Марьград (СИ)

Глава 36. Tiempo de Niños. Дата: неопределенность / 15.06.49, вторник

Ну хорошо. Предположим. На уровне Tempo Muerto время — нулевое, оно же — бесконечность, что в плюс, что в минус. Но и пространство оказалось тоже бесконечным, и тоже в обе стороны! Только в другом роде: траектория, как выяснилось, замкнутая, а у замкнутой кривой — ни начала, ни конца, катайся сколько влезет. Правда, с переходами на ненулевые временны́е режимы, так что влезет все-таки не вечность — в итоге помрешь когда-нибудь на этой траектории… Траектории на самом деле многомерной, жутко искривленной, еще и изломанной. Сингулярность на сингулярности и сингулярностью погоняет. И все это у них, у сингулярностей, взаимно.

Игорь громко расхохотался. Оборвал смех, взял себя в руки. Необходимо проверить — тот ли это самый уровень «раз» или его клон, дубль в параллельном пространстве-времени. Совсем уж фантастика, но разве сам этот Марьград не фантастика, достойная воображения писаки с сугубо гуманитарным образованием? Пер по горизонтали, местами с уклоном вниз, был чуть ли не в двухстах метрах ниже нуля, выскочил почти на поверхность… Угу, параллельный мир с точно такими же прибамбасами, почему нет? Забавно было бы встретить здесь себя самого. И поубивать друг друга… ножиком зарезать, стропорез-то с собой.

Тоже своего рода бесконечность… с фатальным финалом.

Ладно. Все-таки должны быть детали, которые в параллелях не воспроизводятся. Или, в конце-то концов, все это — вопрос веры.

***

На поверхности все было как обычно. Игорь вышел из корпуса, постоял минутку-другую. Ни к Слабине, ни в Башню наведываться не стал — придет и их очередь, но позже. Вернулся внутрь, заглянул в Слободку. Тоже ничего нового. Спустился, поехал по проспекту Раз — к Федюне. Не спешил, внимательно присматривался к стенам, потолку, полу — искал хоть какие-нибудь отличия и не находил.

В секторах, похоже, была глубокая ночь — ни души, и лампы пригашены. На столике в Федюниной «отсечке» лежала хорошо початая упаковка чернослива, здесь же красовалась куча косточек. Под скамейкой валялся листок из блокнота — тот самый, с их перепиской. Нет, не может быть таких параллелей. То есть, быть может все, но такого — не должно… во всяком случае, не верится. Все, домыслы про параллельные вселенные нужно отбросить.

Конечно-конечно, знаем-знаем, есть такое вполне научное понятие — мультивселенная, она же мультиверс. Однако трудно предположить, что в этом мультиверсе две условно соседние вселенные смыкаются настолько экзотично: шестнадцатый уровень Марьграда одной состыкован с первым уровнем Марьграда же другой. Грозя бритвой, Оккам настаивает: в твоем, Игорь, случае имеет место искривление пространства-времени, не более того.

Не более, угу. Спасибо большое.

Из «фатерки» доносилось посапывание с тоненькими присвистами. Игорь осторожно заглянул внутрь, подсветил дисплеем часов. Точно, хозяин спит без задних ног — видать, умаяла его Лавуня. Интересно, а он ее? Из солидарности будем надеяться, что тоже, а любопытствовать ни к чему. Пора вниз. Или, как Местные уверены, вверх.

В учете быстрого времени Игорь запутался, а вот на Отшибе, по его прикидкам, только начинался вечер. Тем не менее, на вызов с переговорной панели ответили не сразу.

— Кто там? — чей голос, как всегда, не определить.

— Это Игорь Лушников, добрый вечер.

— Ой! А вас потеряли… Добрый, только если вы к Марине, то ее нет, она к вам пошла. Ну, к Свящённым.

— Ого! Сама?!

— Ну да. Сказала, попробует сама, а потом оттуда позвонила, что все получилось. Она там Ивана Максимовича обследует, а то ему к нам подниматься тяжело.

— Ясно, — сказал Игорь, хотя особой ясности не было. — Тогда я тоже туда. Вам спасибо.

***

Самокат он оставил на площадке перед последним пролетом лестницы к Резиденции. Спускался по этому пролету на цыпочках — хотел преподнести сюрприз. Осторожно заглянул в холл, увидел грустного Петю. Кашлянул. Чуть не оглох от вопля:

— ИгорьЮрич!!!

Петя вскочил, кинулся было к Игорю, развернулся, с криком: «Сейчас всем скажу!!!» понесся в противоположную сторону. Что ж, сюрприз смазался. Да и пусть.

В «переговорной» реакция была по форме иной, а по смыслу близкой:

— Ё-моё… — вымолвил На-Всё-Про-Всё. — Ты даешь… Мы-то тебя уж хоронить начали…

Игорь отозвался классической репликой:

— Не дождетесь!

Сообщил:

— Саш, самокат я на лестнице оставил, маршем выше.

— Ты с марсианами-то своими, как, повстречался? — спросил тот.

— Кофе хочу, — невпопад ответил Игорь.

Он вдруг почувствовал, что устал. Очень устал. И зверски голоден. Но прежде всего необходима чашка крепкого кофе.

— Не рассказывай пока, — сказал Саша. — Сейчас остальные приковыляют, тогда и… Чтоб, как говорится, два раза не вставать. А то на тебе лица нет. — И добавил: — Однако, уж как я рад…

***

Слово «приковыляют» подходило не ко всем. Первой в кухню-столовую ворвалась Марина. Обхватила руками возившегося с кофе-машиной Игоря, прижалась, замерла, отпрянула, попыталась что-то произнести, не смогла. Он улыбнулся, а про себя отметил — глаза у дочки красные. Поймал себя на этой «дочке». Спросил:

— Кофе будешь, девочка?

Она замотала головой, села на первый попавшийся стул.

— ИгорьЮрич, да вы чего, вы садитесь, я все сделаю! — это подоспел Петя.

Деловито вошел Елохов, за ним появился Анциферов, тяжело опиравшийся на трость. Действительно, приковылял…

Сдержанно поздоровались. Расселись. Выжидательно уставились на Игоря. А ему требовалась маленькая пауза — собраться с мыслями. Чтобы паузу заполнить, принялся выставлять свои часы по здешним настенным. И опешил: без семи минут час дня?! Как это — дня?!

— Как это — час дня? — повторил он вслух.

— А сколько же должно быть, по-вашему? — осведомился Анциферов.

— Ну… точно не знаю, но вечер… может, к полуночи ближе…

— Друг, — проникновенно сказал На-Всё-Про-Всё, — тебя двое суток не было! Мы с тобой разъехались тоже в час дня, почти, Петро вон засекал. Только какого дня? Воскресенье то было! Тринадцатое число! И сейчас час дня. А какого дня? Вторник нынче! Вторник! Пятнадцатое число! Ты где пропадал-то?

Пятнадцатое?! Двое суток?! Игорь одним глотком выпил кофе. Закурил. Заговорил.

***

Когда закончил, немедленно раздалось саркастическое:

— Ну-ну.

Это, разумеется, высказался Анциферов. Пожевав губами, он продолжил:

— Видите ли, Игорь, я вас искренне и глубоко уважаю. Но изложенное вами излишне фантастично. Еще раз напомню: я вас уважаю. Мое отношение к вам нисколько не изменилось. Я совершенно не имею в виду, что вы все это… э-э… сочинили. Нет и нет! Однако позволю себе предположить, что вам… э-э… привиделось. Поехали вы по стоячему времени, оно взяло вас в оборот — не так, как берет других, вы же действительно отличаетесь… Но — взяло! Не знаю, как это происходило конкретно, но, по-видимому, где-то достаточно далеко — нам не добраться — вас все-таки сморило, продержало двое суток, разбудило, повело обратно, довело до того места, где вы сейчас оставили самокат, после чего внушило то, что вы нам только что поведали.

Фантастично, про себя повторил за ним Игорь. Это я до вас донес голые факты, от рассуждений о бесконечностях с сингулярностями воздержался.

— А давайте, Иван, — весело сказал он, — поставим эксперимент. Пойдем с вами вниз, ляжете вы на тележку, и я вас покачу. Вы, конечно, через полчасика окоченёете — это мой друг Федюня так выражается, — вот, уснете, но я гарантирую, что докачу вас до выхода из мертвого времени. Перекачу в нормальное, там вы очухаетесь, мы перекусим — прихватим с собой отсюда что-нибудь, путь-то долгий, — и поедем дальше. И доедем до уровня «раз». Кстати, никаких преград — вы их красиво именуете препонами — никаких препон на всем пути нет. Ну, тележку придется там оставить, прости, Саша, а сюда возвращаться — ножками, иначе никак. Согласны, Иван? Да, Марин, ты-то как преодолела, пардон, препону?

— Затеяла же обследование, а Иван Максимович к нам подняться не в состоянии сейчас, — объяснила девушка. — Вот и решила попробовать. И получилось, представляете? Обследование, конечно, получится сокращенное, без рентгена, без томографов, но полный осмотр провела, ЭКГ сделала, кровь взяла на биохимию… Со всеми так, не только с Иваном Максимовичем, а кто может, потом уже придет ко мне на аппаратные процедуры. Кстати, Матвея Константиновича тоже рассчитывала осмотреть, да вот… Не знала… И про ваше отсутствие, Игорь Юрьевич, тоже не знала.

— Маришечка у нас героиня! — изрек Анциферов. — Гора не пошла к Магомету, зато…

— Марина умничка, — перебил его Игорь, — но вы, Иван, не отвлекались бы, а? Я вам предложение сделал… ног и тележки… Согласны? Между прочим, с первого уровня все равно спускаться мимо Отшиба, так вот и зашли бы к Марине на томографы и прочее. Ну?

— Соглашайся, Максимыч, — подначил На-Всё-Про-Всё. — Игорь дело говорит.

Анциферов промолчал.

— Я Игорю Юрьевичу стопроцентно верю, — тихо сказала Марина.

— А я двести! — неожиданно горячо заявил Петя. — А еще я надумал кое-что… после расскажу… Иван Максимыч, чего вы на меня так смотрите? Да, верю ИгорьЮричу, что не привиделось ему, а взаправду все было! И потом, я бы услыхал, если б кто на самокате по коридору с шестнадцатого ехал, да еще тот самокат по ступенькам волок!

— Я тоже верю, — сказал Елохов. — А тебе, Иван, поменьше бы… того… а, Бог с тобой. Мариша, я тоже наверх не пойду. Что осмотрела, то осмотрела, и спасибо тебе, и достаточно для меня лично.

— Ишь, прям этот, как его, референдум, — усмехнулся Александр. — Ну, я тоже верю. Ага. Извиняй, Максимыч. А на рентгены твои, Мариш, я уж завтра, лады? Или как скажешь.

— И я как скажешь, — вставил Петя.

— А я наверх — сегодня! — объявил Игорь. — Только сначала не на Отшиб, а второй пункт плана выполнять. Медленно, скрупулезно пройду по периметру. Как раз у меня время есть — голод сейчас утолить, очень хочется есть, в себя прийти пару часов, вот и готов буду.

— С одной стороны, разумно, — оценил Елохов. — Первый ваш пункт ведь отработан? Ну и что же, что впустую отработан. Ничего не впустую! Отрицательный результат тоже… и так далее. А с другой стороны, вам бы, Игорь, не сорваться… перегрузки все-таки немалые…

— Ничего, — отмахнулся Игорь. — Двух суток пропавших жалко, а так-то я в порядке. Да и время детское. О! По-испански — Tiempo de Niños! Ну, одно к одному! Если кроме шуток, то вернусь я до ночи. Или на Отшибе заночую. Если хозяйки позволят.

— Позволят, — серьезно заверила Марина. — Тогда я пока здесь побуду, а подниматься будем вместе, хорошо?

Заметив, что Петя едва не приплясывает от нетерпения, Игорь сказал:

— Петр, так что ты надумал? Давай, не томи!

— Я, ИгорьЮрич, только на тот случай, если у вас не это… не получится… А тогда можно вот как.

Петин замысел состоял в следующем. Все мужчины ложатся, как он выразился, на сохранение. Все, кроме каких-нибудь двоих. Эти двое в течение года занимаются жизнеобеспечением Марьграда. Год истек — вывозят из стоячего времени кого-нибудь, а из них самих один ложится. Второй остается, новичка всему обучает. Год — вахта этой пары. И так далее, и по кругу. Всего физически здоровых — восемь, а то и десять. Пар получается четыре или пять. У каждой впереди жизни — лет двадцать. Четыре на двадцать, торжествующе заключил Петя, это восемьдесят лет, а пять на двадцать это целых сто! Это будет уже двадцать второй век! Нас вытащат, двести процентов! И кто захочет, останется тут, а кто захочет, уйдет.

— Значит, кто физически не очень здоров, тому так и лежать твои сто лет, — мрачно заметил Анциферов.

— Да как сами пожелаете, Иван Максимыч! Добровольно же все!

— А с медициной как? — улыбаясь, спросил На-Всё-Про-Всё.

— Так СанВасилич! Маришка-то родит! Будет Марина-третья! Тоже доктор! Тоже родит, Марину-четвертую!

Игорь заметил, что Марина еле сдерживает смех, и подвел итог:

— Петр, ты голова! Правда-правда! Но пока что я надеюсь, что у меня что-нибудь да получится. А еще более пока что — безумно хочу есть!

— Это в момент! Вы сидите, сидите! — обрадованный Петя кинулся к кухонным девайсам.

— Тебя по периметру сопроводить? — предложил Саша.

— Спасибо, да у тебя, наверно, дел накопилось немерено. Я пока сам. Самокатом только попользуюсь еще, ладно? Мне только подняться, дальше на своих двоих, а самокат в Слободке спрячу.

На-Всё-Про-Всё только махнул рукой.

***

На исходе программы дня Игорь признал правоту Елохова: еще бы чуть-чуть — и упал бы там, где стоял. Все-таки нагрузки аховые… Да, стартовал в детское время — в три часа дня. Но заняла вся история почти десять часов, так что возвращался за полночь. Спасибо самокату, без него вообще не справился бы.

А с ним — справился, да только опять с отрицательным результатом. Дотошнейшее исследование периметра не дало ровно ничего. Как и подход к обратной стороне марьградского корпуса. Не нашлось здесь никаких следов того, что имело место изнутри, из Слободки — ни бронированной двери, ни зарешеченного окошка в ней. Глухая бетонная стена, вот и все. Для очистки совести Игорь поковырял ее ножом, попытался тронуть резаком, извинился перед инструментами, двинулся вокруг корпуса, вошел в него, добрался до Отшиба, был встречен встревоженной уже Мариной, есть-пить отказался, умудрился сообщить парой слов об отрицательном результате, улыбнулся, доплелся до комнаты, становившейся привычной, сумел раздеться, похвалил себя за отказ от стимулятора, поругал за легкомыслие, рухнул, усомнился, что заснет, но заснул.