Зеркало мерцало голубоватым светом. Я смотрела в его матовую глубину уже несколько минут, хотя прекрасно понимала, что ничего в нем не увижу.
Дверь светлицы тихонько скрипнула и отворилась.
- Звала, матушка?
- Звала, Ратибор, - ответила я. – Входи, потолкуем.
Воевода неслышно ступил на деревянные половицы. Я кивнула на стоявшую у стены лавку. Он сел, поднял на меня вопросительный взгляд.
- Собирай войско и стягивай его к Берендеевым полям, - сказала я. – На все про все у тебя полтора дня. Послезавтра пойдем встречать гостей.
- За сборами дело не станет, - осторожно заметил Ратибор. – Наши воины к сражению готовы всегда. Да ведь ты, матушка, вчера говорила, что биться со снежными исполинами будет другое войско, колдовское. Неужто передумала?
- Нет, - качнула головой, - не передумала. Со снегом станет воевать снег. Твои же люди угостят булатом тех, кто придет вслед за ним. Армия у северного народа небольшая, но свирепая – под стать ледяным великанам.
- Выходит, старая ведьма была права? Бесчинства сии северный народец учинил?
Я уныло усмехнулась.
- Выходит, что так. В этот раз северяне решили действовать наверняка. Они не просто идут на Восток, Ратибор. Они целенаправленно сметают столицы встречающихся государств. Если прочие города крушат постольку поскольку, то стольные рушат до основания. Правителя, его семью и придворного чародея, соответственно, лишают жизни. Я хотела связаться с пшельским князем, - моя рука сжала подлокотник резного кресла. – Помочь ему выстоять против ледяного войска мы не успели –северяне ударили слишком неожиданно – однако могли бы объединить наши армии, чтобы прогнать захватчиков позже.
Я устало потерла виски. Ратибор нахмурил брови.
- И что сказал пшельский правитель?
- А правителя в Пшельке больше нет, - снова усмехнулась я. – Вместо столицы –красно-белое поле. Кто сумел убежать от великанов, тех дорезали ратники в рогатых шлемах. В Илии и Ливории то же самое. Окраины более-менее целы, стольные грады разрушены, короли и наследники мертвы. Медлить некогда, Ратибор. Собирай войско и отправляйся в Берендеевы поля. Чтобы не тратить время на дорогу, возьмешь у Маруши телепортационные артефакты. Пятнадцати штук должно быть достаточно. Разобьете стан и будете ждать меня.
Воевода понятливо кивнул и с поклоном вышел за дверь.
Я повернулась к зеркалу и щелчком пальцев его деактивировала.
За моей спиной снова скрипнула дверь.
- Что, Марья, не пожелал северный король с тобой говорить? – проскрипел хриплый старческий голос.
- Не пожелал, Марушенька, - ответила я, отправляя зеркало обратно в сундук. – Даже лица своего бородатого показать не изволил. Трижды я пыталась к нему пробиться, а он связь обрубал, будто я не царица, а дура деревенская, которую слушать – зря время терять. Что ж, значит, так тому и быть. Однако ж побеседовать со мной ему все же придется, только через несколько дней и с глазу на глаз. Слышала ли ты мой разговор с Ратибором?
- Слышала, - кивнула колдунья. – Артефакты к вечеру будут готовы.
- Хорошо. Что Кощей?
Маруша пожала плечами.
- Ест да пьет. Целого поросенка за раз умял, да кувшин вина в одно лицо вылакал. Оголодал сердешный за тридцать-то лет. А как насытился, спросил, когда будет удостоен чести лицезреть свою драгоценную супругу.
Я улыбнулась.
После разговора у Сварогова холма Бессмертный хотел вернуться в свой горный замок, но я уговорила его повременить и отправиться со мной во дворец. Замок находится под чарами стазиса - я наложила их, когда отправила его хозяина в бессрочный колдовской сон, - рассудила, что западная резиденция Кощея может однажды мне пригодиться. Развеять стазис – дело не сложное, однако в замке нет ни еды, ни питья и вообще ничего, что помогло бы любезному супругу восстановить силы.
Во дворце я сразу отвела колдуну отдельные покои и приказала слугам выполнять все его пожелания, а также сообщать о его передвижениях. Передвигался тот, к слову, только по комнатам и внутреннему двору. Видимо, хотел посмотреть, что там есть. Любопытствовал, как изменилась жизнь за последние тридцать лет.
Прислужники мои Кощея поначалу испугались, однако быстро освоились. Они – ребята крепкие, при царице-колдунье чего только не насмотрелись. Бессмертный же, судя по всему, вел себя вполне пристойно. Если быть честной, учтивым он был всегда. А еще остроумным, смелым сообразительным.
Хитрым, мстительным, коварным.
Ратибору, к слову, Кощей понравился. Я видела из окна, как воевода беседовал с ним во дворе. Любезный супруг явно вызывал у него некоторую настороженность, однако на вопросы чародея он отвечал охотно, а в глазах его даже с высоты второго этажа был виден неподдельный интерес. Вот и чудно. Этим двоим придется воевать плечом к плечу, и нормальные взаимоотношения между ними будут очень кстати.
Отпустив Марушу, я отправилась в покои мужа.
Кощей был в комнате один. Он сидел на широкой лавке и внимательно рассматривал длинный тяжелый меч с ажурной рукоятью. Выглядел Бессмертный гораздо лучше, чем утром: на его щеках появился легкий румянец, аккуратно расчесанные волосы блестели, даже худоба казалась не столь болезненной, как раньше. Одет колдун тоже был по-другому: вместо пожелтевшей рубахи на нем была белоснежная сорочка, а вместо старого кафтана – новый, черного цвета, украшенный серебристыми галунами.
Услышав мои шаги, чародей опустил оружие на колени и повернулся к двери.
- Забавишься?
Кощей задумчиво кивнул.
- Хороший клинок, - сказал колдун, указав взглядом на острие. Его голос перестал быть каркающим и приобрел характерные бархатные нотки. – Однако мой был лучше. Где он? Ты его сохранила? Или уничтожила?
- Сохранила, - я села на лавку рядом с ним. – Он хранится в оружейной дворца. Я прикажу принести его тебе.
- Сделай милость, - кивнул Кощей. – В бою этот меч мне очень пригодится. А что насчет прочих моих артефактов? Их ты тоже забрала?
- Некоторые забрала, - кивнула в ответ. – Не все, а только те, что показались мне интересными. Их я возвращать не буду, не обессудь.
Бессмертный махнул рукой.
- Как ты себя чувствуешь?
- Сносно, - он вложил меч в ножны и положил его на лавку. - Челядь у тебя расторопная, виноделы искусные, повара и вовсе кудесники. Их стараниями я из ходячего трупа уверенно превращаюсь в человека. Теперь можно и о деле поговорить. Надобно, чтобы ты толком объяснила, как собираешься бороться со снеговиками. А еще откуда они взялись, насколько являются опасными и какова стратегия нашей с ними борьбы.
Стратегию мы обсуждали не меньше часа. Я подробно рассказала Кощею о том, что увидела в волшебном зеркале – о разрушениях, жертвах, серьезной магической мощи северного народа. А также о нежелании его короля вступать в переговоры, и о своих мыслях по поводу грядущей битвы.
Колдун слушал меня внимательно, время от времени задавал вопросы, а в конце потребовал показать ему снежных великанов еще раз. Идти за зеркалом мне было лень, поэтому я воспроизвела магическую проекцию по памяти. Осмотрев ледяной строй, Бессмертный предложил внести в мой план кое-какие изменения. Его идеи оказались толковыми, поэтому, чуть поразмыслив, я с ними согласилась.
- Действо обещает быть энергозатратным, а времени на твое восстановление очень мало, - заметила я. – Полтора дня, не больше. Сдюжишь, Кощей? Быть может, стоит зарядить для тебя пару-тройку накопителей? На всякий случай.
- Накопители я, конечно, возьму, - согласился супруг. – А только пары-тройки будет недостаточно. Отрицать не стану – долго в полную силу я сейчас сражаться не смогу, а по-другому со снеговиками нельзя. Мне, дорогая жена, нужен источник магической силы, который помог бы разом вернуть если не всю мою мощь, то хотя бы большую часть.
- Где же я тебе его возьму? – удивилась я.
Взгляд Кощея стал насмешливым, по губам скользнула улыбка – кривая и похабная.
Ну да, вопрос снимается, как тупой. Что может быть мощнее и эффективнее, чем подпитка от жены-чародейки? Одна ночь в супружеской постели с лихвой вернет все, что было утрачено за прошедшие годы. Другое дело, что этой самой жене волшебная сила тоже очень нужна.
Любезный супруг сейчас к полноценному энергообмену не способен, магию он может только поглощать. Выпьет меня, как кубок вина, а взамен ничего не даст – нечего ему сейчас отдавать. Помнится, после десятилетнего пребывания в моем уютном подвале, он тоже нуждался в магической подпитке. Когда ж ее получил, я полдня голову от подушки оторвать не могла – тело будто свинцом налилось, а перед глазами плыло так, что свет был не мил. Сейчас же такую роскошь, как провести день (а то и два!) в опочивальне, я себе позволить не могу.
Это не говоря о том, что ложиться с Бессмертным в постель я попросту не желаю. Боги!.. Я даже представить себе этого не могу. Тогда, тридцать лет назад, в черном замке супружеский долг мне пришлось отдавать едва ли не каждую ночь. Не скажу, что это было неприятно, однако повторять этот опыт я не хочу.
Да и Кощей, наверное, тоже. Будь ситуация менее серьезной, решился бы он предложить мне такое? Очень сомневаюсь.
- Не пойдет, - покачала я головой. – Мне, если помнишь, предстоит волшебное войско призывать. Нужно искать другой источник.
- Ищи, - пожал плечами колдун. – Да не забывай, что это по твоей милости я три десятилетия пролежал в каменном гробу. И что ты меня из него подняла по собственному желанию. Тебя об этом никто не просил, верно? А раз так, то и приводить меня в прежнее состояние надлежит, Моревна, тебе. Что молчишь? Прав я или нет?
Я закатила глаза.
- Не скули, Кощей. Найду я способ добыть тебе колдовской силы. Если сама не справлюсь, Марушу привлеку. Вместе мы тебя волшебными артефактами с ног до головы обвесим.
Супруг покачал головой.
- Жадная ты, Марья, - тихо сказал маг. – И мнительная. Мы с тобой большое дело затеяли. Нешто ты думаешь, будто я не понимаю, что главные роли мы в нем оба станем играть?
В его черных глазах мелькнула печаль. А потом что-то еще. Что-то странное, необычное, удивительное.
Горечь?.. Боль?.. Или мне только показалось?
Он отвел взгляд в сторону, а его уста скривились в беззвучной усмешке. Я подалась вперед и припала к этой усмешке губами.
Мгновение – и мою талию обвили мужские руки, настойчивые и на удивление сильные. Кощей привлек меня к себе и сразу же перехватил инициативу. Он пил мои губы, как сладкий нектар, медленно и тягуче, а обнимал так крепко и нежно, будто я была не женщиной, а статуэткой из тончайшего фарфора. Из моей головы мгновенно вынесло все мысли, где-то внутри стало ужасно горячо, а тело начало плавиться, как лед под жарким весенним солнцем.
Я с трудом оторвалась от его лица и попыталась отвернуться. Бессмертный прижал к себе крепче и начал покрывать быстрыми поцелуями мои щеки, подбородок, шею. Его руки решительно скользнули по моей спине, явно пытаясь отыскать застежку платья…
- Достаточно.
Я практически вырвалась из его объятий, отсела подальше. В голове тут же прояснилось.
- Будет с тебя, - хрипло пробормотала я, поправляя венец и покрывало.
Кощей ничего не ответил. Опустив лицо вниз, он пытался выровнять сбившееся дыхание. Когда же чародей поднял на меня взгляд, в его глазах горели желтоватые огни.
О! А Бессмертный не так слаб, как хочет показаться, сила к нему возвращается гораздо быстрее, чем я думала. Не нужны ему накопители, теперь его резерв, почитай, на три четверти заполнен.
- Я прикажу слугам отвести тебя в оружейную, - сказала, поднимаясь с лавки. – Твой меч висит на самой широкой стене, ты его сразу увидишь. В поход выступим завтра – за час до заката. Будь готов, Кощей.
Он молча кивнул. Я бросила на него быстрый взгляд и вышла из комнаты.
- Великаны пересекут нашу границу утром. Не на рассвете, а чуть позже. Я думаю, они будут здесь часов в десять.
На небольшом походном столе вновь светилось волшебное зеркало. На этот раз в его глубине свирепствовала вьюга. Точно такая пурга завывала сейчас и за полотняными стенами моего шатра. Собирая последний перед боем военный совет, я наложила на шатер чары тепла и тишины, чтобы ничто и никто не отвлекал нас от разговора.
Ратибор и Кощей склонились над зеркалом и, слушая меня, одновременно пытались разглядеть среди белого марева ледяных исполинов.
- Мне чудится, или снеговики застыли на месте? – спросил воевода. – Право же, они остановились и никуда больше не идут.
- Их остановила пурга, - заметил Кощей. – Вернее, не их, а ратников, которые идут вслед за ними. Когда ветер утихнет, а люди отдохнут, снеговики двинутся дальше. Марья Даниловна права, до нас они доберутся только завтра. Когда станешь поднимать войско, Моревна?
- На восходе солнца, - ответила я, откидываясь на спинку легкого переносного кресла. – Не раньше.
- Уверена? Светает сейчас поздно.
- Уверена. К этому времени мы успеем все подготовить. Ратибор, - я повернулась к своему воеводе, - на рассвете построишь войска. Мы с Марушей и господином Кощеем затемно уйдем к холму – тому, что закрывает собой Берендеевы поля. Следи за небом: как начнется бой, в нем появится широкий красный луч. Когда же луч станет зеленым, прикажешь трубить к атаке. Ясно?
- Ясно, матушка. Все сделаю, как надобно.
- В таком случае, можете быть свободны. Завтра нас ждет большое сложное дело.
Ратибор с поклоном вышел из шатра. Бессмертный остался на месте.
- Послушай, Марья, - сказал колдун, едва мы остались одни, - я на досуге поразмыслил немного и задался вопросом: зачем эти сложности с битвой и войском? Не проще ли нам с тобой и твоей беззубой ведьмой облететь государство по границе и расставить магические щиты? Снеговики через них не пробьются. Потопчутся на месте, да и отправятся восвояси.
Он шутит или издевается?
- Восвояси они не отправятся, - скептически заметила я. – Скорее, обогнут царство по дуге и пойдут крушить другие страны. Этого я допустить не могу.
- Давно ли тебе есть дело до других стран?
- Лет уж двадцать - с тех пор, как я заключила с ними торговые союзы. Что за странные мысли, Кощей? Ты не хочешь сражаться? Слабость чувствуешь или в силах своих не уверен?
Он отрицательно качнул головой.
То, что Бессмертный сейчас готов и к труду, и к бою, было видно невооруженный взглядом. Сегодня утром я поручила Маруше заняться окончательным восстановлением его магического резерва. Еще до полудня она явилась в мои палаты и с некоторым удивлением доложила, что Кощей вернулся к прежнему состоянию и колдует даже лучше, чем раньше.
- Ты вчера ходила в его покои, - с подозрением в голосе сказала мне ведьма. – А утром Бессмертный проснулся с почти заполненным резервом. Пара укрепляющих зелий – и будто не было у него ни каменного гроба, ни тридцати лет безмятежного сна. Что ты с ним сделала, Марья? Неужели…
- Нет, - ответила ей. – Я его поцеловала. Просто поцеловала, Маруша. А заодно передала немного своей силы. Отдать ему все я сейчас не имею права.
Брови колдуньи насмешливо изогнулись.
- То ли твой супруг крепок, как скала, то ли поцелуи у тебя, Марья, целебнее живой воды. Если б я не знала, что вы друг дружке гадости делали, решила бы что есть между вами сильное чувство, которое могущества прибавляет, и резерв быстрее ветра восстанавливает.
- Чувство между нами есть, - пожала плечами я. – Мы, Марушенька, друг друга терпеть не можем. Годится такая страсть для лечения?
Колдунья тогда махнула рукой и, буркнув что-то про двух великовозрастных дурней, удалилась. Кощей же действительно выглядел прекрасно. До самой нашей отправки в Ратиборов стан он колотил деревянным мечом оставшихся во дворце ратников (упражнялся в мечевом бое, ага), а как настала пора выдвигаться в путь, сам открыл для нас портал.
Теперь же он сидит напротив меня и предлагает все отменить. Спрашивается – с чего бы?
- Чувствую я себя превосходно, - медленно сказал Бессмертный. – В бою же мне будет еще лучше - военный запал пьянит и веселит не хуже доброго вина. Меня тревожит другое.
- Это что же?
- Ты, Марья. Завтра тебе предстоит поднять великую силу. Без помощи Марены в этом деле не обойтись.
- Не обойтись, - согласилась я. – Ну, так что ж?
- Чем ты с ней за эту силу расплачиваться станешь? Крови у снежных великанов нет, а северные ратники окончания битвы могут не дождаться. А ну как станем мы их одолевать, а они зададут стрекача, не дожидаясь пока твой Ратибор перережет им глотки? Жертву же богиня потребует вне зависимости от того с кем и как ты боролась.
Я слушала его, едва ли не раскрыв от удивления рот. Кощей за меня беспокоится? Боится, что я не справлюсь? Или что навлеку на себя Маренин гнев?
Что ж, его можно понять. Если завтра не прольется кровь, богиня может рассердиться и забрать у меня магию или, что вернее, жизнь. Кто тогда Бессмертному вернет Иглу? Без моей помощи отыскать ее во дворце будет непросто: на нишу с волшебным ларцом я столько отворотных заклятий наложила, век будешь рядом ходить, а разглядеть не сумеешь.
- Не тревожься, Кощей, - сказала ему. – С Мареной я рассчитаюсь сполна. Главное, чтобы ты нас не подвел. Остальное же я обеспечу в лучшем виде.
- Чую, дурное ты задумала, Моревна, - он смотрел на меня хмуро, исподлобья. – Прежде, чем рисковать, вспомни, что за твоей спиной целое царство. Если тебя не станет, рухнет оно, как соломенная избушка. То, что ты десятилетиями собирала и пестовала, добрые соседи за год на части разорвут и растащат.
- Думаешь, я этого не понимаю? – еще больше удивилась я. – Кощей, что происходит? Отчего ты так взбеленился? Все уже обсудили, обо всем договорились. Или волнуешься, что я не выполню уговор и не отдам тебе артефакт? Получишь ты свою Иглу, не сомневайся. Живая буду или мертвая, а клятву свою сдержу.
- Будь лучше живой, - буркнул колдун, поднимаясь с места. – А там – разберемся. Ладно. До утра осталось не так уж много времени. Добрых снов, Марья.
Не дожидаясь моего ответа, он развернулся и вышел из шатра. Я же осталась сидеть в полном недоумении. Он, что же, правда боится, что со мной случится беда?
Вот дурак малахольный.
Во мне отродясь никто не сомневался. Ни отец, ни Маруша, ни Ратибор, ни покойный Иван. Все знали: я – сильная, умная, хитрая, а значит, справлюсь с чем угодно. Какую задачу ни поставь, все мне будут по плечу. Расшибусь, но сделаю.
Как крестьянская лошадь, ага. Которая тянет свой плуг, даже чувствуя, что вот-вот издохнет.
Хотя какая я, к демонам, лошадь? Эту животину, бывает, жалеют и берегут. А меня никто не бережет. Ибо – зачем? Я же ведьма-Моревна, а значит, смогу и о себе позаботиться, и целой стране.
Иван, помнится, так и говорил: мы, Марьюшка, за тобой, как за каменной стеной, ты одна целого войска стоишь. Если какая напасть случится, всегда знаешь, как поступить, чтобы и на коне остаться, и выгоду получить.
А тут, гляди-ка, отыскался пень жалостливый. Обеспокоился, не надорвусь ли я во время ворожбы. И ладно был бы он каким-нибудь очередным Иваном-царевичем или магом-звездочетом. А то – Кощей Бессмертный, черный колдун и редкостная сволочь.
Я пересела из кресла на походную постель.
Хоть бы сам время боя не надорвался. Надо ему завтра сказать, чтобы голову холодной держал, а то в раж войдет, да сунется, куда не следует. Или удар какой-нибудь пропустит. В каменном гробу он уже лежал, не хватало еще в деревянный его укладывать.
И вообще, великанов разобьет, Иглу получит и пусть шурует в свой горный замок. Там в окрестностях козлов много, сусликов и орлов, пусть о них беспокоится. А обо мне не надо.
Начни мне сочувствовать, я ж взаправду решу, будто я - не железная. Будто могу устать, заболеть, состариться. Будто хочу спокойствия и благополучия не только для других, но и для себя. И как тогда жить?
Я достала из-под кровати сундук, а из него – склянку с укрепляющим зельем. Одним глотком осушила ее до дна.
Все, пора спать. Завтра нас ждут великие дела. А пока – добрых снов.
Спала я в этот раз отвратительно. Сначала долго ворочалась, раз за разом прокручивая в голове план завтрашнего действа и возможные варианты развития событий. Когда же сон меня все-таки сморил, перед глазами начали вставать кошмары.
…Мне семь лет. Я стою на высоком деревянном крыльце княжеского терема, ежась от осеннего холода. Во двор в окружении ратников въезжает отец. Он выглядит уставшим и будто бы постаревшим на несколько лет. Его воины печальны, их руки и головы перевязаны грязными окровавленными тряпками. Спрашивать, что случилось, не имеет смысла, все понятно и так – они не сумели отразить очередной набег соседнего князя, и теперь еще один кусок нашей приграничной земли разграблен и пылает пожарами.
Тишину прорезает женский вопль – жуткий, леденящий душу. Через мгновение к нему присоединяются другие – истошные, страшные, от которых холодеет спина. Я понимаю: в город въехали подводы с ранеными и убитыми. Князь Даниил никогда не бросает своих людей на поле сечи, всегда привозит домой – выходить или похоронить.
От бабьего воя лица воинов каменеют, лоб отца прорезает глубокая морщина. Я же сжимаю крохотные ручонки в кулаки.
Ничего, сердешные, не долго вам плакать! Маруша уже учит меня колдовству. Скоро я стану сильной могущественной ведьмой, а уж тогда припомню соседушкам каждую вашу слезинку! Земли наши обратно верну, а ратникам придумаю такие кольчуги, чтобы стрелы в них не попадали, а мечи обратно отскакивали…
…Мне тридцать шесть. Я стою на высоком холме и наблюдаю за ходом очередного сражения. Сила на нашей стороне, а значит, мы не только выиграем бой и войну, но и добудем себе выгодное мирное соглашение, новый торговый путь и несколько мешков с золотом в царскую казну. Окрестные князья и короли знают: Моревна никогда не нападает первой, однако захватчикам спуску не дает и гонит их батогами до горизонта. Кто в это не верит, убеждается на собственной шкуре.
Позади что-то бормочет Иван. Я не понимаю, для чего муж напросился со мной в поход – он хороший хозяйственник, но в военном же деле не смыслит ничего.
За спиной раздается странный звук. Я оборачиваюсь, и в тот же миг мое плечо пронзает вражеская стрела, непонятным образом отыскавшая брешь в стене магического купола. От боли и неожиданности я падаю на колени. Иван кидается ко мне и громко зовет на помощь. Его руки трясутся, глаза по размеру напоминают монеты, а лицо стремительно бледнеет.
Пытаюсь объяснить супругу, что пугаться не надо. Главное вынуть стрелу, а уж рану я залечу в два счета. Он меня будто не слышит. Тянет за здоровое плечо и повторяет: «Вставай, Марьюшка, вставай!» От его действий мне становится только больнее. Я кричу: «Вытащи стрелу!» Иван продолжает попытки поставить меня на ноги, бормочет: «Вставай, вставай! А ну как воины решат, что ты погибла? Мечи побросают, да убегут, что я потом с ними делать стану? Вставай…»
Отталкиваю его в сторону и быстрым пассом вырываю древко с наконечником из плеча. На землю крупными каплями начинает литься кровь…
…кровь повсюду. Ею окрашен снег и редкие развороченные деревья. Неогранёнными рубинами она сверкает на порванных кольчугах и обломках мечей.
На снегу лежит Ратибор. Его голубые глаза неподвижно смотрят в серое зимнее небо. Неподалеку поломанной куклой застыл Кощей. Лицо колдуна белоснежно, нос заострен, черные пряди волос кажутся терновыми ветками.
Меня начинает бить дрожь. Как же так?! Разве может он умереть? Он обманул Марену, он заключил свою смерть в Иглу! А Игла – вот она, на моей ладони…
Красноватый огонек на кончике артефакта гаснет, и тот превращается в горсточку черного праха. Его крупинки подхватывает ветер и в мгновение ока уносит вдаль…
Я проснулась в холодном поту и с гулко бьющимся сердцем. Встала, глотнула холодной воды из лежавшей рядом с постелью фляжки.
Вот и выспалась.
До рассвета было далеко, однако, во второй раз я наверняка не усну.
В сны я никогда не верила. Дара предвиденья у меня отродясь не бывало, поэтому я всегда считала их отрывками пережитых событий, отражением страхов и сомнений. Между тем, видение бездыханного Кощея среди кучи окровавленных тел здорово потрясло.
Неужели небеса пытаются предупредить меня о грядущем поражении? Или же я просто боюсь, что с Бессмертным что-то случится?
Какая глупость.
Ну что с ним может произойти? Он же силен, как бык. Единственным противником, которому удалось его побороть, была я. Да и то, не силой, а хитростью. В прямой же бой с ним лучше не вступать, тут ему равных нет. Вдвоем же мы и вовсе будем несокрушимы.
Ведь так?..
К Берендееву холму мы прибыли за полчаса до восхода солнца. Портал в нужное для ритуала место нам открыла Маруша. Она же взяла на себя все побочные хлопоты: развела костер, повесила над ним котелок и принялась вливать в него разноцветные зелья из пузатых склянок, заботливо сложенных в большую котомку.
Дождавшись, когда зелья перемешаются и закипят, я зачерпнула серебряным ковшиком снега и отправила его в котел. Варево тут же пыхнуло красноватым цветом и превратилось в черную жижу, густую, как сметана.
Маруша подняла на меня глаза. Кивнула.
Пора.
Я стянула с головы покрывало, распустила косы. Потом сняла сапоги, и, ступив на снег босыми ногами, сбросила на землю плащ. Теперь я стояла на студеном ветру в одной длинной полотняной сорочке-безрукавке.
Спиной почувствовала, как напрягся Кощей.
Маруша остудила сваренный состав и поманила меня к себе. Когда же я подошла к ней вплотную, зачерпнула черной жижи и принялась рисовать ею на моем лбу, щеках, груди и запястьях древние магические знаки. Каждое ее прикосновение сопровождалось жгучей болью, будто колдунья мазала меня кипящей смолой.
Когда символы заняли свои места, я подняла глаза к небу - на нем как раз появились рыжие ленты рассвета.
Что ж. Теперь самое интересное.
Я повернулась к Кощею.
- Достань меч.
Бессмертный молча вынул клинок из ножен. Тот действительно был хорош. Выкованный из зачарованной стали с вязью заклятий на рукояти, в бою он разил в десятки раз вернее обычного меча. Я подошла ближе, а потом размахнулась и с силой полоснула по его острию открытыми ладонями.
Кощей охнул.
Я попятилась, закрыла глаза.
Мать Марена, заклинаю, помоги! Дай мне силу снежную, несокрушимую, чтоб отбросила она врага от земли моих предков. Дай воинов непобедимых, чтобы встали они стеной вдоль моих границ, чтоб заслонили собою леса, поля и людские беззащитные души. Возьми мою кровь, матушка, возьми сколько хочешь. Только помоги. Помоги!..
Распахнула глаза и, выбросив руки в стороны, брызнула скопившейся в ладонях кровью на снег. Тут же зашумел ветер, а в воздух взвились огромные снежные столбы. Из-за налетевшей пурги почти минуту ничего не было видно. Когда же все стихло, за моей спиной одна за другой начали вставать белые фигуры. Огромные, в три человеческих роста, мощные, с горящими алыми глазами. Их было много – каждая капля моей крови породила не менее десяти исполинов.
Тряхнула руками еще раз – и в снежном полку появились новые ратники. А потом еще и еще.
Маруша и Кощей смотрели на меня, застыв, как истуканы. Во взоре колдуньи полыхали гордость и восторг, во взгляде Бессмертного - ледяной ужас.
- Вот твое войско, Кощей, - чужим хриплым голосом сказала я. – Маруша откроет вам путь на приграничное поле и будет держать его открытым до конца битвы, чтобы я могла переправить к тебе новых бойцов. Как увидишь снеговиков, не забудь выпустить в небо красный луч – для Ратибора.
Колдун молчал и, не отрываясь, смотрел на мои окровавленные руки, начавшие синеть от холода.
Маруша сделала пасс – и у холма возник огромный голубоватый портал.
- Поторопись! – крикнула я. – Враг на подходе!
Бессмертный поднял на меня глаза. Они были черны, как ночь, и, казалось, ничего не выражали. Кощей поднял меч и рубанул им воздух. В тот же миг рядом с ним заклубилась тьма, после чего на утоптанном снегу появился длинноногий вороной жеребец. Чародей вскочил в седло.
- Да поможет вам мать Марена, - сказала я.
Кощей медленно кивнул, после чего громко свистнул и, развернув коня, поскакал к телепорту. Снежные исполины вновь обернулись пургой и скрылись вслед за ним в воронке портала.