Меньше, чем смерть

Глава 12 Практические навыки управления реальностью

Посадку долго не давали, но когда испуганный голос диспетчера назвал ей наконец посадочную площадку, Сова торжествующе улыбнулась: причал под номером «1» принимал корабли крупнейших авторитетов преступного мира и личную яхту Симаргла. Диспетчер, заикаясь от раскаяния, принес все возможные извинения за задержку и гостеприимно добавил: «Добро пожаловать на Тонатос!».

Ее тщательно засекреченный неофициальный визит на мятежную планету начался.

На пустом причале стоял Симаргл собственной августейшей персоной. За его спиной почтительно маячили два телохранителя, оттеняя темным фоном одинаковых костюмов белый пиджак правителя. Сова выглянула из люка «Водолея» и, прежде чем покинуть корабль, придирчиво оглядела окрестности. Оркестра, почетного караула и толпы репортеров не было. Это ее удивило. Раз Магистр требовал от Тонатоса не афишировать прибытие посланника, то дух противоречия лорда Симаргла должен был сделать из этого прибытия торжественное событие с широкой оглаской. Для противодействия этому Сову снабдили новым паспортом на имя, которое она даже не потрудилась запоминать. И без того де-юре ее не существовало: сначала из федеральной базы данных ее стерли земляне, потом ее биографию тщательно отредактировал Орден, после чего гражданка земли Лаэрта Эвери стала призраком на спецслужбе. Даже в Ордене она по-прежнему числилась не в разведке — любимом детище Магистра, — а в шифровальном управлении, и в настоящее время по данным воинского учета находилась в отпуске на Греноле, что могли подтвердить несколько десятков абсолютно беспристрастных свидетелей, благо Гренола была планетой-курортом под патронажем Ордена. Военный мундир был оставлен на базе, «Водолей» с новым навигационным идентификатором стартовал из нейтрального порта, так что возьмись кто-нибудь утверждать, что ее нога действительно ступала нынче на Тонатос, ему пришлось бы в качестве доказательства представить саму эту ногу.

Однако внешний вид посланца никак не соответствует высокому статусу встречающей стороны, думала Сова, занося ногу за комингс грузового люка. Сейчас она чувствовала бы себя спокойнее в парадном кителе. Но Магистр советовал одеться неброско, и Сова, старательно переворошив гардероб, как обычно остановилась на белой рубашке с черным комбинезоном — простым и удобным в дороге, но, пожалуй, слишком поношенным для официальной встречи. Прихватить с собой куртку она не догадалась и, печально посмотрев на показания датчика температуры за бортом, первым своим делом в пассажирском терминале запланировала покупку теплой верхней одежды.

Симаргл чопорно поклонился, пряча в уголках губ ироническую усмешку при виде ее замешательства. Глаза телохранителей синхронно ощупали Сову с головы до ног.

— Если у меня такая встречающая делегация, — пытаясь скрыть неловкость, бодро заявила она, — могу только воображать, каков будет мой похоронный кортеж.

Симаргл в ответ радостно рассмеялся. «Интересно, — подумала она, — как у такого мерзавца может быть такой открытый честный смех? Смех человека искреннего и с чистой совестью». И поймала себя на мысли, что смеющийся мерзавец ей нравится.

Повинуясь жесту правителя, один из охранников поспешно подал ему ослепительно белый плащ. Симаргл сделал шаг навстречу гостье и, не допуская возражений, набросил его Сове на плечи. Она даже не успела отшатнуться.

— Памятуя ваше редкое невезение в выборе одежды, — пояснил он, снова отступая назад, — я взял на себя смелость преподнести вам по случаю приветственный подарок. Надеюсь, вы на сей раз без противопожарного снаряжения?

— Знаете, Симаргл, — Сова просунула руки в рукава плаща, поправила воротник, с удовольствием отмечая возвращающееся в тело тепло, — несмотря на ваше редкую язвительность, я рада вас видеть.

Он дождался окончания примерки и сделал жест, приглашающий следовать за ним.

— О человеке судят по делам его, — уже на ходу многозначительно заметил он и тут же, переменив тон, с улыбкой добавил: — Поскольку я отвечаю за вашу безопасность, я только что подарил вам пуленепробиваемый плащ. Эта ткань способна остановить пулеметную пулю. В свой прошлый визит вы слишком сильно обидели моих ортодоксов-огнепоклонников, явившись к священному огню во время праздника Кхордад с изображением огнетушителя.

— Вы теперь вечно будете мне это припоминать? Что такого священного в химической реакции окисления?

— Не знаю, — честно признался Симаргл. — Но очаг в этом баре был зажжен от огня, который, как утверждают, горит не угасая уже три тысячи лет. Вы уж сделайте мне одолжение, не привозите на Тонатос наглядные материалы пожарника-добровольца. У меня и без вас достаточно хлопот с моими радикальными подданными.

— Почему бы вам не выдать их федеральным властям?

— Их слишком много, леди. Скорее уж они объединятся и попытаются выдать федеральным властям меня самого.

Сова насторожилась. Если вопрос о выдаче самого диктатора всплыл в разговоре — это наверняка неслучайно.

Ее дипломатическая миссия, как всякая политическая игра, имела двойное дно. Под прикрытием переговоров с правителем Тонатоса Орден тайно восстанавливал нарушенную после покушения на Симаргла агентурную сеть, которая, помимо всего прочего, занималась розыском и ликвидацией наиболее одиозных преступников, объявленных Федерацией вне закона. Первым номером в этом списке шел сам лорд Тонатоса. Сове предстояло встретиться с резидентом Ордена, настроить на него ментальный канал и замкнуть связь на Магистра. Своим личным вкладом в разработку этой новой ментальной системы связи Сова очень гордилась. За несколько лет Ордену удалось не только понять механизм работы «единого ментального пространства», которым случайно обзавелись Сова, Лорис и Командор, но и практически доказать, что оно не является уникальными. В соединении с энергетическим каналом при должной тренировке ментальная связь устанавливалась на любых расстояниях. Но для подключения каждого нового абонента требовалось наличие открытого канала между двумя старыми. Необходимо было, чтобы новый, не имевший опыта ментального контакта мозг подхватил и удержал ту частоту, на которой работали другие, подключенные к системе мозги — частоту мозга Совы. При этом каждый новый мозг добавлял к ментальному каналу свои собственные, индивидуальные отличия, так что контакта можно было добиться, только зная ментальную картинку мозга вновь вызываемого абонента. Несмотря на эти сложности, новая система связи была надежно застрахована от утечек информации и использовалась разведуправлением в исключительных случаях. Людей, владевших новой методикой, было еще слишком мало, и Магистр не спешил увеличивать их число.

В переговорах, тайно начатых Орденом и Тонатосом, выдача преступников федеральным властям служила официальным камнем преткновения. Симаргл соглашался не принимать в число своих подданных новых беглецов от федерального правосудия, но категорически не хотел расставаться со старыми, и потому параллельно Магистр требовал от резидентуры активной работы по их розыску и осуществлению возмездия. Насколько было известно Сове, новое покушение на диктатора не планировалось, но ее невысокий статус в иерархии должностей сектора по Тонатосу не давал ей никакой особой осведомленности о планах Магистра. Случайно ли Симаргл теперь бросал ей этот намек на выдачу его персоны?

— То есть ваша монархическая власть все же чем-то ограничена? — разочарованно протянула Сова, стремясь отвлечь его внимание от опасной темы и не допустить расспросов. — А я-то думала, что вы — полновластный властелин, эдакий осколок прошлых диктатур.

— Любая власть ограничена. — Симаргл вел ее не к зданию пассажирского терминала, за которым располагалась посадочная площадка глайдеров, а в противоположную сторону. — Чем больше власть, тем больше ограничений. Вот, например, одно из них.

Он неожиданно свернул к неприметному строению на выходе с причала Двери плавно разошлись: охрана пропустила вперед правителя с Совой и осталась снаружи. Симаргл приложил руку к сканирующему устройству, пучок лазерных лучей облизал его лицо, стена комнаты отъехала в сторону, и он уверенно шагнул в образовавшуюся нишу — кабину лифта. Сова точно знала, что строение, в которое она вошла — одноэтажное, значит, ей предстояло путешествие под землю. Лифт плавно ухнул вниз, пол на мгновение ушел из-под ног, и она вцепилась рукой в плечо Симаргла. Но едва равновесие вернулось, руку пришлось спешно отдернуть: в прикосновении к лорду Тонатосу было что-то противоестественное. Она бы списала неуместность этого жеста на обычную высокомерную неприступность диктатора, но какое-то смутное ощущение продолжало тревожить ее. Она знала, что ее способности в отношениях с Симарглом абсолютно бесполезны: при ментальном сканировании он представлялся ей лишь черным непроницаемым силуэтом. Ни разу после их первой встречи свои телепатические таланты Симаргл против нее не использовал, так что из вежливости Сова в свою очередь не предпринимала попыток прорваться за внешний панцирь этой личности.

Случайно прикоснувшись к нему, она испытала странный дискомфорт отторжения, похожий на удар электрическим током. Ей приходилось слышать о таком: при исследовании воздействия на живые организмы ее собственного «отсутствующего» биополя, биоэнергетики описывали этот эффект вплоть до болезненных ощущений у испытуемых. Сова с этим ничего поделать не могла. Сколько раз ей приходилось наблюдать, как при случайном прикосновении к ней посторонний человек вдруг резко отдергивал руку. На близких людей ее организм так никогда не действовал, за что она была ему благодарна.

Симаргл слегка отстранился, освобождая Сове дополнительное пространство в тесной кабине лифта. Хотел что-то сказать, но передумал. Лифт мягко притормозил. Створки разошлись. Перед Совой лежал уходящий в темноту туннель и обтекаемая кабина-капсула с открытой дверцей.

— Этот путь ведет прямо во дворец, — пояснил Симаргл, подавая Сове руку, чтобы помочь забраться в капсулу. — Учтите, я раскрываю вам один из секретных способов проникнуть в мою резиденцию.

Сова смотрела на его руку в белой перчатке, не решаясь повторить опыт с прикосновением. Он проследил за ее взглядом и нетерпеливо встряхнул кистью:

— Не бойтесь. Я умею это контролировать.

Сова осторожно оперлась на его руку.

— А я — нет, — призналась она.

— Я знаю, — сообщил Симаргл. — От вас тоже здорово шарахает.

— Вы потому всегда носите перчатки — для самоконтроля?

— Нет, конечно! — Он рассмеялся. — Перчатки я ношу в силу давней привычки не облегчать жизнь следственным органам и не оставлять отпечатков. Ну и в качестве обязательного облачения верховного жреца церкви Тонатоса, дабы не пачкать руки, поддерживающие горение священного огня, прикосновением к посторонним предметам. Правда, по канону мне еще положено закрывать лицо, чтобы не осквернять огонь своим дыханием, но мне этот канон не нравился, поэтому я решил, что мое дыхание священно само по себе.

Сова улыбалась. Общение с лордом Тонатоса доставляло ей истинное удовольствие: можно было не заботиться о соблюдении пристойности в суждениях. Его здоровый цинизм прощал нарушение любых правил. Пожалуй, только сейчас она осознала, как надоели ей дисциплинированная сдержанность Ордена, покорное законопослушание Земли, вырождающийся снобизм Киферона. При всей опасности находиться рядом с Симарглом, при всей непредсказуемости его поведения и неизвестности его прошлого, наблюдать за ним было интересно и поучительно. В отличие от Магистра, чье суровое и требовательное учительство Сова постоянно ощущала на своей шкуре, Симаргл делился информацией насмешливо и легко, без возложения на плечи слушателя того груза ответственности, от которого ей не удавалось избавиться в Ордене.

Сове предстояло провести на Тонатосе пару-тройку дней. Магистр осторожничал, и потому не могло быть и речи о компрометации Ордена участием в переговорах с отверженным и осужденным на изоляцию Тонатосом. Но тайно начатый еще несколько месяцев назад диалог на высшем уровне дошел до той стадии, когда высказываемые с двух сторон противоречащие друг другу требования желательно было хотя бы частично уложить в прокрустово ложе общих целей. А общие цели, как ни странно, все-таки были. Тонатос волею лорда Симаргла настаивал на прекращении экономической блокады в обмен на безопасность космических торговых трасс и готов был ради этого поступиться главным своим козырем: пиратством. Спокойствие региона устроило бы всех, но Орден, верный идеалам федеративного правопорядка, требовал большего: допустить на планету международных наблюдателей и силы федеральной полиции, свернуть оборонную программу Тонатоса и сократить стратегические вооружения, провести внутриполитические реформы и изменить архаичную форму государственного правления. С двумя первыми пунктами Симаргл был категорически не согласен, а третий готов был рассматривать не раньше, чем через десяток лет — при условии снятия блокады.

До поездки на Тонатос Сова поддерживала контакты лишь с Хеленом Хейндрике — неофициальным советником Симаргла по внешнеполитическим вопросам. Но не удовлетворенный результатами переговоров Симаргл потребовал связного к себе, как всегда пообещав посланнику дипломатическую неприкосновенность. Сова догадывалась, что своей ролью связного она целиком обязана ему: будь у Магистра возможность заменить ее более достойной кандидатурой, он не преминул бы это сделать. Но Симаргл честно платил долг за спасение его жизни на Кифероне — именно Сову он требовал в качестве посланника. Именно ей он разрешал прибыть в свою столицу. Именно ее он лично вышел встречать к самому причалу. Это льстило ее самолюбию.

Однако в планы Совы никак не входило оказаться под круглосуточным наблюдением диктатора в четырех стенах дворца. Если ей не удастся установить контакт с резидентом, агентура Ордена на длительное время останется без ментальной связи. Она предполагала, что ее видимая работа ограничится передачей предложений Магистра и получением некоторое время спустя ответов Симаргла. Переговоры шли довольно вяло, решению любого вопроса предшествовали длительные раздумья, лишь изредка завершавшиеся уступками на грани принуждения. При таком режиме общения сторон круглосуточной занятости от связного не требовалось. Сова рассчитывала, что у нее будет вдоволь свободного времени, которым она была намерена распорядиться самостоятельно, так как роль посланника была не единственным заданием Магистра. Орден собирал информацию о властных структурах Тонатоса, об армии и вооружении, об оппозиции — то есть практически обо всем, что могло, так или иначе, пригодиться. Для чего? Об этом Сова могла только догадываться.

И она догадывалась: под прикрытием переговоров Магистр тянул время и готовил суверенному Тонатосу будущее в составе Федерации. Иных целей у Ордена быть не могло. Способы же попадания в федеративный рай не отличались большим разнообразием: мятежную планету ожидало либо военное вторжение, либо государственный переворот. И для того, и для другого нужно было проделать большую работу по сбору и анализу разведданных. Это занимало, как правило, несколько лет. Так что Сова не слишком переживала: у нее впереди будет достаточно времени, чтобы насладиться общением с диктатором, как для пользы дела, так и для собственного удовольствия.

Подземный тоннель заканчивался прямо под Ночным кабинетом. Впрочем, по ходу движения Сова успела насчитать около пяти боковых ответвлений. Шестиместная капсула наверняка знавала не одного пассажира и не один маршрут под землей.

Восстановленный после попадания ракеты Ночной кабинет потерял свою главную достопримечательность — правую руку хозяина, и эта утрата печальным образом отразилась на интерьере: ниша напротив стола пустовала. Сова огляделась и поняла, что теперь в комнате абсолютно не на что с удовольствием посмотреть.

— Да, леди. — Симаргл перехватил ее взгляд, брошенный туда, где ранее в прозрачном кристалле покоилось странное украшение. — Я тоже сожалею о ней и пока еще не нашел замену.

— Не сомневаюсь, вы подберете достойного преемника. — Сова хихикнула. — Например, ногу.

— Конечно, рабочий кабинет — это личное обиталище, и здесь не должно быть ничего постороннего, — серьезно согласился он. — Я понимаю, что вы не имели в виду чужую ногу, а со своей я пока не готов расстаться.

— Ну, зачем же так кровожадно? — примирительно улыбнулась Сова. — Я имела в виду лишь копию.

— «Копия» — деликатное наименование фальшивки. Я предпочитаю иметь дело с оригиналами. Но мне не хотелось бы повторяться. На Земле стены увешивают картинами, Киферон предпочитает ковры и гобелены. Как обстоят дела в Ордене?

— В Ордене парадная стена любого родового гнезда — это склад вооружений. В вашей нише отлично бы смотрелся какой-нибудь ржавый меч.

— Например ваш?

Сова покачала головой:

— Я не готова вам его подарить.

— Всему свое время, — заметил Симаргл. — Но, к сожалению, и это не оригинально. У меня уже есть музей, где я, помимо всего прочего, храню оружие воинов, убитых на арене. Многие выжившие победители почитают за честь преподнести мне побывавшие в деле клинки.

— Я бы не удивилась, узнав, что вместе с клинками вы храните и скелеты владельцев. Надеюсь, в этот раз ваш выбор будет более оптимистичен, чем в предыдущие. Хранение мощей никогда не представлялось мне жизнеутверждающим занятием. Слишком напоминает о бренности земного существования.

Симаргл рассмеялся.

— Бросьте, леди! Уж вам-то рука нравилась. Эстетика смерти — одна из самых впечатляющих в этом мире. Вы тоже чувствуете это, только не хотите признаться. Вам ли, как землянке, не знать, что именно ваша родина научила остальные миры самым экстравагантным способам покидать эту Вселенную. Ваши предки не прятали смерть от посторонних глаз, они обустраивали ее со вкусом и удовольствием, превращали в изысканный и поучительный ритуал. Они увековечили смерть в живописи, музыке, скульптуре. Наблюдение за последними моментами жизни издревле вызывает в человеке сильнейшее эмоциональное переживание, но именно земляне первые превратили это переживание в эстетическое наслаждение: на сцене, на арене, в кино. Смерть — красива. Вдумайтесь, как это звучит: «Красота смерти»… «Смертельная красота»…

Сова тем временем удобно расположилась в кресле и готова была слушать любые теории, лишь бы от нее не требовали разделять чужие убеждения. Наблюдать за диктатором было интересно, и если Симаргл не спешил расстаться с гостьей, она не имела ничего против беседы на посторонние темы.

— Человечество всегда пыталось приукрасить смерть, — продолжал тем временем он. — И чем? — Симаргл прошел к столу и, покопавшись в ящиках, протянул Сове кинжал. — Вот взгляните. Он был выкован не для того, чтобы украшать стену. Его цель — убить. Но зачем его создали таким красивым? Для умерщвления ближнего хватило бы и кривого ржавого куска железа. Но кто-то украсил его серебром, драконами, чеканкой. Мастер прекрасно понимал, что он облагородил чью-то смерть.

Он помолчал, словно давая Сове прочувствовать свои слова, распробовать их на вкус, запах, цвет. Она задумчиво вертела в руках кинжал. Кинжал, казалось ей, ощутимо попахивал кровью. И голос… Вязкий, пульсирующий. Вгоняющий в транс, в котором так странно думается, будто мысль стала рекою горячей лавы, текущей медленно и вяло, но застывающей в памяти навеки. Интересно, умышленно ли лорд Тонатоса использует метод голосового воздействия на собеседника или он от природы наделен исключительным даром убеждения?

— Знаете, почему так много желающих выйти на мою арену? — Симаргл вывел Сову из задумчивости новым вопросом. — Потому что мода на украшения всегда требует пышности. Люди ищут, чем прославить свою смерть. Восторгом и аплодисментами публики, сияющими доспехами и антикварным оружием. Если бы я обязал всех выходить на арену в грязном рубище и с деревянной суковатой дубиной в руках, кто пожелал бы сюда приехать?

Он требовательно посмотрел на нее, ожидая ответа. Сова ладонью измеряла длину клинка.

— Я дарю его вам. Но вы не ответили, согласны ли вы со мной.

Сова пожала плечами.

— Зачем? Мое мнение не изменит вашей убежденности.

— Почему вы так боитесь признать мою правоту?

Сова взвешивала кинжал на ладони, примеряя баланс. Симаргл следил за ее руками.

— Он не для метания, — сообщил он.

— Вижу. Поэтому не возьму. — Она положила кинжал на стол.

— Я мог бы вас научить ближнему бою на коротком оружии. Однако, вы опять не ответили на мой вопрос.

Сова улыбнулась: Симаргла невозможно было сбить с темы.

— Если не хотите отвечать, можете просто сказать об этом, — неожиданно сообщил он. — Не впадайте в деликатность, пытаясь незаметно переменить тему разговора. В общении со мной вам позволено делать не все, но — многое из того, что не позволено другим.

Сова решила воспользоваться неожиданным позволением и завести речь о том, что не давало ей покоя с момента прикосновения к руке диктатора:

— Лучше научите меня контролировать напряженность биополя и его воздействие на окружающих.

Он бросил на нее недоверчивый взгляд.

— Разве в Ордене этому не учат?

Сова промолчала. Не дождавшись ответа, он продолжил:

— А я-то поначалу принял агрессивность вашего биоизлучения на свой счет, как умышленную демонстрацию враждебности к главному преступнику Федерации. — Симаргл помолчал, о чем-то раздумывая. — Впрочем, я могу понять Магистра: он боится учить вас всему и сразу. При вашем покладистом характере и любви к дисциплине…

Сова пропустила эту шпильку мимо ушей. Для досады у нее имелся более весомый повод, чем сомнительные комплименты лорда Тонатоса: она только что заставила себя попросить его о чем-то — и не получила немедленного согласия. Она не очень-то надеялась избежать лишних вопросов, но ждать, пока неторопливые рассуждения Симаргла закончатся, и, удовлетворив собственное любопытство, он все-таки согласится выполнить ее просьбу, было унизительно. Вспылить, отказаться от собственных слов, бросить ему гордо и равнодушно «Забудьте!» теперь было глупо, да и бессмысленно. Это лишь раззадорит его.

Она смотрела на Симаргла в упор, не отводя взгляда, и ждала ответа. А он не торопился его давать. Он повертел в руках оставленный Совой кинжал, отодвинул его, задумчиво покрутил на пальце перстень, надетый поверх перчатки.

Сова встала.

— Поскольку мы уже обсудили по дороге все предложения Магистра, я жду вашего решения. Если я вам больше не нужна, я хотела бы немного побыть простым туристом.

Он поднял на нее глаза.

— Если бы я хотел вам отказать, я отказал бы сразу. Но вы ждете немедленного исполнения вашей просьбы. А это невозможно.

— Почему? — потребовала ответа она.

— Вы просите о малом, не подозревая о большом. Я не смогу научить вас малому, не показав большого. Научив же вас слишком многому, я сделаю уязвимым и себя, и вас. Думаю, по этой же причине Магистр не торопится с вашим образованием.

— А если я дам слово не использовать полученные от вас знания против Тонатоса?

Симаргл скептически улыбнулся.

— Это невозможно. Один раз почувствовав власть над реальностью, нельзя разучиться править ею, как нельзя разучиться дышать. Это становится частью тебя самого, от которой не избавиться усилием воли. И чем сильнее воля, тем легче поддается трансформации окружающий мир. Мне известны методики начального обучения в Ордене: вы отрабатываете приемы воздействия на виртуальную реальность — самую инертную реальность из всех существующих. Разве вы не сидели часами у компьютера, подбрасывая монетку и требуя ее приземления орлом вверх?

— Какое отношение эта монетка имеет к управлению собственным биополем?

— Собственное биополе — такая же реальность, как и все остальное. Управлять своей рукой ничуть не сложнее, чем управлять рукой соседа.

Симаргл кивнул ей, и Сова вздрогнула, когда ее рука неожиданно потянулась к оставленному на столе кинжалу и решительно пододвинула его к себе.

— Все дело лишь в силе воли, двигающей Вселенную, — не меняя позы, продолжал тем временем он, когда Сова против своего желания опустилась в недавно оставленное кресло. — Кстати, это одно из доказательств существования богов. Вы кидаете монетку — вы совершаете выбор — и реальность подчиняется ему. Согласитесь, даже в этом есть зерно божественности, из которого вполне может вырасти демиург. Говорят, что ваш Магистр достиг этого уровня. А каков ваш потолок, если это не военная тайна?

— Тайна, конечно, — подтвердила Сова.

— Не трудитесь нарушать запреты, — милостиво позволил он. — Я имею представление о возможностях талантливого новичка — это не больше трех процентов вмешательства в реальность. Открою вам секрет: даже три процента при работе с виртуальной реальностью — уже отличный результат. Вторая природа, созданная руками человека — мертвый мир, он очень плохо поддается воздействию. Двинуть вашу руку гораздо легче, чем сдвинуть с места этот кинжал.

Рука Совы снова попыталась ожить без спросу владелицы, но на этот раз движения не получилось.

— Видите? — Симаргл переменил позу в кресле. — Теперь вы были готовы — и сумели оказать сопротивление. Но разве вы приложили физическое усилие, чтобы воспрепятствовать мне?

Она отрицательно покачала головой.

— Вы лишь захотели не подчиниться. Собственная воля создает для вас щит, через который чужой воле уже не пробиться. Если, конечно, чужая воля слабее вашей. Вы слишком боитесь потерять свою свободу. И ваше ощетинившееся биополе шарахает по любому, кто, как вам кажется, угрожает ей.

Она без возражений проглотила это утверждение: Симаргл был недалек от истины.

— Но вы могли бы сломать мой щит?

— Мог бы. Но зачем? Когда я думаю о богах, я понимаю, почему они дают своим созданиям свободу выбора. Я могу подчинить себе любого в этом дворце. Но мне не нужен целый дворец зомби. Это очень скучно — создать вокруг себя полностью управляемую реальность, единственным двигателем которой будет твой собственный мозг.

— И вы даете своим зомби тот уровень свободы, который вас устраивает? — съязвила она.

— Да, — невозмутимо согласился Симаргл. — Как всякий божок, я позволяю другим жить по своим законам и вмешиваюсь в реальность только тогда, когда это необходимо. — Он усмехнулся. — А как бы иначе я пережил все эти нескончаемые покушения? Некоторые из них вполне могли закончиться успешно. Но для успеха нужен уровень повыше, чем у рядовых исполнителей. Ваш Магистр вполне мог бы меня убить, но кроме него я пока не знаю достойных противников. Меня радует, что вы выбрали в учителя меня — на вашем месте я выбрал бы его.

— Он откажет.

— Он будет прав. Дорогой ему мир и без вас рвут на части создатели второй природы. Зачем плодить тех, кто будет вмешиваться в жизнь первой? Зачем вам это, Сова? — вдруг прямо спросил он. — Ведь у вас нет в жизни целей, которые требовали бы такого уровня. Вы молоды, неопытны. Вам еще нечего хотеть так сильно, чтобы перемалывать этот мир под себя. Неужели все это только ради того, чтобы защищать свою свободу, которой вы так дорожите?

Он слишком хорошо умел задавать вопросы. Она — еще слишком плохо умела на них отвечать. И она предпочла уйти от ответа.

— Вы будете меня учить?

— Буду, — кивнул он. — Вопрос в том, как. У меня нет разработанных методик, у вас — времени на долгие тренировки. Я могу предложить лишь тот путь, по которому шел сам, но он слишком экстремален для мирного времени. Меня учила необходимость выжить. Когда собственное существование висит на волоске, под угрозой смерти воля к жизни проявляется как никогда. Эта воля как будто вспарывает реальность, она тащит тебя вперед — из того слоя, где тебя нет, в тот слой, где ты есть. Где ты жив. Ты вдруг начинаешь опережать действительность, и уже не ты идешь за ней, а она еле поспевает за тобой. Ты подчиняешь себе все пространство вокруг, ты тасуешь его, как колоду карт… — Он помолчал, вспоминая, и продолжил: — Я могу рассказать об этом, но не знаю, как научить этому. Мне повезло, если это можно назвать везением: мне регулярно приходится рисковать своим существованием. Но я не могу рисковать вашим. Я обещал Магистру вернуть посланника в целости и сохранности.

— А если бы могли, что вы мне предложили бы?

— Смоделировать рискованную ситуацию. Например, выйти на арену. На Тонатосе это самый доступный и самый быстрый способ проиграть жизнь.

— Или выиграть.

— Или выиграть, — согласился он.

Насморк начальника разведуправления не предвещал ничего хорошего — у Волена Рониса была аллергия на заговоры. Он вытащил из кармана пестрый носовой платок, с заботливой осторожностью пофыркал в него своим распухшим мясистым носом, бережно промокнул каждую ноздрю, вернул платок на место и только после этого толкнул дверь Ночного кабинета.

Новости, которые он принес, были хуже насморка.

— Информация подтвердилась?

Симаргл, после ухода Совы нетерпеливо меривший комнату большими шагами, остановился у пустой ниши и бросил на Рониса вопросительный взгляд.

— Да. — Ронис кивнул, трагически всхлипнул носом и принялся усаживаться, тяжело дыша через рот. — Совершенно точно — это канал финансирования. Пять крупных транспортов за последние два месяца Корпорация прибрала к рукам без наводки нашего пиратского ведомства

Глаза Симаргла хищно сощурились.

— Для простого везения это слишком большая добыча, — сквозь зубы заметил он.

— Симаргл, эти деньги пахнут мятежом, — тревожно отозвался Ронис.

— Знаю. Орден ведет двойную игру. Впрочем, я и не ждал от Магистра иного. С одной стороны, он требует от меня ликвидировать пиратство, с другой — прикармливает моих заговорщиков, снабжая их деньгами под видом захваченных грузов. И каждую пиратскую акцию ставит мне же в вину.

— Корпорация сделает все, чтобы не допустить ликвидации пиратства.

— В ней много отставных военных. Они не в восторге, что я сокращаю их дивиденды от захвата грузов. Поэтому я не могу запретить пиратство, не уничтожив предварительно Корпорацию.

— Среди акционеров Корпорации больше половины — офицеры действующей армии. Твои войска традиционно формируются из молодых, но уже обстрелянных корсаров. Они поступают на службу, но остаются связанными с Корпорацией. Они прекрасно поняли, чем им грозит твой новый курс. Они будут сопротивляться. А Орден даст деньги на мятеж, потому что любой мятеж — это конец независимости Тонатоса. И Магистр это понимает.

— Ты можешь назвать имена?

— Нет. Но нити ведут наверх, в генералитет. Нам срочно нужна чистка, Симаргл.

— Нужна. Но не сейчас.

— Потом может быть поздно.

— А сейчас — рано. Кого мы накроем сегодня? Мелких исполнителей? Фанатиков-ортодоксов? Это — низший уровень осведомленности. Нет смысла арестовывать тех, кто не представляет реальной угрозы. Для заговора нужны лидеры, а лидеры не проявят себя до часа «икс».

Ронис встревоженно зашевелился в кресле всем своим большим рыхлым телом.

— Ты хочешь приблизить час «икс»? — осторожно поинтересовался он.

— А есть иной способ выявить предателей в руководстве армии?

Начальник разведуправления позволил себе вытащить платок и снова зафыркал в него.

— Сейчас — нет, — виновато всхлипнув, согласился он. — Но у меня есть несколько внедренных агентов. Они дадут информацию. — Он помолчал, покачал головой, признавая слабость своих аргументов, и добавил: — Рано или поздно. Симаргл, я не могу назвать имена, но могу точно сказать, что заговор зреет на уровне твоего Генштаба. И я подозреваю всех. Если это Генштаб, то заговорщикам по службе известно слишком многое: твое ближайшее окружение, планы дворца, уровень его охраны. На сбор такой информации обычно уходит несколько лет. Сейчас же я могу сказать, что подготовительный период заговора будет очень коротким. У пас нет времени ждать информации от внедренных агентов. Я могу не успеть.

— Вот именно. У нас нет иного способа провалить заговор, как дать ему реализоваться. Нужно переиграть их тактически. Нужно довести попытку переворота до той стадии, когда лидеры выйдут из тени и сами заявят о себе. Вот тогда мы возьмем всех. Вот тогда мы обезглавим оппозицию.

— Если успеем, — мрачно заметил Ронис.

— Успеем. Мы спровоцируем попытку переворота. Мы подыграем им. Чем раньше они кинутся к пирогу, тем быстрее им подавятся. Мы поставим пирог на видное место, мы перепишем их сценарий. Кстати, что у них по сценарию, ты можешь сказать?

— Могу. Сценарий не местный, сценарий — из Ордена. И тут все относительно ясно: стратегия Ордена вытекает из его целей. На первом этапе Орден будет помогать твоей оппозиции: информацией, финансами, пропагандой, кадрами. Им нужно избавиться от сильной власти и заменить ее властью слабой. А значит, Орден не сделает ставку на одного лидера — слишком большой риск получить второго лорда Тонатоса. Таким образом, лидеров будет несколько. А союз стервятников никогда не бывает прочным. Когда они передерутся между собой, Орден введет войска. Скорее всего, по требованию одного из заговорщиков — чтобы это не выглядело слишком похожим на оккупацию. Основная работа будет сделана чужими руками. Орден потребует от Парламента полномочий прямого правления, и через пару лет Тонатос войдет в состав Федерации.

— Без прав, без гарантий, без средств к существованию. — Симаргл на мгновение оскалился. — Я не доставлю им такого удовольствия. Мне нужно еще несколько лет. Несколько лет — и Тонатос встанет во главе государств нового союза.

— Антифедеральная торговая ось? — спросил Ронис.

Симаргл вскинул голову:

— Однако! — не столько с подозрением, сколько с восхищением заметил он. — Кроме Хейндрике и его людей об этом не должен знать никто.

— Есть способы, — уклончиво ответил Ронис.

— Хейндрике? — потребовал ответа Симаргл.

Ронис отрицательно покачал головой.

— Нет. Ты же знаешь, я получаю информацию от другой стороны. — Он помолчал и пояснил: — После выбитых тобой на Шекате договоров Парламент отложил ратификацию нового Торгового устава. Часть миров «второго эшелона» потребовала внесения поправок и провалила проект, выгодный крупным субъектам Федерации. Они почуяли, Симаргл. Они почуяли. Вот почему Орден готовит переворот.

— Я тоже не сижу без дела. — Симаргл усмехнулся. — Вечером получишь мой план контрпереворота. Своп замечания представишь перед Тайным советом через два дня.

— Сколько человек в Тайном совете?

— Пять.

— Ты, я, Хейндрике… — Ронис считал, загибая толстые пальцы. — Наверняка начальник твоей личной охраны, Индрис. Кто пятый?

— Командующий гвардией.

— Хорошо, пусть он. И так слишком много. Значит, ставка на гвардию?

— Да. Гвардия замкнута в столице и хорошо прикормлена А войска с окраин пойдут за тем, кто сидит во дворце. Если среди заговорщиков несколько человек и они на равных, их командование может захлебнуться в спорах.

— Не сразу, — возразил Ронис.

— Не сразу, — согласился Симаргл. — Поэтому мне нужен еще один план.

— Какой?

— На случай успеха их военного переворота.

В Ночном кабинете повисло напряженное молчание. Не было смысла произносить вслух то, к каким последствиям могла привести проигранная партия.

Ронис решительно поднялся.

— Мне понадобится перечень наших сил и средств, — заявил он. — Полный перечень.

— Получишь завтра.

— Где я могу работать?

— Здесь. Только ты. И только со мной.

— Информация существует на каком-нибудь носителе? — поинтересовался начальник разведуправления.

Симаргл отрицательно покачал головой.

— А где же?

В ответ лорд Тонатоса постучал пальцем по лбу.

— Здесь. Это единственное место, где я разрешаю тебе держать детальный план часа «иск».

Ронис кивнул и двинулся к выходу. Словно вспомнив о чем-то, Симаргл жестом остановил его.

— Как ты думаешь, какова ее роль во всем этом? — Симаргл кивнул в сторону двери, из которой час назад вышла Сова.

Ронис поморщился, собрался было чихнуть, ко передумал.

— Ничего значительного, — пожав плечами, ответил он. — Ширма. Возможно, связь. Не более. Я уже говорил, это низший уровень информированности. Разработка не имеет смысла — я уверен, что она не в курсе планов Магистра по поводу военного переворота.

— Она будет работать на меня, — уверенно заявил Симаргл и приказал: — Слежку за ней! Только не явную. Внимание к себе она почувствует. Так что ограничься фауной.

— Жучок уже сидит, — подтвердил Ронис. — Если она выйдет на резидента Ордена, я доложу немедленно. Ты хочешь ускорить вербовку?

Симаргл кивнул:

— Придется. У меня нет времени, а другого шанса может и не быть.

— Рискованно. Ты ее спугнешь.

— Она не из пугливых. К тому же теперь обзавелась и профессиональной самоуверенностью.

— Воздействие?

— Да, по всей программе. До вечера пусть ею займутся твои люди. А закончу я сам.

— Хорошо, сделаю. Хотя сейчас это не представляется мне важной задачей. Так, блажь одна.

Озабоченное лицо Симаргла на мгновение осветилось мечтательной самодовольной улыбкой.

— Блажь, — согласился он.