Маски сбежавшей невесты

Глава 1

С самого рассвета дворец, только-только погрузившийся в сон после воскресного бала, встрепенулся, ошарашенный невероятной новостью. Она шепотом передавалась из уст в уста, кружила по галереям, где вощили паркет неутомимые служанки, влетала почтовым голубем в раскрытые окна секретарской, чтобы секунду спустя выпорхнуть из гостиной второго советника самого императора. Одни утверждали, что письмо привез мальчишка-посыльный, сын истопника, который, разумеется, ни одним глазком, но все-таки слышал, как он – да-да, тот самый он – запечатывая конверт, бранился вполголоса. Другие спорили, что видели в сером предрассветном небе магическую вспышку, а ведь никто, кроме него – да-да, именно него, – не был достаточно силен, чтобы пропустить вестника сквозь энергетический купол. Но в любом случае все сходились в одном.

Он возвращается.

Возвращается после медового месяца.

И через несколько дней его кортеж прибудет к воротам императорского дворца.

Чудесная новость застала меня на кухне. Лорри – леди Лоррейн, младшая дочь графа Хенсли, при которой я исполняла роль компаньонки во время ее дебютного сезона, – любила принимать завтрак в постели и никому, кроме меня, не доверяла приготовление утренней чашки какао. Порция порошка, щепотка корицы, чуть-чуть имбиря и ровно три ложки сахара, ни больше ни меньше, добавлялись в теплую смесь молока и сливок. Служанки вечно что-нибудь путали, а я еще в первый месяц службы смогла подобрать идеальный рецепт и с тех пор неизменно радовала Лорри ее любимым напитком. За три недели, что мы провели на Дворцовом острове, кухарки привыкли к моему присутствию и спокойно пускали в святая святых – на императорскую кухню, изредка позволяя утащить заодно и сдобную булочку.

Но сегодня вместо привычного оживления с моим появлением воцарилась могильная тишина. Кухарки, прежде позволявшие себе поболтать с приближенной ко двору компаньонкой графской дочки, молча поджали губы в немом осуждении. Провожаемая тяжелыми взглядами, я тихо прошла к своему столику, где стояла банка какао-порошка и остальные ингредиенты. Молоко, уже подогретое, ждало на подносе рядом с завтраком леди Лоррейн. Обычно я сама смешивала его со сливками, но, кажется, в этот раз никто не горел желанием подпускать меня к огню. Будто знали…

Нет, тогда на кухне меня ждали бы уже не поварихи, а стража.

Или…

Кровь отхлынула от лица. Улучив момент, я будто невзначай поправила на шее атласную ленту с камнем силы, ловя взглядом слабый отблеск. Серебристый.

Свет был тусклым – все-таки маг воздуха из меня вышел так себе, – но главное, ровно такой, как надо. Можно было выдохнуть.

Но отчего же тогда добрые поварихи так переменились ко мне всего за одну ночь?

Словно в ответ на мой немой вопрос, дверь кухни распахнулась настежь, впуская в душное помещение свежий воздух и младшего поваренка, прижимавшего к животу тыкву весом, наверное, в половину его самого. С верхней ступеньки лестницы видны были только тощие коленки, конопатые руки и рыжие вихры, торчавшие над зеленым черенком.

– Слышали?! – раздался взволнованный крик из-за тыквы. – Слышали?! Герцог Эдельберт Голден возвращается во дворец аккурат к новому сезону! И вы не представляете, почему он вдруг решил прервать медовый месяц и вернуться! Его жена…

– Корин, тебе язык укоротить? – не дав поваренку закончить, оборвала его старшая кухарка. – Кончай болтать! Мастер Бестер уже заждался!

– Да я что, Кэти… – Тыквенное «тело» на тонких ножках увенчала вихрастая голова. – Я ж ничего. Я только поделиться заскочил, а ты в крик. Фу, скучная! Тут такое, тако-о-ое!

Мальчишка округлил глаза, обводя взглядом недовольных кухарок. И вдруг заметил меня.

– Ты! – Поваренок взмахнул рукой так активно, что едва не выронил тыкву. – Ты ж Вестерс! Еще одна! Ты ведь все знала, не поверю, чтоб не знала! Расскажи! Ну!

Увлеченный допросом, юный сплетник не обратил внимания на тучную фигуру, выросшую за его спиной. Мясистые пальцы с силой сомкнулись на оттопыренном ухе.

– Вот ты где, негодник! – прорычал старший повар. – К разделочному столу, живо! Суп сам себя не приготовит. А вы, – он грозно оглядел замерших кухарок, – за работу. Планировать прием по случаю приезда его сиятельства – не вашего ума дело.

Корин ушел, и выяснять подробности стало не у кого. Но главное я услышала: герцог со дня на день должен быть здесь. А значит, вместе с ним вернется ко двору и юная жена доверенного императорского советника. Леди Мэрион Голден, урожденная Вестерс.

Моя сестра-близнец.

Все внутри запело от счастья. Еще немного – и Мэр будет здесь. Моя дорогая Мэр, с которой мы почти всю жизнь были неразлучны.

Я не видела ее год – целый бесконечный год. Прошлой весной Мэрион удостоилась чести стать младшей фрейлиной самой Луноликой императрицы, тогда как мне удачно отыскалось место компаньонки молодой графини Хенсли, чей дебют при дворе ожидался лишь в следующем сезоне. Я была безутешна. Но Мэр, моя милая Мэр, утерла мои слезы.

– Все будет хорошо, Эверли, вот увидишь, – уверенно пообещала она. – Попасть в услужение к императрице – такой шанс выпадает раз в жизни. А потом года не пройдет, и ты снова будешь рядом со мной.

Фрейлина императрицы. А сейчас, подумать только, уже герцогиня. Настоящая леди. Я не попала на свадьбу – семейства Хенсли не было в числе приглашенных, но не один раз в полумраке тесной спаленки перечитывала короткие строки письма Мэрион, воображая, как сестра, должно быть, была счастлива в тот день…

Теперь меня не трогали ни косые взгляды, ни перешептывания в дворцовых коридорах. Герцог Голден, обаятельный, сильный и облеченный невероятной властью, всегда был предметом разговоров как во дворце, так и далеко за его пределами. Увлеченный охотник, любитель азартных игр, дорогой выпивки и экзотических увеселений, лорд Голден, герой затяжной войны с Герией, прославившийся как один из самых беспощадных и свирепых офицеров, сегодня слыл первым затейником Айонской империи. О закрытых вечерах в его Доме удовольствий ходили легенды одна другой непристойнее. Ему завидовали мужчины, а придворные дамы, от последней горничной до старой маркизы Бенуа, которая нянчила внуков еще при прежнем императоре, тайно сходили по нему с ума.

Вот только в любви герцогу катастрофически не везло. Не везло вплоть до прошлого сезона, когда он встретил Мэрион. Я была уверена: рядом с ней любой мужчина мог познать настоящее счастье.

Мурлыча под нос веселую песенку, которую в детстве пела Мэр, я легкой птичкой взлетела на третий этаж, где располагались покои высокородных дебютанток. Отыскала нужную дверь, перехватила поднос, постучала, предвкушая, как поделюсь с Лорри радостной новостью. Но вместо Марты, прислуживавшей с утра юной графине, дверь открыла леди Норра, гувернантка леди Хенсли.

– Стой, где стоишь, мисс Эверли Вестерс! – с раздражением проговорила она, выдергивая из моих рук поднос. Противно звякнули ложечки. Шапка густой темной пены сорвалась с края чашки и растеклась уродливым пятном по белоснежной салфетке. – С сегодняшнего дня тебе запрещено общаться с леди Хенсли. Это приказ.

Я растерянно моргнула, совершенно, абсолютно ничего не понимая. Да, леди Норра всегда меня недолюбливала, считая, что безродной выскочке не место рядом с высокородной леди. Но чем же я досадила Лорри, а то и вообще самому лорду Коулу, ее старшему брату, отвечавшему во время сезона за благополучие юной графини?

– Компаньонка, – наставительно проговорила гувернантка, не скрывая презрения, – должна представлять собой образец порядочности, рассудительности и добродетели. Видят боги, ты никогда не являлась ни тем, ни другим, ни третьим, раз вместо того, чтобы наставлять юную леди Лоррейн на путь истинный, потакаешь всем ее капризам. Но теперь-то наконец всем стала видна твоя порченая натура. После всего, что случилось, ни один уважающий род не потерпит тебя в своем доме. Ты вернешься туда, где самое место таким, как ты, – в работный дом. А то и куда похуже – вместе со своей беспутной сестрицей.

– Но… что вы такое говорите? – Я посмотрела на злорадную улыбку леди Норры, совершенно сбитая с толку. – Я ничем не оскорбила вас, чтобы заслужить подобные обвинения. И Мэрион… Как вы посмели так отзываться о жене герцога?! Он скоро будет здесь, и не думаю, что ему понравится такое пренебрежение в отношении любимой супруги.

– Так ты не знаешь? – Губы гувернантки презрительно изогнулись. – Твоя обожаемая сестрица бросила своего сиятельного супруга прямо посреди медового месяца. Сбежала с каким-то конюхом, презрев священные обеты и навеки опозорив и себя, и все семейство Вестерс, если вас, безродных оборванок, вообще можно так назвать. Его сиятельство лорд Голден возвращается для того, чтобы аннулировать брак.

– Что?

«Нет-нет-нет! – вихрем пронеслось в голове. – Нет-нет, это не может быть правдой! Кто угодно, только не моя Мэр!»

Мэрион не могла так поступить с мужем, которого любила. Последние ее письма, в противовес обычным суховатым посланиям, были преисполнены чувств и теплых слов о сиятельном женихе – как он заботлив, внимателен, чуток, как она жалеет, что меня не будет рядом в сладостный день ее свадьбы. Что же должно было случиться, чтобы Мэр решилась на побег?

Я готова была поверить во что угодно. Может, сестру оболгали или обманом втянули в скверную историю? Может, она похищена и в этот самый миг, пока я нежусь в тепле и довольстве, черный корабль увозит ее прочь с Дворцового острова? Но… почему тогда герцог возвращается сюда, вместо того чтобы искать пропавшую супругу? Почему оставил ее в беде, если любил?..

Если любил.

Неправильно! Как же все было неправильно!

Эмоции, отразившиеся на моем лице, вызвали у леди Норры злорадную улыбку.

– Тебе запрещено приближаться к леди Лоррейн, дабы юная графиня не подцепила дурных наклонностей, – повторила гувернантка, плечом оттесняя меня от дверей, ведущих в покои Лорри. И, видимо, чтобы раздавить окончательно, многозначительно добавила: – Лорд Хенсли ждет тебя для личного разговора. Немедленно.

В кабинет начальника императорской службы безопасности я шла на негнущихся ногах. От встречи с графом Коулом Хенсли, старшим сводным братом Лоррейн, я ожидала всего чего угодно – от позорного увольнения без рекомендательного письма до сырых и холодных тюремных застенков. По дворцу ходили слухи, что молодой лорд суров и скор на расправу, и по нашим редким столкновениям в родовом особняке Хенсли я была склонна согласиться с общим мнением. Хмурый, скупой в движениях, погруженный в свои мысли и вечно одетый в темное, лорд Коул производил гнетущее впечатление, а камень силы, насыщенным аметистовым светом сияющий в булавке шейного платка, заставлял при встрече поспешно опускать взгляд, дабы не попасть под воздействие магии разума, которой наследник Хенсли владел в совершенстве.

Лорри, впрочем, была со мной решительно не согласна. Хоть она и знала сводного брата лишь немногим лучше меня, но для нее, любительницы приключений и сентиментальных дамских романов, мрачный образ графа был овеян романтическим ореолом героя. Подумать только, глава службы безопасности самого Солнцеликого императора! Как это, должно быть, захватывающе – знать все-все-все тайные входы и выходы, вычислять шпионов по одному только косому взгляду, перехватывать вражеские донесения, бродить по дворцу под покровом ночи в плаще с алой подкладкой, чтобы не видна была кровь недругов. Ох если бы только можно было уговорить брата взять ее, Лорри, на одну из его страшно секретных миссий! У нее даже черное платье в сундуке было припрятано, с разрезами – «стыд-то какой, Эв!» – до самого края подвязки. «Только никому не говори!..»

Я пообещала, что буду нема как могила. Истории о героическом брате, щедро приправленные фантазиями Лорри, меня и правда забавляли, однако тайн и сложностей в жизни хватало и без того, чтобы разгуливать по ночам в непристойном платье, выискивая государственных преступников. Обычно я старалась держаться подальше от пристального взгляда аметистовых глаз лорда Коула. Для бессменной компаньонки юной леди Лоррейн это было нетрудно: миры, в которых вращались брат и сестра, практически не пересекались.

Вот только сегодня однозначно был не мой день. Сначала вести о Мэрион, а теперь еще и это! Вызов к главе службы безопасности императора.

Кабинет, куда меня привели, оказался огромным и мрачным, точно пещера. Плотно задернутые шторы не пропускали ни единого лучика света. Три из четырех стен представляли собой один огромный шкаф с бесконечным количеством полочек и полок, на которых в кажущемся беспорядке теснились вперемешку письма, свитки, артефакты и книги в дорогих темных переплетах. А посередине кабинета, словно черный алтарь, выточенный из цельного куска горной породы, стоял заваленный документами стол размерами никак не меньше моей каморки. Настольная лампа, единственная во всей комнате, едва разгоняла мрак в центре стола. Из-за груды бумаг слышался мерный скрип пера и шуршание страниц.

– Ваша светлость, – осторожно позвал страж, встретивший меня у восточной галереи, ведущей в деловую часть дворца, и сопроводивший к кабинету начальства. – Мисс Вестерс прибыла по вашему поручению.

Ответом ему был взмах руки над бумажной стопкой, вероятно означавший согласие.

– Две минуты.

– Конечно, милорд. – Страж поклонился бумажной стопке. – Ждите здесь, мисс, лорд Хенсли скоро вас примет.

Еще один взмах. Понятливо кивнув, страж щелкнул каблуками и удалился, заперев за моей спиной тяжелую дверь.

Вопреки всем правилам приличия, мы остались одни.

Граф Коул, совершенно неразличимый в полумраке за кипами бумаг, молчал, погруженный в невероятно важную и секретную работу, и я тоже не решилась сразу нарушить тишину. Стояла, глядя прямо перед собой, и не знала, куда деть неловкие от волнения руки.

Шуршали бумаги.

Скрипело перо.

Я мысленно досчитала до шестидесяти. Затем еще раз.

– Лорд Хенсли… – Никакой реакции. Набравшись храбрости, я повторила, на этот раз громче и увереннее: – Лорд Хенсли. Это Эверли, Эверли Вестерс. Вы хотели видеть меня?

На мгновение скрип умолк, но тут же продолжился снова.

– Лорд Хенсли, я прибыла по вашему приказу…

Бесполезно.

Я почувствовала, как внутри нарастает нервное напряжение. С момента, когда страж покинул кабинет, казалось, прошла вечность. Зачем нужно было требовать немедленного визита, чтобы потом не снизойти даже до простого ответа?

Я обернулась на дверь – закрыта, беспомощно огляделась и сделала то единственное, что пришло в голову.

Поток яркого утреннего света хлынул в распахнутое окно, до неузнаваемости преобразив мрачный кабинет начальника дворцовой стражи. Посветлели стены, на позолоченных корешках книг и ярких гранях артефактов заиграли веселые блики, и даже стол, только что казавшийся каменным жертвенником, стал обыкновенным деревянным предметом мебели.

Перемены коснулись и хозяина комнаты. Подняв голову от письма, лорд Коул сощурился, устало потирая глаза. И наконец обратил внимание на меня:

– Прошу прощения.

– За что?

– За лишние… – он бросил короткий взгляд на часы, – тридцать семь секунд сверх условленных двух минут, которые я заставил вас ждать.

Лицо вспыхнуло.

– Просто… – Сухой, подчеркнуто деловой тон, с каким он произнес это, выбил меня из колеи, и я ляпнула первое же, что пришло в голову: – Какао для леди Лоррейн может остыть.

Сказала – и чуть язык не прикусила от осознания собственной глупости. Боги, что я несу?

– Весомая причина, – без тени улыбки откликнулся лорд Коул. – Что ж, дабы избежать этой несомненной катастрофы, буду краток. Садитесь.

Я отскочила от окна и буквально рухнула на стул для посетителей, надеясь, что на это у меня ушло не больше пяти секунд. Щеки пылали от стыда. И чего стоило еще минуту постоять спокойно?

– Надеюсь, вы понимаете, зачем вы здесь, мисс Вестерс?

Сглотнув поступивший к горлу сухой ком, я кивнула:

– Моя сестра…

– Верно, – подтвердил он. – Когда вы в последний раз видели ее?

«Прошлой весной», – хотела ответить я. Но, видимо, подхватила от графа неведомый вирус избыточной точности и зачем-то сказала:

– Пятнадцать месяцев назад, милорд, – подсчитала даты, добавила: – И семь дней. И…

– Достаточно. – Он остановил меня взмахом руки. – Вам известно, где она находилась все это время?

– Да, милорд, – несколько озадаченно ответила я. Вряд ли лорд Хенсли мог не знать об этом. – Большую часть года она провела здесь, на Дворцовом острове, а осенний сезон – в императорской резиденции в столице.

– В качестве фрейлины?

– Все верно, милорд. Как лучшая воспитанница пансиона Вест-холл она удостоилась чести быть принятой в свиту самой Луноликой императрицы. Мэрион мечтала об этом с самого первого дня учебы и усердно трудилась, чтобы получить приглашение. И она его полностью заслужила, будьте уверены. Мэрион – самая сообразительная, самая честная, самая милая девушка из всех, кого я только знаю.

– У вас теплые отношения с сестрой, – заметил лорд.

– Да, это так, – охотно согласилась я. – Она заботилась обо мне с тех пор, как мы осиротели. Мы никогда не расставались надолго – до последнего времени…

Поняв, что ступила на зыбкую почву, я замолчала.

– Вы регулярно вели переписку, где обсуждали некоего лорда, – будто и не заметив осечки, ровно продолжил лорд Хенсли. – Ваша сестра не называла его имени. Вы знаете, о ком идет речь?