Глава 5

Совет собрался под вечер в том же тронном зале. Гвардейцы не успели обследовать Валлахал, они и сейчас продолжали с факелами обходить темные галереи и анфилады заброшенных покоев в поисках затаившихся заговорщиков. Старая часть дворца, перестроенная из комплекса эльфийских зданий, изобиловала узенькими коридорчиками, тайными лазами и секретными комнатками, там молодой император не мог чувствовать себя в безопасности. Собраться в большом зале, расположенном в относительно недавно возведенной части Валлахала, казалось куда надежнее. По приказу маршала солдаты и гонзорские ополченцы заняли примыкающие к тронному залу комнаты, а стены обширного помещения увешали факелами – так что стол, за которым собрались вельможи, оказался посреди широкого и довольно ярко освещенного пространства. Вынужденная мера из опасения перед злодеями, совершившими недавний переворот.

Выбор царедворцев, приглашенных Алекианом, также являл собой результат вынужденной осторожности. Далеко не всем можно теперь доверять. Не попал в число участников сэр Валент из Гранлота, потому что императору показалась подозрительной его симпатия к Альдийскому демону. Не было послов от правителей имперских провинций, не пригласили даже герцога Неллы, единственного из сеньоров такого ранга, явившегося нынче к Алекиану. Менгрон Маултонский, потерявший ныне всякое влияние при дворе, накануне был отправлен в Гонзор, чтобы занять второстепенную должность в провинциальной администрации – зато за столом оказались рыцари Войс и Кенперт. Оба при прежнем монархе были на вторых ролях и исполняли не слишком ответственные поручения, но теперь оказалось, что под рукой имеется вовсе не так уж много людей, обладающих достаточно широким кругозором и разбирающихся в политике. Так что рыцари, неожиданно для себя, оказались в числе малого совета Алекиана.

Вообще, двора пока не существовало, Алекиан совещался с теми немногими, кто хоть что-то смыслил в государственных вопросах, и был вне подозрений в связях с мятежниками и правителями провинций. Пока армия двигалась к столице, и решались лишь вопросы, касающиеся текущих дел, за столом императора собиралось куда больше народу… а теперь все изменилось. Присутствовали нынче, разумеется, маршал и Гиптис, занявший место придворного мага. Шортиль, отодвинутый ныне в тень более именитым и талантливым собратом, остался, впрочем, вполне доволен постом главного колдуна Гонзора и отбыл с Менгроном. Так что стол, приготовленный для заседания совета, оказался чересчур велик для пятерых участников. Возможно, поэтому члены малого совета долго молчали и переглядывались, не решаясь начать. Обилие незанятых мест производило гнетущее впечатление.

Молчание нарушил Алекиан. Первый малый совет, проведенный его императорским величеством в Валлахале, был открыт историческими словами:

– Коклос, пошел прочь!

– Это нечестно, прогонять меня! – возмущенно буркнул шут. Голос прозвучал глухо. – Ты ведь не видишь, где я прячусь!

– Под столом, разумеется, – пожал плечами Алекиан.

– А вот и нет, я был под стулом, – объявил карлик, вылезая из убежища. – Ты не угадал, поэтому я остаюсь.

– Коклос, проваливай, я слишком устал, чтобы выслушивать твою ерунду.

– Братец, позволь мне остаться, – заверещал шут, – ибо я наивернейший твой вассал! Я обещаю: со всех секретов, подслушанных здесь, какие я только сумею продать врагам, я уплачу церковную десятину и налог в казну! Подумай, братец, кто еще честен, как я? Другого такого не сыскать – никто ни гроша не платит в казну. А ведь предают все! Все!

– Ваше императорское величество, позвольте дураку остаться, – предложил маршал. – Иногда от его советов случается немалая польза.

Гиптис молчал, поджав губы и глядя перед собой, будто его перепалка не касается, двое рыцарей не решались вставить ни слова – они не понимали подоплеки происходящего… хотя оба уже успели заметить странное влияние Полгнома на повелителя…

– Ладно, – Алекиан махнул рукой. – Итак, что у нас на сегодня? Валлахал наш. Столица покорна. Что сообщают из провинций?

– Сегодня не поступало ничего нового, – заговорил маршал. – Король Фенады открыто объявил, что в союзе с Грабедором. Его королевство открыло гномам границы.

– Никто не ожидал такого поворота… – решился вставить сэр Войс. – Если это станет прецедентом…

– Напротив, – тут же встрял Коклос, – фенадцы воевали с гномами так долго, что вряд ли вытерпят их на своей земле. Фенада скоро запылает, вот увидите! Гораздо опасней события в Малых горах и на севере. Малогорские кланы изгнали собственного принца… не желают покоряться ему. А на севере эльфы полностью подчинили Феллиост, перебили и выгнали сеньоров, однако не трогают простолюдинов. Вот это – действительно опасно.

– Поясни, – коротко бросил император.

– С эльфами тоже воевали на севере немало, – рискнул заметить сэр Войс.

Карлик скорчил гримасу и завел нудным голосом:

– Да, с эльфами воевали. Но на северном берегу Великой, не на нашем. Воевали господа, а мужичье лишь кормило сеньоров, да и нашу гвардию заодно, они не видели в эльфах врагов. В Фенаде – напротив, гномы лезли и лезли через границу, там-то гномов не любят! С королем-под-горой вступил в союз один только Гратидиан, но простонародье будет недовольно, да и сеньоры недовольны тоже, а в Малых горах и Феллиосте – изгнаны сеньоры, а народ предоставлен сам себе. Разве кому-нибудь известны случае, когда предоставленный сам себе народ принял угодное нам решения? А, братец? А, господа мои? Народ глуп и всегда решает неправильно: народ не желает служить господам, платить налоги и исполнять повинности. Чтобы народ поступал правильно – для этого и нужны сеньоры, латники, монахи и ученые правоведы. Там, где изгнаны сеньоры, народ никогда не надумает умного и, чего доброго, захочет жить в мире с нелюдями.

Коклос из всех сил вытянул шею, чтобы не быть уж настолько ниже ростом собеседников, и победоносно огляделся. Никто не спорил с шутом.

* * *

Когда энмарцы с поклонами удалились, Ннаонна тихо спросила:

– Ингви, а ты ничего не напутал?

– Что ты имеешь в виду?

– Энмарцы ушли довольными. Судя по тому, что я о них знаю…

– Погоди, а разве не обязан король вести дела так, чтобы всякий посетитель уходил от него довольным? Ладно, ладно… я тебе кое-что объясню. Никлис, пока что никого не пускай! После энмарских гостей мне нужен перерыв. Так вот, Ннаонна, я пообещал им, что все случаи грабежа будут тщательно расследованы. Пусть купцы пишут длинные списки украденного, врут и преувеличивают, пусть. Уличить их будет не так уж сложно, если они подадут свои прошения вместе. Мы сличим их, и наверняка отыщем несоответствия.

– А если они сговорятся?

– Энмарцы? – Ингви ухмыльнулся.

– Э… да, ты прав, – признала девушка, – энамрцы не сговорятся. Но все же, если вдруг кто-то сумеет нам доказать…

– То он получит возмещение убытков. Знаешь, На, я давно не взимал налогов… Один только Кендаг внесет в казну столько, что хватит на энмарцев. В конце концов, пока мы шлялись за морями и горами, его орки сами разграбили столько караванов, что сэру Токсу и не снилось. И с каждого гроша, отбитого у энмарцев, мне причитается налог, не забывай! Зато… – Ингви мечтательно прищурился. – Зато я сговорился с этими купцами об очень и очень важном деле… за это не жалко уплатить… Они согласны везти товары в Геву, слышала?

– В Геву? Слышала, но не поняла. Да я особо не вникала, это скучно. Странно было, что они согласились. Им же невыгодно, Гева дальше, чем Гонзор. И опаснее. И заработают меньше…

– Ну, что делать. В Гонзор я бы их не пустил в любом случае, но теперь это носит характер сделки. Отказ купцов Энмара торговать с Империей – не произвол демона, а добровольное соглашение. Ради этого стоит отдать энамрцам даже больше, чем они у меня выторгуют в возмещение убытков, что понесли от Токса. Я, пожалуй, снижу пошлины… хотя… жалко отказываться от денег, но…

Ингви задумался.

– Алекиан обидится, – заметила вампиресса.

– Обидится? Ну что ж… Тут нашему дружку Алекиану не повезло. Мне хочется ослабить империю, а самый верный способ – лишить ее южных товаров. Заодно поможем Геве, поддержим другого нашего дружка, Гезнура. Невозможно быть другом всем, увы.

Беседу прервал шум в дверях.

– Ты должен уступить дорогу графу Давней Чащобы!

– Нет. Граф Ничейных Полей никому не уступает дорогу!

– Придется уступить. Я – князь!

– А я – Лорд Внешнего Мира.

– Я старше, прояви почтение к моему возрасту!

– Вот скамья. Присядь, старик, передохни. А я иду к королю.

Ннаонна расхохоталась – Кендаг превзошел эльфы в остроумии. Ингви тоже ухмыльнулся и велел:

– Никлис, отвори вторую створку дверей, пусть мои графы войдут вместе.

Кендаг с Филькой ввалились в зал плечом к плечу. Эльф расхохотался и заявил:

– Ингви, я приглашаю тебя к нам в Креллионт. Устроим праздник в честь твоего возвращения, Ллиа Найана хочет увидеть короля-демона. Поехали, будет весело!

– Только сперва к нам, – заметил Кендаг. – Агриста просила, чтобы я непременно пригласил тебя и Ннаонну.

– Нет, к нам! В Креллионт! – принялся возражать князь.

Ингви прервал спорщиков:

– Друзья, у меня слишком много дел здесь. Со временем я побываю и в Креллионте, и в твоей ставке, Кендаг. А пока что приезжайте лучше оба с супругами к нам.

– Филька, – влезла в разговор вампиресса, – а твоя жена, эльфийская принцесса, привезла с собой платья? Попроси ее взять с собой, а? Очень любопытно поглядеть, как наряжаются эльфийские королевны. Или, может, она мне сможет мне что-нибудь одолжить? Ну, на время? Пока я себе новых платьев не пошью?

– Э, понимаешь, мы ведь собирались второпях, – вздохнул эльф… – вряд ли Ллиа прихватила много нарядов.

– На, не попрошайничай, – тихо попросил Ингви.

– Ладно, – покладисто согласилась Ннаонна, – все равно я ношу черное.

* * *

Наутро в Геве было объявлено, что Гезнур, граф Анракский, официально становится соправителем престарелого немощного отца и отныне именуется «королем Гевским». Особой популярностью старший сын Гюголана в столице не пользовался, но его уважали (и, честно сказать, многие – боялись), так что когда отец с сыном отправились в собор выслушать торжественную службу, на улицах собралась довольно много горожан и неприязни либо разочарования никто не выказал. Впрочем, когда стало ясно, что празднества не состоится и угощения по случаю коронации не будет, большая часть добрых гевцев разошлась.

Тем не менее, церемония в соборе прошла с надлежащей пышностью – и наконец епископ под пение хора возложил на голову коленопреклоненного Гезнура корону. Отец стоял рядом, положив ладонь на плечо соправителя, и кивал в такт пению… Вдоль стен расположились царедворцы – внимали певчим с достойным спокойствием, никто не позволял себе зевать или чесаться. Хотя о манерах гевских дворян в Империи ходят вздорные слухи, здешние сеньоры имеют представление о приличиях.

Затем пышно наряженная толпа покинула собор, когда короли (именно так, Гезнур отныне был королем!) удалились от входа в собор на несколько десятков шагов, специально назначенный придворный швырнул в толпу нищих несколько пригоршней монет, а затем мгновенно ретировался, спеша догнать вереницу дворян и чиновников, следовавших за венценосцами. Попрошайки, только этого и ожидавшие, кинулись, отталкивая друг дружку, подбирать подачку, мгновенно вспыхнула драка.

А Гезнур с отцом, мигом позабыв о церемонии, на ходу обсуждали текущие дела. Разумеется, говорили они о вопросах второстепенных, таких, что нестрашно, если кто-то из свиты услышит. Речь шла о покоях, которые займет Гезнур во дворце, а также о количестве и составе свиты, которая поселится с ним…

Процессия уже приближалась к серой громаде дворца, когда навстречу королям выбежал румяный мальчишка – принц Редлихт. Волосы юного аристократа были всклокочены, на локтях и коленях – грязные пятна.

– Папа! – звонко выкрикнул мальчик. – Братец Гезнур!

Запыхавшиеся наставники, толстый монах и пожилой рыцарь, только теперь догнали сорванца и согнулись перед королями в поклоне.

– Братец Гезнур, а ты теперь тоже король, как папа? Папа сказал, что ты теперь будешь меня защищать, и враги не придут в Геву, правда?

Гезнур хмыкнул и неумело пригладил пушистые растрепанные кудри на макушке малыша. Своих детей у Анракского сеньора не было, а если и были – он о них ничего не знал. Младшего принца до сих пор воспринимал лишь как одно из препятствий между собой и престолом… не самое страшное препятствие, напротив, это – из самых мелких и досадных…

– А вон братец Гюголан-младший, – продолжал тараторить Редлихт. – Он уезжает в обитель блаженного Лунпа, что в Дриге. Папа говорит, что Гюг станет епископом, когда вырастет! А я подамся в Ренприст и буду наемным солдатом. Братец Гезнур, ты подаришь мне меч?

Гезнур покосился на среднего брата, тощего бледного Гюголана-младшего – тот, окруженный монашескими сутанами, топтался возле закрытой повозки, собираясь отправляться в путь. Потом снова пригладил черные кудри Редлихта. Отец отправляет среднего в Дриг, с тамошним герцогом нынче подписывают союз, и мальчишка станет фактически заложником…

– Нет, братец Редлихт, – Гезнур с непривычки запнулся на слове «братец», – тебе не стоит быть солдатом. Ты – принц и будешь маршалом нашего войска. Для этого я и вручу тебе меч. Только немного подрасти, хорошо?

Мальчишка улыбнулся и прижался к старшему брату, тот вздохнул и покосился на старого короля. Гюголан смахнул слезу. Притворяется, решил Гезнур… хотя и у него к горлу подступил комок. Непривычно.

Загрузка...