Маэстро

Альберт Валентинов

"Маэстро"

Времени до начала конференции оставалось в обрез, но Платон не воспользовался гравикаром. Раньше эти аппараты были оборудованы пультами управления: набрал индекс по карте города, ткнул пальцем в кнопку и лети. Теперь гравикары управляются биотоками мозга и требуют целеустремленного мышления. Платон же был страшно рассеян. Мысль его работала скачками, прыгая с предмета на предмет, и искусственный мозг буквально закипал, не в силах разобраться в хаосе пиков и провалов, вычерчиваемых осциллографами. В конце концов, срабатывал блок самозащиты, машина приземлялась и категорически отказывалась следовать дальше. Дошло до того, что некоторые гравикары запомнили его и просто-напросто не открывали дверь... Нет, что там ни говорят об устарелости и допотопной медлительности автомобилей, насколько же они надежнее всех этих новинок.

Щурясь от весеннего солнца и тщетно обшаривая карманы в поисках темных очков, Платон прошел мимо двух свободных гравикаров и нажал кнопку вызова на оранжевом столбике у края тротуара. Через минуту низкая серая "черепаха" опустилась на мостовую. Он вошел в предупредительно распахнувшуюся дверь, и тотчас под полом приглушенно взвыли моторы. Накачав воздушную подушку, машина скользнула вперед.

Платон опустился на пневматическое сиденье, уперев колени в круглый столик посредине кабины, и в который уж раз попытался предугадать, каким именно аргументом сразит его профессор Степанов. А что у того заготовлен неожиданный козырь, он не сомневался.

Психология роботов - тонкая вещь. Тонкая и опасная, как бритва, если с ней неумело обращаться. Страшен ум беспощадный, прямолинейно логичный, лишенный каких бы то ни было эмоций. Его следует держать в строго ограниченных степенях свободы. Но не страшнее ли этот же ум раскованный, неограниченный в саморазвитии, способный оценивать свои и чужие поступки не только с точки зрения рационализма? Ведь как ни приближай чувственный комплекс роботов к человеческому, они как те математические кривые, которые вечно сходятся и никогда не сольются.

Профессор будет оракулоподобно вещать эти прописные истины, не подкрепляя их ни единым фактом. Да эти истины и не нуждаются в фактах именно потому, что они прописные. И козырь, который он приберег, это, несомненно, неожиданный логический выпад, блестящий силлогизм, столь же очевидный и столь же неверный, как утверждение, что Солнце вращается вокруг Земли.

А Платон отстаивает другую точку зрения. Почему мы так пугаемся этих слов: "эмоциональный робот"? Пусть способы мышления человека и робота неодинаковы, но ведь основаны они на единых логических законах, отталкиваются от единой реальности, поскольку и люди и роботы живут на Земле... Да, мы, конечно же, используем машинный разум. Но в полной ли мере? Используем там, где нужны сухой расчет и строгая логика умозаключений. И... самозабвенно мучаемся сами, когда речь заходит о новых формах в архитектуре или, скажем, оригинальных фасонах женских костюмов. Эти добровольные мучения по старинке называют творчеством. Считается, что они доставляют человеку высшую радость бытия - радость созидания. А кто-нибудь подсчитал, сколько часов, дней, жизней уносят ежегодно у человечества эти самые радости созидания?

Так размышлял Платон, готовясь высказать заветные свои мысли на конференции. Доклад, конечно, встретят в штыки. Еще бы, оскорбленное самолюбие; легко ли признать, что машины могут заменить человека и в сфере его творческих исканий? Да и что же тогда останется людям, которые, отдав роботам физический труд, должны будут отказаться и от творчества? И хотя никто не собирается передоверить машинам сферу интеллектуального созидания, и речь идет всего лишь о дальнейшем выявлении возможностей искусственного мозга, от Платона потребуют фактов - точных, проверенных, неопровержимых фактов, оформленных должным образом в лабораторном журнале. Ну что ж, факты будут...

Платон запустил пальцы в шевелюру. Он знал, что некрасив. Никакие ухищрения, никакая косметика не могли окрасить недостатки его широкоскулой, носатой, губастой физиономии. Но ведь должен же существовать тот единственный вариант прически, который облагородит его облик, сольет все части лица в единое гармоничное целое, приятное глазам окружающих. Он так и не нашел этого варианта за долгие годы... Но сегодня он продемонстрирует этот вариант! Зал изумленно ахнет, когда Платон предстанет эдаким симпатягой - кудрявым... или, может быть с пробором посреди головы? Ну об этом позаботится МАЭСТРО - Малый Экспериментальный Самостоятельно Творящий Робот, над созданием которого с упоением трудились Платон и его лаборатория все последние месяцы. Во всяком случае, "преображение" Платона будет довольно веским аргументом в пользу машин, наделенных чувственным комплексом...

Резкий толчок вернул Платона к действительности. Поворот, еще поворот - и у подножия пологого холма над густыми кронами деревьев показалось белое здание научно-исследовательского института психологии роботов.

Платон выскочил из машины, быстрыми шагами отмерил песчаные дорожки сада и по винтовой лестнице черного хода спустился в подвал, куда за неимением места временно поместили "Маэстро".

Здесь было темно и тревожно. Отдавало чём-то затхлым, заплесневелым, как всегда пахнет там, куда редко заходят люди. Включив освещение, Платон секунду поколебался, собираясь с духом, потом дернул рубильник, подключающий электронного парикмахера к сети, и решительно уселся в кресло.

За его спиной с тихим шорохом появилось сверкающее полушарие и мягко опустилось на плечи. Заработал аппарат кондиционирования воздуха. Внутри полушария вспыхивали и гасли индикаторы: "Маэстро" изучал клиента.

Обычно Платон стригся в маленькой парикмахерской возле своего дома. Там работал старенький робот одного из первых выпусков его же, Платона, конструкции. Не обладая ни каплей фантазии, он просто спрашивал, какую прическу делать, и действовал по заданной программе, развлекая клиента вчерашними новостями. Старик был болтлив, не умел улавливать настроения собеседника и не имел кнопки отключения речи. Теперь парикмахеры без таких кнопок не выпускаются.

Робот, которому он сейчас доверил себя, тоже не имел этой кнопки. Платон посчитал ее лишней: "Маэстро" в какой-то степени эстет и не станет раздражать клиента праздной болтовней.

- Ну что ж, начнем! - решительно произнес робот, закончив обследование.

- Начнем, пожалуй, - рассеянно отозвался Платон и вдруг спохватился. Стой, стой, ты бы хоть спросил сначала, какую стрижку я желаю.

- Зачем? - искренне удивился "Маэстро". - Ведь я специалист и разбираюсь лучше вас. О прическах я знаю все, что накопила история человечества, начиная с наскальных рисунков и древних папирусов и кончая новейшими разработками в институте эстетики. Поэтому доверьтесь мне безбоязненно. Моя задача - отразить во внешности клиента истинно прекрасное...

- Твоя задача в первую очередь исполнять желания человека, - сурово возразил Платон. - Может быть, я пожелаю прическу "Майское утро" или, скажем, "Осеннюю песню"...

- Невозможно, совершенно невозможно! - заволновался робот. - "Майское утро" хороша для слегка вытянутых голов и мелких черт лица, а "Осенняя песня" подходит мужчинам, далеко шагнувшим в пору зрелости. Вы же еще молоды, и у вас круглая голова неправильной формы...

- Хватит, хватит! - поспешно перебил Платон. - Я прекрасно знаю свои недостатки и вполне доверяю тебе. Но все же покажи скачала, каким я представляюсь в твоем воображении.

- Пожалуйста, - неохотно согласился робот. Внутри полушария вспыхнул маленький экран. Волосы у Платона встали дыбом. Ну и образина! Половина головы была тщательно выбрита, как в старину у каторжников, по другой половине ветвились какие-то странные зигзаги. Ближе к макушке они переходили в аккуратно выстриженный треугольник. Брови были пробриты в тонкие ниточки и зачем-то разделены на четыре части каждая...

- Ты с ума сошел! - ужаснулся Платон. - Да ты соображаешь, что хочешь сделать?

- Отлично соображаю. Такая прическа подчеркнет все мужественное и решительное в вашем лице, заставит окружающих не сводить с вас глаз. Она откроет ваш умный лоб...

- Мне не нужен умный лоб, - заторопился Платон. - Мне нужна красивая модная прическа. Робот презрительно фыркнул.

- Мода! Пожалуйста, не произносите этого слова. Вы странные создания люди. Вместо вдумчивого, логического подхода к своей наружности, вместо поиска того единственно прекрасного сочетания, которое позволит слить в неразделимое целое форму и содержание, вы готовы всячески уродовать себя в угоду этому непостоянному поветрию...

Платон перестал вслушиваться в сентенции, изрекаемые разошедшимся механизмом. "Возможно, - размышлял он, - у "Маэстро" каким-то образом трансформировалось само понятие человека, и он видит сейчас во мне своего, пусть более совершенного, а может быть, наоборот, более несуразного, но тоже механического собрата? Во всяком случае, робота такая прическа могла бы по-своему украсить..." Впрочем, размышлять было некогда.

- Довольно демагогии! Я приказываю подстричь меня под "Майское утро"! категорически потребовал Платон. "Маэстро" тяжело вздохнул.

- Лучше не просите. Мои электроны сходят со своих орбит, когда я слышу такое нелогичное, ничем не обоснованное требование.

- Хорошо! В таком случае я отказываюсь стричься, - угрожающе заявил Платон, приподнимаясь.

Мягкие края полушария вдавили его в кресло.

- Я страшно огорчен, - сказал робот, - но отпустить вас не могу. Это значило бы, что я не выполнил своего предназначения приносить людям красоту. Придется уж немного потерпеть. Сейчас вы недовольны, но со временем привыкнете к своему облику и поймете, что он для вас единственно возможный.

Платон почувствовал, как между лопатками заструился холодный пот. Чтобы оттянуть время, он попросил снова показать проект предполагаемой прически.

- Послушай, - кротко сказал он, стараясь унять дрожь в голосе. - То, что ты предлагаешь, совершенно неэстетично. Пойми, это не наша, не человеческая красота, и у нас она вызывает только отвращение.

- Вы мыслите старыми категориями, и я заставлю вас признать их ошибочность, - торжественно возвестил механический фанатик. - Я докажу, что красиво не то, что приглажено, подровнено, зализано. Настоящая красота не имеет ничего общего с красивостью. Она должна будоражить воображение, проводить определенную мысль... Впрочем, хватит! - перебил он сам себя. - Вы меня разволновали, вот и температура смазки поднялась на восемь с половиной градусов, а мое дело требует отнюдь не эмоций. Спокойствие и только спокойствие - вот необходимое условие успешной работы. Не дергайтесь. Я обязан быть непреклонным ради вашего же блага.

- Остановись, паршивый эстет! - заорал Платон срывающимся от бешенства голосом. Колпак больно вдавился в плечи. Платон замотал головой. Тотчас два захвата аккуратно прижались к его щекам. Платон представил, какой хохот поднимется в конференц-зале при его появлении, как ему придется объяснять, что эксперимент, долженствующий подтвердить его теорию, обернулся против него, и беззвучно заплакал...

Через несколько минут колпак взмыл вверх.

- Вот теперь вы красивы! - медовым голосом произнес "Маэстро" и подкатил к нему зеркало. Платон подумал, что сейчас сойдет с ума: на него глядело чудовище. Вне себя от ярости, он с воплем пнул зеркало ногой. Посыпались осколки. Блуждающий взгляд Платона упал на увесистый гайковерт, валяющийся в подвале с незапамятных времен. Платон с натугой вознес его над головой и застонал от наслаждения, когда сверкающее полушарие электронного парикмахера брызнуло водопадом разноцветных искр.

...На улицу он выбирался, закрывая голову полой пиджака. О счастье! - у подъезда стоял свободный гравикар. На этот раз внимание Платона не рассеивалось. Гравикар, как по ниточке, несся... к ближайшей парикмахерской.

Сотрудники остолбенели, когда Платон ввалился в лабораторию безволосый и безбровый. Потом Михаил медленно снял очки, поморгал задумчиво, подумал и вдруг поспешно уткнулся лицом в ладони, а Евген, не выдержав, захохотал во все горло, жестоко и нечестиво.

Платон уперся в помощников свирепым взглядом, и они проглотили смех. У Михаила даже сделалось испуганное лицо, когда он докладывал:

- Наконец-то нам повезло. Ученый совет разрешил использовать "Маэстро" в качестве иллюстрации к докладу. А профессор Степанов как официальный оппонент согласен быть первым клиентом. Мы можем перенести робота в конференц-зал...

- Можете! - рявкнул Платон. - Бегите за ним! Толкайтесь на лестнице! Отпихивайте друг друга локтями! Только... не забудьте прихватить авоську с самыми мелкими ячейками.