Меня зовут Зойла

Предисловие

Г

ерб читал среди высоких ветвей всеобщего дерева, когда небо потемнело. Был только полдень, так что он сразу понял, что что-то не так. Он соскользнул по стволу дерева, едва касаясь его, и ещё до того, как ступил на землю, увидел четырёх эльфов с носилками.

– Это мой отец?

Эльфы-носильщики кивнули. Герб приподнял плетёный плащ, покрывавший отца, и наклонился, чтобы осмотреть рану. На груди еле живого эльфа зияли три глубоких параллельных следа от когтей.

– Очевидно, пантера.

Так же спокойно, как всё, что он делал, как всё, что делали эльфы, Герб велел нести отца к целителю.

Им пришлось воспользоваться верёвочной платформой, которая поднималась наверх к хижине целителя. Они редко прибегали к этому способу. Только когда дело касалось маленьких детей или стариков, едва державшихся за жизнь. Эльфы положили раненого на деревянный стол в центре комнаты. Целитель снял с него покрывало из плетёных листьев и осмотрел рану, так же как Герб несколькими мгновениями ранее.

– Очень глубокая, – заключил он, – затронула сердце.

Выслушав целителя, Герб вышел на площадку перед хижиной и посмотрел в сторону поляны в лесу, где собрались остальные эльфы. Они тихо переговаривались друг с другом. Каждый вновь прибывший выслушивал от своих товарищей сообщение о случившимся, а затем садился на землю и ждал. Они явно были крайне обеспокоены тем, что сейчас происходило несколькими метрами выше, но никто не смел подать голос, чтобы задать вопрос. Вскоре вся семья собралась в немом молчании.

Герб огляделся: свет становился всё слабее и слабее. Если он ничего не предпримет, через несколько дней его семья лишится защиты солнца, деревья перестанут приносить им фрукты, которыми они питались, а температура упадёт настолько, что жизнь в лесу станет невозможной. К вечеру он вошёл в один из древесных туннелей, ведущих к Великому Древу.

Когда он прибыл, одиннадцать советников уже ждали его. Вместе они поднялись по большой парадной лестнице к Великому Древу и в молчании прошли в зал Совета. Первым слово взял советник во главе свиты:

– Настало время наследника.

– Мой отец ещё жив. Я пришёл просить вас помочь излечить его.

– Приоритет – это семья. Наследник должен обеспечивать её безопасность. Таков закон.

Герб кивнул и начал раздеваться. Его кожа, настолько белая, что сквозь неё почти просвечивали вены, по которым текла кровь, была безупречна. Ни единой отметины или шрама. Если бы эльфам была свойственна зависть, они бы позавидовали его способности регенерировать кожу и заживлять раны. Его отец тоже обладал этим даром, но даже с ним невозможно было пережить удар когтей пантеры в сердце. Раздевшись, Герб аккуратно сложил каждый предмет одежды, словно не знал, кто может появиться, и хотел сохранить порядок в зале, и встал так, чтобы солнечный свет освещал и согревал его. Ничто так не вредит эльфу, как холод.

Советники осмотрели каждый сантиметр его тела. Хотя весь этот процесс протекал спокойно, Герб был так напряжён, что его мышцы чётко обрисовывались под кожей. Наконец он поднял одну ногу, затем другую, чтобы советники могли поискать метку на подошве. Её там не обнаружилось.

– Вы уже должны были унаследовать её.

Герб по-прежнему стоял голый в центре зала.

– Я уже сказал – он ещё не умер.

– Но и не выздоравливает.

– Это была пантера. Даже наш целитель ничего не смог сделать.

Члены Совета говорили без слов, глядя друг на друга. Герб мог слышать фразы, которые доносились из их мыслей, и они не предвещали ничего хорошего. «Семья, лишённая благосклонности своего покровителя, обречена на исчезновение». «Прошло много времени, но случаи бывали». Младшие члены совета почти не разговаривали, удивлённые откровениями старших. Герб на мгновение замешкался, прежде чем решил прервать их молчаливый диалог:

– Возможно, есть другой наследник.

Его голос вдруг показался сильнее и глубже. Никто не ответил. Он спроецировал в сознание членов совета образ юной эльфийки с рыжими волосами. При воспоминании о ней он почувствовал укол чего-то похожего на боль.

– Как я понимаю, она давно умерла, – сказал кто-то из толпы.

– Сразу после родов.

В голове Герба пронёсся ропот голосов и вопросов.

– Её муж был человеком, – его голос, всего несколько секунд назад глубокий и сильный, превратился в шёпот, едва слышное шипение, вырывавшееся из горла.

Некоторое время все стояли молча. Герб одевался. Ему не нужно было слышать решение Совета, но он всё равно почтительно ждал, пока один из них не произнёс:

– Найдите первенца.