Маугли 2. В поисках выхода

Глава 1

Просыпался я медленно и тяжело. Хотелось отлить, и вообще присутствовало общее ощущение разбитости и какой-то неудовлетворённости. Пора возвращаться домой. Затянулся этот поход…

А где я вообще?

Я задействовал Восприятие и увидел, что оказывается я лежу в палатке в лесу. Ага, Восприятие работает. Значит… Что это значит? Значит, что оно работает. А это значит? Логическая цепочка превратилась в ленту Мёбиуса и гладко вернула меня снова туда, откуда я начал. Если Восприятие работает, значит… Значит оно работает. Работает, значит, оно. Пока других выводов не возникало. А они вообще должны быть эти другие выводы? Вроде, да, а вроде и нет…

Ладно, раз проснулся, надо делать утренние дела, сварить чаю, позавтракать консервированной перловкой с говядиной, а потом… Так, эта мысль тоже обрывалась в никуда. Да что творится-то?!

Я открыл глаза. Увидел в красках то, что не мог ощутить Восприятием. Пасмурное утро. Раннее. Прохладное. Оранжевая ткань палатки показалась какой-то нелогичной. А где Крапива?

Вопрос был, а ответа не было… И что это за вопрос такой? На фига я вообще о ней подумал? Чем эта стерва заслужила, моё внимание? Тем не менее мысли о Крапиве вызвали самые разные эмоции: от полного равнодушия до восторга, но доминировало странное чувство вины. Неожиданно. Ладно, разберёмся.

Я вылез из палатки и у ближайшего дерева пометил территорию. «Йа хищник» — пришла мысль. Потом совершенно нелогично пришла мысль «я палач», причём эту мысль сопровождала яркая картина раненого человека, который лежит на траве и умоляет ему помочь, а я стреляю из Глока ему в голову и внимательно наблюдаю, как пуля выбивает кусок черепа и мозги расплёскиваются по траве. Жесть какая-то! Ничего себе у меня глюки… А ничего повеселее нет?

Оказалось есть. В голове возникло изображение странного места — дорога и переделанный в ларёк контейнер с надписью «Сгущёнка и Валенки». Однозначно, это повеселее будет. Да ещё всё такое реальное… Меня собственная голова просто радует и радует этим хмурым утром. Пересидел я в походе. Домой надо.

Я просто стоял, смотрел по сторонам, пытаясь понять, почему эти кусты рядом кажутся совершенно незнакомыми, хотя я, очевидно, торчу здесь не первый день. Эти кусты и вон та берёза кажутся менее реальными, чем то, что приходит мне в голову.

Стало просто интересно, что ещё во глубине этой самой головы скрыто.

А там ничего и не скрыто. Стоит только попробовать посмотреть, как что-то вываливается. Вот, например, картина, как я ударом ноги в шею лежащему человеку ломаю эту самую шею. При этом присутствует эмоция праведной ненависти и немного беспокойно, что она об этом подумает. Кто она-то хоть? Охренеть! И ведь всё так реально! Ох, головушка моя, полна сюрпризов ты… Ну, смотрим дальше… О! Да ладно?! Расстрел пяти человек, после того как они хотели меня подвергнуть ритуальному убийству, но я оказался умнее, быстрее и смертоноснее. Какая-то чушь… Вот я зачем-то ломаю вполне приличный нож…

Ладно, раз лезет, то пусть лезет до конца. Что ещё там? Я сливаю в ванну лишнюю кровь? Лишнюю, сука, кровь?! Чтобы трупы были легче?! Так, просмотр глюков надо заканчивать… Я тщательно огляделся вокруг, высматривая наличие бутылок от алкоголя. Должны быть и немало! Не увидел. А должны быть… Иначе придётся заподозрить себя в приёме серьёзных наркотиков. Потом я эти самые трупы топил. Ха-ха… Я нервно хихикнул. А ещё там фигурировала Крапива… Может, мы с ней того… Повторили ошибки молодости. Разум выложил целую серию образов, что да, повторили и не раз. Вот это да… Маугли из параллельной реальности жил куда более насыщенной жизнью, чем я.

Я решил прекратить самокопание и немного отвлечься. Накидал дров в кострище. Отметил, что некоторые ветки были спилены, но никакой пилы у меня нет. Или есть? Не помню. Как с Крапивой развлекался помню, а как дрова пилил не помню? Ладно.

Плеснул на ветки жидкостью для розжига, которая стояла поблизости. Отметил для себя, что такое неспортивное разжигание костра считается нечестным. Надо классически с одной спички поджечь хвою или бересту, а перед этим сложить веточки так, чтобы костёр разгорался постепенно, а не так как я только что сделал. Спичек нет, только зажигалка в кармане и жидкость для розжига, которой удобно жечь таунхаусы. ЧТО?! Что за хрень в моей голове? Что за кино мне продолжает снится??? Пришла картинка двух решительных мужчин, есть знание, что они отец и сын. А что делаю Я? О, конечно, что же ещё! Я шантажирую угрозой убийства сына одного из них, получаю какую-то информацию, а потом убиваю обоих выстрелами в голову. Голова моя, ты вообще в порядке?

Я опять задействовал Восприятие и посмотрел в свою голову. Ничего особо нового там не увидел. Мозг и мозг.

Зато всё вспомнил.

Смотрение под Восприятием на тело отделило меня от этого самого тела, и мои личные воспоминания взяли верх над искусственными. Я сел на стоящий рядом раскладной стульчик. Надо прийти в себя. Посидел, успокоился. За мной могут следить. Надо вести себя естественно. Что там у меня сейчас по программе? Испытать стыд и раскаяние перед коллегами, друзьями и семьёй, после чего вернуться из отшельнического похода в обычную жизнь? Почему нет? Вернусь.

Я разогрел перловку с мясом и стал есть из банки. Так себе еда. Я бы сто процентов другого изготовителя купил. Тут один ливер, а не мясо. Купили, что подешевле, козлы. Ну, да ладно. Я точно сейчас всю эту бутафорию подвергать критике не буду. Что там у меня из реквизита полезного? Ага, рюкзак. А мой напузник? При мне. Ну-ка, что там у нас с финансами? В напузнике лежали доллары и рубли. Я пересчитал. Долларов более трёх тысяч. Значит, долларовые трофеи со мной. Из рублей нашёл пятьдесят тысяч, но это же далеко не всё. Интересно, где остальное?

Я полез в рюкзак. В одном из внутренних отделений лежали пачки денег. Я перебрал. Около трёх миллионов рублей. Что-то мы потратили с Крапивой в ТЦ, когда закупались перед заселением на базу «Удочка». Но всё равно должно быть больше. Скорее всего, остальные деньги отдали Крапиве. Интересно, как они ей объяснили, откуда у неё столько. В любом случае мне же лучше. Будет проще указать ей на нелогичность её насильно инсталлированных воспоминаний. Я уже заметил, что деньги во всех пачках шли с последовательными номерами. Если я покажу Крапиве свои купюры, и попрошу её сравнить по номерам со своими, то вряд ли она сможет это объяснить. Ладно. Это пока отложим. Пистолетов ожидаемо не было, а вот швейцарский ножик Хилого мне оставили. Он был так не похож на хищные ножи остальных сотрудников ЧОП «Нож», что проверяющие решили, что он мой. Ну, пусть будет. Трофей.

Я проверил телефон. Разряжен. Классно! А где я? Должны же были мне в голову закачать воспоминания о моём маршруте? Или что мне теперь — по мху и солнцу ориентироваться? Я стал осторожно просматривать внедрённые воспоминания. Чем глубже в них погружался, тем реальнее они становились. Причём я сам допридумывал детали. Получается, то, что мне внушали, отпечаталось на теле и всё-таки могло на меня влиять. Надо почаще смотреть на тело со стороны, иначе все наведённые воспоминания становятся реальными. Сам я внушению не поддался, но только как тонгер, а вот в голову мне нагадили и всё это дерьмо так там и лежит неубранное, видимо, отпечатанное на клеточном уровне. Однозначно, предстоит поработать над собой так же, как когда я избавлялся от последствий обработки в психушке. Ну, да ладно. Главное, что память я сохранил, способности тоже. С остальным разберёмся.

Но сколько бы я ни смотрел на все эти искусственные картинки, я не нашёл ничего про своё местоположение. А что же делать-то? В любом случае надо собираться, поэтому я стал паковать вещи в рюкзак. Когда приступил к разбору палатки и стал вытаскивать из неё вещи, обнаружил спасительный заряженный аккумулятор и провод. Тут же подключил телефон и начал просматривать, что в нём осталось. Изначально там и так ничего особо не было. А тут ещё и подчистили. Видео, как я уклоняюсь от пацанов на стройке, когда они пытались меня атаковать, отсутствовало. Приложения, по которому мы общались с Крапивой в заточении, конечно, тоже не было. Ну, и ладно. Я вспомнил, что тренер может просматривать наши с Крапивой устройства, поэтому не стал особо рыться в телефоне, а открыл карту, благо сеть была.

Ну, могло быть и хуже, хотя не очень понятно, как отсюда выбираться. До ближайшей деревни восемнадцать километров по прямой. До дороги десять. В деревне больше уверенности найти транспорт. Пойду туда. Кое-как утрамбовав вещи в рюкзак и присобачив к нему же палатку, я бодро зашагал через лес. Семь часов спустя я был в деревне. Попробовал вызвать такси через интернет-сервис. Не работало. Пятьдесят километров от города. Далеко.

Удалось найти местного, который дал совет, к кому обратиться, но устав объяснять, как найти нужный двор, он, увидев мою растерянность, сам позвонил, сам обо всём договорился, и через час я сытый и усталый ехал домой. Деньги были, поэтому меня как следует накормили и только потом повезли в город на основательно прокачанном Патриоте. Александр Сергеич, мужчина лет пятидесяти, был человеком молчаливым и ни с какими расспросами не лез. Вот и прекрасно. Надо подумать. Хотелось первым делом приехать не домой, а к Крапиве, и узнать, как она. Это было бы глупо, вряд ли с ней что-то случится в ближайшее время. Худшее с ней уже случилось, но вот хотелось увидеть её, и всё. Придётся что-то придумать. А сейчас надо ехать и думать, что сказать родителям. Пока я думал, рылся в телефоне и обнаружил там чат с мамой. Оказывается, на следующий день после нашего похищения я вышел с мамой на связь и написал ей, что со мной всё в порядке, просто мне надо побыть одному, поэтому я уйду в поход на неделю или, может, больше. Мама начала волноваться, но я её успокоил. Пару раз я выходил на связь и писал, что жив-здоров. Писал, понятное дело, тренер. Он неплохо меня знал, поэтому мама ничего не заподозрила.

Тоже самое было с Семёнычем. Там, правда, было больше мата в мою сторону, но в итоге и от Семёныча «я» получил благословение в виде «хрен с тобой». То есть никакая полиция меня не искала, никуда я не пропадал. Просто у меня вот такой был, можно сказать, каприз. Семёныч, конечно, более точные и менее цензурные формулировки подобрал для моего поведения, но пусть будет каприз. Из этого самого каприза-похода я сейчас возвращался.

Ладно, надо выходить на связь. Я написал маме, что еду домой, всё со мной хорошо. Семёнычу тоже написал, что возвращаюсь. Почти сразу получил скупое «увидимся» от последнего, а мама пока была не на связи.

Прошло две недели. Я пообщался с семьёй, всех успокоил. Провёл с ними побольше времени, и вот, наконец, беспокойство из глаз мамы пропало. На стройке всё прошло ожидаемо. Меня не поняли, но простили. Вообще-то, работа на стройке для моих планов была не очень удобна, так как отнимала огромное количество времени. Хотелось больше времени посвятить тренировке способностей, исследованию себя и своих возможностей. Но несколько факторов мешали мне оставить эту работу. Чисто по-человечески не хотелось подставлять Семёныча. Я, как ни крути, был не то чтобы незаменим, но ко мне настолько привыкли и всё настолько было в работе завязано на меня, что перестраиваться было бы ужасно неудобно. И если бы я сейчас уволился, то потом о работе на отделке квартиры Семёныча не могло быть и речи. Он бы обиделся. А я не мог упустить шанс снова оказаться так близко к Крапиве под совершенно легальным предлогом. Второй момент — это наблюдение за мной. Я не должен вести себя необычно. Я не знаю, какими техническими средствами располагает тренер, но какими-то наверняка располагает. Так что я продолжал работу на стройке и каждый вечер возвращался ночевать домой, лишь изредка оставаясь в гостинице.

С пацанами мы продолжили наши тренировки, но, понятное дело, я уже не демонстрировал никаких выдающихся способностей. Но тем не менее, я использовал эти наши тренировки, чтобы у меня был повод официально прогрессировать в боевых навыках. Поэтому и Лёха, и Серёга уже на второй тренировке, когда я стучал по лапам, отметили, что сила и скорость удара выросли. Конечно, выросли. И ещё вырастут. Непонятно, с кем меня жизнь столкнёт, поэтому на случай, если придётся применить свои способности, я хотел иметь оправдание в виде тренировок по улучшению боевых навыков.

Посмотрел новости, но ничего про смерть куратора от конторы не нашёл. Искать по имени не стал даже с компьютера мамы. Опасно. Я думаю, тренер решил эту проблему, но беспокойство оставалось, что данные о том, что меня подвергли процедуре промывки мозгов, дошли до руководства конторы, и теперь меня могут искать ещё и спецслужбы. Шумиха насчёт смерти владельца «Ножа» и его сына даже близко не улеглась, и мы даже на перерывах с ребятами иногда обсуждали эту тему, но без энтузиазма.

Каждый вечер я занимался тем, что в памяти просматривал каждый сеанс промывания мозгов на базе имперцев. Я этим занялся, когда на следующее утро после возвращения домой опять не мог понять, в какой реальности живу. Навязанные воспоминания казались очень реальными, а всё остальное каким-то бредом. Если бы не куча денег и не нож-трофей, то можно было бы усомниться в собственной реальности. С этим надо было что-то делать, так как на приведение своих расслоённых по двум реальностям мыслей уходит какое-то время. Не так чтобы очень много, но неприятно. После того как стал тщательно просматривать все внушения, сделанные в установке доктора Ри, заметил, что работа желёз оптимизировалась, это выразилось в том, что я стал лучше высыпаться и меньше физически уставать. Тело мне эти твари очень сильно на своей установке попортили. Всё-таки внушение там сопровождалось мощным шоковым воздействием, что телу на пользу не идёт. Целые узлы вышли из строя. Я это заподозрил, когда смог сделать всего-навсего четыре выхода силой подряд. Внимательное изучение своего тела Восприятием показало, что какие-то части тела просто игнорируются нервной системой, а другие, наоборот, находятся под постоянным напряжением. Уже образовались устойчивые спазмы. Небольшое воздействие на эти места под Восприятием улучшило состояние, но на следующий день я снова увидел ухудшение. Тело реагировало на установленные внушения плохо. Системы организма понемногу рассинхронизировались. К сорока-пятидесяти годам, если ничего с этим не делать, я мог превратиться в развалину с кучей болячек. Наверное, так и планировалось. Мне навязывали обычную несчастливую жизнь и относительно раннюю смерть. Что творилось с Крапивой, мне было даже страшно думать. Вся надежда была на то, что я успею выправить ситуацию раньше, чем всё станет совсем плохо.

Я помнил, что мы будем под серьёзным наблюдением не меньше полугода. Соответственно, старался вести себя абсолютно естественно. Правда, моё «естественно» должно было включать в себя неестественные наклонности в плане секса или как минимум странное поведение в этой области. Меня должно было тянуть одинаково на мальчиков и на девочек, при этом мне никто не должен был доставлять реального удовольствия. Набор противоречивых команд. Я решил, что раз они противоречивые, то вариант не выполнить ни одну не самый подозрительный. В остальном моя совершенно обычная жизнь шла как мне и прописывали. Совершенно обычно.

Пришлось отказаться от моих безумных шуток и приколов, которые иногда обсуждал весь город, хотя пару вариантов я всё не мог отпустить из головы. Пока единственное, на что меня хватило, это обновить рисунок девушки на площади.

Сегодняшнее событие я не планировал заранее, но готовился к нему. Из-за погоды появилась возможность пойти на тренировку в мой гимнастический зал. После обеда пошёл проливной дождь. Нас это как обычно не остановило, но после того, как мы выработали раствор, замешивать новую партию было глупо, всё-таки дождь именно проливной. В пять часов все разошлись. Я остался один в гостиничном номере. Отсюда до спортзала было всего полчаса пешком, а на такси ещё быстрее. Решил, что это не будет необычным, если я неожиданно без предупреждения заявлюсь на тренировку. Была надежда увидеть там Крапиву, ведь она не забросила спорт насовсем и говорила мне, что периодически ходит в зал, хотя профессионально к соревнованиям уже не готовится.

Ну, и надо увидеть тренера. Меня, правда, потряхивало при мысли, когда я представлял, как подхожу и радостно с ним здороваюсь. Пришлось встать перед зеркалом и несколько раз шёпотом проговорить фразу «привет, тренер», прежде чем у меня не перестало кривиться лицо. Потом повторить ещё несколько раз, контролируя, чтобы улыбка не превращалась в оскал. Потом понял, что надо попробовать всё это делать при задействованном Восприятии. Получилось намного лучше. Мои личные эмоции не отражались на теле, если я этого не хотел. Ладно, будем стараться и всё получится.

Приехав к спортшколе, я быстро забежал внутрь и поздоровался с администратором. Анна Николаевна особо не изменилась с момента, когда я четырёхлетним мальчишкой впервые зашёл в эти двери.

— Привет, Маугли! — сразу узнала меня женщина. — Подстригся?

— Здравствуйте, Анна Николаевна, пришлось. Иван Викторович здесь?

— Пока нет, поесть отошёл. Но к семи взрослая группа придёт, он их сегодня возьмёт.

— Спасибо!

Я прошёл в раздевалку. Было начало седьмого, суббота. Ну хорошо, хоть немного потренируюсь один в своё удовольствие, а потом уже буду перед тренером пай-мальчика амнезийного отыгрывать.

Зайдя в зал, заметил несколько человек. Сразу определил новичков. Прошёлся и поздоровался с тренерами и знакомыми спортсменами. Каждый, кто меня знал, комментировал, что я подстригся. Как обычно попросили не лезть на перекладину. Действительно, я своим весом чтобы на ней ни делал, она переносила это с трудом. Крепления расшатывались. В общем, всё как обычно. Если Маугли моё второе имя, то здесь мой второй дом. Я быстро размялся и пошёл на надувную дорожку. Ничего нет лучше акробатических прыжков, чтобы проверить координацию. Прошёлся кувырками. Как и ожидалось, после долгого перерыва, прокувыркавшись до конца дорожки, я встал, пошатываясь от головокружения. Кувырки назад — примерно тоже самое. Колесо, простые прыжки в темп. Потом фляки. Чувствовалась небольшая неуверенность и немного заносило влево. Чуточку тело сбоило. Не очень сильно, но на сложно-координационных упражнениях это становилось очевидно. Ноги не вместе, темп терялся, скорость не набиралась, с центра дорожки сносило. Элементы, несмотря на старание, получались «грязно». Перешёл на сальто. Вроде, нормально. Бланш, или сальто прямым телом, назад нормально, а вперёд так себе. Да, просели мои навыки. Стал отрабатывать сальто прямым телом вперёд. Может, даже винты покручу сегодня.

Настолько увлёкся, что позабыл, зачем я здесь. Поэтому, когда увидел тренера, то немного оказался выбит из колеи, но быстро справился с собой и поздоровался совершенно естественно.

— Привет, тренер!

— Привет, Маугли! Подстригся?

— Вы первый заметили, Иван Викторович! — я уже без проблем себя контролировал. Это оказалось проще, чем я думал.

— А чего решил? — пристально глядя на меня спросил тренер.

— Тараканы из головы так проще убегают. А в длинных волосах запутывались и оставались.

— Понятно. Ненадолго забежал или потренируешься как следует?

— Пока не выгоните. Сегодня дождь, мы не работаем. Оторвусь по полной. Попрыгать хочу. ОФП я и на стройке поделать успею.

Я общался с тренером и ловил себя на том, что испытываю двоякие чувства. С одной стороны, ненависть, ведь этот человек отправил меня совсем не на курорт, а моя девушка так вообще огребла там по полной программе, с другой стороны, обстановка и сам разговор напоминали всё хорошее, что у меня было в жизни. Я также пристально разглядывал тренера. Сейчас, когда я знал, что искать, я видел, что улыбка не до конца скрывает холод глаз и чересчур пристальное внимание. Да и хрен с тобой, агент Лотор, смотри, сколько хочешь. Мне пофиг. Меня даже твоё начальство не раскусило.

— Мне Анна Николаевна сказала, что ты сегодня взрослую группу ведёшь? Новички?

— Новички и старички. Все в кучу. Неудобно тренировать, но это и не мои. Сегодня я их тренера заменяю. Как дела у тебя, как работа?

— Да нормально. Пыхтим. Как сезон кончится, надо будет более системно в зал ходить, а сейчас вот только в непогоду. Вроде, укладываемся в сроки. У вас тут что нового?

Мы болтали ни о чём, тренер всё больше и больше расслаблялся. Вот он уже стал привычно бегать глазами по залу, осматривая других спортсменов, всё меньше и меньше следя за мной. Ну и прекрасно. Возможно, выросла моя эмпатия, возможно, наблюдательность. Но я вдруг понял настоящее отношение тренера ко мне: я его раздражал. Его основной целью было, как ни крути, вызвать ухудшение моего состояния, поэтому ему не нравилось моё позитивное отношение к жизни. А если это сопровождалось ещё и реальными достижениями, то ему это тем более не нравилось. Я же не просто так позитивный, у меня действительно многое в жизни получалось как надо.

Я вернулся на дорожку и продолжил прыжки. Собралась взрослая группа. Я никого не знал. Почти все были старше меня. Судя по основательной экипировке в виде обтягивающих штанишек с уплотнителями и рашгардов некоторые парни занимались кроссфитом. Обратил внимание на мощного мужика лет сорока, который с интересом осматривался в зале. Или новичок или наоборот ветеран. Мужик подошёл к шведской стенке и стал разминать плечи. По первому же движению стало понятно, что ветеран. Наверное, акробат, гимнастом ему не суждено было быть с такой генетикой. Вдруг, моё внимание будто само собой ушло на вход в зал. Через две секунды там появилась Крапива. Я мимоходом отметил для себя, что, получается, у меня теперь есть что-то типа локатора, который находит мою девушку. Сама девушка, правда, с обозначенным статусом сейчас не факт, что была согласна.

Только зайдя в зал Крапива тут же повернула голову в мою сторону и посмотрела мне в глаза. Выражение лица при виде меня у неё стало странным. Будто увидела кого-то, кого совсем не ожидала, при этом, как реагировать, она не знала. Кивнула. Ну, хоть что-то. Русые волосы стянуты в хвост, видавшая виды футболка, из-под которой торчали бретельки спортивного купальника, на стройных ножках обтягивающие чёрные спортивные лосины чуть ниже колен. Такие же, как у меня, поношенные чешки. Девушка поздоровалась с парой человек и подошла к шведской стенке, где начала разминаться.

Тренер стоял так, что каждый раз, возвращаясь в начало акробатической дорожки после прыжков, я проходил мимо него. Я как раз возвращался после удачного приземления и притормозив возле тренера и задействовав Восприятие, чтобы лучше контролировать эмоции, произнёс:

— А эта что здесь делает?

— Таисия? — тренер прекрасно понял, о ком я, но переспросил.

— Крапива.

— Она теперь Таисия, Маугли. Запретила всем называть её Крапивой, злится и обижается. Может, только у меня ещё осталось право её Крапивкой называть, а для всех она Таисия. А вы что, так и не помирились? — невинно поинтересовался тренер.

— Мы не ссорились. Просто так сложилось, что не дружим. Какая-то она стрёмная, — я сознательно использовал одно из любимых словечек тренера.

— Ты не прав, Маугли. Она прекрасна!

Я с удивлением посмотрел на тренера. Но он с весёлой улыбкой смотрел на Крапиву. Что-то мне в его шутке не понравилось. Какие-то стрёмные — лучше не скажешь — интонации. Ладно, опасно привлекать много внимания к этой теме.

— Тебе виднее, тренер. Посмотри винт вперёд, пожалуйста. Чего-то меня разбрасывает, а понять, где косячу, не могу.

— Давай, только быстрее, уже мне с ними начинать надо, — тренер кивнул на собравшихся в углу зала спортсменов.

Я пошёл отыгрывать свою роль, агент Империи Лотор привычно отыгрывал свою. Странная ситуация. Будто театр, в котором нет зрительного зала, а вместо него вторая сцена, и актёры играют друг для друга. Только разве что не аплодируем друг другу за качественное притворство. Я остался скакать на дорожке, а взрослая группа, с которой тренировалась Крапива, начала тренировку на ковре. Первый час тренер издевался над ними, давая упражнения на все группы мышц в достаточно высоком темпе. Все вспотели и напряжённо пыхтели, а ветеран так вообще еле дышал. Потом тренер перевёл всех на дорожку ко мне. Народ начал прыгать, и сразу стало понятно, у кого какой опыт.

Паузы между моими прыжками стали больше, так как мне надо было дожидаться своей очереди после четырнадцати человек. Зато я мог спокойно наблюдать за Крапивой, так как она прыгала вместе со всеми. Тренер стоял ближе к зоне приземления, комментируя ошибки и страхуя неуверенных.

Вот Крапива пошла на очередной прыжок. Она хотела сделать два винта с темпового сальто, но закрутила раньше, не успев набрать высоту и приземлилась на живот. Обычное неопасное приземление на маты, но тем не менее тренер пошёл помочь ей подняться. Крапива с готовностью дала ему руку. Помогая подняться, тренер положил ей руку на талию, что как бы совсем лишнее, а вот, что она задержала руку в его руке и мило ему улыбнулась, это вообще какая-то жесть.