Глава 7

Поддельная школьница, по её же словам, созданная пришельцами. Девочка, якобы прилетевшая из будущего. Команда воинов-экстрасенсов. Все они предъявили мне доказательства своих способностей, чтобы завоевать моё доверие. По трём различным причинам их интересует Харухи. Ладно, я готов. Нет, всё плохо. Поскольку кое-что мне всё-таки непонятно.

Почему — я?

Коидзуми говорил, что пришельцы, путешественники во времени и экстрасенсы собираются вокруг Харухи потому, что она так захотела.

Тогда что насчёт меня?

Почему я оказался втянут во всё это? Я обычное человеческое существо. Нормален на все сто процентов. Никаких внезапных воспоминаний о прошлых жизнях, никаких секретных способностей. Серый до безобразия старшеклассник!

Кого только угораздило эту историю выдумать?

Или меня накачали наркотиками, и всё это мне только мерещится? Может, это лишь чья-то больная фантазия? Кто здесь дёргает за ниточки?

Ты, что ли, Харухи?

Впрочем, ладно.

Всё равно это не моё дело.

Действительно, чего я так беспокоюсь? Похоже, это Харухи во всём виновата. Ей бы и надо нервничать. Незачем мне сомневаться ещё и за её долю. Сказал — незачем! Так и решим! Если Нагато, Коидзуми и Асахина говорят дело, так пускай пойдут и выложат всё Харухи в лицо! Как она там решит уродовать нашу вселенную — это её дело; меня это совсем не касается.

Усадите её на эту вашу карусель! А меня отсюда снимите!

День за днём, незаметно подкралось лето; я в поте лица взбирался вверх по склону, утирая пиджаком пот, развязывая галстук и расстёгивая третью пуговицу на рубашке. По утрам здесь уже было жарко, а к полудню пекло просто адским пламенем. Скрипя зубами, я карабкался в гору по направлению ко школе, когда кто-то вдруг хлопнул меня по плечу.

Горячо! Не прикасайтесь! Я обернулся и увидел перед собой скалящееся лицо Танигути.

— Йо!

Танигути, шедший рядом со мной, тоже весь взмок. «От этой жары и пота испортится причёска, на которую я убил столько времени», — жаловался он, хотя всё равно выглядел не сильно огорчённым.

— Слушай, Танигути, — перебил я его хвалебную бессмыслицу о том, какая у него собака, — Я ведь нормальный старшеклассник, да?

— Чего?

Танигути заржал, как будто бы услышав потрясющую шутку.

— Скажи сначала, что такое «нормальный».

— Мда?

Я тут же пожалел, что спросил его.

— Да шучу я! Ты — нормальный? Какой нормальный старшеклассник завалит девчонку прямо в кабинете?!

Разумеется, такого Танигути забыть не смог.

— Я тоже парень, так что я понимаю, что к чему. Я не выдам твою тайну, ты меня понимаешь?

Ни черта я не понимаю.

— И когда ты только успел её закадрить? Нагато Юки по моей шкале тянет на пять с минусом!

Значит, Нагато у него на пять с минусом. Я попытался объяснить Танигути:

— Дело в том, что…

Наверняка, голова Танигути сейчас была полна небывалых картин и фантазий. Так что я решил использовать следующее объяснение.

Бедная Нагато пала жертвой самовольной окупации Харухи литературной комнаты. Она лишилась единственной возможности проводить встречи своего кружка, и пришла ко мне за помощью — спросить, нет ли способа заставить Харухи отдать литературную комнату, и переселиться куда-нибудь ещё. Меня так тронула её искренность, что я решил помочь бедной девочке, и поговорить с ней об этом наедине, чтобы Харухи не узнала. Когда, после ухода Харухи, мы обсуждали эту проблему в классной комнате, Нагато потеряла сознание из-за своей анемии. Мне удалось поймать её, не дав ей упасть на пол, и тут вломился он. Всего-то пустяк!

— Да-да, конечно!

Он даже пнул меня в бок с этими словами. Проклятье! Я столько выдумывал это элегантное объяснение! Не могу поверить, что он не повёлся!

— Допустим, я поверил этим брехням; ты всё равно не нормален. К тебе приходит за помощью практически неконтактная Нагато Юки, это совсем не пустяк!

— Да ладно тебе, неужто у Нагато такая слава?

— К тому же, ты в друзьях у Судзумии. Если ты нормальный старшеклассник, я нормальнее блохи!

Тогда я спросил:

— Танигути, у тебя есть какие-нибудь суперспособности?

— Чего?..

И без того дурацкое выражение его лица взяло новую высоту тупости. Он стал похож на сумасшедшего маньяка, от которого лучше держаться подальше милым маленьким школьницам.

Он сказал:

— Ясно; значит, даже ты не иммунен к Судзуминой бактерии… Мы провели много времени вместе, друг, ты был хорошим человеком. Так что, пожалуйста, постарайся держаться от меня подальше; я не хочу повторить твою печальную участь, и заразиться вирусом Судзумии.

Я пихнул его в бок, отчего он безудержно заржал. Ха, если он экстрасенс, то отныне я — генеральный секретарь объединённых наций.

Поднимаясь по ступеням парадного входа школы, я отчасти чувствовал благодарность к Танигути за разговор, поскольку, поговорив с ним, я немного остыл.

В такую жару даже Харухи могла только обессилено лежать на своей парте, скорбно глядя на холмы вдали за окном.

— Кён, мне жарко!

Да? Мне тоже.

— Помаши на меня своей книжкой.

— Чем обмахивать других, я лучше на себя помашу. В такую рань у меня нет сил тебе помогать.

Харухи осталась лениво лежать на столе, лишённая своей обычной напыщенности и бескомпромиссности.

— Во что бы ещё одеть Микуру-тян, как думаешь?

После девочки-кролика и служанки хорошо бы… минутку, что, опять костюм?!

— Может быть, кошачьи ушки? Медсестра? Или в этот раз нарядить её королевой?

Картинки с Асахиной мелькали у меня в голове: как она неистово краснеет, извиваясь всем телом, пока на неё натягивают всевозможные костюмы. У меня закружилась голова. Боже, она такая милашка.

Харухи, похоже, догадалась о моих мыслях, и сердито глянула на меня. Потом она лёгким движением отбросила свои волосы назад за уши.

— Ты похож на идиота, — определила Харухи.

Эй, разве не она сама заговорила на эту тему? Но, наверное, она права, так что нечего спорить.

— Ну и скукотища! — обмахивая грудь тетрадкой, ляпнула она.

Губы Харухи были сжаты, как на рисунках хено-дзи. Она напоминала персонажа комиксов.

Даже под палящими лучами солнца нам удалось пережить адский полуденный урок физкультуры. «Чёртов Окабэ! Устроить нам марафон на целых два часа!» — сыпали мы проклятиями после урока, стягивая ставшую мокрыми тряпками спортивную форму в кабинете 10-го «е», и направляясь обратно в нашу классную комнату.

Большинство девчонок уже переоделись, но, поскольку урок был последним, некоторые из них, увлекающиеся спортом, оставались в своей физкультурной форме для дополнительных занятий. Удивительно, но среди них была и Харухи, ни в какие спортивные кружки не записанная.

— Ну и жара!

Точно, это достаточный повод для Харухи.

— Да какая разница? Всё равно переодеваться в литературной комнате! К тому же, я эту неделю дежурная, а так двигаться легче.

Харухи подпёрла рукой подбородок, и смотрела на собирающиеся за окном дождевые тучи.

— Хорошая идея, кстати.

Хорошая идея — в следующий раз сыграть старшеклассниц в физкультурной форме! Что? «Сыграть» ей кажется неподходящим словом? Не знаю уж зачём, но она сейчас как раз пытается сыграть обычную старшеклассницу!

— Какого чёрта ты там воображаешь?

Харухи так точно угадала, что как будто бы читала мои мысли.

— Пока я не появлюсь в нашей комнате, запрещаю тебе делать что-либо сомнительное с Микуру-тян.

Значит, когда ты появишься, можно будет заняться чем-нибудь сомнительным?

Но я оставил эту мысль при себе, и поднял руки, как преступник, застигнутый на месте преступления шерифом в каком-нибудь вестерне.

Как обычно, я сначала постучался, и дождался ответа, прежде, чем войти. Прелестная горничная, куколкой сидевшая на стуле, приветствовала меня своей сияющей улыбкой, как подсолнух, улыбающийся солнцу. Ах, как мне тепло!

Нагато сидела за столом, читая свою книгу — ни дать, ни взять, цветущая весной камелия. Гррр, что за аналогии у меня на уме?

— Я сделаю чай.

Надев повязку на голову, Асахина подошла к нашему пожилому столу, и аккуратно насыпала в заварочный чайник чайные листья.

Я уселся на командирский стул, счастливо наблюдая за вознёй Асахины, и тут мне внезапно кое-что пришло в голову.

Я тут же включил компьютер, и дожидался загрузки. Как только появился рабочий стол, я открыл свой зашифрованный файл «MIKURU», и набрал пароль. Да уж, на передовой машине компьютерного кружка всё просто летало. В ту же секунду передо мной были фотографии Асахины в костюме горничной.

Убедившись, что Асахина всё ещё занята чаем, я увеличил одно из изображений, ещё раз, и ещё раз.

Картинка была сделана в тот раз, когда Харухи заставила Асахину сняться в различных эротичных позах. Хорошо проглядывался соблазнительный вырез на груди Асахины, а внутри него, на манящей левой груди виднелась маленькая чёрная точка. Я обвёл её курсором и увеличил ещё в несколько раз; изображение получилось слегка размытым, но достаточно ясно была видна родинка в форме звёздочки.

— Так вот она.

— Что там такое?

Пока Асахина ставила поднос на стол, я моментально закрыл картинку. Я очень тщателен и дотошен в таких вещах. Разумеется, когда Асахина подойдёт ко мне, она уже не найдёт ничего на экране.

— Ой, что это? Что это за папочка «MIKURU»?

Чёрт! Проклятая невнимательность!

— Почему папка называется моим именем? А что внутри? Дай мне посмотреть, а! Дай посмотреть!

— Э, что внутри… а? Что же… По-моему, там ничего нет. А, точно, там совсем ничего нет. Пусто.

— Обманщик!

Асахина весело потянулась рукой через меня, как будто собираясь забрать у меня мышку из правой ладони. Ни за что, тетя! Я вцепился в мышь, не собираясь отпускать. Тогда Асахина прислонилась ко мне своим мягким телом, пытаясь перелезть через моё плечо. Её сладкий запах витал рядом с моим лицом.

— Асахина-сан, пожалуйста, пусти меня…

— Да ладно тебе, дай одним глазком глянуть!

Асахина, положив левую руку мне на плечо, и пытаясь дотянуться правой до мышки, теперь целиком была на мне; что-то подсказывало мне, что ситуация развивается от плохого к худшему.

Её милый смех мягко струился у меня в ушах. Не в силах противостоять такому искушению, я разжал руку, и в этот момент…

— Что это вы тут делаете?

Нас заморозило на месте ледяным, минус 273 по Цельсию, голосом. Харухи, в своей физкультурной форме и с сумкой, имела такое выражение лица, как если бы застукала своего папу на домогательстве до невинной девочки.

В следующее мгновение оглушённая Асахина зашевелилась. Она неуклюже слезла с моей спины, медленно отступила и уселась на стул, как робот ASIMO с истекающими батарейками. Её лицо побледнело, она почти плакала.

Харухи сказала «хмпф!», и прошагала ко столу, сурово глядя на меня сверху вниз.

— Значит, тебе нравятся костюмы горничных?

— Ты о чём это?

— Нам надо переодеться.

Ну так вперёд! А я пока тихонько выхлебаю приготовленный для меня Асахиной чай.

— Разве не слышал, нам надо переодеться!

— И?

— И ВЫМЕТАЙСЯ!!!

Меня практически вышвырнули в коридор, дверь позади с грохотом захлопнулась.

— Какого чёрта?!

Я даже кружку не успел поставить. Я отряхнул рукой пролитый чай с футболки, и облокотился на дверь.

Подозрительно. Что-то здесь не так.

— А, точно!

Обычно Харухи, не стесняясь, переодевается прямо в классной комнате, а сейчас она выпихнула меня из кабинета прочь.

Похоже, она стала меняться. Наверное, доросла до возраста, когда такие вещи начинают смущать? Все мальчишки из 10-го «Д» ради неё убегают из класса, как только звенит звонок на физкультуру, так что никто и не заметил, что она теперь ведёт себя по-другому. Кстати, ведь привившая нашим парням эту привычку Асакура уже не с нами.

Я посидел немного за дверью. Шуршания одежды из комнаты уже не доносилось, но и внутрь меня никто не звал. Так я сидел и ждал целых десять минут.

— Заходи, пожалуйста…

Тихий голос Асахины раздался из-за двери. За спиною открывающей мне дверь идеальной горничной я разглядел сумрачно сидящую за столом Харухи, возложившую на него свои белые ноги. На ней был надет вызывающий ностальгию костюм девочки-зайчика, пара заячьих ушек качалась на голове. Наверное, её не волновало, что она была без манжет и без бабочки. На ней и носков-то не было.

— Хотя рукава и спина неплохие, костюмчик-то тесноват, — сказав так, Харухи подняла свою чашку, и стала пить чай с видом полного удовлетворения, тогда как Нагато вернулась ко своей книге.

Окружённый горничными и девочками-зайчиками, я не знал, что мне делать. Притащи я эту парочку привлекать покупателей, наверняка бы магазин купался в прибыли. Пока я раздумывал над этим…

— Ого, что тут у вас?

Приветливо улыбаясь всем, со странным звуком возник Коидзуми.

— Сегодня что, костюмированная вечеринка? Прошу прощения, что я без костюма.

Заткнись хоть ты, не усложняй мне жизнь.

— Микуру-тян, садись сюда.

Харухи указала на стул перед собой. Асахина послушно опустилась рядом, в ужасе глядя на страшную Харухи. Гадая, что задумала Харухи, я наблюдал, как она плетёт косичку из каштановых кудрей Асахины.

На первый взгляд казалось, что старшая сестра заплетает косички младшей. Но из-за остолбеневшего взгляда Асахины и отсутствия какого-либо выражения на Харухином лице эта предположительно тёплая сцена выглядела дико. По-видимому, Харухи действительно лишь хотела заплести Асахине-служанке косичку.

Я посмотрел на Коидзуми, с улыбкой взиравшего до сих пор на эту картину, и, наконец, предложил:

— Будешь в Отелло?

— Конечно! Сто лет не играл.

Пока чёрные и белые бились за место на доске (никогда бы не подумал, что Коидзуми, умеющий превращаться в мерцающую сферу, окажется таким лузером в настольных играх), Харухи успела заплесть Асахинины волосы в косичку, распустить её, потом заплести в две косички и ещё в пучок волос — всякий раз, как Харухи дотрагивалась до Асахины, ту всю передёргивало — а Нагато всё наслаждалась своей книгой.

Мне всё менее и менее понятно, зачем мы здесь вообще собрались!

В тот день начинания «Бригады SOS» и впрямь были окутаны миром и спокойствием. Ничего, связанного с пришельцами из других измерений, гостями из будущего, синими гигантами или красными мерцающими сферами. Никому из нас не пришло в голову ничего особенного, да никто и не задумывался над тем, чем бы занять себя. Мы просто плыли по течению времени, мирно проводя его, как обычные школьники. Всё вокруг было на удивление нормальным.

Хотя мне и не нравится такая обыденная жизнь, я всегда говорю себе: «Нечего сомневаться, когда у меня куча свободного времени». А затем, как обычно, жду наступления следующего дня.

Даже тогда я был вполне счастлив. Я от нечего делать сидел в этой комнате, и наблюдал за Асахиной, усердно трудящейся, как будто бы она и впрямь была служанкой; за Нагато, сидящей, как статуя Будды; за Коидзуми с его сияющей улыбкой, и за Харухи с её перепадами настроения. Всё это создавало ощущение совершенной обыденности, хотя и стало частью моей на удивление необыкновенной школьной жизни. Пусть я и попадал в ситуации, когда моя одноклассница пыталась меня убить, и видел свирепствующих монстров в сером мире, я сомневался в том, что всё это не было лишь плодом моего воображения, гипнотическими видениями или галлюцинациями.

Я всё ещё немного злился на Харухи за то, что она втянула меня в свой кружок, но, с другой стороны, именно благодаря ей я мог мирно проводить время с такими любопытными личностями. Оставив в стороне вопрос «почему я?», можно было даже надеяться, что однажды в кружок запишутся другие нормальные люди, вроде меня.

Я размышлял над этими проблемами уже достаточно долго. Всякий бы задумался, верно?

Но лишь один человек не задумывался никогда.

Правильно, Харухи Судзумия.

Вечером, после ужина и ванной, закончив просматривать английские тексты на завтра, я взглянул на часы, и обнаружил, что пора ложиться спать. Я лёг на кровать, и открыл ту толстенную книгу в твёрдом переплёте, которую впихнула в мои руки Нагато. Решив, что ознакомиться с текстом не повредит, я небрежно просмотрел несколько первых страниц. История была на удивление увлекательной, так что я принялся листать страницы одну за другой. Только наткнувшись на что-нибудь действительно хорошее, понимаешь, какими интересными могут быть книги. Всё-таки, чтение — это не так уж скучно.

Впрочем, невозможно осилить такой фолиант за один вечер, так что я отложил книгу, остановившись на длиннющем монологе одного из главных героев. Меня клонило в сон, и, заложив страницу закладкой со сделанной Нагато надписью, я выключил свет и забрался под одеяло. Через несколько минут я уже был в стране снов.

Вы знаете, почему люди видят сны? Когда человек спит, он пребывает в состояниях «быстрого» и «медленного» сна, сменяющих друг друга по очереди. Засыпая, на первые пару часов человек погружается в медленный сон, а его мозг в это время пребывает в бездействии. Затем наступает быстрый сон: тело остаётся бесчуственным, но задействуется мозг; в это время мы видим сны. К утру периоды быстрого сна случаются чаще, поэтому практически каждый иногда просыпается в середине сна. Сны приходят ко мне почти каждую ночь, но, поскольку я нередко поднимаюсь поздно, я так тороплюсь в школу, что обычно забываю, что мне снилось. Зато иногда в моей памяти всплывают сны, снившиеся мне годы назад. Удивительно, как устроен человеческий мозг!

Ладно, хватит общих разговоров. Какая разница, в общем-то.

Я почуствовал, что кто-то шлёпает меня по лицу. Отвяжитесь! Я устал! Вы мне спать мешаете!

— ……Кён.

Даже будильник ещё не звонил. А если б и зазвонил, я бы тут же его вырубил, и поспал ещё чуть-чуть, пока мама не прислала бы сестрёнку вытаскивать меня из кровати.

— Вставай уже.

Ни за что! Я ещё посплю. Нет у меня времени на странные сновидения.

— А ну подъём! Ты что, не слышал?

Руки, сомкнувшиеся на моих плечах, теперь безостановочно меня трясли. Я, наконец, открыл глаза, и почувствовал, как ударяюсь затылком о жёсткий пол.

Жёсткий пол?

Ничего не понимая, я выпрямился и сел. Висевшая надо мной голова Харухи отдёрнулась, чтобы избежать столкновения.

— Проснулся, наконец?

Рядом со мной на коленях стояла Харухи в своей школьной форме-матроске. На её белом лице читалась тревога.

— Знаешь, где мы?

Конечно, знаю; мы были в первой старшей школе, в той самой, где мы учимся, на лестничной клетке перед раздевалкой около входа в школу. Света нигде не было, и в темноте здание перед нами выглядело серым…

Нет, кое-что было не так.

Над нами не было ночного неба. Только бескрайний серый горизонт. Монотонные небеса. Ни луны, ни звёзд, ни даже облачка — только небо, серое, как бетонная стена.

Мир, покрытый молчанием и тьмой.

Закрытая реальность.

Я медленно поднялся. Удивительно, но я был не в пижаме, а в своей школьной форме.

— Когда я проснулась, то оказалась здесь, вместе с тобой. Что происходит? Что мы делаем в школе? — задавала вопросы Харухи удивительно мягким тоном. Я не сразу ответил ей, вместо этого вытянув руки, чтобы разведать обстановку. Что удар затылком об пол, что ощущения от одежды на теле — всё выглядело совершенно непохожим на сон. Я выдернул два волоска с головы. Было больно!

— Харухи, мы здесь одни?

— Да, хотя я-то должна бы сейчас спать под одеялом. Как мы здесь очутились? И небо какое-то странное…

— Коидзуми не видела?

— Нет,… а при чём тут он?

— Ни при чём, просто спрашиваю.

Если эта закрытая реальность была создана колебаниями в межпространственном разрыве [?!!] или вмешательством извне [?!!], где-то здесь должны быть мерцающий гигант и Коидзуми.

— Ладно, давай-ка покинем школу! Может, наткнёмся на кого-нибудь.

— Кажется, ты совсем не выглядишь озабоченным?

Я сейчас — озабоченней некуда, особенно после того, как здесь оказалась ещё и ты. Разве этот мир — не отдушина для создаваемых тобою гигантов? Или мне просто снится невероятно реалистичный сон? Один-одинёшенек вместе с Харухи в пустой закрытой реальности… будь здесь Зигмунд Фрейд, он бы меня по косточкам разобрал!

Я шёл в некотором отдалении от Харухи. Мы направлялись к воротам школу, когда наткнулись на невидимую стену. До сих пор помню, какая она эластичная на ощупь. Можно продавить её на пару сантиметров, но другая, более твёрдая стена, остановит твоё движение.

— … Что это?

Задавшая этот вопрос Харухи вытянула руки, и попыталась надавить на невидимую преграду, широко открыв глаза. Я шагал по беговой дорожке и ощупывал стену.

Похоже, мы заперты в этой школе.

— Похоже, выбраться из школы не получится.

Ветра не чувствовалось. Как будто бы даже воздух остановился.

— Давай через задние ворота!

— Кстати, может, можно связаться с кем-нибудь? Поищем телефон. Мобильника с собой у меня нет.

Если это такая же закрытая реальность, как та, что показывал мне Коидзуми, то телефон нам не поможет. Но всё равно мы решили вернуться в здание школы и посмотреть. В учительской должен был быть телефон.

В темноте и без света школа выглядела жутковато. Мы прошли раздевалку и тихо проникли в школьное здание. По пути мы включили свет на первом этаже, и на потолке тут же загорелись лампы. Хотя они давали лишь искусственный, холодный свет, этого хватило, чтобы вызвать у меня и у Харухи вздох облегчения.

Убедившись, что в кабинетах на этаже никого нет, мы направились в учительскую. Обычно её запирают, так что я захватил с собой огнетушитель, разбил стекло и пролез внутрь.

— … Не работает, похоже.

Харухи прижимала к уху телефонную трубку, но ничего не было слышно. Она попробовала набрать пару номеров, но из этого тоже ничего не вышло.

Мы покинули учительскую, зажигая все лампы на нашем пути, и поднялись по лестнице, поскольку Харухи предложила вернуться в нашу классную комнату. Кабинет 10-го «д» был расположен на последнем этаже, так что, может, мы придумали бы что-нибудь, глядя на школу сверху.

Харухи цеплялась за мой пиджак, пока мы шагали по коридору. На меня не рассчитывай; суперспособностей у меня никаких нет. Если ты так напугана, держись за руку! Будешь хотя бы приличней выглядеть!

— Идиот!

Харухи бросила на меня хмурый взгляд, однако пиджака не отпустила.

В кабинете 10-го «д» ничего не изменилось; он выглядел точно так же, как когда мы покинули школу.

— … Кён, смотри…

Харухи замолкла, остановившись у окна. Я подошёл к ней, и посмотрел вниз на наше положение.

Повсюду вокруг мир был глубокого серого цвета. Отсюда, с четвёртого этажа на вершине холма, я мог даже разглядеть горизонт за берегом. По всей панораме царила абсолютная темнота, ни единого огонька. Как будто бы наступил конец света.

— Что это за место…

Все, кроме нас, исчезли; точнее, это мы исчезли. Похоже, в эту закрытую реальность мы провалились случайно.

— Как-то это странно, — прошептала Харухи, касаясь своего плеча.

Не зная, куда ещё направится, мы вернулись в литературную комнату, где только провели последние полдня. Я заранее захватил ключи в учительской, так что мы смогли открыть дверь и войти.

И Харухи, и я вздохнули с облегчением, оказавшись в знакомой, хорошо освещённой комнате.

Мы включили радио, но не услышали даже статики. В комнате было так тихо, что слышался лишь звук наливаемого мной чая. Мне не хотелось менять заварку, так что чай был заварен на спитых и безвкусных листьях. Харухи, стоя рядом со мной, живо глазела на серый мир снаружи.

— Хочешь чаю?

— Нет.

Я взял свою кружку, вытащил стул и уселся. Хлебнул. Да, насколько же заваренный Асахиной чай лучше этого пойла.

— Да что здесь всё же творится?! Не понимаю! Что это за место? Что я здесь делаю?

Харухи стояла около окна, и смотрела наружу; силуэт её выглядел очень хрупко.

— И почему я оказалась здесь именно с тобой?

— Да какого чёрта мне знать?!

Харухи лишь отбросила назад волосы и сердито глянула на меня в ответ.

— Пойду наружу, осмотрюсь, — объявила она, и пошла к выходу. Только я собирался подняться вслед за ней…

— Ты сиди здесь, я скоро вернусь, — и она покинула комнату. Вполне в духе Харухи! Прислушиваясь к её энергичным удаляющимся шагам, и прихлёбывая тёплый безвкусный чай, я вдруг увидел, как возникла эта штуковина.

Маленькая мерцающая красная сфера. Сначала она была размером с теннисный мяч, затем понемногу стала расти, сияя, как светлячок, и, наконец, приняла человеческую форму.

— Коидзуми, ты, что ли?

Передо мной стояла мерцающая человеческая фигура, но внешность Коидзуми была неразличима; нос, глаза, губы — всё было неясным.

— Приветики, — донёсся из мерцающей штуковины расслабляющий голос.

— Что-то ты долго! Я думал, ты появишься в человеческой форме…

— У нас тут небольшие проблемы, так что потребуется время на объяснения. Буду откровенен: это чрезвычайная ситуация! — красный светлячок на секунду моргнул, — Если бы это была обычная закрытая реальность, я бы легко сюда проник, но не тут-то было. Я смог попасть сюда лишь при помощи моих друзей, и то в неполноценной форме. И даже так я долго здесь не протяну. Наши силы понемногу уходят с этим разговором.

— Так что происходит? Здесь только я и Харухи?

— Да, — ответил Коидзуми, — И это значит, что наши страхи всё-таки воплощаются в жизнь. Судзумии-сан надоела эта реальность, и она решила создать новую.

— …

— Наша верхушка сейчас в панике. Никто не знает, что случится с миром, когда его бросит его собственный бог. Хотя, быть может, вселенная и продолжит существовать, пока Судзумия-сан будет щадить её, но также возможно, что она исчезнет во мгновение ока.

— Ты хочешь сказать,…?

— Проще говоря, — красный светлячок теперь мерцал, как пламя костра, — ты и Судзумия-сан исчезли из нашего мира. Этот мир не закрытая реальность, а совершенно новая вселенная, созданная Судзумией-сан. Закрытые реальности, которые мы видели до сих пор, наверное, были просто опытными полигонами, которые она создавала перед тем, как решила сотворить новый мир по-настоящему.

Какая весёлая шутка, только вот смеяться как-то не тянет. Ха-ха-ха.

— Я не шучу. Этот мир, скорее всего, больше похож на тот, что нужен Судзумии-сан. Мы ещё не уверены, что за мир она хочет видеть, но скоро мы это узнаем.

— Да чёрт бы с миром, скажи лучше, что я здесь делаю?

— Ты что, действительно не понимаешь? Ты избран Судзумией-сан. Ты единственный человек из нашего мира, с которым она хочет быть вместе. Я думал, ты это уже обнаружил, — свет вокруг Коидзуми теперь мерцал, как свет фонарика с садящимися батарейками, яркость его заметно падала. — Я уже на пределе своих возможностей. Таким чередом мы с тобой уже больше не увидимся; с другой стороны, я отчасти рад, поскольку больше не надо будет охотиться за этими Аватарами.

— И что мне, жить наедине с Харухи в этой серой вселенной?

— В этом мире вы — как Адам и Ева. Просто потрудись над его заселением, и всё будет здорово.

— … Я тебя побью.

— Шучу-шучу! Пока что эта реальность закрыта, но это, наверное, только временно; очень скоро она станет похожа на мир, который ты знаешь. Хотя и совершенно другой мир, чем тот, из которого мы. Отныне этот мир следует считать реальным миром, а исходную вселенную — закрытой реальностью. В чём будут различия между мирами, к сожалению, нам неизвестно. Если мне повезёт переродиться в новой реальности, надеюсь, ты расскажешь мне, что там к чему.

В этот момент мерцающая фигура Коидзуми стала медленно распадаться, и, как звезда, исчерпавшая своё топливо, уменьшилась до начальных размеров теннисного мяча.

— А мы не можем вернуться обратно в наш мир?

— Если Судзумия-сан пожелает, кто знает — наверное, сможете. Мы с тобой знакомы всего чуть-чуть; в самом деле, обидно. Однако я хорошо провёл время в «Бригаде SOS». А, да, чуть не забыл, мне надо передать тебе сообщения от Асахины Микуру и Нагато Юки.

Перед тем, как исчезнуть насовсем, Коидзуми объявил:

— Асахина Микуру просила меня извиниться за неё: она сказала «Прости пожалуйста, это я во всём виновата». А Нагато Юки передаёт тебе: «Включи компьютер».

На этих сообщениях он и растаял, как пламя свечи, задутой ветром.

Понятия не имею, почему Асахина передо мной извинялась. Разве Асахина сделала мне что-то плохое? Но я решил подумать об этом в другой раз; вместо этого я послушался совета Нагато, и включил компьютер. После характерного писка должен был появиться привычный логотип операционной системы… странно, почему ничего нет? Картинка с логотипом, которая появляется в течении несколько секунд, не возникала; экран оставался чёрным, и лишь курсор мерцал в левом верхнем углу экрана. Тут курсор начал беззвучно двигаться, и отпечатал строку холодных слов.

YUKI.N > Можешь это прочесть?

На секунду я был ошеломлён, затем схватил клавиатуру, и напечатал:

— Да.

YUKI.N > Сейчас я ещё не полностью потеряла связь с миром, где ты находишься.

Но это лишь вопрос времени, отключение произойдёт в короткий срок.

Если так и случится, это наш последний разговор.

— Что мне делать?

YUKI.N > Я тоже не знаю. Потоки необычных данных здесь полностью исчезли.

Объединение организованных информационных сущностей разочаровано, поскольку они теряют объект со способностями к развитию.

— Что ты имеешь в виду под «способностями к развитию»? Как это Харухи развивается?

YUKI.N > Быть высокоорганизованным значит обрабатывать данные быстро и точно.

Организованные органические формы жизни ограничены чрезмерными неточными и смешанными потоками данных от их физических тел, и неспособны обрабатывать их быстро и точно. Так что, эволюционировав до определённого уровня, органические формы жизни прекращают развиваться.

— При чём тут твои друзья без тел?

YUKI.N > Действительно, информационные сущности состоят из данных.

Они тоже верили, что их способность обрабатывать данные будет неограниченно расти, пока вселенная не погибнет от перегрева. Но они ошибались.

Так как вселенная имеет границы, их эволюция также ограничена, как минимум, эволюция организованных сущностей, полагающихся в выживании на данные.

— А что с Судзумией?

YUKI.N > Судзумия Харухи обладает способностью создавать огромные объёмы данных из ничего.

Это способность, которой нет у объединения организованных информационных сущностей.

Она производит данные, которые не смогут быть обработаны людьми, примитивной органической формой жизни, за всё время их существования.

Объединение организованных информационных сущностей считает, что анализ этой способности даст подсказки в вопросах поиска путей автоэволюции.

Курсор на секунду моргнул. Наверное, Нагато сомневалась, выбирая выражения. В следующее мгновение слова опять полились рекой.

YUKI.N > Я рассчитываю на тебя.

— В каком плане рассчитываешь?

YUKI.N > Надеюсь, вы оба сможете вернуться в наш мир.

Судзумия Харухи — важная цель для наблюдений, незаменимое сокровище, которое может больше и не появиться в этой вселенной.

К тому же, я лично желаю твоего возвращения.

Слова начали тускнеть, напряжение питания падало. Курсор всё печатал слова.

YUKI.N > сходим в другой раз опять в библиотеку.

Буквы становились всё темнее, даже повышение яркости экрана не помогало. Наконец, Нагато напечатала следующие два слова.

YUKI.N > спящая красавица

— Брррр, — звук раскручивающегося жёсткого диска заставил меня подпрыгнуть на стуле. Лампочка на системном блоке моргнула, и появилась знакомая картинка с логотипом системы. Звуки вращающихся вентиляторов были единственными звуками в этом мире.

— Эй, что мне делать? Коидзуми! Нагато!

Я тяжело вздохнул, и уныло повернулся к окну.

Из-за окна лился голубой свет.

Мерцающий гигант стоял на школьном дворе. С такого короткого расстояния он казался огромной синей стеной.

Харухи ворвалась в комнату.

— Кён! Там что-то на улице!

Чуть не налетев на меня, она резко остановилась у окна, и осталась стоять рядом.

— Что это такое? Ну и дура же! Это монстр? Непохоже на иллюзию.

Харухи выглядела возбуждённой. Её недавние подавленность и тревога полностью исчезли. Сейчас её глаза горели энтузиазмом, в них не было ни капли страха.

— Как думаешь, это пришелец? А вдруг это секретное оружие древних, пробудившееся от многолетнего сна? Это из-за него мы не можем покинуть школу?

Голубая стена зашевелилась. В моей голове промелькнули картины гиганта, с лёгкостью уничтожающего здания. Я поспешно схватил Харухи за руку, и выбежал из комнаты.

— Постой! Стой, ты что творишь?!

Мы, спотыкаясь, бежали по коридору, и в это время воздух задрожал, раздался низкий гул; я быстро толкнул Харухи на пол, и прикрыл её своим телом. Здание задрожало. Грохот и вибрации от тяжёлых шагов донеслись до моих ушей. Я понял, что гигант решил заняться не корпусом для кружков, а основным зданием школы.

Я схватил Харухи, которая была так потрясена, что открывала и закрывала рот, как золотая рыбка, и бросился бежать. Поразительно, но Харухи послушно спешила за мной.

Мои ладони вспотели. Харухины тоже.

Пыль поднялась по всему старому школьному корпусу. Изо всех сил я мчался к лестнице, таща Харухи на буксире. Издалека доносился шум от наносимых титаном разрушений.

Я сбежал вниз по лестнице, чувствуя в своей ладони тепло Харухиной руки. Перебежав двор, мы помчались вниз под горку к беговой дорожке. В этот момент я бросил быстрый взгляд на Харухи. Может, мне показалось, но она выглядела весьма довольной. Она была похожа на ребёнка, проснувшегося на Новый Год, и обнаружившего, что подарки, о которых он столько мечтал, лежат теперь прямо около его кровати.

Отбежав от школы на достаточное расстояние, мы обернулись, и, взглянув вверх, увидели, каким огромным был гигант. Как и тот, что мне показывал Коидзуми в закрытой реальности, этот титан был высотой с дом.

Великан взмахнул рукой, и корпус обрушился. Четырёхэтажная пристройка уже была снесена предыдущим ударом, так что оставшаяся часть здания сложилась, как карточный домик. Обломки рухнули с оглушительным грохотом, и разлетелись во всех направления.

Мы сломя голову бросились прочь, и бежали без остановки до центра двухсотметровой беговой дорожки. Синий гигант виднелся теперь посереди школьного двора.

Вот что надо было фотографировать, а не президента компьютерного кружка, лапающего Асахинину грудь, и уж никак не саму Асахину в разнообразных костюмах. Картинки вроде этих сделали бы наш сайт гораздо осмысленней!

Пока я так думал, Харухи проговорила мне прямо в ухо:

— Думаешь, он нападёт на нас? По-моему, он, в общем-то, не злой, а?..

— Кто знает.

Отвечая Харухи, я думал о том, что сказал мне Коидзуми, показывая закрытую реальность. Если мы дадим этим «аватарам» свободно бесчинствовать, то после полного уничтожения закрытая реальность заменит собой настоящий мир, то есть этот серый мир заменит вселенную, из которой мы прибыли, и тогда…

Что станет с нашим миром?

Как только что говорил Коидзуми, Харухи, похоже, создаёт полностью новый мир. Будут ли в этом новом мире Асахина и Нагато, которых я знаю? Или получится сюрреалистическая вселенная, где эти «аватары» будут гулять по планете, а пришельцы, путешественники во времени и экстрасенсы станут обыденным делом?

Если мир и впрямь станет таким, зачем там буду нужен я?

Аргх, к чёрту всё, бестолку ломать над этим голову, поскольку я просто не-по-ни-ма-ю. Не понимаю, о чём там думает Харухи, и не имею телепатических способностей, с помощью которых я мог бы прочесть чужие мысли.

Тут я услышал Харухи:

— Да что здесь творится? Что мир, что гигант — всё какая-то дикость!

Да вы эту дикость и создали, барышня! Мне самому интересно знать, зачем вы меня во всё это втянули! Какие ещё Адам и Ева? Что за чушь! Ни за что не поверю в такое дурацкое объяснение. Ни за что!

— Разве ты не хочешь вернуться в обычный мир? — мягко спросил я.

— О чём это ты?

Харухи обернулась ко мне. Её лицо выглядело светлым даже в этом сером мире, но сияющие глаза были покрыты мглой.

— Мы же не можем сидеть здесь вечно! Тут нет магазинов: когда мы проголодаемся, нам нечего будет есть. К тому же, школа окружена невидимой стеной, отсюда нет выхода. Мы тут просто с голоду помрём.

— Хмм, всё это диковинно, но меня не волнует. Рано или поздно всё как-нибудь устроится. Почему-то я просто чувствую себя очень счастливой.

— А что насчёт «Бригады SOS»? Ты же только создала кружок! Ты так его и бросишь?

— Да мне теперь плевать на кружок, ситуация и так — необычнее не придумаешь; эти дурацкие погони за загадками отныне в прошлом!

— Но я хочу назад, в старый мир.

Гигант в ту же секунду прекратил уничтожать школу.

— До того, как мы попали в этот переплёт, я не понимал, как люблю свою самую обычную жизнь. Там у меня были этот идиот Танигути, Куникида, Коидзуми, Нагато, Асахина и даже пропавшая Асакура.

— …О чём ты говоришь?

— Я очень хочу увидеться с ними снова. Мне столько нужно им рассказать.

Харухи наклонила голову, и, через секунду, продолжила:

— Мы увидим их; не вечно этот мир будет покрыт темнотой. Придёт утро, и встанет солнце. Я в этом уверена.

— Всё совсем не так. Этот мир — не то, что ты думаешь. Я очень хочу увидеть своих друзей из обычного мира.

— Не понимаю, о чём ты.

Харухи нахмурилась, глядя на меня раздасадованно и сердито, как ребёнок, у которого отняли его ненаглядную игрушку:

— Разве тебе не надоел тот скучный мир? Он до того нормален, что в нём нет ровным счётом ничего необычного. Разве ты не хочешь встретиться с чем-нибудь интересным?

— Когда-то я тоже так думал.

Гигант зашевелился. Он снёс оставшиеся куски школьного комплекса, и направился во двор. По пути он вмазал кулачищем по соеденительному переходу, и сокрушительно пнул здание, где находились кружки. Школа медленно уравнивалась с землёй, включая и нашу литературную комнату.

Я глянул через Харухино плечо, и с изумлением заметил неподалёку другие мерцающие синие стены. Одна, две, три… досчитав до пяти, я бросил.

Лишённые противодействия багровых шаров, синие гиганты незамедлительно принялись за уничтожение серого мира. Не понимаю, что в этом такого интересного. Всякий раз, как они взмахивали руками или ногами, всё, чего они касались, просто обращалось в прах.

Секунды спустя не было уже половины школы.

Я понятия не имел, насколько велика эта закрытая реальность, и не знал, будет ли она расширяться, чтобы заменить собой нашу. В эти мгновения мой разум пребывал в полнейшей неопределённости. Если бы какой-нибудь старый пьянчужка, сидящий напротив меня в поезде, сказал бы сейчас «дай поделюсь тайной, только никому не говори: я пришелец из космоса», я бы тут же ему поверил. Потому, что число загадочных событий, в которых я участвовал, уже утроилось за последний месяц.

Что мне оставалось делать? Если бы это случилось месяц назад, может, я бы ничего и не придумал, но сейчас мне казалось, что я как-нибудь выкручусь. В конце концов, мне давали несколько подсказок.

Рассудив так, я сказал:

— Харухи, за последние несколько дней я столкнулся с кучей интересных вещей. Хотя ты об этом и не знаешь, тобою интересуется множество самых разных людей. Можно даже сказать, что мир буквально вращается вокруг тебя. Все эти люди считают тебя уникальной личностью, и возлагают на тебя определённые надежды. Может, ты и не в курсе, но события развиваются в очень любопытном направлении.

Я схватил Харухи за плечо, и вдруг понял, что ещё держу в своей её руку. Харухи посмотрела на меня с выражением лица, говорящим: «что на тебя нашло?»

Затем она отвела взгляд, и сухо уставилась на безумствующих синих гигантов.

Глядя на её юное, мягкое лицо, я вспомнил про «потенциал эволюции» Нагато, «искажение времени» Асахины и Коидзуми, считающего Харухи богом. А что я, кто для меня Харухи? Кем мне её считать?

Харухи — это Харухи, что тут можно сказать? Но этот ответ мне не подходит. А других ответов у меня нет. Я ведь заранее знал, что этим кончится, да? Если вы ткнёте пальцем в любого моего одноклассника, и спросите «что он для тебя значит?», как, по-вашему, я должен буду отвечать? …Ну, извините. Я опять хожу по кругу! Для меня Харухи — не «просто одноклассница», и уж конечно не какой-нибудь «потенциал эволюции», «искажение времени» или даже «бог».

Гигант повернул к беговой дорожке. Вообще-то у него не должно быть глаз, но я живо чувствовал на себе его взгляд. Он шагнул в нашем направлении. Одним движением он наверняка перешагивал десятки метров, иначе бы он не покрывал разделяющее нас расстояние с такой скоростью, двигаясь так медленно!

Дошло! Кажется, Асахина про это что-то говорила? Предсказание! И последнее сообщение Нагато. «Белоснежка» и «Спящая красавица». Боже, я даже помню «Спящую красавицу»! Что общего в этих двух историях? В нашей форс-мажорной ситуации ответ прямо-таки кричал о себе.

Чёрт, какая же это глупость.

Слишком глупо! Асахина, Нагато, я на это никогда не пойду! Слышите? Никогда!

Мой разум настаивал на этом. Но люди никогда не были формой жизни, чьё выживание основывалось бы только на здравом смысле. Наверное, им нужно немного того, что Нагато называет «смешанными данными». Я отпустил руку Харухи, взял её за плечо, и повернул к себе.

— Чего ещё…

— Знаешь, ты здорово смотришься с этим хвостиком.

— Что?

— Не знаю уж, с каких пор, но я не могу не думать об этом хвостике. По-моему, он лучше всего тебе идёт.

— Что ты собираешься выкинуть?

Её чёрные глаза противились мне. Не обращая внимания на протесты Харухи, я поцеловал её в губы. В такие моменты принято закрывать глаза, что я и сделал. Так что я не знаю, каким было выражение на лице Харухи. Расширенные от удивления глаза? Или она тоже закрыла их, как и я? Или замахнулась, чтобы залепить мне пощёчину? Но даже пощёчина в данный момент меня не беспокоила, поскольку на эту карту я ставил всё. Если бы кто-нибудь ещё отколол такое с Харухи, он бы понял, как я себя чувствовал. Я схватил её руку, и крепко сжал, не желая пока отпускать.

Вдалеке послышался гром; похоже, гигант ещё уничтожал школьные здания. В этот момент я внезапно потерял равновесие, меня потянуло назад, и мир внезапно перевернулся. Левым боком я почувствовал сильный удар. Сколько я не старался, я не смог сохранить равновесие. Когда я попытался сесть, и открыл глаза, оглушённый, над головой я увидел знакомый потолок.

Я был в своей комнате, и, осмотревшись, я понял, что просто свалился с кровати на пол. Конечно, я был в пижаме. Смятое одеяло наполовину съехало на пол. Я ощупал пол под собой, открыв рот, как придурок.

Прошло немного времени, прежде, чем я собрался с мыслями. Как будто в полусне, я медленно встал, открыл окно, и выглянул наружу. Светились фонари на улице, подмигивало несколько звёзд. Я убедился, что из других окон льётся свет, и за ними изредка двигаются тени.

Это был сон? Мне всё это приснилось?

Мне приснилось, что я оказался в причудливом мире со своей знакомой, и в итоге её поцеловал! Подтекст настолько прозрачен, что Зигмунд Фрейд бы просто помер со смеху.

Угх, пошёл бы прямо сейчас и повесился. Слава богу, в нашей стране запрещено оружие, а не то я достал бы пушку побольше, и приставил себе к голове. Приснись мне Асахина, я бы мог хоть сделать какие-нибудь глубокие выводы относительно состояния моего разума, но надо ж было мне присниться, что я целую именно Харухи! Куда смотрело моё подсознание?!

Я измученно уселся на пол, и подпёр голову, гадая: почему, если всё это было сном, оно казалось таким реальным? Вспотевшая ладонь и тепло на моих губах…

… Значит… получается, это уже не мой старый мир? Это что, новый мир, созданный Харухи? Может, это как-нибудь можно проверить?

Выходило, что никак, сколько я ни скрипел мозгами. Вернее, мне и неохота было скрипеть мозгами над этим вопросом. Если иначе мне придётся признать, что всё это было бредом моего воспалённого, вышедшего из строя сознания, лучше я буду верить, что весь мир был уничтожен к чертям. К тому же, сейчас мне на всё наплевать.

Я взглянул на будильник. Два тридцать утра.

… Пойду досыпать.

Натянув одеяло на голову, я обратился к своему чистому сознанию за глубоким сном.

Но мне не спалось.

Поэтому я оказался вымотан настолько, что по ведущему к школе склону я практически полз. Боже мой, как меня достало это занятие. Слава богу, мне не встретился Танигути, а не то, слово за слово, пришлось бы слушать до школы его болтовню. Солнце в своей бесконечной ядерной реакции всё так же поливало огнём. Отправьте в отпуск солнечный свет! Я изжарюсь!

Отказывавшийся явиться по моему требованию, демон сна вился вокруг меня кругами тогда, когда был совсем не нужен. Такими темпами я не берусь гадать, какую часть от первого урока я сумею выдержать бодрствуя.

Когда показался школьный двор, я остановился и посмотрел на старое грязное четырёхэтажное строение. Вспотевшие студенты сползались ко зданиям школы как муравьи.

Я вскарабкался вверх по лестнице, и добрался до привычного кабинета 10-го «Д», остановившись в трёх шагах от окна.

Там, на задней парте у окна, я засёк затылок Харухи. Ну, как обычно. Она сидела, подперев подбородок руками, и глядя в окно с деревянным выражением лица.

Со спины была видна маленькая косичка, свисавшая ей на плечо. Волосы у неё были ещё слишком коротки, чтобы заплетать конский хвостик, так что, наверное, эта была сделана наугад.

— Привет, как дела?

Я бросил портфель на стол.

— Безобразно! Приснился катастрофический кошмар, — уравновешенно ответила Харухи. Эй, ты же прошлой ночью переживала невероятнейшие события!

— Из-за этого мне всю ночь не спалось. Хотела не прийти по болезни, но у меня и так слишком много пропусков.

— Ясно.

Я уселся на жёсткий стул, и изучал лицо Харухи. От ушей вниз оно было отчасти скрыто волосами, так что я не мог разобрать выражение лица целиком. Но, в любом случае, настроение у неё было плохое. По крайней мере, если судить по лицу.

— Знаешь, Харухи, — обратился я к Харухи, которая всё ещё смотрела куда-то вдаль.

— Чего?

— Хвостик тебе очень идёт.

Загрузка...