Мечи Северного моря

1

— Скул!

Почерневший от дыма потолок содрогнулся от рева, рога и кубки громыхали по дубовым столам, собаки, скорее похожие на волков, с рычанием дрались за объедки. Во главе самого большого стола сидел Рогнар, прозванный Рыжим, гроза Северного моря. Он поглаживал в раздумье длинную бороду и внимательно наблюдал за пирующими — за столами сидело более сотни воинов, им прислуживали златокосые девы и рабыни. Стены зала покрывали ковры и шелк, на них висели золотые украшения, восточное оружие, рога и препарированные головы диких зверей.

Северяне упивались победой. Пал Рим. Франки, готы, вандалы и саксы захватили лучшие в мире земли и теперь отбивали атаки еще более диких племен, напиравших с севера. Едва франки осели в Галлии, ассимилируясь более зрелой латинской культурой, в устьях их рек появились длинные ладьи викингов, сеющие смерть и разрушения. Все чаще Восток, Запад и Юг содрогались под яростными ударами северян. Викинги начали постепенно заселять Гебридские и Орнейские острова. Хотя чаще всего острова эти служили им не более чем опорными пунктами при подготовке очередных набегов, на некоторых из них викинги заложили постоянные поселения. Одним из них и была усадьба Рогнара на острове, который скотты называли Кадбаном, пикты Каломаром, а викинги Валгардом.

Слово Рогнара было здесь законом, воля — священной, неудивительно поэтому, что он с удовлетворением поглядывал на пирующих. Мало у кого из викингов была столь же крепкая дружина, сколоченная из светловолосых великанов-норманнов и ютов, первых и в бою, и в пьянке. Даже теперь, пируя, они не расставались с доспехами и оружием, лишь рогатые шлемы лежали рядом на лавках. Взгляд Рогнара остановился на одном из них — он казался чужаком в той тщательно подобранной компании. Столь же высокий и плечистый, как и его соседи, он имел, однако, смуглую кожу, черные волосы, холодные глаза стального цвета и был тщательно выбрит. Лицо его покрывали многочисленные шрамы, на нем была надета простая кольчуга, лишенная всяких украшений.

Пока Рогнар приглядывался к гостю, в скалли вошел еще один воин и направился прямиком к вожаку. Вновь пришедший был высоким и пропорционально сложенным юношей, безбородым, но с заметными уже усами.

— Здравствуй, Хакон! — приветствовал его Рог-нар. — Что-то тебя не видно было в последнее время.

— Охотился на волков в горах, — ответил пришелец, тоже поглядывая на темноволосого воина.

— Это Кормак Мак Арт, — пояснил Рогнар, — его драккар разбился тут поблизости этой ночью. Он единственный спасся. Представляешь, пришел сюда утром, мокрый с головы до ног. Каким-то чудом ему удалось уговорить стражников, и они привели его ко мне вместо того, чтобы прикончить на месте. Он дрался по очереди с лучшими бойцами дружины. Ран, Тостиг, Хальфгар — он всех их разоружил, даже не поцарапав!

Хакон, услышав это, уважительно поклонился Кормаку. Кельт кивнул и ответил на прекрасном старо-ирландском языке:

— У меня много друзей среди викингов.

Хакон смотрел на него еще пару мгновений, но, наткнувшись на холодный и спокойный взгляд, вновь повернулся к вожаку. Ирландские пираты не столь уж редко появлялись в этих местах, они плавали аж в Испанию и даже в Египет, хотя их корабли уступали по мореходным качествам драккарам викингов. Вообще-то между этими двумя народами шла беспрерывная война, они были конкурентами, соперничающими за влияние на Западных морях.

— Ты вовремя попал к нам, Кормак, — сказал Рогнар. — Завтра погуляешь на моей свадьбе. Клянусь молотом Тора, в моей жизни хватало женщин, были у меня и римлянки, и ютки, а когда они мне надоедали, я сплавлял их своим людям на потеху. И думать никогда не думал о женитьбе. Но время идет, пора позаботиться о сыновьях, и я нашел девушку, которая мне их родит. Эй, Осрик, Евдруг, приведите-ка сюда бриттку! Сейчас ты сам ее оценишь.

Взгляд Кормака скользнул по сидевшему поодаль Хакону. Постороннему, не слишком внимательному наблюдателю показалось бы, что на лице юноши блуждает усталая улыбка, но кельт успел заметить, как его челюсти свела внезапная судорога. Судя по всему, за маской равнодушия скрывалось немалое напряжение.

В зал вошли три женщины, следом за которыми вышагивали два здоровенных викинга. Женщины приблизились к Рогнару, и две из них отступили на несколько шагов назад.

— Посмотри, Кормак, разве она не достойна стать матерью сыновей викинга?

Кельт вгляделся в стоявшую перед ним красную от гнева девушку. Ей не было и двадцати лет, но ее тело было телом вполне зрелой женщины. Девушка явно не желала быть покорной узницей. Одетая, как и все норманнки, она, несомненно, рождена была далеко от этих мест. Золотые волосы, голубые глаза и белая, лишь слегка смугловатая кожа указывали на ее кельтское происхождение. Судя по поведению девушки, она была потомком племени, столь же дикого, как и то, в плен к которому попала.

— Она дочь короля из Западной Британии, — сообщил Рогнар. — Ее племя так и не смогли покорить римляне, да и теперь, оказавшись между саксами и пиктами, ее сородичи не дают спуску ни тем, ни другим. Мы отбили девушку у саксов, похитивших ее во время набега на земли ее отца. Едва ее увидев, я понял, что лучшей матери моим сыновьям не сыщешь. Она тут у меня сидит уже пару месяцев, пришлось немного поучить ее уму-разуму да хорошим манерам. Она же была сущей кошкой, когда мы ее поймали! Я отдал ее Эдне, так эта старая ведьма чуть было все не испортила! Пришлось поработать розгами, чтобы...

— Ты все сказал, негодяй? — прервала его девушка с едва уловимым страхом в голосе. — Если да, то я возвращаюсь к себе. Лучше уж лицезреть Эднину кривую рожу, чем пялиться на твою рыжую морду!

Зал взорвался хохотом, Кормак даже поморщился.

— Не похоже, чтобы она смирилась, — заметил он спокойно.

— А чего бы она стоила, если бы было иначе? — столь же спокойно ответил Рогнар. — Баба без характера, что ножны без меча. Возвращайся к себе, моя дорогая, и готовься к свадебной церемонии. Быть может, ты посмотришь на меня ласковее, когда родишь трех или четырех сыновей.

Глаза девушки сверкнули, но она молча повернулась и собралась уже уйти, когда пиршественный шум и гам прорезал писклявый голос:

— Стойте!

Глаза кельта сузились, когда он увидел страшилище, которое, подпрыгивая и раскачиваясь, двигалось по направлению к ним. У этого монстра была голова взрослого мужчины, но сидела она на маленьком, ужасно деформированном тельце, снабженном кривыми ногами с огромными плоскими ступнями. Одно плечо поднималось значительно выше другого, а на спине красовался здоровенный горб. На мрачном смуглом лице горели злорадством огромные желтые глаза, усиливая и без того гнетущее впечатление.

— Это еще что такое? — изумился Кормак. — Я знаю, вы далеко плаваете, но мне как-то не приходилось слышать, чтобы кто-нибудь из вас добрался аж до врат ада...

— Ты прав, я поймал его в аду, — ухмыльнулся Рогнар. — Византия напоминает мне порою настоящий ад. Греки наловчились ломать кости у детей, а затем криво их сращивать, вот и получаются такие страхолюдины на потеху кесарю и его свите. Чего тебе надо здесь, Анзас?

— Господин, — тихо пискнул урод, — завтра ты женишься на этой девушке, не так ли? О да, это так, я знаю! Но известно ли тебе, о великолепный, что Торула любит другого?

Торула смотрела на карлика, и в глазах ее светилась боязливая брезгливость.

— Э-э-э, любит другого, — пробурчал вожак. — Ну, и что из этого? Какое мне дело до ее любви?

— А если я тебе скажу, что один из твоих людей встречается с нею? И что они говорили прошлой ночью, не в первый, впрочем, раз, через решетку в окне? До этого тебе тоже нет дела?

Рог с грохотом опустился на крышку стола и разлетелся на куски. В зале воцарилась мертвая тишина, все взгляды скрестились на лице вожака.

— Рогнар! — тишину разорвал голос пурпурного от гнева Хакона. — Если ты позволишь, чтобы эта падаль оскорбляла твою, что бы там ни было, будущую жену...

— Лжешь, собака! — одновременно с Хаконом выкрикнула девушка, еще сильнее покраснев от злости. — Я...

— Молчать! — рявкнул Рогнар. — А ты говори и побыстрее! Если солжешь, сдохнешь лютой смертью!

Викинг протянул руку и поймал карлика за подол туники, тот позеленел от страха, но послал, тем не менее, злобный взгляд Хакону.

— О, мой господин! — проскулил урод. — Я следил за нею много ночей и, наконец, выследил. Она частенько поглядывала на того, кто тебя предал. А прошлой ночью я, лежа под деревьями у ее окна, слышал, как они договаривались о побеге. Ты был бы ограблен и, вдобавок, лишился бы жены!

Рогнар встряхнул его, словно перышко.

— Пес! — взревел он. — Назови мне имя того, о ком говоришь, или я пущу на ремни твою кожу!

— Я не лгу! — обиделся карлик. — Ночью со мной был человек, которому ты поверишь, ибо он не обронил ни слова лжи за всю свою жизнь. Тостиг!

Из-за стола поднялся высокий угрюмый бородач, он был одним из тех, с которыми Кормаку пришлось утром скрестить мечи.

— Тостиг, — пискнул карлик, — скажи нашему господину, было ли то, о чем я рассказал? Скажи, разве ты не лежал в кустах и не слышал, как лучший друг господина и эта девушка шептались о побеге?

— Он не лжет, — подтвердил тихо Тостиг.

— Один, Тор и Локи! — загремел Рогнар, отбрасывая в сторону урода. — Кто этот пес? Скажи мне, и я сверну ему шею!

— Хакон! — взвизгнул карлик с гримасой отвратительной радости на губах. — Твой любимчик!

— Верно, это был Хакон, — нехотя поддакнул Тостиг.

У Рогнара отвисла челюсть. На несколько мгновений все застыли, затем меч Хакона сверкнул, словно молния, и воин с ревом бросился к тем, кто его выдал. Анзас, пища от страха, кинулся бежать. Тостиг же выхватил меч и попытался преградить юноше дорогу. Ярость того была, однако, столь велика, что единственного удара меча хватило, чтобы отправить в царство теней одного из лучших дружинников Рогнара.

В ту же секунду Торула нагнулась и влепила карлику такую затрещину, что тот покатился по полу, обливаясь кровью. Сотня глоток взорвалась ревом, викинги рвались в бой, хотя мало кто понимал, кого следует бить, а кого защищать. В стычке участвовали оба вожака, и лояльность воинов была подвергнута тяжелому испытанию. Рядом с Рогна-ром сидели ветераны — те, кто участвовал во многих его набегах и не привык долго рассуждать. В их обязанность входила охрана вожака, и они мгновенно поставили перед ним стену из сомкнутых щитов, отбросив Хакона назад.

У юноши не было теперь ни малейших шансов на победу, люди Рогнара повалили его на пол и связали. Шум и гам постепенно утихли. Вожак, судя по цвету его лица, кипел от негодования. Анзас поднимался на ноги, держась обеими руками за голову. Торулой занялась женщина могучего телосложения, она действовала столь успешно, что бедная девушка, зажатая под ее мощной лапой, не могла даже пальцем пошевелить.

Лишь один человек в этом зале сидел неподвижно, со спокойной, даже циничной улыбкой наблюдая за происходящим. Это был, разумеется, Кормак.

— Ты хотел меня предать?! — вопрос был чисто риторическим, но Рогнар подкрепил его ударом ноги по ребрам. — Ты, которому я так верил...

У него перехватило от злости дыхание, он засопел и вновь замахнулся ногой, но сзади пронзительно закричала девушка:

— Свинья! Негодяй! Трус! Ты не решился бы на это, будь у него руки свободными!

— Заткнись! — приказал Рогнар.

— Не заткнусь! — кричала девушка, колотя кулачками валькирию. — Я люблю его! Не тебя же мне любить! Ты жесток и безобразен! Он милый и отважный, я только за него пойду замуж!

Рогнар взревел и замахнулся кулаком. Однако прежде, чем кулак вожака долетел до девушки, Кормак поймал его руку за запястье. Норманнский вожак охнул от боли — пальцы кельта сжались стальным капканом. Мгновение пылающий взгляд норманна сверлил холодные глаза кельта.

— Зачем тебе труп вместо жены, Рогнар? — спросил Кормак и отпустил руку викинга.

Тот, видимо, пришел к тому же выводу, поскольку приказал, пересыпая слова ругательствами:

— Оттащите этого пса в темную и прикуйте там к стенке. Отшумит завтра свадьба, и тогда женщина моя посмотрит, что я с ним сделаю. И сделаю вот этими руками!

Два кряжистых воина вытащили яростно сопротивляющегося Хакона. Когда его злобный взгляд коснулся на мгновение лица Кормака, он сразу успокоился и громко выкрикнул единственное слово:

— Клеан!

Кормак даже глазом не моргнул, на его лице не дрогнул ни один мускул. Он все так же спокойно, с улыбкой на устах, наблюдал за происходящим.

— А что с девицей? — спросила валькирия. — Выпороть?

— Готовь к свадьбе! — рявкнул Рогнар. — И убери ее с глаз долой, зашибу ненароком!