ГЛАВА 25

Тони галантно помог Анне выбраться из кабины пескохода. Она рассеянно кивнула в знак благодарности, не сводя глаз со своей драгоценной ноши. Розовое личико Санни выглядело довольным и счастливым. Анна легонько подбросила малыша вверх, поймала, прижала к груди и что-то заворковала, с обожанием вглядываясь в улыбающуюся детскую рожицу.

Сам доктор отнюдь не собирался подбрасывать свою ношу, напротив, он обращался с ней так бережно, как никогда не стал бы обращаться с тем же Санни. Маркаиновый контейнер был завернут в его рубаху и платье Анны. Хеллман искренне надеялся, что этой изоляции хватит, чтобы не позволить частицам маркаиновой пыли просочиться наружу, но не собирался рисковать, лишний раз подвергая тряске содержимое заполненного на две трети пластикового мешка в ящике.

Они оставили пескоход на границе поселка и срезали наискосок, чтобы пробраться к дому Кендро по возможности незамеченными.

— Но как мы все это объясним, Тони? — в очередной раз задала Анна больше всего тревожащий ее вопрос.

— Понятия не имею! Сколько раз можно повторять? — Он сам испытывал безотчетную тревогу перед неминуемыми объяснениями по поводу спасенного ребенка и найденного маркаина, и эта тревога делала его излишне раздражительным. — Поговорим сначала с Мими, Джо и Ником, а там видно будет.

— Я вовсе не это имела в виду, — прервала его девушка. — Что мы скажем Полли и Джиму? Джиму это очень не понравится, и он не отстанет, пока мы не расскажем ему все до конца. А мне очень бы не хотелось…

— Плевать я хотел, понравится ему или нет, — прервал ее доктор, — но Кендро будет вести себя так, как я ему скажу! О маркаине они все равно узнают — эту отраву я не рискну оставить в доме без принятия мер предосторожности. Мы с тобой кое-чем опрыскаем этот контейнер, а позже я придумаю способ, как его заампулировать, пока у нас половина народу в наркоманов не превратилась. А вообще-то ты права: разумней всего держать язык за зубами и под любым предлогом уклоняться от расспросов.

Они обошли дом сбоку и поднялись на порог. В гостиной Кендро одиноко скучал Джо Грейси.

— Благодарение Богу! — с чувством прошептал он, увидев живого и невредимого Санни. — Джим! Полли! Быстрее сюда!

Прибежавшие из детской с красными от слез глазами супруги Кендро первые несколько минут не могли произнести ни слова, осыпая бурными ласками чудом вернувшегося к ним сыночка. Выждав, пока утихнут их неумеренные восторги, доктор заговорил:

— Слушай меня внимательно, Полли. Прежде чем я разрешу вам накормить Санни, я должен сообщить кое-что не совсем приятное. Ты уже догадываешься, наверное, что родила особенного ребенка? Мы знаем, например, что он свободно дышит марсианским воздухом и не нуждается в катализаторах вроде оксиэна. Но это еще не все. Мне удалось выяснить, что для нормального функционирования организму Санни необходимо вещество, как и марсианский воздух, смертоносное для обыкновенных людей. Это — маркаин.

Лицо Полли побелело. Джим поначалу принял слова Тони за шутку и рассмеялся, но смех его быстро увял, а улыбка сменилась выражением хмурой озабоченности.

— Как может такое быть, док? — спросил он, тщательно подбирая выражения. — Откуда вы об этом узнали? От тех, кто похитил Санни? Мне кажется, мы с Полли имеем право знать правду!

На помощь, как всегда, пришла Анна.

— Право вы имеете, но узнаете обо всем в свое время, — безапелляционно заявила она. — А если кому-то это не нравится, ничем не могу помочь. Или вам мало того, что вы получили назад своего ненаглядного в целости и сохранности? Вот и прекрасно! Тогда не донимайте доктора своими дурацкими расспросами, он сам все объяснит, когда сочтет нужным.

Джим открыл рот, подумал и снова закрыл. Полли все же рискнула задать еще один вопрос:

— Доктор, а вы уверены?

— Абсолютно. Как уверен и в том, что на Санни маркаин не окажет такого же воздействия, как на тебя или любого другого. Но маркаин ему нужен точно так же, как кальций или фтор. Без него он погибнет.

— Как нам необходим оксиэн, — задумчиво проговорил Джим. — В каком-то смысле это справедливо…

— Полагаю, ты можешь теперь без опаски кормить малыша грудью, Полли, продолжал Тони, игнорируя реплику Джима. — В твоем молоке маркаина пока достаточно. Разумеется, это не означает, что тебе придется и впредь принимать наркотик. Я придумаю, как давать его Санни другим способом.

Кендро-старший все никак не мог отвлечься от пришедшей ему в голову аналогии.

— Если ему не нужен оксиэн, значит, ему нужно что-нибудь другое, верно? — пробормотал он, вопросительно глядя на Хеллмана.

— Верно, — подтвердил доктор, — только оксиэн… — Он вдруг замолчал, и Анна в тревоге повернулась к нему с широко раскрытыми глазами. — Мне необходимо срочно переговорить с Джо, — сказал Тони, справившись с волнением. — И с Ником тоже. Анна, попробуй разыскать Ника по интеркому. Пускай срочно идет сюда. У меня появилась потрясающая идея.

Утащив Джо Грейси в уголок гостиной, доктор сказал ему:

— О Кендро можешь больше не беспокоиться, старина, а вот за мной следи в оба! Я сейчас чувствую себя Александром, Наполеоном, Эйзенхауэром и Великим ханом Татарии одновременно.

— Трясет тебя действительно как юродивого, — согласился агроном, окинув критическим взглядом Хеллмана, которого и вправду трясло от едва сдерживаемых эмоций. — Так что у тебя на уме, дружок?

— Потерпи минутку. — Тони обернулся к Анне:- Ты нашла его?

— Да, сейчас придет. Господи, что с тобой происходит?

— Скоро вы все узнаете, — пообещал доктор. — Вот только Ника дождемся, чтобы мне два раза не повторять. — Он заходил по комнате из угла в угол, обдумывая будущую речь. По идее, все должно получиться!

Когда появился недоумевающий Ник Кантрелла, Хеллман усадил его за стол рядом с Джо Грейси, а сам остался стоять.

— Теперь слушайте меня внимательно, — начал он. — Предположим, я дам вам образец живой ткани, содержащей определенный процент кислородного энзима. Не сотые доли, заметьте, а проценты! Насколько это продвинет нас вперед по сравнению с… Короче говоря, имея в руках такой образец, сможете вы наладить в Лаборатории самостоятельное производство оксиэна?

— Ты хочешь сказать, на вирусной основе? — прошептал в благоговении сразу ухвативший суть Джо Грейси. — Не кристаллический энзим, а готовая к выращиванию чистая культура?

— Совершенно верно!

— Если мы будем располагать такой тканью, это позволит обойтись без доброй половины предварительных стадий обработки изначального сырья и девяноста процентов соответствующего оборудования по сравнению с ныне действующим Институтом Келси в Луисвилле.

— Ну что, Ник, — обратился к инженеру доктор, — хватит у твоих ребятишек смекалки наладить обработку биомассы, процесс криссталлизации и "выпечку" таблеток?

— Без проблем! — откликнулся Кантрелла. — Это элементарно. Между прочим, у меня уже имеется солидная теоретическая база — я тут кое-что почитал после нашего последнего разговора на эту тему.

— Да о чем вы вообще толкуете, друзья?! — не выдержал Джо. — Тони, я готов допустить, что ты раздобудешь где-то один образчик нужной нам ткани, но ты отдаешь себе отчет в том, что налаженному производству потребуются новые и новые фрагменты, поскольку выращенная биомасса под воздействием даже нормального радиационного фона быстро мутирует и теряет свои полезные свойства?

— Это уже моя забота, — ухмыльнулся доктор. — Я почти уверен, что смогу добыть столько образцов, сколько потребуется для бесперебойного производства десяти миллионов таблеток оксиэна в год.

Он прошел в детскую и сказал играющей с малышом Полли:

— Извини, милая, но я должен вас ненадолго разлучить. Я заберу Санни в больницу, мне нужно обследовать его легкие. Не волнуйся, это займет всего несколько минут. Анна! — Тони повернулся к двери, но Анна уже стояла рядом, принимая ребенка из рук матери. Доктор подхватил завернутый в одеяло контейнер с маркаином, и они направились к выходу.

— Что это ты затеял, Тони? — с подозрением осведомился агроном.

— Узнаешь чуть позже, — хладнокровно ответил Хеллман, огибая стол. — Не уходите, пока я не вернусь! — крикнул он уже с улицы, закрывая за собой дверь.

Они прошли всего несколько шагов, когда Анна обеспокоенно спросила:

— В самом деле, милый, что ты хочешь сделать? Это же немыслимо оперировать ребенка, которому всего пять дней от роду! Или… — В глазах ее мелькнуло сомнение в собственной правоте. — Странно. Ты так доволен собой, так уверен…

— На все сто процентов! — весело отозвался доктор и добавил, сжалившись над девушкой: — Да не переживай ты, глупышка! Эта "операция", как ты изволишь ее называть, никоим образом не повредит малышу.

Больше он ничего говорить не стал, и до больницы они дошли в полном молчании.

Мими и Бреннер все еще сидели в кабинете Хеллмана. Увидев входящих, мисс Джонатан вздрогнула и сказала тусклым голосом:

— Привет, Тони. Мистер Бреннер только что сделал нам предложение… Боже мой! Да это же Санни!

— Привет, Мими, — кивнул доктор, игнорируя Бреннера.

— Тот самый мальчонка? — расплылся в добродушной улыбке магнат. — Я о нем столько слышал! Ну-ка, дайте я на него посмотрю…

— Прошу прощения, — сухо сказал Хеллман, отодвигая локтем сунувшегося к ребенку гостя. — Анна, быстро простерилизуй стол и приготовь два термостата для образцов биопсии. Установи в каждом температуру, соответствующую температуре внутренних органов Санни.

Девушка молча кивнула и ушла в палату, унося с собой ребенка. Тони поставил свою ношу на кушетку и начал протирать руки спиртом.

— Что здесь происходит? — спросил он, не оборачиваясь.

— Мистер Бреннер предлагает купить все недвижимое имущество колонии за пять с половиной миллионов. Я обещала ему вынести это предложение на Совет, а затем на всеобщее голосование.

Слова Мими подействовали на Хеллмана как ушат холодной воды. От недавней эйфории не осталось и следа. "Ничего, в сущности, не изменилось",с горечью подумал он.

— Все готово, — послышался за спиной голос Анны.

Доктор прошел за ней в палату, натянул резиновые перчатки, и сказал вполголоса:

— Простерилизуй кюретку Байерса, размер три, и хорошенько смажь. То же самое проделаешь с малым оральным разъемом.

Грэхэм все еще спал, поэтому он старался говорить потише. Анна не двинулась с места.

— Какую будем делать анестезию?

— Никакой анестезии! Мы слишком мало знаем об их обмене веществ.

— Нет, Тони! Умоляю тебя!

Но Хеллмана уже ничто не могло остановить. Он был полон решимости сделать все возможное и невозможное для спасения или хотя бы отсрочки гибели Сан-Лейк-Сити и при этом испытывал ничем, казалось бы, не оправданную уверенность в благополучном исходе своих действий. Почувствовав его непоколебимость, Анна покорно склонила голову, отобрала нужные инструменты и опустила их в стерилизатор. Тони развернул операционный стол и ногой нажал на педаль верхнего освещения.

Анна вложила ему в руку оральный разъем, который он вставил в рот младенцу. Протестующий вопль Санни сменился недовольными горловыми звуками, а кюретка Байерса, представляющая собой обыкновенную стальную ложку с заостренными краями и длинным щупом вместо ручки, уже углубилась по трахее в бронхиальную систему левого легкого. Одной рукой доктор твердо сжимал инструмент, а другой быстро манипулировал маленьким пультом на кончике рукояти, управляющим заборным устройством.

— Держи его крепче! — рявкнул Хеллман, заметив, как побледнела и пошатнулась Анна, но в следующее мгновение забыл и думать о ней. Все его внимание сконцентрировалось на преодолении препятствий на пути к цели. Обходя преграды, головка щупа скользила по бронхам, пока не уперлась в стенку легкого. Доктор нажал на кнопку. Головка раскрылась, из нее на мгновение вырвалась крошечная ложечка с бритвенно-острыми краями, коснулась податливой живой ткани и убралась обратно. Весь процесс занял чуть более пяти секунд, и еще одна ушла на то, чтобы уложить добытый образец в нагретый до нужной температуры термостат, внутри которого плескался питательный раствор.

Тони подошел к интеркому и вызвал дом Кендро.

— Жду вас всех у себя, — сказал он снявшему трубку Джиму. — Можете уже забрать свое чадо. Грейси еще у вас? Это ты, Джо? Я добыл тот самый образец живой ткани, о котором шла речь. Как скоро ты сможешь произвести необходимые анализы?

— Господи, Тони, да где ж ты его взял? — Голос Джо в трубке звучал потрясенно.

Доктор не смог отказать себе в маленьком удовольствии.

— Взял срез легкого у марсианского гнома, — сказал он будничным тоном. Да-да, я в своем уме. У самого настоящего, живого марсианского гнома!

Он повесил трубку. Потянулись минуты.

— Так это правда? На Марсе на самом деле есть живые существа?

Тони обернулся и увидел чету Кендро, склонившихся над операционным столом. Полли подхватила малыша на руки и прижала к груди. Джим добродушно хлопнул ее по плечу:

— Не говори глупостей, малышка. Доктор пошутил, верно, Тони? Грэхэм откровенно скалил зубы, одновременно морщась от боли в разбитых губах.

Хеллман задумчиво переводил взгляд по очереди с одного из присутствующих на другого, не произнося ни слова.

Из кабинета донесся шум какой-то возни, потом дверь в палату с треском распахнулась, и в проеме нарисовался донельзя возбужденный Бреннер. В руках он держал маркаиновый контейнер.

— Я пыталась помешать ему, Тони, — извиняющимся тоном проговорила Мими из-за спины наркодельца, — но он вцепился в этот сундук, как клещ! Он кричал, что это его…

— Вы с ума сошли! — холодно сказал доктор. — Немедленно поставьте контейнер на место, если не хотите заразить маркаином всех в этом доме, включая вашу собственную персону.

Бреннер охотно послушался и даже самолично завязал в узел концы одеяла, в который был запакован ящик.

— Это моя собственность, док, — заявил он, самодовольно похлопывая ладонью по контейнеру. — Уж мне ли не знать продукцию моей фабрики! Кстати, мисс Джонатан, цена только что упала до двух с половиной миллионов. Надеюсь, никто из вас не станет возражать, что теперь я имею веские основания для судебного разбирательства?

— Не знаю, о чем вы толкуете, — вмешался Джим Кендро, — но Санни необходимо содержимое этого ящика.

— Не рановато ли вашему Санни глотать "пыльцу"? — насмешливо осклабился Бреннер.

— Не в этом дело, — серьезно ответил Джим, — Просто Санни другой, не такой, как все. Мне кажется, я наконец разобрался. Ему не нужно принимать оксиэн, зато нужно кое-что другое. Так что вам лучше оставить у нас эту коробку, мистер Бреннер.

Король маркаина несколько секунд пристально всматривался в бесхитростное лицо Кендро, потом многозначительно кивнул:

— Я все понял, приятель. Ты сам сидишь на понюшке и не можешь побороть привычку. Предлагаю работу у меня на фабрике. Такие здоровые и крепкие парни мне всегда пригодятся. А там в атмосфере достаточно "пыльцы", чтобы весь день чувствовать себя счастливым.

— Все не так, мистер Бреннер, — терпеливо ответил Джим. — Почему бы вам не выслушать меня до конца? Доктор сказал, что Санни нуждается в маркаине, а он знает, что говорит. Для него это лекарство, вроде витаминов. Вы же не станете отбирать витамины у маленького ребенка?

Грэхэм громко хмыкнул. Джим услыхал и в гневе повернулся к журналисту:

— А вам вообще нечего лезть в наши дела! С тех пор как вас сюда занесло, у нас одни только неприятности. Могли бы не вмешиваться, когда посторонний человек пытается с кем-то договориться по-хорошему. Хоть вы и знаменитость, но вежливости вам определенно не хватает! Воспитанный человек никогда не станет вести себя так, как вы.

Закончив свою отповедь, Джим снова обратился к Бреннеру:

— Вы знаете, наверное, что деньги у нас тут не в ходу, иначе мы с Полли отдали бы вам все, что у нас есть. Я знаю, что этот ящик принадлежит вам и никто не имеет права на него претендовать. Но я и моя жена готовы работать на вас сколько потребуется, пока не покроем ваши убытки. Надеюсь, Совет поймет нас и не будет препятствовать. Вы ведь отпустите нас, правда, Тони? А вы что скажете, Мими?

— Все это очень трогательно, приятель, — проворчал Бреннер, — но раз ты ничего не хочешь понимать, дальнейший разговор бесполезен. Этот контейнер я в любом случае забираю с собой, как важнейшую улику в совершенном преступлении.

— Мистер Бреннер, — глухо заговорил Джим, — вы не уйдете с этим ящиком дальше порога. Он нужен Санни. Вы тоже не хотите ничего понимать, поэтому я вынужден так поступить. Отдайте его мне сейчас же!

Он шагнул к Бреннеру и протянул к контейнеру свою огромную лапищу.

— Так как же насчет моего предложения, мисс Джонатан? — с подчеркнутой вежливостью обратился магнат к Мими. — Два с половиной миллиона, учитывая открывшиеся обстоятельства, — весьма разумная цена. Ваш новоиспеченный папаша с его повышенной тягой к маркаину будет, без сомнения, безумно рад получить свою долю.

— Вот ты сейчас увидишь, как я ее получу! — прорычал Джим, делая еще шаг вперед. Теперь их разделяло не больше трех ярдов. — Быстро давай сюда яшик!

Бреннер по-прежнему не сводил откровенно издевательского взгляда с Мими Джонатан. Кендро приблизился к нему еще на один шаг.

— Нет! — предостерегающе закричала Анна, качнувшись в сторону Джима.

Бреннер отпрыгнул назад, и в руке у него появился пистолет.

— Эта штука полностью автоматическая, — предупредил он, водя стволом из стороны в сторону. — Если я нажму курок, он будет палить, пока я не уберу палец или пока не кончатся патроны. А их здесь достаточно, чтобы превратить в решето каждого из вас. А теперь слушайте сюда! Я сейчас ухожу и забираю с собой мою собственность. Если кто-то попытается меня остановить, я пристрелю его с чистой совестью, так как по закону имею на это полное право. Вам всем хорошо известно, чьи отпечатки пальцев обнаружат власти на этом контейнере! Я поймал вас с поличным, мои дорогие, и я не сомневаюсь, что мой старинный приятель комиссар Белл благосклонно прислушается к моим доводам.

— Так вы все-таки собираетесь выкинуть нас с Марса, не так ли, мистер Бреннер? — чистым, мелодичным голосом спросила Мими.

— Вы так упрямы, что ничего другого, боюсь, мне не остается.

— Вы хотите сказать, что нас всех вышвырнут с планеты и никто из колонистов больше никогда сюда не вернется? А наши труды и жертвы пойдут прахом в угоду вашим прибылям?

— Если угодно, можете считать так, — сердито буркнул Бреннер, все еще не понимая, куда она клонит, и от этого раздражаясь только сильнее.

Низкий, звериный рев вырвался из горла Хенка. Слова Мими сыграли роль катализатора в психологическом кризисе, назревающем в его затуманенном горем сознании. Молодой атлет прыгнул на Бреннера, вцепился ему в горло и сшиб с ног. Тот автоматически нажал на курок. Длинная очередь в нескольких местах прошила большое тело Хенка Редклиффа, но даже смерть не заставила его разжать сцепленные в мертвой хватке пальцы на горле противника.

В комнате воцарилось тягостное молчание, нарушаемое лишь отчаянным ревом Кендро-младшего, напуганного громом выстрелов. Мими бессильно прислонилась к стене. Ее тошнило. В полузабытьи она слышала обрывки фраз, чьи-то голоса, среди которых выделялся знакомый голос доктора:

— …трахея сплющена, как от удара молотом… шея сломана… сквозное ранение брюшной полости… две пули в сердце…

Мими задрожала и закрыла глаза. Теперь ей до самой могилы нести этот грех и эти воспоминания на своих плечах.

Загрузка...