Марш обреченных

Глава 4

Я стоял и рассматривал в полированной серебряной пластине совершенно незнакомое лицо. Молодое и красивое. Мужественное, но вместе с тем и утонченное. С таким надо идти в актеры или фотомодели. Однако даже не это притягивало внимание. Больше всего на этой холеной физиономии выделялись глаза. Они были ярко-желтыми и будто бы слегка светились изнутри! Никогда раньше не встречал ничего подобного…

— Ну ты чего замер, братец? Потом на себя полюбуешься! — поторопила меня спутница. — Давай же, пошли!

«Э-э-э? Какой еще братец? Это она мне сказала?» — апатично спросил я у самого себя. А потом в сознании вспышкой молнии сверкнула новая подсказка. Веда нор Адамастро вторая. Моя младшая сестрёнка, с которой мы… Стоп-стоп-стоп! Откуда это дерьмо всплывает в моей голове⁈ Это же не мои воспоминания! Почему они со мной?!! Вздор какой-то! Так не бывает!

Схватившись за виски, я с силой надавил на них, надеясь прервать поток похмельного бреда. Но до одури нелепая реальность никак не желала распадаться. Скорее напротив, она являла всё больше и больше мелких деталей, убеждая в собственной истинности. Ну не бывают сны или алкогольный делирий такими правдоподобными!

— Что, Риз, голова болит? — по-своему истолковала мой жест юная барышня. — А я ведь тебя предупреждала. Вино и Ясность дурные соратники. Даже магистры высших ступеней не рискуют их объединять. А тебе-то уж и подавно такое сочетать опасно.

Дева мягко, но настойчиво потащила меня к дверям. А я побрёл за ней, как послушный телок, всё сильнее утопая в замешательстве. Это что еще за средневековое имение⁈ Лепнина, резная деревянная мебель, масляные лампы и канделябры со свечами… Всё казалось мне таким чужеродным и вместе с тем мучительно знакомым. Я абсолютно точно был здесь впервые. Однако откуда-то знал, что увижу за следующим поворотом коридора. От этого неописуемого диссонанса моя голова разболелась еще сильнее.

По пути нам попалось пара молодых служанок, одетых точно так же старомодно как Веда, но не столь изысканно. И фасон у их платьев выглядел сильно проще. И ткани явно грубее и дешевле. Да и украшений не наблюдалось. Моя сопровождающая не терпящим возражений тоном приказала им следовать за нами. И те, глубоко поклонившись, покорно засеменили позади нас.

Вскоре вся эта делегация затолкала меня в еще неостывшие купальни и усадила на каменную лавку. Там троица девушек принялась меня бессовестно раздевать! Когда прислужницы опустились передо мной на колени и стянули высокие сапоги, я еще не сопротивлялся. Но когда одна из них решительно взялась за завязки моих штанов, мне пришлось судорожно вцепиться в её руки.

— Мой экселенс, что с вами? — невозмутимо захлопала она глазками. — Позвольте вас вымыть и переодеть…

— Действительно, Риз, чего на тебя нашло? — вставила слово Веда. — Не помогаешь, так хоть не мешай.

Видимо, я всё еще пребывал в глубоком шоке от сюрреалистичности происходящего со мной. А потому безропотно сдался на милость девицам. Барышни раздели меня догола, подтащили громыхающую медную бадью, а затем в шесть рук самым унизительнейшим образом выскоблили каждый сантиметр моего тела. Причем, Веда от служанок не отставала и принимала в моем купании самое активное участие. Ей богу, даже мама в детстве меня так тщательно не мыла!

Одна из поборниц гигиены куда-то убежала, когда моя кожа уже поскрипывала от чистоты. Вернулась она примерно через минуту, неся целый ворох полотенец и сменного белья. В процессе одевания, я ощутил себя малышом из младшей группы детского сада. Впрочем, что-то в этом всём определенно было. Ведь пока меня скребли, поливали водой, обтирали и заботливо заматывали в безразмерную рубашку, больше похожую на ночнушку, я погрузился в полноценный медитативный транс. Я словно вживую услышал голос своего нанимателя, представившегося мне как Эрис Ваар. «Предлагаю новую жизнь, о которой ты так мечтал…» Так неужто его высказывание несло в себе настолько буквальный смысл? Но… как?

И каким бы закоренелым скептиком я ни был, а с сухими фактами не поспоришь. Допустим, архаичное окружение я бы еще мог как-нибудь объяснить. Но вот чужие воспоминания, то и дело всплывающие в моей голове, разумному толкованию не поддавались. Добавить к этому девушку, в которой я признал сестру, коей у Александра Горюнова никогда не было. Незнакомое тело красавчика, чьими желтыми глазами я отныне смотрю на мир. И непривычный язык, который я не только совершенно спокойно воспринимаю на слух, но и говорю будто на родном. Что в итоге получается? Да какая-то мистика!

— Риз, ты в порядке? — тронула меня за руку Веда. — Ты какой-то слишком странный сегодня.

— Я… да, все хорошо. Спасибо тебе за заботу, — выдавил я.

Кажется, моя реплика барышню удивила. Но при служанках она говорить ничего не стала.

Еще несколько минут у девиц ушло на то, чтобы меня облачить, да причесать. И только после этого сестрица… боже, до чего же непривычно произносить это слово! В общем, сестрица подхватила меня под руку и повела на второй этаж отнюдь не маленького семейного поместья.

— Только прошу, братец, не дерзи отцу, — инструктировала меня Веда. — Он и так злится на тебя за вчерашний кутёж. Пусть ты и отмечал свою девятнадцатую зиму, но надираться как элдримский матрос не следовало. Многоокий создатель не даст соврать, когда я увидела, как тебя заносят в дом, подумала, что это тащат мертвеца…

Начисто пропуская мимо ушей щебетание сопровождающей, я ковылял как сомнамбула, ошалело озираясь. И едва не споткнулся, увидав напротив монументальной дубовой лестницы какое-то подобие алтаря. Сам по себе он ничем не был примечателен. Но вот одна из фигурок, вырезанная из полированного камня с особым тщанием и искусностью, приковала моё внимание. Игнорируя возгласы юной барышни, я высвободился из её нежных рук, сцапал статуэтку и прикипел к ней жадным взглядом. Как странно… ведь Ризанта наверняка неоднократно ходил мимо этого мини-святилища. Почему же сейчас его память не спешит мне ничего подсказывать?

— Веда, ты можешь сказать, кто здесь изображен? — повернулся я к сестре, демонстрируя ей каменную фигурку.

— Ты чего, Риз? Совсем плох стал? — воззрилась на меня собеседница, как на умалишенного. — Это же Ваэрис — смеющийся бог. Покровитель торговли, хитрости и плутовства.

От услышанного мои ноги подкосились, и я бахнулся на задницу, где стоял. Моя спутница кинулась поднимать меня с пола, что-то испуганно причитая. Однако мне не удалось разобрать ни слова, поскольку биение собственного сердца оглушило меня. Никакой ошибки быть не может. Я узнал лицо на этой статуэтке. Ваэрис. Ваар Эрис. Неведомый ремесленник поразительно точно воспроизвел в своей скульптуре черты того странного типа, предложившего мне работу. Это что же получается? Я пил водку с самим богом обмана и защитником всех мошенников⁈

Невзирая на все мои чудачества и неадекватное поведение, отец Ризанта откладывать воспитательную беседу не стал. И в конечном итоге меня всё равно поставили в его кабинете, как провинившегося школяра. Одион нор Адамастро сверлил отпрыска суровым взглядом из-под опущенных бровей. Глава этого дома оказался мужчиной средних лет, на вид не старше тридцати пяти. Однако чужая память услужливо подсунула мне информацию, что ему на самом деле почти пятьдесят. А молодо выглядит он благодаря тому, что является одним из озарённых, то есть магом. Вон те два крупных перстня на его пальцах как раз свидетельствовали о том, что аристократ имеет звание магистра второй ступени, чего бы это ни значило. Ризант наверняка знал. Но разбираться в перипетиях неродного сознания оказалось той еще задачкой…

— Как долженствует приветствовать старшего? — наконец прервал затянувшееся молчание Одион.

На звук голоса этого человека мое новое тело отреагировало… странно. Голова сама по себе втянулась в плечи, а глаза опустились к полу. Мне стоило немалых усилий подавить инстинктивное желание отвесить унизительно-низкий поклон. Вместо этого я степенно кивнул мужчине, как равному, и четко произнес:

— Ризант нор Адамастро первый приветствует тебя, мой экселенс.

Глава рода еще больше нахмурился и воинственно выдвинул нижнюю челюсть. Впрочем, я сделал все в соответствии с этикетом, принятым у высших сословий. Если верить багажу чужих воспоминаний.

— Откуда в тебе столько смелости, сын? Злоупотребление Ясностью совсем притупило твою тягу к жизни?

Несмотря на общий угрожающий смысл сказанного, в голосе Одиона прозвучали и оттенки тщательно запрятанного одобрения. И нет, страха перед этим человеком у Риза было хоть отбавляй. Но загвоздка в том, что те вещи, которые я выуживал из памяти молодого аристократа, удивительно точно перекликались с моим личным опытом. Почти половину из прожитых лет я провел на улице в компании всевозможных отбросов общества. Воры, братки, гопники, сидельцы со своими тюремными понятиями, беспредельщики и прочее отребье. Если якшаешься с подобной публикой, то прогибаться перед ними нельзя ни в коем случае. Иначе тебя быстро низведут в ранг шестёрок, из которого никогда уже не выбраться. И в этом аспекте аристократы очень походили на шпану из моего прошлого мира. А юноша по имени Ризант, чье тело я ныне занял, свой авторитет и так подмочил знатно. Выпивоха, трус, бездельник и вообще позор фамилии. Если я предпочту остаться таким же ничтожеством, то мне никогда не отмыть репутацию. Господи… всё еще не верю, что всерьез об этом рассуждаю. Но, блин, пора бы уже посмотреть фактам в лицо!

Не дождавшись от меня ответа, Одион Адамастро порывисто вскочил на ноги и исполнил замысловатый фортель руками. Оба камня на его перстнях засветились, порождая небольшую энергетическую проекцию. А уже через мгновение на кончиках пальцев мужчины заплясали языки настоящего пламени. По идее, Ризант должен был испугаться такой демонстрации силы. Но Александр Горюнов видел подобное представление впервые. И у меня от этого зрелища челюсть отвалилась до самой груди. Так вот ты какая, магия?

— Приветствуй меня, как подобает, или пеняй на себя! — пророкотал глава рода, которому, почему-то было важно добиться от сына не просто послушания, а раболепного подчинения…

— Ризант нор Адамастро первый приветствует тебя, мой экселенс, — упрямо повторил я, изобразив точно такой же полупоклон, как и минутой ранее.

И с Одиона внезапно слетела вся напускная враждебность. Складки на его переносице разгладились, а взгляд сделался спокойным и изучающим.

— Не верю своим глазам. Неужели мой первенец к двадцатой весне отыскал собственную гордость? — изрек маг, стряхивая с голой руки огонь и опускаясь обратно в кресло.

— Скажем так, вчерашняя попойка мне на многое открыла глаза, отец, — неумело подыграл я местной вычурной манере изъясняться.

— Хочешь меня уверить, что ты свернул с пути саморазрушения? — не скрывая скепсиса хмыкнул мужчина. — Свежо предание, да верится с трудом…

Я безразлично пожал плечами, показывая, что не ставлю перед собой цели убеждать собеседника в чем-либо. И это, кажется, в очередной раз искренне удивило главу дома.

— Такие слова требуется доказывать поступками, а не пустым сотрясанием воздуха, сын, — продолжил давить старший Адамастро. — Я уже неоднократно становился жертвой твоих обещаний. И вчера, когда тебя бесчувственного снова принесли к порогу, моё терпение иссякло.

— К чему ты меня подталкиваешь, экселенс? — замер я в тревожном ожидании.

— Тебе предстоит обелить своё имя, Ризант, — не стал Одион долго кружить вокруг да около. — И способ я вижу только один. Это служба на благо Патриархии!

Магистр вперился в меня тяжелым взглядом, который буквально говорил мне: «Ну, и что ты на это скажешь?» И я лихорадочно копался в ворохе воспоминаний молодого аристократа, по крупицам собирая информацию для ответа. Так-так-так, Южная Патриархия — это у нас местное государство. Одна из многих разрозненных держав, населенных людьми. Эм-м… откуда в моей голове взялся такой акцент именно на людях? Кем же еще ей быть… Ай, тьфу, потом разберусь! Не отвлекаться!

Шестеренки в черепушке скрипели так натужно, что в какой-то миг даже Одион Адамастро не выдержал и принялся нервно постукивать пальцами по лакированной столешнице. А я, наконец, пришел к определенному выводу. Правда, совсем неутешительному.

— Ты хочешь отправить меня на войну, отец? — подбавил я горечи в свой тон, рассчитывая этим пронять собеседника.

— Именно, Ризант, — непреклонно кивнул тот, не клюнув на мою уловку. — Только так я могу быть уверен, что ты действительно повзрослеешь. Или сгинешь, не справившись с тяготами ратной жизни. Поверь, лить слезы по тебе в таком случае никто не станет.

«Кроме Веды», — подумал я, с неприязнью отмечая, что старший Адамастро по большей части прав. По крайней мере в сознании парня я вот так с ходу не сыскал возражений на эту до обидного откровенную фразу. Дерьмище. Что ж за фрукт этот Риз, что его даже родной папаша собрался удавить⁈ Пусть и опосредованно, а не собственными руками…

— У меня будет время на подготовку? — закинул я новую удочку, проверяя степень решимости главы.

— Даже не пытайся оттягивать неизбежное, — раскусил меня мужчина. — Это окончательное решение, и оно не изменится. Ни через седмицу, ни через целую луну. У меня больше не осталось к тебе жалости.

— Но мне действительно нужно многому выучиться! — порывисто выкрикнул я. — У меня нет ни малейшего понятия о военном искусстве! Если я не постигну хотя бы азы, то бестолково погибну!

— Опыт — лучший наставник, — безжалостно парировал Одион.

— Мой экселенс, я не прошу многого! — мне пришлось унизительно прогнуть поясницу, чтобы придать своей просьбе большей искренности. — Я не смею отказываться от твоего повеления. И у меня нет умысла тянуть время. Я всего лишь хочу повысить свои шансы на выживание! Клянусь тебе, что ни капли вина не побывает на моем языке, покуда идет моя подготовка!

— Сегодня ты на удивление красноречив, Ризант, — подозрительно сощурился маг. — Я не узнаю тебя. Или ты снова засыпал за веко щепотку Ясности?

— Мой разум свободен от всякого дурмана! — категорично рубанул я ладонью по воздуху. — Разве что вчерашний хмель еще бродит где-то во мне.

Моя финальная откровенность, кажется, сумела немного растопить черствое сердце аристократа и развеять его недоверие. Он даже изобразил нечто похожее на кривую ухмылку.

— Я ничего не стану обещать тебе, — произнес собеседник. — И уж тем более ты не получишь от меня даже ломаного медяка. Несколько лет ты где-то находил деньги на выпивку и дорогостоящее зелье для озарённых. Отыщешь их и на сей раз, ежели они вправду тебе так нужны. Я всё сказал. Ступай!

Развернувшись на пятках, я выскочил из личного кабинета Одиона. Фух, кажется, я справился. Как минимум, меня не вышвырнут из безопасного убежища немедленно. А там, кто знает, быть может, глава смягчится, увидев, что его сын изменился? Ведь он, то есть я, теперь совсем другой человек. И уж таких загулов, как настоящий Ризант, устраивать точно не стану.

Уже подходя к лестнице, я вдруг поймал себя на мысли, что начинаю привыкать к своему новому телу и имени. Ну а чего? Кто еще может похвастаться тем, что выполняет работу для настоящего бога? Вот бы мои старые приятели с района удивились…