Магия восьмиугольника

Ошейник для Сабины

– Эй, Канак!

Лорри остановилась в самом начале аллеи и покрепче перехватила коробку с костюмом. Было неудобно тащить и сумку с книгами и эту коробку. Тётя Маргарет хотела подвезти её в школу на машине, но та почему-то не заводилась. И Лорри нужно было поторопиться, чтобы успеть вовремя.

На её несчастье, Джимми и его компания тоже опаздывали. Нет, она конечно, могла спрятаться за оградой Дома-Восьмистенка. Она была уверена, что Джимми не полезет следом. Но тогда она уж точно опоздает.

– Канак, канак, носом в землю кряк!

Лорри крепче прижала коробку к себе. Внутри лежал её костюм, платье пуританки, и она сшила его почти наполовину сама. Тётя Маргарет даже удивилась, как хорошо у неё получилось. Потом Лорри сама его выгладила и аккуратно свернула. И не собиралась позволить помять его.

– Канак!..

Лорри глядела прямо перед собой. Она не собиралась бежать, чтобы они гнали её до самой школы. Мальчишки, ох уж эти вредные мальчишки!

Она покосилась направо, в сторону Дома. Хоть бы Халли вышла к задним воротам! Но все окна были пусты и дом казался покинутым. Ей оставалось только смотреть на него.

Как это сказал Фин? "Так и ждёшь всё время окрика"? Лорри не знала, почему ей вдруг вспомнилось это. Но на какое-то мгновение она будто вновь увидела, как Финеас Маклин, отбросив со лба прядь волос, сердито посмотрел на Лотту Эшмид. И она снова услышала спокойный голос Лотты, увидела её лицо, когда та отвечала Фину. Её ответный взгляд словно говорил: "Меня просто так не испугать". Ох, а ведь всего мгновение назад Лорри сама чуть было не бросилась под защиту Дома.

– Эй, Канак, что у тебя в коробке, а? Дай посмотреть!

Лорри обернулась.

Джимми, да, он и Стэн, и Роб Локнер. Джимми, как всегда, впереди, ухмыляется. Лорри снова стало страшно, так страшно, что даже горло пересохло, она подумала, что не сможет вымолвить и слова. Затем она вспомнила о Лотте, о Финеасе и Фебе. Вот им действительно было чего бояться.

– Это мой костюм для представления, – Лорри изо всех сил надеялась, что её голос не дрожит. – А вот где твой индейский костюм, Джимми? Наверное, просто воткнёшь в волосы десяток перьев?

– Ещё бы! – влез Роб Локнер. – Знаешь, что он сделал? У его дяди есть знакомый в зоопарке, а там у птиц выпадают перья. Так что он достал настоящие орлиные перья, правда, Джимми?

– Конечно. Точно такие, как у настоящих индейцев. Они носили орлиные перья, – важно кивнул Джимми, странно покосившись на Лорри, словно она у него на глазах превратилась во что-то совершенно другое.

– Зоопарк? – теперь Лорри не нужно было притворяться заинтересованной. – Я там ещё ни разу не была.

– Ну, а я так каждое воскресенье хожу, – улыбнулся Джимми. – А в прошлом году мой дядя даже сводил меня посмотреть на тигрёнка. Они держат детёнышей отдельно, вот, и на них можно смотреть только через окошко. Но у дяди там знакомый, поэтому меня пропустили. В этом году у них чёрный леопардёнок и два львёнка. Я их ещё не видел, но собираюсь сходить.

Издевательская улыбка Джимми попала, теперь он говорил с неподдельным интересом.

– Они совсем, как котята.

Котята! На мгновение Лорри вспомнила, как Джимми выгонял Сабину из густых кустов. Она прижала к груди коробку и зашагала быстрее. Джимми не отставал, теперь он шагал с ней в ногу.

– Ты бы видела, какие там змеи, – продолжал он. – Там есть одна длиной с эту аллею.

– Ну, не такая, поменьше, – возразил Стэн.

– Я что, не знаю, о чём говорю? – Джимми обернулся к нему.

Стэн пожал плечами и промолчал. А Джимми вновь заговорил:

– А какой там аллигатор! Я однажды чуть не заимел аллигатора сам. Мой дядя ездил во Флориду и хотел мне привезти одного, ещё маленького. Но мама сказала, что нам негде будет его держать.

– Ребята, а знаете, кого я хочу? – вмешался Роб. – Коня, вот кого. Коня, вроде тех, что держали в этой старой конюшне.

– А знаете, что там до сих пор стоит? – Стэн махнул через плечо на развалившуюся конюшню. – Там стоят санки, только большие, – чтобы их тянуть, нужны кони. Здорово, а? Вот бы так прокатиться?

– Точно, – согласилась Лорри.

– А откуда ты знаешь? – поинтересовался Джимми.

– У нас в Хэмпстеде выпадает много снега, а в школе были такие сани. Мы иногда катались на них.

– Правда? Настоящие конные сани? – недоверчиво спросил Джимми.

– Да. Они были довольно старые, но их починили и иногда даже сдавали напрокат. В них ездили на озеро, чтобы покататься на коньках.

– На коньках? – недоверчиво переспросил Роб. – А ты умеешь кататься на коньках, Лорри?

– У нас почти все умеют. Я раньше даже занималась фигурным катанием. Этого ей тоже здесь не достаёт, с грустью подумала Лорри.

– Слушайте, – Стэн забежал вперёд перед Джимми и Лорри, – так на Фулсом есть каток. По субботам туда пускают детей. В прошлом году мистер Стюарт рассказывал об этом в спортзале, говорил, что мы можем туда записаться. Мы даже смотрели кино о фигуристах на олимпиаде. Ух, они так здорово катались!

– Научиться выделывать такие трюки очень трудно, – пожала плечами Лорри. – У нас в школе мисс Логан была одна девочка, вот та каталась хорошо. Но она занималась катанием с пяти лет и постоянно тренировалась. Наверное, так и нужно, если хочешь хорошо кататься.

– Прошлой весной мы ездили на представление ледового ревю, – вспомнил Роб. – Так там у них был артист, переодетый медведем, и он гонялся по всему катку за охотником. Было так смешно!

– Папа обещал, что и в этом году возьмёт нам билеты, – перебил его Джимми.

Показалась школа, и Лорри присмотрелась к часам над парадным входом.

– Мы опаздываем.

Джимми перехватил её взгляд.

– Не опоздаем, если пробежимся!

– Да, побежали! Я Багровый Шмель, вз-ззз-зз! – закричал Стэн.

– Ха, а я на самом резвом коне! Вперёд, краснокожие!

И Роб припустил следом.

– Давай сумку! Тебе придётся пробежаться, Канак! – и Джимми выхватил у Лорри сумку с книгами.

Они вбежали в школу как раз со звонком. И Лорри так и не поняла, как это получилось, – что она бежала в школу вместе с Джимми Парвисом, который нёс её сумку с книгами, и вовсе не обижалась на то, что он называл её Канак.

Для Лорри этот уик-энд на День Благодарения оказался особенно удачным, потому что у тёти Маргарет было целых два выходных дня. Они отправились по магазинам, купили Лорри новое роскошное платье, а потом пообедали в ресторане на крыше магазина "Бамберс", откуда было видно весь город. Тётя Маргарет вышла вместе с ней на террасу, посмотреть сверху на дома и улицы Эштона.

– В будущем году здешний пейзаж сильно изменится, – сказала тетя. – Недалеко от нас будут прокладывать новое шоссе. Да, сейчас многое меняется очень бысто, Лорри. Вон там, посмотри, – и она показала на узенькую полоску воды. – Это всё, что осталось от старого канала. А всего чуть более с отни лет назад путешествие по этому каналу было таким же волнующим и необычным, как для нас – полёт на реактивном самолёте. Эштон был заложен как раз там, где канал впадет в реку.

– А где был Канал-Таун? – неожиданно спросила Лорри.

Тётя Маргарет удивлённо посмотрела на неё.

– Канал-Таун? Даже не знаю, что это. Где ты о нём слышала, Лорри?

– В Доме-Восьмистенке, – Лорри поняла свою ошибку. Она не знала, почему, но у неё появилось такое ощущение, что её приключение, как и историю Финеаса и Фебы, она должна держать про себя. Она не рассказала об этом даже мисс Эшмид, когда вернулась в её комнату в тот день, когда это случилось. Но Лорри была уверена ещё в одном – мисс Эшмид каким-то образом уже знала всё, что с ней приключилось.

– Да, Дом-Восьмистенок, – тётя Маргарет покачала головой. – Жаль.

– Что жаль?

– Строители ещё не решили, где строить развязку, но, кажется, они собираются расположить её как раз на том участке, где стоит Дом-Восьмистенок.

Лорри вцепилась в поручни ограждения.

– Они… они же не могут снести дом… сломать его… разве это можно?

Она вытянула шею, пытаясь разглядеть отсюда Дом. Его было не видно – слишком далеко.

– Будем надеяться, что нет, – ответила тётя. – Что-то холодно стало, а? Я ещё хочу посмотреть там блузки на распродаже, если протолкнусь к прилавку. Сегодня, кажется, весь Эштон выбрался за рождественскими подарками.

Скоро Рождество – она же собиралась сегодня купить подарок для бабушки! Тётя Маргарет сказала, что его нужно отправить не позже следующей недели. На мгновение Лорри забыла об угрозе, нависшей над Домом-Восьмистенком.

– Лорри, – начала тётя Маргарет этим же вечером. – Как ты думаешь, мисс Эшмид разрешит мне прийти посмотреть на её вышивки? Ты столько рассказывала об этом, что мне самой стало интересно. Ты не передашь ей завтра записочку?

Лорри была удивлена своими собственными чувствами. Она понимала, что нет никаких особых причин, чтобы мисс Эшмид прятала от других сокровища бархатной комнаты. Но всё-таки если тётя туда придёт – она словно что-то могла испортить. Что? Лорри не знала этого. И всё равно. Глупо, конечно.

– Хорошо, – ответила она, стараясь, чтобы в голосе не было слышно досады.

Лорри старательно упаковала шарфик, подарок для бабушки. Теперь следовало завернуть подарок мисс Эшмид. Она долго перебирала стопку "подарочной" обёрточной бумаги, которую принесла тётя Маргарет. В сторону был отложен один лист, с зелёным фоном, не таким зелёным, как платье у мисс Эшмид, но похожим. А узор был из петушиных перьев, золотых, тёмно-красных и зелёных. Лорри была очарована. У неё ещё нашлась золотая ленточка, которая на этом фоне смотрелась просто замечательно. Лорри старательно обернула белую картонную коробочку с платком в бумагу, а потом перевязала её ленточкой, как показывала тётя Маргарет, особенным бантиком. Подарок выглядел очень красиво и оправдал её надежды. И сам платок – ей повезло, что она смогла отыскать такой среди остальной мишуры, когда кругом было столько дамочек, дёргавших и теребивших всё подряд. Платок был белый, с узенькой кружевной каймой и большой буквой "Э" в углу. И Лорри ещё вышила вокруг узор своим самым сложным стежком.

Тщательно завернув посылку, она отнесла свёрток в шкаф, где лежали остальные подарки к Рождеству. Среди прочего там был ещё один подарок, который она закончила только на прошлой неделе. Лорри надеялась, что он очень понравится тёте Маргарет, хотя сейчас почему-то заколебалась. Когда она делала его в Доме-Восьмистенке, подарок казался красивым и изящным. Подушечка для иголок из красного бархата с белой кружевной оторочкой – как она будет выглядеть в этой комнате? Ладно, успокоила себя Лорри. Тётя Маргарет любит старомодные вещи. И потом, кроме того у Лорри была приготовлена бутылочка её любимого одеколона.

Дом-Восьмистенок, вспомнила Лорри. Дом-Восьмистенок и скоростное шоссе. Она заглянула в гостиную.

– А когда они решат? Тётя Маргарет оторвалась от книги.

– Что решат, крошка?

– Решат о Доме-Восьмистенке.

– Ну-у, я думаю, будет собрание где-то в конце января. Все люди, земля которых попадёт в область застройки, смогут встретиться с комиссией.

Интересно, знает ли об этом мисс Эшмид, подумала Лорри. Сможет ли она прийти на это собрание? Лорри только два раза видела, как она ходит. И оба раза она передвигалась очень медленно, опираясь на плечо Халли и на большую палку с золочёной ручкой. Лорри знала, что она никогда не выходит из дома. Раз в неделю из булочной Теобальда прибегал мальчишка и брал у Халли список покупок. Однажды мальчишка заболел гриппом, и Лори сама ходила в магазин с этим списком. Халли тоже почти не выходила из дома. Как же быть, если мисс Эшмид не сможет прийти на это собрание, и добиться, чтобы Дом-Восьмистенок не сносили?

– Мисс Эшмид уже старенькая, она очень плохо ходит, – Лорри наконец выразила свой страх в словах. – Что, если она не сможет прийти туда?

– Значит, она отправит туда своего адвоката. Так поступят многие – пошлют адвоката, который будет представлять их интересы.

Лорри вздохнула. Ей оставалось только надеяться, что это окажется правдой. Но завтра она непременно спросит у мисс Эшмид, есть ли у неё адвокат.

Но назавтра… Когда Лорри устроилась рядом с мисс Эшмид, открыв свою коробочку с рукоделием и целый батальон иголок выстроился перед ней, ожидая, когда же в них вденут нитку… Лорри даже не знала, с чего начать.

– Что-то случилось, – заметила мисс Эшмид, поправляя пяльцы. Погода на улице стояла хмурая, в комнату внесли высокие канделябры, и в каждом горело по четыре свечи.

– Ты чем-то огорчена. Что, снова Джимми Парвис?

Лорри со вздохом продела мягкую шерстяную нить кремового цвета в иглу и воткнула иголку с краю в пяльцы.

– Нет… Он всё ещё зовёт меня Канак, но я не обижаюсь.

– Точно? По мне хоть горшком назови, только в печку не ставь? Верно, Лорри?

– Ну, не совсем так… – Лорри воткнула рядом с первой иглой ещё одну, с перламутрово-розовой нитью. – Просто… просто, я думаю, он больше не хочет меня обидеть. Он даже любит поболтать.

– И тебе не противно его слушать? Ведь такая вредная и злобная личность?

Лорри аккуратно отмотала розовую ниточку.

– Ну-у… Он, наверное, вовсе не такой уж и вредный. Может быть, он изменился.

– А может, ты узнала его поближе, и теперь видишь не только внешнее. Многое изменяется, Лорри, и иногда к лучшему. Когда-то, давным-давно, недалеко отсюда жили люди. Они приехали работать на канале. Но они были из другой страны, они говорили на другом языке, и ходили в свою собственную церковь, а не в ту, что в деревне. Они чувствовали себя совсем другими, и поэтому держались своих. И люди из деревни тоже не хотели дружить с пришлыми, даже если кто пытался быть дружелюбным. И тогда часто стали случаться драки.

Многие из этих людей привозили сюда и свои семьи, потому что в их стране был голод. Другие брали в жёны женщин издалека. Но когда все они приезжали сюда, случалось то же самое. Они не знали друг друга, и эта стена вырастала всё выше и выше, и наконец люди с канала и люди из деревни были готовы поверить в любую небылицу о соседях.

Лорри воткнула в пяльцы ещё одну иглу с кремовой ниткой.

– Вы говорите о Финеасе и Фебе, мисс Эшмид?

– Феба и Финеас, и многие другие, как они. Хоть они и не знали обэтом, но в ту ночь, когда они пришли сюда, в стене появилась первая трещинка. Они поверили кому-то с другой стороны. А это означало перемены с обеих сторон. Люди должны научиться не искать в других те черты, которых они боятся.

Лорри отмотала кусочек пряжи кораллового цвета, отмеряя нужную длину, и отрезала его маленькими ножничками в форме аиста – длинный клюв служил лезвиями.

– То есть – я боялась Джимми, поэтому он казался мне таким? А почему тогда он…

– Начал дразнить тебя "канак" и гоняться за тобой? Может быть, поначалу он думал, что это просто шутка. Если бы ты тогда засмеялась в ответ, на этом бы всё и кончилось. А затем, как это часто случается, ему понравилось гоняться за тобой, потому что ты боялась его. Когда же ты повела себя так, слов но не боишься его, он тут же прекратил охотиться за тобой. Он, может быть, и не станет тебе близким другом. Но мне кажется, что он вовсе не такой уж противный.

– Да, не такой, – теперь Лорри потянулась за шпулькой золотистого цвета. – Мисс Эшмид, а что случилось с Финеасом и Фебой потом?

Наступило молчание, такое долгое, что Лорри удивлённо подняла глаза, держа в одной руке иголку, а в другой – конец нитки. Мисс Эшмид больше не улыбалась. Она задумчиво вертела в пальцах коробочку, которую вынула из столика. Коробочку с золотыми иголками.

– Они сделали свой выбор, Лорри, и жили потом такой жизнью, какой сами хотели. Иногда жизнь может так ударить человека, что тот навсегда отвернётся от неё. Ой, посмотри, какой снег!

Лорри повернулась к окну. В щёлку между кружевными краями штор было видно, как кружат и падают большие снежинки. Раздалось негромкое мяуканье и на подоконник вскочила Сабина. Она встала на задние лапки, и заскребла передними по стеклу, пытаясь добраться до этих больших снежных мух.

– Хватит иголок, Лорри, – кивнула мисс Эшмид. – Сегодня нам придётся заниматься не только этим. Хорошо, что Сабина напомнила мне.

Лорри помогла ей отставить пяльцы в сторону, и увидела, что мисс Эшмид встаёт на ноги, медленно, с усилиями. Она шагнула вперёд, и мисс Эшмид опёрлась на её плечо, как опиралась на плечо Халли.

Они медленно двинулись к большому столу, на котором были разложены обрезки ткани, вещи, ожидающие починки. Мисс Эшмид не остановилась ни рядом с кружевами, ни рядом с чудесным шёлковым халатом, украшенным замечательными вышитыми птицами (мисс Эшмид говорила, что этот халат был сшит давным-давно, в Китае, и носить его должен был сам император). Она дошла до самого дальнего конца стола, где лежали просто обрезки тканей и тесьмы, аккуратно смотанные и перевязанные шерстяными обрезками. Здесь мисс Эшмид остановилась и стояла довольно долго. Лорри показалось, что очень долго. А потом попросила:

– Ленточка красного бархата. Вон там, рядом с голубой. Да, вот эта. Дай её мне.

Бархат оказался очень толстым, но на ощупь был мягким, совсем как шёлковый. И по цвету был, как те гранаты, которые носила мисс Эшмид. Как только кусочек бархата оказался у Лорри в руке, они так же медленно вернулись к креслу. Усевшись, мисс Эшмид положила бархат к себе на колени и принялась что-то искать среди шпулечек и катушек, в столе с множеством отделений. Наконец она вытащила катушку чёрного дерева с блестящими серебряными нитками. Блестит прямо как ёлочная гирлянда в "Бамберс", подумала Лорри.

А затем мисс Эшмид вынула из другого ящичка совсем уже маленькую коробочку. Когда она потрясла её, раздался тихий-тихий звон. – Ммррру! – Сабина соскочила с подоконника, в два скачка оказалась рядом с мисс Эшмид и вытянулась на задних лапках, не сводя взгляда с коробочки, которая так зазвенела.

Мисс Эшмид приподняла крышку.

– Колокольчики! – Лорри было не менее любопытно, чем Сабине.

– Колокольчики, – согласилась мисс Эшмид. Она достала изнутри один, размером не больше ногтя, и легонечко его встряхнула. Звон прошёл очень тихий, но такой красивый! Внутри остались колокольчики ещё меньше, первый оказался самым крупным.

– Ну, как тебе, Сабина? – мисс Эшмид протянула ей бархатную ленточку в одной руке, а колокольчик в другой. Кошечка села и принюхалась.

Лорри показалось, что Сабина обнюхивает вещи вполне осмысленно, словно для неё они имеют какое-то особое значение.

– Мрру! – Сабина потёрлась головой о руку мисс Эшмид и, махнув хвостом, снова вспрыгнула на окно.

Мисс Эшмид протянула руку за игольницей с золотыми иглами. Вынимая одну из них, она попросила Лорри:

– Дорогая, будь так добра, заведи музыкальную шкатулку.

Музыкальная шкатулка стояла на отдельном столике. Матово отсвечивали стенки из потемневшего, отполированного красного дерева, а крышка по краям была инкрустирована маленькими пластинками слоновой кости. Когда открывалась крышка, нужно было нажать на маленький рычажок – и начиналась музыка. Музыка шкатулки немного походила на звон колокольчика, тихая и звенящая, и Лорри она очень нравилась. Она открыла шкатулку и музыка заполнила комнату.

– Подходящая музыка, – кивнула мисс Эшмид. – "Волшебная флейта". Сегодня день волшебства, Лорри. Одни дни подходят для волшебства, другие – нет. Но сегодня день волшебства.

– Потому что идёт снег? Я никогда не думала, что снег – это что-то волшебное.

– Волшебство в этом мире незаметно только потому, что мы слишком слепы или слишком заняты собой, чтобы посмотреть вокруг, Лорри. Слепота и недоверие – вот два врага волшебства. Но тот, кто видит, и тот, кто верит, – тому откроются многие пути.

Мисс Эшмид отмерила ленточку, потом сложила её пополам и отрезала кусочек серебряной нити.

– Вдеть её, мисс Эшмид? Мисс Эшмид покачала головой.

– Нет, эту нить и эту иглу – нет. На этот раз только я смогу сделать это.

Она взяла в руки одну из золотых игл. Нить сразу же вделась в ушко, и мисс Эшмид принялась сшивать края сложенной вдвое ленты. Лорри привыкла видеть, как она, не торопясь, ювелирно вышивает или вяжет кружева, но никогда не видела, чтобы мисс Эшмид шила так быстро. И это был не простой прямой стежок, игла рисовала на ленточке узор. Золотая игла ярко блестела в свете подсвечников и Лорри показалось, что мисс Эшмид шьёт не просто иглой, а лучиком света.

Лорри принялась за свою работу. Это был рождественский подарок, и она ещё вчера была так довольна им! Но взглянув на передник теперь, она почувствовала неудовлетворённость. Простенькие белые цветы на красной материи казались грубыми и слишком большими. Даже сам узор показался ей неровным.

А музыкальная шкатулка всё играла, и игла мисс Эшмид сверкала в её руках туда-сюда. Сабина махнула лапой на снежинки и спрыгнула с окна, чтобы вытянуться на коврике перед камином. И Лорри, забыв о неудачном переднике, почувствовала себя вполне счастливой. Она была в безопасности… в покое… в тишине… Её окружало тепло и счастье, и всё добро, которого только можно пожелать. Снаружи было холодно и хмуро, а здесь горел огонь и свет…

Она не сразу поняла, что музыкальная шкатулка замолчала. Но мелодия продолжалась, и это напевала мисс Эшмид. Лорри показалось, что она слышит слова, но она не могла разобрать их. А песня текла и текла, игла летала… Иногда мисс Эшмид доставала из коробочки колокольчики, самые маленькие, и пришивала их вдоль ленточки, один за одним. Звон колокольчиков тоже вплетался в песню, значения которой Лорри так и не могла понять.

И даже собственные стежки Лорри стали быстрее и легче, и шов не сбивался. Оказалось, что и её игла летает туда-сюда в ритм песне. И когда Лорри поняла это, её игла запорхала почти так же быстро, как и у мисс Эшмид. Она тоже стала мурлыкать себе под нос, даже не зная слов, подхватив только мелодию.

– Ай! – Лорри уколола иглой палец.

Мисс Эшмид показала ей бархатную полоску с колокольчиками, и Лори только сейчас как следует разглядела её и поняла, что это такое.

– Ошейник?

– Именно так, дорогая, ошейник. Сабина тоже получит свой рождественский подарок.

– Но разве она захочет его носить? Ведь кошки… некоторые кошки… – Лорри уже кое-что знала о котах.

– Сабина – это не "некоторые кошки". Сабина – особенная кошка. А что касается ошейника, то в своё время этот ошейник она наденет с радостью. И – уже четыре часа. Халли приготовила имбирные пряники и китайский чай. Надеюсь, и то и другое освежит нас.

Золотая иголка исчезла обратно в игольницу, а игольница – обратно в ящичек. Мисс Эшмид позвонила в свой маленький колокольчик. Потом она улыбнулась Лорри.

– Кажется, Лорри, ты тоже времени зря не теряла. Ещё стежок-другой, и твой фартук будет готов.

Лорри с изумлением уставилась на свою работу. Она почти всё сделала!

И это оказалось так просто, стоило ей только начать! Она аккуратно сложила фартук и спрятала его в нижнее отделение своей коробки с рукоделием.

– Мисс Эшмид, – начала она неуверенно. – У вас есть знакомые адвокаты?

– За свою жизнь, Лорри, мне пришлось познакомиться с несколькими. А почему ты спрашиваешь? У тебя неприятности с законом? – закрыв свой рабочий столик, мисс Эшмид улыбнулась.

– Потому что… Тётя Маргарет сказала, что будут неприятности с шоссе и… и что они хотят проложить его здесь!

Мисс Эшмид больше не улыбалась. Её руки тихо опустились на стол.

– Да. Об этом поговаривали.

– Но тётя Маргарет сказала, что они должны устроить собрание, и там будут говорить об этом, и что если кто-то не сможет прийти на это собрание, то вместо него может прийти адвокат.

– Думаю, так оно и будет. Ты беспокоишься за меня, Лорри? Вижу, вижу. Ну, что ж, поживём – увидим. Я вовсе не беззащитна, Лорри, не так уж и беззащитна.

Теперь на её лице снова появилась улыбка.

– И, Лорри, если хочешь, приходи завтра на чай. А ещё… – тут она потянулась в сторону высокого стола, стоявшего в тёмном углу, – принеси мне бумагу и чернила, дорогая. Я напишу записку твоей тёте. Я буду только рада, если она придёт вместе с тобой.

Лорри поднялась и пошла за бумагой. Она искренне хотела, чтобы всё действительно оказалось так, что у мисс Эшмид действительно есть, чем защититься от этого шоссе. Потому что… потому что… Лорри не могла вынести подобной мысли. Этот дом… эта комната… их нельзя, они не должны быть разломаны в щепки.