Мастер для ведьмы

День первый

Раннее утро. Воздух наполнен ароматом разнотравья, тут и там поблёскивают росинки в лучах восходящего солнца. Остров пробуждается после тёплой летней ночи. А эти цветы сделали равнину такой разнообразной и душистой и столько красок, что глаза разбегаются. Удивительный мир и чрезвычайно интересный. А я человек и это так значимо и значительно. Разве кто-то ещё способен оценить творения природы? Нет, только человек способен на такое и его место в мире очень важно. Вот и ответ на мой вопрос — зачем была создана разумная особь.

Очень жаль будет расставаться с этим удивительным уголком, который и на карте-то не отыщешь, и если даже будешь проплывать мимо на корабле, не увидишь его. Я буду скучать, и вспоминать эти удивительные минуты, дни, месяцы, проведённые на острове.

В общежитии тишина. Я опоздала и теперь придётся добираться одной. Но я не страдаю больше, моя клаустрофобия давно уже не актуальна. Когда вернусь домой, больше не стану подниматься на девятый этаж пешком — воспользуюсь плодами технического прогресса.

Поднимаюсь на лифте в Академию и жалею, что опоздала к завтраку. То меня не заставишь поесть, а то прямо слона бы проглотила. Придётся ждать до обеда, ведь в Замке нет столовой.

Лифт дёрнулся и остановился. Так быстро добралась? Вот, когда не боишься, и время быстрее проходит.

Дверь поползла в сторону, а там темнота. Прямо чернильный мрак. Я стою не шелохнувшись. Тусклый свет из лифта освещает только краешек мрачного пятна. Что там дальше, мне неведомо. Судорожными движениями я стала нажимать на кнопку со стрелкой указывающей наверх, но лифт остался неподвижен. Может, нужно нажать кнопку «вниз»? Так же отчаянно я стала нажимать на другую кнопку, но тщетно — лифт остался неподвижен. Аварийная кнопка отсутствует и это ужасно. Набрав воздуха в лёгкие, как будто это спасёт меня, я вышла во мрак.

Где-то неподалёку капает вода, глухим эхом отзываясь в темноте. Новое испытание, не иначе. Припоминаю, как Елена сказала, что в следующий раз меня поместят в воду. То есть, в пустой аквариум, запечатанный со всех сторон, будет казаться, что я в открытом океане, но на самом деле я останусь в подвале. Ладно, пусть так, теперь я готова к испытаниям и не стану впадать в панику. Не знаю, идти дальше или здесь подождать.

Две холодные руки опустились на мои плечи. Я даже не вздрогнула, давно перестала бояться, пусть проводят свои испытания, я всё выдержу. Теперь я сильная и выносливая — меня не испугает пара холодных рук.

Тот, кто сокрыт мраком, подтолкнул меня, предлагая идти. Я не стала сопротивляться и смиренно двинулась, куда мне было указано: не уверена, что в темноте можно идти ровно, так или иначе, я собьюсь с пути, неизменно отклоняясь влево. Это общеизвестный факт — правая сторона сильнее и соответственно правая нога делает больший шаг, нежели его левая нога, поэтому заблудившись, человек ходит по кругу.

О боже, о чём я думаю? Подсознание почувствовало опасность и пытается защитить меня, увлекая мысль в простые рассуждения.

Тем временем впереди забрезжил свет. Он неяркий и мерцающий — думаю там пещера, и горят факелы.

Чёрт возьми, я в руках у мытарей? Но ведь я уже была в их пещере. Климент не поможет — для него я сижу на лекции у профессора Фаины. Он хватится меня, только когда я не приду на индивидуальные занятия, но ведь может оказаться так, что будет уже поздно меня искать.

«Элис» — мысленно позвала я. Тишина. Она давно ушла и не обещала вернуться. То есть, помочь мне некому. "Аэлита" — попыталась я разбудить засевшего в подсознании духа. И снова тишина. Они обе покинули меня? Неужели, время пришло.

Не знаю, что задумали мытари, но хорошего нечего ждать. Климент в прошлый раз помог мне и предупредил, что лучше мне не попадать в руки к мытарям, а если Мастер предупредил, значит, существует реальная опасность. Телепортироваться я пробовала в прошлый раз, и у меня ничего не получилось, а других мыслей по поводу бегства от мытарей у меня нет.

Выйдя из темноты, я узнала пещеру — я здесь была в прошлый раз, когда разговаривала с Элис. Но теперь я одна и за моей спиной стоит мытарь: не могу осмелиться взглянуть на него, потому что знаю наверняка, что он прозрачный и склизкий, и это омерзительное зрелище.

Мытарь снова подтолкнул меня в спину, и я пошла дальше к покатому спуску в каньон или кратер, не знаю, как правильно назвать этот гигантский котлован внутри горы. Под ногами острые камни и они впиваются в тонкую подошву балеток на моих ногах. Мастер когда-то раскритиковал кроссовки на моих ногах, и я отказалась от них навсегда, чтобы не раздражать его: но, как бы они мне теперь пригодились.

Мытари, завидев меня, оживились, стали переговариваться, указывая на меня прозрачными пальцами больше напоминающими щупальца. Твари радуются, что заманили меня в ловушку.

Меня подвели к огромному валуну с вбитыми в него цепями, с зажимами для рук и ног. Кажется, я недооцениваю ситуацию всё слишком серьёзно.

Да, серьёзно и серьёзнее не бывает, потому что бестелесная форма заковала в цепи мои руки, но не запястья, а чуть выше локтя. Я могу двигаться и даже лечь могу, но уйти мне не удастся — клещи крепко стиснули руки. Не представляю чего мне ждать теперь. Возможно, они меня сожрут, или выпьют мою кровь. Есть ещё один вариант — кто-то из них решил примерить на себя мою физическую оболочку. Но в любом случае, мне конец.

Как же так, мытари, они ведь выходцы из пустыни, они «простейшие», или как их называют в открытом мире — ангелы. Климент уверял меня, что простейшие никогда не причинят зло ведьме. Ну вот, я ведьма и мытари не церемонятся со мной.

Я села на землю, усыпанную мелкими камешками и прислонившись спиной к валуну. Закрыла глаза. Как в детстве, когда кажется, что монстр крадётся к твоей кровати из угла, а ты накрываешься одеялом с головой и ждёшь, когда страх пройдёт. Только в моём случае, нет страха, но есть реальная опасность погибнуть в рассвете лет.

Кто-то осторожно прикоснулся к моим волосам. Я резко отреагировала, откинув голову назад, и больно ударилась затылком о камень. Чёрт возьми, как больно. Я поморщилась, хотела рукой прикоснуться к месту удара и не смогла — цепи слишком тяжёлые. Бестелесная мерзкая субстанция, которая собственно и прикоснулась к моим волосам, чтобы обратить на себя моё внимание, поднесла к моему рту бронзовую чашу с налитой в неё зеленоватой жидкостью. Я должна это выпить? Ни за что! Я отвернулась, но мытарь другой рукой повернул моё лицо и насильно влил жидкость мне в рот. Я не всё проглотила только часть, но это не спасёт, если меня отравили. Но зачем? Кому я мешала?

Через несколько минут моё тело сделалось безвольным и тяжёлым, а в голове не осталось ни одной мысли. Пустота. А вот и мытарь — желеобразное чудовище — глядит мне в глаза: что хочет разглядеть в них? Я гляжу на него с отвращением. Он кивнул и поднялся с колен на ноги. Мерзкая прозрачная субстанция удалилась прочь, а ей на смену пришёл другой мытарь. Он склонился ко мне и, взяв за подбородок холодной, влажной рукой заглянул в мои глаза. Это у них ритуал такой, смотреть в глаза жертве? Я одарила его презрительным взглядом.

Не представляю, что они задумали. Если бы хотели прикончить меня, давно бы уже это сделали, но они не торопятся, ходят вокруг меня, проверяют в сознании я или в отключке, а больше ничего не происходит.

А я хочу домой. Боже, как я хочу домой. Хочу в свою маленькую квартирку. Теперь там тепло, уютно и чисто. Я бы согрела чаю и с удовольствием выпила чашек пять, а может семь. Я люблю чай и пью его вместо воды. Странно, что находясь на острове, я потеряла вкус к своему любимому напитку. Я вообще изменилась. От прежней меня ничего не осталось, кроме воспоминаний. А ещё я совершенно не скучаю без сцены, и этот факт меня расстраивает. Заигралась в жизни, только вот не знаю, каким будет финал — если драма, то финал будет поучительный, а если трагифарс, то непременно с печальным исходом.

Мастер не поможет мне, я не чувствую его. В прошлый раз, когда случайно оказалась в логове мытарей, я знала, что он мне поможет, а теперь я, как будто, потеряла нить связующую меня с ним.

Как не крути, а помощи ждать не от кого.

День второй

Проснулась от боли в запястьях и с мыслью «Неужели я спала?» Цепи тяжёлые и слишком давят: зачем было так затягивать, как будто я их разомкну.

Я огляделась. В пещере никого и это хорошая новость. Меня тошнит, когда я вижу эти мерзкие прозрачные тела мытарей. Вспомнила Климента и поняла, что сейчас его тоже ненавижу. Я уже целые сутки в плену у мытарей, а меня никто не ищет и он тоже, а ведь с его способностями при желании он точно нашёл бы меня.

От бессилия и безысходного положения моего из глаз хлынули слёзы. Да, сейчас я обвиняю всех, даже маму с её безразличием ко мне и сестёр, которым давно наплевать на меня. Если бы я не чувствовала себя такой одинокой разве ввязалась бы в эту гадкую историю.

О чём я только думала? Вокруг меня творился жуткий кошмар, а я как будто не замечала, и радовалась, как оказалось, собственному идиотизму. Вообразила из себя Маргариту и тешила пустыми надеждами — жаждала величия и поддержки «неведомых сил». А мне просто навязывали мысль, что я сильная потомственная ведьма, но ведь это чушь собачья — никакая я не ведьма. А все эти фокусы, которые якобы устраивала я, за меня исправно выполнял Климент, подавляя мою волю и отвлекая бдительность ухаживаниями. Вот я сейчас такая беззащитная и такая слабая, почему не могу помочь себе? Если бы реально обладала способностями, знала бы наверняка, как выскользнуть из ловушки.

Поверить не могу, что угодила в ловушку. Кто такие мытари и какое право они имеют заковывать меня в цепи? Бред какой-то.

А Иерей? Он обещал следить за мной, оберегать пусть и в собственных интересах, так, где же его охранники? Он передумал на счёт меня?

Хотела бы я теперь обратиться к Ангелу-хранителю — он ведь есть у меня, теперь я точно это знаю и он должен заботиться обо мне. Ангел есть у каждого человека, но видимо, сила Ангела прямо пропорциональна нашей силе веры. Если бы только знала раньше. Я ведь никогда не обращалась за помощью к своему Ангелу и не благодарила, когда он помогал мне. Я называла это удачей и верила, что именно она помогает мне в делах. Люди глупы, тщеславны и слишком самонадеянны. Теперь я в руках неведомой силы, а заступника у меня нет.

От усталости и нервного напряжения меня снова стало клонить в сон. А, может, действует напиток, которым напоил меня мытарь. Я уснула. И спала крепко, без сновидений, как будто просто провалилась в чернильный мрак.

Меня разбудил звон цепей, не моих — он доносился с другой стороны валуна. Очевидно, что там кто-то есть.

— Эй, — позвала я. — Кто там?

— Алиса? — отозвался Авдий. — С тобой всё в порядке? — поспешил спросил он.

— Авдий? — обрадовалась я. — Не считая оков, я в полном порядке, — в шутку заметила я.

— Мы умрём? — обречённо спросил Авдий. Я не вижу его, но могу представить полные отчаяния зеленоватые глаза.

— Мы выживем, — пообещала я.

— Нет, мы умрём, — не поверил мне Авдий. — Когда меня привели сюда, и я увидел тебя, подумал, что ты мёртвая. Потом они надели цепи и я ждал, когда и меня прикончат. Но они ушли.

Авдию удалось отвлечь меня. Услышав его голос, я как будто успокоилась, теперь не так страшно. Говорят же, вдвоём и помирать легче — прямо в тему.

— Ты был сегодня в Академии? — спросила я.

— Я задержался на индивидуальных занятиях и когда возвращался, лифт доставил меня сюда — безразлично отозвался Авдий. Кажется, он тоже смирился с происками судьбы.

— А Климента видел сегодня? — как бы, между прочим, поинтересовалась я. Мастер мог, не дождавшись меня на индивидуальных занятиях, поинтересоваться у моих друзей обо мне.

— Нет, не видел, — ответил Авдий. — Не надейся, никто нам не поможет, — добавил он. — Кажется, началось.

Голос у Авдия ленивый, скучный и меня наполнило разочарование — всё кончено. Я вспоминаю Мастера, его обещания помочь мне и в моей груди растёт пустота. Мне слишком больно думать о предательстве с его стороны. У меня больше нет сил и я вообще ничего не хочу.

— Элис говорила, что жизнь духов полна развлечений, так что, не переживай, мы ещё устроим кордебалет, когда всё закончится для нас.

— Кто она, Элис? — поинтересовался Авдий.

— Так, знакомый дух. Она много мне рассказала о жизни духов. Мы сможем даже подселяться к другим людям. На выбор. Хочешь, стань Голливудской звездой, или учёным, да кем угодно, всё будет в наших руках.

— Но не будет наших тел, — мрачно произнёс Авдий.

— Да, с этим туго.

Не знаю, откуда взялось столько сил, я в состоянии успокаивать Авдия, хоть мы и находимся в равном положении. Я сильная, а сильные, выносливее слабых.

— Ты любил кого-нибудь, Авдий? — спросила я.

— Нет. Никогда, — подавленно ответил он. — Только секс.

— Ничего, ещё полюбишь, — успокоила я его.

Авдий затих. Он не поверил мне. А я сама верю себе?

— А ты? — спросил Авдий. — Не считая Климента.

Значит, всем в Академии было известно, что я влюблена в Мастера. Занятно.

— Я с презрением наблюдала жизнь, какая уже тут любовь. Знаешь, я не о чём не жалею, мне нечего терять, — призналась я. — Ни успеха, ни любви, ни желаний. Не научилась я «угождать», вот и страдала всю свою короткую жизнь. Помню, решила я, как-то «отвесить» комплимент нашему директору театра. Подумала, что если ему нравятся «лизоблюды», почему не попробовать пробиться в его команду. Не помню, что сказала ему, но точно о его незаменимости на посту директора. Он посмотрел на меня и сказал: «Ваша ирония, Алиса, мне не понятна», а потом добавил: «Кстати, вас оповестили, что вы будете выносить цветы номинантам во время фестиваля?» То есть, мой комплимент прозвучал, как ирония и, не сходя с места, я была наказана. Представляешь, выносить цветы актёрам, участникам фестиваля. Я часто сравнивала себя с героями классических романов из серии «лишние люди». А что, так и есть. И финал неизменно прост — не можешь жить в обществе, «поди прочь».

— Как думаешь, Магистрат нас ищет? — спросил Авдий. Он не слушал меня? Ну и хорошо, пусть так. — Чёрт, никогда ещё не хотел так сильно жить, — обречённо произнёс Авдий. — В школьные годы вёл себя, как урод, даже подумывал о суициде.

— Это ты с жиру бесился, потому что у тебя всё было, и стремиться было не к чему. А я всегда хотела жить, мечтала о взрослой жизни. Думала, что вот вырвусь из дома, и всё изменится кардинально. Мечтала о путешествиях, о славе, о любви. Но, как говорится, если ты рождён в «лачуге», так и пойдёшь по жизни с «сумой».

— Неправда, — возразил Авдий. — Мой отец из многодетной семьи и ему было нелегко пробивать себе дорогу.

— Думаешь, он сам «пробивал» её? — рассмеялась я. — Его ангел подталкивал по линии судьбы, пока тот не вышел на финишную прямую. Удача и только.

— Удача? Нет, Алиса, удача тут не при чём. Он учился, он стремился быть первым. И в семье установил свои правила — всё ради карьеры. Я окончил институт Экономики, но ему показалось этого мало, и он заставил меня учиться на юриста, а я на остров свалил.

— Если прописано быть первым, ты им будешь, но если тебе суждено стоять на обочине и наблюдать всеобщее счастье, ты там и останешься. Я тоже училась, и стремилась, и желала, но не желали те, от кого зависела моя судьба.

— Нельзя жить с такими мыслями, можно потерять себя.

— Ой, кто бы говорил, — нервно захихикала я. — А ты сам-то, о чём думал, когда соглашение подписывал? А ведь это и есть «потерять себя».

— Я думал, что магические способности помогут мне в банковском деле, — нервно отозвался Авдий.

— Хотел с помощью колдовства клиентов в свой банк заманивать? Ай-ай, как нехорошо.

— Как думаешь, почему Иерей выбрал нас?

— Ты богатый, а я нищенка, вот нас и сложили, как чёрное и белое.

— А если без шуток?

— Если без шуток, я понятия не имею, что надо от нас мытарям, но одна знакомая ведьма, предупреждала меня, что с ними шутки плохи. Климент убеждал меня, что мытари на стороне простейших, но теперь ясно, что они исполняют волю Магистрата, а значит, за всем этим стоит Иерей.

— Значит, нет надежды?

— Свет всегда развеет мрак, надо верить, — ответила я. — Послушай, «Авдий», это ведь твой академический псевдоним?

— Игорем меня зовут, — признался он.

— Нет, мне больше «Авдий» нравится.

Послышались шаги. Нет, это не «скользкий» шаг мытаря, это идёт человек. Я стала вглядываться в темноту. Шаги приближаются, и моё сердце начинает биться чаще: надеюсь, это помощь.

— Ты слышишь? — шёпотом спросил Авдий.

— Давно, — тоже шёпотом ответила я.

В ту же минуту из мрака вышла Елена. От радости и счастья моё сердце устроило дикую пляску, я знала, что помощь придёт, я чувствовала. Елена остановилась и устремила на меня свой небесно голубой взгляд.

Что-то не так, она не торопится мне помогать. Вслед за Еленой из темноты появился Фабий.

Теперь всё понятно. Конечно, Елена для него старалась, как я могла довериться ей? И Климент ей тоже поверил. Или они в сговоре? Фабию и Клименту было велено найти ведьму, и они нашли меня. Теперь дело осталось за малым — доставить нас в замок ко времени.

Точно! И маму мне Климент предложил навестить, чтобы я простилась с ней. А я сбежала и даже с Ириной не повидалась. А ведь могла задержаться ещё и к Вере могла съездить. Вот говорят же, не обижай близких, чтобы потом жалеть не пришлось.

— К рассвету они оба должны быть готовы, — сказал Фабий.

Это уже не тот, дёргающийся, дружелюбный парень — это истинный простейший и в лучшем исполнении. Фабий избавился от физической оболочки, но я узнала его. Я поняла о чём говорил Климент. Мало что изменилось — этот лучше того Фабия во стократ. И это чёрное трико и набедренная повязка. Вот, кто служит в замке у Иерея — простейшие высшего ранга. Климент так же выглядит, без оболочки? Больно сжалось сердце. Предатель. Наверное, специально увёл меня к себе, чтобы я опоздала и одна осталась в лифте.

— Они будут готовы, — заверила Елена своего спутника.

— Хорошо, — одобрительно кивнул он и, взглянув на меня произнёс. — Ничего личного, я всего лишь исполнитель.

Знает ли Климент, что тут творится? Не могу поверить, что Мастер предал меня. Почему бездействует? Почему не ищет меня?

— Всё случится быстро, не бойся, — успокоил меня Фабий и зашагал в темноту.

Я опустила взгляд, чтобы не видеть ведьмочку, которая предала меня. Она всё продумала — пришла ко мне якобы помочь, а на самом деле, чтобы убедиться окончательно, что я и есть "избранная". Она так же узнала, что простейшие готовят альтернативу перезагрузке, в результате которой могли пострадать и Аэлита и Иерей, оставшись без физических тел. Значит, это не так просто, сменить тело. На это должно получить благословение Матери Мира, а без жертвоприношения они его не получат. Вот я и раскрыла все карты. Жаль поздно.

— Не вини Климента, он не в курсе, — сказала Елена. — И помощи от него не жди, он уже не в деле.

Я всё-таки взглянула на неё. Она такая воинственная, прямо амазонка. Держится величественно и, наверное, гордится собой. А я, как всегда, «униженная и оскорблённая».

— Когда это случится? — спросила я.

— На рассвете, — призналась ведьма.

— Тело меня не интересует, — глухо отозвалась я.

— Аэлита и Иерей в скором времени навестят вас.

— Хорошо, — кивнула я, сохраняя достоинство. Авдий молчит, ни звука не проронил и это меня радует, не хочу, чтобы кто-то из нас устроил перед этой лживой ведьмой истерику, хоть смерть приму с достоинством. Но не удержалась, спросила.

— Ради кого ты стараешься?

— Фабий уже сказал тебе, что мы только исполнители. — «Мы?» Она уже в числе простейших? — Я, как и он могу сказать — ничего личного.

— И всё-таки, — попросила я её ответить на мой вопрос.

— Когда нам приказывают, мы исполняем волю Высших сил. Разве «исполнители» когда-нибудь пытались вникнуть в суть? Мы безропотно следуем приказу, и ничто нас не остановит.

— Ты теперь с ними? — догадалась я.

— Заслужила, — улыбнувшись ответила ведьмочка.

— Ценой предательства? — не без иронии спросила я.

— В достижении цели все средства хороши. А ты существо бесполезное. Даже в театре не могла пробиться, хоть и сильнее любой актрисы театра во стократ. Терпела безропотно унижения. Зачем тебе жить? Кстати, Элис заждалась тебя. Передай ей привет, когда вы встретитесь, как ровня.

Елена разозлилась. Не знаю, то ли от неловкости передо мной, то ли реально «выслуживается».

— Иерей и Аэлита?

— Мы уже говорили об этом, — закрыла тему Елена. — Прощай, ведьмочка, ты мне нравилась.

Елена скрылась во мраке. Вот и всё. Чёрт возьми, как обидно, я думала, что совершу что-то грандиозное, а на деле, меня выпотрошат, как отработанный материал, а тело отдадут подружке Иерея.

— Твой Мастер предал тебя? — Я не стала отвечать Авдию и без того тошно, а он лезет с вопросами. — За меня некому вступиться, а вот на него у меня была надежда.

— Может и предал, — ответила я. — Мы уже не узнаем.

Не хочу больше никаких разговоров — всё кончено. Я добралась до глубоко банального финала. А моя пьеса вышла неудачная, не было в ней развития, и любви в ней тоже не было. Скучный, унылый сюжет.

— Как думаешь, мы будем помнить себя? — спросил Авдий.

— Конечно. Мы уже обсуждали эту тему.

— Бред какой-то, — выругался Авдий. — Только дух, а тела достанутся другим.

— Мы вознесёмся и найдём приют в Едином Энергетическом поле, поверь, нам там не будет скучно. Мы не станем скитаться неприкаянными душами в эфире бытия.

— Но ведь это будем не мы. — Авдий тяжело вздохнул. — Моя гибель разобьёт сердце моему отцу, он надеялся, что я прославлю его фамилию.

— А я не такая «бесценная», как ты, у мамы есть две другие дочери — её «надежда и опора», как она всегда говорила. Моя жизнь не имеет значения во внешнем мире.

— Глупо отдавать жизнь в угоду кому-то, это бред, — разозлился Авдий.

— Вся наша жизнь бред, разве ты не замечал?

— Но это был классный бред, — вздохнув, сказал Авдий.

Авдий затих. Может, он уснул, не знаю. Моё сердце бьётся ровно, я бы сказала безотносительно. Моё тело обмякло, и я погрузилась в состояние полного оцепенения.

Из оцепенения меня вывела случайно мелькнувшая мысль, и я вздрогнула. Чёрт возьми, как же я забыла об этом?..

— Авдий, — позвала я. Тишина. Неужели, реально уснул? Ладно, посмотрим, что с этим можно сделать.

Ночью

День теперь или ночь определить невозможно — мы находимся глубоко под землёй, но я думаю, что теперь ночь. Мой внутренний будильник подсказал мне — я валюсь от усталости и хочу спать. Но мне сейчас не до сна — надо выбираться отсюда, пока за нами не явились. До рассвета ещё далеко, Мне пришла в голову мысль, связаться с Климентом. Мы проходили с Мастером теорию Телекинеза, к сожалению, практических занятий не было, но ведь я могу попросить Авдия, он, кажется, «спец» в этих делах. Сейчас, в нашем положении все средства хороши и даже неопробованные — всё равно один конец, если что-то пойдёт не так.

— Авдий, — позвала я. — Спит и это не очень хорошо. Хотя, попробую сама — никто не помешает мне сосредоточиться.

Первое правило: прежде чем приступить к действенной магии, необходимо расслабиться, что я и сделала — это действие я выполняю с лёгкостью. Цепи предательски позвякивают и руки тяжело держать у груди — из-за цепей они сделались неподъёмными. Но цель оправдывает неудобства. Теперь самое время обратиться с мысли.

В теории мышление, это цепочка мыслей связанных между собой и если постараться, то можно воздействовать на разные материальные и физические объекты. С помощью элементов Телекинеза можно материализовать действия, но это доступно только магам из высшего клана: если бы я могла, мы бы с Авдием уже давно освободились от тяжёлых пут. Элементами Телекинеза ведьмы пользуются, когда накладывают порчу на выбранный объект, ну, а я попробую пробиться к Мастеру.

Не представляю, через какой слой земли или камней мне предстоит пробиваться, но я должна быть сильной, если хочу помочь нам. Прежде чем моя мысль достигнет Климента, я должна пропустить её через энергетическое поле земли — лишь тогда она достигнет цели. Не представляю, как это работает. Ментальная магия мне давалась легко, значит, должно сработать.

«Хочу, могу, умею» — магическая тройка мне в помощь.

Сознание словно провалилось, замерло, а потом понеслось вверх или это моя душа вырвалась из плена грудной клетки. Я не предполагала, что мыслеформа способна на такие отчаянные действия в момент опасности. А, может, что-то пошло не так, но мне плевать — главное, что с потоком моих мыслей что-то происходит. Сложно не упускать мысль, она то и дело норовит ускользнуть, но я возвращаю её в поток, чтобы не оборвалась цепочка. Чувствую, уже близко, ещё чуть-чуть…

И вот я на воле! Мне удалось вырваться наружу, и теперь поток мыслей стремительно несётся в небеса к Энергетическому поясу земли, лишь коснувшись его, я смогу достигнуть цели.

Путь не был долгим. Сколько времени нужно мысли, чтобы достигнуть самой далёкой звезды? Миг и только. Мыслью невозможно охватить то, чего достиг, мой разум — голубой шлейф из туманностей, который опоясывает, целую планету. Настолько странная и сложная форма, мерцающая мириадами лучистых искр, настолько таинственная, что сомнений не остаётся — только разум мог породить этот колоссальный объект, в котором собрана вся Энергетическая сила планеты, и вся информация, которая когда-либо может пригодиться жителям земли. И эти звуки — мелодичные, таинственные и… опасные. Плотность пояса настолько велика, что даже мысль пробивается с трудом сквозь толщу Информационного слоя. Я хотела лишь коснуться пояса, но промахнулась и угодила в самое пекло — не потеряться бы и не застрять тут.

Оттолкнувшись от туманности, мысль, отчаянно устремилась к иссиня-белой планете — цель уже близка, я не выпущу из виду маленький островок в мировом океане.

Я уже смело управляю мыслью, и мне больше не надо удерживать её — она часть меня, и готова, отправится, куда только я пожелаю. Телекинез освоен мной в совершенстве — «твёрдая десятка», так бы сказал Мастер. Сейчас я его увижу, и он удивится, когда я бесцеремонно внедрюсь в его мысли. Только бы он ждал меня — боюсь узнать, что Мастер заодно с моими мучителями.

Ещё один краткий миг и я у цели.

Мастер не один. Мысль зависла, остановилась у порога. Фабий и ещё два здоровяка сидят за столом, а Климент стоит у камина. Он хмурится и сжимает кулаки — даже костяшки побелели. Он досадует на себя и это очевидно — я хорошо знаю моего Мастера. Не понимаю, что происходит — Климент с ними в сговоре? Даже мысль почувствовала боль, так страшно осознавать, что любимый человек предал тебя.

— Игра окончена, Климент, — произнёс Фабий и поднялся со стула. Он неспешно подошёл к камину, а Мастер даже не шелохнулся. Двое в тёмном трико поднялись вслед за Фабием и тоже двинулись к камину. — Или ты с нами, или изгнание. Выбирай, друг. Поверь, ничего личного.

И мне Фабий так же сказал. Выходит, он безжалостный исполнитель и ничего его не остановит в достижении поставленной цели. Жестокий монстр — даже друг для него враг, если тот не пожелает исполнить долг.

Фабий кивнул двум верзилам в трико и те, словно цепные псы в один миг набросились на Климента. Почему он не сопротивляется? Чёрт возьми, это неправда, или это глупая мысль спроецировала эту ситуацию.

Конечно, это мои мысли забрели в тупик. Я не справилась с заданием и не достигла цели. Растерялась, когда оказалась в вязкой туманности Энергетического пояса, а дальше мысль оборвалась и проецировала ситуации, которых не было на самом деле. Зачем Фабию убивать Климента?

— Я звал тебя, а ты молчала, — пожаловался Авдий.

— Я была там, Авдий. И, знаешь, там очень красиво. Хорошо, что мы будем помнить.

— Значит, надежды не осталось?

К чему слова и так ясно. Теперь никто нам не поможет. В скором времени явятся Элис с Клаусом и всё будет кончено.

И ведь какая глупость, устраивают шоу с бессмысленной «перезагрузкой», как будто действуют во благо чего-то грандиозного, а по сути, сильные мира сего пожелали «сменить одёжку», как выразилась Елена — они действуют в собственных интересах, а на миры им плевать.

— Расскажи мне, как там? — попросил Авдий.

— Там очень тихо. Там спокойно. И там красиво.

— А я, кажется, потерял все свои способности — я больше не вижу будущее.

Чёрт возьми, Авдий такой глупый, — как он может видеть наше будущее, если его нет.

— Ненавижу ждать, — глухо произнёс он.

— А ты не жди, — устало ответила я. — Всё случится быстро, ты и не заметишь.

— Ладно, — согласился Авдий. — Закрою глаза, а там, будь, что будет.

А я не хочу закрывать глаза — я буду смотреть на мир до последней минуты. Возможно увижу Мать Матерей.

Вот она, наша последняя обитель — мрачная пещера без красот, волшебный мир тёмного царства, тишины и безмолвия. Пещера огромная и здесь с лёгкостью разместится пятиэтажный дом. Факелы освещают стены пещеры, а на них замысловатые узоры из камней и минералов. В пещере есть два выхода — один внизу, откуда пришли Елена с Фабием и один наверху, туда можно подняться по спуску, усыпанному острыми камнями. Не знаю, природа ли устроила здесь всё или мытари обустроили своё жильё. Здесь прохладно, градусов десять не больше, но я не чувствую холод, хоть и одета легко. Хорошо, что здесь сухо…

Странно, что я не испытываю жажду. Прошли сутки, или даже больше, а я ни разу не вспомнила о воде и о еде тоже. Только когда меня привели сюда, мытарь напоил меня гадкой жидкостью и всё.

— Тебя поили чем-нибудь? — спросила я у Авдия.

— Редкая гадость, — отозвался он.

Всё понятно. Нас подготовили к длительному ожиданию — это питьё отключает все желания и потребности. Выходит, что если бы мы и спаслись, к нормальной жизни вряд ли вернулись бы теперь.

— Алиса, ты как?

— Издеваешься?

— Нет, не издеваюсь, — ответил Авдий и неожиданно появился передо мной. Как ему удалось освободиться от пут?

— Не удивляйся, всё просто, если верить, — ответил он и сразу принялся освобождать меня от цепей. — Пока ты летала к звёздам, я освобождался от оков.

— У тебя был ключ? — ничего не понимая поинтересовалась я. — Если так, чего ты ждал?

— Потом объясню, а пока, давай-ка выбираться отсюда.

Авдий такой смелый и такой сильный, а я его считала недотёпой и нытиком. Даже не верится, что он смог разогнуть цепи, чтобы освободить меня.

— Откуда столько сил? — удивлённо спросила я, опираясь на его руку, чтобы подняться — ноги затекли, тело ломит, и я с трудом удерживаю равновесие.

— Лучше нам воспользоваться лифтом, ты согласна со мной? — спросил он и, не дожидаясь ответа, потащил меня к верхнему выходу.

— Там есть лифт? — удивилась я.

— Надеюсь, — ответил Авдий.

— Вон они, — услышала я голос Елены позади себя.

— Господи, Авдий, не мог раньше сообразить, теперь нас будут преследовать — выругалась я, а мой друг и ухом не повёл, тащит меня к выходу.

Темень страшная. Не представляю, как мы найдём лифт, если, конечно, он здесь есть. Позади слышны шаги — нас преследует Елена, и думаю, Фабий с ней, или мытари.

— Стой смирно, — приказал Авдий и впихнул меня в неглубокую нишу, а сам прибавил ходу. Он оставил меня? Чёрт, они же найдут меня здесь.

Преследовали, проскочили мимо меня, и я вздохнула облегчённо. Авдий знал, что они меня не обнаружат — он предвидел это, наверное. Значит, к нему вернулся дар ясновидения и это даёт мне праву надеяться на чудесное спасение. Если Авдий рискнул, значит, увидел нас спасёнными. Непонятно только, каким образом мы можем пользоваться магическими способностями, в прошлый раз у меня ничего не получилось. К нам не приставили охрану, значит, тоже были уверены, что магия в пещере не работает. Так почему она стала работать?

Кто-то с силой схватил меня за руку и потащил за собой.

— Не бойся, это я, — отозвался Авдий, чтобы успокоить меня. — Но лучше нам пока помолчать, — предупредил он.

Господи, я согласна молчать, только бы нам выбраться из пещеры.

— Входи — приказал Авдий и подтолкнул меня, я надеюсь в лифт. Он вошёл вслед за мной. Через мгновение лифт дёрнулся и пополз вверх.

О боже, неужели всё закончилось?

— Терпение, детка, всё только началось.

— Авдий, может, объяснишь, что происходит? — не выдержала я.

— Объясню, когда всё закончится — ответил он.

Лифт дёрнулся с силой и остановился, а дверь поползла в сторону, и я увидела свет.

Перед рассветом

— И, что дальше? — спросила я, когда мы вышли из лифта на уступ в скале. — Смотри, там наша гора и вон пещера, в которой Ангелина с Полиной камни искали.

— Соображаешь, — похвалил меня Авдий.

— Как так получилось? Почему мы тут, а не там, ведь нас разделяет залив. И пещера и лифт в той части острова, это невероятно.

Да, что с ним такое? Ведёт себя, как будто он герой, как будто он уверен на сто процентов, что мы уйдём от преследователей. Они уже рядом, я чувствую Елену.

— Тебя не узнать, — заметила я. — Так сильно хочешь выжить?

Мне не нравится, что Авдий взял «наше спасение» в свои руки, а меня отодвинул, как будто я ни на что не способна. Между прочим, я владею пироманией и ещё телекинезом, в случае чего смогу дать отпор.

— У меня столько возможностей появилось, почему же я должен отказываться от жизни, — посмеиваясь, ответил Авдий.

— Точно, жить захочешь, откуда только силы возьмутся, — согласилась я. — И что дальше? — снова спросила я, потому что ранее не получила ответ на свой вопрос.

— Попробуем выбраться с острова, — деловито произнёс Авдий. — Здесь оставаться опасно — мы лёгкая добыча для преследователей.

— Хорошо, — кивнула я. — Телепортируемся?

— Теперь все выходы и ходы перекрыты, — хмурясь, ответил он. — Придётся поразмыслить.

— Думай, — посоветовала я. — А у меня на этот счёт нет никаких мыслей.

— Знаю, — кивнул Авдий.

Знает? То есть, он уверен, что я бесполезный балласт, который он тащит за собой из чувства жалости? Он подавляет меня и это очевидно: не понимаю, как оказалась в его власти.

— Есть ещё один путь, но я не успела его освоить — воздушные порталы, — вспомнила я, как Климент когда-то носил меня на руках в Академию и обратно домой.

— И это единственный путь к спасению, — согласился Авдий.

— Ты, если что, где живёшь? Может, у тебя затаимся на время? — предложила я.

— Нет, мы отправимся к тебе, нам надо где-то собраться с мыслями.

Он шутит? Где и опасно нам находиться, так это у меня дома — Елена знает, где я живу, и с лёгкостью определит наше местоположение. Я предупредила Авдия, но он сказал, что это даже очень хорошо, потому что мы не собираемся отсиживаться. Авдий объяснил, что во внешнем мире нам легче будет их одолеть. Я не стала возражать, чтобы он не подумал, что я струсила, но даже представить себе не могу, как мы одолеем простейших или мытарей.

За нашими спинами лифт со скрежетом затворился и поплыл вниз, если хотим выжить самое время «делать ноги». У нас не более пяти минут, чтобы успеть покинуть остров.

Авдий схватил меня за руку и потащил за собой к краю уступа, а там, как назло сегодня нет океана: чёрт возьми, так всегда, все сложности мира только для меня. И, что прикажете делать? Климент говорил, что это иллюзия, что океан не исчезает, но как убедить себя, что ты не разобьёшься о скалы или о землю.

Пока я соображала, Авдий шагнул в пропасть и увлёк меня за собой.

Кто испытывал хоть когда-нибудь ощущение свободного падения, тот поймёт мой восторг и страх, и смешение чувств, но падение длилось недолго, Авдий подхватил меня на руки, и мы на мгновение зависли. После чего стали подниматься вверх, а дальше, понеслись под облаками в сторону горизонта.

Я злюсь на Авдия, но справедливости ради стоит заметить, что он превзошёл все мои ожидания — он настоящий маг, два года обучения не прошли даром.

— Вот мой дом, — закричала я, когда увидела знакомый район в своём городе. — Ты знал? — удивилась я, когда Авдий осторожно приземлился у моего дома.

— Спасибо, — в шутку поблагодарила я его.

В городе ночь. Очень кстати, потому что я бы не хотела напугать соседей своим появлением и особенно тётю Лизу, которая в тот же час позвонит моей маме.

— Идём, — пригласила я Авдия к себе домой. — Как ты понял, куда нам надо, ты ведь ни разу не был у меня дома?

— Ориентировался по твоим мыслям.

Ах, да, я ведь вспоминала по пути Климента и то, как мы парили с ним под облаками.

Чёрт возьми, я не знаю, что с моим Мастером и это так мучительно.

— Вот тут я и живу, — пригласила я в квартиру гостя. — Если всё обойдётся, больше ни за что от дома не оторвусь, — пообещала я себе вслух.

— Они скоро найдут выход, нам надо подготовиться, как следует.

Зачем сражаться у меня в доме? Почему мы не остались на скале, не понимаю.

— Я могу быть полезной, пиромания мой конёк.

— Мы не будем жечь твой дом, и портиьт имущество горожан тоже не стоит, — улыбнувшись, пообещал Авдий. — Твой дом, лишь временная остановка, а в остальном доверься мне.

Довериться Авдию? Даже не знаю. Когда Елена пришла ко мне, Климент спешно перебазировал меня в общежитие, а, значит, было чего опасаться.

— Елена определилась с выбором, и теперь она по ту сторону — уже не с нами, — объяснил Авдий, как будто мысли мои прочитал: хотя, всё может быть, я уже ничему не удивляюсь. Он ясновидящий и возможно в стрессовой ситуации его дар раскрылся окончательно.

— А тебе, откуда известно про Елену? — спросила я.

— Ты всё время забываешь о моих способностях ясновидения. Пока есть время, пойди и завари чай, добавь чертополох и ещё шалфей, если есть, — распорядился Авдий. — Гадость, которой нас напоили мытари надо срочно вывести из организма.

— Они отравили нас, верно? — поинтересовалась я.

— Да, тот отвар «бомба замедленного действия», но травы нам помогут очиститься от порчи, — объяснил Авдий.

Пока готовила чай, думала о том, что жизнь человека ничего не стоит. Вот мы с Авдием могли погибнуть, или даже можем погибнуть — этот вопрос ещё не решён, — но кому до этого есть дело? Конечно, отец Авдия поднимет шумиху, станет искать сына, но не найдя его всё равно со временем успокоится. И моим близким, маме и сёстрам, просто сообщат, что я пропала без вести и всё. Жизнь продолжится, но уже без нас. Кому до этого есть дело? Только родные прольют слёзы и будут вспоминать нас молодых и полных сил. Жизнь несправедлива, или лучше сказать, безразлична к нам и нашим судьбам, а если так, то к чему за неё держаться. Если бы Климент предложил мне остаться с ним, я бы согласилась без раздумий, как Елена, ушла бы за любимым в пустыню.

Я налила нам чай и позвала Авдия. Он пришёл ко мне на кухню и сел за стол: хмурый и немного подавленный: конечно, нам с ним досталось.

— Когда всё закончится, ты вернёшься домой? — поинтересовалась я.

— Да, — сдержанно ответил Авдий.

Я так и думала. Теперь он сильный и его дар поможет ему в делах. В будущем Авдий преуспевающий банкир — красивый завидный жених. Вот ему точно надо жить — у Авдия впереди гарантированное счастье на долгие годы.

— А мы с тобой встретимся ещё когда-нибудь? — спросила я, заранее зная ответ.

— Вряд ли, — ответил он и отпил чай из чашки.

Конечно, разве банкир станет водиться с провинциальной актрисой.

Я посмотрела на его руки, а они у него дрожат — он боится? Вот это совсем некстати.

— Тебе страшно? — пытаясь сохранить спокойствие, спросила я.

— Нет, — несколько несдержанно ответил Авдий. — Пей чай, — приказал он. — Вопросы будут потом, а теперь, сосредоточься, возможно, мне понадобится твоя помощь.

Авдия не узнать, он как будто повзрослел в одночасье. Сейчас я верю ему, и готова выполнить любое его поручение — да, такой Авдий вытащит нас из беды.

— Иди, переоденься в свободную одежду, — сказал Авдий, когда мы выпили чай. — До рассвета далеко, но они могут появиться в любой момент.

— Ты их чувствуешь? — спросила я, поднимаясь со стула.

— Если бы так, — устало отозвался Авдий. — Я только предполагаю.

Авдий остался на кухне, а я пошла в комнату, чтобы переодеться. Вещи мои в общежитии, а тут только старые джинсы, футболки и толстовки. К джинсам надела футболку и свободную рубашку в мелкую красную клетку. Ладно, сойдёт и так, я ведь не на прогулку собираюсь.

— Я всё, — позволяя Авдию войти в комнату, крикнула я.

Он вошёл, оценил меня одобрительным взглядом, а потом стал разглядывать фотографии, от которых уже места нет на полках.

— Тебя любит камера, — заметил он.

— В гриме любой будет выглядеть на миллион, — устало отозвалась я.

— Скучаешь без сцены? — поинтересовался Авдий. — Кажется, театр был любовью всей твоей жизни. Помню, первое время у тебя все разговоры были о Храме искусств.

— Что для меня театр теперь? — Я задумалась. У меня не нашлось однозначного ответа на этот вопрос и это удивило меня. — Знаешь, я многое поняла, когда сцена безжалостно вышвырнула меня, хоть я и любила её восторженно. Театр — иллюзорный мир, глум, по сути. Кучка людей стоят на площадке, и старательно пытаются убедить зрителей, что они в открытом море сражаются с волнами, или идут по заснеженной тайге. Это глупо. А в последнее время вера артиста в предлагаемые обстоятельства пошатнулась, потому что главной целью стали деньги, а не желание «глаголом жечь сердца людей».

— Деньги? — удивился Авдий. Вот, даже банкир удивляется, что в театре можно заработать деньги. — Не слава, не блеск? — продолжил после паузы он.

— «Блеск и слава» остались в текстах у Чехова. Теперь артист добивается ролей не для удовлетворения творческих потребностей, роль — это дополнительные баллы, а, значит, в конце месяца больше денег.

— Да, непросто у вас там.

— В современном театре, да, — сдержанно ответила я.

Где-то в глубине души я всё ещё люблю свою работу, но вернуться в театр теперь — нет, ни за что. Я люблю театр, но другой, тот который вижу в своих мечтах.

— Будешь проситься в пустыню? — спросил Авдий.

— Не знаю, — ответила я, и мой взгляд остановился на семейном фото — мама в центре и мы, три дочери вокруг неё. — Я буду скучать.

— А, знаешь ли ты, чем тебе придётся заниматься в пустыне, если решишься?

— Нет, не знаю, — призналась я. — Мастер не рассказывал.

— Тебе придётся стать исполнительницей.

— Если кто-то заслуживает наказания, почему же не исполнить волю Высших сил?

— А ты, заслужила наказание? — подловил меня на слове Авдий.

— Авдий, к чему все эти разговоры? Сосредоточься лучше на нашем спасении.

Все эти разговоры отвлекают от главной цели. Зачем ворошить прошлое или строить планы на будущее, если мы не знаем, что будет с нами через пять минут.

— Всё пройдёт спокойно, верь мне, — успокоил меня Авдий.

— Верю, но и сомневаюсь, конечно.

Если честно, трудно поверить, что мы с Авдием одолеем простейших.

— Осталось недолго ждать.

Тоже мне, успокоил.

— Мы будем сражаться с ними в моей квартире? — спросила я.

— Нет, конечно — я уже знаю, куда они выйдут, туда мы с тобой и отправимся.

Только бы не на Северный полюс, ненавижу холод.

— Почему их нет так долго? У нас с тобой ушло минут пять, прежде чем мы оказались в моей квартире.

— Мы люди, и этот мир с лёгкостью впускает нас. Простейшим, не приспособленным к внешнему миру, придётся постараться, чтобы найти лазейку.

— А если не найдут?

Сомнения не дают мне покоя, и я засыпаю Авдия вопросами. Но как же иначе, я должна знать, чего ждать.

— Значит, мы сами найдём их, — ответил Авдий и сел в кресло у окна: поза расслабленная, а, значит, он не волнуется.

— Откуда в тебе столько решимости?

— Алиса, всё просто — либо они нас прикончат, либо мы от них избавимся, третьего не дано.

— Допустим, мы с ними расправимся, но ведь придут другие, — предположила я.

— Мытари отстанут, как только мы покончим с исполнителями.

Значит, мытари сами по себе ничего не значат — их просто используют. Почему они позволяют простейшим командовать над собой? Мастер говорил, что они ушли из пустыни в поисках свободы, но выходит, так и не нашли.

— Откуда столько информации?

Мы живём в общежитии и мало что знаем друг о друге, а тем временем крепнем и развиваемся. Редко делимся секретами, все разговоры на посторонние темы и только.

— В пещере прозрел, — улыбнувшись, ответил Авдий.

Авдию, кто-то помогает и это очевидно. Вот, и думать не думала, что на выручку придёт кто-то другой, но не мой Мастер. Даже не знаю, где он и что с ним. Может, его уже и в живых нет.

Прочь дурные мысли.

— Пора, — поднявшись на ноги, сказал Авдий. — Местоположение исполнителей определено — это горный массив в Алтае. Плато Укок — «Место силы».

— Как мы доберёмся туда?

— Телепортируемся.

Ах, да, конечно. Такое волнение меня охватило, хоть мысленно я была готова к встрече с врагом. Дело в том, что я не верю, что они так просто отстанут от нас — эти уйдут, другие придут, исполнителей много, приказ, есть приказ.

— За мной, детка, — приказал Авдий.

Детка? Не понимаю, что случилось с Авдием, или так сильно подействовал напиток, который мытари заставили нас выпить.

— Но я не знаю, куда именно ты отправился, — крикнула я, но Авдий уже исчез.

Ладно, последую за ним, может, у него реально есть план безопасной эвакуации?

— Всё просто, правда? — спросил Авдий, как только я «вынырнула» вслед за ним из портала.

— Проще не бывает, — согласилась я. — Алтай? — догадалась я.

Я огляделась. Цепочка гор окружает низину яркую и ароматную от местных трав. Правду говорят «Алтай — настоящий горный рай». А воздух какой, даже лёгким больно.

— Нам туда, — указал Авдий на высокую гору. — Табын-Богдо-Ола — врата между тремя мирами, — объяснил он. — Местные жители считают Укок концом света, лежащим в преддверии небесного свода. В принципе, они правы, — добавил он.

Авдий образованный маг и по всему, я с ним не пропаду, хоть и тревожно не на шутку. Страх вернулся, и совладать с ним непросто.

— Красивое место, — сглотнув образовавшийся комок в горле, сказала я. — Здесь и умереть не страшно.

— Мы пришли сюда, чтобы отвоевать право на жизнь, — оборвал меня Авдий. — Ни слова, ни мысли о поражении, — предупредил он.

Я притихла и поплелась вслед за Авдием: лучше не злить его и не сбивать с толку. Раз он взял инициативу на себя, пусть идёт к цели, а я буду следовать за ним.

— Мы пойдём пешком? Без альпинистского снаряжения?

Авдий посмотрел на меня и покачал головой: я что-то сказала не так?

— Я скажу, когда пора телепортироваться, — предупредил Авдий. — Помолчи, пока.

Лучше и вправду помолчать и не задавать глупые вопросы. Веду себя, как серая посредственность, а между тем, Академия многому меня научила. Как я могла завести разговор об альпинистском снаряжении, если и я и Авдий обладаем навыками Практической телепортации. Глупо.

— А, где находятся «врата трёх миров»? Как я пойму?

— Придёт время, поймёшь.

— Смотри, — воскликнула я, заметив одинокое дерево в предрассветных сумерках, и поспешила к нему. На каждой ветке по десятку разноцветных ленточек привязано, а есть и талисманы, и даже камешки на нити — кладезь людского воображения. Видимо, это дерево исполняет желания. Я потянулась к белому камешку, сквозь отверствие в котором протянута красная ниточка, но резкий голос Авдия заставил меня отдёрнуть руку.

— Нам ещё только не хватало гнева местных духов.

— Все эти вещи принадлежат людям, а точнее, туристам — они оставили всё это здесь. Не понимаю, какое дело духам до этих побрякушек.

— Теперь это собственность местных духов, — объяснил Авдий. — Люди оставляют часть себя в дар, чтобы духи отдали им часть себя в дар — вот такая несложная система обмена.

— И откуда ты взялся, такой умный…

— Стой, — приказал Авдий. А я и так стою. — Вот он перевал «Тёплый ключ». — Он ещё постоял с минуту, прислушиваясь и хмурясь, а потом исчез.

Значит, пора. В ту же секунду я телепортировалась вслед за Авдием с надеждой, что мы теперь не окажемся не в ледниках, которыми украшены вершины горного массива.

На моё счастье я выскочила из портала в скалистой местности. Каменистая равнина с разбросанными по ней крупными валунами. Печальное место.

Мытари бездействуют, стоят, словно истуканы. Ждут распоряжений. Елены с ними нет. Простейшие — парни в чёрных трико и набедренными повязками сгруппировались чуть поодаль. Выходит, за спиной Фабия мытари, а Климента охраняют простейшие, которых он вывел из пустыни, чтобы дать бой отступникам. Климент обещал, что простейшие больше не позволят Иерею совершать неплодотворные жертвоприношения, видимо, найдена альтернатива к "перезагрузке". Так почему же мы с Авдием оказались в руках Иерея? Он пытался успеть совершить последнюю перезагрузку, вот в чём кроется причина, по которой мы оказались в руках у мытарей. Хорошо, что Климент успел прийти к нам на защиту.

Я отчётливо вижу Фабия, а вот Климент куда-то подевался. Попыталась найти его взглядом, но вот, сильные руки подхватили меня и отбросили в сторону. Там, где я только что стояла, промчался вихрь из камней и пыли, и я уловила точно посланную мысль: «Забирай тело и уноси ноги».

Климент? Я даже сообразить ничего не успела. Он так быстро проскочил возле меня, как будто ураган промчался.

Не понимаю, о ком шла речь, и чьё тело я должна забрать. Я огляделась, и взгляд мой остановился на тёмном пятне, распластавшемся на камнях. Чёрт, это Авдий и он, кажется, не подаёт признаков жизни. Я бросилась к другу и попыталась нащупать пульс: он есть, значит, Авдий жив. Кто его так? Неужели, мытари нарушили правила боя и применили силу к человеку. Непростительная ошибка. Кажется, Фабий уже проиграл сражение, раз оказался на стороне Иерея и его прислужников мытарей.

Я ничего не понимаю, зачем они тут и почему решили сразиться. Что там вообще происходит? Это невыносимое чувство повиснуть на волоске.

Шум осыпавшихся камней привлёк моё внимание — два простейших, которые некогда считались друзьями, сошлись среди камней и глядят друг на друга с отвращением. Поверить трудно, что ещё недавно они были заодно. Столько ненависти в помутневших глазах. Два великана в чёрном трико и набедренных повязках собрались сойтись в схватке, из которой кто-то выйдет победителем, а кому-то придётся смириться с поражением. Господи, только не Климент, прошу тебя.

— Климент — слабым голосом крикнула я. — Я узнала его даже без физической оболочки, в которой привыкла видеть его. Я узнала его, потому что люблю больше жизни.

«Когда-нибудь ты научишься быть послушной?» — словно молнией пронзила меня ещё одна точно посланная мысль.

Да, конечно, я должна забрать тело друга и бежать, пока мытари не схватили нас. Буду надеяться, что Мастер сам всё устроит.

Но, как я оставлю Климента одного? Я должна видеть всё, иначе сойду с ума в неведение. Возможно, я смогу помочь Мастеру, я ведь теперь многое умею.

Сейчас только телепортирую Авдия к себе домой, приведу его в чувства и вернусь к Мастеру, в горы. Нельзя бездействовать, если жизнь висит на волоске.

Авдий, слишком тяжелая ноша для меня. Я опустилась перед другом на колени, обняла его за плечи и поняла, что мне с ним не справиться, хоть он и худышка, по сути. И снова помогли волшебные слова "хочу, могу, верю" И вот, я вместе с Авдием оторвалась от земли и влетела в портал. Через минуту вместе с ним свалилась на пол в моей квартире.

— Эй, ты в порядке?

Я стала шлёпать Авдия ладошкой по щекам. Мой друг открыл глаза и я немного успокоилась.

— Что они сделали с тобой? — спросила я, расстёгивая верхнюю пуговицу его рубашки: кто так застёгивает рубашку, как батан, честное слово. Меня всегда раздражал этот воротничок, и я радовалась, когда Авдий приходил на лекции в джинсах и растянутой футболке.

— Ты в порядке? — снова спросила я. Мне некогда с ним возиться, а он как назло не отвечает мне, вертит головой и молчит — это уже не тот Авдий, каким он был совсем недавно. Не понимаю, что произошло там, в горах, всего за несколько секунд, я ведь сразу последовала за ним. Ни уверенности, ни собранности, ни целеустремлённости. Он, как будто смирился и решил пустить всё на самотёк.

— Я в порядке, — пробормотал Авдий и сделал попытку приподняться на локти, но у него ничего не вышло.

— Лежи пока, — приказала я и побежала на кухню, чтобы принести мокрую салфетку. Когда вернулась, Авдий уже сидел на полу: упорный парень, поднялся-таки сам. Я помогла ему перебраться в кресло и протёрла его лицо влажной салфеткой. — Ты, как? — снова поинтересовалась я.

— Как будто по мне проехал самосвал, — глухо отозвался он.

— Что с тобой случилось? — поспешила узнать я. — Прошла минута, я вышла из портала, а ты уже лежишь бездыханный на камнях.

— А мы теперь где? — окинув комнату мутным взглядом, спросил Авдий.

— Мы в моей квартире, — объяснила я. — Как оказались здесь расскажу после, а теперь скажи мне, я могу тебя оставить одного ненадолго?

Авдий кивнул и закрыл глаза. Отключился или уснул непонятно. Ну и как я его оставлю?

Нет, я должна убедиться, что с моим Мастером всё в порядке, не могу находиться в неведение.

— Я ненадолго, потерпи, — сказала я и телепортировалась в горы.

А там настоящая бойня. Даже не знаю где свои, а где чужие — всё смешалось. Оружие нет, только кулачный бой, но описать этот ужас невозможно. Из под ног мытарей и простейших разлетаются камни. Я затаилась за огромным валуном, чтобы случайно не пострадать и попытаться разобраться, что к чему. Столько пыли, что невозможно угадать, кто есть кто. А эти жуткие, приглушённые вопли — гортанные и клокочущие. И это ангелы, по сути. Мы привыкли видеть их на рисунках в белых одеждах, с крылышками за спиной, а на самом деле это воины, защищающие интересы Высшего разума. Не одежда должна быть белой, а душа.

Бой продолжается. Это настоящий кошмар. А я думала, что смогу помочь Клименту, наивная, тут и оставаться опасно, человеку тут не место, Климент, как всегда прав.

— Привет, подружка.

Ну вот, как в старом добром голливудском фильме — опасность всегда рядом. А я злилась глядя в экран, когда героиня намеренно лезла в пекло или убегала в сквер, если можно было спастись на освещённой улице, где полно людей — мне велели уходить, а я осталась. Елена нашла меня.

— Привет, подружка, — обернувшись, повторила я за Еленой.

Удивлённые брови ведьмы сошлись в тупой угол у переносицы — думала, что я от страха потеряю дар речи?

«Нет, Елена, я не покажу тебе свой страх, не надейся».

— Нравится? — кивнув в сторону сражения, спросила она. — Наверное, радуешься, что Климент ради тебя старается.

— Нет, я не радуюсь, — ответила я и прижалась спиной к камню: так ко мне никто не подкрадётся незаметно. — В любом случае я на стороне Мастера, — ответила я ведьме.

Что же мне предпринять? Мысль судорожно ищет путь к спасению. Елена теперь сильнее меня во сто крат — она с недавних пор исполнительница и служит Высшим Силам, сражаться с ней, всё равно, что подписать себе смертный приговор.

— У тебя дурная привычка погружаться в мысли не ко времени, это опасно, — грубоватым голосом прервала калейдоскоп моих мыслей Елена.

— Как же я не заметила фальши в твоём дружеском расположении? Ты воспользовалась ситуацией, выведала всё и действовала за спиной — это подло, — выпалила я.

— Плевать мне на твои страдальческие речи по поводу дружбы. Меня больше ничего не связывает с внешним миром, чему я несказанно рада. Надоело выживать и сидеть на задворках — жизнь там, она не для всех.

Нам приходится кричать во всё горло, потому что из-за шума, поднятого мытарями и простейшими ничего не слышно. И уже не видно, кстати. Клубы пыли поднимаются над равниной и рассеиваются по всей её территории.

— Ты ведь знаешь, к чему я стремилась. Разве я не того же желаю? — попыталась образумить я ведьму.

— Алиса, ты хоть сама веришь себе?

Вопрос ведьмы загнал меня в тупик. Чего я хочу уже и сама не ведаю. Жизнь на острове напоминала сказку с невероятными приключениями, сказка превратилась в фильм ужасов и теперь я хотела бы запереться в своей квартире и наслаждаться покоем. Но с другой стороны я хочу быть с Мастером и не представляю жизнь, в которой не будет его.

А теперь я хочу избавиться от надоедливой ведьмочки, убивать она меня не планировала, иначе уже сделала бы это, попробую поиграть с нею в «догонялки», авось мне удастся запутать след.

— В общем, мужчины тут сами разберутся, а ты, догоняй, если сможешь, — сказала я и телепортировалась в свой родной городок. Тут я под защитой своих предков и той самой ведьмы, которая оборвала ведьмовской дар рода.

Рассвет в моём городке всегда необыкновенно красивый. А, может, мне просто так казалось, когда-то. Рассвет, как рассвет — небо, солнце, горизонт.

— Ты здесь родилась? — брезгливо выпятив нижнюю губу, спросила Елена, как только вынырнула за мной из портала.

Мне от неё не отвязаться. Значит, придётся вступить в схватку с исправной исполнительницей, но живой я ей не сдамся. Кое-чему Климент успел научить меня, как будто чувствовал, что мне эти знания и умения когда-нибудь пригодятся.

— Послушай, Елена, мы можем вот так бесконечно бегать, пока кто-то из нас не окажется ловчее и не прикончит врага. А мы теперь враги и это факт, — заметила я. — Там в горах, нашим мужчинам теперь несладко и было бы куда полезнее оставаться с ними, но ты привязалась ко мне, как банный лист к попе. Не представляю, чего ты добиваешься? Выслуживаешься перед Фабием? Если победу одержит Климент, у вас больше не останется шанса добиться успеха. Вы останетесь прислуживать Иерею, будете исполнять волю старого маразматика. Хорошенькую жизнь вы отвоёвываете.

— А, может, я не ради Иерея стараюсь, — приближаясь ко мне на опасное расстояние, сказала Елена.

— Стой там, — приказала я, не узнав свой голос. Столько решимости и силы: откуда только что взялась.

— Снова сбежишь? — посмеиваясь, поинтересовалась Елена. Однако остановилась, послушалась меня.

— Не лучше ли доложить своему «начальству», что ты не нашла меня. Вы с Фабием отправитесь в пустыню и проведёте вместе многие века.

— Так и будет — обходя меня вокруг, сказала Елена. — Мы установим новые правила, и жизнь на земле станет ещё ужаснее. Я отомщу им за всё.

— Вот ради чего ты стремилась в пустыню? Нет, Елена, ты навсегда останешься на побегушках у Иерея и тех, кто стоит за его спиной. Разве не о свободе ты мечтала, когда согласилась уйти из внешнего мира? Тебе не нравился мир, в котором если не выслужишься, останешься на обочине, но и там тебе не быть в фаворе.

— Рассвет, — взглянув на расплескавшееся золотом солнце у горизонта, сказала Елена. — Самое восхитительное время суток. Нежась в постели, мы надеемся, что сегодня всё изменится и жизнь откроет для тебя яркую палитру красок, примет в свои объятия, скроет все невзгоды, и ты освободишься от шлейфа, сотканного из неудач.

— Но наступает закат и ты, уткнувшись в одеяло, смахиваешь слёзы, потому что ничего, ровным счётом ничего не изменилось — твоя жизнь всё так же пуста и прозаична. Всё кончено, я чувствую запах победы. Климент зовёт меня.

— Постой, — остановила меня Елена. — Дело не в тебе. И я не за тобой пришла, просто заметила за валуном и решила развлечься, пока Фабий отвоёвывает у Климента зону контроля. — Я вскинула на неё вопросительный взгляд. — Я же сказала тебе, что Климент не ради тебя старается.

Вот чёрт, что не так? Она издевается надо мной? Я отчётливо слышала, как она сказала, что Климент ради меня старается.

— Аэлита по доброй воле присоединилась к Энергетическому полю земли. Сегодня, на рассвете — призналась Елена.

— Шутишь? — удивилась я. — То есть, нас всё равно отпустили бы?

— Не факт, Иерей мог бы использовать Элис, но Климент подоспел вовремя.

— Климент? — ещё больше удивилась я. То есть, Климент с самого начала знал, где нас искать? Он нам помог, но как?

— Чтобы вытащить вас обоих, Клименту пришлось подселиться к Авдию. Как он проскользнул мимо охраны, не понятно, — зло выпалила Елена.

— Он вышел из пещеры. К мытарям есть выход из пещеры, что на скале, — посмеиваясь, объяснила я.

— Вам повезло.

— А Иерей? Что теперь с ним будет? — поинтересовалась я, вспомнив древнего немощного старика. Ему не удалось сменить «одёжку» и скорее всего его отправят на покой.

— Иерей покинет Замок в скором времени. Высший разум упразднил должность служителя Матери Мира. Они готовят новый проект "перезагрузки", без жертвоприношений.

— Фабий мог бы занять новую должность, если бы не защищал так яростно интересы Иерея. — Елена потупила взгляд и тяжело вздохнула. Она проиграла и это очевидно. — Значит, я свободна? — не скрывая радости спросила я.

— Не думаю, — оценив меня усталым взглядом, ответила Елена. — Ты влюблена в простейшего, а, значит, обречена на "несвободу". Полетели, взглянем, кто одержал победу.

— Значит, я смогу вернуться в Академию? — спросила я, но Елена уже исчезла.

Заключительная глава

— Не могу поверить, что ты узнала меня. Целенаправленно подошла ко мне.

— Когда сидела в оковах, думала ты погиб, — бросила я обнимать Климента. — Там, в твоём доме эти двое набросились на тебя.

— Я услышал тебя, только не мог понять, как тебе удалось так далеко отпустить мысль — мы ведь не практиковались. Ты сильная ведьма, Алиса и у тебя большое будущее.

Я улыбнулась, смущённая похвалой Мастера. А потом снова нахмурилась.

— Как ты мог скрывать от меня своё истинное лицо. Ты прекрасен, Климент.

— А я не скрывал, — улыбнувшись, заметил Климент. — Несколько раз я приходил к тебе в естественном образе, но ты не замечала. Это даже странно.

— Я узнаю тебя, и не замечу, даже если ты обратишься в трёхглавого монстра — ты, это ты в любой оболочке. Ты ведь теперь не уйдёшь? — забеспокоилась я.

— Если задержусь дольше положенного вне пустыни без физической оболочки, обращусь в мытаря.

— Нет, этого не случится — ты должен сохранить себя таким. Ты удивительный, — произнесла я на выдохе, борясь с желанием прижаться к Клименту всем телом.

— Некоторый шарм в нас присутствует, что и привлекает вас, но…

— «Вас»? Ты провёл черту между нами? — Очень неприятное признание.

— Я не могу жить в мире, в котором живёшь ты, а тебе нечего делать в пустыне, — строго произнёс Мастер.

Он отказывается от меня? Нет же, так не должно быть.

— Елене, значит, могла уйти в пустыню, а я нет? Откуда такая несправедливость? Почему ни в этом, ни в другом мире для меня не находится места? — стала хныкать я.

— Теперь всё вернётся на круги своя, — мягко произнёс Климент. — Твоя жизнь наладится во внешнем мире. Я сам буду оберегать тебя. Ты больше ни в чём не будешь нуждаться. Я верну тебя на сцену.

— Что? Решил стать моим ангелом-хранителем? — возмущённо спросила я.

— Нет, конечно, нет, — стал успокаивать меня Климент. — Служебный роман не для меня.

Слава богу, он не станет охранять меня, но сможет навещать меня.

— Всё пустое, Климент, — вспылила я. Моему негодованию нет предела. Как он может вот так небрежно отталкивать меня. — Ничего не изменится. Я не хочу возвращаться туда.

— Но ты не можешь пойти со мной, — напористо произнёс Мастер.

— Почему?

— Наш мир не для тебя.

— Чепуха. — Вопреки ожиданиям мой голос прозвучал не напористо, а умоляюще.

— Там где я нет места человеку, — повторил Климент.

— Тогда я согласна умереть, чтобы для меня нашлось место. Я ведьма и после смерти мой путь прямиком лежит в пустыню.

— Нет, я не позволю тебе умереть.

— Я не нужна тебе. Моя физическая оболочка тебе не кажется привлекательной, вот в чём дело, — зло выпалила я.

— Ты ошибаешься. Проблема не в тебе, а во мне.

— Как только я могла полюбить такого… поверь, моя душа и жизнь принадлежат тебе, — стала лепетать я и поплатилась.

— Если так, тогда только мне решать, как поступить с твоей жизнью, — строго произнёс он.

Я набрала побольше воздуха в лёгкие, чтобы не останавливаться, когда буду говорить, что думаю о нас, и нашем чудесном будущем.

— Послушай, Климент, мне не нужна жизнь, в которой не будет тебя. Вся эта суета… — Даже не знаю, что сделать, чтобы Климент поверил мне, что я люблю его — внешность не имеет значения. Каким бы он не предстал теперь предо мной, я буду любить его так же сильно. — Поверь, я искренне желаю «услышать безмолвие», хочу идти с тобой и наслаждаться тишиной, которой мне так не хватало в жизни. Хочу увидеть наш «вечный дом», в котором мы будем счастливы вместе. По вечерам, к нам будут приходить наши друзья, и мы будем говорить обо всём на свете…

— Ты повторяешься.

Намекнул, что я воспользовалась текстом из последней главы «Мастера и Маргариты», но мне теперь всё равно — лишь бы уговорить его взять меня с собой.

— Повториться не грех, если не можешь сказать лучше, — огрызнулась я.

Климент несколько минут молчал. Так долго и я уже стала терять терпение. А он сверлит землю невидящим взглядом и молчит. Наконец, его губы скривила чуть заметная ухмылка.

— А, как же жизнь с маленькими и большими радостями?

— И это пройдёт — в жизни нет большого смысла.

Климент тяжело вздохнул.

— Ладно, давай поговорим, — произнёс он.

Чёрт возьми, а мы что делали до сих пор?

— Давай поговорим, — нервно повторила я за ним.

— Впереди ещё один год обучения в Академии. Прежде чем ты войдёшь в пустыню, ты должна освоить весь курс Магических исследований.

— А ты?

— А я буду навещать тебя, — пообещал он.

— Но ты… ты, мой Мастер.

— Тобой займётся мой помощник — Авдий. Он многое усвоил, пока я был с ним. — Климент довольно улыбнулся.

— Авдий? — удивилась я, вспомнив о несчастном, которого оставила в своей квартире. О боже, я ведь обещала вернуться в скором времени и теперь не знаю, что с ним — он вообще выжил?

— Я в порядке, Алиса.

Ничего не понимаю. Авдий передо мной, он полон сил и от его недомогания не осталось и следа.

— Твой Мастер потрепал меня, конечно, но, как видишь, я выжил.

— Значит, ты теперь уйдёшь? — с несчастным видом спросила я у Климента.

— Ну, вы тут пока разбирайтесь, а у меня каникулы, я домой. И потом, пора принять противоядие, мытари отравили нас, сволочи, — сказал Авдий. — Встретимся через месяц, — бросил он мне на прощание и исчез.

— Через месяц? — удивилась я.

— Занятия возобновятся в июле, так что можешь отдыхать в своё удовольствие, — объяснил Климент.

— В удовольствие не получится, — обиженно пробурчала я.

— Я бы на твоём месте не спешил с выводами. Видишь вон там, в дали избушка, — указав на склон горы, спросил Климент.

Я пригляделась и ничего не увидела кроме тёмного пятнышка.

— А теперь напряги зрение и прикажи себе увидеть то, что недоступно человеческому глазу.

Я повторила попытку, и у меня всё равно ничего не получилось — не вижу я никакую избушку.

— Встретимся на склоне, — сказал Климент и «нырнул» в портал. Не задерживаясь, я последовала за ним.

Да, это небольшая ветхая избушка с покосившимся крылечком в две ступеньки и крышей поросшей мхом. Не представляю, что там внутри. Даже страшно подумать.

— Мы можем остаться здесь на все каникулы. Вдвоём, — предложил он. — Здесь, на стыке миров, я могу оставаться сколько угодно.

— Конечно, я согласна, — выпалила я и Климент рассмеялся.

— Торопишься? — лукаво прищурившись, спросил он.

Я рассмеялась. Смех прозвучал легко и естественно — он прозвучал правильно, потому что я счастлива.

— Да, я тороплюсь в жизнь, теперь я знаю, ради чего жить. Знаешь, если в жизни нет удовлетворения, то должен быть хоть какой-нибудь смысл. А если в жизни нет смысла, приходится самому создавать его.

— Я — твой смысл? — вскинув на меня растерянный взгляд, спросил Климент.

Он необыкновенный. Его взгляд — серый, напоминает жидкое олово, и эти губы — они не яркие, но такие манящие, и кожа совсем не такая, как у человека — она такая нежная и тонкая, так и хочется к ней прикоснуться. Климент не похож на мытаря, хоть и читается некоторое сходство — при его высоком росте и крепком телосложении, он кажется неустойчивым и даже гибким. И ещё он необыкновенно красивый — при всей суровости его черты лица тонкие, я бы даже сказала точёные. Как будто талантливый скульптор потрудился над ним. Он мой Мастер и я люблю его.

— Эй, у тебя нехорошая привычка отключаться, — развеял калейдоскоп моих чудесных мыслей Климент.

— Прости, — повинилась я и вспомнила, что Елена почти тоже сказала, когда мы говорили с ней. — Значит, ты вышел победителем из схватки? — поинтересовалась я. — Фабий с Еленой ушли в портал и даже не попрощались с нами.

— Всё будет хорошо, — успокоил меня Климент. — Теперь нам нечего опасаться.

— Ты хотел сказать «некого»? — уточнила я. — Значит, твоё войско одержало верх?

Мне очень хочется узнать, чем закончилась битва.

— Мытари ушли в пустыню, и теперь всё вернётся на круги своя, — объяснил Климент.

— Ты тоже вернёшься в пустыню? — спросила я.

— Кому-то надо приглядывать там за всеми.

— Академия останется? — поспешила узнать я.

— Магистрат не оставит человечество без «волшебства». Не обязательно знать, что будет, но предупреждать грядущие опасности люди должны научиться.

— А что вы решили с внешним миром? Кажется, вы искали альтернативу "перезагрузкам"

— Мы работаем. С Высшим разумом уже согласованы некоторые детали.

— И что будет?

— Внешний мир ждут некоторые потрясения, но в целом, всё обойдётся, — пообещал Климент.

— Значит, целый месяц, только ты и я?

— И горы, — улыбнувшись, добавил Климент.

— А нас не прогонят отсюда местные духи?

— Я с ними договорился, они не тронут нас. Всё, довольно разговоров, — произнёс он и, взяв за плечи, привлёк меня к себе. Я подняла к нему глаза и улыбнулась. Потом его губы стали приближаться и я подалась навстречу и когда наши губы соприкоснулись, я почувствовала, как по моим венам, как будто разлился горячий шоколад, а сердце устроило дикую пляску — невероятное ощущение. Я оторвалась от его губ, потому что мне нужна передышка — к поцелуям Климента придётся привыкать постепенно, страсть, которая кипит в нём, несколько несовместима с чувствами человека, хоть я и ведьма.

— Проблемы? — спросил он и заглянул в мои глаза. Я смущённо кивнула. — Хорошо, — кивнул он. — Со временем мы приспособимся, и всё у нас получится.

«Со временем? Нет, милый мой Мастер, я не стану ждать, я сильная и я приму каждое мгновение счастья рядом с тобой».

Климент взял меня за руку и повёл к домику. Поверить не могу, что это случилось со мной — безмолвие, тишина и этот дом. У нас будут рассветы, закаты и, возможно, гости из соседних миров. Я нашла своего Мастера, и он любит меня. Он остался здесь со мной только ради меня. И он никогда не оставит меня — у нас впереди Вечность.

Утро в горах

Солнце припекало мою обнажённую спину. Позднее утро теперь или уже день неважно. Я не хочу открывать глаза и возвращаться в мир, в суету. Для меня сейчас существует только этот домик, эта кровать под атласной простынёй, на которой лежать одно удовольствие — нежное, к нежному. Я счастлива и не хочу ничего менять — Климент рядом и он ещё спит. Его дыхание лёгкое, умиротворяющее. Я улыбаюсь, вспоминая события прошлой ночи.

— Может, стоит подождать? Впереди целый месяц. Ты такая хрупка и нежная. Я не знаю, смогу ли…

— Сможешь, — остановила я его сомнения. — Я рада, что раньше с нами ничего такого не случилось, потому что это был не ты. Теперь меня ничего не остановит.

Конечно, я думала, что это случится у меня дома, и потом мы примем душ, пойдём на кухню и приготовим омлет, а под утро уставшие от любви уснём в моей постели. Но мне понравилась избушка. Когда мы вошли сюда, я была приятно удивлена — чисто, уютно и кровать, как будто кто-то приготовил её для нас — под тёмными атласными простынями, она словно манила наши разгорячённые тела в свою прохладу.

Климент перехватил мой взгляд и тоже взглянул на кровать.

— Я хотел, чтобы тебе было уютно спать.

Значит, это он всё тут приготовил и постель, и уют и кухонный уголок отделённый ширмой от спальной зоны и небольшой шкаф для одежды: интересно, что там лежит?

— Спать? — запоздало отозвалась я. Нет, милый мой, так просто ты от меня не отделаешься. И если уже мы здесь, одни, можно сказать, у чёрта на куличках, где нас никто не потревожит, кроме местных духов — я получу всё, причитающееся мне. — А где мы сможем принимать душ? — поинтересовалась я.

— Выбери вещи для нас, нам надо переодеться, — улыбнувшись, сказал Климент.

Да, не мешало бы. Я подошла к шкафу и отодвинула дверцу в сторону. Сколько тут одежды, чёрт возьми, в моём гардеробе никогда не было столько. Взяла первое, что попало под руку — футболку и шорты. За другой дверцей вещи для Климента — не заморачиваясь взяла тёмные домашние штаны и светлую рубашку.

— Ты хорошо подготовился, — срывая этикетки с выбранной одежды, сказала я.

— Я собирался в отпуск, — в шутку ответил он. — И не один. Ну что, примем душ? — предложил он.

Мы переоделись и вышли из домика, и в тот же миг Климент подхватил меня на руки, и мы провалились в портал, а когда вышли из него оказались в удивительно живописном местечке, где-то в горах. Из плоской расщелины в скале стекает вода в небольшой источник, окружённый зеленоватым камнем, как будто кто-то потрудился, устраивая его. Вода в нём прозрачная — дно каменистое.

— Это целебный источник, в особенности для ведьм, — сказал Климент. — Выйдя из него, ты станешь сильнее во сто крат.

Я сбросила одежду и решилась войти в воду. Климент поспешил присоединиться ко мне. Вода тёплая и моё тело приняла мягко и ласково. Отплыв от берега, я попыталась встать на ноги и не смогла — плаваю я не очень хорошо, поэтому запаниковала, но руки Мастера подхватили меня, и я успокоилась — мне с ним нечего опасаться, он сильный и он ангел.

— Как самочувствие? — спросил он.

— Вода, как будто живая — поделилась я с ним своими ощущениями.

— Так и есть, — согласился Климент, — она реально живая. Он поставил меня на ноги, и я ощутила твердь под ступнями. — Главное поверить, что ты можешь, — улыбнувшись, сказал Климент. — Вера главное оружие в достижении цели.

Капли воды на его теле устроили шоу, играя в солнечных лучах разноцветными искорками. Видеть это необычно и необыкновенно, хочется прикоснуться пальчиками к его телу, но я никак не могу насмелиться — я впервые вижу Мастера без одежды. Внутри меня разгорелся настоящий пожар, и я едва сдерживаю нахлынувшую страсть.

— Мы уже достаточно чистые, — хриплым голосом произнёс Климент, и я поняла, что он чувствует тоже, что и я.

Я улыбнулась и положила руку ему на грудь, потом сделала шаг и прижалась к Мастеру всем телом.

— Хочешь заняться любовью прямо здесь? — поцеловав меня в макушку, спросил он. И не дожидаясь ответа, легко приподнял меня и прижал к своему телу.

Впервые я так близко к Клименту и это ни с чем несравнимое чувство — пожар внутри меня, вокруг меня, надо мной — всё горит, пылает, а чувства рвутся наружу, если он промедлит, я взорвусь однозначно.

Климент мягко положил меня на кровать: я не удивилась, что мы уже в домике, что нам стоит переместиться из пункта «А» в пункт «В». Я не выдержала и, обхватив его за плечи, прижала к себе, отыскала губы и поцеловала со всей вспыхнувшей во мне страстью. Климент поддался мне и возбуждённо застонал — он второпях освободил моё тело от белья и сам разделся.

— К чёрту осторожничать, — почти прорычал он и впился в мои губы страстным поцелуем. О боже, этот поцелуй… он такой горячий и такой манящий. Мне даже показалось, что на миг я отключилась, вот такой поцелуй подарил мне мой Мастер. Я обняла его ещё крепче — он мой и пусть всё катится в тартарары, только бы мне оставаться с ним рядом всегда. Я закрыла глаза и стала наслаждаться этим безумием, каждая моя клеточка трепетала от его прикосновений, и каждый миг приносил столько счастья, сколько я за всю жизнь не испытала. Климент освободился из моих крепких объятий и властно развёл мои ноги в стороны. Краткий миг — глаза в глаза и вот я ощутила его в себе. Как будто сотни фейерверков разом взорвались во мне, это невероятно и это волшебно. Разве может быть так хорошо? И если бы не силы, обретённые в живом источнике, не знаю, выдержала бы я столько страсти разом или сгорела бы от нахлынувших чувств.

— Давно не спишь? — спросил Климент. Оказывается, он наблюдал за мной, пока я предавалась сладостным воспоминаниям.

— Спать рядом с тобой мука, — простонала я.

— Правда? — посмеиваясь, произнёс он. — А мне хорошо спалось рядом с тобой.

— Я рада, — прошептала я. — Какие у нас планы? — рисуя пальчиком, узоры на его груди, спросила я.

— Планы у нас грандиозные, — повернувшись на спину, ответил Климент. — И начнём мы, пожалуй, с завтрака. Потом прогулка в горах, практическое применение знаний, полученных во время обучения в Академии, посещение Мест Силы…

— Хочешь вымотать меня, чтобы я не приставала к тебе, — возмутилась я.

— Поверь, сил у тебя только прибудет, — пообещал Климент. — Если хочешь быть со мной, они тебе необходимы.

Да, в этом я убедилась. Одни поцелуи чего стоят — ощущать их почти болезненно мучительно, но так сладко. От одних воспоминаний мои глаза, наверное, потемнели, все мышцы напряглись, словно перед прыжком и это была моя последняя связная мысль. Климент не стал противиться моему желанию — он принял меня в свои объятия и я надеюсь, не выпустит из них уже никогда.