Маленькие человечки

Глава 1

Пожилой невысокий официант с красным морщинистым лицом, чем-то напоминающий краба, принял заказ у Бриджет и, обогнув стол, встал около Дэниела.

– Мне кашу и яичницу из двух яиц с беконом. Яичницу обжарьте, пожалуйста, с обеих сторон.

Когда официант мелкими шажками отошел от стола. Дэниел заметил легкую улыбку на лице Бриджет.

– Ты чего? – спросил он.

– Что «чего»?

– Что-нибудь смешное?

– Я просто подумала…

– О чем?

Она уже не скрывала улыбку.

– Эти твои разговоры о гренках с черным кофе на завтрак, хотя каждый раз, когда мы завтракаем вместе, ты себе ни в чем не отказываешь.

Дэниел положил локти на стол и сцепил ладони. Кончики пальцев сомкнулись как раз на уровне подбородка. Он сказал с серьезным видом:

– Очевидное несоответствие. И есть две причины, это объясняющие. Тебе надо бы их знать.

Она склонила свою хорошенькую головку, наблюдая за ним в ожидании продолжения.

– Во-первых, я обычно лгу насчет того, что ем на завтрак.

Бриджет кивнула:

– Возможно. Но почему?

– Скрываю свой главный недостаток. Я, наверное, склонен к булимии.

Большие серые глаза Бриджет широко открылись.

– А что это такое?

– Я обязательно должен есть. Это похоже на алкоголизм, только в еде.

– Нет, – возразила она. – Тогда у тебя было бы больше мяса на ребрах. Я не могла бы их пересчитывать.

– А это неделикатное напоминание, – заметил Даниел, – подводит нас ко второй очевидной причине.

– Правда?

– Да. Сопоставим расход и потребление. Обычно я прекрасно сплю ночью. Как установлено в результате научных исследований, потеря калорий среднестатистическим мужчиной во время сна составляет только одну четвертую потерь во время чтения в кресле приятной, но не захватывающей книги. А…

– Я все поняла, – быстро сказала она. Он откинулся на спинку стула.

– Кроме…

– Ну?

– Я сейчас собираюсь съесть свою обычную порцию.

Он немного помолчал.

– Ну… – произнес он другим тоном. Они оба засмеялись. Дэниел снова заговорил: – Я ведь говорил о мужчинах. У женщин все по-другому. Совсем по-другому.

– Наверное.

– Да здравствуют различия!

– Кажется, этот город пробуждает в тебе что-то грубое, – заметила она. – Не могу понять, почему?

– И я не могу. На самом деле они оба правильные.

– Кто оба?

– Объяснения. Я всегда много ем в гостиницах. А вот в вагон-ресторан никогда не пойду. Правильное объяснение наверняка можно найти в моем тяжелом детстве.

– Тяжелом! Очень смешно.

– А, – сказал он, – кофе. Налей мне. Видишь, какой он? Не черный, а просто темный. А причина в том, что кофе во многих гостиницах так же плох, как молоко. Даже гораздо хуже. Поэтому небольшое количество молока делает его чуточку более приемлемым.

– Дорогой, – она протянула руку к кофейнику, – ты должен быть осторожнее.

– Осторожнее? Что ты имеешь в виду?

– Ты должен следить, чтобы твои предрассудки не стали привычками.

Бриджет улыбнулась и налила кофе в чашки. Дэниел наблюдал за ней. Они сидели за столиком, который находился совсем рядом с зеркальной стеной. Их двойники, повернувшись к ним левым боком, повторяли те же движения. Он лениво наблюдал за ними. «Они составляют, – самодовольно подумал он, – неплохую пару, да к тому же располагающую к себе». Конечно, основную роль здесь играет Бриджет. Если она сидит, то совсем не заметна ее гордая осанка, которая ему очень нравится. Дэниел вспомнил, как Бриджет поразила его, когда вошла в дверь главного офиса. Тогда он еще не знал ее имени. Но нельзя было не заметить мягкие каштановые волосы, ясные серые глаза, прямой нос, а также прекрасную кожу.

Приятно думать о том, что люди, наверное, иногда задаются вопросом, кто этот парень с такой красивой девушкой.

«И нельзя сказать, – подумал он, быстро взглянув на свой профиль, – что я ей не пара. Типичный англичанин – слегка бледный цвет лица, губы немного тоньше, чем мне бы хотелось, пепельного цвета волосы. Ничего исключительного, но сойдет». Он с удовольствием вновь взглянул на Бриджет. Даже когда страстное желание дотрагиваться и ощущать ее со временем ослабнет и перейдет в более спокойную привязанность, несомненно, что на его жену все равно будет приятно смотреть и он с гордостью будет сопровождать ее. Такая красота увянет не скоро.

Время от времени он все еще подводил баланс их отношений. Нет, он не сомневался в цифрах и результате, – ему приносил удовлетворение сам процесс. Дэниел даже был слегка поражен тем, что Бриджет его серьезно заинтересовала. Он давно взял себе за правило не завязывать никаких отношений с девушками на работе. Это правило возникло почти неосознанно, когда он пришел в контору после окончания Оксфорда. И Дэниел без особого труда придерживался его в течение десяти лет. За это время у него случилось несколько романов разной продолжительности с молоденькими девушками. Кроме всего прочего, его привлекал и тот факт, что они не были ни служащими, ни клиентками адвокатской конторы «Перкинс, Гиллоу и Грегг» «Линкольнз инна».

Эти романы различались по эмоциональной напряженности и продолжительности, а разрывы иногда оказывались довольно неприятными, однако ни разу Дэниел не думал о женитьбе.

Но несмотря на свои принципы, он увлекся Бриджет. Через две недели он пригласил ее пообедать, а через два месяца у него появилось желание сделать ей предложение. Вначале с беспокойством, а потом с растущим удовольствием Дэниел осознал правильность своего выбора.

К тому же как секретарь (не его, а Джо Грейсона – одного из партнеров) она отличалась редкой компетентностью в сочетании с умом, что позволяло ей решать любые проблемы с большой вероятностью успеха. Она преодолела свою внутреннюю (и очаровательную) робость и сама научилась помогать другим избавляться от скованности. В этом деле роль играло еще одно ее преимущество, и было бы нечестно делать вид, что он не берет его в расчет, – у нее не осталось никого. Отец погиб в Западной Сахаре через месяц или два после ее рождения. Мать – по рассказам Бриджет, робкая и застенчивая женщина, у которой было очень мало знакомых и ни одного друга (причины сдержанности Бриджет следовало искать в ее детстве), – умерла три года назад, оставив дочери принадлежавший ей магазин шерстяных изделий для детей. Бриджет продала его. Она снимала квартиру неподалеку от Бейкер-стрит вместе с двумя другими девушками. Со стороны матери в живых оставалось несколько дальних родственников. Со стороны отца, насколько ей было известно, никого.

Итак, он соблазнил ее и, к своему удивлению, обнаружил, что она девственница. Несколько недель он размышлял и наконец сделал ей предложение, которое было принято. Он думал, что его родители будут возражать, особенно мать. Раньше Даниэл полагал, что женится на дочери одного из знакомых своей матери. Он прекрасно понимал, что она сама пыталась внушить ему это. Но несколько раз приведя Бриджет в дом к родителям, Дэниел обнаружил, что реакция матери оказалась иной, чем он ожидал. Она заявила, что ему давно пора остепениться, и искренне была восхищена Бриджет. Она намекнула на несколько случаев из его прошлого и дала понять, что ему не всегда удавалось замести следы. Дэниел чуть не сгорел со стыда, услышав почти незавуалированный намек на Джейн Маккеннон. Джейн (тогда, да и сейчас тоже) была женой старого друга семьи.

Его родителям хотелось только, чтобы Бриджет сразу уволилась из конторы и не работала те восемь месяцев после помолвки до свадьбы. Дэниел передал их желание Бриджет. Но она спокойно и твердо сказала «нет». Родители не стали настаивать, а сам Дэниел не считал это важным. Напротив, ему было приятно, что она весь день рядом с ним. Конечно, все изменится, когда они поженятся.

Бриджет наклонилась к нему. На ней было зеленое вязаное платье с открытым воротом.

– О чем ты думаешь?

– Я не думаю, а размышляю.

– И о чем же?

– О том, что этот уик-энд удивительно приятный.

Она понимающе кивнула.

– Тебе нужно почаще получать наследство, – сказал он.

На стенах адвокатской конторы «О'Ханлон и О'Ханлон» висели красочные картины на темы Нового Завета. На столе, кроме «Блэквудз мэгэзина» и «Панча», лежала только католическая литература. По-видимому, О'Ханлон и О'Ханлон или сами были верующими, или получали большую часть дохода от священнослужителей. В помещении пахло плесенью и кремом для обуви. Дэниел и Бриджет с облегчением вздохнули, когда распахнулась дверь, за которой несколько минут назад скрылась секретарша. Полный, невысокого роста мужчина, которому на вид было лет шестьдесят, вышел им навстречу. Он казался очень веселым.

– Мисс Шоунси, – сказал он. – А это, должно быть, господин Гиллоу? Я – Майкл О'Ханлон. Пройдемте ко мне, там мы сможем поговорить.

В его кабинете царил беспорядок и чувствовался тот же запах, но было, по крайней мере, теплее: в камине, скрытом за массивной решеткой, горел огонь. На стене за письменным столом висела большая, в человеческий рост, картина – изображение Христа с открытой грудью, показывающего свое красное сердце, от которого исходит сияние. Дэниел неодобрительно посмотрел на стол, заваленный бумагами. Посреди него находилась большая, полная окурков, фарфоровая пепельница с изображением озера Килларни. Пальцы правой руки О'Ханлона были желтыми от табака. Он предложил им сесть в кресла, обитые потертой, потрескавшейся черной кожей, и достал деревянный портсигар с маркетри, утратившим свой первоначальный вид. Бриджет отказалась, а Дэниел взял сигарету. О'Ханлон вынул коробку спичек, зажег спичку для Дэниела, потом прикурил сам.

– Судя по визитке, господин Гиллоу, вы тоже занимаетесь нашим делом, – сказал он, – и будете представлять мисс Шоунси, как я понимаю. Надеюсь, из моего письма вы поняли, что имение не очень большое.

– Нет, – ответил Дэниел, – дело обстоит не совсем так. Мисс Шоунси и я собираемся пожениться. И хотя, как вы знаете, ее отец по происхождению ирландец, сама она никогда не бывала здесь. Получение наследства послужило хорошим поводом для приезда.

Взгляд О'Ханлона потеплел. У него были карие и на удивление большие глаза. На менее полном лице они бы казались огромными.

– Я должен поздравить вас обоих. И надеюсь, этот первый визит мисс Шоунси будет не последним. Ну а теперь вы, наверное, хотите узнать, как обстоят дела. Куда я положил документы? Я только вчера держал их в руках.

– Он вернулся к столу, сел и открыл папку. – Ну вот. Имение покойного Шеймуса Шоунси. Мне кажется, я указал в письме, что вы, мисс Шоунси, являетесь единственной наследницей. Стоимость имения точно не определена. Наличных же денег совсем немного. Не думаю, что после того, как будут уплачены все долги, останется более тысячи фунтов.

– Это на тысячу фунтов больше, чем я ожидала, – улыбнулась Бриджет.

О'Ханлон поднял голову и с одобрением посмотрел на нее.

– У вас правильный подход к делу.

– Мы не поддерживали связь с покойным.

– Я знаю. Господин Шоунси упоминал об этом. Насколько мне известно, в семье произошел разрыв.

– Да, между моим дедом и его братом Шеймусом. Мой дед служил в английской армии во время первой мировой войны, а затем остался жить в Англии. Шеймус же был ирландским патриотом.

– Да, – подтвердил О'Ханлон, – но, слава Богу; все закончилось. Надо помнить старые легенды, но не старые ссоры. Шеймус Шоунси был дядей вашего отца и последним в своем роду. Он давно собирался написать вашему деду, потому что ничего не знал о вашем существовании, но никогда нельзя откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. По крайней мере, он оставил завещание. Оно очень простое. Все переходит к вашему деду, а если его нет в живых – старшему в его семье, а если и того уже нет, то его наследнику. Хотя, должен заметить, кроме замка, он больше ничего не оставил.

– Замка? – переспросила Бриджет.

– Ну, это не совсем замок, хотя его и называют замок Киллабег, – просто рядом сохранились старые развалины. А господин Шоунси жил в доме, который, впрочем, не так уж мал.

– Вы там бывали? – спросил Дэниел.

– Нет. Господин Шоунси не любил посетителей. Он сам приезжал в Дублин, правда, не чаще одного раза в год, а последнее время и того реже. Мне там вовсе нечего было делать. Дом находится в самом глухом уголке Мейо. На двадцать миль вокруг ни одного города; до ближайшей железной дороги вообще миль тридцать.

– Дед никогда не упоминал Мейо, когда говорил о родственниках, – сказала Бриджет. – Я думала, они все родом из Корка.

– Как я понимаю, да. Ваш дед не знал о собственности в Мейо. Я был представителем господина Шоунси, когда он покупал дом, а это происходило не более двадцати лет тому назад. Однажды летним днем он вошел в этот кабинет. Раньше я никогда его не видел. Он сказал, что ему нужен адвокат – представлять его интересы во время этой покупки.

– Вы раньше о нем никогда не слышали? – спросил Дэниел.

– Нет.

– Вам не показалось это несколько странным?

– Показалось. Как я уже сказал, он приехал из Корка – достаточно услышать его акцент, как все сразу же становилось ясно. Я поинтересовался, нет ли у него адвоката там, и он ответил, что нет. Я спросил его, не хочет ли он нанять кого-нибудь из местных, но он сказал, что это неразумно, так как он покидает юг и собирается жить в имении, которое приобретает. Имело смысл, чтобы его делами занимались в Дублине, а не в Баллине.

– Рекомендации?

– Получены в банке. Он был богатым человеком. Заплатил шесть тысяч фунтов за дом – обратите внимание, это происходило около двадцати лет тому назад, тогда цены были очень низкими, – а потом он потратил много денег на ремонт. Наверное, три или четыре тысячи фунтов в течение последующих нескольких лет.

– Шесть тысяч… двадцать лет назад, – задумчиво произнес Дэниел, – и три или четыре тысячи на ремонт? А как вы думаете, сколько этот дом может стоить сейчас?

– К сожалению, не так много, как может показаться. Если бы он вложил деньги в собственность в Дублине, тогда бы сейчас она стоила двадцать пять, может, даже тридцать тысяч. Но дом расположен в самой глуши. И к тому же он приобрел его по той цене, которую назвали сначала. Если бы он немного подождал и поторговался, то получил бы его за половину начальной суммы. Но ему захотелось купить его сразу. Причина известна только Богу и ему самому.

– А как бы вы его оценили, господин О'Ханлон? – поинтересовалась Бриджет.

– Но я ведь не занимаюсь имущественными вопросами. Правда, у меня есть чувство, что стоимость дома вряд ли возросла за последние несколько лет. Кажется, у господина Шоунси пропал к нему интерес, да и с деньгами, похоже, стало туговато. К тому же трудно найти покупателя, который так любил бы уединение.

– Так что, возможно, его будет не так-то легко продать, – сделал вывод Дэниел.

– Вы правы. – О'Ханлон замолчал и внимательно посмотрел на них. – Но знаете, что я думаю? Почему бы вам, пока вы все равно здесь, не поехать туда и не посмотреть самим? Не увидев дома, вы не будете знать, что он из себя представляет.

– Дело в том, что у нас заказаны билеты на самолет в Лондон на завтрашний вечер, – сказал Дэниел. – И мне кажется, мы вряд ли успеем сделать это за сутки.

– Да, так быстро вам не успеть. Если вы поедете на поезде, то от станции до замка все равно тридцать миль. А если на машине, то это примерно сто восемьдесят. Но, может, вы задержитесь на денек-другой?

Дэниел уже собирался отказаться, но Бриджет внезапно сказала:

– Я думаю…

Он посмотрел на нее.

– Что?

– Наверное, я останусь. Ты объяснишь все в конторе? Думаю, не так уж сложно заказать билет на другой день.

– Ты хочешь остаться?

– Раньше я никогда не была владелицей замка. Господин О'Хаилон прав. Глупо приехать в Дублин и вернуться, даже не посмотрев на свое наследство.

– Не знаю, могут ли они предоставить тебе выходные. У Джо в ближайшее время должно быть много работы. С другой стороны, наверное, отпустят. Я временно могу послать к нему Джанис, при условии, что она потом ко мне вернется.

– Так ты тоже остаешься? – улыбнулась Бриджет.

О'Ханлон наблюдал за ними с пониманием. Повернувшись к нему, Дэниел спросил:

– Как, вы считаете, проще туда добраться?

– На машине. Несомненно, это удобнее. Здесь на дорогах не бывает таких пробок, как у вас в Англии, особенно в это время года. Вы доберетесь туда часа за четыре.

– Вы не подскажете, где можно взять машину напрокат?

– Я сам все устрою, – сказал О'Ханлон. – Не волнуйтесь. Скажите только, когда подать ее к вашей гостинице?

– Нам бы хотелось выехать рано утром. Где-нибудь в половине девятого. Это возможно?

О'Ханлон что-то записал в потрепанном блокноте.

– Машина будет ждать вас в восемь тридцать.

– Вы не могли бы порекомендовать, где остановиться на ночь? Там есть гостиница?

– Только в Баллине. Но вам она не потребуется. В замке еще осталась прислуга, которая приготовит для вас ночлег. Я позвоню им и дам знать, что вы приезжаете.

– Очень любезно с вашей стороны, – сказал Дэниел.

– Не стоит благодарности. Надеюсь, у вас будет приятная поездка. Там очень красивая природа, хотя, конечно, лучше приезжать летом. – Когда они уходили, О'Ханлон остановил Дэниела:

– Насчет господина Шоунси. Вообще-то, я обычно ничего не говорю о своих клиентах, вы понимаете… Но он мертв, упокой. Господи, его душу, а вы – тоже адвокат.

– Что вы хотите сказать?

– Банковскими делами господина Шоунси занимался человек по фамилии Дунан. Он умер семь лет назад. Я хорошо его знал. Он сказал мне, что господин Шоунси открыл счет в их банке всего за месяц до того, как обратился ко мне. Причем он сразу положил в банк большую сумму наличными.

– Больше вы его ни о чем не расспрашивали?

– Нет. Господин Шоунси показался мне очень респектабельным джентльменом, – О'Ханлон засмеялся. – Не разбойник с большой дороги или что-то там в этом роде. Если бы я посчитал, что здесь нечисто, то, наверное, отказался бы вести его дела. Вообще-то, я не очень любопытен. Если человек хочет, то пусть всю жизнь хранит деньги в чулке. Это его право. А если потом ему вздумалось положить их в банк и купить дом в такой глуши, как Мейо, заплатив за него двойную или тройную цену, – это его дело. Вы согласны со мной, господин Гиллоу?

– Да, – ответил Дэниел. – Полностью согласен:

Они с Бриджет поспешили в гостиницу. Было холодно, мрачно; дул пронизывающий февральский ветер. Городские запахи перемешивались с запахом моря, но бар в гостинице оказался теплым и уютным.

– Как ты думаешь, – спросила Бриджет, – откуда он их взял?

– Ты имеешь в виду деньги? Кто знает… Двадцать лет назад кончилась война. В то время люди по-разному делали деньги.

– А зачем он купил дом в Мейо?

Дэниел пожал плечами.

– Ты считаешь, на О'Ханлона можно положиться насчет машины?

– Наверное. У него, должно быть, есть знакомый в бюро проката.

Я сказал, что нам нужна машина к половине девятого, потому что хочу отправиться часов в десять. Надеюсь, к этому времени она уже будет.

На следующее утро они еще завтракали, когда официант подошел и сообщил, что машина ждет их, и пере дал наилучшие пожелания от господина О'Ханлона. Дэниел посмотрел на часы. Было двадцать пять минут девятого.

– О Господи! – воскликнул он. – Не могу поверить. Но давай поторопимся. Ты готова?

Она кивнула:

– Я собрала вещи перед завтраком.

– Тогда я пойду оплачу счет. Встретимся в холле.

Их ждал черный «зефир». Машину тщательно вымыли, но было видно, что ею пользовались не один год. Рядом стоял высокий, красивый, хорошо сложенный ирландец лет двадцати пяти с черными вьющимися волосами.

– Простите, что заставил вас ждать, – извинился Дэниел.

– Ничего страшного, – улыбнулся молодой человек. – Не стоило беспокоиться. У нас достаточно времени. Он протянул руку. – Я – Мэт О'Ханлон.

Они сразу же поняли, почему он показался им знакомым: красивое лицо сына унаследовало крупные черты отца.

– Я – Дэниел Гиллоу, а это мисс Шоунси, – сказал Дэниел. – Очень мило с вашей стороны предоставить нам машину. У вас документы с собой?

Молодой человек удивленно на него посмотрел.

– На машину, – уточнил Дэниел.

– А, вот что вы имеете в виду. Эта машина не из бюро проката. Мы подумали, что будет проще, если я сам отвезу вас в Мейо.

Дэниел очень удивился:

– Мы не можем так обременять вас, господин О'Ханлон. Ведь это же почти две сотни миль. Думаю, будет лучше, если мы возьмем машину напрокат. Швейцар…

– Не беспокойтесь. Мне нечего делать в эти выходные и я собираюсь порыбачить. Насколько я знаю, там есть озеро. – Он широко улыбнулся. – Я уже положил в машину свою удочку.