Mass Effect

ПРОЛОГ

«Подходим к Арктуру. Отключить сверхсветовой генератор».

Контр-адмирал Альянса Джон Гриссом, самый известный человек на Земле и трех её молодых межзвездных колониях, на мгновение поднял глаза, когда по корабельной селекторной связи прозвучал голос рулевого ККА Нью-Дели. Через мгновение он почувствовал, как по кораблю прошла волна замедления — это безошибочно указывало на то, что отключились генераторы поля эффекта массы, и Нью-Дели снизил скорость со сверхсветовой, до скорости, приемлемой для вселенной Эйнштейна.

По мере того, как корабль замедлял свое движение, хорошо знакомое красноватое свечение, струившееся через крошечный иллюминатор каюты, постепенно остывало, принимая более естественный теплый оттенок. Гриссом ненавидел иллюминаторы; управление судами Альянса целиком осуществлялось по приборам, и команде не нужны были какие-либо визуальные проемы, чтобы смотреть в безграничную пустоту космоса. Но на всех судах обязательно было несколько небольших иллюминаторов и одно большое смотровое окно на мостике, как дань традиции — воспоминание об былых романтических идеалах космических странствий.

Альянс упорно поддерживал эти романтичные идеалы — они служили для привлечения наивных новобранцев. Для людей на Земле, неизведанные просторы космоса все ещё были загадочными и привлекательными. Стремление человечества к звездам привело к великим открытиям и тайнам галактики, которые только и ждали, чтобы бы их раскрыли.

Гриссом знал, что правда была намного сложнее. Он видел, какой прекрасной может быть холодная галактика. Она поражала своим великолепием и в то же время пугала, и он знал, что есть тайны, которые человечество ещё не было готово постичь. Та секретная передача, которую он получил утром с базы Шаньси, только подтверждала это.

Человечество во многом походило на ребенка, такое наивное и незащищенное. И это было неудивительно. За всю свою долгую историю люди смогли вырваться из объятий Земли в холодные просторы космоса лишь каких-то двести лет назад. А настоящие межзвездные путешествия, путешествия за пределы Солнечной системы, стали возможными лишь десять лет назад. Даже меньше десяти лет, если быть точным.

Именно в 2148 году, всего девять лет назад, команда шахтеров на Марсе наткнулась на давно заброшенную инопланетную станцию, расположенную глубоко под поверхностью планеты. Эта находка была объявлена самым существенным открытием в человеческой истории, счастливым случаем, который изменит все и навсегда.

Впервые человечество столкнулось с бесспорным, неопровержимым доказательством того, что они не были одиноки во вселенной. Все информационные агентства Земли буквально стояли на ушах. Кто были эти таинственные инопланетяне? Где они теперь? Действительно ли они погибли? Вернутся ли они? Какое воздействие они оказали на развитие человечества в прошлом? Какое воздействие они окажут на будущее человечества? В те первые несколько месяцев философы, ученые и самозваные эксперты бесконечно, а иногда даже яростно, спорили о значении этого открытия в выпусках новостей и на информационных каналах.

Пошатнулись устои и традиции всех мировых религий на Земле. Внезапно возникло множество новых религий, причем большинство из них были основаны на принципах постороннего вмешательства в эволюцию. Все они в один голос кричали, что сделанное открытие является доказательством того, что вся человеческая история была построена и управлялась инопланетными силами. Многие религии пытались включить представителей внеземных цивилизаций в свою мифологию, другие же собирались переписывать свою историю и верования в свете нового открытия. Некоторые упрямцы отказывались признавать правду, объявляя бункер на Марсе политическим обманом, призванным обмануть и ввести в заблуждение сторонников истиной веры. Даже теперь, почти десятилетие спустя, большинство религий все еще не оправились от этого шока.

Селектор снова затрещал, прервав размышления Гриссома, и заставил его переключить внимание с раздражающего иллюминатора обратно на бортовой динамик в потолке. «Мы готовы к стыковке с Арктуром. Расчетное время прибытия — приблизительно двенадцать минут».

Им потребовалось почти шесть часов для того чтобы добраться от Земли до Арктура — самой большой базы Альянса за пределами Солнечной системой. Большинство этого времени Гриссом провел, согнувшись перед экраном компьютера, просматривая отчеты о полете и личные дела.

Путешествие было спланировано несколько месяцев назад в целях пропаганды. Альянс хотел, чтобы Гриссом обратился с речью к первым выпускникам академии на Арктуре, что послужило бы этакой символической передачей эстафеты от легенды прошлого, лидерам будущего. Но за несколько часов до отбытия, сообщение из Шаньси радикально изменило первоначальную цель его поездки.

Прошедшее десятилетие было Золотым Веком человечества, великолепной мечтой. Теперь же он собирался вернуть их с небес на землю, к суровой действительности.

Нью-Дели почти прибыл к месту своего назначения. Пора было покинуть умиротворенное уединение каюты. Гриссом переписал файлы с личными делами с бортового терминала на крошечный оптический диск и сунул его в нагрудный карман своей униформы Альянса. После этого он вышел из компьютерной системы, отодвинул стул и чопорно поднялся.

Его каюта была маленькой и тесной, и рабочее место, за которым он просидел несколько часов, было весьма неудобным. Место на судах Альянса было ограничено, поэтому личная каюта была только у командира судна. В большинстве случаев даже очень важные персоны были вынуждены спать в общих каютах или совместных спальных отсеках. Но Гриссом был живой легендой и для него могли сделать исключение. Поэтому капитан великодушно предложил ему свою собственную каюту на время относительного короткого полета на Арктур.

Гриссом потянулся, пытаясь размять затекшие мышцы на шее и плечах. Адмирал покрутил головой, пока не услышал приятный хруст позвонков. Он быстро осмотрел свою униформу в зеркало, перед тем как открыть дверь и пройти к мостику космического корабля. Необходимость поддерживать себя в форме всегда и во всем была одной из обязанностей, налагаемых мировой известностью.

Члены экипажа оставляли свои дела, чтобы встать по стойке «смирно» и отдать ему честь, когда он проходил мимо их рабочих мест. Он отвечал им по уставу, но почти машинально. За эти восемь лет, что он был героем человечества, он развил инстинктивную способность принимать почести и жесты уважения без какого-либо осознания своих действий.

Гриссом все еще отвлеченно размышлял о том, насколько все изменилось после открытия инопланетного бункера на Марсе… что не удивительно в свете последних тревожных сообщений с Шаньси.

Открытие того, что человечество не одиноко во вселенной подействовало не только на земные религии. Оно имело и большое политическое значение. Если религии скатились в хаос ересей и раскололись на группы фанатиков, то с политической точки зрения это открытие заставило человечество объединиться, быть ближе. Общемировое культурное единение жителей Земли, которое медленно, но верно развивалось в течение последнего столетия, быстро и неожиданно достигло своего пика.

В течение года была создана и ратифицирована восемнадцатью величайшими государствами Земли хартия Альянса Планет — первой всеобъемлющей глобальной коалиции. Впервые в истории жители Земли стали воспринимать себя как единое целое: люди в противоположность инопланетянам.

Вскоре после этого, для защиты Земли и ее граждан от внеземных угроз были сформированы Вооруженные силы Альянса Планет, в состав которых вошли ресурсы, солдаты и офицеры почти от каждой военной организации планеты.

Были и те, кто утверждал, что внезапное объединение правительств Земли в единое политическое образование произошло слишком легко и быстро. В СМИ то и дело возникали теории, будто бункер на Марсе был обнаружен до того, как об этом было объявлено публично; сообщение команды шахтеров, раскопавших его, было всего лишь своевременным прикрытием. Формирование Альянса, по их утверждению, было на самом деле заключительной стадией длительного и сложного ряда секретных международных соглашений и тайных закулисных дел, которые длились годами или даже десятилетия, прежде чем стороны пришли к соглашению.

Общественное мнение в основном осуждало такие заявления, считая их «паранойей теории заговора». Большинство же обычных людей придерживалось идеалистического мнения. Они считали, что открытие явилось катализатором, который подтолкнул правительства стран и граждан мира, заставил отбросить сомнения и смело вступить в новую эпоху сотрудничества и взаимного уважения.

Гриссом был слишком стар, чтобы целиком поверить в эту иллюзию. Как частное лицо, он не мог не задаваться вопросом, знали ли политические деятели больше, чем они публично рассказывали. Даже теперь он не знал наверняка, застал ли их врасплох тревожный сигнал из Шаньси. Или они ожидали чего-то подобного до того, как был сформирован Альянс?

Как только он подошел к мостику, он выкинул из головы все мысли об инопланетных исследовательских станциях и тайных заговорах. Он был практичным человеком. Детали, касающиеся обнаружения бункера и формирования Альянса мало его волновали. Альянс поклялся защищать человечество всюду в космосе, и каждый, включая Гриссома, должен был сыграть в этом свою роль.

Капитан Эйзеннхорн, командир Нью-Дели, пристально смотрел в безграничную пустоту космоса через большой иллюминатор на командной палубе корабля. Открывающийся в иллюминатор вид заставлял бежать мурашки по его спине. Громада космической станции Арктур становилась все больше и больше, по мере того, как Нью-Дели приближался к ней. Флот Альянса, почти двести судов начиная от эсминцев с экипажем в двадцать человек и заканчивая огромными крейсерами с командами в несколько сотен человек, со всех сторон окружал станцию как океан стали. Все это освещалось оранжевым сиянием, исходящим от Арктура, красного гиганта К-типа, далекой звезды этой системы, в честь которой назвали станцию. Суда отражали пламенный жар звезды, мерцая и как будто горя огнем правды и триумфа.

Хотя Эйзеннхорн был свидетелем этого величественного зрелища множество раз, оно никогда не переставало поражать его и лишь служило великолепным напоминанием того, как далеко они прошли за такое короткое время. Открытие на Марсе подняло человечество и сплотило его перед лицом новой исключительной цели, поскольку главные эксперты в каждой области науки и техники объединили свои силы в одном великом проекте — в попытке разгадать тайны инопланетной цивилизации, спрятанные в том бункере.

Почти сразу стало очевидно что «Протеанцы», название, данное неизвестной инопланетной расе, были гораздо более технологически развиты, чем люди… и что они исчезли очень, очень давно. Большинство ученых объявило, что Протеанцы существовали пятьдесят тысяч лет назад, то есть до появления современного человека. Однако Протеанцы построили свою станцию из материалов, которые никогда не встречались на Земле, и даже спустя пятьдесят тысячелетий ценные сокровища, спрятанные внутри, оставались почти неповрежденными.

Самыми замечательными были базы данных, которые Протеанцы оставили после себя: миллионы терабайт знаний, все еще актуальных сведений, собранных на странном и незнакомом языке. Расшифровка содержания тех баз данных стала крестовым походом для каждого уважающего себя ученого Земли. Потребовались месяцы круглосуточных исследований, но, в конечном счете, язык Протеанцев был расшифрован, и части головоломки начали становиться на свои места.

Для сторонников теории заговора это было как красная тряпка для быка. По их заявлениям, должны были потребоваться годы, для того чтобы извлечь хоть что-либо полезное из бункера. Но их скепсис остался не услышанным или незамеченным и был развеян захватывающими научными открытиями.

Будто бы прорвало дамбу, и поток знаний и открытий хлынул на людей, заполняя их души. Исследования, на которые раньше уходили десятилетия, теперь, казалось, требовали лишь нескольких месяцев. После адаптации Протеанской технологии человечество смогло создать поля эффекта массы, которые позволяли двигаться со сверхсветовой скоростью; и теперь их суда не связывали жесткие и не прощающие ошибок рамки пространственно-временного континуума. Подобные технологические скачки произошли и в других областях науки, таких как новые чистые и эффективные источники энергии, экология и преобразование ландшафта.

В течение года жители Земли быстро распространились по всей солнечной системе. Полный доступ к ресурсам на других планетах, их спутниках и астероидах позволил построить колониальные орбитальные станции. Начались сложнейшие процессоры по преобразованию безжизненной поверхность Луны в пригодную для жизни среду. И Эйзеннхорн, как и большинство людей, не хотел слушать тех, кто упрямо утверждал, что новый «Золотой Век» человечества был тщательно спланированным десятилетия назад организованным обманом.

— Офицер на палубе! — выкрикнул один из членов команды.

Весь персонал поднялся и отдал честь, приветствуя вошедшего адмирала Джона Гриссома. Серьезный и строгий, он был человеком, который внушал уважение одним только своим присутствием.

— Я удивлен, что вы здесь, — сказал Эйзеннхорн, поворачиваясь, чтобы еще раз бросить взгляд на вид за окном, пока Гриссом не пересек мостик и встал около него. Они знали друг друга почти двадцать лет, познакомились, когда были еще зелеными новичками во время начальной подго-товки в Американской Морской пехоте, еще до создания Альянса. — Не вы ли всегда утверждали, что иллюминаторы — это тактическая слабость кораблей Альянса? — добавил Эйзеннхорн.

— Должен был внести свой вклад в поддержание морали экипажа, — ответил шепотом Гриссом. — Думайте, я смог бы укрепить славу Альянса, если бы пришел сюда и стоял здесь в замешательстве, пялясь на флот затуманенными глазами, как вы?

— Такт — это искусство говорить правду, не боясь нажить себе врага, — предупредил его Эйзеннхорн. — Это сказал сэр Исаак Ньютон.

— У меня нет врагов, — пробормотал Гриссом. — Помнишь, ведь я всего-навсего чертов герой?

Эйзеннхорн считал Гриссома другом, но это не отменяло того факта, что он был трудным человеком. С профессиональной точки зрения адмирал представлял собой идеальный образец офицера Альянса: умный, упрямый и настойчивый. При исполнении служебных обязанностей он строго придерживался поставленной цели и добивался ее благодаря непоколебимой вере и абсолютной власти, которая вселяла уверенность и преданность в подчиненных. Но на личном уровне, он мог быть капризным и угрюмым. Дела только ухудшались, когда его пытались выставить в глазах общественности, как некий образ, олицетворяющий весь Альянс. Годы, в течение которых он был в центре внимания, по-видимому, превратили его грубый прагматизм в циничный пессимизм.

Эйзеннхорн ожидал, что он будет недоволен поездкой и сегодняшним мероприятием — адмирал никогда не был любителем подобных общественных представлений. Но настроение Гриссома было особенно мрачным даже для него, и капитан задался вопросом, не было ли причиной этого нечто большее.

— Вы ведь здесь не только для того чтобы поговорить с выпускниками, не так ли? — по-прежнему тихим голосом спросил Эйзеннхорн.

— Нужно знать суть проблемы, — сказал кратко Гриссом, так, чтобы только капитан мог его услышать. — Вам же не нужно этого знать. — Секунду спустя добавил, — на самом деле, вы и не захотите это узнать.

Два офицера молча наблюдали в иллюминатор за приближающейся станцией.

— Признайтесь, — сказал Эйзеннхорн, надеясь рассеять холодный юмор собеседника, — зрелище Арктура, окруженного всем флотом Альянса… впечатляет, не правда ли?

— Флот не будет выглядеть столь внушительным, когда его отправят в десятки звездных систем, — возразил Гриссом, — нас слишком мало, а галактика чертовски велика.

Эйзеннхорн понимал, что Гриссом знает об этом гораздо больше, чем кто-либо другой.

Передовые технологии Протеанцев забросили человеческое общество на сотни лет вперед и позволили им захватить Солнечную систему. Но чтобы познать необъятность всего космоса, лежащего вне Солнечной системы, нужно было ещё более весомое открытие.

В 2149 году команда исследователей, разведывая самые дальние уголки человеческого мира, обнаружила, что Харон, маленький спутник Плутона, вовсе не был естественным спутником. Это был огромный бездействующий осколок технологии Протеанцев. Массовый ретранслятор. За десятки тысяч лет, проведенные в мрачных глубинах космоса, холод заключил его в ледяной покров в несколько сотен километров толщиной.

Нельзя сказать, что данное конкретное открытие явилось чем-то невиданным для ученых Земли — ретрансляторы упоминались в архивах данных, найденных в бункере на Марсе. В самом простом понимании, ретрансляторы были сетью связанных между собой точек пространства, которые могли перемещать корабли от одной такой точки к другой, мгновенно перенося путешественников за тысячи световых лет.

Основная научная теория создания ретрансляторов была все еще недоступной вершиной для человеческих ученых. Но даже при том, что они не могли построить массовый ретранслятор самостоятельно, ученые Земли оказались в состоянии оживить тот бездействующий, на который они наткнулись.

Ретранслятор был вратами, которые могли открыть перед людьми всю галактику… или вывести их прямо в сердце горящей звезды или черной дыры. С исследовательскими зондами, посланными на разведку через ретранслятор, мгновенно терялся контакт — что и следовало ожидать, так как они за одно мгновение перемещались за тысячи световых лет отсюда. В конце концов, люди поняли, что единственным способом узнать, что лежит за этими вратами, было послать кого-то через ретранслятор; кого-то, желающего встретиться с неизвестностью и выстоять перед любыми опасностями и невзгодами, ждущими с другой стороны.

Альянс подбирал команду, состоящую из храбрых мужчин и женщин: солдат, не боящихся рисковать собственными жизнями, людей, готовых принести окончательную жертву во имя открытия и прогресса. И они выбрали человека, который сможет повести за собой эту команду, человека несомненной силы, с уникальным характером, который не будет колебаться перед лицом необъяснимой критической ситуации. Человека по имени Джон Гриссом.

После успешного возвращения команды обратно через ретранслятор, их встречали как героев. Человечество вырвалось вперед в новый век великих открытий и исследований, и именно Гриссом, торжествующий командир миссии, был выбран на роль героя Альянса.

— Что бы ни случилось, — сказал Эйзеннхорн, все еще надеясь вывести Гриссома из его дурного настроения, — Вы должны верить — мы справимся. Ни я, ни вы никогда не предполагали, что мы сможем достичь всего этого за такое короткое время!

Гриссом насмешливо фыркнул.

— Мы бы ни черта не достигли, если бы не Протеанцы.

Эйзеннхорн тряхнул головой. Да, открытие и адаптирование технологий Протеанцев дало человечеству огромные возможности, но именно благодаря действиям таких людей, как Гриссом мы смогли воплотить возможности в реальность.

— Вы узрели это, стоя на плечах гигантов, — буркнул Эйзеннхорн, — также сказал сэр Исаак Ньютон.

— Откуда эта навязчивая идея с Ньютоном? Он вам родственник или кто-то еще?

— Вообще-то, мой дедушка проследил генеалогию нашей семьи и его…

— Я ничего не хочу об этом знать, — прорычал Гриссом, оборвав его.

Они были почти на месте. Космическая станция Арктур теперь занимала весь иллюминатор, полностью закрывая обзор. Стыковочный модуль вырисовывался перед ними, чернея зияющим отверстием в мерцающем корпусе внешней оболочки станции.

— Мне пора, — со вздохом сказал Гриссом. — Как только мы приземлимся, они захотят увидеть, как я спускаюсь вниз по трапу.

— Полегче с этими новобранцами, — полушутя предостерег Эйзеннхорн. — Помните, что они — всего лишь большие дети.

— Я не приехал бы сюда ради встречи с горсткой детей, — ответил Гриссом. — Я приехал сюда за солдатами.

Прибыв на место, Гриссом первым делом потребовал отдельную комнату. По программе он должен был выступать перед выпускниками в 14:00. За эти четыре часа он планировал лично побеседовать с несколькими новичками.

Руководство на Арктуре не ожидало его запроса, но они приложили все усилия, чтобы выполнить его. Они устроили его в маленькой комнате, в которой был стол, компьютер и единственный стул. Гриссом сидел за столом, в последний раз просматривая личные дела на мониторе компьютера. Испытания, которым подвергались желающие обучаться по программе подготовки специалистов N7 на Арктуре, были суровыми. Каждый новичок на станции был отобран из числа лучших юношей и девушек Альянса. И все же те, чьи имена были в списке Гриссома, отличались от остальной части элиты; даже здесь они выделялись из толпы.

Раздался стук в дверь — два коротких настойчивых удара. «Войдите», — сказал адмирал.

Дверь открылась, и вошел второй лейтенант Дэвид Эдвард Андерсон, первый из списка Гриссома. Он еще не завершил свое обучение, но уже был представлен к званию младшего офицера, и, просмотрев его личное дело, можно было понять почему. Список Гриссома был составлен в алфавитном порядке, но основываясь на наградах Андерсона в Академии и отзывах его преподавателей, его имя заслуженно возглавляло список.

Лейтенант был высокого роста, шесть футов согласно делу. В двадцать лет он только начинал обретать свою физическую форму — широкая грудная клетка и мощные квадратные плечи. Его кожа была темно-коричневой, его черные курчавые волосы коротко подстрижены в соответствии с военным уставом Альянса. Его черты, как и у большинства граждан многонационального общества конца XXII столетия, сочетали в себе несколько различных рас. В нем доминировали черты африканца, но, как показалось Гриссому, он также имел примесь центрально-европейской и индейской крови. Андерсон энергично подошел к столу и, отсалютовав, остановился по стойке «смирно».

— Вольно, лейтенант, — приказал Гриссом, инстинктивно отдав честь.

Молодой человек сделал, как ему сказали, и встал, широко расставив ноги и сложив руки за спиной.

— Сэр? — спросил он. — Разрешите обратиться?

Даже при том, что он был младшим офицером, задающим вопрос контр-адмиралу, которого он боготворил, его голос звучал уверенно. Гриссом кивком разрешил ему продолжить. В досье говорилось, что Андерсон родился и вырос в Лондоне, но он не имел почти никакого заметного акцента. Его характерный диалект был, вероятнее всего, продуктом межкультурного развития посредством интернет-обучения и влияния информационных сетей, а также международных новостных и музыкальных каналов.

— Я только хотел сказать вам, что это честь для меня встретить вас лично, Адмирал, — сообщил ему молодой человек. Он не льстил и не подлизывался, за что Гриссом был ему благодарен; он просто сказал это как неоспоримый факт. — Я помню, как увидел Вас в новостях после экспедиции на Харон, когда мне было двенадцать. Именно в тот момент я и решил, что вступлю в Альянс.

— Сынок, ты пытаешься заставить меня почувствовать себя стариком?

Андерсон хотел улыбнуться, думая, что это шутка. Однако улыбка его увяла под строгим взглядом Гриссома.

— Нет, сэр, — ответил он, все еще уверенным и сильным голосом. — Я имел в виду, что вы являетесь примером для всех нас.

Он ожидал, что лейтенант начнет заикаться и бормотать какие-то извинения, но Андерсона не так-то легко было испугать. Гриссом сделал короткую пометку в его деле.

— Здесь написано, что вы женаты, Лейтенант.

— Да, сэр. Она — гражданское лицо. Живет на Земле.

— Я был женат на гражданке Земли, — сказал ему Гриссом, — у нас была дочь. Я не видел ее двенадцать лет.

Андерсон на мгновение потерял дар речи, услышав столь личное откровение.

— Я… Я сожалею, сэр

— Чертовски сложно сохранить брак, когда ты на службе, — предупредил его Гриссом. — Вы никогда не задумывались о том, что быть женатым еще труднее, когда ваша жена на Земле, а вы мотаетесь по галактике в шестимесячной служебной командировке?

— Мне легко, сэр, — ответил Андерсон, — ведь как хорошо знать, что дома меня кто-то ждет.

В голосе его не было гнева, молодой человек был полностью уверен в себе, даже когда разговаривал с контр-адмиралом. Гриссом кивнул и сделал еще одно примечание в его деле.

— Вы знаете, почему я назначил эту встречу, лейтенант? — спросил он.

После серьёзного раздумья Андерсон отрицательно покачал головой.

— Нет, сэр».

— Двенадцать дней назад разведывательный отряд вышел из аванпоста в Шаньси. Три фрегата и два грузовика отправились через ретранслятор Тета-Шаньси в неотмеченную на космической карте область. Там они встретились с инопланетной расой. Мы думаем, это был какой-то патрульный отряд. Только один из наших фрегатов сумел вернуться назад.

Гриссом ждал реакции молодого человека на эту ужасную новость, но выражение лица Андерсона, осталось неизмененным. Только его глаза на мгновение расширились.

— Протеанцы, сэр? — спросил он напрямую.

— Мы так не думаем, — ответил ему Гриссом. — Технологически, они, кажется, находятся на том же самом уровне, что и мы.

— Откуда нам это известно, сэр?

— Корабли, вышедшие на следующий день из Шаньси для преследования врага, смогли без труда справиться со всем их патрулем.

Андерсон глубоко вздохнул, приходя в себя. Гриссом не винил его; он был впечатлен тем, как хорошо лейтенант держался в такой ситуации.

— Дальнейшие действия инопланетян, сэр?

Отличный парень. Его ум работал быстро, анализируя ситуацию и переходя к сути дела всего за несколько секунд.

— Они послали подкрепление, — сообщил ему Гриссом, — и захватили Шаньси. У нас пока нет других сведений. Спутники связи уничтожены, но кто-то успел послать нам короткое сообщение, перед тем как Шаньси пала.

Андерсон кивнул, чтобы показать, что он все понял, но ничего не сказал. Гриссом был рад, что молодой человек проявил терпение, обдумывая полученную информацию.

— Вы посылаете нас на Шаньси, не так ли, сэр?

— Командование Альянса приняло это решение, — сказал Гриссом. — Я в этом деле выступаю лишь как их консультант. Именно поэтому я здесь.

— Боюсь, я не понимаю Вас, адмирал.

— На войне есть только три действия, лейтенант: либо вы наступаете, либо отступаете, либо сдаетесь.

— Мы не можем просто так отдать врагу Шаньси! Мы должны атаковать! — воскликнул Андерсон. — При всем моем уважении, сэр, — добавил он секунду спустя, вспомнив, с кем он говорит.

— Это не так-то просто, — объяснил Гриссом. — Это беспрецедентный случай, мы никогда прежде не сталкивались с таким врагом. Мы ничего не знаем о них. Если мы сейчас развяжем войну против инопланетной расы, то неизвестно, чем она закончится. Их флот может в тысячу раз превосходить числом наш собственный. Мы стоим на пороге конфликта, который может привести к полному уничтожению человечества. — Гриссом сделал паузу, чтобы до собеседника дошел смысл только что сказанного. — Вы и в самом деле полагаете, что мы можем взять на себя такой риск, лейтенант Андерсон?

— Вы спрашиваете меня, сэр?

— Командование Альянса хочет услышать мой совет прежде, чем они примут решение. Но я не собираюсь участвовать в этой войне, лейтенант. Вы были командиром взвода во время вашего обучения. Я хочу знать, что вы об этом думаете. Полагаете, наши войска готовы к войне?

Андерсон нахмурился, думая долго и упорно прежде, чем дал ответ.

— Сэр, я не думаю, что у нас есть другой выбор, — сказал он, тщательно подбираю слова. — Мы не можем отступать. Теперь, когда инопланетяне знают о нас, они не будут просто сидеть в Шаньси. В конечном счете, мы должны будем либо драться, либо сдаться на милость победителю.

— И, по-вашему, мы не можем сдаться?

— Я не думаю, что человечество сможет подчиниться власти инопланетян, — ответил Андерсон. — За свободу стоит сражаться.

— Даже если мы проиграем? — нажал Гриссом. — Вы действительно способны пожертвовать всем, солдат? Мы развязали войну, и эта война может добраться до Земли. Вы подумали о своей жене? Вы готовы рискнуть ее жизнью ради свободы?

— Я не знаю, сэр, — торжественно ответил Андерсон. — А вы хотите, чтобы ваша дочь стала рабом?

— Вот ответ, которого я ждал, — коротко кивнув, сказал Гриссом. — Возможно, у человечества еще есть шанс с такими солдатами как вы, Андерсон.

ГЛАВА 1

Восемь лет спустя.

Лейтенант Альянса Дэвид Андерсон, старший помощник капитана ККА Гастингс скатился со своей койки при первых звуках тревоги. Он двигался инстинктивно — это был четкий рефлекс, выработанный за годы военной службы на борту Космических Кораблей Альянса Планет. К тому времени как его ноги коснулись пола, он уже окончательно проснулся и был наготове, его мозг уже анализировал ситуацию.

Тревога прозвучала снова, отражаясь эхом от корпуса по всему судну. Два коротких сигнала повторялись опять и опять. Общий сбор. По крайней мере они не находились под обстрелом.

Пока Андерсон надевал униформу, его мозг просчитывал различные варианты. Гастингс был патрульным судном в Скайллийском Пределе, изолированной области на границе территории Альянса. В их первостепенную задачу входила защита нескольких десятков человеческих колоний и исследовательских станций, разбросанных по всему сектору. Общий сбор, вероятнее всего, означал, что они обнаружили неопознанное судно на территории Альянса. Или же получили сигнал бедствия. Андерсон надеялся, что это будет первый вариант.

Непросто было одеться в небольшом пространстве спального кубрика, который он делил с двумя другими членами команды, но в этом деле он имел большую практику. Меньше чем через минуту он был одет, зашнуровал ботинки и теперь быстро шел по узким коридорам корабля к мостику, где его уже ждал капитан Беллиард. Как старшему помощнику, Андерсону полагалось передавать приказы капитана остальным членам команды… а также убедиться, что эти приказы должным образом исполняются.

Свободное место было самым ценным ресурсом на любом военном судне, и Андерсон постоянно вспоминал об этом, встречаясь в коридорах с другими членами команды, идущими на свои посты в противоположном направлении. Все они неизменно пытались вжаться в стены, пропуская старшего по званию, и отдавали ему неуклюжие приветствия, когда тот протискивался мимо них. Но, несмотря на тесные условия, все это проделывалось четко и быстро. Впрочем, как и на любом другом корабле Альянса.

Андерсон был почти на месте. Он пересек навигационную, где заметил, как двое младших офицеров делали быстрые вычисления и вносили поправки на трехмерной звездной карте, спроецированной чуть выше их пультов управления. Оба лишь коротко, но уважительно, кивнули своему старпому; они были слишком заняты, чтобы тратить время на формальные приветствия. Андерсон ответил им мрачным кивком головы. Он заметил, как они прокладывали маршрут через ближайший ретранслятор. Это означало, что Гастингс отвечал на сигнал бедствия. И суровая правда состояла в том, что чаще всего они оказывались на месте слишком поздно.

За годы, прошедшие с момента окончания Войны Первого Контакта, человечество распространилось слишком обширно и слишком быстро; у них просто не было достаточного количества кораблей, чтобы как следует патрулировать столь обширный регион как Предел. Поселенцы, которые жили здесь, знали, что нападения и набеги были реальной угрозой. И слишком часто Гастингс, приземлившись на такую планету, обнаруживал, что от очередной маленькой, но процветающей колонии, остались лишь трупы, сожженные дома и горстка дрожащих от ужаса поселенцев, которым повезло остаться в живых.

Андерсон никак не мог привыкнуть к смерти и разрушениям, которые ему приходилось наблюдать на подобных заданиях. Он участвовал в боевых действиях во время войны, но тут все было по-другому. На войне бои происходили, в основном, между космическими кораблями, враги погибали на расстоянии десятков тысяч километров. Здесь же ему приходилось копаться в обуглившихся развалинах и разбирать обгоревшие тела гражданских.

Война Первого Контакта, несмотря на свое название, была короткой и относительно бескровной. Она началась, когда патруль Альянса случайно нарушил территорию Турианской Империи. Для человечества это было первое столкновение с другими разумными существами, для турианцев же это было вторжением агрессивной и неизвестной расы. Недопонимание и необдуманные действия обеих сторон привели к нескольким интенсивным сражениям между патрулями и разведывательными отрядами. Но конфликт никогда не переходил в полномасштабную планетарную войну. Эскалация напряженности и неожиданное развертывание турианского флота привлекли внимание галактического сообщества. К счастью для человечества.

Оказалось, что турианцы были одной из дюжины других рас, каждая из которых была независима сама по себе, но все они были на добровольной основе объединены под единым управляющим органом, известным, как Совет Цитадели. Желая всеми силами прекратить межзвездную войну с недавно появившимися людьми, Совет вмешался и предстал перед Альянсом, выступив посредником в мирном решении конфликта между ними и турианцами. И меньше чем через два месяца, Война Первого Контакта была официально закончена.

В ходе войны погибли шестьсот двадцать три человека. Большинство из них погибли при первом столкновении и в ходе последовавшего за ним нападения турианцев на Шаньси. Потери турианцев оказались немного выше, флот Альянса, посланный, чтобы освободить захваченный аванпост оказался огромным безжалостным зверем. Но в галактическом масштабе, потери у обеих сторон были незначительны. Человечество смогло избежать потенциально разрушительной войны, и вместо этого стало новым членом обширного межзвездного и межрасового общества.

Андерсон поднялся на три ступеньки, отделявшие нижнюю палубу мостика от основной палубы судна. Капитан Беллиард согнулся над маленьким монитором, просматривая поток поступающих сообщений. Как только Андерсон подошел к нему, он выпрямился и ответил на приветствие своего старшего помощника.

— У нас неприятности, лейтенант. Мы получили сигнал бедствия, после того как подключились к спутнику связи, — начал капитан вместо приветствия.

— Этого я и опасался, сэр.

— Сигнал поступил с Сайдона.

— Сайдона? — Андерсон узнал это название. — У нас там вроде бы находится исследовательская база?

Беллиард кивнул.

— Да, маленькая база. Пятнадцать человек охраны, двенадцать исследователей, шестеро служащих.

Андерсон нахмурился. Это не было обычным нападением. Налетчики предпочитали атаковать беззащитные колонии и станции и сваливали, прежде чем успевало прибыть подкрепление Альянса. Они редко нападали на такие хорошо защищенные базы, как Сайдон. Это больше походило на военные действия.

Теперь турианцы были союзниками Альянса Планет, по крайней мере, официально. Кроме того, Скайллийский Предел был слишком далеко от зоны их влияния, чтобы они могли здесь что-то затевать. Но были и другие расы, соперничавшие с человечеством за контроль над этим регионом. Альянс в открытую боролся с батарианским правительством за установление контроля над регионом, но пока что две конкурирующие расы избегали какмх-либо масштабных действий. Андерсон сильно сомневался, что они могли начать с чего-то подобного.

Но, кроме батарианцев, были и другие группировки, которые могли иметь средства и мотивы для атаки на базу Альянса. Некоторые из них даже состояли из людей: террористические организации и группы многонациональных сепаратистов, желающие нанести удар власти предержащей, незаконные полувоенные формирования, ищущие способ получить доступ к высококачественному вооружению или свободные отряды наемников, рассчитывающие одной атакой срубить большой куш.

— Неплохо было бы знать, над чем они работали на Сайдоне, капитан, — высказал предположение Андерсон.

— Эта база имеет статус особой важности, — покачав головой, произнес капитан. — При всем желании я не смог бы даже раздобыть планов этой базы, не говоря уже о том, что кто-то стал бы мне рассказывать, чем они там занимаются.

Андерсон нахмурился. Не имея планов базы, его взвод вынужден будет действовать вслепую. Если бы они представляли себе внутреннее расположение базы, у них было бы хоть какое-то тактическое преимущество. Операция становилась все веселее и веселее.

— Сколько еще до места назначения, сэр?

— Сорок шесть минут.

Наконец хоть какие-то хорошие новости. Обычно Гастингс следовал произвольными патрульными маршрутами. То, что они оказались так близко к источнику сигнала, было чистой случайностью. Если им повезет, они прибудут туда вовремя.

— Я подготовлю десантную команду, капитан.

— Как и всегда, лейтенант.

— Так точно, сэр! — ответил Андерсон на комплимент своего начальника, развернулся и направился на выход.

В черной пустоте космоса разглядеть Гастингс невооруженным глазом было практически невозможно. Будучи заключенным в поле эффекта массы, он мчался вперед со скоростью, в пятьдесят раз превышающей скорость света — не более чем размытое пятно, легкая рябь, проходящая сквозь ткань пространства и времени.

Корабль слегка отклонился от прежнего курса, когда рулевой сделал быструю поправку курса и незначительную корректировку траектории, по которой их судно мчалось к ближайшему ретранслятору массы в пяти миллиардах километров от них. Двигаясь со скоростью около 15 миллионов километров в секунду, они быстро достигли точки назначения.

За десять тысяч километров до цели, рулевой отключил ядро двигателя, выводя корабль из поля действия эффекта массы. Излучая волны энергии синего спектра, корабль вышел из сверхзвукового режима, яркой вспышкой разогнав мрак космоса. Ослепительное свечение корабля отражалось от ретранслятора массы, постепенно увеличивающегося по мере того, как они приближались к нему. Хотя его конструкция была полностью неземного характера, ретранслятор походил на огромный гироскоп. В его центре находилась сфера, образованная двумя концентрическими кольцами, вращающимися вокруг общей оси. Каждое кольцо было почти пять километров в диаметре, и с одной стороны из этой постоянно вращающейся сердцевины выходили два параллельных луча длиной 15 километров каждый. Вся эта конструкция сверкала и искрилась белыми потрескивающими энергетическими разрядами.

Получив сигнал от приближающегося корабля Альянса, ретранслятор начал двигаться. Он медленно повернулся вокруг своей оси, корректируя свое положение относительно другого ретранслятора, расположенного за сотни световых лет отсюда. Гастингс стал набирать скорость, так как он должен было попасть прямо в центр огромной инопланетной конструкции по высчитанной заранее траектории. Кольца в центре реле начали вращаться быстрее, ускоряясь, пока не слились в единое вращающееся пятно. Отдельные выбросы энергии, исходящие от ядра, превратились в единое пульсирующее свечение, которое продолжало нарастать и усиливаться до тех пор, пока не превратилось в почти непереносимое, ослепительное сияние.

Гастингс был на расстоянии меньше чем в пятьсот километров, когда ретранслятор выстрелил. Разряд темной энергии вырвался из вращающихся колец, будто волной поглотив корабль. Он коротко вспыхнул на секунду, а затем исчез, как будто его и не было. И в то же мгновение он возник опять, но уже за тысячи световых лет от начального местоположения, с ярко-синей вспышкой появившись из пустоты неподалеку от другого ретранслятора.

Двигатель Гастингса вернулся к жизни, и корабль перешел на сверхсветовую скорость, еще раз озарив космос энергетической вспышкой, теперь уже красного спектра. Оставшийся позади ретранслятор начал отключаться, его кольца потихоньку снижали скорость своего вращения.

— Мы проскочили через ретранслятор. Включаю двигатель. Расчетное время прибытия к Сайдону двадцать шесть минут.

Стоя в тесном грузовом отсеке вместе остальными четырьмя членами десантного отряда, было почти невозможно услышать голос, пытавшийся по корабельной связи пробиться сквозь рев двигателей. Не то чтобы Андерсону нужно было слышать переговоры экипажа, чтобы понять, что происходит на корабле. Его желудок еще никак не мог успокоиться после скачка через ретранслятор массы.

Разумом он понимал, что с ним все в порядке. Перемещение между двумя ретрансляторами — прыжок от точки отправления или передающего ретранслятора к точке назначения или принимающему ретранслятору, — было мгновенным. Время переставало существовать, все происходило в один миг, поэтому само перемещение не могло оказать никакого физического влияния на его организм. И хотя Андерсон признавал этот факт с точки зрения теории, с практический точки зрения это было не совсем верно, и он не раз убеждался в этом на личном опыте.

Возможно, на сей раз тяжесть в желудке объяснялась плохим предчувствием относительно предстоящей операции. Кто бы ни напал на научную базу Сайдона, им предстояло столкнуться с пятнадцатью космическими пехотинцами Альянса. Даже принимая во внимание преимущество неожиданности, которое было у атакующих, космопехи были значительной силой. Альянсу следовало посылать на такие задания целые транспортные корабли с крупными штурмовыми отрядами на борту, а не патрульный фрегат, который мог собрать лишь маленький взвод из пяти человек.

Но поблизости не оказалось никого, кроме них, кто успел бы откликнуться на сигнал бедствия вовремя, да и в любом случае большинство кораблей Альянса были слишком большими, чтобы сесть на планету. Гастингс же был достаточно маленьким, чтобы войти в атмосферу и приземлиться на поверхности планеты, а затем взлететь снова. Любой корабль, больший по размерам, чем фрегат, был бы вынужден переправлять войска на поверхность планеты на специальных шаттлах, а на это не было времени.

По крайней мере, они были хорошо экипированы. Каждый член десантного отряда был одет в полную броню с полностью заряженными генераторами кинетического щита, а также имел шлем, бронированный на три четверти. У каждого было по 6 гранат и стандартная штурмовая винтовка Альянса Хайне-Кейдар G-912. Каждая винтовка была снабжена магазином на четыреста патронов, пули в которых были столь миниатюрны, что походили на шарики размером с песчинку. Когда достигалась максимальная скорострельность, почти микроскопические снаряды способны были причинить огромный урон.

В этом-то и была основная проблема. Независимо от того насколько совершенной была защита, она всегда была на шаг позади. Альянс не жалел никаких средств, когда дело касалось защиты своих солдат: их броня была наилучшей, а их кинетические щиты были последними военными разработками. Но даже такие средства были не в состоянии защитить человека от прямого попадания из боевого оружия с близкого расстояния.

Если они хотели остаться в живых в ходе этой оперции, то должны были надеяться не только на свою экипировку. Все обычно сводилось к двум вещам: уровню боевой подготовки и способностям командира. Теперь их жизни были в руках Андерсона, и он ощущал их тревогу. Космическую пехоту Альянса специально тренировали, чтобы они могли справляться с любым умственным или физическим напряжением, и даже преодолевать естественный инстинкт самосохранения человека. Но это было чем-то большим, нежели обычным всплеском адреналина перед грядущим боем.

Лейтенант старался не проявлять свои сомнения в открытую; в данный момент он являл собой образец абсолютной уверенности и самообладания. Но члены его команды были достаточно внимательными, чтобы сообразить, что к чему. Они, также как и он, могли сложить кусочки головоломки воедино. Как и лейтенант, они понимали, что обычные налетчики вряд ли стали бы нападать на хорошо защищенную базу Альянса.

Андерсон не придавал большого значения ободряющим речам — все они были профессионалами. Но даже для солдат Альянса, было тяжело проводить эти напряженные минуты перед заданием в полном молчании. Кроме того, не было никакого смысла, скрывать правду.

— Будьте бдительны, — сказал он, зная, что остальная часть команды ясно слышала его слова, несмотря на грохот двигателей — у них у всех были вмонтированные в шлемы радиопередатчики. — У меня такое чувство, что это не просто обычные бандиты, решившие поживиться и быстренько свалить оттуда.

— Батарианцы, сэр?

Вопрос задала старший сержант Джилл Дах. Она была на год старше Андерсон и уже служила в космической пехоте Альянса, когда он еще только проходил обучение на Арктуре по программе N7. Во время Войны Первого Контакта они оказались в одном взводе. Она была ростом под 190 см — выше большинства мужчин, с которыми служила. Она также была сильнее большинства из них, судя по ее широкими плечами, развитой мускулатуре рук и крупной, но, тем не менее, пропорциональной фигуре. Некоторые солдаты в ее взводе назвали ее Ама, сокращенно от «Амазонка»…, но при ней никто не употреблял этого прозвища. И когда начиналась битва, все они были рады, что она сражается на их стороне.

Андерсону нравилась Дах, но у нее была скверная привычка докучать людям. Она не верила в дипломатию. Если у нее было свое мнение насчет чего-либо, об этом знали все без исключения. Такое поведение во многом объясняло то, что она до сих пор была сержантом. Однако лейтенант понял, что, если она задавала такой вопрос, то и все остальные были не прочь знать правду.

— Не будем делать поспешных выводов, сержант.

— Есть какие-нибудь идеи, над чем они работали на Сайдоне? — на сей раз вопрос задал техник-эксперт, капрал Ахмед О'Рейли.

— Секретная информация. Вот все, что я знаю. Так что будьте готовы ко всему.

Двое других членов отряда, рядовой второго класса Индиго Ли и рядовой первого класса Дэн Шэй воздержались от комментариев, и тягостное молчание воцарилось вновь. У всех были плохие предчувствия касательно этой операции, но Андерсон знал, что они, несмотря ни на что, будут следовать за ним. Он был с ними в самых опасных передрягам достаточно много раз, чтобы заслужить их доверие.

— Приближаемся к Сайдону, — донеслось по корабельной связи. — На всех частотах тишина.

Плохие новости. Если бы кто-нибудь на базе Альянса был еще жив, они бы ответили на запрос Гастингса. Андерсон опустил защитное стекло своего шлема, остальная часть отряда последовала его примеру. Минуту спустя они почувствовали тряску — корабль вошел в верхние слои атмосферы. По сигналу Андерсона его команда сделала заключительную проверку оружия, связи, и щитов.

— Видим базу, — протрещала корабельная связь. — Никаких кораблей на поверхности, а также никаких следов чужих кораблей поблизости.

— Проклятые трусы, нанесли удар и сбежали! — услышал Андерсон бормотание Дах по радиосвязи.

Гастингс был достаточно близко, когда получил сигнал бедствия, и Андерсон надеялся, что они прибудут вовремя и застанут врага на месте, но он не очень-то удивился, когда выяснилось, что они одни около этой планеты. Налет на столь хорошо защищенную цель как Сайдон потребовал бы присутствия, по меньшей мере, трех кораблей. Два больших корабля приземлились бы на поверхность, чтобы высадить штурмовые отряды, а маленький корабль-разведчик должен был оставаться на орбите, следя за ближайшим ретранслятором массы.

Разведчик, должно быть, заметил, как ретранслятор пришел в движение, когда Гастингс подошел к другому ретранслятору на противоположной стороне, и передал сообщение кораблям на поверхности планеты. Заблаговременное предупреждение дало им достаточно времени, чтобы собраться, покинуть планету и перейти на сверхсветовую скорость прежде, чем прибыл Гастингс. Корабли, принимавшие участие в нападении на базу, были уже далеко… но из-за поспешного бегства они могли оставить кого-то из своих на планете.

Спустя несколько секунд они почувствовали сильный толчок — корабль приземлилось в доке исследовательской базы Сайдона; бесконечное ожидание закончилось. Удерживаемая давлением дверь грузового отсека Гастингса зашипела, открываясь, и наклонный пандус опустился.

— Десантный отряд, — прозвучал голос капитана Беллиарда через корабельную связь, — все на выход.

ГЛАВА 2

Старший сержант Дах и Ли, двое космопехов, слетели вниз по трапу. С оружием наизготовку, они осматривали помещение на предмет возможной засады, в то время как Андерсон, О'Рейлли и Шэй прикрывали их сверху.

— Область высадки безопасна, — сообщила по рации Дах.

Когда весь отряд оказался на земле, Андерсон оценил ситуацию. Посадочный док был маленьким, всего для трех фрегатов или возможно, пары грузовиков. Он был расположен в нескольких сотнях метров от двойных тяжелых взрывозащищенных дверей, ведущих непосредственно на базу — квадратное одноэтажное строение, которое, на первый взгляд, едва ли могло вместить 33 человека, участвующих в проекте, не говоря уже о необходимом исследовательском оборудовании.

Внешне все выглядело совершенно обычным, ничто не указывало на то, что здесь что-то произошло, кроме полудюжины больших воронок рядом с одним из посадочных доков.

«Именно здесь они и напали», — подумал Андерсон. Оборудование и припасы с прибывающих кораблей должны были вручную доставляться на погрузчиках до дверей. Сайдон, должно быть, как раз ожидал поставку. Когда налетчики приземлились, они, по всей вероятности, уже начали разгрузку ящиков. Взрывозащищенные двери открыли, и два или три охранника Сайдона вышли, чтобы помочь с разгрузкой… и были застрелены врагами, прятавшимися под прикрытием кораблей.

— Странно, что снаружи нет трупов, — заметила Дах, как будто прочитав мысли Андерсона.

— Должно быть, они убрали тела после того, как перебили всех на посадочной площадке, — сказал Андерсон, не вполне понимая, зачем бы им делать это.

Он повел свою команду через разрушенные доки к входу на базу. Раздвижные взрывозащищенные двери были незатейливыми и гладкими — они управлялись обычным пультом безопасности на стене. Но лейтенанта беспокоило то, что они были закрыты.

Андерсон возглавлял отряд. Они ненадолго остановились, когда он пригнулся и поднял вверх кулак с двумя вытянутыми пальцами, что было сигналом для О'Рейлли. Получив безмолвный приказ, капрал подошел и опустился на одно колено позади командира.

— Могло ли что-то заставить их закрыть двери? — шепотом спросил его лейтенант.

— Выглядит немного странновато, — заметил капрал. — Если кто-то решил зачистить базу, зачем ему утруждаться и, уходя, закрывать двери?

— Проверь, — отдал команду своему технику Андерсон. — Только тихо и осторожно.

О’Рейлли нажал кнопку на своей штурмовой винтовке, и приклад, цевье и ствол сложились, уменьшив оружие вполовину, до размеров компактного прямоугольника. Он сунул сложенное оружие в кобуру у себя на бедре. Из кармана на другой ноге он вытащил уни-инструмент и пополз вперед, сканируя им местность на предмет присутствия необычных электронных устройств.

— В точку, лейтенант, — пробормотал он, проверив данные, — двери заминированы.

Капрал подстроил уни-инструмент так, чтобы тот коротким энергетическим импульсом заблокировал датчики мины, позволив ему подползти ближе и обезвредить ее. На все это у него ушло меньше минуты. Андерсон следил за ним затаив дыхание, и только когда О'Рэйлли повернулся и поднял большой палец, показывая, что опасность устранена, он смог облегченно вздохнуть.

Андерсон кивком послал остальной отряд к двери, где они заняли свои места, приготовившись к штурму. Андерсон и Шэй, прижавшись спинами к стене, заняли позиции по обе стороны от входа. Дах залегла в нескольких метрах от двери. Позади и сбоку от нее, с винтовкой на взводе, расположился Ли. Он держал под прицелом вход и одновременно прикрывал Дах.

О’Рейли присел позади Андерсона, дотянулся до панели и ввел на ней код доступа. Как только двери начали разъезжаться в стороны, Дах швырнула в проем светошумовую гранату, а сама нырнула в сторону и откатилась в укрытие. Ли сделал то же самое в тот момент, когда граната взорвалась ослепительной вспышкой, выпустив облако легкого дыма.

Через мгновение после взрыва Андерсон и Шэй с винтовками наперевес ворвались внутрь, готовые застрелить любого врага. Это был стандартный сценарий зачистки помещений, выполненный с ювелирной точностью. Но комната за дверьми была пуста, за исключением нескольких пятен крови на полу и стенах.

— Здесь чисто, — сказал Андерсон, и остальная часть отряда присоединилась к ним. Вестибюль представлял собой коридор, ведущий от задней стены вглубь базы. В углу валялся опрокинутый стол и несколько перевернутых стульев. На мониторе на стене было изображение посадочного дока.

— Пост охраны, — произнесла Дах, подтверждая то, что ранее заподозрил Андерсон. — По всей видимости, здесь находились четверо охранников — они следили за космопортом. Должно быть, это они открыли двери и вышли наружу, чтобы помочь разгрузить корабли.

— Лейтенант, я нашел кровавые следы, ведущие вниз по этому коридору, — крикнул рядовой Индиго. — Похоже, тела утащили из этой комнаты дальше вглубь комплекса.

Андерсон все еще не мог понять, зачем кому-то понадобилось утаскивать тела подобным образом, но, по крайней мере, они напали на четкий след. Разведывательная команда медленно отправилась вглубь базы, следуя за пятнами крови. След вел их через столовую, где они обнаружили еще больше перевернутых столов и стульев, а также пулевые отверстия в стенах и потолке, которые свидетельствовали о том, что недавно здесь произошла ожесточенная, но непродолжительная перестрелка.

Затем они прошли через два отдельных спальных крыла. Все двери были выломаны, а внутри, также как и в столовой, все было испещрено пулевыми отверстиями. В мозгу Андерсона сложилась четкая картина: нападающие, ворвавшись внутрь, обходят комнату за комнатой, безжалостно убивая все, что движется… а затем волокут тела за собой.

К тому времени, как они достигли противоположного конца здания, они не обнаружили ни единого признака присутствия врага. Однако они обнаружили кое-что, чего никак не ожидали найти. В самом дальнем конце комплекса находилась большая шахта лифта, ведущая прямо под землю.

— Ничего удивительного, что база такая маленькая на поверхности, — воскликнул О'Рейлли. — Все добро у них под землей!

— Черт, хотел бы я знать, чем они тут занимались, — понизив голос, пробормотал он. — Мы влезаем неизвестно во что.

Андерсон был согласен с ним, но в данный момент его занимала другая важная деталь. Судя по данным на панели управления лифтом, он был в самом низу. Но если кто-то пытался спрятаться на нижних этажах, когда они получили известие о прибытии Гастингса, лифт должен был быть наверху.

— Что-нибудь не так, лейтенант? — спросила Дах.

— Кто-то воспользовался лифтом, чтобы спуститься, — сказал он, кивнув на панель. — Но обратно никто не поднимался.

— Думаешь, они все еще там внизу? — спросила женщина-боец, и по ее тону можно было понять, что она действительно в это верит.

Лейтенант кивнул с суровой улыбкой на губах.

— А что же случилось с их кораблями? — спросил рядовой Шэй, который еще не мог до конца выстроить для себя всю картину произошедшего.

— Тот, кто напал на базу, определенно искал здесь что-то, — объяснил Андерсон. — И что бы это ни было, они не нашли его наверху. Они должны были послать вниз отряд, чтобы проверить нижние этажи. Вероятнее всего, они оставили пару человек здесь, на страже. Но они никак не рассчитывали, что поблизости окажется патрульный корабль Альянса и услышит сигнал бедствия так скоро. Когда их корабль-разведчик сообщил им, что ретранслятор пришел в движение, и кто-то направляется сюда, они поняли, что у них есть около 20 минут, чтобы свернуться и свалить отсюда. Бьюсь об заклад, они даже не потрудились сообщить об этом своим приятелям внизу.

— Как? Почему? С какой стати им было не сообщать остальным?

— Шахты этих лифтов могут быть глубиной в целых два километра, — вступил в разговор капрал О'Рейлли, чтобы помочь неопытному рядовому разобраться в ситуации. — Похоже, панель связи с нижними уровнями была повреждена в перестрелке. Пытаться связаться по радио через всю эту толщу земли и камней бесполезно, а лифт идет около 10 минут только в один конец.

— Им бы потребовалось полчаса, чтобы оповестить своих друзей внизу: десять минут, чтобы вызвать вверх лифт, десять минут на спуск и десять минут на обратный подъем, — продолжил он. — Но тогда было бы уже поздно. Проще было просто свалить и оставить их самих разбираться с неприятностями.

Шэй отказывался поверить в это.

— Они просто бросили там своих друзей?

— Именно это и отличает наемника от солдата, — ответил ему Андерсон, прежде чем вернуться к их основной цели. — Это многое меняет. У нас внизу сидит вражеский отряд, который не подозревает о том, что силы Альянса ждут их наверху.

— Мы можем устроить им засаду, — сказала Дах. — Как только двери лифта откроются мы изрешетим этих ублюдков к чертовой матери! — Она говорила быстро, и в ее глазах мелькнул злобный огонек. — У них не будет ни единого шанса!

Андерсон покачал головой.

— Очевидно, что они здесь чтобы «найти и уничтожить», они не собираются брать пленников. Но там все еще могут быть люди Альянса. Если есть хоть малейший шанс спасти их, мы должны попытаться.

— Это может быть опасно, сэр, — предупредил О'Рейлли. — Мы предполагаем, что они не знают о нашем присутствии. Если же они что-либо заподозрят, в ловушку угодим уже мы, а не они.

— Мы должны рискнуть, — сказал Андерсон, ударив кулаком по панели, чтобы вызвать лифт. — Мы идем за ними.

Весь взвод, включая О'Рейлли, выкрикнул: «Есть, сэр!»

Медленный долгий спуск на лифте был, пожалуй, даже более томительным, чем ожидание в брюхе корабля до начала операции. Напряжение росло с каждой минутой, по мере того, как они погружались все глубже и глубже под поверхность планеты.

Лейтенант слышал слабый шум лебедки лифта — однообразное жужжание у основания черепа, которое становилось все тише и тише, но все равно не затихало окончательно по мере того, как они опускались вниз по шахте лифта. Воздух сделался более плотным, теплым и влажным. Он почувствовал, что ему заложило уши, а также заметил странный запах, незнакомое зловоние, которое, как он предположил, могло происходить от смешения серных газов с почвой чужой планеты и жизнедеятельности подземных грибов.

Андерсон сильно вспотел под броней, и ему приходилось все время протирать постоянно запотевающее стекло шлема. Он старался не думать, что будет, если за дверьми их поджидают готовые к встрече с ними враги.

Когда они, наконец, достигли дна шахты, враги были там, но они точно не ожидали подобной встречи. За дверями лифта находилась обширная естественная пещера, заполненная сталактитами, сталагмитами и толстыми известняковыми колоннами. Лампы освещения располагались на потолке и освещали всю пещеру, выхватывая из темноты сверкающие жилы металлической породы на бессчетных выступах естественного происхождения. В дальнем конце пещеры открывался туннель — единственный выход, не считая лифта.

Вражеский отряд, насчитывавший около дюжины вооруженных до зубов наемников, шел к ним со стороны этого прохода. Наемники смеялись и шутили, направляясь к лифту, который должен был доставить их на поверхность. Оружие их было убрано.

Андерсону потребовалась доля секунды, чтобы понять, что это не люди Альянса, а убийцы-налетчики, и он отдал команду атаковать. Его взвод был наготове, и, как только двери лифта открылись, они мгновенно отреагировали на приказ своего командира и бросились вперед, открыв огонь. Шквал пуль обрушился на ничего не подозревающих наемников, и схватка могла бы на этом и закончиться, если бы не их защитная броня и кинетические щиты.

Трое из противников упали на месте, но большую часть пуль поглотила или развеяла броня, поэтому оставшиеся наемники смогли отступить и занять оборонительные позиции за камнями и сталагмитами, которых было предостаточно на полу пещеры.

Несколько следующих секунд были сущим адом. Взвод Андерсона наступал, используя для прикрытия скальные образования. Они должны были быстро рассредоточиться, иначе враги перекрестным огнем накрыли бы их всех одновременно. Стены пещеры отзывались эхом автоматных очередей и свистом пуль, рикошетивших от камней, а раскаленные следы трассирующих пуль освещали пещеру призрачным светом.

Подбегая к ближайшему большому сталагмиту, Андерсон ощутил знакомые удары, которые говорили о том, что его кинетические щиты отразили несколько выстрелов. Если бы не щиты, эти пули, несомненно, достигли бы своей цели. Он упал на землю и откатился в сторону в тот момент, когда очередь прошла по земле прямо перед ним, разбивая в пыль камень и окатив его дождем каменных осколков и грязи.

Он поднялся на ноги, отплевываясь, и инстинктивно проверил оставшийся заряд энергии щитов. Оставалось всего 20 % энергии — недостаточно, чтобы выжить, если он предпримет еще одну перебежку под прямым огнем.

— Проверить щиты! — крикнул Андерсон по рации. В эфире прозвучали быстрые ответы: «Двадцать!», «Двадцать пять!», «Двадцать!», «Десять!».

Его взвод был невредим, но их щиты подверглись серьезному испытанию. Они потеряли свое преимущество внезапности и вынуждены были сражаться с врагом, вдвое превосходившим их по численности. Но солдаты Союза привыкли работать как одна команда, прикрывая друг друга. Они всецело доверяли друг другу и своему командиру. Андерсон полагал, что это достаточное преимущество, чтобы справиться с бандой наемников.

— Дах, Ли — направо! — крикнул он. — Попробуйте обойти их с фланга.

Лейтенант откатился вправо, высунулся из-за своего укрытия и произвел короткую очередь по врагу, чтобы прикрыть атакующих. Он стрелял наугад, потому что даже интеллектуальной системе самонаведения, которая была встроена во все их оружие, требовалось где-то полсекунды, чтобы зафиксировать объект. Но его целью было не поразить врагов, а сбить их с толку, чтобы они не успели перегруппироваться и встретить заходящих с фланга Дах и Ли.

После примерно двухсекундного залпа он откатился назад за свое прикрытие — было неразумно оставаться на виду в одном месте слишком долго. В тот же миг Шэй высунулся из-за большого камня, чтобы дать еще одну прикрывающую очередь, а как только он спрятался обратно, в бой вступил О'Рейлли.

Лишь только капрал убрался за прикрытие, Андерсон высунул голову и выстрелил снова. На этот раз он появился слева — вылезать из укрытия с одной и той же стороны два раза подряд, было верным способом получить пулю в лоб.

Он отполз назад и услышал голос Дах по рации: «Я на месте. Обеспечиваю прикрытие!»

Теперь настал его черед. «Я пошел», — крикнул он, перед тем как выскочил из-за укрытия и побежал, пригнувшись к земле, к следующему скальному выступу на полу пещеры, который мог бы надежно укрыть его от вражеских пуль.

Скользнув за толстую колонну, ему едва хватило времени перевести дыхание, и он, не теряя времени, открыл огонь по врагу, чтобы прикрыть Шэй и О'Рейлли, следующих за ним.

Они проделывали это снова и снова: Андерсон посылал одного из своих вперед, в то время как остальные прикрывали его огнем, не давая врагам высунуться. Каждый раз кто-то другой шел вперед первым. Смысл был в том, чтобы продолжать двигаться и не дать противнику собраться с силами. Если бы они оставались на одном месте, это позволило бы врагам атаковать их общими силами или еще хуже — забросать гранатами. Но, чтобы двигаться, нужна цель и направление, и они придерживались своего плана.

Несмотря на весь хаос и непредсказуемость битвы, лейтенанта научили подходить к перестрелкам, как к игре в шахматы. Все дело было в тактике и стратегии — защищать своих людей, осторожно переводя их на выгодные позиции, откуда они смогут атаковать с минимальными потерями. Действуя сообща, как единое целое, взвод Альянса медленно захватывал преимущество, постепенно вытесняя врагов из укрытия, заходя им с флангов и захватывая их перекрестным огнем.

Несомненно, наемники тоже поняли это. Хорошо скоординированные действия отряда Андерсона зажали их в угол. Теперь надо было только подождать, пока они не предпримут последнюю самоубийственную атаку или не разбегутся, кто куда, в отчаянной попытке спастись. На этот раз они выбрали последний вариант.

Казалось, все произошло в одно мгновение. Наемники выскочили из укрытия и бросились к туннелю позади них, вслепую отстреливаясь от бойцов Андерсона. Именно этого и ждали Андерсон и его команда.

Как только наемники начали отступать, Андерсон поднялся из-за камня, который служил ему прикрытием. Он выставил наружу голову и плечи, но бегущему спиной вперед и отстреливающемуся на ходу противнику было бы сложно попасть даже в звездный крейсер, не то что в человека, наполовину скрытого камнем. Он пристроил свое оружие на камне, тщательно прицелился в одного из наемников, и только когда система самонаведения четко зафиксировала цель, медленно нажал на курок. Наемник споткнулся на месте, когда автоматная очередь пробила его щиты, раздробила броню и разорвала плоть.

На все это у него ушло каких-то четыре секунды — четыре секунды, которые показались ему вечностью, потому что кто-то из врагов мог прятаться с обратной стороны, спокойно наводя прицел на него самого. Но этого не произошло, и у Андерсона было предостаточно времени, чтобы убедиться, что его выстрелы достигли цели. Он даже успел взять на мушку еще одну наемницу и поразить и ее тоже.

И он был не один, кто воспользовался внезапным отступлением противника. Его люди поразили семерых наемников. Только двоим, оставшимся в живых наемникам, удалось добежать до туннеля, где они скрылись, свернув за угол.

ГЛАВА 3

Андерсон не стал сразу же посылать свих людей в погоню за убегающими наемниками. Вскоре после того, как они потеряли врагов из виду, глупо было бы продолжать их преследовать. Каждый угол, поворот, или ветвистый проход, давали прекрасную возможность для засады.

Вместо этого Дах, О'Рейли и Ли заняли оборонительные позиции, охраняя проход на случай, если наемники вздумают вернуться с подкреплением. Как только все успокоилось, Андерсон и Шэй смогли спокойно осмотреть тела.

В бою они убили десятерых наемников. Сейчас они обыскивали трупы — мерзкое, но необходимое занятие после каждой битвы. Первым делом нужно было отыскать любых раненых или выживших, которые могли представлять для них потенциальную угрозу. Андерсон с облегчением обнаружил, что все кто лежал на земле, были уже мертвы. Не в правилах Альянса было добивать беспомощных врагов, но взятие в плен только добавило бы целый ряд новых проблем, которые повлияли бы на выполнение операции, а их и так было уже предостаточно.

Следующим шагом была попытка разузнать, на кого они работали. Пятеро убитых были батарианцами, трое — людьми и еще двое — турианцами: восемь мужчин и две женщины. Их экипировка состояла из набора различных армейских и коммерческих вариантов вооружения широкого круга производителей. Официально признанные военизированные формирования стремились пополнять свои ряды представителями какой-либо одной расы и предпочитали пользоваться оружием одного производителя. Это было неизбежным следствием того, что правительства, поддерживавшие такие группировки, подписывали эксклюзивные контракты на поставку с крупными корпорациями.

Эти же, скорее всего, были обычными наемниками, членами одной из многих банд Предела, которые с готовностью предлагали свои услуги тому, кто больше заплатит. Большинство таких наемников имело татуировку или выжженное на теле клеймо, указывающее на их принадлежность к той или иной группировке; чаще всего этот знак располагался где-то на виду: на руках, шее или лице. Но все, что Андерсону удалось обнаружить — это небольшие участки обожженной, шелушащаяся кожа и расплывчатые пятна на них у каждого убитого.

Он был разочарован, но не удивлен. Перед выполнением секретных заданий наемники часто удаляли свои знаки отличия с помощью раствора кислоты, а после выполнения задания наносили их обратно. Это была простая, но очень болезненная процедура, проведения которой мог потребовать любой наниматель. Очевидно, что эта группировка, которую наняли, чтобы для нападения на Сайдон, боялась ответных мер со стороны Альянса и предприняла все возможное, чтобы скрыть свою причастность, на случай если что-то пойдет не так.

Враг все еще не предпринимал попыток контратаковать. Андерсон и Шэй успели снять с убитых гранаты, панацелин, и все остальное, что могло пригодиться и не занимало много места.

— Похоже, они больше не вернутся, — проворчала Дах, услышав шаги Андерсона за спиной.

— Значит, нам ничего другого не остается, кроме как идти за ними, — ответил Андерсон, загружая новый блок питания в свой генератор кинетического щита. — Мы не можем вечно ждать их здесь, к тому же у нас есть шанс найти наших ребят, которые могли там выжить.

— Или еще парочку наемников, — пробормотал О'Рейли, заменяя свой собственный блок питания. Капрал лишь произнес вслух то, о чем они все подумали. Они знали, что внутри базы должен находиться еще один вражеский отряд, и те двое сбежавших наемников наверняка уже идут с подкреплением. Но, даже рискуя попасть в засаду, сейчас они уже не могли вернуться.

Лейтенант дал команде несколько минут на отдых и подготовку, а потом прокричал:

— Дах, Шэй — занять позиции. Выдвигаемся!

Сохраняя стандартное боевое построение Альянса, они вошли в грубо высеченный в скале проход — двое космопехов впереди, в трех метрах за ними, по центру, Андерсон и О'Рейли, а Ли еще в трех метрах позади замыкал строй, прикрывая их спины. Медленно передвигаясь по неровному, изрезанному туннелю, они держали оружие наготове. Сейчас осторожность была важнее скорости. Достаточно на секунду отвлечься и им всем конец.

Через десять метров коридор резко повернул влево. Дах подняла вверх руку и отряд остановился. Она осторожно подобралась к углу и высунула голову, на мгновение открываясь потенциальным врагам, а затем спряталась обратно. Как только она подала знак «все чисто», они двинулись дальше.

Сразу же за углом коридор продолжался еще на двадцать метров вглубь и заканчивался герметичной дверью безопасности. Тяжелая металлическая дверь оказалась заперта. Андерсон подал знак О'Рейли, чтобы тот поколдовал над системой безопасности и взломал код двери. Остальные заняли стандартные позиции для очередной процедуры по зачистке помещения.

— Если эти наемники запирают за собой двери, — прошептала Дах командиру, — значит, что у них есть коды доступа ко всей базе. Похоже, на этой базе у них был сообщник.

Андерсон ничего не ответил, а лишь мрачно кивнул в ответ. Мысль о том, что кто-то на Сайдоне мог предать Альянс, не нравилась ему, но похоже это было единственное разумное объяснение. Наемники знали, что на станции ожидают партию груза, и у них должны были быть правильные коды приземления, чтобы при посадке не поднять тревогу. Они хорошо ориентировались на самой базе, поскольку достаточно легко зачистили верхние уровни и добрались до лифта, не оставив никого в живых. И у них должны были быть коды доступа, чтобы запереть эти двери. Из всего этого следовал однозначный вывод, что на Сайдоне был предатель.

Дверь открылась, и тотчас же внутрь полетела светошумовая граната, чтобы ослепить врага. Но когда после вспышки они заглянули за дверь, то обнаружили, что здесь опять никого не было. На этот раз они оказались в большой квадратной комнате, примерно двадцать на двадцать метров. Судя по отполированным металлическим стенам, потолку, и усиленному полу стало ясно, что они приближались к самому сердцу исследовательской базы. Все здесь было гладким и блестящим и выглядело очень по-современному, в отличие от грубых природных туннелей, по которым они шли до этого. Из комнаты вели два коридора — один налево, а другой направо.

— Здесь опять кровавый след, — крикнул О'Рейли, указывая на левый проход. — Выглядит свежим.

— Идем по следу, — принял решение Андерсон. — Ли и Шэй, оставайтесь здесь.

Ему вовсе не нравилось, что приходится разделять отряд, но у него не было другого выбора, так как они не знали планов базы. Наемники мог обойти их по второму коридору и прорваться к лифту.

— Дах, О'Рейли — за мной!

Оставив двух рядовых охранять единственный выход, Андерсон и остальная часть команды двинулись по левому проходу, все дальше и дальше углубляясь в исследовательский комплекс. Они миновали еще несколько боковых коридоров, но Андерсон вовсе не собирался снова разделять отряд. Они втроем просто шли по кровавому следу. По пути они миновали несколько маленьких комнат — рабочих кабинетов, если судить по письменным столам и компьютерным терминалам внутри. Как и спальные помещения наверху, все здесь было изрешечено пулями. Бойня, начавшаяся на поверхности, продолжилась и под землей. И снова наемники не желали оставлять в покое тела своих жертв, а по какой-то необъяснимой причине утащили их с собой.

Через пять минут они наконец-то нашли того, кто оставлял этот кровавый след. Посреди небольшой комнаты лицом вниз лежал турианец. Из раны на его ноге продолжала течь кровь. Андерсон узнал его — это был один из тех наемников, что удрал во время недавнего боя. Он осторожно подошел и опустился рядом с неподвижным телом и проверил пульс. Наемник был мертв. Кроме того коридора, по которому они пришли, из комнаты вел лишь один выход — еще одна запертая дверь.

— Думаешь, его дружок там внутри? — спросила Дах, указывая на запертые двери своей штурмовой винтовкой.

— Сомневаюсь, — ответил Андерсон. — Скорее всего, он понял, что мы пойдем по кровавому следу. Держу пари, он бросил этого парня в одном из тех проходов позади. Скорее всего, он ждал пока мы пройдем мимо, а затем бросился обратно в надежде прорваться к выходу.

— Надеюсь, Шэй и Ли начеку, — пробормотала Дах.

— Они с ним справятся, — заверил ее Андерсон. — Меня больше интересует то, что находится за этой дверью.

— Скорее всего она ведет к основной лаборатории, — предположил О'Рейли. — Надеюсь, мы наконец-то найдем там ответы на все наши вопросы.

Они оттащили тело убитого наемника в сторону — кто-то из них мог споткнуться об него в завязавшейся перестрелке, если за этой дверью их ждали враги. Затем, по команде Андерсона, капрал принялся за взлом замка, а лейтенант и Дах заняли свои позиции, приготовившись к очередной зачистке помещения.

На этот раз первой пошла Дах, и снова в комнате никого не оказалось. По крайней мере, никого живого.

— Святые небеса, — ахнула она.

Андерсон вошел внутрь и почувствовал, что его желудок буквально переворачивается от ужасной картины, которую он увидел. О'Рейли был прав: они оказались в огромной лаборатории, в центре которой находился здоровенный центральный сервер. Единственным выходом из этого помещения была дверь, через которую они только что прошли, и, как и на остальной базе, все оборудование здесь было разнесено в клочья, без малейших шансов на восстановление.

Но не это произвело на них такое впечатление. Как минимум тридцать трупов было разбросано по комнате; большинство из них налетчики сложили вдоль стен по обе стороны от входа. Их униформа указывала на то, что это был персонал Альянса: охранники и научные сотрудники, убитые в других отсеках комплекса. Загадочное исчезновение тел было раскрыто, но Андерсон все еще не мог понять, зачем понадобилось стаскивать их всех в это помещение.

— Поискать выживших, сэр? — спросила Дах, хотя в ее голосе не было особой надежды.

— Стой, — сказал Андерсон, жестом приказав всем замереть. — Никому не шевелиться.

— О Боже, — прошептал О'Рейли, только сейчас заметив то, что увидел Андерсон.

Вся комната была обложена взрывчаткой. И это были не обычные армейские мины, а мощные десятикилограммовые заряды взрывчатки, закрепленные в различных точках по всей лаборатории. В этот момент кусочки мозаики сложились для лейтенанта Андерсона в четкую картину.

Здесь было столько взрывчатки, что ее хватило бы для того, чтобы превратить в пыль все в этой комнате, включая тела. Вот зачем они притащили их сюда. После взрыва не было бы никаких шансов опознать погибших, а это означало, что предателя тоже будут считать мертвым. Он сможет сделать себе новое удостоверение личности и спокойно жить на деньги, которые получит за свое предательство, нисколько не опасаясь преследования.

Вдруг, тишину прорезал тонкий электронный сигнал, и Андерсон решил, что поисками предателя они могут заняться и потом.

— Таймер! — свистящим шепотом произнес О'Рейли — от страха и волнения у него срывался голос.

Через секунду сигнал прозвучал снова, и лейтенант понял, что умирающий наемник заманил их в ловушку. Таймер детонатора продолжал отсчитывать время, и их судьба — жизнь или смерть всего отряда, — зависела от его следующего приказа.

Ему потребовалась лишь доля секунды, время между двумя ударами сердца, чтобы понять и оценить всю ситуацию. Здесь было достаточно взрывчатки, чтобы произвести взрыв поистине колоссальных масштабов. Такой взрыв, наверняка, нарушит прочность всего подземного комплекса. Скорее всего, вырытые туннели обрушатся, так же как и та пещера, что вела к лифту. Даже если они сумеют отбежать достаточно далеко по коридорам и не попасть непосредственно под взрывную волну, они просто-напросто задохнутся здесь до того, как спасатели сумеют пробиться к ним через всю эту толщу земли и камней.

О'Рейли был экспертом в области техники, и у них был шанс обезвредить детонатор прежде, чем он сработает. Если у них хватит времени отыскать его. И если здесь не было запасного детонатора. И если он был знаком с конструкцией этого детонатора. И если в нем отсутствовал встроенный защитный механизм для предупреждения постороннего вмешательства.

Слишком много «если». Пытаться отключить детонатор — не выход, поэтому все, что им оставалось…

— БЕЖИМ!

Следуя его приказу, все трое развернулись и побежали по коридорам обратно.

— Шэй, Ли, — прокричал по рации Андерсон. — Возвращайтесь к лифту. Живо!

— Есть, сэр! — ответил один из них.

— Ждите нас столько, сколько потребуется, но если я отдам приказ, вы должны уходить без нас. Вам ясно?

В эфире повисло молчание — единственными звуками были топот ботинок и тяжелое дыхание троих солдат Альянса, бежавших рядом с ним по коридору.

— Рядовой! Ты слышишь меня? Если я прикажу уходить, вы, черт побери, уйдете, независимо от того будем мы на месте или нет!

В ответ он услышал неохотное: «Есть, сэр».

Они бежали по коридорам что было сил, скользя по полу и чуть не падая на поворотах. Это был бег наперегонки со временем, отчаянная попытка опередить таймер, который мог привести в действие детонатор в любую секунду. Не было времени проверять, есть ли впереди вражеская засада; они просто бежали и надеялись, что впереди чисто.

Наконец, они добежали до той комнаты, где Андерсон оставил Шэй и Ли, и тут их везение закончилось. Дах бежала впереди всех, ее длинные ноги позволяли ей с каждым шагом преодолевать большее расстояние, поэтому она на несколько метров опережала своих напарников. Она на полной скорости влетела в комнату… и попала прямо под автоматную очередь.

Последний выживший наемник, батарианец, ждал их. Наверное, он пробрался в комнату сразу после того, как Шэй и Ли по команде Андерсона вернулись к лифту. И вот он терпеливо ждал их там, надеясь получить шанс выплеснуть на них свой гнев.

Сила автоматной очереди сбила Дах с ног, и она тяжело рухнула на пол. Двигаясь по инерции, она чуть ли не перекувырнулась через голову и, отлетев в угол, будто сломанная кукла, осталась лежать неподвижно.

Андерсон оказался в комнате секундой позже, на бегу открыв огонь. В обычной ситуации, бежать на врага, который занял хорошую позицию, было равносильно самоубийству, но наемник сосредоточил все свое внимание на падающей Дах — он даже не посмотрел в направлении Андерсона. К тому времени как он развернулся и выстрелить в бегущего на него лейтенанта, тот уже практически с ним покончил; он был так близко от врага, что даже на бегу смог прицелиться и прострелить батарианцу грудь.

О'Рейли вбежал секундой позже, моментально остановившись, когда увидел Дах, лежащую лицом вниз в быстро расплывающейся луже крови.

— Пошел! — крикнул на него Андерсон. — Быстро к лифту.

О'Рейли коротко кивнул и побежал дальше, оставив позади Андерсона, который решил проверить свою павшую напарницу.

Лейтенант опустился на одно колено и перевернул ее на спину. Он чуть было не подпрыгнул от неожиданности, когда увидел, как она открыла глаза.

— Этот тупой ублюдок слишком низко целился, — с трудом проговорила она сквозь стиснутые зубы. — Он попал мне в ногу.

Андерсон посмотрел вниз, и убедился, что она говорит правду. Несколько случайных пуль пробили кинетические щиты, которые защищали ее грудь, и срикошетили от тяжелых пластин бронежилета, оставив только маленькие вмятины и царапины. Но ее правая нога, где броня была тоньше, и куда пришелся основной удар, была полностью разбита.

— Тебя когда-нибудь носили на руках, Дах? — спросил ее Андерсон. Он отложил в сторону свое оружие и принялся быстро снимать с себя бронежилет.

— Я не из тех девочек, которых носят на руках, сэр, — ответила она, срывая из себя пояс и сбрасывая все лишнее обмундирование.

— Ничего страшного, — пояснил он, помогая ей сесть. Ее бронежилет все еще был на ней, но они и так уже потратили слишком много времени. — Все, что от тебя требуется, это держаться.

Он помог ей обхватить его за шею и плечи, потом встал и на мгновение пошатнулся под ее тяжестью. Опустив назад руки, он для удобства обхватил ее за бедра, а она железной хваткой обвила руками его шею.

— Поехали, — пробормотала она, пытаясь скрыть мучительную боль в ноге, которая возникала при малейшем движении.

Андерсон сделал несколько неуверенных шагов, пытаясь идти как можно быстрее и в то же время сохранять равновесие с неудобной ношей на плечах. К тому времени как они добрались до большой пещеры со сталактитами, ему удалось настроиться на подходящий темп, что-то среднее между галопом и бегом трусцой. И тут сработал таймер.

Из главной лаборатории, сердца исследовательской базы, вырвалась чудовищная сила жара и огня, безжалостно сметая все на своем пути. Она сорвала с петель тяжелые стальные двери, оплавила стены и потолок и выворотила из пола толстые усиленные плиты.

В пещере, где они находились, последствия взрыва проявились в три этапа. Вначале земля под ними начала вздуваться, сбив его с ног. От сильного удара о камень Дах вскрикнула, но ее голос утонул во второй фазе взрыва — оглушительном грохоте, который эхом прокатился по всей пещере и заглушил все остальные звуки. И, наконец, из глубины комплекса на них навалилась стена раскаленного воздуха, которая прижала их к земле, обжигая легкие и не давая возможности сделать вдох.

Андерсон боролся со стихией за глоток воздуха, на секунду он чуть не потерял сознание. Пока он пытался прийти в себя, невидимая рука сдавила ему грудь и прижала к земле, а затем начала медленно отпускать, пока раскаленный от взрыва воздух не рассеялся по всей пещере.

Однако они все еще находились в опасности. От мощной взрывной волны прочность всего подземного комплекса оказалась нарушена. Гирлянды искусственных ламп болтались в разные стороны, отбрасывая на стены пещеры причудливые и безумные тени. И хотя у него все еще сильно звенело в ушах, он отчетливо услышал, как стены и потолок пещеры прорезали огромные трещины — пещера начала обваливаться.

— О'Рейли! — прокричал он по рации, надеясь, что трое солдат в лифте все еще могут его слышать. — Эта пещера вот-вот обрушится! Наверх! Немедленно!

— Как же вы с Дах? — Андерсон едва услышал ответ сквозь шум, хотя по тону О'Рейли было ясно, что капрал кричал во весь голос.

— Когда подниметесь на поверхность, отправьте лифт обратно вниз, — гневно проорал он. — А теперь шевелитесь! Это приказ!

Не дожидаясь ответа, Андерсон подполз к Дах и проверил ее пульс. Она была жива, но отключилась из-за сильной боли в ноге и контузии от взрыва. Собрав последние силы, лейтенант поднялся и забросил ее себе на плечи.

Он пустился в отчаянную гонку в надежде вырваться на свободу, а пещера вокруг них разваливалась на части. Сталактиты падали как огромные острые известняковые копья; на протяжении тысяч лет эти хрупкие колонны поддерживали потолок пещеры, и вот пришел их конец. Широкие трещины прочерчивали пол, стены и своды пещеры, огромные глыбы камня с грохотом обрушивались на пол и разбивались в пыль и мелкое крошево.

Андерсон изо все сил старался не попасть под обвал. Ему больше ничего не оставалось кроме как продолжать идти вперед и молиться, чтобы их не раздавило, поэтому он целиком сосредоточился только на том, чтобы сделать следующий шаг и не упасть. У него не было никакой уверенности, сумеют ли они выбраться. Гирлянды ламп раскачивались над ним и отбрасывали бешено пляшущие тени, усложняя и без того непростую задачу сохранить равновесие на неровной, качающейся земле. Ему сильно досталось во время взрыва. К тому же начала сказываться усталость. Мускулы его ног буквально горели огнем.

Тот выброс адреналина, который он ощущал в начале операции, теперь уже улетучился: его тело было выжато как лимон. Он шел все медленнее и медленнее, женщина, бессознательно свисающая с его плеч, казалась ему такой же тяжелой, как и массивные обломки камня, что падали с потолка вокруг них.

Когда наконец-то перед его глазами показался лифт, он не удивился, увидев О'Рейли, Шэй и Ли, все еще ожидающих его. Увидев, что их командир идет из последних сил, спотыкаясь на каждом шагу, все трое бросились ему на помощь. У Андерсона уже просто не осталось сил протестовать. Он позволил Дах соскользнуть с его плеч в руки подбежавшим рядовым. Один из них взял ее подмышки, а другой обхватил за бедра.

Освободившись от своей ноши, Андерсон потерял равновесие и чуть было не упал, но О'Рейли успел его подхватить. Опираясь на капрала, он кое-как сумел преодолеть последние двадцать шагов до лифта и без сил рухнул на пол.

Двери резко закрылись и кабина начала медленно подниматься вверх. Подъем проходил далеко не так гладко: лифт двигался рывками, а все механизмы пронзительно скрипели и визжали. Все молчали, будто боялись, что слова могут усугубить их положение. Андерсон так и лежал там, где упал, прислонившись спиной к стенке кабины. Он только и мог, что хватать ртом воздух, пытаясь отдышаться.

К тому времени как они поднялись наверх, в безопасность, он достаточно пришел в себя, чтобы заговорить.

— Я же сказал вам не ждать нас, — отчитывал он свой отряд, пока они возвращались к Гастингсу. Дах была по-прежнему без сознания, и рядовые так же несли ее на руках. — Мне следует вас всех разжаловать за невыполнение приказов! — И, выдержав паузу, он добавил. — В противном случае, мне придется представить вас всех к медалям.

ГЛАВА 4

Первый лейтенант Кали Сандерс была умной девушкой: она являлась одним из лучших техников Альянса по компьютерам и другим системам. Она была привлекательной, и другие солдаты всегда пытались добиться ее внимания, когда она не была на дежурстве. Она была молода — 26 лет, и как минимум полвека здоровой, полноценной жизни ожидали ее впереди. Но она знала, что вот-вот совершит самую большую ошибку в своей жизни.

Она осторожно оглядела бар, нервно потягивая выпивку, и постаралась вжаться в свой угол так, чтобы не привлекать ничьего внимания. Кали была вполне обычной девушкой среднего роста и телосложения. Единственное, чем она выделялась, так это своими светлыми волосами до плеч — генетически рецессивной чертой. Натуральные блондины практически полностью исчезли. А Кали была пепельной блондинкой с коричневыми прядями… Все еще было достаточно много людей, которые продолжали красить волосы в светлый цвет. Обычно Кали не выделялась из толпы. Это помогло ей избежать внимания и здесь — в Черной Дыре было полно народу.

Большинство посетителей бара были людьми. Неудивительно, учитывая то, что бар был высококлассным учреждением, до которого можно было добраться пешком от космопортов на Элизиуме, самой старой и самой большой колонии Альянса в Скайллийском Пределе. Но как минимум треть постоянных посетителей были инопланетянами. Среди них преобладали батарианцы. Кали различала в толпе их узкие головы, качающиеся на жилистых шеях. У них были большие ноздри и крупные, почти плоские носы в форме перевернутого треугольника, направленного вершиной книзу, в сторону тонких губам и заостренного подбородка. Их лица покрывали короткие и редкие волосы, которые напоминали мягкую шерсть на лошадином носу, хотя возле рта волосы были длиннее и толще. Плоская полоса выступающего хряща проходила по верхней части голову, спускаясь к затылку.

Но, несомненно, главной отличительной чертой этой расы было то, что они обладали двумя различными парами глаз. Одна пара была глубоко посажена в выдающихся костистых глазницах, которые выступали по обеим сторонам их лица и придавали их черепу примечательную форму алмаза. Вторая пара глаз была меньшей по размеру, и располагались глаза ближе друг к другу, выше на лице, но чуть ниже середины лба. Батарианцы имели обыкновение смотреть на вас всеми четырьмя глазами сразу, что приводило в замешательство представителей других рас с одной парой глаз, которые не знали, в какую пару им смотреть во время беседы. Неспособность сосредоточить взгляд на собеседнике приводила в замешательство большинство представителей других рас, и батарианцы всегда пытались использовать это преимущество при заключении каких-либо сделок и ведении переговоров.

Так же как и Альянс, батарианское правительство активно колонизировало Предел, пытаясь укрепиться в регионе, выгодном для установления своего влияния. Но сегодня в Черной Дыре можно было встретить представителей и других инопланетных рас. Кали разглядела в толпе нескольких турианцев, но их отличительные особенности были скрыты твердыми татуированными щитками из хрящей и кости, которые покрывали их головы и лица, как безумные языческие маски. Она заметила небольшую группу саларианцев с быстрыми бегающими глаза на другом конце помещения. Пара массивных кроганов-охранников маячила в тени возле дверей, подобно доисторическим динозаврам, стоящим на задних ногах. Несколько неповоротливых волусов, переваливаясь, ходили по комнате. Единственная официантка-азари, изящная и красивая, легко скользила в толпе, двигаясь от стола к столу и удерживая на весу поднос, заполненный напитками.

Кали пришла сюда одна, и ей казалось, что все остальные посетители стараются держаться группами. Они сидели за барной стойкой, толпились вокруг высоких столов, танцевали или просто подпирали стены. Казалось, каждый из них хорошо проводит время, смеясь и болтая с друзьями, коллегами или деловыми партнерами. Кали удивлялась, как они могут слышать друг друга в таком шуме. Постоянный гул сотни голосов, говорящих одновременно, поднимался к самому потолку и обрушивался на нее подобно волне. Она пыталась не обращать на это внимание, все больше вжимаясь в свой уголок.

Когда она пришла сюда в первый раз, то думала, что будет чувствовать себя комфортно в толпе. Возможно, она могла бы просто раствориться в безликой массе людей. Но напитки в Черной Дыре были такими же крепкими, как и неколебимая репутация заведения, и хотя она пила только второй стакан, ее чувства были уже слегка притуплены. Сейчас здесь было слишком много шума и движения. Кали не могла сосредоточиться на том, что происходило вокруг. Ни у кого здесь не было ни малейшей причины подозревать в чем-либо молодую женщину, стоящую в одиночестве в углу, но она поймала себя на том, что постоянно оглядывает помещение в поисках того, кто бы мог следить за ней.

В настоящий момент никто даже и не смотрел в ее направлении. Но это ее ничуть не успокоило. Она была в крайне затруднительной ситуации, и подогретая алкоголем паранойя вовсе не облегчала ее положения. Кали поставила стакан на маленькую стойку, встроенную в стену бара, и попробовала собраться с мыслями, оценивая положение.

Шестнадцать часов назад она без разрешения покинула расположение Исследовательского Комплекса Сайдона. Сам по себе уход с базы не являлся серьезным нарушением, но, когда она не явилась на свою смену восемью часами позже, ее положение намного осложнилось. Невыполнение обязанностей было достаточно серьезным проступком, и его могли занести в ее личное дело. А еще через четыре часа ее статус официально приравняют к преступлению НО — Несанкционированное Отсутствие, за которое придется отвечать на трибунале, затем последует постыдное разжалование и, возможно, даже тюремное заключение.

Она подняла свой недопитый стакан и сделала еще один длинный глоток, надеясь, что алкоголь приостановит стремительный поток ее мыслей. Все казалось таким простым вчера, когда она покинула базу. У Кали были доказательства того, что ее начальство проводило нелегальные исследования, и она собиралась сообщить об этом. Она села на корабль, покидающий базу, предъявив поддельный пропуск — для этого ей пришлось взломать охранную систему, — и через несколько часов прибыла сюда, на Элизиум. И где-то на середине полета она начала задумываться, правильно ли она поступила.

У нее было достаточно времени для того, чтобы осознать последствия своих действий, и, наконец, она поняла, что все поступки не могут быть только хорошими или только плохими, как ей казалось в начале. Она и представить себе не могла, скольких людей на базе могло затронуть официально начавшееся расследование. А что, если люди, с которыми она работала, люди, которых она считала своими друзьями, были как-то замешаны в этом? Действительно ли она хотела подставить их? Она чувствовала, что это было бы в какой-то степени предательством по отношению к ним.

Но ее нерешительность все-таки преодолела лояльное отношение к сослуживцам: она рисковала собственной карьерой. У нее были доказательства того, что на Сайдоне проводились несанкционированные исследования, и доказательства эти были получены незаконным путем — ей пришлось взломать файлы под грифом «совершенно секретно», и действовала она, руководствуясь исключительно своими подозрениями и интуицией. Ее подозрения оказались верны, но фактически все ее расследование было изменой Альянсу.

Чем больше Кали думала об этом, тем больше осознавала, что и понятия не имеет о том, во что же она себя втянула. Она не знала, действовало ли ее начальство в одиночку или всего лишь выполняло приказы тех, кто занимал более высокое положение. А что, если она сообщит об их незаконной работе именно тому человеку, который и отдал эти приказы? Изменится ли что-нибудь, или они просто замнут это дело? Может, она портит себе карьеру и рискует получить приличный тюремный срок ни за что?

По правде говоря, если они действительно захотят найти ее, это не составит для них особого труда. Она зарегистрировалась по поддельным документам на корабле, летящем на Элизиум, но она сомневалась, что Альянс пошлет кого-нибудь за ней. Они не сделают этого до тех пор, пока не пройдет более двадцати часов, и ее нарушение не станет преступлением. Значит, у нее еще оставалось немного времени, чтобы все обдумать.

Не то чтобы по-прошествие еще нескольких часов, что-то могло измениться. Она обдумывала эту проблему с тех пор, как приземлилась. Кали слишком нервничала, чтобы заснуть, она была слишком напугана, чтобы вернуться на Сайдон и принять наказание, слишком сбита с толку, чтобы продолжать начатое. Она переходила из одного питейного заведения в другое, выпивая лишь по паре стаканов, и уходила, чтобы немного протрезветь. Она никогда не оставалось в одном месте надолго, так как боялась привлечь к себе внимание. Из бара она шла в закусочную, а оттуда в какой-нибудь клуб, как будто надеялась, что на нее вдруг снизойдет неожиданное озарение, и все ее проблемы волшебным образом разрешатся.

Она взглянула на видеомонитор, вмонтированный в стену на противоположной стене бара. Он показывал новости, и взгляд Кали привлекло знакомое изображение. Хотя она и не могла слышать, что передавали в новостях, она узнала фотографию Исследовательского Комплекса Сайдона. Кали удивленно вздернула бровь и прищурилась, пытаясь прочесть строку, быстро бегущую по нижней части экрана.

… ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ БАЗА АЛЬЯНСА АТАКОВАНА…

Ее глаза широко распахнулись от волнения, и она со стуком опустила свой стакан на стол, расплескав остатки выпивки. Не обращая на это внимания, она вылезла из своего угла и начала пробираться сквозь толпу, расталкивая других посетителей, пока не подошла к монитору достаточно близко, чтобы расслышать слова диктора.

«Детали пока не уточняются, но мы получили официальное подтверждение от источников внутри Альянса, что, по-видимому, Исследовательский Комплекс Сайдона подвергся нападению террористов».

Желая услышать больше, Кали продвинулась вперед и нечаянно задела мужчину, который пролил свою выпивку. Мужчина повернулся к ней и сердито воскликнул: «Эй, смотри, куда лезешь…», но тут же замолчал, когда увидел, что его задела красивая молодая женщина. Кали даже не взглянула на него, она не могла оторвать взгляд от экрана.

«На место происшествия все еще не допускают репортеров, в ожидании проведения расследования Альянса, поэтому мы не можем предоставить никаких снимков».

Мужчина взглянул вверх на экран, изобразив интерес к происходящему, в надежде завязать знакомство с девушкой.

— Батарианцы, должно быть, — произнес он многозначительно.

Друг, с которым разговаривал мужчина, согласился с ним, стремясь произвести впечатление на девушку, прервавшую их беседу.

— Альянс ожидал нечто подобное уже несколько месяцев, — авторитетно заявил он тоном, не допускающим возражений. — Мой двоюродный брат служит там, и он сказал мне…

Пристальный взгляд Кали заставил его закрыть рот. Когда он замолчал, она повернулась обратно к экрану как раз вовремя, чтобы поймать конец сообщения.

«… нет никаких сообщений о выживших. А теперь к другим новостям. Посол людей на Камале недавно проводил пресс-конференцию, на которой объявил о подписании нового торгового соглашения…»

Выживших нет. Кали онемела от этих слов, как будто они нанесли ей оглушительный удар. А ведь только вчера она была на базе. Вчера! И если бы она не сбежала оттуда со своими глупыми разоблачениями, она сейчас была бы мертва. Комната поплыла перед ее глазами, и Кали почувствовала, что сейчас потеряет сознание.

Мужчина, которого она толкнула, поймал ее, когда она пошатнулась, и поддержал ее, пока она боролась с головокружением.

— Эй, в чем дело? — В его голосе слышалось неподдельное беспокойство. — С вами все в порядке?

— Что? — пробормотала Кали, даже не осознавая, что ее поддерживает совершенно незнакомый мужчина. Мужчина помог ей подняться, а затем отпустил, хотя и был готов броситься к ней на помощь, если бы она снова упала. Он положил руку ей на плечо, чтобы успокоить ее или, возможно, чтобы помочь ей сохранить равновесие.

— Вы знали кого-то на базе? У вас были там друзья?

— Да… То есть, нет.

Слишком большое количество выпитого, недосыпание и потрясение от того, что случилось на Сайдоне, совершенно выбило ее из колеи, но Кали почувствовала себя лучше, когда снова ощутила, что твердо стоит на земле. Ее живой ум уже анализировал ситуацию, и она, наконец, в полной мере осознала, что же только что произошло. Она покинула исследовательскую базу за считанные часы до того, как кто-то напал на нее. И теперь она была не только выжившей… но и подозреваемой!

Двое мужчин смотрели на нее с удивлением, смешанным с беспокойством. Она мягко освободилась от придерживающей ее руки и улыбнулась им.

— Извините. Эта история совсем сбила меня с толку. Я… у меня есть знакомые в Альянсе.

— Мы можем что-нибудь для вас сделать? — спросил второй мужчина.

Кали почувствовала, что он говорит искренне, он был просто добрым парнем, который заботится о девушке одной с ним расы. Но все, чего она сейчас хотела, так это просто покинуть это место, не предпринимая никаких действий, которые могли бы привлечь к ней внимание.

— Нет-нет, спасибо. Я в порядке. Спасибо вам, — говоря это, она сделала шаг назад. — Мне нужно идти. Я опоздаю на работу. Извините, что разлила ваш напиток.

Она повернулась и исчезла в толпе, направившись к дверям. Оглянувшись, она с облегчением увидела, что ни один из мужчин не сделал попытки последовать за нею. Они просто пожали плечами, забыв об этой странной встрече, и продолжили беседу.

Кали вышла из бара. На улице было темно и холодно. Новость об уничтожении Сайдона отрезвила ее, но она все-таки хотела побыть на свежем ночном воздухе, чтобы окончательно привести в порядок свои мысли.

Черная Дыра была расположена на одной из главных магистралей Элизиума. Так как солнце зашло совсем недавно, на улице еще было полно прохожих. Кали быстро спустилась по оживленной улице, никуда конкретно не направляясь. Она просто чувствовала необходимость двигаться. Она оглядывалась, пробираясь сквозь толпу пешеходов. Паранойя опять начала охватывать ее, и она шарахалась от каждого встречного и вздрагивала при каждом резком звуке. Она чувствовала себя уязвимой рядом с этими незнакомыми людьми.

Пустынный переулок показался ей надежным укрытием. Она устремилась по узкой улочке и остановилась только тогда, когда добежала до конца квартала. Шум толпы и транспорта, доносившийся с проспектов, был теперь совсем слабым шорохом.

Новости о Сайдоне изменили все. Ей нужно было переосмыслить ситуацию. Стало ли ее исчезновение каким-то образом причиной нападения? Трудно было поверить в то, что это простое совпадение, но все же она не могла представить себе, как два этих происшествия могли быть связаны между собой.

Одно было известно наверняка: ее сейчас ищут. Ей придется заметать следы, найти способ улететь с Элизиум, и сделать это так, чтобы ее не смогли отследить. Ей нужно найти поддельное удостоверение личности или подкупить кого-нибудь, чтобы незаконно попасть на корабль. Если она останется здесь еще на некоторое время, кто-нибудь, связанный с…

Кали вскрикнула, когда почувствовала, как тяжелая рука опустилась ей на плечо. Она обернулась и обнаружила, что смотрит прямо в грудь огромного, внушающего страх мужчины с такой же пугающей хваткой. Взглянув вверх, она встретилась с его холодным и жестким взглядом.

— Кали Сандерс? — Это было скорее обвинение, чем вопрос.

Испуганная, она попыталась отступить назад, изворачиваясь и пытаясь освободиться. Удерживающий ее мужчина грубо встряхнул ее, и она поморщилась от боли, когда его ногти впились ей в ключицу.

— Лейтенант Кали Сандерс, вы арестованы по подозрению в организации заговора против Альянса.

Удивление Кали длилось всего секунду, а потом она увидела одежду, которая была на мужчине. Сейчас она четко разглядела его униформу: Военная полиция Альянса. Должно быть, он заметил Кали на проспекте, а затем последовал за ней в этот пустынный переулок.

Решимость покинула ее. Она опустила голову, ей ничего не оставалось, кроме как сдаться.

— Я не делала этого, — прошептала она. — Это не то, что вы думаете.

Он усмехнулся, как будто не поверил ей, но все-таки убрал руку с ее плеча. Кали уже чувствовала, как под одеждой набухает синяк. Мужчина вытащил пару наручников и помахал ими перед ней так, чтобы она их разглядела. Суровым тоном он приказал:

— Повернитесь, лейтенант. Руки за спину.

Она поколебалась, затем кивнула. Сопротивление только усугубило бы положение. Она была невиновна, и теперь ей придется доказывать это перед военным трибуналом.

— Не пытайтесь бежать, — предупредил он. — Я уполномочен применить оружие, если потребуется.

Его слова обратили ее внимание на оружие на его бедре, когда она медленно поворачивалась к нему спиной, подчинившись приказу. Краем глаза она заметила пистолет Страйкер производства Эхилского Синдиката, закрепленный на бедре мужчины. Ее мозг выдал предупреждение, когда она почувствовала, как наручники защелкнулись на ее правом запястье. Стандартным оружием для всего персонала Альянса был пистолет Хайне-Кейдар Р7, но уж никак не Страйкер!

Она осознала это спустя секунду после того, как наручники защелкнулись на ее левом запястье. Повинуясь инстинкту и выбросу адреналина, Кали резко откинула голову назад. За свои усилия она была вознаграждена смачным хрустом, когда ее затылок впечатался прямо в лицо мнимого военного полицейского Альянса. Она обернулась, когда мужчина упал на колени, ошеломленный ее внезапным нападением. Его руки безвольно болтались по бокам, из носа и рта текла кровь, образуя, темное пятно на лице, и Кали ударила его коленом прямо в поврежденное лицо, нанося ему еще большую травму.

Удар отшвырнул его назад, он упал на бок, издав булькающий звук, и задохнулся, когда кровь попала ему в горло. Его тело дергалось, и он размахивал ногами, пытаясь защититься от Кали. Но она был безжалостна. Она не знала, кем был этот самозванец — наемником или убийцей, но она прекрасно понимала, что если не избавится от него сейчас, то умрет.

Вспоминая приемы рукопашного боя, которым весь персонал Альянса обучался во время основной подготовки, она с легкостью уклонилась от его слабых ударов. Ее единственным оружием были ее ноги, так как руки были скованы за спиной. Она двигалась вокруг распростертой фигуры так, чтобы стальные носки и тяжелые каблуки ее армейских сапог попадали по уязвимым местам на его голове и груди.

Ее противник перекатился на живот, пытаясь защититься. Кали секунду колебалась, а затем нащупала его оружие в кобуре. Она прыгнула вперед и наступила сапогом на его пальцы, раздавливая их и превращая в кровавое месиво из костей и плоти. Она не обратила никакого внимания на завывания и сдавленные крики человека, который пытался умолять ее о пощаде, захлебываясь кровью и выплевывая выбитые зубы. Он все еще был в сознании, а значит, представлял угрозу. Она с силой ударила его в висок, возможно, даже проломив ему череп. Его тело дернулось, а затем обмякло. Сильный удар по ребрам не вызвал никакой реакции, убедив Кали в том, что мужчина отключился.

Она опустилась на землю рядом с телом, двигаясь очень быстро на тот случай, если бы кто-то сейчас вышел на улицу, чтобы узнать, что послужило причиной шума. Самозванный полицейский сковал ее руки за спиной, но он плохо потрудился. Металлические кольца свободно скользили на ее запястьях, что позволяло Кали двигать их на несколько дюймов вверх и вниз к предплечью, но этого было достаточно для того, чтобы освободиться. Изворачиваясь и стараясь изо всех сил, она сумела выгнуть тело так, что ей удалось опустить руки вниз к бедрам, а затем еще ниже, к коленям. Она перекатилась на спину и на бок, изгибаясь так, что смогла вытащить ноги из кольца скованных рук. Ее руки все еще оставались в наручниках, но, по крайней мере, сейчас они хотя бы находились перед ней.

Подавляя рвотный рефлекс, она поползла на руках и коленях через лужу крови своего нападавшего и оказалась прямо над неподвижным телом. Он все еще дышал, но дыхание его было прерывистым и затрудненным. Кали перевела дыхание, она не знала, как она еще держится. Она не чувствовала никакого раскаяния от того, что жестоко избила его, она всего лишь спасала свою жизнь. И все же она была рада, что смерть этого человека не останется на ее совести.

Ее жизнь спасли тренировки и выброс адреналина. А также легкомыслие ее противника. Но как только адреналин исчез, и она огляделась, то ощутила первые признаки паники. Она была солдатом, но никогда не принимала участия в боях. И она никогда не сталкивалась ни с чем подобным.

Давай же, Сандерс! Голос внутри нее принадлежал ее бывшему инструктору по тренировкам, хотя слова были ее собственными. Ты еще не выбралась из этой передряги.

Она скрипнула зубами, решительно настроившись закончить начатое. И все же Кали содрогнулась, когда зашарила руками по пропитанному кровью поясу мужчины. Она нашла ключи, чтобы освободиться от наручников. Однако сделать это оказалось даже труднее, чем протащить ноги через кольцо скованных рук, так как Кали пришлось зажать ключ в зубах и попытаться попасть им в замок. Но через несколько минут бесплодных попыток она наконец-то услышала щелчок, и наручники упали с ее левой руки. Со свободной рукой ей потребовалась всего секунда, чтобы открыть второй замок, и вот она была уже свободна.

Кали бросила быстрый взгляд вокруг, с облегчением удостоверившись, что на улицу по-прежнему никто не вошел. Она вытащила оружие из кобуры мужчины, проверила предохранитель и повесила его себе на пояс под куртку. Она поднялась и замерла. Она не знала, на кого работает тот человек, который лежал у ее ног без сознания, но было очевидно, он искал именно ее. Это означало, что и другие, вероятно, тоже ее искали. Они будут вести наблюдение за космопортами, дожидаясь, когда же она покинет эту планету. Она попала в ловушку. Она даже не могла вернуться на главную улицу. Только не сейчас, когда ее одежда испачкана в крови.

У нее оставался только один выход. Кали сделала еще один глубокий вдох, чтобы успокоиться, и, оставив тело лежать на том же месте, двинулась прочь от оживленных проспектов. Остаток ночи она провела, пробираясь по боковым улицам Элизиума, стараясь не попадаться никому на глаза, медленно продвигаясь к дому единственного человека, к которому она могла обратиться за помощью. Человека, с которым, как она пообещала своей матери, она не заговорит никогда.

ГЛАВА 5

За десять лет, прошедшие с момента открытия Камалы батарианскими разведчиками, она успела превратиться в одну из самых важных планет Скайллийского Предела. На большинстве других колонизированных планет первичное население было мало, и поэтому поселенцы в основном сосредотачивались вокруг одного главного города. Камала же могла похвастаться сразу двумя отдельными густонаселенными районами, в каждом из которых проживало более миллиона человек: Юджон, столица планеты, и слегка превосходящий ее по населению Хейтр, в котором находились основные космопорты.

Города располагались на расстоянии почти в 500 километров друг от друга, на противоположных краях обширной негостеприимной пустыни — источника быстрого развития Камалы. Именно здесь, под тонким слоем оранжевого песка и твердой красной скальной породы находились самые богатые залежи нулевого элемента в Пределе. Нулевой элемент был самым ценным топливом в галактике, и колонисты со всех сторон стекались на Камалу в попытках разбогатеть, работая на сотнях добывающих и перерабатывающих предприятий, разбросанных по всей пустыне. Большинство населения планеты составляли батарианцы, и только они в полном объеме пользовались привилегиями гражданства и местных законов. Но, как и на любой другой колониальной планете, здесь никогда не иссякал поток туристов и иммигрантов всех возможных рас из Пространства Цитадели.

Камала была, пожалуй, самой богатой колониальной планетой батарианцев, а Эдан Хад-дах был одним из самых богатых батарианцев на Камале. Судя по всему, он входил в десятку богатейших личностей всего Скайллийского Предела и не пытался скрыть этого. Обычно он одевался по последнему слову моды: созданные мастерами-азари, его костюмы были сшиты из лучших материалов, импортируемых с самой Тессии. Его внешний вид был пышным и экстравагантным — сбегающая вниз черная мантия с яркими вкраплениями красного, выгодно подчеркивающая оттенки его кожи. Но для сегодняшней встречи он надел обычный коричневый костюм, а сверху тускло-серое пальто. Для того, кто привык поражать окружающих показной напыщенностью, сегодняшнее обыденное одеяние Эдана Хад-даха было практически идеальной маскировкой.

В обычный день Эдан наслаждался бы в данный момент стаканчиком спиртного на ночь, маленькими глотками потягивая лучший ханарский ликер в своем уютном особняке в Юджоне. Но эта ночь решительно отличалась от всех остальных. Вместо того чтобы наслаждаться покоем и роскошью, он сидел на жестком стуле, в богом забытом складе, в пустыне на окраине Хейтра, ожидая самого знаменитого охотника за головами во всем Пределе. А Эдан не любил ждать.

Однако ждал он не один. Дюжина членов банды наемников под названием Синие Солнца, околачивалась на складе. Шестеро из них были батарианцами, двое турианцами, а остальные были людьми.

Эдан также не любил людей. Как и его собственная раса, они ходили на двух ногах. И хотя они были почти одинакового роста с батарианцами, люди имели более широкую грудь, более мощные руки и ноги. У них были короткие, крепкие шеи и квадратные головы. Кроме того их лицам, казалось, недоставало выражения и интеллекта из-за того, что у них было лишь по два глаза. Вместо ноздревых отверстий у них были странные выступы на лице, называемые носами. У них даже рты были необычными — их губы были настолько полными и пухлыми, что оставалось только удивляться, как им удается четко произносить слова. В общем, люди больше всего походили на азари — еще одну расу, которую не любил Эдан.

Но он был не из тех, кто мог позволить личным предубеждениям помешать делу. Кроме Синих Солнц, в Скайллийском Пределе было еще несколько так называемых частных охранных организаций, и большинство из них просили меньше за свои услуги, но Солнца были известны благодаря своей осторожности и безжалостной эффективности одновременно. В прошлом Эдан несколько раз пользовался их услугами, когда предоставлялась возможность для «нетрадиционного» ведения бизнеса, и поэтому он не понаслышке знал, что их репутация была вполне заслужена. И он не хотел доверять столь важную миссию кому-то еще только лишь из-за того, что Солнца стали с недавних пор принимать в свои ряды людей. Даже несмотря на то, что именно человек из их числа провалил задание на Элизиуме.

В обычной ситуации Эдан не стал бы напрямую общаться с наемниками. Он предпочитал работать через своих агентов и посредников, чтобы сохранить инкогнито, а также, чтобы избежать общения с теми, кто находился ниже него по социальному положению. Но тот, кого он собирался нанять сегодня, настоял на личной встрече с ним. Эдан вовсе не собирался приводить охотника за головами к себе домой… или встречаться с ним в одиночку. Поэтому он облачился в неприметные одежды, покинул свой особняк и на частном самолете отправился за несколько сотен километров к окрестностям города-близнеца Юджона на другом краю пустыни. И теперь он проводил ночь вместе с наемниками в холодном, пыльном складе, сидя на жестком стуле, от которого у него болела спина и немели ноги. А охотник за головами опаздывал уже на час!

Но он уже не мог передумать и отступиться. Он слишком глубоко увяз во всем этом. Синие Солнца, присутствующие здесь, знали, кем он был, и теперь он был вынужден сделать их своими личными охранниками, пока работа не завершится. Это была необходимая мера, ведь только так он мог сохранить свою личность в тайне от остальных наемников Синих Солнц. То, что произошло на Сайдоне, не могло остаться незамеченным, а Эдан не мог позволить кому бы то ни было обнаружить его причастность к этому делу. Он также не мог позволить себе оставлять какие-либо следы и именно поэтому согласился на сегодняшнюю встречу.

— Он здесь, — Эдан слегка вздрогнул, услышав голос. Один из Синих Солнц, батарианец, тихо подкрался к нему сзади и теперь стоял настолько близко, что мог шептать ему прямо на ухо.

— Приведите его, — быстро вернув себе самообладание, ответил Эдан. Наемник кивнул и вышел, а его хозяин поднялся с ужасно неудобного стула. Через мгновение появился и почетный гость.

Он был, пожалуй, самым впечатляющим кроганом из всех, что когда-либо видел Эдан. Ростом почти два с половиной метра и весом около двухсот килограмм, он мог считаться крупным даже по меркам своей расы рептилий, но он не был громадным. Как и у всех кроганов, верхняя часть его спины была чуть выгнута, что придавало ему горбатый вид. Широкий нарост из кости и чешуи лишь усиливал этот эффект. Нарост начинался в верхней части спины, закрывал шею и плечи наподобие толстого панциря, и почти сливался с крупной головой. Грубые кожистые пластины прикрывали верх его черепа и заднюю часть шеи. Его черты были прямыми и грубыми, почти доисторическими. У него не было ни четко различимого носа, ни ушей, а его глаза были маленькими и располагались далеко друг от друга, по обеим сторонам головы. Но глаза эти светились жестокой хитростью.

Кроганы могли прожить несколько столетий, и с возрастом их цвет лица становился более тусклым и темным. Кожа этого крогана была сплошь покрыта коричневыми и бурыми крапинами; от бледно желтых и зеленых оттенков, характерных для молодых представителей его рода, не осталось и следа. Сеть бесцветных рубцов и шрамов украшала его лицо и шею — эти следы прошлых битв создавали жуткое впечатление, будто все его кровеносные сосуды были готовы прорваться через поверхность кожи. На нем был легкий бронежилет, но оружия видно не было — его забрали на входе, в соответствии с приказом Эдана. Но даже без оружия он излучал опасность и угрозу.

В походке крогана была какая-то странная, тяжелая грация, будто некое стихийное бедствие двигалось по складу — безжалостное и неудержимое. Четверо наемников Синих Солнц шагали по двое по обеим сторонам от него. Их присутствие должно было припугнуть охотника за головами, и, в случае если переговоры осложнятся, они должны были удержать его от проявления агрессии. Но очевидно было, что напуганы именно они. Их напряжение чувствовалось совершенно ясно — будто бы они шли по краю вулкана, готового вот-вот взорваться. Один из них, человек с татуировкой в виде синего солнца вокруг левого глаза, постоянно держался за свой пистолет, висящий у него на боку, будто бы прикосновение к оружию придавало ему храбрости.

В иной ситуации их волнение показалось бы Эдану забавным, если бы ему не приходилось сейчас полагаться на их защиту. Батарианец решил, что сделает все, что в его силах, чтобы эта встреча прошла гладко.

Подойдя ближе, кроган остановился и оскалил зубы, его губы растянулись, обнажив острые клыки… или, может, это была такая улыбка. Он застыл в нескольких шагах от батарианца, по бокам от него все еще стояли четверо наемников.

— Меня зовут Скарр, — прорычал гость столь низким голосом, что по полу прошла вибрация.

— Я Эдан Хад-дах, — ответил батарианец, слегка склонив голову влево, что было знаком восхищения и уважения среди представителей его расы. Скарр склонил свою голову в ответ, но его поклон вышел в правую сторону — таким жестом обычно приветствовали подчиненных.

Эдан невольно вспыхнул от негодования. Либо Скарр пытался оскорбить его, либо кроган просто не понимал значения жестов. Он решил остановиться на последнем варианте, хотя, исходя из того, что он слышал о Скарре, первый вариант был более чем вероятен.

— Обычно я не встречаюсь лично с теми, кого нанимаю, — объяснил он, — но в твоем случае я решил сделать исключение. Твоя репутация и навыки достойны того, чтобы я изменил своим принципам.

Скарр насмешливо фыркнул, пропустив мимо ушей комплимент.

— А твоя репутация подразумевает одежду получше. Уверен, что сможешь заплатить за мои услуги?

Со стороны батарианцев в комнате раздался недоуменный шепот. Сомневаться в достатке того, кто стоял выше тебя по социальному положению, было смертельным оскорблением среди батарианцев. И снова Эдан задался вопросом, сделал ли Скарр это замечание нарочно. К счастью, ему уже приходилось общаться с менее культурными расами галактики, к тому же он нанимал Скарр не из-за его знания этикета.

— Можешь быть уверен, у меня достаточно денег, чтобы заплатить тебе, — ровным и спокойным голосом ответил он. — Это простая работа.

— Это как-то связано с базой на Сайдоне?

Эдан в удивлении коротко моргнул своими внутренними глазами. Переговоры были утонченным искусством обмана и дезинформации, где каждая из сторон утаивала что-то в попытке одержать верх. А Эдан только что лишился своего преимущества. Его неосознанная реакция подтвердила, что он хотел сохранить это в тайне… если конечно кроган сообразил, что к чему.

— Сайдон? С чего ты это взял? — подчеркнуто ровным голосом спросил он.

Скарр пожал своими широкими плечами.

— Простое предчувствие. Кстати, мой гонорар только что возрос.

— В твои задачи входит просто найти и уничтожить цель, — продолжал Эдан. Его голос не изменился, однако внутри он проклинал себя за упущенное преимущество.

— Цель? Всего одна?

— Всего одна. Человек, женщина.

Кроган повернул по сторонам свою голову, рассматривая дюжину или более того Синих Солнц, рассредоточенных по складу.

— У тебя тут много людей. Почему бы тебе не поручить эту грязную работенку им?

Эдан колебался. Он предпочитал задавать вопросы и не любил отвечать на них. Он опасался допустить еще одну ошибку в переговорах. Но даже эта его нерешительность выдала больше, чем он ожидал.

Скарр рассмеялся коротким лающим смешком.

— Эти салаги завалили дело, не так ли?

Каждый наемник на складе напрягся при этих словах, лишь подтверждая сказанное кроганом. Не то чтобы это имело значение — каким-то образом Эдан знал, что Скар поймет обман, сколько не отрицай, поэтому он просто кивнул, уступая еще одно очко своему оппоненту.

— Что произошло? — кроган желал знать все детали.

— Я нанял Синих Солнц, чтобы они разыскали ее и доставили ко мне для допроса, — признал Эдан. — Один из них заметил ее на Элизиуме. Остальные нашли его спустя несколько часов ползающим по улице и пытающимся собрать свои зубы.

— Вот что случается, когда скупишься нанять настоящего профессионала, — это замечание крогана стало последней каплей.

Человек с татуировкой выхватил свой пистолет и ударил крогана рукояткой по голове сбоку. Сила удара заставила голову Скарра сильно качнуться в сторону, однако он не упал, а развернулся с ужасающим рычанием и отвесил напавшему на него такой силы удар левой рукой, что сломал тому шею.

Трое оставшихся наемников навалились на Скарра еще до того, как тело их товарища осело на землю. Их общий вес тянул большого чужака к полу. Перед встречей Эдан дал им четкое указание не убивать Скарра без крайней необходимости… он нужен был, чтобы выследить сбежавшую женщину. Поэтому вместо того, чтобы застрелить охотника за головами, они втроем пытались удержать его и вырубить ударами своих пистолетов.

К сожалению, никто не сказал Скарру, что он не может убивать их. Длинный зазубренный нож, до этого спрятанный то ли в сапоге, то ли за поясом, то ли в рукаве, как по волшебству возник в его руке. Эдан отскочил от дерущихся, когда лезвие ножа перерезало горло одному из наемников. Обратным движением кроган полоснул по второму наемнику, попав в место стыка двух броневых пластин между коленом и бедром, и рассек тому бедренную артерию. Наемник инстинктивно попытался зажать сильно кровоточащую рану обеими руками, а Скарр со всей силы всадил нож ему в сердце, пробив защитный жилет.

Лезвие ножа тут же застряло в кости, и пока кроган пытался вытащить его, последний оставшийся в живых наемник, еще один человек, воспользовался шансом и, откатившись в сторону, вне зоны досягаемости ножа, тут же вскочил на ноги. Человек выхватил свой пистолет и направил его на залитого кровью охотника за головами, все еще лежавшего на полу.

— Ни с места! — срывающимся от страха голосом прокричал человек.

Скарр быстро посмотрел по сторонам, не обращая внимания на врага перед собой. Он насчитал еще восемь наемников внутри склада, каждый из них держал свою штурмовую винтовку нацеленной на него. Скарр выронил нож и поднял руки над головой, медленно вставая с пола. Он повернулся лицом к Эдану, а тот наемник, что держал пистолет, на всякий случай отступил на пару шагов назад.

— Ну и что дальше, батарианец?

Эдану, наконец, удалось захватить первенство в переговорах, и он собирался развить свой успех.

— Может, мне следует приказать им убить тебя прямо на месте, — он сосредоточил взгляд своих внутренних глаз на Скарре, а взглядом второй парой глаз обвел помещение, подчеркивая этим тот факт, что охотник за головами был окружен.

Кроган едва сдержался, чтобы не посмеяться над этой пустой угрозой.

— Если бы ты хотел убить меня, они бы меня застрелили еще до того, как я успел вытащить нож. Но они этого не сделали. Значит, ты приказал им не убивать меня, из чего следует, что я нужен тебе больше, чем пара мертвых наемников. Моя цена только что опять возросла.

Даже будучи окруженным вооруженными наемниками, держащими его на мушке, кроган оказался достаточно сообразительными и вновь повернул ситуацию в свою пользу. Эдан недооценил интеллект Скарра. Он поклялся себе, что больше никогда не совершит подобной ошибки. Он подумал, сколько еще раз в прошлом Скарра недооценивали… и что произошло с теми, кто совершал такой промах.

— В моем бизнесе ты мог бы заработать кучу денег, Скарр, — произнес Эдан, не пытаясь скрыть невольного уважения в голосе.

— Я зарабатываю кучу денег в этом бизнесе. И я убиваю людей в дополнение к этому. Так что хватит ходить вокруг да около, лучше перейдем прямо к делу.

Эдан слегка кивнул головой и моргнул всеми четырьмя глазами сразу, что было сигналом наемникам опустить оружие. Им не очень-то понравилось, что Скарр убил троих их товарищей, но преданность для них значила меньше, чем деньги. А от того, что трое были мертвы, их собственная доля лишь увеличилась.

Один только молодой человек, тот самый, с пистолетом, стоящий ближе всех к крогану, не желал подчиняться. Он в недоумении посмотрел на остальных, все еще держа на мушке Скарра.

— Что вы делаете? — крикнул он остальным. — Мы не можем просто так дать ему уйти!

— Не глупи, мальчик, — проговорил Скарр. — Убив меня, ты не вернешь своих мертвых друзей. Это было простое недоразумение.

— Заткнись! — крикнул тот в ответ, сосредоточив все свое внимание на противнике.

Голос крогана понизился до угрожающего шепота.

— Хорошенько подумай, прежде чем сделаешь следующий шаг, человек. Никто больше не желает в этом участвовать. Только ты и я.

Наемник начал дрожать, но все-таки по-прежнему держал свое оружие нацеленным на Скарра. А того, казалось, это совсем не волновало.

— Я досчитаю до трех, и ты опустишь свой пистолет.

— Да что ты? — крикнул наемник. — Сделаешь один шаг, и ты покойник!

— Раз.

Эдан заметил, что вокруг крогана внезапно появилась тонкая аура, едва видимая даже двум парам его глаз. Воздух вокруг охотника за головами слегка задрожал, будто свет в помещении начал искажаться вокруг него.

Скарр был биотиком! Кроган оказался одним из немногих, способных управлять темной энергией — незначительными количествами силы, которые заполняли все так называемые пустые места во вселенной. В обычной ситуации темная энергия была слишком слаба, чтобы оказывать сколь-нибудь заметное действие на реальный мир, однако биотики усилием разума могли собирать ее в крайне плотные поля. Обладая врожденным талантом к подобным действиям, биотики дополнительно усиливали их при помощи тысяч микроскопических имплантантов, хирургическим путем вживленных в их нервную систему. Такие индивидуумы могли использовать биотическую реакцию, чтобы высвободить накопленную энергию одним направленным выбросом. Именно это сейчас и делал Скарр — он пытался выиграть время, чтобы набрать достаточно энергии и обрушить ее мощь на глупого человека, нацелившего на него пистолет.

Но наемник не понимал, что происходит. Среди представителей человеческой расы не было индивидуумов со скрытыми биотическими способностями; Эдан подозревал, что этот человек даже не догадывается о существовании подобной силы. Но он очень скоро с ней познакомится.

— Два.

Наемник открыл было рот, но так и не успел произнести ни слова. Скарр выбросил свой сжатый кулак в его сторону, и по воздуху прошла волна невидимой темной энергии, направленная на его противника. Ничего не подозревающего человека подняло в воздух и отбросило назад на несколько метров. Он тяжело приземлился на спину, выронив пистолет.

На мгновение он оказался оглушен, но этого мгновения хватило Скарру чтобы пересечь разделявшее их пространство и схватить наемника за горло своей трехпалой рукой. Он легко поднял человека одной рукой, в то же время медленно сдавливая его шею. Наемник пытался пнуть крогана и хватал того за руку, но все без толку.

— Ты умрешь от руки истинного Боевого Мастера кроганов, — обыденным тоном сказал ему Скарр, а лицо его жертвы в это время стало сначала красным, а затем синим. — Надеюсь, ты понимаешь, какая честь тебе оказана.

Остальные наемники Синих Солнц, не двигаясь, наблюдали за всем происходящим с холодным презрением. По их реакции Эдан понял, что им вовсе не нравилось это представление, но ни один из них не вмешался и не попытался остановить Скарра. Ведь это могло поставить под угрозу жизнь их клиента… или вызвать ярость крогана.

Попытки наемника освободиться постепенно слабели, а затем глаза его закатились, и он затих. Скарр встряхнул его еще разок, а затем с силой сжал его горло, окончательно ломая трахею, и с отвращением бросил тело на пол.

— Мне показалось, ты сказал ему, что досчитаешь до трех, — заметил Эдан.

— Я солгал.

— Впечатляет, — признал Эдан, кивком указывая на тела. — Я лишь надеюсь, у тебя выйдет также хорошо с Кали Сандерс. Конечно, тебе сначала придется найти ее.

— Я найду ее, — с твердой уверенностью ответил кроган. — Именно этим я и занимаюсь.

Джон Гриссом проснулся посреди ночи от какого-то стука под дверью. С недовольным ворчанием он вылез из кровати и набросил на плечи поношенный халат. Он не потрудился застегнуть его — любой назойливый посетитель, осмелившийся побеспокоить его в такой час, будет вынужден лицезреть его в его трусах.

Он ожидал чего-то подобного с тех пор, как услышал, что на Сайдон было совершено нападение. Наверняка это кто-то из армейских шишек Альянса пытается уговорить его сделать публичное заявление или выступление. Или же это какой-нибудь журналист, желающий увидеть реакцию одного из самый известных идолов человечества. Но, кто бы это ни был, его ждало разочарование. Он был в отставке. Он покончил со своим геройством — просто-напросто устал быть неким символом для всего человечества. Теперь он был лишь старым больным человеком, живущим на офицерскую пенсию.

Он щелкнул выключателем и, щурясь от яркого света, попытался стряхнуть с себя остатки беспокойного сна. Затем он медленно побрел от спальни, расположенной в глубине его маленького одноэтажного жилища, к входной двери. Стук, тем временем не прекращался, а наоборот постепенно становился все более настойчивым и сильным.

— Да иду я, черт побери! — крикнул он, но даже и не подумал прибавить шагу. Хорошо хоть не надо было беспокоиться, что шум разбудит соседей — их просто-напросто не было. Во всяком случае, не так близко, чтобы услышать что-нибудь. С его точки зрения это было главным преимуществом его дома.

Элизиум казался хорошим место, где можно было жить после отставки. Колония находилась на достаточном отдалении от Земли или других крупных обитаемых районов, так что люди вряд ли стали бы приезжать сюда из праздного любопытства. А учитывая то, что население Элизиума составляло несколько миллионов человек, здесь можно было легко затеряться в толпе. Не говоря уже о том, что колония была безопасной, спокойной и хорошо охраняемой. Он мог бы найти и более удаленную планету, но в менее развитой колонии он столкнулся бы с тем, что его стали бы считать чем-то вроде спасителя или лидера, если бы произошло что-то экстраординарное.

Однако и здесь все было не так хорошо, как хотелось бы. Когда он только прибыл на Элизиум пять лет назад, местные политики постоянно докучали ему, стараясь либо привлечь его в свою партию, либо пытаясь получить его одобрение их собственных кандидатур. Гриссом предпочел оставаться предельно честным и непредвзятым: всем просителям он советовал катиться ко всем чертям.

Где-то через год люди перестали беспокоить его. Однако примерно раз в полгода он получал короткое видеопослание от Альянса с предложением вернуться и помочь на службе человечеству. Ему было всего пятьдесят с небольшим; по их словам, не тот возраст, чтобы просто сидеть, сложа руки. Он же никогда не удосуживался ответить. Гриссом полагал, что и так уже сделал слишком многое на службе человечеству. Его военная карьера всегда стояла для него на первом месте, из-за нее он потерял свою семью. Но это было только началом. После его легендарного путешествия через ретранслятор Харона, начался настоящий цирк с привлечением средств массовой информации: тысячи и тысячи интервью, и длилось это целых пять лет. Ситуация только ухудшилась после его действий в ходе Войны Первого Контакта: еще больше интервью, публичных выступлений, личных встреч с адмиралами, генералами, политиками, официальные дипломатические церемонии при встрече с представителями всех этих уродливых инопланетных рас, на которых натыкался Альянс. Но теперь с этим покончено. Пусть кто-нибудь другой хватает знамя и размахивает им — он же хотел, чтобы его просто оставили в покое.

А теперь вот какие-то недоумки взяли и атаковали базу Альянса, которая находилась, выражаясь в галактических масштабах, буквально на пороге Элизиума. Было очевидно, что кто-то мог посчитать это хорошим поводом вновь начать беспокоить его. Но нужно ли было делать это прямо посреди ночи, черт возьми?

Он подошел к двери, но стук все еще не прекращался. Наоборот, он становился все более настойчивым и нетерпеливым, по мере того как он медлил. Отпирая замок, Гриссом решил, что пошлет незваного гостя ко всем чертям, если тот окажется из Альянса. Если же это будет корреспондент, врежет ему — или ей — прямо по физиономии.

На пороге стояла напуганная молодая женщина. Она дрожала в холодной темноте, и была вся в крови, так что он не сразу узнал ее.

— Кали?

— Я попала в беду, — дрожащим голосом произнесла она. — Мне нужна твоя помощь, папа.

ГЛАВА 6

— Цитадель разрешает посадку, — прозвучал голос пилота по корабельной связи. — Расчетное время прибытия — 17 минут.

Через главный иллюминатор Гастингса Андерсон наблюдал за Цитаделью — величественной космической станцией, которая была культурным, экономическим и политическим центром галактики. Отсюда, с расстояния в несколько тысяч километров, она походила на пятиконечную звезду — пять толстых лучей, отходящих от центрального кольца.

И хотя Андерсон видел ее множество раз, он не переставал восхищаться ее колоссальными размерами. Центральное кольцо было диаметром в 10 километров, каждый луч простирался на 25 километров в длину и имел 5 километров в поперечнике. За 2700 лет, прошедшие с момента учреждения Совета Цитадели, огромные многонациональные центры или как их еще называли «кварталы», были построены в каждом луче — целые города в многоуровневой внутренней части станции. 40 миллионов жителей всех возможных рас, из всех уголков исследованной галактики жили здесь.

В мире просто-напросто не существовало другой подобной станции. Даже величие Арктура меркло по сравнению с ней. Но не только размер отличал Цитадель от других станций: как и ретрансляторы массы, она была построена Протеанцами. Ее корпус был выполнен из того же практически неуничтожимого материала, что и ретрансляторы — технологическое достижение, которое ни одна раса не смогла повторить с момента таинственного исчезновения Протеанцев 50 тысяч лет назад. Даже несколько дней обстрела из самого совершенного оружия оставили бы на корпусе всего пару царапин.

Это не значит, что кто-то когда-либо пытался атаковать Цитадель. Станция была расположена в центре объединения нескольких ретрансляторов, глубоко внутри плотной галактической туманности. Это давало ей несколько преимуществ в защите: навигация внутри туманности была затруднена, поэтому любому вражескому флоту потребовалось бы время на то, чтобы организовать атаку. А за это время, через несколько десятков ретрансляторов, находящихся неподалеку, могли подоспеть подкрепления практически из любого уголка галактики.

Если же кому-либо удалось бы пробиться через внешние кольца обороны к самой станции, то ее длинные лучи могли сложиться вдоль центрального кольца, тогда станция превращалась из пятиконечной звезды в подобие длинной цилиндрической трубы. И в таком виде станция была практически неприступна.

Последним рубежом защиты служим Флот Совета, объединявший силы кораблей турианцев, саларианцев и азари, которые постоянно патрулировали близлежащее пространство. Андерсону потребовалось всего пара секунд, чтобы найти среди них Путь Предназначения, дредноута азари. Этот корабль являлся не только великим символом мощи Совета. В четыре раза превышая размеры любого корабля землян, с экипажем почти в пять тысяч человек, Путь Предназначения был самым грозным из когда-либо созданных боевых кораблей. Как и самой Цитадели, ему не было равных.

Конечно же, корабли Флота Совета были не единственными здесь. Туманность Змеи была центром галактической сети ретрансляторов массы — все дороги, так или иначе, вели в Цитадель. Движение кораблей здесь постоянно было таким плотным, что это было одним из немногих мест в галактике, где могли столкнуться два судна.

Особенно плотные скопления кораблей наблюдались возле свободно плавающих станций разрядки. Создание полей эффекта массы, необходимых для сверхсветовых путешествий, требовало накопления мощных зарядов энергии в двигателях кораблей. Если оставить двигатель в таком состоянии, то переполнение его энергией могло вызвать мощный энергетический выброс через корпус корабля — выброс, достаточный чтобы поджарить всякого соприкасающегося с металлическими частями корпуса человека на борту, начисто сжечь все электронные системы и даже расплавить металлические переборки.

Чтобы избежать таких катастрофических последствий, большинству кораблей требовалось разряжать свои двигатели каждые двадцать — тридцать часов. Чаще всего такая разрядка производилась на планетах или путем высвобождения накопившейся энергии через магнитные поля огромных космических тел — звезд или газовых гигантов. Однако поблизости от Цитадели не было достаточных по размеру космических тел. Вместо этого, вокруг Цитадели были сооружены специальные станции, пристыковавшись к которым, корабли могли разрядить накопившуюся энергию и лететь дальше на обычных субсветовых двигателях.

К счастью, Гастингс разрядил свой двигатель около часа назад, когда только прибыл в систему. С тех пор они ожидали разрешения на посадку, которое только что и получили.

Андерсону не было нужды волноваться за стыковку — экипаж выполнял подобные рутинные операции сотни раз. Поэтому он просто погрузился в созерцание подплывающей Цитадели, которая, увеличиваясь, постепенно закрывала собой весь иллюминатор. Огни жилых кварталов мерцали и переливались яркими точками на фоне призрачного, вращающегося сияния туманности на заднем плане.

— Она великолепна.

Андерсон подпрыгнул от неожиданности, услышав голос прямо позади себя.

Старший сержант Дах усмехнулась:

— Извините, лейтенант. Не хотела вас напугать.

Андерсон взглянул на ее повязки и фиксатор, который целиком скрывал ее ногу от бедра до лодыжки.

— Вы замечательно управляетесь с этой штукой, сержант. Я и не слышал, как вы подкрались.

Она пожала плечами:

— Врачи говорят, я полностью поправлюсь. За мной должок.

— Нет, так дело не пойдет, — ответил с улыбкой Андерсон, — я же знаю, что ты сделала бы для меня то же самое.

— Я тоже так думаю, но думать и делать — не одно и то же. Так что… спасибо.

— Только не говори, что ты пришла сюда из лазарета только чтобы поблагодарить меня.

— На самом деле, я подумала, не прокатишь ли ты меня еще разок на закорках, — ухмыльнулась она.

— И не думай об этом, — со смехом ответил Андерсон. — Я же чуть не надорвался, вытаскивая тебя оттуда. Тебе бы не помешало сбросить парочку килограммов.

— Осторожнее, сэр, — предупредила она, на пару сантиметров оторвав от пола ногу в фиксаторе. — Этой штукой я могу отвесить приличный пинок.

Андерсон с усмешкой повернулся обратно к иллюминатору:

— Заткнись и наслаждайся видом, Дах. Это приказ.

— Есть, сэр.

У Андерсона ушло всего несколько минут на оформление таможенных документов. Они пристыковались в доке Альянса, а у военных, возвращающихся с задания, здесь были высшие привилегии. Офицеры Службы безопасности Цитадели проверили его документы, сверили отпечаток большого пальца, а затем произвели беглый досмотр его личных вещей, перед тем как пропустить внутрь. Андерсону было приятно, что оба офицера оказались людьми; в прошлом месяце в доках Альянса еще можно было встретить нескольких офицеров-саларианцев из-за нехватки персонала. Командование обещало нанимать больше людей, и, похоже, они сдержали свое обещание.

Оставив позади порт, он вошел в лифт, который должен был доставить его на основной уровень станции. Андерсон зевнул — теперь, когда он был в увольнительной, он ощутил насколько устал во время операции. Он с нетерпением ждал того момента, когда окажется в своей квартире. Учитывая то, сколько времени он проводил на службе, содержание квартиры в Цитадели могло показаться чрезмерной расточительностью. Но он должен был чувствовать, что где-то есть место, которое он мог назвать домом, даже если ему приходилось проводить в этом месте всего одну неделю в месяц.

Лифт остановился, двери открылись, и Андерсон шагнул прямо в бурлящий водоворот света и звука, которые были сутью кварталов Цитадели. Толпы людей заполняли улицы, представители всех рас шли по своим делам во всех направлениях. Общественный транспорт жужжал на монорельсе над головой. В вагонах проносились рабочие, студенты, и обычные ротозеи. Нижние улицы были заполнены маленькими наземными транспортными средствами, снующими туда-сюда по проспектам, в спешке обгоняющими друг друга. В Цитадели был час-пик.

По счастью, ему не надо было ловить такси или дожидаться транспорта. Его квартира находилась всего в 20 минутах ходьбы, поэтому он забросил свою сумку поудобнее на плечо и влился в людской поток, пытаясь протолкаться через сводящие с ума толпы народа.

По пути на него постоянно накатывали волны электронной рекламы. Куда бы он ни взглянул, везде были сияющие голографические изображения, невообразимые рекламные щиты тысяч различных компаний из сотен разных миров. Еда, напитки, автомобили, одежда, развлечения — в Цитадели можно было купить все, что угодно. Однако лишь небольшая часть рекламы предназначалась людям, потому что они все еще составляли меньшинство населения станции, а корпорации предпочитали тратить деньги на рекламу для рас с более многочисленными рынками сбыта. Но с каждым месяцем Андерсон замечал все больше и больше своих соплеменников среди этого гудящего и суетливого улья.

Андерсон понимал, что людям было важно интегрироваться в межзвездное сообщество. И во всей галактике не было для этого лучшего места, чем Цитадель — места, где было представлено все разнообразие культур галактики. Именно это было главной причиной, почему Андерсон снимал квартиру в кварталах. Он хотел понять другие расы, и самым быстрым способом сделать это, было жить среди них.

Добравшись до своего дома, он остановился у дверей произнести свое имя, чтобы система распознания голоса впустила его внутрь. Его квартира располагалась на втором этаже, поэтому он не стал пользоваться лифтом и затащил свою сумку по лестнице. У дверей квартиры он снова назвал свое имя, а когда дверь открылась, ввалился внутрь и бросил вещи посреди прихожей. Он слишком устал, поэтому не стал включать свет, проходя через маленькую кухню в единственную спальню. Дверь квартиры с тихим шипением автоматически закрылась за ним, но он едва ли расслышал это. Когда он, наконец, добрался до спальни, то, не раздеваясь, рухнул на кровать. Он был измотан до предела, но все же рад, что оказался дома.

Андерсон проснулся через несколько часов. В вечно движущейся Цитадели понятия «день» и «ночь» мало что значили, однако когда он повернулся, чтобы взглянуть на часы, на цифровом циферблате светились цифры «17:00». В людских колониях и на кораблях Альянса по-прежнему использовалось двадцатичетырехчасовое время, основанное на Земном Согласованном Универсальном Времени, которое было утверждено в конце XX столетия как замена устаревшему Гринвичскому времени. В Цитадели, однако, все жили по стандартному двадцатичасовому галактическому времени. Ситуацию еще больше усложняло то, что час здесь делился 100 минут, по 100 секунд в каждой… при этом такая секунда была примерно вдвое короче обычной земной.

Таким образом, двадцатичасовой стандартный галактический день был примерно на 15 % длиннее обычного земного двадцатичетырехчасового дня. Андерсон старался не задумываться об этом, потому что от этого у него болела голова, и ему начинали сниться кошмары. И не удивительно, учитывая генетическую память предков, живших на Земле.

Через три часа начнется новый день, и ему предстоит встретиться с послом с докладом по ситуации на Сайдоне. Встреча была назначена на 10:00, а это означало, что у него была еще уйма свободного времени. Надо было бы поспать еще пару часов перед встречей, но он уже не чувствовал усталости. Поэтому Андерсон вскочил с кровати, снял с себя одежду и забросил ее в маленькую стиральную машину. Он быстро принял душ, переоделся в свежую гражданскую одежду, а затем включил компьютерный терминал, чтобы прочитать почту и новости.

Информационное сообщение в галактике было непростой задачей. Массовые двигатели могли разгонять корабли до сверхсветовых скоростей, однако сигналам, передаваемым через холодную пустоту космоса традиционными способами, по-прежнему требовались годы, чтобы преодолеть пространство между звездными системами.

Передача информации, личных посланий или просто наборов данных на расстояние в тысячи световых лет могла осуществляться двумя путями. Информация могла доставляться роботами-курьерами — беспилотными кораблями, запрограммированными на прохождение сети ретрансляторов массы кратчайшим возможным способом. Но роботы-курьеры были дорогим удовольствием из-за дороговизны топлива. А если нужно было пройти через несколько ретрансляторов, то им требовалось много часов, чтобы достичь точки своего назначения. Это было непрактично, если речь шла о двухсторонней связи.

Другим способом связи, созданным специально для общения в реальном времени, была передача данных через экстранет, сеть радиомаяков, расположенных по всей галактике. Информацию можно было передавать в форме обычных радиосигналов к ближайшей сети маяков. Эти маяки, посредством тончайших лучей массовых полей, были связаны с такими же маяками, расположенными за сотни, и даже тысячи, световых лет. Это было этаким космическим аналогом оптоволоконных кабелей, использовавшихся на Земле в конце XX века. По этим узким каналам сигналы могли передаваться со скоростью, в тысячи раз превышающей скорость света. Радиосигнал мог передаваться от одного маяка к другому практически мгновенно. Если маяки были хорошо настроены друг на друга, то можно было даже поговорить с кем-нибудь на другом конце галактики. Задержки при этом составляли бы не более одной десятой секунды.

Однако, хотя благодаря сети экстранет общение стало возможным, оно все еще не было общедоступным. Триллионы людей в тысячах разных миров ежесекундно пользовались экстранетом, перегружая ограниченную пропускную способность каналов связи. Чтобы справиться с перегрузками, информация отсылалась точно определенными пакетами данных, а место в каждом пакете распределялось строго в соответствии с приоритетом важности. Высший приоритет имели организации, относящиеся к галактической безопасности. Следующими были правительственные и военные организации всех рас, входящих в Совет; за ними шли средства массовой информации. Оставшееся свободное место продавалось всем желающим с аукциона.

На самом же деле, все оставшееся свободное место в каждом пакете покупалось провайдерами экстранета, которые затем перепродавали его своим частным подписчикам. В зависимости от провайдера, а также от того, сколько подписчики были готовы заплатить, они могли получать свои сообщения с задержками от нескольких часов до нескольких недель.

Но Андерсону не нужно было волноваться из-за всего этого. Так как он был офицером Альянса, его персональный почтовый ящик экстранета официально обновлялся каждые 15 минут. Использование официального почтового ящика для личных сообщений было одним из преимуществ его положения.

Во входящих было только одно сообщение. Он нахмурился, прочитав адрес отправителя. Это не было сюрпризом, но он был не рад видеть это письмо. На мгновение он подумал, что будет лучше проигнорировать письмо, но затем понял, что это будет просто ребячеством. Лучше было сразу же покончить с этим.

Он открыл письмо, которое состояло из нескольких электронных документов и короткого видео от поверенного по делам разводов.

Когда он запустил видео, на экране возник образ Иб Хамана, его адвоката. В свои шестьдесят Иб был полным лысеющим мужчиной. Он был одет в дорогой костюм и сидел за столом в своем кабинете, который Андерсон успел слишком хорошо изучить за прошедший год.

— Лейтенант, я не стану утомлять вас банальными расспросами о ваших делах… Я знаю, что все это нелегко для вас и Синтии.

— Ты прав, черт возьми, — пробормотал Андерсон. Видео продолжалось.

— Я отсылаю вам копии всех документов, которые вы подписали при нашей прошлой встрече. Теперь они подписаны и Синтией тоже.

Человек на экране опустил глаза вниз и просмотрел кое-какие бумаги на столе, а затем вновь взглянул в камеру.

— Также я посылаю вам копию квитанции на мой гонорар. Я понимаю, для вас это будет небольшим утешением, но вам повезло, что у вас с Синтией нет детей. Все могло бы быть гораздо сложнее и гораздо дороже. Когда заходит спор о том, с кем остаться ребенку, дела рассматриваются не так легко, как в вашем случае.

Андерсон фыркнул. Ничто из всего этого не казалось ему таким «легким».

— Брак будет официально расторгнут с момента, указанного в документах. Полагаю, к тому времени, как вы получите это сообщение, вы уже будете разведены. Если у вас есть какие-либо вопросы, лейтенант, то свяжитесь со мной в любое время. И если вам еще когда-либо понадобится моя…

Видео прервалось в тот момент, когда Андерсон удалил письмо. Он не планировал когда-либо еще встречаться или беседовать с Иб Хаманом. Этот человек был хорошим адвокатом; у него были разумные расценки, он всегда был честен с ним и беспристрастен в деле о разводе. Фактически он был образцом точности и профессионализма. Но если бы он был сейчас здесь, Андерсон разбил бы ему лицо.

«Забавная штука», — подумал Андерсон, выключая компьютер. Он только что пережил два самых древних и самых обременительных обычая людей: брак и развод. И сейчас пришло время пережить еще более древний обычай — он собирался отправиться в бар и напиться.

ГЛАВА 7

Логово Хоры был единственным ресторанчиком рядом с квартирой Андерсона. Он не был каким-то притоном, как могло показаться из названия, однако производил впечатление сомнительного местечка. В этом-то и была его особая притягательность, наряду с изящными танцовщицами и крепкими напитками. Но Андерсону больше всего нравились местные завсегдатаи.

В любое время в Логове были посетители, но здесь никогда не было толкучки. В кварталах было полно более популярных заведений, куда люди приходили себя показать… или посмотреть на других. Сюда же приходили, чтобы поесть, выпить и расслабиться самые обычные люди, которые жили и работали поблизости. Если конечно можно было назвать «обычными людьми» собрание всех возможных видов инопланетян.

Конечно же, здесь даже люди были инопланетянами. Андерсон мгновенно почувствовал это, как только шагнул за порог. Десятки глаз обратились в его сторону, многие с нескрываемым интересом рассматривали его, когда он на мгновение задержался на входе.

Не то чтобы люди были здесь чужими. К примеру, ханары, полупрозрачные существа, похожие на трехметровых медуз, были гораздо более необычны и редки. Большинство рас, путешествующих в космосе, были двуногими, ростом от одного до трех метров. Существовал даже ряд теорий, объясняющих такое сходство. Некоторые из этих теорий были достаточно приземленными, другие же были весьма странными и умозрительными.

Основываясь на том факте, что большинство рас, населяющих Цитадель, поднялись до уровня межзвездных перелетов после обнаружения наследия Протеанцев, скрытого на планетах внутри их родных звездных систем, многие антропологи верили, что Протеанцы сыграли определенную роль в галактической эволюции.

Андерсон, однако, придерживался наиболее распространенной теории, которая утверждала, что у двуногих существ есть некоторые эволюционные преимущества, которые и позволили им распространиться по всей галактике. Наличие протеанских архивов знаний также легко объяснялось. Для Протеанцев было естественно обучать разумные, но примитивные расы, которые были похожи на них самих. Различные расы, такие, например, как люди, сначала прошли путь эволюции, а затем появились Протеанцы, чтобы учить их, но не наоборот. Теория параллельной эволюции находила дальнейшее подтверждение в том, что большинство рас, населяющих Цитадель, были углеродными формами жизни, сильно зависели от воды и дышали смесью газов, напоминающей состав атмосферы Земли.

На самом деле, практически все населенные планеты в галактике были, по сути, похожи на Землю в некоторых ключевых особенностях. Они располагались в системах, звезды которых относились к G-типу по классификации Моргана-Кинана, которая по-прежнему применялась Альянсом. Их орбиты находились на определенном расстоянии от звезды, известном как «зона жизни»: слишком близко к солнцу вода просто испарится, а слишком далеко от него будет существовать только в форме льда. Именно поэтому время, которое требовалось таким планетам, чтобы совершить полный оборот вокруг своей звезды было практически одинаковым. Стандартный галактический год, среднее арифметическое азарского, саларианского и турианского года, был всего лишь в 1,09 раза длиннее земного.

Нет, думал Андерсон, проходя через зал к свободному месту у стойки бара. Люди выделялись вовсе не из-за каких-то физических особенностей или внешнего вида. Они были всего лишь новичками, но новичками, изрядно подпортившими первое впечатление о себе.

Двое турианцев неотрывно смотрели на него своими птичьими глазами, провожая его взглядом как пара ястребов, готовых наброситься на ничего не подозревающую мышь. Турианцы были примерно одного роста с людьми, но гораздо более худые. У них были тонкие кости, а их фигуры были острыми и угловатыми. Их трехпалые руки выглядели как птичьи когти, а их головы и лица покрывали твердые, серо-коричневые хрящевые и костные маски, на которые они обычно наносили полосы и племенные татуировки. Сверху и сзади черепа маски переходили в короткие тупые шипы, а книзу расширялись, закрывая лоб, нос, верхнюю губу и щеки, что делало турианцев похожими друг на друга. Глядя на них, Андерсон всегда вспоминал о родственной связи между динозаврами и птицами.

Он на мгновение встретился с ними взглядом, а затем отвел глаза, тщательно стараясь игнорировать их. Сегодня вечером он был в плохом настроении, но он вовсе не собирался заново начинать Войну Первого Контакта. Вместо этого он стал смотреть на танцовщицу-азари на сцене в центре бара.

Из всех рас, входящих в Совет, азари были самыми многочисленными, а также больше всех остальных походили на людей. Во всяком случае, на человеческих женщин — они были высокими и стройными, с правильными, пропорциональными фигурами. Азари были однополой расой — они не разделялись на мужчин и женщин, но на взгляд Андерсона, они все были женщинами. Их лица имели синий или зеленоватый оттенок, но процедура изменения оттенка кожи была достаточно простой, поэтому среди них можно было встретить очень похожих цветом кожи на людей. Только их затылки выдавали в них инопланетян. Вместо волос у них были волнистые изгибы кожи, не то чтобы непривлекательные, но слишком чужие и неестественные у существ, которые в остальном настолько походили на людей.

Азари были загадкой для Андерсона. С одной стороны они были очень красивыми и привлекательными существами. Они, казалось, наслаждались этой своей особенностью и часто выбирали открыто соблазнительные или провокационные профессии. Азари часто были танцовщицами или работали в сфере сопровождения. С другой стороны, они были самой уважаемой, почитаемой и влиятельной расой в галактике.

Известные своей мудростью и прозорливостью, азари, по общепринятому мнению, были первыми после Протеанцев, кто начал межзвездные перелеты. Они также первыми обнаружили Цитадель и являлись основателями Совета. Азари контролировали самые обширные территории и имели больше влияния, чем любая другая раса.

Андерсон прекрасно знал все это, но зачастую ему было трудно воспринимать их одновременно как главную политическую силу в галактике и как волнующих кровь артисток на сцене. Он знал, что проблема была в нем, вернее в его человеческих наклонностях и предрассудках. Было глупо судить по всей расе на основе ее отдельных представителей. Но суть проблемы лежала глубже, чем простое впечатление, произведенное несколькими танцовщицами. Азари выглядели как женщины, а это противоречило исконно патриархальным людским стереотипам.

По крайней мере, он осознавал свою предвзятость и пытался бороться с ней. К сожалению, множество людей чувствовали то же, что и он, но, в отличие от него, были готовы дать волю своим желаниям и страстям. И это только подтверждало то, как много им еще предстоит узнать об остальной галактике.

Продолжая наблюдать за танцовщицей на сцене, Андерсон подумал, что небольшими различиями в их физиологии довольно легко пренебречь. Он слышал множество красочных историй о межрасовых сексуальных отношениях, он даже смотрел пару видеозаписей. Он гордился широтой своих взглядов, однако эта сторона межрасового общения всегда вызывала в нем отторжение. В случае же с азари, он мог понять притягательность этого. Кроме того, он слышал, что они крайне искусны в любви.

Но, в любом случае, он был здесь не за этим.

Он отвернулся от сцены как раз в тот момент, когда бармен-волус вразвалку подошел к нему, чтобы обслужить. Родная планета волусов имела гравитацию в полтора раза выше, чем на Земле, поэтому волусы были ниже ростом, чем люди, их тела были настолько плотными и коренастыми, что они казались почти шарообразной формы. Если турианцы походили на ястребов или соколов, то волусы напоминали Андерсону ламантинов — морских коров, которых он видел в океанарии во время своего прошлого визита на Землю: медлительные, неуклюжие и почти комичные.

Воздух в Цитадели был более разреженным, чем на родине волусов, поэтому они вынуждены были носить дыхательные маски, скрывающие их лица. Но Андерсон достаточно много времени провел в Логове Хоры, чтобы узнать этого конкретного волуса.

— Налей мне выпить, Маавда.

— Конечно, лейтенант, — ответил бармен, его голос прохрипел через дыхательную маску и складки кожи на горле. — Какой напиток предпочитаете?

— Удиви меня. Давай чего-нибудь новенького. И покрепче.

Маавда вытащил синюю бутылку с полки позади бара и достал стакан из-под стойки.

— Эласа, — объяснил он, наливая в стакан бледно-зеленую жидкость, — из Тессии.

Родной мир азари. Андерсон кивнул, а затем сделал пробный маленький глоток. Напиток был резким и холодным, но оказался довольно приятным на вкус. Долгое послевкусие было достаточно сильным и явно отличалось от первого глотка. Это был горьковатый вкус с резкими нотками сладости. Если описать вкус одним словом, то больше подошло бы слово «пикантный»

— Неплохо, — сказал он одобрительно, делая еще один глоток.

— Некоторые называют его Спутником Печали, — заметил Маавда, усаживаясь напротив и склоняясь к своему клиенту. — Грустный напиток грустного человека.

Лейтенант улыбнулся про себя: бармен-волус почувствовал уныние своего клиента-человека и проявил достаточно участия и такта, не спрашивая напрямую о его проблемах. Это было еще одним доказательством того, во что верил Андерсон: несмотря на все видимые внешние и культурные различия, по сути своей почти все расы испытывали одинаковые желания, чувства и имели одни и те же базовые ценности.

— Я сегодня получил плохие известия, — ответил он, проводя пальцем по ободу своего бокала. Он мало что знал о традициях волусов, поэтому был не вполне уверен, как описать ситуацию. — У вас есть понятие «брака»?

Бармен кивнул.

— Это формальный союз двух людей, так? Юридически узаконенный процесс спаривания. У моего народа есть похожий обычай.

— Так вот, я только что узнал, что получил развод. Я и моя жена больше не связаны этими формальными обязательствами. Мой брак официально недействителен, начиная с сегодняшнего дня.

— Мне жаль твою потерю, — прохрипел Маавда. — Но я удивлен. Прежде, ты никогда не упоминал, что был женат.

В этом-то и была проблема. Синтия жила на Земле, а Андерсон — нет. Он находился либо в Цитадели, либо нес вахту, патрулируя Предел. Он был прежде всего солдатом, а уже потом мужем… а Синтия заслуживала большего.

Он залпом допил остатки своего напитка и со стуком опустил стакан обратно на стойку.

— Повтори, Маавда.

Бармен исполнил его просьбу.

— Возможно, это всего лишь временные трудности? — спросил он, наполняя стакан Андерсона. — Может, со временем вы сойдетесь снова?

Андерсон покачал головой.

— Ничего не выйдет. Все кончено. Пора двигаться дальше.

— Легко сказать, нелегко сделать, — с пониманием ответил волус.

Андерсон выпил еще стакан, на этот раз опять маленькими глотками. Было неразумно налегать на незнакомый напиток — каждый действовал на организм по-разному. Он уже начинал чувствовать необычные ощущения. Тепло разливалось по его телу, по рукам и ногам, вызывая покалывание и зуд в пальцах. Ощущения не были неприятными, просто незнакомыми.

— Насколько сильна эта штука? — спросил он бармена.

— Зависит от того, сколько ты выпьешь, — пожал плечами Маавда. — Если хочешь, чтобы тебя унесли отсюда, я могу оставить тебе всю бутылку.

Предложение волуса было чертовски заманчивым. Андерсон хотел напиться до беспамятства, хотел забыть все: тупую, пульсирующую боль развода, жуткие картины убитых людей на Сайдоне, долгий, неопределенный стресс, который всегда преследовал его в первые несколько дней увольнения. Но утром у него была назначена встреча с послом Земли в Цитадели, и он не хотел появляться там с похмелья.

— Извини, Маавда. Я, пожалуй, пойду. Завтра у меня встреча с утра пораньше. — Он допил свой бокал и поднялся, убедившись, что комната не вращается вокруг него. — Запиши на мой счет.

Мельком взглянув на танцовщицу-азари, он повернулся и пошел к выходу. Двое турианцев пристально смотрели на него, когда он проходил мимо их стола, и один из них что-то пробормотал себе под нос. Андерсону не нужно было понимать слова, чтобы распознать оскорбление.

Он замер на месте, его кулаки непроизвольно сжались по мере того как в нем закипал гнев. Но он тут же взял себя в руки. Появляться на завтрашней встрече с похмелья было непозволительно. Однако объяснять, почему Служба безопасности забрала его за драку с двумя турианцами, которые слишком много болтали, было гораздо хуже.

Это была одна из отрицательных сторон ношения формы офицера Альянса. Он символизировал собой всю свою расу, по его действиям судили обо всем человечестве. Даже если его разум заполняли тяжелые мысли, а желудок — крепкая выпивка, он не мог позволить себе роскошь разбить пару физиономий. Глубоко вздохнув, он просто пошел дальше, проглотив свою гордость и не замечая жестокий издевательский смех, раздавшийся сзади, потому что был на службе.

Прежде всего, солдат. Всегда.

ГЛАВА 8

Андерсон встал в 07:00. У него слегка болела голова — небольшие последствия его позднего визита в Логово Хоры. Но пробежка в пять километров на беговой дорожке, которую он держал у себя в углу, и горячий душ вывели последние остатки эласы из его организма.

К тому времени, как он переоделся в свою выстиранную и выглаженную униформу, он снова чувствовал себя человеком. Он загнал все мысли о Синтии и о разводе в самый дальний уголок своего сознания — пришло время двигаться дальше. Этим утром у него была лишь одна цель — получить кое-какие ответы касательно Сайдона.

Он прошел по улице до остановки общественного транспорта. Он предъявил свое военное удостоверение, а затем вошел в скоростной лифт, который доставлял людей из нижних кварталов в расположенный высоко наверху Президиум.

Андерсону всегда нравилось бывать в Президиуме. В отличие от кварталов, которые занимали длинные лучи Цитадели, Президиум был построен внутри центрального кольца станции. И хотя здесь располагались все правительственные учреждения и посольства различных рас, Президиум разительно отличался от раскинувшегося позади мегаполиса.

Президиум был спроектирован так, чтобы поддерживать обширную парковую экосистему. Большое пресноводное озеро располагалось в центре уровня, холмистые поля зеленой травы окружали его со всех сторон. Движение воздуха, легкое, как весенний ветерок, вызывало небольшие волны на поверхности озера и разносило ароматы тысяч деревьев и цветов по всему Президиуму. Сияние рукотворного солнца лилось с искусственного синего неба, заполненного белыми кучевыми облаками. Эта иллюзия живой природы была настолько совершенна, что почти все, включая Андерсона, не могли отличить ее от настоящей.

Правительственные здания также были построены в гармонии с природой. Кроме плавно изогнутой арки, обозначающей край центрального кольца станции, здания были ненавязчиво вписаны в природный ландшафт. Широкие открытые аллеи вились от здания к зданию, подчеркивая воспроизведенный с поразительной точностью пейзаж в сердце Президиума — идеальное сочетание формы и содержания.

Однако как только Андерсон вышел из лифта, он напомнил себе, что он любил Президиум не за его природное великолепие. Доступ во внутреннее кольцо Цитадели был запрещен практически всем, кроме правительственных чиновников, военных, а также тех, у кого было официальное дело здесь. В результате Президиум был единственным местом в Цитадели, где Андерсон мог отдохнуть от безумной толпы.

Это не значит, что здесь вообще никого не было. Галактическая бюрократия включала в себя тысячи граждан каждой расы, работавших в посольствах своих планет в Президиуме, включая и людей. Но число находящихся здесь было во много раз меньше тех миллионов, которые населяли кварталы.

Он наслаждался мирным покоем, пока шел прогулочным шагом по берегу озера по направлению к посольству, где у него была назначена встреча. Вдалеке виднелась Башня Цитадели, в которой Совет принимал послов с прошениями касательно галактических законов и политики. Шпиль Башни величественно вздымался над остальными зданиями, едва видимый там, где изгиб центрального кольца образовывал искусственный горизонт.

Сам Андерсон никогда там не был. Если бы ему вздумалось обратиться к Совету, он сделал бы это с соблюдением всех формальностей, и, скорее всего, с его прошением к совету обратился бы посол. Но это вполне его устраивало. Он был солдатом, а не дипломатом.

Он прошел мимо одного из хранителей — представителя молчаливой загадочной расы, которая поддерживала порядок и проводила ремонтные работы во внутренней части Цитадели. Они напоминали ему гигантских тлей — толстые зеленые тела с большим количеством тонких рук и ног, постоянно снующие туда-сюда по какому-нибудь делу.

О хранителях было мало что известно. Они жили только в Цитадели; они просто были там и ждали, пока азари не нашли станцию почти три тысячи лет назад. Они отреагировали на прибытие новой расы так, как отреагировал бы слуга на возвращение хозяина — они старались сделать все, чтобы азари поскорее освоились в Цитадели.

Все попытки прямого общения с хранителями встречали молчаливое, пассивное сопротивление с их стороны. Казалось, единственной целью их существования было служение Цитадели — ее обслуживание и ремонт. До сих пор не прекращались споры, были ли они на самом деле разумными существами. Некоторые теории утверждали, что они были лишь биороботами, машинами, запрограммированными на генетическом уровне заботиться о станции. Все их действия и побуждения контролировались исключительно инстинктами, заявляла теория, поэтому они не имели ни малейшего понятия о том, что их создатели исчезли 50 тысяч лет назад.

Андерсон, как обычно, не обратил на хранителя никакого внимания. Они были настолько привычной частью станции, настолько незаметными и непритязательными существами, что многие люди воспринимали их как часть обстановки.

Через пять минут он добрался до здания, которое служило посольством землян. Он вошел, слегка улыбнувшись, когда увидел привлекательную молодую женщину-секретаря, сидящую в приемной. Она взглянула на него, как только он подошел, ответив ему своей ослепительной улыбкой.

— Доброе утро, Аврора.

— Давненько вас тут не было, лейтенант, — ее голос был теплым, манящим и доверительным — идеальный голос для приветствия любых посетителей посольства. Он радовал слух, также как и ее лицо радовало глаз. — Мне уже начало казаться, что вы избегаете меня, — поддразнила она его.

— Нет, я лишь пытаюсь держаться подальше от неприятностей.

Свободной рукой она нажала пару клавиш на своем компьютере и взглянула на экран.

— Ох, — сказала она, изображая глубокую озабоченность, — у вас назначена встреча с самой послом Гойл. — она выгнула бровь, игриво подкалывая его. — Мне показалось, вы сказали, что пытаетесь держаться подальше от неприятностей.

— Я сказал, что пытаюсь, — парировал он. — Я не говорил, что мне это удается.

Он был вознагражден легким смехом, по всей видимости, подготовленным заранее и хорошо отрепетированным, который, тем не менее, прозвучал тепло и искренне.

— Капитан уже здесь. Я сообщу им, что вы пришли.

Андерсон кивнул и легким шагом направился к лестнице, ведущей в кабинет посла. У него хватало ума не принимать близко к сердцу подобный разговор с Авророй. Она была профессионалом: секретарь обязан был радушно принимать посетителей, заставляя их чувствовать себя уверенно. Но, однако же, ему нравился этот маленький флирт.

Дверь в кабинет посла была закрыта. Аврора сказала, что они ждут его, но он все же постучал в дверь.

— Войдите, — раздался женский голос с другой стороны.

Он понял, что встреча будет непростой, как только шагнул за порог. В кабинете, кроме, разумеется, рабочего стола посла, были еще несколько удобных кресел и маленький кофейный столик. Но и посол, и капитан были на ногах, ожидая его.

— Будьте любезны, закройте дверь, лейтенант. — Андерсон сделал, как ему сказала посол, и шагнул в комнату, замерев в ожидании.

Анита Гойл была самой важной и влиятельной персоной земной политики; она прямо-таки излучала силу и власть. Энергичная и уверенная в себе, она была необыкновенной женщиной, немного за шестьдесят. Она была среднего сложения, с высокими скулами, ее длинные седые волосы были собраны в элегантный пучок. У нее были ближневосточные черты лица, однако ее изумрудно-зеленые глаза резко контрастировали с темно-коричневой кожей. Прямо сейчас эти глаза в упор смотрели на Андерсона, и он был вынужден бороться с желанием отвести глаза под этим пристальным взглядом.

— Вольно, — сказал капитан. Андерсон подчинился, расслабившись и сложив руки за спиной.

— Я не собираюсь ходить вокруг да около, лейтенант, — начала посол. Она была известна своей прямотой и часто обходила обычные политические уловки. Это была одна из черт, которые Андерсон уважал в ней. — Мы собрались здесь, чтобы выяснить, что пошло не так на Сайдоне, и как нам выйти из сложившейся ситуации.

— Да, мэм, — ответил он.

— Я хочу, чтобы здесь вы говорили свободно. Вам понятно, лейтенант? Говорите без утайки.

— Понял, мэм.

— Как вам известно, Сайдон был одной из наших совершенно секретных исследовательских лабораторий. Чего вы, по счастью, не знаете, так это того, что Сайдон был главной лабораторией Альянса по исследованиям в области ИИ — искусственного интеллекта.

Андерсону было нелегко сдержать удивления. Одной из немногих вещей, запрещенных Конвенциями Цитадели, были как раз исследования, относящиеся к сфере искусственного интеллекта. Создание искусственной жизни, неважно клонированием или синтезированием, считалось преступлением против всей галактики.

Эксперты почти всех рас пришли к выводу, что настоящий искусственный интеллект, такой как, например, синтетическая нейронная сеть, способная к критическому анализу и накоплению знаний, начнет расти в геометрической прогрессии, как только получит способность к обучению. Она будет самообразовываться и очень быстро превзойдет своих органических создателей и выйдет из-под их контроля. Каждая раса в галактике в своей повседневной жизни, в торговле, перевозке грузов или для обороны использовала компьютеры, объединенные в обширную сеть — экстранет. Если бы доступ к этим сетям смогла бы получить вышедшая из-под контроля программа ИИ, то последствия были бы поистине катастрофическими.

Традиционная теория утверждала, что в случае такого развития событий, конец света был не просто возможен. Он был бы неизбежен. По утверждению Совета, появление искусственного интеллекта было единственной угрозой органической жизни в галактике. И в поддержку их позиции существовало одно доказательство.

Триста лет назад, задолго до появления человечества на галактической арене, раса кворианцев создала вид искусственных помощников, которые должны были служить в качестве грубой рабочей силы. Гефы, как их называли, не обладали в полной мере искусственным интеллектом — их нейронные сети были созданы с большим количеством запретов и самоограничений. Несмотря на все меры предосторожности, гефы, все же, взбунтовались против своих хозяев-кворианцев, тем самым подтвердив самые страшные опасения.

У кворианцев не было ни сил, ни средств, чтобы противостоять своим бывшим помощникам. В ходе короткой беспощадной войны их раса была почти полностью уничтожена. Лишь пара миллионов, немногим более одного процента от общей численности их населения, смогли избежать ужасной судьбы. Они бежали с родной планеты на космических кораблях, навеки превратившись в изгнанников.

По окончании войны, гефы стали жить полностью изолированным обществом. Прекратив все сношения с органическими расами галактики, они расширили границы своей территории вглубь неисследованного района позади обширной галактической туманности, называемой Вуалью Персея. Любые попытки наладить дипломатические отношения с гефами оканчивались неудачей: они атаковали и уничтожали корабли послов, как только те входили в контролируемую ими область.

Корабли всех рас, населяющих пространство Цитадели, собрались на границах Вуали — Совет готовился к массированному вторжению гефов. Но ничего не произошло. В конце концов, флот постепенно покинул регион, и сейчас, спустя несколько столетий после изгнания кворианцев, там остаются только патрульные суда на случай внезапного нападения гефов.

Однако печальный опыт кворианцев не был забыт. Они потеряли все, что имели, пали жертвами собственных созданий. Но, что важнее всего, гефы фактически не являлись настоящим ИИ.

— У вас такое выражение, лейтенант, будто вы хотите что-то сказать.

Андерсон изо всех сил старался не выдать своих чувств, однако посол видела гораздо глубже внешних эмоциональных проявлений. Не случайно же она была самым влиятельным политиком Альянса.

— Прошу прощения, мэм. Я просто удивлен тем, что мы занимаемся исследованиями в области ИИ. Мне это кажется довольно опасным.

— Мы полностью осознаем опасность, — заверила его посол. — Мы никогда не планировали создать полнофункциональный ИИ. Цели данного проекта были четко определены — они занимались созданием модели ограниченного ИИ для изучения и наблюдения.

— Человечество находится на отстающих позициях, — продолжила она. — Мы расширяем зону своего влияния, но у нас все еще недостаточно людей и технических средств, чтобы на равных конкурировать с основными расами, входящими в Совет. Нам нужно некое преимущество. Проникновение в тайны технологий ИИ даст нам шанс бороться и выжить.

— Вы, как никто другой, должны понимать, — добавил капитан, — что без элементарных ИИ-технологий мы бы уже давно жили под властью турианцев.

Это было правдой. Военная стратегия Альянса целиком полагалась на программы боевых симуляторов. Просчитывая миллионы различных вариантов в секунду, эти программы анализировали огромные объемы данных и выдавали верные советы по ведению боевых действий командирам кораблей Альянса. Без боевых симуляторов у человечества не было ни малейшего шанса выстоять против превосходящего по численности и вооружению флота турианцев в ходе Войны Первого Контакта.

— Я понимаю ваше беспокойство, — сказала посол Гойл, вероятно почувствовав, что Андерсон еще не полностью поверил в сказанное, — но база на Сайдоне действовала под строжайшим надзором. Руководитель проекта, доктор Шу Чиань, был ведущим специалистом галактики по исследованиям в области искусственного интеллекта. Он лично следил за каждой стадией реализации проекта. Чиань даже настоял на том, чтобы нейронные сети, созданные в рамках модели ИИ, были полностью замкнутыми. Все поступившие данные полностью контролировались оператором. Затем они вручную вводились в отдельную систему, чтобы удостовериться в отсутствии пересечения с нейронной сетью. Что бы ни произошло, у модели ИИ не было ни единого шанса выйти за пределы исследовательской станции. Были прияты все меры, чтобы предупредить любые возможные аварии и непредвиденные обстоятельства.

— И все же что-то пошло не так.

— Вы забываетесь, лейтенант! — крикнул капитан.

Посол поспешила встать на его защиту.

— Я разрешила ему говорить свободно, капитан.

— Простите меня, мэм, — извинился Андерсон, — вы не должны объяснять мне причины существования Сайдона. Я всего лишь солдат, которого послали туда прибрать беспорядок.

Повисло неуклюжее молчание, которое, наконец, прервала посол.

— Я прочла ваш отчет, — сказала она, меняя направление беседы. — Кажется, вы не считаете это нападение чем-то случайным.

— Нет, мэм. Мне показалось, что Сайдон был выбран неслучайно. И до нашей с вами беседы я не понимал, почему.

— Если это так, то вполне вероятно, что те, кто атаковал Сайдон, также захватили доктора Чианя. Его работа в этом направлении не знает себе равных. Никто не разбирается в вопросах искусственного интеллекта лучше, чем он.

— Вы полагаете, доктор Чиань еще жив?

— Мое чутье подсказывает мне, что он жив, — ответила посол. — Думаю, кто бы ни напал на Сайдон, они разрушили базу лишь для прикрытия. Они хотели, чтобы мы считали всех, включая Чианя, мертвыми.

Лейтенант полгал, что взрыв был предназначен для того, чтобы скрыть личность предателя, но, возможно, также и для того, чтобы скрыть факт похищения Чианя. Он, конечно же, не мог подтвердить этого, но, как и посол, он привык доверять своему чутью. А его чутье подсказывало ему, что она права.

— Как вы считаете, доктора Чианя можно заставить помочь кому-то вне Альянса создать ИИ? — спросил он.

— Доктор Чиань простой ученый, — ответила она с печальным выражением лица. — У него гениальный ум, но сам он — всего лишь слабый старик. Возможно, у него хватит духа отказать похитителям даже под угрозой смерти, но если они станут пытать его, он, в конце концов, сломается.

— Значит, наш основной враг — время.

— Похоже на то, — согласилась посол. — Я обратила внимание еще кое на что в вашем отчете, — продолжила она, еще раз изящно сменив тему разговора. — Вы утверждаете, что у нападающих был сообщник среди работавших над проектом?

— Да, мэм.

— Полагаю, мы знаем, кто этот человек, — вставил капитан.

— Сэр?

Этот вопрос прозвучал из уст посла.

— Одина из наших главных специалистов покинула базу всего за несколько часов до нападения. Кали Сандерс. Нам доложили, что в последний раз ее видели на Элизиуме, но после этого мы ее потеряли.

— По-вашему, найдем ее — найдем и доктора Чианя?

— Мы не узнаем этого, пока не отыщем ее, лейтенант.

Андерсон был удивлен.

— Вы посылаете Гастингс на ее поиски?

— Нет, — ответила посол, — только вас.

Непроизвольно, он повернулся к капитану.

— Сэр, я не понимаю.

— Вы самый лучший офицер, с которым мне доводилось служить, Андерсон, — сказал капитан. — Но посол просит, чтобы вас перевели на другое задание.

— Так точно, сэр, — он пытался сохранить безразличие, но Гойл, должно быть, уловила нотки расстройства в его голосе.

— Это не наказание, лейтенант. Я просмотрела ваше личное дело. Первый во время учебы на Арктуре. Трижды награжден медалью «За заслуги» во время Войны Первого Контакта. Бесчисленные благодарности в течение всей вашей карьеры. Вы лучший солдат Альянса. А перед нами стоит важнейшая задача.

Андерсон выразительно кивнул.

— Вы можете рассчитывать на меня, посол, — он был солдатом, поклявшимся защищать человечество. Это было его долгом, и он счел за честь принять на себя груз ответственности, которую на него возложили.

— Вы будете работать над этим в одиночку, — сказал ему капитан. — Чем больше людей мы пошлем в погоню за Сандерс, тем выше вероятность того, что информация о нашей деятельности на Сайдоне выйдет за пределы этой комнаты.

— Официально, этого задания вообще не существует, — добавила посол. — Человечество все еще новый ребенок в песочнице. Мы самоуверенны, мы дерзки, и поэтому все остальные расы только и ждут того, что мы совершим ошибку. Мне нет нужды объяснять вам, что такое Предел, лейтенант. Вы прекрасно знаете, насколько трудно основать и развивать колонию. Мы всеми силами сражаемся за любое, самое незначительное наше достижение — это единственный путь для нас сохранить свои позиции, единственный путь выжить. Но если это выплывет наружу, нам станет гораздо, гораздо труднее. Если нам повезет, мы отделаемся официальным выговором и значительными торговыми санкциями, что убьет нашу экономику. Если нам не повезет, они могут закрыть наше посольство здесь, в Цитадели. Они могут объявить нас вне закона, запретить любые контакты с нами всем членам Совета. Человечество еще недостаточно сильно, чтобы мы могли существовать сами по себе. Пока еще нет.

— Я знаю, что такое осмотрительность, — заверил ее Андерсон.

— Дело не только в вас. Кали Сандерс знала что-то об этом. Не могла не знать, кто бы еще ни был замешан в самом нападении. Сколько пройдет времени, прежде чем один из этих людей столкнется со Спектром?

Андерсон нахмурился. Привлечение к этому делу Спектров было совершенно нежелательно. Спектры были элитными агентами тайного «Специального Корпуса Тактической Разведки» Цитадели и подчинялись напрямую Совету. Они были высококлассными профессионалами-одиночками, имевшими право действовать в обход закона. У них был только один простой приказ: защищать порядок и стабильность в галактике любой ценой. Предел — обширный малонаселенный регион на границе территории Совета, известное прибежище бунтовщиков, мятежников и террористов, был как раз тем местом, где Спектры были наиболее активны. А группа бандитов, заполучивших в свои руки передового эксперта в области ИИ, была для Спектров идеальной мишенью. Им не было равных в вопросах обнаружения и устранения подобного рода угроз.

— Если Спектрам станет что-либо известно об этом, они немедленно доложат Совету, — тщательно подбирая слова, сказал Андерсон. — Насколько далеко я могу зайти, чтобы сохранить наш секрет?

— Вы спрашиваете, прикажем ли мы вам убить агента Совета? — спросил капитан.

Андерсон кивнул.

— Я не могу решать за вас, лейтенант, — сказала ему посол. — Мы полагаемся на ваше мнение. Когда придет время, вы сами должны будете решить это. Не думаю, однако, что это что-то меняет для вас, — мрачно добавила она, — потому что к тому времени как вы выясните, что в деле замешан Спектр, вы, скорее всего, будете уже мертвы.

ГЛАВА 9

Ночь спускалась на планету Джуай. Тусклое оранжевое солнце садилось за горизонт, и меньшая из двух лун этого мира, Яндо, почти достигла своего зенита. На следующие 20 минут на мир опустится темнота, а затем взойдет Бадми, вторая луна, и темноту сменят зловещие сумерки.

Сэрен Артериус, Спектр-турианец, терпеливо дожидался, пока исчезнет солнце. Несколько часов подряд Сэрен просидел на вершине скалы, терпеливо наблюдая за маленьким неприметным складом на окраине Фенда, столицы Джуай. Укрытое среди камней небольшого каньона, ветхое здание этого склада было практически незаметно, но в этот момент там должна была состояться незаконная сделка по продаже оружия.

Покупатели уже были здесь — бандитская военизированная группа поставщиков оружия под названием Жуткие Черепа, одна из многих частных охранных компаний, действующих в Пределе. Черепа были маленькой группировкой — не более чем несколько десятков наемников с криминальным прошлым. Они бы никогда не привлекли внимания Сэрена, если бы не совершили свою фатальную ошибку — решили, что могут купить краденую партию армейского вооружения, исчезнувшую с турианского грузового корабля.

Его уши уловили приближающийся звук двигателя, и через пару минут показался шестиколесный вездеход. Подъехав к складу, он остановился, и из него вышли шестеро мужчин: двое турианцев и четверо людей. Даже при таком слабом свете Сэрен моментально узнал одного из турианцев. Это был служащий доков из космопортов Камалы.

Он преследовал этого рабочего много дней, с тех пор как проверил записи сменных журналов на предмет того, кто был на смене, когда произошла пропажа партии оружия. Лишь один из рабочих не явился на смену на следующий день. Таким образом, вычислить вора было проще простого.

Выследить его было не сложнее. Во всей этой операции участвовали одни дилетанты — начиная от воров и заканчивая покупателями. В обычной ситуации Сэрен давно бы передал это дело местным властям и занялся бы чем-нибудь более существенным, однако тот факт, что турианцы продают оружие людям, привлек его внимание, и он занялся этим лично.

Дверь склада открылась и четверо преступников, включая обоих турианцев, выгрузили из вездехода какой-то ящик и занесли его внутрь. Остальные двое встали на страже у дверей.

Сэрен в недоумении покачал головой, рассматривая все происходящее через прибор ночного видения. Зачем нужно было оставлять двоих человек на страже снаружи, у склада в этом безлюдном месте? У них не было никакого прикрытия, они были совершенно беззащитны.

Сэрен поднял свою снайперскую винтовку и дважды выстрелил — оба охранника упали на землю. Двигаясь почти автоматически, он сложил винтовку и сунул ее в специальное отделение своего рюкзака. Если бы они были профессионалами, то периодически проверяли бы охрану на улице… хотя профессионалы не стали бы выставлять охранников.

Ему потребовалось 10 минут, чтобы спуститься со своей наблюдательной точки на скале. К этому времени обе луны уже взошли, и их света было вполне достаточно, поэтому он снял свой прибор ночного видения.

Вытащив полуавтоматическую штурмовую винтовку, он подошел к входу в здание. Он уже проверил склад заранее — здесь была только эта дверь, никаких окон или других выходов. Все, находящиеся внутри, были в ловушке — еще одно доказательство того, что он имел дело с идиотами.

Он прижался к двери, прислушиваясь. Внутри шла ожесточенная перепалка. Скорее всего, они не догадались обговорить условия сделки заранее; или же кто-то пытался изменить эти условия. Профессионалы так не поступают. Пришел, получил товар и ушел — чем дольше ты задерживаешься, тем выше шанс, что что-нибудь пойдет не так как запланировано.

Сэрен снял с пояса три зажигательных гранаты, выдернул чеку и стал считать про себя. Досчитав до пяти, он рывком распахнул дверь, швырнул гранаты внутрь, захлопнул дверь и быстро отбежал в укрытие за вездеход.

Взрыв сорвал дверь с петель, выбросив в проем столб дыма, пламени и обломков. Внутри раздались крики и стрельба испуганных людей. Ослепленные и обожженные взрывом, они принялись палить, куда попало. Каждая из сторон считала, что их предала другая. На двадцать секунд все потонуло в громе выстрелов, усиленном эхом металлических стен склада.

Затем все стихло. Сэрен навел свое оружие на дверь, и через несколько секунд оттуда вышли двое людей, перезаряжая свои дымящиеся стволы. Он снял первого из своей штурмовой винтовки прицельной короткой очередью в грудь, а затем пригнулся за кормой вездехода, так как оставшийся наемник успел открыть ответный огонь. Сэрен быстро перекатился по земле и выглянул из-за носа вездехода. Наемник все еще целился в корму, ожидая, что Сэрен высунется оттуда. С такого короткого расстояния заряд винтовки Сэрена снес этому парню почти полголовы.

В качестве дополнительной меры предосторожности, Сэрен забросил еще пару гранат в открытую дверь. Вместо взрыва, эти гранаты выпустили облако ядовитого газа. Он услышал еще несколько выстрелов и криков, перешедших в судорожный кашель. Еще три наемника один за другим, пошатываясь, вышли из склада. Они были ослеплены газом и не могли нормально дышать, поэтому никто из них даже не поднял своего оружия, когда Сэрен одного за другим уложил их всех.

Он подождал еще пару минут, пока не рассеется смертоносное облако, а затем быстро подбежал к двери. Он заглянул внутрь и резко отпрянул назад.

Внутри валялось с дюжину тел. Некоторые из убитых были застрелены, другие обожжены взрывом, а остальные скорчились на полу в ужасных судорогах, которые вызвал убивший их газ. То тут, то там валялось оружие, выпавшее из рук погибших наемников. Ящик, который они принесли, стоял закрытый в центре помещения. Кроме этого, на складе больше ничего не было.

С оружием наготове Сэрен обошел все тела на складе в поисках признаков выживших. Носком своего ботинка он перевернул обуглившегося турианца, валявшегося около ящика. Одна половина его лица сильно обгорела, и маска потрескалась и раскрошилась. Его левый глаз полностью пропал под оплавленной плотью. Слабый стон сорвался с его губ, и он приоткрыл оставшийся глаз.

— Кто… кто ты такой? — прохрипел он.

— Спектр, — ответил Сэрен, стоя над ним.

Раненый закашлялся, выплевывая темную мокроту — смесь крови и яда.

— Пожалуйста… помоги мне.

— Ты нарушил межзвездный закон, — проговорил Сэрен холодным, отчужденным голосом. — Ты вор, контрабандист и предатель своего народа.

Умирающий попытался сказать еще что-то, но опять зашелся в кашле. Его дыхание было затруднено: едкий дым зажигательной гранаты иссушил его легкие, настолько повредив их, что он не смог даже вдохнуть смертельной дозы ядовитого газа. Если бы ему оказали незамедлительную помощь, он, может быть, выжил бы… но в планы Сэрена не входило везти его в больницу.

Сунув штурмовую винтовку обратно в кобуру на бедре, Сэрен опустился он одно колено и склонился над обожженным лицом турианца.

— Ты украл оружие у своих собратьев и пытался перепродать его людям, — яростно прошептал он. Затем требовательно спросил, — ты знаешь, сколько турианцев умерло у меня на глазах от рук людей?

Раненый сделал чудовищное усилие и пробормотал четыре слабых слова своими обожженными губами: «та… война… давно… закончилась».

Сэрен поднялся и выхватил пистолет.

— Передай это нашим погибшим братьям, — с этими словами он двумя выстрелами в голову турианца завершил беседу.

С пистолетом в руке он вернулся к осмотру тел. Он заметил два трупа людей у дальней стены склада, которые выглядели не так ужасно как остальные. Гранаты взорвались у входа в здание, поэтому эти наемники получили меньшие повреждения. Они также почти не пострадали от яда, который рассеяться, не успев до них добраться, поэтому их тела не были скручены как тела остальных. Должно быть, оба погибли от шальной пули в завязавшейся перестрелке.

К первому он подошел осторожно, но когда увидел шесть отверстий на его бронежилете, оставленных произведенным с близкого расстояния выстрелом из дробовика, и такие же отверстия со спины, он понял, что человек был мертв.

Последнее тело лежало в луже собственной крови лицом вниз. Тот самый дробовик, из которого, по всей видимости, и был случайно застрелен его приятель, лежал на земле всего в нескольких миллиметрах от неподвижной безжизненной руки трупа.

Неожиданно Сэрен замер на месте. Что-то было не так. Он быстро пробежал глазами по неподвижной фигуре, пытаясь разглядеть смертельную рану. На верхней части бедра убитого было пулевое отверстие — вот откуда, скорее всего, вся эта кровь, но больше никаких очевидных повреждений не было.

Он опять посмотрел на рану на бедре. Кровь все еще продолжала вытекать, но кровотечение было явно замедленно, как будто кто-то в спешке наложил на рану панацелин.

— Убери руку от оружия и повернись ко мне лицом, — крикнул Сэрен, направив пистолет на лежащее тело, — или я пристрелю тебя прямо сейчас.

Через мгновение рука медленно отодвинулась от дробовика. Человек перевернулся на спину и шумно вдохнул воздух — притворяясь мертвым, он задержал дыхание, в тот момент, когда подошел Сэрен.

— Пожалуйста, не убивай меня, — взмолился он, как только Сэрен шагнул к нему с нацеленным на него пистолетом. — Я никогда не сражался в Войне Первого Контакта!

— Некоторые Спектры арестовывают людей, — сказал Сэрен беспристрастным голосом. — Я — нет.

— Постой! — прокричал человек и попытался отползти от Сэрена, пока не уперся спиной в стену. — Постой! У меня есть информация!

Сэрен ничего не ответил, а просто немного опустил пистолет и коротко кивнул.

— Это другая группировка наемников — Синие Солнца.

Каждый Спектр, работающий в Пределе, знал, что Синие Солнца были силой, с которой стоило считаться. Небольшая, но хорошо известная группировка состояла из опытных и профессиональных наемников. Прямая противоположность этих недотеп.

— Продолжай.

— Они что-то затевают. Что-то серьезное.

— Что?

— Я… я не знаю, — заикаясь, произнес человек и вздрогнул всем телом, будто ожидал получить пулю за свой неправильный ответ. Поняв, что все еще жив, он подался вперед и быстро заговорил. — Вот как мы попали на эту сделку. Товар должны были получить Синие Солнца, но они вышли из игры. Я слышал, им подвернулась более ценная работенка. Что-то такое, чем они не хотели рисковать, привлекая внимание Спектра своим участием в сделке с оружием.

Его слова заинтересовали Сэрена. Что бы это ни было, это должно было быть чем-то серьезным: Синие Солнца никогда не отменяли уже обговоренную сделку. Если они всеми силами пытались не привлекать внимание Спектра к своим делишкам, то это означало, что ему следует заняться ими вплотную.

— Что еще?

— Это все, что я знаю, — сказал человек. — Клянусь! Если тебе нужно больше информации, то тебе нужны сами Синие Солнца. Итак… договорились?

— Договорились о чем? — иронически фыркнул Сэрен.

— Ну как же… я даю тебе информацию о Синих Солнцах, а ты не убиваешь меня.

Спектр снова поднял пистолет.

— Тебе стоило обговорить условия до того, как ты все мне выложил. У тебя нет ничего, что было бы мне интересно.

— Что?! Нет, прошу! Не…

Выстрел положил конец его протестам. Сэрен повернулся и тихо вышел наружу, оставив позади кровавую бойню. Когда он доберется обратно в Фенд, он сообщит местным властям о том, что здесь произошло, чтобы они вернули украденное оружие… и избавились от тел.

Мозг Сэрена уже обдумывал следующее дело. По началу, он не придал значения уничтожению базы на Сайдоне. Он полагал, что это дело рук какой-то экстремистской группировки батарианских повстанцев, ответ на попытки людей выбить их основных конкурентов из Предела. Но если за этим нападением стояли не политические террористы, то оставались только Синие Солнца — одна из немногих группировок наемников, которым было по силам провернуть подобное дело.

Сэрену очень хотелось узнать, кто нанял их и почему. И он точно знал, с чего начать расследование.

Андерсон провел два дня, почти все время изучая личное дело Кали Сандерс, пытаясь найти в нем какие-нибудь зацепки.

Возраст: 26 лет; рост: 165 см; вес: 54 кг. С фотографии в личном деле на него смотрела женщина европейской внешности: белая кожа, светло-карие глаза, темно-русые волосы. Она была привлекательной, но ее нельзя было назвать красивой. У нее было твердое выражение лица, такое, будто она постоянно искала неприятностей.

И неудивительно, учитывая ее прошлое. Согласно личному делу, она выросла в Тексане, агломерации городов Хьюстон, Даллас и Сан-Антонио, в одном из самых бедных уголков земли. Ее воспитывала мать-одиночка, которая работала на фабрике и еле-еле сводила концы с концами. Поступление на службу Альянса было, по всей видимости, единственным способом для Сандерс добиться лучшей жизни, хотя она подписала контракт, когда ей уже было 22 года, сразу же после смерти матери.

Большинство новобранцев вербовались до 20 лет. Андерсон был зачислен в ряды Альянса, как только ему исполнилось 18. Но несмотря на это, а может и благодаря своему позднему вступлению, Кали Сандерс показала отличные результаты в период обучения. Она показывала хорошие результаты в рукопашном бою и в обращении с оружием, но ее истинная специализация лежала в области техники.

В соответствии с личным делом, она прошла начальное обучение компьютерной грамотности, а затем полностью посвятила себя углубленному изучению программирования, сетей передачи данных и архитектуре экспериментальных систем. Она с отличием закончила свое обучение, пройдя трехгодичные курсы всего за два года.

Личностные тесты и психологические оценки показывали, что она умна, а также обладает развитым чувством собственного превосходства и собственного достоинства. Оценки ее сверстников и преподавателей-офицеров характеризовали ее как общительную, пользующуюся всеобщим уважением, а также как отличного коллегу по работе над любым проектом. Не удивительно, что ее назначили на работу в Сайдонском проекте.

И именно поэтому что-то не состыковывалось в голове у Андерсона. Он знал, чем хороший солдат отличается от плохого, а Кали Сандерс была определенно хорошим солдатом. Может она и вступила в ряды Альянса, потому что пыталась сбежать от своей прошлой жизни на Земле, но, в конце концов, она обрела именно то, что искала. С тех пор, как она завербовалась в армию, она не видела ничего, кроме личного успеха, похвалы и наград. Плюс к этому, после смерти матери, ее единственной семьей и друзьями стали ее сослуживцы.

Андерсон не мог найти ни одной причины, почему она могла предать Альянс. Даже жажда наживы вряд ли смогла заставить ее пойти на это: все на Сайдоне получали самое высокое жалование. Кроме того, Андерсон прекрасно знал, что чтобы заставить человека помочь кому-то убить всех, с кем он жил и работал каждый день, одной жадности недостаточно.

Еще кое-что беспокоило его в этом деле. Если Сандерс была предателем, то почему она исчезла за день до нападения и, тем самым, привлекла к себе внимание? Все что ей нужно было сделать, чтобы замести следы — это появиться в тот день на своей смене, и тогда все бы думали, что она погибла во взрыве вместе с остальными. Все это выглядело так, будто кто-то подставляет ее.

Но, тем не менее, он не мог отрицать, что ее внезапное исчезновение было слишком подозрительным, чтобы списать его на обычное совпадение. Он должен был понять, что же происходит на самом деле, и его единственной зацепкой могло стать то, чего не было в ее личном деле. В графе «отец» у Кали Сандерс значилось «неизвестно». В эпоху тотального контроля рождаемости и обширных банков данных ДНК было практически невозможно не знать, кто является родителями ребенка… если только эта информация не скрывалась намеренно.

Более детальное изучение дела показало, что все упоминания отца Кали Сандерс были стерты: больничные записи, отчеты о прививках… все. Похоже, кто-то намеренно пытался убрать себя из ее жизни. Кто-то могущественный настолько, что мог подделывать правительственные документы.

Кали и ее мать обе были частью прикрытия. Если бы ее мать захотела предать огласке имя отца, ничто не смогло бы остановить ее. А Кали запросто могла сделать тест ДНК в любое время. Они обе должны были знать его имя, но почему-то они не хотели, чтобы его узнал кто-нибудь еще.

Однако у них не было ни денег, ни политических связей, чтобы провернуть что-либо подобное, что означало, что кто-то другой, возможно сам отец, был замешан в этом. Если бы Андерсон смог установить личность отца и выяснить, почему он был вычеркнут из всех официальных документов, это могло бы помочь ему понять, каким образом Кали Сандерс связана с нападением на Сайдон.

К сожалению, он уже перепробовал все официальные каналы. Но всегда существовали и другие способы узнать чужие тайны. Именно поэтому он и стоял сейчас в темном переулке в кварталах, ожидая встречи с информатором.

Он пришел на несколько минут раньше, потому что очень хотел узнать, что удалось обнаружить информатору. Не удивительно, что его агент еще не появился. Следующие несколько минут томительного ожидания он провел, прохаживаясь туда-сюда по аллее.

Из теней выступила фигура как раз в тот момент, когда его часы пикнули, отмечая начало нового часа. По мере того, как фигура подходила ближе, стало ясно, что это саларианка. Саларианцы были ниже людей ростом и более худые. Они были чем-то средним между ящерицей или хамелеоном и так называемыми «зелеными человечками», которых описывали жертвы якобы похищений пришельцами в конце XX века. Андерсон подумал, не была ли она там все это время, наблюдая за ним и дожидаясь, когда наступит назначенное время встречи.

— Ты нашла что-нибудь? — спросил он. Он нанял эту женщину, чтобы она тщательно обыскала экстранет в поисках хоть каких-то зацепок, которые могли вывести его на отца Кали Сандерс.

Триллионы терабайт данных передавались по каналам экстранета ежедневно, и там должно было быть что-то, относящееся к его делу. Но это было все равно, что искать иголку в стоге сена. Потребовались бы дни, чтобы собрать и обработать каждый пакет информации… и даже в этом случае полученный результат занял бы многие миллионы печатных страниц. Вот тут-то и приходили на помощь информаторы — специалисты, которые посредством хитрых алгоритмов и поисковых программ сужали область поиска. Работа с информацией в экстранете была больше искусством, чем наукой, а саларианцам не было равных в искусстве получения конфиденциальной информации.

Саларианка моргнула своими большими глазами.

— Я предупреждала тебя, что вряд ли удастся много чего найти, — быстро проговорила она. Саларианцы вообще быстро разговаривали. — Записи в экстранете, относящиеся ко времени до появления вашей расы, можно пересчитать по пальцам.

Андерсон ожидал чего-то подобного. Архивные записи о том, что предшествовало Войне Первого Контакта, постепенно добавлялись различными правительственными организациями, но занесение в сеть старых записей было мало кому интересно, поэтому и таких сведений тоже было крайне мало. Судя по возрасту Сандерс, ее отец исчез из поля зрения задолго до того, как человечество впервые вступило в контакт с галактическим сообществом.

— Значит, ты ничего не нашла?

Саларианка улыбнулась.

— Я этого не говорила. Было трудно отследить информацию, но, все же, я кое-что обнаружила. Похоже, что правая рука Альянса не ведает, что творит левая.

Она протянула ему маленький оптический диск.

— Не мучь меня, — сказал Андерсон, забирая у нее диск и засовывая его в свой карман. — Просто скажи мне, что там записано.

— В тот день, когда Кали Сандерс окончила вашу военную академию на Арктуре, кто-то воспользовался секретным каналом связи Альянса и передал зашифрованное личное послание в одну из ваших колоний в Пределе. Сообщение было незамедлительно уничтожено после того, как достигло адресата.

— Как ты получила доступ к секретным каналам связи Альянса? — требовательно спросил Андерсон.

Саларианка рассмеялась.

— Вы пользуетесь экстранетом для передачи данных всего каких-то десять лет. Мы же занимаемся прямым шпионажем и разведывательными операциями для Совета Цитадели вот уже две тысячи лет.

— Намек понял. Ты сказала, что послание было уничтожено?

— Верно. Стерто и удалено из протоколов. Но ничто, когда-либо бывшее в экстранете, не исчезает бесследно. Всегда остаются следы и отголоски, распознать которые могут лишь такие, как я. Экстранет — это…

— Давай опустим подробности, — взмахнув рукой, перебил ее Андерсон. — Что было в том послании?

— Оно было коротким. Обычный текстовый файл, содержащий имя Кали Сандерс, ее выпускное звание и достижения за время учебы. Очень впечатляюще, должна признать. Она могла бы стать хорошим специалистом в моей области, если бы захотела присоединиться…

Андерсон снова прервал ее. Он начинал терять терпение.

— Все это написано в ее личном деле. Я плачу тебе не за то, чтобы ты мне зачитывала ее школьный дневник.

— Вообще-то ты мне еще ничего не заплатил, — заметила она. — Все счета выставляются напрямую твоим боссам в Альянсе, не забыл? Сомневаюсь, что у тебя хватило бы денег нанять меня. Вот почему ты обратился именно ко мне.

Андерсон непроизвольно потер виски.

— Ты права. Я не это имел в виду.

Саларианцы любили ходить вокруг да около, постоянно меняя тему разговора, и для того, чтобы вытянуть из них нужную информацию требовалось вдвое больше времени, чем он предполагал. От этого у него начинала болеть голова.

— Я очень надеюсь, что у тебя есть что-то поважнее этого.

— Сообщение отправил один из преподавателей Академии. Этот человек уже давно ушел в отставку. Предварительное расследование показало, что он был не причастен к этому делу — он всего лишь выполнял чьи-то указания и, скорее всего, ничего не знал о цели отправки данного сообщения. И хотя у меня нет доказательств, я считаю, что получатель письма и есть отец Кали Сандерс. Являясь высокопоставленным офицером Альянса, он имел возможность постоянно скрывать свое родство с ней и делать это так, чтобы было трудно отследить факты. Однако мне так и не удалось понять, почему отец и дочь решили отдалиться друг от друга…

— Прошу тебя! — взмолился Андерсон, еще раз прервав ее речь. — Все, что мне нужно — это имя. Не говори больше ничего. Просто скажи, кто получил послание, и где я могу найти его.

Она еще раз моргнула, и, судя по тому, как изменилось выражение ее лица, Андерсону показалось, что он обидел ее. Однако, слава богу, она сказала ему то, что он просил.

— Послание было отправлено контр-адмиралу Джону Гриссому. Сейчас он на Элизиуме.

ГЛАВА 10

— Это частное заведение, батарианец, — прорычал охраник-кроган, преградивший путь Грото Иб-ба, когда тот пытался войти в Святилище.

— Сегодня я член клуба, — ответил наемник-батарианец и поднес свою кредитную карточку к сканеру. Автомат начал перечислять с его счета плату за вход в размере 400 кредитов. Кроган не тронулся с места, пока не увидел подтверждение того, что деньги переведены. Он на мгновение отвел глаза от Грото, чтобы бросить взгляд на имя и фотографию, появившиеся на экране — проверял, не украдена ли карточка. Но фотография ясно подтверждала, что стоящий перед ним батарианец именно тот, за кого себя выдает: его лоб, прямо над левым внутренним глазом, украшала татуировка в виде синего солнца.

По выражению крогана было понятно, что он по-прежнему не хочет впускать Грото.

— Плата за вход позволяет лишь войти в клуб, — заметил он. — За все остальное придется заплатить отдельно. И немало заплатить.

— Я знаю правила, — прошипел в ответ Грото. — У меня есть деньги.

Кроган задумался на мгновение, пытаясь найти еще какой-нибудь предлог, чтобы не впускать его внутрь.

— В клубе запрещено ношение оружия.

— Я же сказал, что знаю правила, — прорычал Грото. Однако охранник все еще колебался.

Тогда батарианец развел в стороны руки и неподвижно застыл.

— Тогда обыщи меня, и покончим с этим.

Кроган в нерешительности отступил назад.

— Это вовсе не обязательно, — он наклонил голову влево, в батарианском знаке уважения. — Примите мои извинения, господин Иб-ба. Хеланда за стойкой в конце зала будет к вашим услугам.

Немного удивленный, Грото опустил руки. Забавно, как легко можно за деньги купить уважение. Если бы он знал, что сюда можно пройти, избежав обыска, он обязательно спрятал бы пистолет за поясом. Или, по крайней мере, сунул бы нож в сапог.

Вместо этого, он медленно наклонил свою голову вправо в знак того, что принял извинения, притворяясь, будто его честь была уязвлена. Он гордо прошел мимо охранника и вошел в самый дорогой бордель на Камале. Он старался выглядеть спокойным, но его сердце бешено колотилось.

В глубине души он боялся, что они просто выставят его вон, даже несмотря на то, что он заплатил за вход. Он совершенно очевидно был здесь чужаком. Святилище было местом для богатых и избранных — джентльменов с деньгами, а не джентльменов удачи. Одним из способов держать таких как Грото подальше отсюда была плата за вход: на Камале было множество других мест, где можно было провести ночь, но ни одно из них не было таким дорогим, как Святилище.

Но новый клиент Синих Солнц заплатил приличную сумму за их услуги на несколько месяцев вперед, а также они получили существенный бонус за нападение на военную базу Сайдона. Сам Грото не участвовал в нападении. Его также не было и на складе, где их клиент встречался со Скарром. Если бы он был там, то наверняка знал бы, кто платит им, но с тем же успехом он мог бы быть мертв от рук Скарра.

Синие Солнца платили одинаковую долю своим членам, независимо от того, участвовали они в конкретном деле или нет, поэтому Грото лишь упустил шанс стать мертвецом. А наемники, которые были на складе, были все еще заняты — этот анонимный клиент нанял их в качестве своих личных телохранителей. Со своей стороны, Грото был свободен и собирался потратить свою долю. И сейчас, единственный раз в жизни, он хотел испытать удовольствия, предназначенные для людей много богаче и могущественнее, чем он.

Оп потратил часть денег на новую одежду, но даже в ней он начинал чувствовать себя неуютно, проходя через зал. Он явно выбивался из общей массы посетителей, которую составляли батарианцы, и они разглядывали его с нескрываемым интересом и подозрением. Общество батарианцев было четко разделено на касты, и Грото своим поведением открыто нарушал общепринятые нормы. Но когда он заметил, что даже работники заведения смотрят на него с презрением, его смущение переросло в праведную ярость. Да кто они такие, чтобы смотреть на него свысока? Всего лишь обычные шлюхи и лакеи!

Пока он шел к стойке бара у дальней стены зала, мимо еще нескольких охранников-кроганов, он поклялся самому себе, что кто-нибудь заплатит за это. Как только он уединится со своей шлюхой в отдельной комнате, он обратит ее презрение в страх и ужас.

— Добро пожаловать в Святилище, господин Иб-ба, — проворковала молодая батарианка за стойкой. — Меня зовут Хеланда. Приносим свои извинения за этот инцидент на входе, — продолжала она. — Временами Одак слишком усердствует, выполняя свои обязанности. Уверяю вас, в следующий раз он проявит должное уважение.

— Хорошо. Я полагаю, что в подобном месте должны лучше относиться к клиентам. — Грото знал, что не будет никакого «следующего раза», но не собирался говорить ей об этом.

— У нас большой выбор разнообразных услуг, — объяснила Хеланда, пытаясь мягко сгладить промах швейцара и одновременно переходя к делу. — В Святилище мы пытаемся исполнить любые капризы наших клиентов, какими бы… необычными они ни были. Если вы поделитесь со мной своими сокровенными желаниями, я лично помогу вам выбрать подходящую спутницу — или спутниц — на вечер.

— Меня интересуете вы, — произнес он, подавшись вперед через стойку, отвечая на невысказанное приглашение.

— Я обслуживаю клиентов, но не так как вы подумали, — отрывисто ответила она, отступив на шаг. Веки ее внутренних глаз быстро моргнули в знак неприязни. Он понял, что ее обаяние было напускным; она просто притворялась, играла с ним. Ее инстинктивная реакция выдала ее: она испытывала к нему такое же отвращение, как и остальные работники этого заведения.

Уголком глаза Грото заметил, что один из охранников-кроганов как бы невзначай направился в их сторону. Он решил, что время мести еще не пришло.

Он выдавил из себя смешок, будто находил забавным ее отказ.

— На самом деле меня интересует человеческая женщина.

— Человеческая женщина? — переспросила Хеланда, как будто не совсем верно его расслышала.

— Мне просто интересно, — холодно ответил он.

— Очень хорошо, господин Иб-ба, — сказала она и нажала кнопку у себя за стойкой. Перед ней возник маленький экран. — Должна предупредить вас, что межрасовые варианты у нас оплачиваются по особому тарифу. Цены указаны около каждой девушки.

Она развернула к нему экран, на котором он увидел нескольких девушек, а также цены на каждую из них. Грото чуть не упал в обморок, когда увидел эти цены. В отличие от тех борделей, что он обычно посещал, здесь нельзя было взять проститутку на несколько часов. Целая ночь в Святилище стоила на несколько сотен кредитов больше, чем составлял весь его бонус. На короткое мгновение он подумал, что лучшим вариантом будет просто развернуться и уйти, но затем вспомнил о 400 кредитах, уплаченных за вход.

— Вот эта, — сказал он, указывая на одну из фотографий. Были и менее дорогие варианты, но будь он проклят, если он позволит им увидеть, что его ошеломили их цены. Он больше никогда не вернется сюда, поэтому он собирался заполучить именно то, за чем пришел. По правде говоря, он мало что знал о людях. Но что-то в этой девушке понравилось ему. Она выглядела хрупкой. Уязвимой.

— Отличный выбор, господин Иб-ба. Я распоряжусь, чтобы вас проводили в вашу комнату. Девушка скоро подойдет.

Через несколько минут Грото уже был в одной из отдельных звуконепроницаемых комнат, расхаживая из угла в угол и ударяя кулаком одной руки по ладони другой. Он снова возвращался ко всем тем унижениям, которым он подвергся с тех пор, как вошел в это место. В нем нарастало нервное возбуждение, и он собирался выплеснуть его на человеческую девушку, которой не повезло провести с ним ночь.

Он не чувствовал к людям физического влечения, неважно, была ли это женщина или нет. Но этой ночью речь не шла о сексе. Грото просто не любил людей. Их становилось все больше и больше. Как паразиты, они захватывали Предел, поглощая колониальные миры и вытесняя из них другие расы, такие, к примеру, как батарианцы. Те люди, с которыми ему приходилось работать в Синих Солнцах, были хорошими бойцами, но, также как и все остальные представители их рода, они были высокомерными и заносчивыми. Сегодня же он собирался заставить страдать одну из представительниц этого гордого народа. Он будет унижать, оскорблять и бить ее. Он сломит ее волю!

Раздался стук в дверь, тихий и робкий. Он рывком распахнул дверь, намереваясь схватить женщину за запястье и затащить в комнату. Но он замер на месте, увидев на пороге мужчину-турианца.

— Кто ты…

Его слова захлебнулись, когда турианец резко ударил его кулаком в горло. Задыхаясь и кашляя, Грото попятился назад и свалился на кровать, стоящую посередине комнаты. Турианец спокойно вошел внутрь и закрыл за собой дверь. Грото услышал щелчок замка: они были заперты здесь вдвоем.

Кое-как поднявшись на ноги и пытаясь отдышаться, Грото поднял сжатые в кулаки руки и приготовился к драке с турианцем. Однако, заперев дверь, турианец не двигался с места.

— Кто ты такой? — наконец с трудом выдавил из себя Грото.

— Сэрен, — коротко ответил незнакомец.

Грото покачал головой — это имя ему ничего не говорило.

— Как ты прошел мимо охраны, — требовательно спросил он.

— Они даже не пытались остановить меня, — ответил Сэрен спокойным голосом. — Полагаю, что они сами хотели, чтобы я позаботился о тебе.

— Что… что это значит? — спросил Грото дрожащим голосом; необычайное спокойствие турианца сильно его беспокоило. Он продолжал держать руки в боевой стойке, на случай если турианец кинется на него.

— Ты что, на самом деле такой дурак? Неужели ты не понял, что они сразу же догадались, что именно ты собираешься сделать сегодня ночью? Они поняли это сразу же, как ты заказал себе проститутку-человека.

— Что… о чем это ты толкуешь?

Турианец сделал один шаг вперед. Грото отскочил на два шага назад, по-прежнему в боевой стойке. Он бы и рад был отступить подальше, но, к несчастью, уперся спиной в стену — дальше отступать было просто некуда.

— Святилище не допускает, что кто-либо бил или калечил их проституток, — спокойно объяснил Сэрен. По мере того как он говорил, он начал медленно, шаг за шагом наступать на Грото. — У них организовано видеонаблюдение во всех комнатах. — Шаг. — В тот момент, когда бы ты только замахнулся на девушку, сюда бы ворвался разъяренный кроган и размозжил бы тебе голову. — Шаг.

— Но я даже… я же ничего не сделал! — запротестовал батарианец, опустив, наконец, руки. Он чувствовал себя идиотом, стоя в боевой стойке и размахивая кулаками, в то время как его соперник и не собирался драться.

Шаг. — Я убедил их позволить мне поговорить с тобой, — продолжал Сэрен, не обращая внимания не его протесты. — Они беспокоились, что это может потревожить остальных гостей. — Шаг. — Но я напомнил им, что стены здесь абсолютно звуконепроницаемые. — Шаг. — А ты уже заплатил за комнату. — Шаг.

Турианец теперь стоял прямо напротив него, но казался по-прежнему полностью расслабленным. Грото вновь сжал кулаки.

— Назад, или я…

Он так и не успел договорить свою угрозу, потому что Сэрен нанес ему сокрушительный удар в солнечное сплетение. Ослепляющая боль пронзила внутренности Грото. Со стоном он упал на пол, корчась от адской боли.

Сэрен схватил его за ворот новенького пиджака и рывком поднял на ноги, а затем с силой надавил на внутренний глаз Грото, раздавив и ослепив его одним резким движением. Батарианец обмяк в его руках, потеряв сознание от болевого шока.

Через мгновение он с криком пришел в себя, когда Сэрен сломал в локте его правую руку. Грото катался по полу, корчась от такой чудовищной боли, какой ему еще никогда не доводилось испытывать.

— Ты отвратителен мне, — прошептал Сэрен, становясь на колени, чтобы схватить Грото за левое запястье. Он вытянул здоровую руку батарианца и начал сдавливать ее. — Ты собирался пытать невинную жертву лишь ради своего собственного удовольствия. Чертов ублюдок.

— Пытка полезна, только если хочешь добиться чего-то, — добавил Сэрен, хотя его последние слова утонули в пронзительном крике, когда он сломал в локте и левую руку Грото.

Сэрен отступил от корчившегося на полу батарианца. Прошла примерно минута, пока болевой шок немного улегся, и тот смог, наконец, заговорить.

— Ты заплатишь за это, — простонал Грото, теперь уже открыто рыдая от боли. Слезы и сопли вперемешку с глазной жидкостью раздавленного глаза стекали по щеке ему в рот, превращая его слова в жалкие стенания. — Да ты знаешь, кто я такой? Я работаю на Синие Солнца!

— Как по-твоему, почему я здесь?

Ужас застыл на лице Грото, когда до него, наконец, дошло, кто этот незнакомец.

— Ты Спектр, — пробормотал он. — Прошу тебя, — взмолился он, — скажи мне, что ты хочешь. Что угодно. Я дам тебе все что угодно.

— Информация, — ответил Сэрен. — Расскажи мне, что ты знаешь о Сайдоне.

— Нас наняли, чтобы мы уничтожили базу, — ответил покалеченный батарианец.

— Кто нанял?

— Я не знаю. Я контактирую только с посредниками. Я никогда не видел его и не слышал его имени.

Сэрен вздохнул и опустился на колени рядом с Грото. В мире существовало множество изощренных методов допроса, миллионы способов причинить жертве боль и страдания. Но турианцы были практичным народом, и лично он предпочитал грубую эффективность примитивных, но действенных методов. Схватив несчастного за запястье безвольно лежащей левой руки, он начал медленно отгибать один из его пальцев назад.

— Нет! — заорал батарианец. — Нет! Пожалуйста… я не вру! Это все, что я знаю! Ты должен мне поверить!

Он повторял это снова и снова, пока Сэрен не сломал один за другим три его пальца. Убедившись, что батарианец говорит правду, Сэрен перешел к другим вопросам.

— Как вы проникли внутрь? — спросил он.

— Тот человек, что нанял нас, — пробормотал Грото, его голос срывался и дрожал от недавнего крика. — У него был сообщник внутри.

— Имя?

— Умоляю, — проскулил он пронзительным голосом. — Я не знаю. Меня там даже не было.

Сэрен захватил очередной палец, и батарианец сделался более разговорчивым.

— Постой! Я не знаю, кто был внутри! Но… но я могу сказать тебе кое-что другое. После нападения мы приняли в дело чужака. Свободного охотника за головами — здоровенного крогана по имени Скарр.

— Хорошо, — сказал Сэрен, отпуская его палец. — Продолжай.

— Что-то на Сайдоне пошло не так, как планировалось. Кто-то выжил после нашего нападения. Недоделанная работа. Скарра наняли, чтобы выследить ее. Она — человек, и находится сейчас на Элизиуме. Я не знаю ее имени.

— Что еще? Почему вас наняли для атаки на базу?

— Я не знаю, — в ужасе прошептал Грото. — Нам не сообщили никаких подробностей. Клиент опасался, что кто-нибудь может расколоться. Он не хотел… он не хотел привлекать внимание Спектров.

Сэрен сломал еще два пальца, просто чтобы удостовериться, что его пленник говорит правду.

— Пожалуйста, — прохныкал батарианец, как только немного отошел от боли. — Тебе нужен не я. На том складе должна была состояться встреча между Скарром и тем, кто нас нанял. Поговори с кем-то, кто был там.

Турианец не удивился, что его жертва предлагает кого-то другого вместо себя. Это происходило почти всегда. В большинстве случаев это означало, что допрос подходит к концу, потому что как только допрашиваемый понимал, что у него заканчивается интересующая Сэрена информация, он начинал предавать своих друзей в попытке избежать новых пыток.

— Где я могу найти кого-нибудь, кто был на том складе? — требовательно спросил Сэрен.

— Я… я не знаю, — дрожащим голосом признал Грото. — Они работали напрямую с клиентом. Он нанял их в качестве своих личных охранников.

— Мне кажется, ты начинаешь становиться бесполезным, — ответил Сэрен.

— Это все, что я знаю, — попытался слабо протестовать батарианец. В его голосе больше не осталось ни хитрости, ни уловок, ни надежды на спасение. — Даже если ты сломаешь каждую кость в моем теле, я не смогу сказать тебе большего.

— Это мы еще посмотрим, — пообещал Сэрен.

Это была долгая ночь для Сэрена. Батарианец терял сознание во время допроса еще три раза. И каждый раз Сэрену приходилось сидеть и ждать, пока тот придет в себя — не было смысла пытать бесчувственное тело.

Под конец стало похоже, что Грото говорит правду. Сэрену больше ничего не удалось из него вытянуть. Он подозревал это, но должен был быть полностью уверен, что получил всю информацию. Слишком многое было поставлено на кон.

Кто-то нанял Синие Солнца. Кто-то, обладающий достаточной властью и деньгами, чтобы обеспечить их полную преданность. Кто-то, кто предпринял дополнительные меры предосторожности, чтобы удостовериться, что в дело не будут вовлечены Спектры. Сэрену нужно было обязательно выяснить, кто и почему предпринял атаку на Сайдон. На кону стояли миллиарды жизней, и поэтому он мог часами пытать одного единственного наемника, пока оставался хотя бы малейший шанс, что он узнает что-то, что поможет ему раскрыть это дело.

Нельзя сказать, что его действия совсем не имели последствий. За пределы звуконепроницаемых стен не вырвался ни один пронзительный крик или душераздирающий стон его жертвы. Но эти звуки все это время терзали уши Сэрена, и сейчас он испытывал постепенно нарастающую головную боль.

«В следующий раз», — думал он, потирая виски, — «надо будет захватить затычки для ушей».

Он перенес батарианца на кровать где-то в середине допроса; так было проще работать с ним — не приходилось постоянно нагибаться, чтобы достать до него на полу. Сейчас Грото просто неподвижно лежал на спине, провалившись в забытье, вызванное крайним истощением умственных и физических сил.

У Сэрена было не так уж и много зацепок, но у него был, по крайней мере, один четкий след. Ему была известна репутация Скарра, а также он знал, что охотник за головами направился на Элизиум. Будет несложно выследить его там.

Но, прежде всего, он должен был покончить с одним делом. Арест Грото был ему не нужен — он лишь привлек бы нежелательное внимание, а тот, кто нанял Синие Солнца, наверняка бы узнал, что делом занялся Спектр. Гораздо проще и безопаснее было просто избавиться от тела.

Сэрен мягко положил руки на голову батарианца и резким движением сломал его длинную шею. Быстрая и безболезненная смерть.

Он же ведь все-таки не чудовище.

ГЛАВА 11

Андерсон вышел из транспортного шаттла, доставившего его и еще три сотни пассажиров из Цитадели на Элизиум.

Посадочная платформа буквально кишела народом. В этой плотной толпе можно было отыскать представителей всех известных рас галактики. Кто-то отъезжал, кто-то, наоборот, только что прибыл, а большинство стояло в длинных извивающихся, словно змеи, очередях на таможенном контроле. Служба безопасности Элизиума всегда строго следила за порядком, но после нападения на расположенную неподалеку базу Сайдона, меры безопасности были значительно усилены — ничего подобного Андерсону видеть еще не доводилось.

Не то чтобы он был не согласен с этими мерами. Расположившись идеально в центре системы нескольких главных и второстепенных ретрансляторов массы, Элизиум был основным перевалочным пунктом для путешественников и торговцев, и Альянс не мог позволить себе подвергать его риску террористических атак. Колония существовала всего пять лет, но уже являлась одним из самых загруженных торговых портов Предела. Население бурно росло и недавно перевалило за миллион жителей, учитывая инопланетных граждан, чье общее число составляло примерно половину от всех проживающих здесь. К сожалению, слишком многие из гостей Элизиума также не являлись людьми, что вело к усилению процедур проверки.

Дополнительные меры безопасности делали прилеты и отлеты утомительными для большинства путешественников. Даже люди подвергались значительным задержкам — переброска дополнительного персонала для досмотра инопланетян означала, что для работы с гражданами Альянса оставалось меньше сотрудников.

Но к счастью для Андерсона, его военное удостоверение позволяло ему обходить длинные очереди. Охранник просто проверил отпечаток его большого пальца и, после нескольких секунд внимательного изучения документов, отдал честь и пропустил внутрь.

Официально, у Андерсона не было никакого служебного задания здесь. Он был простым солдатом Альянса, наслаждающимся своим отпуском — вполне правдоподобная история, позволявшая избежать излишнего внимания и скрыть истинную цель его визита.

Джон Гриссом оказался отцом Кали Сандерс. Было вполне очевидно, что они вряд ли были близки, но все же оставался шанс, что Гриссом знает что-то, что поможет Андерсону в его расследовании. Сайдон был всего в нескольких часах пути от Элизиума, а записи подтверждали, что Сандерс купила билет сюда. И, хотя все указывало на то, что Гриссом не поддерживал со своей дочерью никаких контактов в течение последних 10 лет, было общеизвестно, что самый прославленный офицер Альянса рано вышел в отставку и жил затворником в самой большой людской колонии Предела.

Андерсон все еще не мог смириться с мыслью, что Сандерс была предателем. Это никак не укладывалось в общую картину, но он знал, что она каким-то образом замешана в этом. Ее внезапное исчезновение должно было быть более чем простым совпадением. Может, она просто запаниковала, когда положение начало выходить из-под контроля. Он представил как она, напуганная и одинокая, прилетает на Элизиум, не зная, кому можно доверять. Так или иначе, отец был наиболее вероятным человеком, к которому она обратилась бы за помощью.

Сняв комнату в отеле, Андерсон арендовал машину и отправился на окраины города, где располагались личные особняки. Ему потребовалось какое-то время, чтобы найти дом Гриссома. Создавалось впечатление, что адреса людей здесь были почти секретной информацией — еще одно подтверждение того, что жители старались всеми силами сохранить уединение.

Выйдя из машины, он начал длинный путь пешком через поместье к маленькому домику, расположенному на максимальном удалении от дороги. Андерсон не понимал стремление Гриссома спрятаться от общественности. Он глубоко уважал этого человека, но не мог представить, что могло заставить его вести себя подобным образом. Солдат никогда не поворачивается спиной к Альянсу.

«Ты здесь не для того, чтобы выносить суждения другим», — напомнил он себе, когда подошел к двери и позвонил, терпеливо ожидая ответа, — «ты здесь лишь для того, чтобы найти Кали Сандерс».

Спустя несколько минут он услышал сопровождающиеся ворчанием шаги с другой стороны двери. Через мгновение дверь открылась, и на пороге предстал контр-адмирал Джон Гриссом собственной персоной.

Андерсон уже было занес руку, чтобы торжественно отсалютовать этому великому человеку, но его движение замерло где-то на уровне бедра. Человек перед ним был одет лишь в поношенный домашний халат и длинные грязные трусы до колена. У него были длинные растрепанные волосы, а его лицо покрывала трехдневная щетина, черная с проседью. Его глаза были полны горечи, а на лице застыло хмурое и суровое выражение.

— Чего вам? — требовательно спросил он.

— Сэр, — ответил Андерсон. — Я капитан-лейтенант Дэвид Андер-…

Гриссом оборвал его на полуслове.

— Я знаю, кто вы. Мы встречались на Арктуре.

— Так точно, сэр, — подтвердил Андресон, чувствуя легкую гордость оттого, что его узнали. — Перед Войной Первого Контакта. Я удивлен, что вы вспомнили меня.

— Я всего лишь вышел в отставку, а не впал в маразм, — несмотря на шутку, тон Гриссома был серьезен. Повисла неловкая пауза, потому что Андерсон пытался сопоставить свои воспоминания о легендарном идоле прошлого Джоне Гриссоме с этим взъерошенным ворчуном, который стоял напротив него. Тишину прервал сам Гриссом.

— Слушай, парень, я вышел в отставку. Так что возвращайся к своим начальникам и скажи им, что я не собираюсь давать никаких интервью, не собираюсь произносить речей или появляться на публике, только потому, что на одну из военных баз было совершено нападение. Я покончил со всем этим дерьмом.

Андерсон мгновенно ухватился за его оговорку, полагая, что собеседник проболтался.

— Откуда вам известно о нападении на Сайдон?

Гриссом посмотрел на него как на идиота.

— Черт побери, да об этом только и говорят в новостях.

— Хорошо, но я здесь не за тем, зачем вы подумали, — сказал Андерсон, пытаясь скрыть свое смущение. — Могу я войти?

— Нет.

— Прошу вас, сэр. Я не хотел бы вести этот разговор на улице.

Гриссом не сдвинулся ни на шаг.

Лейтенант понимал, что вежливостью и тактом здесь ничего не добьешься. Поэтому он решил взять быка за рога.

— Расскажите мне о Кали Сандерс, сэр.

— О ком?

А старик был по-прежнему в форме. Андерсон надеялся, что имя его давно потерянной дочери, его единственного родственника, произведет на него хоть какое-то впечатление. Но никакой реакции — Гриссом даже ухом не повел.

— Кали Сандерс, — повторил Андерсон заметно более громко. Не похоже было, чтобы кто-нибудь мог его расслышать — соседи были слишком далеко, но он должен был любым способом попасть внутрь. — Ваша дочь. Офицер Альянса, которая сбежала с Сайдона всего за несколько часов до нападения. Женщина, которую мы разыскиваем за предательство Альянса.

Лицо Гриссома превратилось в гримасу ярости.

— Заткнись и входи, — прошипел он, отступая в сторону.

Оказавшись внутри, Андерсон прошел за хозяином в небольшую гостиную. Гриссом уселся в одно из трех кресел, но Андерсон остался стоять, ожидая приглашения сесть. Через несколько секунд он понял, что приглашения не последует, и сел сам.

— Как вы узнали о Кали? — наконец спросил Гриссом таким тоном, будто они обсуждали погоду.

— В наше время трудно сохранить что-либо в тайне, — ответил Андерсон. — Мы знаем, что в последний раз ее видели здесь, на Элизиуме. Я должен знать, приходила ли она к вам.

— Я не видел свою дочь с тех пор, как она была ребенком, — сказал Гриссом. — Ее мать не считала меня ни ее отцом, ни своим мужем, и мне было трудно с этим поспорить. Мне показалось, что лучшим выходом будет просто исчезнуть из их жизни… Эй, — неожиданно встрепенулся Гриссом, — в последний раз как мы виделись, ты говорил, что помолвлен, что тебя ждет девушка на Земле, так ведь? Сейчас ты должен быть уже женат. Поздравляю.

Он пытался сбить Андерсона с толку. Гриссом знал, насколько трудно офицеру Альянса создать полноценный брак, поэтому этот невинный вопрос должен был привести в замешательство его гостя. Он только выглядел безобидным стариком. Но Андерсон не собирался попадаться на это.

— Сэр, мне нужна ваша помощь. Вашу дочь подозревают в предательстве Альянса. Неужели это для вас ничего не значит?

— А должно? — ответил он. — Я едва ее знаю.

— Я смог обнаружить, что вы двое связаны. В конце концов, кто-нибудь еще сможет проследить эту связь.

— Что? Вы думаете, меня волнует моя репутация? — усмехнулся он. — Думаете, я помогу вам только потому, что испугаюсь, что люди станут говорить, что у великого адмирала Гриссома есть дочь, которую обвиняют в предательстве? Ха! Это вам нужно волноваться из-за подобной ерунды. Мне же действительно глубоко плевать.

— Я не это имел в виду, сэр, — ответил Андерсон, не поддаваясь на провокации. — Я проследил за Кали до этой планеты. И след привел к вам. Это значит, что этим следом может пройти и кто-то другой. Я пришел к вам, потому что хочу помочь вашей дочери. Но будут и другие разыскивающие ее, и мы оба знаем об этом. Так вот, эти другие, возможно, будут искать способ навредить ей.

Гриссом медленно наклонился вперед и положил голову на руки, обдумывая слова Андерсона. Прошло несколько томительных минут, прежде чем он снова выпрямился. Его глаза блестели от слез.

— Она не предатель, — прошептал он. — Она никоим образом не связана с этим.

— Я верю вам, сэр, — сказал Андерсон с искренним сочувствием в голосе. — Но вот другие могут не поверить. Поэтому-то я и хочу найти ее. До того, как с ней что-нибудь случится.

Гриссом ничего не ответил, он просто сидел, кусая губу.

— Я не позволю, чтобы с ней что-нибудь произошло, — заверил его Андерсон. — Даю вам слово.

— Она приходила сюда, — глубоко вздохнув, наконец-то признал Гриссом. — Она говорила, что попала в неприятности. Что-то связанное с Сайдоном. Я не спрашивал подробности. Полагаю… полагаю, что я боялся услышать то, что она может сказать мне.

Он опять наклонился вперед и обхватил голову руками.

— Меня не было рядом с ней, когда она росла, — пробормотал он так, будто вот-вот расплачется. — Я не мог повернуться к ней спиной и сейчас тоже. Я в долгу перед ней.

— Понимаю, адмирал, — сказал Андерсон, склонившись вперед и доверительно дотронувшись да плеча Гриссома. — Но вы должны рассказать мне, куда она направилась.

Гриссом поднял на него глаза. В его взгляде читались страх и беспомощность.

— Я велел ей обратиться к капитану грузового судна в доках. К Эррингу. Капитану Госсамера. Он помогает тем, кто хочет исчезнуть. Она отбыла с ним прошлой ночью.

— Куда она направилась?

— Я не спрашивал. Эрринг знает больше, он все это проворачивает. Вам нужно поговорить с ним.

— Где я могу найти его?

— Этим утром Госсамер ушел в торговый рейд в Системы Терминуса. Они не вернутся еще несколько недель.

— Мы не можем ждать несколько недель, сэр.

Гриссом поднялся. Его осанка несколько выпрямилась по сравнению с тем, как он выглядел, когда Андерсон увидел его на пороге. Как будто его тело пыталось вспомнить, что значит стоять по стойке смирно.

— Тогда, полагаю, вам нужно выслать патрули и разыскать его, солдат. Он единственный человек, который может указать вам, где моя дочь.

Андерсон резко вскочил на ноги.

— Не волнуйтесь, адмирал. Я не допущу, чтобы с ней что-нибудь произошло.

Он уже хотел отдать честь, но Гриссом отвернулся.

— Не надо, — пробормотал он. — Я этого не заслуживаю. Больше нет.

Вместо того чтобы приложить руку к голове, Андерсон протянул ее пожилому человеку. Тот колебался мгновение, а затем пожал протянутую руку. Его пожатие оказалось на удивление твердым.

— Вы гораздо лучше меня, Андерсон. Альянсу повезло, что у них есть вы.

Лейтенант не знал, что ответить, поэтому просто кивнул. Гриссом твердо взял его под локоть и проводил к выходной двери.

— Помните свое обещание, — сказал он на прощание. — Не допустите, чтобы с моей дочерью что-нибудь произошло.

На экране камер слежения Гриссом наблюдал, как Андерсон покидает его дом. Он отвернулся от экрана только тогда, когда молодой человек сел в свою машину и уехал. Затем он медленно подошел к двери своей спальни и один раз стукнул в дверь. Через секунду Кали открыла дверь.

— Кто это был? — спросила она.

— Какая-то ищейка Альянса, которая смогла обнаружить наше родство. Я послал его по ложному следу. Он будет мотаться в Системах Терминуса следующие две недели, выслеживая одного моего старого друга.

— Ты уверен, что он купился на это? — спросила Кали.

— Я дал ему именно то, что он хотел, — сказал Гриссом с циничной ухмылкой. — Шанс помочь старому, сломленному герою вспомнить, кем он был. Но не о нем нам следует волноваться, — продолжал Гриссом. — Ситуация сильно осложнится, когда мы столкнемся с кем-то, причастным к нападению на Сайдон.

Кали подалась вперед и схватила его руку, крепко сжав ее между своих ладоней.

— Спасибо тебе, — произнесла она, глядя прямо в глаза своему отцу. — От всего сердца.

Он кивнул, чувствуя себя неудобно, пока она не отпустила его руку.

— Мы подождем еще пару дней, — сказал он, отворачиваясь, — а затем придумаем, как нам отправить тебя с этой планеты.

Большая темная тень медленно и тихо ползла по направлению к дому через залитую лунным светом землю поместья Гриссома.

Скарр мог двигаться бесшумно, когда было необходимо, даже если был облачен в полную броню. Это сильно замедляло его, но он привык полагаться на силу, а не на скорость.

В доме отца его жертвы не было видно ни одного огонька. Он был несколько удивлен, когда его информатор-батарианец сообщил ему имя одного из героев Альянса, но это нисколько не меняло его целей. Это лишь означало, что возникнут некоторые негативные последствия, когда он выполнит работу.

Кроган не знал, была ли Кали Сандерс внутри или нет. Но, даже если и нет, ее отец, вероятно, знал, где ее найти. Скарр был уверен, что ему удастся заставить человека заговорить… если конечно он его случайно не убьет. Поэтому-то он и отправился налегке, взяв с собой только пистолет и свой любимый нож.

Он замер у двери, прислушиваясь к звукам внутри. Со своего пояса он снял уни-инструмент, и взломал им сигнализацию и электронный замок. Затем он сунул уни-инструмент обратно и, вытащив пистолет, открыл дверь

Он ступил через порог, но его глаза пока еще не привыкли к темноте. Заряд дробовика ударил его прямо в грудь.

Яркая голубая вспышка перед его глазами свидетельствовала о том, что его кинетические щиты приняли на себя большую часть смертельного заряда. Небольшая его часть пробилась через щиты, но лишь срикошетила от верхних пластин брони, частично застряв в подложке бронежилета. Однако маленький остаток заряда все-таки смог пробиться через все слои защиты и впиться в его плоть.

Сила заряда оторвала крогана от пола, выбив пистолет из его руки, и швырнула его за порог, на землю.

Гриссом вскочил со стула, на котором он каждую ночь нес вахту у двери с тех пор, как появилась Кали, и поднял дробовик для нового выстрела. Он тоже видел синюю вспышку и понял, что большая часть первого выстрела пришлась на кинетические щиты. Но такой выстрел в упор должен был полностью разрядить их энергию, и следующий выстрел наверняка прикончил бы непрошеного гостя.

Лежа на спине, Скарр выхватил из-за пояса свой нож и метнул его в противника. Лезвие вонзилось в бицепс левой руки Гриссома, и этот удар отбросил его руку назад как раз в тот момент, когда он нажимал на курок. Заряд дробовика, который должен был снести голову крогана, ударил в землю позади него.

Ствол ружья выскользнул из внезапно онемевшей руки Гриссома. Скарр вскочил на ноги и ворвался обратно в дом до того, как старик успел поднять дробовик свой здоровой рукой. Рыча от ярости, кроган одним мощным ударом выбил у него оружие, и дробовик улетел далеко в гостиную. Кроган схватил человека и ударил его о стену с такой силой, что посыпалась штукатурка.

Нож выскользнул из руки Гриссома, весь воздух вдруг вылетел из его легких, и он тяжело осел на пол. Пришелец нависал над ним, слегка повернув к нему боком свою голову, чтобы сосредоточить на нем взгляд одного из своих змеиных глаз. Гриссом не был трусом, однако он почувствовал, как ужас сжимает его сердце, когда взглянул в этот неподвижный черный зрачок.

Но вдруг он услышал резкий треск — знакомый звук Хайне-Кейдара P15-25, пистолета Альянса — и кроган пошатнулся над ним. Ему всадили три пули в мощный горб мускулов и костей на его спине, но он по-прежнему продолжал стоять на ногах.

С поднятым пистолетом на пороге стоял лейтенант Андерсон. Он вошел в комнату и выпустил еще шесть пуль в повернувшегося к нему крогана. Он целился вниз, пытаясь попасть тому в ноги. Одна из его пуль достигла цели — попала в незащищенный коленный сустав, где две броневые пластины были соединены гибкой, но непрочной сетчатой подкладкой.

Взвыв от ярости и боли, кроган рухнул на пол, схватившись за свое простреленное колено.

— Одно движение, и следующая пуля угодит тебе прямо промеж глаз, — предупредил Андерсон, наводя пистолет на костяной выступ на черепе крогана.

Гриссом был поражен. Даже человека в полной броне было трудно одолеть с помощью одного лишь пистолета, не говоря уже о крогане.

— Рад, что ты вернулся, — сумел проговорить он, как только снова смог дышать.

— Вы ведь не думали, что сумеете одурачить меня этим вашим маленьким спектаклем, — ответил Андерсон, не сводя глаз с крогана в углу и не опуская пистолета. — Я следил за вашим домом, как только отъехал от вас.

Гриссом с трудом поднялся на ноги. Его левая рука висела плетью, а правой он зажимал обильно кровоточащую рану. Стон боли сорвался с его губ.

— Твой друг ранен, — прорычал кроган.

Не отвлекаясь ни на минуту от противника, Андерсон ответил.

— Он крепкий парень. Он это переживет.

Рана в колене крогана сильно кровоточила. Его броня на груди была пробита в нескольких местах, а подложка обуглилась и почернела. Темная кровь сочилась из трех пулевых отверстий. Андерсон полагал, что как минимум один из выстрелов в спину также достиг своей цели. Но ему доводилось видеть кроганов, которые получили куда больше прямых попаданий, но, тем не менее, продолжали сражаться.

Лежащий перед ним был похож на раненого зверя — злой, отчаянный и непредсказуемый. Он тяжело дышал, то ли от боли, то ли от напряжения или ярости — трудно было сказать. Его покрытое шрамами, грубое лицо являло собой полную сосредоточенность, мускулы его были напряжены, будто он приготовился к броску.

Но если бы он попытался выкинуть какую-нибудь глупость, Андерсон выстрелил бы ему в голову с расстояния в три метра. Даже кроган не смог бы пережить это.

Он услышал звук открывшейся двери и быстрые шаги по коридору.

— О, боже! Ты ранен! — воскликнул женский голос.

Андерсон не был глуп на столько, чтобы повернуть голову. Но на короткое мгновение его глаза повернулись в сторону звука. Именно этого и ждал кроган.

Он выбросил вперед свой кулак, послав волну энергии по всей комнате. Андерсона никогда раньше не ударяли биотической энергией, и уж он никак не ожидал подобной атаки от крогана. За то короткое мгновение, которое потребовалось ему, чтобы осознать это, его подхватило и закружило в водовороте энергии, а затем швырнуло через всю прихожую в гостиную, где он и свалился на пол. Это было похоже на то, как кто-то переключил полярность в камере с искусственной гравитацией: мгновенная и неотвратимая сила, с которой невозможно бороться.

Ему бы не хватило времени, чтобы подобрать свой пистолет, а также он не мог дотянуться до дробовика, лежавшего в метре от него. Каким-то образом, несмотря на все свои раны, кроган умудрился вскочить на ноги, и уже стоял на Андерсоном, занося кулак. Силы этого удара, хватило бы, чтобы проломить его череп. Он откатился в сторону, и удар пришелся по перевернутому журнальному столику, который разлетелся на куски от удара.

Мир вокруг превратился в сплошной хаос. Гриссом кричал Кали, чтобы она убегала, она кричала Андерсону, чтобы тот хватал один из стволов. Кроган яростно рычал и метался по комнате, круша и разбрасывая мебель, будто бы она была сделана из пробкового дерева, а Андерсон мог лишь уворачиваться от его ударов и держаться от раненного противника на расстоянии.

Уголком глаза он заметил, как Кали бросилась вперед в отчаянной попытке достать дробовик. Кроган также заметил ее и повернулся к девушке. Он бы, несомненно, убил ее прямо на месте, если бы другая пуля не пробила стык броневых пластин на его бедре, заставив его пошатнуться, и сбила его удар.

Андерсон повернул голову и увидел стоящего в дверном проеме турианца, на том самом месте, где он сам стоял пару минут назад, целясь в крогана. Лейтенант понятия не имел, кто это такой или что он тут делает… он просто обрадовался неожиданному союзнику.

Большинство выстрелов отлетели от брони крогана, потому что он пригнулся и закрыл голову — единственную незащищенную часть тела. Он бросил резкий взгляд на турианца, а затем прыгнул в окно гостиной. Разбив стекло, он упал на плечо на лужайку под окном и, откатившись в сторону, вскочил на ноги в одно мгновение. Он бросился бежать, тяжело и неуклюже припадая на раненую ногу, но двигался он куда быстрее, чем мог ожидать Андерсон, от существа подобных размеров.

Турианец шагнул за порог и сделал еще пару выстрелов в темноту, а затем вернулся обратно в дом.

— Разве ты не собираешься преследовать его? — Спросил Гриссом незнакомца. Он все еще сидел на полу, но смог использовать пояс своего халата в качестве жгута, чтобы остановить кровотечение.

— Он, наверняка, вооружен не только этим, — сказал турианец, поднимая его пистолет. — Кроме того, только дурак станет в одиночку сражаться с кроганом-биотиком.

— Думаю, адмирал Гриссом на самом деле хотел поблагодарить вас за спасение наших жизней, — сказал Андерсон, подходя к нему и протягивая руку.

Турианец уставился на протянутую руку, но не сделал ни малейшего движения, чтобы протянуть свою. Смутившись, лейтенант опустил руку.

— Я знаю, зачем он приходил, — сказал Гриссом. Стиснув от боли зубы, он кивнул в сторону Андерсона. — Какова ваша версия?

— Я следил за Скарром в течение двух дней, — ответил турианец, — ждал, пока он не начнет действовать.

— Следили за ним? — Спросила Кали, подойдя к отцу, чтобы взглянуть на его рану. — Зачем? Кто вы?

— Меня зовут Сэрен. Я Спектр. И я хочу услышать кое-какие ответы.

ГЛАВА 12

Андерсон и Спектр сидели на кухне, молча уставясь друг на друга. Возможно, им было бы удобнее в гостиной, но после неистовства крогана там не уцелел ни один стул.

Как и у всех турианцев, лицо Сэрена покрывала твердая хрящевая маска. Но маска Сэрена была бледного цвета, как кость; в полутьме она походила на череп. Он напоминал Андерсону образ смерти, которую обычно изображали на Земле в виде костлявой фигуры в черном балахоне с капюшоном и с косой.

В задней части дома Кали занималась ранами Гриссома. Адмирал пытался с ней спорить, но он слишком ослаб от потери крови, и ей без труда удалось уложить его в постель. Она обнаружила у него полевую армейскую аптечку, в которой нашлось достаточно панацелина, чтобы остановить кровь, и теперь она делала ему перевязку.

Она хотела отвезти его в больницу или, по крайней мере, вызвать скорую, однако Спектр решительно запретил ей делать это. «Только после того, как вы ответите на мои вопросы», — вот и все, что он сказал.

Андерсону Сэрен не понравился с первого взгляда. Любой, кто для получения необходимых от человека сведений пользовался продолжающимися болью и страданиями его родственников был садистом и чудовищем.

— Он отдыхает, — сказала Кали, вернувшись из задней комнаты, — я дала ему болеутоляющее.

Она вошла на кухню и села рядом с Андерсоном, инстинктивно придерживаясь человека, а не турианца.

— Задавай свои вопросы и поскорее, — холодно произнесла она, — тогда я смогу отвезти отца в больницу.

— Отвечайте на вопросы, и все это быстро закончится, — заверил ее Сэрен, а затем добавил. — Расскажите мне о военной базе на Сайдоне.

— Она была уничтожена в ходе нападения террористов, — встрял в разговор Андерсон, до того как Кали успела открыть рот.

Турианец сверкнул на него глазами.

— Не валяй со мной дурака, человек. Этот кроган, который чуть не прикончил вас всех — охотник за головами по имени Скарр. Я следил за ним в течение последних двух дней.

— И как это может быть связано с нами? — спросила Кали таким невинным голосом, что Андерсон почти поверил, что ей об этом действительно ничего не известно.

— Его нанял тот же человек, который организовал нападение на Сайдон, — сердито ответил Сэрен. — Нанял для того, чтобы убить единственного выжившего в том нападении. Тебя.

— Похоже, вы знаете об этом больше нас, — подытожил Андерсон.

Турианец ударил кулаком по столу.

— Почему на базу напали? Над чем вы там работали?

— Экспериментальные разработки, — ответила Кали, не дав сказать Андерсону. — Новые виды оружия для Вооруженных сил Альянса.

Сэрен озадаченно склонил голову в сторону.

— Экспериментальные виды оружия? И это все?

— Что вы хотите сказать, говоря «и это все»? — недоверчиво фыркнул Андерсон, продолжая играть на лжи, так искусно подкинутой ему Кали.

— Только то, что мне с трудом верится, что из-за этого кто-то станет нападать на хорошо защищенную базу Альянса, — ответил турианец.

— Мы находимся на грани войны в Пределе, — настаивал Андерсон. — Всем известно, что развяжем ее либо мы, либо батарианцы. Почему бы им в таком случае не напасть на нашу основную базу, разрабатывающую военные технологии?

— Нет, — ровно произнес Сэрен. — Здесь кроется нечто большее. Вы мне что-то не договариваете.

Повисла длинная пауза, а затем турианец как бы невзначай вытащил свой пистолет и положил его на стол.

— Возможно, вы не знаете, насколько далеко простираются полномочия Спектра, — зловеще произнес он. — Я волен предпринять любые шаги, которые сочту необходимыми в ходе допроса, чтобы узнать истину.

— Вы собираетесь убить нас? — воскликнула Кали, ее голос задрожал от потрясения.

— Я придерживаюсь лишь двух правил, — объяснил Сэрен. — Первое: никогда не убивай без причины.

— А второе? — подозрительно спросил Андерсон.

— Всегда можно найти причину для убийства.

— Биотики, — бросила Кали. — Мы пытались превратить людей в биотиков.

Турианец какое-то время обдумывал ее ответ, а затем спросил:

— И каковы же результаты?

— Мы были близки, — заметила девушка, немного потеплевшим голосом. — Мы обнаружили нескольких человек со скрытыми биотическими способностями. В основном детей. Гораздо более слабых, чем в других расах, но мы полагали, что с применением усилителей и путем правильных тренировок добьемся успеха. Мы провели операции по вживлению имплантантов нескольким наиболее многообещающим субъектам несколько недель назад. Ни один из них не выжил в ходе нападения.

— Вы знаете, кто мог спланировать это нападение? — спросил он, меняя направление беседы.

Кали покачала головой.

— Батарианцы, скорее всего. Меня там не было, когда это произошло.

— Почему они преследуют тебя сейчас? — продолжал давить на нее Сэрен.

— Я не знаю! — крикнула она, в сердцах ударив кулаком по столу. — Может, они думают, что я смогу возобновить работу над проектом. Но они же уничтожили все архивы. Убили подопытных. Вся наша работа уничтожена! — Она уронила голову на руки и заплакала. — Все они мертвы, — всхлипывая, пробормотала она, — все мои друзья. Доктор Чиань. Они все… убиты.

Андерсон успокаивающе погладил ее по плечу, в то время как турианец просто сидел и безразлично смотрел на нее. Через несколько секунд он поднялся из-за стола.

— Я узнаю, кто спланировал эту атаку, — произнес он, убирая пистолет обратно за пояс и собираясь уходить. — И почему.

В дверях он на мгновение остановился и повернулся к ним.

— А если вы лжете мне, я узнаю и это тоже.

После этого он ушел, растворившись в ночи.

Кали все еще всхлипывала. Андерсон привлек ее к себе, стараясь успокоить. Она хорошо держалась с Сэреном, выложив ему часть правды вперемешку с достаточным количеством лжи. Но ее реакция была настоящей. Люди на Сайдоне были ее друзьями, и сейчас все они были мертвы.

Она теснее прижалась к нему, ища утешения у другого человека. Через несколько минут она перестала плакать и осторожно отстранилась от него.

— Извини, — сказала она, нервно улыбнувшись и вытирая глаза.

— Ничего, — ответил Андерсон. — Тебе через многое пришлось пройти.

— Что будем делать дальше? — спросила она. — Ты собираешься арестовать меня?

— Пока нет, — признал он. — То, что я сказал твоему отцу днем, было правдой. Я не верю в то, что ты предатель. Но ты должна мне все рассказать. И я хочу услышать правду, а не ту байку, которую ты скормила турианцу.

Она кивнула, шмыгая носом.

— Я думаю, это меньшее, что я могу сделать после того как ты помог нам. Но, может, мы сначала отвезем моего отца в больницу?

— Разумеется.

Оказалось, что отвести Гриссома в больницу не так-то просто. Он был крупным мужчиной, а обезболивающее, которое ему дала Кали, практически усыпило его. Так что им пришлось силой тащить его безо всякого сопротивления — или помощи — с его стороны.

— Оставьте меня в покое, — ворчал он, пока они тщетно пытались стащить его с кровати и поставить на ноги.

Кали стояла с одной стороны кровати, придерживая его за раненую руку. Андерсон был с другой стороны, неуклюже обхватив его за талию, стараясь не потревожить рану. Всякий раз, когда они пробовали усадить Гриссома, он просто падал назад. Его дочь пыталась урезонить его, ворча каждый раз, когда они пытались поднять его.

— Мы должны… доставить тебя… в больницу.

— Кровотечение прекратилось, — вяло протестовал он, язык плохо слушался его из-за обезболивающего. — Просто дайте мне поспать.

— Давай по-другому, — сказал Андерсон Кали, переходя на ее сторону кровати. Он сел на край кровати, спиной к адмиралу, затем взялся за его здоровую руку, перебросил ее через свое плечо, и с помощью Кали, встал, пошатываясь под значительным весом Гриссома.

— Положи меня назад, сукин сын! — простонал Гриссом.

— Вас ударили ножом в руку, а потом разъяренный кроган хорошенько приложил вас спиной об стену, — сказал Андерсон, медленно двигаясь к выходу. — Вам нужна квалифицированная помощь.

— Ты тупой полудурок, — бормотал Гриссом, — они догадаются, что Кали прячется здесь.

Андерсон колебался. В конце концов, он шагнул назад и наполовину присел, наполовину упал на кровать, позволив Гриссому соскользнуть обратно с его плеча.

— Он слишком тяжелый? — спросила Кали, беспокоясь об обоих сразу.

— Нет, — ответил Андерсон, слегка задыхаясь от приложенных усилий. — Но он прав. Если мы отвезем его в больницу, с тобой будет покончено.

— О чем это ты болтаешь?

— Порты уже переведены на повышенные меры безопасности из-за нападения на Сайдон. Если мы привезем в больницу легендарного героя Альянса, адмирала Джона Гриссома, избитого, да еще и с ножевым ранением, то они, без сомнения, усилят и без того беспрецедентные меры безопасности. У нас не будет ни единого шанса покинуть планету, не выдав своих настоящих имен. Я верю, что ты невиновна, Кали, но кроме меня никто в это не верит. Они арестуют тебя при первой же возможности.

— Тогда я просто останусь здесь, в этом доме, — сказала она. — Никто не знает, что я здесь. Никто даже не догадывается, что я дочь Джона Гриссома.

— Ага, верно. Никто, кроме меня, Спектра, того крогана… Все мы выяснили кто ты и где ты, Кали. Сколько, по-твоему, пройдет времени, прежде чем кто-то еще проследит эту ниточку и примется шнырять здесь? До всей это заварухи, никто не знал, кто ты — никому не было до тебя дела. Теперь же ты подозреваешься в предательстве, твое имя и фотография в каждом выпуске новостей. Журналисты примутся рыться в твоем прошлом, пытаясь найти любую информацию о тебе. Рано или поздно, кто-то обязательно докопается до истины.

— Так что же нам делать?

Ответ прозвучал из уст Гриссома.

— Убираться к черту с этой планеты, — пробормотал он. — Я знаю пару человек, которые могут доставить вас в космопорт в обход всех служителей закона. Надо будет просто позвонить им с утра.

Сказав это, Гриссом откинулся назад и начал храпеть, наконец-то поддавшись действию обезболивающего. Андерсон и Кали вышли из комнаты и направились на кухню.

— А твой отец неглупый человек, — сказал Андерсон.

Кали кивнула.

— Ты голоден? Если уж мы застряли здесь до утра, то неплохо было бы что-нибудь поесть.

В холодильнике они обнаружили немного хлеба, копченое мясо и горчицу, а также 36 банок пива. Передав одну из них Андерсону, Кали сказала:

— Он, должно быть, прячет где-то тут что-то более существенное, если ты сомневаешься.

— Хорошее пиво, — ответил Андерсон, открыв банку и сделав глоток. Это был один из сортов местного пива, раньше он никогда такого не пробовал. У пива был сильный вкус — горький, но без послевкусия. — Должно хорошо пойти с сандвичем.

— Не совсем то, что нужно для ужина, — извиняющимся тоном произнесла она, когда они уселись за стол.

— Вкусно, — ответил он. — Однако несколько необычно есть холодный хлеб. Кто держит хлеб в холодильнике?

— Моя мать всегда так делала, — ответила она. — Пожалуй, это единственная вещь, в которой мои родители были солидарны. К сожалению, этого маловато, чтобы сохранить брак.

Дальше они ели в молчании, постепенно отходя от происшедшего. Когда они покончили со своими порциями, Андерсон сходил к холодильнику и сдал еще по бутерброду.

— Итак, Кали, — сказал он, протягивая ей банку пива. — Я знаю, что сегодня выдалась трудная ночка, но нам нужно поговорить. Ты готова к разговору?

Она кивнула.

— Не спеши, просто начни с самого начала и рассказывай все, как было. Я должен знать правду.

— Мы не работали над исследованиями в области биотики на базе, — мягко начала она. Затем улыбнулась. — Полагаю, ты это уже знаешь.

«У нее приятная улыбка», — подумал Андерсон.

— Ну, это вполне приличная история для отвода глаз того Спектра, — вслух произнес он. — Если он выяснит, чем вы там занимались на самом деле… — он замер на полуслове, вспомнив, о чем его предупреждала посол Гойл насчет Спектров.

Сэрен спас их жизни. Он спрашивал себя, смог ли бы он убить турианца, если бы от этого зависело сохранение тайны человечества. И удалось ли бы это ему, если бы он попытался?

— Ты просто проявила хорошую сообразительность, — сказал он ей.

Кали спокойно восприняла комплимент и продолжила рассказ, ее голос постепенно окреп и стал более уверенным.

— Вся деятельность Сайдона была посвящена одной особой задаче: изучение и создание искусственного интеллекта. Мы знали, что это опасно, но мы приняли все возможные меры предосторожности. Я начинала на базе как аналитик низкоуровневых систем, работала под непосредственным начальством доктора Чианя, руководителя проекта. Люди часто используют термин «гений» в повседневной жизни, — сказала она, не пытаясь скрыть своего восхищения. — Но он был настоящим гением. Его разум мыслил такими категориями, на таком уровне, что все остальные были просто не в состоянии понять этого. Как и большинство остальных сотрудников, я просто делала то, что велел доктор Чиань. Я не понимала и половины того, что делала.

— Почему тебя не было на базе в момент нападения? — спросил Андерсон, мягко подталкивая ее к существенной части рассказа.

— Несколько месяцев назад я заметила кое-какие изменения в поведении доктора Чианя. Он проводил в лаборатории все больше и больше времени. Он стал работать по две смены подряд, почти не спал. Казалось, его отчаянная, неистовая энергия была неиссякаема.

— Он был помешанным на работе?

— Не думаю. Никогда не видела подобных признаков до того. Но вдруг мы начали включать все виды нового оборудования в системы. Наши исследования пошли совершенно в другом направлении — мы полностью оставили обычные разработки и ударились в изучение радикально новых теорий. Мы использовали опытные технологии и проекты, подобных которым никогда не видели. Поначалу я думала, что доктор Чиань совершил какое-то открытие. Что-то, что заставило его трудиться с удвоенной силой. На первых порах это было очень захватывающе. Его энтузиазм передался нам всем. Но через некоторое время я начала кое-что подозревать.

— Подозревать?

— Трудно объяснить. Что-то в самом докторе Чиане было не так. Что-то изменилось. Я проработала с ним рядом почти два года. Это было очень на него не похоже. Определенно, что-то было не так. Он не просто стал работать усерднее — он был одержим. Как будто… кто-то управлял им.

После этого мне стало казаться, что он что-то скрывает. Какую-то тайну, которой он бы не хотел делиться ни с кем. До этого, если ему что-то было от тебя нужно, он пускался в долгие и пространные объяснения, почему эта работы была так важна. Он бы стал рассказывать тебе, как эта работа тесно переплетается с работой всех остальных подразделений проекта, хотя, я полагаю, что он знал, что кроме него никто не в состоянии постичь всей сложности нашей работы.

Но в последние пару месяцев все изменилось. Он перестал общаться с сотрудниками, он отдавал приказы безо всяких объяснений. Это было просто на него не похоже. Поэтому я стала копаться в базах данных. Я даже взломала личные файлы доктора Чианя, чтобы посмотреть, нет ли там каких зацепок.

— Ты взломала его личные файлы?! — Андерсон был шокирован. — Я не могу поверить… как же такое вообще возможно?

— Шифрование и защита информации — моя прямая специализация, — сказала она с легким оттенком гордости. Затем ее голос приобрел оборонительный характер, — послушай, я знаю, что это было незаконно. Я знаю, что нарушила субординацию. Но ведь тебя там не было. Тебе не понять, насколько странным стал доктор Чиань.

— Что ты обнаружила?

— Он не просто развернул проект на 180 градусов. Наше исследование полностью выбивалось из плана. Все эти новые теории, новое оборудования — все это было подготовкой наших нейронных сетей к соединению с каким-то внеземным артефактом!

— Что из этого? — сказал Андерсон, пожимая плечами. — Почти все более-менее значимые научные достижения последних 20 лет были сделаны на основании исследования артефактов Протеанцев. И так происходит не только у нас: галактического сообщества не существовало бы, если бы не эта древняя технология. Все расы, населяющие сейчас Пространство Цитадели, до сих пор были бы заперты в пределах своих звездных систем.

— Это другое, — настаивала она. — Возьми, к примеру, ретрансляторы массы. Мы лишь в общих чертах представляем себе принцип их работы. Мы знаем, как пользоваться ими, но мы не можем создать собственные ретрансляторы, потому что не понимаем заложенных в них идей. На Сайдоне мы пытались создать искусственный интеллект, возможно, самое разрушительное оружие в галактике. А доктор Чиань собирался включить в исследования элемент, суть которого была вне пределов даже его понимания.

Андерсон кивнул, вспомнив печально известный Манхэттенский Проект, о котором он слышал на уроках истории в Академии. В отчаянной попытке создать ядерное оружие, ученые, работавшие над проектом, невольно подвергали себя воздействию опасных уровней радиации — это было неизбежным следствием их опытов. Двое исследователей умерли прямо во время работ над проектом, а многие другие впоследствии заболели раком или страдали от других отдаленных последствий длительного облучения.

— Предполагалось, что мы не станем повторять ошибки прошлого, — сказала Кали, не пытаясь скрыть разочарования в голосе. — Я думала, что доктор Чиань сможет это предугадать.

— Ты собиралась доложить руководству о его истинных намерениях, не так ли?

Девушка медленно кивнула.

— Ты собиралась поступить правильно, Кали, — сказал он, заметив неуверенность в ее лице.

— В это трудно поверить, когда все мои друзья мертвы.

Андерсон понимал, что она переживает классический случай «вины выжившего». И хотя ему было жаль ее, он должен был получить более подробную информацию.

— Кали… мы по-прежнему должны выяснить, кто стоит за всем этим. И зачем им это понадобилось

— Может, кто-то хотел остановить доктора Чианя, — шепотом предположила она. — Может, мое расследование подтолкнуло кого-то к действию. Кого-то более высокопоставленного. И они решили прикрыть проект, пока не поздно.

— Думаешь, кто-то внутри Альянса спланировал это? — с ужасом спросил Андерсон.

— Я не знаю, что думать! — выкрикнула она. — Все что я знаю, так это то, что я устала и напугана и хочу, чтобы все это закончилось!

На мгновение ему показалось, что она вот-вот опять расплачется, но она сдержалась. Вместо этого она начала наступать на него.

— Итак, ты все еще хочешь помочь мне выяснить, кто стоит за всем этим? Даже если окажется, что сюда каким-то боком вовлечен Альянс?

— Я на твоей стороне, — пообещал Андерсон. — Я не верю, чтобы за этим стояли люди Альянса. Но если выяснится, что это правда, я сделаю все, чтобы привлечь их к ответу.

— Я верю тебе, — сказала она через мгновение. — Что будем делать дальше?

Она была честна с ним. Настало время ему ответить ей тем же.

— Командование Альянса полагает, что кто бы ни атаковал базу, их главной целью был доктор Чиань. Он все еще может быть жив.

— Но в новостях сказали, что выживших не было!

— Ни в чем нельзя быть уверенным наверняка. Все тела просто испарились во время взрыва.

— И почему именно сейчас? — спросила Кали. — Мы же занимались этим проектом в течение многих лет.

— Может, они только сейчас поняли, что к чему. Может, новые исследования Чианя подтолкнули их к этому. Может, есть связь между ними и этим инопланетным артефактом, над которым работал доктор.

— А может, это я подтолкнула их пойти на это.

Андерсон не собирался позволить ей продолжать в том же духе.

— Это не твоя вина, — сказал он ей, подавшись вперед и твердо взяв ее за руку. — Ты не отдавала приказ напасть на Сайдон. Ты никому не помогала преодолеть систему безопасности базы. — Он глубоко вздохнул, а затем продолжил, медленно и решительно произнося слова. — Кали, ты не виновата в том, что случилось. — Он отпустил ее руку и откинулся на стуле. — И я хочу, чтобы ты помогла мне понять, кто виноват. Мы должны выяснить, знал ли кто-нибудь об этом Протеанском артефакте.

— Он не был Протеанским, — поправила она. — По крайней мере, в записях доктора Чианя ничто не указывает на это.

— Так чьим же он был? Азарским? Турианским? Батарианским?

— Нет. Ничего подобного. Чиань не знал, что это в точности такое. Но артефакт был очень старым. Доктор предполагал, что он может быть даже старше Протеанцев.

— Старше Протеанцев? — повторил Андерсон, не вполне уверенный, что правильно ее расслышал.

— Так думал Чиань, — сказала она, пожав плечами.

— Где он нашел его? Где он сейчас?

— Я не думаю, что он вообще находился на базе. Доктор Чиань не стал бы привозить его до тех пор, пока мы не были бы готовы включить его в проект. А найти его он мог где угодно, — признала она. — Раз в несколько месяцев он на пару недель покидал базу. Я всегда полагала, что он ездит с отчетами к своим начальникам в Командовании Альянса, но кто знает, где он пропадал на самом деле.

— Кто-то вне базы должен был знать об этом, — продолжал давить Андерсон. — Ты сказала, что доктор Чиань изменился, развернул проект на 180 градусов. Был ли кто-то вне проекта, кто мог заметить эти перемены?

— Я даже не знаю… постой! Оборудование для наших новых исследований! Оно приходило к нам от одного и того же поставщика с Камалы!

— Камала? Ваши поставщики были батарианцами?

— Мы никогда не работали напрямую с поставщиками, — быстро объяснила она. — Обо всех подозрительных сделках с оборудованием в Пространстве Цитадели немедленно становится известно Совету. На протяжении всей работы проекта мы использовали сотни подставных компаний, чтобы заказывать отдельные части оборудования, слишком незначительные сами по себе, чтобы вызвать подозрения. Затем мы собирали их прямо на базе и включали в наши системы. Доктор Чиань не хотел, чтобы у нас были проблемы с совместимостью, поэтому мы заказывали почти все части оборудование у одного поставщика: Дах-тан Мануфактуринг.

В целях конспирации это имело смысл, понимал Андерсон. Учитывая постоянные политические трения между батарианцами и людьми, никто не заподозрил бы, что главный поставщик секретного проекта Альянса находится на Камале.

— Если кто-то у поставщика заметил некую связь между заказами, — продолжала Кали, — они могли догадаться, чем мы занимались.

— Как только Гриссом поможет нам выбраться с этой планеты, — заявил Андерсон, — мы нанесем маленький визит Дах-тану.

ГЛАВА 13

Сэрен шел сквозь темную безлунную ночь Элизиума к своей машине. Он знал, что те люди в доме что-то скрывают от него. На Сайдоне происходило нечто большее, чем они ему рассказали.

Как Спектр, он имел законное право выбить нужные сведения из кого угодно, даже из солдата Альянса. Но иметь право и иметь возможность им воспользоваться — две разные вещи.

Элизиум принадлежал Альянсу. Один из соседей Гриссома мог вызвать полицию после того, как услышал перестрелку. Это, конечно, было маловероятно, потому что дом находился на значительном удалении от всех соседей. Но Сэрен не мог полагаться на случай. Если бы полиция Альянса, прибывшая по вызову, обнаружила турианца, пытающего их сослуживцев, никто бы и смотреть не стал на то, что он Спектр.

Кроме того, не они интересовали его. Эти люди ничего не значили по сравнению с его расследованием. Может они и знали, почему Скарр охотился за ними, но Сэрен сомневался, что им известны имена тех, кто нанял его.

Кроган был ключом. Сэрену не составило труда проследить его до Элизиума, поэтому он легко сможет снова найти его. Предел был диким рубежом Пространства Цитадели, он даже здесь было почти невозможно путешествовать между мирами, не оставляя следов. Маленькие корабли могли приземляться практически где угодно на планетах, пригодных для жизни. Но везде где, существовала обитаемая колония, сразу же заметили бы корабль, который приземлился не в космопорте. Они бы немедленно выслали разведывательный отряд к месту посадки для задержания нарушителей… или же просто расстреляли их с воздуха.

Это означало, что Скарр был вынужден пользоваться космопортами. И даже если бы ему удалось каким-то чудом миновать службу безопасности, он не смог бы затеряться в толпе. Сэрен был Спектром, а значит, у него были глаза и уши практически на каждой планете по всему Пределу. Где бы ни появился охотник за головами, его осведомители дадут ему знать об этом.

Он мог бы отдать приказ об аресте Скарра, но он сомневался, что кроган позволит взять себя живым. Если тот погибнет в перестрелке с местной полицией, то никак не сможет помочь Сэрену выяснить, кто стоит за нападением на Сайдон. Нет, наилучшим выходом было найти его и следить за ним, так же как на Элизиуме. В конце концов, кроган выведет его прямо на своего нанимателя.

Эдан Хад-дах опять проводил ночь на каком-то отвратительном складе, на окраине Хейтра. Опять он сидел на неудобном стуле, ожидая прибытия Скарра. И опять компанию ему составляли его личные охранники — те самые наемники Синих Солнц, которые были здесь во время их прошлой встречи с кроганом. Ну, по крайней мере, те, кто остался в живых.

Но в этот раз Эдан был уверен, преимущество было на его стороне. Кали Сандерс жива. Он заплатил охотнику за головами приличную сумму, а Скарр провалил дело. На этот раз, поклялся Эдан, правила будет диктовать он.

Склад был заполнен большими ящиками и грузовыми контейнерами. В задней части склада была расчищена небольшая площадка специально для встреч Эдана; с этой точки обычно было трудно расслышать, как кто-то приближается к двери. Но громкий топот крогана было слышно за версту.

— Обязательно заберите у него оружие, — крикнул Эдан паре наемников-батарианцев, которые отправились встретить вновь прибывшего. — Все оружие, — добавил он, ясно вспомнив нож, который Скарр припрятал в прошлый раз.

Из передней части склада донеслось громкое пререкание. И хотя слов было не расслышать, он четко различил глубокий раскатистый бас крогана. Через минуту вернулся один из батарианцев.

— Кроган не желает отдавать оружие, — сказал он.

— Что? — в недоумении произнес Эдан.

— Он не отдаст оружие. И он одет в полную броню.

— Встречи не будет, если он вооружен, — твердо сказал Эдан.

— Я сказал ему то же самое, — ответил наемник, наклоняя голову влево в знак просьбы. — А он просто рассмеялся и сказал, что будет счастлив уйти, и что в таком случае он считает ваши с ним дела оконченными.

Эдан пробормотал проклятие. Кроган получил всю оплату вперед. В обычной ситуации батарианец никогда бы не пошел на это, но в случае с такими как Скарр, лучше было сделать исключение.

— Пусть оставит себе свое оружие, — сдался он. — Проводите его сюда.

— Разумно ли это?

— Скажи своим людям, что на этот раз они могут убить его, если он попытается что-нибудь выкинуть. И скажи это так, чтобы тебя услышал охотник за головами.

Наемник улыбнулся, предвкушая шанс отомстить крогану, и направился обратно к входу. Когда он вернулся, с ним шел охотник за головами, и выглядел он весьма сердитым. Эдан никогда еще не видел Боевого Мастера кроганов в полном доспехе. Это было поистине ужасающее зрелище — будто бы на него надвигался живой танк. Все что он мог сделать, это стоять на месте, подавив настойчивое желание отступить назад.

Хотя руки Скарра и были пусты, он был с ног до головы увешан оружием: по пистолету на каждом бедре, тяжелая штурмовая винтовка и мощный дробовик были крест-накрест закреплены у него за плечами. На груди его брони виднелись несколько маленьких отверстий, каждое из которых было окружено засохшей кровью. Темные пятна сбегали вниз по броне от каждой раны, служа ясным доказательством того, что ему крепко досталось на Элизиуме.

Синие Солнца внимательно следили за ним — девять штурмовых винтовок были направлены на него, пока он шел. Но крогана это, похоже, не беспокоило. Он впился глазами в того, кто нанял его. Широкими шагами он направлялся к нему. Его тяжелые сапожищи грохотали по полу, этот неотвратимый звук эхом разносился по неожиданно затихшему складу. На мгновение Эдану показалось, что он не остановится — так и продолжит идти, подомнет под себя маленькую фигурку батарианца, растоптав его в лепешку. Но он все-таки остановился в метре от Эдана, тяжело и хрипло дыша.

— Ты провалил задание, — сказал Эдан. Он хотел, чтобы это прозвучало как язвительное обвинение, однако тень громадного убийцы, нависавшая над ним, поубавила его браваду, и его голос полностью лишился напускной храбрости.

— Ты не сказал мне, что я столкнусь со Спектром! — прорычал в ответ Скарр.

— Со Спектром? — удивленно произнес Эдан. — Ты уверен?

— Я всегда узнаю Спектра! — ревел Скарр. — А этого в особенности. Проклятый турианец!

Уголки рта Эдана опустились в знак недовольства, однако он хранил молчание. Плохо дело. Он знал, что Скарр говорит о Сэрене — турианец был, пожалуй, самым печально известным Спектром в Пределе. Он прославился благодаря трем качествам: безжалостности, своей преданности Совету, а также своей способности добиваться поставленной цели.

— Я взял себе за правило никогда не вмешиваться в дела Спектров, — сказал Скарр, перейдя на низкий рык. — Ты знал об этом, когда нанимал меня. Ты обманул меня, батарианец.

— Моя охрана пристрелит тебя, если ты попытаешься сделать какую-нибудь глупость, — быстро произнес Эдан, чувствуя нарастающую угрозу. — Может, тебе и удастся убить меня, но ты не выйдешь отсюда живым.

Кроган повернул свою большую голову из стороны в сторону, глядя на наемников и оценивая свои шансы. Поняв, что эту битву ему не выиграть, он медленно отошел от Эдана.

— Тогда я полагаю, что мы партнеры, — фыркнул он. — Но ты должен удвоить мою плату.

Эдан моргнул от удивления. Он собирался вести переговоры совсем по-другому.

— Ты не вправе ничего требовать с позиции силы, — указал он. — Ты не выполнил работу. Я мог бы потребовать неустойку. Или приказать своим людям пристрелить тебя на месте.

Скарр зашелся в лающем смехе.

— Ты прав. Сандерс все еще жива. Возможно, прямо сейчас она разговаривает с Сэреном и выкладывает ему все, что знает. Сколько, по-твоему, ему понадобится времени, чтобы вычислить, что за этим стоишь ты? Как скоро он появится на Камале?

Батарианец молчал.

— Рано или поздно этот Спектр выйдет на тебя, — продолжал давить охотник за головами. — А когда он все-таки выйдет на тебя, то единственный для тебя шанс остаться в живых — это я.

Эдан сложил руки вместе, обдумывая ситуацию. Кроган был прав; сейчас его услуги были как никогда кстати. Но он не собирался признавать своего поражения.

— Очень хорошо, — уступил он. — Я удвою твою плату. Но за это ты сделаешь для меня кое-что.

Скарр ничего не ответил, просто ждал, что скажет дальше батарианец.

— Я ни разу не был на Сайдоне, — объяснил Эдан. — Сандерс не знает меня. Так как все файлы на базе уничтожены, остается лишь одна ниточка, которая связывает меня с этим преступлением — поставщик доктора Чианя здесь, на Камале.

— Дах-тан Мануфактуринг, — произнес Скарр, поразмыслив всего пару секунд и мгновенно выстроив для себя логическую цепочку. И снова Эдан поразился, насколько быстро работал ум крогана. — А Сандерс знает об этом поставщике?

— Не могу точно сказать, — признал Эдан. — Но если она упомянет его имя, то Спектр направится туда в первую очередь. Я не собираюсь рисковать.

— Так чего ты от меня хочешь?

— Я хочу, чтобы ты вернулся на эту планету и уничтожил Дах-тан Мануфактуринг. Убей всех сотрудников, уничтожь все документы. Сожги все дотла. Чтобы ничего не осталось. Ничего.

— Так ты за этим меня сюда притащил? — яростно проговорил Скарр. — Ты идиот? Сэрен наверняка послал своих людей следить за мной. Он уже направляется сюда, чтобы попытаться выследить меня. Если мы нападем на Дах-тан, он будет там в течение часа. Ты приведешь его прямиком к своему поставщику.

— Возможно, он уже узнал о Дах-тан от Сандерс, — парировал Эдан. На этот раз он не собирался отступать. Он пытался сохранить лицо перед своими людьми. — Ты можешь проникнуть туда, выполнить работу и исчезнуть до прибытия Сэрена, — настаивал он. — К тому времени, как он доберется до Дах-тан, все улики уже будут уничтожены, а ты будешь далеко оттуда. Все что получит он — прах и пепел. Тебе нужно лишь быстренько все закончить.

— Вот так вот и совершаются ошибки, — настаивал охотник за головами. — Я не люблю неподготовленные операции. Пусть твои люди идут туда без меня.

— Это не обсуждается! — крикнул Эдан, потеряв терпение. — Я нанял тебя, чтобы ты убил кое-кого! Ты потерпел неудачу! Я требую, чтобы ты отработал свои деньги!

Скарр недоверчиво покачал головой.

— Ты знаешь, что вызывать меня сюда еще раз было ошибкой. Я думал, ты достаточно умен и не станешь ставить свою гордость выше бизнеса.

— Ты ошибся, — ответил Эдан уже спокойным голосом. Голосом, холодным как лед. Это была не просто гордость; батарианцы придавали огромное значение кастам общества, а он занимал в нем высокое положение. Если он простит крогана за его провал, это будет признанием того, что они равны… а это никак не входило в его планы.

Кроган еще раз взглянул на Синие Солнца, окружившие его. Их оружие было по-прежнему наведено на него.

— У Дах-тан серьезная охрана, — сказал он, наконец. — Как мы попадем внутрь?

— У меня куплено несколько их человек, — ответил Эдан с легким намеком на самодовольство. Он наконец-то зажал Скарра в угол. Сейчас они вели переговоры на его условиях.

— Думаешь, эти салаги справятся с подобной работой? — спросил охотник за головами, предпринимая последнюю попытку выпутаться.

— Они вполне справились с охраной военной базы на Сайдоне.

— Они облажались на Сайдоне, — возразил Скарр.

— Вот именно поэтому я и посылаю тебя вместе с ними, — прозвучал самодовольный ответ Эдана.

Андерсон быстро показал свое военное удостоверение и сунул большой палец в переносной сканер, который держал один из сотрудников космопорта. Это был молодой парень в форме Альянса, который вытянулся по стойке смирно, когда они подошли, а сейчас опустил глаза на экран, чтобы проверить подлинность документов.

— Сэр, — с коротким кивком произнес охранник, возвращая документы. Лейтенант постарался ничем не выдать своего волнения, когда Кали поместила свой палец в сканер и протянула поддельное удостоверение вместе с оптическим диском, на котором были записаны фальшивые права доступа.

Человек, который обеспечил их всем этим, примчался в дом Гриссома спустя всего 10 минут после его звонка этим утром. Он был молод — на взгляд Андерсона ему было не больше двадцати. У него были длинные, сальные черные волосы и одет он был в мятую, поношенную гражданскую одежду. Его лицо было покрыто темной порослью, которую он выдавал за бороду, и, похоже, он уже неделю не мылся. Адмирал ни слова не сказал, кто это такой или откуда он его знает.

— Он профессионал, — объяснил он Андерсону. — Работает быстро и держит рот на замке.

Приехав, этот парень удивленно посмотрел на разбитое окно, сломанную мебель и обуглившуюся дыру в газоне. Ту, что оставил заряд дробовика, чуть было не снесший голову крогану. Но он не стал задавать никаких вопросов. Во всяком случае, не об этом.

— Так что вам нужно? — только и спросил он, зайдя внутрь и поставив свой неопределенного вида кейс на кухонный стол.

— Что-нибудь, что позволит этим двоим проникнуть в запретную зону космопорта, — ответил Гриссом. — А также маскировку и новое удостоверение для Кали. Они должны отбыть сегодня же.

— За спешку придется заплатить дополнительно, — предупредил он.

— Я заплачу, как обычно, — подтвердил Гриссом.

Парень открыл кейс, в котором оказался целый набор необычных инструментов, приспособлений и такого оборудования, о назначении которого Андерсон даже не догадывался. При помощи этих инструментов, он за полчаса изготовил нужные права доступа, а еще через двадцать минут были готовы новые документы для Кали — на имя капрала Сюзанны Уиверс.

— Это не сработает, — предупредил Андерсон. — В системе Альянса не значится никого под именем капрала Уиверс.

— Через двадцать минут будет значиться, — заверил его паренек с хитрой ухмылкой. — Я внесу капрала Уиверс в системы. Затем я закрою доступ к данным Кали и перенаправлю все запросы на новую запись. Когда они просканируют отпечаток ее пальца, она уже будет Уиверс, а не Сандерс.

— У тебя есть доступ к базам данных Альянса? — недоверчиво спросил Андерсон.

— Только к тем, что в системе безопасности космопорта. Не пытайтесь воспользоваться этими поддельными документами вне Элизиума.

— А я полагал, что проникнуть в системы Альянса невозможно, — сказал Андерсон, пытаясь выудить из него информацию.

— Вы уверены, что я могу доверять этому типу? — спросил у Гриссома парень.

«Забавно», — подумал Андерсон, — «а я задавался подобным вопросом относительно тебя».

— Сегодня — да, — ответил Гриссом. — Но в следующий раз, как увидишь его, тебе следует развернуться и бежать в противоположном направлении со всей возможной скоростью.

— У Альянса надежные системы безопасности, — безразлично заметил молодой человек, продолжая свою работу, — пробиться через них трудно, но возможно.

— Как насчет чисток? — спросила Кали. Андерсон с недоумением посмотрел на нее, и она объяснила ему, — каждые десять часов все системы Альянса подвергаются полной проверке, чтобы обнаружить любые новые данные, поступившие в систему. Это позволяет им определить подложные данные и найти их источник.

— Я включил сюда небольшой алгоритм самоуничтожения перед загрузкой данных, — объяснил парень немного более хвастливым тоном. — Моя личная идея. К тому времени, как они запустят чистку, ваши данные будут опять доступны, а все следы, ведущие к капралу Уиверс или липовым правам доступа, будут удалены. Они не могут найти то, чего там просто нет.

Кали удовлетворительно кивнула, а хакер хитро подмигнул ей и улыбнулся, от чего Андерсон непроизвольно сжал кулак. Не то, чтобы он ревновал. Не совсем. Сейчас он отвечал за Кали. Было логично, что он инстинктивно пытается защитить ее. Но ему следовало аккуратнее вести себя.

К счастью, этого никто не заметил — все были сосредоточены на молодом человеке и его работе.

— У них также могут быть твои приметы и устное описание, — предупредил он Кали. — Нам лучше изменить твою внешность, просто на всякий случай.

На компьютере он изменил фотографию Кали на документах: укоротил волосы и сделал их более темными, поменял цвет глаз и затемнил оттенок кожи. Затем он предложил ей принять несколько таблеток, изменяющих пигментацию кожи. После этого, при помощи темных контактных линз, краски для волос и пары ножниц он максимально приблизил внешний вид Кали к ее образу на фотографии. На взгляд Андерсона, он слишком уж увлекся этим процессом — втирал краску ей в волосы несколько минут, а затем чересчур долго расчесывал их, прежде чем подстричь.

К тому времени, как он закончил с волосами Кали, ее кожа стала почти такой же темной, как у Андерсона. Парень стоял напротив Кали, держа новое удостоверение на одном уровне с ее лицом, сравнивая с фотографией.

— Неплохо, — удовлетворенно произнес он, хотя оставалось не совсем понятно, имел ли он в виду свою работу или саму Кали.

— Твоя кожа начнет светлеть примерно через сутки, — сказал он ей, протягивая новое удостоверение Альянса, — так что будь осторожна. Ты больше не будешь похожа на фотографию.

— Неважно, — пожимая плечами, ответила она. — Все равно капрал Уиверс уже не будет существовать к тому времени, так ведь?

Вместо ответа он еще раз хитро ей подмигнул, а его пальцы недвусмысленно пробежали по ее руке, когда он передавал ей карточку удостоверения. Андерсону пришлось приложить немалые усилия, чтобы не ударить этого вонючего козла по морде. «Она не твоя жена», — напомнил он себе. — «Помогая ей, ты не вычеркнешь из памяти восемь лет отношений с Синтией».

Когда все было готово, лейтенант не мог не признать, что подделка вышла действительно качественной. Его учили отличать липовые документы, однако, даже зная, что держит в руках фальшивку, он не мог отличить ее от настоящего удостоверения.

Однако сличение отпечатка пальца в космопорте было более серьезной проверкой.

— Пожалуйста, капрал Уиверс, — мельком взглянув на экран, сказал охранник и протянул документы Кали. — Направляйтесь на площадку номер 32. Спуститесь вниз в конце перехода.

— Благодарю вас, — с улыбкой произнесла Кали. Охранник кивнул, коротко отсалютовал Андерсону и вернулся к заполнению каких-то бумаг, а Андерсон и Кали пошли дальше.

— Посмотри, не наблюдает ли он за нами, — прошептал Андерсон, когда они отошли на достаточное расстояние. Они все еще шли в сторону площадки N 32, однако не она была их истинной целью.

Робко оглянувшись через плечо, Кали бросила быстрый взгляд назад. Если охранник следил за ними, он мог подумать, что просто понравился девушке, и она решила взглянуть на него еще разок. Но он был всецело поглощен своей работой, быстро и сосредоточенно набивая что-то на клавиатуре.

— Все чисто, — сказала Кали.

— Вот она, — произнес Андерсон, резко повернувшись напротив входа на площадку N 17, увлекая свою спутницу за собой.

На площадке были старый грузовой корабль, погрузочные сани и несколько тяжелых грузовых контейнеров. На первый взгляд здесь никого не было, но вдруг с противоположной стороны судна показался невысокий коренастый мужчина.

— Были проблемы с охраной? — спросил он. Кали отрицательно покачала головой.

— Вы знаете, почему мы здесь? — спросил Андерсон, даже не потрудившись представиться. Он знал, что незнакомец все равно не скажет своего имени.

— Гриссом посвятил меня в суть проблемы.

— Откуда вы знаете моего отца? — с любопытством спросила Кали.

Секунду он холодно изучал ее, а затем ответил.

— Если бы он хотел, чтобы ты это знала, он, может быть, сказал бы тебе, — и, повернувшись, добавил, — Вылетаем через пару часов. Следуйте за мной.

Большая часть пространства внутри трюма корабля была заполнена грузом — едва нашлось достаточно места, чтобы им двоим усесться. Как только они расположились, человек закрыл дверь, и они очутились в полной темноте.

Кали сидела прямо напротив Андерсона, но в этой кромешной тьме он не мог разглядеть даже контуров ее фигуры. Однако он мог чувствовать прикосновение ее ноги к своей — в трюме просто напросто не было места, чтобы разойтись. Эта близость выводила его из равновесия: он не был с женщиной с момента расставания с Синтией.

— Не хочу даже представлять себе, как мы будем лететь эти шесть часов, — сказал он просто чтобы выбросить неуместные мысли из головы. Он говорил тихо, но его слова прозвучали неожиданно громко во мраке.

— Я больше волнуюсь о том, что мы будем делать, когда доберемся до Камалы, — прозвучал голос Кали откуда-то из темноты. — Сотрудники Дах-тан вряд ли просто отдадут нам свои бумаги.

— Я пытаюсь решить эту проблему, — заметил Андерсон. — Надеюсь, за время поездки смогу что-нибудь придумать.

— О да, у нас будет уйма времени, чтобы поразмыслить, — ответила Кали. — Тут даже не хватит места, чтобы лечь и поспать.

Через несколько минут она заговорила снова, внезапно сменив тему разговора.

— Я пообещала матери перед смертью, что никогда больше не заговорю со своим отцом.

Андерсона застала врасплох внезапно начавшаяся личная беседа, но он быстро нашелся что ответить.

— Я думаю, она бы тебя поняла.

— Должно быть, для тебя было сильным ударом увидеть самого прославленного солдата Альянса в таком состоянии, — продолжила она.

— Я был немного удивлен, — признал он. — Когда я учился в Академии, твой отец олицетворял собой все, за что сражался Альянс: отвагу, решительность, самопожертвование, честь. Довольно странно, что он знает людей, которые могут помочь другим незаметно покинуть планету.

— Ты разочарован? — спросила она. — Зная, что великий Джон Гриссом знается с подделывателями документов и контрабандистами?

— Принимая во внимание ситуацию, в которой мы оказались, я был бы последним лицемером, если бы сказа «да», — пошутил он. Кали не засмеялась.

— Когда ты долгое время слышишь что-то о человеке, то, в конце концов, начинаешь считать, что знаешь этого человека, — мрачным тоном продолжил он. — Спутать репутацию с реальным человеком очень легко. Но только когда ты лично знакомишься с этим человеком, ты понимаешь, что в действительности ничего о нем не знаешь.

— Ага… — задумчиво откликнулась Кали. И они замолчали на долгое, долгое время.

ГЛАВА 14

Джелла работала в бухгалтерии Дах-тан Мануфактуринг в течение четырех лет. Она была хорошим работником: дисциплинированная, педантичная и прилежная — у нее были все черты, необходимые для человека ее профессии. Начальство всегда хорошо или даже отлично оценивало ее работу. Но, согласно записям в ее личном деле, она была «второстепенным персоналом». Она не была «незаменима для компании». Разработчики аппаратных средств находились наверху корпоративной иерархии — именно их передовые идеи привлекали клиентов. А люди, работавшие непосредственно в цехах создавали готовые продукты. Все что делала она — подводила баланс доходов от продаж и поставок продукции.

Для начальников она всегда была на втором плане… и ее зарплата красноречиво подтверждала это. Джелла работала также усердно, как и все остальные сотрудники компании, а получала за свои труды в разы меньше разработчиков и сборщиков. Именно поэтому она не видела ничего зазорного в том, чтобы чуть-чуть обворовывать компанию.

Не то, чтобы она продавала на сторону важные коммерческие тайны, нет. Она старалась не привлекать к себе внимания — просто потихоньку отщипывала маленькие кусочки от огромного пирога корпорации. Иногда она изменяла заказы или протоколы поставок. Время от времени она делала так, что товар оставался на ночь на складе без присмотра и без внесения его в ведомости. А на следующее утро этот товар загадочным образом исчезал, потому что в ту ночь на смене оказывались нужные люди.

Джелла понятия не имела, кто забирал товар, также как она не знала, кто организовывает кражи. Но это ее вполне устраивало. Раз или два в месяц кто-то звонил ей, она выполняла свою часть работы, а затем в течение нескольких дней на ее личный счет поступал денежный перевод.

Сегодняшний случай не был исключением. По крайней мере, она пыталась себя в этом убедить. Она шла по коридору, стараясь ничем не выдать своего волнения и не привлекать к себе внимания. Но в сегодняшнем распоряжении было нечто странное. Ей велели отключить одну из камер слежения и снять защитные коды с одного из входов. Кто-то пытался незаметно проникнуть в здание… прямо посреди рабочего дня.

Она просто рисковала понапрасну. Даже если они каким-то чудом проникнут внутрь, их все равно заметят, потому что всю территорию Дах-тан регулярно патрулировали отряды охранников. А если их поймают, они могут выдать Джеллу. Но предложение было слишком заманчивым, чтобы отклонить его — на этот раз ей предложили втрое больше обычной платы, и, в конце концов, жадность возобладала над здравым смыслом.

Она замерла возле одного из запасных выходов, прямо над ней находилась камера системы безопасности, направленная на дверь. Быстро оглянувшись по сторонам, она дотянулась до камеры и заранее приготовленной отверткой выдернула аккумулятор с задней панели камеры.

Посыпались искры, и ее ударило током. Она не смогла сдержать легкого вскрика и выронила отвертку. Пальцы слегка покалывало. Быстро нагнувшись, она подобрала отвертку с пола и еще раз оглянулась вокруг, не заметил ли ее кто-нибудь. Но в коридоре было по-прежнему пусто.

Она подняла глаза вверх и увидела, что из задней части камеры поднимается тонкая струйка белого дыма. Источник питания вышел из строя. Если кто-нибудь на станции слежения посмотрит на монитор этой камеры, он сразу же заметит поломку. Но охранники редко когда смотрели на эти мониторы больше одного раза в течение дневной смены. Им не было нужды делать этого, потому что по территории предприятия постоянно ходили патрули, а здания были заполнены работниками. Только безумец станет вламываться сюда во время рабочего дня.

На предприятии были установлены сотни камер слежения, и даже если бы они заметили поломку этой, то списали бы ее на обычные неполадки — не проходило и недели, чтобы какая-нибудь камера не ломалась. В этом случае они просто написали бы заявку в службу ремонта с указанием номера камеры. Поэтому Джелла поспешила дальше по коридору к служебной двери.

Она ввела код доступа одного из служащих, чтобы открыть дверь и отключить сигнализацию. Конечно же, она не стала вводить свой персональный код. Одним из преимуществ ее работы было то, что она имела доступ к личным делам сотрудников, поэтому она знала личные коды доступа примерно половины всех людей, работавших на предприятии.

Когда цвет лампочки на двери сменился с красного на зеленый, работа Джеллы была выполнена. Все, что ей теперь оставалось — это вернуться в свой кабинет и продолжить работу как ни в чем не бывало.

Но после того как она вернулась за свой стол, плохое предчувствие, которое было у нее насчет этого задания с самого начала, вновь вернулось к ней. Примерно через двадцать минут ее соседка по маленькому кабинету по имени Ше-н-йа, должно быть, заметила, что с ней творится что-то неладное.

— Ты в порядке, Джелла? Ты как-то странно выглядишь.

Сердце Джеллы чуть было не выскочило наружу, когда она услышала голос другой женщины.

— Я… Я что-то плохо себя чувствую, — ответила она, надеясь, что ее ответ не прозвучал виновато. — Мне кажется, я заболела, — добавила она, вскочив на ноги и кинувшись в туалет, где ее тут же вырвало.

Десять минут спустя, когда началась стрельба, Джелла все еще была в туалете.

Задание было простым и прямолинейным, но Скарру оно по-прежнему было не по душе. Им потребовался целый день, чтобы приготовить все, что было нужно для нападения: взрывчатка, ударная группа из тридцати наемников, включая его самого, а также три ровера для транспортировки всего этого.

Стремясь обеспечить корпоративную безопасность, а также соблюсти конфиденциальность своих клиентов, Дах-тан Мануфактуринг располагалась на трех акрах частной территории далеко за пределами Хейтра. Каждый километр, проведенный ими в пути, отнимал время у Скарра и их и без того ограниченной по времени операции. Он был уверен, что кто-то заметил его в космопорте, кто-то кто немедленно доложит об этом Сэрену. Спектр, должно быть, уже направлялся на Камалу. С каждой секундой он неумолимо приближался.

Комплекс представлял собой единое здание, в котором находились производственные, складские и административно-бытовые помещения. Территория была огорожена проволочным забором, на котором повсюду были развешаны знаки «Частная собственность» и «Посторонним вход воспрещен»

Но все это естественно не могло удержать Скарра и его команду. Роверы просто смяли забор и понеслись к одинокому зданию вдали. Через полкилометра они оставили машины и отправились дальше пешком по выжженной солнцем пустынной местности. Они подошли к строению никем не замеченные, со стороны, противоположной отгрузочным терминалам.

Скарр облегченно вздохнул, когда обнаружил незапертый служебный вход — человек Эдана внутри выполнил свою работу. Но им в любом случае надо было поторопиться, если они хотели все закончить до появления Сэрена.

Паранойя корпоративной безопасности была такой же неотъемлемой частью жизни батарианцев, как и их жесткая кастовая система. В этом плане Дах-тан не был исключением — они не желали доверять свою важную информацию каким-либо третьим лицам и хранили все свои сведения здесь же. Поэтому уничтожение комплекса полностью уничтожит все улики против Эдана.

Скарр оставил восьмерых наемников со снайперскими винтовками снаружи, прикрывать выходы. Еще двое расположились по углам здания, остальные разбились на семь диверсионных групп, по три наемника в каждой.

— Взрыв произойдет через пятнадцать минут, — напомнил им Скарр.

Диверсионные группы рассредоточились по всем направлениям внутри здания. Их задачей было установить заряды взрывчатки в определенных местах комплекса — это позволило бы одним взрывом обрушить и уничтожить все здание. По пути они должны будут устранять попадающиеся им патрули охраны и случайных свидетелей из числа сотрудников. Те, кому удастся выбраться за пределы здания, будут застрелены снайперами снаружи. А те, кто останутся внутри, будут либо убиты взрывом, либо погребены под обломками.

Скарр разместил снайперов снаружи и отправил диверсионные группы внутрь здания, а сам занялся одним особым поручением. Эдан дал ему имя, внешнее описание и расположение кабинета его осведомителя внутри Дах-тан. Вряд ли эта молодая женщина знала, на кого она работала, но батарианец не мог допустить ни одной ошибки и должен был устранить всех свидетелей.

Кроган быстро пробирался по коридорам к расположенным в передней части здания административным помещениям. Издалека он услышал звуки перестрелки и крики батарианцев — бойня началась.

Через мгновение заревели сирены. Скарр завернул за угол и чуть не налетел на пару охранников, спешивших на сигнал тревоги. Батарианцы замешкались на мгновение, увидев перед собой огромного, вооруженного до зубов крогана. Скарр воспользовался их замешательством и ударил одного из охранников прикладом в лицо. Тот, пошатываясь, отступил назад, а кроган в это время всем своим весом налетел на другого охранника, сбив батарианца с ног. Скарр опустил ствол своего оружия к подбородку лежавшего навзничь противника и спустил курок, почти полностью снеся тому голову.

Все еще ошеломленный от удара, с разбитым лицом, первый охранник пытался подняться на ноги. Он выхватил свое оружие и произвел несколько выстрелов, которые лишь оставили пару отверстий в стене рядом со Скарром и его жертвой на полу. Скарр ответил ему очередью из своей винтовки, прострелив противнику ноги.

Батарианец закричал и начал падать вперед, выронив свое оружие. Следующая очередь Скарра, прозвучавшая через мгновение после того как он упал, положила конец его мучениям.

Вскочив на ноги, охотник за головами пошел дальше по коридору к кабинету осведомителя Эдана. Дверь была заперта, но он просто выбил ее ударом ноги. Молодая батарианка пряталась позади стола. Она пронзительно закричала, когда в дверях появился жуткий кроган, с головы до ног покрытый кровью охранника

— Прощай, Джелла, — сказал Скарр.

— Нет! Постой! Я не…

Она не успела договорить, потому что автоматная очередь крогана заставила ее замолкнуть навеки.

Скарр бросил взгляд на часы. До взрыва оставалось семь минут. Часть его жаждала еще крови, и он бы отправился на поиски новых жертв, но он понимал, что он здесь не за этим. Поддаться этой кровавой ярости предков было очень легко, и очень легко было потерять счет времени, находясь в таком боевом неистовстве. Но он вовсе не желал оставаться в здании, когда сработают детонаторы.

Он быстро направился прямо к выходу, старательно игнорируя сладостные крики боли и ужаса, доносившиеся до него со всех сторон.

Джелла изо всех сил старалась не замечать треск автоматных очередей и жуткие крики ее сослуживцев. Она пряталась в вентиляционной шахте в туалетной комнате. Она еле-еле смогла влезть в это узкое отверстие, но ни за что не хотела покидать своего убежища. Она слишком хорошо представляла себе, что сейчас происходит в здании.

Время ползло ужасно медленно. Казалось, звуки нападения разрывают ее мозг уже долгие часы, хотя прошло всего несколько минут. Она услышала голоса за дверью и попыталась еще дальше вжаться в вентиляционную шахту. Дверь распахнулась, и внутрь ворвались двое батарианцев. Сходу они открыли огонь, их очереди насквозь прошивали тонкие металлические перегородки, разрывая их в клочья, раскалывали керамические унитазы и раковины.

По счастью, шахта, в которой пряталась Джелла, располагалась высоко над полом. Чтобы залезть туда, ей пришлось встать на крышку унитаза, затем забраться на перегородку, разделявшую две кабинки, и снять защитную решетку системы вентиляции. После этого она влезла в вентиляционный короб ногами вперед и аккуратно поставила решетку на место.

С этой позиции ей было прекрасно видно все, что происходило в туалете, однако она зажмурила глаза и закрыла уши руками, пытаясь не слышать оглушительный гром автоматных очередей. Только когда стрельба, наконец, прекратилась, она отважилась открыть глаза.

Наемники еще раз прошлись по туалетной комнате, шлепая по лужам воды, растекающимся из простреленных водопроводных труб.

— Никого, — сказал один из них, пожимая плечами.

— Плохо, — ответил второй. — Я-то надеялся поймать тут какую-нибудь местную штучку и позабавиться с ней.

— Забудь об этом, — сказал первый, покачав головой. — Этот кроган никогда бы этого не позволил.

— Нам платит Эдан, а не он, — бросил в ответ его напарник.

Джелла сразу же поняла, о ком идет речь — Эдан Хад-дах был одним из самых богатых, влиятельных и пользующихся самой дурной репутацией батарианцев на Камале.

— Ну, давай, скажи ему это в лицо, — смеясь, проговорил первый, пока нагибался к полу и прикреплял что-то на стену. Поднявшись, он произнес, — двигаем отсюда. Нам нужно выбраться наружу за две минуты.

Наемники убежали прочь, их шаги затихли в коридоре вдали. Джелла медленно вылезла из своего укрытия и попыталась рассмотреть, что они прикрепили на стену. Это была небольшая коробка с проводами, торчащими во все стороны. Даже не имея никакой военной подготовки или опыта обращения с взрывчаткой, она сразу догадалась, что это бомба.

Она замерла на мгновение, прислушиваясь, не раздаются ли где-то еще выстрелы, но все было тихо. Только таймер на бомбе еле слышно попискивал, неумолимо приближая момент взрыва. Джелла выскочила из туалета в коридор и побежала по нему к той самой задней двери, которую она открыла за несколько минут до этого, впустив внутрь убийц и став невольным виновником жуткого побоища.

Но сейчас она была не в состоянии думать об этом. Стараясь не смотреть на тела своих сослуживцев, валявшиеся повсюду в коридоре, она добежала до двери и рывком распахнула ее. Двое мужчин, работников склада, лежали за дверью, оба убитые выстрелом между глаз.

Джелла в нерешительности замерла на пороге, ожидая, что ее постигнет та же участь. Но, кто бы ни застрелил этих людей, исчез бесследно. Вероятно, нападавшие поспешили убраться подальше от здания, прежде чем произойдет взрыв. Как только до ее потрясенного всем пережитым сегодня сознания дошло, что она еще жива, молодая женщина пригнула голову и побежала прочь. Она успела сделать всего пару шагов, когда прогремевший сзади взрыв накрыл ее волной огня и боли, а затем на нее опустилась темнота.

К тому времени как Сэрен прибыл к Дах-тан Мануфактурин, все здание лежало в руинах. Пожарные команды потушили пламя, но от самого здания мало что осталось. Два верхних этажа полностью обрушились, и одна из стен рухнула, так что внутри не осталось ничего, кроме дымящихся обломков. Спасатели занимались разбором завалов, и, судя по всему, никто уже не надеялся найти выживших.

Несколько съемочных групп находились на почтительном расстоянии от места трагедии. Они старались не мешать спасателям, но снимали все происходящее, чтобы выпустить эти драматические кадры в новостях.

Сэрен оставил свою машину рядом с ними и направился в сторону развалин.

— Эй! — попытался остановить его один из спасателей-батарианцев, — Вам нельзя здесь находиться.

Взглянув на него, Сэрен продемонстрировал свое удостоверение.

— Простите, сэр, — сказал батарианец, склоняя свою голову в знак уважения. — Я не знал, что вы — Спектр.

— Есть выжившие? — требовательно спросил Сэрен.

— Да, — ответил тот. — Всего одна молодая женщина. Она находилась вне здания, когда оно взорвалось. Взрывом ей оторвало ноги, и у нее ожог 90 % поверхности тела. Сейчас ее везут в больницу. Просто чудо, что она вообще осталась жива, но я сомневаюсь, что она долго протянет с такими…

— Сворачивайтесь и уезжайте, — оборвал его на полуслове Сэрен.

— Что? Мы не можем этого сделать! Мы все еще ищем выживших.

— Здесь нет других выживших. Ваша работа здесь закончена.

— Но что же делать с телами? Мы же не можем их просто так здесь бросить.

— Тела никуда не денутся до завтрашнего утра. Выметайтесь отсюда. И заберите с собой эти чертовы съемочные группы.

Поразмыслив немного, батарианец еще раз склонил свою голову и отправился собирать людей. Через пять минут машины спасателей и репортеров уехали с места происшествия, оставив Сэрена наедине с обломками.

— Боже мой, — прошептала Кали, когда их ровер взобрался на возвышенность неподалеку от того, что еще недавно было заводом Дах-тан мануфактуринг. — Все уничтожено!

Большое оранжевое солнце Камалы почти опустилось за горизонт, но все еще давало достаточно света, чтобы можно было ясно рассмотреть картину разрушений.

— Похоже, кто-то опередил нас, — нахмурившись, заметил Андерсон.

— Где же спасатели? — спросила Кали. — Они уже должны быть здесь!

— Не знаю, — признался Андерсон, остановив ровер. — Что-то здесь не так. Подожди тут.

Он выпрыгнул наружу, вытащил пистолет и, пригнувшись, побежал в сторону развалин. Он не пробежал и 20 метров, как раздался выстрел, взметнувший облачко пыли прямо перед его глазами.

Андерсон замер на месте. Он находился на открытом пространстве и был совершенно беззащитен. Стрелявший мог легко убить его, если бы захотел. Это было предупреждением.

— Брось оружие и сделай шаг вперед! — послышался голос откуда-то со стороны развалин. Андерсон сделал, как ему приказали, положил пистолет на землю и прошел вперед.

Через мгновение из-за кучи обломков показалась знакомая фигура турианца. Его винтовка была наведена на Андерсона.

— Что вы здесь делаете? — требовательно спросил Спектр.

— Хотел задать вам тот же вопрос, — ответил Андерсон, стараясь, чтобы его голос звучал более уверенно. — Пытаюсь выяснить, кто стоит за нападением на Сайдон.

Сэрен раздраженно фыркнул, но оружия не опустил.

— Ты лгал мне, человек.

Слово «человек» в его устах прозвучало как обвинение. Андерсон ничего ему не ответил. Спектр сумел отыскать след, ведущий к заводу Дах-тан, а это означало, что он достаточно умен, чтобы сложить части головоломки воедино.

— Искусственный интеллект запрещен Конвенцией Цитадели, — продолжил Сэрен, не дождавшись ответа. — Я доложу об этом Совету.

И снова Андерсон ничего не ответил. У него было такое ощущение, будто Сэрен все еще пытается вытянуть из него информацию. Что бы ни пытался выяснить турианец, от Андерсона он этого не добьется.

— Кто стоял за нападением на Сайдон? — с угрозой в голосе спросил Сэрен и поднял свою винтовку, прицелившись в грудь лейтенанта.

— Я не знаю, — честно признал Андерсон, по-прежнему не двигаясь с места. Сэрен выстрелил в землю у него под ногами. Андерсон вздрогнул, но не отступил назад. — Я же сказал, что не знаю! — крикнул он, позволив гневу вырваться наружу. Он был почти убежден, что Сэрен собирается его убить, но он не собирался умолять его о пощаде. Он не даст какому-то турианскому головорезу допрашивать себя!

— Где Сандерс? — рявкнул Сэрен, меняя тактику.

— В безопасном месте, — резко ответил Андерсон. Ни за что на свете он не позволит этому чудовищу добраться до Кали.

— Она обманывает тебя, — сказал ему Сэрен. — Она знает куда больше, чем говорит. Тебе следует еще раз допросить ее.

— Я провожу свое расследование, ты свое.

— Тогда может мне стоит сосредоточить свои усилия на ее поисках, — сказал он с оттенком угрозы в голосе. — А когда я отыщу ее, то на моем допросе она раскроет все свои тайны.

Мускулы Андерсона напряглись, но он не проронил больше ни слова о Кали.

Поняв, что человек не клюнул на эту приманку, турианец опять сменил тему разговора.

— Как ты попал сюда?

— Больше никаких вопросов, — ровно произнес Андерсон. — Если собираешься убить меня, то не тяни время.

Турианец долгим взглядом обвел окрестности, тающие в догорающем свете дня. Похоже, он принял какое-то решение и опустил оружие.

— Я — Спектр, агент Совета, — заявил он с оттенком гордости, придававшим его голосу силу. — Я служитель правосудия, поклявшийся защищать мир и покой в галактике. Убив тебя, я ничего не добьюсь, человек.

И опять его слова несли в себе тонко замаскированное оскорбление. Сэрен повернулся и пошел прочь к едва видневшемуся вдали роверу.

— Можешь покопаться в обломках, если тебе от этого полегчает, — бросил он через плечо. — Там ровным счетом ничего нет.

Андерсон не двинулся с места, пока Сэрен не забрался в ровер и не уехал. Когда машина исчезла из виду, он повернулся и подобрал свой пистолет. Уже почти стемнело, и осматривать обломки сейчас не было никакого смысла. Да к тому же он и сам был уверен, что здесь нечего больше искать.

Осторожно продвигаясь в сгущающейся ночной мгле, он добрался до своего ровера через несколько минут.

— Что случилось? — спросила Кали, как только он протиснулся внутрь. — Мне показалось, ты там с кем-то разговаривал.

— Это был Сэрен, — ответил он. — Тот Спектр-турианец.

— А он что там делал? — она прекрасно помнила их последнюю встречу, и одно упоминание его имени вызывало у нее тревогу.

— Искал доказательства, — ответил Андерсон.

— Что он сказал тебе? Чего он хотел?

Он хотел соврать ей, сказать то, что успокоило бы ее. Но она, также как и он, была частью всего этого. Она заслуживала того, чтобы узнать правду. Ну, по крайней мере, большую часть правды.

— Полагаю, он всерьез хотел убить меня.

Кали замерла от ужаса.

— Но я не уверен, — быстро добавил он. — Может, я и ошибаюсь. Намерения турианцев понять довольно сложно.

— Не держи меня за круглую дуру, — ответила она. — Ты бы не сказал этого, если бы не был уверен. Расскажи мне, что произошло.

— Он пришел сюда в поисках информации, — сказал Андерсон. — Он уже понял, что мы лгали ему об истинной цели исследований вашей базы.

— Да, Дах-тан занимался вовсе не биотическими имплантантами, — признала Кали.

— Я ничего не говорил ему. Как только он понял, что я не собираюсь делиться с ним информацией, в его глазах появился недобрый огонек. Тогда-то я и подумал, что он собирается меня убить.

— Но он этого не сделал, — ее слова прозвучали наполовину как утверждение, наполовину как вопрос.

— Он просто медленно посмотрел по сторонам, будто пытаясь разглядеть, не прячется ли кто-нибудь еще поблизости. А затем просто развернулся и ушел.

— Он хотел убедиться, что ты пришел один! — воскликнула она, придя к тому же выводу, что и Андерсон. — Он не мог убить тебя, если рядом могли оказаться свидетели!

Андерсон кивнул.

— У Спектров есть право делать то, что они сочтут нужным. Но Совет не потерпит бесполезного убийства. Если бы он убил меня, а кто-то доложил им об этом, они были бы обязаны вмешаться.

— Ты и в самом деле думаешь, что Совет вмешался бы, если бы он убил человека?

— У человечества гораздо больше политического влияния, чем полагают эти инопланетяне, хотят они того или нет, — объяснил Андерсон. — У нас достаточно кораблей и солдат, и любая из этих рас дважды подумает, прежде чем решится перейти нам дорогу. Совет должен дружить с нами. Если бы стало известно, что их Спектры убивают офицеров Альянса без суда и следствия, то им нужно было бы что-то предпринять.

— Ну, так что будем делать дальше?

— Вернемся в город. Я должен передать сообщение послу Гойл с ближайшей почтой.

— Почему? — резко спросила Кали. — Для чего? — Тревога в ее голосе напомнила ему, что она по-прежнему была в бегах.

— Сэрен знает, что люди занимались незаконными исследованиями в области ИИ. Он собирается доложить об этом Совету. Я хочу предупредить ее об этом, чтобы она была готова к последствиям.

— Конечно, — ответила Кали. В ее голосе читались смущение и облегчение одновременно. — Извини. Просто я подумала…

— Я пытаюсь сделать все, чтобы помочь тебе, — произнес он, стараясь не выдать, насколько его задела ее подозрительность. — Но ты должна доверять мне.

Она накрыла его руку своей.

— Я просто не привыкла, что кто-то оберегает меня, — сказала она вместо извинения. — Моя мать постоянно работала, а отец… ну, в общем, ты знаешь. Так что заботиться о себе самой стало моей привычкой. Но я понимаю, сколь многим ты рискуешь, помогая мне. Твоей карьерой. Может даже жизнью. Я благодарна тебе. И я доверяю тебе… Дэвид.

Никто раньше не называл его Дэвидом. Никто кроме матери и жены. Точнее бывшей жены. В какой-то момент он чуть было не рассказал Кали, что Сэрен собирался сосредоточить на ней свои поиски, но в последнюю секунду прикусил язык.

Ему нравилась Кали — он уже признался себе в этом. Но он должен был помнить, через что ей уже довелось пройти. Она была уязвима, одинока и напугана. Если бы она услышала об угрозах Сэрена, эти ее чувства только усилились бы. Возможно, это и заставило бы ее более охотно искать его защиты, но Андерсон не мог воспользоваться подобной ситуацией.

— Давай выбираться отсюда, — произнес он, мягко вытащив свою руку из-под ее. Затем он развернул ровер и помчался навстречу неясному сиянию города на горизонте.

ГЛАВА 15

Сэрен стоял возле больничной койки, на которой молодая батарианка боролась за свою жизнь… хотя, глядя на нее сейчас, было трудно определить, к какой расе она относится. Лишь наличие четырех глаз на ее лице выдавало ее происхождение, все остальное ее тело было покрыто бинтами — с головы и до того, что осталось от ее ног, которые врачам пришлось ампутировать выше колена. Десятки разнообразных проводов и трубок шли от ее покалеченного тела к стоящей неподалеку машине, которая поддерживала в ней жизнь.

Батарианская медицина была одной из лучших в Пространстве Цитадели. Это же относилось и к уходу за больными в их клиниках. В обычной ситуации, за девушкой бы круглосуточно наблюдала сиделка, но сейчас в палате были только она и турианец. Сэрен отослал прочь всех докторов и медсестер, как только они рассказали ему о состоянии пострадавшей.

— Вы не можете допрашивать ее! — протестовал ее лечащий врач. — Она еще слишком слаба. Она этого не переживет!

Но, в конце концов, ни он, ни кто-либо другой из лечащего персонала не нашел в себе смелости перечить прямому приказу Спектра.

Батарианцы, в основном, были выносливой расой, но даже кроган с трудом бы пережил нечто подобное. Отсутствие ног было наиболее очевидным ее повреждением, однако Сэрен прекрасно понимал, что ожоги были куда страшнее и опаснее. Под бинтами вся ее кожа была одним большим ожогом, местами сожжена до мышц и сухожилий. Биолаборатория в подвале больницы уже занималась выращиванием кожи из ее собственного генетического материала для пересадки, но должна будет пройти, по меньшей мере, неделя, прежде чем они смогут приступить к трансплантации.

Кроме этого, взрыв мог повредить и ее внутренние органы. Под давлением раскаленный воздух и ядовитые пары проникли ей в горло и легкие, нанеся им непоправимые повреждения. Сейчас она дышала лишь благодаря непрерывно работающим аппаратам, которые боролись за ее жизнь вместо нее самой, пока не будут выращены новые клонированные органы. Но, как и в случае с новой кожей, должно будет пройти еще много дней, прежде чем они будут готовы.

Опасные инфекции, проникающие через поврежденную кожу, а также обширный паралич сердца, вызванный болевым травматическим шоком, были постоянной угрозой ее жизни, пока она была прикована к системам жизнеобеспечения. И даже если ей удастся пережить следующую неделю, то стресс от бесконечных операций мог оказаться слишком велик для ее искалеченного тела.

Сейчас она тихо спала; доктора ввели ей особые препараты, чтобы погрузить ее в легкую медикаментозную кому и помочь ее организму направить все силы на борьбу за выздоровление. Если все пойдет благополучно, то она самостоятельно выйдет из комы через три-четыре дня, когда ее состояние немного улучшится.

Однако тот факт, что они ждали, не придет ли она в себя, перед тем как начать работу над протезами для ее ног, сказал Сэрену все, что ему нужно было знать о ее состоянии. Пусть современная медицина и творила чудеса, но органическая жизнь по-прежнему оставалась хрупкой и уязвимой, и, судя по всему, этой женщине не суждено было выжить.

Но Сэрену и не нужно было, чтобы она выжила. Она была единственным живым свидетелем того, что произошло на заводе Дах-тан. Они сличили ее ДНК с базой данных сотрудников предприятия и установили, что она работала на какой-то незначительной должности в главной бухгалтерии. А Сэрен собирался задать ей всего лишь один вопрос.

Он достал шприц, который с большой неохотой дал ему доктор, и ввел его содержимое в одну из внутривенных капельниц. Вряд ли эта женщина знала что-нибудь о нападении на Дах-тан, а вероятность того, что ей известно что-либо о Сайдоне была еще меньше, но все остальные работники завода были мертвы, а Сэрен подозревал, что она выжила в этой бойне не просто так. Может, кто-то предупредил ее в последний момент или она знала что-то такое, чего не знали остальные, и почти смогла избежать общей судьбы. То, что он делал, было весьма рискованно, но ему больше ничего не оставалось, как пойти на этот риск.

Как только Спектр ввел ей дозу амфетаминов, ее сердце начало биться гораздо быстрее, и один из аппаратов отреагировал на это громким писком. Ее тело начало дрожать, затем трястись, а затем резко выпрямилось, и она села на кровати. Веки ее глаз распахнулись, но глаза под ними были сожжены взрывом. Она попыталась закричать, но из ее обожженного горла и легких вырвался лишь скрежещущий хрип, едва различимый за респираторной маской.

По-прежнему сидя на кровати, она стала биться в припадке, гремя трубками и металлическими частями больничной койки. Через некоторое время она, потеряв остатки сил, снова откинулась назад, закрыв слепые глаза и пытаясь вдохнуть самостоятельно.

Быстро наклонившись над ее обожженным ухом, Сэрен заговорил настолько громко, насколько было возможно, чтобы она могла его расслышать.

— Джелла? Джелла? Поверни голову, если слышишь меня!

Поначалу не было никакой реакции, а затем она медленно повернула голову.

— Я должен знать, кто сделал это! — выкрикнул Сэрен, пытаясь пробиться к ее сознанию сквозь пелену боли и лекарств. — Мне нужно всего лишь имя. Ты меня поняла? Просто скажи мне имя!

Он протянул руку и приподнял ее респираторную маску, чтобы она смогла говорить. Ее губы двинулись, но он не разобрал ни звука.

— Джелла! — снова крикнул он. — Громче, Джелла! Не дай этому ублюдку уйти от правосудия! Скажи мне, кто сделал это с тобой?

Она еле-еле прошептала лишь пару слов, но Сэрен расслышал их ясно и четко: «Эдан. Эдан Хад-дах».

Получив желаемый ответ, он одел обратно ее дыхательную маску и вытащил еще один шприц из кармана. Этот укол вернет ее обратно в кому. У нее будет хотя бы призрачный шанс выжить.

Сэрен колебался в принятии решения. По роду своей деятельности он знал, кем был тот, чье имя она назвала. Эдан был жестоким бизнесменом, который мог действовать как по закону, так и в обход него. Но он всегда был очень осторожен в своих делах, чтобы не привлечь к себе внимания Совета или его агентов. До этого он никогда не проявлял никакого интереса к области искусственного интеллекта.

Цепь рассуждений Сэрена была прервана кашлем Джеллы. Темные пятна покрывали внутреннюю поверхность ее респираторной маски, с каждым судорожным выдохом из ее легких выбрасывались сгустки крови.

Он ясно понял, что за налетом на Сайдон стояло нечто большее, чем простые батарианцы-националисты или теракт, направленный против людей. И дело тут было даже не в деньгах — у Эдана была масса других способов хорошо заработать, не привлекая внимания Спектров. Здесь происходило что-то странное. Что-то, что он хотел расследовать поглубже.

Джелла начала биться в конвульсиях; пищание автоматов перешло в один протяжный тонкий сигнал, когда ее жизненные параметры опустились ниже критической отметки. Сэрен неподвижно наблюдал, как падают ее показатели, размышляя в это время над своим следующим шагом.

Эдан выстроил себе роскошный особняк неподалеку от Юджона, столицы Камалы. Сэрен сомневался, что найдет его там сейчас. Эдан был осторожен и предусмотрителен. Даже если он был уверен, что о его связи с событиями на Сайдоне никому не известно, он, скорее всего, где-нибудь спрятался, когда узнал, что кто-то пережил то нападение. В настоящий момент он мог быть где угодно.

Нет, поправил себя Сэрен, по-прежнему игнорируя настойчивые сигналы медицинских аппаратов и жуткие судороги Джеллы. Нет, Эдан вряд ли рискнул бы воспользоваться космопортом, особенно, если существовала даже малейшая вероятность того, что кто-то уже знает о его причастности к нападению на Сайдон. А это означало, что он, вероятно, все еще находится где-то на Камале.

Но на этой планете существовало множество мест, где он мог прятаться. Ему принадлежало несколько горнодобывающих и перерабатывающих компаний, а это — огромное количество заводов, шахт и установок, разбросанных по всей планете. Скорее всего, он укрывался в одной из этих точек. Найти его — означало выяснить, в которой именно. А на Камале находилось в буквальном смысле сотни подобных предприятий. Подробный обыск их всех занял бы месяцы, а у Сэрена не было столько времени.

Джелла по-прежнему билась в припадке, ее покалеченное тело отчаянно сопротивлялось смерти. Но силы покидали ее, и она постепенно начала затихать. Сэрен лениво крутил в руках шприц с лекарством, которое могло бы спасти ей жизнь. Он все еще размышлял над проблемой поимки Эдана и ожидал, пока она испустит дух.

Было очевидно, что люди не знали, кто стоял за этими нападениями, поэтому Сэрен не видел причины посвящать Совет в эти новые подробности. По крайней мере, пока. Конечно же, он расскажет им о нелегальных исследования ИИ на Сайдоне. Это причинит серьезные проблемы Альянсу, и в то же время, отвлечет внимание Совета от его расследования причастности Эдана. Но до тех пор, пока он не выяснит, почему батарианец пошел на такой невероятный риск, решившись на эту операцию, имя Эдана не появится в его отчетах. А сейчас его главной целью было выяснить, где прячется Хад-дах.

Через две минуты Джелла замерла окончательно. Турианец проверил ее пульс, хотя мониторы уже подтвердили: она умерла. Только после этого он взял шприц и вколол его содержимое в капельницу, прекрасно понимая, что это не окажет никакого эффекта. Затем он аккуратно положил пустой шприц на виду, на маленький столик возле ее кровати.

Он медленно подошел к двери, отпер замок и повернул ручку. Снаружи ждал лечащий врач Джеллы, нетерпеливо прохаживаясь из стороны в сторону. Как только турианец вышел из комнаты, он бросился к нему.

— Мы слышали сигналы аппаратов… — произнес доктор, замерев на полуслове.

— Вы были правы, — сказал ему Сэрен безо всяких эмоций в голосе. — Джелла оказалась слишком слаба. Она скончалась.

Посол Гойл сосредоточенно шагала через цветущие зеленые поля Президиума к Башне Цитадели, возвышавшейся вдали. Ее торопливые, уверенные шаги ярко контрастировали с тихим спокойствием и умиротворенностью окружавшего ее ландшафта. Безмятежная красота искусственного солнца, отражавшегося от поверхности озера, ни в коей мере не могла успокоить ее. Она прочла послание Андерсона, а всего через час после этого получила вызов явиться в Совет. Это не могло быть простым совпадением. Они знали об исследованиях искусственного интеллекта. А это означало, что сейчас ей предстояло пройти через все круги ада.

В своем мозгу она прокручивала самые разнообразные варианты того, что она скажет, когда предстанет перед ними. Попытка сослаться на неведение была заведомо неудачной: Сайдон был официальной базой Альянса. А даже если бы они поверили в то, что она ничего не знала о проводившихся там исследованиях, эти незаконные действия все равно бросали тень на все человечество. Более того, это выглядело бы так, будто она всего лишь зиц-председатель — подставное лицо без какой-либо реальной власти.

Еще одной тактикой поведения было предстать перед ними полной раскаяния и сожаления. Но она сомневалось, что это каким-то образом смягчит наказание, которому Совет подвергнет Альянс и человечество в целом. И, так же как и в случае с разыгранным незнанием, это будет лишь признаком слабости.

К тому времени, как она достигла основания Башни, она поняла, что у нее была лишь одна стратегия действий. Она должна была пойти в атаку.

Скульптура, изображавшая уменьшенную копию ретранслятора массы, возвышалась слева от нее. Шестиметровая точная копия величайшего изобретения Протеанцев встречала посетителей, которые приближались к центру самой внушительной космической станции в галактике. Это было великолепное произведение искусства, но посол была не в настроении, чтобы созерцать прекрасную скульптуру.

Она приблизилась к охранникам у единственного входа в Башню. С нетерпением ожидая, когда они закончат с проверкой ее документов, она обратила внимание на то, что один из охранников был человеком. Число людей, занятых на важных должностях в Цитадели, росло день ото дня, лишь подтверждая, насколько важной в галактическом сообществе стала ее раса всего за несколько лет. Эта мысль укрепила ее решимость, и она шагнула в скоростной лифт, который должен был доставить ее на вершину Башни, к Палате Совета.

Стены лифта были прозрачными, и, возносясь на нем вверх, она могла видеть весь Президиум, простирающийся далеко внизу. По мере того, как она поднималась все выше и выше, она могла заглянуть даже за пределы внутреннего кольца Цитадели. Вдали мигали огни кварталов, уходящие далеко за пределы видимости вдоль пяти лучей Цитадели.

Открывавшийся вид был очень захватывающим, однако посол старалась не обращать на него внимания. То, что все великолепие Цитадели открывалось отсюда как на ладони, было отнюдь не случайно. Совет состоял из трех лиц, принадлежащих к разным расам, и, хотя эти трое официально и не обладали какой-либо властью, де-факто они являлись правителями всей цивилизованной галактики. Даже такой опытный политик, как верховный посол Альянса, вряд ли мог рассчитывать на встречу с ними лицом к лицу. И она прекрасно понимала, что долгая поездка на лифте к вершине Башни была тщательно спланирована таким образом, чтобы посетители оказались поражены и ошеломлены еще до того, как встретятся непосредственно с Советом.

Менее чем через минуту она была уже наверху. Она почувствовала, как у нее слегка подвело желудок, когда лифт сначала замедлил свое движение, а затем остановился. А может, это было из-за волнения. Двери открылись, и она вышла в длинный коридор, который служил в качестве приемной Палаты Совета.

В конце коридора располагалась большая лестница, ведущая вверх, а по обеим сторонам от ее основания отходили широкие проходы. Шестеро часовых почетного караула, двое турианцев, двое саларианцев и двое азари — представители всех трех рас, входивших в Совет, — стояли вдоль каждой стены. Она прошла мимо них, не обращая на них внимания; они были здесь лишь как излишнее напоминание о традициях.

Шаг за шагом она поднялась по лестнице. Когда она дошла до вершины лестницы, окружавшие ее стены вдруг исчезли, и перед ней открылось все величие Палаты Совета. Она походила на древнеримские амфитеатры, которые можно встретить на Земле: обширное овальное помещение с местами для тысяч наблюдателей вдоль стен. По обеим сторонам прямо из пола возвышались платформы, изготовленные из того же сверхпрочного материала, что и остальная станция. Та лестница, по которой сейчас поднималась она, должна была привести ее на вершину одной из этих платформ, к Месту Просителя. Оттуда она через весь зал обратится к Совету, который будет располагаться на противоположной платформе, слушая ее дело.

Поднявшись на возвышение Места Просителя, посол с облегчением увидела, что ни одно из наблюдательных мест вдоль стен не было занято. И хотя решение, которое будет принято здесь сегодня, станет достоянием общественности, было очевидно, что Совет хотел сохранить содержание сегодняшней встречи с представителем Альянса в тайне. Это еще больше укрепило ее решимость: в глубине души она боялась, что встреча будет не более чем публичным судилищем, без единого шанса для нее защитить интересы человечества.

Члены совета уже расположились на своих местах на противоположной стороне зала. Советник от азари располагалась в центре, прямо напротив посла Гойл. Слева от нее, и справа от Гойл, был Советник от турианцев. Справа от азари сидел представитель саларианцев. Над ними помещались пятиметровые голографические проекции головы и плеч каждого из членов совета. Это позволяло просителям, несмотря на большое расстояние между платформами, ясно видеть реакцию всех советников по отдельности.

— Давайте обойдемся без лишних слов, — открыл слушание дела турианец таким неформальным обращением. — Один из наших агентов-Спектров сообщил нам, что человечество проводило запрещенные работы в области ИИ на одной из баз в Скайллийском Пределе.

— Эта база была уничтожена, — напомнила им посол Гойл, пытаясь играть на их сочувствии, — десятки людей погибли в результате ничем не вызванного нападения.

— Не это является целью нашего сегодняшнего собрания, — произнесла азари. За внешней мелодичностью, присущей голосу ее расы, скрывался холод. — Мы собрались здесь, чтобы обсудить непосредственно Сайдон.

— Посол, — включился в разговор саларианец, — вы, разумеется, понимаете, какую опасность для галактики представляет искусственный интеллект.

— Альянс принял все мыслимые меры предосторожности в ходе исследовательских работ на Сайдоне, — ответила Гойл, отказываясь признавать за собой вину.

— Вы не можете ничем подтвердить это, кроме ваших слов, — парировал турианец, — а своими действиями в прошлом вы доказали, насколько ненадежной может быть ваша раса.

— Это не касается всей вашей расы в целом, — быстро произнесла азари в попытке сгладить замечание турианца. — Люди только начинают входить в галактическое сообщество, и мы, со своей стороны, сделали все, чтобы принять вас.

— Подобно турианцам, захватившим Шаньси в ходе Войны Первого Контакта?

— Совет встал на сторону человечества в том конфликте, — напомнил ей саларианец. — Турианцы готовились ответить на атаку, они собирали свои силы. Миллионы людей погибли бы, если бы не наше вмешательство.

— Я полностью поддерживал действия совета тогда, — сделал замечание турианец. — В отличие от некоторых представителей моей расы, я не держу зла на человечество или Альянс. Но я также считаю, что вам не должны делаться никакие поблажки.

— Когда мы пригласили человечество войти в Пространство Цитадели, — подхватила мысль турианца азари, — вы согласились строго придерживаться законов и решений Совета.

— Вы хотите сделать из нас козлов отпущения, лишь только потому, что мы вытесняем батарианцев из Предела, — обвиняющим тоном произнесла Гойл. — Я знаю, их посольство пригрозило покинуть Цитадель, если не будет принято каких-либо мер.

— Мы слушали их дело, — признал саларианец. — Но мы не предпринимали никаких действий. Предел — это свободная территория, и политика Совета заключается в том, чтобы не вмешиваться в местные разногласия до тех пор, пока они не представляют угрозы Пространству Цитадели. Мы уважаем независимость всех рас по всем вопросам, кроме тех, которые угрожают всей галактике.

— Как, например, ваши исследования искусственного интеллекта, — добавил турианец.

Посол раздраженно покачала головой.

— Вы же не настолько наивны, что полагаете, будто только люди занимаются подобными исследованиями!

— Не наивность, а мудрость заставляет нас так думать, — возразила азари.

— Ваших людей не было здесь, когда кворианцы пали от рук гефов, — напомнил ей саларианец. — Это была самая яркая демонстрация того, какие опасности таит в себе искусственное создание разумной жизни в любой форме. Человечество просто-напросто не осознает, насколько велик этот риск.

— Риск? — Гойл сдерживалась, чтобы не перейти на крик, продолжая свое наступление. — Единственный риск заключается в том, что вы закапываете головы в песок в надежде, что ничего не произойдет! Гефы все еще продолжают жить где-то, — продолжила она. — Синтетическая жизнь уже существует, это реальность. Создание настоящего ИИ, быть может, целой искусственной расы, неизбежно. Возможно, они уже где-то созданы, и лишь ждут того, чтобы их нашли. Если мы не будем изучать искусственную жизнь сейчас, в лабораторных условиях, будет ли у нас шанс выстоять против них?

— Мы прекрасно понимаем риски, непосредственно связанные с созданием искусственной жизни, — заметила азари. — Но мы вовсе не считаем, что у нас не будет иного выбора, кроме как вступить с ними в противоборство. Подобное отношение свойственно лишь людям.

— Прочие расы приветствуют подспудные принципы взаимного сосуществования, — менторским тоном объяснил саларианец. — Мы видим силу в единении и сотрудничестве. Однако, люди, похоже, все еще верят, что соперничество — это ключ к процветанию. Как раса, вы враждебны и агрессивны.

— Все расы борются за власть, — ответила посол. — Единственная причина, почему вы трое сидите тут и отправляете правосудие надо всей остальной галактикой, заключается в том, что расы Совета контролируют Флот Совета!

— Совет всеми возможными силами пытается сохранить мир по всей галактике, — зло проговорил турианец. — Деньги, корабли, а также миллионы наших же граждан по доброй воле служат во имя величайшего блага!

— Часто случается так, что решения Совета идут вразрез с интересами наших собственных рас, — напомнил ей саларианец. — Вы прекрасно это знаете: турианцев заставили заплатить крупные репарации Альянсу после этой вашей Войны Первого Контакта, хотя еще можно было поспорить о том, чье вины больше в этом конфликте — их или вашей.

— Связь между философскими теориями и практическими действиями достаточно ясна, — признала азари. — Мы не отрицаем, что конкретные представители отдельных рас, также как и расы в целом, будут искать способы расширить свои границы и влияние. Но мы верим, что лучший способ достичь этого — это понять необходимость компромиссов: готовы ли вы, люди, на взаимные уступки?

— Понимание этого позволяет нам приносить жертвы во благо других, — подвела итог она. — Можете ли вы, положа руку на сердце, сказать то же самое о человечестве?

Посол не ответила ничего. Будучи верховным представителем Альянса в Цитадели, она досконально изучила принципы межзвездной политики. Она была очень хорошо знакома со всеми решениями, которые Совет принимал за два последних столетия. И хотя в их решениях всегда прослеживался едва заметный уклон в сторону интересов их собственных народов, все, что они только что сказали, было чистой правдой. Азари, саларианцы и даже турианцы имели заслуженную репутацию самоотверженных и альтруистичных рас на галактической политической арене.

Это было одно из обстоятельств, которое плохо укладывалось в ее голове: то, как другие поддерживали хрупкий баланс между собственными интересами и коллективным благоденствием рас, поклявшихся в верности Цитадели. Интеграция и включение чужих культур в межзвездное сообщество было легким до такой степени, что казалось неестественным. У нее была теория, что это каким-то образом связано с основополагающей технологией Протеанцев, которой обладали все космические расы. Это давало им что-то, что объединяло их, что-то, на чем можно было строить отношения. Но почему же тогда человечество не могло войти в это сообщество так же легко?

— Мы собрались здесь не затем, чтобы спорить о политике, — наконец произнесла посол, уклонившись от ответа на вопрос советника азари. Неожиданно она почувствовала неимоверную усталость. — Что вы собираетесь делать с Сайдоном? — Незачем было оттягивать неизбежное; в любом случае, она никак не могла повлиять на решение Совета.

— На человечество и Альянс будут наложены санкции, — ответил ей турианец. — Это серьезное преступление, и наказание должно быть соответствующим.

«Может, это всего лишь составная часть включения человечества в межзвездное сообщество?» — устало подумала Гойл. — «Постепенный и неизбежный процесс, который поставит Альянс в один ряд с другими расами, подчиняющимися Совету».

— Как часть этих санкций, Совет назначит ряд представителей для наблюдения за деятельностью Альянса в Пределе, — заговорил саларианец, углубляясь в детали наказания человечества.

«Может, мы просто слишком отличаемся от большинства других рас?» — думала Гойл, вполуха слушая выносимый приговор. — «Может, мы не подходим этому сообществу, потому что что-то не так в нас самих? В истории были примеры рас, таких, например, как кроганы, которые были воинственны и враждебны по своей сути. В конце концов, кроганы поплатились за это, вызвав гнев остальной части галактики. Это привело к почти полному их истреблению, превратив их в разбросанный по галактике, умирающий народ. Было ли это участью человечества?

— Эти назначенные Советом представители будут также проводить регулярные проверки всех баз и колоний Альянса, включая Землю, чтобы убедиться, что вы четко следуете законам и правилам Цитадели.

«Может, противоборство — наша вторая природа?»

Человечество, несомненно, было агрессивным. Не говоря уже о самоуверенности, непреклонности и безжалостности. Были ли эти качества изъянами? Альянс распространял свое влияние дальше и быстрее, чем любая другая раса до него. По ее прикидке, Альянс сравняется по силе с расами Цитадели через 20–30 лет. Вдруг все части головоломки сложились для нее в единую картину.

«Они боятся нас!» — усталость и апатия, владевшие послом Гойл всего лишь минуту назад, исчезли, когда она осознала это ошеломляющее открытие. — «Они просто-напросто боятся нас!»

— Нет! — резко сказала она, прервав монотонную речь саларианца, продолжавшего зачитывать список их требований.

— Нет? — озадаченно произнес он. — Что «нет»?

— Я не принимаю этих требований, — она чуть было не допустила ужасную ошибку. Она позволила этим чужакам манипулировать ею, заронить зерно сомнения в ее душу, и она уже начала сомневаться и в себе, и в своем народе. Но сейчас она не собиралась падать ниц перед ними. Она не собиралась извиняться перед ними за то, что человечество вело себя по-человечески.

— Это не обсуждается, — предупредил ее турианец.

— А вот в этом вы неправы, — с жесткой улыбкой произнесла она. Человечество выбрало ее в качестве своего представителя, защитника своих интересов. Ее долгом было защищать права каждого мужчины, каждой женщины, каждого ребенка на Земле и в остальной зоне влияния Альянса. Они нуждались в ней сейчас, и она будет сражаться за них!

— Посол, возможно, вы не поняли всю серьезность этой ситуации, — предположила азари.

— Нет, это вы не понимаете, — сурово ответила Гойл. — Эти санкции нанесут непоправимый ущерб человечеству. Альянс не допустит этого. Я не допущу этого.

— Вы на самом деле думаете, что человечество может бросить вызов Совету? — недоверчиво спросил турианец. — Вы всерьез полагаете, что ваш народ может выиграть войну против наших объединенных сил?

— Нет, — легко согласилась Гойл. — Но мы так просто не сдадимся. И я думаю, вы не хотите развязывать войну из-за чего-то подобного. Только не с нами — цена будет слишком высока. Мы потеряем слишком много жизней и судов в конфликте, которого все мы хотим избежать. Не говоря уже о том воздействии, которое война произведет на прочие расы. Мы являемся доминирующей силой в Скайллийском Пределе и Аттическом Траверсе. Альянс двигает развитие экономики в этих регионах, наши корабли и солдаты поддерживают там порядок.

По выражениям их лиц на голографических проекциях посол поняла, что она попала в точку, задела больное место. Решив развить свой успех, она продолжила говорить, не дав Совету вставить слово.

— Человечество является основным торговым партнером полудюжины прочих рас Пространства Цитадели, включая и ваши собственные расы. Мы составляем более 15 % населения Цитадели, а в Службе безопасности Цитадели работают тысячи наших людей. Мы являемся частью галактического сообщества менее десяти лет, но мы уже слишком важны, слишком необходимы вам, чтобы вы могли просто выставить нас вон!

Она продолжала свою тираду, говоря даже тогда, когда воздуха в легких почти не оставалось для произнесения слов; эту технику она в совершенстве освоила за свою политическую карьеру.

— Я признаю, что мы допустили ошибку. За нее мы должны понести наказание. Но людям свойственно идти на риск. Мы привыкли раздвигать границы дозволенного. Мы те, кто мы есть. Иногда мы действительно заходим слишком далеко, но это все равно не дает вам право поступать с нами, как с непослушными детьми! Человечеству еще многое предстоит узнать о том, как обращаться с остальными расами. Но вам самим предстоит узнать столько же о нас самих. И лучше вам поторопиться, потому что мы, люди, здесь всерьез и надолго!

Когда посол закончила свою речь, в Палате Совета повисла мертвая тишина. Трое представителей самого влиятельного галактического правительства посмотрели друг на друга, а затем выключили свои микрофоны и голографические проекторы, чтобы посовещаться друг с другом. Со своей платформы Гойл не могла ни разобрать выражений их лиц, ни расслышать того, о чем они спорят, но было ясно, что спор шел жаркий.

Их совещание длилось несколько минут, а затем они вновь включили свои микрофоны и голографические проекторы.

— Какие наказания вы предлагаете, посол? — спросила Советник азари.

Гойл не была уверена, искренний ли этот вопрос или это всего лишь какая-то очередная ловушка. Если бы она сейчас предложила слишком легкое наказание, они бы просто-напросто вернулись к своим первоначальным условиям, последствия которых были бы просто катастрофическими.

— Прежде всего, денежные штрафы, — начала она, пытаясь прикинуть в уме возможный минимум, на который они бы согласились. И хотя Гойл никогда не признала бы этого, она понимала, что необходимо отвратить прочие расы от нелегальных исследований ИИ. — Далее, мы согласимся на санкции, но они должны быть особыми: ограничены по количеству, области применения и по времени. И мы не примем никаких односторонних мер, направленных против нас. Развитие нашего общества не может быть остановлено чересчур строгими ограничениями. Назавтра я могу подготовить команду Альянса для переговоров, и мы сможем прийти к заключению, которое всех нас устроит.

— А что насчет наблюдателей, которых мы планировали разместить на базах Альянса? — спросил саларианец.

Он задал вопрос, его слова прозвучали как просьба, а не как приказ. Именно в этот момент Гойл поняла, что одержала верх над ними. Они не были готовы бороться за свои требования, а она была готова сражаться до последнего.

— Этого не должно произойти. Как и многие другие расы, человечество — независимый народ. Мы не потерпим, чтобы чужие надсмотрщики постоянно заглядывали нам через плечо.

Посол понимала, что в таком случае, они, скорее всего, увеличат число разведчиков, наблюдающих за действиями людей, но она ничего не могла с этим поделать. Все расы шпионили друг за другом — это была неотъемлемая, но нелегальная часть любой политической машины. Было общеизвестно, что Совет также занимается шпионажем и сбором секретных сведений, как и все остальные. Но необходимость усилить действия контрразведки Альянса была слишком незначительной платой за возможность избежать постоянного и неограниченного присутствия наблюдателей Цитадели на законных основаниях.

Повисла еще одна долгая пауза, однако на этот раз Советники ничего обсуждать не стали. В конце концов, тишину нарушила азари.

— Да будет так. Переговоры с участием обеих сторон начнутся завтра. Сегодняшнее заседание Совета объявляется закрытым.

Гойл коротко кивнула головой, стараясь сохранить бесстрастное выражение лица. Она одержала блистательную победу, однако праздновать было еще рано. Но когда она спускалась вниз по лестнице, ведущей от Места Просителя к лифту, который доставит ее обратно в Президиум, на ее губах играла хитрая, самодовольная улыбка.

ГЛАВА 16

Женщина-диктор канала новостей совершенно ровным, лишенным эмоций голосом зачитывала последние известия.

— В дополнение к штрафу, Альянс добровольно согласился на введение торговых санкций, в качестве наказания за нарушение Конвенций Цитадели. Большинство этих санкций затронут отрасли производства корабельных двигателей и нулевого элемента. Один из экспертов предупредил, что цены на энергоносители на Земле могут подскочить почти на 20 % в течение следующих…

Андерсон щелкнул пультом и выключил приемник.

— Я думала, будет хуже, — сказала Кали.

— Гойл крепкий орешек, — объяснил Андерсон, — но я все равно думаю, что нам повезло.

Они сидели на краю кровати в одноместном номере отеля в Хейтре. Андерсон снял этот номер на свое имя, как офицер Альянс, проводящий расследование. Однако в их ситуации проживание вдвоем в одноместном номере было всего лишь необходимостью. Он пока не докладывал никому, что Кали у него, и если бы он заказал две отдельные комнаты или просто двухместный номер, это вызвало бы подозрения.

— Ну, так что дальше? — спросила Кали. — Куда мы отправимся отсюда?

— Честно говоря, не знаю, — пожал плечами Андерсон. — Официально теперь это дело Спектров, но здесь слишком много неясностей, чтобы Альянс просто взял и отошел в сторону.

— Неясностей?

— Например, ты. У нас все еще нет ясных доказательств того, что ты не предатель. Нам нужно что-то, чтобы снять с тебя все подозрения. Кроме того, мы до сих пор не знаем, кто же настоящий предатель, или куда они увезли доктора Чианя.

— Увезли Чианя? Что ты имеешь в виду?

— Посол убеждена, что доктор Чиань все еще жив и находится в плену, — объяснил Андерсон. — Она полагает, что именно он был причиной нападения на базу. Следуя ее логике, кому-то очень были нужны его знания и опыт, и этот кто-то пошел на все, чтобы его заполучить, даже на убийство.

— Это безумие, — настаивала Кали. — Как насчет того инопланетного артефакта, который он нашел? Вот истинная причина нападения!

— Об этом пока никто не знает, — напомнил ей Андерсон. — Только ты и я.

— Мне показалось, ты уже сообщил обо всем куда следует, — проговорила она, опустив глаза.

— Я бы никогда не сделал ничего подобного, прежде не сказав тебе, — заверил ее Андерсон. — Если бы я передал им эту информацию, они захотели бы узнать, откуда мне это известно, и мне пришлось бы рассказать им о тебе. Думаю, нам пока не стоит этого делать.

— Ты и в самом деле заботишься обо мне, — прошептала она.

Было странно, что она попыталась подавить свои эмоции. Будто она была сбита с толку или смущена.

— Кали? В чем дело?

Девушка поднялась на ноги и прошла в противоположный конец комнаты. Она замерла на мгновение, затем глубоко вздохнула и повернулась лицом к нему.

— Я должна тебе кое-что сказать, — произнесла она мрачным голосом. — Я много думала об этом. Постоянно с того момента, как ты рассказал мне о встрече с Сэреном на развалинах Дах-тан.

Он ничего не ответил, а лишь кивнул, чтобы она продолжала.

— Когда я впервые увидела тебя в доме отца, я не могла доверять тебе. Даже после того, как ты сражался с кроганом, я не была уверена в тебе: поверил ли ты мне по-настоящему или всего лишь пытался взять меня живой, чтобы я могла рассказать тебе все, что мне известно о Сайдоне.

Андерсон уже почти собрался сказать ей, что она может ему доверять, но затем передумал. Было лучше дать ей выговориться.

— А потом мы отправились к Дах-тан, и там ты повстречался с Сэреном и… я знаю, что произошло там, Дэвид. Даже то, о чем ты не рассказал мне.

— О чем ты говоришь? — запротестовал он. — Я рассказал тебе все, что там произошло!

Она покачала головой.

— Не все. Ты сказал, что Сэрен хотел убить тебя, а потом передумал, видимо посчитав, что там могли быть свидетели. Но ведь ты даже не потрудился сказать ему, что ты был не один, так ведь?

— Мне и не надо было ему ничего говорить. Он сам обо всем догадался.

— А если бы не догадался, то наверняка убил бы тебя! Ты рисковал своей жизнью вместо того, чтобы сказать этому Спектру, что ты пришел со мной.

— Ты строишь догадки на пустом месте, — неумело попытался выкрутиться Андерсон. — Да мне и в голову не приходило ничего подобного, пока он не ушел.

— Не умеете вы врать, лейтенант, — с легкой улыбкой произнесла она. — Может, это потому, что ты хороший человек.

— Ты тоже хороший человек, — заверил он ее.

— Нет, — сказала она, покачав головой. — Вернее, не совсем. Меня трудно назвать хорошим человеком. Наверное, поэтому я умею врать.

— Ты лгала мне? — спросил Андерсон, а в его ушах явственно прозвучали слова Сэрена, произнесенные им у развалин Дах-тан: «Она обманывает тебя. Она знает куда больше, чем говорит».

— Я знаю, кто был предателем. У меня есть доказательства. И я знаю, как мы можем выяснить, кто его сообщник.

Андерсон почувствовал себя так, будто ему влепили пощечину. Трудно было сказать, что ранило его больше — то, что Кали обманывала его или то, что Сэрен сумел распознать ее ложь задолго до того, как он сам начал что-либо подозревать.

— Я понимаю, — мягко проговорил он. — Ты всего лишь проявила осторожность. Осмотрительность. — «А я оказался слепым глупцом и не понял, что происходит на самом деле», — подумал он.

Должно быть, развод прошел для него не настолько бесследно, как он полагал. Он был в отчаянии и чувствовал себя одиноким, поэтому и вообразил себе особую связь между ним и Сандерс, хотя единственное, что связывало их, было нападение на базу Альянса. Он старался быть хорошим солдатом и не смог сохранить свой брак из-за этого. Теперь же, когда его брак распался окончательно, он позволил своим чувствам вмешаться в служебное задание. Синтия бы наверняка посмеялась над этой иронией.

— Я собиралась тебе рассказать, — настаивала Кали. — В ту ночь, когда ты спас нас от крогана. Гриссом предостерегал меня не делать этого.

— Но ему ты рассказала.

— Он мой отец!

«Человек, которого ты едва знаешь», — подумал Андерсон, но ничего не стал произносить вслух. Логически он понимал, почему она так поступила, но от этого его боль не становилась меньше. Она использовала его. Она играла с ним все это время, по крохам выдавала информацию только для того, чтобы отвести его взгляд в сторону, чтобы он не осознал правду: все это время у нее были ответы, которые он искал.

Андерсон глубоко вздохнул и взял себя в руки. Не было смысла зацикливаться на этом — что сделано, то сделано. Точка. Пустые размышления о том, как Кали манипулировала им, не помогут выполнить задание, не помогут отомстить за тех, кто погиб на Сайдоне.

— Итак, кто же предатель? — спросил он подчеркнуто ровным голосом.

— Доктор Чиань, разве не ясно?

Андерсон не мог в это поверить.

— Ты утверждаешь, что один из самых уважаемых и влиятельных ученых Альянса — предатель, который помог убить им же набранную команду? Почему?

— Я же говорила тебе! Он боялся, что его проект закроют. Он, должно быть, понял, что я собираюсь доложить о его действиях. Единственным способом для него продолжать изучать тот инопланетный артефакт, было устроить нападение на базу и свалить всю вину на меня!

— Ты на самом деле думаешь, что из-за этого он пошел на убийство? — все еще недоверчиво спросил Андерсон. — Из-за своих исследований?

— Я же говорила тебе, что он был одержим, помнишь? Этот артефакт оказывал на него какое-то влияние. Он изменил его. Он… похоже, он помешался на этом.

Она подошла и опустилась на одно колено рядом с ним. Ее руки крепко сжали его ладони.

— Понимаю, тебе трудно поверить мне после того как я была нечестна с тобой. Но Чиань был не в себе. Именно поэтому я решила доложить обо всем, — объяснила она.

— Я понимала, что иду на риск, — продолжила она, — но я и подумать не могла, насколько все серьезно, пока не узнала об уничтожении базы. Именно тогда я и поняла, как опасен стал доктор Чиань, как далеко он может зайти. Я была в ужасе!

Ее действия были полностью оправданы, но Андерсон ничего не хотел об этом слышать. Только не сейчас. Он поднялся, высвободив свои руки из ее ладоней, и прошел в дальний конец комнаты. Он хотел верить ей, но ее рассказ казался слишком невероятным. Мог ли уважаемый ученый и исследователь внезапно превратиться в чудовище и убить всех своих друзей и сослуживцев из-за какого-то кусочка инопланетной технологии?

— Ты сказала, у тебя есть доказательства? — поворачиваясь к ней лицом, спросил он.

Она достала маленький оптический диск.

— Я сделала копии его личных файлов. На случай, если придется торговаться, — она бросила ему диск; он осторожно поймал его, стараясь не повредить. — Передай это надежному человеку в Альянсе. Здесь доказательства того, что я говорю правду.

— Почему ты только сейчас показываешь мне этот диск?

— Я полагала, что Чиань вряд ли действовал в одиночку. У него слишком много влияния внутри Альянса: адмиралы, генералы, послы, политики — он знаком со многими из них. Если бы я дала тебе этот диск, а ты передал его кому-то, кто работает на него… — она не закончила мысль. — Вот почему я тебе не рассказала об этом, Дэвид. Я должна была быть уверена.

— А почему именно сейчас? Что изменилось?

— У тебя есть люди внутри Альянса, которым ты доверяешь. А я, наконец, решила, что могу доверять тебе.

Он сунул диск в нагрудный карман рубашки и сел обратно на кровать рядом с ней.

— Еще ты сказала, что знаешь, как вычислить того, с кем работал Чиань.

— Все его персональные файлы записаны на этом диске, — ответила она. — Большинство из них — это его дополнительные заметки о ходе исследования, то, что он держал при себе. У меня не было времени взломать всю информацию — мне нужно было бежать оттуда. Но я совершенно определенно скопировала все финансовые отчеты. Расшифруй их и проследи, откуда приходили денежные переводы, и ты найдешь того, кто финансировал всю эту операцию.

Андерсон кивнул со знанием дела.

— Просто следуй за деньгами.

— Точно.

Они посидели так еще какое-то время, ни один из них не заговорил и не попытался уйти. Андерсон первым нарушил молчание… он поднялся и взял свою куртку.

— Нам нужно передать эту информацию послу Гойл, — сказал он. — Это поможет оправдать твое имя и найти того, с кем работал Чиань.

— А что потом? — спросила она, вскочив, чтобы тоже взять свою куртку. — Что мы будем делать дальше?

— Дальше я собираюсь отправиться на поиски того, кто напал на Сайдон. Но ты со мной не пойдешь.

Кали просунула одну руку в рукав куртки, но, услышав его слова, замерла на месте.

— О чем это ты?

Ее недоверие все еще ранило его, но не это было причиной его решения. Его оскорбленные чувства были его собственной проблемой. Она просто делала все, чтобы пережить этот ужас, и, откровенно говоря, он не мог обвинять ее в этом. Она была не виновата в том, что он поддался своим эмоциям. Но на этот раз он должен был быть уверен, что этого не повторится.

— Тот кроган все еще ищет тебя. Нам нужно увезти тебя с этой планеты куда-нибудь, где ты будешь в безопасности.

— Погоди-ка! — сердито возразила она. — Ты не можешь просто так бросить меня! В том нападении погибли мои друзья! Я имею право участвовать в этом!

— Сейчас дело может принять жесткий оборот, — сказал он ей. — Ты служишь в Альянсе, но мы оба знаем, что ты не солдат. Если ты увяжешься за мной, то только будешь задерживать меня и путаться под ногами.

Она сверкнула на него глазами, но так и не нашла, что противопоставить его логике.

— Ты выполнила свою часть, — добавил он, указав на карман, в котором лежал диск. — На этом твоя работа завершена. А вот моя только начинается.

— Это недопустимо! — кричал доктор Шу Чиань.

— Для подобных дел требуется время, — ответил Эдан Хад-дах, пытаясь утихомирить его. Он все утро боялся этой встречи.

— Время? Для чего? Мы же ничего не делаем!

— Здесь, на Камале находится Спектр! Мы должны подождать, пока он не бросит свое расследование и не улетит.

— А что если он не бросит расследование? — срывающимся на крик голосом требовательно спросил Чиань.

— Бросит. Теперь, когда и Дах-тан, и Сайдон уничтожены, ничто не связывает меня с этим делом. Наберитесь терпения, и он улетит.

— Вы обещали мне, что я получу возможность продолжать свои исследования! — рявкнул Чиань, понимая, что разговоры о Спектре не дадут ему возможности высказать свои жалобы. — Вы не говорили, что я буду впустую тратить свое время, сидя в недрах какого-то дурацкого перерабатывающего завода!

Батарианец свободной рукой потер бровь над внутренним глазом, пытаясь унять нарастающую головную боль. Большинство людей были тяжелы в общении. Он находил их чрезвычайно шумными, грубыми и неучтивыми. Но разговоры с доктором Чианем превратились для него в особую пытку.

— Создание установки, подобной той, что вы запросили — непростая задача, — напомнил он продолжавшему хмуриться доктору. — На Сайдоне вам потребовалось несколько месяцев, чтобы адаптировать оборудование. Здесь же мы вынуждены начинать с нуля.

— Если бы вы не уничтожили мою лабораторию и не взорвали нашего поставщика, это не было бы проблемой, — обвинил его Чиань.

На самом же деле, идея уничтожения базы Альянса принадлежала самому Чианю. Как только он узнал, что Кали Сандерс покинула базу, он связался с Эданом и потребовал, чтобы тот предпринял какие-нибудь действия. Он даже передал им планы базы и коды доступа.

— Мы не могли позволить этому Спектру заполучить документы Дах-тана, — объяснил Эдан. Он повторял это уже как минимум десять раз. — Кроме того, есть и другие поставщики. Прямо сейчас мои люди занимаются строительством для вас новой лаборатории, в месте, лежащем далеко за пределами Пространства Цитадели и любопытных глаз Совета. Но мы не можем заказать все, что нам нужно одной огромной партией. Этим мы неизбежно привлечем нежелательное внимание.

— Вы уже привлекли нежелательное внимание! — резко проговорил человек, опять возвращаясь к теме Спектра.

Чиань находился в чрезвычайно возбужденном состоянии с момента атаки на Сайдон, и с каждым днем он становился все более и более раздражительным, агрессивным и подозрительным. По началу, Эдан думал, что вина за предательство своих друзей вызвала быстрое умственное расстройство Чианя. Но очень скоро он понял, что причина кроется в чем-то совершенно другом.

Чиань был одержим инопланетным артефактом. Это было единственное, о чем он беспокоился. Артефакт полностью занимал его мысли. Казалось, будто доктор испытывает физические страдания, когда не работает над разгадкой его секретов.

— Этот Спектр в эту самую минуту разыскивает нас, — переходящим в хриплый шепот голосом предупредил доктор. — Он ищет его!

Не было нужды уточнять, что подразумевалось под «ним». Однако было практически исключено, что кто-то мог случайно наткнуться на артефакт. Он все еще был там, где его обнаружила одна из разведывательных экспедиций Эдана — на орбите неизвестной планеты в далекой звездной системе около Вуали Персея. О его местоположении знали только они двое и маленькая команда геологов и ученых, наткнувшихся на него. А Эдан предусмотрительно держал их на той самой незарегистрированной планете, в полной изоляции.

Если бы Эдан знал, насколько невменяемым станет доктор, он, возможно, поступил бы по-другому.

Но на самом деле, по правде говоря, Чиань был не единственным, кто действовал неразумно. До этого у Эдана было четкое правило: никогда не вести дела напрямую с людьми. И за все то время, что он проводил свои незаконные операции, которые принесли ему его состояние и власть, он никогда не делал ничего, что могло привлечь внимание Спектров.

С того самого момента, как он совершил первую поездку к этой невероятной находке, он принимал такие решения, что те, кто знал его раньше, могли подумать, что его подменили. Но они подумали бы так лишь потому, что не знали истинных масштабов его находки.

— Там небезопасно, — умоляющим тоном продолжил Чиань. — Нам следует перевезти его. Куда-нибудь поближе.

— Не говорите глупостей! — резко произнес Эдан. — Объект такого размера просто невозможно перевезти в другую систему! Во всяком случае, для этого понадобятся буксировочные корабли и люди. Находясь так близко к Вуали, мы наверняка привлечем внимание гефов! Можете себе представить, что произойдет, если он попадет к ним в руки?

Чиань ничего не мог возразить на это, однако замолкать он тоже не желал.

— Значит, он по-прежнему останется где-то там, — сказал он циничным и саркастическим тоном, — в то время как ваши так называемые эксперты на той планете будут тыкаться носом, словно слепые котята, пытаться понять, что же они обнаружили, а я буду сидеть здесь, ничего не делая!

В той исследовательской группе, что нашла артефакт, было несколько ученых — основной целью экспедиции был поиск неизвестных артефактов Протеанцев для империи Эдана. Но ни один из этих ученых не был специалистом в области искусственного интеллекта, поэтому Чиань был прав, когда утверждал, что им не по силам разгадать тайны артефакта.

Эдан долго и напряженно искал кого-нибудь, кто бы обладал необходимыми знаниями и опытом, и помог бы ему раскрыть весь потенциал его находки. И после того, как он потратил миллионы кредитов на обширные, и очень осторожные, поиски, он вынужден был признать, что единственным подходящим кандидатом на эту роль был человек, стоящий сейчас перед ним.

Ему пришлось проглотить свою гордость, и он отправил своих представителей, чтобы те осторожно обратились к Чианю с предложением о сотрудничестве. Постепенно они вовлекали доктора все глубже и глубже. Играя на его профессиональной гордости и любопытстве ученого, они приоткрывали лишь малую и самую завлекательную часть своей находки. Эти игры продолжались больше года, и, в конце концов, Чиань отправился в ту звездную систему, чтобы увидеть артефакт своими собственными глазами.

Это произвело на него именно тот эффект, которого ожидал Эдан. Чиань понял, что именно они обнаружили. Он понял, что это выходит за пределы интересов людей или батарианцев. В этом артефакте он увидел возможность в корне изменить галактику, поэтому он целиком посвятил себя цели высвободить этот потенциал, использовать эту возможность.

Но в такие дни как сегодняшний Эдан все еще полагал, что он совершил ошибку.

— Ваши люди болваны, — сухо начал Чиань. — Вы же знаете, что без моего руководства они ни на что не способны. Они едва могут снять показания с приборов, не исказив их сути.

Батарианец вздохнул.

— Это временные меры. До того момента, как Спектр оставит нас в покое. После этого у вас будет все, что пожелаете: неограниченный доступ к артефакту, лаборатория прямо на поверхности планеты, все средства и любая помощь, которая вам только понадобится.

Чиань фыркнул.

— Пф! Как будто это поможет мне. Мне нужны эксперты, люди, достаточно умные чтобы понять, что мы делаем. Такие как моя исследовательская команда на Сайдоне.

— Те люди мертвы! — крикнул Эдан, потеряв-таки терпение. — Вы помогли убить их, помните? Мы обратили их в прах и пепел!

— Всех, кроме Кали Сандерс, — с улыбкой произнес Чиань.

Эдан замер на месте при этих словах.

— Я знаю, на что она способна, — настаивал Чиань. — Она нужна мне для работы над проектом. Без нее мы будем отброшены на месяцы назад. Может, даже на годы.

— Нам следует прямо сейчас отправить ей приглашение? — саркастически осведомился Эдан. — Уверен, она будет в восторге и присоединится к нам, стоит нам только попросить.

— Я не говорил, что нам следует просить ее, — ответил Чиань. — Просто привезите ее, и мы найдем какой-нибудь способ убедить ее работать на нас. Полагаю, у вас есть люди, которые могут быть очень убедительными. Только проследите, чтобы они не повредили ее умственные способности.

Эдан кивнул. Может, доктор и не был таким уж безумным, как казался. Была, однако, одна проблема.

— И как прикажете нам найти ее?

— Не знаю, — пожал плечами Чиань. — Я уверен, вы что-нибудь придумаете. Можете снова послать этого крогана на ее поиски.

ГЛАВА 17

Во второй раз за последние несколько недель посол Гойл шла мимо пышных зеленых полей Президиума на встречу с Советом Цитадели. В прошлый раз Совет вызвал ее к себе, чтобы наказать человечество за нарушение Кодекса Цитадели, но сегодня она сама затребовала эту встречу.

Как и раньше она проходила мимо игравшего бликами на солнце озера в центре умиротворяющего пейзажа Президиума. Снова она миновала уменьшенную копию ретранслятора массы. Но на этот раз она позволила себе насладиться поездкой на лифте к вершине Башни Совета.

В прошлый раз она одержала здесь победу, бросив вызов Совету. Но за свою долгую карьеру дипломата она поняла, что проявление силы было не единственным способом получить желаемое. По всей известной галактике Альянс снискал себе славу агрессивного и вечно ищущего конфликтов политического объединения. И ее высказывания во время их прошлой встречи, несомненно, лишь упрочили этот образ в глазах советников. На этот раз, однако, она собиралась показать им человечество с другой стороны.

Добравшись до вершины Башни, она вышла из лифта, прошла мимо часовых почетного караула и по широкой лестнице поднялась на Место Просителя. Через мгновение на противоположной платформе появились советники и заняли свои места. Их движения были исполнены чинной торжественности.

Читать язык жестов и движений других рас было непросто, но посол приложила в свое время немало усилий, чтобы научиться этому. Судя по их сухой и официальной манере поведения, она могла сказать, что сегодня они были настроены на столь же неприятный разговор, как и в прошлый раз. Она улыбнулась про себя. Они определенно не были готовы к подобному повороту. Застав их врасплох, она получит преимущество в переговорах.

— Добро пожаловать, посол Гойл, — поприветствовала ее советник-азари после того, как все они расселись по своим местам и включили свои голографические проекции и микрофоны.

— Благодарю вас за то, что согласились выслушать меня, советник, — ответила она.

— Несмотря на небольшие разногласия, возникшие в ходе нашей прошлой встречи, вы по-прежнему являетесь членом сообщества Цитадели, — многозначительно произнес турианец. — Мы никогда не откажем вам в праве на аудиенцию, посол.

Гойл уловила тонкий подтекст его слов и интонации его голоса. Они не держали на нее зла: они были выше мелкой вражды. Целиком и полностью честные и беспристрастные. Согласившись на сегодняшнюю встречу, они показывали, что расы Цитадели были более цивилизованны, по сравнению с людьми, выше их по своим моральным качествам.

— Какова цель сегодняшней встречи? — спросила азари намного более нейтральным тоном. Может быть, она и была настроена по отношению к людям так же, как и турианец, но Гойл чувствовала, что она гораздо более искусно маскировала свои чувства.

— На нашей прошлой встрече вы сказали, что человечеству следует научиться принимать концепцию взаимовыгодного сосуществования, — произнесла она. — Я пришла сюда сегодня, чтобы показать вам, что ваши слова были услышаны.

— И как же вы собираетесь показать нам это? — спросил саларианец.

— Я хочу преподнести подарок Совету.

— Полагаете, вы можете купить нашу благосклонность, посол? — резко спросил турианец.

Его реакция была именно той, на которую рассчитывала Гойл. Если ей удастся повернуть дело таким образом, что они окажутся на позиции сопротивляющейся стороны, то она легко заставит их сдаться и принять свои требования.

— Я не хотела оскорбить вас, — смиренно произнесла она извиняющимся тоном, продолжая улыбаться про себя. — Я не пытаюсь подкупить вас каким-либо образом, а лишь делаю предложение от чистого сердца.

— Пожалуйста, продолжайте, — попросила азари. Из всех троих, прочесть ее реакцию было труднее всего. И неслучайно, посол считала ее менее других поддающейся манипулированию.

— Я осознаю, что человечество допустило ошибку на Сайдоне. Мы глубоко раскаиваемся в этом. И в качестве искупления нашей вины я пришла сюда, чтобы передать в руки Совета копии всех секретных файлов с этой исследовательской базы.

— Это… очень щедрое предложение, — произнес саларианец после короткого раздумья. — Могу я спросить, почему вы решили поделиться с нами этой информацией?

— Возможно, наши исследования послужат остальной галактике. Быть может, они помогут нам достичь некоего мирного соглашения с гефами.

— Мне показалось, что все документы на базе были уничтожены во время нападения и взрыва, — подозрительно произнес турианец.

Гойл ожидала подобного замечания. Они, вероятно, думали, что эти файлы — либо подделка, либо из них удалена вся существенная информация, либо они в той или иной мере подверглись цензуре. Но посол понимала, что они в любом случае смогут выявить фальсификацию, поэтому она решила предоставить эти материалы Совету в полном объеме, после того как просмотрела их. В бумагах не было ничего такого, о чем они бы уже не знали; более того, эти файлы показывали, что Чиань вышел за рамки своих полномочий, а это могло снять часть вины с Альянса.

— Лейтенант Кали Сандерс, единственная выжившая в том нападении, сделала копии файлов, перед тем как Сайдон был уничтожен.

Теперь, после того как Чиань работал с батарианцами, единственным разумным выходом было сделать его исследования достоянием ведущих специалистов других рас. Скорее всего, они смогут сообща помочь защитить Альянс, если батарианцы попытаются создать ИИ-технологию на основании работ Чианя и использовать ее против человечества. Кроме того, эксперты Альянса заверили ее, что большая часть этих материалов представляла собой теоретические научные выкладки. Для того чтобы найти этой теории некое практическое применение могли потребоваться годы или даже десятилетия.

Но был и еще один существенный момент.

— В этих файлах упоминается некий неизвестный артефакт, найденный вне пределов Пространства Цитадели, — добавила Гойл.

— Какого типа артефакт? — заинтересованно спросил саларианец.

— Мы не знаем, — признала она. — Очевидно, он имеет какое-то отношение к искусственному интеллекту, но помимо этого, Чиань в своих заметках намеренно избегает любых подробностей. Если верить его словам, данный артефакт представляет собой нечто намного превосходящее технологический уровень современных рас и цивилизаций.

— Он протеанский? — спросила азари.

— Нет, если верить заметкам Чианя. Повторюсь, у нас нет достаточно точных сведений. Но в его записях прослеживаются намеки на то, что доктор считал, будто бы артефакт может иметь некую связь с гефами.

— С гефами? — быстро вставил саларианец. — Какую связь?

— Не совсем понятно. Возможно, он полагал, что артефакт поможет установить с ними некий контакт. Может, даже позволит взять их под контроль. У нас просто-напросто нет достаточно информации, чтобы быть в чем-то уверенными. Но одно мы знаем наверняка: данный артефакт представляет собой реальную угрозу, и не только для Альянса, но для всей галактики.

— И вы думаете, что тот, кто напал на Сайдон, сейчас имеет в своих руках этот артефакт? — спросил саларианец.

— Возможно, — немного нерешительно ответила посол. — Не похоже, чтобы он вообще находился на Сайдоне. Записи Чианя несколько… неразборчивы.

— Вы намекаете на то, что он был психически неуравновешенным? — спросила азари.

— Да, этому есть определенные подтверждения.

— Можем ли мы с уверенностью утверждать, что этот артефакт вообще когда-либо существовал? — прокомментировал саларианец. — Или же мы гоняемся за иллюзиями безумца?

— Но если артефакт на самом деле существует, — предостерегающим тоном напомнила она им, — мы не можем позволить себе игнорировать его.

— Мы должны найти тех, кто спланировал эту атаку, — поддержал ее турианец, — до того, как они станут реальной угрозой безопасности в галактике!

— Вам следует начать с Эдана Хад-даха, батарианца с Камалы. Лейтенант Дэвид Андерсон, человек, которого мы назначили для проведения расследования, уверен, что именно он стоит за этим нападением. Ваши собственные люди смогут подтвердить это, когда мы перешлем вам файлы.

Голографические проекции внезапно выключились, и повисла короткая пауза — советникам нужно было посовещаться.

— Мы передадим эти сведения Спектру, который занимается этим делом, — сообщил ей саларианец, после того как они вновь включили микрофоны и проекторы.

— Совет благодарит вас за предоставленную информацию, — добавила азари.

— Альянс вовсе не желает противоречить Совету, — объяснила Гойл. — Мы все еще новички на галактической арене, но мы готовы продемонстрировать свое желание сотрудничать и мирно сосуществовать с другими расами Цитадели.

По выражениям их лиц, она поняла, что смогла переманить их на свою сторону. Пришло время нанести решающий удар.

— Кали Сандерс, ученый, что сумела избежать участи Сайдона, в данный момент скрывается на Камале, — продолжила она, без остановки переходя от просьбы к требованию, которое, она знала, будет удовлетворено. — Мы не без основания полагаем, что ее жизнь подвергается опасности, пока она остается на этой планете. Альянс желает, чтобы один из наших кораблей приземлился на Камале, где-нибудь вне космопортов для эвакуации ее в безопасное место.

— Это справедливое требование, — ответил турианец после секундного размышления. — Совет мог бы провести переговоры с батарианскими властями, чтобы уладить этот вопрос.

— У меня есть еще одна просьба, с которой я хотела бы обратиться к Совету, — добавила посол Гойл, применяя самую простую, но в то же время самую действенную тактику переговоров: малое «да», большое «да». Заставив их пойти на незначительную уступку, она добилась атмосферы согласия и сотрудничества. Таким образом, они намного легче согласятся на более серьезные требования. — Лейтенант Андресон, представитель Альянса, тот, кто раскрыл причастность Эдана Хад-даха к этому делу, также находится на Камале.

— Вы хотите, чтобы его тоже забрал ваш корабль? — предположил саларианец.

— На самом деле, мы бы хотели, чтобы он составил компанию вашему Спектру, когда тот отправится за Эданом.

— Почему? — спросила азари. Гойл не могла в точности сказать, был ли этот вопрос продиктован подозрительностью или простым любопытством.

— Тому есть несколько причин, — признала посол. — Мы думаем, что доктор Чиань все еще может быть жив. Если удастся захватить его живым, мы бы хотели, чтобы он был передан в руки Альянса, и мы могли бы судить его за пособничество убийству наших людей на Сайдоне. Кроме того, мы видим в этом возможность для лейтенанта Андерсона набраться опыта. Репутация Спектров хорошо известна — они являются представителями Совета, стражами Пространства Цитадели. Работая на пару со Спектром, лейтенант Андерсон сможет глубже понять методы, которые Спектры применяют для защиты межзвездного мира и стабильности.

Ей потребовалось короткое мгновение, чтобы собраться с мыслями и в точности сформулировать следующий аргумент. Этот запрос мог иметь и прямо противоположные последствия, но именно он был истинной целью сегодняшней встречи. А советники, похоже, уже были готовы принять решение.

— Мы также надеемся, что ваш агент сможет оценить лейтенанта Андерсона в ходе выполнения этого задания. Если он справится, то возможно сможет претендовать на место среди Спектров.

— Принятие кого-либо в Спектры — это долгий и сложный процесс, — заявил турианец. — Прежде чем мы решим удостоить кого-либо этой чести, потенциальный кандидат должен завоевать свое право годами образцовой военной или гражданской службы.

— Лейтенант Андресон служит в Вооруженных силах Альянса уже почти 10 лет, — заверила их посол. — Он прошел обучение по нашей программе подготовки элитных бойцов N7 и был удостоен множества поощрений, медалей и знаков отличия за время своей службы. Я могу передать вам его личное дело.

— Кандидаты должны пройти строгий отбор, — объяснил саларианец, выдвигая еще одно возражение. — Обычно это проверки биографии, психологические оценки, а также длительный период наставничества и тренировок в реальных условиях.

— Я не прошу вас принять его в Спектры, — пояснила посол. — Я лишь прошу вас позволить ему работать совместно с Сэреном на этом задании, а затем оценить его способности по результатам проведенной операции и решить, сможет ли он стать Спектром.

— Ваша раса все еще новичок в галактической политике, — сказала ей азари, наконец, произнеся вслух то, что они все подразумевали. Теоретически, Спектром мог стать представитель любой расы. На самом же деле, все они выбирались из числа рас, входящих в Совет.

Такая предвзятость была понятна: принимая представителя какой-либо расы в Спектры, они давали ему полный доступ к Совету, а также право действовать вне рамок галактического закона. Это, в свою очередь, подчеркивало важность самой расы, к которой принадлежал кандидат. Если они допустят человека в ряды Спектров, то это послужит сигналом остальным расам галактики, что Совет ставит человечество на один уровень с турианцами, саларианцами и азари. Это было недалеко от правды, именно поэтому посол Гойл и настаивала на своих сегодняшних требованиях.

— Многие расы являются частью Цитадели уже многие столетия, но их представители никогда не становились Спектрами, — продолжала азари. — Если мы удовлетворим вашу просьбу, то это может повлечь за собой недовольство с их стороны.

— Точно такое же недовольство, которое, я уверена, возникло после того, как турианцы были приняты в Совет, — парировала посол Гойл.

— На то были веские основания, — вступил в диалог саларианец, встав на защиту советника-турианца. — Турианцы сыграли важнейшую роль в подавлении Восстания кроганов. Благодаря их действиям удалось спасти миллиарды жизней.

«А еще у них был флот, не уступающий размерами флотам азари и саларианцев вместе взятых», — про себя добавила Гойл. Вслух же она произнесла:

— В ходе нашей прошлой встречи вы сказали, что человечество должно быть готово принести жертву во имя других. Я могла бы попытаться выторговать данную уступку с помощью информации с Сайдона, но я решила передать ее вам безвозмездно, чтобы она послужила на благо всем нам. И сейчас я предлагаю вам помощь лучшего солдата Альянса для окончательного устранения угрозы, которую мы невольно помогли создать. Все что я прошу у вас взамен — это чтобы вы подумали над тем, сможет ли лейтенант претендовать на место среди Спектров.

Совет хранил молчание. Посол понимала, что они все еще не доверяют ей, памятуя об их предыдущей встрече. Но в политике существуют как конфронтация, так и взаимные уступки, и она собиралась продемонстрировать им, что Альянс готов следовать и тем, и другим путем.

— Я не выдвигаю никаких требований. Я не прошу вас давать никаких обещаний или принимать окончательное решение. Я верю, что это пойдет на пользу лейтенанту Андерсону и Альянсу. Я верю, что это укрепит связь Альянса с Цитаделью. И я искренне надеюсь, что это поможет нам лучше понять свой долг и ответственность перед всем галактическим сообществом.

— Однако если вы сочтете необходимым отклонить мое предложение, я не стану оспаривать вашу мудрость и приму любое ваше решение.

Она ожидала, что Совет опять будет совещаться, но, к ее удивлению, азари просто тепло улыбнулась ей.

— Ваша позиция ясна, посол. Мы удовлетворим ваш запрос.

— Благодарю вас, советник, — ответила Гойл. Ее застало врасплох это неожиданное согласие, но она изо всех сил постаралась ничем не выдать своего крайнего удивления.

— Это заседание Совета объявляется закрытым, — произнесла азари, и советники поднялись со своих мест и исчезли из виду, спустившись со своей платформы.

Гойл повернулась и, хмурясь, начала медленно спускаться по лестнице, ведущей прочь от Места Просителя. Она детально изучила все решения, которые Совет выносил за последние пятьсот лет. Во всех случаях они действовали согласованно. Если же между ними возникали какие-нибудь разногласия, они продолжали обсуждение до тех пор, пока не приходили к общему согласию по спорному вопросу.

Так как же могло оказаться так, что советник-азари единолично удовлетворила ее сегодняшнее требование?

К тому времени как она дошла до лифта и вошла в него, в ее голове вдруг искрой вспыхнуло единственное разумное объяснение. Каким-то образом, они ожидали подобного запроса еще до того, как она только приступила к обсуждению этой темы. Должно быть, они поняли, куда она клонит и обсудили свое решение во время того короткого перерыва, после упоминания имени Эдана Хад-даха. Они уже решили, как будут реагировать на это задолго до того, как она озвучила свои намерения.

Посол Гойл думала, что она направляет сегодняшние переговоры, манипулирует Советом, чтобы достичь желаемого, также как и на прошлом заседании. В прошлый раз ей удалось застать их врасплох, но на этот раз они были готовы к подобному повороту. На самом же деле сегодняшнее заседание вели они, а она лишь прилежно исполняла роль, которую они для нее приготовили. Они прекрасно знали, что должно было произойти в финале. И лишь в самом конце они раскрыли свои намерения, слегка намекнув на истинное положение дел, ибо знали, что она все поймет.

Спускаясь вниз в лифте, посол Гойл пыталась утешить себя мыслью о том, что она все-таки получила именно то, что хотела от сегодняшнего собрания. Но ей было трудно свыкнуться с тем, что ею манипулировали, и она продолжала спрашивать себя, не допустила ли она ошибку.

Почему Совет так легко согласился на ее предложение? Неужели они и вправду думают, что человечество готово к подобной ответственности? Или же они надеются, что Андерсон потерпит поражение, что позволит им использовать его провал для сдерживания Альянса?

Но помимо всего прочего, этот опыт заставил ее по-новому уважать Совет и их понимание переговоров и дипломатии. Она считала себя учеником политики, и сейчас, как она понимала, мастера этого искусства ей преподали урок.

Они безошибочно дали ей понять: они не хуже нее знали, как играть в эту игру. Какое бы преимущество не было у Альянса в отношениях с Советом, теперь это преимущество исчезло. В следующий раз, когда ей придется встретиться с ними, она будет постоянно оглядываться на сегодняшний опыт. Неважно как хорошо она подготовится к новой встрече, неважно сколь осторожной она будет, ее будет постоянно точить эта подспудная неуверенность: ведет ли она переговоры, или же ведут ее?

И она не сомневалась, что это было именно то, чего добивался Совет.

ГЛАВА 18

— Почти приехали, лейтенант Сандерс, — крикнул водитель, пытаясь перекричать шум двигателя. Они ехали в шестиколесном бронетранспортере по утрамбованному песку в пустыне неподалеку от Хейтра. — Еще пара километров, и мы будем на месте встречи.

Кроме нее и водителя, в БТР были еще пятеро солдат Альянса, собранные вместе в последний момент, чтобы защищать ее, пока она не улетит с этой планеты. Она и водитель сидели впереди, а остальная часть отряда расположилась сзади. В момент получения приказа четверо космопехов уже были на Камале, а остальные двое прилетели с Элизиума прошлой ночью в соответствии с инструкциями, поступившими из штаб-квартиры Альянса.

Их транспортное средство принадлежало батарианцам. Местные власти одолжили его по «запросу» Совета. Все это было частью сделки, заключенной послом, чтобы безопасно переправить ее с Камалы на территорию Альянса.

Двигатель натужно взревел — БТР начал карабкаться на одну из огромных песчаных дюн, которые простирались вокруг до самого горизонта, навстречу заходящему солнцу. Через 20 минут наступит темнота, но к тому времени она уже будет на борту корабля Альянса.

— Я удивлен, что батарианцы пошли на это, — снова прокричал водитель, пытаясь поддержать беседу. — Обычно они не разрешают совершать посадки вне космопортов. Особенно кораблям Альянса.

Она понимала его любопытство. Он догадывался, что происходило что-то серьезное, но его приказ заключался только в том, чтобы доставить ее к месту посадки корабля. Он никак не мог знать о ее связи с Сайдоном, а также о тех закулисных переговорах с Советом, которые должна была провести посол Гойл, чтобы все это могло осуществиться. Кали промолчала, она вовсе не собиралась посвящать его во все эти подробности.

Она удивилась, сколь многим пожертвовал Альянс в обмен на эту уступку. Какую сделку они заключили? Вероятно, Андерсон подозревал что-то, но он едва ли сказал ей больше дюжины слов после того признания, которое она сделала в гостинице, два дня назад.

Не то чтобы она обвиняла его. Он доверял ей, а она воспользовалась этим доверием. Во всяком случае, с его точки зрения. Кали слишком хорошо знала, сколь горьким может быть предательство. Теперь же ее вышвыривали прочь, отправляли в какое-то неизвестное место, где она будет в безопасности, а тем временем Андерсон оставался на Камале продолжать поиски доктора Чианя.

Она много думала над тем, чтобы снова связаться с ним после того как все закончится. По началу, она просто нуждалась в нем: она была одинока и напугана, и ей был нужен кто-то, кто мог бы поддержать ее, кроме грубого, раздражительного отца, которого она едва знала. Но, проведя с ним вместе всего несколько дней, ей стало казаться, что они могли бы стать больше чем друзьями.

К сожалению, она подозревала, что он теперь не захочет даже разговаривать с нею, после того как она задела его чувства. Осознание того, что она, возможно, больше никогда его не увидит, ранило ее сильнее, чем она ожидала.

— Держитесь, мэм! — неожиданно крикнул водитель, вырвав ее из ее печальных размышлений. Он до предела вывернул рулевое колесо, заложив настолько крутой поворот, что машина едва не перевернулась. — У нас гости!

Расположившись на вершине скалы в нескольких километрах от места событий, Сэрен наблюдал за происходящим. Он смотрел против солнца и поэтому едва мог различить силуэт БТР, в котором ехала первый лейтенант Кали Сандерс.

Когда вчера он получил новые приказы от Совета Цитадели, он испытал целую бурю эмоций. Он был в негодовании. Они приказывали ему работать вместе с человеком! И все из-за того, что Совет считал необходимым вознаградить Альянс за предоставление информации по расследованию дела Сайдона. Той самой информации, которую Сэрен уже добыл самостоятельно!

Он знал, что Эдан Хад-дах организовал то нападение. Но так как он скрыл это от Совета, ему пришлось притвориться благодарным за то, что Альянс поделился с ним этими сведениями. И теперь он должен был работать с человеком до завершения этого задания. И не просто с каким-то человеком, а с чертовым лейтенантом Андерсоном, который продолжал вмешиваться в его дела.

Но, по мере того, как он читал распоряжения, гнев уступил место любопытству. Он знал, что в деле были замешаны батарианцы, но вот упоминание о необычном инопланетном артефакте стало для него открытием. И хотя в документах, найденных на Сайдоне, было мало подробностей, все указывало на то, что этот артефакт мог принадлежать ко времени исчезновения Протеанцев.

Сэрена всегда очень интересовало внезапное и нечем не объяснимое исчезновение Протеанцев. Какое невероятное стечение обстоятельств, какие катастрофы могли менее чем за столетие истребить империю, которая охватывала всю известную часть галактики? Фактически, все следы существования Протеанцев были начисто стерты. Остались лишь ретрансляторы массы и Цитадель — бессмертное наследие некогда великого народа.

Выдвигались сотни объяснений этого исчезновения, однако все они были не более чем теориями и досужими вымыслами. Правда об исчезновении Протеанцев все еще была тайной… а этот древний инопланетный артефакт мог оказаться ключом к разгадке этой тайны.

Соединяя воедино обрывочные записи Чианя, он предположил, что артефакт являлся чем-то вроде космического корабля или орбитальной станции. Объект, наделенный искусственным интеллектом, способный к самодиагностике и ремонту основных своих систем, объект, которому не требовались органические существа, наподобие хранителей Цитадели.

Продолжая разбирать записи, он обнаружил, что доктор, похоже, считал, что эта находка позволит однажды заключить союз с гефами… или даже научиться контролировать их. Последствия этого были просто ошеломляющими: огромная армия синтетических организмов, миллиарды солдат, беспрекословно подчиняющихся командиру — все это могло стать реальностью, если бы кто-то смог понять систему их ИИ и научиться воздействовать на нее.

Затем, по мере того, как он продолжал изучать файлы, его любопытство переросло в холодное, расчетливое удовлетворение. После того как он узнал имя своей цели, самой сложной частью расследования стало установление местонахождения Эдана. Вероятнее всего, он, подобно насекомому, прятался, зарывшись в землю, в каком-нибудь подземном бункере, расположенном под одной из многочисленных перерабатывающих установок. А выкопать его оттуда — означало долго и нудно прочесывать тысячи квадратных километров камней и песка бесконечных пустынь Камалы.

Во всяком случае, так было, пока он не получил новые распоряжения Совета. В их послании также содержался план эвакуации лейтенанта Сандерс с этой планеты. Сэрен знал, что Скарр все еще находится на Камале — ему не докладывали о том, что большого крогана видели в космопортах. Вероятнее всего, он прятался вместе с Эданом.

А Эдан нанял Скарра, чтобы тот убил девушку. Сэрен знал достаточно много о традициях батарианцев и понимал, что Эдан не захочет скомпрометировать себя и нанять того, кто провалил порученное ему задание. Как только представится возможность, он вновь пошлет Скарра убить Сандерс.

Сэрен изо всех сил постарался, чтобы такая возможность представилась поскорее. Он знал, что у Эдана были шпионы во всех правящих структурах Камалы и, в частности, в космопортах. Все что оставалось сделать Сэрену — это убедиться в том, что запрос Совета на незапланированное приземление корабля Альянса в пустыне будет занесен в официальные протоколы.

Такой необычный запрос определенно должен был привлечь чье-то внимание. Через сеть мелких чиновников и прихлебателей эта весть неизбежно достигнет ушей самого Эдана, а Сэрен не сомневался в том, что у батарианца хватит ума, чтобы понять, кого именно должен забрать этот корабль Альянса.

Единственным недостатком данного плана было то, что он был слишком уж очевидным. Если Эдан заподозрит ловушку, он никак не отреагирует на это сообщение.

Продолжая наблюдать в бинокль за БТР Альянса, Сэрен увидел, что машина отклонилась от курса и едва не перевернулась, когда ее водитель начал выполнять маневр уклонения. Переведя взгляд на соседние дюны, он заметил пылевые следы еще четырех машин, идущих на сближение — это были маленькие проворные роверы с пушками, со всех сторон окружавшие медлительный БТР.

Эдан проглотил наживку.

— Проклятие! — крикнул один из космопехов, сидевших сзади, когда снаряд, выпущенный ровером, разорвался рядом с БТР.

Водитель изо всех сил старался избегать взрывов снарядов, беспорядочно бросая БТР из стороны в сторону, через дюны, и проводя его по небольшим впадинам между ними, чтобы не дать врагу как следует прицелиться. Как и следовало из названия, БТР был надежно бронирован. Но все же, он был всего лишь транспортным средством, не предназначенным для ведения боевых действий. У них не было пушек, а толстая броня корпуса и ходовой части была предназначена для защиты пассажиров от пуль и наземных мин. Против же противотанковых снарядов, которыми обстреливали их роверы, эта броня была совершенно бесполезна и только замедляла их.

Сзади один из космопехов по рации пытался предупредить корабль Альянса, что они попали в засаду.

— На помощь! На помощь! Мы под обстрелом. Зона высадки не безопасна! Повторяю, зона высадки не безопасна!

— У нас на хвосте сидят, по меньшей мере, четверо этих ублюдков! — крикнул назад водитель. Машину бросало из стороны в сторону на каменистой насыпи.

— Четыре вражеских ровера на месте высадки! — кричал радист. — Иводзима, прием!

— Говорит Иводзима, — с треском пробился ответ, — слышим вас, наземная команда. Мы подлетаем через 14 минут. Держитесь!

Радист в отчаянии ударил кулаком о бронированный борт машины.

— Нам столько не продержаться!

— Ты должен оторваться от них! — пронзительно крикнул водителю один из солдат.

— А я что, черт побери, делаю, по-твоему?! — огрызнулся водитель.

Они как раз взлетели на вершину очередной дюны, когда прогремевший прямо позади них взрыв подбросил машину в воздух. Они пролетели целых десять метров, прежде чем тяжело приземлились на колеса. Корпус погасил значительную часть ударной волны, но сила толчка была столь велика, что Кали, несмотря на крепко держащий ее ремень безопасности, ударилась головой о потолок и до крови прикусила язык.

Солдатам сзади повезло меньше — ни один из них не был надежно пристегнут к сиденью. От удара они попадали со своих мест, ударились сначала о крышу, а потом об пол, образовав настоящую свалку, сталкиваясь коленями, локтями и головами. Крики боли сопровождались проклятиями и бранью в адрес водителя.

Он не обратил на них никакого внимания, а лишь пробормотал: «Они слишком шустрые. Нам никогда от них не оторваться».

Однако Кали сомневалась, обращался ли он к ней или говорил сам с собой. Его глаза были широко раскрыты, и в них застыло такое дикое выражение, что она задумалась, сколько еще он сможет продержаться.

— У тебя здорово получается, — подбодрила его Кали. — Еще немного, и мы будем в безопасности. Ты справишься!

Водитель ничего не ответил, а лишь плотнее прижался к рулю. Неожиданно он резко крутанул руль, делая разворот на 180 градусов в надежде сбить врага с толку столь отчаянным и неожиданным маневром. По инерции БТР закрутило на месте, и они чуть было не перевернулись. На долю секунды машина опасно накренилась, колеса с одной стороны зависли в воздухе, а затем вернулись обратно на землю, еще раз хорошенько встряхнув пассажиров.

Как только все шесть колес оказались опять на земле, водитель вдавил газ в пол, и БТР рванул с места, оставляя за собой шлейф мелких камешков, пыли и песка. Со своего переднего сиденья Кали, наконец, смогла ясно разглядеть врагов. Две машины двигались по широкой дуге, перекрывая возможные пути для маневра, а остальные две, изначально севшие им на хвост, обстреливали их из своих пушек. Теперь же ситуация кардинально изменилась, и уже БТР Альянса двигался прямо на своих преследователей.

— А такое вы когда-нибудь пробовали, ублюдки?! — заорал водитель, не снимая ноги с педали газа. Он направил медлительный, но гораздо более тяжелый БТР прямиком на один из легких роверов.

Кали была прочно пристегнута к сиденью, поэтому могла только наблюдать за происходящим. Расстояние между машинами с огромной скоростью сокращалось, и ей оставалось лишь приготовиться к удару. В последнее мгновение маленький ровер попытался уйти от удара, но было уже слишком поздно — столкновение было неизбежным. Тупой нос БТР ударил по передней левой части несущегося навстречу ровера. Так как ровер попытался уклониться, удар вышел не прямым, а пришелся вскользь по корпусу, но на объединенной их скорости порядка 200 км/ч скользящего удара было более чем достаточно.

Вражеский ровер практически разорвало на части. От удара корпус раскололся, колесные оси сломались, а сами колеса отлетели в стороны. Какие-то части разлетелись по сторонам, кувыркаясь по песку. Топливный бак треснул и взорвался от искры, и то, что осталось от ровера поглотило ревущее пламя. Водитель, очевидно, погиб в момент столкновения, и пылающие останки ровера превратились для него в погребальный костер, огромным огненным шаром скатывающийся по склону вниз.

Остальных пассажиров ровера силой удара выбросило из машины на скорости более 100 км/ч. Смерть их от соударения с землей тоже была мгновенной, и их тела разбросало во все стороны по острым камням и песку.

Более прочный БТР выдержал удар, практически не пострадав, только весь его нос сложился гармошкой. В момент столкновения он опрокинулся и, катясь вниз по склону, перевернулся еще дюжину раз, прежде чем, наконец, замер на месте колесами вверх. Кали находилась в полубессознательном состоянии. Она была оглушена и дезориентирована, кровь прилила к ее голове, но, все же, она почувствовала, как кто-то пытается расстегнуть ее ремень безопасности. Почти инстинктивно она попыталась сопротивляться, но услышала человеческий голос, который велел ей успокоиться.

Она попыталась сосредоточиться. Машина больше не двигалась, но мир перед ее глазами продолжал вращаться. Водитель был, по-прежнему, пристегнут к своему сиденью сбоку от нее. Сломанная рулевая стойка пробила его грудь. Его мертвые глаза были широко раскрыты, а остекленевшие зрачки, казалось, обвиняющим взглядом глядели прямо на нее.

Она поняла, что, должно быть, потеряла на пару секунд сознание. Один из космопехов был снаружи и пытался сквозь разбитое окно дотянуться до ее ремня безопасности и расстегнуть его. Она перестала сопротивляться и вместо этого выставила вперед руки, чтобы не упасть головой вниз и не удариться, когда он отстегнет ремень.

Через секунду пряжка расстегнулась. Ей удалось уберечь голову, но она сильно стукнулась коленом о приборный щиток. Сильные руки подхватили ее и вытащили наружу через отверстие в корпусе, которое некогда было закрыто закаленным бронированным стеклом.

Теперь, когда она больше не висела вниз головой, кровь потихоньку отступала из ее мозга, и ее зрение постепенно прояснялось. Каким-то чудом всем космопехам, находившимся в задней части БТР удалось выжить. Пятеро солдат и Кали спрятались в тени их перевернутой машины, которая стала их временным укрытием.

Тут она услышала стрельбу. Это не были тяжелые залпы противотанковых пушек, а скорее короткие отрывистые звуки, которые больше походили на очереди штурмовых винтовок. Она слышала металлический лязг пуль, рикошетивших от бронированной поверхности БТР, которая скрывала их от врагов.

У Кали не было с собой даже пистолета, но космопехи уже подобрали свое оружие и были наготове. К сожалению, под столь плотным огнем противника они не могли им воспользоваться — любой, кто попытался бы высунуться из укрытия для ответного огня, рисковал быть тотчас же застреленным.

— Почему они перестали стрелять по нам из своих пушек? — крикнула Кали. Ее голос почти утонул в грохочущем шуме битвы.

— Должно быть, они хотят взять нас живыми! — ответил один из космопехов. Он посмотрел на нее так, что стало ясно: все они знали, что враг хотел заполучить живьем лишь одного конкретного человека. — Они пытаются зайти сбоку! — крикнул другой космопех, указывая в сторону дюн.

Один из роверов отъехал от места крушения. Он был настолько далеко, что его контур еле угадывался на горизонте. Ровер принялся кружить вокруг них по широкой дуге, держась на достаточном расстоянии, чтобы его не могли достать автоматы космопехов.

Но внимание Кали привлек не ровер, а оглушительный рев, раздавшийся сверху — звук двигателей космического корабля, который ни с чем невозможно было спутать. Повернув голову кверху, она разглядела небольшой корабль, устремившийся к ним с неба.

— Это Иводзима! — прокричал один из космопехов.

Корабль двигался быстро, направляясь прямо на тот одинокий ровер, что пытался зайти к ним с фланга. Зависнув менее чем в 50 метрах от земли, корабль открыл огонь. Единственный точный заряд бортовых лазеров превратил ровер в груду бесполезного металла.

Иводзима развернулся по направлению к двум оставшимся роверам, а космопехи в это время разразились ликующими восклицаниями. Подоспела тяжелая артиллерия!

Скарр заметил фрегат еще до того, как тот нанес свой смертельный удар, уничтоживший один из роверов Синих Солнц. Прибытие такой подмоги было неприятным, но не непредвиденным событием.

Быстрыми, но четкими и размеренными движениями, он выпрыгнул из своего ровера и начал выкрикивать команды. Следуя его приказам, наемники быстро выгрузили из одной из машин и собрали переносную пушку с ускорителем массы.

Пока фрегат Альянса расстреливал из своих лазеров беззащитные роверы, Скарр наводил свое оружие, заряженное боеприпасами с тысячами маленьких разрывных снарядов в каждом. Фрегат начал заходить для нового удара по широкой дуге, и Скарр поймал его в прицел. А когда он услышал восторженные вопли космопехов, прятавшихся за перевернутым БТР, он нажал на курок.

Защитные лазерные системы Иводзимы были предназначены для уничтожения вражеских ракет, но огромное число снарядов, двигавшихся с колоссальной скоростью, и выпущенных со столь близкого расстояния, просто сбило их с толку. В обычной ситуации подобный залп не причинил бы кораблю ни малейшего вреда, так как полностью поглотился бы кинетическими щитами. Но для того, чтобы космический корабль смог приземлиться на планету и подобрать людей, эти щиты должны были быть отключены. Как и подозревал Скарр, у Иводзимы еще не было времени, чтобы восстановить их.

Сотни крошечных разрывных патронов врезались в обшивку корабля. Взрываясь, они прожигали в корпусе дыры размером с кулак. Экипаж корабля был изрешечен неожиданной бурей огненной шрапнели, пробивающейся через обшивку корабля к внутренним помещениям. Иводзима, потеряв управление, врезался в землю с оглушительным взрывом. Огромные куски металла посыпались с неба вокруг них; наемники в панике пытались увернуться от них и найти какое-нибудь укрытие. Скарр, не обращая внимания на оплавленные куски металла, падающие с неба, перекинул свою штурмовую винтовку через плечо и направился к перевернутому БТР.

Он шел прямо к нему, прекрасно понимая, что солдаты Альянса, прятавшиеся с другой стороны, не могут его видеть. Машина, защищавшая их от пуль, в то же время не давало им увидеть того, что происходило у них под носом.

Как только он приблизился к БТР, наемники, шедшие за ним, разошлись по сторонам на подобие треугольника, чтобы не задеть его при стрельбе. Они вели непрекращающийся, плотный огонь по машине, не давая космопехам высунуться.

Не обращая внимания не стрельбу, кроган остановился менее чем в 10 метрах от БТР. Каждый мускул его тела напрягся, когда он начал фокусироваться на своих биотических способностях. В его имплантантах-усилилителях, хирургическим путем вживленных в нервную систему, запустилась автоматическая биореакция. Он начал накапливать темную энергию, притягивая ее к себе и собирая ее в себе, наподобие того, как черная дыра поглощает свет. Прошло целых 10 секунд, прежде чем он накопил предельный максимум энергии. Тогда Скарр резко выбросил вперед руку, в направлении своей цели.

Перевернутый БТР подскочил в воздух, перелетел через головы изумленных космопехов и приземлился в нескольких метрах позади них. Они никак не ожидали ничего подобного, и поэтому были застигнуты врасплох этим неожиданным событием. Их никогда не учили сталкиваться с чем-то подобным. Не имея ни малейшего понятия, как вести себя в такой ситуации, они просто замерли на месте — небольшая кучка припавших к земле людей.

Их бы, несомненно, расстреляли на месте, если бы их враги не были столь же поражены, как и они сами. Наемники прекратили стрельбу и с крайним любопытством наблюдали за кроганом-биотиком, который с легкостью отбросил с дороги БТР весом в 4 тонны.

— Бросайте оружие! — прорычал Скарр.

Космопехи подчинились, понимая, что эта битва проиграна. Они медленно встали с поднятыми руками, а их оружие упало на землю. Поняв, что у нее нет другого выбора, Кали сделала то же самое.

Кроган сделал шаг вперед и схватил ее за поднятую руку. Он с такой силой сдавил ее запястье, что она невольно вскрикнула от боли. Один из космопехов дернулся было, чтобы помочь ей, но вовремя остановился. Она была рада, что он одумался — он все равно не смог бы ей ничем помочь. Незачем было понапрасну подвергать жизнь опасности.

Пока наемники держали на прицеле своих пленников, Скарр наполовину отволок, наполовину отнес Кали к одной из машин. Он бросил ее на заднее сиденье, а затем сам уселся рядом.

— Убейте их, — сказал он своим людям, кивнув в сторону космопехов Альянса. Сухой треск автоматных очередей заглушил крики Кали.

Сэрен наблюдал в бинокль за всем происходящим. За все время он ни разу не сдвинулся с места на своем наблюдательном пункте. Он был удивлен, когда увидел, что Скарр не убил Сандерс, а захватил ее в плен. Судя по всему, она была замешана во всем этом гораздо сильнее, чем он полагал вначале. Но это, по сути, ничего не меняло.

Наемники залезли в свои машины и укатили в сторону заката, зажигая фары по мере того, как сгущалась тьма.

Сэрен спрыгнул со своего наблюдательного пункта и подбежал к маленькому разведывательному роверу, стоящему неподалеку. Машина была специально адаптирована для проведения ночных операций: ее передние фары были снабжены приглушающими свет заслонками и направлены к земле под таким углом, чтобы давать достаточно света лишь для управления в темноте. Однако свет фар был почти неразличим уже с расстояния в километр или более.

Мощные фонари машин наемников, наоборот, давали столь сильные лучи света, что они, словно маяки, сияли в кромешной тьме. Он с легкостью мог определить их местоположение с расстояния в десять километров.

Все что ему оставалось делать — это следовать за этими маяками, и они приведут его прямиком к Эдану, где бы тот ни прятался.

ГЛАВА 19

Андерсон волновался перед предстоящей встречей и не мог ничего с собой поделать. Даже после того как Совет официально подтвердил запрос посла, его все еще продолжали преследовать неприятные воспоминания об их последней встрече с Сэреном. Тогда, у развалин завода Дах-тан, в какой-то момент ему показалось абсолютно очевидным, что турианец не отпустит его живым. Когда посол Гойл рассказала ему, что Сэрен, скорее всего, ненавидит весь Альянс, он ничуть не удивился этому известию.

— Личная информация о Спектрах засекречена, — сказала она ему, — но наша разведка откопала кое-что интересное. Похоже, его брат погиб в Войне Первого Контакта.

Лейтенант знал, что многие турианцы горько переживали тот конфликт, особенно те, кто потерял родственников. Но были и такие, кто не просто затаил в душе обиду, а постоянно подпитывал ее. Андерсон подозревал, что Сэрен как раз относится к последним — возможно, это началось, как желание отомстить за брата, но за восемь лет чувство мести, должно быть, переросло в нечто более зловещее: мучительное, терзающее отвращение ко всему человечеству.

И сколь сильно было стремление Андерсона поймать тех, кто организовал нападение на Сайдон, столь же сильно было его нежелание работать над этим делом вместе с Сэреном. У него было плохое предчувствие касательно всего этого; такое же предчувствие владело им, когда Гастингс ответил на сигнал бедствия с Сайдона. Но он получил четкий приказ и был намерен неукоснительно следовать ему.

То, что турианец опаздывал более чем на час, ни в коей мере не поднимало его настроения. Желая сгладить предыдущее впечатление, Андерсон предложил ему выбрать время и место их встречи. Сэрен назначил встречу в полдень, в маленькой грязной забегаловке, в обветшалом районе пригорода Хейтра. Это было одно из тех заведений, где посетители почитали за лучшее не обращать внимания на чужие разговоры. Никто здесь не хотел знать, что было на уме у соседа.

В любом случае, вероятность того, что кто-нибудь станет их подслушивать, была невелика. Заведение было почти пустым в это время суток — возможно, именно поэтому турианец и выбрал такое время. Это имело смысл, но сидя за столом и потягивая выпивку, Андерсон начал задумываться, в какую же игру играет Сэрен.

Почему он до сих пор не пришел? Было ли это некоей ловушкой? Или, может, Спектр просто отвлекал его, а сам в это время занимался своим расследованием?

Двадцать минут спустя он совсем уже было собрался уходить, как дверь отворилась, и на пороге появился тот, кого он ждал. Бармен и единственный, кроме Андерсона, посетитель проводили вошедшего взглядом, а затем вернулись к своим делам. Сэрен пересек комнату быстрой, раздраженной походкой.

— Ты опоздал, — произнес Андерсон, как только турианец уселся за стол. Он не ожидал услышать извинений, но полагал, что заслужил хотя бы объяснения.

— Я работал, — прозвучал резкий ответ.

Турианец выглядел изможденным, будто не спал всю ночь. Андерсон связался с ним вчера после обеда, сразу после того как передал Кали группе сопровождения, которая должна была доставить ее на корабль. Он подумал, уж не работал ли Сэрен над делом все это время без перерыва — пытался завершить все до того, как ему пришлось бы объединиться с ненавистным человеком.

— Теперь мы работаем над этим вместе, — напомнил ему Андерсон.

— Я прочел послание Совета, — презрительно ответил Сэрен, — и я уважаю их решения.

— Рад слышать, — холодно заметил Андерсон. — При нашей последней встрече я думал, что ты убьешь меня, — нужно было прояснить ситуацию; он хотел знать наверняка, как к нему относится Спектр. — Следует ли мне постоянно оглядываться, пока мы работаем над этим заданием?

— Я никогда никого не убиваю без причины, — напомнил ему Сэрен.

— Я полагал, что ты всегда можешь найти причину убить кого-либо, — парировал лейтенант.

— Но на этот раз у меня есть очень хорошая причина оставить тебя в живых, — заверил его Сэрен. — Если ты умрешь, Альянс, несомненно, захочет мою голову. А Совет, скорее всего, предоставит им такую возможность. По крайней мере, они аннулируют мой статус Спектра.

— Честно говоря, мне плевать, умрешь ты или нет, человек, — продолжил Спектр таким тоном, будто они говорили о погоде. — Но я не собираюсь делать ничего, что могло бы поставить под удар мою карьеру.

«До тех пор, пока не будешь уверен, что это сойдет тебе с рук», — подумал Андерсон. Вслух он произнес:

— Ты получил файлы, которые мы выслали?

Сэрен кивнул.

— Так что будем делать дальше? Как будем искать Эдана?

— Я уже нашел его, — прозвучал самодовольный ответ.

— Как? — удивленно спросил Андерсон.

— Я Спектр. Это моя работа.

Поняв, что никого другого объяснения не последует, Андерсон сменил тему.

— Где же он?

— В бункере, на одном из заводов по переработке нулевого элемента, — ответил Сэрен. Он бросил на стол пачку чертежей. — Вот план его убежища.

Андерсон уже почти собирался спросить, где он их раздобыл, но затем прикусил язык. По закону, все установки по переработке нулевого элемента должны были проходить обязательное освидетельствование раз в полгода. Планировка каждого завода должна была быть предоставлена инспекторам. А для того, кто обладал полномочиями Спектра, достать такие чертежи не составляло труда.

— Я разведал обстановку снаружи, — продолжил Сэрен. — Завод окружен лагерем, в котором живут рабочие, защитные системы там почти отсутствуют. Если мы пойдем туда ночью, то сможем проникнуть на территорию, не поднимая тревоги.

— Что дальше? Просто проберемся туда и убьем Эдана?

— Я бы предпочел захватить его живым. Для допроса.

В том, как Сэрен произнес слово «допрос» было что-то такое, что заставило Андерсона вздрогнуть. Он уже знал, что Сэрен был весьма жесток, и было нетрудно предположить, что он мог действительно наслаждаться пытками подозреваемых.

Турианец, должно быть, заметил его реакцию.

— Я тебе не нравлюсь, не так ли?

Не было смысла обманывать его. Сэрен все равно бы ему не поверил.

— Ты мне не нравишься. И так же очевидно, что ты не в восторге от меня. Но я уважаю то, чем ты занимаешься. Ты — Спектр и, я полагаю, ты делаешь свою работу чертовски хорошо. Надеюсь, я смогу у тебя кое-чему научиться.

— А я надеюсь, что ты не запорешь наше дело, — ответил Сэрен.

Андерсон не стал поддаваться на провокацию.

— Ты сказал, что нам следует проникнуть туда после наступления темноты. Что мы будем делать до этого времени?

— Мне нужно немного отдохнуть, — безразлично произнес турианец, подтверждая догадку Андерсона о том, что он не спал всю ночь. — Завод находится примерно в двух часах пути от города. Если мы отправимся туда через два часа после заката, то будем на месте в полночь. У нас будет предостаточно времени, чтобы сделать все до восхода солнца.

Турианец отодвинул свой стул из-за стола — очевидно, он полагал, что эта встреча окончена.

— Встречаемся в 16:00, — произнес он, перед тем как повернуться и уйти.

Андерсон подождал, пока тот не скроется из виду, а затем бросил несколько монет на стол, поднялся и вышел на улицу. На Камале использовался стандартный галактический двадцатичасовой день, а на часах не было еще и 12:00. Он не собирался проводить следующие четыре часа в этой дыре.

Кроме того, он не говорил с послом Гойл со вчерашнего утра. Сейчас было самое подходящее время узнать последние известия и проверить, все ли в порядке у Кали. Исключительно ради дела, разумеется.

— Эта линия защищена от прослушивания, лейтенант? — спросила посол Гойл.

— Это самая защищенная линия, которую мне только удалось найти на планете батарианцев, — ответил ей Андерсон.

Он говорил с ней по видеосвязи в реальном времени. Общение в реальном времени между колонией Предела и Цитаделью было невероятно сложным и дорогим удовольствием, но Андерсон полагал, что Альянс может себе это позволить.

— Я встретился с Сэреном. Похоже, что он готов согласиться на то, чтобы я таскался за ним.

В их разговоре происходили короткие задержки в тот момент, когда его исходящий сигнал кодировался и отправлялся с первоочередным пакетом информации на орбитальный радиомаяк, а затем передавался через сеть экстранет на компьютер посла в Цитедели. Задержки эти были едва заметны, но все-таки вызывали легкое подергивание изображения посла на его мониторе.

— Что еще он вам сказал, лейтенант? — было нечто такое в выражении лица посла, что очень не понравилось Андерсону.

— Что-то не так, мэм?

Она уклонилась от прямого ответа и заговорила, тщательно подбирая слова.

— Как вам известно, вчера мы направили Иводзиму, чтобы забрать Сандерс. Когда корабль прибыл на место, наземный отряд был атакован неизвестными.

— Что произошло? — спросил Андерсон, уже догадываясь, какой услышит ответ.

— Иводзима снизился, чтобы помочь им, а затем с ним была потеряна связь. К тому времени, как мы уговорили местные власти послать туда спасателей, было уже поздно. Космопехи, которые должны были сопровождать Сандерс, были мертвы. Иводзима уничтожен. Никто из находившихся на борту не выжил.

— А что с лейтенантом Сандерс? — спросил он, поняв, что посол нарочно не упомянула ее имя в списке погибших.

— О ее судьбе ничего не известно. Мы полагаем, что ее захватили в плен. Очевидно, за этим нападением стояли Эдан и доктор Чиань.

— Но как они узнали об этом? — сердито спросил Андерсон.

— Запрос на незапланированную посадку корабля Альянса вне космопорта каким-то образом попал в главную транспортную сеть Хейтра. — ответила посол. — Кто-то, должно быть, увидел эту информацию и передал ее Эдану.

— Но кто мог слить эту информацию? — он вспомнил, что Кали говорила ему о том, что кто-то из шишек Альянса мог работать вместе с Чианем.

— Этого мы никогда не узнаем. Мы даже не можем наверняка утверждать, что это было сделано умышленно. Это могло быть простым совпадением. Ошибкой.

— При всем моем уважении, мэм, мы оба знаем, что это чушь собачья.

— Тем не менее, это не отменяет вашего задания, лейтенант, — предупредила она его. — Вы по-прежнему должны найти Чианя.

— А что с лейтенантом Сандерс?

Посол вздохнула.

— Мы верим, что она все еще жива. Будем надеяться, что если вы найдете Чианя, то найдете и ее.

— Что-нибудь еще, мэм? — спросил он чуть более резко, чем намеревался. Он никак не мог смириться с мыслью, что кто-то опять предал Кали. Посол была вне его подозрений, хотя именно она занималась всей подготовкой эвакуации. И все же, он не мог отделаться от мысли, что она виновата хотя бы в том, что допустила эту трагедию.

— Сэрен должен будет оценить ваши способности в ходе данной операции, — голос посла вернул его к действительности. — Если вы справитесь хорошо, то для Совета это послужит весомым аргументом в пользу того, что человечество заслуживает иметь своего представителя в рядах Спектров. Мне нет смысла напоминать вам, как много это будет значить для Альянса, — добавила она.

— Я понял вас, посол, — подавленным тоном ответил он. Он понимал, что она права — он должен был оставить в стороне свои личные переживания, если хотел добиться успеха в этой операции.

— Мы рассчитываем на вас, лейтенант, — добавила она, перед тем как завершить сеанс связи. — Не подведите нас.

На этот раз Сэрен не опоздал. Более того, когда Андерсон вошел, он уже ждал его за тем же самым столиком. Под вечер в баре находилось больше посетителей, но он все равно оставался полупустым.

Лейтенант подошел и сел напротив турианца. Он не стал тратить время на приветствия, а прямо сходу выпалил:

— Ты видел Кали Сандерс, когда разведывал обстановку вокруг укрытия Эдана?

— Она больше не интересует меня, — ответил Сэрен. — И не должна интересовать тебя. Сосредоточься на Эдане и Чиане.

— Ты не ответил на мой вопрос, — не отступал Андерсон. — Ты видел ее или нет?

— Я не допущу, чтобы жизнь одного человека ставила под угрозу наше задание! — зашипел на него Сэрен. Что-то в его тоне заставило лейтенанта насторожиться. Внезапно, кусочки головоломки встали для него на свое место, и он осознал правду.

— Так это ты организовал утечку информации об эвакуации! Вот как ты нашел Эдана. Ты использовал Кали в качестве приманки, а затем последовал за людьми Эдана и всю прошлую ночь наблюдал за его заводом. Вот почему ты опоздал сегодня утром!

— У меня не было другого выбора! — вспыхнул Сэрен. — Иначе, на то чтобы найти Эдана ушло бы много месяцев. А у нас могло не оказаться столько времени! Я не обязан отчитываться перед тобой. Я увидел подходящий вариант и воспользовался им!

— Ах ты, сукин сын! — крикнул Андерсон и попытался схватить его за горло, бросившись на него через стол. Но турианец двигался гораздо быстрее. Он отпрыгнул назад, а затем подался обратно и схватил Андерсона за вытянутые руки и рывком сбил того с ног.

Как только лейтенант упал вперед, Сэрен выпустил одно его запястье и резко завернул вторую руку ему за спину. Используя силу движения человека против него самого, он уложил его на пол и, по-прежнему заламывая одну руку Андерсона, придавил его коленом.

Андерсон попытался сопротивляться, но тщетно. Он почувствовал, что Сэрен сильно нажимает на его руку и успокоился, прежде чем тот не сломал ее. Остальные посетители бара повскакивали со своих мест, когда началась эта небольшая потасовка, но, увидев, что турианец ловко и эффективно скрутил противника, вернулись обратно к своей выпивке.

— Вот что значит быть Спектром, — прошептал ему на ухо Сэрен, все еще прижимая его коленом к полу. Он наклонился так близко, что Андерсон чувствовал своим ухом и шеей его горячее дыхание. — Принести в жертву одну жизнь, тем самым сохранив миллионы других жизней. Исследования Чианя — это реальная угроза для всех рас Пространства Цитадели. Я получил шанс остановить его, пожертвовав десятком жизней. Это простая арифметика, человек… но не все способны правильно ее понять.

— Я понял, — сказал Андерсон, стараясь, чтобы его голос прозвучал спокойно. — Так что можешь отпустить меня.

— Выкинешь еще что-нибудь наподобие этого, и я тебя убью, — предупредил Спектр, перед тем как отпустить его. Андерсон ничуть не сомневался, что тот говорил абсолютно серьезно. Кроме того, затевая драку с Сэреном в этом баре, он бы ничего не достиг. Если он действительно хотел помочь Кали, он должен был думать головой, а не поддаваться на сиюминутные порывы.

Он поднялся и пристально посмотрел на турианца. В их маленькой потасовке пострадала только его честь, поэтому Андерсон просто проглотил обиду и снова сел за стол. Поняв, что человек обуздал свой гнев, турианец тоже сел обратно.

— Они не нашли тела Кали на месте аварии, — сказал Андерсон, возобновляя их беседу с того места, где она была прервана. Ему надо было придумать план, как спасти Кали, но он даже не знал, где они держат ее. Поэтому, сколь бы это ни было неприятно, но турианец был ему нужен. — Ты был там? Видел, что случилось?

— Ваш наземный отряд был атакован Скарром и наемниками Синих Солнц, — ответил Сэрен. — Когда надежда на спасение исчезла, ваши солдаты попытались сдаться, но Синие Солнца расстреляли их на месте.

— А что с Кали? Она все еще жива?

— Была жива, когда я в последний раз ее видел, — признал Сэрен. — Они увезли ее на завод. Полагаю, она нужна им для чего-то.

— Если они узнают, что мы там, они могут убить ее, — сказал Андерсон.

— Это меня не волнует.

Андерсону потребовалось призвать всю армейскую дисциплину, чтобы снова не наброситься на турианца. Но невероятным усилием воли ему все-таки удалось сдержаться.

— Зато это волнует меня, — произнес он, изо всех сил стараясь говорить ровно. — Хочу предложить тебе сделку.

Турианец пожал плечами — это был поистине универсальный жест, выражающий безразличие.

— Какую сделку?

— Ты не хочешь, чтобы я был здесь. Делаешь это лишь потому, что таковы приказы Совета. Если ты отвезешь меня к Эдану и дашь мне шанс спасти Кали, то я обещаю, что буду держаться от тебя подальше, пока ты не закончишь это дело.

— Что ты подразумеваешь под «шансом спасти Кали»? — с подозрением спросил турианец.

— Если они узнают, что мы обнаружили их, они, скорее всего, убьют ее. Поэтому, когда мы прибудем на место, дай мне тридцать минут, чтобы найти ее. После этого, ты сможешь заняться Чианем и Эданом.

— Что если тебя кто-нибудь заметит? — спросил турианец. — На самом заводе полно охраны. Не говоря уже про наемников Эдана. Ты поднимешь тревогу, и они будут ожидать меня во всеоружии. Это лишь осложнит мою задачу.

— Нет, — не сдавался Андерсон. — Это лишь облегчит твою задачу. Я отвлеку их внимание. Они будут настолько заняты мной, что даже не заметят, как ты проберешься туда с другой стороны.

— Если попадешь в беду, не рассчитывай, что я приду к тебе на помощь, — предупредил Сэрен. — От тебя я также не жду помощи.

Сэрен обдумывал предложение около минуты, а затем кивнул, соглашаясь на условия.

— Тридцать минут. Ни секундой больше.

ГЛАВА 20

Пока они ехали по ночной пустыне, никто из них не проронил ни слова. Сэрен был за рулем. Он, не отрываясь, смотрел на дорогу сквозь лобовое стекло ровера, а Андерсон в это время изучал планы завода в надежде найти что-нибудь, что подскажет ему, где держат Кали. Но на этом заводе, похоже, было слишком много мест, которые они могли переоборудовать под камеру для нее. Поэтому он пытался запомнить общее расположение комнат, чтобы потом без труда сориентироваться на месте.

Примерно через час езды они заметили тусклое свечение вдалеке — это были огни завода в темноте. Завод работал круглосуточно в четыре смены — две дневные и две ночные, по 200 человек в каждой. Чтобы обеспечить столь значительные потребности в рабочей силе завод предоставлял своим служащим и их семьям бесплатный стол и кров в близлежащих трудовых лагерях. Эти лагеря состояли из сборных домов и окружали завод постоянно расширяющимся кольцом.

Не доезжая нескольких сотен метров до границы рабочего лагеря, Сэрен остановил ровер.

— Дальше пойдем пешком, — произнес он.

Андерсон отметил про себя то место, где они оставили машину: ему предстояло в темноте вернуться сюда после того как он найдет Кали. Если он заблудится, Сэрен вряд ли станет искать его.

Он сжал в руке свой пистолет, но не торопился пока доставать штурмовую винтовку. На пистолете был глушитель, но одна единственная очередь из автомата сразу же выдаст его присутствие. К тому же, против одиночных врагов пистолет был гораздо более удобен, нежели автоматическое оружие.

— Она тебе понадобится, — сказал Сэрен, заметив его колебания.

— Большинство людей здесь — обычные рабочие, — ответил Андерсон. — Сомневаюсь, что у них есть хоть какое-то оружие.

— На Эдана работают наемники Синих Солнц. Их здесь будет больше чем достаточно.

— Я не это имел в виду. Я лишь беспокоюсь о том, чтобы не задеть случайного гражданского.

Сэрен издал горький и жестокий смешок:

— Ты до сих пор не понял, не так ли, человек? Большинство рабочих в этих лагерях имеют при себе огнестрельное оружие. Этот завод — все, что у них есть в жизни. Конечно, они не солдаты, но если прозвучит тревога, они будут биться за него.

— Мы здесь не для того, чтобы уничтожать завод, — возразил Андерсон. — Все что нам нужно сделать — это схватить Чианя, Эдана и Кали и убраться отсюда.

— Вот только они об этом не догадываются. Когда они услышат сирены и свист пуль, то решат, что завод подвергся нападению каких-нибудь террористов. Вряд ли ты сможешь хорошенько прицелиться, когда одна половина рабочих будет в панике носиться вокруг, а другая половина начнет стрелять в тебя.

— Если хочешь выполнить задание, оставшись при этом в живых, — добавил Сэрен, — то смирись с тем, что тебе придется стрелять в гражданских, стоящих на твоем пути. Потому что они-то колебаться не будут.

— Необходимость это одно, но как ты можешь так спокойно рассуждать об убийстве невиновных людей? — недоверчиво спросил Андерсон.

— Это приходит с опытом. Долгим опытом.

Андерсон тряхнул головой и достал свою штурмовую винтовку, пообещав себе, что воспользуется ею только в случае крайней необходимости. Он сложил ее и закрепил на спине, прямо над поясом. Затем он сунул пистолет в кобуру на бедре, откуда он мог легко достать его.

— Разделимся, — сказал ему Срен. — Я пойду на восток, а ты в другую сторону.

— Ты обещал, что подождешь тридцать минут, перед тем как идти внутрь, — суровым голосом напомнил ему Андерсон.

— У тебя будут твои тридцать минут, человек. Но если тебя не будет здесь, когда вернусь я, то я уеду, не дожидаясь тебя.

Андерсон быстро пробирался в темноте к границам рабочего лагеря. Несмотря на то, что была уже полночь, на улицах было достаточно народу — кто-то шел на смену, кто-то, наоборот, возвращался с работы. Лагерь походил на маленький город. Более тысячи семей проживало здесь. Мужья, жены и даже дети проходили по улицам, приветственно кивая встречным прохожим — лагерь жил своей обычной жизнью.

Андерсону было легко затеряться в таком количестве народу. Он набросил на плечи длинный свободный плащ, который скрывал его бронежилет и оружие. Большинство рабочих здесь были батарианцами, однако навстречу ему попадалось достаточное количество представителей других рас, включая и людей, поэтому на него никто не обращал особого внимания.

Он пробирался через лагерь, проталкиваясь через толпу, и приветственно кивал людям, которых встречал по дороге. Он шел быстрым шагом по направлению к проволочной ограде, окружавшей охраняемую территорию завода. Он знал, что время уходит, но не мог бежать, так как это, несомненно, привлекло бы ненужное внимание.

Через пять минут он оставил лагерь позади. Дома рабочих располагались равномерным кольцом вокруг завода, но никто не хотел жить прямо под металлическим забором. От крайних домов, расположенных с внутренней стороны кольца, до ограждения была еще добрая сотня метров пустой и неосвещенной земли. Лишь кое-где здесь виднелись общественные душевые и уборные.

Андерсон продолжал двигаться быстрым шагом, пока не отошел на достаточное расстояние от фонарей. Любой, кто заметил бы, как он исчезает в темноте, наверняка бы решил, что он направляется в душевую, и не придал бы этому значения.

Оказавшись в безопасности под покровом темноты, он надел очки ночного видения и бегом устремился к проволочной ограде. При помощи специальных ножниц он прорезал в заборе дыру, достаточную чтобы проникнуть внутрь. По другую сторону забора он сбросил свой длинный плащ и вытащил пистолет, надеясь, что ему не придется им воспользоваться.

Теперь начиналась сложная часть задания. Он находился в запретной зоне. Территорию внутри ограждения патрулировали небольшие отряды охранников. Если они заметят его, то либо застрелят на месте, либо поднимут тревогу. Однако уклониться от них было нетрудно: он видел свет их фонарей задолго до того как они приближались на расстояние, достаточное чтобы обнаружить его.

Осторожно продвигаясь вперед, он добрался до угла здания. Весь комплекс был огромен — в основном здании высотой около четырех этажей, располагавшемся в центре, находилось перерабатывающее производство. Несколько двухэтажных зданий поменьше располагались со всех сторон главного корпуса. В них находились складские, административные, технические и ремонтные помещения. Туда-то и надо было попасть Андерсону.

Добравшись до ремонтной пристройки, он направился вокруг нее к маленькому запасному выходу в дальнем углу здания. Дверь оказалась заперта, но на ней был обычный механический замок, а не сложная и дорогая электронная система безопасности. Главной опасностью для завода, расположенного посреди пустыни, было обычное воровство; они не предполагали защиту от вторжения профессиональных взломщиков.

Андерсон прилепил к замку кусочек липкой взрывчатки, отступил назад и выстрелил в него из пистолета. Небольшой взрыв, сопровождавшийся коротким хлопком и яркой вспышкой, сорвал замок, и дверь открылась. Он подождал снаружи, прислушиваясь, не обратил ли кто внимания на шум, но все было тихо, и он осторожно шагнул внутрь.

Он оказался в раздевалке рабочих-ремонтников. В комнате никого не было. До конца смены оставалось еще много времени, и все ремонтники были на своих участках или на вызовах. В одном углу стояла большая корзина для белья, полная грязных комбинезонов. Он покопался в корзине, пока не отыскал подходящий по размеру комбинезон, и натянул его поверх бронежилета. Ему пришлось снять с себя винтовку и пистолет — не хотелось шарить под одеждой и искать их в случае необходимости. Пистолет он сунул в глубокий карман на бедре комбинезона. Он не стал раскладывать штурмовую винтовку, а завернул ее в большое полотенце, которое нашел в душевой.

Его маскировка была далека от идеальной, но в таком виде он, по крайней мере, сможет осмотреть завод, не привлекая к себе излишнего внимания. Издалека он вполне мог сойти за обычного ремонтника, спешащего на вызов.

Он задрал рукав комбинезона и посмотрел на часы. Прошло уже 15 минут. Ему следовало поторопиться, если он хотел найти Кали и вывести ее до того, как Сэрен начнет действовать.

Сэрен стоял на окраине рабочего лагеря. Он взглянул на свои часы — прошло 15 минут. Андерсон должен был быть уже глубоко внутри комплекса к этому времени — слишком далеко, чтобы повернуть назад.

Спрятав свою оружие под длинным плащом, таким же, какой был у Андерсона, когда тот проходил через лагерь, турианец поднялся и отправился в сторону строений.

Он ждал достаточно долго. Пора было начинать его собственную операцию.

Андерсон осторожно двигался вперед по бесчисленным коридорам. Из ремонтного здания он попал в основной корпус завода. Вдалеке он увидел первого попавшегося ему на пути рабочего. Это была батарианка, и направлялась она в его сторону. Сердце Андерсона начало учащенно биться, однако батарианка лишь мельком взглянула на него и прошла мимо, не сказав ни слова. Идя дальше, он встретил еще нескольких работников завода, но они тоже не обратили на него никакого внимания.

В нем начало нарастать отчаяние — было слишком мало времени, чтобы обыскивать весь комплекс. Он полагал, что они держат Кали где-то на нижних этажах, но даже в этом случае, ему понадобилась бы вся его удача, чтобы найти ее вовремя.

И вот он увидел то, что искал: знак с надписью «Входа нет», рядом с лестницей, ведущей вниз. Насколько он помнил, по чертежам, эта лестница вела в маленькую инструментальную кладовую. Знак этот выглядел настолько чистым и новым, что чуть ли не сверкал. Ясно было, что его повесили здесь всего пару дней назад.

Он начал спускаться по лестнице. Внизу оказались двое крупных батарианцев, у каждого из них была татуировка Синих Солнц на щеке. Ссутулившись, они со скучающим видом сидели на стульях по обеим сторонам от толстой стальной двери, их штурмовые винтовки подпирали стены рядом с ними. Ни на одном из них не было бронежилета — логично, если учесть характер их нынешней работы. Они, должно быть, сидели здесь целый день напролет, а бронежилеты были жаркими и тяжелыми. Носить их дольше нескольких часов подряд было жутко неудобно.

Охранники заметили Андерсона еще на лестнице, поэтому он, не останавливаясь, направился прямо к ним. По счастью, их предупреждали о возможном появлении Спектра-турианца. Так что человек в комбинезоне ремонтника не должен был вызвать у них особых подозрений.

Когда он дошел до небольшой площадки у основания лестницы, один из наемников поднялся, подхватил винтовку и шагнул к Андерсону, направив оружие ему в грудь. Лейтенант замер на месте. До наемника было не более пяти метров, и если бы тот нажал на курок, у Андерсона не было бы ни малейшего шанса остаться в живых.

— Что это? — спросил охранник, концом ствола указывая на завернутую в полотенце штурмовую винтовку подмышкой у Андерсона.

— Просто кое-какие инструменты. Не хотелось пачкать их.

— Положи сверток на пол.

Андерсон подчинился и аккуратно опустил свою ношу на пол, надеясь, что сверток не развернется сам по себе.

Теперь, когда у Андерсона в руках не было ничего, похожего на оружие, охранник немного расслабился и опустил свою винтовку.

— В чем дело, человек? — требовательно спросил он. — Не умеешь читать по-батариански?

Последнее замечание вызвало грубый хохот у его напарника, по-прежнему сидевшего на стуле.

— Мне нужно кое-что из этой кладовой, — ответил Андерсон.

— Поищи другую кладовую. Проваливай.

— У меня тут как раз было письменное распоряжение, — сказал Андерсон и полез в карман, будто намереваясь достать бумагу. Батарианец наблюдал за тем, как он роется в кармане, с выражением усталого раздражения на лице, совершенно не замечая, как Андерсон взялся за рукоятку пистолета и положил палец на курок.

Просторный карман комбинезона позволил ему приподнять дуло пистолета ровно на столько, чтобы оно оказалось на уровне пояса охранника. Он дважды нажал на курок, и пули, пробив ткань комбинезона, вошли в живот наемника.

Батарианец выронил оружие и в удивлении отступил назад, инстинктивно хватаясь за раны в животе. Он стукнулся спиной о стену и медленно сполз вниз. Из-под его пальцев текла кровь.

Его напарник выглядел растерянным. Так как на пистолете был глушитель, то два выстрела прозвучали как еле заметное шипение, настолько тихое, что он, вероятно, даже не расслышал его. Через мгновение, он все же сообразил, что произошло. С выражением нарастающего ужаса на лице он потянулся за своей винтовкой. Андерсон выхватил из кармана пистолет и дважды выстрелил в упор в грудь охраннику. Тот завалился на бок, упал со стула и замер.

Андерсон направил свой пистолет на первого охранника, который все так же сидел на полу, прислонившись спиной к стене.

— Прошу тебя, — взмолился наемник, поняв, наконец, кем был Андерсон. — Это Скарр отдал приказ расстрелять тех солдат Альянса. Я вовсе не хотел их убивать.

— Но ты сделал это, — ответил Андерсон и выстрелил прямо между глаз батарианца.

Он скинул с себя комбинезон, сунул пистолет обратно в кобуру на бедре и, размотав полотенце, разложил штурмовую винтовку в боевое состояние. Затем он пинком раскрыл дверь.

ГЛАВА 21

Как и Андерсон, Сэрен вошел на завод через запасной выход в одной из двухэтажных служебных пристроек. Но если лейтенант прошел через западное здание техобслуживания, то Сэрен воспользовался входом в складском помещении, расположенном с восточной стороны комплекса. И в отличие от своего напарника-человека, он не стал утруждаться поисками маскировки.

На входе ему попалась пара грузчиков. Удивление на их лицах быстро сменилось страхом, когда они увидели надвигающегося на них турианца в броне с тяжелой штурмовой винтовкой наперевес. Короткими очередями Сэрен застрелил обоих — у них не было ни единого шанса даже позвать на помощь.

Спектр быстро прошел через склад и вошел в основное здание. И снова, в отличие от Андерсона, он четко представлял себе, куда направляется. Он спустился на самые нижние уровни комплекса. Здесь горная порода и руды, содержащие нулевой элемент, расплавлялись, чтобы можно было легко удалить все ненужные примеси с поверхности кипящей массы. Затем эта расплавленная масса по особым трубам направлялась в огромную центрифугу, где из нее извлекался ценнейший нулевой элемент. Проходя коридорами комплекса, Сэрен застрелил еще троих рабочих.

Он понял, что приближается к цели, когда увидел на стене знаки с надписью «Ограниченный доступ». Он завернул за угол и рывком распахнул дверь с табличкой «Посторонним вход воспрещен». Волна горячего воздуха накатила на него изнутри, обжигая глаза и легкие. Внутри оказалось около полудюжины работников, занятых своими делами около огромных плавильных котлов и массивных печей. Они сосредоточенно наблюдали за приборами: поддерживали технологический процесс на уровне максимальной эффективности и следили, чтобы параметры не отклонялись от заданных норм.

На головах служащих были специальные наушники, защищающие их от непрекращающегося гула турбин генератора. Один из них заметил Сэрена и попытался криком предупредить остальных, но его слова утонули в грохочущем шуме турбин. Так же как и звуки автоматной очереди, заставившей его замолчать навеки.

Меньше через минуту все было кончено; Спектры могли быть крайне эффективными. Как только последний из инженеров, подкошенный автоматной очередью, рухнул с мостков в находившийся двадцатью метрами ниже плавильный котел, Сэрен приступил к следующей части своего плана.

Внутри самого завода было слишком много мест, где можно было прятаться. Слишком много мест, где Эдан мог прятаться за спинами вооруженных наемников. Сэрену нужно было его как-то выманить оттуда. Несколько точно поставленных зарядов вызовут катастрофическую цепь взрывов в самом сердце завода. После этого должна будет сработать аварийная сигнализация по всему комплексу, и начаться немедленная эвакуация.

Сэрен закончил установку последнего заряда и направился обратно на верхние уровни. Он собирался убраться подальше отсюда, когда прогремит взрыв.

Кали мучили жажда, голод и усталость. Но прежде всего, она была напугана. Кроган сказал ей только, что Чиань придет за ней через пару дней. После этого он оттащил ее в кладовую и запер в маленькой, темной задней комнатке. И с тех пор она ни с кем не разговаривала и никого не видела.

Она была достаточно сообразительна, чтобы понять, что происходит. Она не знала, чего хочет от нее Чиань, но было очевидно, что они хотят сломить ее волю перед встречей с ним. Они держали ее в тесноте и в темноте уже почти целый день, без воды и пищи. Здесь даже не было ведра для туалета.

А через два или три дня подобной пытки к ней явится Чиань со своим предложением. Если она согласится, они накормят и напоят ее. Если же откажется, то запрут ее обратно, а через три дня придут опять.

Если же она откажет им во второй раз, то положение ее по-настоящему осложнится. Скорее всего, от пытки голодом и страхом они перейдут к реальным, физическим пыткам. Кали вовсе не собиралась ни в чем помогать Чианю, но подобная перспектива ужасала ее. Но хуже всего было осознание того, что они в любом случае одержат верх. Возможно, на это уйдут дни, может даже недели, но, в конце концов, бесчисленные пытки и издевательства сломят ее, и они получат желаемое.

В течение первых нескольких часов своего заточения она смогла отыскать один способ освободиться, но лишь убедилась, что он бесполезен. В темноте она нащупала дверь чулана, в котором сидела, но та была заперта снаружи, а внутри не было даже дверной ручки. К тому же, за дверью наверняка постоянно дежурили охранники.

Она не могла даже убить себя. Не то, чтобы она уже дошла до такой степени отчаяния, просто чулан был абсолютно пуст: ни труб, на которых можно было повеситься и ни одного острого предмета, которым можно было вскрыть вены. Ей пришла было на ум идея разбить голову о стену, но она поняла, что единственное, чего она этим добьется, будет сотрясение мозга и лишняя боль — а вот боли, как она полагала, в ближайшее время ей доведется испытать предостаточно.

Ситуация была безвыходной, но Кали пока не собиралась поддаваться отчаянию. И тут она услышала шум — это был звук, который показался ей сладостнее, чем пение ангелов. Звук спасения: автоматные очереди по ту сторону двери.

Андерсон пинком распахнул дверь, которую охраняли двое наемников. За ней оказалось обширное складское помещение. Однако все хранимое здесь когда-то оборудование было убрано. В комнате не были ничего, кроме маленького стола и нескольких стульев. Еще четверо батарианцев со знаками Синих Солнц сидели за столом и играли в карты. А в стороне, в углу, стоял Скарр. Так же как и у тех охранников снаружи, у этих не было бронежилетов.

Его первой целью стал кроган. Андерсон выпустил в него очередь из автомата; Скарр взмахнул руками, силой выстрелов его отбросило назад, и его оружие покатилось по полу. Он наткнулся спиной на стену и упал на пол лицом вниз, истекая кровью из множественных пулевых ран.

Наемники мгновенно отреагировали на нападение: они вскочили из-за стола, перевернув его, и попытались рассеяться по комнате. Но Андерсон, увидев, что Кали здесь нет, начал беспорядочно стрелять по всей комнате. Он смог поразить их всех, прежде чем они успели даже поднять свое оружие. Это не была честная битва, это была бойня. Но, учитывая, кто были его жертвы, Андерсон не почувствовал за это никаких уколов совести.

Осмотревшись, он заметил маленькую дверь в задней стене комнаты. Там, скорее всего, был какой-нибудь чулан, но вот сама дверь оказалась усилена металлической пластиной и была заперта на внушительный замок.

— Кали? — крикнул он, подбегая к двери. — Кали, ты там? Ты меня слышишь?

С обратной стороны раздался ее приглушенный голос.

— Дэвид? Дэвид! Пожалуйста, вытащи меня отсюда!

Он попробовал сбить замок, но тот не поддавался. Взрывать замок, так же как он взорвал дверь на входе, он не хотел, потому что боялся задеть Кали.

— Держись! — крикнул он. — Я найду ключ.

Он быстро оглядел комнату, и взгляд его упал на лежавшего в углу крогана. Большая лужа крови под ним продолжала растекаться по полу. Если у кого в этой комнате и был ключ, то, несомненно, у Скарра.

Подбежав к телу, он положил винтовку на пол и обеими руками попытался перевернуть тяжеленного крогана на спину. Когда он, кряхтя от напряжения, все же перевернул его, то увидел, что грудь крогана превратилась в сплошное кровавое месиво — его прошило, по меньшей мере, с дюжину пуль. Его одежда была вся пропитана темной, липкой кровью.

Слегка скривившись, Андерсон протянул руку, чтобы обыскать его карманы. Но тут глаза Скарра резко раскрылись, и рука крогана молниеносным движением схватила его за шею. С диким рычанием это чудовище поднялось на ноги, держа лейтенанта навесу одной рукой. Другая рука, окровавленная и неподвижная, плетью висела вдоль его тела.

«Невероятно!» — подумал Андерсон, чувствуя себя беспомощным ребенком в железной хватке крогана, — «никто не в состоянии пережить таких ранений. Даже кроган!»

Скарр, должно быть увидел потрясение в его глазах.

— Вам, людям, еще многое предстоит узнать о моем народе, — прогремел он. С его губ капала кровавая пена, когда он говорил. — Жаль только, что не ты им это расскажешь.

Андерсон сопротивлялся, как мог. Он попытался ударить противника ногами, но тот держал его на вытянутой руке, и длины ног Андерсона не хватало, чтобы достать до его тела. Вместо этого он принялся молотить кулаками по здоровенному предплечью Скарра. Но и это не дало никакого результата, а лишь вызвало булькающий смешок у крогана.

— Радуйся, человек, — произнес охотник за головами. — Я подарю тебе быструю смерть. Не то, что твоей самке.

Неожиданно комнату сотряс мощный взрыв, прогремевший где-то в глубине комплекса. Стены комнаты прочертили глубокие трещины, а с потолка отвалилось несколько плиток. Земля под ногами пошатнулась, и Скарр потерял равновесие. В тот же момент Андерсон изловчился и, ударив крогана, сумел-таки освободиться. Он упал на пол, судорожно пытаясь вздохнуть.

Скарр, пошатываясь и чуть не падая, пытался устоять на ногах. Но он сильно ослаб от потери крови, и его покалеченная рука мешала ему держать равновесие. Он тяжело рухнул на пол всего в нескольких метрах от того места, где Андерсон положил свою штурмовую винтовку.

Освободившись от смертельной хватки крогана, Андерсон выхватил свой пистолет и выстрелил. Но целился он не в крогана. Если даже целая очередь не смогла остановить Скарра, то один выстрел из пистолета будет для него что комариный укус. Андерсон стрелял в оружие, лежавшее рядом с кроганом. Он попал в корпус винтовки, и она, вращаясь по полу, улетела вне зоны досягаемости охотника за головами.

По всему зданию включились аварийные сигнализации; это была реакция на взрыв, несомненно. Но у Андерсона были более важные дела. Имея в руках лишь пистолет, он понимал, что ему нужно будет попасть Скарру точно в голову, чтобы прикончить его. Но кроган уже вскочил на ноги и бросился на него, так что Андерсон не успел даже толком прицелиться.

Пуля пробила и без того раненое плечо крогана, но он даже не замедлил движения. Воя от ярости, он несся прямо на Андерсона, и если бы тот не откатился в сторону в последний момент, просто-напросто растоптал бы его насмерть.

На этот раз Скарр оказался между ним и дверью, отрезав последний путь к спасению. Андерсон прижался спиной к стене и снова поднял оружие. Но кроган оказался чуть быстрее. Он ударил его быстрым биотическим толчком, выбив пистолет из его руки и чуть не сломав ему запястие.

Прекрасно понимая, что человек не сможет драться с ним без оружия, кроган начал медленно наступать на него. Андерсон попытался сбить противника с толку, чтобы прыгнуть в сторону и попытаться достать пистолет или винтовку. Но кроган был очень хитер, и даже учитывая тяжелые ранения и потерю крови, он двигался довольно проворно. Он постепенно оттеснял лейтенанта в угол комнаты, отрезая ему все пути к отступлению.

Взрыв, сотрясший комплекс, швырнул Кали в темноте на невидимую стену. Она врезалась в нее лицом. Удар был настолько силен, что выбил ей один зуб и, похоже, сломал нос. Он упала на пол, схватившись руками за разбитое лицо. Она чувствовала, что по подбородку течет кровь, и чувствовала привкус крови во рту.

И вдруг она заметила маленькую полоску света, пробивавшуюся из-под двери. Должно быть, взрыв слегка сместил дверь с петель. Не обращая внимания на боль, она вскочила на ноги и отступила к противоположной стене. Затем она глубоко вздохнула и бросилась плечом на дверь.

По всей видимости, дверь сильно пострадала при взрыве, потому что поддалась с первой же попытки, и Кали вылетела в соседнюю комнату. Она тяжело рухнула на землю, приземлившись на то самое плечо, которым выбила дверь. Острая боль пронзила ее плечевой сустав — рука была вывихнута от удара. Она села на полу; неожиданно яркий свет слепил глаза, успевшие за несколько часов привыкнуть к полной темноте.

— Кали! — услышала она крик Андерсон. — Хватай оружие! Стреляй в него!

На половину ослепленная ярким светом, она принялась шарить руками вокруг себя, и неожиданно ее рука легла на ствол штурмовой винтовки. Она подтянула ее к себе и схватилась за рукоятку, и в тот же момент над ней выросла огромная тень.

Не задумываясь, она подняла оружие и нажала на курок. В ответ она услышала рычание крогана, испытывающего сильную боль, и жуткая тень пропала.

Отчаянно моргая глазами, она сумела разглядеть неясные очертания Скарра, который, держась за живот, пытался отползти от нее подальше.

А затем в поле зрения возник Андерсон. Он приставил свой пистолет сбоку к голове крогана и выстрелил. Кали попыталась отвернуться, но не успела — жуткое зрелище мозгов Скарра, разлетающихся по комнате от выстрела, должно быть, еще долго будет преследовать ее в кошмарах.

Но Дэвид уже опустился на колени рядом с ней.

— Ты в порядке? — спросил он. — Сможешь идти?

Она кивнула.

— По-моему, я вывихнула плечо.

Секунду он колебался, а затем произнес.

— Прости меня, Кали.

Она собиралась спросить его, за что он просит прощения, но тут он схватил ее одной рукой за запястье, а другую положил на ее ключицу и изо всех сил дернул ее руку. Она издала дикий крик боли, чуть было не потеряв сознание, но ее плечевой сустав встал на место.

Дэвид подхватил ее, чтобы она не упала.

— Ты скотина, — пробормотала она, пытаясь пошевелить пальцами и прогнать охватившее их оцепенение. — Спасибо, — добавила она через мгновение.

Он помог ей подняться на ноги, и только тут она заметила тела, разбросанные по комнате. Андерсон ничего не сказал, лишь протянул ей оружие одного из убитых, а сам подобрал свою винтовку.

— Это может нам пригодиться, — сказал он ей, вспомнив о зловещем предостережении Сэрена о здешних гражданских. — Будем лишь надеяться, что нам не придется воспользоваться этим оружием.

ГЛАВА 22

Взрыв в основании комплекса произвел именно тот эффект, на который рассчитывал Сэрен. Завод был охвачен паникой и хаосом. Услышав сирены, люди бросились к выходам в отчаянной попытке избежать гибели. Сэрен же двигался в противоположном направлении, вглубь комплекса. Большинство людей не обращали на него никакого внимания, они были слишком озабочены собственным спасением.

Он должен был действовать быстро. Тот взрыв был только началом. Вслед за ним должна была начаться цепная реакция, которая приведет к перегреву плавильных котлов. Когда они взорвутся от перегрева, все машинное оборудование нижних уровней окажется охвачено огнем. Турбины и генераторы не выдержат нагрузки, и произойдет серия мощных взрывов, после которой от завода не останется ничего, кроме огромной кучи горящих обломков.

Тщательно вглядываясь в толпу, Сэрен, наконец, увидел то, что искал — небольшую группу наемников Синих Солнц в полном вооружении, двигавшуюся как единый отряд. И также как и Сэрен, они двигались вглубь завода.

Все что ему оставалось делать — это следовать за ними.

— Чего же мы ждем?! — почти на грани истерики кричал Чиань. Он держал в руках небольшой металлический кейс и яростно размахивал им перед лицом Эдана. Внутри кейса лежал флэш-накопитель, на котором были все данные об их проекте, которые им удалось собрать. — Здесь все, что нам нужно. Идемте!

— Еще не время, — произнес батарианец, пытаясь сохранять спокойствие. Однако это было нелегко — сирена выла столь громко, что он едва мог сосредоточиться на собственных мыслях. — Подождите, сейчас подойдет наша охрана. — Он понимал, что взрыв не был простой случайностью, и он не собирался глупо угодить в ловушку. Во всяком случае, не без своих телохранителей.

— А они что, не охрана? — прокричал Чиань, указав на двоих наемников, стоявших у дверей комнаты, в которой он скрывался с тех пор, как произошло нападение на Сайдон.

— Их недостаточно, — ответил Эдан. — Я не собираюсь рисковать. Мы дождемся остальных…

Его слова были прерваны звуками выстрелов, смешавшихся с воем сирен и криками охранников в соседней комнате. На мгновение все стихло, а затем на пороге появился незнакомец.

— Похоже, ваша свита не сможет прибыть, — произнес вооруженный турианец.

Эдан никогда не видел его раньше, но сразу же догадался, кто стоит перед ним.

— Я знаю тебя, — сказал он. — Ты тот самый Спектр. Сэрен.

— Так это вы сделали! — завопил Чиань, указывая трясущимся пальцем на Сэрена. — Это все ваша вина!

— Собираешься убить нас? — спросил Эдан. Странно, но он не чувствовал страха. Будто бы он заранее знал, что этот момент наступит. И сейчас, когда его смерть смотрела ему в глаза, его охватило странное спокойствие.

Но турианец не стал убивать их. Вместо этого он задал вопрос.

— Над чем вы работали на Сайдоне?

— Ни над чем! — выкрикнул Чиань, прижимая металлический кейс к груди. — Он принадлежит нам!

Эдан узнал этот огонек в глазах Сэрена. Он сколотил все свое состояние на таких вот взглядах: страсть, сильное желание обладать знаниями, жажда власти.

— Ты знаешь, — прошептал он, осознав истину. — Не все, но достаточно, чтобы хотеть узнать больше, — легкая улыбка тронула его губы. У него появился призрачный шанс остаться в живых.

— Замолчите! — заорал на него Чиань. — Он заберет его у нас!

— Я так не думаю, — ответил Эдан, обращаясь скорее к Сэрену, нежели к безумному ученому. — У нас есть кое-что, что ему нужно. Мы нужны ему живыми.

— Живым мне нужен лишь один из вас, — предупредил Сэрен.

Что-то в его тоне, должно быть, смогло пробиться через туман безумия, окутавший сознание Чианя.

— Вам нужен я, — в минутном прозрении настойчиво проговорил он — Вам нужны мои знания. Мой опыт, — он говорил быстро, в его голосе ясно читались оттенки страха и отчаяния. Трудно было сказать, что пугает его больше: угроза смерти или невозможность продолжать исследования. — Без моей помощи вам не понять этого. Самостоятельно вы не сможете раскрыть его силу. Я необходим вам!

Сэрен поднял свой пистолет и направил его прямо на бормочущего человека, а затем повернул голову в сторону Эдана.

— Это правда? — спросил он батарианца.

Эдан пожал плечами.

— У нас есть копии всех его записей, и моя команда исследователей работает над артефактом. Чиань — гений, безусловно, но в последнее время он стал… странным. Полагаю, пора подыскать ему замену.

Не успел он договорить, как Сэрен нажал на курок. Чиань вздрогнул и плашмя упал на спину, из единственного пулевого отверстия на его лбу струйкой бежала кровь. Металлический кейс выпал из его рук и с грохотом упал на пол.

— А что насчет тебя? — спросил Спектр, направив пистолет на батарианца.

Когда Эдан только увидел турианца, он решил, что жизнь его кончена, и приготовился спокойно встретить смерть. Теперь же, когда для него вновь забрезжила надежда, дуло пистолета, смотрящего ему в лицо, заставило его почувствовать холодный страх.

— Я знаю, где он находится, — сказал он. — Как ты найдешь его без моей помощи?

Сэрен кивнул в сторону металлического кейса.

— Наверное, там лежит что-то, что даст мне всю необходимую информацию.

— У меня… у меня есть необходимые ресурсы, — заикаясь, произнес Эдан. Он отчаянно пытался отыскать достаточно убедительные аргументы, чтобы отсрочить свою судьбу. — Люди. Власть. Деньги. Этот проект требует колоссальных вложений. Если убьешь меня, то как сможешь финансировать разработки?

— Ты не один в этом мире, у кого есть богатство и влияние, — напомнил ему турианец. — Я могу найти другого богача, даже не покидая Предел.

— Подумай о том, сколько времени и труда я потратил на это! — выпалил Эдан. — Убей меня, и тебе придется все начинать с начала!

Сэрен хранил молчание, но батарианец заметил, что тот чуть-чуть склонил голову в сторону, будто обдумывал предложение.

— Ты и представить себе не можешь, на что способна эта штука, — продолжал Эдан, пытаясь развить свой успех. — Ничего подобного галактика еще не видывала. Даже имея на руках записи Чианя, ты не сможешь найти ученого, способного возобновить исследования с той точки, на которой они были прерваны. Я же был причастен к этому проекту с самого его начала. Я лучше, чем кто-либо другой во всей галактике, понимаю, с чем мы имеем дело. Никто больше не сможет помочь тебе.

По выражению лица турианца было понятно, что он принял аргументы Эдана.

— Если убьешь меня, то лишишься не только моей финансовой поддержки, но и моего опыта. Ты, конечно же, сможешь найти кого-то с большими деньгами, но на это потребуется время. Но если убьешь меня, то тебе придется начинать с самого начала. Ты же не собираешься пустить коту под хвост три года моей кропотливой работы только лишь для того, чтобы иметь удовольствие застрелить меня.

— Я могу и подождать пару лет, — ответил Сэрен, нажимая на курок. — Я очень терпелив.

Кали и Андерсон все еще были внутри основного здания, когда прогремел второй взрыв. Взрыв произошел у основания, там, где находились котлы с расплавленной рудой. Мощная струя горящей жидкости выстрелила из самого сердца комплекса, поднявшись в небо на триста метров. Сияющий столб превратился в подобие огромного гриба, на мгновение осветившего ночь, а затем распался в дождь горящей смерти, который накрыл площадь радиусом в полкилометра от завода.

— Не останавливайся! — крикнул Андерсон, изо всех сил напрягая голос, чтобы перекричать неистово воющие сирены. Здание завода уже было сильно повреждено двумя взрывами, а за ними, несомненно, последуют и другие. — Мы должны выбраться отсюда, прежде чем эта хреновина рухнет нам на головы!

Он как мог быстро двигался вперед, сжимая в одной руке штурмовую винтовку, а другой рукой держа Кали за запястье — он почти тащил на себе ослабевшую девушку. Они выскочили наружу и устремились к проволочной ограде. Все это время лейтенант не переставал оглядываться по сторонам, на случай возможной погони.

— Боже мой! — выдохнула Кали. Она резко остановилась, и Андерсону пришлось остановиться тоже. Он бросил взгляд назад и увидел, что она в ужасе смотрит куда-то вдаль. Он проследил за ее взглядом и сам не удержался от изумленного восклицания.

Весь рабочий лагерь был в огне. Они находились под крышей здания в момент второго взрыва, и это спасло их от шквала расплавленной руды, обрушившегося с неба. Тем, кто находился вне здания завода — всем тем мужчинам, женщинам и детям в рабочих лагерях, — повезло куда меньше. Казалось, каждое здание было объято пламенем. Их окружало пылающее кольцо огня.

— Нам ни за что не пробраться, — простонала Кали, в изнеможении опускаясь на землю.

Еще один взрыв сотряс комплекс. Взглянув назад, Андерсон увидел, что теперь и сам завод был охвачен пламенем. В свете огня он видел змеящиеся струйки темного дыма, выползающие из окон — это были ядовитые химические пары, высвобожденные взрывами.

— Не сдавайся! — крикнул Андерсон, схватив ее за плечи и поставив обратно на ноги. — Мы пройдем, мы сможем!

Кали лишь помотала головой. Он видел смертельную усталость в ее глазах. После всего, что ей довелось пережить, начиная с нападения на Сайдон, сегодняшние события окончательно доконали ее. У нее просто-напросто не осталось больше сил, и она поддалась отчаянию.

— Я не могу. Я слишком устала, — произнесла она, опускаясь обратно на землю. — Оставь меня здесь.

Он не мог тащить ее на себе всю обратную дорогу — слишком далеко было идти. К тому же с ней на спине он не смог бы достаточно быстро пробежать через горящий рабочий лагерь — они оба просто сгорели бы.

Хоть Кали и являлась солдатом Альянса, она никогда не бывала на передовой. Она была ученым, ее специализация лежала в другой области. Но все солдаты Земли проходили одну и ту же боевую подготовку. Прежде чем быть зачисленными в ряды Альянса, они должны были выдержать долгие месяцы изнурительных тренировок. Их учили жить и сражаться на пределе возможностей своего организма и перешагивать через эти пределы. Когда их тело уже неспособно было подчиняться от усталости и истощения, они должны были найти в себе силы продолжать задание. Они должны были преодолеть психологические барьеры своего сознания и выйти на такие пределы физической и умственной выносливости, о которых до этого даже не подозревали.

Это было то, что объединяло всех тех мужчин и женщин, которые служили в Вооруженных силах Альянса Систем. Это сближало их и придавало силы, превращало их в живые символы неукротимого человеческого духа.

Андерсон понял, что в данной ситуации должен давить именно на эти чувства.

— Черт возьми, Сандерс! — заорал он на нее. — Не смей сдаваться! Смирно, солдат! Твой взвод выдвигается, так что поднимай свою задницу и двигай вперед! Это приказ!

Как и положено хорошему солдату, Кали мгновенно среагировала на его команды. Кое-как она поднялась на ноги, по-прежнему сжимая в руках оружие, и медленно и неуклюже побежала вперед. Ее воля заставляла тело двигаться, заставляла делать то, во что отказывался верить разум. Андерсон убедился, что она достаточно твердо держится на ногах, чтобы не споткнуться и не упасть, а затем двинулся следом за ней, примеряясь к ее шагу. Они побежали друг за другом к объятому пламенем поселку, почти полностью утонувшему в огне, дыму и криках.

Рабочий лагерь превратился в настоящий ад. Рев пламени от бушующих тут и там пожаров смешивался с воплями боли и криками страха и отчаяния. Эта симфония ужаса и страдания время от времени дополнялась оглушительным громом новых взрывов где-то внутри завода.

Темные облака дыма плыли над крышами домов, а огонь пожирал все новые и новые здания, постепенно охватывая весь лагерь целиком. Было так жарко, что, казалось, некое чудовище тянет к ним из огня свои когти, хватает их за ноги и царапает кожу всякий раз, как они пробегают мимо горящего здания. Ядовитый дым жег им глаза и пробирался в легкие, с каждым вдохом вызывая судорожный кашель. Отовсюду доносилась резкая вонь горящей плоти.

На улицах тут и там валялись тела погибших, многие из них были детьми. Некоторые погибли в самом начале этого кошмара от низвергшегося с неба потока расплавленной руды, другие задохнулись в дыму или погибли от огня начавшихся пожаров, а третьи были просто-напросто растоптаны дикой толпой при попытке спастись из горящего ада.

Андерсон побывал во многих сражений и видел много битв, видел всю жестокость войны своими глазами, но ни что из этого не могло сравниться с теми ужасными картинами, которые на каждом шагу открывались ему, пока они бежали через горящий поселок. Они ничего не могли сделать, чтобы помочь несчастным. Все что им оставалось — это, пригнув голову, бежать дальше.

Несколько раз Кали спотыкалась и падала, и каждый раз рядом оказывался Андерсон, заставляя ее вставать обратно и продолжать сражаться за жизнь. И вот, каким-то чудом им удалось выбраться из этого ада. Они подоспели к месту сбора как раз вовремя: Сэрен уже был тут и забрасывал в багажник какой-то маленький металлический кейс.

Турианец в удивлении посмотрел на них, и Андерсон мог поклясться, что в отсветах пламени он увидел, как Спектр недовольно хмурится. Он ничего не сказал им, а просто сел в машину, и на мгновение Андерсон подумал, что тот собирается просто уехать и бросить их здесь.

— В машину! — крикнул им турианец.

Может, на него подействовало то, что они по-прежнему держали в руках штурмовые винтовки. А может, он просто боялся, что кто-то узнает о том, что он бросил их. Андерсону было, в общем-то, все равно; он просто был рад, что Спектр не уехал.

Он помог Кали забраться в машину, а затем втиснулся внутрь рядом с ней.

— Где Эдан? — спросил он под звуки заводимого мотора.

— Мертв.

— А что с доктором Чианем? — задала вопрос Кали.

— Он тоже.

Сэрен вдавил газ в пол, и ровер рванул с места, оставляя за собой шлейф песка и гравия из-под колес. Андерсон откинулся на спинку сиденья, и крайняя усталость последних дней охватила его. Все мысли о маленьком металлическом кейсе вылетели из его головы.

Ровер уносился в ночь, оставляя позади жуткую сцену смерти и разрушения.

ЭПИЛОГ

Андерсон вышел из Посольства Альянса в Цитадели под лучи искусственного солнца Президиума. Он спустился по ступенькам и направился к зеленой лужайке.

Кали ждала его внизу, на берегу озера. Она сидела на траве, сняв обувь, и окунала пальцы ног в воду. Он подошел и опустился на землю радом с ней, скинул свои собственные ботинки и погрузил ноги в прохладный освежающий поток.

— Хорошо…

— Долго же они тебя там продержали, — произнесла Кали.

— Я боялся, что тебе надоест меня ждать.

— Просто больше нечего было делать, — поддразнила она его. — Я уже встретилась с послом. Кроме того, мне хотелось прогуляться. — После паузы она добавила более серьезным голосом, — по крайней мере, это меньшее чем я могла отплатить тебе.

— Тебе не за что расплачиваться, — ответил он, и они погрузились в блаженную тишину.

Прошло четыре дня с момента их бегства с перерабатывающего завода на Камале. Первую ночь они находились в больнице около космопортов. Врачи провели профилактическое лечение, ведь они надышались дыма и могли отравиться ядовитыми парами во время взрыва и последовавшего за ним пожара. Кроме того, Кали поставили специальную капельницу, чтобы помочь ей справиться с обезвоживанием, полученным ею во время заточения.

На следующее утро к ним прибыли представители Альянса: солдаты для обеспечения безопасности и офицеры разведки, желающие знать все детали происшествия. Их быстро доставили на ожидавший их фрегат и переправили в Цитадель, где они должны были предстать перед властями со своими отчетами и личными докладами по ситуации. В течение трех дней проводились заседания и слушания, в ходе которых чиновники пытались определить, что же произошло на том заводе… и кто виноват в случившемся.

Андерсон подозревал, что на высшем уровне политические последствия этого происшествия будут давать о себе знать еще многие месяцы, если не годы. Но с окончанием этого последнего собрания в кабинете посла для него тоже все официально закончилось. Закончилось для них обоих.

Сегодня они впервые с той ужасной ночи были наедине. Ему хотелось обнять ее за плечи и притянуть к себе, но он не был уверен, как она на это отреагирует. Он хотел сказать что-то, но на ум не приходило никаких подходящих слов. Поэтому они так и сидели рядом на берегу озера, не произнося ни слова.

Наконец, молчание нарушила Кали.

— Что сказала посол?

— Примерно то, что я и ожидал, — со вздохом ответил он. — Совет отверг мою кандидатуру в Спектры.

— Потому что Сэрен подставил тебя, — с досадой проговорила она.

— Его отчет выставляет меня не в самом лучшем свете. Он утверждает, что я пренебрег истинной целью нашего задания. Обвиняет меня в том, что я самовольно отправился туда слишком рано и тем самым предупредил наемников, лишив его эффекта неожиданности. Он даже обвиняет меня в том, что завод взлетел на воздух.

— Но ведь это все ложь! — всплеснув руками, воскликнула Кали.

— Ложь. Но ложь, смешанная с достаточным количеством правды, чтобы в нее поверили, — заметил он. — Кроме того, он Спектр, один из их лучших агентов. Кому они поверят: мне или ему?

— Или, может, Совет просто ищет формальный повод, чтобы не допускать человека в ряды Спектров. Еще одна пощечина Альянсу.

— Может быть. Но теперь, это уже головная боль посла Гойл.

— А что насчет того артефакта? — требовательно спросила Кали.

— Эксперты Совета просмотрели документы с Сайдона, — ответил Андерсон. — По их словам, все это теории и домыслы. Более того, они не верят в само существование артефакта.

— А как же тогда все эти исследования, которые доктор Чиань заставлял нас проводить? — не сдавалась она. — Чего он пытался добиться всем этим?

Андерсон пожал плечами.

— Они говорят, что Чиань был не в себе. Они полагают, что он ввел в заблуждение Эдана своими дикими заявлениями и лживыми обещаниями, основанными на его собственных маниакальных убеждениях. И еще они думают, что он все глубже и глубже увлекал весь Сайдонский проект в пучину своего собственного безумия.

— А что посол сказала относительно тебя? — спросила Кали после секундного раздумья. Ее голос заметно потеплел.

— Поначалу она была не очень-то обрадована, — признал он. — Мне не удалось стать Спектром, а эта операция создала ей целую кучу политических проблем.

— Что насчет всех этих гражданских жертв? Альянс же не собирается повесить на тебя и их тоже? — сейчас в ее голосе явственно слышалась озабоченность, и Андерсон пожалел, что не обнял ее раньше.

— Нет. Гойл не ищет козла отпущения. Совет закрыл все материалы, в которых упоминается причастность Сэрена. В их официальном отчете говорится, что это был несчастный случай на производстве. После того как посол успокоилась, я думаю, она поняла, что это задание не было окончательно провалено. Мы выяснили, что же произошло на Сайдоне на самом деле, и виновные в этом мертвы. Полагаю, она зачла мне это.

— Значит, это не повредит твоей военной карьере?

— Скорее всего, нет. Но и не поможет.

— Я рада, — сказала она, положив руку ему на плечо. — Я знаю, что означает для тебя твоя карьера.

Он нежно протянул руку и, положив ладонь ей на затылок, слегка притянул ее к себе и сам приблизился к ней. Их губы легко соприкоснулись на кратчайший миг, но она тут же отстранилась от него.

— Нет, Дэвид, — прошептала она. — Мы не можем сделать этого. Прости.

— В чем дело? — в недоумении спросил он.

— На последней встрече сегодня утром они предложили мне место. Они хотят, чтобы я присоединилась к другому исследовательскому проекту. Они даже собираются повысить меня.

— Но это же отличные новости, Кали! — воскликнул он, искренне радуясь за нее. — Где будет находиться твоя новая база?

— Это секретная информация, — слабо улыбнулась она.

Улыбка сошла с лица Андерсона.

— О…

— Не волнуйся, — сказала она ему, пытаясь разрядить ситуацию, — на этот раз никаких незаконных исследований.

Он ничего не ответил, пытаясь переварить услышанное.

— У нас может все получиться, — неожиданно произнес он. — Между нами есть что-то особенное. Мы не можем упустить этот шанс.

— Учитывая, что я работаю над совершенно секретным проектом, а ты вечно в служебных командировках? — она покачала головой. — Мы лишь обманываем сами себя.

Как бы больно ему не было признавать это, но он понимал, что она права.

— Ты хороший человек, Дэвид, — сказала она, пытаясь загладить свой отказ. — Но даже если бы нам не нужно было расставаться, я не думаю, что мы могли бы стать чем-то большим, чем просто друзьями. Служба всегда будет для тебя на первом месте. Мы оба это знаем.

Он кивнул, но не смог заставить себя посмотреть ей в глаза.

— Когда ты улетаешь?

— Сегодня вечером, — ответила она. — Мне пора собираться. Я лишь хотела увидеть тебя в последний раз. И поблагодарить тебя… за все.

Кали встала и отряхнулась, а затем наклонилась и быстро поцеловала его в щеку.

— Прощай, солдат.

Он не смотрел ей в след. Вместо этого он пристальным взглядом глядел на воду, еще долго сидя на берегу озера, после того как она ушла.

Сидя в своем маленьком одноместном корабле, Сэрен вот уже несколько часов продолжал просматривать файлы с флэш-накопителя из металлического кейса Чианя. Его догадки подтвердились: загадочный артефакт оказался неким кораблем под названием Властелин. Это было величественное творение времен исчезновения Протеанцев — гигантский боевой корабль невероятной мощи.

Но Властелин не был каким-то обычным кораблем. Его бортовые системы, конструкция и структура были столь совершенны, что любые технологические достижения рас Цитадели меркли по сравнению с ним. Его совершенство и грандиозность могли сравниться лишь с величайшими творениями Протеанцев — ретрансляторами массы и Цитаделью. А может, он даже превосходил их. И если Сэрену удастся понять и постичь его тайны, он сможет стать единоличным хозяином всей этой силы.

Всю свою жизнь он шел к чему-то подобному. Все, чего он достиг на данный момент — его военная служба, карьера Спектра — все это было лишь приготовлением к данному открытию. И сейчас он понял свое истинное предназначение; судьба сама привела его к этому.

Как еще объяснить то, как удачно все для него сложилось? Кандидатура Андерсона в Спектры была отклонена. Альянс потерпел серьезное поражение на политической арене. Ему удалось убедить Совет в том, что никакого артефакта никогда не существовало. А те, кто знал правду, были мертвы.

Их смерть, однако, не прошла бесследно. Может быть, Чиань и был несколько не от мира сего, но одного взгляда не его записи было достаточно, чтобы понять, что он был выдающимся ученым, настоящим гением. Сэрен понимал основные принципы и теории технологий искусственного интеллекта, но работы этого человека, совершенно очевидно, лежали далеко за пределами его понимания. Для дальнейшего изучения Властелина Сэрену нужен был кто-то столь же талантливый, как и Чиань, а на поиски достойной замены могли уйти годы.

Но Сэрен не сожалел об убийстве Чианя. Доктор слишком глубоко увяз в этом. Его заметки свидетельствовали о том, что он медленно скатывался в сторону безумия; ухудшение его умственного равновесия было напрямую связано с воздействием Властелина. Должно быть, корабль излучал некое поле, какую-то энергию, которая пагубно повлияла на разум Чианя, после того как он лично отправился изучать корабль.

Это излучение подействовало также и на Эдана, хотя его изменения были менее очевидны. Батарианец начал действовать по-другому, после того как побывал на месте обнаружения артефакта: он начал вести дела с людьми, рисковал навлечь на себя гнев Спектров. Сам Эдан, скорее всего, не понимал, что с ним происходило, однако сейчас это было очевидно Сэрену.

Он должен был действовать осторожно. Избегать ненужного появления вблизи корабля до тех пор, пока он не узнает, что в точности вызвало ухудшение умственного состояния. Он станет использовать посредников в своей работе. Например, исследовательскую бригаду Эдана, все еще находящуюся около Вуаль Персея.

Сэрен собирался в ближайшее время связаться с ними. Они были полностью отрезаны от внешнего мира и, скорее всего, ничего не знали о том, что произошло с их бывшим боссом. Если они пожелают работать на нового хозяина, и если они достигли какого-нибудь прогресса в своих исследованиях, Сэрену, возможно, и не придется убивать их. Во всяком случае, пока они остаются в достаточно здравом рассудке, чтобы продолжать работу.

Была, однако, и еще одна проблема. Корабль находился на самой границе Вуали Персея, совсем рядом с гефами. В конце концов, ему придется разбираться с ними… хотя если все пойдет по плану, то он сможет использовать Властелин, чтобы привлечь гефов на свою сторону.

Опасности, лежащие впереди, были велики, но возможные выгоды стоили того, чтобы рискнуть. Он будет действовать осторожно, проявлять терпение. Он будет медленно двигаться к поставленной цели. На это могут уйти годы, даже десятилетия, но, в конце концов, в один прекрасный день вся сила этого корабля, все его тайны окажутся в его власти.

И когда он обрушит на мир эту силу, все изменится. Никогда больше турианцы не станут склонять голову перед Советом, как было после Войны Первого Контакта, когда их заставили выплатить позорные репарации. Наконец-то для Альянса наступит время расплаты. Он поставит на место и человечество, и все другие расы Пространства Цитадели.

И ключом ко всему этому станет Властелин.