Магистр тайного ордена

На пятнадцатом этаже Роман остановился, ожидая подхода Ролиньера и Люсьена. Внизу по лестнице он явственно слышал поднимающихся людей. Роман даже знал сколько человек к ним направляются, 8 обученных киллеров одной из правительственных структур.

Роман открыл дверь и побежал по коридору, Ролиньер и Люсьен за ним.

Юань бежал за Люсьеном, когда неожиданно повернулся и приказал:

–Чен и Хань, прикрывайте дверь!

Двое телохранителей выхватили свое оружие и перезарядили его.

По коридору шли люди, из кабинетов выходили работники и спешили по своим делам. Двери лифтов периодически открывались, выпуская из себя новые порции сотрудников, у которых продолжался обычный рабочий день.

Двери возле лестницы резко открылись, один из агентов выскочил в коридор, держа наготове два пистолета.

Чен стоявший в нескольких метрах от двери, мгновенно выстрелил в агента. Пуля вылетела из ствола, пробивая агенту голову, того отбросило назад.

В коридор вылетела граната.

Чен и Хань заскочили в кабинет, в котором сидело несколько операторов за компьютерами. Начальник, сидевший за столом и читавший что-то на экране в ноутбуке повернул к ним голову, на его лице отразилось недоумение. Он хотел было что-то спросить, но в этот момент раздался взрыв.

Огненный смерч пронесся по коридору и не найдя для себя выхода, вонзился с полной силой в стеклянные окна, разнося их на мелкие кусочки.

В коридоре раздались крики раненых людей, все было в дыму.

Чен и Хань открыли двери и выскочили в коридор.

Группа из 7 агентов продолжала свой путь вперед. Сразу после взрыва двое выскочили из коридора, занимая ближнюю и дальнюю стену, следом за ними выскочили еще двое.

Чен и Хань появились в плотном дыму, открывая огонь на поражение.

Чен сходу пробил шею одному из агентов, второму пронзил коленную чашечку. Хань попал одному агенту в голову, второго ранил в плечо и пробил кисть. После чего охрана Юаня попала под плотный огонь киллеров.

Они стреляли в ответ, перемещались, скрывались в кабинетах.

Агенты бросили по ним еще две гранаты, поливали их свинцом, делали все, чтобы они могли двигаться вперед. Телохранители Юаня отступали, получали ранения, но все равно оказывали сопротивление, не давая уже двум оставшимся агентам преследовать ушедшего Ролиньера.

Чен и Хань заняв кабинет, как раз напротив входа, фиксировали подступавших к ним агентов. Они бы и дальше могли сопротивляться, несмотря на многочисленные ранения, но у них заканчивались боеприпасы. Автоматы они уже выбросили, в пистолете осталось по паре патронов. При этом они уже воспользовались атакой и захватили часть оружия противника.

Чен увидел вылетевшую в их сторону гранату.

Очередной взрыв вынес все стекла в их кабинете, огненная струя вошла в помещение, поджигая все на своем пути.

Чен перевернувшись несколько раз, ощутил лишь небольшую боль в плече.

Его сильно удивляло его состояние, он был ранен в плечо, осколок гранаты пробил ему легкое, руку, одна из пуль пронзила ему бедро и чуть задела бок. Несмотря на это он чувствовал себя вполне дееспособным, даже боль не так сильно ощущалась, как должна была бы.

Они ожидали продолжения атаки, но агенты не выходили. Телохранители прождали несколько минут, но на них больше никто не нападал.

В этот момент Чен и Хань ощутили, что сильнейшая боль сковала их тело в тех местах, где они получили ранения. От многочисленной потери крови и сильной боли они потеряли сознание.

Роман, помогавший им дистанционно, их отпустил.

Телохранители выполнили свою главную задачу, они на время задержали часть агентов, которые после неудачной атаки решили не идти через этот проход, а двинуться по другому этажу.

Роман с охранниками и Ролиньером бежали вперед, миновали коридор, потом огромный выставочный зал.

Роман хотел выскочить на лестницу, когда "увидел" что по лестнице к ним уже направляется группа из десяти агентов.

Роман резко остановился.

–Хватит командовать! - закричал Юань, выходя вперед и переводя дыхание,- теперь вы будете слушать меня.

–Слушаюсь,- сказал Роман, делая шаг к Люсьену.

Он не был против того, что дальше решил предпринять Юань, он приказал шести своим телохранителям двинуться к лестнице, а все остальные направились в один из кабинетов телекомпании.

Роман посмотрел на Ролиньера, который спокойно сидел в кресле и смотрел перед собой. На его лице ничего не отражалось, словно это был обычный день в его жизни.

Но Роман был уверен, что внутри него сейчас клокотало…

Неожиданно Роман расслабился, к нему пришло чувство, что все завершилось.

К зданию подлетело сразу семь вертолетов, из них выскочили бойцы и бросились вниз. Нападавшие получили приказ и отступили, шестеро охранников Юаня, никого не обнаружив на лестнице, заняли вход на этаж, ожидая дальнейших указаний.

Через двадцать минут Ролиньер покинул здание, его вывезли через подземный гараж на бронированном армейском джипе. При этом охрана провела все так, как будто он вылетел на вертолете.

Вернувшись на виллу Ролиньер прошел к себе в комнату, Люсьен и Роман остались около входа в его спальню.

–Отлично сработал,- сказал тихо Люсьен, - некоторые моменты мне не совсем понятны, но, как приказал мне Артуа, я не задаю тебе лишних вопросов.

–Просто почувствовал что-то.

–Бывает,- кивнул Люсьен.

–Сегодня еще куда-нибудь выходим?

–Уже ночь, куда нам еще выходить? Через час сменишь меня, Влад сегодня придет часов в десять.

–Понятно.

Роман направился в свою комнату и сразу принял душ. После он спустился на кухню и плотно перекусил, после чего поднялся к себе и, надев бронежилет, со своей амуницией пошел сменять Люсьена.

Роман сел на стул и в этот момент увидел бегущего Юаня, тот подбежал к двери, за которой находился Ролиньер.

–Ролиньер там? - спросил он.

–Да.

–Нужно срочно его увидеть.

Роман поднялся и постучал в дверь.

–Войдите,- услышал он голос Артуа.

Роман открыл дверь и, зайдя в комнату, сказал сидевшему около своего ноутбука Ролиньеру:

–Здесь Юань, желает срочно вас увидеть.

–Пусть войдет.

Он оставил открытую дверь, пропуская во внутрь Юаня, когда начальник охраны зашел Роман стал за его спиной.

–Что то хотел? - спросил Ролиньер, поворачиваясь к нему.

–С вами хотел увидеться наш президент,- негромко сказал Юань.

–Я всегда к услугам господина Чжоу.

–Завтра вечером господин Чжоу приглашает вас на ужин.

–Непременно будем, предупредите только меня за полчаса до выезда.

–Предупрежу,- кивнул головой Юань.

Начальник охраны быстро скрылся за дверями, Роман повернулся спиной к Ролиньеру и тоже пошел к выходу, когда его остановил Артуа.

–Альен,- позвал он.

Роман обернулся всем туловищем.

–Спасибо.

–Это моя работа,- склонил голову Роман.

–Приятно, когда ее так выполняют.

Роман вышел из комнаты в приподнятом настроении, он был искренне рад похвале Ролиньера.

Когда Люсьен узнал о вечернем путешествии на следующий день. Он направился в комнату Артуа, но спустя минут десять вышел ни с чем, Ролиньер даже слушать ничего не хотел о том, чтобы сидеть на этой вилле.

–Придется ехать,- сказал Люсьен.

–Придется,- согласился Роман.

–У меня опять это чувство, оно не покидает меня весь день, - тихо признался Люсьен.

Роман покосился на него, в отличие от своего номинального шефа у него никаких чувств не было.

–А у тебя? - спросил Люсьен.

–Ничего нет.

–У тебя и в прошлый раз не было, чем это закончилось, я помню.

Роман проспал в тот день до восьми часов утра, потом провел два часа в тренировках и на стрельбище. После чего попарился в сауне.

Роман поел и поднялся на верх, ровно в 12-00 часов он оказался около дверей спальни Ролиньера.

–Привет,- бросил он Люсьену.

–Привет,- кивнул Люсьен и пошел к себе.

Выезд был назначен на 16-00, охрану Ролиньера и в этот раз предупредили в самый последний момент. Юань не сказал, куда они отправляются и каким транспортом.

Президент Кассора Чжоу мог принимать их где угодно, в своей столице, на одной из загородных вилл, в случае особого расположения на многочисленных островах.

Люсьен задал вопрос Юаню, каким видом транспорта они отправятся в путь? Еще ничего не решено, - соврал Юань,- потом я вам все скажу.

В 15-55 Ролиньер с Романом и Люсьеном вышли из дома и сели в армейский бронированный джип, Юань сел рядом с водителем и двери за ними закрылись.

С территории виллы выехало пять одинаковых армейских джипа, одной расцветки и номерными знаками.

Несмотря на раннее время, поток машин был довольно оживленный, тем не менее, водители проворно ехали вперед держась высокой скорости и при этом периодически лавируя друг перед другом. Если даже было известно, в какую машину сел Ролиньер, уже трудно было бы определить в каком именно джипе он сидит.

После получасовой езды по трассе, они свернули с дороги и еще минут десять ехали по односторонней лесной дороге.

Роман старался фиксировать всю эту территорию, если покушение на трассе было маловероятным, то здесь, в глухом лесу, лучшего места для засады было не найти.

Они остановились перед шлагбаумом, человек в камуфляже вышел из бетонной будки и приблизился к водителю первого джипа. Он что-то сказал ему.

–Хорошо, - сказал Юань в микрофон, - вы ждите нас здесь.

Водитель первого джипа отъехал в сторону, пропуская машину с Ролиньером.

–Они подождут нас здесь,- повернулся к Ролиньеру Юань,- на обратном пути они к нам присоединяться.

Ролиньер молча кивнул.

Шлагбаум открылся и они проехали с километр по лесной местности, затем остановились перед огромной площадкой. Здесь был небольшой армейских аэродром, когда они вышли Роман заметил подземные бетонные ангары, покрытые камуфляжной сеткой.

На площадке стоял реактивный самолет.

–Мы полетим на нем,- сказал Юань Ролиньеру, - уже через час будем на месте. Это личный самолет президента Чжоу, он сконструирован по его заказу.

Они приблизились к трапу самолета, их встретил пилот и две стюардессы.

–Добрый вечер господин Ролиньер,- сказал пилот, протягивая руку, - рады вас приветствовать…

–Добрый вечер,- ответил Ролиньер, пожимая руку пилоту.

–Меня зовут Фэн, это ваши стюарды, Чжу и Мэй.

–Фэн,- произнес Юань, - побыстрее, пожалуйста.

–Пройдемте в салон,- пригласил Фэн.

Они поднялись в салон шикарного реактивного самолета и сели в мягкие кожаные кресла, в этом зале доминирующими были зеленые цвета.

–Здесь есть ванная комната,- сообщила Чжу,- отдельный кабинет для работы, комната отдыха, две спальные комнаты. Если господин Ролиньер желает, может отдохнуть, время полета составит один час двадцать минут.

–Принесите мне, пожалуйста, апельсинового сока, - попросил Ролиньер.

Их попросили пристегнуть ремни.

Роман не сильно любил летать самолетами, он всегда нервничал перед взлетом и посадкой, тем более учитывая, что с ним произошло. Но командир знал свое дело, все прошло довольно мягко. Когда они поднялись повыше, Мэй сообщила:

–Можете расстегнуть ремни безопасности.

–Не желаете сыграть в бильярд господин Ролиньер? - спросил Юань.

–Желаю.

Они направились в другое помещение, Люсьен пошел за ними, а Роман решил остаться. По крайней мере здесь, он никакой опасности не чувствовал, а ходить табором за Ролиньером на этих ста квадратах он не хотел.

Чжу прошла мимо Романа и, крутя бедрами, направилась в соседние апартаменты, неся перед собой поднос с напитками.

Роман прямо ощутил, как из нее выходит сексуальная энергия.

"Такая конфетка, - пришла ему в голову мысль, - а внутри ее сжигает сексуальный голод"

Вернулась Чжу довольно быстро и, оглядев Романа, спросила:

–А ты ничего не хочешь выпить?

–Выпить нет,- улыбнулся Роман.

Чжу остановилась на пол пути.

–Чему улыбаешься?

–Всегда интересовало, почему у таких красивых девушек проблемы с мужчинами?

Стюардесса покраснела.

–У меня нет проблем с мужчинами.

–Тогда почему ты их хочешь?

–А ты не хочешь женщин?

–Хочу, но не всех.

–Вот и ответ на твой вопрос, умник.

Чжу повернулась к нему спиной и пошла в комнату стюардов.

–Уйти, еще не означает одержать в беседе верх.

Чжу развернулась.

–Я не собираюсь разговаривать с тобой.

–Почему?

–Нет времени.

–Нам лететь больше часа, беседа со мной тебя ни к чему не обяжет, к тому же мы можем интересно провести время.

–Беседуя с тобой?

–Да.

Чжу присела на край кресла, стоящего у самого выхода.

–Допустим, развлеки меня.

–Э нет,- запротестовал Роман,- развлекать я не умею.

–Тогда незачем терять время.

–Ты не замужем?

–Нет.

–Была?

–Да.

–Развелась?

–Именно,- Чжу поднялась,- скучный ты, знаю я таких как ты, задаешь вопросы, вроде тебя интересует моя биография, а сам под юбку заглядываешь.

–А я знаю таких как ты,- ответил ей Роман,- ты не хочешь общаться со мной не потому что я тебе скучен, а потому что привыкла прятаться в кокон. Я понравился тебе с самого начала, но сейчас, когда я хочу побеседовать с тобой, ты уходишь, хотя очень хочешь остаться. Ты сама отвергаешь тех, кто мог бы быть с тобой, а называешь это тем, что мужчины вокруг тебя никудышные.

–Все мужчины очень высокого мнения о себе, если вам не даешь, то дура, не хочешь разговаривать, значит тупица. Причина может быть совсем в другом.

Роман смотрел вслед Чжу.

Когда она ушла его охватила ярость, ему захотелось кого-нибудь ударить.

"Все вы одинаковы,- думал он,- наподобие моей бывшей женушки, тоже до свадьбы строила из себя интеллигентку. А когда узнал все, так и метку негде было поставить, а все недотрогу из себя корчила…"

Роман увидел Мэй, она сама села в кресло напротив.

–Тебя как зовут?

–Альен.

–Я Мэй, давай разговаривать,- заявила она.

–О чем? - опешил Роман.

–Чжу сказала мне, что ты хочешь поговорить, а у нее нет желания. У меня есть, или тебе понравилась она?

Роман улыбнулся.

–Вы обе красивы.

–Только ничего лишнего,- предупредила Мэй.

–Женщина на работе меня совратить не может,- заявил Роман.

–Ой-ой-ой.

–К тому же я люблю длительный секс, а у нас осталось около часа полета.

–Длительный, это сколько?

–Зависит от партнерши,- улыбнулся Роман,- время здесь не измеряется минутами.

Мэй улыбнулась.

–По виду о тебе такого не скажешь, хотя мой опыт показывает, что не всегда по внешнему виду можно определить, на что способен мужчина. Но здесь есть несколько моментов.

–Назовешь?

–Тебе они зачем? Уж не мужчины ли тебя интересуют?

–Нет, но интересно мнение женщины.

–Секс с богачами скучен и ужасен.

–Это еще почему?

–Они слишком привыкли к доминированию над другими, поэтому им нравиться, когда их унижаешь и стегаешь плеткой. Среди них мало тех, кто знает толк в сексе, их животы им мешают двигаться, да и на длительность они не претендуют, разве что нажрутся таблеток.

–Аналогично в отношении богатеньких женщин, они с большой радостью занимаются сексом со своими подругами, чем с мужиками.

–Ну нет, дамы в возрасте любят мускулистых мужчин.

–Они не прочь посовращать и молоденьких мальчиков.

–Сейчас дети рано взрослеют, и лучше пусть он попадет в постель с опытной женщиной, которая научит его всем премудростям постели, чем это будет венерическая проститутка.

–Ты смотришь на это со своей колокольни, но она может научить его и всяким извращениям, а это уж ребенку точно ни к чему.

–Ты бы не хотел в свою постель девочку лет пятнадцати?

–Нет.

–С тобой нельзя откровенно разговаривать,- призналась Мэй, закуривая сигарету,- ты не говоришь правду.

–Но я действительно не хочу пятнадцатилетнюю девочку, мне нужна зрелая женщина, с которой бы я нормально занимался любовью, понимаешь? Совращая пятнадцатилетнюю девочку, я, возможно, сломаю всю ее жизнь. У нас был великий писатель, его имя тебе ничего не скажет, так вот он написал целую книгу об этом. В доме, где он гостил, он совратил одну девушку, после чего уехал и даже забыл об этом, в результате она ушла из дома, где прожила всю свою юность, стала на плохой путь. Потом, они встретились, в суде, где ее судили за преступление, косвенным виновником этого был он.

–Я смотрю на эти вещи проще, мы не в ответе за тех, кого приручили. Это был ее выбор, насильно тот граф ее не заставлял?

–Нет.

–Она поверила в свою сказку, она ее создала. Разве он должен отвечать за это? Она могла сказать нет, и тогда бы ее жизнь пошла по-другому, она сделала свой выбор, - повторила Мэй,- она виновна в том, как прошла ее дальнейшая жизнь…А таких богатых я встречала, накураселят по жизни, а потом строят из себя святых, искупая грехи.

–Возможно, ты и права, - согласился Роман, призадумавшись,- но я считаю, что если плод еще зелен, его лучше не срывать, если виноград не вызрел, из него не получиться отменное вино, даже если ты его нальешь в дубовую бочку. Я не желаю секса с молодухой, потому что она в любом случае не сравниться со зрелой женщиной. Зачем учить кого-то сексу, если ты сам учишься ему, в процессе. Секс со зрелым партнером подобен танцу двух стихий, вы учитесь друг у друга, вы сливаетесь в одном движении, а когда наступает оргазм, вы умираете. Это не сможет сравниться ни с какими наркотиками, этот оргазм не получишь ни в какой групповой оргии, он или есть, и тогда сама вселенная внутри вас, или его нет, и тогда бесполезны всякие ухищрения в виде молоденьких девочек, мальчиков, или десятка партнеров. Они принесут удовлетворение, но это будет совсем не то.

Мэй затушила сигарету.

–Если ты и твоя женщина, делаете так, как ты сказал,- проговорила она, - я завидую ей. Вот только стоит ли что-то за твоими словами? - Мэй пристально смотрела на Романа.

–А ничего не стоит,- неожиданно сказал Роман, - я участвовал пару раз в оргиях и попробовал секс с кокаином. Ничего сногсшибательного. Много партнерш, или она одна, конечная точка это оргазм и если даже ты его делаешь с двумя, все равно оргазм, в один момент времени, может быть только один. Поэтому количество партнерш играет не существенную роль, все зависит от того, с кем это делаешь.

А вот здесь возникает коллапс, женщины привыкли лезть в постель, чтобы решить там свои проблемы. Для них секс становится отдушиной, им надо чтобы их классно трахнули, да они еще за это получили какие-то дивиденды.

Когда мне было лет тринадцать, мы с пацанами обсуждали тему женщин, молодые парни говорили, что бабы в постели творят такие вещи. И знаешь, когда я стал старше, сам пожил с женщинами, видел что твориться у моих знакомых, я себе говорю: в постели, большинство из них, ничего не представляют. Они ведут себя там, как и в жизни, играя какие-то роли, и ища от забвения в сексе решение своих проблем, но это, как и брак, не решает ни одну проблему, может отодвинуть на второй план, но ничего не решает.

–Возможно,- согласилась Мэй,- но это же касается и мужчин, я вообще редко встречала женщин, которые были бы полностью удовлетворены своим партнером. Все зависит от конкретного человека. А насчет секса с другим партнером, я скажу так, когда вокруг тебя все однотипно, в сексе можно на миг оторваться от этого, уйти от реальности.

–Но ты не решаешь свои проблемы.

–Говоря о сексе, ты говорил о своей жене?

–С ней я развелся еще пять лет назад,- сказал Роман свою легенду, - поэтому я говорю и о тех, с кем мне приходилось иметь дело за это время.

–Я смотрела интервью Ролиньера, Адам тогда сказал, что секс сейчас стал быстрее, люди торопятся и им надо бежать. Я не люблю быстрый секс, я не хочу торопиться, а мой муж напирает, давай, я не хочу делать это медленно. В результате все происходит быстро.

–Понимаю, - кивнул Роман,- в результате ты не всегда кончаешь, становишься раздражительной по пустякам, приходится…молчу.

Мэй покраснела и отвела глаза, она достала сигареты, рука немного дрожала.

–Когда я разводилась с моим первым мужем, думала что найду себе другого, получше, он будет чудесен в постели. Но этого не произошло, другой был превосходен в постели, но в жизни мне приходилось все решать самой, он был так горд собой, а я для него была просто…дыркой, что от него мне вскоре тошнило еще больше, чем от моего первого мужа. Уже сейчас я понимаю, найти мужа, который бы удовлетворял все запросы, невозможно, по крайней мере на мою память такого еще не было.

–Также как и женщину.

–Я вообще-то разоткровенничалась с тобой,- призналась она, закуривая,- мы с тобой так легко разговариваем о сексе. Обычно мужчины не слишком любят эту тему обсуждать с женщинами. Даже мой третий муж не говорит об этом.

–Я не собираюсь наш разговор афишировать.

Мэй улыбнулась и выпустила вверх струю дыма.

–Если даже ты и будешь писать мемуары, меня ты в них явно не включишь. Редакторам нужны политики, известные люди, а я кто?

–Я не буду писать мемуары.

Мэй курила, думая о своем Роман не мешал ей.

В этот момент Роман почувствовал, как часть его словно вырвалась наружу, перед ним начала разворачиваться картина.

Мэй выходит замуж, она довольна, ее муж улыбается. Первые дни после свадьбы, они живут в снимаемой квартире, оба работают. Мелкие конфликты на психологической почве вскоре перешли в область постели. Муж все чаще отказывается от секса, он устает на работе, как он говорит, и ему достаточно раза в неделю, а Мэй хочет три раза. Через год после совместной жизни, конфликты стали еще более серьезными, они уже не сглаживали углы, а говорили друг другу все, что "накипело". Мэй находилась в подвешенном состоянии, она чувствовала, что между ней и мужем происходит разрыв, который отдаляет их друг от друга. Они уже не занимались сексом около месяца, но он и не хотел этого, объявив, что на время поста надо воздержаться. До этого он тоже придерживался всяких постов, хотя никогда не отличался особым религиозным рвением. "Просто ему надо сделать паузу, а здесь появляется причина,- решила для себя она. В этот момент у нее и произошел первый роман. Они собрались на вечеринку, гуляло все их управление, они заказали ресторан на сто пятьдесят человек. Муж отпустил Мэй не сразу, первоначально он хотел пойти с ней, но одно из условий того, что для всех это будет бесплатно, заключалось в том, чтобы прийти без своей второй половины, как это принято называть.

Мэй договорилась со своим знакомым по школе, который таксовал, что когда он закончит работу, а это предполагалось часов в одиннадцать ночи, он наберет ее по мобильному и они вместе поедут домой.

Мэй выпила довольно много, повеселилась в танцах, и ей хотелось только одного, секса, с кем, ей уже было все равно. Тем более что на вечеринке на нее смотрело немало мужчин. Когда она танцевала медленные танцы, то явно ощущала, что ее хотят. Но она не хотела это делать на работе, хмель пройдет, а шум, который возникнет после этого на ее счет, вряд ли.

Ее знакомый предложил ей сам, Мэй не отказалась, но поставила условие, в машине не буду. Мужчина только закончил смену, деньги были, места он знал, сам отвозил туда клиентов. Он повез ее на квартиру, которую тут же снял на час.

Произошедшее Мэй сильно расстроило, не потому что она изменила мужу, она ошиблась в выборе любовника. Школьный знакомый просто залез, и не успела она даже разогреться, как он после семи толчков кончил. Он сообщил, что сможет это сделать второй раз, но его надо поднять ртом.

Мэй сказала, что ей и так хорошо и попросила отвезти ее домой. Знакомый довольно улыбнулся и повез ее домой, по дороге рассказывая всякий бред, который она даже не слушала.

Потом были другие, она поменяла несколько любовников за те полгода, что они еще прожили с мужем. Из них воспоминания остались только об одном, мужчине за сорок. Он был женат, имел двух детей, секс с ним был чудом, он любил ласкать Мэй языком, своим орудием он помогал редко, да оно и не всякий раз было готово. Но Мэй это нравилось, она до этого считала что мужчина вообще не может делать это хорошо, с ним она поняла, что ошибалась.

Развод наступил резко, хотя он никого из них не удивил. Они разошлись без скандала, по инициативе Мэй, муж тогда ей сказал, что она конченная, и лучше чем он не найдет. Он в это искренне верил, она нет.

–Стоп! - сказал себе Роман, когда перед ним пошли новые картинки, он смотрел на Мэй, она докуривала сигарету.

Все произошло за какие-то секунды. Он мог и дальше смотреть то, что происходило с Мэй после этого, но Роман не стал. Это было даже больше чем читать чужое письмо, в этом случае он читал человеческую жизнь.

–Ну что голубки? - спросила появившееся Чжу и, не дожидаясь ответа, направилась в комнату, где Ролиньер играл в бильярд с Юанем

–Спасибо за разговор,- сказала Мэй, провожая взглядом Чжу.

–Давай продолжим на обратном пути.

Мэй заколебалась.

"От этого разговора, - уловил Роман ее мысль,- я вся горю от возбуждения"

–В тебе есть что-то,- тихо сказала она,- я вижу тебя в первый раз, но рассказываю такое, что не знает даже моя лучшая подруга.

Мэй поднялась и пошла в комнату стюардов.

"Помимо всего прочего,- подумал он, когда шасси коснулось бетона,- у меня появился особый дар. Я свободно разговариваю с женщиной на такие темы, которые бы раньше вообще никогда не затронул. К тому же, я могу видеть человека, чувствовать его, знать о нем больше, чем кто бы то ни было. Это нечто, надо будет с этим еще поработать…"

Их встретил высокий пожилой мужчина, при виде его Ролиньер широко улыбнулся, однако мужчина на его улыбку не ответил.

–Садись в машину,- резко сказал он.

На выходе их ждало три кадиллака. Люсьен собрался, было сесть вместе с Ролиньером, но Артуа его остановил:

–Садись рядом с водителем.

Люсьен кивнул Роману на соседнюю машину:

–Езжай с Юанем.

–Понял, - Роман направился в первую машину, куда сел Юань.

Кортеж тронулся, водители быстро начали набирать скорость.

Роман, который не мог не узнать, что твориться в салоне куда сел Ролиньер и мужчина, выпустил туда своего двойника.

Эфирная сущность, отделившись от Романа, мгновенно оказалась внутри закрытого салона, где сидел Ролиньер и мужчина.

–…что это такое? - продолжал мужчина, - что это было за интервью? Ты…

–Дядя, уже поздно жалеть об этом.

–Ничего не поздно, зачем ты сказал этому болвану про свой сон? Мы попытались запретить выход всего интервью на другие телевизионные станции, так знаешь что вычудил этот кретин?

–Адам?

–Да, твой репортеришко, которого ты решил опекать, он послал все ваше интервью по компьютерным сетям, мы не успели ничего сделать, как он умудрился разослать сотни копий. Артуа, что ты наделал? Мы для этого тебя послали?

–Дядя, кто-нибудь должен был это сказать, это лишь вопрос времени.

–Артуа, - вздохнул мужчина,- я давал твоему отцу слово, что буду заботиться о тебе как о собственном сыне.

–Я знаю.

–В субботу все соберутся. Что ты говорил в интервью?

–Дядя, я никогда не шел против ордена, но мы идем в тупик.

–Мы идем хоть куда-то, твой путь вообще никуда.

–Ты тоже считаешь, что я не выполнил ваш приказ?

–Да.

Артуа посмотрел в окно.

–Знаешь дядя, я никогда этого не говорил раньше, я вообще многого не говорил, слишком долго привык молчать, находясь в нашем кругу. Но сейчас, мне совсем не страшно, не страшно умереть, не страшно жить. На самом деле я всегда боялся, боялся того, что не буду нравиться моему отцу, матери, потом вам, боялся того, что я делаю, но делал как все, боясь, что вы меня не поймете. А теперь этого страха нет, дядя, впервые в жизни у меня его нет. Я живу без страха, на меня вчера было покушение, а я спокойно еду с тобой в машине и разговариваю, как будто ничего не произошло.

–Артуа, что ты несешь?

–А ты дядя не боишься? - Ролиньер развернулся и посмотрел в глаза сидевшему мужчине.

Тот не выдержал взгляд и повернул голову в окно.

–Ты знаешь, что есть мы и они, так было всегда.

–Уверен ли ты дядя в их защите?

–Уверен, и хватит об этом.

–Зачем меня позвал президент?

–Он смотрел твое интервью, хочет поговорить с тобой об этом.

–Ты меня встретил, чтобы дать кое-какие указания?

–Да.

–Вы встречались с ними?

–Еще нет, они должны этого захотеть, а не мы. Нам нужно прикрытие, а им поддержка, на нас идет колоссальное давление остальных. Поговори с Чжоу, подготовь его, а потом в дело вступим мы. Только не говори ему лишнего.

–Дядя, я все сделаю правильно.

–Ты делай лишь то, что тебе говорят, если ты не хочешь слушать меня, то тебе лучше вообще не встречаться с президентом.

–Но он же этого хочет?

–Да какое нам дело до того, что он хочет?! Если в субботу я еще смогу вытащить тебя из той ямы, куда ты нас засунул, то…

–Дядя,- перебил его Ролиньер,- извини, что я тебя перебиваю, но, пожалуйста, не останавливай меня.

–Что ты еще задумал?

–Ничего.

–Артуа, я знал тебя еще ребенком, ты всегда следовал тому, что тебе было предначертано. Твой путь был безупречен, ты шел к своей цели, ты добился всего, о чем может только мечтать человек нашего круга. Тебе осталось сделать всего несколько простых шагов и мы у конечной цели, но что делаешь ты?!

–Я говорил тебе дядя, а ты не слушал.

–Слушал.

–На меня уже дважды было совершено покушение, об этом ты не говоришь ни слова, зато вы очень возмущены интервью.

–Тебя оба раза вытащили из него.

–Не многовато покушений за пять дней? Сколько человек в совете против нашей игры?

–Сколько бы не было, мы решаем этот вопрос. Кстати, пару слов о твоем новом телохранителе…

–Я не просил.

–Хватит меня перебивать,- повысил голос мужчина.

– Извини, дядя,- опустил голову Ролиньер, покраснев.

–Альен Оруансе действительно был членом ордена, участвовал в спецоперациях, из последнего задания, которое было девять лет назад, он не вернулся. Из его группы никто не вернулся. Мы попытались связаться с людьми, которые бы помнили его, но пока не нашли. Поиски продолжаем.

–Зачем?

–Если он выжил, и больше никогда не появлялся в ордене, то почему? Как такое могло случиться?

–Я верю ему.

–А мы нет.

–Пока он меня устраивает.

–Мы доверяем только проверенным людям, он вне нашего круга.

–Дядя, ты лучше скажи, что происходит в ордене.

–Некоторые не в восторге от твоего назначения, не рады тому, что мы сейчас делаем, они на нас сильно давят.

–Ты хочешь сказать, что у вас раскол?

–Я ничего тебе не говорю, но покушения на тебя мы не одобряли.

–Однако и не противились.

–Ты болен Артуа, если бы мы решили тебя убрать, ты исчез бы с лица земли в течение указанного времени, и тебе не помогла бы вся охрана земли вместе взятая. Я сказал тебе, мы работаем над этим.

Ролиньер повернул голову, смотря в окно.

–Артуа, ты сбился с пути.

Они ехали молча в течение минут пяти, оба смотрели в окна.

–Артуа, вернись на тот путь, по которому мы тебя направили.

–Дядя, я иду по другому пути, но он правильный. Не мешай мне, если я ошибусь, то…

Мужчина погладил Ролиньера по руке.

–Артуа, в субботу будет эпохальный день для нас всех, наша семья всегда занимала в совете важную роль. Я буду помогать тебе, но не сделай так, чтобы из-за твоей ошибки, нас могли в чем-то обвинить. Понимаешь Артуа, мир, в котором мы живем, напоминает минное поле, если делать все правильно, то ты никогда не подорвешься на мине, если же хоть раз ступить не туда, весь твой предыдущий путь учитываться не будет, ты подорвешься, и о тебе все забудут.

–Я делаю это для всех нас.

–Смотри, не ошибись, - и после недолгой паузы мужчина добавил,- я с тобой…

–Спасибо дядя.

Машины въехали в высокие ворота.

–Я все сделаю правильно, дядя.

–Я в этом не сомневаюсь, - заметил мужчина.

Они вышли около дверей огромного дома.

Ролиньер зашел в дом вместе со своей охраной.

Их встретил невысокий мужчина лет сорока пяти в черном фраке.

–Добро пожаловать господин Ролиньер,- произнес он.

–Здравствуйте.

–Господин президент ждет вас.

–Веди, - просто сказал Ролиньер.

Роман обратил внимание на то, что после разговора с дядей настроение у Ролиньера было сильно испорчено.

Они поднялись на второй этаж, и подошли к одной из дверей. Там их встретил высокий мужчина в черном костюме.

–Здравствуйте господин Ролиньер,- сказал он,- господин президент ждет вас. Ваша охрана может отдохнуть, здесь мы полностью гарантируем вашу безопасность.

–Останьтесь,- приказал Ролиньер своей охране.

"И не подумаю,- мысленно решил Роман, пуская вслед за Ролиньером своего двойника.

Чжоу сидел за столом и читал отчет, когда дверь открылась, он поднялся со своего места и направился к вошедшему Ролиньеру.

Одет президент был в светлые брюки и синюю рубашку.

–Здравствуйте господин Ролиньер,- протянул руку Чжоу.

–Здравствуйте господин президент, - ответил Ролиньер, пожимая руку.

Они сели за столик, на котором стояли фрукты, два стакана и графин с соком.

–Пока нам приготовят ужин, хотелось с вами побеседовать.

–К вашим услугам.

–Я видел все интервью,- сказал президент.

Ролиньер сразу понял что все, означает и то, что он говорил Адаму, когда была рекламная пауза.

–Есть некоторые вещи, заинтересовавшие меня. Например, ваш сон, это метафора, или он действительно имел место?

–Имел место.

–И вы поверили тому, что это вещий сон, и он может иметь место в реальности?

–Да.

Чжоу откинулся в кресле, улыбаясь.

–Как на это посмотрели ваши коллеги из ордена?

–Они недовольны услышанным.

Чжоу кивнул.

–Очень интересно, значит это была ваша инициатива?

–Да, мое интервью было слишком откровенным, наверное, на это они совсем не рассчитывали.

–Трудно поверить, что вы их можете чем-то удивить.

–Не верьте, они и сами не могут в это поверить.

–Вы становитесь популярным.

–Состояния на этом не сделаю,- усмехнулся Ролиньер.

–Зависит от того, что вы задумали.

Они помолчали, наконец президент нарушил паузу.

–В нашу первую встречу у нас не вышло нормального общения, я решил подождать, таких встреч у меня проходило сотни, таким образом, легко формировать человека. После встречи с ним, когда он говорит то, что нужно, у вас как бы само собой появляются решения, а тут еще советники говорят, да, вот так сделать будет правильно, ну вы понимаете?

–Конечно, скрытое влияние.

–Но сегодня, когда мне доставили все ваше интервью, первый раз я смотрел его по телевизору, у меня что-то перевернулось. Я захотел встретиться с вами.

–Вы вдруг осознали, что сказано было много, поэтому со мной нужно поскорее встретиться, иначе другой такой возможности может не произойти. После интервью вы были немного шокированы, вы задали себе вопрос, а может он прав, этот Ролиньер, вдруг, после моей смерти, боги, о которых принято всем говорить, мне не помогут? Ведь я не всегда был честен и, хотя периодически советовался со святыми, они меня убеждали, что моя дорога правильная.

–Хватит! - резко перебил Чжоу.

–Что случилось господин президент?! Вас задело за живое?

–Вы не сносны!

Чжоу яростно сверил глазами Ролиньера, тот, не отводя взгляда, смотрел на президента.

–Те святые, у которых я советовался, были чистыми людьми, поэтому для меня их мнение поважнее, чем ваше.

–В чем их чистота? Вам об этом сказали такие же, как они, или у вас есть ревизоры, которые могут проверить духовную чистоту?! Господин президент, для того, что бы оценить святость другого, нужно самому быть святым.

–Как же вы можете говорить о святости, если сами далеки от нее…

–Я не называл себя святым.

–Во тьме есть свет, и в свете тьма, это всем известно, где заканчивается святость, а начинается зло, никто не может сказать. Добро и зло помещено на одной монете и одна сторона является злом, другая добром. Отделить одно от другого невозможно.

–Как жаль, господин президент, что вы верите в это. В свете не может быть тьмы, а во тьме света, есть или одно, или другое. Зло, никогда не сравниться с добром, и утверждать, что отделить одно от другого невозможно, значит повторять чужую глупость.

–Это слишком.

–Посмотрите вокруг! - повысил голос Ролиньер,- Эта комната освещена, где вы видите здесь тьму?! Почему вы повторяете слова, в смысле которых никогда не задумывались?! Какое вам дело до того, что сказали другие, даже если их и называли великими людьми?

Чжоу оглянулся, осматривая комнату.

–Вот! - воскликнул он, показывая рукой на кресло, - под ним тьма.

–Потому что под ним нет света, а где здесь, в видимом пространстве, тьма?

На лице Чжоу ничего не отражалось, он с минуту просидел молча.

–В свете нет тьмы, а во тьме нет света, - произнес он, - боже, как просто?

–Ваш личный опыт, стоит дороже всех книг и истин, которые вы услышали.

Чжоу впервые искренне улыбнулся.

–Вам повезло господин Ролиньер, а то уж я чуть было не решил отужинать без вас. А у меня такой повар…

Люсьен и Роман остались в комнате отдыха.

–Пойдем вниз,- предложил Люсьен Роману,- здесь их вотчина.

–Тогда в тире, когда мы с тобой работали в паре, мишень не вылетела к тебе, потому что ты ее остановил? - неожиданно спросил Люсьен, когда они спускались по лестнице.

–Как бы я ее смог остановить? - улыбнулся Роман.

–Вот и я думаю, почему те двое, которые выхватили вчера автоматы на лестнице, не смогли произвести выстрелы по Ролиньеру?

"Глупо выделываться, - отметил про себя Роман,- не будь мишени, Люсьен бы еще мог поверить в свою быстроту, а здесь два показателя. Из них можно вполне составить какой-то вывод"

–Наверное, ты их опередил.

–Вряд ли.

–Почему мы не сели в лифт? - решил перевести тему Роман.

–Юань сказал, что в шахте была заложена взрывчатка, им потом пришлось эвакуировать все здание, взорвись бомба, последствия были бы ужасающими. Действуют так не профессионалы, а отморозки, которые готовы на все, ради выполнения задания.

Они вышли из дома на улицу.

–Этим сейчас занимается служба безопасности,- сказал Люсьен,- кстати, должен тебе заметить, что Ролиньер лично приказал не задавать тебе ни одного вопроса, хотя тебя очень хотели допросить.

–Почему меня?

–Всех опросили, кроме меня и тебя.

Роман с удовольствием вдохнул свежего ночного воздуха.

–Пусть думают, что хотят, - сказал Роман,- пока Ролиньер меня прикрывает, я не хочу об этом говорить.

–Не хочу тебя пугать, но Ролиньер для меня очень много сделал, если с ним что-то случиться по твоей вине…

–Если тебе не нравлюсь я как работник, - перебил его Роман,- обратись с просьбой замены к Ролиньеру.

–Я не буду этого делать.

–Тогда Люсьен, не пудри мне мозги, мы вместе работаем, и хочешь ты этого или нет, но на какое-то время мы еще должны потерпеть друг друга.

–На какое?

–Пока Ролиньер не скажет мне, чтобы я проваливал.

Они прошли немного по лужайке, в воздухе пахло цветами, в ночи раздавались звуки сверчков.

–Не становись только у меня дороге,- предупредил Люсьен.

Роман усмехнулся.

–Не ревнуй Люсьен, нам нечего делить.

–Я не ревную,- повысил голос Люсьен, - и хватит ухмыляться.

–А тебе хватит распускать нюни! - Роман резко остановился и повернулся к Люсьену, - Ты начальник охраны и должен думать только об этом, а не о том, что на твое место могут назначить меня. На твое место я не претендую, к тому же Ролиньер не так глуп, чтобы из-за двух случаев меня ставить во главе. Он так же, как и вы, все, понимает, что это могло быть сделано специально, с целью моего внедрения к вам в клан. Работай спокойно и смотри по сторонам, мы одна команда, считаешь по-другому, иди к Ролиньеру. Он все поймет, и я уже завтра окажусь где надо, а ты будешь спокойно его охранять и дальше. Ты этого хочешь?

Люсьен казалось, прикидывал все то, что сказал Роман.

–Но при этом тебе не надо забывать, что когда мои люди, как ты их называешь, придут за ним, а это думаю скоро случиться, тогда вас будет ждать что-то намного покруче, чем первое и второе покушение. Они уже промазали, если второй раз были они же, третьей ошибки не допустят.

–А ты один их сможешь остановить?!

–Я почувствую их раньше, чем любой из вас, а значит, в этом случае у нас появится шанс вытащить Ролиньера.

–Если ты играешь против нас, - тихо сказал Люсьен, не сводя с Романа глаз,- обещаю, уйти живым ты не сможешь. Можешь доложить о нашем разговоре Артуа.

–Твоя работа долаживать, а моя работать.

–Я работаю!

Люсьен повернулся к Роману спиной и пошел по направлению к дому.

"Ты не знаешь главное, - подумал Роман,- что не успеешь ты еще вытащить свой ствол, с целью убить меня, как окажешься на земле с простреленной головой. А когда на Ролиньера нападут пиратские отборные отряды, то единственный человек, который еще сможет попытаться его вытащить оттуда, буду я, а не все ваши системы безопасности и толпы телохранителей…"

Роман прошел еще немного по саду и присел у дерева.

"Что там делает Ролиньер? - спросил Роман, спохватившись,- С этим Люсьеном потерял столько времени"

Роман выпустил из себя двойника и направил его в дом, чтобы он оказался там, где находились президент и Ролиньер. Чем больше он узнавал, тем больше ему хотелось слушать. Он даже представить себе не мог, что сможет вознестись так высоко.

Охранять человека, который беседует с президентом огромной страны и при этом ведет себя не как подчиненный, а скорее, как равный. К тому же, Роман слушал интересные вещи о свойстве мира, о том, какой он в действительности, а не с подачи средств массовой идиотизации, как мудро заметил кто-то.

После ужина президент предложил выйти на улицу, подышать воздухом, пройтись перед сном.

Охрана выбежала из дома перед их выходом и рассеялась по округе, прячась таким образом, чтобы их не было видно проходящим.

Роман увидел двух телохранителей бегущих в его сторону, заметь они его, возможно бы потребовали, чтобы он вернулся в дом, не находясь здесь. Роман представил себя колючим кустом, который рос около ветвистого дерева и впустил эту мыслеформу в бегущих. Телохранители пробежали в метре от него, занимая свои позиции дальше.

Чжоу заметно повеселел после ужина, он шел не торопливым шагом и смотрел вокруг.

–Вы не верите в бога? - неожиданно нарушил паузу Чжоу.

–В какого?

–Он один, разве нет?

–Спросите об этом верующих нескольких конфессий, и они скажут, что у каждого он свой.

–Мы оба идем по этой дороге, но она одна и какая разница, если вы считаете, что движетесь по ней более грациозно, чем я, в конце пути нас обоих ожидает одно и тоже.

–А если изначально дорога выбрана не правильно, тогда мы оба окажемся не у той цели, к которой стремились.

–Значит, вы верите в своего бога, а наш бог неправильный?

–Если человек поставит в угол тряпку, украсит ее чудесным орнаментом, и решит каждый день молиться ей, советоваться с ней, просить у нее помощи, наконец верить, что благодаря этому, он разговаривает с самим богом. Можете поверить, через нескольких дней тряпка ему ответит, она будет давать советы, даже помогать по жизни, хоть и не так часто, как ему хотелось бы, но помощь эта придет. При этом человек даже не задумается, что он бы итак получил некие выгоды от своей деятельности, что этим он обязан простому успеху, а не разговору с тряпкой.

А если миллионы людей поверили, что эта тряпка священна, потом сотни миллионов, в течение десятков, сотен, тысяч лет. Это же колоссальная энергетика. Теперь эта энергетическая субстанция живая, она питается этой массой, и верующие питаются ей. Сами того не осознавая, они формируют друг друга, просящему иногда дается, разве это трудно? Если человек работает на вас, причем усердно, почему бы не дать ему иногда премиальные?

–Господин Ролиньер, - поморщился Чжоу,- здесь не уместен юмор.

–Этот миф формировал миллиарды людей, святые, писали о нем книги, учили свою паству жить по божьим законам, чтобы умилостивить бога и прийти на тот свет с чистой душой. Но ни один бог, созданный нами, не смог решить ни одну человеческую проблему, а только усугубил их, потому что религия скорее разделяет людей, чем объединяет.

Бог созданный человеком, это миф, потому что создан нашим я, мыслью, а мысль может создать только то, что она знает. Но поскольку мысль ограниченна, она и описывает бога, согласно своей интерпретации. А это уже не бог, а мечтания о нем, бога может познать только разум, но когда он есть, он не нуждается в словах, они не смогут описать того, что есть бог на самом деле. Слова в этом случае бессильны.

–Вы откуда знаете?

–Один раз я присутствовал на встрече с уникальным человеком…

–Он тоже говорил о боге?

–Нет, на той встрече мы больше коснулись мысли и разума, в нашей повседневной жизни. Это был огромный опыт, вы не представляете, какая от него исходила энергетика…

–С этим гуру можно встретиться?

–Уже нет, мне повезло что я успел, он умер десять лет назад. Хотелось бы добавить, что гуру он себя не считал, был против того, чтобы его называли авторитетом, и не имел учеников.

–Десять лет назад и вы помните об этом?

–Встречи с некоторыми людьми остаются в нашей памяти на всю жизнь, к тому же в действительности, я начал понимать его больше и то, о чем он говорил спустя лет, наверное, пять.

–Долго до вас доходит, - улыбнулся президент.

–До большинства вообще не доходит.

–Вы меня имеете ввиду?

–Нет, вы быстро схватываете суть.

–Я не совсем согласен с вашими словами, - сказал президент, подходя к деревянной беседке, стоявшей возле небольшого пруда, они сели на скамейку,- священные книги писали святые люди, которые были в контакте с богом, как это называют. Не считаю, что их мысль могла выдумать то, что там написано. Читая эти книги, люди находят ответы на все свои вопросы, возникающие в процессе жизни.

–Или они идут к психоаналитику, и тот лечит их на протяжении многих лет, а человек как был болен, так и остается им, может он становиться спокойнее, а может станет агрессивнее, но это ничего не решает. Если бы у вас не было ответов, и вы не искали их у других, тогда бы ваш разум нашел ответ самостоятельно. А значит, вы окончательно покончили с этой проблемой.

В этом и заключается ловушка, что в этих книгах все очень завуалировано, они писались и редактировались в течении тысяч лет. Найти в этих книгах можно что угодно, на любой случай, но это ни на йоту, не приблизит вас к Разуму.

–Предположим, - сказал Чжоу, после некоторой паузы,- вы забираете моего бога, а что даете взамен?

–Ничего, я оставляю вас с тем, от кого вы, да и я тоже, бежали всю свою жизнь, от своего Разума.

–Что такое разум?

–Это будет мой ответ, не утверждаю, что он будет правильным.

–Так что?

–Это то, что существует в паузе между двух мыслей, это то единственное, что мысль еще захватить не в силах.

Чжоу замолк, глядя на спокойную гладь озера.

–В паузе между мыслями пустота, - заключил он, после некоторого раздумья, - но разве может быть разум пустотой?

–Не знаю.

–Вашу философию трудно воспринять,- признался Чжоу,- вы против поклонения нашему богу, но люди знают, что им надо делать и как себя с ним вести. В обмен вы предлагаете от всего этого отказаться и остаться ни с чем. Грубо говоря, дворец принца, вы меняете на пустыню. Разве с этим хоть кто-нибудь согласиться?

–Заметьте, дворец принца это мираж, а пустыня может привести человека в настоящий дворец. Многие понимают, что их обманывают, но не все находят мужество себе в этом признаться, не все способны начать задавать вопросы, но если вы их задали, то вы уже близки к тому, о чем я говорил.

–Я понимаю вас, - кивнул Чжоу,- тем более зная больше о религиозных лидерах. Но вы все-таки верите в бога, просто вы его называете Разумом.

–Если человек верит в бога, это его личное дело, но ему следовало бы задуматься, а почему он верит? Если чтобы продолжать вести свою прежнюю деятельность, надеясь после смерти получить рай, это значит, что он лицемерит. Он составляет сам для себя некий контракт и считает, что и другая сторона его будет соблюдать. Не будет, как бы ему в это не хотелось верить.

Некоторое время они просидели молча, наблюдая за тем, что открывалось их взору.

–Давно не сидел вот так, - признался Чжоу,- эти дела, вечная погоня куда-то, слишком маленький день. Не успеваешь оглянуться, как проходят целые недели. Люди думают, что президенты только и красуются перед видеокамерами, да ездят по разным странам, а это большая и трудная работа, тем более в такой стране как наша.

–Не считаю, что в вашей стране, это труднее чем в другой. У всех есть проблемы господин Чжоу, у одних они больше, у других меньше.

–Согласен, но странам с развитой экономикой проще, у них уже налажен механизм, а мы его только налаживаем. Есть же разница в том, купили вы новую машину, и ездите на ней, или приобрели старую, которую нужно постоянно ремонтировать, да еще выплачивать за нее долги.

–Проблема еще в механиках господин Чжоу, хорошие могут ее починить быстро, а плохие будут ссылаться на различные трудности.

–Опять намек?

–Конечно,- улыбнулся Ролиньер.

–Мы сделали немало за время моего правления, больше, чем предыдущие лидеры…

–В сравнении с теми, кто все разваливал, вы действительно частично затормозили этот процесс, но по сравнению с тем, что могли бы, вы не сделали ничего.

–Это слишком! - повысил голос Чжоу,- Посмотрите на макроэкономические показатели, посмотрите на нашу статистику. Мы уверенно движемся вперед.

–Правда? Вам об этом докладывают ваши министры, или вы сами в этом уверены?

–Господин Ролиньер,- недовольно произнес Чжоу,- вы не в курсе тех процессов, которые происходят в нашей стране, вы далеки от тех цифр, которыми владею я, поэтому вы не можете дать адекватную оценку тому, что у нас происходит.

–Нет, господин президент,- покачал головой Ролиньер,- мне не нужны ваши цифры, мне достаточно той информации, которую я получаю, из того, что я видел лично.

–Что же вы могли слышать и видеть?

–Вымирающую страну, в которой имеется катастрофическая нехватка квалифицированной рабочей силы даже для той части промышленности, которая начала развивать свои мощности. Вы уже сталкиваетесь с проблемой отсутствия должных кадров в органах полиции, службы безопасности, не говоря уже об армии. При этом я не упоминаю о том, как вы их набираете и каким образом. У вас целые регионы находятся на грани вымирания, смертность во много раз превышает рождаемость. Алкоголизм и наркомания обычное дело. У вас миллионы бездомных детей, которые предоставлены сами себе, а значит, используются, сами знаете кем и для чего.

Ваши чиновники на местах и силовые ведомства ведут себя так, как бояться вести оккупанты на завоеванных территориях. Главное господин президент в любой стране, это люди, а вы их теряете в искусственно созданной гражданской бойне.

–Ох какие фразы о людях, вы что решили посмешить меня перед сном?! Это ваши политики заботятся о народе? Это ваши силовые ведомства любят народ?! Кто из них считает главным в стране простых людей? Вам самому не смешно мне это говорить?

–У нас людей предостаточно, даже если мы лишимся несколько миллионов, это не сильно скажется на нас, а вот для вас это будет катастрофа. Учитывая все то, что я сказал, вы страна без будущего, потому что, то будущее которое вы планируете, это период постепенной деградации до уровня нуля. При создавшейся ситуации, уже через двадцать лет, ваше население сократиться как минимум на 40 процентов.

Вы пытаетесь решить проблему с помощью миграционной реформы, подавая ее как благо для жителей других стран желающих жить в вашей стране, но всем понятно, что с помощью этого вы пытаетесь залатать те демографические дыры, которые у вас возникли. Только не мне вам говорить, вы не решите проблему отсутствия рабов, для ваших предприятий, этим вы создадите себе проблему территории, которая в конечном итоге будет просто отчуждена новыми жителями.

–Слишком мрачный диагноз, в корне с ним не соглашусь.

–А зачем вам соглашаться, к тому времени вам будет все равно.

–Не все же так однозначно, господин Ролиньер. Многие вопросы из тех, что вы перечислили, мы решаем.

–Да ничего вы не решаете, вы разводите руками по небу и считаете, что никто ничего не понимает. Все идет от вас и вашего окружения, если они только имитируют видимость деятельности, значит вам так выгодно. Вам нагло врут ваши подчиненные, а вы делаете вид что этого не знаете, но если вы не запрещаете, значит вы это одобряете, и вас устраивает все то, что я перечислил. Сиди передо мной идиот, я бы даже не стал распыляться, я бы вообще сюда не приехал.

Вы мне напоминаете капитана корабля, который слепо идет на рифы и должен разбиться о них. Вся команда, кроме офицеров, это видит и понимает, что если они не поменяют курс, то все обречены. Но капитан упрямо движется вперед, поскольку все его помощники докладывают, что все в порядке, а испуганная матросня, это быдло, на которое не нужно обращать внимание.

Я говорю вам, господин президент, вы идете на рифы.

–Странно, что вы говорите мне об этом.

–Вы о тех программах, которые исполняете?

–Да.

–Это лишь слова, ничего не значащие слова, но если вас это положение вещей устраивает, и вы подчиняетесь, это ваше дело. Если бы вы хотели, ничего бы этого не было. Заткнуть рот, вы сможете кому угодно. Без других вы прожить сможете, а они без вас нет.

–Сидеть здесь и утверждать, что я не прав, вы можете. Но хотелось бы мне взглянуть, что бы вы смогли сделать со страной, окажись на моем месте? Вы сказали, я виноват во всем этом, но разве это я заливаю водку в горло мужику, чтобы он упился со своими друзьями? Это я говорю ему, пей тормозную жидкость, чтобы стать тормозом? Это я говорю наркоману купить дозу, чтобы уколоться? Вы знаете, что происходит в их семьях? Знаете, что делают с их малолетними детьми?!

Это я говорю народу, за какого лидера голосовать, чтобы он потом в течение своего срока творил то, что он творит? А знаете что самое интересное во всем этом? Это когда идут следующие выборы и на них побеждает он же, пообещав людям очередной вздор! За что конкретно, я, несу ответственность?! За то, что не оправдал их надежды, а что они сделали для того, чтобы изменить свою жизнь?! Ничего! Они все ждут доброго дядю, который придет к ним и выполнит все их пожелания.

– Я не на вашем месте, насильно вас сюда никто не ставил. Но если уж вы оказались здесь, сделайте так, чтобы потом, когда вы находясь на пенсии, и описывая свою жизнь в мемуарах, не жалели о тех возможностях которые упустили, и о тех приказах, которые испугались отдать. Потому что сейчас, для вас лучше не сделать ничего, чем рискуя, потерять многое.

Я наверное не открою для вас секрета если скажу, что многие бывшие лидеры, хотя и не говорят на людях, а только иногда, это проскальзывает в их ближнем кругу, опасаются смерти. Не только из-за обычного страха человека перед смертью, но еще зная, что их душа, не совсем чиста. Многие из них, перебирают в памяти моменты, когда они могли поступить иначе, чем они поступили. Только время не вернуть, момент упущен, ради выгоды, какие бы деньги за этим не стояли, для своей души они сделали непоправимый вред.

Вот в чем суть моих слов, господин Чжоу. Хотя вы и говорите в камеру, что вы за народ, вы против него, хотя вы говорите, что вы понимаете народ, вы далеки от него. Вы уже давно не знаете свой народ, не знаете, чем он живет и чего он в действительности хочет. Вы знаете миф о вашем народе, который вам внушило ваше окружение. Если бы вы любили свой народ, любило ваше окружение, вы бы горы своротили с ним, темпы вашего экономического роста исчислялись бы в разы, а не в жалких процентах. Вы лжете им и они это чувствуют, поэтому вам не верят и у вас ничего не происходит.

–Вы решили меня обвинить в чем-то?

–Нет, это ваша страна, ваше дело. Я только высказываю свою точку зрения.

–А вы значит довольны тем, что вы сделали у себя? Вы считаете в вашей стране есть будущее?

–Нет, не довольны, и поэтому мы все это начали. У вас очень шаткий фундамент, в отличие от нас, мы то свою толпу кормим, а процент голодных и недовольных у нас минимален. Мы себя не обманываем, а реально смотрим на вещи, поскольку всегда думаем о своем будущем. А оно нынче под большим вопросом, если смотреть вперед…

Чжоу ничего не ответил, он долго просидел молча, пока наконец не нарушил молчание.

–Мудрые слова, - сказал он,- как ни горько их слышать. Сейчас много появилось литературы и фильмов о нашем прошлом. Там, знаете ли, описывают революцию. Так вот, нынешняя интеллигенция показывает нам, как были высококультурны люди в верхах, так сказать элита общества, и как сера и тупа народная масса. Всех подводят под то, что мы потеряли великую страну из-за того, что тупая толпа позволила себя одурачить, и повести каким-то революционерам. А я думаю, что народ наш слишком долго терпел, а потом, доведенный до крайней точки, выплеснул всю ту злость, которая в нем копилась из поколения в поколение.

–Да,- кивнул Ролиньер, - и с тех пор ничего изменилось. Ваши богачи так рады тому, что свалилось на их голову, что им нет нужды думать о народе. Они живут в замках, отстроенных дворцах, для них открыты специальные клубы, где их развлекают, они считают себя светским обществом. Их дети учатся в престижных иностранных вузах и когда они приедут обратно, они будут еще дальше от простых людей, чем были те, кого раньше называли сливками общества. У нас ситуация аналогичная, и хотя в целом мы стараемся фиксировать процент бедных, по сравнению с теми кто относится к среднему классу, тем не менее противоречия становятся все сильнее.

–Да, процент недовольных и начинающих понимать что к чему увеличивается…

–Именно понимающих, контролировать аутсайдеров говорящих правду все сложнее с увеличением компьютерных сетей и учитывая те противоречивые силы, которые за всем этим стоят…

–Да.

–Хотя как у вас, так и у нас процент богатых растет, опять-таки в ущерб остальным…

–Безусловно. Вы встречались с нашими миллиардерами, как они вам?

–Есть разные, но большинство это люди которые себе цены не сложат, аж тошно становится.

–А вы рассчитывали что при виде вас мы бросимся на колени? Мне сообщили, что ваши магнаты ведут себя по отношению к нам так, как будто мы дикари, перед которыми выступают великие пастыри, обращающие нас в свою веру. Это неправильная позиция.

–Господин президент, любой ваш миллиардер это пух для нас. Весь совокупный доход моей семьи составит пять ваших бюджетов вместе взятых.

–Ну не прибедняйтесь вы так, понятно что намного больше, но таких семей как ваша не так и много, по пальцам можно пересчитать, остальные же не далеко ушли от наших, а многие даже отстают…

–Однако за ними предприятия и банки, новейшие технологии, ресурсы всех стран, а за вашими всего лишь ресурсы…

–Всего лишь? Да это все.

–Сегодня да, а завтра? Семьдесят лет назад уголь это было все, основной источник энергии, а сейчас он составляет всего два процента от потребляемой мировой энергии. Сегодня два основных источника энергии, это нефть и электричество. У нас целые институты заняты поиском альтернативных источников, обещаю вам, что семь-десять лет и мы создадим новый вид энергии, который будет в десятки раз экономичней чем электроэнергия.

"Вновь не прибедняйтесь,- промелькнула мысль у Чжоу,- вы уже на грани открытия, по нашим данным в ближайшие пять лет вы сможете воспользоваться новым источником энергии в полном объеме"

–Зато вы не сможете сразу перейти с нефти на другое топливо.

–Признаюсь что сможем, и для ваших спецслужб, а значит и для вас я не сказал новость. Наши корпорации не допускают законы направленные на уменьшение выпуска машин на бензиновом и дизельном топливе, но это пока. Если завтра десятки стран экспортирующих нефть вдруг заявят, что они не продадут больше ни одного барреля нефти, то мы потерпим огромный убыток. Но не катастрофический, запасы мы имеем, сразу это не произойдет, а за год мы сможем перевооружить все наше производство на новейшие технологические разработки аэро и автомобильных концернов, у которых есть аппараты работающие не на бензине и дизтопливе, а на других альтернативных источниках, они пока скрыты от общественности…

–Вы слишком уверены в себе.

–Нет, я лишь сравнил наши системы, ваши сидят на халяве, которая им не принадлежит по праву, они просто оказались в нужное время в нужном месте, знали нужных людей, которые их туда поставили. Они не сильно смотрят в будущее, их будущее это надежда на вечное упоение вашими ресурсами. А наше будущее это надежда на новейшие технологии, с помощью которых можно обойтись без того, на чем вы сидите. И это произойдет, это лишь вопрос времени. Повторюсь, магнаты, которые сидели на угле, тоже утверждали, что их время будет вечным, оно так и было сто пятьдесят лет, а сейчас из них выжили только те, кто смог заранее предвидеть эту ситуацию и продав свой бизнес вложить деньги в другие более эффективные отрасли.

–Согласен.

–А возвращаясь к вашим богачам скажу, они не понимают одного, их не признают в другом месте. Мы можем их принять в наши клубы, с удовольствием попользуемся их ресурсами, но они всегда будут чужими для нас. Мы их не будем считать равными. Это ваш дом, вы должны построить его для себя и научиться жить не только самим, но и давать еще жить вашему народу, потому что это почва, на которой вы стоите. Если ваша элита это не поймет, вскоре найдется кучка специально отобранных шарлатанов, и народ пойдет за ними, как бы вы не пытались этому помешать. Тем более что проекты этого уже прорабатываются в деле, настанет час икс и все пойдет в нужном направлении…

–Этого уж мы точно не допустим.

–Насколько мне известно, все будет зависеть от тех, кто будет за всем этим стоять.

–Кто бы ни стоял, мы работаем над этим.

–Они тоже работают.

–Мне ли вам объяснять, господин Ролиньер, что не все так просто в управлении государством. Вам ли не знать, как все происходит?

–Но разве не в ваших интересах начать строить города, создавать заводы и фабрики, консолидируя их под мощную транснациональную компанию. Создавать наукоемкие производства, ориентированные не на одну отрасль, а на несколько, чтобы гибко и своевременно реагировать на изменяющуюся структуру рынка. Разве именно вашей группе не выгодно укрупнение капитала? У вас что мало талантливых людей, которые имеют колоссальные по своему значению технологические разработки? Все что вам надо, это запустить эту машину. Для вас созданы идеальные условия. А вы занимаетесь биржевыми сделками…

–А вы нет?

–Занимаемся, это приносит огромные деньги, но помимо виртуальных денег, у нас есть колоссальные вложения в действующих предприятиях и банках. Говоря стратегически, мы имеем страны-крепости, которые всегда примут наши усталые в битвах войска. Эти страны смогут сами по себе отразить любой удар по нам из вне. А у вас много найдется именно ваших крепостей-городов, которые смогли бы отбить неприятеля?

–Красивые слова, только где нам взять людей для этого? Где взять кадры, которые бы смогли это потянуть?

–Вы спрашиваете у меня?! Мы гоняемся за кадрами по всем странам, мы ловим их в университетах, создаем под них целые программы, мы лелеем их. Потому что кадры, это основа всего.

Я могу вам предложить наши кадры, но у вас есть свои, только вы не хотите их взрастить. Зачем? Все так отлично складывается, у вас такой подъем экономики! Это ваш миф, который вы трезвоните по всем каналам. Шанс начать экономический рост не дается дважды, пока ваши соседи слишком заняты своими проблемами, вы можете действовать. Произвести прорыв, сделать невозможное, а значит выжить. Это как битва, если вы упустили момент, пока ваш противник замешкался, и не ударили по его слабому крылу, вы упускаете победу, упускаете возможность выиграть этот бой. Потом может быть слишком поздно.

Моим словам вы верить можете, мне лично от вас ничего не надо, более того, геополитически, мои слова могут пойти во вред моему ордену.

–Вот об этом я и хотел вас спросить, зачем вы мне это говорите? Вы наоборот должны мне говорить ложь.

–А я этого делать не хочу.

–Давайте на чистоту, мы не решаем сами все вопросы, если вы здесь и мне это говорите, значит вам так сказали говорить. Следовательно вам все-таки что-то нужно.

–У нас есть избыток того, в чем у вас недостаток, и хотя у нас много совместных проектов, этот вам покажется не менее интересным, если вы заинтересованы.

–Возможно.

–Тогда стоит этот вопрос обсудить.

–Это ваше предложение?

–Скорее ваше.

Чжоу улыбнулся.

–Создать ситуацию, вовлечь в нее определенные силы, навязать нам игру, а потом еще нас склонить к тому, чтобы мы приняли ваше предложение, вроде как свое, да и сами вас упрашивали его принять. Тактика превосходная.

–Отработанная столетиями, знаете, в мире теневых игр ничего не меняется.

–Мы подумаем над этим, посмотрим что вы нам предложите. Не считайте что нам неизвестны ваши мотивы, мы внимательно следим за всем. Господин Ролиньер, вашу позицию к нам мы приветствуем, не знаю что вас ожидает дальше, но в данный момент не побоюсь этого слова, я считаю что вы нам друг.

–Это правильная позиция,- кивнул Ролиньер,- только не нужно ее афишировать, многим у нас она не понравится.

–Что ж, господин Ролиньер, сказал Чжоу,- пусть все идет, как и шло, а там будет видно.

–Оно уже не пойдет, как шло,- улыбнулся Ролиньер,- вы будете мыслями возвращаться к нашему разговору, вы уже не сможете работать как раньше. Вы повлияете на события, и результат не заставит себя долго ждать.

–Вы очень оптимистичны.

–Нет, очень реалистичен. Если вы захотите выжить, вам нужно будет срочно менять многие вещи.

–Вы рады своему положению, - сказал Ролиньер после небольшой паузы,- ведь это высшая точка, огромная власть, вы попали в историю, вас показывают по телеканалам. Даже знаю, какой в этом минус для вас.

–Какой?

–Скоро наступит конец, вам придется потесниться, а вы к почету привыкли, так трудно себя представлять не на пьедестале.

–Ваше положение в этом плане намного лучше, когда вы уходите на пенсию этого не замечают люди, и если вы допустите ошибку, все будут говорить что это другой ее допустил. Никто не укажет пальцем на вас, вас ни в чем не обвинят.

–Зато я, за свои ошибки, и ошибки моих подчиненных, отвечаю не так, как вы, поэтому сравнивать нас нельзя.

–Однако вы не станете отрицать, что позиция таких как вы беспроигрышна.

–До тех пор, пока вы не сорветесь с крючка, или произойдет форс-мажорное обстоятельство, которое мгновенно испортит идеальный план. На самом деле даже в нашей позиции не все так гладко.

–Мне это известно, особенно в последнее время.

–Чем больше людей понимают, что на самом деле происходит, тем сложнее управлять ситуацией. Структура становится все массивнее, в нее входит все большее число членов. Давление внутри ее, и снаружи, становится все интенсивнее.

–А чем сложнее и больше структура, тем менее она управляема. Но это не касается ее ядра.

–Однако ядро не может всегда быть изолировано, если оно не прислушивается к тем, кто снизу, в один из дней это может привести к страшным последствиям. Всех держит жажда наживы и страх, который скрывают под чувством мнимой безопасности, но все это исчезает, когда появляется еще большая опасность, чем та, которую ты боишься.

–Вы хотите создать новую фазу развития?

–Скорее замедлить то, к чему мы идем.

–Зачем вы говорите это мне?

–Раньше были жрецы, которые убивали на алтарях жертвы, чтобы умилостивить своих богов, теперь жрецы поумнели и ушли со сцены. Этим ныне заняты политики, на виртуальный алтарь идут миллионы человек, погибающих от создаваемых войн, спровоцированного голода и попустительства тех, кто на этом делает деньги. Они хотят есть, они даже стали прожорливее за последнее время.

–Всем говорят, что главное в любом деле деньги, раздел сфер влияния, контроль над ресурсами, но дело ведь не только в них…

–Вот именно.

–Очень опасный разговор, господин Ролиньер, даже очень опасный…Вы проверяете, насколько я могу зайти в откровенности, с вами?

–Нет.

–Тогда зачем?

–Хотел узнать, известно ли вам это?

–Известно.

–Недавно я сидел перед телеэкраном и смотрел новости, события происходили в стране, на которую обрушился ураган, там погибли тысячи людей и показали группу туристов, которые срочно уезжали из страны и садились в микроавтобус, возле полуразрушенного отеля. Но камера остановилась на одном мужчине, и его спросили, вы тоже уезжаете? Он улыбнулся, ведь его снимало телевидение, и ответил: нет, за поездку я заплатил, и у меня есть еще неделя, думаю, будет интересно, и он рассмеялся, как будто речь шла о вечеринке, на которой его будут развлекать голые девочки. Простите, что я повторяюсь, но вы поняли к чему я это рассказал, не так ли?

Эта пауза длилась дольше остальных, президент сидел, глядя на пруд, в отблесках Луны на его лице ничего не отражалось.

–Вам не придется отвечать за этот разговор? - спросил, наконец, Чжоу.

–С этим я разберусь, главное, что вы вынесли из него, иначе вообще не имело смысла начинать.

–Время покажет. Я захотел спать, пойдемте в дом?

–Я почти не сплю по ночам,- ответил Ролиньер,- мой сон за день составляет четыре-пять часов, ложусь я не раньше трех часов ночи.

–Тогда я удаляюсь.

Президент поднялся со скамейки.

–Спасибо за разговор, господин Ролиньер.

Ролиньер молча кивнул.

–Спокойной ночи,- пожелал Чжоу и направился к выходу.

–Господин президент,- неожиданно окликнул Ролиньер.

–Да?

–Если бы к вам пришел ангел, или посланник, назовите как хотите, и спросил: ты скоро умрешь, но я могу дать тебе шанс еще пожить на этом свете, только надо ли это тебе? Чтобы вы ему ответили?

Президент явно растерялся, Ролиньер увидел даже при свете Луны, что лицо Чжоу стало бледным.

После небольшой паузы он ответил.

–Я хотел бы еще пожить, честно, не знаю что бы я делал, и как, но думаю, даже уверен, что все было бы по-другому. Вы правильно сказали, насильно меня на это место никто не ставил, но раз уж я здесь оказался, то должен сделать так, чтобы потом, мне не было горько за те возможности, которые я не реализовал, за те приказы, которые побоялся отдать.

–Проверьтесь в клинике господин президент,- посоветовал Ролиньер.

–Меня еженедельно осматривают наши врачи.

–А вы проверьтесь в клинике доктора Мейнферма, когда поедите на переговоры в Рундорф. Пусть они вас осмотрят, для вас это не займет много времени, не отнимет средств.

–Вы что-то знаете?

–Время покажет, - ответил Ролиньер, - спокойной ночи господин президент и прогнозируемой удачи вам.

–Спасибо, - сказал Чжоу.

Возвращаясь в дом, Чжоу решил побеседовать с Ролиньером завтра утром, до того, как он вылетит в столицу. Он бы продолжил разговор сегодня, но у него уже слипались глаза.

Президент устал и хотел спать, хотя мысль о клинике доктора Мейнферма не выходила из его головы. Что имел в виду Ролиньер? У нас врачи не хуже их, аппаратура современнейшая. Что это вообще за клиника?

Ролиньер просидел один около часа, наблюдая за спокойной гладью озера. Наконец он поднялся и пошел по направлению к дому.

Роман вышел из-за дерева, идя в метрах десяти от Артуа.

–Не спите, Альен? - спросил Ролиньер, не оборачиваясь.

–Выполняю свою работу.

Ролиньер повернулся к нему, и Роман подошел ближе.

–На меня сильно давят из-за тебя,- тихо сказал Ролиньер,- они считают, что тебя послали, чтобы ты вошел в мое доверие, а покушения были специально спровоцированы для этого.

–А вы что думаете?

–Я не даю им к тебе приблизиться, и так будет и дальше, продолжай делать свою работу.

–Они бояться не того, что я войду к вам в доверие, - ответил Роман,- а того, что я не человек вашего ордена, как вся ваша ближняя охрана. Они не имеют на меня влияния, понимая, что любые их приказы для меня ничего не значат.

–Ты не доверяешь Люсьену?

–Пока орден не отдаст ему иного приказа, преданней человека вы не найдете.

Ролиньер улыбнулся.

–А мои приказы для тебя значат что-нибудь?

–Сейчас значат все.

–А ты со мной сколько времени пробудешь? - вдруг спросил Ролиньер.

Роман ответил мгновенно, даже не секунду ни колеблясь.

–До тех пор, пока вы не прикажете мне уйти.

Он врал, но Роман помнил приказ своего агента, Ролиньер не должен знать ничего о дате его последнего дня.

Ролиньер улыбнулся.

–Пойдем в дом, вечером здесь прохладно.

–Зато безопасно.

–Конечно, я не президент и у меня нет столько охраны.

–Зато ваш статус пожизненный, а президент человек временный.

–Мой статус надо заслужить,- усмехнулся Ролиньер, - а потом суметь удержаться…

Они подошли к дому, их встретил Люсьен, который недовольно покосился на Романа, словно спрашивая: ну что, сдал меня шефу?

Роман зашел в комнату, которую ему, вместе с Люсьеном определили для ночлега. Он наскоро скинул с себя всю одежду и лег спать.

Роман двигался по поляне, вокруг был виден лишь свет. Он заметил силуэт и приблизился к нему. Ему никто этого не говорил, но Роман знал, что перед ним его мама.

–Привет мама!- сказал Роман, приближаясь, он хотел броситься к ней, обнять ее, но что-то заставило его остановиться, словно от силуэта шло отчуждение.

–Здравствуй сынок,- ответила она,- как у тебя дела?

–У меня все отлично, как у вас?

–Отца уже выписали из больницы.

–А что с ним?

–Когда мы узнали, что случилось, то…вообщем он лег с сердцем, был инфаркт.

–Теперь все в порядке?

–В порядке уже не будет никогда, хотя батюшка сказал, что на все воля божья, это нужно принять, как одно из испытаний.

–Я не послушал вас тогда, не надо было лететь в Тунис, все складывалось не лучшим образом…

–Мы думали ты вырастешь и пойдешь работать на фирму юристом, а все так резко оборвалось. Ты сам виноват в том, что не слушал меня, я говорила тебе, что надо быть юристом.

–Мама, я не хотел им быть.

–А надо было.

–Кому надо?

–Нам, и тебе.

–Я пришел к тебе мама, чтобы сказать, что у меня все в порядке, чтобы вы не волновались, а ты меня, как и прежде, не можешь послушать…

–На все воля божья, сынок, нужно только принять ее. Мы с отцом ее приняли, я рада, что уговорила отца ходить со мной в церковь, мы молимся за тебя. Прихожане говорят, что это тебе пойдет на пользу, мне так жаль тебя, сынок…

–Мама, - вдруг сказал Роман, пораженный тому, что раньше он об этом никогда не задумывался,- мне это не пойдет на пользу, потому, что ты никогда не любила меня, я, был связующим мостом между тобой и отцом, кроме меня, у вас ничего общего не было. Тебе жалко не меня, а себя, ты горюешь не по мне, а по себе, по своим несбывшимся надеждам, по своим нереализованным планам. Ты всегда выбирала не то, что желал я, а то, что хотела ты, а у меня не хватало мужества, ответить тебе отказом.

–Ты не прав сынок! - воскликнул силуэт, - Как ты мог подумать об этом?!

Но Роман знал что это правда, осознала и его мать…

–Я никогда не думала об этом, - произнесла она, наконец,- прости меня, сынок…

–Не за что прощать мама, ты дала мне жизнь, а я ей бездарно распорядился, это тоже нужно признать. Ты не виновата в том, что я не смог сказать тебе нет, когда должен был. Ты считала, что для меня так будет лучше, но это мой путь и я должен был выбирать его сам. Мы любим винить всех в своих ошибках, а делаем их только мы, как бы нас к ним не подводили другие.

–Тяжело мне сынок, ничего не осталось, только память, жизнь не повернешь назад, начать сначала ее не хочется. Мы только и говорим о тебе, у нас действительно больше ничего не осталось, зачем жить дальше? Для кого?

–Для себя, жили же вы раньше, когда я был с вами.

–Раньше был ты, а сейчас нет.

–У тебя еще есть мой отец.

–Есть,- глухо сказала она.

–Ты главное знай, что мне здесь хорошо, я по возможности буду приходить…

–Приходи.

Силуэт начал исчезать, Роман прошел дальше и заметил своего отца. Он сидел на кресле и курил сигару.

–Привет Роман! - воскликнул он, вскакивая с кресла.

Роман приблизился к силуэту, пожимая протянутую руку.

–Привет отец, как поживаешь?

–Плохо, как же так вышло?

–Меня предупреждали, что уж теперь жалеть о том, чего не вернуть.

–Да-да, - силуэт повернулся и сел на кресло, продолжая держать сигару.

–Ты начал курить? - спросил Роман.

–Нет, мне понравилась эта сигара, вот и держу ее. Как у тебя дела?

–Отлично.

–Правда?

–Да, меня здесь хорошо принимают.

–Меня хотят уверить, что на все воля божья, что он дал, он взял. Только я не верю! Это равносильно тому, что директор завода, на котором работает сто тысяч человек, виноват в том, что уволили рабочего, директор причем? Нам так легче? Но ведь это ложь!

–Правильно, отец.

–Вот и я о том, же, - силуэт сделал жест рукой, хватая сигару и выкидывая ее, - больно мне сынок, здесь больно.

Силуэт показал на грудь, в районе сердца.

–Столько хотелось сказать тебе, столько дать, да все откладывал, думал потом, сейчас рано. А видишь как, страшное слово, не успел. Никогда не думал, что придется хоронить тебя, не помню, даже, как выдержал.

–Все в порядке, отец.

–Ничего не в порядке, мне одно приятно, даже боль на сердце отлегла, что у тебя все отлично.

–Это действительно так.

–Ты попрощаться пришел, сынок? - вдруг спросил отец, после небольшой паузы.

–Как получиться,- признался Роман,- что будет дальше, я не знаю.

–Прости меня за все, что я мог и не сделал, за то, что хотел, но не стал. Все оттягивал, понимаешь, мы думаем что жить будем вечно, поэтому многое упускаем, в надежде на потом, а потом, или не наступает вовсе, или идет не так, как нам хотелось бы.

–Мне не за что тебя прощать, ты дал мне пытливый ум, который заставлял меня во всем сомневаться. Это я тогда не мог должным образом им воспользоваться.

–Ты, правда, так думаешь?

–Да.

–Все же я мог быть по отношению к тебе другим. Я вот с матерью вспоминал ваши отношения с Мариной, не правы мы тогда были что вмешались. Послушал я, дурак старый, мать, а не нужно было нам вмешиваться. Все бы у тебя Ромка было по-другому. Она была хорошая девушка, пусть из небогатой семьи, но она любила тебя. А мы тогда полезли со своими советами, денег нет, зачем она нужна, она и такая, и сякая. Вот и сошелся ты, потом, с этой стервой богатой и что это дало тебе? Ничего. Вот и результат. Деньги Роман, это не главное, у нас с матерью тоже их не было, потом пришли, а главное пропало, любовь. Хотя, была ли и любовь? Не знаю…

–Не живи прошлым, оно должно умереть, каким бы оно не было. Главное, чтобы ты сейчас продолжал жить так, как и прежде.

–Как и прежде не получиться.

–Ты попробуй.

–Постараюсь, а ты приходи, если сможешь.

–Приду, если пообещаешь, что все будет в порядке.

–Будет,- проговорил силуэт,- теперь будет, у меня Ромка, словно камень с души свалился, спасибо что пришел…

Неожиданно Роман почувствовал, как его резко выбросило из светящейся поляны, он ощутил себя лежащим на кровати.

Роман услышал, как открылась дверь, он открыл глаза и увидел входившего Люсьена.

–Заспался ты,- недовольно сказал он,- через полчаса выезжаем.

–Понял,- Роман нехотя поднялся с кровати и, положив на пол часы, упал на пальцы рук, начав отжиматься на время. Сделав сто пятьдесят отжиманий, за сорок пять секунд, он развернулся и начал качать пресс, поднимая синхронно туловище и ноги.

После короткой разминки, Роман побежал в душ.

Президент Чжоу срочно вылетел по неотложному делу, утром ему не удалось встретиться с Ролиньером, как он планировал. Но Чжоу особенно и не расстраивался, он рассчитывал, что эта встреча может произойти и немного позже, было бы обоюдное желание.

Роман приблизился к дверям, за которыми находился Ролиньер с Люсьеном. Он был полностью подготовлен к выходу.

Насколько знал Роман, Чжоу позволил Ролиньеру находиться на вилле столько, сколько он пожелает, но Артуа решил ехать.

"Остались бы здесь на пару дней,- подумал Роман, - как раз бы закончилось мое задание, здесь бы на нас точно никто нападать не стал"

Люсьен вышел из комнаты и стал около дверей.

–Когда выезжаем? - спросил его Роман.

–Скоро.

–Обратно?

–Увидишь.

Роман направил своего двойника в комнату к Ролиньеру, он решил больше вообще не разговаривать с Люсьеном, если бы им пришлось работать долго, он бы нашел способ уладить возникшую проблему. Но учитывая, что ему осталось всего два дня до "увольнения" Роман решил на Люсьена не реагировать вовсе.

Ролиньер улыбался в трубку мобильного телефона.

–…слышал,- говорил он,- сегодня обязательно, я скажу чтобы охрана тебя пропустила. Рассчитывай часа на три…С кем? Писатель, что он пишет? Эзотерика, экстрасенсорика…Общий тираж триста тысяч экземпляров? Что ты ему пообещал? Ничего, это правильно. Не хочу…Ладно, сбрось мне на компьютер его книги, есть они у тебя? Все, в три жду.

Ролиньер выключил трубку, отпил стоящий на столе сок и, взяв свой ноутбук, направился к выходу.

Они сели в джип и выехали за территорию, там к ним присоединились еще две машины. Они поехали в сторону военного аэродрома, там Ролиньера пересадили в армейский вертолет созданный специально для командных генералов.

Помимо того, что вертолет был напичкан электроникой, выполняющей функцию передвижного штаба, он был еще повышенной комфортности.

В сопровождении двух дополнительных вертолетов прикрытия они долетели до виллы Ролиньера.

Уже когда Ролиньер входил в дом он повернулся к Юаню и сказал:

–В три часа ко мне приедет Адам, тот репортер, что брал у меня интервью, пожалуйста, пропустите его ко мне.

–Он будет один?

–Ах да, с ним будет писатель, его тоже.

–Сделаем,- кивнул Юань.

Ролиньер поднялся к себе в комнату.

Люсьен стал около его двери и процедил Роману сквозь зубы.

–Свободен на два часа, потом сменишь меня.

Роман молча пошел к себе в комнату, он не успел поесть с утра и поэтому скинув с себя амуницию, направился на кухню.

Повар, готовивший обед покосился на него.

–Есть пришел?

–Да.

–Час не подождешь?

–Только если съем что-нибудь.

–Дать яблоко?

–Нет, мясо хочу.

Повар ушел в холодильные отсеки и принес закрытый в вакуумную емкость шашлык.

–Если ждать не хочешь,- сказал он, открывая емкость и положив шашлык на тарелку, - тогда будешь есть вчерашнюю еду.

Он положил тарелку в микроволновую печь и, нажимая на кнопку пуска, добавил:

–Еду нужно есть, когда она приготовлена.

–Знаю.

–Чем дольше она храниться, тем меньше в ней питательных веществ, тем менее она пригодна для организма.

–Тоже знаю.

–Знал бы, перекусил фруктами, а потом поел нормальную пищу.

Микроволновая печь зазвенела, сообщая, что еда разогрета.

–Бери,- сказал повар, подавая ему тарелку, - может это и не мое дело, господин телохранитель. Но ваш шеф, в отличие от вас, толк в еде знает, и он мне говорил, что старается есть только ту пищу, которую сразу приготовили. Если же еда хранилась в холодильнике, или ее нужно разогревать, после хранения, то он от такой пищи отказывается.

–Когда я буду иметь такой же статус, как мой шеф, - ответил ему Роман,- тогда и я буду выбирать ту еду, которая мне нравится.

–Ваш статус особенно не измениться,- с улыбкой заметил повар, - а жить нужно сегодня.

–Если ты такой умный, почему работаешь поваром?

–Потому что я делаю дело, которое мне нравится.

Не найдя Ролиньера в доме, Роман вышел на улицу.

Роман подошел к Люсьену, сидевшему в нескольких метрах от беседки, облокотившись на ствол дерева.

–Опаздываешь,- недовольно проворчал Люсьен.

Роман молча сел на траву.

–Я с тобой разговариваю,- тихо сказал Люсьен.

–А я нет.

–Тогда выметайся отсюда, скажи Артуа, что ты не хочешь работать со мной.

–Ладно.

–Иди, скажи.

–Скажу.

–Если не скажешь, я сам ему скажу,- проговорил Люсьен и направился в сторону дома.

"Уж больно ты нервный стал,- подумал Роман,- дело только в ревности, или тут замешано еще кое-что?"

Роман уже пытался проникнуть в мозг Люсьена, но он сделал для себя открытие, это получалось не со всеми, к тому же, даже люди у которых он мог "вытащить" информацию, не всегда были готовы ее дать.

"В какой-то момент человек может раскрыться,- решил тогда Роман,- расслабиться, тогда он становиться очень уязвимым и именно в этот момент я могу что-то узнать"

Ролиньер сидел в беседке, глядя на красивый и ухоженный сад, где было сочетание искусственных ручейков, маленьких мостиков, со вкусом подобранной зелени и немного деревьев.

"Очень похоже на японский сад,- подумал Роман.

Неожиданно Роман развернулся, почувствовав, как к ним приближаются. Через мгновение он увидел Юаня, тот направлялся к беседке.

Юань прошел мимо Романа так, словно и не видел его, в войне Романа и Люсьена он занял позицию последнего.

–Господин Ролиньер,- сказал Юань,- к вам приехал Адам и писатель.

–Пусть проходят, - ответил Ролиньер, не оборачиваясь, - и Юань, скажи, пусть принесут нам чая.

–Скажу, - кивнул Юань и пошел обратно.

Ролиньер встал со своего места и повернулся в сторону Романа.

–Какие книги ты читаешь, Альен? - спросил Артуа.

–Я редко читаю,- признался Роман.

–Почему?

–Так мало действительно хороших книг, из которых можно что-то почерпнуть.

–Мало, значит есть?

–Конечно, нужно только уметь искать.

Ролиньер улыбнулся.

–Так было всегда Альен, чтобы найти жемчужину, за ней ныряют глубоко под воду, и если ты способен принять, то найдется тот, кто сможет влить.

–Главное не завершать поиск, что бы в тебя не влили, иначе ты пропал.

–Ух-ты!- воскликнул Ролиньер, - Ты это от кого-то услышал?

–Вы сказали, - ответил Роман.

–Главное чтобы ты это понял.

Взгляд Ролиньера стал прикован к тем, кто шел за спиной Романа.

Адам двигался впереди, сзади него, отстав на один шаг, шел мужчина лет сорока пяти. У него проступала лысина на макушке, тело его в последнее время явно начало набирать вес, немного выпирал живот.

Роман отметил про себя, что у мужчины была сильно развита мускулатура груди, двигался он легкой, пружинистой походкой.

–Здравствуйте господин Ролиньер,- радостно улыбнулся Адам, словно они были старыми друзьями и не виделись несколько месяцев.

–Здравствуй Адам,- спокойно ответил Артуа, пожимая ему протянутую руку.

–Это известный писатель, господин Когэн.

–Артуа, - ответил Ролиньер, пожимая протянутую руку, - располагайтесь, где удобно.

Ролиньер подождал пока им принесут поднос с заваренным чаем и чашечками.

–Дальше мы сами,- предупредил он официантку, - спасибо.

–На здоровье,- проговорила девушка и направилась в дом.

–Как дела Адам? - спросил Ролиньер.

–Столько всего произошло за эти два дня,- ответил Адам, - но если позволите, об этом потом. Господин Когэн попросил встретиться с вами, он сказал, что ему очень важно поговорить с магистром ордена…

–Зачем? - повернул голову Ролиньер к Когэну.

–Ну, - писатель даже как-то сжался немного, - скоро выходит моя новая книга, там я предлагаю ряд новых техник. Простите, вы читали мои книги?

–Адам мне сбросил сегодня четыре.

–Тогда вы не успели их прочитать.

–Мне хватило часа, чтобы ознакомиться с ними.

–Вы так быстро читаете?

–Смотря что вы считаете быстротой, у меня не так много времени, чтобы я мог позволить себе читать слишком долго, поэтому за минуту у меня выходит порядка 3 тысяч знаков. Но я повторяю, что не считаю это скоростью, мне знакомы люди, у которых этот показатель во много раз выше.

–Наверное, вам все мои техники, которые описаны, в моих книгах, знакомы?

–В какой-то мере.

–Вы бывший магистр ордена, насколько я могу догадываться, вы владеете техниками, которые бы вы могли открыть людям. Хотя я был немного смущен тем, что вы говорили в вашем интервью, так вы отрицательно отзывались о некоторых писателях, вроде меня. Если вы позволите, я бы хотел коснуться и этой темы.

–Касайтесь,- пожал плечами Ролиньер.

Писатель достал цифровой диктофон.

–Вы не против, если я…

–Против,- сразу сказал Артуа, - выключите его, у тебя Адам есть такая игрушка?

–Нет.

–Тогда могу я хотя бы записывать? - спросил Когэн.

–Пишите, если будете успевать, повторять я не собираюсь, здесь не лекция, а вы не студент.

–Естественно,- заметил Когэн,- знаете, что общий тираж моих книг достиг трехсот тысяч экземпляров. Мне каждый день приходят десятки писем, всем я ответить конечно не могу, но на семинарах я стараюсь помочь тем, кто в этом нуждается. У меня весь год расписан, поэтому я с трудом нашел окно, чтобы сегодня с вами встретиться. Хотелось бы заметить, что если мои ученики достают диктофоны, я не противлюсь этому.

–У вас есть выход,- заметил Ролиньер,- встать и уйти, вас здесь абсолютно никто не держит.

–Я пришел за техниками, пришел обсудить некоторые спорные вопросы. Может в моей новой книге я отражу нашу беседу, и она поможет людям, которые ее будут читать.

–Тогда спешу вас разочаровать, никаких техник у меня нет.

–Как это?

–Очень просто.

–Но этого не может быть.

–Почему?

–Вы магистр закрытого ордена, я читал литературу об орденах…

–Что вы могли читать?! - перебил его Ролиньер,- Какую литературу?! Кто ее написал и был ли он вообще кем-то в ордене?! Я вам заявляю, ни один магистр, никогда, не написал бы такую книгу, не говоря уже о гроссмейстере. Все то, что вы читали, это бред, фантастический роман. Если о спецслужбах, которые у многих на виду, вы знаете только то, что они хотят вам о себе рассказать, то что говорить за нас, скрытых из виду? Поверьте мне, мы, свои секреты, скрывать можем не хуже их.

–Но владеете же вы магией?

–Нет.

–Я вам не верю,- заявил Когэн,- я чувствую исходящую от вас силу. Я сам обладаю некоторым даром, а-а, понимаю, вы хотите проверить меня, да?

–Причина проще, господин Когэн,- ответил Ролиньер,- у меня есть техники, которым меня обучали, но я не дам вам их из-за вреда, который они принесут.

–Какого вреда?

–Вы действительно настолько глупы, или только прикидываетесь простаком?

–Господин Ролиньер! Никто еще не позволял себе так разговаривать со мной.

–Придя сюда, вы авторитетно заявили мне, что общий тираж ваших книг уже составил 300 тысяч, чтобы я был горд тем, что вы нашли время встретиться со мной, побеседовать. Только я не горжусь этим, читая ваши книги между строк, и представляя реально, что из-за них может происходить, я вам заявляю: легче будет убийце, чем вам, в тот момент, когда вы умрете.

–Это полный бред! - закричал Когэн, вскакивая.

Роман мгновенно поднялся на ноги и в два прыжка оказался рядом с беседкой. Но Когэн стоял не шелохнувшись, он махал руками.

–Вы говорите вздор!

–Тогда почему вас это так вывело из себя? - спокойно спросил Артуа.

–Я помогаю людям, они начинают жить по-другому благодаря моим методикам. Прочитайте их письма, они благодарят меня! Я, делаю их мир лучше, а улучшая свой мир и своих близких, они влияют на весь наш мир, на вселенную, если хотите.

–О-о! Как высоко вы себя подняли.

–За мной стоят дела, десятки тысяч писем, вот мой ответ вам.

–Вы слышали, что я говорил о здоровье в интервью Адаму?

–Да, но я согласен с Адамом, если есть методика, то лучше использовать ее, а не тратить время на тренировки.

–Вам сорок два года, уже четыре года у вас проблемы с эрекцией, почему не помогает никакая магия?

Когэн от удивления открыл рот, он вытаращил глаза и стал пунцовым.

–Откуда…?

–Это не столь важно, откуда я это знаю, - заметил Ролиньер,- интересно другое, что вы, в своей книге, описывали методику, которая должна помочь таким мужчинам как вы, но вам то она не помогает! Зачем вы врете?! Вы начинающий импотент и вместо того, чтобы заняться вплотную решением этой проблемы, вы учите других быть калеками. Сейчас вас еще спасают лекарства, но только из-за постоянно увеличивающейся дозы, что будет лет через пять? Скажете что вам сорок семь лет, а мужчина в этом возрасте уже и не должен этого делать?!

Когэн прикрыл лицо руками и заплакал, его тело судорожно вздрагивало от рыданий. Когда он успокоился, он дрожащими руками вытащил платок и вытер им лицо и руки.

–Простите,- тихо произнес он.

Роман отметил, что писатель обмяк, стал словно меньше в размерах.

–Никто, кроме жены, не знал об этом, - Когэн засунул платок в карман пиджака, - я даже от любовницы смог скрыть, объявив, что решил расстаться. Она ничего не поняла, думала, что я из-за жены, а я…

–Вот что означают ваши магические методики. Если у вас начался насморк, организм вам сигнализирует, у меня простуда, произошел сбой, помоги мне. Ваши поклонники запускают методику, она помогает. Потом кашель, вы опять реагируете подобным образом. В результате, организм не может повлиять на вас, а вы привыкаете к тому, что его слушать не надо. Это приводит к более глубоким последствиям, чем насморк или кашель, сбой уже произойдет в том месте, куда вы со своей магией не проникнете. Вот вам и результат, вы не слушали себя раньше, когда организм вам сигнализировал, вы взяли не свой старт и держали себя с помощью магии, как вы считали, а это были лишь резервные силы организма.

–Но врачи тоже не панацея.

–Потому что большинство врачей привыкло видеть не человека, а пациента, которого следует лечить по бумажке. Где написано, если есть симптом А плюс Д значит нужно сделать Е, а если Б плюс Г, то необходимо вколоть С. Но бумажка не отражает всех аспектов, а многие врачи еще точно не могут понять, это симптом А, или все-таки Б. Кроме этого, немало из них тех, кто выбрал себе не ту профессию, но если в другом месте это не столь важно, то тут, от ошибок дилетантов умирают и остаются калеками люди.

–Дело еще в финансировании…

–Хватит упоминать об этом,- перебил Ролиньер,- дело не в деньгах, а в том, что врачей от бога, как это называется, единицы. Они умудряются даже на свою зарплату читать последнюю литературу, узнавать что-то новое. В вашей стране хорошие врачи ценятся, ваши люди привыкли давать им деньги. Поэтому в этом недостатка нет. Дело в самом человеке, хочет он это делать, хочет он помогать людям, или он просто зарабатывает на них деньги.

К тому же, нужно признать, врачи, как и священники это одна сторона монеты. Люди ведут разгульный образ жизни, постоянно переедают, пьют всякую дрянь, экономят на сне, портят свои нервы в различных склоках, а потом, когда их организм дошел до последней черты, они приходят в больницу и говорят: доктор, спасите меня, сделайте мне операцию, и я пойду, продолжать делать то, что я делал раньше.

–Это так,- кивнул Когэн,- очень правильное сравнение со священниками, мы приходим к ним и просим простить нас за грехи, чтобы выйдя из церкви продолжать вести тот образ жизни, к которому мы привыкли.

–Можно чаю? - вмешался Адам.

–Налей и мне,- попросил Ролиньер.

–Когэн?

–Тоже чашечку,- кивнул писатель, - а то горло пересохло.

–Сколько сахара? - спросил Адам у Артуа.

–Одну ложку.

–Господин Ролиньер, а вы не могли бы мне помочь с моей проблемой?

–Это будет напрямую зависеть от вашего желания.

–О-о, оно у меня есть.

–Тогда откажитесь от секса на недели три-четыре. Сходите в поход, в горы, недели на две, соберитесь мужской компанией, пройдитесь километров двести по пересеченной местности, а потом, вернувшись, сделайте это, не беспокоясь о прошлом.

–Ну, это понятное дело получиться, ведь долгое воздержание…

–Вы не задумывались над тем, что ваш организм хотел вам сказать?

–Нет.

–Вы устали от вранья и чтобы указать вам на него, он ударил по самому вашему больному месту.

–Вот как?!

–В отсутствии денег тоже виноват человек, писали вы в своих книгах, знаете, читая их, у людей даже комплекс неполноценности развивается.

–Почему это?

–Вы пишете, что люди сами виноваты в том, что у них нет денег, приводите высказывания писателей, которые описывают биографии великих людей, ставших таковыми, якобы будучи нищими.

–Но это правда, после моих семинаров, люди улучшали свою жизнь, они меняли свой взгляд на жизнь, начинали зарабатывать больше. Мои методики, позволяли воздействовать на шефа, получать больше зарплаты…

–Поднимаясь на вершину, ты должен точно рассчитать свои силы, чтобы с нее не свалиться. Многие биографии известных людей пишутся под диктовку тех, кого описывают, или их окружения. Они упускают некоторые связующие моменты, и со стороны все выглядит чудесно, он в детстве мечтал и поэтому стал великим. Пробуйте друзья и вы сможете! Попробуют и не смогут. Везде есть свои законы и правила, семейные отношения, или другие. Об этом вы не упоминаете. Так зачем дурить ваших читателей, рассказывать им сказки, говорить что они смогут, хотя это не так. Никто вплавь не переплывет океан, зачем писать, что это возможно?

–Я должен дарить миф, только это и покупают люди.

–Вот об этом и речь, вы коммерческий писатель, вам нужно зарабатывать, а значит, вы должны писать что угодно, но только не то, что реально твориться в вашей стране.

–У меня нет таких денег, какие имеете вы, тех связей, мощной поддержки. Я видел, как вы разговаривали с Адамом, говорили, что он губит свой талант, что делает не то, что может, но я должен кормить книгами мою семью, поэтому, когда издательство заказывает новую книгу, они четко оговаривают условия. Им не нужна самодеятельность. Признаюсь, я написал одну книгу, там была простая житейская история, немного автобиографичная, я даже добавил туда легкий элемент эротики, детективчика. Книга не пошла, я полгода ходил по издательствам, предлагая ее, никто не хотел брать, только если я заплачу за тираж, да еще сам ее и буду продавать. Что мне оставалось делать? У меня нет такого клана, который бы за мной стоял…

–С чем вы сравниваете? - повысил голос Ролиньер,- Книжечку он не издал, кушать ему было нечего?! Я мог идти по проторенной столетиями дороге, при вступлении в должность мне бы сказали, здесь работают эти механизмы, при повороте этих кнопок, вырабатывается эта продукция, при нажиме на эти, продукция другая, сиди себе Артуа и нажимай на кнопочки. Но я сказал нет, я пойду своим путем, тропинкой, потому что еще никто не шел этой дорогой. Вы могли не пожрать, а я хожу на грани жизни и смерти! Вы считаете, что у меня легче выбор, чем был у вас?! И вы еще смеете меня сравнивать с собой?!

Вашими писателями зачитывался весь мир, их книги расходились миллионными тиражами. Что у вас твориться теперь?! Экстрасенсы целители имеют тиражи, которые превышают всех ваших классиков вместе взятых. Теперь ваши взрослые создают виртуальную игру в мозгах, надеясь уйти от того, что они видят вокруг. Вы становитесь нацией иллюзионистов, живущих чужими жизнями…

–Это так, - кивнул Когэн,- но это был выбор каждого отдельного человека…

–Да, но вас покупают как проститутку, а вы этим гордитесь.

–Я не проститутка!

–Тогда кто?! Ваша первая книга не пошла почему? Эротики вы немного добавили, детективчик придумали. Вы рассчитывали на толпу, на успех, на славу, а это разве искусство? Величайшее произведение искусства создается когда человек его пишет не надеясь на успех, не стремясь получить выгоду, не потакая чьему-то мнению и не желая удовлетворения своего я, а когда его сжигает внутренний огонь и он хочет выразить то, что его поразило. У вас это было?

–Нет, но один из редакторов мне сказал, что простолюдины сейчас не моде, писать надо о звездах.

–Пусть обосрутся ваши звезды! Они уже итак задрали всех, не сползая с газетных сплетен и телепередач.

–Но если люди это читают, значит это будет продаваться, рынок ориентирован на покупателя.

–Вы меня еще будете учить, как писателям делают имя?! Рынок ориентирован на того, кто его проплачивает и рекламирует.

–Но вас не издадут…

–А вы напишите о простых людях, об их жизни, чем они в действительности живут. Сможете?

Когэн замолк.

–Это очень сложно.

–Правильно, на вашу книжонку тратится от силы два месяца, а на такое произведение уйдет год. Желания на это у вас нет, и дело не в деньгах, не в том, что не напечатают, а в том, что вы должны пойти по другой, более сложной дороге. А зачем? Все так хорошо складывается. Если бы вы не могли, я бы не стал об этом даже упоминать, вы можете, но не хотите. А это разные вещи.

Я кого у вас не встречаю, мне все жалуются на трудности, на то, что мало платят и тому подобное, но трудности есть у всех, одни только их предпочитают решать, а другие, о них спотыкаться.

–Не всем же писать о простых людях, моя работа тоже нужна, я очень помогаю своими книгами людям.

–Да хватит мне уже это повторять, вы себе помочь не можете, не то что другим людям. Или вы считаете, что бог, которого вы часто упоминаете, не смог бы одним махом заставить весь мир измениться, чтобы люди стали другими? Смог бы, но он этого не делает, он желает, чтобы каждый сделал свой выбор сам. Вы же, со своей магией, учите людей вмешиваться в этот процесс. Страшно сказать, вы берете на себя функцию бога.

–Но если в семье проблемы, а с помощью моей методики человек их решает? Если человек стеснительный, а с помощью моей книги он приобретает уверенность в себе. Разве это не польза?

–Ваша методика по увеличению уверенности, заключается в том, чтобы ввести в себя эфирного двойника политика, или любимого вами персонажа, представить себя на его месте, думать, что он находится в вас.

–Отличная методика, у меня ее, кстати, содрала парочка моих конкурентов…

–Навязанные образы несут только вред, поскольку эфирные двойники приносят и вторую половину своих хозяев. Вам должно быть известно, что политики, или видные деятели, на людях и перед камерами, ведут себя иначе, чем они есть в реальной жизни. Поэтому, когда они входят в ваш образ, они приносят не только уверенность, которая может быть просто имиджем, и ничем больше, они приносят и те проблемы, которые есть в их характере. Это равносильно тому, что в ваше тело внедряется вирус. Только это вирус энергетический, и хуже всего, для вашей системы, что именно вы его туда ввели. Я уже не упоминаю о том, что вы советуете поступать аналогично и с мертвецами, вводя в себя двойников умерших гениев. Этим вы уничтожаете человека, это первый шаг к всеобщему зомбированию.

–Вы опять утрируете.

–Ваши методики изучают разные люди, они находят в них выполнение своих желаний. Они радуются как дети, когда у них все складывается хорошо и жизнь течет по тому пути, который они для себя выдумали. Только вы ни разу не упомянули о том, что в нашей жизни за все нужно платить. Излишняя погоня за удовольствиями кончается венерическими болезнями, желание много поесть приводит к ожирению, с вытекающими из этого последствиями, повышенная нервозность, ведет к инсультам и инфарктам. Почему вы не пишете о том, что и ваших магов ждет расплата, за то, что они вмешиваются в естественный ход событий, и меняют их не сообразно вселенским правилам, а так, как желает их я…

–Какая расплата?

–Не буду говорить о вашей дочери, и вспоминать жену. Вашу проблему мы слышали. Господин Когэн, когда вы сопоставите некоторые события в своей жизни, то выводы сделаете сами. Вы рушите людей, учите их быть другими, пишете, что в этом мире нужно рвать всем глотку, разнося всех в пух и прах.

Но мир это каждый из нас, борьба добра со злом идет не на небесах, не на земле, это конфликт между нашими мыслями, и нашим разумом. Одни стремятся получить все больше удовольствий, продлить их, другой редко вмешивается, потому что ему пока так удобно. Разум победит, когда люди захотят его услышать, главное, чтобы не было слишком поздно.

–Но борьба никогда не прекращалась, в небе она шла всегда, к сожалению, все наши провидцы пророчат скорый конец света. Жить нам осталось не так уж много, они писали в древних книгах, что зло одержит верх над землей.

–Это будет зависеть от конкретного человека, а не от желания зла победить землю. Но я согласен с тем, что если тот путь, по которому мы все идем, не будет изменен, мы окажемся в пропасти.

Очень просто все свернуть на некую отрицательную силу, назвать ее злом и сказать, вот она во всем виновата, и сидеть сложа руки, ждать, что же будет дальше? Но признать, что такой силы нет, что зло, это отношение к жизни каждого из нас, начиная с крика в своей семье, кончая вымещением ярости на работе, очень сложно. Мы сами живем во зле, мы сами творим добро, ни к чему примешивать сюда потусторонние силы.

Если человек не понял себя, свои мотивы, не научился жить с собой, он будет привносить в этот мир только хаос. Легко свернуть все на некое зло, дать ему форму и сказать, вот оно, меня искушает. Чушь! Вас никто не заставляет писать глупые и опасные книжонки, никто не вынуждает обманывать людей. Это ваше желание, это вы хотите стать богаче, известнее, быть в центре общественного внимания. На своем маленьком уровне вы наносите вред, другой, наносит вред на его уровне. Эта пирамида крепнет и образуется тот бред, который принято называть отрицательной силой. Но это было ваше решение, а не некоего зла.

–Некоторые надеются на политиков, другие, что придет некий мессия и всех спасет,- произнес Когэн после небольшой паузы.

–Политики никогда не решат ни одной проблемы, они, это ваше отношение к жизни. Пока вас устраивает война в чужой стране, и своей собственной, пока вас удовлетворяет тот беспорядок, который существует в мире, все будет идти по-прежнему. Но когда сотни тысяч, миллионы людей встанут и скажут: все, хватит, не надо нам революций, которые ни к чему не ведут, а лишь позволяют обогатиться очередным шарлатанам, но давайте покончим со всем этим. Тогда решение придет само собой, тогда за все возьмется Разум и тогда у нас всех появится шанс.

Многие же ждут некоего мессию, который придет и решит ваши проблемы. Не решит, смею вас заверить, пока вы не решите их сами, в своей собственной голове.

Когэн долго просидел молча, наконец, он проговорил:

–Как вы относитесь к нирване?

– Не думаю, что нирвану хоть кто-то смог бы описать, а значит, любое ее описание ложь. Если знать дорогу, она приведет туда, куда вы стремились. При отсутствии дорог, мысль замолкает, ведь она способна понять только то, с чем была знакома и тогда в дело вступает разум.

–Он возьмет на себя контроль?

–Контроль подразумевает того, кто контролирует, но Разум не может контролировать, он не может накапливать, это функция мысли.

–Я совсем запутался, - признался Когэн.

–Тогда хватит об этом.

–Я попытаюсь понять, что вы сказали, господин Ролиньер. Признаюсь, у меня сейчас закипит голова. Я пришел сюда уверенным в себе и своих действиях человеком, а ухожу с огромным сомнением во всем, что я делал раньше. Вы не даете методик, вы не указываете пути, вы говорите: ищете сами. Это сложно, хотя может быть вы и правы, может и нужен иной подход к этому. Я обещаю вам, что я подумаю над этим.

–Это ваше дело, господин Когэн, - ответил ему Ролиньер, - ваша жизнь, вы сделали очень много вреда своими книжонками и на проводимых вами семинарах, только вы можете это исправить.

–Спасибо,- произнес Когэн, поднимаясь, - с вашего разрешения я пойду, у меня такое чувство, будто я выпил бочку вина. Адам, ты идешь?

–Вы не сильно устали? - спросил Адам Ролиньера.

–Для тебя еще сил хватит.

–До свидания, - сказал Когэн, протягивая руку, - удачи вам, на вашем пути.

Ролиньер пожал протянутую руку.

–Спасибо.

Мужчина вышел из фургона и громко стукнул дверью.

Он производил впечатление горы, рост его составлял два метра десять сантиметров. Его огромные, привыкшие к физической работе руки, двигались в такт его походке, на массивные плечи была накинута армейская курточка, которая была зашита в нескольких местах.

Он приблизился к спортивному центру, рассматривая, как из него выходят люди.

Сегодня у него было отличное настроение, уже месяц как в его голове не возникали голоса, и это его начинало пугать. Он привык к ним, они советовали ему кого лучше взять, как правильно уходить, чтобы его не заметили.

Они ему очень помогали, а он их за это слушал.

Голоса впервые появились год назад, он долго привыкал к ним, пока они не добились своего. Тогда он убил свою первую жертву, это была женщина, лет тридцати, возвращавшаяся домой по лесной дороге. Он все сделал правильно, но оставил много следов. За что голоса его поругали. Он ожидал что его найдут, даже неделю не выходил на работу, но этого не случилось.

Голоса заявили ему, что это они спасли его, отведя от него подозрения. Он не только поверил в это, но стал беспрекословно слушать их.

С тех пор прошло пять месяцев, он убил еще семерых, четырех женщин и трех мужчин. Потом голоса исчезли, и он уже начал беспокоиться, пока вчера они не раздались вновь.

Ему заявили, что он теперь член организации и должен давать больше трупов.

Он с этим был полностью согласен.

Он приобрел микроавтобус и теперь мог выезжать в разные регионы страны, тем более заброшенные. Работа у него была посменная, поэтому он уже наметил в календаре свои выездные дни. Подготовил патроны для предстоящих операций и только ждал момента.

Голоса приказали ему выехать в столицу.

Он поехал, прокатав сорок литров по городу, ему приказали остановиться около спортивного центра.

Он стоял у входа и наблюдал сколько живой и вожделенной плоти ходит вокруг.

Неожиданно он услышал внутри себя голос:

"Вот он!"

Мужчина заметил мальчика, лет восьми, он вышел на улицу и, оглядевшись по сторонам, достал мобильный телефон.

"Возьми его!" - сказал ему голос.

Мужчина осмотрелся.

Вокруг было слишком много людей.

–Алло, мам? - услышал он, как мальчик говорит в трубку, - Мы уже закончили, да, нас отпустили раньше, сколько? Ладно, я буду стоять на остановке. Жду мама.