Механическая пустошь

Глава 1 Болотная ведьма

Здешнее поселение располагалось на Хромой возвышенности. Около сотни домов которые облепили не только холм, но и змеей спускались вниз, образовывая защитный круг обнесенный деревянным частоколом и глубоким рвом. Впрочем, несмотря на массивные дозорные башни и торчащие отовсюду колья жители деревушке были настроены вполне миролюбиво. По их мнению, мир лишь временно угодил в дорожную яму, и теперь, потихонечку, выбирался обратно на наезжий тракт. Так что они были уверенно, что пройдет пару лет и все нормализуется. И жизнь пойдет своим чередом преспокойно колеся дальше, по дороге мироздания.

Как же они ошибались!

Впрочем, их заблуждения для странника не имели никакого значения: живут в неведенье и черт с ними, целее будут. Именно из таких соображений он умолчал обо всем что видел по дороге к Хромому поселению. Но надо отдать должное и старосте. Не стал мучать путника вопросами: прогулялся по Пьяному тракту целым и невредимым — уже хорошо, а что в дороге происходило, так кто об этом честно скажет.

Вылив на себя ведро студеной воды, Дар довольно фыркнул, и подхватил висевшее на кривом суку полотенце. Вытер лицо и пристально вгляделся куда-то вдаль. Столб пыли уже вырисовывался на горизонте. Кто-то явно не жалел коня, собираясь загнать того вдрызг.

Оторвался от работы и хозяин дома. Облокотившись подбородком на черенок самодельной лопаты он устремил свой взгляд в ту же строну, что и странник.

Одинокий фермер приютил диковинного путника не из жалости, а из интереса. И Дар отплатил ему нужной монетой. Несколько вечеров он практически до рассвета рассказывал старому земледельцу истории от далеких городах и странах. Говорил обо всем честно, без утайки. Лишь об одном умолчал рассказчик заканчивая длинное повествование. От этих мест осталось лишь жалкое название, да кривобокий дорожный указатель, вот пожалуй и все. Новый мир не щадил ни людей, ни места их обитания, превращая и тех и других в жалкие руины из надгробий и каменных остовов.

Но хозяин дома, что носил неприметную соломенную панаму и такое же блеклое имя, хоть и называл себя тугодумом, но сразу смекнул что к чему. Поэтому дослушав последнюю историю до конца, он лишь тяжело вздохнул и протянул: «да, делаааа», а затем молча отправился спать.

— Дела, — повторил за ним странник в тот вечер. И не преминул повторить это сейчас.

Он знал, что найти Утопленную ведьму будет не так сложно. Но с тех пор как он отсыпал местному следопыту десяток звонких монет на переплавку, прошло не больше суток.

Лошадь остановилась у плетенной изгороди. Из седла выскочил совсем еще зеленый парнишка — не больше шестнадцати, — и быстро направился к страннику.

Дар заметил на себе придирчивый взгляд фермера.

Слушать истории ты горазд, вот только желаешь чтобы происходили они подальше от твоего дома, — подумал Дар. И видимо оказался прав.

Не закончив работу, хозяин быстро удалился к себе в дом. Быть лишними ушами он явно не собирался.

— Мудрое решение, приятель, — согласился Дар. Но фермер этих слов не услышал, он уже хлопнул покосившейся дубовой дверью.

Надев рубаху, жилетку и засучив рукава странник приблизился к следопыту.

— Я к вам с новостями, миста перегрин, — отрапортовал юноша.

— Говори, — приказал Дар.

— Э нет, — заартачился следопыт. — Вначале вторую половину, как было уговорено.

Странник нахмурился:

— Я сказал, что отдам вторую часть, когда найдешь обиталище ведьмы. Только я его пока здесь не наблюдаю. Или ты собрался начертить мне путь на песке и убраться восвояси? Не выйдет.

— Бросьте, миста. Я не из таких. Мухлевать не приучен, — обиделся парень. — Просто без второй части я к ее схрону не сунусь. Хочешь обижайся, хочешь нет, но своя шкура ближе к телу.

Ответ вызвал у странника улыбку:

— А с деньгами не так страшно будет?

— Не ваша забота, миста перегрин. В общем, решайте, мое дело предложить.

Немного поразмыслив, Дар почесал заросшей щетиной подбородок.

— Уверен, что отыскал ее жилище?

— Как пить дать, — кивнул следопыт. — Там все вокруг, будто кричит что место дурной. Да вы когда сами все увидите — поймете. У меня от одних воспоминаний — мурашки по коже.

— Звучит интригующе, — ответил странник. — Дай мне пару минут.

— А как же…

— Держи свое вознаграждение. — Дар кинул парню металлическую плитку напоминающую шоколад: ровные квадраты использующиеся в качестве оплаты.

Когда странник забирал свой скромный скарб, фермер остановил его в дверях и тихо произнес:

— Нехорошее дело ты затеял, перегрин.

— А разве сейчас попадаются другие? — удивился странник.

— Я не об этом, — отмахнулся фермер. — Ты ведь один из тех кто спрыгнул с небес… ну ты понял о чем я.

— Понял, — кивнул странник.

Хозяин дома в очередной раз вздохнул.

— Ты один из тех кто хочет изменить наш поганый мир, так ведь?

— Можно и так сказать, — не стал отнекиваться Дар.

— Так вот что я тебе скажу, перегрин. Я прожил очень долгую жизнь и поведал всякого. Цель твоя благородна, но дорога к ней терниста и усыпана трупами. Разве не так?

— Допустим. — Голос Дара стал глухим, словно он принадлежал не ему, а кому-то другому.

— Так ответь мне, вераго. Может ли благородная цель запятнать себя чем-то подобным.

— Наверное нет, — осторожно сказал Дар.

Фермер коротко кивнул и положив путнику руку на плечо, добавил:

— Это правильно. Ну а теперь иди, а то следопыт уже заждался тебя.

Этот лес многие называли Жидким болотом. Редколесье сосен было заполнено водой практически по колено. Длинная, словно нити осока, которая путает ноги и промозглый ветер. Здешние места, будто вырваны из другого мира олицетворяли собой все те нелепости, что творились сейчас по всему свету.

Остановившись у дерева с двумя сросшимися стволами, Дар пристально оглядел округу. Тишина и покой. И все же что-то было не так. Какая-та неуловимая тревога, непонятно откуда взявшаяся.

— Теперь вы понимаете о чем я? — прочитав на лице странника некую тревогу, прошептал следопыт, и крепче прижал к себе огненный орех.

— Колдовство? — предположил Дар.

— А кто ж его знает, — нервно дернул плечом юноша. — Но скажу так: не к добру все это, не к добру.

Странник согласился и закинул в рот пучок сухой скрип-травы. Неприятные горький аромат разбежался по всему телу. А в голове возник отдаленный глухой звук. Лучший способ, чтобы почувствовать ворожбу. Если попадешь в ведьмин круг — звук станет более резким и оглушающим.

— Где ее обиталище? — смачно сплюнув под ноги поинтересовался Дар.

— Вон в той стороне, сразу за буреломом, — указал парень вперед. — там небольшая поляна с запрудой. В ней- то она и приютилась, тьфу ты мраково отродье!

— Уверен?

— Да что б не сквозь землю провалиться, — фыркнул следопыт. — Я когда в шагах ста от этого места оказался сразу знак схватил.

— Знак? — Дар одарил его требовательным взглядом.

Парень быстро кивнул и принялся рассказывать:

— Ну у нас в поселении так предостережение старых богов называют. Перед опасностью тебе вроде как знак свыше идет, мол, не лезь куда не следует.

— Прямо так и сказали? — нахмурился Дар.

Однако следопыт сразу уловил иронию и обидчив шмыгнул носом.

— Если бы так. Да тут ведь не так все просто. Я когда за кочкой примостился меня сначала в жар кинуло, потом в холод. Голова кругом пошла. Ну я под ноги то себе и глянул. А там, беда меня побери! — лица утопленников. Бледные, чешуйчатые, прямо как рыбьи бока. Но самое жуткое — глаза. Открытые, белесые. И вроде как живые.

— Прям таки живые? — никакого интереса в голосе.

— Не верите, — выдохнул следопыт. — Вы не думайте, я не из трусов. И всякого после Потопа повидал. Но такого! В общем, думайте как хотите, миста, а говорю все честно, без вранья. Утопленники это были. Целая армия утопленников. Взрослые и совсем дети. Я когда взгляд то поднял, они прямо окружать меня стали. Головы вперед выставили будто пики и ко мне направились. Я хотел того что рядом прогнать, начал защитные вирши начитывать и по воде со всего маху ударил. Она мне в лицо брызнула. А когда лицо то умыл, глянь, а вокруг никого нет, — замолчав, парень о чем-то поразмыслил почесав затылок и тихонько добавил: — Ну скажите чем не знак? Знак и есть, что бы вы там себе не думали.

Странник не стал ничего отвечать. Только проверил оружие, оберег на шее, и бесстрашно двинулся вперед, к ведьминому обиталищу.

Заводь напоминала обычную бобровую платину, только чуть выше и массивнее. Остановившись буквально в двадцати шагах Дар сплюснул мышь-траву и поглядел себе под ноги, нет ли там знака о котором так рьяно рассказывал следопыт. Но так ничего и не увидел, лишь мутную воду и развивающуюся в глубине тонкую траву.

Сделав еще несколько шагов вперед, он вновь остановился. Положил руку на кобуру и попытался успокоиться. Инстинкт охотника упрямо твердил, что его давно заметили и обратной дороги уже нет. Но мозг продолжал упрямо отрицать очевидное. И все-таки страх присутствовал. Именно он заставлял сердце биться набатом и холодил кончики пальцев.

Дар сделал еще одну попытку на сближение. Сырые ветки на самой вершине запруды зашевелись и разразились предупреждающим скрипом.

Может это и есть тот самый знак? — подумал странник. И опять разум сигнализировал обратное. Обычный ветер, обычный звук леса. Пусть и странного, сырого, смердящего как дюжина волов, но все же леса.

Тогда он глубоко вздохнул. Унял пробежавшую по телу дрожь и уверено произнес.

— К черту все эти знаки…

Он ожидал, что именно сейчас все начнется и колдунья продемонстрирует ему свою мракову силу. И вновь ошибся. Лишь странное покачивающееся бревно угрожающе выставив на всеобщее обозрение кривые сучки проплыло мимо.

— Ну раз так, тогда я в гости, — уговорил сам себя странник и сделал недостающие шаги.

Вблизи запруда оказалась не такой хлипкой, как издали. Бревна лежали ровно бок к боку, а ежи веток накиданных сверху лишь создавали определенную иллюзию, чтобы никто не заметил странного жилища.

Молодец, следопыт, заприметил обиталище, — мысленно похвалил парня Дар.

Склонившись он внимательно оглядел сооружение и не нашел ничего напоминающего дверь, лаз, нору или что-то похожее.

— Как же ты сюда попадешь? — на этот раз мысли не удержались в голове и вырвались наружу.

И словно странный ответ с противоположной части запруды раздался протяжный скрип.

Вход располагался именно там — небольшая дыра наполовину ушедшая под воду. Едва уловимая улыбка на лице Дара говорила лишь об одном: ему интересна игра, которую предлагает болотная ведьма.

Ветка зацепилась за длинный плащ, заставив ткань затрещать. Выругавшись, Дару все-таки удалось проникнуть внутрь, хотя и стоило не мало усилий.

Когда ноги еще находились снаружи, а тело уже исчезло в пустоте узкой норы, кто-то схватил стрелка за плечи и с силой дернул его изо всех сил. Перекатившись через плечо, Дар резко вскочил на ноги едва не ударившись в потолок. Ноги сами собой подкосились и странник в один миг оказался на коленях.

— Что б тебя! — выругался он.

— Довольно необычное приветствие, — раздалось из темноты.

— Кто здесь? — револьвер уже был в руке.

— А кого ты ожидал здесь увидеть?

— Вот именно что увидеть, — откликнулся Дар. Разговаривать с пустотой у него не было никакого желания.

Раздался короткий хлопок и темноту нарушил призрачный свет.

Тонкий словно игла он резко распространился упершись в колючие стены. Дар попытался встать, но понял что совершенно нет сил.

Он сидел на стуле, а прямо напротив него стояла ржавая клетка. Толстые прутья, маленькая дверь и большой амбарный замок.

— Так лучше? — поинтересовалась колдунья.

Она была внутри и странник видел цепи на ее запястьях и стальное кольцо на шее.

Дар машинально потянулся к клетке, но цепь остановило его движение.

— Это для твоего же блага.

— Предусмотрительно, — кивнул странник.

Колдунья улыбнулась. Но в густом полумраке это могло быть просто иллюзией, игрой света и тени.

Странник повидал в своей жизни слишком многое, чтобы удивляться. И все же болотной ведьме удалось это сделать.

Он представлял ее совершенно иной: старой, с лицом изъеденным оспой или другой болезнью и проплешинами на голове. Впрочем, внешний вид был не самым главным. Зло может носить любое обличие, даже самое невинное.

Дар смотрел на женщину средних лет. Грязную, с ввалившимися глазами, острым носом и выступающими скулами. Неужели она сама выбрала свое заточение?

— Не ожидал увидеть такого? — поинтересовалась ведьма.

— Я не строил никаких предположений, — ответил Дар, ощутив как в горле в стал ком. Ему словно не хватало воздуха. А между тем маячок в его голове продолжал монотонно звучать, не сигнализируя об опасности.

Женщина в клетке наградила его туманной улыбкой:

— Лукавишь, перегрин. А все дело в твоей природе. Чужакам тяжело принимать мир, который не принадлежит и никогда не будет принадлежать вам.

— Я не стремлюсь к господству, — ледяным голосом ответил Дар.

— А как на счет твоей цели. Изменить все сущее?

— Никогда не думал, что благородные цели…

— Благородные цели? — ведьма грубо прервала гостя. — Вот уж не думала, что когда-нибудь словно услышу эти слова.

Дар сдвинул брови:

— И чем же они плохи?

— Они лживы, — осклабилась ведьма. — Даже если ты сам еще этого не понимаешь. Опасный путь пропитанный кровью и безумием способен завести тебя в тупик.

— Не думал, что вновь услышу эти слова, — съязвил странник.

Ведьма коротко кивнула, оценив реплику, и немного помолчав сухо сказала:

— Говори зачем пришел? Сегодня не самый лучший день, чтобы рассуждать о будущем.

— А разве ты не видишь все наперед? — осторожно поинтересовался Дар.

— Если мне позволено это делать, — колдунья покрутила головой осмотрел свою ржавую клетку, и вновь уставилась на гостя. — Но сегодня — лишь догадки. Поэтому говори, зачем тебе понадобились силы мрака?

Запустив руку в дорожную сумку Дар немного помедлив все-таки извлек найденную в развалинах храма погнутую табличку-инструкцию и кинул ее к ногам ведьмы. Пластина легла правильной.

Ведьма всего секунду смотрела на надпись, а потом печально уставилась на странника.

— Ты считаешь, что человек без тени находится там, откуда эта вещь? — догадалась она.

— Я в этом уверен.

— Самоуверенность, плохое качество, — напомнила ведьма.

— Скажи, если я ошибаюсь.

Прильнув к стальным прутьям, ведьм выставила вперед свой тощий, кривой палец. И хотя между клеткой и странником было достаточное расстояние, перст оказался возле самого его лица.

— Ты не в том положении, чтобы указывать мне, — прошептала ведьма. Ее длинный, кривой ноготь едва коснулся мужской щеки. Но Дар выдержал этот жест. Сквозь щетину проступила тонкая плоска крови.

Резко убрав руку колдунья жадно слизнула кровь и закатила глаза. Ее лицо и тело начали меняться на глазах, и даже мешковатая одежда не могла скрыть странные метаморфозы.

Лицо женщины словно скомкали как бумажный лист. Кожа пошла трещинами морщин, щеки опали, а на их месте проступили острые скулы. Но самые необычные перемены произошли с глазами. Лишившись зрачков, они превратились в нечто бурлящее, напоминающее жидкость, а не как не роговицу.

Из-под одежды проступил выпуклый живот, руки приобрели заметную опухлость, а шею изуродовали несколько подкожных пузырей.

Схватившись за прутья, ведьма едва не разжала их. Но вырваться наружу ей не удалось. Временный экстаз перевоплощения быстро спал, навалившись на плечи бессилием.

Раззявив беззубый рот, старуха что сидела в клетке, выпустила наружу неприятный плотный дымок. По запаху напоминающий тухлый пыльный гриб.

— Ох, какое бешеное рвение. Впервые встречаю такой безумный напор.

— Я не за этим пришел сюда… — начал было странник, но старуха недовольно шикнула на него.

— Помолчи, — мне необходимо сосредоточится. Небольшая пауза, тяжелое дыхание, и вновь ее голос: — Чувство вины, вот что гонит тебя вперед. Оно просто огромно. — Ее веки пульсировали словно напряженные жилы. А она глубоко дышала и говорила, говорила не останавливаясь. Рубленные фразы, обрывки. Она захлебывалась слюнями, будто тонула в болотной жиже. Но Дар слышал. Все до единого слова, понимал о чем идет речь и был со всем согласен. — Ты совершил проступок определивший твою дальнейшую судьбу. Вначале в тебе зародилась обида, переросшая в жестокость. Да, все верно. Это произошло в тот самый день, когда ты погубил собственного родителя. Неосознанно, но под влиянием одного человека. О, он глумился не только над тобой, он уничтожил весь ваш род, оставив тебе неутешительный выбор. И ты выбрал изгнание. Бесконечный путь к недостижимой цели. Ненависть, гнев и отчаянье не лучшие сопровождающие в твоем путешествие.

Дар стоило неимоверных усилий, чтобы сдержать нахлынувшие эмоции. Помолчав, он отвел взгляд в сторону, словно слова колдуньи заставили его вернуться в прошлое и заново пережить те ужасные события. Но потом все же нашел в себе силы сказать:

— У меня были другие… настоящие помощники.

— Ах да, — колдунья быстро закивала. — Вижу. Судьба и впрямь к тебе благосклонна, муренмук. Ты отыскал нечто ценное, чтобы тут же это потерять. Странная ирония, не правда ли?

— Не говори мне о том чего я и так знаю! — зло огрызнулся Дар.

Насупившись, колдунья напряглась и резко выплюнула пару бранных слов, а затем стала говорить уже более спокойно:

— Здесь мои законы. И не надо мне перечить! Я говорю что вижу. Не скажу то что у меня на языке, не скажу вообще ничего. И если я спрошу — ты должен будешь ответить. Понял меня, глупый моменраг?!

Странник ничего не ответил, но и без слов было понятно, что он готов играть по правилам мракового отродья.

— Хорошо, — заключила колдунья. — А теперь задавай свой вопрос. Но лишь тот, что сильнее всего волнует тебя.

— Я ищу тех кого потерял, — застыв в нерешительности все-таки сказал Дар.

— Вот как! Еще минуту назад попутный ветер дул совсем в другую сторону, — искренне удивился затворница.

Короткий кивок в знак согласия.

— И что же заставило тебя передумать?

— Без них мне не дойти до конца. Я это чувствую, — признался странник.

— Уверен?

— Я верю, что это так.

Закрыв глаза, колдунья пошамкала беззубым ртом, словно вспоминала недавний вкус крови. Именно благодаря ему она смогла заглянуть в прошлое странника.

— Когда ты покинул храм в песке, куда ты отправился? — спросила старуха. — Почему ты изменил маршрут?

Глаза странника сверкнули в полумраке. Что-то сжалось внутри и стало трудно дышать. Давно он не испытывал ничего подобного. Что это? Но не успел Дар поразмыслить на этот счет, как в голове родился пронзительный свист. Колдовство прикоснулось к нему, задев заготовленную ловушку.

— Отвечай! — потребовала колдунья.

— Обещание, все дело в нем… я сказал, что спасу тех детей. Чего бы мне это не стоило.

— И что же ты сделал?.. — процедила сквозь сжатые губы ведьма.

— Исполнил обещание.

Он нагнал их возле вороньего брода, там где песок превращается в грязь, а сухие деревья торчат из мерзкой жижи корнями вверх.

Разбив лагерь на правом берегу, черноколпачные выставили дозорных и мирно разошлись по своим массивным, деревянным кибиткам. Впереди их ждал самый тяжелый переход. И без хорошего отдыха завтра им не сдюжить. Дороги за переправой почти нет. Одна грязь, которая словно ненасытный троглодит пожирает все без разбора: камень, бревна, ветки, колесной обод.

Оценив выставленную охрану, яркость чадящих факелов и расположение грозных повозок — странник решил не рисковать. Он хорошо помнил, что застать противника врасплох, уже половина успеха. Поэтому пристроившись возле сухого дерева, Дар позволил себе забыть обо всем на свете и немного вздремнуть.

Разбудило его протяжное лошадиное ржание. Вскочив, Дар схватился за револьвер, но быстро сориентировался и понял что к чему. Процессия решила не дожидаться рассвета и отправилась в путь еще за светло.

Проводив взглядом удаляющейся арьергард людей в черных одеждах, странник решил, что ждать следующей остановки не имеет никакого смысла. После сегодняшнего перехода они будут уже возле стен Криптория — бывшей святой обители, которую теперь обосновали мерзкие еретики.

Острый взгляд проследил извилистый трак утопающий в дорожной грязи и устроившись поудобнее, скрестил ноги перед собой, закрыл глаза.

Давно он не крал чужую волю — именно так называл это умение старый вераго Берг.

«Мрак меня побери, да я не промышлял этим с того самого времени как покинул Гриф», — мысленно поругал себя Дар. «Получится ли? Смогу ли я дотянуться на таком расстоянии?» Впрочем, в том что у него выйдет, странник не сомневался. И хотя умение со временем меркнет, без следа все равно не уходит уже никогда.

Глубоко выдохнув, он попытался настроиться на нужную волну. Как гребанный проигрыватель! — в очередной раз вспыхнули в памяти слова вераго. Просто набери в грудь побольше воздуха и отправляйся в путешествия, словно лупастый лягушонок Флик.

Так странник и поступил. И грубая мантра помогла. Он повторил ее слово в слово, точно таким же голосом как был у Берга, хрипатым и глухим. Получилось почти похоже.

Во тьме окружавшей его внезапно появились контуры. Призрачные линии бледно-коричневого света. Вначале они едва угадывались на фоне великой пустоты, но вскоре все изменилось. Они стали гораздо ярче и принялись пульсировать, будто вены по которым течет нескончаемый кровяной поток. Дар немого сбавил напряжение: так называемая настройка состоялась. Теперь он был где-то между абсолютной пустотой и поводком способным привести его к чужому сознанию. Не человеческому, но сейчас это даже лучше.

Совершив еще один глубокий вдох, Дар ощутил, что может переходить к следующей стадии. Мысленно опустив взгляд он различил в пустоте свою руку. Правда сейчас она больше напоминала уродливую клешню, а не привычную человеческую конечность.

Клацнув, странник потянулся вперед и едва не прикоснулся к ближайшей световой волне. Та напряглась, как напрягается живой организм в случае опасности и издал неприятный, пронзительный звук.

Если бы у Дара были руки, он бы обязательно закрыл уши. Но сейчас он не имел такой возможности. Поэтому он повторил попытку. Слишком грубая работа. Он представил себя мастером, который слишком давно не брался за ремесло. Тут надо было действовать аккуратно, доверившись мышечной памяти. А он слишком торопит события.

Клешня сжалась резко, волна натянулась и… лопнула.

Дар не стал выплескивать в пустоту негатив сотни разношерстных ругательств. Это абсолютно бессмысленно. Место в котором он сейчас находится глухо к подобным проявлениям слабости.

Теперь нужно ждать новой волны.

Противный звук возвестил о новой возможности. Линии было аж целых три. И каждая ярче предыдущей — а значит крепче.

Но полагаться на случай Дар больше не стал. Постаравшись совладать с собственными мыслями — потому что именно они, а не мышцы сейчас руководили клешней, — он потянулся к самой нижней волне. Осторожно прикоснулся к ней лезвием, и замер. Получится или нет? Волна откликнулся короткой мелодией, словно струна, но не порвалась. Тогда странник осторожно сжал клешню, почувствовав приятную вибрацию, которая исходила от нити. Дождавшись пока звук повториться, и не один раз, он нежно потянул ее на себя, будто вытягивал нить из веретена.

Никаких обрывов.

Волна немного сопротивлялась, но после небольшого усилия пошла свободна, и вскоре, оказалась прямо перед Даром.

Получилось! Мысленно возликовал странник. И в этот самый миг она резко натянулась и дернула его за собой. Контакт состоялся. И теперь просто надо было выбрать нужный диапазон. Или по простому — захватить жертву.

Взмыв над пустотой, Дар продолжал держать в клешне путеводную нить. Еще миг и она оказался прямо над обозом. Странные яркие очертания на темном фоне. Не живые существа, а их призрачные копии. Тени, здесь, в пустоте, они лишь яркие наброски.

Быстро оценив ситуацию, Дар прицелился и отпустил нить.

Неведомая сила буквально швырнула его вниз, прямо на спину впередиидущей лошади.

Повозки двигались медленно, словно лямка грехов тянула их назад, не давая возможности использовать всю силу. Постоянный скрип колес, недовольное ржание и непрекращающиеся ругательства — все эти звуки заглушали плач, что доносился из трех последних кибиток. Избавившись от притворного сна, дети наконец начинали понимать где оказались. Внутренняя темнота пугала. И не просто пугала, а повергала неокрепшее сознание в настоящий ужас.

Нытье постепенно превратилось в надрывный плач. Пленники буквально захлебывались в своем отчаянье.

— Затки им пасти! — приказал один из монахов, что двигался на гнедом вдоль обоза.

— Всех сразу? — удивился поравнявшийся с ним возница.

— Конечно!

— Как ты себе это представляешь?

Всадник нахмурился, недовольно заскрипев зубами:

— Вскрой им глотки и дело с концом!

— И что мы доставим мертвецу? Бесполезные тушки?! — взвился возница.

— Тогда просто накорми их дорожной дрянь, — согласившись, предложил всадник. — В общем сделай хоть что-нибудь, чтобы их заткнуть!

Возница кивнул, приподнялся на козлах и внимательно вгляделся в утопающую в тумане дорогу.

— Потерпи, до Колозиума осталось чуть больше час. Там накормим твоих крикунов до отказа.

— Тогда прибавь ходу! А то того и гляди не сдержусь, и тогда придется устраивать привал прямо здесь на Гнилых грядках.

— Не будь ты заказчика, я бы послал тебя куда подальше! — буркнул возница.

— Но ты этого не сделаешь, потому что слишком печешься о своей жалкой шкуре, Рип-падальщик! — расслышав недовольство, рявкнул наездник.

У старого менялы, что владел рогатыми повозками, нашлось бы что ответить и на этот острый выпал нанимателя, но в этот самый момент произошло непоправимое…

Ведущая лошадь внезапно всхрапнула и резко ринулась в сторону. Никогда с ней такого раньше не случалось, — а тут на тебе! Толи почуяла какого хищника, толи на старости лет подхватила безумие, но когда ее попытались утихомирить, она разошлась не на шутку. Огромная узкая повозка, которая состояла из нескольких ярусов и оттого напоминала портовый ящик, накренилась. Колеса, увязнув в колее, издали натужный скрип, и…

Когда до конечной цели всего три с небольшим лиги обидно спотыкаться на ровном месте. Видать не обошлось здесь без проклятий Корявой нагаворщицы, решил меняла.

— Стой! — рявкнул Рип тормозя колонну. Но было уже поздно. Главная повозка, где он хранил рабочий скарб и конечно же ценный во всех смыслах металл, с терском рухнула на землю, придавив собой двух наемников в темных балахонах, которые не успели вовремя сориентироваться.

Сдавленный стон растворился в неистовом ржании. Лошади довольно тонко умели чувствовать опасность, но сейчас они подались всеобщей панике.

— Назад! — продолжил командовать Рип.

Пока он слабо представлял себе каким образом продолжить путь, когда на дороге такое. Его главной задачей было не допустить, чтобы пострадали повозки с товаром.

Он редко торговал Живностью — именно так меняла называл сопливых подростков. Всех до единого — и не важно какого возраста и цвета кожи эти маленькие отростки. Поэтому провернув такую серьезную по его меркам сделку, он ни за что на свете не хотел оплошать. Перспектива сделать подобные вылазки постоянными, заставила Рипа спрыгнуть с козел и лично руководить решением внезапной проблемы.

После наступления Потопа люди стали ценить потраченное время. Они не просто торопились жить, а желал заполучить все и сразу. В один миг, в одну короткую секунду. Но были и те, для кого время превратилось в дорожную пыль. Нынешний заказчик Рипа-падальщика был как раз из разряда таких.

Повозку разобрали довольно быстро, а вот с основой пришлось повозиться.

— Сколько тебе нужно времени? — поинтересовался человек в балахоне.

Рип тяжело вздохнул и уставился на глубокий капюшон из-под которого виднелось худое вытянутое лицо. Но ни это вызывало у менялы трепет, вовсе нет. Пугало его другое. Заказчик был слеп. Но при этом умудрялся видеть дальше больше, чем зрячий.

Данный факт выяснился совершенно случайно. На одном из привалов заказчик приказал обождать и не отправляться в путь. А когда меняла попытался выяснить в чем причина задержки, человек в балахоне ничего не ответив, встал взбираться на ближайший холм. Оказавшись на вершине он указал Рипу-падальщику на горизонт, где собиралась песчаная буря. Именно, здесь, в свете багряного рассвета меняла и заметил два лиловых шрама, на том самом месте, где должны быть глаза.

— Еще немного, — дрогнувшим голосом ответил меняла.

Заказчик приблизился к мертвой лошади, что решила взбрыкнуть и завалила повозку. Присел рядом, положил ладонь на круп. И спустя минуту — недовольно покачал головой.

— Что-то не так? — насторожился Рип.

— Не хорошо это, — змеей прошипел заказчик.

Не успел меняла задать следующий вопрос, а слепец уже приказал своим людям открывать повозки и выводить детей.

Рип собирался было возмутиться, но костлявая кисть крепко сжала его плечо. И тело пронзила невыносимая боль.

— Пусть твои люди помогут, пока он еще далеко…

— Кто он? — не понял меняла.

— Враг, — коротко произнес человек в балахоне и быстро оглянулся, словно кто-то окликнул его.

Спорить со слепцом было бесполезно и Рип подчинился.

Они почти успели. Построив измученных детей в цепочку, монахи на лошадях окружили колонну по обеим сторонам и неспешно двинулись вдоль колеи.

— Эй, а ну стой! — Рип позволил себе схватить заказчика за широкий рукав балахона, когда тот собирался вскочить на коня. — А как же оплата?

— Ах да! Безусловно! — на лице слепца возникла хищная улыбка, от которой у менялы кровь застыла в жилах и он сразу позабыл о вознаграждении.

Рука резко потянула менялу, прямо под глубокий капюшон. И что-то неимоверно прожорливое впилось в щеку. Кровь брызнула во все стороны. Рип попытался одновременно вырваться и подать голос. Но неведомая сила настолько сильно подчинила его себе, что у менялы не вышло даже жалкого стона.

Помощники застывшие возле рогатых повозок не кинулись на помощь. Наблюдая со стороны за тем, как стремительно их лидер расстается с жизнью, они все как один молились богам. И не важно каким. Главное, чтобы их миновала незавидная участь Рипа-падальщика, который теперь уж точно оправдывал свою неприятную кличку.

Отбросив в сторону тело менялы, словно набитое сеном чучело, человек в балахоне вытер рукавом окровавленное лицо и быстро запрыгнул на коня, даже не взглянув на застывших в ужасе людей. Сейчас его заботила только одна вещь — опасность, которая стремительно приближалась к ним с востока.

Им удалось пройти не больше лиги, когда налетевший ветер возвестил о чужом присутствии. Сухие ветки затрепетали в такт пронзительному клекоты сыча-перевертыша.

Подав знак, человек в балахоне остановил цепочку и прислушался. Но привычные для слуха звуки тут были не причем. Даже крылатый предвестник опасности не привлек его внимания.

— Уже близко, — наконец произнес заказчик.

И подтверждением его слов, среди кривых сучьев вспыхнули янтарные глаза. Одни, вторые, третьи. Уже через минуту их было бесчисленное множество.

— Очень умно, — поведя носом недовольно прошипел человек в балахоне.

Взяв пленников в кольцо и хищно выглядывая из густого тумана, неведомые звери прятаться среди старых коряг.

— Приготовиться к бою! — скомандовал заказчик. Монахи как по команде извлекли стрельники и устремили их в молочную пустоту.

В ответ послышался недовольное рычание.

— Муренмук, — осклабился человек в балахоне. — Уже совсем рядом.

И он оказался прав. В следующий миг хищники атаковали. Тощие твари с обглоданными мордами и торчащими из пасти кривыми клыками. Если в старом мире, до Потопа, кто-то и помнил их название, то сейчас наверняка позабыл.

Раздались выстрелы, крики и жадное чавканье. Даже самые искусные стрелки не могли справиться с неистовой злобой, что вырвалась на свободу из густой белизны.

Слепец равнодушно взирал на происходящее со стороны прекрасно понимая что проиграл. Спрыгнув с коня, он поправил полы длинной одежды и уверенно направился подальше от дороги, туда где его ждал враг.

Хищники упрямо проносились мимо, даже не предпринимая попытки напасть на человека в черных одеждах.

Каждый шаг давался с большим трудом. У грязи под ногами, словно отросли щупальце. Но заказчик знал, что это не так. Просто здесь, среди мертвых деревьев, вросших корнями в бесплодную землю не было место живым, и любое движение воспринимался как некий акт враждебности.

Из тумана выступили очертания кривых стволов. Человек остановился не обращая внимания на то, что его голенище погрузилось в чавкающую жижу почти по колено. На этот раз он не стал прибегать к помощи своего обоняния. Выставив вперед руку он словно прикоснулся к мутной пелене. Его перст указал сначала на одно дерево, затем на второй, и наконец уткнулся в третье. Но это было вовсе не дерево. Высокий худой силуэт, который теперь нельзя было спутать ни с чем другим.

Странник сделал несколько шагов вперед. Туман, будто бы отступил в сторону, и теперь, можно было без труда различить худощавую фигуру в длинном дорожном плаще.

— Стало быть, это ты преследовал нас от Рельсового тупика, — задумчиво произнес слепец.

Странник кивнул. Ветер сменил свое направление, принеся весточку с колеи. Одинокие крики проигравших и завывание победителей.

— В чем твоя выгода? — задал мучавший его вопрос человек в черном.

— Всего лишь слово, — не стал скрывать странник.

— Слово? — удивился заказчик. Он бы уловил фальшь. Но ее не было. По крайне мере его противник свято верил в это. И все-таки сомнение, пусть и призрачное, продолжило грызть изнутри, поэтому он спросил: — Проделать такой путь ради простого обещания, прости, но вериться с трудом.

— Каждый сам выбирает, во что ему верить, — равнодушно ответил странник.

— Ты прав, муренмук, больной мир слишком сильно перемешал все вокруг, — согласился слепец. — И все же тебе придется отступить. Отзови прочь этих степных шакалов.

— Навахи, небесные псы, — поправил его странник. — И они сами знают, кому помогать, а с кого содрать кусок мяса.

Слепец недовольно поморщился.

— Ты даже не представляешь, кому перешел дорогу, моменраг! Если эти маленькие ублюдки не попадут в застенки Колозиума… Смерть покажется тебе спасением!

— Поверь, за свою жизнь я нажил немало врагов. Так что твои речи меня нисколько не пугают, — слишком спокойно сказал странник и немного приблизился к человеку в черном.

Но тот даже не шелохнулся. Сложив руки на груди, он смиренно опустил голову, погрузившись в собственные мысли. Поравнявшись с ним, странник бросил в его сторону пренебрежительный взгляд и направился к колее. В этот самый момент, человек слегка повернул голову и резко бросил ему в спину:

— Alea jacta es.

Странник резко обернулся. Но вокруг уже никого не было. Лишь темные одежды, небрежно брошенные в грязь, словно истлевшие лохмотья. Вокруг никого.

Тяжелый каблук странника втоптал остатки балахона глубже в грязь. Сплюнув остатки живун-травы на то место, где еще минуту назад находился слепец, убрал руку с револьвера и облегченно выдохнул.

Сегодня сумрачный проводник отступил, признав свое поражение. Но Дар был уверен, что это ненадолго. Вскоре будет новая встреча и на этот раз слепец не ограничится простым разговором. Ведь зло не умеет проигрывать и ему обязательно надо получить реванш.

Глава 2 Пустое предсказание

Ведьма долго молчала, а когда странник кашлянул в кулак, вздрогнула, словно от испуга.

— Занятная история, муренмук, — наконец сказала она. — Ты поступил смело, но недальновидно.

— Мне плевать на твои нравоучения, ведьма, — зло огрызнулся странник.

— Тогда что тебе нужно?

— Я хочу знать где сейчас человек без тени! Ответь, и я не стану тебя донимать своим присутствием.

Ведьма улыбнулась и провела пальцем по ржавой решетке.

— Ты затеял опасную игру, перегрин. Слишком опасную игру. Но знай правила в ней диктуешь отнюдь не ты. Впрочем, ты и сам все понимаешь. Тот кого ты разыскиваешь ближе чем ты думаешь. И поверь он ждет твоего прихода.

— Мне нужно знать где он, — сквозь зубы несколько раз повторил Дар.

— Тогда загляни в себя, это самый лучший способ. Тем более что ты и есть его тень! — Теперь колдунья не просто улыбалась. Она оскалилась и начала смеяться, задыхаясь в глубоких хрипах.

Но странника эти слова нисколько не тронули. Он знал, что когда-то ему придется выслушать правду. Жестокую истину собственной незавидной участи с которой он уже давно смирился и не видел для себя иного исхода.

— Что для этого нужно? — с нажимом произнес Дар.

— Подойди ближе, присядь, — шепотом, словно заговорщик сказала ведьма.

Дар дернул рукой и не встретил сопротивление — цепь сковавшая его, исчезла.

Приблизившись к клетке, странник сел напротив, сложив руки перед собой.

— Что дальше? Ты предскажешь мне судьбу?

Ведьма зацокала языком и покрутила перед ним указательным пальцем.

— Нет, ты сделаешь это сам. Я лишь помогу прочесть те знаки, что появятся среди веток и песка.

— Хорошо, я согласен.

— Не так быстро, муренмук, — остановила его ведьма. — Взамен, ты окажешь мне одну услуг.

— Говори… — На лице странника возник скорее интерес, чем обеспокоенность.

— Не сейчас, еще не пришло время, — не стала спешить ведьма.

Подготовка к ритуалу не заняла много времени. Странник натаскал веток — надергал прямо из стен жилища-запруды. Ведьма отобрала самые свежие и сложила перед странником пирамидой, словно собиралась разжигать костер.

Тревожный звонок в голове странника усилился. Опять колдовство. Впрочем, иного выхода все равно не было.

— Хорошо, что дальше? — поинтересовался Дар.

— Вдыхай, — приказала ведьма.

— Вдыхать?

— Склонись и вдохни полной грудью, муренмук. У нас не так много времени.

Он повиновался. И как только его нос едва не коснулся сухих веток, все вокруг заволокло дымом.

Как он не старался, но видел вокруг себя лишь тьму. Вязкую, маслянистую. Прикасаясь к ней странник ощущал ее пальцами, всем телом. Он словно угодил в бочку со смолой. В начале было все ничего, но внезапно что-то изменилось. Жидкость, словно закипела, охватив тело невыносимой болью. Дар вздрогнул и попробовал открыть глаза. Но ничего не вышло. Тогда попытался совершить хоть какое-то движение. Безрезультатно. Он словно лишился собственного тела, и был способен просто молча наблюдать за происходящим.

Тем временем боль усилилась. Теперь это был не просто жар, а нечто невообразимое, будто его привязали к вертелу и решили хорошенько подрумянить бока.

Стиснув зубы странник терпел, безропотно ожидая, когда тьма отступит. Но ничего не происходило, а терпеть уже не было сил, когда неведомая сила вырвала его из мрака.

Открыв глаза, Дар огляделся. Вокруг все было скрыто тонкими струйками дыма напоминающего призрачную вуаль. И лишь легкое дуновение заставляла эту тонкую занавесь слегка извиваться играя на темном фоне.

— Слишком много вопросов… у тебя слишком много вопросов… небесный путник… — раздался вкрадчивый женский шепот.

И вуаль пришла в движение подхватив тихий голос и закружив его в странном танце глухого эхо.

— Где я? — закрутил головой Дар.

— Неправильный вопрос… Задай правильный вопрос… ты должен… обязан… хотя бы попробуй… время… оно неумолимо утекает… торопись глупец… — Голосов стало несколько. Они переплелись и разлетелись как мошкара потревоженная ярким светом.

— Мне нужно найти… — осторожно начал странник, но его перебил задорный девичий смех.

— Разве ты не заметил: ты постоянно кого-то ищешь… разве это не странно… удивительно… невообразимо. Разве ты не устал? Он никогда не устанет… пока не остановится… но он должен…должен, но не станет… станет… нет, он не станет этого делать…

Дар закрутил головой пытаясь отыскать хозяек голосов. Но за прозрачной завесой была лишь темнота.

— Говори…говори… говори…

И странник предпринял новую попытку:

— Мои попутчики, они были со мной пока…

— Пока смерть не разлучила вас… — догадался голос. — Ты даже не успел опомниться потомок звезд… а ты не любишь, когда что-то выходит из-под контроля…

— Они не погибли… я это знаю, — дождавшись пока голоса затихнут, сказал Дар. — Мои сны не могут лгать… Где они?! Отвечай!

— Нет… еще не время, — нараспев затараторили голоса. — Ты еще не готов… не сейчас… не сегодня… наберись терпения, муренмук… ты встретишь их… обязательно встретишь…

— Где?

— Там куда их запрятала судьба… силки… ловушка… законы Парадокса… они неумолимо движут тебя к смерти… и тех кого ты возьмешь с собой… так что подумай: стоит ли… это твоя ноша, а не чужая…

— Это их выбор! — недовольно проскрипел странник.

— Выбор?.. ты неимоверно упрям и прямолинеен, муренмук… ты принудил их… а не открылся… непростительная ошибка… поэтому пока рано… а нынче не время…если Парадокс позволит, ты встретишь их вновь… вытащишь из той ямы, куда они угодили… и все благодаря тебе… тебе… тебя…

Сжав кулаки, странник едва сдержал накатившие эмоции. Только вот возмущение все равно вырвалось наружу:

— Хватит! Прекратите! Ни черта вы не знаете! Ни черта!

— Спрашивай… время уходит, не трать его понапрасну… торопись…

— Человек без тени…

— А, вот ты о чем… знаем… понимаем… непосильная ноша… вечный противник… но перед тем как мы ответим, скажи почему ты жаждешь его смерти?..

Дар хотел ответить сразу, молниеносно. Но существовало одно «но» — причин было так много, что выбрать из них основную не имело никакого смысла. Поэтому его ответ был короток:

— Этот человек отнял у меня все, все что у меня было.

— Неправда… — выслушав странника, принялись перешептываться голоса. — ты сам разрушил свою жизнь… тот человек лишь ускорил неминуемое…

— Мне плевать, что вы там нашептываете! Где он?! Отвечайте! Иначе я не намерен больше ваш слушать!

Вуаль зашевелилась и в ней запутался задорный девичий смех.

— Ты посмотри, какой грозный… конечно, никто не любит слушать правду…и все-таки придется выслушать… хочешь ты того или нет… — Пауза, и едва слышное перешептывание. — Обернись… вспомни себя… узнай свое предназначение в мире обреченных… иначе ничего не выйдет… пропадешь… пыль дорог пожрет тебя…хи-хи… ха.

Возможно Дару просто показалось, но среди бесчисленных слоев вуали внезапно мелькнуло чье-то лицо, и не одно. Увлекшись разговором, как он не заметил их раньше.

Неуловимые призраки — они теперь были повсюду. Кружили среди белизны шепча на ухо свои жалкие предсказания. Но были ли они правдивы? — странник этого не знал. Отделить семена от плевел можно и позже, а сейчас достаточно просто слушать и запоминать.

— Где он?! — требовательно повторил он свой вопрос.

— А ты еще не понял? Ой, какой не сообразительный… вспомни какому богу служит твой враг… и сразу все встанет на свои места…ну что помнишь…

— Био-нова, — одними губами произнес странник. Он столько раз слышал это название от отца и не так давно услышал его вновь. Значит, вот куда спешит его враг. Теперь и правда картина стала более ясной. И хотя еще оставалось масса вопросов, путь человека без тени обрел определенный смысл. — Где находится лаборатория? — задал свой последний вопрос Дар.

— Там где гигант врос в скалу своими серыми боками, — на этот раз голос стал низким, оглушающим.

— Грей-Рок, — догадался странник.

— Ты посмотри на него… прямо ученый муж не иначе… такой смышленый… сразу все понял… — вновь нежно защебетали призраки. И следующие слова произнес уже кто-то другой. Грозный, пугающий. — А теперь — убирайся! Твое время вышло! И ты не стоишь нашего внимания… — нечто огромное промелькнуло за воздушной завесой.

Машинально, Дар потянулся вперед, сдернул вуаль. Выскочившая из темноты фигуры оказался мимолетным видением. Ужасное, искореженное лицо изъеденное толи червями, толи кошмарными болезнями. Странник был уверен, что оно принадлежало ведьме. Ее истинное обличие. Но уверенности у него не было. Резко отстранившись, он не удержался на крохотном островке и полетел вниз, в пустоту.

Когда странник открыл глаза мир вокруг пребывал в немом спокойствии. Ведьма находилась в клетке, а ветки сложенные пирамидкой оставались сырыми.

— Ты получил ответы на свои вопросы, пыльный муренмук? — поинтересовалась старуха.

Дар хотел что-то сказать, но вместо этого лишь устало кивнул.

— Они удовлетворили твое любопытство?

— Вероятно, — силы на одно слово все-таки отыскались.

— Что ж, тогда проваливай отсюда, моменраг. Мой время на исходе и я не желаю встречать гостей в твоем присутствии. — На этот раз улыбка на сушенном лице выглядела не такой радужной.

— Что? Гостей?! — растерянно переспросил странник.

Опершись на руку он попытался встать, но ничего не вышло. Гадание на ветках опустошило его, будто дырявый сосуд.

— Я что тебе сказала: убирайся! — выкрикнула ведьма.

— Пару минут.

— У тебя нет и пары секунд, глупец. Если не желаешь кормить червей, ползи!

Снаружи послышался лай собак и улюлюканье взбешенной толпы. По всей видимости гости уже пожаловали к порогу.

— Эй, ведьма ты у себя!

— Мерзкая тварь! Пригрелась прямо у нас под носом!

— И как мы раньше не углядели!

Возмущенные до предела голоса нарастали как плеск приближающейся волны. Еще немного и они осмелятся на то зачем сюда пришли.

— Спасибо, — поднимаясь на четвереньки, поблагодарил странник.

— Я тебя заклинаю, уходи.

Обхватив прутья дрожащими руками, ведьма практически просунула голову между ними и с грустью посмотрела на свое скромное убранство.

— Мое время подходит к концу, но не твое странник, — пошептала она. — Так иди своей дорогой, сумев отделить правду от лжи. Если у тебя это получится — ты достигнешь желаемой цели. — Она немного помедлила, с жадностью втянула затхлый воздух своей деревянной тюрьмы. И произнесла последнее напутствие: — И не жалей о содеянном, муренмук. Никогда, слышишь меня, никогда.

Не прошло и пары минут как стрелок покинул убежище ведьмы, а снаружи послышались первые грозные призывы. Крик уничтожает страх. Превращает его в эйфорию, притупляя разум. И у этого правила не бывает исключений. Собачий лай сменился радостными криками — из толпы вылетел первый факел. Упал на крышу и скатился вниз в воду.

Наступила тишина. Короткая, наполненная сотней недоумений. А потом в запруду устремилось уже пару десятков огненных стрел и факелов.

И не один не добился успеха. Огонь либо тух еще в полете, либо недолетал и шипя, плюхался в воду.

На этот раз реакция толпы была более выразительной. Вилы, колья, мечи и самострелы взмыли вверх. Они уже были готовы ринуться вперед, но что-то неуловимое не давала им сделать первый шаг.

— Это колдовство! Она нас проклянет! — раздался чей-то испуганный голос.

— Плевать! Когда нам много у нее на всех не хватит власти!

— Он прав! Ничегошеньки она нам не сделает!

— Тогда давайте избавим мир от этой твари!

— Вперед! Зададим ей жару!

Плеск воды возвестил о том, что для пришедших сюда больше не существовало страха. Ему на замену пришли совсем другие чувства, способные лишь крушить и уничтожать.

Ведьма прислушалась к шуму доносящемуся с наружи. Заклятье, что охраняло ее заводь больше не могла сдерживать натиск толпы. До исполнения предначертанного оставалось всего ничего.

— Значит так тому и быть, — обреченно произнесла она.

На крыше занялись первые лепестки огня, крики усилились и превратились в один сплошной гул. Палачи ликовали, но никто не смел зайти внутрь. И это правильно — за казнью лучше наблюдать с безопасного расстояния. Таков закон властвовал над толпой во все времена, таким он оставался и по сей день.

И все-таки кому то хватило смелости заглянуть в проклятую нору. Послышалось недовольное бурчание приправленное крепким словцом.

Ведьма притихла, напрягла взгляд. Она догадывалась кого принесла сюда нелегкая, но упорно не желала в это верить.

— Чертова дыра, — пробасил мужчина оглядывая колючие стены, лавку и сваленную в углу гору мелких костей. — И как ты здесь просуществовала столько лет.

Подслеповатый взгляд разглядел сначала факел, а потом и бегущие по стенам тени. Какие угодно, но только ни того, кто явился к ней в этот неурочный час.

— Только не говори, что тебе неизвестна моя участь, — недовольно хмыкнула ведьма.

Мужчина приблизился к клетке. Внешне он больше всего напоминал местного фермера: коренастая фигура, свободная рубаха, плащ-накидка, и лицо с грубой, загорелой кожей.

Всего лишь обман. Облик, который легко можно заменить, будто надоевшую шляпу. И тот кто пришел в госте к ведьме продемонстрировал свои возможности.

Факел лишь на миг осветил его лицо и оно мгновенно изменилось.

— Тень, — прошипела старуха.

— А ты ожидала кого-то другого. По-моему на сегодня достаточно гостей.

— По твоей милости. — Ведьма отстранилась от прутьев и исчезла в полумраке.

Но мужчина не дал ей этого сделать. Выставив вперед факел он осветил клетку полностью.

— Как тебе сегодняшней гость? Не так глуп, верно?

— Верно, даже очень не глуп, — фыркнула ведьма.

— Ну не надо преувеличивать, моя дорогая, не надо преувеличиваться, — цокнул языком копия.

— Говорю, что думаю!

— Плохое качество, моя дорогая, — тяжелый вздох. — Ведь если не ошибаюсь: именно из-за своего длинного языка ты оказалась в этом месте?

— Я сама избрала свою судьбу!

— Ну конечно, я так и думал, — хихикнул копия. — Порождение мрака и благородства. Это же так типично для вашего поганого мира.

— Не тебе судить о моих поступках, — обнажив беззубый рот зло плюнула колдунья.

— Ладно, давай покончим с этой бессмысленной болтовней, — отмахнулся копия. — Ты указала нашему умнику следующий ориентир?

Старуха мгновенно обмякла и сделалась покорной.

— Указала.

— Надеюсь, без лишней болтовни?

— А разве я что-то знаю?

— И то верно, — согласился мужчина. — Ну тогда, позволь попрощаться, не хочу мешать тебя принимать твою судьбу, — и его смех заполнил собой все вокруг. — Факел выпал из его рук зародив пламя.

Глава 3 Кривая миля

Шестерка была запряжена в дилижанс и шла довольно бойко. К сожалению внутри места не нашлось — все было завалено мешками с продовольствием, что и не удивительно, мало кто желал добровольно посетить Грей-Рок.

— Стало быть, ты из далека? — поинтересовалась возница.

Дар первые видел женщину способную справиться с дилижансом, но она была единственной, кто выбрал нужный ему маршрут.

— С северной оконечности, — нехотя буркнул в ответ странник.

— Ого, далековато, — согласилась возница.

Звали ее Дакота Мэй, и данные колеса достались ей в наследство от покойного мужа. Поначалу дело не шло, но врожденно упрямство сделало свое дело. Уже через пару лет Дакота получила свой первый заказ, а еще через год два новых направления: из Алики в Грей-Рок, и из Алики в Дымные поля.

— А ты чего позабыл в этом проклятом месте? — спросила Дакота. — Или другого пристанища себе не подыскал?

— Дела у меня там, — коротко брякнул странник.

— Говоришь так будто ты ненадолго в этот гадюшник.

— Пару дней, не больше, — кивнул Дар.

Возница посмотрела на него с некой растерянностью, видимо решила, что с ней шутят.

— А дальше?

— Дальше, будет видно.

Дакота почесала затылок и покачала головой:

— Дело твое конечно, но с чего ты взял, будто сможешь оттуда выбраться?

— Неужели это так сложно? — удивился странник. — Я же не в берлогу к шатуну лезу, все-таки.

— Ну к шатуну не к шатуну, а как тебе метку поставят, все ты собственность Грей-Рока.

— Как это собственность?

— Навроде раба, только свобод чуть больше, — принялась объяснять Дакота. — Законы там такие, ничего не поделаешь. Стены защищают своих граждан довольно сносно. Посторонних не пускают, но и своим шастать где попало не позволяют. Стал гражданином, получил принадлежность, будь добор соблюдать правила. Тогда и беды тебя стороной обойдут.

— Получается путники там не в почете, — сказал Дар.

— Получается так, не любят там вашего брата, — откликнулась возница.

Широкополая шляпа пассажира качнулась вверх-вниз. Толи от случайной кочки, толи в знак согласия.

— А что за принадлежность? — после недолгой паузы продолжил расспрашивать странник.

— Так клеймо, что же еще… Такая крупная буква «Р» наподобие волдыря.

— Такой ведь раньше коровам отметки ставили, — вспомнил Дар.

— Твоя правда, — кивнула Дакота. — Только знаешь, по мне так лучше суровый закон, чем любое беззаконье. Слушай, а ты не из этих, не из погонщиков будешь?

— В какой-то мере.

Отвернувшись, Дар дал понять, что данный разговор его больше не интересует. Дакота не стала настаивать. За свою дорожную жизнь она повидала разных чудаков, и выработала для себя одно неоспоримое правило: к долбонутым в голову лучше не лезть, а то капнешь глубже, а там такие черви полезут, пожалеешь.

Извилистая дорога тянулась между прерий. Бескрайние просторы, где властвует палящее солнце и суровые ветра. Губительный климат для любого путника, поэтому большинство, кто располагал деньгами или чем-то ценным, и пытались преодолеть эти сумасшедшие расстояния на конях.

Проследив за солнцем, которое неумолимо тянулось к горизонту, Дар задумчиво спросил:

— Остановки по пути будут?

— А как же нет, — ответила Дакота. — У матушки Бетси на кривой миле. Ох, какое же она варит доложу я вам миста. Тепло прям жилы бурлить заставляет. Я после двух кружек всю ночь могу гнать, до самого Колючего холма.

— Если не ошибаюсь это в паре-тройке миль от Грей-Рока? — уточнил странник.

— Были в здешних краях?

— Нет, но много слышал, — повернул голову Дар.

— Ваша правда, миста. Именно с этого места и виден Серый горб. Эта стальная заразина, что угодила прямо в каменную твердыню.

— Корабль переселенцев…

Возница согласилась и напряженно выдала:

— Грязные сквотеры! Если бы не они, с нами бы это не произошло. Наш мир бы продолжал существовать без всяких там Потопов.

— Считаешь, они во всем виноваты?

— А кто же еще?! — удивилась Дакота. — Их рук дело, голову даю на отсечение.

Дар только тяжело вздохнул, прикрыв лицо шейным платком. С востока надвигался ветер, вздымая в высь дорожную пыль.

— Серьезное обвинение для простой догадки.

— Догадки? Ну уж нет, миста! Никаких догадок! — возмутилась возница. — Я точно знаю. У меня на этот счет целая теория имеется.

— С удовольствием ее выслушаю.

Покосившись на пассажира, словно оценивая говорит он серьезно или изволит шутить, Дакота предположила первое и неспеша начала объяснять:

— Мы ведь как до этого жили: просто без всяких забот. Те кто у власти делили земли, возводили замки, а те кто прислуживают копались в земле и подносили дары богам. Не важно — старым или новым. И что же происходит дальше… С небес спустились эти гадкие перегрины, мать их. И принялись вынюхивать чем мы тут живем. Затем принялись красть наших ученых мужей, а потом и вовсе замахнулись на нашу веру… — Она немного помолчала, ожидая, что пассажир в плаще и широкополой шляпе начнет возражать. Но тот молчал и внимательно слушал. — Ну вот ответить мне: что принес нам научный прогресс, который даровали сквотеры? Умение строить крылатые машины и получать урожай в засушливую погоду? Нет, как бы не так! Они всучили нам новое оружие, — она указала на притороченный сбоку чехол с торчащим оттуда кучерским дробовиком. Прекрасный подарок. Раньше мы убивали друг друга сталью, а теперь… Что же изменилось спрашиваю я вас? А вот ничего! Ничего не изменилось. Только вот смерть стала еще мучительнее. Поверьте, я знаю о чем говорю, миста. В этом моя правда. Больше грязи, насилия, зла, вот и все дары. МЫ пытались сопротивляться, избавиться от этих звездных заселенцев, призвать их порядку! А они что… провозгласив себя вакейро, гребаными погонщиками, устроили нам Потоп! Вы только подумайте: погонщики. И кого же они погоняли, позвольте вас спросить? Нас, тупой скот!

Дар с задумчивым видом уставился на возницу. А она в свою очередь не удостоила его даже мимолетного взгляда. Пришпорив лошадей, она немного помолчала, а потом все-таки озвучила свою догадку.

— Признайтесь, миста, вы ведь один из них, верно? Такое же сквотер, пасущий нас, безмозглых тварей?

Откровенный вопрос, требовал откровенного ответа. Но Дар был не в настроение читать прописные истины этой заблудшей жительнице Отсталого мира. Но во все из-за собственного высокомерия. Он просто не знал что противопоставить ее уверенным высказываниям.

— Верно, мои предки прибывали к вам с далекой звезды, — тихо сказал он. — Они называли себя по разному, кто-то считал себя вакейро, кто-то богом, соглашусь с тобой. Но все остальное нельзя применять ко всем поселенцам. Не каждый из нас желал вам зла.

Дакота только надула губы и смачно плюнула в сторону. Красноречивое отношение ко всему сказанному.

— Думай как считаешь, вакейро. Все одно мне тебя не понять. Но в любом случае тебе будет комфортно в Грей-Роке.

— Это еще почему?

— Так там заправляет такой же погонщик как и ты? Уж один бог с другим то точно найдут общий язык, — и она заразительно рассмеялась, радуясь удачной, как ей показалось, шутке.

Они миновали большую часть пути в полной тишине. Но болтливую возницу видимо не устроило такое положение дел. Пару раз она прикрикнула на лошадей, а потом решила возобновить разговор. И просто начала говорить, не ожидая ответа:

— Его зовут Грег Атлас. Вот уж истину говорят: человек и есть главное олицетворения зла, прости меня всевышний! Атлас как раз такой. Никакого снисхождения или прощения. Он главная городская власть. Хочешь расскажу тебя как он вершит правосудие?

— А не боишься, что я передам твои слова погонщику? — без тени иронии спросил Дар.

— Плевать, я не боюсь всяких воротков, даже если им удалось занять пустой трон.

Неприятное послевкусие от словесной перепалки тянулось еще милю или около этого, а потом возница осторожно произнесла:

— Таким чудовищам нет место на земле. Он не просто мучает, он любит убивать медленно, неделями, месяцами. Да знаете ли вы, что такое испытывать каждодневную боль, понимая, что ей не будет конца? Думаю, что нет, — она тяжело вздохнула и продолжила: — Клеймо, это не просто принадлежность к месту, это символ. Тот кто его ставит получает право на все.

— Право на все? Очень интересный термин, — с грустью в голосе отметил странник.

— И довольно кровавый. Но главное, что у тех кто попал в застенки города не существует выбора. Переступил порог — считай попал в паучьи сети. А получил отметину, пиши пропало. Знай, теперь ты не принадлежишь самому себе. Все за тебя решает он — Атлас. Ну или на худой конец его люди. Что по сути дела еще хуже. Как он скажет так и будет. У его власти нет границ морали. Прикажет, и мать родную прикончишь, а потом приготовишь из нее же похлебку. Что, погонщик, доводилось тебе слышать о таком лакомстве?

— Мир изменился, и не в лучшую сторону, — сказал странник и затих.

Только вот Дакота не собиралась прерывать эту важную по ее мнению беседу.

— Он взаправду решил стать богом, — осторожно, страшась собственной догадки, прохрипела возница. — И все дело в этой Серой горе.

— Ты имеешь в виду космическую станцию? — уточнил Дар.

— Верно.

Еще во времена юности юный Маршал блестяще изучил географию планеты, куда высадились его предки в поисках лучшей участи, чем болтаться среди космической пустоты. И ему не нужна была никакая карта, чтобы воспроизвести в памяти все места приземления межзвездных челноков. Тот который угодил в гору Туманный клык назывался Праймом, и являлся третьем по величине. Вмещал в себя более полутора тысяч поселенцев.

Сколько погибло при приземление Дар конечно же не поманил. Четверть или чуть больше. Тем более что исторические хроники были весьма приблизительными. Связь между челноками прервалась на второй день вынужденного бегства с огромного модуля Сфера. Поэтому на планете, которую космические пассажиры именовали не иначе как Отсталым миром, появилось больше сотни самостоятельных рубежей. А если быть точным то ровно сто один.

— Я никогда не предполагала, что людей можно использовать как материал. Что-то вроде глины из которой можно лепить что угодно, — продолжила Дакота.

Дар сразу сообразил о чем идет речь. Ведьма не ошиблась и дала ему верный ориентир.

— БиоНова.

— Да, они почитают эту дрянь, как нечто величественное. Говорят, что только благодаря этой гадине они могут защититься от внешнего мира…

— …который куда опасней того, что притаился за высокими стенами города, — закончил за нее странник.

— Точно, именно так они и говорят, — поразившись, протянула Дакота. — Откуда знаешь?

— Так говорят почти все, чтобы оправдать собственные зверства.

Возница кивнула, и предприняла последнюю попытку изменить маршрут.

— Стало быть, все-таки Грей-Рок. У тебя еще есть шанс свернуть в другую сторону.

— Наоборот. У меня появилось жгучее желание посетить это место.

Кривая миля было удивительным местом. Широкое плато упирающееся в зубчатый обрыв, поэтому в этом месте дорога делала крутой поворот и терялась в кактусовых зарослях. Здесь почти все дилижансы делали остановку и перекусывали в хибаре матушке Бетси, приводили себя в порядок и набравшись сил отправлялись в дальнейший путь.

Соскочив с козел Дакота передала бразды правления повозкой смуглому бородачу, местному служке, и поспешила к деревянной постройке.

— И кто у нас здесь? — радостно защебетала она. И в ответ изнутри раздалось оханье и задорный смех.

Зал был огромный: справа, вдалеке, четыре пружинные кровати, по центру столы окруженные бочками, выполняющими роль сидений, многочисленные шкафы и кухня с длинной дощатой стойкой.

Смуглая женщина в просторном цветастом платье, которая и была хозяйкой этого заведения, раскинула свои толстые руки и приняла в объятья миниатюрную возницу.

— Ох ты моя милая, как же я рада тебя видеть. Порадовала старушку.

— Ну, мама Бетси, брось, никакая ты не старушка, — освободившись из объятий, отмахнулась Дакота. — Ты прекрасно выглядишь.

— И ты дорогая, ты тоже.

Закончив с приветствиями, матушка отклонилась в сторону, чтобы получше рассмотреть замершего у входа пассажира, и настороженно спросила:

— И кто же напросился к тебе в попутчики, милая моя? Уж не сквоттера замело сюда ветром Буги.

— Моэм, — слегка приподняв шляпу поприветствовал хозяйку странник.

— Значится, вежливый, — нахмурилась мамаша Бетси и недружелюбно уперла руки в бока. — И откуда же вы держите путь, миста?

Повесив широкополую шляпу и дорожный плащ на козьи рога на стене, Дар обернулся, и спросил:

— А разве это так важно?

— Таково правило мамаши Бетси, — пояснила Дакота. — Не нужно ей перечить, проще ответить и получить чашечку самого прекрасного мира кофе. А еще горячую похлебку…

Дар не дал вознице договорить:

— Грязевой устье, бывшее подданство Руана.

Взгляд хозяйки стал еще более напряженным.

— Далековато же ты забрался.

— Мир не так огромен как выглядит на клочке бумаги, — произнес странник и без приглашения направился к столу.

— Да, ты прав. — Задумчиво кивнула мамаша Бетси и вытерев руки о фартук пошла за кофейником. — И долго ты к нам добирался? — крикнула она из другой части зала.

— Сколько себя помню, — ответил странник.

Бодрящий аромат кофе растекся над столом. Дакота обняла кружку и растягивая удовольствие, медленно втянула запах.

— И куда же вы направляетесь? — управившись с делами и присев рядом поинтересовалась хозяйка.

— Грей-Рок, — ответила за возница, сделав первый глоток.

— Мерзкое место. И что ты там забыл, вераго? — спросила мамаша Бетси.

— Вераго? — возница нахмурилась и уставилась на странника полным удивления взгляда.

А хозяйка сложив руки на груди несколько раз кивнула:

— Да, моя дорогая, вераго, а не вокейро. Поселенцы они ведь тоже разные. Так ведь, путник?

— Не могу с тобой не согласиться, — кивнул Дар.

— Но откуда вы узнали, мамаша Бетси? — поразилась такой прозорливости возница.

В ответ хозяйка только отмахнулась, а потом ее указательный палец уткнулся в сидящего напротив вераго.

— Глаза, милочка моя. Их всех выдают глаза. Потому что они как чужестранцы. Только землю их предков не разглядишь с нашего берега. Да подзорная труба не поможет. Ее ведь уже нет. Или я ошибаюсь? — вновь обратилась она к путнику.

— Сейчас наша земля здесь, а не там, среди звезд, — ответил Дар.

— И в этом наша с тобой обреченность дорогая моя, — подвела окончательную черту под разговором мамаша Бетси.

Дар закончил с похлебкой, поблагодарил хозяйку и собирался попросить еще кофе, когда дверь в дом открылась. Пыльный ветер занес на порог двоих. Парень и девушка в пончо и огромными вязанными шарфами. Сбросив в угол хворост, они поздоровались с сидящими за столом и скромно посеменили на кухню.

— У тебя появились помощники? — удивилась Дакота.

— А почему и нет, — подала голос хозяйка из-за кухонной стойки, и поспешила к девушке, которая запуталась в неудобной одежде. — Это Джим и Джинжир. Прекрасные детишки, между прочим, отлично справляются со своими обязанностями.

Дар бросил мимолетный взгляд на вошедших. И принялся за кофе. Напиток и впрямь бодрил. Причем настолько сильно, что дорожная усталость мгновенно улетучилась не оставив после себя и следа.

— Мамаша Бетси, где ты их подобрала? — накинулась с расспросами Дакота.

— Да какая разница, милочка. Главное, у меня теперь есть два замечательных помощника.

Тем временем, избавившись от одежды Джим т Джинжир предстали во всей красе. Худые, бледные лица, и обоих светлые соломенные волосы. Еще раз поклонившись, они быстро удалились на задний двор по делам.

— Милые, — согласилась возница, а потом раскрыв рот, словно ее осенила какая-та очень важная мысль, хлопнула себя по ноге, и воскликнула: — Да они родственники. Брат с сестрой! Признавайся подруга, так просто не может везти!

— Разве это такая редкость? — послышался низкий голос странника.

Дакота резко обернулась в его сторону. Ее глаза блестели, толи от возмущения, толи от предвкушения ответа.

— Уж не знаю, как там у вас. А здесь, в непосредственной близости Грей-Рока это настоящая находка, навроде желтого металла.

— И в чем же их ценность? — сухо поинтересовался Дар.

— В том, что их практически не осталось. Атлас использовал для своих целей практически всех кровников. Братьев, сестер, двойняшек, тройняшек, ему понадобились все разом. Уж не знаю для каких целей, но сейчас, когда запасы истощились он платит хорошую цену.

— Ты говоришь так словно продаешь овес на базаре, — недовольно фыркнула хозяйка. — И к твоему сведенью, милая, я не собираюсь никому их продавать. Тем более этому мерзкому вакейро! Ты услышала меня!

— Услышала, — потупив взор быстро кивнула Дакота.

— Тем более, что они уже являются его собственностью, — вставил свое веское слово странник.

Воцарилась мертвая тишина. Его слова были подобны удару обуха по голове. Он оторвался от кофе и встретился с ошарашенным взглядом возницы и наполненным праведного гнева хозяйки.

— Ты это о чем, вераго? — стиснув зубы прошипела мамаша Бетси.

— О их шарфах, которые они оба так и не удосужились снять… — немного помолчал и добавил: — и о тех метках, что они скрывают. Полагаю такие отметены могли поставить только в Грей-Роке.

— Мамаша Бетси! — сделав рот буквой «О» вскрикнула Дакота. — Не может быть! Ты что же обокрала самого Атласа?! Присвоила его собственность! Я просто не могу поверить!

Хозяйка нервно вытерла руки о передник и оказавшись возле возницы протянула ей мятный леденец.

— Держи, дорогуша. И успокойся. Никто ни у кого ничего не крал. Они сами пришли ко мне и попросили убежища.

— Но ведь на них печать Управителя, — продолжила недоумевать Дакота.

— И что с того? — грозно надула щеки Бетси. — Здесь моя земля, а на своей земле я — закон. Понятно?!

Дакота часто закивала:

— Это никто не оспаривает. Но что на это скажет дядюшка Морген?

— Дядюшка Моргееен, дядюшка Моргееен, — передразнила ее хозяйка, — а что собственно может сказать выживший из ума старик. Конечно он примет мою сторону и будет защищать их пока это будет необходимо.

После того как Бетси произнесла последнюю фразу ее воинственность мгновенно улетучилась в неизвестном направлении. Повернув голову она печально уставилась на кусок тряпья что мирно посапывал на дальней койке.

— Ей, вояка! — позвала она. — Тащи свой тощий зал суда, пока набить твое брюхо едой пока там не завились мухи!

В ответ послышался протяжный храп, который тут же оборвался. А после недолгого затишья раздался чей-то блеющий старческий голос:

— Чавой говоришь? Еда говоришь?

— Он у нее ветеран, — пояснила страннику Дакота. — Всю свою жизнь воевал. Не понятно с кем, не понятно за что, но наград имеет целую прорву.

— Он у меня самый благородный человек на земле, — с гордостью произнесла мамаша Бетси.

Морген начал ворочаться и жалобно поскуливать, словно выброшенный на улицу пес. Странник знал — это все воспоминания. Жуткие, болезненные сны, которые сейчас кажутся старику явью. При этом память, зараза, выбирает самые кошмарные эпизоды его жизни и прокручивает их снова и снова, до бесконечности, пока бывший солдат не почувствует предел своих сил. И это действительно будет конец, долгий и мучительный. А возможно все произойдет быстро, он совершит короткий вздох и на изъеденном шрамами лице появится по наивности детская улыбка. Именно так и никак иначе заканчиваются истории грозных рубак и великих полководцев. Дар в этом нисколько не сомневался.

Вскрикнув от безысходности, старик вырвался из одеяльного плена. Над кроватью возникла маленькая седая голова. Испуганно заозиравшись, Морген наконец сфокусировался на гостях и удивленно вытянул лицо. Шрамов и правда было бесчисленное множество. Впрочем, хватало и глубоких морщин. И отличить одно от другого было практически не возможно. Почесав начинающий лысеть затылок Морген жалобно заплакал, совсем как грудное дитя.

— Ну что ты испугался, мой дорогой, — спохватилась хозяйка. — Все хорошо, все давно закончилась. Ну не надо, ну успокойся, — она прижала мужа к груди и напела ему колыбельную.

— И он сможет ее защитить? — с сомнением спросил Дар.

— Нам женщинам приятно так думать, — не сводя глаз с мамаши Бетси и Моргена, ответила вознице. — Даже если это не так. Главное не терять надежду. Ведь всегда приятно полагать, что справедливость восторжествует. И не важно как. Будут то старые боги, местные власти или обычный, уставший от жизни, старик. Вера она ведь на этом и зиждиться. Разве не так?

— Надежда — очень призрачная вещь. Нечто вроде миража в пустыне.

— Возможно, — кивнула Дакота и указав на сердце, добавила: — но для меня она где-то здесь, — затем ее палец коснулся глаз, — а вот они — вполне могут обмануть.

Пока они говорили, мамаша Бетси помогла мужу подняться, и он опираясь на ее плечо, похромал к столу, выставив на всеобщее обозрение старый деревянный костыль, который заменял ему правую ногу.

— Ему бы только избавиться от ночных кошмаров, и тогда все нормализуется, — объяснила хозяйка. — Он у меня сильный, все сдюжит. Все, кроме этих ночных боев, мать их так. И ведь что удивительно, сны никогда не повторяются, всегда новые. Я это чувствую.

Мамаша Бетси усадила Моргена на скамью у окна и протянула ему наваристую похлебку.

— Держи дорогой, и постарайся отвлечься. Хотя бы не надолго, хотя бы на чуть-чуть. — Она погладила мужа по голову, успев при этом смахнуть выступившую на щеке слезу.

Когда она вернулся к столу, Дакота шепотом, так чтобы не услышал Морген — если он вообще хоть что-нибудь слышал, — произнесла:

— И все же насчет детей. Ты избрала слишком скользкий путь, мамаша.

— Думаешь я этого не знаю, — нахмурилась хозяйка. — Но вот что я тебе скажу, дорогуша. Мне просто надоело боятся. У всех существует свой предел. У тебя, Монтгомери, даже у миста вираго. И поверь, когда ты его достигнешь, появится удивительное ощущение равнодушия. Потому что ты больше не можешь испытывать страха, боли, унижения. — Она тяжело вздохнула. — Я слишком стара чтобы иметь детей, а выкупить их у бедной семьи не позволяют мои скромные доходы. А они, — она указала на дверь ведущую на задний двор, — это живительный глоток. И я в лепешку расшибусь, а защищу их от мерзких псов Атласа. Тем более, что эти паршивцы не забредали ко мне очень-очень давно.

Дакота покачал головой:

— Но ты ведь понимаешь, они пойдут по следам близнецов, которые приведут их сюда. И скажи на милость: что ты будешь делать тогда? Прогонишь их своим фартуком? Или сунешь вилы в дрожащие руки своего инвалида? Не думаю, что они будут впечатлены таким отпором.

Мамаша Бетски кажется впервые за долгие дни задумалась по серьезному. Ее взгляд медленно уставился на стол, а потом медленно поднялся и уперся в странника.

— А что скажешь ты вераго? Как по твоему где тут справедливость? И если она на моей стороне, то как мне ее отстоять?

Дар ответил не сразу. Вначале допил кофе, расстегнул жилет и тихо произнес:

— Не стоит искать поддержки там, где ее быть не может.

— Я надеялась на другой ответ, — честно призналась хозяйка.

— Прости, если не оправдал твои надежды.

— Слова не важны, важны поступки, — как-то отстраненно сказала мамаша Бетси.

В этот момент в ее взгляде скользнуло неподдельное беспокойство. Приподнявшись, она вытянула шею, словно заботливая гусыня, и выкрикнула какое-то предупреждение.

На заднем дворе началась какая-та суета, затем послышался хлопок двери, скорее всего ведущей в подвал, и воцарилась тишина.

— Что случилось? Все произошло?! — напряглась Дакота.

— Чужаки, — вместо хозяйки ответил странник. При этом он даже не повернул голову в направлении окон.

Буквально через десять секунд снаружи донеслось лошадиное ржание. Трое всадников быстро спешились и без стука вошли внутрь. Мрачные, обрамленные надменностью бородатые лица, длинные куртки и рычажные ружья. Можно было предположить, что в гости мамаши Бетси заявились охотники, но вот только охотились не за живностью. Их интересовала совсем другая дичь.

— Эй, хозяйка, прыг сюды! — скомандовал тот что был седым и заметно выделялся ростом среди двух сопровождавших.

Было видно как мамаша Бетси побледнела и цвет ее кожи приобрел молочный оттенок. Она медленно поднялась, медленно стерла со лба выступивший пот, и таким же шагом двинулась навстречу опасности.

— Шевели задом, толстуха, — поторопил ее еще один охотник темные усы и повязка на глазу.

— Не подгоняй, я тебе не кобыла.

Хозяйка подошла к стойке и оказавшись в привычном окружении склянок и коробочек с приправами, немного успокоилась.

— Чего надобно, господам? Еда? Кровать? Или просто добрый совет?

— Слышь ты нам здесь не дури! — окрысился седой, и почесав подбородок смачно плюнул на пол. — Зови всех своих в зал, будем смотреть кто у вас здесь обитает. — Обернувшись в пол-оборота он бросил взгляд на сидящих за столом: — А это кто такие?

— Возница и пассажир, дилижанс во дворе, — растерянно сказала мамаша Бетси.

— Пассажир, и куда же направляется этот ваш пассажир? В Грей-Рок или Алькатру? Других дорог насколько я знаю нет.

— В Грей-Рок, прямо до городских стен, путь оплачен в один конец, — Пытаясь унять дрожь ответила Дакота.

— Вот как, прямо до стен, — процедил седовласый.

Дар поднял усталый взгляд, и тут же отвел его в сторону. Ему хватило одного мгновения, чтобы понять — эти люди явились сюда не для того чтобы вынюхивать, они располагают точной информацией кто укрыл беглецов. И как бы мамаша Бетси не пыталась крутиться: ее судьба предрешена. А если она не дай бог начнет противиться уговоры превратятся в затрещины.

— Ты плохо слышала?! Живо всех сюда в ряд. И вы миста пассажир проходите к стене, но перед этим, сдайте ка ваш револьвер. — И в качестве аргумента направил на странника ствол.

Дар взял со стола шляпу и безропотно исполнил слова седовласого. Подошел к ганерам протянул два своих револьвера ручками вверх и направился к стене.

— Так, уже хорошо, — отреагировал тот.

— Менси, Френк, иди те сюда, — позвала мамаша Бетси трудившуюся на улице прислугу.

В ряд выстроились шестеро: сама хозяйка, ее инвалид-муж, долговязый конюх Френк, смуглая работница Менси, Дакота и последним стоял Дар Маршал.

— Замечательно, — оценил седовласый. — Итак, стало быть ты — хозяйка утверждаешь, что передо мной стоят все присутствующие на твоем дворе, так?

— Слово, — коротко ответила мамаша Бетси.

— И никаких беглецов с отметиной ты не видела и не слыхивала.

— Слово.

— И ты готово понести наказание, если твой лживый язык шевельнется еще хоть раз.

— Сло…

— Заткни свою поганую пасть! — внезапно взревел седовласый.

— Бутч, Грин! А ну осмотрите погреб, что снаружи у конюшни. — Не сводя острого взгляда с мамаши Бетси, он внимательно оценил ее реакцию, и когда головорезы уже кинулись к задней двери, резко вздернул руку. — Подождите!

Хотя Дар и стоял в самом конце ряда, но он с легкостью почувствовал как замерло сердце хозяйки. И он мог поклясться, что это не укрылось от глаз старшего из ганеров.

— Я ведь дал не правильный приказ, верно? — обратился седовласый к мамаше Бетси. Она лишь глубоко вздохнула, больше не подтверждая его слова. — Что-то ведь я забыл, верно?

Она сглотнула и ком встал у нее в горле. Повернув голову влево, хозяйка попыталась найти поддержку у мужа, но тот, жалобно постанывая, видел сны наяву, жаркие баталии и смертельную резню.

— У тебя ведь не один погреб. Есть и другой, тот что за конюшней, завален старьем и скрыт от постороннего взгляда. Старые доски прибиты к двери и снаружи кажется, что это просто куча никому не нужного хлама, верно?!

Мамаша Бетси дернулась, но рука одного из головорезов остановила ее звонкой пощечиной.

— Значит говоришь: Слово?! — выставив на показ почерневшие от табака зубы, пробасил седовласый.

— Оставьте их в покое, прошу вас! — взмолилась хозяйка. Ее невозмутимость и напор мгновенно улетучились, оставив от себя лишь жалкую обреченность.

— Исполнять, — кивнул головорезам седовласый.

Хозяйка проводила громил пустым взглядом. Ее призрачная надежда уже катилась вниз и как только раздались юные крики, разбилась в дребезги.

— Замечательно, — заключил седовласый, — ну а теперь перейдем к нашим гостям. Он прошелся вдоль ряда и остановился возле Дакоты.

— Стало быть, направляешься в Грей-Рок, милашка.

— Да, миста, именно туда, — пытаясь удержать страх, бойко ответила возница.

— Что в дилижансе?

— Товар кривому-Джо. Заказ передали в Гомуне. Контора братьев Курье.

— А этого где подцепила? — он указал дулом револьвера на пыльного пассажира, который на удивление вел себя слишком спокойно.

— Там же, где и товар, — не стала юлить Дакота.

— И что же, он сам попросился к нам в гости? — не поверил седовласый.

Возница покосилась в сторону странника, словно спрашивая у него разрешения. Тот стоял молча, изучая носки стертых сапог.

— Не просто попросил, а настоял. И даже предложил хорошую цену.

— Вот как? — искренне удивился ганер. — И кто же у нас тут такой прыткий, да еще с таким редким стволом? — Он сделал короткий шаг и застыл напротив странника.

Несколько минут он внимательно изучал выцветшую на солнце одежду и загоревшее, худое лицо.

— Из каких ты мест, приятель?

— Вы называете его Пристанищем падальщиков, — спокойно ответил Дар.

Седовласый кивнул, и задумчиво почесал подбородок. При этом он продолжал держать пассажира на мушке.

— Горбатое косогорье. — припомнил другое название ганер. — И что же ты забыл в наших краях?

— Много чего, — уклончиво ответил странник.

— И это дело очень важное, как я полагаю.

— Иначе не отправился бы в такой дальний путь, — кивнул Дар.

Седовласый сделал пару шагов назад и сел за обеденный стол, на котором лежали револьверы с ручкой в виде птицы. Его взгляд внимательно изучил оружие. Но дотронутся до него ганер так и не решился.

— И чем же ты занимался, пока не отправился в свой путь? — выдал очередной вопрос седовласый.

— Много чем.

— В том числе и учился стрелять, — утвердительно сказал ганер.

— Было и такое, — не стал лукавить Дар.

— И сколько часов в день ты уделял этому занятию? Два- три?

— Шесть, шесть часов в день я тренировался поражать мишени на дальнем и близком расстоянии.

Ответ пассажира заставил седовласого удивиться. Выпятив губу он еще раз оценил совершенство стволов и изгиб ручки.

— И как насчет других наук?

— Были и другие, — согласился Дар.

— Верховая езда, манеры, понимание карт?

— Мы назвали это ориентированием на местности.

— Чудное название, — вздохнул ганер.

— Их было очень много. Большинство я сейчас уже и не припомню, — посетовал странник.

— И что же ты их все освоил? — поразился седовласый.

— Большинство.

— Повезло тебе.

— У меня был хороший учитель, — дрогнувшим голосом произнес Дар.

Небольшая пауза позволила ганеру глотнуть из стоящего на столе стакана, и изменить темп разговора на более медленный.

— Я вот что подумал, путник. А не врешь ли ты часом? — внезапно заявил он. — Сдается мне, что ты выдаешь себя совсем не за того, кому могли бы принадлежать эти револьверы. По крайне мере, на моей памяти еще никогда не попадались столь жалкого сквоттера!

— Все в жизни случается впервые, — предложил свою версию Дар.

— Это оно конечно так, — согласился седовласый, — только вот моя жизнь все прокручивает уже по третьему разу.

Резко покинув свое место ганер в два шага оказался возле странника и выхватив из кармана огромный тесак прижал его к горлу.

— Поэтому не надо водить меня за нос! Я лжецов на сквозь вижу. Разве не так Бетси?

— Все так, — сквозь слезы прохрипела хозяйка.

Но Дар в отличие от всех присутствующих не оценил подобное проявление силы.

— Стало быть, ты весьма близорук, приятель.

Глотать оскорбление ганер не собирался, но его сподручные слегка изменили его планы относительно нахального пассажира.

Дверь распахнулась. Бутч и Грин затащили внутрь беглецов и швырнули их на дощатый пол, словно вещь.

— Вот они, босс, получайте. Целехоньки, мать их так! — прогремел рыжий.

— И прыткие, — добавил Грин, обсасывая указательный палец. — Представляешь, эта белокурая сучка цапнула прямо за ноготь.

— Брось, она ведь не заразна, — заржал Бутч. — Разве что помочись на рану. На всякий-то случай.

— Да пошел ты!

Седовласый приблизился к парню, который прижав к себе сестру, исподлобья взирал на окруживших его охотников.

— Ну что вылупился, паря? — поинтересовался старший ганер. — Дурак ты! От нас ведь не сбежишь. Получил метку, так отрабатывай. Иного не дано.

Юноша сжал зубы:

— Все равно сбежим! А клеймо я срежу вместе с кожей.

— Так чего ты нас не попросил? — удивился рыжий. — Мы ведь за всегда помочь рады. Хочешь прямо сейчас и начнем.

Понравившуюся идею тут же подхватил Грин:

— Только начнем пожалуй не с него, а сего зубастой подружки.

— Не трогайте, это моя сестра! — волчонком рявкнул юноша и прижал девушку еще крепче к себе.

— Тогда, точно! Решено! — рявкнул Грин. — Начнем именно с нее.

Дар стоял слегка в отдалении и наблюдал за всем стороны. Сподручные седовласого были кончеными ублюдками. Такие жизнь измеряют в собственном превосходстве. Крик, боль, стенания — это их разменная монета. Сейчас они лишь растягивают удовольствие. Ждут когда их начнут молить, упрашивать. Но и это им быстро надоест, и тогда они возьмутся за свои тесаки. Простая закономерность.

А вот их старший не такой. Он преследует определенную цель. Желает не просто отловить беглецов, а доставить их Атласу лично. Так сказать, угодить всем чем может. Поэтому двойняшек он здесь не тронет. А вот те кто их укрывал — получат по полной. Именно их он и отдаст на откуп своим головорезам. Так что расклад довольно прост.

Проследив за седовласым, Дар заметил, что рука ганера лежит на спусковом курке. Стало быть, опасается.

Странник сделал шаг в сторону, едва заметный. И ствол тут же сместился. И произошло это настолько естественно, словно ганер отвлекся и не обращает на пленников никакого внимания.

Дар тут же вернулся на место. Провоцировать седовласого сейчас, в данную минуту не имело никакого смысла. Выдашь себя с потрохами, а что дальше?

Скрестив руки на груди, Дар принялся размышлять. И хотя пока у него не было ни единого предположения, как выпутаться из данной ситуации, он твердо верил в «правило Трех безысходностей». Согласно которому даже в самых безвыходных ситуациях можно склонить чашу весов в свою сторону. Всегда найдется ровно три возможности. Не больше не меньше. Вот только одна сможет привести к победе, две остальные — ложные. Возникают они по очереди. Первая — в момент осознания, вторая — когда к горлу подкатывает отчаянье, и третья — перед самой смертью. Так что все зависит от выбора. Главное — не упустить момент доверившись слепому случаю.

— Хорошенько свяжите близнецов, — приказал седовласый.

— А может быть все-таки девку попользуем. Что Аталсу от этого, а нам приятно, предложил Грин.

Дар заметил как заволокло слезами глаза мамаши Бетси. Но как странник и предполагал старший ганер не стал скатываться к банальному насилию над товаром за который была обещана награда.

— Просто связать! — нахмурился седовласый. — Сначала дело, а девок попортить ты всегда успеешь.

Когда с беглецами было покончено. Пришло время пленников.

Прислугу загнали в подпол, тот что располагался в правой части зала. Оставили только четверых — хозяйку с мужем и возницу с пассажиром.

— Старику здесь не место, — вынес свой вердикт старший ганер.

Грин и Бутч подхватили ветерана под руки и потащили во двор.

— Прошу, не убивайте его! Он уже достаточно настрадался! — упав на колени крикнула хозяйка.

Седовласый слегка прищурился:

— На мой взгляд смерть для него избавление, а не участь.

— Неправда!

— Не говори ерунды, женщина. Я видел таких как твой муж. Потеряв разум на поле брани они уже никогда не возвращаются обратно. А твои бредни не стоят и сраного цента!

Мамаша Бетси просто опустила голову и заплакала.

— Считай меня, долбаным пастором! Который наконец отпустит грех твоего сбрендившего мужичка, — поправив пышный усы, улыбнулся ганер.

— А что делать с возницей? — поинтересовался Бутч.

— Тоже в расход, — ответил седовласый. — Уж больно мне приглянулся дилижанс.

— Никто кроме меня не сможет вести шестерку, — попыталась выторговать себе жизнь Дакота. Лицо ее было бледным как мел, но она пыталась сохранить самообладание.

— Возможно, — не стал спорить ганер. — Зато с четверкой я управлюсь на ура, девонька. Так что твое предложение не принимается.

Тем временем Бутч подошел к столу и уставился на револьверы принадлежащие пассажиру.

— А что будем делать с ним? — поинтересовался рыжий указав на странника.

— Хороший вопрос, — кивнул седовласый. Оказавшись напротив Дара, он встретился с ним взглядом. Зрачки голубых, почти выцветших глаз сделались крохотными. — Наш миста-загадка держит путь в Грей-Рок…

Грин недовольно хмыкнул:

— Добровольно в это дыру?! Отчаянный тип.

— Вот и я о том же, — кивнул седовласый, продолжив рассуждать в слух: — Только в отличии от вас придурков, мне это ужасно не нравится.

— Тогда предлагаю развязать этому умнику язык, — недолго думая выпалил Бутч и смачно плюнул себе под ноги.

Седовласый почесал подбородок:

— Считаешь коленное железо?

— Для начала вполне подойдет, — согласился рыжий.

— Но для начала избавьтесь от старика и возницы, — напомнил ганер. — Они уже порядком мне надоели.

Головорезы откозыряли приложив два пальца к виску и направив стволы револьверов на ветерана указали на дверь. Но он расценил этот жест по своему — расплылся в добродушной улыбке и пролепетал:

— Ну что вы, не стоит себя утруждать, я вполне могу обождать… — Что именно подразумевал ветеран, так никто и не понял. Грин просто схватил его за шкирку и толкнул в направление двери.

— Умоляю! — Женские голоса слились в один. Мамаша Бетси оплакивала своего мужа, а Дакота пыталась вымолить себе хотя бы пару минут драгоценной жизни.

Обе были обречены на провал.

Выводя пленников во двор, Грин покосился на странника. Задумчивый взгляд на секунду задержался на заросшем щетиной лице пассажира.

— Знакома мне твоя рожа, приятель, — буркнул он себе под нос.

И ганер услышал сподручного.

— Видел, значит вспомнишь. А пока займись делом.

Когда дверь захлопнулась мамаша Бетси, не сдерживая слез покосилась на седовласого, который заметив это великодушно развел руками:

— Поверь, я просто избавляю их от мук этой мерзкой жизни.

Хозяйка кивнула, но не потому что соглашалась, а просто поняла — судьба ее мужа предрешена и душегуб ни за что не смилостивиться. Тогда она повернула голову к пассажиру. Ее полный отчаянья взгляд был красноречивее всяких слов, но она все-таки заговорила:

— И ты так просто будешь на это смотреть, вераго?

— Вераго? — брови седовласого взлетели вверх. — Значит все-таки поселенец! — пробасил он.

Дар посчитал это вторым шансом из трех. Первый он упустил, когда пленных выводили на улицу. Слишком много рисков, все противники хоть и на одной линии, но они все-таки стрелки, а не навоз из под коровы.

Сейчас все складывалось более удачно. За все время, ганер впервые немного отвлекся. Толи так и не поверил словам хозяйки, толи собственной ошибки в суждениях. В любом случае, Дар решил не дожидаться третьего шанса, который виделся ему весьма призрачным явлением. И Дар оказался прав. И последовавшие события только укрепили веру в правильности выбора. Они произошли практически одновременно. Первым сигналом стал донесшийся с улицы выстрел, вслед за которым раздался истошный вполь мамаши Бетси. Ну а в довершении в дверях возник встревоженный донельзя Грин. Его лицо которого просто пылало от гнева. Теперь седовласый окончательно перевел свое внимание на головореза.

Сейчас или никогда, мысленно произнес Дар и начал действовать.

Вытянув руку он глубоко вздохнул и револьверы с ручкой в виде птицы соскользнули со стола.

Ганер повернулся в полоборота среагировав на шум, но совершенная технология оказался быстрее человека. Прозвучали три выстрела — два с одной стороны и один в ответ. Дар оказался быстрее. А вот точность — подкачала. Получив ранее в правое плечо, ганер успел укрыться за кухонной стойкой. Впрочем, шансов это не прибавило. Изучив манеру седовласого и расположение на поясе кобур, Дар понял — тот одинаково хорошо стреляет с обеих рук.

— Значит вот кого занесло в наше захолустье? — выкрикнул из-за укрытия противник.

— Я был честен с тобой, — спокойно ответил Дар. — Сожалею, что оказался слишком глуп для этого.

Мешки с мукой и несколько коробов с товаром были не самым лучшим щитом, но единственным, за чем можно было укрыться в просторном пустом помещении.

— Босс, я узнал его, узнал этого выродка, — заверещал с улицы Грин.

— Поздравляю! — недовольно буркнул ганер. — Только какой в том прок?

Но Грин кажется его даже не услышал.

— Он был там в Жаренной сковородке. В тот день, когда она полыхнула как пустынная колючка. Именно там я встретил этого выродка.

Дар молчал. Теперь и он вспомнил этого мерзкого головореза, который за более чем скромный выигрыш порешил прыщавого юнца.

— И что он делал в этой твоей сковородке? — спросил ганер.

— Не уверен, но по-моему ему был нужен пленник. Порождение мрака, которого приволокли местные следопыты с серных болот.

Седовласый нервно кашлянул.

— Он не врет? — обратился он к страннику.

— Хочешь сказать ты начал доверять моим словам? — удивился Дар.

— Отвечай!

— Вполне правдоподобно.

— Гребанный скунс! Да откуда ты взялся на мою голову? — рявкнул ганер.

— Прибыл на дилижансе.

В этот момент послышался звук бьющегося стекла и в одну из створок просунулась рука с револьвером. Грин стрелял наугад, вслепую. Неплохая задумка.

Дар не сразу разгадал замысел седовласого. А всему виной слаженность действий. Прикинувшись простачками, которые предпочитают быструю разборку долгим разговорам, он почти поверил в это. Поэтому отвлекающий маневр и стал для Дара полной неожиданностью. Лишь благодаря исключительному чутью, он успел заметить как ганер переместился в восточную часть зала. Преклонный возраст не помешал ему ловко юркнуть под стоящие в ряд койки, а затем укрыться за плотинным шкафам.

— А что вообще здесь забыл, приятель? — донесся снаружи вопрос Грин.

— Направляюсь в гости к миста Атласу.

Ответ ввел головорезов в некое замешательство. Но на самом деле стрелки не стояли на месте. Ганер переместился чуть левее, а его напарник — оказался возле ближнего к укрытию странника окна.

— Вранье, Атлас птица не того полета. Он с таким отрепьем не якшается!

— Уверен?

Пока тянулась эта никому не нужная беседа Дар извлек из потайного кармана кожаный браслет с изумрудным камнем — отцовский подарок. И сдвинув кристалл в сторону уставился на необычный, восьмигранный компас. Был он предназначен для поиска и выявления ведьм, которые когда-то в большом количестве населяли эти Отсталые земли, но в данную минуту мог сослужить не плохую службу.

Сбив чувствительность на ноль, Дар слегка вытянул руку и уставился на стрелки, которые мгновенно пришли в движение. Правда коротки колебания указывали в не правильную сторону. Вместо плотинного шкафа он почему-то опять на кухонную стойку.

Но на кого он смог среагировать?

Мамаша Бетси, не шевелясь, прижавшись к полу продолжала лежать возле входной двери. Тогда в чем дело?

Опять звук бьющегося стекла и пара выстрелов. Которые ужасно сбивали хаотичные мысли.

— Ты чего там притих, а? — поинтересовался Ганер. — Может выйдешь, поговорим по хорошему? Обещаю не стрелять.

— А твой приятель? — спросил Дар. — Почему молчит?

Но ответ пришел опять с улицы.

— Он кажись ранен, сильно ты его задел, приятель. Вот наш старший и не отвечает.

— Сочувствую, — скупо ответил странник.

В голове крутились сотни вариантов. Мир сорвавшийся с петель терпеть не мог честной схватки. И это необходимо было учитывать в первую очередь.

Опять тишина. Только осторожные шаги возле окна. Это Грин осторожно крадется к черному входу. Но зачем? Ведь рядом, за укрытием, должен быть притихший ганер.

Неужели сами загоняют себя в тупик, становясь на одну линию огня? — Дар не верил в подобные подарки судьбы. Опытные стрелки такой промашки не допустят.

А еще смущали стрелки компаса. Конечно поблизости и намека нет на мраково отродье, но чувствительность никуда не денешь.

— Ну так как выйдешь? Или будем и дальше дырявить друг друга? — поинтересовался Грин.

И вновь браслет с легкостью уловила его перемещение. Почему же ошибся на счет седовласого.

— У меня условие, — наобум, чтобы еще немного потянуть время ляпнул странник. — Я не стреляю, но ты заходишь в дом подняв руки.

— Хитрец.

— Я должен быть уверен.

Опять пауза.

— Нет так не пойдет, — не согласился головорез. — Я видел что ты устроил в Жаровне. Где гарантии, что ты не всадишь мне пуль в лоб?

— Мое слово.

— Твое слово, да что оно стоит? — послышалась насмешка.

— Слово вераго. Думаю что-то оно хоть что-то да стоит!

— Все равно не пойдет.

— Тогда сделаем это одновременно.

— Каким это образом? — удивился Грин.

Дар не ответил. Он продолжал строить предположение. Но все они не имели под собой никакой основы. Ударив по крышке компаса, странник уже собирался ответить, когда стрелка внезапно отклонилась в том место, куда перебрался седовласый и тут же сместилась обратно. Колебания стали сильнее.

Выдохнув, странник защелкнул крышку компаса — загадка имела вполне простой ответ.

— Ты открываешь дверь, я выбираюсь из-за укрытия и начинаем держа руки над собой.

Недолгое размышление.

— Идет. На счет три.

Задняя дверь распахнулась, но головореза там не оказалась. Зато послышался его неприятный, скрипучий голос.

— Раз.

Странник слегка привстал и поднял над собой руку с револьвером.

— Два.

В проеме появилась сутулая фигура Грина. Выглядел он вполне миролюбиво, но Дар уже догадался в чем состояла хитрая партия стрелков.

Пристальный взгляд, ровной дыхание, ни один мускул не дрогнул не лице. В такие секунды, когда наступает момент истины, время растягивается, словно патока. Удивительно, но в короткий отрезок умещается целая прорва событий. Роковых событий.

— Три. — Победоносно произнес Грин выступая чуть вперед.

Дар встал на ноги. И резко повернул голову, но не сторону головореза и даже не в направлении шкафа, за которым скрывался седовласый — его взор был направлен на кухонную стойку. Именно оттуда выскочил старший ганер. Выстрелы слились воедино. А затем прозвучал еще один, более хлесткий.

Момент истины состоялся!

Медленно осев, седовласый повалился на столешницу и кровавое пятно быстро расползлось по истерзанной ножами поверхности.

Но удача отвернулась и от второго стрелка. Упав на колени, Грин еще минуту покачивался в стороны, осознавая случившееся. Подлый выстрел в спину — такую смерть он явно не желал.

За его спиной, прямо на пороге стояла Дакота и отставной офицер, который, по всей видимости, ненадолго все же сумел вырваться из своего кошмарного сна.

Мамаша Бетси судорожно обнимала мужа и близнецов. Слезы лились ручьем, но она даже не замечала это. Ее счастье было безмерным.

— Как твоя рука? — поинтересовалась у странника Дакота.

— Царапины, не больше, — невозмутимо ответил он.

Удовлетворившись ответом, возница кивнула и медленно осела прямо на пол. Ее охватила мелкая дрожь. Видимо только сейчас она осознала насколько близко была к ней смерть.

Когда Бутч повел их к каньону, чтобы поставить в их жизни жирную точку, а Грин поспешил обратно к дому с новостью о личности пассажира, Дакота и не подозревала, что все обернется с точностью да наоборот.

Подведя пленников к краю обрыва, Бутч, поигрывая револьвером, слегка расслабился и не заметил, как мутный взгляд ветерана приобрел некую осмысленность.

Старик действовал стремительно. Перехватив руку головореза он нанес тому несколько сокрушительных ударов. Револьвер подлетел и устремился в пропасть. Но это было лишь начало схватки.

Отскочив в сторону, Бутч быстро пришел в себя. Лишившись оружия, он не собирался сдаваться. Тем более, что ставший в боевую стойку ветеран не выглядел столь внушительно.

Дакота наблюдала как головорез накинулся на старика. Какие сокрушительные удары нанес по дряхлому телу, и как беспомощно тот пытается оборонятся. Она осознавала, что их убийцы явный фаворит этой схватки.

Повалив старика, Бутч принялся молотить того ногами. И если бы не Дакота, головорез сбросил старика с обрыва. Вцепившись в спину здоровяка, возница попыталась добраться до глаз и вырвать их. Раньше она никогда не проявляла подобную жестокость. Но сейчас речь шла о ее жизни. А бороться за нее можно было лишь таким варварским способом.

Закружив в странном танце, Бутч двинулся к обрыву. Пока ветеран приходил в себя, Дакота тянула головореза к краю. Она царапал, дергала и рвала — с таким зверским отчаяньем, что даже здоровяк не мог с ним справиться. Шаг, еще один, резкий поворот. Бутч и висящая на спине возница замерли у самой кромки. Если бы здоровяк мог видеть, он наверняка отступил бы. Но в данную секунду он был слеп как крот.

Пытаясь избавиться от опасной ноши, Бутч разбил Дакоте нос и кажется сломал ребро — только вот хватка не ослабла.

Предприняв последнюю, отчаянную попытку, головорез выдал очередное ругательство. Теряя сознание возница ощутила как кто-то рвет ее на себя.

Грузное тело стремилось к земле, а старик обнимал свою спасительницу. Потом они добрались до дилижанса, Дакота забрала свой винчестер и вовремя нажала на спусковой крючок.

Дослушав рассказ возницы Дар выдал скупую похвалу и направился к седовласому и присев, внимательно изучил пульсирующий на запястье браслет. Из твердой кожи с множеством мелких шестеренок, которые переплетаясь между собой. Но и это было еще не все: из механизма, словно язычки, к указательному пальцу, на котором также имелось кожаное кольцо тянулись медные цепочки. Дар внимательно изучил необычную вещь, потер подбородок и все-таки решился на эксперимент. Потянув за указательный палец седовласого, он согнул и разогнул его.

Механизм из десятка деталей пришел в действие. Искусственный камень расположенный в центре кольца вспыхнул. Вырвавшийся свет был направлен на плотинной шкаф — именно там и возник двойник стрелка.

Хитроумная вещичка. Наследство космических поселенцев. И это ее не единственная функция. Дар хорошо помнил как Берг вручал ручные-провидцы выпускникам.

— Он точно умер? — раздался из-за спины тревожный голос Дакоты.

— Мертвее не придумаешь, — заявил странник и подхватив черную шляпу седовласого направился к выходу.

— Куда ты теперь? — поинтересовалась мамаша Бетси.

Дар остановился, обернулся.

— Мои планы не измены.

— Да ты с ума сошел! Ты видел каких стрелков набрал себе в помощники Атлас. Это здесь их трое — а Грей Роке сотни, может быть даже тысячи! — поддержала хозяйку Дакота.

В ответ на лице странника появилась кривая ухмылка:

— Это не ваша забота.

— Ты прав.

Короткий кивок. Недолгое молчание. И аналогичный совет.

— До города я доберусь сам. А ты избавляйся от товара и увози мамашу Бетси и ее новую семью подальше от этих мест. До южного Предела всего десять миль. Там власть Атласа не распространяется.

— Я не брошу свое хозяйство. Ни за что, — внезапно заявила хозяйка.

— И в итоге потеряешь все что имеешь, — предрек Дар. — Когда в городе хватятся ганера и его команду следы приведут именно сюда. Поверь, когда они доберутся сюда, они не станут задавать вопросы как эти глупцы, — странник указал на сложенные у стены трупы. — Что будешь делать тогда? Моя вам совет, уносите ноги, да подальше. А хозяйство наживешь и в другом месте. Вон какие у тебя теперь помощники.

— Дельный совет, вераго, — со всем уважением ответила мамаша Бетси, — но мы пожалуй останемся. Стара я уже для путешествий, да и муж вряд ли осилит дорожную тряску. А вот по поводу близнецов решено однозначно. Дакота, ты не откажешь мне в любезности?..

Возница поняла о чем идет речь и устало улыбнувшись, согласилась.

— Наш выбор неочевиден… — припомнил Дар старую пословицу.

— Но иного мы себе не желаем, — закончила за него хозяйка и грустно улыбнулась. Потом немного помолчала, и чуть тише добавила: — Я знаю, что твоя помощь была вынужденной. И все равно благодарю тебя. Теперь я могу закончить свои дела. Все расставить по своим местам и попрощаться. Такая возможность есть не у каждого.

— К сожалению это так, — согласился странник и покинул дорожное пристанище мамаши Бетси.

Как часто он выходя за порог осознавал, что больше никогда не вернется сюда. И не потому что не хочет. Все дело в слепом жребии. Он словно носитель кошмарного недуга. Кто бы не попадался ему на пути, всех ждал один печальный удел. Удел обреченных.

Глава 4 Клеймо праведника

Стены старого зала хранили на себе больше, чем смогла вместить в себя местная библиотека: величие ставших тленом королей, голоса одаренных полководцев и отпечаток ужасных несчастий, что пережила здешняя земля. Совсем небольшое пространство, поддерживаемое тонкими, словно кости мертвецов колоннами и скромный каменный трон у стены, возвышающийся над полом на три скромные ступени. Со стороны посмотреть — ничего особенного. Но Аталас чувствовал — именно здесь, в этой части донжона сосредоточена вся мощь замка Од.

Он оставил здешнюю, скромную по его меркам обстановку нетронутой.

Огромные щиты с гербами на стенах, пару штандартов и огромные состязательные копья — жалкое наследие ушедшей эпохи. Впрочем, если бы не предки местного шерифа, здешний мир еще долго бы ковырялся в пучине мрачного средневековья, занимаясь бесконечным переделом территорий и выискиванием среди толпы дочерей мрака. Но прогресс который принесли с собой космические переселенцы был неумолим. И хотя многие восприняли его как эпидемию чумы, он все-таки состоялся.

Атлас прошелся по залу отмерив ровно шестьдесят девять шагов. Постоял у одного из вытянутых щитов с изображением гидры и собирался направиться к трону, когда за дверью послышался нерешительный шорох.

— Кто там? — гаркнул шериф.

Достав из кармана золотые часы на цепочки он недовольно покосился на циферблат.

Сейчас было его время. Один скромный час. Никто не смеет беспокоить его в это время. Пусть хоть развернуться небеса и обрушат на этот грешный мир свой праведный гнев.

— Ну что там еще? — взревел Атлас.

Ответа не последовало. Просто скрипнула дверь и в проеме замер Гребс — личный помощник шерифа.

— Чего тебе?

Долговязый парень потоптался на месте, но ничего не ответил.

— Какого дьявола! Ты что оглох?!

Опять вопрос остался без ответа.

Неуклюже расставив ноги, Гребс быстро засеменил вперед, а руки-плети потянулись следом.

Двигается, как гребанный краб! Непохоже на этого заикающегося олуха, — отметил про себя шериф.

Впрочем, настороженность у него это суждение не вызвало. Спустившись, на несколько ступеней вниз, Атлас лишь более внимательно изучил правую ногу своего помощника, которую тот волочил по земле.

И вот теперь шериф напрягся: Гребс и впрямь выглядел неважнецки: лицо, словно жёваная бумага, суставы неестественно вывернуты вовнутрь, а шея напоминает рыболовный крючок. Но главным все-таки оставалась нога, поскольку она просто-напросто отсутствовала. На ее месте имелся какой-то костыль больше напоминающий сухую корягу.

— Твою мать! Что с тобой дружище? — выдавил из себя Атлас. Рука машинально легла на курок револьвера.

Сделав еще шаг, помощник остановился. Изо рта вырвался протяжный стон. Голова слегка качнулась вперед оказавшись в лучах света который пробивались сквозь узкую бойницу.

Сделав глубокий вдох шериф попытался обуздать бешенный сердечный ритм. Поскольку то что он увидел не шло ни в какие рамки. Лицо Гребса напоминало холщовый мешок. Кожа превратилась в грубую ткань, а в местах где должен располагаться органы осязания, оказалась пустота.

Атлас попытался выругаться, но получилось какое-то невнятное бормотание. Револьвер оказался в руке.

— Зараза! Да что же с тобой приключилось? — Ему понадобилось пара минут, чтобы задать этот бессмысленный вопрос. Потому что его помощник больше не имел возможности на него ответить.

Дальше события приобрели еще более странный оттенок. Покачавшись на месте, Гребс потянулся к своей рубахе. Поломанные руки с трудом проникли в пространство межу пуговиц, и резко дернул в разные стороны. Послышался треск рвущейся одежды.

Луч света упал на бледную кожу. Словно на холсте бумаги глубокие порезы образовывали острые грани букв, которые складывались в слово.

— Аудиенция, — шепотом повторил Атлас.

Он понятие не имел, что все это значит. Но хорошего в этом было мало. Ведь тот кто передал ему это послание был скорее мертв, чем жив.

Кривой палец помощника уткнулся в первую букву и начал медленно двигаться слева на право. Этому движению вторило невнятное мычание. Гребс отчаянно пытался произнести слово.

Атлас молчал. Ждал пока закончится странный ритуал.

Когда палец коснулся последней буквы, правая рука отстранилась назад и из груди помощника вырвался не просто стон, а некое подобие птичьего клекота. Изувеченная кисть указывала на один из темных углов залы, туда где раньше располагалась подставка с тремя боевыми штандартами.

Шериф прищурился, напряг зрение, и не смог разглядеть ничего. Угол был пуст. Впрочем, он сразу же понял что ошибся. Густой мрак, который словно специально спрятавшись в укромном месте завозился пробуждаясь от неспокойного сна.

— Кто здесь? — едва слышно спросил Атлас. Впрочем, он прекрасно знал, кто мог явится к нему с таким размахом.

Человеческая фигура отделилась от стены. Ее очертания с каждым шагом становились все отчётливее, и вскоре уже можно было различить скуластое лицо, черты которого так и остались размыты.

— Зачем явился? — недовольно буркнул шериф.

— На то воля хозяина, — спокойно ответил тень.

— И что ему понадобилось от меня?

— Одна не большая услуга, наш верный союзник.

Слова тени вызвали на лице Атласа явное недовольство.

— Обычно ваши услуги весят как полноценный груз, — пробурчал он. — Знал бы раньше ни за что бы не согласился на сотрудничество.

На лице тени возникла застенчивая улыбка:

— Ты слишком беспечен в своих суждениях. Разве у тебя был выбор когда к тебе явился мой хозяин.

— Выбор есть всегда, — выдал Атлас одну прописную истину.

— Занятная мысль, — кивнул тень. — но не верная. Зачастую выбор заменяет обычная неизбежность, которую мы по ошибке принимаем за некую возможность.

Шериф еще больше нахмурился:

— Хочешь сказать это как раз мой случай?

— Ну что-ты, твой случай гораздо интереснее. Я бы назвал его здоровым симбиозом. Хозяин дает тебе власть, взамен не прося прочти ничего.

— А как же услуга?

— Я же сказал: почти ничего. Сущая малость. Она не отнимет у тебя много времени. Но поможет удержать это каменное ложе за спиной.

Не стоило крутить головой, чтобы понять о чем идет речь.

— Хочешь сказать моему городу что-то угрожает? — насторожился шериф.

— Не городу, а тебе, — ласково промурлыкал тень.

Скупо кивнув в ответ, Атлас задумчиво опустил голову. Он уже давно перестал удивляться подаркам судьбы, которые последнее время сыпались на него как из рога изобилия. Абсолютная власть построенная на страхе, идеальная внутригородская иерархия — не знающая сбоев, чего еще можно желать? И все-таки у Атласа имелось одно весьма неоднозначное желание. Ему просто необходим был достойный противник. Слишком спокойная жизнь, мать ее! Именно она вызывала у бывшего рыцаря рубежа Ирбис неприятный зуд.

— И кто же решил бросить мне вызов? — затаив дыхание поинтересовался шериф.

— Речь идет о спустившемся со звезд.

— Что?

— Еще один поганый муренмук, — процедил сквозь зубы тень.

Атлас сдвинул брови:

— Эй, полегче со словами.

— Других у меня для него нет.

— Кто такой?

Тень затих, и собравшись с мыслями, пояснил:

— Его имя Дар Маршал. Сын главы рубежа Гриф.

— Не припомню такого.

— Не удивительно, его рубеж был образован в юго-западной части континента.

— Допустим. Ну и в чем же соль? — произнес знаменитую поговорку Атлас.

Улыбка на лице тени вышла кривой, болезненной.

— Он желает вытащить этот мир из дерьма. Это если в двух словах.

— Интересно, а разве такое возможно?

— Я уже говорил тебе про неизбежность, — напомнил тень.

Но Атлас только отмахнулся:

— Он Сдвинутый?

— Не думаю…

— Смертельно болен?

— Если бы…

— С чего он вообще решил, что ему такое под силу?

— А это лишний вопрос, ответ на который тебе знать не обязательно, — предупредительно выставил вперед указательный палец тень.

— Черт с тобой, — не стал спорить шериф. — Но причем здесь я.

— Гора, — послышался протяжный шепот.

— Ты в этом уверен?

Тень оскалился и склонил голову слегка вбок, как делает это лесной зверь.

— В отличие от людей, я не озвучиваю лишь проверенную информацию.

— И поэтому приходится тащить ее из тебя тисками? — рявкнул Атлас.

— Всему свое время, союзник.

Шериф отмахнулся:

— Тогда иди и проси помощи у кого-нибудь другого.

Тень задумчиво кивнул, и тут же поинтересовался:

— А ты уверен, что тебе нужны эти знания. Что ты будешь с ними делать? Найдешь им применение?

— Вот это как раз уже не твое дело. — Повернувшись к гостю спиной, шериф приблизился к каменному трону, на котором восседали лишь короли и наместники, прикоснулся к подлокотнику, где были высечены клятвы защитников города. — Отвечай, как дьявола, этот муренмук забыл в Грей-Роке.

— Я лично привел его к тебе в город, — ответил тень.

Опустив голову, Атлас последний раз взглянул на гостя, чье лицо теперь скрывал густой сумрак. Призрачная фигуры быстра растворялась в полумраке церемониального зала.

Теперь шериф знал правду, но тень оказался прав — легче от этого не стало.

Всегда приходит время. Как бы ты его не оттягивал, но у любого событие есть начало и конец. И два эти события неизбежны.

Шериф тяжело вздохнул. Опять это поганое слово.

Когда служитель Исхода явился к нему впервые, Атлас был уверен, что ему удастся найти компромисс. Но он ошибся. Договорится не получилось. Вернее сказать, шериф решил, что получилось, а вышло наоборот.

— Значит, то о чем ты меня предупреждал, скоро свершится? — бросил в след Атлас.

— Зря ты мне не верил, — рассмеялся тень.

Его размытые очертания затерялись на фоне мрачных стен, оставив после неприятный привкус обреченности. Впрочем, все было вполне предсказуемо. Атлас прекрасно помнил предупреждение корабельного оракула. Здешний мир был не просто жесток, он оказался изощрен в своей ненависти к тем, кто спустился со звезд в поисках прибежища.

И в этом опять угадывалась неизбежность…

Первое кольцо стен было чуть выше двадцати футов, но для того чтобы попасть к въездным воротам необходимо было миновать защитный барбакан. Выглядел он довольно внушительно. Словно пузатый бочонок с узкими бойницами и ржавыми смоляными ковшами по периметру.

Пожилой стрелок остановился на мосту. Неизвестно кому отсалютовал рукой от виска и двинулся дальше.

Внутри укрепления было пустынно, словно стража в спешном порядке покинула башню, оставив все свое добро неведомым захватчикам. Цепной механизм покрылся паутиной, а в колке на треноге зацвела вода. Лошадь недовольно фыркнула повела носом и собиралась развернуться назад, когда всадник натянул поводья. Внимательный взгляд пробежал по внутренним бойницам, лестницам, перекрытиям — никого. Полнейшее запустение.

Миновав внутренние ворота, стрелок выехал на мост. Впереди подъемный мост и решетка. Но они в отличие от барбакана были закрыты. И вот здесь уже чувствовалось чужое присутствие. В узких окнах надвратного выступа мелькнули чьи-то тени.

Всадник поправил шляпу и вернулся во внутренний двор барбакана. Спешился, привязал лошадь к металлическому поручню. Вернулся в центр площадки и подняв руки произнес:

— Возвращаюсь в родное лоно. Примите меня родные стены.

— А где ты потерял свою команду, ганер? — донесся откуда-то сверху низкий, мужской голос.

— Охота, мать ее, — откликнулся всадник.

— А результат?

— Не утешительный. Близнецам удалось уйти.

— Непохоже на тебя, Рич. Шериф будет не в восторге.

— Новый день принесет мне новую охоту и уж тогда я оплошаю, поверь, — ответил стрелок.

— Верю, — эхо затерялось между узкими коридорами. — А теперь покажи свое клеймо, и заходи.

Старик кивнул. Немного помедлил, словно не знал что от него хотят, а потом медленно засучил рукав. Там где красовался своим уродством знак «Р» кожа была намного темнее. Ганер почесал клеймо, и не дождавшись одобрения, скатал рубаху обратно.

— А оружие твоих напарников? Где оно?

Приблизившись к лошади, старик похлопал по седельной сумке.

— Можешь идти, — разрешил привратник.

Ганер развернулся и направился на мост. Теперь решетка была поднята, а ворот его ждали двое стажей. Темная форма, с красными полосами и ярко-желтыми пуговицами, которые поблескивая на солнце привлекала к себе внимание.

— Стрелок, — поприветствовал один из стражей.

— Ты знаешь процедуру, — сказал второй.

Старик кивнул в ответ.

Они миновали ворота. Прошли внутрь башни и поднялись вверх по лестнице.

— Оружие, ценные вещи на стол, ганер, — с порога потребовал сутулый человек в преклонных годах. Был он сед и лыс в темечки. И облачен в свободные одежды, которые раньше носили монахи-послушники. Но на служителя церкви все-таки не походил, а больше напоминал проклятого временем архивариуса.

Стрелок сложил свой скромный скарб на стол и отошел в сторону.

Кашлянув в кулак, старик одобрительно кивнул, но направился не к столу, а к массивным огромным полкам, на которых пылились толстые тома. На каждом корешке был только порядковый номер. Стянув одну из учетных книг, старик вновь проявил задатки легочной болезни и начал не спеша перелистывать толстые страницы.

Стрелок покорно ждал.

— Вот, нашел, — наконец произнес архивариус. — Твое имя Рич Свенсон.

— Свонсон, — поправил его стрелок.

— Не перебивай, — тявкнул архивариус. — Я и говорю — Свонсон. Сын Патрика и Лии. Прачки и пекаря. Тех самых что жили на улице Звонарей. Подтверждаешь услышанные сведенья.

— Подтверждаю, — кивнул стрелок.

— Раскаялся в бесчисленных поступках, которые совершил. В том числе насилие, убийство и истязание.

— Верно.

— И в знак благодарности дарованной тебе шерифом ты поступил на службу Грей-Рока.

— Так и есть.

Старик быстро закивал, убрал фолиант обратно на полку и посеменил к столу. Медленно опустившись в глубокое резное кресло, архивариус макнул перо в чернильницу — рука зависла над белой страницей, — и с интересом спросил:

— Говори, стрелок Рич Свенсон, состоящий в свободном услужении шерифа города Грей-Рок, что видел ты за время своей охоты. Изменился ли Гниющий мир или остался прежним? И почему тебе не удалось вернуть клейменных обратно, за стены? Говори все без утайки, ты же знаешь, амбарная книга не выносит обмана.

Лицо ответчика отразило явное недовольство:

— Не имею привычки болтать попросту языком.

— А вот это мы и проверим. Отряд во главе с лейтенантом Моргеном уже приближается к кривому повороту, — проскрипел архивариус.

Люди с яркими металлическими бляхами в виде грозного ока, действовали стремительно и умело. Почти также умело как их предшественники, но более осмотрительно.

Лейтенант Морген замер напротив стойки и требовательно постучал ладонью по столешнице.

— Хозяйка! Хозяйка!

Мамаша Бетси седела рядом с мужем на широкой кровати для постояльцев и сложив руки, как прилежная ученица, не шевелилась.

— Ты что оглохла?! — возмутился лейтенант.

— Я слушаю вас, — ответила хозяйка. Тихо и осторожно.

— У меня к тебе масса вопросов, — немного растерявшись продолжил Морген. — В твоих интересах на них ответить. Иначе…

— Иначе что?.. — перебила его хозяйка. — Чем ты хочешь мне угрожать.

К лейтенанту приблизился один из солдат и что-то шепнул на ухо. Лицо Моргена вытянулась, а на скулах заиграли желваки.

— Здесь были охотники, так? Отвечай, мне уже надоедает говорить с пустой. Люди Рича Свенсона, где они?

— Все здесь, — равнодушно произнесла хозяйка и указала кивком на темный угол, где возвышался ящик с приправами.

Лейтенант сделал шаг в направлении и остановился прямо на полпути.

Трупы охотников были аккуратно сложены в ряд. Как и полагали местные традиции — руки скрещены на груди, глаза и рот прикрывают медные пластины.

— Твою мать! Что это такое?! — вскрикнул Морген, заранее зная ответ. Рука потянулась к кобуре.

— То что ты искал, — в голосе хозяйке сквозило ледяное равнодушие. Немного подумав она добавила: — Мой тебе совет: убирайтесь отсюда! А если решишь рыть носом, то учти близнецов я тебе не отдам. Ни тебе, ни твоему гадкому шерифу!

— Заткни свою пасть! Взять их. Живо! — взревел лейтенант. Он словно не слышал этих предупреждений.

Солдаты кинулись к кровати, но командный голос ветерана заставил их остановиться и попятиться назад. Резким движением он дернул военный мундир, пуговицы затрещали по швам и разлетелись в стороны.

Переглянувшись, солдаты растерянно уставились на лейтенанта. Впрочем, им это мало чем помогло. Он также как и его подчиненные не знал как реагировать на выходку старика.

Чуть выше пояса, прямо под грудиной, виднелся пояс из бордовых тротиловых шашек. Связаны они были аккуратно, фитиль в пучок, а главный тянулся к шее.

Улыбнувшись во весь беззубый рот, ветеран от всей души затянулся пузатой сигарой. Его недуг на время отступил, вернув его в реальность. Впрочем, сейчас она не сильно отличалась от болезненных воспоминаний. И все-таки бывший гвардеец был счастлив. Впервые за долгие годы болезни он чувствовал в себе силы. А страх в глазах противника только подогревал затухшее сердце.

— Ну что уставились, выродки? — поинтересовался ветеран. — Или не расслышали что сказал моя любимая женушка?

Это выглядело вызывающе и настолько неправдоподобно, что лейтенант закусив губу, попятился назад.

— А ну стоять! — взревел ветеран. Сигара зло запрыгала во рту. Ее кончик едва коснулся фитиля, но искры не выдал.

— Успокойся, старик, — выставив руки вперед Морген предпринял попытку все решить мирными переговорами.

— Сынок, по-моему ты меня не понял! — улыбка стала хищной. — Не в твоем положении говорить такое. А ну живо на колени. Все до единого. И пукалки свои выбросили. Вон, к этим олухам, — старик указал на неподвижные тела охотников. Иначе все взлетит к собачим богам!

В серьезности намерений никто не усомнился. Поэтому непрошенным гостям ничего не оставалось как подчиниться.

— Вот и славно ребятки, — выдал ветеран и обернулся: — А теперь дорога говори, тебя больше никто не посмеет прервать.

Мамаша Бетси благодарно кивнула, утерла рукавом выступившие слезы. Собралась с мыслями и начала свою исповедь:

— Я прожила в этом месте всю свою жизнь. И до Потопа и после это место принадлежало моей родне. Семейство Честеров, может быть слышали о таком.

Никто из растерянных слушателей не отреагировал. А хозяйка продолжала:

— У нас существовали правила: относись с добром и воздастся тебе по делам твоим. Так учил меня отец, а отца его отец. Даже табличка с этим изречением висела над входом. И это работало. Постояльцы попадались нам все больше честные, благодарные. Невероятное счастье. Представляете, здесь, на Кривом повороте мы обрели свой крохотный рай. — Мамаша Бетси тяжело вздохнула. И стало понятно, что она переходит к неприятной для нее части повествования. — А потом случился Потом. — Она замолчала. Прислушалась к тишине, словно кто-то должен был поддержать ее рассказ. Но этот тяжкий груз лежал только на ее плечах. — Я не устану проклинать это время. Жуткое время небывалых перемен. Высохшие моря, мор и голод — все можно было выдержать. Все кроме изменений которые претерпел сам человек. — Она вновь замолчала собираясь с мыслями. — Я пыталась убедить себя, что во всем виновата животная сущность. Но даже хищнику присуще сострадание. А Потом изменил в нас нечто большее. Он превратил нас в слепцов. Не в буквальном смысле, конечно. Только разве от этого легче. В нашем общем горе мы перестали слышать ближнего своего. Ощущать его боль, отчаянье. Но и с этим можно смериться. А вот что вы скажите на счет необузданной жестокости. Скажите разве Потоп тому виной? Нет, вовсе нет. Сам человек. Вседозволенность — вот истинный корень зла. Вы больше не боитесь божьего гнева. В нашем мире больше нет высшей силы, думаете вы! Что бы я не натворил — наказания не последует, успокаиваете вы себя! Мне позволено все — завываете вы в приступе всевластия! Разве не так? — Ее взгляд изменился. Вместо слез наполнился ненавистью. — Я помню эти слова. Хорошо помню. В первый раз я слушала их очень давно, когда в Грей-Роке установился новый закон. И знайте кто их говорил? Вы лейтенант Морган. Еще молодой, пышущий силой и упивающийся собственной силой. Не вспомнили? Так я сейчас напомню. Вы приехали сюда устанавливать свои порядки. И мы были не против потому что всю жизнь привыкли услуживать. Но вместо слов, вы сразу перешли к делу. И объявили нашу семью заговорщиками. Сказали, что мы привечаем беглецов, кто не захотел добровольно клеймить себя. Мы пытались объяснить, что это наша работа. Мы не различаем своих и чужих, а лишь даем кров путникам, получая в замен скромную монету.

Только теперь лейтенант наконец понял о чем идет речь. Он вспомнил, и ужаснулся, осознав что не сможет вымолить прощение у этой затравленной горем женщины.

— Ну давай, солдат вспоминай: какой ответ ты дал на эти объяснения?

— Власть слепа и глуха к страждущим… — едва слышно просипел Морген.

— Верно, — согласился мамаша Бетси. — Глуха и слепа. Но Власть это человек. А у человека всегда есть выбор. Оставаться глухим и слепым, или попытаться проявить сострадание и попытаться понять того кто взывает о помощи. — Она шмыгнула носом, и вновь вытерла рукавом набухшие от слез глаза. — Только в тот день в нашем доме забыли о таких простых истинах. Вы поступили более разумно, как вам казалось. Моя мать и отец еще долго болтались на самодельной виселице. И знаете почему? Потому что я валялась за амбаром, униженная и обесчещенная. У меня просто не было сил вытащить родителей из петли. Вот каким был для нас тот день. Вы лишили меня всего одним махом. И за что? За туманное предположение, что мы приютили ваших врагов. Бездоказательно, за одно лишь предположение. — На этот раз пауза длилась дольше. Хозяйка опустила голову и попыталась унять нахлынувшие эмоции. — Но если для моих родителей все закончилось в ту минуту, когда веревка стянула их шею, то для меня все только начиналось… Вы знаете каким бесконечным может быть время. И твои страдания растягиваются словно патока. Я лежала и смотрела на лица своих родителей, а падальщики наслаждались пиршеством. Ты хорошо себе это представляешь? Потому что я вижу это каждую ночь. — Она осторожно поднялась с кровати и слегка пошатываясь направилась к замершему на коленях лейтенанту. — Они клевали им глаза, рвали на части омертвевшую кожу, клацали клювами. А когда я закрывала глаза, чтобы хоть на миг избавиться от этого безумия, не могла этого сделать. Даже в темноте проступали очертания этой ужасной картины. — Приблизившись к Моргену, хозяйка замерла, и обожгла его ледяным взглядом. — В тот день ты лишил меня моей семьи. Но это еще не все. Ты отнял у меня большее. Возможность создать свою собственную, новую семью. Самое дорогое чего может лишиться женщина. — Губы растеклись в грустной улыбке, которая быстро превратилась в гримасу отчаянья. — Казалось бы хватит куда более. Но нет, тебе и этого показалось мало. Когда у меня появился шанс, все исправить, и вернуть то счастье, что наполняло наш дом, ты пришел вновь. Ты решил отнять у меня новую семью. Моих милых близняшек!

Лейтенант вздрогнул. Было видно, как его бьет мелкая дрожь. Но причина этому было вовсе не осознание былых проступков. Его рвала на части ненависть. К этой жирной, обезумившей старухе.

Он ждал пока она выговориться. Пока насытит свое безумие, но в конце концов не выдержал. Его голос напоминал собачий лай.

— Эти подростки собственность Грей-Рока, мерзкая ты дура! И никто не отдаст тебе их. Так что заткни свою поганую пасть. Не желаю больше этого слушать!

Договорить Моргану не дали. Костлявые пальцы обхватили его за подбородок. Давно забытые навыки возрождались на глазах. Ветеран ловко откинул лейтенанта в сторону.

— Тебе никто не давал право говорить! Замолкни, и слушай!

Отряхнув мундир, Морган зло сплюнул, но язык попридержал. Протянув руку вперед, он попытался поднять слетевшую с головы шляпу, но чугунный прихват припечатал руку к дощатому полу. Резкая боль разлетелась по телу.

— Ах ты, тварь! — сквозь зубы процедил он. Единственное, что он мог себе позволить в его незавидном положении.

— Молчи, и слушай. Больше от тебя не требуется! — напомнил ветеран.

Мамаша Бетси продолжала:

— Так вот, я перехожу к главному. Все вы слишком долго жили в неведенье. На самом деле, закон существует. И хотя мир слетел с петель, все начинает возвращаться на привычную ось бытия.

— Бред, — сквозь зубы процедил лейтенант и недовольно поморщился.

— Возможно, но я постараюсь переубедить тебя в обратном.

Застывшее на лице Моргана недовольство внезапно куда-то подевалось, а его место занял испуг. Он до последнего не верил в серьезные намеренья этой сумасшедшей мамаши.

— Итак, Морген Ферст, лейтенант регулярных войск Грей-Рока, признаешь ли ты себя виновным во всех описанных мной злодеяниях? — спокойно, не переходя на крик отчеканила хозяйка.

Обвиняемый принялся затравленно озираться:

— Что ты здесь устраиваешь?

— То, что должна была сделать еще много лет назад. Да жаль не хватило мужества.

— Моя смерть ничего не изменит, — брызжа слюной рявкнул Морген.

— Вовсе нет, — не согласилась хозяйка. — Она изменит слишком многое. Наконец восторжествует справедливость, а за одно всем тем, кто придет тебе на смену, придется десять раз подумать, прежде чем демонстрировать свою силу.

— Об этом никто не узнает! — предпринял последнюю попытку лейтенант.

— Узнает, об этом позаботится один человек. Он как раз сейчас направляется в вашу незыблемую твердыню. И знаешь зачем? Чтобы сравнять нынешний порядок с землей. Знаешь, я верю, у него получится. Потому что вераго не просто так пришли в этот мир спустившись со звезд.

— Ты врешь, мерзкая сука! Нет никакого вераго! Просто пытаешь вызвать во мне страх.

— Он давно уже правит твоим языком, — равнодушно хмыкнула мамаша Бетси. — А что на счет нашего спасителя, так это истинная правда. Так что сам думай, принимать это на веру или нет.

Было слышно, как заскрипел зубами лейтенант, а солдаты, что стояли на коленях с ним рядом, жалобно заскулили. Они уже ощутили приближение приговора.

— Итак, Морген Ферст, слушай внимательно. Не зависимо от твоего признания грехи оглашаются мной состоявшимися. Поэтому если того желаешь покайся и тогда Всевышний, возможно, скостит срок твоих мучений.

— Ты не смеешь!

— Вот тут ты прав, — внезапно согласилась хозяйка. — Кто я такая, чтобы осуждать тебя. На это способен кто-то по серьезнее. Например Всевышний. Как тебе такой расклад?

— Ты за это поплатишься!

Мамаша Бетси покачала головой и ее губы расплылись в усталой улыбке.

— Не думаю, поскольку мы с мужем решили тоже посетить ожидающий тебя на небесах страшный суд. Думаю Господь с удовольствием выслушает мои показания.

— Ты не осмелишься! — голос лейтенанта перешел на визг.

— Не все такие трусы как ты, падаль! — рявкнул ветеран. И в эту самую секунду его захлестнули болезненные воспоминания.

Перехватив поудобнее револьверы, он внезапно навел их на дверь, и звонко скомандовал:

— Обе батарии, товьсь! Враг у ворот! Ну что псы, сейчас вы хлебнете с полна.

Взволнованный взгляд жены уткнулся в него, моля лишь об одном. Чтобы он хотя бы на минуту задержался в этом мире. Всего минуту. Больше им не понадобиться.

И муж внял ее молитвам. Обернувшись, он весело подмигнул ей как много лет назад, при их первой встречи. Его глаза весело заблестели. Возможно от внезапного счастья, но скорее всего дело было в разочаровании. Их земной путь пролетел слишком быстро.

На миг Бетси показалось, что они вновь полны молодости и оптимизма, а их сердца не испещрены шрамами бед.

Она подошла к старику и робко взяла его за руку. Точно так же как делала это на первом свидании. Он ответил ей взаимностью. Нежно поцеловал в щеку.

Сигара коснулась фитиля и искрящаяся змейка потянулась к его поясу.

На лицах мисси Бетси и ее мужа застыла по-детски наивная улыбка.

Грохот взрыва разлетелся на всю округу. А едкий, чадящий дым еще долго растекался по безоблачному небу, забирая с собой всю человеческую ненависть, которой не нашлось больше места на земле.

Архивариус выслушал рассказ стрелка. Его густые брови взметнулись вверх. Он смачно чихнул и задал интересующий его вопрос:

— Почему же ты не предупредил лейтенанта, что в доме у Кривого поворота его поджидает опасность?

— Предупредил, — уверенно ответил стрелок.

— Но Морген оказался глуп как пробка…

— Скорее, смел как золотарь подбирающий дерьмо, — поправил старика стрелок.

Архивариус тяжело вздохнул, сделал в своем талмуде последнюю пометку и отложил перо. Теперь настала пора личных вопросов, которые не относились к истории Грей-Рока и всех кто приходил или покидал город.

Скрестив, тонкие, вечно дрожащие пальцы старик медленно поднял голову. Его тело уже давно перестало реагировать на его мольбы. Вначале дала сбой правая нога, затем ухудшилось зрение. Теперь вот и руки стали пошаливать. Годы как не крути брали свое. И с каждым новым витком брали все больше. Хапая, словно ненасытный старьевщик. Остался нетронутым только ум. Хвала богам! Иначе старик давно бы лишился этого места.

— Итак, стало быть твоя вылазка обернулась неудачей? — спустя какое-то время задал он свой первый вопрос.

— Истинно так, — кивнул Свенсон.

— Жаль небось упущенной возможности?

Стрелок слегка поморщился:

— Я вынес из этого хороший урок.

— Да, — прокряхтел старик. — Но какой ценой? Где ты найдешь еще таких отчаянных охотников которые были у тебя?

— Как-нибудь переживу, — невозмутимый взгляд Свенсона слегка дрогнул.

Старик дернул верхней губой и прищурился, словно хитрый зверь. Ему не понравилась эта эмоция.

— Тут ты прав, стрелок. В городе полно ублюдков готовых за нехитрую работенку получить золотые горы.

— Ненадежные люди, — не согласился Свенсон.

— Возможно, — глаза архивариуса стали еще уже, — ну так и ты не святоша. Ведь если представиться возможность, ты обязательно плюнешь на преданность.

Свенсон повернул голову чтобы не дать возможности заметить как неестественно дернулась его верхняя губа. А затем и глаз. Но старик, будучи подслеповатым, все же заметил.

— Помощник это не собака. Мне его преданность не к чему. Строгого исполнения приказов вполне достаточно.

— И тут ты прав, Свенсон, — вновь слишком уж легко согласился архивариус. — Но ответить мне, где ты собираешься искать себе новую команду. В «Хромом муле», «Ветряной дыре» или «Пыльном обухе»?

Отстранившись чуть назад, старик скрестил руки на груди и приготовился слушать. Ему ужасно не терпелось насладится победным триумфом. Все-таки его чертовы мозги еще хоть на что-то да годны.

Впрочем, раскусить этого перевертыша была не так-то просто. И ведь как натурально сыграл. Походка, мимика, голос. Старик откровенно был поражен. За долгую жизнь ему пришлось поведать всякого. Но такого ловкача видел впервые. Так оно и не удивительно. Гребанный мир, совершив кувырок, умел преподносить сюрпризы.

И вот когда архивариус уже собирался подать знак охране, стрелок ответил.

— Думаю лучше в «Пыльной ветряне», потому как ни о «Хромом муле» и других заведениях я слышу впервые.

Что-то кольнуло в правый глаз и голову пронзила пульсирующая боль. Заскрипев остатками зубов старик попытался дернуться, а потом резко обмяк.

Чертова башка. И здесь сбой. Причем весьма неочевидный. Вот с телом все проще. Перестало функционировать — все пиши пропало. А с мозгами слишком уж туманно. Вроде бы думал, вычислял, предполагал — выстроил прекрасную цепочку рассуждений. И что вы итоге: все рассыпалось как карточный домик.

— Ну допустим, — недовольно протянул старик. — И какие же твои дальнейшие планы.

Свенсон равнодушно пожал плечами:

— Пока немного похандрю. Завалюсь к Волосатому Томасу, сниму какую-нибудь деваху на пару ночей, больше не потяну, не та прыть. Потом на кактусовые плантации к Циникам подамся, у них для меня всегда работенка найдется. Ну а через месяц видно будет… Беглецов в Грей-Роке всегда хватает. За хорошую сделку можно набрать пушечного мяса и на вылазку через Сопливый хребет.

Раскрыв глаза, старик утратил последние подозрения. Стрелок дал полный расклад, не придерешься. Такие подробности пришлый не знает и знать не может.

Откинувшись назад, архивариус отмахнулся от Свенсона, словно от назойливой мухи, и коротко кинул:

— Пошел прочь, наемник. Ты мне не интересен.

Спустившись вниз по винтовой лестнице, стрелок миновал один квартал и свернув за угол, тяжело выдохнул. Он был почти на волоске. Одно не верное слово и древний жук заметил подмену. Но все обошлось. В очередной раз. Пустые звезды! — они как всегда благоволили пыльному страннику.

Сняв с руки браслет, Дар ощутил как нервно дрогнуло лицо. Изменения проходило стремительно. Маска выполнила свое предназначение. Дернувшись, странник вцепился в кожу руками. Ему хотелось содрать ее, словно нечто чужое, неприятное. Но боль прекратилась также внезапно как началась.

Странник сполз по стене, закрыв лицо руками. Чтобы адаптироваться после применения «Хамелеона» нужно было какое-то время. Зависело от человека: кому-то достаточно и пяти минут, а кто-то ощущал на себе признаки «подмены» целые сутки. Дару хватило одного часа.

Глава 5 Лицо в тени

Это была обычная доска. Двадцать с небольшим дюймов, выгоревшая на солнце поверхность, источающая неприятный запах паленой кожи. Да и в целом, она напоминала огромное блевотное пятно, которое распласталось на каменной стене колокольной башни.

Местные окрестили это местечко «Пятак вот-так». Но название они произносили так быстро, что получалось нечто непонятное. Впрочем, даже в таком виде каждый житель Грей-Рока понимал о чем идет речь.

В обычный день «Пятак» обходили стороной, но с наступлением новой луны, все менялось. Это место, словно магнит тянуло к себе безропотную толпу горожан.

С восходом солнца, молчаливая вереница семенила к Колокольной площади, чтобы узнать свою незавидную долю. Пан или пропал.

Короткий список из пяти имен.

Слепой выбор коварной судьбы.

Про таких говорили — отданы на откуп скале. Те кто увидел свое имя на кожаной доске, прощались с семьями и в назначенный час являлись к Ворчливым воротам. Трижды стучали по металлической поверхности, — и на этом их жизненный путь обрывался. Ни один житель Грей-Рока не знал, что случалось с подопытными. Известно было лишь одно: никто из тех на кого пал ужасный жребий не возвращались обратно.

Ходило много слухов и домыслов. Страх искусный художник — он с легкостью рисует в умах всевозможные безумства. Да только какой в том толк. Ритуал откупа не отменить, таков закон Уплаты. Город дает людям защиту, а в замен требует жертвенный дар. И пока ты не оказался в списке, твой голос среди большинства, которые чтят древние традиции и трясутся за свои жалкие душонки.

Поэтому, каждое новолуние ритуал повторялся вновь. А те кто пытался избежать незавидной участи и покинуть закрытый город ждала еще более ужасная участь. Правда такое случалось нечасто. Один, максимум два раза за десятикратный цикл.

Сегодня наступал одиннадцатый виток…

В толпе кто-то охнул и отступил в сторону. Послышались нервные смешки. Те кто замер напротив доски не спешили уступать свое место новичкам. Требовалось время на осознание. Слишком уж велика цена у слепого жребия.

Укрывшись в тени, Дар наблюдал.

Из глубины вырвался истошный вопль. Толпа ожила, зашевелилась. Двое добрых молодцов, по всей видимости овцепасов вывели молодого парня и привалив того к стене, быстро затерялись среди людского потока.

Странник с интересом уставился на мертвенно- бледное лицо несчастного. По всей видимости он до сих пор не поверил, что стал частью откупа. Следом из толпы выскочила молодая девушка и двое чумазых ребятишек, уцепившихся за ее подол. Она присела рядом, и с печалью в глазах посмотрела на мужа. Он тяжело вздохнул, пригладил ее волосы.

Дар отвернулся. Ему нужен был кто-то другой.

За последующий час определились еще трое. Но все они имели семьи. А это значит, что их будут провожать до Крутого подъема и обязательно заметят подмену.

Солнце зависло в зените нещадно кусая истерзанную засухой землю. Жара внесла свои коррективы в размеренный ритм толпы. Послышались крики, мольбы о помощи. Людской поток немного застопорился. Тех, кто не выдержал вытолкнули наружу, как отработанный материал. Сострадание сегодня было не в почете. Самим бы уцелеть, так что говорить про ближнего.

Слегка прикрыв глаза странник осторожно откинул голову назад. В последние дни его чувства заметно обострились. Теперь он мог не только управлять животными, но и угадывать настроение людей, а иногда и читать их мысли. Именно это умение помогло ему выдержать допрос архивариуса.

Вот и сейчас доверившись шестому чувству странник попытался отыскать последнего кандидата. Мир вокруг стал серым, безжизненным, лишь призрачные очертания людей. Словно карандашные наброски. Белые линии на черном фоне.

Бесконечная масса не двигалась, а текла, словно смола. И нельзя было различить даже лиц. Замедлив биение сердца, странник попытался настроиться. Ему нужна была хотя бы одна зацепка. То что сможет выделить одного единственного из бесчленного числа себе подобных.

Но как это осуществить? Как соединить имя из списка и того, кому оно принадлежит. Ведь никто не может знать за ранее, что выбор пал именно на него. Или может? Вопрос родился сам собой. Вырвался как резкое осознание очевидного.

Когда-то давно Берг внушал своим ученикам одну простую истину: судьбы не существует. Каждый нас поступок порождает следующий из чего выстраивается цепочка событий, которую на любом этапе можно изменить. Словно развилки на дороге. Повернуть назад нельзя, но можно выбрать иной путь.

Отчасти он был прав. Но лишь отчасти. Судьба все-таки существовала. Правда в ином, отличном от привычного понимания виде. Больше всего она напоминала заплечный мешок. Каждый день он наполнялся делами, суждениями и мыслями. И грядущий день мог стать следствием сегодняшних поступков. А человек, даже не подозревая о подобной связи становился заложником собственных ошибок.

«Ганер искал именно близнецов. Они не сделали замены. Им были нужны именно эти конкретные брат с сестрой. Неужели все так просто,» — поразился Дар. — «И каждый горожанин заранее знает, что увидит свое имя в списке. Должен увидеть. Ведь выбор Грей-Рока не случайность. Это система. А любая система состоит из параметров».

Набрав в легкие побольше воздуха, Дар сосредоточился на эмоции. Мрачной, наполненной безысходностью и смирением. Именно смирением. В противном случае, избранный давно бы попытался скрыться. Ну или на худой конец скрылся бы за хлипкой дверью своего жилища.

Представить подобную обреченностью было не сложно, а вот совместить ее с образом сразу не получилось. Карандашные наброски людей задергались, словно рябь на воде. Яркие контуры стали отчетливее. Белый цвет на темном фоне. Как отличить? Как сделать выбор?

Они все как единое целое. Объеденное одной судьбой, одной душевной болью, неразделимое. Но ведь должно быть отличие. Жертва уже знает итог этого бессмысленного шествия. Его эмоция дела в ней. Она не должна быть такой яркой. Он уже переболел страхом и теперь смиренно идет на поводу у собственного безволия.

Контур. Он не должен так сиять. Он должен быть как бледное пятно. Или что-то вроде этого.

Пересилив ужасную резь в глазах. Хоть они и были закрыты, но мозг продолжал работать привычным образом. Напряг зрение — получи болезненный отклик. Дар воспарил над землей. Медленно, чтобы не пропустить ни одной детали. И не спеша поплыл над толпой.

Склонив голову обреченные шли навстречу доске из воловьей кожи. Многие из них даже не умели читать. Буквы были для них строкой ничего не значащих крючков. Но в глубине души каждый понимал — взглянув на список, он обязательно почувствует беду.

Замерев, Дар ощутил неприятное покалывание. Причем оно было не внутри, как привычном мире, а исходило извне. Найдя источник, странник ринулся в указанном направление.

О том, что в призрачном пространстве существуют направления он узнал самостоятельно, когда изучал свою способность. Невидимые линии, словно указатели не просто тянули его к чему-то невероятно важном. Они больше напоминали волну или лучше сказать — ритм, который задавал нужное направление.

В отличие от общей, безликой массы, горожанин выглядел вполне осязаемо. Старое, усталое лицо. Настоящие каньоны морщин и безумная пустота в глазах. Его можно было назвать обреченным. Но на удивление, где-то в глубине сознания еще теплилась надежда. Видимо все дело было в волне, связавший его с наблюдавшим за ним странником.

Вынырнув из призрачного пространства, Дар быстро отыскал в толпе цель и выдернув старика, затолкнул его в подворотню. Прижав обреченного к дощатой стене, странник внимательно уставился сначала на лицо, а потом опустив взгляд на руки и ноги. Это было необходимо чтобы активировать ручной зеркальник.

Ничего не понимая, старик попытался вырваться, но ощутив превосходящую силу противника тут же обмяк.

— Неважно, — вырвалось у него из груди.

Дар кивнул соглашаясь. Лучше уж так чем тысячи вопросов или возмущений.

— Посмотри на меня, — приказал странник.

Обреченный повиновался. Испуганно уставившись на худое, скуластое лицо, старик внезапно, прищурился и обомлел. На него смотрел его точный брат близнец.

— Похож? — поинтересовался Дар.

Старик хотел что-то ответить, но вместо этого лишь кивнул.

— Твое имя на воловьей коже.

— Я это знаю, — без тени сомнения ответил обреченный.

— Откуда?

— Юродивость, все дело в ней. Раньше я не знал об этом, а теперь…

— О чем ты? — брови двойника поползли вверх.

Было видно, как обреченный напрягает свои извилины — вроде бы хочет сказать, да не может подобрать слов.

— Короче, могу я недуг видеть.

— Врачевать? — уточнил Дар.

— Нет, это пока не освоил. А что где прихватит подсказать могу. Ну а коль совсем худо, ладошку приложу — боль утихает. Вот такая вот метка у меня.

— Почему метка? — не понял странник.

Немного осмелев, старик хмыкнул и неуклюже развел руками.

— Так ведь Потом, кактусовые потроха. Он ни для кого бесследно не прошел. Потому и метка. Если бы что доброе было. А тут родные донесли и пиши пропало. Таких мы — дурных, гора к себе и забирает.

Кивнув, Дар слегка ослабил хватку. Покопался в кармане и протянул старику медную пластинку.

— На вот держи…

— Зачем это? — удивился тот.

— Считай выкупил я тебя у горы. Только нос домой пока не кажи, — предупредил Дар. — А то снова на воловьей шкуре твое имя нацарапают. Обожди. Лучше где-нибудь на окраине.

— У нас так нельзя, — вздохнул старик. — Помощники шерифа в таких местах завсегдатаи. Углядят чужую рожу вмиг спрос устроят.

— Так подумай! — сжав обреченному руку, рявкнул Дар. — Я тебе сегодня не бочку мутнянки выторговал и не от исповеди отвадил!

Быстрые кивки дали понять, что старик из понятливых, и второй раз ему объяснять не надо.

— Вот есть! Вспомнил! — он даже икнул от удовольствия. — Знаю, где мне укрыться. Приятель у меня в подвалах Зерских припасы хранит. К нему пустят — меня там каждый тарантул знает. Вопросов не зададут. Так сколько мне сидеть-то?

— Пока не околеешь! — злорадно улыбнулся двойник и развернувшись быстро смешался с толпой, которая покорно брела в сторону роковой доски.

Их было ровно пять. Пять безвольных тел, который мало чем напоминали человека. Потухший взгляд, изможденные лица — тяжкое ожидание пожирало их изнутри. Неизвестность больше не пугал. И не будоражило сознание. Они знали — попав внутрь горы, уже не вернуться обратно. Никогда.

Словно пустые сосуды, пятеро обреченных ожидали лишь одного. Скупого приглашения следовать внутрь.

Узкая, пыльная тропа ползла сквозь густой тропический лес к предгорью. Две с небольшим мили и конец пути. Дорога уперлась в отвесную скалу, перед которой располагался Прощальный круг. Конечно у него имелось множество названий — но предназначение было одно. Здесь к обреченным приходило четкое осознание неизбежности. И страх, выплескивая наружу, делал из покорных рабов, разъяренных зверей. Многие пытались отвоевать себе свободу, но большинство — жалели себя горькими слезами. Так было проще, да и безопаснее. Даже если их жизнь продлиться всего лишь на короткий час.

По периметру обреченных охраняли помощники шерифа. Надменные рожи постоянно жующие какую-то Веселую траву. Руки на пистолетах — любое неосторожное движение и ты инвалид. Об убийстве речи не шло. На это имелся определенный запрет Атласа. Поэтому стреляли по конечностям, чтобы просто охолодить безумие. Впрочем, случались и промашки.

Дар оказался в центре пятерки. Надсмотрщик остановился напротив него, недовольно покосился на широкий рукав куртки и грязную ветошь вместо бинта.

— Что за тряпка?

— Рубанул, на лесопилке, — ответил странник.

— Гноиться?

— Слава, соляному ветру, нет.

— Везунчик, — пропыхтел надсмотрщик.

Были еще несколько вопросов, но уже другим обреченным.

На этот раз обошлось без отчаянных воплей и попыток побега.

Затем их подвели к каменной тверди. Раздался протяжный вой какой-то трубы, и камень засверкал всеми цветами радуги. Резкий росчерка света вверх, потом змейкой в бок, и исчезла в кривой расщелине.

Присутствующие испуганно дрогнули и попятились назад. Безумные мысли, предположения. И только Дар знал, что колдовство здесь не причем. Опять внеземные технологии, очередной отголосок космических поселенцев.

Темное зева пещеры поглотило цепь обреченных. Дальше были только шаги. Шаркающие, безвольные — словно людей не вели, а тащили на привязи.

Неохотно, шипя от излишней влаги, масляные лампы дали свет, позволив обреченным испуганно крутиться на месте. Они ожидали чего угодно — пыточных кольев, пил и цепей, но вместо этого обнаружили лишь старый, покосившийся стол и небрежно накиданные в углу мешки. И все-таки нечто настораживающее в комнате имелось. Из-за плохого освещения огромный стул с металлическими подпорками показался в самый последний момент, когда последняя лампа осветила дальнюю часть каменного мешка.

— Встаем у стены, — скомандовал один из помощников шерифа.

Обреченные повиновались.

Прислонившись к холодной каменной тверди они замерли в ожидании. Но ничего не происходило. Ганеры осторожно живали траву поигрывая курком. Неприятные щелчки буквально взрывали тишину, заставляя одну из женщин нервно вздрагивать.

— Чего они ждут?!

— Чего вы ждете?! — внезапно взорвался молодой мужчина. — Хотите пристрелить так стреляйте! Зачем нас мучать?!

Толстяк с широким поясом на котором красовались остроконечные патроны, недовольно с плюнул и процедил сквозь зубы:

— Заткни свою пасть, урод! Если бы мы хотели тебя грохнуть, сделали бы это еще в городе. Когда ты со всеми своими потрохами принадлежал шерифу.

— А что же изменилось теперь? — не выдержал обреченный.

— А теперь у тебя новый хозяин!

Слова подействовали отрезвляюще. Гнев перемешанный со страхом внезапно лопнул, будто мыльный пузырь. И наступило опустошение.

Ожидание длилось долго. Даже слишком долго. Даже ганеры и те начали нервничать. Один из них прошелся по пещере, нервно сбил с каблука грязь, и кивнул здоровяку-напарнику.

Тот глянул на часы и пожал плечами. Процедура явно затягивалась.

— Ох не к добру это, ох не к добру, — запричитала дородная дама в чепце, четвертая обреченная.

— Дура, это и так понятно? — раздался скрипучий голос старика, чье имя стояло в воловьем списке первым.

Дар же промолчал, отметив для себя, что помощники шерифа не имеют власти над теми кто укрылся внутри Грей-Рока.

В этот самый момент все и началось. Стены разошлись в стороны, как рваная ткань. И из тьмы выступила невысокая сгорбленная фигура. Длинный балахон стелился по земле, а из-под капюшона выступал тонкий животный нос, словно у дикобраза, да сквозь одежду на спине прорывалась длинная полоска шипов. Опираясь на корягу-клюку, существо приблизилось к старику и встало напротив.

Помощники шерифа выпучив глаза, отступили назад, ко входу. Странник знал: они бесчисленное число раз лицезрят за процедурой передачи обреченных, и все равно не могут привыкнуть. Потому что даже ганеры не знают куда их уводит это странное существо.

Неизвестность, пустота, безысходность — все эти чувства слились в сплошную вонь. Затхлое помещение наполнилось шепотом молитвы, которая быстро сменилась животным воем. Существо протянуло мохнатую лапу с длинными закругленными когтями и схватив старика за запястье, потащило его за собой. Через секунду оба исчезли в непроглядной тьме, там где не было и не могло быть прохода. Только каменная твердь.

Не успев опомниться, обреченные обнаружили что возле каждого из них стоит подобный горбун. Словно по команде хозяева пещер протянули лапы — ритуал повторился. И лишь странник остался стоять на месте, а его проводник выйдя на середину пещеры повернул голову к ганерам и указал на узкие коридор ведущий на поверхность.

Засуетившись те попятились назад. Неподдельный страх гнал их наружу, словно пугливых кролей.

Следующий жест был направлен в сторону Дара. Кривой коготь указал на кресло.

«Ты должен быть там», — раздалось в голове странника.

Дар не стал противиться. Раскрывать карты слишком рано. Иначе дальше порога ему не пройти.

Волоча за собой цепи он проследовал в дальнюю часть пещеры. Сел, отклонил голову — виски тут же сдавил стальной обруч.

Горбун быстро закивал. Короткие ножки засеменили в направлении обреченного. Остановившись в шаге, существо слегка приподняло голову. Странник смог разглядеть мохнатую мордочку, рот набитый крохотными зубками и мелкие глазки — но не животные, а человеческие. Сощурившись, горбун около минуты внимательно изучал сидевшего на стуле старика. Потом недоверчиво ткнул в того когтем — сначала в грудь. Кончик шкрябал одежду и потянулся вверх. Странник недовольно поворотил голову, но это не помогло.

«Ты вовсе не тот», — раздалось у него в голове.

Коготь коснулся лба. Осторожно, будто существо боялось обжечься. В последний миг, Дар повернул голову. Его тяжелый взгляд пронзил горбуна отравленной иглой. Но было уже поздно. Процесс был запущен.

Мелкие глазки резко расширились — видимо существо наконец поняло что к чему.

Яркая вспышка озарила все вокруг. Правда тусклые лампады тут были ни причём. Дело было куда в большей силе, чем обычный фитиль или даже искусственный светоч.

Дар попытался зажмуриться — бесполезно. Казалось для этой неведомой силы не существует преград. Он способен был проникнуть куда угодно. Даже в сознание, которое так тщательно скрывал от посторонних глаз перегрин.

Но свет и не собирался завоевывать чужое пространство. Он был предназначен совсем для другого. Его цель была показать кое-что одной заблудшей душе.

Глаза очень быстро привыкли к ослепляющей пустоте, и тогда странник смог увидеть как рождается звезда. Огромного гиганта рядом с которым приютился крохотный шар. А еще между ними была крохотная нить, связывающая их обоих.

Кто-то или что-то резко толкнуло странника в спину и он не пошел, а полетел. На встречу своему видению.

Оказалось что вблизи все выглядит иначе. Гигант — это набор частиц, карлик — настоящая армада вихрей, ну а нить — течение, поток этих самых частиц.

Дар изумленно взирал на движение планет. Большой и малой. Двух миров. Когда-то в детстве, хромой Берг учил их читать знаки. Все вокруг нас живое, — говорил тогда он. — А значит кто-то постоянно следит за нашей жизнью, откуда-то извне. Следит, тихо, безучастно. Но бывают минуты, когда нечто способно оказать нам помощь, дать подсказку. И что бы не попасть в гребаный просак! — необходимо внимательней относится к тому что нас окружает.

У юного Дара Маршала долгое время не получалось выполнять задание вераго. Поиски Знаков превращались в настоящее мучение. Пока он не понял одну простую истину — их невозможно найти. Сколько не пытайся, а все без толку. Действовать надо иначе. Необходимо попасть в ситуацию, когда тебе понадобиться помощь, и подсказка возникнет сама собой.

И то что происходило с ним сейчас можно было отнести именно к Знакам. Малый и Большой мир. Один отвечает за человека, второй за его окружение. Мысленно странник улыбнулся. Ему нравились собственные рассуждения. Теперь главное не сбиться с направления. И он осторожно продолжил. Поток говорит о том, что мои действия меняют окружающую меня природу.

Маленькая планета начала раздуваться, увеличиваясь в размерах. А гигант что отдавал свою энергию карлику принялся сдуваться как воздушный шар.

Изменения что происходят вокруг — моих рук дела, — рассудил Дар. — Значит одному человеку все-таки под силу совершить не возможное.

В этот самый миг что-то пошло не так. Малая планета надулась и заиграла яркими всполохами. Тонкий поток частиц исказился. Сначала — сблизился, а затем резко отдалился, и нить стала тоньше. Уменьшившись, гигант стал отдаляться. Возникшие на его поверхности взрывы-бурления были не такими активными как у разросшегося карлика. Жизнь перетекала из одной ипостаси в другую. Но та что теряла энергию противилось этому.

В какой-то момент действо достигло точки кипения. И не успел Дар осмыслить происходящее, как произошел взрыв. Мощная вспышка.

Все пространство заполнил свет. Нечто ослепляющее, словно девственный лист бумаги, на котором можно творить что угодно. Заново, с самого начала.

Рядом раздался весьма отчетливый шорох. Кто-то явно хотел быть замеченным. Атлас резко обернулся — револьвер уже был в руке. Но стрелять сразу в пустоту не стал. Потому как существовала доля ошибки. Ошибки весом в собственную жизнь.

Впрочем, оно того стоило. Короткая секунда за которую адреналин пронзил тело заставив сердцебиение ускориться вдвое. На лице возникла улыбка достойная палача. Но вслед за радостью наступило разочарование. Часть комнаты отданная во власть мрака затрепетала, будто ряб на воде, и вперед выступила Тень.

— Это мои покои, — процедил сквозь зубы шериф.

— Мне это известно, — раздался мелодичный голос. На этот раз совсем иной: тонкий и звонкий как у юного шарманщика.

— Нисколько в этом не сомневался.

Сделав несколько шагов, Тень замер у старого пузатого комода над которым висело ажурное зеркало. Отражение вышло уродливое, будто небрежно поставленная клякса.

— С чем пожаловал? — напряженно продолжил Атлас.

— Наш недавний разговор, — наполнил Тень. — Надеюсь ты помнишь о чем шла речь? — дождался пока скула не заходили на лице служителя закона, продолжил: — Твои люди оплошали. Твоему соплеменнику удалось проникнуть за стены Грей-Рока.

Теперь напряжение отразилось уже во взгляде.

— Ты в этом уверен?

Тень оставил вопрос без ответа. Прошел дальше по комнате и приблизившись к окну посмотрел на свое тело. Перешагнув границу света он сильно изменился. Человеческие черты мгновенно улетучились оставив после себя темные паучьи нити. Визитер стал похож на проеденные молью шторы.

— Где он сейчас? — переварив информацию, поинтересовался Атлас.

— Не так давно был у подножия горы.

— Что?! — на это раз не сдержался шериф. — Это не возможно!

— Ты так считаешь? — Тень был явно разочарован, и в первую очередь реакцией шерифа. — Недооценивать противника — удел проигравшего. Разве ты относишь себя к этой породе?

Сжав кулаки, Атлас скрипнул зубами выдав очередную порцию гнева.

— Плевать мне на твои сравнения! Если сученышь проник так далеко, тем хуже для него. Скала не даст ему попасть внутрь. Или это уже бросит тень на тебя!

Безликий только махнул головой, словно не расслышал слова своего оппонента.

— Значит мы оба угодили в чан с дерьмом, приятель.

Подсознательно, Атлас предполагал услышать нечто подобное, и все же сплоховал. Где-то глубоко внутри дали всходы семена страха.

— Как ему это удалось?

— Он стал одним из обреченных, — спокойно объяснил Тень.

— Что значит встал?

— Примерил на себя шкуру одного из тех, кто хранил в себе частичку умения.

— Ты говоришь так, словно он колдун, — недоверчиво прохрипел шериф.

Тень отстранился от окна, так чтобы солнечные лучи устремились в пол напрямую, а не сквозь него. Атласу показалось, что теперь его собеседнику дышать стало гораздо легче.

— Зачем ему все это? — шериф вновь задал вопрос который мучал его с прошлой беседы.

— Ориентир, — сказал Тень, когда Атлас уже не ждал ответа.

Непонимающий взгляд впился в мрачное очертание. Тень вздохнул и сложив руки лодочкой прижал их к губам.

— Ты действительно хочешь это знать?

— Странный вопрос.

— Согласен. Дело в том, что Дар из рода Маршалов движется по определенному маршруту. Так называемой оси.

— Что-то на вроде колец у дерева, — задумчиво брякнул шериф.

— Можно и так сказать, — кивнул Тень. — Только круг как известно фигура без начала и конца. Можно сколько угодно бродить по нему так и не сумев попасть к центру.

— К центру чего?

— Неважно. Главное, что такая возможность существует. У оси существует точка перехода. Она определяет положение кругов относительно друг друга. И именно через нее можно попасть из большего круга в меньший.

— Вроде как с кочки на кочку, — сделал не совсем уместное сравнение Атлас.

Собеседник замолчал. Повернулся в пол-оборота, уставившись в пустоту залитого солнцем окна. Туда, где среди пестрящих красок дня проступали зловещие очертания горы напоминающей волчий клык.

— Людям всегда стремятся к простоте. Зачем строить сложные схемы, когда достаточно объяснить все одним словом.

— Что же в этом плохого? — удивился Атлас.

— Плохо, что из-за этого человеческое сознание не способно уловить истинный смысл. Круги по которым движется вераго, нельзя отнести к чему-то осязаемому. Это не время и не пространство.

Шериф нахмурился:

— Не понимаю.

— Я не удивлен. Тебе легче представить нечто осязаемое, и дело с концом.

— А о чем ведешь речь ты?! — не выдержал Атлас.

Тень кажется хмыкнул.

— Знания, мой неразумный друг. То что незыблемее всего на свете, даже времени. И если ты еще не понял: прыткость этого настырного поселенца может стоить нам слишком многого…

Вначале шериф решил, что его разыгрывают. Поскольку творившееся в Грей-Роке вряд ли можно было считать научным изысканием. Хотя если быть до конца откровенным, Атлас имел отдаленное представление о творившемся в мрачных коридорах серой горы.

Таков был уговор. Таковым были условия незыблемой власти.

И шериф прекрасно понимал: если он ослушается или сунет свой нос куда не следует все рассыплется как карточный домик.

— Что требуется от меня? — успокоившись, и сбавив тон, спросил Атлас.

— Ничего кроме твоего языка. — На этот раз в голосе Тени не было и капли иронии.

Приблизившись к шерифу он с интересом заглянул тому глаза, словно пытался там отыскать нечто сокровенное. Атласа хватило всего на пару секунда. А затем внутри вспыхнул настоящий ужас. Собеседник замерший напротив не просто изучал его делая определенные выводы. Он выворачивал его наизнанку, вытряхая, словно пыль, хранившееся внутри: воспоминания, умения, потаенные мысли. Для чего ему было это нужно шериф не знал. Возможно, хотел узнать на что способен его временный союзник.

Когда копание в сознании Атласа закончилось, он чувствовал себя шлюхой, которая отработала за четверых. Попытавшись облокотиться на руку, он безвольно откинул голову. Но главным было отнюдь не слабость, а то что творилось у него внутри. Его сознание, словно выскребли старой щеткой. Все не нужное куда-то выкинули, а оставили ненужную мелочь.

— Так то лучше, — констатировал Тень.

— Да пошел ты! — раздалось в ответ, но настолько тихо, что слова превратились в невнятный бубнежь.

Небрежный удар ногой был довершением того унижения, что испытал несокрушимый хозяин закрытого города.

— Привыкай. Такая уж твоя доля, — без тени сочувствия, предрек собеседник. — С вами смертными ведь по-другому нельзя.

Смуглое, словно печеное яблоко лицо склонилось над странником. И неприятно прижалось щекой к щеке. Потом повернулось, уткнувшись носом в подбородок. В нос ударил кислый запах раствора и гнилых зубов.

— Какой экземплярчик, какой экземплярчик, — залепетал звонкий, писклявый голос.

Дар недовольно заскрипел зубами, и выругался. Но дело было не в назойливом незнакомце. Причина крылась в банальном бессилии. Руки и ноги были скованны чем-то мощным, металлическим.

— Ух, экий ты прыткий, — оценил потуги странника пискля.

— Пустые звезды! — выдавил из себя Дар.

— А ты как хотел. Все-таки дело серьезное, — согласился голос. — Я бы и рад тебя на волю, да нельзя. Ты оказывается вон какой экземплярчик!

В этот самый момент что-то щелкнуло. И яркая вспышка проникла сквозь закрытые веки.

— Видишь как славненько, — заключил пискля.

Но Дар не разделял его радости. Затекшие мышцы только сейчас откликнулись ноющей болью.

Последовала новая вспышка. Она та и помогла вернуть зрение. Разлепив глаза странник осторожно покосился в бок. Лыбящийся во весь беззубый рот весельчак был неподалеку. И выглядел он весьма отталкивающе. На крохотной шее, которая буквально врастала в узкие плечи покачивалась огромная голова. Шмыгнув крохотным носом, пискля почесал плешивую макушку, и непроизвольно небольшой пузырчатый нарост на правой щеке.

— Просыпоньки, дружок! — буквально пропел он.

— Вроде того, — буркнул Дар.

— Тогда продолжим.

Подскочив к массивному металлическому каркасу превращенного в лежак кресла, пискля поколдовал над рычагами и оно приняло привычный вид.

Дар попытался повернуть затекшую шею — ничего не вышло. Голову сжимал плотный обруч. Тоже самое было с руками, ногами и даже туловищем. Грудную клетку стягивал стальной пояс. Но это не помешало Дару оглядеть небольшое помещение.

От каменных стен не осталось и следа. Теперь всюду был только сарбоний — сплав из которого делали конструкции космических кораблей переселенцев.

Значит, они мне пропустили, — спокойно заключил Дар. — Большего он и не требовал от своего перевоплощения.

— Итак, продолжим… — отойдя в сторону и потирая здоровые ладони, сказал пискля.

— Продолжим, — согласился Дар.

— Не страшно?

— Немного.

— Это хорошо, — заскрипел гнилью пискля.

— Обычно, — разочаровал его пленник.

Кустистые брови уродца, которые почти скрывали крохотные свинячьи глазки, сползли ниже.

— Как это обычно? — не понял он.

— А что может быть необычного в страхе? — искренне удивился пленник.

Пискля застыл и нервно хихикнул. А когда исступление спало, прихрамывая подошел к страннику и прищурив левый глаз изучил правильные черты лица. Только сейчас Дар заметил, что на руке отсутствует браслет.

— Так-так-так, — зацокал пискля, — очень интересно, и почему я не увидел этого раньше. Черты лица — умеренные. Волосы — волнообразные. Контур — прямой. Нос — выпуклый, нет, невыпуклый — прямоволнистый. — Дальше голос Пискли стал тише и вскоре превратился в невнятное бурчание. В какой-то момент его губы застыли. Внезапно, весельчак отпрыгнул от пленника, словно перед ним распластался восьмилапый ядовитый пауч. И кинулся к небольшому верстальному столику на котором лежало множество медных пластин. Раздался неприятный скрежет и звон падающих квадратов.

— Ну где же он, где? — продолжал повторять пискля. В какой-то момент его пальцы нащупали нужную пластину, и быстро вернулся обратно.

Дар наблюдал как рядом с его лицом замаячила темная поверхность на которой отчетливо проступали контуры лица. Память мгновенно отреагировала на увиденное и в голове возникло забытое название. Аурный отпечаток.

Пискля покрутил его и так и эдак, мотнул головой, продемонстрировав изображение.

На темно-сером фоне проступали серебряные штрихи. Щеки, скулы, волосы и даже глаза. Но при всем этом изображение было отнюдь не добродушным. Напротив — резкий оскал, состоящий из острых росчерков, дело изображенного на пластине человека схожим со зверем.

— Наука! Она ведь все ведает. От нее не скроешься, — наставительно произнес пискля.

— Разве? — только и буркнул в ответ пленник.

— Цыц! — погрозил пальцем уродец и устремившись в дальнюю часть комнаты, исчез за огромной ширмой.

Послышалось натужное кряхтение и скрипучие колеса возвестили о появлении сложной техники. Вначале показался длинный объектив, затем огромная коробка на треноге штатива.

— Ну теперь то я разгляжу что ты за птица, — задорно присвистнул пискля.

Выкатил громадину посредине — так, чтобы объектив захватил пленника полностью.

Накрыв себя темной тканью, он исчез за коробкой. Начались долгие приготовления к съемке. Неповоротливые пальцы долго подкручивали объектив пытаясь поймать нужный заряд.

Все замерло. Кажется даже пискля перестал дышать. Яркая вспышка озарила комнату. Прошло не больше минуты, а уродец уже спешил к пленнику с металлическим снимком.

— Так-так-так, — процедил он сквозь тонкие губки. — И кто же тут у нас под маской агнеца?

Вглядевшись в проступающие на пластине штрихи, пискля напряг зрения, сосредоточившись на аурном отражение, и не заметил как пленник крепко схватил его за запястье.

— Ох! Ты что творишь! — возмутился уродец.

— Хотел убедиться, что ты сделаешь правильный выбор. — пояснил пленник.

Пискля наморщил лоб, еще раз покосился на снимок:

— Какой еще выбор?

— Сделать удобрением или илотом, — немного помолчав, ответил пленник.

В ответ раздался нервный смешок. Затем еще один, и пискля начал медленно пятится назад. Пластинка с контуром ауры выпала из рук и звонко ударилась об пол.

— Почувствовал себя всемогущим? — поинтересовался пленник и его глаза задорно блеснули.

— Я не пони…маю, — начал заикаться пискля. — Я лишь выпол…няю свою работу.

— Не сомневаюсь, — кивнул пленник. — Но ведь оттиск ауры всегда можно слегка измениться. Разве не так? — Дар кивнул в сторону столика на котором были грудой навалены инструменты. — Всего пару штрихов и перед тобой уже не обреченный, а мытарь. Обслуживающий персонал у этих носатых тварей.

Слова словно удары молотка заставили уродца пошатнуться. Раскинув руки, он распластался среди ровных квадратов сарбония. Ладонь вдавила одну из пластин и та крутанулась показав тыльную сторону. В специальном окошке покоился аурный снимок.

— Твоя первая жертва? — поинтересовался пленник.

Облизнув выступившую над губами испарину, уродец отрицательно замотал головой.

— Нет, не правда! Я все делал в соответствии с инструкции. Сильные — питают, слабые — наблюдают.

Но пленник, кажется, его даже не слушал. Указав на соседнюю плитку, он заставил писклю прикоснуться к ней рукой. Механизм сработал и возник еще один снимок.

— Хочешь сказать и это не твоих рук дела? — спросил Дар.

Даже не вооруженным глазом можно было определить, что многие линии, те что более яркие, сделаны с помощью инструмента, а не фотопийного снимка. Пискля не мог поверить своим глазам. Он научился подделывать контуры столь искусно, что никто даже не усомнился в их подлинности. Но сейчас все изменилось. Обман, будто специально лез наружу, поступая неуклюжими штрихами. Неумелая работа, словно ее сотворил ребенок.

Ладонь мошенника сползла по стене, оставив после себя влажный след. Механизм хранилища немного помедлил, но вскоре откликнулся десятком щелчков. Квадраты поворачивались, выставляя на всеобщий показ фальшивые снимки.

Медленно повернувшись, уродец смотрел на дело рук своих и рыдал. Но не от сожаления. Ему было жалко самого себя. Ноги затряслись и пискля обессилено, сполз на пол.

— Я не хотел, так вышло, — послышался немощный стон.

— Сомневаюсь, — не поверил пленник.

Подняв взгляд, пискля зло скрипнул зубами.

— Да что ты вообще знаешь о Грей-Роке, двуликий? Я не лучше и не хуже других! Здесь каждый выживает как может. Потому что жизнь здесь стоит не дороже плевка. Понял меня! Так что если ты пытаешься воззвать к моей совести, то напрасно. Я оставил ее там — на поверхности! Как впрочем и все остальное. Умение сопереживать и помогать себе подобным. И знаешь в чем причина? — пискля набрал в грудь побольше воздуха. — Мы больше не люди. Хотя и животными нас назвать нельзя.

— Кто же вы? — уточнил странник.

Уродец грустно потупил взор:

— Мы сродни тем тварям, что надзирают за нами.

Не обращая внимания на открывшиеся портреты, пискля пересек комнату и оказался возле раздвижных дверей.

— Хочешь знать что ждет тебя там?

Дар перевел взгляд. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

Это было лучшим ответом.

— Там у тебя два пути, — сказал пискля и сделал паузу. — Если я назову тебя слабаком — ты станешь пустым местом. Ничем, под надзором мохнатой твари в балахоне. Отныне она будет руководить тобой, словно тряпичной куклой. Скажет пожирать помои, — и ты станешь это делать. Потому что в замен получишь еще день жизни. Закон прост: сделал дело хорошо — выжил, плохо — получил страдание.

— А каков второй путь? — уточнил Дар.

Вопрос заставил уродца вздрогнуть.

— Стать удобрением.

— Удобрением?

— Да, ты не ослышался. Чуть дальше на верхнем уровне расположены кадушки. Такие камеры, с внутренностями как стекло. Но знаешь, даже в кромешной тьме они способны отражать пленника. Никогда в жизни я не встречал более изощренной пытки. Когда моя работа заканчивается и нас запирают в дальних блоках, можно услышать крики этих несчастных. Но это не просто ужас или отчаянье. Нет, эти вопли полны безумия. Понимаешь, о чем я толкую? Попадая туда человек перестает быть человеком.

— И в чем же соль этого заточения? — задал привычный вопрос странник.

Уродец недовольно сморщился. Видим, не хотел делится знаниями, которые достались ему с таким трудом. Но тяжелый взгляд пленника давил не хуже мешка грехов за плечами.

— Эти твари, что держат нас здесь что-то ищут. Что-то очень важное. А для этого им нужны такие как мы. Те кого Потоп наградил силой.

— Обреченные, — догадался Дар.

— Верно, — быстро закивал пискля. — В эти кадушки помещают тех у кого она в избытке. А безумие — лишь необходимый инструмент, чтобы выкачать ее из тела. Остальные как я и говорил лишь обслуга. Илоты- вечный раб, немых поручений носатых тварей.

Дар перевел взгляд на стены, там где виднелись серые ауры обреченных.

— Так в чем же была твоя выгода?

— Что? — внезапно встрепенулся пискля. Он уже и не ждал, что в след за одной откровенностью, пленник потребует еще одну. Самую сокровенную.

— Тебе действительно надо знать, — догадался он.

В ответ молчаливое согласие.

— И ты больше не будешь мучать меня вопросами?

Вновь короткий кивок.

— Что ж, будь по твоему, — не стал спорить пискля. У него просто не осталось на это сил. — Я действительно брал плату с тех, кто изъявлял согласие изменить ауру и стать илотом.

— И в чем же она выражалась?

— Воспоминание. Обычные воспоминание, — при этих словах уродца передернуло. — Которые рвут душу на части, заставляя биться в ужасных стенаниях.

— Хочешь сказать… — начал было Дар, но пискля его оборвал.

— Мы не выбираем свое умение. Чем наградил нас Потом, тем наградил.

— А что было с теми, кто соглашался?

— Они навсегда забывали свой вчерашний день. Он просто стирался перетекая ко мне в голову.

— И тогда ты мог наслаждаться цветными снами, — догадался Дар.

— Да, они скрашивают серую действительность. И не смей называть меня вором! — внезапно рявкнул пискля. Его тон резко изменился. — Я в жизни не украл ничего, даже гребаного финика. Они добровольно расставались со своей старой жизнью! Слышишь меня, двуликий?! Добровольно!

Дар промолчал. Но уродец догадался о чем тот думает, и принялся оправдываться пуще прежнего:

— Они все равно были им ни к чему. Там, за дверью, у них не будет времени предаваться воспоминаниям! Уж я то знаю, поверь. А мне они скрасят грязные деньки.

Задумчивый взгляд коснулся трясущегося лица пискли.

— Хорошие место ты себе отхватил. Неужели повезло? — и не два тому ответить, пленник продолжил: — Нет, не думаю. Тут была другая история. Тебя взяли в помощники. Тот, что был здесь до тебя. Он конечно не обладал таким даром как ты, но умел видеть в людях саму суть. Скажи что я ошибаюсь?

Но ответа не последовала. Сейчас Дар зрел в самый корень.

— Только он рассмотрел тебя поверхностно. Посчитал, что за такую услугу ты будешь развлекать снами не только себя, а и его. — Взгляд пленника изменился. Ушла былая мягкость, задумчивость. И теперь на писклю раздирало нечто острое. — Правда, длилось это недолго. В какой-то момент тебе стало тесно. Или нет, постой, дело происходило иначе. Тебе просто надоело делиться с бедным стариком своими… чужими снами. И ты решил избавиться от своего покровителя…

— Ты врешь! Все врешь! Он сам! Я тут не причем! — внезапно вспыхнул пискля, и его голос взвился фальцетом. — Моей вины тут нет! Я пытался ему помочь, но не получилось. — Внезапная истерика охватила его с новой силой.

Странник не стал продолжать. Закрыв глаза, он увидел жалкого человека, который поставил себя выше всего, что было вокруг. В угоду собственным желаниям и страхам.

— Развяжи меня, — не попросил, а приказал Дар.

— Зачем? — едва вымолвил пискля. — Тебе не выбраться отсюда. Поймают в два счет, а потом придут за мной. А я не хочу! Не хочу! — его голос стал тихим. — И откуда ты только взялся на мою голову, двуликий… — Больше уродец ничего не сказал. Протяжно всхлипнул и поплелся к механическому креслу. Сейчас он готов был пойти на что угодно, лишь бы больше не слышать ужасной истины.

Размяв затекшие суставы, Дар заметил лежащую на верстовом столе эмпа-перчатку. Поработали над ней знатно: механизм был полностью раскурочен. Винтики, трубки и пружины теперь представляли собой груду ненужных деталей.

— Эти твари ходят по парам или в одиночку? — поинтересовался он у пискли.

Тот кивнул и поднял вверх указательный палец. Отвечать на вопросы пленника у него не было больше сил.

Узкие извилистые коридоры напоминали огромную трубу. Рифленые стены, высокий потолок и гулкий звук вечного сквозняка. Создавалось впечатление, что корабль давно покинули даже крысы. Но это впечатление было обманчивым.

Остановившись, Дар осторожно прислушался к тишине. Никакого движения. Тогда он закрыл глаза и призвал на помощь свое умение. Удивительно дело, но как только он переступил порог пещеры его шестое чувство усилилось в разы. Что послужило тому причиной Дар не знал. А для того чтобы копаться в догадках — не было времени.

Сквозь тишину прорвались посторонние звуки. Шаркающий шаг и прерывистое дыхание. Дар вжался в стену и посильнее обхватил острый инструмент наподобие отвертки, который он прихватил с верстального стола.

Вначале показался свет. Тусклый, бледно-голубой. Он словно облако парил над замлей слегка покачиваясь в стороны. Спустя какое-то время Дар догадался, в чем тут дело. Светящийся ошейник обвивал шею итола, который плелся по коридору. В руках ведро, швабра. Но главное — он был не один. Следом за ним возвышалась горбатая фигура твари. Огромные шипы проступали сквозь балахон на оглобле спины. Он не подгонял и не шпынял раба. Просто шагал в след за ним безмолвным надзирателем. И что удивительно — тварь вообще не издавала никаких звуков.

Еще раз удостоверившись, что в коридоре больше никого нет, Дар поудобнее прихватил заостренный инструмент. Когда в проеме показался колючий горб, странник не стал медлить. Выпрыгнув, он впился в противника, словно шершень. Игла с легкостью проникла в податливую плоть. Никакой кровавых брызг, истошного вопля — вообще никакой реакции. Лишь после третьего удара тварь удосужилась неуклюже обернуться и взмахнуть трехпалой лапой.

Дар удержался. Оттолкнувшись ногами от стены, он потянул ее вниз, продолжая использовать острый инструмент. На этот раз тварь проявила активность. Но длилась она не долго: стальной захват странника все же вынудил ее потерять равновесие. Теперь главное было не останавливаться. Дар ощутил себя лесорубом, который спешит до заката выполнить установленную норму. Правда вместо щепок он выколачивал из странного существа нечто напоминающее пыль.

После двадцатого удара, он внезапно остановился и с интересом уставился на дело рук своих.

Тварь лежала на боку — балахон был небрежно распахнут что дало возможность рассмотреть ремешки креплений. Присев, Дар потянулся к креплениям, когда рядом раздалось жалобное завывание. Илот обхватил себя руками и тихо постанывал, скорбя о кончине хозяина.

— Заткнись! — рявкнул странник. Но тот даже не подумал. А лишь усилил свои стенания.

Махнув рукой, Дар принялся за дело. Ремешки не без труда вышли из креплений и маска ужасного чудовища выйдя из пазов, отлетела в сторону.

Перед странник лежал обычный человек. Из плоти и крови. Отличие был лишь в том, что плоть эта давно сгнила, а кровь засохла превратившись в тлен. Распахнув одежду мертвеца, Дар заметил еще кое-что. От ключиц до солнечного сплетения дряхлое тело скрывал стальной нагрудник с всевозможными датчиками, часами и механизмом для завода.

Почти такой же образец как был в кукольном подвале, — подумал Дар. Впрочем, он и раньше встречал подобных существ. Не так часто как в Ржавой гнили или Хрипатом конусе. Но оно и понятно — там ведь не было ни одного корабля поселенцев. А здесь настоящая Механическая пустошь.

Вытащив заводной ключ, Дар быстро убрал его во внутренний карман и покосился на илота.

— Хватит драть горло.

На этот раз раб отреагировал более правильно. Вытер нос, глаза и подслеповато уставился на убийцу своего надзирателя.

Дар лишь поразился — насколько сильно эти мертвяки подавили волю своих рабов. Ведь обруч на шее илота использовался лишь для освещения. Никаких цепей, кандалов или чего-то подобного. Впрочем, зачем нужны путы, когда так поработали над сознанием. Да и сил хватает максимум на то, чтобы волочить свои тощие ноги.

— Держи, — протянул ему инструмент странник.

Илот испуганно замотал своей тощей головой. Тогда странник небрежно швырнул оружие к его ногам.

— Свободу надо заслужить! — дал он рабу последний совет, и подхватив тело оттащил его в темный угол. Затем подхватил маску, балахон и направился в глубь коридора.

Вдоль длинного перехода соединявшего два отсека располагались капсулы пилотов. Крохотные отделения для сна. С тех пор, они окончательно потеряли свое предназначение превратившись в камеры пыток. Дар двигался осторожно, стараясь повторить беззвучную походку горбатой твари, костюм которой он нацепил на себя.

Изредка, его взгляд касался стеклянных клеток. Всего на пару секунд. Смотреть долго на это он был не в состоянии.

Он — кто прошел не одну сотню миль, и видел ни одну тысячу смертей, не мог выдержать того ужаса, что творился в прозрачном кубе. Пискля был прав, там были уже не люди. Комки боли. истерзанные души, сгустки страданий — кто угодно но только не обреченные, попавшие в Грей-Рок благодаря каракулям на воловьей коже.

На очередном шаге странник остановился. Дышать внутри тяжелой шкуры было невыносимо тяжело. Никакой вентиляции. Сделав вдохи короче, Дар попытался сбить участившийся пульс. Но ничего не вышло. Стало только хуже. Головная боль привела к головокружению, вынудив его сместиться в бок, к стене.

В этот самый момент показались две массивные фигуры. Твари двигались одна за другой. На этот раз без илотов.

Дар сделал шаг назад. И невольно оступился. Что-то твердое вырвалось из-под каблука. Горбуны остановились, длинные носы повернулись в направление беглого пленника.

Зная маскарадные секрет Дар просто зажмурился, и замер. Никакого движения. Абсолютная тишина. Даже сердцебиение казалось растворилось в трепетном ожидании.

Когда странник открыл глаза — коридор был пуст.

Миновав переход Дар обернулся. Неприятную слабость, смахнуло рукой, словно крошки со стола. Никакой дезориентации и нехватки кислорода.

— Значит все-таки передатчик, — тихо, почти шепотом, произнес Дар.

Проект БИОНОВА был разработан в период второго столетия пребывания космических поселенцев на планете Тубии YХ. Многие Рубежи были против ее внедрения. Но надвигающаяся опасность заставляла идти на крайние меры. А действовать нужно было немедля. Инициированных было уже больше половины всего личного экипажа.

Жестокий мир принял гостей, словно еж, выставив все свои иглы, источающие ядовитый аромат лжи. Первое время казалось, что люди разница в развитии которых составила не одну тысячу лет смогу ужиться и место на планете хватит всем. Но время все расставило на свои места.

Первая эпидемия случилась сразу по приземлению; вторая и третья — в первое десятилетие заселения. Но это было лишь начало. Радушие с которым здешний мир принял незваных гостей оказался ширмой. Голословные обвинения и ненависть породили первую бурю вражды. Главы Рубежей, опытные дипломаты, попытались погасить конфликт. Наступило перемирие — шаткое, но все же перемирие. Без кровавых стычек и случайных смертей. Огородив себя границами, поселенцы укрылись от чуждого мира за стенами космических челноков, ставших для них крепостью и домом. Все пошло на лад. Одни приспособились к другим, а другие научились не замечать первых.

Так было до того самого дня, когда рубежный комендант Эдвин Гуд не созвал чрезвычайный совет. Доверившись своим осведомителям он впервые заговорил о создании масштабной защитной программы. Ведь даже самые совершенные технологии были бессильны перед странными волновыми энергетическими потоками, которые местные привыкли называть магией.

Ровно через двенадцать лет случился Потоп.

Мир сорвался с петель и теперь лишь единицы помнили о проекте «Бионова» и ее безумной идеи, которой так и не суждено было воплотиться в жизнь.

Помочь ближнему или спасти сотни — этот вопрос уже давно мучал разум одинокого странника. И чаша весов всегда склонялась в сторону второго. Иначе его бесконечное путешествие не имело никакого смысла. Иначе ему никогда не искупить грех совершенный в день Испытания.

Ощущая легкое колебание, такое не почувствует и животное, Дар упрямо двигался к цели. Пожертвовав одним, спасти многих, — продолжал он повторять словно мантру, слова своего учителя. Хотя за столько лет он вполне мог их позабыть или исказить смысл. С другой стороны, сейчас это было абсолютно не важно. Он чувствовал каждой клеточкой своего тела — Вектор уже где-то рядом.

На пути еще попадались илоты в сопровождении мертвых шкур. Но они будто нарочно не обращали на него внимания.

— Все правильно, — бубнил себе под нос Дар. — Это не моя встреча. Моя случится уже скоро.

И вновь он кажется на перепутье. И ему будет предложен выбор, от которого зависит слишком многое, чтобы сейчас размениваться на мелочи.

Остановившись возле огромной двери, Дар покосился на сенсорный экран и множество кнопок над ним. Справа, на уровне глаз, чтобы было хорошо видно, висела очередная табличка: «Запомни, тот кто решил пройти дальше. Человек слишком велик чтобы вместить Вселенную». Впрочем, запись это была зачеркнута многочисленным царапинами, словно тот кто это сделал едва мог совладать с нервами. Зато чуть ниже, прямо на стене было накарябано: «Херня! Человек не больше наперстка». Дар покачал головой и перешел к изучению кодового механизма.

На удивление все было в рабочем состояние. Но кому позволено пройти дальше?

Страннику хватило всего минуты, чтобы решиться на эксперимент. Это была всего лишь догадка, но как только он вынув из-под балахона руку и потянулся к панели, ее цвет сменился с красного на желтый.

Разрешительного сигнала не последовала. Да он был и не нужен. Оставив шкуру носатой твари на пороге, странник зашел внутрь.

Огромный зал освещенный тусклыми вытянутыми лампами представлял из себя полусферу. Ряды удобных кресел направленных к центру, где располагался странный прибор на вроде гантели, закрепленный на мощной подвижной платформе. Но первое что бросилось в глаза — это стоящий между рядов столик. На нем лежали два револьвера с рукоятью в виде птицы. А еще, словно на показ, выставлен один патрон.

Но Дар не торопился забирать свое оружие. Сделав осторожный шаг, он еще раз огляделся. Никакого, ни единой души.

Пытаясь найти подсказку у путеводной нити, он лишь ощутил резкий обрыв. Той звуковой волны, что привела его сюда — больше не существовало.

Тогда Дар набрал в грудь побольше воздуха и крикнул во все горло:

— Я здесь! Я пришел!

И словно по команде потух свет. Прибор в центре пришел в движение и купол полусферы наполнили настоящие мириады звезд. Задрав в голову вверх, Дар пораженный зрелищем взирал на далекие миры. И хотя каждую ночь он видел тоже самое у себя над головой, здесь в помещение — это казалось настоящим чудом.

Внезапно на востоке вспыхнула яркая звезда. И все остальные звезды меркли на ее фоне. Одарив наблюдателя свои светом, она начала медленно двигаться на запад, пересекая множество неведомых страннику созвездий. А когда она достигла центра ночного неба, раздался голос.

— Итак мы снова встретились, упертый ты баран! — именно так или почти так выражался один знакомый Дару человек.

— Вераго? — спросил у пустоты странник.

— А кого ты ожидал увидеть?

Следом за голосом появился человек. Во время их последней встрече, на арене Жареной сковородки, он выглядел немного иначе. С той поры — язвы затянулись шрамами, спина распрямилась, а тело обросло мясом. Но это была лишь внешняя оболочка. А вот внутренняя — скрывала в себе куда больше, чем странник считал до этой минуты.

— Не скажу что сильно удивлен, — спокойно произнес Дар.

— Вот как? — Берг, он же Тень, скрестил руки на груди, и принялся мерить зал крохотными шагами. — Значит, сюрпризы которые преподносит это гребанный мир, тебя уже не впечатляют?

Дар нахмурился и покосился на стол со своим оружием:

— Не всегда.

— Получается я неплохо обучил тебя, перегрин. — На лице учителя возникла мимолетная улыбка.

— Насколько я помню, пройти последнее испытание мне так и не удалось, — напомнил Дар.

Берг кивнул:

— Так и есть. Вместо того чтобы исполнить предначертанное — ты выбрал убийство.

— Это бы не мой выбор, а твой! — повысил голос Дар. Он больше не был тем сопливым юнцом, который бежит вперед мозгов. Жизнь научила его взвешивать обстоятельства и делать правильные выводы.

— Хочешь сказать это я приказал тебе расправиться с собственной семьей? — поинтересовался Берг.

Теперь он стоял намного ближе к страннику — и все равно их разделало слишком большое расстояние.

— Ты вынудил меня поступить подобным образом. Интриги, ложь и искажение действительности — ты ловко воспользовался всеми этими инструментами, — заявил странник.

Нога замерла на весу так и не совершив следующий шаг. Берг медленно повернул голову и с надменной насмешкой (как умел это делать раньше) уставился на своего бывшего ученика.

— Брось. Ты же не всерьез думаешь, что все дело только во мне. — Рука медленно поползла вверх. И указательный палец уперся прямо в странника. — А что на счет тебя. Разве ты был глупой марионеткой или хохотуном лишенным разума. О чем думал ты, когда отправился по ложному следу?

— Я доверял тебе! — сжав зубы, процедил Дар.

— А разве я учил тебя доверию? — Улыбка стало шире и теперь напоминала желчный оскал.

Зал окутала тишина. Но странник знал разговор еще не окончен. Правда Берг не спешил продолжать. Присев в одно из кресел, он задрал голову и уставился на звездное небо — ослепляющая точка уже пересекла западное полушарье.

— Ты ведь должен знать что это такое? — указал он вверх.

— Бетельгейзе, — почти шепотом ответил Дар.

Изучение космической истории поселенцев всегда было в приоритете. И огромный космический корабль названный в честь солнечного гиганта системы Орион, он бы узнал даже из тысячи подобных светил.

— Верно, — кивнул Берг. — Луч надежды для тех кто покидал Землю. Пять миллионов счастливцев, кому удалось избежать гибели.

— Я так не думаю.

Учитель закатил голову и издал короткий смешок.

— Признаться честно я тоже. И знаешь почему? — и не дождавшись ответа, он продолжил говорить: — Потому что люди сами во всем виноваты. Стремление к чему-то великому… тьфу, обычный шаг в бездну. И только скажи, что я не прав. Не успели наши челноки приземлиться на новой планете, как не прошло и ста лет, до повторения катастрофы. Конечно, не в земных масштабах, но сути дела это не меняет. Мы, слово паразиты, которые грызут дерево изнутри. Сами уничтожаем тот источник, что дает нам кров и еду.

Дар не стал ничего отвечать. Лишь поднял голову и уставился на исчезающий с небосвода космический корабль.

Зато Берг не собирался молчать. Вальяжно развалившись в кресле, он скрестил пальцы и продолжил свои рассуждения:

— И этих выродков ты собираешься спасать?

— А что собираешься сделать ты? — внезапно спросил странник.

Вопрос эхом разнесся по залу, словно приговор судьи, который нельзя оспорить.

Прижав ладони к губам Берг немного подумал — всего секунду, не больше, и хлопнув себя по коленям, сказал:

— Хорошо, я кое-что покажу тебе. И тогда, возможно, ты поймешь насколько заблуждался. Но для начала ответить — в чем отличие реальности от действительности?

Опустив взгляд, Дар долго смотрел себе под ноги собираясь с мыслями. Он знал: вопрос, это очередное испытание. Словно игра в Слоновьи шахматы. А приз что лежит на кону — Вектор. Новая направляющая способная привести его к конечной точке его путешествия.

В какой-то момент Дар поднял глаза и уставился на учителя. Ведь он все еще оставался его вераго, которому предписано открывать знания.

— Мне без разницы!

— Напрасно ты так считаешь, — поцокал языком Берг. — Ну же, маленький напыщенный ублюдок, поделись своими мыслями.

В ответ послышался неприятный скрежет зубов. Дар едва держал себя в руках.

— Ну же! — подтолкнул его, будто упрямого осла вераго.

— Нет никакой разницы! — не выдержав, рявкнул странник.

— Значит твой путь не имеет никакого смысла, — с грустью сказал Берг и ничего не произнеся направился к громоздкому аппарату.

Сжав кулаки Дар уже собирался покинуть зал, но вераго вновь заговорил. И слова его содержали куда больший смысл, чем было до этого.

— Люди это стадо, — резко начал он. — И чем их больше, тем они тупее. До тех пор пока у них не появится лидер. Но даже после этого они не перестанут быть стадом. Хотя в хаосе и появится определенный смысл. И что же мы в итоге имеем? — остановившись возле пульта управления, Берг щелкнул тумблером.

Картинка на искусственном небе изменилась. Звезды образовали туманность, а в ее оконечности появился яркий круг солнца.

— Итак, ты хочешь дать людям свободу, — констатировал Берг. — Вытащить их из ловушки куда они, заметить, загнали себя сами. Такова твоя реальность, верно?

— Верно, — запрокинув голову вверх, ответил странник. Ему внезапно захотелось довести этот разговор до своего логического завершения.

— Хорошо. А подумал ли ты что произойдет дальше?

— Это будет уже их выбор, — не долго думаю, сказал странник.

— Нет, друг мой. Выбор состоялся вначале, а после вызволения наступит ответственность. И лежать она будет целиком на тебе. Это еще одна реальность.

— И что же ты предлагаешь? Оставить все как есть? — удивился Дар. — Чтобы мир захлебнулся в собственной крови.

— Еще одна реальность, — кивнул Берг и щелкнул тумблером.

Туманность стала деформироваться: вытянувшись в подобие веретена, она принялась излучать яркие вспышки. И через какое-то время уменьшилась в разы, приобретя правильную форму спирали.

— А вот это еще одна реальность. То к чему стремлюсь я, — заявил Берг.

— Хочешь сказать, в мире должен произойти естественный отбор?

— Природу не обманешь. Лишь очистив лес от старых коряг, мы взрастим новый. Тем более что механизм, если ты не заметил, уже запущен, мой нерадивый ученик. — Потоп и есть та самая отправная точка. Вот и получается, моя реальность наиболее вероятна, — немного подумав, Берг повернул крайний тумблер. Проецируемое на купол изображение неба пропало, просто выключилось. Стало темно. А вскоре вспыхнул свет и вместо неба возникла пустыня. Только время в ней текло как-то иначе. Намного быстрее, чем в обычной жизни. Облака пролетали стрелой, а кактусы тряслись как хвост белой гадюки. И лишь кости какого-то неведомого животного были неподвластны скоротечному времени. — А вот это наша общая действительность, — пояснил вераго. — И даже если ты избавишь людей от клейма прокаженных — ничего изменится. Песок останется песком, а небо небом. Но главное — жестокость не наполнится милосердием.

— Пускай, — с упрямым равнодушием ответил Дар.

— Тогда в чем смысл твоих пустых потуг? — Кажется впервые за их продолжительную беседу Берг удивился.

— Смысл очень прост, — устало протянул странник. — Чтобы засеет поле не стоит пахать его заново. Достаточно всего лишь избавиться от сорняков.

— Что? — глаза Берга-Тени вспыхнули пламенем. — Ты забываешься! В отличие от тебя, мне не нужны пистолеты, чтобы уничтожить противника. Поэтому в последний раз заклинаю — отступи. Поверни назад. Все одно тебе не справится не со мной, ни с моим хозяином. Этот мир будет принадлежать нам и только нам, со всеми потрохами! Потому что только нам по силу сдвинуть горы и осушить моря. — И словно в знак подтверждения картинка под куполом начала демонстрировать силу вераго. Могучие вершины извергали огненные языки и камень, шипели потоками лавы. А уже следующая картинка показывала глубокие каньоны и впадины, где раньше разливалось русло широкой реки.

Но Дар больше не смотрел вверх, его наполненный решительности взгляд был направлен вперед туда, где находился его главный противник.

— Уйди с моего пути, иначе я убью тебя снова! — предупредил странник.

— И ты думаешь это что-то изменит? — усмехнулся Берг.

— Значит я буду убивать столько раз, что тебе надоест воскрешать из мертвых.

— Серьезная угроза, — согласился вераго. — Но уж тогда позволь и мне на правах твоего наставника дать тебе ценный совет. Поверь, твой конечный путь не принесет тебе успокоение. Ты ведь умеешь только разрушать, а не созидать. Поэтому с каждым шагом, что будет вести тебя по выбранному тобой пути будет прибавлять лишь разочарование. Смерть и одиночество — вот что ждет тебя впереди. Поверь, именно из этого состоит твое будущее.

— Ты собираешься меня пугать? — тихо спросил Дар чувствуя как к горлу подступает предательское волнение.

Отстранившись от пульта Берг покачал головой и не спеша направился на встречу к своему ученику.

— А разве не страх способен уберечь нас от глупости? — поинтересовался он приближаясь. — Или не ужасные ошибки предыдущих поколений заставляют нас не наступить на те же грабли? Так что не воспринимай мои слова превратно. Я лишь предрекаю будущее. А уж тебе решать каким оно будет, разве не так? — Оказавшись рядом, Берг прошел за спину странника и совсем тихо добавил: — Но я уверен: твое поганое упрямство заставит поступить тебя иначе. Ты ведь не привык плыть по течению — это направление не для тебя. Вот преступать правила и всевозможные законы, стремится к недостижимому как раз по тебе.

Дар даже не шелохнулся. Лишь слегка повернул голову в бок и сказал:

— Разве это так уж плохо?

— Не в коем случае, — прошипел Берг, и немного помедлив, добавил: — Если только цель оправдана. Но это конечно не твой случай. — Жадно втянув абсолютно пустой воздух, учитель принялся за объяснения. — Ты хочешь знать в чем причина? Знаю, хочешь. Так вот, слушай. Последнее время в тебе стало слишком много неуверенности. Ты сильно изменился с тех пор как покинул свой Рубеж. Тогда ты был одержим желанием, а сейчас лишь влачишь за собой тяжкий груз ответственности который ты сам взвалил на свои плечи. О да, я чувствую эти цепи. Именно они тянут тебя назад. Особенно последние дни. В чем же причина, давай разберемся. — Тяжелый руки легли на плечи странника. Реакции не последовало.

Какое-то время Берг молчал, а потом внезапно его лицо отразило некое сомнение. Но уже через секунду он расплылся в масляной улыбке. Дар не мог ее видеть, однако он почувствовал ее.

— Ах вот он в чем дело, — просипел учитель, словно его горло пересохло от жажды. — Ты вновь привязался к людям и вновь лишился всего. Остался совершенно один. Какая потеря. Судьба и впрямь сыграла с тобой злую шутку.

— Судьба? — поразился странник. — Сомневаюсь. Мне кажется все дело в твоих уловках.

Из-за спины донеслось недовольное цоканье языком:

— Очередные пустые обвинения. Я слишком уверен в себе, что бы подстраивать такое. Поверь, мне нет никакого резонна мешать твоей упрямой попытке изменить мир. Хотя не скрою, мне ужасно интересно наблюдать за твоими потугами. Иначе я не оказался бы здесь, на границе очередного выбора.

— Я его уже сделал, — произнес Дар, и резко обернулся.

За спиной никого не было. Лишь пустые ряды изогнутых кресел и густой полумрак.

— Вот и хорошо. А то я уж думал, что придется тебя уговаривать, — с издевкой заявил Берг. Теперь голос исходил откуда-то сверху. — Может быть тогда продемонстрируешь своему старому учителю насколько сильно ты хочешь оказаться на очередном информационном витке?

Дар хотел ответить, но лишние слова были ни к чему.

— Теперь ты знаешь, что ты должен делать, — сказал Берг.

Яркие софиты, словно по команде, осветили дальнюю часть зала, там где существовал еще один вход. Прямо на пороге стоял человек. Высокий и худощавый, отчего ее спина слегка сутулилась. Одет он был как поселенец — широкополая шляпа, клетчатая рубашка без воротника и высокие сапоги в которые заправлены свободного покрова джинсы. Но первое на что обратил внимание Дар были пистолеты. До боли в сердце знакомое оружие.

Незнакомец поднял руку и указал на столик, где странника ждал его арсенал.

Дар кивнул. Медленно приблизился и протянул руку к револьверам. Ладонь обняла рукоять, но тело не откликнулось привычным спокойствием. Сегодняшний урок вераго не сулил ничего хорошего.

Время замерло. Патрон, второй, третий, четвертый… Когда потянулся за пятым — рука предательски дрогнула.

Крутанув барабан, Дар удовлетворился результатом, застегнул ремень с кобурой и убрал револьвер.

Незнакомец терпеливо ждал.

Размяв пальцы, ладони, Дар вышел на середину. Что-то в этой дуэли казалось не правильным, вроде как вынужденным. Ведь Берг вполне мог соврать. И тогда странник убьет человека просто так. Без видимой на то причины. Но могло быть иначе. И тогда очистив себе путь — Дар попадет в хранилище, где будет следующий направляющий Вектор.

Они встали ровно друг напротив друга — как гласило старое как мир правило Равных возможностей.

Дар вытянул руки вдоль тела. Незнакомец все еще держал их под поясом. Неужели на столько в себе уверен?

А еще это проклятое сомнение. Здесь обязательно кроется какой-то подвох — Берг по-другому не может. Его ученик хорошо усвоил этот урок…

Их разделяло не больше пятидесяти шагов. Отличное расстояние, чтобы выбить мозги из противника с первой попытки. Необходимо лишь выдержать напряжение подготовки и не сплоховать на старте. А то не совладаешь с нервами, дернешься слишком рано или слишком поздно, — и прощай хренова жизнь!

Впрочем, Дар не переживал за быстроту и реакцию. Когда-то он был одним из лучших стрелков. А такое умение бесследно не проходит.

Внимательный взгляд заставил странника напрячься. Противник вынул дернулся, но не для выстрела. Решил поправить шляпу.

Очень своевременно.

Короткое движение. Именно оно спутало все планы. То чего так опасался Дар все-таки произошло. К такому нельзя было подготовиться…

Берг выбрал достойного противника. Иначе не усвоишь урок. И не пройдешь дальше.

— Отец? — одними губами прошептал Дар.

Он не ошибся. Это был действительно Иган Маршал. Слегка помолодевший, избавившийся от лишнего веса и подбородка.

Из легких странника вырвался протяжный вздох.

Неужели Берг совершил невозможное? Или это его очередной морок?

Сердец сдавило отчаянье и по телу пробежала волна боли.

Сколько раз он вспоминал кошмар того рокового дня. Сколько раз желал выторговать свою жизнь взамен тех, что погубил. Но разве можно было исправить собственные ошибки?

Берг сделал это по щелчку пальцев.

— Отец! — еще раз позвал его Дар.

Иган даже бровью не повел. Просто смотрел и ждал. Но чего? Дуэли? Когда его собственный сын пустит ему пулю в лоб, как уже было много лет назад.

Жизнь и все что в ней происходит циклично — как вселенная и ее призрачная спираль. События закручиваются в воронку и очередной виток все возвращает на круги своя.

Дар уже не помнил, кто именно сказал эти слова, но теперь он готов был подписаться под каждым словом.

К горлу подступила целая куча никому не нужных слов. Они могли сложится в мольбу о прощении и признание собственных ошибок. Только был ли в том смысл? Ведь в ответ Дар опять увидел скупую ухмылку.

Он никогда не был любимым ребенком. И чем старше становился, тем больше ощущал свою ненужность. Успехи, достижения, победы лишь раздражали родителя. Так было до тех пор, пока взаимоотношения не превратились в откровенное противостояние. Ненависть сына и равнодушие со стороны отца столкнулись в тот самый день, когда в этом споре была поставлена кровавая точка.

Ты не сможешь его изменить. Заставить любить не возможно. Да и простить тоже, — упорно твердил чей-то низкий, с хрипотцой голос.

Дар не стал спорить и с этой истиной.

И если все повторится вновь, стоит ли что-то менять? Не кори себя за смерть, что была предначертана самой Вселенной. Мир цикличен! И человеческой род тоже. Ты убил отца, но может случится так, что твой сын расправиться с тобой подобным образом, — с нажимом вторил мыслям чужой голос.

— Лично я не против такого исхода, — внезапно сказал Дар. Он слишком устал от этой словесной схватки.

Рука потянулась к кобуре. На самом деле это было стремительное, едва уловимое для постороннего глаза движение. Впрочем, для противника, единственного стрелка, превосходившего Дара в умение, это оказалось сигналом к действию.

Выстрел прозвучал звонко, хлестко. Один. Второго не последовало.

Дар почувствовал как предплечье охватила жгучая боль. Выронив револьвер, он обессилено присел и посмотрел на отца. Тот стоял живой и невредимый. Дар так и не смог выстрелить. Он сделал свой выбор — замкнул событие неповторяющимся действием.

В этот самый момент как и полагается прозвучал второй выстрел. Стрелял Берг, откуда-то сверху, с потайного балкона. Превозмогая боль, Дар нашел в себе силы встать на ноги и кинуться к отцу. Но когда оказался рядом, то понял, что это совсем другой человек. Очень похожий, но все же другой.

— Ты не разочаровал меня, странник, — раздался голос учителя. Совсем близко. Но Дар был уверен, если он повернется, то никого не увидит. — Получай свой Вектор, свою очередную отправную точку, — дозволительно добавил он.

Благодарно кивнув, Дар встал и спокойно направился в сторону выхода. Жестокие законы Парадигмы вновь сыграли с ним другую шутку, от которой хотелось выть на луну, как это делает ночи на пролет степной койот.

— И еще, запомни, мой нерадивый ученик, — пробасил Берг. — Один идет быстрее, а трое — дольше. Не ошибись с выбором.

Короткий кивок дал понял, что Дар услышал вераго. Подойдя к двери, он протянул руку к запрограммированному кодовому замку. Совершенный механизм немного помедлил и открылся, впуская человека к его цели. Ему оставалось только произнести желание и получить направление к очередному ориентиру в мире который давно слетел с петель

(Июнь 2016 — апрель 2017 г.)

Москва — Тамбов.