Манагер

Глава 2

Как-то вечером ко мне на лежанку подсел Аркан. Он начал издалека – спросил, как у меня самочувствие, как я втянулся к работу, не надо ли сменить солому в тюфяке…наконец, я не выдержал и спросил:

– Аркан, что случилось? Чего это я стал предметом такой повышенной заботы с твоей стороны? Что ты хочешь?

Завхоз помялся, потом выдавил:

– Не моё дело, но слышал я краем уха, что тебя хотят замочить – ты же убил их главаря, Таноаса, а он пользовался большим авторитетом. А еще – ты покалечил его помощников. Тебе надо остерегаться в лесу – в лагере они не решатся, а вот в лесу…в лесу – кто знает, откуда прилетит заострённая палка. Охранники не будут раздувать дело, если тебя грохнут – «упал на ветку и умер», вот и все. Иначе их накажут за то, что не уследили. И рабы не будут поднимать шум – им это тоже не надо. Сдадут убийц, да охранников, так те потом им припомнят, превратят жизнь в ад. В общем – будь внимательнее.

– А почему ты решил предупредить меня? – настороженно спросил я, всматриваясь в лицо барачного завхоза.

– Честно – сам не знаю – развёл руками Аркан – есть в тебе что-то такое, сам не могу понять. Есть у меня дар предвидения, от бабушки моей достался, шаманка она была, иногда вижу будущее. Так вот – кажется мне, что наши с тобой судьбы связаны, и если ты умрёшь, мне тоже будет несладко. Хочешь верь, хочешь не верь…

– Скажи, Аркан, а в этом мире есть магия? Ну…есть люди, которые скажут какие-то слова, и совершаются какие-то действия – огонь загорается, или ещё что-то происходит? (Я уже сказал ранее Аркану, что очутился тут из другого мира – поверил он или нет, не знаю, но говорить о чём-то стало легче, можно было оправдать своё незнание простых вещей, известных каждому человеку Машрума)

– Есть, конечно – вот шаманы этим и занимаются. Только у нас это называется не магия, а шаманство. Только шаманство делается не с помощью слов – они как-то делают руками, глаза таращат, и…что-то случается…или не случается. Я с этим близко не сталкивался – меня ещё пацаном украли рабовладельцы и вывезли с соседнего материка, Арзума – экспедиция по поимке рабов на меня наткнулась, когда я шёл купаться вместе с остальными ребятами. Часть наши мужчины успели отбить, а меня уволокли на корабль – вот с тех пор тут и обитаю – уже двадцать с лишним лет. Так что, особой помощи я тебе в раскрытии секретов шаманизма не окажу – сам ничего не знаю. Не успела бабушка меня ничему обучить.

– Скажи, а ты не пробовал убежать отсюда?

– Тссс! – ни с кем не говори на эту тему – продадут на-раз. Нет, не пробовал. А куда? Куда я побегу? У меня в этой стране ни родни, ни друзей, куда мне бежать? Поймают сразу, спрятаться негде – ни денег, ни связей. Сейчас я уважаемый среди рабов человек – завхоз, в лес работать не хожу, по нашим меркам занимаю высокое положение. А если поймают – я лишусь своего места, буду лес валить. Да ещё и после сорока ударов палками – редко кто выдерживает и не умирает.

– Ладно. Вернёмся к главному вопросу – как мне избежать смерти от рук мстителей? Есть какая-то возможность? Может поговорить с ними – мол, я не виноват, это случайность?

Аркан изумлённо воззрился на меня:

– Ты что, правда такой наивный и глупый? Законов не знаешь? А! Ты же не из нашего мира, вспомнил – как глаза от тебя отведу, забываю, ты уже так лихо по-нашему говоришь. Итак, о законах: они обязаны отомстить за своего пахана, иначе потеряют уважение у остальных рабов и их перестанут уважать, они потеряют авторитет. Или они погибнут, или убьют тебя. Другого и не предвидится.

– Ты меня просто обрадовал – грустно усмехнулся я – значит, мне надо их всех убить? Или бежать. Только вот как я до них доберусь, когда я не знаю их лиц, не знаю, кто они, сколько их, я привязан верёвкой к девяти компаньонам.

– В общем, так: через неделю всех, по очереди, начнут отводить в соседний, женский лагерь для случки. И там…

– Для случки?! – поперхнулся и перебил я Аркана – какой такой случки? Как животных, да? Женский лагерь рядом?

– Не перебивай, слушай! – нахмурился Аркан – для случки, да. А ты думаешь, откуда рабы берутся? Не всех же ловят на улицах и в лесу…есть и наследственные рабы, и таких большинство. А как их еще разводить? Вот в два месяца раз рабов-мужчин и водят в женский лагерь, тем более что это хороший способ поощрить или наказать – будешь хорошо себя вести, поведут к бабам, плохо – сам себя обслуживай. Так вот – единственный реальный способ бежать – по дороге из лагеря. Именно ИЗ женского лагеря, а не по дороге туда – охранники тоже позабавятся с бабами, будут расслабленны и довольны, внимание их будет рассеяно, остальные заключённые тоже расслаблены – вот тут и надо бежать.

– А верёвка? Нас же на верёвке водят по десять человек! Как я сбегу, если привязан?

– В женский лагерь водят без верёвки – считается, что охраны много, сбежать невозможно, а верёвка снижает скорость движения, потому – верёвки не будет. И гнаться за тобой будут самое большее человека два-три – остальных не бросишь, а то разбегутся. Вот тебе и шанс уйти на свободу, если, конечно, сможешь уйти от трёх солдат и не сгинуть в болотах.

– А куда мне идти, если я всё-таки уйду от солдат?

– Смотри – Аркан стал рисовать пальцем ноги на полу – в пятидесяти километрах от нас, вниз по реке, город, называется Скарламон. Он находится в бухте, в месте, где река вливается в Канасаническое море. Это довольно большой город, тысяч сто населения. Тебе надо пробраться в порт и попытаться устроиться матросом на любой из кораблей, лучше на какую-нибудь из небольших шхун – они промышляют чем угодно, часто контрабандой, и если договоришься с капитаном, возьмут матросом. Хоть ты и не такой белый, как был тогда, когда тебя привезли сюда, уже загорел на солнце, и волосы отросли, но всё равно, ты отличаешься от местных жителей, как белая птица в стае радужных – низкий, массивный. Искать тебя будут точно, а значит надо уйти отсюда подальше. Ну а там…там как судьба тебе даст, и насколько у тебя хватит ума выжить в этом мире. Знаю, что ты не так безобиден, как выглядишь…и будущее у тебя странное – я видел кровь, видел смерти…но твоей смерти в ближайшее время не видел. Только вот ещё что тебе скажу – если тебя догонят, и ты им скажешь, кто тебе посоветовал поступить так, как поступил ты…убьёшь меня так же верно, как если бы ударил мечом по горлу. Понимаешь?

– Чего уж не понимать – хмыкнул я – буду умирать молча. Сомневаюсь, что уйду от тренированных солдат, при моей-то комплекции и неуклюжести.

Аркан с интересом посмотрел на меня:

– Что, и правда считаешь, что ты такой неуклюжий увалень, как говоришь? Ты поднимаешь такой вес, который не могут поднять двое крепких мужчин, двигаешься иногда так быстро, что даже движения размазываются, глаз не ловит, тебя боятся большинство отморозков, даже из штрафников – тот, кого ты убил, был одним из самых опасных людей этого лагеря, быстрый и сильный убийца. Может ты просто придуриваешься? Да вроде – нет… Странно. Кто вбил тебе в голову мысли о твоей неполноценности? Или у вас такие все богатыри, что на их фоне ты выглядишь увальнем? Тогда ваш народ состоит из по-настоящему великих бойцов.

– Не будем обо мне – смутился я – лучше расскажи, что меня может ожидать в джунглях, какие опасности, чего остерегаться? Я ничего не знаю ни об этом мире, ни о джунглях.

– А о джунглях до конца все равно никто ничего не знает…ну, может, кроме диких племён – но они живут в самой глубине лесов, за болотами, и мы с ними почти не соприкасаемся. Хотя – в джунглях и их можно встретить. При встрече – нельзя делать резких движений, громко кричать, делать угрожающие жесты – они реагируют сразу и мгновенно выпускают отравленную стрелу из лука или духовой трубки. После того, как она в тебя попала – жить тебе десять минут. Дикари небольшого роста, даже ниже тебя, похожи на детей. Ходят в джунглях абсолютно бесшумно, где живут и куда исчезают – никто не знает. Но не их тебе надо опасаться, они всё-таки люди, с ними можно договориться, а вот в реку не лезь – там кишит чудовищами, для которых ты желанная закуска. В лесу обходи всё подозрительное – очень красивые цветы, странные деревья, странные кусты – положись на свои чувства – если кажется странным – отбегай. Не пей воды из луж – только из лиан, я попрошу парней показать тебе, из каких можно пить, а из каких нельзя, ешь только те фрукты, которые тебе известны, а если известных нет – съешь маленький кусочек и подожди полчаса – если за это время тебя не пронесёт или не станет рвать – значит можно есть. Впрочем – лучше было бы просто потерпеть с едой – твоего запаса жира хватит надолго. Хотя…ты сильно похудел, работа с топором тебе только на пользу – Аркан усмехнулся и внимательно оглядел меня – худым, как мы, ты никогда не будешь, но вот толстым – уже вряд ли.

– И всё-таки, Аркан, почему ты решил меня спасти? – я опять уставился в глаза завхозу – близкими друзьями мы с тобой никогда не были, ты меня едва знаешь, почему ты вдруг доверился мне?

Аркан помолчал, заметно смутился и нерешительно сказал:

– Только не смейся. Мне бабушка сказала, чтобы я тебе помог.

Я раскашлялся – заявление завхоза было настолько неожиданным и странным, что я чуть не расхохотался в голос:

– Бабушка? Каким образом? Ты о чём говоришь?

– О своей бабушке. Я уже тебе говорил – она шаманка. Иногда я вижу её во сне, и она даёт мне советы, как правильно сделать то-то и то-то. Она сказала мне, что моя судьба связана с тобой, и я обязан тебя спасти. Бабушка ещё ни разу не ошибалась, она всегда славилась, как великая провидица.

– Если она такая великая, чего тебя-то не уберегла от работорговцев? – недоверчиво спросил я.

– Не знаю – грустно-задумчиво протянул Аркан – у шаманов свои дела, может мне так было назначено судьбой, чтобы я тебя встретил через двадцать лет рабства! Бабушка? Да что бабушка…прежде всего она шаманка. Двадцать лет… Ну да ладно – речь не обо мне. Ты всё усвоил по поводу ситуации?

– Вроде ясно. И ничего не ясно. Когда, говоришь, поведут на случку…тьфу! Слово-то какое! Противно!

– Мне тоже, вначале, было противно…а потом начал ждать этого дня. А куда деваться – виновато развёл руками Аркан – мы же всё-таки мужчины. Конечно, можно найти себе партнёра среди рабов…но мне лично претит это дело. Надеюсь, как и тебе…

– Само собой! – сплюнул я – думаешь, за что я этого кадра прибил?

– Ну вот и ладно. Отдыхай, и берегись в лесу неожиданностей.

Аркан хлопнул меня по плечу и ушёл на своё место, а я улёгся на тюфяк и задумался: почему-то рассказ Аркана меня не удивил – все мы, русские люди, так или иначе коснулись лагерей заключённых – песни о тюрьмах (ненавижу тюремный шансон), рассказы, жаргонные-блатные словечки, «понятия» – всё это въелось в кровь, так что я ожидал чего-то подобного, и больше был удивлён не тем, что мне объявили «вендетту», а тем, что они так долго ждали. Но и это было объяснимо – я их хорошенько покалечил, сломал руки и ноги, поэтому им тоже нужен был период для восстановления, да и если вспомнить фразу одного из итальянских донов, «месть, это то блюдо, которое нужно есть холодным».

Жаль, что я не знаю их в лицо, поубивал бы к чёртовой матери, и делу конец… Я усмехнулся – что сделалось с офисным планктоном Василием Звягинцевым? Куда делся этот рыхлый кусок поролона, плывший по течению целых двадцать пять лет?

А что делать? Засунь вас в рабские казармы, поставь под угрозу смерти – не так ещё начнёте думать!

Только вот и лица этих врагов мне бы ничего не дали – прав Аркан, единственный способ – бежать. Ну вот, к примеру, поубивал я часть супостатов – а у них ещё друзья, они опять начинают мстить, и процесс этот бесконечен – хозяева, что, будут смотреть на то, как я уничтожаю их имущество? Запорют до смерти Да и…раз увернулся от попытки убить, два увернулся, сорок раз, а на сорок первый грохнут, вот и всё.

И на свободу хочется выйти…только вот смутно представляю – как я буду жить в этом мире? Что я умею делать? Долбить каменным топором по стволам деревьев? Поднимать тяжести? Грузчиком в порт идти? А что, тоже вариант.

Ладно, там посмотрим, надо ещё выбраться отсюда, не погибнуть в лесу, добраться до города. Чувствую, что это будет очень, очень сложно.

Неделя до «дня случки» прошла спокойно, если не считать того, что я чуть не погиб в болоте – можно было бы счесть это случайностью, но после рассказа Аркана, я уже во всём видел руку врага.

Вот как это было: через три дня после нашего разговора, я, до того предельно осторожный и подозрительный, слегка расслабился – покушений нет, ничего не происходит – любой человек решит, что всё в порядке и нечего бояться. И вот, наша цепочка тащит здоровенную ветку, только что отрубленную от гигантского ствола.

Я, как обычно, шёл предпоследним в связке, таща это здоровенное корявое бревно наравне с остальными девятью своими соратниками. Под ногами чавкало болото, и если бы не ременные завязки, которые привязывали мои деревянные сандалии к ноге, обвивая икры ног, обувь давно бы осталась в чёрной вонючей чавкающей жиже. Одно место было особенно топким, его обходили стороной, осторожно шагая по краю заросшей зелёной ряской лужи.

Неожиданно, я почувствовал, как ствол дерева у меня на плече резко потяжелел, как будто сила тяжести увеличилась раза в два. Я напрягся, и постарался удержать дополнительный вес, что, вначале, мне удалось, хотя для этого пришлось остановиться. Встала и вся цепочка людей, я попытался посмотреть, что там случилось, и внезапно получил удар под колено, той ноги, которая была ближе к окну с трясиной. Как потом объяснял виновник происшествия, сосредоточенно прятавший глаза во время рассказа, он увяз в болоте, споткнулся, и повис на бревне, которое мы тащили. Вытащив свои ноги, он попытался встать, но поскользнулся на гнилой ветке и случайно подбил мою ногу. Как бы то ни было, но я свалился в окно с трясиной, потянув за собой и всю цепочку рабов.

Ощущение было отвратительное – погрузившись с головой в вонючую чёрную жижу, я рефлекторно попытался вздохнуть и с трудом заставил себя успокоиться – воздуха, что был в моих лёгких, вполне хватит на несколько минут, где-то вверху лежит бревно, которое нужно найти руками, да и цепочка не оставит в трясине, сейчас потянут и вытянут меня наружу. Так оно и вышло – верёвка натянулась, и меня стали тянуть наверх, сдирая кожу с закованной ноги.

Вот только эффект это вызвало противоположный – нога подымалась к поверхности, погружая в трясину мою голову. Я понял – сейчас меня нормально утопят, и как всегда в критических ситуациях меня охватила ярость – а вот хрен вам! Я уцепился руками за верёвку, перехватился, ощущая, как в висках стучит кровь – перед глазами уже плавали багровые круги, ещё немного, и я или потеряю сознание, или вдохну эту грязную жижу – и вытолкнул себя наверх, к стволу, лежащему поперёк трясины. Нащупав руками шершавую кору, рванулся вверх и… хлоп! Выставил на воздух заляпанную, покрытую ровной грязевой коркой физиономию.

Вероятно, кто-то был очень разочарован таким результатом. Но что тут поделаешь – не всё получается, как мы хотим, а убить Белого Васа не так просто…

Было ли это случайностью? Не верю. Слишком много совпадений. Бить этого придурка я не стал, но теперь утроил осторожность, так что до дня «Х» ничего со мной больше не случилось.

Это был выходной день. Наш штрафной барак в полном составе отправлялся в женский лагерь. Перед этим все сосредоточенно отстирывали свои набедренные повязки, мыли головы, отмывали тело. Как ни странно, собрались идти и те, кому женское общество, казалось бы, и не совсем необходимо – гомосексуалистов тут хватало, и это понятно – десятки лет в мужском обществе, без женщин, да ещё в атмосфере насилия… Потом все-таки я понял, почему и они с удовольствием шли к женщинам – всё какое-то разнообразие, новые впечатления, новая информация, ну как поход на танцульки, если сравнивать это с Землёй.

После недолгого завтрака нас построили, и окружив стражей, человек двадцать – с луками, копьями, мечами, повели из лагеря.

Я внимательно присматривался к страже – очень уж не понравились мне эти луки – они напоминали те, что я видел на картинках в инете – кривые штуки со двойными изгибами, сделанные из кусков кости и дерева. Эти луки хранились в специальных чехлах – как откуда-то всплыло у меня в памяти, эти чехлы назывались горитами. Луки очень походили на луки земных скифов, и я помнил, что они, при относительно небольших размерах – до семидесяти сантиметров в длину – отличались огромной мощностью. Так-то мне было наплевать на эти луки, если только не вспомнить, что стрелы, выпущенные из таких луков, вполне могли пробить некого офис-менеджера просто навылет. Ну, может и не навылет, но от этого не легче.

Кроме луков, как я с печалью отметил, у стражников имелось по несколько отвратительно-острых метательных предметов, именуемых дротиками…

В общем, моя задача не была лёгкой, это я теперь увидел воочию. Мне предстояло пробежать, петляя, около пятидесяти метров до леса, укрыться в нём от летящих стрел и дротиков, а потом, пользуясь только чутьём и удачей, выйти к городу, который отсюда находился километрах в сорока, и это человеку, для которого выезд на пикник с шашлыками был на уровне путешествия за три моря! Кошмар!

По дороге я внимательно осматривался, наблюдая за поведением охранников, и увидел, что они все были насторожены и определенно готовы к гадостям со стороны заключённых. Рабов было человек сто пятьдесят, и если бы все сразу кинулись в лес – точно ушли бы от солдат…бо́льшая часть. Остальные полегли бы под выстрелами и дротиками – луки вынуты из горитов, стрела наложена на тетиву, а то, что охранники умеют пользоваться луками, я видел полчаса назад, когда солдат сбил стрелой зверька с дерева метров за сто от колонны. Мне кажется, что он это сделал нарочно, чтобы продемонстрировать – вот что будет с каждым, кто решится бежать. Приходилось верить Аркану и оставить побег на возвращение.

Дорога к женскому лагерю заняла около трёх часов – по прикидкам, до этого лагеря было километров пятнадцать, и шли мы очень ходко.

Лагерь открылся с возвышения – он, как и наш, стоял на плоской равнине. Как я узнал у «старожилов», женщины лагеря занимались выделкой и пошивом тканей и кож, ну и производством новых рабов – живот же не мешает женщине шить тунику или набедренную повязку.

Фактически, это была ферма по производству рабов. Производители постоянно менялись, чтобы улучшать породу рабов – обычно для случки подбирали самых сильных и крепких мужчин, но велось и несколько линий. Была и особая – красивых рабов случали с красивыми рабынями, производя рабов для утех, а также для прислуги. Хозяева желали иметь и красивый рабочий скот, и сильный, выносливый рабочий скот.

Я, конечно, вряд ли попадал в графу «красивый производитель», скорее в разряд сильного скота, поэтому ничего особо интересного не ожидал. Да и противно всё это было – хотя в моём теле и кипела нерастраченная мужская сила, но мысль о том, что придётся совокупиться с неизвестной женщиной, через которую прошло множество мужчин, не способствовало одобрению этой затеи. А вдруг она от меня забеременеет? И мои дети всю жизнь будут рабами на этой хреновой планетке!

От этой мысли делалось тошно. Всё моё воспитание свободного человека, мои гены вольнолюбивой казацкой донской вольницы протестовали против такого порядка вещей. Если я вырвусь из этого дерьма, сделаю всё, чтобы разрушить рабовладельческий строй! Если смогу, конечно…

Широкие деревянные двери со скрипом, тяжело открылись, и мы вошли на территорию лагеря. Особого ажиотажа не наблюдалось – похоже, здесь привыкли к приходу партий мужчин. Наш лагерь в этих краях был не единственным.

Нас провели к зданию в центре лагеря – огромный барак, длиной метров двести.

По дороге мои сотоварищи рассказывали, что в этом бараке огромное количество, не менее тысячи, комнаток (врали, конечно), в которых, собственно, и происходило всё действо. На всё про всё нам отпускалось два часа времени. За это время мы имели право зайти в любую комнатку и иметь контакт с любой женщиной, которая в ней находилась – в знак того, что комната не занята процессом, на двери вывешивался засохший кукурузный початок…видимо он изображал что-то вроде фаллического символа.

Посреди барака тянулся длинный коридор, терявшийся вдали, он освещался окошками, сделанными под потолком над дверями и в стенах барака.

Мне почему-то казалось, что женщины в этом лагере должны быть зашуганы, всё время плачут и страдают, ожидая, когда к ней придёт производитель и овладеет ей под всхлипывания и причитания о несчастной жизни. Всё оказалось не совсем так, или вернее, совсем не так.

Когда я, в числе претендентов шёл по коридору мимо дверей «кабинетов», неожиданно, дверь одного из них распахнулась, довольно-таки крепкая рука втянула меня в комнату прежде чем я успел опомниться, и я оказался пред светлыми очами женщины лет двадцати пяти-тридцати, довольно-таки миленькой, но выше меня более чем на полголовы. Вообще-то, я уже начал привыкать, что все вокруг выше меня – большой рост существ и растений, конечно, обуславливался гораздо меньшей тяжестью на этой планете – всё тянулось ввысь, зато и кости животных, и деревесина, были менее прочны, чем на Земле. Природа практична, зачем тратить больше ресурсов на укрепление плоти, когда можно обойтись гораздо меньшим количеством материала? В общем, все люди, которых я видел в этом мире, отличались высоким ростом и хрупким субтильным телосложением. Если у мужчин это смотрелось как то…хммм. по-женски, несерьезно, то у женщин – судя по тому экземпляру, что стоял передо мной это выглядело весьма и весьма прелестно. Мне всегда нравились худенькие женщины…

Стандартная набедренная повязка и что-то вроде короткого топика прикрывали её смуглое тело, немного раскосые большие серые глаза с интересом рассматривали моё приземистое массивное тело.

– Привет, белый! – со смехом поприветствовала меня эта подиумная модель – наконец-то я выхватила что-то интересное, а то одни и те же, одни и те же! Ты откуда такой взялся? Иди сюда, садись на лежанку, знакомиться будем! Или ты сразу готов перейти к делу? ОООО! Вижу – уже готов! А чего остолбенел? Ну-ка иди сюда, времени не так много, а тобой ещё моя подружка заинтересовалась, Синига, она тебя в щелку видала, когда вас по полю вели. Ах, как я ловко тебя выцепила! Ай да я, ай да молодец!

Всё это девушка выпалила в кратчайшее время, не дав мне сказать ни слова, затем, в считанные секунды она ободрала меня как капустную кочерыжку, содрав набедренную повязку, и тут же плюхнула на лежанку. Вот не думал, что со мной так легко сладить какой-то девчонке…впрочем – я и не сильно сопротивлялся…все два раза.

А потом мы лежали рядом, в любовной испарине, очень даже довольные друг другом…

Как всегда, после энтого дела меня потянуло поговорить:

– Скажи…хммм…как тебя звать? Карана? Карана, у тебя много мужчин было?

Девушка хихикнула, поглаживая мне живот:

– Глупый! Я что их, считала? У меня уже трое детей есть, удачно зачатые. Вообще-то я из рабынь для прислуги, сюда недавно попала. Провинилась, побила хозяйскую посуду, вот они сюда меня и засунули, типа в наказание, вместе с подружкой моей, Синигой. Кстати, я бы конечно ещё с тобой покувыркалась, но…как подружку обидеть? Давай, собирайся с силами, скоро к ней пойдёшь.

– А надо? Мне и тебя хватит.

– Дааа? А может и правда, ну её, эту Синигу? Так вот, здесь даже лучше, чем в семье хозяина, веселее – много мужчин, много женщин, а там – шагу без опаски не сделай, хозяйка лупит и лупит всё время! Я красивее её в сто раз, вот она и ревнует каждый раз, как хозяин зовёт меня к себе в постель. А потом лупцует, якобы за какие-то провинности, грязная карга. Сама побила посуду и на меня свалила – в отместку. А тут не так уж плохо.

– А то, что ты рабыня, тебя не угнетает? Неужели на свободу не хочется?

– А я другой жизни не знаю – я так и родилась рабыней. Как вошла в возраст – с мужчинами стала спать. Если выйду на свободу – куда я пойду? Что буду делать? Спать с мужчинами, пока им меня хочется – в публичный дом. Так чем жизнь на свободе отличается от моей жизни? Тем, что там ещё и поголодать запросто, а тут всегда накормят, дадут одежду, дадут мужчину, чтобы с ним спать. Тем более, что после смерти, если я буду правильно себя вести и не нарушать законов кармы, смогу возродиться той же хозяйкой поместья с множеством рабов, и тогда уже сама буду помыкать рабами. Наша жизнь тут временна – так говорят боги и жрецы, у нас множество циклов перерождения, и если вести себя хорошо, можно возродиться богатой и успешной.

Я задумался. Это ведь все очень напоминало индийские верования. Буддизм, перерождения, карма – очень удобная религия для поддержания порядка в государстве. Сегодня ты раб, а завтра, после смерти, богатей! Очень, очень удобная религия. Хорошо же они промывают мозги согражданам…

– Ну так что, беленький, продолжим? Тебе помочь?

И она помогла…

Два часа пролетели как одна минута.

По коридору засновали охранники и начали барабанить в двери. Карана потянулась гибким обнажённым телом, блестящим от любовного пота, и томно-грустно сказала:

– Ну что же, прощай, беленький, надеюсь ещё увидимся…при твоём небольшом росте, твои части тела…хммм…очень, очень достойны! Рада, что я тебя уцепила. А Синига будет ругаться! Ой-ёй! Ничего, переживу!

Она рассмеялась и утомлённо закрыла глаза.

На обратном пути колонна шла гораздо медленнее – как минимум в два раза. Все шагали вразнобой, нога за ногу, нестройно, охранники частью спрятали луки в гориты, а частью сняли стрелу с тетивы и размахивали ей в такт движению, обсуждая тех стройняшек, которых сегодня посетили.

Они яростно обличали друг друга в брехне – ну никак не мог этот самый Геранд посетить десять женщин за два часа! Геранд же доказывал что мог и посетил, а они жалкие подобия мужчин, доброго слова не стоящие. Охранники на этой почве даже чуть не подрались.

Заключённые тоже радостно обсуждали происшедшее действо, и на них явно никто из охранников почти не обращал внимания – в общем, всё было так, как описывал Аркан.

Всё это я отмечал, наматывал на ус и готовился к побегу. Место побега я наметил ещё по дороге в женский лагерь – река там делала крутой поворот под девяносто градусов, и можно было бежать вдоль неё прямо вглубь джунглей – ну а там уже ясно будет, что и как делать. Конечно, мне было сложно, с моим-то зрением, видеть то, что находится далее ста метров – какие-то туманные картинки, но что поделать – я просто надеялся на свою удачу.

Место побега находилось примерно на полпути к нашему лагерю, и это было хорошо – утомлённые любовными играми охранники расслабятся ещё больше под палящими лучами послеполуденного солнца, и мой замысел гораздо легче будет осуществить.

Через три часа – как я уже говорил, дорога назад заняла минимум в два раза больше времени – мы подошли к тому месту, которое было назначено мной для побега. День склонялся к вечеру – было само жаркое время суток, ни ветерка, ни дуновения. Только палящее солнце и пыльная дорога с выбитыми волокушами колеями.

Интересно, а почему у них нет колеса? – запоздало подумал я, и тут же выбросил эти мысли из головы – не о том сейчас надо думать. Наклонив голову, боковым зрением (чтобы не привлекать внимания), осторожно изучил обстановку…ага – охранники собрались кучками и увлечённо обсуждают поход к бабам, заключённые тихо переговариваются и идут, взбивая пыль сандалиями…пора!

Я рванул из строя, успел пробежать метров тридцать, и только тогда мой побег был замечен. Охранники закричали, загомонили, а я с ужасом ждал, что вот-вот мне в спину воткнётся стрела с полированным обсидиановым наконечником.

В ожидании смертельной стрелы я постоянно изменял направление движения, продолжая мчаться, как взбесившийся паровоз. Но стрел не последовало – то ли охранники не успели снять свои луки, заброшенные за спину, то ли решили, что возьмут меня и так, выследив в джунглях, в любом случае – я беспрепятственно вбежал под густую тень джунглей.

Я бежал так, что сердце чуть не выпрыгивало из груди, а в глазах крутились огненные круги – никогда в жизни я не бегал с такой прытью. Вероятно, моей скорости очень помогала стоящая перед глазами картина – мой толстый белый зад с торчащим в нём ёжиком из стрел. Хотя…я давно не видал свой зад в зеркале – сейчас он точно не был таким уж и толстым – для землянина, конечно. Тяжёлый труд на открытом воздухе, сытное питание способствовали тому, что мой жир заместился мышцами, и сейчас я больше напоминал штангиста, чем офисный планткон, вскормленный на бигмаках.

Итак, я нёсся как танк, пробивая телом кусты, сбивая хищные цветы, хлопающие своей обманчиво красивой пастью, отмахивался от семафорных жуков и громадных комаров, норовивших усесться мне на спину или на макушку – не знаю с какими целями, но явно не для того, чтобы нашептать мне в ухо стихи Омара Хайяма.

Остановился только через час напряжённого бега, тогда, когда уже почти совсем не мог передвигаться. Привалившись спиной к стволу дерева, сел и тяжело дыша, усмехнулся – мог ли предполагать несколько месяцев назад, что буду бегать голышом по джунглям, да ещё после двухчасового секса, да ещё с такой скоростью, что прежде и ждать такого не мог от своего нежного организма!

Немного отдышавшись, побрёл дальше – то перебегая трусцой, то шагая быстрым, широким шагом. Сейчас мне надо было уйти как можно дальше в джунгли, отрываясь от возможного преследования. Представляю, что там сейчас делается – охранникам точно не поздоровится, если они меня упустят.

Кстати сказать, после посещения лагеря женщин, мне гораздо более ясно стала, как бы это сказать…идеологическая составляющая рабства. Вот почему, правда, не вспыхивают бунты рабов, почему они не бросятся на жалкую кучку охранников и не растерзают их как стая злых гиен?

Первое, и главное – это религия, вера в то, что они возрождаются бесчисленное количество раз, и за свою карму получают хорошие и плохие судьбы.

Второе – хммм…да и первого хватит.

Остаётся только небольшой процент тех, кого насильно захватили или продали в рабство за долги и преступления – вот те стремятся на свободу, но боятся за свою жизнь, и… опять все сводится к религии – переждать до смерти, а там глядишь – олигарх! И почему это наши правители в России ещё не приняли такую религию на вооружение…

Ночь застала меня далеко от того места, где я углубился в джунгли. В избежание гибели от неизвестных хищников, забрался на высоченное дерево и устроился в развилке, где и провёл ночь, обнявшись с веткой, как с девушкой в женском лагере. Только утром до меня дошло, что это было глупо – когда мимо меня по веткам проползла змея толщиной с моё туловище, и пронеслась стая зверей, очень похожих на наших рысей, только полосатых, как зебры. Как это они не сожрали меня спящего – одному Богу известно. Я бы даже убежать не успел – куда убежишь с ветки, торчащей над землёй на высоте пятиэтажного дома – хорошо постарался залезть! Повыше!

С большим трудом спустился со своего насеста, и сопровождаемый урчанием пустого желудка, стараясь не думать о миске каши с кусочками мяса, снова побрёл в прежнем направлении. Мне следовало идти вниз по течению реки, именуемой Моор, в то место, где она вливается в Канасаническое море.

Через некоторое время, усталый и голодный, я с ужасом и отчаянием услышал то, что больше всего боялся услышать – вой местных собак. Я уже слышал этот звук – местные «собаки» – вернее существа, напоминающие земную росомаху, не лаяли, а эдак завывали, с промежутками в две-три секунды. Этих тварей использовали для охоты – и как видно, не только на четвероногих зверей.

Похоже, я здорово всколыхнул это болото, раз на мои поиски отправили целую команду с поисковыми собаками, а не двух-трёх охранников, как предполагал Аркан. Может я был такой бросающейся в глаза личностью, что меня не хотели терять? Или просто коменданту лагеря вожжа под хвост попала? Так, или иначе – дело было худо. Мои внутренности сжались от страха, в предвкушении той порции боли, что я получу при поимке…и в этот раз рядом может не оказаться шамана-целителя.

Я прибавил хода – слева меня ограждала река, лезть в которую строго-настрого не советовал мне Аркан, справа – шли джунгли, как я знал, километров на двадцать от реки. Вой собак и крики солдат слышались так далеко, насколько я мог услышать – вдоль всей реки и приближались с каждой минутой всё ближе.

Перейдя на бег, помчался вдоль реки, надеясь. что успею выйти из опасной зоны, а если оставлю преследователей за спиной, то тут уже будет моя выносливость против их выносливости, и ещё неизвестно кто выиграет – всё-таки мои мышцы сильнее, сила тяжести для меня тут маленькая – может все-таки и уйду?

Не ушёл. Впереди, метрах в ста, заметил туманные фигуры людей, и существ пониже, «росомах», сладострастно завывающих в предвкушении крови. Похоже, они выставили кордоны впереди, вниз по реке – запоздало пришло мне в голову. Скорее всего, пока я спал на ветке, они выдвинулись вниз и поставили эти самые заставы.

Я даже застонал от своей недальновидности и чувства обречённости – надо было идти всю ночь и не останавливаться! Какого чёрта я дрых на этой ветке?! Вот городской болван, всё никак не привыкну к реалиям этого мира, а они таковы – ошибка тут стоит не испорченной накладной, а целой (моей!) жизни!

Кольцо стягивалось всё плотнее и плотнее, и даже моим хилым зрением уже отчётливо были видны серые фигуры солдат и чёрные шкуры собак.

– Эй, Белый Вас, давай, сдавайся, побегал и хватит! – крикнул один из преследователей и весело засмеялся – попортят тебе шкуру, так первый раз, что ли?! Побежишь – пристрелим!

У меня даже слёзы потекли от отчаяния и разочарования. Как сомнамбула, я двинулся с места, разбежался и прыгнул в воды Моора.

– Эй, болван, ты чего делаешь? – отчаянно завопил тот же голос – нам твою башку надо принести, самое меньшее, иначе с нас шкуру сдерут, скажут, соврали, что тебя нашли! Вас, скотина, вернись, там тебя точно сожрут! Идиот!

Я заработал руками и ногами, уносясь наискосок по течению реки к противоположному берегу. Лодок тут у них не было, моста тоже – кто мог подумать, что раб решится на такой самоубийственный поступок! А я вот взял, и решился – помирать, так с музыкой! Пусть лучше я сдохну в пасти чудовища, чем под кнутом палача.

И через несколько минут уже пожалел о своём решении, и кнут палача показался мне не таким уж и страшным наказанием.

Справа от меня вода всколыхнулась, и на поверхности показалось самое ужасное чудовище, которое я только мог представить – помесь крокодила и каракатицы. Вокруг воронкообразной пасти колыхался венчик щупалец, каждое из которых оканчивалось чёрным когтем, красные глаза с интересом смотрели на то, как я бултыхаюсь в воде – спасибо речке Глязьме за моё умение плавать, чуть быстрее и ловчее топора.

Это чудовище было размером с джип, и приближалось ко мне спокойно и уверенно, как крузак задним ходом на парковке у Ашана, сияющий красными глазами габаритов. Я дико заорал и так активно заработал руками, что взбил пену – это ещё больше порадовало чудовище и оно ускорило своё неумолимое движение к шустрому, и явно вкусному бифштексу.

Мои преследователи завопили, и вдруг выпустили в мою сторону тучу стрел – я не знаю, в кого они целили – может в меня, может в чудовище, однако это их действие меня спасло.

Несколько стрел ударило в прямо в венчик щупалец в тот момент, когда он уже готов был накрыть меня смертельным объятием – чудовище заклекотало, забилось, поднимая волны высотой в метра полтора, так, что я чуть не захлебнулся мутной водой, и все вокруг меня окрасилась кровью и запенилась.

Неожиданно из пены выскочили с десяток чудовища поменьше, каждый размером с крупную собаку – они оценивающе осмотрели поле битвы и решили, что вот эта мелкая пенящая воду хреновина менее заманчивый объект, чем здоровенная кровавящая туша, и набросились на «крокодила». Тому пришлось туго, и резко стало не до меня – он терял щупальца и куски мяса из бочкообразного тела, отбиваясь от стаи и тут же заталкивая в пасть неосторожно приблизившихся на расстояние досягаемости хищников. Его жрали, но и он жрал пожирающих. Отвратительное зрелище!

Глядя на этот лукуллов пир, я так ускорился, что, наверное побил бы мировой рекорд по плаванию где-нибудь на чемпионате мира или даже Олимпийских играх.

На глинистый топкий берег я вылетел просто-таки как торпеда. И рядом тут же воткнулись две стрелы, дрожа оперённым древком. Но было уже поздно – я скрылся в джунглях.

Отбежав метров на сто вглубь, повалился навзничь, предварительно злобно пнув два хищных цветка – я их почему-то недолюбливал.

Мне понадобилось час, чтобы мало-мальски придти в себя – картина окровавленных щупалец и твари, состоящей, казалось, из одних зубов и щупалец, надолго выветрила у меня желание искупаться в тихой лесной речке. В общем, дуракам везёт, решил я для себя, а Чапаев, наверное, дураком не был, вот потому и потонул. Но больше Чапаева изображать не хочу.

Итак, что я имею – рупь за сто, что сейчас преследователи кинулись вниз по реке и скоро будут ожидать меня с обеих её сторон, вооружённые, в этот раз, лодками, или же где-то там есть мост, который я миновать не смогу. В общем – идти вниз по реке глупо и безрассудно.

Значит – альтернативы нет: мне нужно уйти от реки километров на…хмммм…много. Потом опять повернуть в то сторону, в которую течёт Моор, и идти до моря, а потом по побережью – до порта. Задача максимум, понимаешь ли…нарисовали и пошли! Вот только идти будет трудновато – жрать мне нечего, а вот меня – есть кому. Под ногами чавкающая жижа и заросшие травой участки, которые приходится обходить осторожно-осторожно – змей, как грязи. И не надо забывать, что я почти голый! Время от времени какая-нибудь сука норовит отсосать у меня крови, либо отложить яйца в ухо, в ноздрю или в другие естественные отверстия. Я был совершенно против этого, потому сорвал огромный лист, типа гигантский лопух, и шёл, отбиваясь от атак крылатых подонков.

И это ещё был совсем слабый накат кровососов – на работах в лагере все удивлялись, что москиты жрут меня гораздо меньше, чем всех остальных рабов. Размышляя над этим на досуге (досуге для мозга), пришёл к выводу – твари чуют, что я инопланетник, то есть – пахну по другому, вкус другой – и они меня облетают. Боятся меня жрать. Вдруг отравятся?

Так я шёл дотемна, останавливаясь лишь для того, чтобы попить воды из лианы – меня научили, из какой можно пить, а из какой нет. Лиана полезная была похожа на лиану ядовитую настолько, насколько похожи опёнок и ложный опёнок, потому я всё время опасался, что напился не оттуда, откуда надо и скоро мои ноги похолодеют и белый свет потемнеет. Впрочем, честно сказать, иногда посещала мысль и о том – может и правда напиться этого хренова яду и закончить мою дурацкую историю? Но я мужественно отбрасывал малодушные мысли и тащился все дальше и дальше.

Во время ходьбы я бурчал себе под нос русские народные песни – такие как «Степь да степь кругом» и «Чёрный ворон» – это очень даже соответствовало моему настроению.

К вечеру, по моим расчётам, отошёл от реки километров на двадцать – шёл часов десять, скорость движения по жиже километра два в час, вот и получилось – двадцать. И теперь нужно выбрать место для ночлега – не в жиже ведь спать? Ещё залезет в зад какая-нибудь многоножка, отложит яйца, и буду я этаким манагером-инкубатором, поедаемым изнутри мелкими паразитами! Бррр…гадость какая!

Впереди, сощурив глаза, увидел какую-то тёмную стену высотой с пятиэтажный дом – подумал – может горка какая-нибудь, заберусь, всё приятнее на сухом спать, а не в этом болоте – у меня от воды ноги уже распухли так, как будто месяц парил их в горячей ванне, скоро и сандалии налазить не будут.

Вообще – на мои сандалии нужно молиться – если бы не их удобство и крепость, я давно бы поранил ногу, или потерял бы их в болоте. Они крепились к ногам длинными прочными ремешками, обвивающими икры, а сами сандалии были сделаны из очень крепкого, лёгкого дерева, и не оттягивали ноги своим совсем маленьким весом.

Подойдя ближе к «горке», я с удивлением и содроганием увидел, что это совсем не гора, это лежащий на боку ствол невероятно гигантского дерева! Даже в лежачем положении, его высота – или, скорее, правильно будет сказать – толщина, была такова, что если рядом поставить девятиэтажный дом, он был бы ненамного выше! Да что я говорю – скорее всего ещё толще, выше девятиэтажного дома!

Как ни щурился, так и не смог рассмотреть верхнюю точку ствола, он простирался в длину – наверное – на несколько сот метров, а может и километр! Только на планете с низкой силой тяжести мог зародиться такой невероятный гигант.

Во время вырубки лесов я не видел такого огромного дерева, и даже никогда не слышал о таком. Впрочем – я и не расспрашивал – может кто-то и видел подобное растительное чудо. И вот он тут – лежит поверженный, как выброшенный на берег гигантский синий кит. Что с ним случилось? Ураган? А может просто время пришло ему умереть?

Кто знает…скорее всего я никогда об этом не узнаю. Но черт бы с ним – надо решать насчёт ночлега. Прикинул – хватит ли мне силы забраться по коре этого гиганта на самый верх? Это было бы идеально – там, наверху, наверное и ветерок обдувает, и кровососов меньше, да и точно будет посуше. Кора вся изборождена глубокими трещинами, удобными для того, чтобы ставить в них ногу и руки, поэтому подниматься не очень-то и трудно.

Шаг – подтянулся – ещё шаг – подтянулся, перехватился, подтянулся – если бы не маленькая сила тяжести – я давно бы выдохся и свалился вниз, а так – какие-то полчаса и вот я уже стою на вершине…хммм…вершине? На боку! – этого супермонстра. Длина его действительно очень велика, а облако из ветвей располагается где-то далеко, в нескольких сотнях метров от меня.

И я пошёл вперёд, к ветвям, надеясь найти укрытие и пищу – должен же он как-то размножаться, бросать семена, растить какие-то плоды, чтобы я их нормально жрал!

Дерево было реально очень, очень старым – местами его толстая кора отваливалась от дерева, обнажая какие-то глубокие дупла и покрытые плесенью участки древесины, и мне приходилось их обходить, всё время следя за тем, чтобы не споткнуться и не полететь вниз, к центру ствола.