Между Вороном и Ястребом. Том 2

Глава 4 Народные традиции некромантии

– Заплатила колдователю? – повторила Айлин с таким недоумением, что честная гуль, что бы это ни значило, умолкла и озадаченно нахмурилась. – То есть… вы дали взятку? Мэтру Эверсу, разумнику?

– Зачем взятка? – возмутилась торговка. – Подарок! Хороший подарок, большой! Сотню золотых подарила! Не тот колдователь, что паршивый шакал в благородный собака обратил, а совсем другой. Тот колдователь, который Претемной Госпоже служит! Он Асият законы говорил, клятву брал, потом знак давал!

– Некромант? – совершенно растерялась Айлин. – Он с вами разговаривал и дал знак?

Нежить торгует на базаре с ведома местного некроманта?!

И тут же устыдилась – ей ли не знать, какая разная бывает нежить! Если эта Асият не причиняет вреда людям, почему бы ей и в самом деле не торговать на базаре? Чем она хуже мэтра Витольса, если хорошенько рассудить?

Нежить меж тем с готовностью кивнула и вытащила из вороха ожерелий, сверкающих у нее на груди, – не хуже, чем у джунгарок! – начищенную медную бляху с грубовато оттиснутой затейливой буквой, висящую на зеленой ленте.

– Колдователь дал! – гордо и все еще обиженно объявила она, поднимая бляху перед собой. – Асият колдователю просто так дала подарок, а колдователь в ответ Асият свой подарок дал, чтобы другие колдователи тоже знать – Асият в город ходить можно, на базаре торговать можно, все можно! – Подумала и добавила: – Живых людей только нельзя есть, но Асият – честная гуль, все законы соблюдает, и верхние, и подземные. Зачем Асият есть людей? Она денег заработает, самый лучший еда купит! И себе, и свой семья!

– Простите! – поспешно сказала Айлин, и торговка уставилась на нее с таким изумлением, словно увидела нечто… нечто настолько же странное, как торгующая на базаре нежить! – Я не знала. У нас так не принято…

– Разный страна, разный обычай, – согласилась гуль и, разулыбавшись, предложила: – Ай, хороший госпожа, добрый, любезный! У гуль прощения просить – совсем хороший госпожа! Купи масло! Роза, жасмин, сандал, мое масло лучший на базаре! Асият хороший госпожа уступит, самый малый цена возьмет, совсем как с родной сестра!

Айлин рассеянно кивнула больше своим мыслям, чем словам торговки, но Амина, приняв это за распоряжение, тут же принялась перебирать флаконы и кувшинчики, придирчиво принюхиваясь к каждому и время от времени что-то уточняя. Асият с готовностью ей отвечала, и глаза обеих женщин блестели совершенно одинаковым яростным азартом торговли.

Значит, бляха – это разрешение жить среди людей? А если ее выдал маг – то и признание нежити безопасной для человека? Ох, Айлин охотно поверила бы в ее безопасность, стоит только вспомнить мастера Витольса, не говоря уже о мэтре Лоу или Пушке – если только не знать, что перед получением бирки нужно вручить некроманту «подарок». Сто золотых, подумать только! Ну, если здесь принято делать базарным магам такие подарки, за мэтра Эверса можно не волноваться, ему точно найдется с чего платить штраф. С другой стороны, этот некромант все-таки взял с Асият клятву соблюдать законы и не есть живых людей! Интересное уточнение, кстати…

Наконец, гуль и Амина отобрали три крохотных кувшинчика, и Асият бережно завернула их в плотный лоскут. Айлин протянула ей золотой из собственного кошелечка, и ловкие пальцы гули молниеносно схватили монету, а глаза радостно блеснули.

– Госпожа много дать, – сообщила Амина и строго посмотрела на гуль, та, вздохнув напоказ, отсчитала несколько монеток сдачи и протянула мауритке. – Вот теперь правильно, да. Хороший масло, хороший цена! Дома Амина еще раз масло проверять! Если все честно, еще много раз приходить, много дорогой товар брать!

– У Асият всегда честно, – фыркнула гуль, прикусила золотой крупным белым клыком, придирчиво оглядела и, успокоившись, уронила в поясной кошелек. – Асият весь базар знает! Она никого не обманывать, ее никто не обманывать! Обманывать нехорошо! Если Асият кого-то обманет, ей стыдно будет! А если Асият кто захочет обмануть, она нехорошего человека съест.

– Вы же говорите, что не едите живых людей! – не утерпела Айлин, ожидая, что гуль снова начнет возмущаться, но та, подобрев от удачной торговли, посмотрела снисходительно и объяснила:

– Зачем живой? Асият закон знает, нельзя есть живой. Асият за горло зубами один раз хвать – и нехороший человек совсем неживой. А неживой можно есть! Зачем нехорошему человеку по базар ходить, честный народ обманывать? Еще и глупый, да! Разве умный захочет честную гуль обмануть?!

Айлин снова растерялась, представив, что Асият и правда съедает всех, кого заподозрит в мошенничестве, но честная гуль тут же рассмеялась, уже не скрывая роскошные белые зубы, слишком крупные и острые для человека, и махнула рукой:

– Асият шутить! Будет еще Асият всякий пакость кушать! Она городской гуль, не какой-то дикий из пустыни!

Имеются, значит, и дикие гули?! Хищные, судя по словам Асият? Айлин окончательно охватил азарт.

– А где можно поговорить с этим колдователем? – поинтересовалась она. – Тем, кто дал вам знак?

Кармель и Алонсо, стоя рядом, терпеливо ждали, и Айлин виновато подумала, что задерживает возвращение домой – но ей и в самом деле не терпелось узнать о такой неслыханной редкости, как законно живущая среди людей псевдонежить. Никаких некротических эманаций от Асият не исходит, значит, она все-таки не мертва и является самой настоящей псевдонежитью… Потрясающая удача! Но почему же в Академии о гулях не рассказывали?! И даже в гримуаре мэтра Кирана про них ничего не попадалось…

– А вон, где базарный управа, там домик по левая рука! – махнула рукой гуль и, утратив к Айлин интерес, обратила умильно-хищный взор на проходящую мимо дородную даму, закутанную в белое покрывало так, что были видны только густо подведенные темные глаза и брови. – Бери масло, красивая госпожа! Самый лучший масло!..

Айлин поспешно отошла от прилавка и умоляюще взглянула на Кармеля. Тот улыбнулся и спросил:

– Хочешь, чтобы я тебя сопровождал? С местным некромантом я лично не знаком, но могу попросить Брайана, чтобы он нас представил.

– Нет-нет, не нужно беспокоить мэтра Эверса! – поспешно отказалась Айлин, вспомнив смущение молодого мага, которого отчитали прямо при ней. – И я вообще предпочла бы поговорить с коллегой наедине… если можно…

Она запнулась, не зная, как объяснить, что хочет предстать перед этим, неизвестным ей пока некромантом, не чьей-то спутницей, а самой собой – да, молодой и еще не закончившей обучение адепткой, но все-таки равной ему по дару и покровительству Претемной Госпожи. Просто… иначе этот некромант может посчитать, что имеет дело не с научным интересом будущей полноправной магессы, а с капризом девицы, желающей произвести впечатление на кавалера!

– Как пожелаешь, – спокойно кивнул Кармель. – Мы с Алонсо подождем возле управы, а с тобой пойдет Амина. Благородная дама с компаньонкой не привлечет лишнего внимания.

– Госпожа не ходить одна, – подтвердила Амина. – Молодой красивый женщина, богатый одежда! Нехорошо ходить одна, люди всякое думать!

– Совсем как в Дорвенанте, – вздохнула Айлин, признавая их правоту. – Насколько же легче живется мужчинам!

«Или полноправным орденским магессам, – подумала она, вместе с Аминой подходя к зданию, указанному честной гулью Асият. – Никто не посмеет заподозрить в непристойности леди Эддерли, которая спешит к пациентке! Или будущую мэтрессу Дориан, что торопится на беспокойное кладбище, где разгулялись умертвия… Пусть только попробуют! Хотя я же буду носить фамилию Роверстан… или Роверо? Неважно! Главное, я точно знаю, что Кармель не попытается запереть меня дома! Он-то понимает, что для меня действительно важно!»

Она почти взлетела по низким широким ступеням, решительно вошла в небольшую приемную и по-итлийски обратилась к немолодому, одетому в темное и усердно скрипящему пером по бумаге секретарю:

– Доброго дня, сударь! Будьте любезны передать мэтру некроманту, что его хотела бы видеть леди Дориан, адептка Фиолетовой гильдии!

«Вот так! – подумала она с непривычным и очень приятным волнением. – Не леди Бастельеро, а леди Дориан! Не чья-то там супруга, а самостоятельная дама, глава собственного рода и магесса! Пусть еще не полноправная, но ведь буду!»

– Значит, вы хотите получить описание нежити, которой дозволено проживание среди людей? – протянул некромант-смотритель. – А также ознакомиться с клятвами, которые дают гули, и законами, которым они подчиняются… Хотелось бы знать, с какой стати я обязан отвечать на ваши вопросы?

Откинувшись на высокую спинку кресла, обитого синим бархатом, с широкими позолоченными подлокотниками, формой и роскошью напоминающего трон, он рассматривал Айлин без малейшей приязни, даже не попытавшись привстать, поклониться в ответ на ее учтивый реверанс или предложить ей сесть. Да и сесть в кабинете было некуда! Кроме кресла, в котором расположился сам некромант, по-арлезийски смуглый и черноволосый, немолодой и грузный, словно бы оплывший… Кроме этого кресла и стола с дорогим письменным прибором, в кабинете базарного мага не было больше ничего! Никаких книг, приборов, полок с архивами… Ничего! И даже письменный прибор, хрустальный и отделанный золотом, был девственно чист, словно его никогда не касалась капля чернил, а стоял он здесь исключительно для красоты и важности… Получается, посетителям здесь присесть никогда не предлагали?! Не делали заметок и записей, не определяли уровень эманаций…

– Простите, а разве это тайна? – снова слегка растерялась Айлин. – Я увидела на базаре гуль, торгующую товарами для красоты… Немного поговорила с ней… И очень удивилась! Гуль – это ведь псевдонежить, верно? Если для Арлезы это обычное явление, почему вы не можете познакомить меня с ним? Я сдала экзамен по кладбищенскому мастерству на высший балл, но никогда не слышала о гулях!

Она поняла, что повторяет уже сказанное, и замолчала, разглядывая собеседника в ответ и удивляясь всему сразу: холодному приему, нежеланию оказать мелкую услугу будущей сестре по Ордену, да просто явной неучтивости, словно она была надоедливой и явившейся совершенно некстати просительницей!

«Может, следовало попросить Кармеля пойти со мной? – мелькнуло у нее в мыслях. – Может, при нем этот мэтр был бы любезнее?! Но не возвращаться же теперь за магистром! Я хотела встретиться с коллегой наедине, вот и встретилась! Теперь сама и разберусь в этих непонятных и неприятных обстоятельствах!»

И, кстати, если отвлечься от обстановки, облик некроманта-смотрителя тоже показался Айлин… странным. То ли слишком пышной одеждой… Почти как на том купце, лаявшем на помосте, на мэтре красовалось сразу несколько просторных долгополых одеяний – шелковых, разноцветных, одно роскошнее другого! – и каждое прямо-таки кричало о богатстве своего владельца. То ли слишком холеными руками, как будто даже за некромантский нож мэтру приходилось браться так давно, что он и сам об этом забыл… То ли тем, что руки эти, напоказ сложенные на столе, были унизаны перстнями до полного неудобства?

Точно, перстни! Айлин невежливо уставилась на них, пытаясь найти среди россыпи самоцветов орденский перстень и не находя. Правда, указательный палец правой руки некроманта украшал огромный лиловый гранат в тяжелой вычурной оправе. Массивной и полностью золотой, в форме виноградных лоз, оплетающих камень. Золотой! Ничего общего с орденским перстнем, вылитым из двух металлов и строго определенной формы! Но как это возможно?!

Отведя взгляд от рук арлезийца и посмотрев ему в лицо, Айлин удивилась еще больше: некромант тоже смотрел на ее руку… нет, на подаренный отцом перстень. И смотрел очень странно! Тоскливо, жадно, с чувством, которое она определила бы как ненависть – но разве для этого есть хоть одна, хоть малейшая причина?!

– Орденская магесса! – произнес мэтр наконец так, что показалось, будто эти два слова он выплюнул. – И вы полагаете, перстень с печатью гильдии дает вам право пугать честных торговцев? Устраивать беспорядки на базаре? Вы приехали сюда кичиться своей выучкой, а сами не знаете ровно ничего! Даже о жалких гулях!

– Но я не устраивала беспорядков! – возмутилась Айлин, вспыхивая от обиды.

Разумеется, она не знает! Откуда же ей было узнать об эндемичной нежити Арлезы? Между прочим, в обязанности некроманта, на территории которого эта нежить обитает, входит изучение, описание… и отчет Ордену, кстати говоря!

С другой стороны, раз орденского перстня на нем нет, значит, он не из Ордена? Еще и говорит о нем таким странным тоном… И не видит, что на ее перстне пока что нет печати! Да, отец подарил ей форменный перстень, серебряно-золотой и с дорогим «взрослым» камнем, но это был подарок на вырост! Печати, показывающей, что Айлин сдала экзамен и является полноценной магессой Фиолетовой гильдии, на перстне пока нет, и ни один орденский маг в этом бы не ошибся!

А еще ни один орденский маг не отнесся бы к интересу адепта с таким высокомерным пренебрежением. Да и к посетителю-профану – тоже!

«А вот если бы я сделала ему „просто так подарок“, как говорила Асият, возможно, он встретил бы меня более любезно?» – подумала Айлин и неожиданно для самой себя разозлилась. Маги должны помогать другим, а не думать только о наживе! Маги на королевской службе и вовсе работают за жалование, и хотя принимать подарки им не запрещено, но ведь не вымогать же! Нет уж, от нее этот неприятный человек не получит ни медяка, но и без списков она тоже не уйдет.

И вообще, неужели она, Айлин, успела забыть Академию? Всего лишь за год! Ведь именно так некоторые старшие адепты пытаются указывать младшим их место! Ну, во всяком случае, очень похоже. А значит, и отвечать нужно так же, как в Академии, и ни в коем случае не теряться, иначе все годы учебы станешь бегать за пирожными для этих самых старшекурсниц. А то и чулки с бельем им стирать, хотя такое безобразие Айлин видела всего однажды и вступилась за первокурсницу, не раздумывая. Потом им с Идой обеим пришлось провести в лазарете несколько дней, зато ту адептку Морьеза больше не трогала…

Ну а этот маг Иде и в подметки не годится! Может, чтобы брать деньги с гулей и нужно быть отважным, но вот от демона он наверняка удрал бы, потеряв по дороге халаты. Так не отступать же перед ним?!

– Я действительно ничего не знаю о гулях, – проговорила Айлин старательно ровно и со всей возможной любезностью. – Как и о законах Арлезы. Прошу прощения, что отвлекла вас от важнейших дел, почтенный мэтр.

Она внимательно обвела взглядом совершенно пустой стол, уверенно кивнула и повторила:

– Несомненно, важнейших! Это было совершенно недопустимо! С вашего позволения, я немедленно оставлю вас и отправлюсь к дону Хосе Мануэлю, то есть, конечно, его высочеству базаргину. Ведь он, несомненно, знает все законы базара, а также законы прекрасной Арлезы, включая стоимость ярлыков для нежити, и наверняка не откажет мне в этих сведениях.

Лицо мага налилось кровью так, что Айлин на миг показалось, будто его вот-вот хватит удар. Но она решительно запретила себе жалость – а разве мэтр-смотритель жалеет своих посетителей, для которых не поставил даже табурета? – и, вежливо поклонившись, повернулась к двери.

– Постойте! – прохрипел маг за ее спиной и поспешно добавил: – Благородная донна!

– Я внимательно слушаю почтенного мэтра, – заверила Айлин, снова обернувшись и глядя, как мгновенно потерявший всю надменность маг что-то суетливо ищет в ящике стола.

Когда на стол легло всего несколько листов, негусто исписанных красивым крупным почерком, Айлин не поверила своим глазам. И это все?! Да одна только подробная характеристика вида в учебнике занимает куда больше места! Впрочем, лучше узнать хотя бы немного, чем совсем ничего, а выписки у дона базаргина она все-таки попросит, если представится случай.

– Благодарю за помощь, почтенный мэтр, – ласково проговорила она. – Вы чрезвычайно любезны! Никогда прежде не видела подобной учтивости. Я верну ваши бумаги при первой же возможности!

– Не извольте беспокоиться, благородная донна! Оставьте их себе, это всего лишь копия! – истово заверил маг и даже привстал в своем кресле, навалившись животом на край стола.

За поклон, конечно, это не сошло бы, но Айлин понимала, что для поклона базарному магу придется отодвигать плотно придвинутое к столу кресло, выбираться из него, сгибаться, шелестя полудюжиной халатов… Пожалуй, она вполне обойдется без этой процедуры, которая не доставит удовольствия никому из них.

– Благодарю, почтенный мэтр. Не смею более злоупотреблять вашим гостеприимством!

Айлин снова сделала реверанс и вышла в приемную, одновременно гордясь полученными списками – пожалуй, никак не меньше, чем раздобытой на шестом курсе маткой упырей! – и сердито недоумевая: ну почему некоторые люди не могут быть просто вежливыми, а чужие просьбы воспринимают как повод показать свое превосходство?!

– Так вот оно каково, твое родовое гнездо! – обрадовался Лучано. – Беллиссимо!

Юные принцессы восхищенно ахнули – ясным летним утром небольшой особняк на вершине бархатно-зеленого холма и россыпь домиков поменьше, что окружили его, будто цыплята – курицу, выглядели обворожительно. Простые белые стены и коричневая черепица гармонично подчеркивали друг друга, несколько цветочных рабаток яркими штрихами выделяли подъезд к дому, а сад, полукругом обнявший поместье, кудрявился плотными шапками деревьев. И над всей этой прелестью раскинулось бескрайнее небо, пронзительно-голубое и ясное, как взгляд Альса, когда он в отличном расположении духа. Превосходный вид, хоть сейчас переноси на холст! И, пожалуй, такой мирный и уютный пейзаж Лучано с удовольствием повесил бы у себя. Хм, не заказать ли его кому-нибудь из двух маэстрино, бывших соучеников Айлин, причем сразу в двух экземплярах? Один оставит себе, а второй подарит Альсу!

Час назад придворный мастер порталов несколько раз попросил прощения за то, что не может построить переход прямо во двор поместья. Как он объяснил, тот разрыв ткани мироздания, что открылся здесь во время Разлома, оставил на местных энергетических потоках след наподобие шрама, и теперь открывать рядом с ним портал то ли неудобно, то ли небезопасно. Увы, его величеству с их высочествами придется пройти пару сотен шагов до ворот!

– Всего пару сотен? – пожал плечами Аластор. – И в чем сложность? Погода прекрасная, мы будем рады прогуляться. Верно, сестрички?

Судя по горящим глазам юных грандсиньорин, в компании любимого брата они готовы были пересечь Великую Мауритскую Пустыню, причем пешком и с поклажей! Алиенора тут же радостно закивала, а Береника спросила, можно ли взять с собой утку. Вдруг той захочется поплавать в настоящей речке возле поместья?

– Я бы не советовал, – мягко возразил Альс. – Ее могут принять за обычную дикую утку, поймать и съесть. Да и звери там водятся… Лорд Фарелл, к примеру, тоже оставит своего енота во дворце.

Немного погрустнев, Береника признала, что в дворцовом фонтане ее Крякси будет привычно и безопасно, а Лучано, погладив на прощанье изрядно постройневшего и по-летнему гладкого Перлюрена, предложил грандсиньорине прихватить утке из поместья подарок. Например, мелкую живую рыбешку, которую можно пустить прямо в фонтан… Грандсиньорина Береника от этого предложения пришла в восторг, а Перлюрен посмотрел с подозрительной заинтересованностью. Похоже, он тоже не имел ничего против рыбы в фонтане.

– А ты мог бы и сам себе рыбы купить, – нравоучительно сказал ему Лучано. – Для чего-то же ты копишь деньги? Или, может, познакомить тебя с синьором Томасо? Сделаешь вклад в его банк и будешь тратить проценты!

Перлюрен недоверчиво фыркнул, словно богатый крестьянин, которого пытается обмануть ушлый городской адвокатторе, и вразвалочку ушел в парк – наверное, присматривать самый подходящий для разведения рыбы фонтан…

А Лучано вслед за Альсом шагнул в портал, чтобы через мгновение выйти на вершине другого холма, соседнего, откуда поместье Вальдеронов было видно как на ладони.

– Братец, а правда, что вы бегали вокруг этого поместья, когда учились фехтованию? – спросила неугомонная Алиенора.

– Истинная правда, – улыбнулся Аластор. – И не по одному разу.

– Каждое утро?! – усомнилась та.

– Каждое утро и в любую погоду, – серьезно подтвердил Альс. – Месьор д’Альбрэ был очень… заботливым учителем.

– Могу поспорить, в то время тебе так не казалось, – заметил Лучано. – Люди редко ценят своих наставников по достоинству, особенно если те требовательны.

– Ошибаешься, – спокойно возразил Аластор. – Я всегда был благодарен за все наставления, которые получил, причем не только от месьора Жозефа. Другое дело, что подобную услугу не всегда удается оценить сразу. Я много лет ненавидел Грегора Бастельеро за то, что считал унижением, а ведь на самом деле это был урок – и, между прочим, драгоценнейший.

Лучано лишь молча кивнул, признавая его правоту. В самом деле, враги учат нас ничуть не хуже, чем друзья, а то и лучше. Во всяком случае, доходчивей. Иногда один удар заменяет сотни слов, от которых не было никакого толка! Хотя это не про Альса, он-то и слова понимает отлично.

…Внутри поместье оказалось таким же уютным и славным, как на первый взгляд снаружи. Обстановка, правда, неновая и небогатая, во всяком случае, по сравнению с роскошными палаццо, которых Лучано навидался. Массивная старинная мебель, бережно натертая воском, чистая, хоть и слегка потертая обивка, простота, аккуратность и удобство во всем.

– Знаешь, Альс, этот дом очень похож на тебя, – сказал Лучано, когда в столовой им подали такой же бесхитростный, но сытный и вкусный завтрак. – И на твоих почтенных родителей – тоже. Просто удивительно, как он отражает вашу душу! Теперь я еще лучше понимаю, как ты ухитрился вырасти таким, каков есть.

«И не понимаю, как синьорам Аманде и Лоррейн это не удалось», – добавил он про себя, но, разумеется, промолчал.

– У тебя красивый дом, братец, – подтвердила Береника и тут же бесхитростно поинтересовалась: – А почему ты не построишь здесь дворец?

– Дворец? – Аластор удивленно приподнял брови. – Но зачем? Ты же сама сказала, что дом красив и так?

– Здесь очень приятно жить, – поспешно заверила Береника, привычно смутилась, но все-таки робко продолжила: – Просто кузен Джакомо рассказывал, что у них в Джермонто есть главный дворец и второй, за городом. Там они живут летом, когда в городе жарко и начинаются болезни от плохой воды. А еще туда можно ездить, когда захочется! Если бы здесь был дворец, мы могли бы приезжать сюда с фрейлинами, а ты брал бы с собой лорда-канцлера и придворных. И госпожу Катрину, и Джастина, и даже Флориморда!

«Вот чудесный отдых-то получится, – усмехнулся про себя Лучано. – С канцлером и придворными! Интересно, как Альс объяснит это маленькой принцессе?»

– Ну, Флориморда я мог бы взять с собой и так, – улыбнулся Аластор. – Только боюсь, что он не поладит с местными котами. А что касается остального… – Он на мгновение задумался, а потом спросил: – Скажи, Береника, ты же любишь свою утку? А помнишь павлинов, которые живут в королевском зверинце? Они красивые, верно? Хотела бы ты потерять свою утку, взамен получив павлина?

– Потерять Крякси? – ахнула Береника. – Нет, ни за что! Не нужен мне никакой павлин! Даже самый красивый – все равно не нужен!

– Вот видишь, – снова улыбнулся Аластор. – Я люблю это место таким, какое оно есть. Да, здесь нет фонтанов и парка, нет галерей и лишних комнат для ваших фрейлин… Но здесь живут воспоминания о моем детстве, а оно было таким счастливым! Если я снесу поместье и построю на его месте дворец…

Он замолчал и взглянул на Беренику, ожидая ответа. Лучано затаил дыхание и превратился в слух, как, похоже, и все за столом.

– Ты их потеряешь, да? – тихонько сказала Береника. – И дворец тебе их не заменит. Я поняла, братец. Дело не в том, что красивее, а в том, что ты любишь. Или кого…

– Ты все верно поняла, Береника, – кивнул Аластор. – И я очень рад этому!

– А я тоже все поняла! – поспешно сообщила Алиенора и дернула сестру за рукав: – Ну, сама подумай, зачем нам здесь фрейлины? Ты что, хочешь, чтобы нас опять никуда не пустили? Ни в лес, ни к реке, ни даже просто на дерево залезть? Тетушка Джанет обещала научить меня печь пирог с печенью! И показать, как обрезают розы! А дядюшка Себастьян сказал, что у той лошади, на который мы в прошлый раз катались, родился жеребенок! Я хочу посмотреть жеребенка и покормить его! А братец Аластор и так видит лорда-канцлера каждый день, пусть отдохнут друг от друга! Я ведь правильно все поняла, братец?!

И она с триумфом посмотрела на Аластора, гордо задрав очаровательный носик.

– Конечно, Алиенора! – заверил тот, едва сдерживая смех. – Ты тоже совершенно права. Я очень ценю лорда Аранвена, поэтому нам с ним просто необходимо иногда отдыхать… обоим… Так что мы сейчас допьем шамьет, и матушка покажет вам, как печь пирог. Надеюсь, мы съедим его на ужин! И на конюшню я тоже схожу с вами и с батюшкой. Посмотрим на жеребенка и обязательно его покормим!

Сияющие, словно в шамьет им плеснули солнечных лучей, девочки едва не запрыгали на стульях, ожидая, пока взрослые встанут из-за стола. Похоже, величественная невозмутимость, подобающая столь высоким особам и с таким трудом привитая им грандсиньорой Мэрли, осталась в Дорвенне вместе с парадными платьями и туфельками из золотой парчи. Но если выбирать между этой самой невозмутимостью и пирогом с печенью, да еще бросить на нужную чашу весов жеребенка и розы… Тут и выбирать нечего, м?

– А тебя я хочу кое с кем познакомить, – обернулся к нему Альс, когда они вместе вышли из столовой. – Давно обещал, между прочим, вот и выполню.

– Познакомить? – удивился Лучано. – И с кем же?

– Увидишь, – загадочно пообещал Аластор и усмехнулся, словно подумал о какой-то шутке. – Помнишь, я говорил, что ты кое на кого похож?

– М-м-м… – насторожился Лучано. – Еще бы! Ты и правда обещал… Жду не дождусь, когда увижу эту таинственную личность! Правда, я привык думать, что на целом свете имеется только один такой великолепный синьор как я…

– И очень скромный, – фыркнул Аластор, ведя его, почему-то, на половину прислуги, а затем и вовсе спускаясь куда-то в сторону кладовых. – Это у вас с ним тоже общее! А, вот и он! Прошу любить и жаловать! Сударь Паскуда, подите сюда!

Угольно-черная тень вывернула откуда-то из-под лестницы, сверкнула в их сторону глазищами подозрительно знакомого цвета, небрежно сплюнула на пол матерую крысу с перекушенным хребтом и коротко мявкнула. Крыса бессильно скребла по полу коготками и даже – вот ведь живучая тварь! – попыталась уползти, но здоровенный черный котище, гладкий и лоснящийся, словно смазанный маслом, придавил ее лапой и вопросительно посмотрел на Лучано с Альсом. В глазах у него стояло легкое раздражение виртуозо, которого отрывают от работы, причем непонятно – ради чего.

– Лучано, это Паскуда! – провозгласил Аластор, ухмыляясь. – Паскуда, это лорд Фарелл. Он, как и ты, тоже мастерски ловит крыс и умело обращается с кувшинами!

– Это ты сейчас кому из нас двоих сказал? – серьезно поинтересовался Лучано.

Раздражение в круглых котовьих глазищах, янтарно-золотых с явным зеленоватым отливом, сменилось высокомерным недоумением. Так мог бы смотреть маэстро Коррадо, которому сказали, что какой-то гончар лепит и продает на рынке точь в точь такие же славные статуэтки. Окончательно бросив крысу, хвостатый маэстро Паскуда сел на пол, задрал заднюю лапу и очень выразительно лизнул себя пониже хвоста.

– Вы мне тоже с первого взгляда приглянулись, блистательный синьор, – согласился Лучано и ласково уточнил у Аластора: – Паскуда, значит, м?!

Тот опасливо сделал шаг назад и развел руками:

– А разве не похож?! Ты приглядись к нему получше, вы же как потерянные в детстве братья! И, между прочим, еще неизвестно, кому этим сравнением я делаю комплимент! Сударь Паскуда – знаменитый крысолов, к нам даже соседи приезжают за котятами от него!

– О, ну если так… – Лучано усмехнулся и, сделав шаг, опустился на одно колено, присматриваясь к тезке. – Поздравляю с очередной победой! Крысы – мерзкие твари, примите мое искреннее восхищение вашим мастерством.

Он осторожно протянул руку, давая коту возможность уклониться, но тот с достоинством боднул мохнатой головой ладонь Лучано и даже потерся об нее, впрочем, недолго и явно из вежливости. А потом снова подхватил крысу и выразительно глянул, намекая, что занят.

– Бон аппетито, – пожелал ему Лучано. – Загляните ко мне вечерком, синьор Паскуда. Угощу вас чем-нибудь вкусным как мастер мастера, помурчим о наших крысоловных делах и милых кошечках. Вы, должно быть, тот еще блестящий кавалер, м?

– Так и знал, что вы споетесь, – хмыкнул Аластор. – Может, ты его с собой заберешь?

– Зачем? – удивился Лучано, вставая и провожая взглядом величественно удаляющегося тезку. – Здесь он грандмастер кошачьей гильдии, первый в своем ремесле, а там будет одним из многих котов на кухонной службе вашего величества. А если я возьму его в покои, этот синьор мигом заскучает, он ведь наверняка не мыслит жизни без охоты.

– А еще у тебя Перлюрен слишком ревнив, – поддразнил его Альс, и Лучано кивнул, улыбаясь не столько шутке, сколько тому, что Аластор, покинув дворец, будто сбросил усталость и напряжение вместе с королевским нарядом.

– Да, соперников он не потерпит, – согласился Лучано, выходя за Аластором во двор. – Синьор Перлюрен дель Енотто разве что Флориморду благоволит и то лишь потому, что считает его миску своей. А молодой здоровый кот, еще и с таким норовом, еду без боя не отдаст, и последнее, чего я хочу, чтобы моя комната превратилась в дуэльную площадку для двух бандитто.

– Разумно, – согласился Аластор. – Да и куры на дворцовой кухне целее будут. Что ж, мне тут еще один старый долг вернуть нужно, пойдешь со мной?

За старым долгом, что бы это ни было, явились заимодавцы такого удивительного вида, что Лучано снова вспыхнул от любопытства. Четверо здоровенных детин северного обличья – хоть сейчас в дружину к ярлу Ольвару! – ожидали возле парадного входа в поместье. Высоченные, светловолосые и светлобородые, похожие, как будто их в одной форме вылили, только один – старше.

И одеты они были на сходный манер – в шерстяные штаны и ярко-синие рубахи из плотного льна, кожаные широкие пояса вроде того, который Лучано подарил Аластору, и щегольские сапоги, которых не постыдился бы даже дворянин. Судя по этим сапогам, по яркой красно-белой вышивке на новых рубахах и по бусинам, вплетенным в бороды – серебро недурной работы – если четверка и была простолюдинами, то далеко не из бедных.

Завидев Аластора, все четверо поклонились – неторопливо, с достоинством и далеко не так низко, как следовало бы кланяться своему лорду. Еще и королю, между прочим! Да, не похоже, что этот квартет – обычные крестьяне. Наемники? Или ремесленные мастера из вольных?

Подойдя ближе, Лучано потянул носом…

– Кузнец? – догадался он, едва вдохнув неистребимый запах дыма, угля и горячего металла.

Одежду-то сменить можно, как и вымыться, но дух кузнечного ремесла пропитывает кожу и волосы так, что не ототрешь.

– Он самый, вашмилсть, – с достоинством ответил старший и обратился к Аластору: – За расчетом мы, милорд. Управитель предлагал заплатить, да только мы не с ним, а с вами договаривались.

– Помню, – кивнул Аластор и обвел взглядом всех четверых. – А что же Томас не пришел?

– Так он уже расчет получил, – хмыкнул кузнец и погладил короткую окладистую бороду. – Сразу, как дырка закрылась, так и забрал, что ему причиталось. Дом подновил, коров купил пару… Врать не стану, помощь от него в деле была немалая, да и мы хорошо потрудились. Если всех зверюг сосчитать, то по двадцать восемь флоринов серебра на каждого, значицца. Мастер Кельмас принятым шкурам точный счет вел, можете у него спросить.

– Зачем? – удивился Аластор. – Что я, не знаю тебя, что ли? Ты, Мартин, своего не упустишь, но и лишнего не запросишь. Сто двенадцать флоринов, значит. Серебром дать или золотом?

– А это, милорд, как вам угодно, – расплылся кузнец в совершенно людоедской улыбке, обнажая крепкие белые зубы. Похоже, слова Альса ему пришлись по душе. – Монета, она монета и есть, всякая пригодится.

– Ну, держи. – Аластор полез в поясной кошелек, отсчитал несколько золотых и горсть серебра, высыпал в кожаный кошель, подставленный кузнецом. – Пересчитывай.

– Да уж мы вам тоже поверим, – хохотнул кузнец без всякого почтения, и сыновья его заулыбались. – Если королевское слово дешевле сотни серебрушек окажется, то и вправду Баргота ждать надо!

– Погоди, еще не все, – отозвался Аластор, снова покопавшись в кошельке, и раскрыл ладонь, на которой блестело пять массивных золотых кругляшей с какой-то чеканкой. – Бери, Мартин. По одному тебе с сыновьями и Томасу передайте. Та семья, в которой эти знаки будут храниться, моим личным указом навсегда освобождается от любых налогов и пошлин. По наследству передать можно или в приданое дочери отдать, а продать нельзя – на каждый знак есть грамота именная, у мэтра Кельмаса получите.

– Это что же… от всех податей? – Кузнец потер затылок, глядя на ладонь Альса вмиг заблестевшими глазами. – Прямо-таки от всех?! И внукам даже?!

– Пока на троне Дорвенанта сидят Дорвенны, – подтвердил Альс. – Бери, заслужили! Вы мне, считай, родной дом сберегли и людей спасли.

Сунув медальоны Мартину в огромную лапищу, он сгреб кузнеца в объятия и крепко стиснул. Отпустил, повернулся к его сыновьям и по очереди обнял всех троих.

Лучано, смутившись, смахнул некстати навернувшуюся слезу – это, наверное, запах гари от четверки снова долетел. Ну невозможно же, как несет!

– Благодарствуем, ваше величество, – дрогнувшим голосом сказал кузнец и тоже подозрительно шмыгнул носом. – Вот всегда знал, что из вас большой толк выйдет. Как мы с парнями услыхали, что вы, значит, корону надели, так и подумали, что жить станет полегче. У вашего-то батюшки хорошо, не то что на других землях… А теперь и весь Дорвенант выдохнет, как лошадь распряженная…

– Ну, перехвалишь, – светло улыбнулся Аластор, будто сияя изнутри. – Я тебе еще за секиры должен, которыми ты меня владеть научил. Если бы не они… С одной рапирой точно бы не справился! Может, дворянство хочешь? Знаю, что тебе не нужно, зато парни твои смогут в армию пойти офицерами. Да хоть ко мне в дворцовую охрану возьму!

– Это, конечно, славно… – Кузнец опять потер затылок. – Да только что нам делать в той армии? Не той мы породы и выучки, чтобы перед кем-то тянуться. Не, дворянство нам без надобности. А вот если можно…

– Говори уже! – поторопил Аластор, и Лучано всем нутром почувствовал его искреннюю радость от возможности дарить – от всего сердца и полной рукой.

– Да малой хочет на большой королевской дороге трактир поставить, – решился наконец Мартин. – Тесно уж нам в одной кузне, милорд, разъезжаться надо бы. Старшего при себе оставлю, средний уже приглядел, куда податься, а малой – вот, решил к честному молоту добавить кухонный черпак.

Он вздохнул вроде бы сокрушенно, однако Лучано заподозрил, что счастливый батюшка достойных сыновей переживает не так сильно, как показывает – очень уж физиономия довольно и гордо расплывается.

– Трактир – дело хорошее, – согласился Аластор. – И кузня при нем будет очень к месту… От меня чего хочешь? Денег на обзаведение?

– Да что вы, милорд! – Кузнец аж руками замахал, так что Лучано захотелось отойти на пару шагов подальше от кулачищ, которые наверняка можно использовать вместо молота. – Слава Семерым, накопили мы! А уж если подати не платить… Дозвольте вывеску повесить, что трактир этот под вашей рукой!

В светлых глазах под нависшими бровями, густыми, но кое-где спаленными до самой кожи, плескалась хитринка. Вот же северный медведь! Ему палец дай, так он и руку оттяпает! К освобождению от налогов – королевскую лицензию?! Да ее месьор д’Альбрэ просить стеснялся… Понятно, почему денег не берет, это уже было бы слишком!

С другой стороны… Лучано вспомнил заветную пару секир, с которой Альс до сих пор только что не спит. И как эти секиры не раз им спасали жизнь… А заодно, получается, спасли и весь Дорвенант!

– Разрешаю, – тут же отозвался Аластор. – Лицензию дам со всеми положенными правами! Вернусь в столицу – пришлю. Как трактир назовешь, Сигурд? – обратился он к одному из молодых медведей, которых Лучано даже различить не мог, не то что опознать, кто из них младший.

– Дык не знаю пока… – почесал тот в затылке совершенно отцовским жестом. – Лев, может? Подкованный…

Только шиповская выучка держать лицо помогла Лучано не согнуться пополам, едва он представил себе подобное чудо. И правда, как еще кузнецу, привыкшему ковать лошадей, назвать трактир?! Благие Семеро, что за прелесть это поместье Вальдеронов! А ведь пошел только первый день знакомства!

– Подкованный лев?! – растерянно уточнил Альс. – У них же лапы…

– Говорил я тебе! – Кузнец Мартин влепил будущему трактирщику подзатыльник. – Слушай, что его величество скажет! У него в столице этих львов!

– С копытами точно ни одного, – сообщил Аластор с таким непроницаемым лицом, что Лучано ему даже посочувствовал – явно тоже держится из последних сил. – Нет, мысль, конечно, интересная…

– Беллиссимо! – выдохнул Лучано. – Подкованный лев… Грандиозо! Но если мне позволено предложить, лучше назовите трактир – «Королевская секира». Так уж точно никто не усомнится, в чью честь он именован.

– А ведь верно… – Старший кузнец опять заулыбался, на этот раз ему. – Красиво придумали, вашмилсть. Секира! Королевская! И на вывеску секиру сковать! Слышишь, малой?!

– Так и сделайте, – милостиво дозволил Аластор.

Подождал, пока счастливое и воодушевленное семейство северных медведей покинет двор, и только тогда расхохотался, держась рукой за перила парадного крыльца:

– Лев! Подкованный! Лу, ты гений! Не придумал бы эту секиру, они бы и правда назвали трактир… в мою честь… подкованным львом…

– Рано радуешься, Альс, – очень серьезно сказал Лучано. Мало ли, что синьор Паскуда ему понравился! Все равно следует отомстить за такое прозвище, пусть его и не знает никто, кроме них двоих. – Я тут подумал, чего-чего, а львов разной масти среди трактиров Дорвенанта целое стадо. Да и секира на вывеске – это слишком просто. А вот подкованный лев, держащий в лапах секиру… м-м-м… Это будет шедевр! Вернемся в столицу, лично закажу вывеску и пришлю этим достойным людям. Трактир в твою честь должен быть прекрасен от флюгера и до последней подковы!