Механики. Часть 76

Глава 2

Александр. 26 мая.

Вернувшись с верфи домой в Таус, я денёк отлеживался, потом дела ГДЛ вновь захлестнули с головой. Само собой и в день возвращения и на следующий день, я снова успокаивал Светку, вытирал её слёзы, выслушивал, что мне надо прекратить куда-то лезть и воевать, рисковать своей жизнью, типа хватит, остынь, она за меня сильно переживает, у меня есть люди, которые готовы пойти куда им скажут и сделать что скажут.

Но также она понимала, что это невозможно, я всё равно полезу, ныла и предъявляла она претензии больше по привычке, по бабской. Я её слушал молча и кивал гривой соглашаясь. На следующий день к вечеру она уже успокоилась, вздохнув, в очередной раз смирилась, что так и будет, я только вздохнул с облегчением.

Пацаны, кстати, тоже в двух словах сказали, что их бабы тоже сопли развели, Чаки, так та вообще чуть ли не ультиматум Туману выкатила, но потом сообразила, что он пацанов точно не бросит, не уйдёт на покой, зачахнет сразу. Короче, тоже успокоилась.

Да, вот такие мы мужики, хлебнув один раз адреналина, нам хочется ещё. Да я уже и сам понимаю, что, сидя в кресле в сервисе и строя из себя крупного бизнесмена, я тоже через месяц полезу на стену от скуки и обыденности. Мне не будет хватать адреналина, перестрелок, драк и всего остального, что происходит у нас во время боевых операций. Ну а бабское дело ждать, ждать нас, мужиков.

Ладно, возвращаемся к делам насущным. Колун занимался тем, что организовывал в том мире шпионскую сеть и начинал по крупицам сбор информации, к нему кстати сразу среди нас прилипло название, Корабельный мир. Всё-таки там и верфь, и наш, довольно-таки сильно увеличившийся флот. Научники наши какое-то там другое название придумали, но я, если честно, им даже не интересовался.

Белазы ещё строились, ну а у меня тут куча дел по сервисам и остальному бизнесу, опять я как белка в колесе, то туда надо, то сюда.

— Вы сейчас куда? — спросил у меня Вертолёт.

В данный момент мы только выехали из недр нашей оптовой базы, заехали сюда из Речного. Тут, конечно, жизнь прям кипела. Площадку перед въездами на базу достаточно сильно расширили. Для дальнобойщиков тут создали достаточно хорошую инфраструктуру. Тут и кафешки, и гостиницы, и парочка небольших автосервисов, где могли произвести мелкий ремонт грузовиков. Навесы, склады, огромная стоянка для грузовиков и различных фургонов.

И вот сейчас это всё еще больше стало. Пару часов назад, когда сюда приехали, я прям обалдел от количества фур, которые тут были. В нескольких километрах отсюда склады, к которым была подведена железнодорожная ветка из Киженя, Руви, Речного и Тауса.

Эшелоны с различными грузами туда прибывали достаточно часто, там их разгружали и везли сюда, на эту базу. Её недра позволяли вместить в себя сотни тонн различных грузов. Что-то, наоборот, грузили в вагоны и везли в города. В общем фуры ездили туда-сюда постоянно.

Борис Петрович, он же в народе Вертолёт, за свою привычку размахивать руками во время разговора, нас встретил и снова провёл нам экскурсию. Масштабы поражали, и под землёй, и тут, снаружи.

Он так и оставался бессменным директором этой оптовой базы и получалось у него всё это контролировать очень и очень неплохо. Они вон тут даже небольшое здание построили. Для логистов. Фуры с различными грузами отправлялись и в города, и в оазисы, плюс наши фургоны, которые занимались доставкой по магазинам.

— В Хозяйственный — ответил я ему — хочу Семёновну проведать и посмотреть, как там и что у них.

— О — снова взмахнул руками Борис Петрович — там жизнь кипит как тут — заулыбался тот — только у нас тут машины и грузы — он, взмахнув руками резко развернулся и показал на огромную автомобильную стоянку, по которой туда-сюда сновали кары — а у неё там животные и фермы. Слушай Александр, может передадите ей несколько коробочек? Я ей обещал рыбки и фруктов, всё равно туда едете.

— Да не вопрос, везите.

Он взялся за рацию и отойдя в сторонку начал быстро что-то в неё говорить. А я, облокотившись на капот мерина продолжал рассматривать стоянку. Пацаны мои вон рядышком стоят, Слива с Нямой жрут какие-то фрукты, Собровцы пьют сок, а Няма сидит в салоне второго Мерина, жарко ему. На часах почти 5 вечера, но жарковато, вон недалеко от нас стоит здание кафешки, которое собрали из двух строительных вагончиков, сверху над входом большой экран, на котором то время высвечивается, то температура, время сейчас 16.49, температура плюс 34. К кафешке пристроена летняя терраса под навесом, там человек 10 мужчин и женщин, парочка гномов и три Укаса, народ в теньке прячется, на небе ни облачка.

Через несколько минут к нам лихо подъехал каблучок, и выпрыгнувший из-за руля загорелый до черноты парнишка передал нам 4 небольшие коробки.

— Ну вот, это всё ей передайте пожалуйста — сказал Борис Петрович, захлопывая багажник мерина.

— Передадим.

— Может вам чего надо? — спохватился тот.

— Да не, спасибо, у нас всё есть.

Попрощавшись с Вертолётом, мы расселись по машинам и взяли курс на Хозяйственный. Аккуратно объехав стоявшие грузовики и фургоны, мы проехали километра полтора и выехали на трассу, где Слива тут же утопил педаль газа. Вжик, стрелка спидометра мгновенно долетела и замерла на 240 километрах в час. Второй мерин с Нямой на хвосте как приклеенный висит на заднице. Хорошо идём, Слива вон дальний врубил и прёт по левой полосе, тихоходы сваливают в соседний ряд. Привык тут уже народ к скоростям.

До Хозяйственного долетели достаточно быстро. Да уж, Хозяйственный тоже расширился и расширился очень сильно. Я хорошо помню, что его граница заканчивалась около вон той горы, сейчас он начинается вот тут. До горы километра полтора отсюда.

Если кто забыл, напомню. Нашими учёными в ходе экспериментов было выяснено, что стоит насыпать земли на границу оазиса, отвоевав несколько квадратных метров у пустыни, как через сутки с небольшим там, куда высыпали землю, устанавливалась такая же температура, как и в оазисе. В пустыне от 30 и выше, в оазисе не больше 25–27 градусов.

Вот и стали вагонами возить землю из мира Динозавров и расширять оазис, засыпая ею сотни метров. В итоге за небольшой период, ну где-то полтора-два месяца, площадь оазиса увеличилась на несколько сотен гектаров и землю всё возят и возят. Вон и сейчас мы видим самосвалы, которые везут землю, разгружают её, а два гусеничных бульдозера разравнивают её, делают подушку из земли метра в четыре.

Завтра тут уже не будет такой жары, температура изменится. Бросаю взгляд на датчик наружной температуры. Прям на глазах было 33 и хлоп, 24. Потом тут либо деревья посадят, либо под поля или фермы какие. Ведь в этот самый Хозяйственный оазис народ на постоянное место жительства переезжает постоянно.

И с Земли, что люди переехали и из других миров. Переезжают те, кто привык жить в деревнях, сёлах, держать своё хозяйство или большие и не очень фермы, выращивая какие-либо овощи и фрукты, или разводить скотину.

Слива сбросил скорость, мы едем около 70 километров в час, и я кручу головой по сторонам. Деревья, кустарники, засеянные поля, пасущиеся животные, трактора, грузовики, люди, а уж дома тут вообще растут как грибы. Целые посёлки вырастают.

Минут через пять подъехали к административному зданию. Да уж, сразу понятно, что мы в деревне. Около деревянного одноэтажного здания с огромным крыльцом стоит чей-то белый Гелик, рядом Логан такси, три Нивы, два Пикапа, один грязный до ужаса, как будто его только из болота вытащили или он сам там буксовал и прорывался, старенький грузовичок Портер с бочками в кузове, два мотоцикла, квадроцикл и две телеги с лошадьми.

Трактора только не хватает, а нет, пардон, вот и трактор. Из-за угла выехал Белорус с прицепом и дымя выхлопом лихо подкатил и остановился около крыльца. Из кузова тут же выпрыгнули два Укаса с Хватальщиком, кивнули в знак приветствия стоящим на крыльце троим курящим мужикам и, поднявшись по ступенькам, исчезли в здании. Мужики, кстати, на подкатившие наши два Мерина не обратили никакого внимания. Ну Мерседесы, ну два, ну и что типа, не таких видали.

Народу тут тоже хватает, метрах в 100 какой-то магазин. Тут и дети на великах и самокатах катаются, и тётки вон с корзинками, ещё две телеги проехали, за ними Нива, два мужика прошли, у обоих удочки на плечах.

— Вон Манька Михалыча — сказал Слива, когда мы вылезли из тачек наружу.

Манька, это лошадь, Михалыч, это, если кто не помнит, мужичок Семёновны. Может помните, мы её тут в Хозяйственном из бандитского плена освободили, а мужика в пещере, где у нас сейчас оптовая база. При их встрече она его от радости чуть не раздавила своими объятиями. Он мелкий такой шибздик, а она прям пробничек Кинг-Конга, здоровенная бабища, но для него она лучше всех.

— Пойду гляну Семёновну — сказал я пацанам направляясь ко входу.

Едва подошёл к крыльцу, как на него вышел Михалыч собственной персоной.

— О, Александр — обрадовался дед, сразу узнав меня.

Вот же прикид на нём, сапоги, шорты, майка-алкоголичка и кепка, пипец, я только улыбнулся и произнёс.

— Приветствую, Михалыч.

Он спустился с крыльца и подошёл ко мне. Пожали руки. У деда рукопожатие крепкое, мужское, рука грубая, сразу видно не в офисе сидит.

— Ты к Семёновне?

— Ага.

— Она в полях где-то — махнул рукой в сторону Михалыч — но где именно, я не знаю. Здорово бойцы.

К нам подошла моя личка, тоже все с дедом за руку здороваются.

— Где её искать то? — немного озабочено спросил я.

— Без понятия — пожал тот плечами — а чё хотел-то?

— Да так, узнать, как дела, может чё надо, да и Вертолёт там несколько коробок с гостинцами передал.

— Ну так дык, поехали к нам, разгрузите, я тут сейчас скажу, чтобы её нашли и передали, что ты приехал, а мы пока один продукт продегустируем — дед хитро подмигнул одним глазом — Слива заценишь.

Вот же мля, я сразу понял, что это самогонка.

— Да ладно, Александр, — не унимался дед — поехали, у меня там сальце, укропчик, петрушечка — быстро обернувшись он почти шёпотом сказал — на дубовой коре сделал, по новому рецепту — для наглядности он поднял вверх указательный палец — пока бабки моей нет, мы с вами хоть жахнем по 50 капель. 70 градусов крепость получилось. А то мне и выпить не с кем, она всех гоняет.

Смотрю на Сливу, у того уже глаза блестят, да и Собровцы вон сглатывают как-то. Мы знали, что тут многие гонят самогонку. Пробовали сколько раз и у бати Большого, и у той парочки, которые сюда на четвёрке провалились, и Михалыч привозил, дома правда у них никогда не были. Должен признать, что самогонка тут у местных получалась великолепная и честно, от 50 граммов, ну ладно ста, я бы точно не отказался. Тем более под сальце, травку.

— Картошечка есть? — робко спросил Няма.

— Конечно — потёр руки Михалыч — поехали мужики, бабка вернётся, не даст же.

— А Манька как же? — спросил Слива.

— Пфф — фыркнул дед — тоже мне проблема.

С этими словами он подошёл к лошади, отвязал её от перекладины, хлопнул по заднице рукой и громко сказал.

— Манька, домой.

Лошадь посмотрела на нас, фыркнула, тряхнула головой и пошла, сама, только телега заскрипела.

— Во — снова поднял вверх указательный палец дед — Русская «Тесла».

Мы засмеялись, наблюдая как лошадь сама потопала по дороге в сторону дома.

— Ну, кудысь мне? — снова потёр руки в предвкушении дед, рассматривая наши машины — ща мигом домчим, Манька сама дойдёт.

— Садись, Михалыч — Слива открыл ему заднюю дверь.

— Ща, момент — дед, спохватившись, быстрым шагом дошёл до продолжающих стоять на крыльце мужиков, что-то им быстро сказал, они разом кивать начали, и вернулся к нам.

— Поехали, мужики, Семёновну найдут и всё передадут, мы как раз с вами продегустировать продукт успеем.

Обогнали Маньку, та так и топала по краю дороги. Ехали мы мимо домов, деревянные, кирпичные, большие и маленькие. Резко повеселевший дед рассказывал нам по дороге кто где живёт.

— Вот тут Мишка кирпичник живёт — ткнул он своим крючковатым пальцем в стекло показывая на довольно-таки большой трёхэтажный кирпичный дом из красного кирпича — у него тут заводик свой, кирпичи делает. Это дом Натахи, ферму держит, свиней разводит. Это у нас мясокомбинат, это склады. Там дальше вон дома людей с Земли, там вон гномы какие-то живут.

Я только успевал головой крутить смотря туда, куда он показывает. Его палец так и мелькал перед глазами.

— Вон наш дом — с гордостью произнёс Михалыч тыча вперёд — вон с коньком на крыше.

— Неплохой домишка — крякнул Слива.

— А то, сам строил — с гордостью произнёс Михалыч — тормози, Слива.

Остановились мы около забора метра в два высотой. За ним виднелся дом из крупных брёвен и крыши ещё двух построек.

— Так мужики, вы пока тут постойте, я Мишку привяжу.

— Какого Мишку? — спросил Клёпа — собаку что-ли?

— Ага и Азизыча тоже.

Кто такой Азизыч мы спросить не успели, дед лихо открыл калитку и нырнул во двор, через секунду оттуда раздался его голос.

— Мишка, Мишка иди сюда, у нас гости, веди себя хорошо. Ах ты паразит, опять цепь порвал, да что же с тобой делать, иди сюда я сказал, Азизыч где?

— Здоровый видать барбос — хмыкнул Слива — если цепь порвал.

— Опять — улыбнулся, добавляя Клёпа — и кто такой Азизыч?

— Вы уже решили кто пьёт, а кто за рулём? — спросил я у ребят.

— Я не пью — вздохнул Няма.

— И я — добавил Колючий — мне сегодня в гости.

— Ща как хряпнем — так же как дед потёр ладони Слива — 70 градусов.

— Вы только аккуратно — предупредил я их — унесёт на раз.

— Спокойно шеф — выдвинул перед собой руку Слива — не первый раз, меру знаем.

Тем временем за забором что-то загремело, снова раздались матюки деда, потом звон цепи, скрип двери.

— Тихо сиди — снова голос деда — у нас гости и веди себя хорошо.

Потом раздались шаги, отодвигаемая задвижка и ворота резко распахнулись.

— Загоняйте своих пленных немцев — радостно произнёс дед, показывая нам на огромный двор.

Захожу во двор, кручу головой. Хороший двухэтажный бревенчатый дом, два сарая, теплицы вон видны, колодец, чуть дальше конюшня для Маньки, около неё стог сена под навесом и ещё одна телега стоит. А в сторонке, в огромном вольере сидит и смотрит на меня пёс, огромный белый Алабай.

Как только я вошёл во двор и следом за мной пацаны, он тут же поднялся на ноги и угрожающее зарычал, у него аж шерсть на загривке дымом встала.

— Ничего себе Мишка — аж встал от неожиданности Клёпа увидав собаку.

Михалыч вздохнул и сказал.

— Все цепи паразит порвал, сегодня последнюю, вот же вымахал.

Как только во двор заехали два Мерседеса, пёс тал рычать ещё сильнее. Дед на него снова стал ругаться, но тому было хоть бы хны. Мне кажется, я даже отсюда увидел, как его глаза начинают наливаться кровью.

— Мля, вот это хреновина — выпалил Слива.

Алабай словно понял, что его назвали хреновиной, пару раз гавкнул, от чего мы аж по шагу назад сделали и у него слюни закапали.

— Пипец убийца — выдал Клёпа — он же любого порвёт. Дед, ты зачем такого завёл? И как ты с ним вообще справляешься?

— Да, как? — так же спросил я, оценив размеры деда и Алабая.

В деде килограмм 60, в Алабае за сотку. А если ещё на задние лапы станет, то выше Нямы будет. Вот же, мля, здоровый-то. Я таких Алабаев и не видел никогда. Этот, прям, переросток какой-то.

— Пусть только не послушается — хмыкнул Михалыч — мигом поленом в лоб получит. Да нам соседи подарили — махнул он рукой — сказали у них щенки появились, добрые и нежные. Ага, добрые и нежные — начал бубнить Михалыч — жрёт как не в себя. Зато охрана вон какая.

Да уж, охрана пипец. Такого одного во дворе оставь, никто не залезет. Хотя тут и воровства-то нет, люди скорее держат собак по привычке. Но этот Алабай — это, конечно, что-то. Он то рычит, то по вольеру туда-сюда, а с нас глаз не сводит, и слюней у него всё больше и больше.

— Давайте сынки, разгружайте и в дом пошли — отдал команду Михалыч.

Быстренько открываем багажник, хватаем коробки и курс на дом, сами же косимся на собаку. Он не сводит с нас глаз, вон уже начал прутья решётки грызть, он так и хотел до нас добраться, пока только прутья его и сдерживали.

— Не боись, решётку не возьмёт — увидав как мы смотрим на решётку хихикнул дед.

Мишка видать тоже сообразил, что решётку ему не перегрызть. Он резко бросил это занятие, пару раз побуксовал на месте пытаясь сделать подкоп, затем схватил зубами валяющуюся в вольере покрышку, кажется 13 или 14 радиуса и начал её трясти, словно показывая, что он с нами готов сделать. Она у него в пасти как листок бумаги трепыхалась. Только сейчас я заметил, что там уже лежат две такие же разорванные. Рычит, слюни летят, в глазах горит огонь. Людоед прям какой-то, а не собака.

— Лютый зверь — сглотнул Слива схватив коробку и быстренько ломанулся в дом за Михалычем.

Я как-то тоже не стал времени терять, ну его нах, вырвется, от него же не отмахаешься. Короче мы все за дедом в дом, а пёс так и продолжал рычать и грызть покрышку.

— Коробки сюда — показал нам Михалыч на большой стол, стоящий в доме — Слива, там хлеб, там травка, Няма сало из морозилки достань.

Дед отдавал распоряжения только так, мы только успевали следить за его пальцем. Не споря с ним, быстро начали сгребать всё, на что он нам указывал.

— Пошли — через пару минут вновь произнёс он, когда мы уже стояли, держа в руках тарелки с закуской — у меня там кабинет — кинул он головой куда-то дальше.

Я только-только успел оглядеться в доме. Большие сенцы, сразу кухня. Везде видна женская рука, а Семёновна-то, оказывается, не только мужиков гонять может, но и создать уют. Занавески, цветочки в горшках, посуда, везде чистота и порядок, всё на своих местах. Топая за дедом в одной из комнат даже камин увидели, мебель хорошая, кажется, там стоял шкаф и стол, которые производят гномы, шкуры вон какие-то на полу, неплохо, совсем не плохо. Михалыч провел нас через первый этаж дома, и мы вышли во двор.

— Вон там мой кабинет — снова хихикнул Михалыч показывая на небольшой сарайчик с небольшими окошками в сторонке.

А тут, позади дома, тоже везде порядок. Про парочку теплиц я уже говорил, аккуратные грядки, бочки с водой, дорожки, сарайчик, дрова отдельно под навесом. Чуть дальше видны клетки с кроликами, вон их мордочки торчат, загончик небольшой, там куры и гуси ходят. Обалдеть просто, за всем этим же нужно ухаживать.

Топаем за ним в этот сарай, чем ближе подходим, тем отчётливее чувствуется запах самогонки. Сарай, где-то пять на пять метров.

— Заходите — дед, скинув задвижку резко распахнул дверь.

С подносами и тарелками входим внутрь, в нос шибанул запах самогонки. А вон и сам самогонный аппарат, большой стол, несколько грубо сколоченных лавок около него, в углу шкаф с посудой, три кресла, диван около другой стенки, даже вон приёмник стоит.

— Сюда ставьте — снова начал командовать дед, щелкнув выключателем и после закрыв за собой дверь — Слива тару бери.

Быстро расставляем закусь по столу, Слива достаёт из шкафа рюмки, тарелки. Собровцы с Нямой раскладывают по тарелкам закуску, Слива расставляет рюмки. Я ещё когда в доме закуску увидел, у меня слюнки потекли, особенно на молодую сваренную картошечку, её Михалыч прям с плиты в горшочке снял и Няме в руки сунул, а тут, когда всё это стали расставлять на столе — тем более есть захотелось.

Няма вон уже режет ножом большой окорок, следом нарезает сало, Клёпа орудует ножом с черным хлебушком. Колючий моет над раковиной петрушку, укроп и редиску, дед гремит в углу. Короче, поляну накрыли мгновенно.

— Вот — Михалыч с гордостью водрузил на стол бутыль литра на четыре.

А в ней жидкость, чистая, как слеза. Мне как-то нехорошо стало, я-то по наитию думал, что действительно по 50, ну 100 грамм, а тут вон сколько. Пацаны мигом всё расставили и попадали кто куда, Михалыч уже разливает.

— Первую под сальце пробуйте — довольно произносит он, наполнив рюмки — почувствуйте вкус природы. Ну, за нас хлопцы.

Ох ты ж, первые 40 капель провалились мгновенно. Никакой горечи, никакого запаха, просто пищеводу стало сразу тепло, закусили сальцем, стало ещё вкуснее.

— Ну? — хитро смотрит на нас дед, ожидая похвалы.

— Великолепно — выдохнул Слива.

— Вещь — стараясь восстановить дыхание добавил Клёпа.

— Отлично — сказал я.

— Уютненько тут — обведя сарай взглядом сказал Няма.

Вон он редиску сидит ест.

— Там компот есть — встрепенулся дед, показывая на полки, на которых стояли банки — моя сама закрывает, берите не стесняйтесь.

Ну Семёновна, ну молодец. Стеллаж был полностью заставлен банками с консервированными огурцами, помидорами, чесноком, компоты какие-то. Несколько банок мы тут же вскрыли, а уж какой запах поплыл. Тут и так пахнет сеном и самогонкой, а тут ещё помидорчики и огурчики открыли, стало ещё лучше. Прям натуральная деревня.

— Хлеб тоже сегодняшний — продолжал Михалыч — моя сегодня испекла.

Вот же молодец, хвалит Семёновну свою.

— Она у меня вообще рукодельница.

— Да тебе прям повезло с ней — засмеялся Слива.

По очереди хвалим деда, он аж загордился, хвалим их хозяйство, животных, самогонку, жахнули ещё два раза по 40, стало вообще хорошо. Холодная молодая картошка оказалась просто обалденно вкусной. Дед, ещё метнувшись, принёс холодных ребрышек, они оказались очень вкусными.

— Маньку загнал — доложился он нам ставя на стол тарелку с рёбрышками — пришла умница.

А мне уже хорошо, я уже никуда ехать не хочу, развалился на диване и ем редиску, а дед снова наливает и приговаривает.

— Вы только это хлопцы, резко не вставайте, унесёт. Медленно надо, медленно подниматься и закусывайте побольше. От же порадовали старика.

Только мы взяли в руки по рюмке, как во входную дверь раздались два хороших таких удара.

— Семёновна? — тут же спросил Слива и на всякий случай спрятал рюмку.

— Не — улыбнувшись произнёс Михалыч — это главный дегустатор пришёл, Константин Азизович.

Покряхтев, Михалыч подошёл к двери, отодвинул задвижку, широко открыл дверь и громко произнёс.

— Входи.

И тут мы обалдели. В сарай вошёл, деловито осматриваясь, здоровенный козёл. Судя по его виду, он тут всё считал своей собственностью. Мы замерли, рассматривая козла, он сначала скосил взгляд на Сливу, потом на замерших собровцев, потом на Няму, в конце удостоил меня чести своим взглядом. Потом он понюхал воздух, мы прям отчётливо услышали, как он его в себя втягивает, затем подошёл к улыбающемуся деду и легонько ткнул его своей башкой.

— Охренеть — выдал Клёпа — ты козла зовёшь по имени отчеству?

— Ага — кивнул дед — так и знал, что он сейчас сюда придёт и как только учуял-то?

Взяв с полки около самогонного аппарата небольшую миску, он налил в неё из бутылки грамм триста и поставил на пол перед козлом. Тот фыркнул, тряхнул своей башкой, ещё раз посмотрел на нас как на гавно, а потом начал пить. Итить. Вы когда-нибудь видели, как козёл пьет 70 градусную самогонку как воду? Я вот нет, а этот пил, фыркал и пил.

— Да ладно — шепотом произнёс Слива, наблюдая за козлом.

Козёл выпил или вылакал всё, ещё раз громко фыркнул и уставился на деда, а тот уже стоит с куском мяса в руке.

— Держи, мой хороший — дед незамедлительно протянул козлу закусь.

Кажется, у козла глаза как у нашего Ватари стали, узкие, по морде не видно, но думаю он морщится, он взял мясо из рук деда и принялся его жевать, снова смотря на нас будто оценивая.

— Дед, ты где его взял? — спросил Слива — он же натуральный алкаш.

— Тоже подарили — вздохнул Михалыч — я разок ему по дурости самогонки дал попробовать, этому понравилось, теперь как самогонки выгоню, этот тут как тут и ведь не откажешь ему.

Козёл, сожрав кусок мяса улёгся около ног деда и снова стал на нас смотреть.

— Наливаем — встрепенулся дед.

Следом встрепенулся козёл.

— Э нет — отодвинул его морду Михалыч — тебе хватит уже.

Но козёл продолжал упорно легонько бодать рогами деда. Мы только смотрели и улыбались на это.

— Вот же, рогатый, не отвяжется, да на!

Михалыч взяв миску, снова налил ему в неё самогонки, только уже поменьше.

— Всё, хватит, а то будешь завтра опять болеть.

— Он чё ещё и опохмеляться просит? — вконец обалдел я.

— А как же. Всё как у человека. С утра ходит как зомби, у Мишки обычно всю воду выпивает, потом за мной бегает и жалобно блеет, налью ему для опохмела, отстаёт.

— А это, Мишка-то его не порвёт? — спросил Няма наблюдая как козёл снова пьёт самогонку.

— Не, они лучшие друзья. Когда вдвоём по двору бегают, к нам все заходить бояться.

— Ещё бы — хмыкнул я — лютый пёс и козёл-алкоголик.

Все заржали.

— Всё понимает — продолжал нахваливать козла Михалыч — к ноге, сидеть, апорт, даже голос знает, бекает там по-своему. Но стоит ему заорать, Мишка тут как тут, а там уже спасайся кто может. Они вдвоём только меня и Семёновну слушаются.

Мы снова заржали.

— А Семёновна-то как к этому относится? — спросил я.

— Ну как — почесал затылок дед — ругается, конечно. Но как-то живём — дед пожал плечами.

Козёл выпил вторую дозу и уселся на задницу. Судя по его взгляду, он смотрел сквозь меня, готов.

— Вштырило — выдал Слива.

Снова смеёмся.

Жахнули ещё по одной. Козёл мирно сидел на заднице рядом. Потом, когда дед налил ещё по одной, он подошёл к Сливе и стал тыкаться в него своей головой.

— О, почувствовал родную душу — подколол Сливу Клёпа.

— Да отвали ты — начал отмахиваться от козла Слива.

Тот пытался дотянуться мордой до его рюмки. Слива попал козлу по морде, тот зафыркал и угрожающе зашипел.

— Э, э, братан — встал Няма с дивана и вытянул руки к козлу — успокойся.

— Азизыч, место — рявкнул дед — Няма ты тоже сядь.

Но было поздно. Оскорблённый козёл издал звук блеяния, мгновенно отошёл от Нямы на пару шагов, резко встал на задние лапы и попёр. Увернутся Няма не успел, я только увидел, как эта хреновина бьёт Няму своей башкой в грудь.

— Ух ить — только успел выдать Няма получив удар и отлетая назад в кресло.

— Ты чё козлина охренел? — встрепенулся Слива.

Но животное и не думало останавливаться, резко развернувшись, он попёр на Сливу выставив свои рога. Слива, поняв, что ему сейчас тоже прилетит мигом перемахнул через кресло, а козёл со всей дури врезался в кресло сдвинув его на несколько сантиметров.

— Стоять — завопил дед.

Схватив какую-то палку, он врезал ей козлу промеж рогов. Тот уже разворачивался в сторону собровцев, Клёпа за пистолетом вон потянулся. Удар на козла подействовал, он резко выдохнул, шлёпая своими похлебками и остановился.

— Иди отсюда — показал ему на дверь Михалыч — Няма, ты как?

— Нормально — прокряхтел тот сидя на кресле и растирая грудь.

— Я сказал: пошёл отсюда — снова показал козлу на дверь Михалыч.

Я просто охренел. И смешно, и страшно. Такого боевого козла я ещё не видел. Колючий сидит ржёт, поджав ноги.

— Вот они где — дверь распахнулась, и на пороге сарая появилась Семёновна.

— Моя крошка пришла — тут же выдал дед, бросая палку.

Семёновна загородила собой почти весь проход.

— Опять пьёшь, старый хрыч? И Азизыча опять напоил?

Мы снова заржали.

— Здравствуйте мальчики — устало произнесла Семёновна, входя в сарай и садясь на лавку.

По ней было видно, как она устала. Приветствуем её в ответ.

— Крошка моя, тебе налить для поднятия тонуса 50 капель? — начал суетиться вокруг неё Михалыч — у нас тут вон закуска есть. Мы по чуть-чуть с ребятами. Александр приехал, я их пригласил в гости, мужикам сказал, чтобы тебя нашли и передали, что мы тут будем. Ну что ты в самом деле, мы по чуть-чуть.

Козёл перестал шипеть и так же подошёл к Семёновне. Понюхав его морду, она произнесла.

— Напоил-таки — вздыхает — наливай — махнула ему рукой — рабочий день окончен.

С приходом Семёновны козёл стал шёлковый, да и дед тоже. Она нас усиленно звала в дом, но нам как-то и тут уютно было. Посидев с ними ещё часика полтора, попрощались и пошли к машинам, пора было ехать в Таус. Перед этим правда попросили посмотреть деда, не вырвался ли там на свободу Мишка. Всё было нормально, тот мирно лежал в своём вольере, но завидев нас, тут же встал на лапы и угрожающе зарычал.

Быстренько попрощавшись с Семёновной и Михалычем, мы прыгнули в тачки и ходу.

— Лютый козёл — сидя на правом переднем сиденье выдал Слива — и Мишка этот тоже лютый. Няма как фанера?

— Нормально — усмехнулся тот — синяк правда. Вот же засранец, я никак не ожидал, что он нападёт.

А мне хорошо. Я уже под градусом, сижу на заднем сиденье и вспоминаю козла с Алабаем. Всё, домой, спать.