Меня зовут господин Мацумото! Том 2

Глава 1

Всё у меня почему-то получается не так, как у других. Наверное, всё дело в особенности моего мышления и частично забытом прошлом. Определившись с тем, что я желаю из подчинённого стать начальником, но при этом оставшись офисным работником, сразу же столкнулся с первой проблемой на пути к «счастью» отдельно взятого человека. А чем, собственно, я буду заниматься и кем руководить? Тот же продавец гамбургеров в ларьке уже может гордо называть себя владельцем успешного бизнеса.

Понадобилась хорошая встряска, чтобы выбить из Синдзи его привычный пофигизм, замкнутость и скрытность. Кроме того, нужно признать, у меня явно не всё в порядке с «головой». Я определённо буду плох в роли повара, кондуктора или сборщика мебели, со всем уважением к этим профессиям. Меня ругали за отсутствие амбиций — будут им амбиции! Да, во мне в тот момент говорили эмоции, но именно они являются хорошим толчком для того, чтобы побудить нас сделать шаг вперёд.

Безумная идея пришла внезапно и укрепилась надолго. Почему бы не воплотить в жизнь подозрения некоторых особ? Это будет не только интересно, но и весело, позволив вдоволь над ними «поиздеваться», в хорошем смысле. Рискованная затея манила своими обещаниями быстрого роста и возможностью реализовать весь заложенный во мне потенциал. Да, затея рискованная, но кто не рискует, тот не пьёт шампанское на собственной яхте. Поэтому, решительно позвонив на работу, в отдел кадров, предупредил, что я заболел. Сильно. На неделю, а может, и на две, как получится. Пусть с этой информацией что хотят, то и делают. Такая постановка вопроса мою собеседницу сильно смутила.

В Японии у корпоративных сотрудников принято, даже если они болеют, то всё равно выходят на работу. В крайнем случае, если совсем помирают от высокой температуры, то, так и быть, могут пару дней отлежаться в счёт отпуска или отгулов, если те накопились. Иначе они подведут коллектив, покажут равнодушие к своей работе, пренебрежение обязанностями, низкую верность идеалам компании, подав этим плохой пример, а так поступать нельзя. Хотя это правило нигде не записано, но неукоснительно соблюдается.

Взяв ноутбук, я пошёл в специальное кафе с бесплатным вайфаем, тихой обстановкой и одноместными столиками. Оно как раз специализировалось на тех, кто предпочитает работать удалённо, а не из офиса. По разным причинам. Может, у кого-то из них проводят ремонт или дезинфекцию.

Запустив несколько хитрых программ, не позволяющих определить, что я делаю и откуда, принялся усердно работать. В отделе инспекций я не мог как следует задействовать Разгон в полную силу. Не было ни подходящих задач, ни условий, ни необходимости. Можно сказать, я зарывал свой талант в землю, пользуясь им от случая к случаю, а если ты чем-то не пользуешься, то это что-то не только не развивается, но и потихоньку начинает деградировать.

Чтобы начать своё дело, нужен стартовый капитал. Без него никак не обойтись. Если хочешь заработать миллион, да ещё быстро, то и размер стартового капитала должен быть соответствующим. Мне пришлось рискнуть всеми своими сбережениями, да ещё взять кредит, чтобы совершить первую сделку. Зато, если она пройдёт удачно, я смогу быстро взлететь, а не медленно карабкаться вверх. Мечта о собственной плантации цитрусовых и баре на тропическом острове всё ещё актуальна, но она чуть сдвинулась по времени её реализации. Это место станет моим последним, спокойным, уютным пристанищем на заслуженном отдыхе. К нему нужно стремиться, но нельзя торопиться! Я ещё полон сил и желаний.

Новую работу я начал с привычного поиска информации, по интересующим меня темам, её анализа, прогнозирования, выявления ключевых точек. С того, в чём по-настоящему хорош. Без ложной скромности я вполне могу заменить целый отдел стратегического планирования. Благодаря Мицухо-сан, за что ей очень признателен, поняв это только сейчас, у меня накопился весьма солидный опыт в данной области. Пускай заместитель начальника отдавала мою работу кому-то другому, более высокопоставленному, получая за неё определённые бонусы, но в результате именно я стал специалистом по таким делам, а не она. Это называется — издержки системы разделения труда.

За день и даже за два, конечно же, с поставленной задачей я не справился. Мне потребовалось намного больше времени. Зато к концу поставленного перед собой срока в две недели первая финансовая «петля» была практически завершена. Кроме того, я нашёл себе новую квартиру, куда съехал, пока Ёсида был на работе. Немного за неё переплатил, но снял быстро, без депозита и всего на месяц. Потом жилищный вопрос буду решать более основательно, как только у меня появится достаточно свободных средств. Пока всё было пущено в оборот. Из карманов выгреб даже мелочь. Если бояться ответственности, стеснённости в средствах и рискованных решений, то не стоит даже начинать открывать своё дело. Проще уж устроиться на работу к тем, кто не боится.

Поскольку я не хотел вновь объясняться с полицией, мои планы требовали особого подхода, осторожности и деликатности, пришлось изрядно постараться, чтобы не нарушить заветы товарища Бендера, как известно, чтящего Уголовный кодекс. Схема была гениально проста, но только на бумаге.

Воспользовавшись легендой, придуманной на встрече с одноклассниками Рурико, я зарегистрировал себя как частного предпринимателя. Открыл инвестиционный фонд с уставным капиталом в тысячу иен, под названием: «Мацумото и партнёры». Далее, прикупил себе сорок девять процентов акций маленького патронного заводика, за смешные, по Японским меркам, деньги. Ну и что, что он находится в Йемене, в пригороде Адена, на территории нескольких обшарпанных хибар, гаражей и аж целого ангара. А ещё на нём работает всего пару десятков непонятных личностей, в общепринятых там халатах и тапочках, чуть ли не за еду. Станочный парк — несколько древних, переделанных агрегатов, собранных из того, что нашлось под рукой. Технологический процесс прост, как их же тапочки. Поэтому я и стал совладельцем этого предприятия, а если быть точнее, его главным инвестором, за небольшие деньги, не утруждаясь получением разрешений. Центральная власть в этой стране номинальная, там всем заправляют враждующие между собой кланы. Договориться с ними не проблема, были бы деньги и желание сотрудничать. Посредником стал текущий директор завода, хотя это сильно громкое название для его мастерской, мой партнёр — Абдель бин аль-Бадар.

Вторым этапом, без затей, не скрываясь, я нагло разместил объявление о поиске перевозчика взрывоопасных грузов на торговой площадке крупнейшего Сомалийского порта, служившего главной перевалочной базой в этом районе. С пометкой, что от него не требуются ни документы, ни страховки, ни патенты, а только гарантия доставки. Уточнив, что поставки будут регулярными, оплата щедрой, так что «терять» дойную корову глупо. Её нужно беречь и охранять.

Получателем указал некую сомнительную организацию, откликнувшуюся на другое объявление, но уже в соседней Эфиопии, согласившейся менять алмазы на патроны, по бартеру. Драгоценные камни они пообещали отправлять в благотворительную организацию: «Дети Африки», со штаб-квартирой в Токио, оформив их как щедрое пожертвование. То есть, проведут операцию, не облагаемую налогами, пошлинами и не требующую особых разрешений.

Третьим этапом, реально существующая организация, с её директором я обо всём договорился, деньги он любит не меньше детей, а то и больше, «инвестирует» полученные от продажи алмазов средства в мой фонд, замыкая круг. За это он будет получать соответствующее вознаграждение, выплачиваемое под видом дивидендов.

В чём преимущество этого плана. Себестоимость производства патронов в Йемене очень низкая. Сырья полно. Проблем с их хранением и транспортировкой нет, как и с тотальной коррупцией, позволяющей свободно, без оглядки торговать столь специфическим товаром. Патроны в этом регионе всегда востребованы. Они там самый ходовой товар. Отследить происхождение патронов практически невозможно. По большому счёту, этим никто и не занимается. Сомалийские пираты, а кто ж ещё, доставят в Эфиопию что угодно, в обход таможни, безо всякой бюрократии и дополнительных накладных расходов. Так выйдет быстрее, дешевле и, как ни странно, безопаснее. Зачем патроны человеку, продающему на чёрном рынке алмазы, думаю, объяснять никому не нужно.

Происхождением алмазов, пожертвованных на благотворительность, тоже никто не станет интересоваться. Это совершенно законно. Оружие границу Японии не пересечёт. Вкладывать, по сути, мои же деньги в мой фонд «Дети Африки» будут легально. В итоге за короткое время я получу сверхвысокую прибыль при низких затратах, по факту, ни за что не отвечая. В данной сделке я выступил лишь как посредник, а не прямой участник, за исключением первого этапа.

Если рассматривать моральный аспект этого бизнес-плана, что в одной стране, что в другой, что с моим участием, что без него, абсолютно ничего не поменяется. Спрос рождает предложение. Не будет поставок от аль-Бадара, появятся поставки от условного мистера Смита из организации с аббревиатурой из трёх букв. Чтобы на что-то реально повлиять в лучшую сторону, нужно иметь соответствующий вес и репутацию.

Кроме того, данная сделка позволит мне привлечь в благотворительный фонд дополнительные средства и быть может, заставит о чём-то задуматься тех, кто будет отправлять пожертвования. Это лучше, чем если бы я просто перечислял бедным детям по несколько тысяч иен с зарплаты. С другой стороны — патроны не булочки и здоровья людям не добавят. Как же всё сложно. «Там, где есть свет, должна быть и тень, а там, где есть тень, — свет. Нет тени без света и света без тени», — как писал Харуки Мураками. Мог бы привести похожую цитату и из другой книги, но ссылаться на Карла Юнга что-то не хочется.

Есть у этого бизнес-плана и минусы. В любой момент там может произойти всё что угодно. На этот рынок слишком большое влияние оказывают внешние факторы и игроки. Сегодня там у власти одни, завтра другие, а послезавтра придут третьи и сожгут, или захватят завод. С другой стороны, построить новый, такой же, не потребует от нас ни много времени, ни затрат. Следующий фактор риска, — непредсказуемость партнёров. Также со стороны некоторых стран могут последовать обвинения компании аль-Бадара в торговле оружием, драгоценными камнями, эксплуатации детского труда, уклонении от уплаты налогов и прочее и прочее.

Прежде чем всё это провернуть, я тщательно проверил, чтобы мной не нарушалось Японское законодательство на её же территории. Всё было оформлено как положено. Официально я лишь занимаюсь рисковыми инвестициями и выплачиваю дивиденды, а всё остальное остаётся на совести моих партнёров.

Чтобы данная схема худо-бедно заработала, я потратил полторы недели своего времени, все сбережения и слетал по туристической визе в Йемен. Чтобы спокойно этим заниматься, временно выключил телефон Мацумото и завёл себе новую сим-карту, вместе с аппаратом. Как я уходил от наружного наблюдения господина Кайто, отдельная история, даже не стоящая упоминания. Токийский рыбный рынок Цукидзи ранним утром способен помочь потеряться не то что одному человеку, а целой экскурсии китайцев. Гид потом очень удивлялась, почему из отеля вывозила двадцать пять человек, а привезла обратно двадцать шесть. Китайский я знал в совершенстве. В Мацудара-корп за знание иностранных языков доплачивали. Чем лучше их знаешь, тем больше получаешь. Мацумото деньги любил не хуже мальчика Бобби. Любил и копил… до этого дня.

Поездка в Йемен выдалась на удивление буднично. Меня никто не пытался убить, похитить, обмануть. На улицах Адена я не видел ни перестрелок, ни взрывов. Люди там жили своей обычной жизнью, как и везде. Они учились, работали, торговали, мечтали о хорошем будущем, браке, детях. На что ещё обратил внимание. Я совершенно спокойно себя чувствовал при общении с опасными людьми. Не косился взглядом на их оружие. Не боялся в одиночку заявиться на встречу с деловым партнёром, да ещё где-то в пригороде. С пониманием отнёсся к местным традициям и специфике этого бизнеса, что было замечено и по достоинству оценено. Проявил профессионализм настоящего, японского офисного служащего, приехавшего заключать контракт. Быстро сделал свои дела и улетел обратно, не увидев в этом ничего особенного. Это-то и показалось странным. Я подозрительно легко сменил «маску» и манеру поведения. Сориентировался на местности. Интуитивно понимал, что нужно делать. Складывалось впечатление, будто я чем-то подобным раньше уже занимался. Ощущения дежавю посещали меня часто, и это пугало. Я не хотел быть тем, кем видел себя в отражениях. Поэтому с большим облегчением улетел обратно к своей спокойной, мирной жизни.

Прежде чем закладывать вторую «петлю» моей будущей корпорации, пока это звучит столь же смешно, как и словосочетание — патронный завод Абдель бин аль-Бадара, нужно найти себе офис и сотрудников. Стать более похожим на обычную, преуспевающую, респектабельную, хотя бы по внешним признакам, инвестиционную компанию. Мне требуется приличный офис, сотрудники и секретарша. Ах да, ещё нужна машина с водителем. Костюм у меня уже есть.

Пока добирался на метро до своего прошлого места работы, как и многие другие офисные служащие, поразмыслил над тем, зачем Абделю понадобился дополнительный капитал и партнёр из такой страны, как Япония? Он что, собирается расширять производство? Не будет же этот человек покупать кувшин, золотые монеты и закапывать их у себя на заднем дворе, как делали предки? Он и о существовании акций-то узнал только недавно, когда домой вернулся племянник, окончивший в Египте университет, по специальности — экономист. Собственно, на Египетской фондовой бирже я их и нашёл. Аль-Бадар, наслушавшись сказок, решил последовать примеру успешных соседей, одними из первых на полуострове догадавшихся пересесть с верблюдов на мерседесы. То есть, идти в ногу с прогрессом.

Прежде чем идти в новую жизнь, нужно уладить несколько вопросов со старой. С этой мыслью покинув станцию метро, увидел двух офицеров полиции, явно дожидающихся именно меня. Смотрели они только на одного человека, без удивления или настороженности. Как и подозревал, меня сразу остановили. Представившись, офицеры сообщили, что я являюсь подозреваемым в краже велосипеда у торгового центра, поэтому попросили проехать с ними в участок, разрешить это, конечно же, недоразумение. Деваться было некуда, да и незачем, поэтому добровольно уселся в полицейскую машину. Доставив в участок, офицеры прямо со стоянки отвели меня в самую дальнюю комнату для допроса, где видеокамера под потолком была не просто чем-то заклеена, а демонтирована. От неё один кронштейн остался. Минуты через три в эту комнату вошли двое серьёзных мужчин средних лет, в стандартных офисных костюмах. Их объединяло не только это, но и короткая стрижка, невыразительные лица, скупость на эмоции.

— Добрый день, господин Мацумото. Меня зовут агент Табатта, а это мой коллега, агент Удоу, — представился один из них, усевшись за стол, напротив меня.

Второй со скучающим видом встал у двери. Как и полагалось, он показал свои документы.

— Мы из Найтё, — будничным тоном сообщил агент Табатта, с таким видом, будто это всё объясняло. — Вы ведь уже всё вспомнили, не так ли Мацумото-сан? — уважительно ко мне обратился.

Краем глаза заметил, как его напарник напрягся, стараясь этого не показывать. Насколько я помню, Найтё — это информационно-исследовательское бюро при кабинете министров (Naikaku Chosashitsu Betsushitsu; сокр. Naicho) Ведущая разведслужба Японии. Где-то внутри меня сжалась пружина.

— Просите? Могу ли поинтересоваться, что именно я должен был вспомнить? — вежливо спросил с немного растерянной, робкой улыбкой абсолютно честного, законопослушного человека.

Агенты разведки многозначительно переглянулись.

— Вы можете сказать, где вы были… — вот теперь и я напрягся, пока не услышал дату, отделяющую нас от сегодняшнего дня аж на восемь лет.

— Агент Табатта, к сожалению, я не могу ответить на этот вопрос. Извините. Я не помню, что делал месяц назад, а вы просите о таком. Кроме того, после аварии у меня остались большие провалы в памяти. Об этом указано в моей медицинской карте, — сослался на заключения врачей, не уточняя, что за авария.

— Мы знаем. Однако, врачи не исключают шанс того, что память к вам вернётся, — уверенно сообщил агент.

— Может быть. Как только вернётся, рад буду помочь, а пока, извините, — расстроенно развёл руками.

— Вы уверены, что сейчас абсолютно искренни с нами? — пристально на меня посмотрев, он спросил суровым, угрожающим тоном.

— Абсолютно, — не моргнув и веком, честно заверил сотрудников спецслужбы.

— Тогда, что вы делали в Йемене? — агент Табатта без задержки, с той же интонацией потребовал во всём признаться.

— Гулял.

— Где?

— Посетил церкви святого Иосифа, святого Франциска Ассизского, святого Антония, святой Марии… — принялся перечислять, загибая пальцы.

Пальцы закончились раньше весьма обширного списка местных достопримечательностей. Англичане во время колонизации этой страны настроили там много церквей, которые сейчас постепенно приходят в запустение. У меня сложилось впечатление, что они их ставили всем подряд, как будто пройдясь по алфавиту, чтобы удобнее было играть в слова.

— И всё? — неумолимо давил собеседник.

— Нет, не всё. Я не помню, где обедал на второй день своего пребывания, у Мухаммада или у Фадриса, — уклонился от ответа. — Не напомните? Вы же за мной наверняка следили — добавил с обвинительной интонацией.

— Нет, господин Мацумото, наша служба за вами не следит. Мы узнали о вашей поездке от коллег из таможенной службы.

— Тогда, к чему этот вопрос? — удивился.

— Чтобы понять, вы это, или не вы, — путано ответил агент, такое впечатление, с разочарованием.

— Если я скажу, что не я, вы мне поверите? — иронично улыбнулся.

— Я вам не поверю в любом случае, — сообщил Табатта. — Потому что знаю, кто вы на самом деле, — внёс в наш разговор интригу, предложив мне потянуть за ниточку.

Мне захотелось рассмеяться от облегчения. Что за детские игры? Похоже, мой бизнес не стал причиной этой встречи. Хорошо-то как. Не придётся прощаться со своими денежками, пополняя армию безработных и бездомных. С другой стороны, очень любопытно, что бы они мне предъявили в связи с этим.

— И, кто я? — с готовностью подыграл.

— Бывший член отряда 12–31 Дзё хо хомбу. Списанный со службы по состоянию здоровья. Как раз после той самой аварии, заставившей вас забыть о своей второй жизни. Обо всём. О работе, коллегах, целях, секретах, даже о своей подготовке. Более того, первое время, когда за вами пристально наблюдали, многие полагали, что у вас на фоне этого потрясения возникли ещё и психические расстройства. Вы сами на себя не были похожи. Будто другим человеком стали, начав всё с чистого листа. Чтобы исключить версию с подменой, была тайно сделана генетическая экспертиза, подтвердившая, что вы Мацумото Синдзи.

Эта новость была одновременно шокирующей и успокаивающей. Окажись я выходцем из якудза, или каким-нибудь супер-киллером, или иностранным шпионом, всё сразу стало бы намного хуже, а так, подумаешь, немного поработал во внешней разведке и забыл об этом, как о страшном сне. Зато теперь сплю спокойно и живу своей жизнью. Что же по поводу изменившегося поведения, ну да, тогда я вёл себя как типичный придурок с раздвоением личности, по крайней мере, так это должно было выглядеть со стороны.

— Серьёзно? Хотите сказать, что я работал на разведку? Скорее всего, как агент под прикрытием? С ума сойти, — совершенно искренне подивился.

Многое стало понятным. Особенно мои разносторонние знания и умения. Готовили там на совесть.

— И, чем занимался этот отряд 12–31? — не сдержал любопытства.

— Не знаем. Никто не знает, кроме его членов. Этот отряд давно расформирован. Всё данные о сотрудниках внешней разведки, естественно, строго засекречены. Всё, что нам о вас известно — это имя, даты прохождения службы и приказ об увольнении в запас. Хотя немного странно, что почти все члены вашего подразделения, включая его командира и куратора, мертвы. Согласно заключениям медэкспертов, умершим по естественным причинам. Кто-то разбился. Кто-то утонул. Кто-то под машину попал, — выразительно на меня посмотрел. — Кто-то без вести пропал. Вас прямо череда неудач начала преследовать. На этом история отряда была закрыта. Оставшихся членов, кого перевели на другое место службы, кого списали на гражданку. Списка с именами у нас нет. По той же причине. Нам и о вас-то рассказали только после прямой, личной просьбы главы нашей службы к министру. Но даже так ему показали личное дело, состоящее из нескольких листов, текст на которых был почти полностью закрашен полосами из специальных чернил.

— Это всё, конечно, замечательно, большое спасибо, но, почему вы мне это рассказываете? — забеспокоился, предчувствуя подвох.

— Потому что нам нужна ваша помощь. Мы хотим, чтобы вы продолжили работать в корпорации Мацудара. Сейчас в ней проводится специальная операция по предотвращению промышленного шпионажа.

— А что, без меня совсем никак? — заранее загрустил, предчувствуя, что их ответ мне не понравится.

Я ведь, можно сказать, только новую жизнь начал.