Маг особого назначения

10 глава

Раздался стук в дверь. Что-то новенькое. Я уже привык, что Азар вламывается в мою комнату, как к себе домой.

– Входи, чего уж там, – крикнул я, потягиваясь. Дверь неслышно отворилась, и я поспешно натянул одеяло до подбородка. В комнату вошла Эллина.

– Извините, Марк, – смутилась девушка. – Но Азар на кухне возится, а Саше не терпится с вами поговорить. Вот он и прислал меня узнать, сможете ли вы уделить ему немного времени.

– Знал, кого прислать, – буркнул я, пытаясь дотянуться до рубашки. – Уж по вашей, Эллина, просьбе, я звезду с неба достану, не то, что время Мажеровскому уделю.

– Вот и хорошо. Я Саше так и передам. Он вас в кабинете ждет.

Я дождался, пока за Эллиной закрылась дверь и, наконец-то получил возможность спокойно одеться.

Хозяин замка, ожидая меня, нетерпеливо мерил шагами кабинет. Не дожидаясь, пока я устроюсь в кресле, он атаковал градом вопросов.

– Что-нибудь выяснили? Мои опасения подтвердились? За мной действительно ведется наблюдение?

Я с интересом посмотрел на взъерошенного хозяина кабинета. Вот не думал, что обычно сдержанный маг способен на такую экспрессию.

– Не знаю, как ваши, а мои опасения подтвердились, – ответил я, наблюдая за реакцией Мажеровского. – За замком действительно уставлено наблюдение, причем на профессиональном уровне. А вот связано ли это с вами или еще с кем из проживающих в замке, я постараюсь в ближайшее время выяснить. Тогда и представлю отчет по полной программе.

– То есть? В смысле, из проживающих в замке? – опешил маг.

Ах, да, я совсем забыл, мания величия у злых гениев – профессиональное заболевание. Любой из них уверен, что все вращается исключительно вокруг их бесценной персоны.

– В замке ведь не только вы проживаете, – пожал я плечами. – Эллина, Азар. Чем ваш тролль не объект для наблюдения? Опять же, ваш покорный слуга.

Мажеровский прекратил маятником носиться по кабинету, кресло скрипнуло, принимая в объятия его худощавую фигуру. Аккуратно уложенные волосы мага растрепал порыв ветра, ворвавшийся в распахнутое окно. Просто невероятно, насколько в этом замке любят свежий воздух, постоянно все окна на распашку. А может, у кого-то из жильцов клаустрофобия?

– Вы действительно считаете… – задумчиво протянул Мажеровский, глядя мне в глаза, – … что могут следить за кем-то из перечисленных? Смысл?

Мне понравилось выражение искреннего удивления на лице бывшего мага. Похоже, мысль, что проблемы могут возникнуть не только у него, для Мажеровского внове.

– Мне кажется, – веско сказал я, – что на этот вопрос лучше всего ответить можете вы сами.

Александр случайно, а может и не случайно, крутанул кресло так, что окно, за которым день медленно катится к закату, оказалось за его спиной. Жаль, слова могут и врать, а вот глаза врать не умеют.

– Вспомните, – попросил я. – Это должно быть что-то важное. Скорее всего, что-то из вашей «боевой биографии» человека, дошедшего до внутреннего Черного круга.

– Разве столько упомнишь, – огорчился маг, пожимая плечами. Горькая самоирония наполнила его слова.

– Тогда давайте так, – предложил я выход. – Я задаю вопросы, вы предельно откровенно на них отвечаете. Идет?

Лицо мага скривилось, словно у него внезапно разболелся зуб. Но противиться Мажеровский не стал.

– Давайте попробуем, если по-другому нельзя.

– Это нужно не мне, – жестко напомнил я.

– Разумеется, – нахмурился Мажеровский, справившись с минутной слабостью. – Чем смогу…

– Скажите, в последнее время, до того, как появилось ощущение дискомфорта, ничего необычного не происходило? Странные визиты, загадочные письма, еще что-то?

– Писем не было, – уверенно заявил Мажеровский. – Да и посетителей тоже… Я живу обособленно, друзей в миру не осталось, так, пара хороших знакомых, но они меня частыми визитами не балуют. Иногда, если Азар занят, один его знакомый, тоже тролль, привозит продукты. Но я его практически не вижу, Азар сам утрясает эти вопросы. Еще время от времени вызываем специалиста для осмотра Буревеста и дракабля. Но в нем давно необходимости не возникало, Азар хорошо приглядывает за питомцами, – Мажеровский на мгновение задумался, честно пытаясь припомнить все возможные визиты. Потом, нахмурившись, добавил: – Бывает, заглядывает на огонек целительница, Анна Карловна, моя хорошая знакомая. Она пользует меня практически с рождения, еще маменька прислушивалась к её рекомендациям. Но в ней я уверен, как в себе самом.

Может, мне показалось, но при упоминании имени целительницы, в глазах мага мелькнуло смятение.

– Вы больны? – без обиняков спросил я.

– Не ваше дело! – вскинулся маг. Тема для него явно больная, но мне не до церемоний.

– Мы же с вами условились… – напомнил я о договоре. Мажеровский поморщился с откровенной досадой, но все же ответил, нервно раскуривая трубку. Сизое облако лениво потянулось к распахнутому окну, за которым пожаром разгорелся закат.

– Да, у меня есть проблемы со здоровьем, возникшие после несчастного случая, – сознался, наконец, Мажеровский. – Головная боль… Частично потеря памяти…

– В смысле тут помню, а тут забыл? – удивился я.

– Что-то вроде этого. Потеря памяти – это основная причина, по которой пришлось бросить практиковать магию. Заклинания сложные, требуют полной концентрации и безукоризненного выполнения рецептуры. Перепутаешь пару слов и привет…

Ясно…

– Да! Еще! Про посланца от моего бывшего учителя я говорил?

– Сегодня еще нет, – ответил я, подавшись вперед. Может, что новое вспомнил? Но Мажеровский меня разочаровал.

– Я так и не понял, что ему было нужно, – пожал он плечами.

– Может быть, вы что-то брали у учителя в займы, да запамятовали? – осторожно спросил я. – А теперь старый учитель переживает, хочет вернуть свое имущество?

– Нет, это исключено. Уходя, я рассчитался по всем счетам!

Сказано со вкусом, словно на кануне дуэли. Или самоубийства. Но внутренний голос настойчиво подсказывает, что маг искренен не до конца.

– Я твердо уверен, что никому ничего не должен. Так и объяснил посланцу. А он повел себя очень некорректно, – поделился Мажеровский. – Стал угрожать, кричал, что мне лучше вернуть кристалл, иначе на мою голову обрушатся несчастья. А сам не смог даже толком объяснить, что за кристалл и для чего он нужен. Так мы и не пришли к единому мнению.

– Понятно, – задумчиво протянул я, наблюдая, как Мажеровский выбивает трубку. Седая кучка пепла осела в пепельнице, а остывшая трубка заняла привычное место в углу рта Мажеровского. Вероятно, она способствует его успокоению. – А когда посланец вам надоел со своими претензиями, Азар выбросил его за ворота?

– Разумеется, – развел руками Мажеровский. Мол, а что было делать?

Я задумался. Похоже, все закручивается вокруг таинственного кристалла. Если он окажется в руках Скорпио, то Мажеровского оставят в покое, дав ему возможность спокойно дожить остаток дней. И обратное тоже верно. Не получив кристалла, Скорпио…

Мажеровский, посасывая холодную трубку, исподволь наблюдает за мной. Внешне почти спокоен, только пальцы правой руки выбивают дробь на столе. Волнуется. Значит, как говорит хорошая морская практика, клиент, скорее всего, не до конца откровенен. Поднажать?

Тихо, проникновенно говорю, заглянув в глаза цвета небесной лазури:

– Ну, а теперь, между нами, девочками. Что за кристалл?

В ответ кристально-честный взгляд. И преувеличенно правдивый ответ:

– Понятия не имею.

– Не верю, – сказал я, опробуя на собеседнике неотразимо-суровый прищур правого глаза. Не сработало. Мажеровский, не обращая внимания на мои ухищрения, рассмеялся и сказал, разводя руками:

– Ничем не могу помочь.

– Ну, хорошо, – сдался я, признавая неэффективность мимики. – Не знаете, что за кристалл, для чего он нужен. Но догадки у вас должны быть? Вы же не один год провели в обществе Скорпио.

– Никаких! – сказал маг, как отрезал. Даже улыбка испарилась, а в глазах появился ледок. Вот крабий хвост! Сначала кричит: спасите-помогите! Воздействует на мое обостренное чувство сострадания, а как дошло до дела, так сплошные тайны с грифом: не лезь – убьет!

Ладно, посмотрим…

– Кому известно, где вы живете, удалившись от мира? – решил я сменить опасную тему.

Мажеровский пожал плечами.

– Я не делал из этого тайны, – доверчиво сказал он, поглядывая в окно, наливающееся вечерней синевой. – Просто все, с кем мне приходилось общаться, знают, что я решил стать отшельником…

Я невольно окинул взглядом шикарно обставленный кабинет. Не слабая пещерка отшельника. Чтоб я так жил!

– … И поэтому не приветствую внезапных визитов, даже дружеских.

– Может быть, у вас остались не долги, а какие-нибудь обязательства?

– Я же вам сказал, что… – отмахнулся досадливо маг от моей настырности, но осекся. Я замер, боясь спугнуть. Кажется, что-то наклюнулось.

Повисла тишина, подчеркнутая мерным шелестом прибоя. Птичий гомон стих и только тихая мелодия доносится откуда-то издалека, пробуждая в душе светлую печаль. Мажеровский шумно вздохнул, отвлекаясь от печальных мыслей, и, заметив, что в комнату незаметно вполз сумрак, зажег свечу. Переставил пепельницу, принялся по новой набивать трубку, рассыпая крошки табака на полированную поверхность стола.

Стало понятно, что клиент просто тянет время. Наконец, когда трубка запыхала клубами дыма, Мажеровский собрался с духом и сказал:

– Видите ли, Марк, – начал он издалека. – Когда все целители в один голос заявили, что жизнь моя стремительно катится к закату и ни Белая, ни Черная магия не в силах отсрочить скорый конец, я вдруг осознал, что в моей жизни осталось слишком много белых пятен. Я необдуманно оставлял заполнение их цветом и эмоциями на потом. Дожив до седых волос, я не познал любви, радости отцовства, не прочитал массу хороших книг, не успел полюбоваться шедеврами живописи… Вся жизнь была подчинена строгому расписанию, не оставлявшему места для «глупостей», как называл мой учитель маленькие житейские радости, – Мажеровский взглянул на меня. Убедившись, что безраздельно владеет моим вниманием, он продолжил: – К примеру, мне часто приходилось вставать на рассвете. Многие заклинание этого требовали. Но только здесь, в добровольном изгнании, я впервые осознал, насколько это восхитительное зрелище – рассвет. Солнце неспешно поднимается из-за горизонта, даруя нам радость света и жизни, – Мажеровский замолчал, погрузившись в воспоминания, губы растянулись в блуждающей улыбке, в глазах засветилась тихая печаль.

Я вдруг осознал, что все, что он сказал, применимо ко всем нам. Все мы летим по жизни, чего-то добиваясь, куда-то опаздывая и откладывая на «потом» милые пустячки, способные скрасить жизнь. Словно впереди у нас вечность, а не бездумное небытие.

Самое обидное, что обычно достижение всех этих миражных вершин не приносит удовлетворения, потому что за каждой из них открывается новая вершина, которую нужно срочно покорить. И мы мчимся, спешим, не замечая обиды в глазах позабытых близких, отмахиваясь от жалоб матери. Потом, все потом, вот покорю эту вершину и отдохну, и всем будет хорошо. А действительно счастливым чувствуешь себя в единичных случаях. К примеру, не чаял встретить рассвет, зажатый в кольцо нежити, но подоспела помощь, и твой голос присоединился к хвалебной песне птиц, приветствующих светило. А бывает: всю ночь зуб «жизни давал», а к утру милосердно затих. Пустячок, а приятно…

Мажеровский тряхнул головой, возвращаясь к реальности.

– В общем, я решил наверстать упущенное, насколько позволит Зиждитель, а там будь, что будет. Поэтому собрал в родовом замке дорогие сердцу вещи, книги, не прочитанные из-за нехватки времени, картины, радующие глаз и душу. В подвале замечательная коллекция вин, в саду – фрукты, в море – деликатесы. Я даже дракабль приобрел для морских прогулок, благо я в состоянии позволить себе любой каприз. Надобность в слугах сама собой отпала после того, как в замке поселился Азар. Он упорно считает меня спасителем, хотя ничего особенного я для него не сделал. Если честно, – Мажеровский улыбнулся, – мне приятно его общество, я впервые встретился со столь бесхитростным и бескорыстным существом. Но… Всё было замечательно, но для полного комфорта понадобилась женщина, – маг смущенно развел руками, мол, ничто человеческое мне не чуждо. – Тогда я вспомнил одно прелестное создание, с которым мне довелось мимолетно встретиться. Однажды, в силу обстоятельств, пришлось гостить у…, – маг замялся, подбирая слово, – … у коллеги. Разумеется, он предоставил мне не только стол и постель, но и юное тело, чтобы эту самую постель согреть.

Мне доводилось слышать об этом «милом» обычаи, весьма распространенном в среде практикующих Черную магию. Чернокнижники несут на себе печать жестокости и равнодушия, поэтому без труда называют красивую невинную девушку «телом для согревания постели». Отношение соответственное: гость может замучить девушку насмерть, если ему взбредет такой каприз, а утром хозяин лишь заботливо поинтересуется, получил ли гость должное удовольствие. Мне составило большого труда сдержаться, мои губы предательски дрогнули при последних откровениях Мажеровского. Но, приложив максимум усилий, я продолжил слушать с непроницаемым выражением лица.

– Эллина оказалась очень милой и послушной девушкой, – с выражением легкого смущения поделился Мажеровский. – Плюс ко всему она подарила мне невинность.

Глядя на смущенное лицо мага, я невольно хмыкнул. Откуда в черном маге, пусть бывшем, столько детской доверчивости? Да любой мало-мальски грамотный целитель вернет невинность самой заезженной шлюхе за какие-то полчаса и энное вознаграждение. Уж ему ли не знать все эти фокусы…

Мажеровский заметил мою скептическую реакцию и кинулся горячо защищать любимую:

– Меня не так легко провести, как может показаться! – запальчиво заявил он, словно я вслух высказал сомнение. – Я в состоянии отличить девственницу от шлюхи, мне по штату положено!

А ведь он прав. Жертвоприношение девственниц в черной магии нормальное, хоть и запрещенное законом, явление. И определять эту самую девственность магу приходится на глазок. Не будешь же валять на улице всех, кто носит юбку. А так на глазок прикинул, хвать и в карету, пока мамки-няньки не хватились. Ищи потом ветра в поле.

– Я разве спорю? – пожал я плечами. В конце концов, мне то какое дело?

Мажеровский вскочил, его силуэт четко выделился на фоне потемневшего окна, чародей заметался по кабинету от стола к аквариуму и обратно, продолжая говорить горячо, с надрывом.

– К большому сожалению, в тот раз я не осознал, какой брильянт оставляю в том навозе! Голова была другим занята, сложный эксперимент был на грани срыва. До чего же я был глуп и слеп! Занимался такими глупостями, когда настоящее чудо находилось рядом, только руку протяни!

Так, еще немного, и он примется рвать на голове волосы.

– Но теперь вы вместе, – успокаивающе сказал я. – Значит, прозрели?

Мажеровский остановился, невидяще уставившись на рыбу, чьи плавники лениво колышутся за толстым стеклом.

– Да, вы правы, – ответил маг, сбавляя обороты. – Теперь мы вместе. Когда я поселился в замке, и пришло осознание, что чего-то не хватает, я вспомнил об удовольствии, полученном при той мимолетной встрече. Захотелось освежить воспоминание. Я обратился к… к коллеге, её хозяину. Если честно, он не пришел в восторг от моей просьбы, уж не знаю, почему. Предлагал на выбор других девушек, но ни у одной не оказалось жемчужно-серых глаз. Памятуя о нашей единственной, такой памятной, ночи, я настоял…

Мажеровский замолчал, порывисто дыша, пятерня, сверкая перстнем, взъерошила волосы, взгляд заметался с предмета на предмет, маг явно прячет от меня глаза. Ба! Да нас, не иначе, совесть мучает!

– Эллина стала моей собственностью, – хриплым шепотом продолжил он. – Она по-прежнему была мила и прекрасна, как бутон, умытый утренней росой, но, заглянув в жемчужно-серые глаза, я содрогнулся, – мучительная гримаса исказила лицо Мажеровского. – Понимаете, в глазах девушки появился страх затравленного зверька, ожидающего гибели. Позже я на её теле обнаружил множество тонких, почти не заметных шрамов…

Я присвистнул. Раны должны быть действительно ужасными, если целителям не удалось залечить их так, чтобы не осталось шрамов. Обычно такие раны бывают смертельными.

– Она доставила много хлопот кому-то из целителей, – словно подтверждая мои мысли, тихо сказал Мажеровский. Его лицо стало похожим на маску, только в глазах горел огонь, да судорожно сжатые в кулак пальцы выдавали, какая буря клокочет в душе бывшего чернокнижника.

– Девушка прошла все круги ада? – спросил я. Мажеровский кивнул.

– А вы её купили, – жестко подвел я итог.

Мажеровский неожиданно замялся.

– Не то, чтобы купил… Мне пришлось её обменять… Я все равно не хотел, чтобы по замку сновали толпы народа.

Гениально! Обменял понравившуюся девку на десяток других, надоевших.

– И всё равно хозяин согласился на обмен очень неохотно…

«Сопротивлялся до последнего», – уточнил я мысленно.

– … Только уважение ко мне… (читай – страх перед сильным) …заставили его, в конце концов, согласиться.

История, конечно, душещипательная. Но к кристаллу никакого отношения, по крайней мере, на первый взгляд, не имеет. Может, Мажеровский в обмен на девушку, предлагал её хозяину какой-нибудь кристалл, да запамятовал отдать? Да нет, глупости, в среде чернокнижников любая, пусть даже самая распрекрасная, девушка котируется гораздо ниже, чем самый завалящийся кристалл. Уж скорее Мажеровский мог потребовать в довесок к девушке приглянувшийся камешек.

– Ни о каких кристаллах при той сделке речи не заходило, – хмуро сказал маг, словно подслушав мои мысли. – Так что не думаю, что история моего знакомства с любимой девушкой может как-то помочь вам решить проблему кристалла.

– Кто знает, – пожал я плечами, разглядывая клиента. Ох, темнит Мажеровский, явно что-то скрывает. – У вас, чернокнижников, так все запущенно, сложно и загадочно… Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

Мажеровский мигом ощетинился, будто я ему на любимую мозоль наступил.

– С тех пор я многое переосмыслил и целиком осознал ошибки. Теперь я совершенно по-другому смотрю на жизнь, – он запнулся, переводя дыхание, потом продолжил: – Я теперь только об одном жалею: исправить былые ошибки времени почти не осталось. Но, по крайней мере, я не стану совершать новые.

Конец фразы был произнесен трагическим шепотом, маг застыл, глядя куда-то в одну точку, челка упала на лоб, скрывая от меня пронзительно-синие глаза, в которых плещется откровенное бессилие.

Жалкое зрелище.

Я не стал форсировать события, позволил Мажеровскому справиться с нахлынувшими эмоциями. Хотя, если честно, особого сочувствия к чернокнижнику, пусть и покаявшемуся перед ликом Смерти, я не испытал. Все мы крепки задним умом, а вот просчитывать следствия поступков никто не любит.

Зато сам собой отпал вопрос, на который я до сих пор не находил ответа. А именно, я не мог понять, почему Скорпио до сих пор не дал команду раскатать замок по камушку в поисках кристалла? Похоже, Скорпио просто не уверен, что кристалл находится именно здесь. Да и опасается, что в ходе грубого обыска камень может пострадать.

Поэтому, пока наблюдение. Пока.