Мера зверь: Прорыв

Глава 8. Трудный выбор

Я был готов.

Макнуть лезвие в склянку с ядом шершня, и сидеть, выжидать. Когда Рысь вдруг засмеялся, старательно делая вид, что ему на всех нас просто наплевать, я в один миг оказался рядом.

— Ты чего делаешь, зверье пустое?! — прорычал он, когда я оттянул ему нагрудник у живота, чтобы просунуть лезвие ближе к ребрам, — АУ!!!

Рысь задергался, ничего не понимая, ведь неизвестность всегда страшит больше.

— Держите, — скомандовал я, и Губа с Зунгой перехватили связанного за плечи.

Я уколол его, заведя лезвие чуть ли не на сантиметр. Аккуратно провел по краям раны кончиком, чтобы как можно больше яда попало.

— Какого нуля ты творишь, дерьмо нулячье? — пленник вытаращил глаза, а потом захохотал, — Бездна не бросает своих детей! Ты… Сейчас вы победили, но потом мы с вами встанем плечом к плечу… Вместе!

Зверя начало пошатывать, Губа с Зунгой отпустили его, и он устало откинулся к углу. На его лице застыла маска умиротворения:

— Я готов, мать моя Бездна, — громко крикнул Рысь, да так, что вздрогнули сидящие за столом Бобры.

Спрятав за пазуху бутылек с ядом, я поймал жадный взгляд Губы. Тот и так не сводил диковатых глаз с жены старейшины, и теперь его глаза бегали по замкнутому кругу — красивое личико, выпивка на столе, мой нагрудник с ценным содержимым.

Я чуть нахмурил брови, и покачал головой. Мне еще тут в поселке у Бобров не хватало, чтобы Губа попытался показать мужскую силу.

Десятник обиженно надул губы и буркнул:

— Да я что, на крайний случай. Если надо узнать ценную информацию.

К счастью, никто особо ничего не понял. Все присутствующие не сводили глаз с Рыси, который тяжело хрипел, закатив глаза. Так продолжалось пару минут, но Бездна что-то не спешила забирать свое заблудшее чадо.

Я усмехнулся — магия магией, но на их месте я бы, как Безликие, пользовался капсулами с ядом. Все же надежнее будет. А то вдруг всякие Белые Волки, распознавшие секрет яда шершня, помешают метке сделать свое дело?

— Что, не получается? — участливо спросил я мучающегося зверя.

Рысь скосил глаза, расширенными зрачками рассматривая меня. Он уже сообразил, что смерть его не настигнет.

— Что ты сделал, шавка белая?

— Показал тебе, что легко повелеваю Бездной, — весело ответил я, потом кивнул помощникам.

Они по моей команде подняли пленника и посадили за стол. Колючая веревка впилась ему в кожу на плечах, и беднягу шатало сколько не от яда, столько от действия чар.

— Что ты там сказал про Зеленого приора?

Рысь ответил не сразу, потом прохрипел:

— Он тоже теперь с нами. Все приоры с нами! Бездна победила, и вы все, кто встанет у нее…

Хлоп!

Звонкой пощечиной я осадил его пламенную речь. Ненавидящие глаза уставились на меня, и я спокойно сказал:

— Если она победила, зачем это все? Хитрости такие, переодетые отряды…

Рысь молчал, а я продолжал:

— В землях Серых Волков поимели твою Бездну…

— Как ты смеешь?! — прошипел Рысь от такого обращения.

Тут Губа вставил слово:

— Мужская сила! Если Волк поимел, значит, поимел, — говорил он очень серьезно, будто знал, о чем речь.

И вот эти-то слова произвели на Рысь гораздо большее впечатление, чем все мои доводы. Речь десятника, подчеркнутая его безумным взглядом, бросила мне в голову шальную мысль:

— Ты просто так не сдохнешь, Рысь. Хозяйка, есть у тебя красивые платья?

— Конечно, — кивнула Бобриха, сидящая рядом с мужем.

Я склонился чуть к зверице и шепотом попросил ее встать за спиной пленного у стены. Та удивилась, но просьбу выполнила. Алб настороженно смотрел, тоже не понимая, что происходит.

Рысь настороженно молчал, потряхивая головой. Он пытался ослабить действие яда, да вдобавок понять, что мы тут замышляем.

А я продолжил психологическую атаку на Рысь:

— Я тебя сейчас наряжу в платье, потом десятнику дам медовухи веселой, — я кивнул на стол с бутылками, — И тогда ты узнаешь, что такое мужская сила!

Губа довольно кивнул, и с жадностью уставился на пленника. Или на жену старейшины за его спиной?

Такая уж была особенность у Губы — и не поймешь, на тебя он смотрит, или нет. Диковатый взгляд, смешанный с озабоченностью, разом открыли рот Рыси. Не так тот представлял славную смерть во имя Бездны, явно не так.

— Что ты хотел узнать? — со злостью прошипел пленник, опустив взгляд в стол.

— Что ты там сказал про Зеленого приора? Он тоже с Бездной?

— ДА! ДА! Все вы проиграли…

Бутыль донышком прошаркала по столешнице в сторону Губы. Я мягко пододвинул выпивку десятнику, а тот продолжал сверлить игривым взглядом беднягу. Я был благодарен, что десятник подыгрывал, и мне даже взгляда на него вскользь хватало, чтобы самому испугаться.

Рысь, мельком глянув на Губу, опять спрятал глаза:

— Нет… Зеленые и Синие верны пока своему сраному Небу, — он сплюнул на пол, чем вызвал возмущенный возглас Бобрихи за спиной.

— Попробуй больше так не делать, — сказал я, — Кто сюда прибыл, что за человек, и какой у вас план?

— Командор Мориц, — поджав губы, ответил Рысь, — Мы хотим пройти в глубь этих земель, и ударить по старшей стае.

Я повернулся к старейшине:

— Кто у вас тут старшая стая?

— Черные Пантеры, — ответил вождь.

Гарей, его старший сын, жарко заговорил:

— Пантеры — великие воины! Они порвут Синих в клочья!

Я поднял руку:

— Это не Синие, а предатели… Что скажешь, Рысь? Тут говорят, что ваши отряды проиграют.

Допрос с пристрастием и старательным подыгрыванием Губы продолжался еще некоторое время.

Двойной отряд должен был продвинуться до деревни Черных Пантер, разоряя по пути все, что попадется. Возможно, что Пантеры еще раньше двинутся навстречу, и тут перекрашенные Желтые должны будут дать время Морицу отступить с его отрядом.

— Сволочь ты вшивая! — рявкнул Зунга, — Там мои братья-осы!

Я поднял руку, требуя спокойствия. Пленник говорил уже, будто в бредовом трансе, и у меня возникли опасения, что действие яда скоро прекратится.

С помощью наводящих вопросов Рысь поведал, что этот самый командор Мориц сбежал из Лазурного Города, когда там открылось предательство. Было это около двух недель назад, и я сразу понял, что это как раз после тех событий, когда в Клоаке был убит демон Вотан.

Рысь продолжал:

— Он увел рекрутов из поселения Хвостатых Ящериц, что на границе с…

— Я знаю, — кивнул я, — И кто же в отряде у Морица? То, что Пятнистые Рыси, я уже понял. Еще кто?

— Кабаньи Клыки, Серые Волки, — закатив глаза, ответил Рысь.

Я едва не выругался. Вот же судьба-судьбинушка, крутит свое чертово колесо! С Кабанами понятно, а вот Серые… Бьюсь об заклад, что это остатки клана Полуночная Тень.

— Нам пришлось в спешном порядке уходить, потому что Зигфрид отрядил погоню. Синий приор сейчас очень зол, его воины ищут предателей везде. А за Морицом он послал одного из своих лучших бойцов.

— И кто же за вами гонится?

— Командор Керт.

Снова мои брови чуть подпрыгнули. Я хорошо запомнил этого седого ветерана, которые при мне давал клятву Небу. Зигфрид тогда приводил всех командоров наверх, выясняя, кто предатель.

Судьба продолжала выкидывать кульбиты. Я даже до фронта доехать не успел, как мои наниматели сами меня уже догнали.

— Дальше, — рыкнул я, — Не молчи, Рысь!

Как оказалось, Мориц не собирался вступать в битву с преследователями, а хотел использовать их в своем плане. Пантеры уничтожают переодетых Желтых, а Мориц отступает. И в идеале скидывает гнев Пантер на воинов Керта, когда те подоспеют.

— А с командором Кертом кто, ты знаешь? — спросил я.

С недавних пор судьба некоторых стай в Синем приорате меня особенно интересовала.

Но Рысь покачал головой:

— Не знаю. Зигфриду пришлось делать новый набор по всему приорату. Он для этого и послал командора к Ящерицам, чтобы войска не ушли на восток.

Тут Рысь поднял голову, я вздрогнул, и даже Губа удивленно охнул. Глаза пленника налились красным, так подернулись плотной мутью, что зрачки еле проглядывали. Живые так уже не смотрят.

— Зигфрид думает, что сможет остановить Бездну! Ее никто не остановит! А-ха-ха… — и Рысь залился зловещим хохотом, а потом всхрапнул и откинулся на спинке стула.

Все, действие яда закончилось.

Над столом повисло молчание. Я ловил взгляды Зунги и Губы, и все пытался поймать бегающие глаза старейшины Бобров.

— Мастер Алб, ты понимаешь, что все это значит?

Старейшина нахмурился:

— То, что это дела Синих и Желтых! Нам из столицы никаких указаний не поступало…

— Отец! — возмущенно крикнул Гарей, — Но как же так? А Пантеры? А Зубастые Куницы? Ведь их деревня по пути…

— Пантеры за себя постоят! А Куницы… — вождь плотно сжал губы, демонстрируя недюжинное упрямство, — На все воля Неба!

Сказал это, и тут же осекся и посмотрел на свою зверицу.

— Алб, дорогой, — растерянно сказала та, — Но ведь… — и женщина, не взглянув ни на кого, выскочила из избы.

— А мы опять уйдем, спрячемся… — закончил Алб как-то тихо, с грустью глядя вслед жене.

Вот тебе, черствый вождь, каким боком вышло твое упрямство.

Теперь мне стало ясно, к какой стае принадлежала зверица. Зубастые Куницы… Довольно символично хозяйка расправилась с той Рысью, когда перегрызла ему горло.

Я усмехнулся и спросил Алба:

— А если падет Зеленый приорат? Вот пока ты прячешься, вождь? Падет Желтый, Синий. Кого вы переправлять будете? Их? — и я указал на труп Рыси.

— Отец, — Гарей вскочил, — Я всегда следовал твоей воле, но сегодня я уйду с ними.

— Сын, не сметь!

— А спросим у реки?! А у Неба? — Гарей не сдавался, — Я не отдам стаю матери в руки врагу!

Я видел, с каким восхищением смотрит на старшего младший брат. Да и во взгляде Алба, сквозь упрямую злость, нет-нет да и проглядывали гордость и зависть.

Гордость за то, что воспитал мужчину. И зависть, что этот мужчина более честен, чем отец.

Закостенел уже старик в своей бобриной шкуре. Привык к мирной жизни, и вся эта военная удаль ему вышла смертью его воинов, встречающих гостей. Не хотел больше Алб смертей.

— Так может, и не надо будет биться, мастер Алб, — сказал я, — Свидетели нужны. Если успеть вовремя, остановим резню. Не все Желтые там под Бездной, кто-то просто выполняет приказ.

Гарей постоял несколько секунд, просверлив взглядом отца, а потом развернулся и вышел из дома.

— Горячее сердце храбреца сжигает врагов, но может подпалить и самого храбреца, — сказал Алб вслед, — И всех, кто ему близок…

Вздохнув, он положил руку на плечо младшему сыну, но тот отдернулся, и, выскочив, тоже выбежал. Старейшина только покачал головой.

— Ты за племя боишься, вождь, или ответственность брать не хочешь? — хмуро спросил я.

Алб посмотрел утомленным взглядом.

— Не первый раз Бобры в опасности, — он покачал головой, — Если бы я каждый раз позволял эмоциям взять верх…

— Так весь приорат в опасности, дурень, — рявкнул Губа, — О жене хоть подумай, красотка какая! А вышла за тряпку…

Комплимент в сторону его зверицы словно разбудил вождя. Тот с легкой ревностью глянул на десятника, а потом процедил сквозь зубы:

— Пойдем к реке, и спросим. Как скажет Небо, так и будет.

На улице уже стояла непроглядная ночь. Облака заволокли небо, и луна едва могла осветить ближайшие дома. Когда мы выходили из избы, Губа тронул меня за плечо и вытаращил диковатые глаза:

— Эй, Белый Волк! А ты чего это имел там в виду, за столом? Платье какое-то, мужская сила. Я тут подумал чего-то…

Я похлопал его по плечу:

— Молодец, десятник, хорошо подыграл.

Губа усмехнулся:

— Ага, подыграл… Ты в следующий раз предупреждай, а то могу и не понять.

Я почувствовал легкий холодок. Все же было что-то в его безумном взгляде пугающее — Бездны уже нет, а одержимость осталась.

***

Река сказала «да». И еще что-то такое, что старейшина стал помогать нам с большим энтузиазмом. Будто его отругали.

На этом берегу равнина тоже заросла лесом, но он не был таким плотным, как Шмелиный. Я оставил отряд в деревне, а с собой взял Губу с Зунгой, и Тружу. Вождь с сыном некоторое время вели нас вдоль реки, прямо по отвесному берегу, а потом Алб сказал остановиться.

— Я приведу воинов, — сказал старейшина, — А ты, сын, пошли со мной.

— Но, отец…

— На том берегу с тобой погибли много Бобров. Вместе со мной сейчас будешь рассказывать их женам и матерям, где они. И зачем мы берем еще воинов.

Эти слова как-то разом заставили юного Бобра ссутулиться, он даже чуть побледнел. Я усмехнулся — мне этот Алб очень не нравился, но как местный руководитель, он мыслил вполне здраво.

— Тебе быть вождем, Гарей, — строго сказал Алб.

Сын кивнул отцу, и они удалились по узенькой тропке в небольшую чащу. Их спины мелькнули возле самого обрыва, а потом исчезли за кустами, нависающими едва ли не над водой.

Я стоял некоторое время, разглядывая спокойные воды Слезы Каэля, поблескивающие в ночи. Полоску того берега не было видно, и казалось, что передо мной распростерлось море.

Кажется, Дидрич как-то обмолвился, что где-то в Инфериоре есть океан. Да и остров Цветущей Сакуры явно не на реке находится. Вот бы посмотреть… Эти мысли заставили меня усмехнуться — насколько мне подсказывала скудная память, я и в прошлой, земной жизни на море ни разу не был. Кажется, это давняя мечта.

— Слышал я про этих Зубастых Куниц, — подал голос Зунга.

— Да, эти так просто не сдадутся, — сказал Тружа с легким восхищением, — Драм как-то задумался ограбить их деревню…

Я с интересом повернулся к парню.

— И что тогда?

— Да еле ноги унесли. Говорят, они бьются до последнего.

— Вот и я думаю, — влез в разговор Губа, — Надо идти сразу до Куниц. Отряды могут обломаться прямо там.

— Или обойдут Куниц, — кивнул Зунга, — Этому Морицу надо же просто укусить побольнее. А Пантеры-то повкуснее будут, да поближе к приору.

— Решено, — кивнул я, вспомнив, как жена вождя расправилась с противником, — Идем к Куницам.

Такие воины мне бы не помешали в отряде. Да и наличие с нами Гарея, сына Куницы, облегчит переговоры. Если, конечно, деревня Куниц осталась целой — все же и Кабаны, и Волки тоже воины не промах. Тем более, в отряде командор, а человек может сильно повлиять на баланс сил.

— Объясним ситуацию, попросим присоединиться, — продолжил я.

— Можно было бы подождать этого Керта, — задумчиво сказал Зунга.

— Нет времени, — я покачал головой, — Быть может, отряды Морица засели, ждут удачного момента. Если поспешим, мы можем успеть предупредить, да и Керт рано или поздно догонит нас.

— Тоже верно.

Послышался треск веток — к нам приближались Алб с сыном. За ними шли девять хмурых зверей. Я вздохнул — маловато, конечно, будет, но мне неизвестно, сколько воинов у Бобров погибло при нападении Морица.

Так что, дареному бобру в зубы не смотрят.

Когда они подошли, я озвучил свой план насчет Куниц. Сын вождя сразу радостно закивал — деревня матери была для него в приоритете.

— Гарей пойдет с вами, — сказал Алб, потом сунул сыну в руки печать, — Я сейчас дал слово Небу, что все именно так, как говорят, наш оракул заверил это.

То, что у Бобров был свой оракул, вызвало мое восхищение. Уж не знаю, насколько он был силен.

Я узнал дощечку, так похожую на ту, ради которой мне пришлось столько побегать в Землях Серых Волков. Печать — материально запечатленное Слово. Которое, если окажется неправдой, убьет вождя и того оракула, который заверил сказанное.

***

Земли Черных Пантер, по которым мы двигались, в основном были равниной. Поля, разделенные лесными чащами, казались однообразными и бесконечными, но Гарей вел нас вперед уверенным шагом.

В отряде Бобров нашелся еще один следопыт — немолодой зверь в охотничьей одежде с капюшоном. Они на пару с Губой давали более точные прогнозы. Перетирая землю в пальцах, обнюхивали ее, и рассказывали, что здесь прошли отряды.

— Осы твои здесь проходили, — кивнул Губа, обращаясь к Зунге, — Ваша вонь.

— Слышь, Пчела, помолчал бы уж. Как твои воняют, я бы мог рассказать, — огрызнулся тот, и Губа засмеялся.

Потом посерьезнел, посмотрел на второго следопыта. Тот тоже принюхивался, морщил брови, и в его взгляде читалось тревожное сомнение.

— Человек?

Тот кивнул, и Губа подтвердил:

— Тоже чую. Сильная мера шла здесь. Вот только…

Что «вот только», сразу узнать не удалось. Десятник со вторым следопытом горячо обсуждали свои ощущения, и не сразу мне удалось привлечь их внимание:

— Что там? Так-то, тут с вами куча народу, и всем интересно узнать.

— Тут запах еще, — Губа с сомнением нюхал пальцы, — Вот только не пойму, чудеса какие-то.

Бобер-следопыт тоже кивнул:

— Пахнет тобой, мастер.

У меня глаза округлились:

— Чего?!

— Да, еще раньше тут прошел небольшой отряд зверей. И, мастер Белый Волк, от тебя идет тот же запах.