Львы Эльдорадо

1. Порт-Металл

- Ну вот, мы уже на месте, мисс Гендерсон!

- Спасибо, я и сама это почувствовала.

- Простите, мисс, мы не могли обеспечить вам комфорт, к которому вы, несомненно, привыкли, однако «Сириус» очень хороший корабль, и если гравитрон в последний миг не сработал, это не наша вина. Такое случается…

- Даже с пассажирскими звездолетами? Знаю. Но это всего-навсего означает, что и на лучших кораблях всегда найдется один скверный механик.

Офицер покраснел, лицо его вытянулось.

- Разрешите идти, мисс? Я сейчас пришлю за вашим багажом.

Оставшись одна, Стелла Гендерсон недоуменно пожала плечами. С чего это она накинулась на бедного Хопкинса? Какая муха ее укусила? Он так старался скрасить ей бесконечный сорокадневный перелет от Сеана IV до затерянной планеты звезды Ван Паепе! Ведь только от нее зависело, чтобы путешествие было приятным…

Эльдорадо. Планета типа Д.С. 6143. Расстояние от Солнца 22 500 световых лет. Третья планета звезды типа Д.С. 6143. Масса, диаметр… - все это она позабыла. Помнила только, что планета немного крупнее Земли, с густой атмосферой, чуть более богатой кислородом. Впервые обнаружена экспедицией Ван Паепе в 2161 году. Аборигены стоят к человеку ближе всех известных инопланетных рас. Цивилизация местами достигает уровня древних ассирийцев, но в целом не превышает стадии каменного века. О планете надолго забыли, но в 2210 году экспедиция Клемана-Когсвелла во время короткого пребывания на ней обнаружила богатейшие запасы золота, редких металлов и алмазов. Поэтому ее назвали Эльдорадо. Сначала на ней возник рудный поселок, созданный Межпланетным Металлургическим Бюро, директором которого был ее отец, Джон Гендерсон.

Вошел стюард, взял ее чемодан из рыжевато-коричневой кожи и саквояж. Последний раз она окинула взглядом узкую каюту, убедилась, что ничего не забыла, и последовала за ним.

На выходной площадке яркий свет дня ослепил ее. Белый от солнца бетон астропорта простирался до жалких бараков таможни и санитарного контроля, а дальше к востоку сразу начинался лес, взбегавший зелеными и пурпурными волнами по склонам высоких гор со снежными вершинами.

- Где же этот Порт-Металл? - спросила она стюарда.

- Он позади, мисс. Звездолет загораживает от нас город. Правда, там и загораживать-то особенно нечего. Прошу вас, следуйте за мной - надо выполнить кое-какие формальности. Но у нас всего три пассажира, и это будет быстро.

- Сколько всего жителей в Порт-Металле?

- Тридцать пять тысяч, мисс. Из них двести-триста изыскателей и четыре с половиной тысячи рудокопов. А всего землян на Эльдорадо не больше сорока тысяч. Правда, я слышал, что все это скоро изменится, если ММБ получит лицензию на неограниченную эксплуатацию планеты.

- И здесь есть таможня? Ради трех пассажиров?

- Не для тех, кто прибывает, мисс. Только при отлете багаж тщательно осматривается из-за алмазов. А для вас - только санитарный контроль и полиция.

Медицинский осмотр свелся к пустой формальности. Невзрачный усталый врач бросил рассеянный взгляд на ее справки о прививках и кивком указал на дверь. Зато дежурный полицейский оказался молодым парнем, и, может быть, потому, что ему редко приходилось видеть красивых женщин, не сразу отпустил ее.

- Гендерсон Стелла Джейн, двадцать четыре года, рост сто семьдесят три, волосы золотистые, глаза синие. Так, все совпадает. Профессия - журналистка. Гм, гм! Вы случайно не родственница нашего главного босса?

- Кого это?

- Большого босса. Джона Гендерсона из ММБ?

- Неужели вы думаете, что я тогда прилетела бы сюда на такой развалине, как «Сириус»?

- Нет, конечно! Итак, цель вашего прибытия?…

- Репортаж об Эльдорадо для «Межпланетного обозрения».

- Эльдорадо? Ах да, это же официальное название!… Я его почти позабыл. Мы здесь называем эту планету Хэлл, Дьябль, Тейфель, Дьявол - все зависит от национальности человека. Но в любом случае поминается дьявол. Эльдорадо! Да, видимо, это и есть Эльдорадо для тех, кто мечтает о хроме, титане, бериллии, цирконии, парасеодиуме, родии, тантале, самарии или просто о золоте или платине!

- Вы неплохо разбираетесь в металлах для обыкновенного полицейского!

- Здесь, мисс, все только и говорят, что о металлах. Это единственная тема всех разговоров, вы сами убедитесь… задолго до того, как окончится срок вашего контракта, и до того, как вы вернетесь в цивилизованный мир.

- То, что я видела, пока мы ожидали на орбите, наоборот, оставило хорошее впечатление. Эльдорадо - прекрасная планета. Леса, широкие равнины, реки, моря. И здесь можно дышать без масок…

- О да, разумеется… Здесь было бы прекрасно, если бы планету по-настоящему колонизировать. Но мы находимся в самом конце самой последней по значению межпланетной линии, и к нам лишь изредка приходят грузовые звездолеты в этот богом забытый уголок Галактики. И это несмотря на то, что сейчас мы можем сами производить машины для шахт и обогатительных фабрик… Землю интересует только одно: сколько тонн металла можно выкачивать отсюда каждую неделю!

- Простите, теперь я могу идти?

- Да, у вас все в порядке. Интересно, что вы надеетесь здесь найти? Впрочем, это уже ваше дело… Вы заказали номер в гостинице?

- Да, в «Мондиаль».

- Это единственная приличная. Возможно, у ворот вы найдете такси. Если же нет, возвращайтесь сюда. Через полчаса я поеду в город и подброшу вас в полицейской машине.

- Спасибо. Надеюсь, мне не придется вас затруднять.

- Я буду только рад, мисс.

"Мондиаль», самый большой отель Порт-Металла, где-нибудь на Земле, в Нью-Йорке, Чикаго, Лондоне, Токио или в Париже, в лучшем случае мог бы сойти за третьеразрядную гостиницу. Однако поскольку здесь останавливались инженеры или редкие представители ММБ, здание содержалось в образцовой чистоте. В холле усатый регистратор попросил ее заполнить карточку. Номер выходил окнами на главную улицу Порт-Металла и хотя не отличался особой роскошью, имел тем не менее ванную, маленькую гостиную с радиоприемником и телефоном и широкий балкон. Отель стоял в самом конце улицы на вершине холма, и отсюда было хорошо видно беспорядочное нагромождение крыш, обрывавшееся у заводов ММБ. За длинными низкими зданиями заводов, над которыми вздымался лес труб и металлических опор, соединенных паутиной проводов, смутно различались озеро и река. Еще дальше, позади квадратов возделанных полей, начинались джунгли, подымавшиеся по склонам гор. В целом Порт-Металл производил впечатление жалкого временного поселка, выстроенного кое-как и вообще существующего только благодаря массивной громаде заводов. Железнодорожная ветка, ведущая к рудникам, прорезала лес и быстро терялась среди голубоватых холмов, поезда с рудой то и дело проползали по ней, как серые гусеницы, но заметить их можно было только благодаря тому, что они двигались.

Стелла взглянула на часы: половина седьмого. До обеда, который подавали в восемь, она еще успеет побродить вокруг отеля. Ей хотелось сразу окунуться в атмосферу незнакомого города. Через несколько часов будет уже поздно, она начнет привыкать к окружающему, и впечатления утратят свежесть.

Она вынула из чемодана маленький пистолет, стреляющий иглами: на тридцать метров он бил с завидной точностью. Прежде чем вставить обойму, она поколебалась, не зная, что выбрать: красные иглы, убивающие одним уколом, или синие, только парализующие. В конце концов она выбрала синие иглы и, зарядив пистолет, опустила его в карман полотняных брюк.

В холле, когда она уже была в дверях отеля, регистратор окликнул ее:

- Мисс Гендерсон!

Она недовольно обернулась.

- Да?

- Вы хотите выйти?

- Как видите.

- И вы пойдете одна?

- Разумеется!

- Простите, может, вам покажется, что я вмешиваюсь не в свои дела, но я бы вас посоветовал в таком случае не уходить от отеля дальше чем на четыре квартала. Сегодня третье июля, день открытия планеты, праздник изыскателей. В общем-то все они неплохие ребята, но они наверняка напьются, и встреча с ними для молодой девушки не сулит ничего хорошего, особенно если она наткнется на целую ораву.

- Вот как? А мне как раз было бы интересно с ними встретиться. Знаете, я ведь журналистка, и это мое ремесло - рисковать, чтобы добыть для наших читателей занимательный материал.

- Как хотите, мисс, я вас предупредил.

- Благодарю.

Солнце стояло еще высоко, и до конца дня, который длился здесь почти столько же, сколько на Земле, оставалось добрых четыре часа. Людей на улицах было немного, как обычно в административных центрах маленьких промышленных городов. Вокруг отеля располагалось несколько магазинов, гораздо более приличных, чем можно было ожидать, и многочисленные конторы различных компаний, покупавших у ММБ редкие металлы. У дверей контор вперемежку с вездеходами и амфибиями стояло несколько роскошных автомашин. Пешеходов почти не было видно, только дети кое-где играли на тротуарах, зато на каждом шагу попадались бродячие собаки - неизбежные спутники колонистов на чужих примитивных планетах.

Стелла спустилась по главной улице, носившей название улицы Стевенсона, в честь бывшего директора компании. Через четыре квартала улица пересекла круглую площадь, за которой лежал рабочий район с жилыми домами и довольно подозрительными харчевнями. Здесь машин почти не встречалось, зато пешеходов было гораздо больше, продовольственные лавчонки выставляли свои товары прямо на тротуарах, и вокруг толпились хозяйки с корзинами в руках.

Громкие крики привлекли ее внимание. Вверх по улице быстро шел человек, а за ним бежала толпа мальчишек: они свистели, вопили и швыряли в него камнями. Человек явно спешил от них уйти, но шагал прямо, словно не замечая преследователей.

- Эй, гляди! Эй, гляди! Обезьяна впереди! - распевали мальчишки.

Человек поравнялся со Стеллой, и она впервые увидела наяву аборигена Эльдорадо.

Он был высок ростом и широк в плечах, на нем была кожаная накидка, из-под которой высовывались очень длинные тонкие голые ноги. Стелла едва успела разглядеть костлявое лицо с узким орлиным носом и черными, глубоко посаженными глазами, тонкогубый рот до ушей, когда он свернул в боковой переулок.

- Это что, туземец? - спросила она у толстухи, которая покупала расфасованное в целлофане мясо.

- Конечно, один из них. Обезьяна, да и только. И толстуха с презрением плюнула на тротуар. Стелла была взволнована. Ей уже приходилось встречаться с жителями других планет. Их странные формы не смущали ее. Ей казалось естественным, что у аборигенов Бельфегора IV шесть рук и четыре ноги, а у туземцев Мероэ вместо носа хватательный хобот, как у слона. Однако этот эльдорадец казался настоящим человеком, хотя организм его до последней клетки был результатом совершенно иной эволюции, на чужой планете, под чужим солнцем. Еще до прибытия сюда она знала, что эльдорадцы внешне необычайно похожи на людей, она даже видела их в кино, однако до этой встречи не представляла, насколько велико это сходство. Стелла почувствовала, как в ней пробуждаются глухие расовые инстинкты, и поняла, почему простонародье Порт-Металла называет эти существа обезьянами.

Она вернулась в отель, наскоро пообедала и принялась расспрашивать старого регистратора, польщенного ее вниманием.

- Вы давно здесь?

- Двадцать лет, мисс. С 2214 года. Я был мастером на заводе, когда еще не ввели все эти автоматические штуковины. Нас было всего сто рабочих, не больше! Это еще во времена Дюпона, пока ММБ не заинтересовалось нами. А потом я вышел на пенсию. Возвращаться на Землю? Ха! Я слишком давно ее покинул, и у меня там никого не осталось.

- Вы, наверное, знаете здесь каждого?

- Почти каждого, мисс, почти каждого…

- Сегодня я встретила туземца… что, они часто бывают в городе?

- Нет, теперь реже. Никто им не запрещает приходить сюда, но им дают понять, что это нежелательно. Ни в одном баре им не подадут выпить - штраф слишком велик! Да и в магазинах их встречают неласково, даже если у них есть деньги. Туземец, которого вы видели, должно быть, проводник какого-нибудь изыскателя, который вернулся с ним в Порт-Металл. Некоторые изыскатели завязали дружбу с отдельными племенами - это, мол, облегчает им работу. Говорят, кое-кто из них даже живет с туземками…

- Фу, какая гадость!

- О, не скажите. Многие из них очень красивы, и если вы привыкнете к их запаху…

- Они дурно пахнут? - спросила она насмешливо.

- Дурно? Совсем нет. Скорее необычно, странно.

- Ну это я сама увижу, поскольку мой репортаж касается также эльдорадцев. Кстати, один знакомый там, на Земле, посоветовал мне встретиться здесь с неким Лапрадом. У него такое смешное имя… Тераи? Кажется, так?

- Лапрад? Я его знаю. Но не советовал бы вам с ним связываться.

- Кто он такой? Изыскатель? Бандит?

- Ни то и ни другое. Он геолог. Единственный, который ни в чем не зависит от ММБ. У него своя контора на улице Стевенсона, тут, недалеко от отеля, но он там бывает редко. Этот человек и впрямь знает туземцев лучше всех. Но он со странностями. Это метис - помесь француза бог знает с кем. И он обычно прогуливается вместе со львом, только с виду похожим на льва, - с эдаким огромным зверюгой, который вроде понимает человеческую речь…

- Неужели сверхлев? А я думала, они все погибли во время пожара в Торонто в 2223 году, когда фундаменталисты восстали и сожгли биологическую станцию!

- Лапрад прибыл сюда в 2225-м, девять лет назад. Сразу же ушел в глубь материка, и его не видели здесь три года. Все думали, что он погиб. И вдруг он вернулся. В то время ММБ еще не имело монополии на рудные разработки. Он им продал свою заявку, продал очень дорого - но до сих пор это самый богатый рудник - и открыл контору по геологическим консультациям. ММБ всегда обращается к нему, когда нужно произвести изыскания на равнинах за хребтом Франклина. Там туземцы не похожи на здешних - более дикие и более могущественные и не слишком жалуют землян. Но Лапрад, поговаривают, стал кровным братом многих вождей.

- Верить вам, так это потрясающий тип. Сколько ему лет? И почему вы не советуете с ним связываться?

- Как раз из-за этого многие его не любят, и еще из-за того, что он всегда стоит за туземцев.

- А где его найти? Могу я ему позвонить сегодня и договориться о встрече?

- Сегодня - ни в коем случае! Он сейчас обходит все бары подряд со своими друзьями-изыскателями. А завтра наверняка будет в своей конторе. Во всяком случае, вчера он был там. Вам повезло, потому что Лапрад появляется в Порт-Металле все реже и на все более короткий срок.

- Сейчас нет и девяти часов. Вы можете мне сказать, в каком баре он обычно бывает?

- Обычно он начинает и заканчивает свой праздник третьего июля в «Черной Лошади». Но вам там появляться нельзя! Этот притон не место для юной девушки, особенно в такую ночь!

- Где этот бар?

- Улица Кларион, пятьдесят шесть. Но послушайте меня…

- Нет, вы послушайте меня! Я подозреваю, что вы просто наводчик этого месье Лапрада. Вы пробуждаете во мне жгучее любопытство, вы делаете вид, что пытаетесь отговорить меня от встречи с ним, и в то же время даете мне все необходимые сведения и адреса. Впрочем, все равно благодарю вас!

Она щелкнула пальцами перед носом ошеломленного регистратора и вышла.

Улица Кларион оказалась темным переулком с наспех положенной во время строительства городка мостовой, которая сейчас была вся в колдобинах и выбоинах. Ряды темных домов, на которых лишь кое-где мерцали светящиеся вывески баров или низкопробных заведений, тянулись, насколько хватал глаз. Стелла шла быстро, сжимая в кармане рукоятку пистолета: по опыту она знала, что, если будешь озираться и медлить, к тебе в таком месте наверняка пристанут. В одном из темных переходов чья-то рука схватила ее за левый локоть, но она отбила ее резким ударом каратэ.

Отыскать «Черную Лошадь» оказалось нетрудно. Под названием бара, написанным по-французски, красные люминесцентные трубки изображали лошадь, которая, оскалив зубы и запрокинув голову, жадно пила из огромной бутылки. Стелла достаточно хорошо знала французский язык, чтобы понять каламбур: по-французски «Черная Лошадь» означает «лошадь, пьяная в дым».

Двойная дверь бара отворялась в обе стороны, как в ковбойских фильмах трехсотлетней давности, все еще популярных на Земле. Она толкнула обе створки и вошла.

Бар поразил ее тишиной и благопристойностью. Зал был довольно хорошо освещен. У многочисленных игральных машин, выстроившихся вдоль дальней стены, не было никого, лишь несколько человек за столиками по двое или по трое спокойно потягивали напитки ярких цветов. Облокотившись о стойку бара, сидели и болтали четыре девицы в кричащих нарядах. За стойкой, словно на троне, восседал хозяин, могучий толстяк в засаленном костюме, с жестоким и хитрым лицом.

Стелла оперлась о стойку. Хозяин щелкнул пальцами, появилась официантка.

- Налейте чего-нибудь, - сказала Стелла. - Виски с содовой, если можно.

Хозяин наклонился к ней.

- Новенькая? Ищешь работу?

- Нет, ищу одного человека. - Хозяин присвистнул.

- Завидую ему! Кто он?

- Тераи Лапрад.

- Тогда понятно. Простите, он вам назначил свидание у меня?

- Нет, но он сказал, что здесь я смогу его найти. - Хозяин посмотрел на свои часы.

- Да, скоро он должен прибыть.

Он наклонился еще ниже и проговорил доверительно:

- Послушайте, вы, похоже, честная девушка. Уходите отсюда, пока Лапрад не явился. Когда вы прибыли в Порт-Металл?

- Сегодня после полудня.

- Значит, на «Сириусе»? Чудно, не похоже, чтобы такая красотка прилетела на этой развалине… А вот и Лапрад, легок на помине.

2. Ночь разведчиков

На улице раздались грохот, вопли и громкий хохот. Дверь распахнулась, словно выбитая взрывом. На пороге, внесенный людским потоком, появился мужчина-гигант. Он остановился на секунду, придерживая руками обе створки, и глаза его мгновенно обежали зал. Яркий свет бил ему прямо в лицо, и Стелла успела разглядеть его, прежде чем он шагнул через порог.

Ростом он был не менее двух метров, плечи - такие широкие, что невольно возникал вопрос, как он ухитряется проходить в двери прямо, - казались еще шире из-за тонкой талии. На нем был туземный наряд с бахромой и жемчужным бисером вдоль швов; жилет из мягкой коричневой кожи оставлял обнаженными огромные руки и мощную колонну шеи. Но больше всего поразила девушку его голова. Смоляные, коротко подстриженные волосы не затеняли высокого смуглого лба, под которым сверкали странные глаза с косым разрезом и тяжелыми монголоподобными веками. Очень темные, почти черные, они были неподвижны и зорки, как у хищной птицы. Нос с горбинкой, тонкогубый иронический рот, выступающие скулы и подбородок с ямочкой завершали эту маску, исполненную силы и угрозы.

Гигант выпятил грудь так, что жилет едва не лопнул по швам, и двинулся к стойке.

- Хозяин, налей всем по первому кругу!

- Тебя ждут, Тераи, - проговорил хозяин бара, показывая на Стеллу.

Гигант обернулся и иронически поклонился.

- Вы хотели меня видеть, мадемуазель? Польщен, - проговорил он по-французски. - Но, может быть, вы предпочитаете говорить на английском? - добавил он.

- Мне все равно. Я хотела бы предложить вам одно дело.

- Сегодня не время для дел! Приходите завтра утром в мою контору. И послушайте моего совета: уходите отсюда! Вам здесь не место. Однако перед этим вы со мной выпьете. Хозяин, два «Тераи особых»! Это мое изобретение, - объявил он Стелле.

- Вот уже третий раз меня пытаются прогнать оттуда, где мне хотелось бы быть! Я не мокрая курица и могу сама за себя постоять…

- Как вам угодно. Попробуйте-ка эту штуку! Нектар! Но никогда не пейте две рюмки подряд: мой коктейль никого не щадит. Это смесь вермута, туземной водки и экстракта из местных плодов. Одна рюмка ничего вам не сделает. Две - свалят с ног любого. Конечно, кроме меня, - добавил он с наивным тщеславием. - Для меня нужно не меньше четырех!

Она отхлебнула глоток. Напиток освежал рот и обжигал желудок. Стелла сразу почувствовала себя беспечной и немного навеселе.

- Только я имею право пить «Особый Тераи» в этом несчастном городишке. Я и мои друзья. Надеюсь, ты никому больше не подавал его, Жозеф? Что-то мне кажется, экстракта в бутылке поубавилось! - проворчал он, внезапно поворачиваясь к хозяину бара.

- Нет, нет, Тераи, уверяю тебя!

- Ладно, верю. Но не пробуй меня одурачить. Помнишь, что стало с Джоном Притчардом! О, конечно, несчастный случай! Меня даже не было в городе, когда это стряслось.

- Помню, Тераи, все ясно! - Гигант расхохотался.

- Бедняга Джон! Все его запасы спиртного сгорели! А это целое состояние - одна доставка сюда чего стоит! Теперь он работает на шахтах за пятьдесят долларов в день. Нищий! Ну ладно, вы свою рюмку выпили, а теперь, крошка, отправляйтесь к себе в постельку… Кларк! Эй, Кларк!

Один из геологоразведчиков встал.

- Ты проводишь мадемуазель. И чтобы с ней ничего не случилось!

- Мне не нужны провожатые. И я не хочу уходить!

- Третьего июля, когда я приказываю, мне подчиняются!

- Я не собираюсь вам подчиняться!

- В последний раз…

- Я свободна в своих поступках!

- Что ж, тем хуже для вас!

Она не успела шевельнуться, а он уже поднял ее с пола и впился в ее губы злым поцелуем. Она отбивалась, нанося удары наугад, но это было все равно, что стучать кулаками по каменной стене. Тогда она попыталась сдавить ему шею болевым приемом. Взмахом ладони он грубо отбил ее руку и поставил девушку на пол.

- Я вас предупреждал. Это ночь геологоразведчиков! - Она стояла, бледная от ярости, сжимая кулаки и не находя слов.

- Проклятый… грязный… распаленный боров! - выкрикнула она наконец.

Громовой хохот встретил это жалкое оскорбление. Разведчики корчились от смеха, склоняясь над столиками.

- Ай да крошка, за словом в карман не лезет!

- А ведь многие хотели бы быть на ее месте!

- Тераи ее укротит.

- Повтори, Тераи, она только этого и ждет!

Шуточки сыпались со всех сторон. Вне себя от злости, Стелла отступила на шаг, выхватила пистолет и навела его на Тераи.

- Вы немедленно извинитесь или я продырявлю вашу толстую шкуру!

Он насмешливо улыбнулся и провел ладонями по своим коротким волосам.

- Черт возьми, у этой пчелки, оказывается, есть жало! Однако подумайте: если вы промахнетесь, тем хуже для вас, а если вы меня убьете, за меня отомстят друзья. Так что дайте-ка мне вашу игрушку, и забудем об этом.

Он протянул к ней руку. Стелла судорожно надавила на курок. Одновременно страшный удар выбил у нее пистолет, едва не переломав ей пальцы: один из разведчиков успел выстрелить раньше. Тераи подобрал пистолет с искалеченным дулом, вытряхнул магазин себе на ладонь.

- Ха, она блефовала! У нее только синие иглы! Молодец, мадемуазель, вы мне нравитесь. Если хотите - оставайтесь. Объявляю вас моей гостьей на эту ночь, и, клянусь рогами козла, теперь вы в безопасности. Все слышали? Она под моей зашитой! Однако почему вам так хочется остаться в нашей компании, черт побери?

Стелла на секунду заколебалась.

- Я… я журналистка из «Межпланетника». Мне нужно написать репортаж о Порт-Металле.

- Что же вы не сказали раньше? Тогда бы не было никаких недоразумений! Хорошо, однако с условием: никаких имен! Обо мне можете писать, что хотите, мне на это наплевать. Пошли, ребята, начнем нашу ночь! И предлагаю объявить мадемуазель!…

- Стелла.

- Объявить мадемуазель Стеллу королевой разведчиков! А ну, все хором, начнем вступление. Что такое Порт-Металл?

- Ад!

- Что такое ММБ?

- Каторга!

- Кто такой Гендерсон?

Хор разбился на несколько групп, каждая из которых подхватывала свою строку куплета:

- Хозяин, все запиши на меня. За мной, ребята, в «Желтую Собаку».

Утром в одном из маленьких кабинетов полицейского участка дежурный офицер еще раз перечел сообщение:

Подумать только, а его дочка провела всю эту ночь с Лапрадом и дикарями! Если старик когда-нибудь узнает…

Дежурный офицер меланхолически обдумал перспективу окончания своей карьеры на какой-нибудь богом забытой планете, еще худшей, чем Эльдорадо, и горестно вздохнул.

3. На диких равнинах

Стелла проснулась около одиннадцати, приняла холодный душ, проглотила две таблетки гиперстена (для выздоравливающих, беременных, астеников и т.д., как говорилось на этикетке), оделась и, прежде чем спуститься к завтраку, сунула в карман другой игольный пистолет, на сей раз с красными зарядами.

Контора Лапрада находилась в двух минутах ходьбы от гостиницы, на первом этаже большого серого здания.

Табличка на двери гласила:

Она позвонила, вошла, когда автоматическая дверь открылась, и сразу отпрянула: маленькую прихожую почти целиком занимал огромный лев. Он поднял массивную голову с куполообразным, в отличие от своих собратьев, лбом, вытянул тяжелую переднюю лапу, на которой верхний, лишенный когтя палец казался ненормально развитым и в действительности был хватательным, как большой палец на человеческой руке, и что-то прорычал. Вторая дверь в глубине прихожей распахнулась.

- Входите, мисс. Все в порядке Лео, это друг! - Лапрад ждал ее, сидя за большим деревянным столом. На его лице не было и следа ночных похождений.

- Присаживайтесь, мисс Стелла Гендерсон!

- Вы знаете мое имя?

- Из книги регистрации в вашем отеле. Но я и без этого знаю вас, мисс Гендерсон, дочь Джона Гендерсона из ММБ. - Она вздрогнула, но тут же овладела собой.

- Да, это я. Но я рассталась с моей семьей.

- В самом деле? Значит, это случилось совсем недавно. - Он вытащил из папки старый номер «Межпланетника» и протянул его Стелле.

- Да, это случилось сразу после того приема. Мой отец настаивал, чтобы я вышла за Йохансена из Бюро пластических материалов. Я отказалась, поссорилась с ним и ушла из дома. Старые друзья по университету нашли мне место в «Межпланетнике».

- И эта газетенка сразу же заказывает вам большой репортаж, чтобы вас выдвинуть? Прекрасное начало. Хм, совсем неплохо иметь друзей по университету! Правда, они отправили вас на грузовом корабле… Кстати, полиция получила особым кодом секретное предписание охранять вас и оберегать любыми средствами! Похоже, вы еще дороги вашему отцу.

- Я его дочь.

- Правда, это предписание немного опоздало…

- А вы откуда знаете?

- У меня свои источники, хороший приемник и хороший друг, некто Сташинек - великолепный дешифровщик… Итак, какое у вас ко мне дело?

- Я хотела бы написать репортаж о туземцах этой планеты. Мне сказали, что помочь мне можете только вы.

- Да, это так. Только захочу ли я? Какая мне от этого выгода? И прежде всего, действительно ли вы журналистка, или явились шпионить по приказу вашего отца?

- Вот мое удостоверение.

- Хм, полагаю, даже для папаши Гендерсона с его влиянием было бы нелегко всунуть вас в лигу журналистов против их воли… к тому же после того, как вы с ним поцапались, по вашим словам. Хорошо, предположим, что вы не врете. Как вы намереваетесь осуществить свой проект?

- Не могла бы я отправиться с вами в одну из ваших экспедиций?

- А что станет с вашей репутацией после того, как вы проведете наедине со мной полгода в лесах и саванне?

- Может быть, взять с собой кого-нибудь еще?

- Кого? Сташинеку нужен отдых. А я отправлюсь через четыре дня… Да, вот так-то. Я, конечно, могу попросить кого-нибудь из ММБ. Они давно уже пристают, чтобы я захватил одного из их желторотиков в бассейн Ируандики. Но это меня задержит, я потеряю время, а я полагаю, что мое время стоит дорого. Какой мне от этого толк?

- Я могу заплатить…

- Сколько же даст ваша газетенка?

- Тысячу стелларов.

- Слишком мало.

- Мало? Это же двадцать пять тысяч долларов! С такой суммой я сама могу организовать экспедицию и…

- И не пройдете дальше водопадов Инанги, если вообще до них доберетесь! Там на пути есть несколько не очень-то покладистых племен, не говоря уже о зверье, растениях и климате. Полторы тысячи стелларов, и я согласен.

- А я-то думала, что вы богаты!

- Я и в самом деле богат. Разумеется, не так, как ваш папа, но достаточно. Однако у меня есть профессия. И если я начну оказывать услуги по дешевке…

- По дешевке! Тысяча стелларов!

- По дешевке для меня, мисс.

- Вы, наверное, метис, не правда ли? Какая кровь в вас течет, армянская?

- Китайская. А также полинезийская, откуда мое имя, и кровь индейцев кри. И китайцу трудно удержать индейца кри, маори и частицу француза, которые иногда рискуют своей общей драгоценной шкурой, лишь бы повеселиться. Но сегодня китаец главенствует. Поэтому - полторы тысячи стелларов, и я вас беру с собой. За ту же цену к вашим услугам будет Лео, а это одно уже многого стоит.

- Хорошо. Еще какие-нибудь условия? Надеюсь, мне не придется стряпать?

- Первое: быть как все - иди или подыхай! Второе: во всем, что касается туземцев, не рассуждая, делать только то, что скажу я, и ничего больше! Иногда они становятся недоверчивыми, и я не желаю рисковать девятью годами усилий, девятью годами, в течение которых я старался подружиться с ними, подвергаясь всевозможным опасностям, зачастую смертельным, уж поверьте мне. Вы согласны?

- Согласна.

- Хорошо. Вот список того, что вам понадобится. А я постараюсь уговорить ММБ, чтобы они одолжили мне кого-нибудь из своих будущих гениев.

Задрав голову, Стелла следила за удаляющимся вертолетом, который высадил их на один из холмов Тиманги. Вертолет исчез в облаках. Лишь после этого она окинула взглядом бескрайний лес, окружавший холмы, и почти пожалела о своем решении.

- А ну, за дело! Пошевеливайтесь, недотепы! Через десять минут выступаем. Тиламбэ, Акоара, Кение даго сири! Кение!

Два туземца-носилыцика покорно начали разбирать мешки и свертки, сваленные в кучу.

- Но почему мы не могли долететь на вертолете до равнины Бирема? Это нас избавило бы от сотни километров пеших переходов.

Лапрад обернулся.

- Потому что я и не собирался идти к горам Карамелоле.

- Однако представленный вами план разведки… - Молодой инженер из ММБ не закончил фразы.

- План! Всегда план! Плевать я хотел на план! Ну да, я его представил, потому что иначе ММБ не отпустило бы вас со мной, а вы мне нужны! Нет, мы пойдем в бассейн реки Ируандики, и пойдем с другой стороны. Там масса месторождений, которые я отметил. Можете их картографировать, можете брать образцы - я вам их дарю. Они на территории племен умбуру, и мне они ни к чему. После этого мы проведем месяц-другой у моих друзей ихамбэ, чтобы эта девушка могла собрать материал для своей работы. Вам самим эти месторождения не найти бы и за год, так что шесть месяцев для вас - подарок! Слышите, месье Ахилл Гропас?

Молодой инженер побледнел.

- Я достаточно хорошо знаю свое дело!

- Не сомневаюсь. Вы, должно быть, сильны в теории, но вот практики вам явно не хватает. Пора, выступаем!

- Значит, никто не знает, куда мы направляемся? А что, если мы заблудимся?

- Не заблудимся, мадемуазель. Кроме того, у меня есть передатчик. В путь, солнце не ждет!

Он нагнулся, взвалил на спину самый тяжелый рюкзак и с карабином в руках большими шагами начал спускаться с холма. Огромный лев шел за ним по пятам.

- Какой грубиян! - вздохнул молодой грек.

- Да, пожалуй. Однако поспешим, иначе мы отстанем.

Лапрад и два мрачноватых туземца ушли уже метров на сто. Стелла пристроила поудобнее свой довольно легонький рюкзачок, и они двинулись следом.

- Вы давно на этой планете? - спросила она.

- Полгода, мисс. Это моя первая серьезная полевая работа. Я знаю, что у меня нет опыта, но когда мне говорят об этом таким тоном!…

Она усмехнулась.

- Боюсь, что до возвращения мы еще не то услышим. Этот Лапрад - редкостное явление.

- Скорее - редкостный грабитель! Но вся беда в том, что ему мы обязаны нашими самыми богатыми рудниками.

- Он что, действительно такой хороший геолог?

- Увы, да! К тому же он единственный независимый изыскатель и высоко держит свою марку. Приходится платить. Вначале важные господа с Земли пытались его купить, потом - запугать, потом - изгнать с Эльдорадо. И каждый раз им приходилось бить отбой. В 2230-м Бюро, опираясь на свою лицензию, подписало приказ о его выдворении. Через двадцать четыре часа на железную дорогу в ущелье Квалар обрушился такой камнепад, что бульдозеры разгребали потом завал целую неделю, и одновременно три наши обогатительные фабрики в горах со всем персоналом были захвачены туземцами. Тогда приказ отменили, и все уладилось. Он со своим львом - живая легенда для местных племен. Без него нам пришлось бы прокладывать путь к новым месторождениям огнем и мечом, а вы знаете, что стало бы тогда с нашей ограниченной лицензией.

- Да, параграф четвертый декларации 2098 года. Если бы у Бюро была неограниченная лицензия…

- Об этом нечего и думать. Она выдается только на необитаемые планеты или на планеты, жители которых признаны не поддающимися цивилизации. В этом вопросе федеральное правительство непреклонно. А здесь эти пункты неприменимы. Туземцы по большей части находятся на стадии охотничьей цивилизации, но они далеко не глупы и отнюдь не кровожадны. Четыре года назад они могли истребить рабочих наших фабрик, но они только усыпили их, набросав в водоемы корней колоколо. Они старательно избегают всяких столкновений с нами. А жаль! Эксплуатация Эльдорадо станет по-настоящему рентабельной только при широких разработках недр, при массовой колонизации планеты, а ограниченная лицензия этого не позволяет. Количество землян не должно превышать здесь сорока тысяч.

- Эй, может, вы поторопитесь? - Громовой голос заставил их вздрогнуть. Сидя на обломке скалы, Лапрад смотрел на них с презрительной усмешкой.

- Не слушайте его россказней, мадемуазель! Это фанатик Бюро. Дай таким, как он, волю, они бы опустошили всю планету, как уже сделали со многими другими, лишь бы модницы и хлыщи на Земле могли менять вертолеты и машины по три раза в год!

- Однако вы помогаете таким фанатикам, отыскивая для них новые месторождения!

- Ну это не страшно! Все равно они не смогут их разрабатывать, хотя и покупают на них права на тот случай, если им когда-нибудь удастся добиться неограниченной лицензии. Ладно, оставим это. Посмотрите лучше вперед. Красиво, не правда ли?

Влажный горный луг с яркими полянами, покрытыми неведомыми пестрыми цветами, среди которых здесь и там выступали горбы поросших серым мхом валунов, мягкими волнами спускался к лесу.

- Тысячелетия назад льды наполняли эту долину. Ледник сползал с гор Тумбу, что справа от нас, поворачивал вон там, а затем растекался по равнине Киндо, налево. Льды доходили примерно до места, где мы сейчас сидим. Поэтому здесь такой сглаженный рельеф. Затем климат изменился, ледник исчез. Но его фронтальные морены, еще свежие, преграждают равнину, а за ними образовалось болото. Нижнюю часть этого болота нам предстоит завтра пересечь. Затем мы снова пройдем через лес, выйдем на большую равнину, и тогда путь будет легче.

- Есть здесь опасные звери?

- Да, но немного. Зато есть комары или их подобия, которые ничуть не лучше. Ладно, поболтали - и в путь!

В полдень они добрались почти до середины долины. Тотчас после завтрака Лапрад, сокращая привал, дал знак выступать.

- Я хочу засветло дойти до пещеры Доу, - сказал он Стелле. - Это здесь лучшее место для ночлега.

Вечер застал их у подножия плато с обрывистыми склонами, изрытыми пещерами и гротами. С оружием в руках они осторожно приблизились, пустив вперед льва, но пещеры оказались пустыми, и ночью ничто не тревожило их сна.

Наутро Стелла проснулась рано. Оба носильщика уже хлопотали вокруг костра у входа в пещеру; дым лениво поднимался вдоль утеса и внезапно исчезал наверху, подхваченный ветром. Стелла поднялась, осмотрелась. Охапки хвороста в углах пещеры указывали, что Лапрад и другие люди не раз находили здесь убежище. На стенах в мягком камне были вырезаны имена: Бил Хичкок, 2212; Жан Каррер, 2217; Луи Леблан, 2217; Тед Гендерсон, 2221; (однофамилец? дальний родственник?); Ж. Клейн, 2222. Затем начиная с 2225 года почти регулярно повторялось имя Тераи Лапрада. Стелла вытащила нож и нацарапала ниже свое имя.

Мужчины еще спали. Она присела у входа, сделала несколько записей. Лапрад проснулся, одним движением вскочил на ноги.

- Лео! Где он?

- Он только что вышел.

- А вы давно проснулись?

- С час назад.

- Люблю поспать! Это моя слабость. Мне просто необходимо как следует выспаться. Эй, рудокоп! Подъем!

Он толкнул Гропаса, который застонал и перевернулся на бок, не открывая глаз.

- И подумать только, что это один из лучших образчиков, которые дает сейчас Земля. Полюбуйтесь! Его бы могли десять раз убить. А, вот Лео. Все хорошо, старина?

Он нагнулся, обхватил огромную голову льва обеими руками.

- Лео, старый мой друг! Ты утешаешь меня, когда мне становятся противны люди. Только мы с тобой и остались во всей вселенной, ты да я, два больших дикаря, человек и лев!

Зверь ответил ему тихим прерывистым рычанием, почти членораздельным.

- Вы думаете, он вас понимает.

- Это сверхлев, мадемуазель! Чему только вас учат теперь в школах? Мой отец работал с Ланглеем в Торонто. Лео только-только родился, когда одиннадцать лет назад эти кретины фундаменталисты сожгли лабораторию под предлогом, что там издеваются над божьими созданиями! Как будто они могут знать истинные замыслы творца, как будто они проникли в тайну творения, эти жалкие недоноски, свято верящие во все, что написано в Библии, и еще больше - в темные легенды жестокого народа бронзового века! Все сгорели: Ланглей, мой отец, отец и мать Лео, его братья и сестры! Мне удалось спасти львенка, но я не мог спасти отца, убитого сразу же взрывом гранаты. Я тогда работал над диссертацией. Моя мать вскоре умерла. После того как повесили нескольких убийц - как всегда, далеко не главных! - я покинул Землю. Я не хотел там больше оставаться! Год провел на Офире II, а когда самой дальней планетой стала Эльдорадо, я переселился сюда вместе с Лео. Коэффициент разума у него - 85! Чуть-чуть пониже, чем у среднего человека. Еще два поколения, и мы бы имели для освоения диких планет еще более умных помощников, чем бедный Лео! Вы представляете, что они сделали, эти сволочи? Он один, один из всего своего рода, достаточно разумный, чтобы это понимать, и недостаточно - чтобы с этим примириться. Согласились бы вы жить совсем одна, между миром богов и миром обезьян?

- Я… я не знала…

- О простите меня, я не могу говорить об этом спокойно. К тому же, может быть, есть еще надежда. Рамакришна на Бохаре IV продолжает работу Ланглея и моего отца. Может быть, когда-нибудь у Лео будет подруга. В нормальных условиях он должен дожить лет до сорока. Ладно, перекусим и в путь!

Около десяти утра они дошли до болота. Почва стала мягкой и липкой, сапоги глубоко погружались в нее, а когда их вытаскивали - издавала противное чавканье. Лео перепрыгивал с кочки на кочку, по-кошачьи стряхивая лапы. Дальше идти стало еще труднее. Между стволами болотных деревьев появились озерца, подернутые ряской, - их приходилось огибать. Тучи насекомых набросились на путников, и Тераи остановился, приказав намазать лицо и все обнаженные части тела маслянистой пахучей жидкостью. Но если эта жидкость и отпугивала большинство комаров, другие, более настырные, жалили немилосердно, и Стелла вскоре почувствовала, как лицо ее опухает. Кроме того, ее мучил зуд между пальцами рук. Лапрад философски пожал плечами.

- Ничего не поделаешь! Вы привыкнете и скоро не будете так страдать. И он тоже.

Молодой инженер был неузнаваем: глаза на его вздувшемся лице казались щелками.

- У разных людей различная реакция на яды. Уверяю вас, ему приходится гораздо хуже, чем вам!

В полдень они наспех позавтракали, сидя на полусгнивших пнях. Когда Стелла вставала, она вдруг поскользнулась и во весь рост шлепнулась в глубокую лужу. Лапрад выругался.

- Встать! Скорее! Вы промокли?

- Да, немного.

- Немедленно переоденьтесь! Мы отвернемся. Не думаю, чтобы в этом болоте водились ниамбы, но кто знает?

Когда Стелла вытерлась и переоделась, они двинулись дальше.

- Простите, что такое ниамбы?

- Это… О дьявол!

Лео взревел, замахиваясь лапой с выпущенными когтями. Перед ним из воды поднималась треугольная голова, голова рептилии. Лапрад уже вскинул карабин. Голова разлетелась от удара тяжелой пули.

- Болотный удав! Разумеется, это не настоящий удав и даже не рептилия, но ничуть не лучше. Если бы не Лео, мы прошли бы мимо, ничего не заметив, и сейчас нас было бы уже на одного меньше. Они достигают в длину пятнадцати-двадцати метров!

Лапрад обернулся к туземцам, о чем-то сурово спросил.

- К счастью, эти зверюги встречаются редко. Мои носильщики говорят, что здесь их никогда не видели. Я им верю, потому что сам двадцать раз проходил через это болото, и это первый случай. Скорее, прибавим шаг! Я буду спокойней, когда мы отсюда выберемся.

К вечеру местность начала повышаться, и они заночевали под гигантским деревом на сухой земле. На следующее утро Стелла почувствовала себя усталой, ее сильно лихорадило, но она решила, что это с непривычки, из-за трудного перехода. Весь день она еще плелась. Раза два или три она порывалась заговорить об этом с Лапрадом, но сдерживалась. Иди или подыхай, сказал он. Она не стала жаловаться и только проглотила тайком две таблетки панвакцины. В эту ночь она спала плохо и проснулась перед рассветом. Кругом было тихо. Лео сторожил, опустив голову на скрещенные лапы. Лапрад и Гропас лежали чуть поодаль, завернувшись в свои одеяла. Стелле было холодно, но она ощущала где-то в животе воспаленную жгучую точку. Она осторожно погладила живот и тихонько вскрикнула: чуть пониже пупка пальцы ее нащупали под кожей опухоль с куриное яйцо. Отойдя в сторону, она расстегнула комбинезон: да, это была опухоль, казавшаяся при свете электрического фонарика багровой. Когда Стелла возвращалась к лагерю, острая боль внезапно пронзила ее.

- Месье Лапрад!

Он вскочил и сразу вскинул карабин.

- В чем дело?

Она объяснила и увидела в неясном свете зари, как он бледнеет.

- Сколько было у вас приступов?

- Один.

- Уф, значит еще не поздно. Гропас, вставай!

Он пнул инженера под ребро, и тот взвился вне себя от ярости.

- Аптечку, скорее! Речь идет о жизни или смерти! Ложитесь на спину, мадемуазель, я вас срочно прооперирую. Не бойтесь, я уже имел дело с подобными случаями. Эй вы, держите ее, чтобы она не дергалась! Для наркоза нет времени. Акоара! Тиламбэ! Ога ези ран! Кила ниамба его!

Оба туземца бросились к ней, навалились на ноги, в то время как перепуганный Гропас удерживал ее руки.

Лапрад подержал над костром скальпель и пинцеты, обнажил ей живот, затем быстрым и точным движением разрезал кожу над опухолью. Брызнула кровь, он осушил ее тампоном, осторожно раздвинул края разреза. Полумертвая от страха и боли девушка стонала, но не осмеливалась пошевельнуться. Лапрад пинцетами рылся в ране.

- Ага, вот оно! Вы спасены.

Он бросил на землю беловатый, испачканный кровью комок и влил в рану антисептическую жидкость.

- Скажи вы мне об этом вчера, и можно было бы избежать операции, обойтись одним хинином. А так - еще несколько минут, и вам бы ничто не помогло. Смотрите, он как раз созрел, вот он, лопается!

Стелла повернула голову в ту сторону, куда он указывал своей гигантской рукой. Беловатый комок на земле лопнул, и из него вылилась масса мелких амебообразных шариков.

- Акоара, сита его!

Носильщик вылил на кишащую кучку немного спирта и поджег.

- Что это было?

- Ниамба, которую вы подцепили вчера, когда упали в лужу. Это паразит, который внедряется под кожу на животе и очень быстро размножается в своей оболочке. Когда ниамбы созревают, они выделяют особую кислоту, разъедающую брюшную стенку, и сразу растекаются по всей полости. После этого остается только пустить себе пулю в лоб. Они пожирают человека живьем! Господи, неужели вы не почувствовали острого укола, когда упали в воду?

Не переставая говорить, он зарядил сшиватель и быстро поставил две скобки. Стелла сморщилась от боли.

- Почувствовала, но не обратила внимания. Я как раз переодевалась и подумала, что это комар.

- В этих проклятых болотах на все надо обращать внимание! А вчера вы себя чувствовали усталой, у вас был жар? Вы должны были мне сказать!

- Могли бы сами осведомиться о моем здоровье, вместо того чтобы искать блох у вашего льва!

- Лео во многом настоящий ребенок: если я не буду следить за ним, он совсем запаршивеет. Но вы-то как будто взрослая! Мы идем в такие места, где вам придется все время быть начеку. Если вы на это не способны, вы недолго протянете. Но ведь я должен был вас предупредить… Непонятно, почему я этого не сделал?

- Когда я вас спросила, как раз появился удав…

- Ничего не значит, я все равно должен был об этом подумать. Я начальник, а значит, за всех отвечаю. Если с вами когда-нибудь еще случится такое и вы будете одна, оперируйте себя сами без колебаний! После второго приступа еще есть надежда. После третьего… Ну вот, я наложил повязку с заживляющим бальзамом. Через два дня мы сможем двинуться дальше.

4. Бегство

Стелла отдыхала под навесом из ветвей, подложив под голову рюкзак. Шалаш был открыт с одной стороны, и со своего места она видела гигантские деревья с гладкими могучими стволами. На высоте двадцати метров они словно взрывались густыми кронами, образуя сплошной полог, сквозь который едва просачивался зеленоватый, как будто подводный свет. Земля под деревьями была почти голой, лишь кое-где росли хилые пучки лишенной солнца травы.

Лапрад построил это убежище, проклиная неженок, которые не могут сами о себе позаботиться, жалуясь на потерю времени и на то, что в этих местах трудно раздобыть свежее мясо. Тем не менее, не переставая ворчать, он заботливо сплел для Стеллы постель из мягких прутьев.

Сидя перед входом в шалаш, Гропас вел свой дневник. Дымок от угасающего костра поднимался вертикально в неподвижном воздухе и растекался под сводом листвы. Стелла наблюдала за инженером: мокрая от пота рубашка обтягивала его широкую спину, мускулы на правой руке мягко перекатывались, а когда он чуть поворачивал голову, она видела его классический профиль с черными завитками коротких волос надо лбом. Странно, почему он сначала показался ей заморышем? Впрочем, рядом с Тераи любой нормальный мужчина выглядел бы не лучше. Лапрада нигде не было видно, носильщики тоже исчезли.

- Месье Гропас!

Он повернул голову, встал, подошел к ней.

- Уже проснулись, мадемуазель? Как вы себя чувствуете?

- Лучше, гораздо лучше. Думаю, что смогу двинуться в путь уже завтра, на сутки раньше, чем предсказал наш друг. Может быть, это вернет ему хорошее настроение?

- Сомневаюсь. Эдакий людоед!

- Не надо судить о нем плохо. Он одинок, и ему никогда не везло. С его способностями он мог бы занять высокий пост в университете или в какой-нибудь компании. Драма 2223 года превратила его в изгнанника. Лео - его единственный друг.

- Это чудовище? Я боюсь его.

- Но почему? Лео очень добр, хотя и не обращает на нас внимания.

- Зверь… животное… не имеет права думать!

- Послушайте, месье Гропас, вы образованный инженер. Как вы можете разделять глупые предрассудки? Нет, тут я целиком на стороне Лапрада. Этот поджог зоопсихической лаборатории в Торонто был отвратительным и бессмысленным преступлением!

- Возможно…

- Во всяком случае, держите ваше мнение при себе. Лапрад может вас прост пристукнуть, если вы ему скажете что-нибудь подобное.

- Да, я это знаю! Кстати, вот и он.

Тераи появился между деревьями бесшумно как тень. Позади него друг за другом шли носильщики с длинной жердью на плечах, к которой было подвешено четвероногое рогатое животное. Лео замыкал шествие; вид у него был довольный, на морде еще виднелись капли крови.

- Ну как, после всяких консервов неплохо для разнообразия? Это лесная псевдокоза. Без моего льва она бы от нас удрала, правда, Лео?

- Что бы с вами вообще стало без Лео! - не удержался Гропас.

Лапрад обернулся, словно ужаленный змеей.

- Не знаю, что стало бы с вами, господин инженер, но знаю, что мне он уже много раз спасал жизнь. Да и вам тоже спас, когда мы не заметили болотного удава. Вас бы удав наверняка схватил первым: говорят, они обожают мясо с душком! А если вам Лео не нравится, что ж, лес велик. Мой путь лежит в ту сторону, а вы можете выбирать любую другую!

- Послушайте, месье Лапрад, Гропас вовсе не хотел вас оскорбить.

- Только этого не хватало! Как вы себя чувствуете?

- Лучше. Я думаю, завтра мы сможем выступить.

- Прекрасно. Выход завтра утром.

И он отошел к носильщикам, которые разделывали тушу.

«Мог бы, по крайней мере, похвалить меня за мужество! - подумала Стелла. - Нет, грек прав, это настоящий дикарь!»

Лес кончился внезапно. За непроглядным барьером кустов, оплетенных лианами, не было ни одного гигантского дерева. Голая степь, которая постепенно повышалась навстречу округлым холмам, уходившим волнами за горизонт. Кое-где зеленые рощицы нарушали монотонность пейзажа. Солнце ослепительно сияло над этим морем высоких рыжеватых трав, и путники после долгого пребывания в полумраке леса долго стояли, щуря глаза, прежде чем снова привыкли к яркому свету.

- Страна племени умбуру, - сказал Лапрад. - Она занимает весь левый скат бассейна Ируандики. За рекой - владения ихамбэ, моих друзей.

- А в каких отношениях вы с умбуру?

- Хм, ни в каких. Толком никогда не знаешь, как себя с ними вести. До сих пор они меня принимали хорошо, но без особого восторга. Именно в этих холмах находятся богатые рудные месторождения, о которых я вам говорил, Гропас. Если ММБ решит их разрабатывать, вы можете построить пристань на Ируандике, по ней пройдут самые большие баржи отсюда до устья. А от Порт-Металла до моря Ктот уже есть железная дорога.

- Что это за месторождения?

- О, тут всего понемножку, увидите сами: германий, хром, никель, литий, галлий, особенно галлий. Но нередок также кристаллический бериллий. Понимаете, я только бегло обследовал этот край. Определить выходы рудных жил, второстепенное месторождение и прочее - это уже ваше дело.

- И вы будете моим проводником?

- В течение месяца. Затем мы отправимся к ихамбэ, и там - никаких разведок, понятно?

- Но почему?

- Потому что ихамбэ мои друзья, и я не хочу, чтобы их тревожили.

- А если умбуру потом будут против разработок?

- Меня это не касается, выпутывайтесь сами. Но навряд ли. Они живут еще в каменном веке, и на руду им наплевать.

- Правда ли, что горы Этио сплошь состоят из редких металлов? Говорят…

- Кто это говорит?

- Мак-Леод…

- Мак-Леод болван. Оттого что он разбил самолет в горах Этио - кстати, я рисковал своей шкурой, чтобы его вызволить, - он еще не стал геологом. Что он понимает?

- Но он доставил образцы!

- На Эльдорадо всегда можно найти несколько богатых образцов. Впрочем, все равно об этом не может быть и речи. Горы Этио священны для всех племен, и даже для подданных империи Кено. Почему - я и сам до сих пор не знаю, а расспрашивать об этом не рекомендуется. Если мои друзья ихамбэ пронюхают, что я на своем вертолете побывал на их «Горе Богов», мне останется только бежать отсюда, и бежать со всех ног! Поэтому, пока мы будем гостями любого племени - ни слова о горах Этио!

К вечеру они разбили лагерь на берегу маленькой речки Мокибата, левом притоке Ируандики, и впервые за весь поход Лапрад не доверился целиком Лео: ночью каждому пришлось по очереди отдежурить свои часы. Еще днем сверхлев проявлял беспокойство и рыскал по сторонам, время от времени возвращался с какими-либо сообщениями. В одном месте Лапрад надолго задержался, изучая следы на полувысохшем иле близ источника: рядом со следами различных животных четко выделялись отпечатки двух ног, почти человеческих ног, только с более длинными пальцами.

- Это охотник. Идет быстро, налегке.

Тем не менее ночь прошла спокойно. Наутро они пересекли речку вброд и быстро углубились в монотонную саванну, где паслись стада различных животных. Они остановились в полдень лишь на несколько минут, чтобы перекусить.

- Я хочу до темноты выбраться с территории ихими, - сказал Лапрад. - Это беспокойные соседи, и, когда я их видел в последний раз три месяца тому назад, они были что-то слишком возбуждены. Их родичи михо поспокойнее.

В пять часов вечера Лео примчался длинными гибкими прыжками, взлетая над высокой травой, как рыжее пламя. У них с Лапрадом произошел короткий «разговор».

- Нас преследуют. Человек двадцать. Поспешим! - Встреча произошла незадолго до сумерек. Лео внезапно зарычал, Лапрад остановился и зарядил карабин.

- Делайте, как я, черт бы вас побрал!

Гропас, бледный, но полный решимости, встал с ним рядом. Стелла почувствовала, как дрожь пробежала у нее по спине. Равнина казалась пустынной, ни одной рощицы не было поблизости, но высокая трава под косыми лучами солнца колебалась зловеще, словно скрывая полчища врагов. Носильщики сбросили свои мешки и охраняли тыл с ружьями наизготовку. Внезапно метрах в пятидесяти из травы возникли фигуры, раскрашенные яркими полосами.

- Дьявольщина! Боевая раскраска! Не стрелять без моего приказа, молчать и, что бы ни случилось, подчиняться мне слепо. Ясно?

От группы туземцев отделился один человек и медленно пошел к ним. В десяти шагах он остановился и поднял правую руку, ладонью вперед. Лапрад не двигался, но Стелле показалось, что он немного расслабился.

Туземец молча стоял несколько секунд в той же позе, и Стелла смогла его как следует разглядеть. Он был очень высок, выше шести футов ростом, широк в плечах и худощав. В его черных волосах, связанных узлом на макушке, торчали четыре больших пера, медленно покачиваясь на ветру. Лицо было свирепым и казалось еще более диким из-за ярких полос боевой раскраски, зеленых и фиолетовых. Но кожа между полосами была просто смуглой. В руках у него был лук, за спиной колчан, полный стрел, а за поясом - два больших кремневых ножа с рукоятками из застывшей смолы.

- Аке, Тохира! - сказал Лапрад.

- Аке ету, Тохира ма!

- Кажется, все в порядке, - шепнул Стелле Лапрад. - Он ответил на приветствие.

Лапрад обменялся еще несколькими фразами с дикарем.

- Дело дрянь. Я сказал, что мы идем к Ируандике. Он не согласен. Говорит: река принадлежит умбуру. Я сказал, что она принадлежит также ихамбэ. Он ответил, что между ними война. Из последней фразы я понял, что воюют, по правде говоря, только ихими. Они хотят, чтобы мы вернулись. Я попрошу отсрочки до завтра.

- Эргуени ко то итира. Эгара тими (Он указал на Стеллу). Ассиносси Тохара геба.

Воин заколебался, потом подошел к Стелле и долго ее разглядывал.

- То итира нэ!

Он повернулся и величественно направился к своим соплеменникам.

- Уф, я добился отсрочки!

- Что ему от меня было нужно?

- Я ему сказал, что вы измучены, что вы женщина и что такой большой вождь должен сжалиться над женщиной. Он подошел, чтобы проверить, действительно ли вы принадлежите к слабому полу. Ведь на вас мужская одежда, не забывайте!

- Что нам теперь делать? - спросил Гропас.

- Главное, добраться до территории михо. Кстати, именно там находятся ваши месторождения. Если бы я был один, я бы сделал вид, что возвращаюсь, а сам быстрыми переходами обогнул бы владения ихими с востока. Но с вами двумя вряд ли это возможно.

- А что еще нам остается?

- Ничего. Вернуться домой.

- Но их всего двадцать, не больше!

- Да, сегодня. Завтра их может быть пятьдесят или сто!

- Попытаемся обойти их владения, - сказала Стелла. Он взглянул на нее с любопытством.

- Это будет трудно, мадемуазель. Дьявольски трудно.

Придется состязаться в выносливости с охотниками, привыкшими преследовать дичь помногу дней. Думаете, это вам под силу?

- Я поднималась на Эверест!

- Это не одно и то же. Впрочем, рекомендация неплохая. Можно попробовать, если хотите. К тому же эта уступка с его стороны - оставить нас в покое до завтрашнего утра, - подозрительна. Скорее всего он ждет подкрепления. Видимо, решил, что с двадцатью воинами ему не удастся так просто нас перебить. Как-никак меня знают даже среди умбуру.

- Вы думаете, за этой уступкой кроется ловушка?

- Боюсь, что так.

- Если нам удастся отсюда выбраться, эта встреча станет гвоздем моего фильма! Света, правда, было маловато, во зато все поймут, что сцена подлинная.

- Вы ее засняли? Каким образом? - Она подняла левую руку. На безымянном пальце у нее был перстень с огромным опалом.

- Внутри перстня микрокамера, производство фирмы Банрвельдт и де Кам, Соединенные Штаты.

- Ясно. Итак, вот что я решил. Мы устроимся вроде бы на ночлег и как следует поедим. Когда стемнеет, сделаем из травы и лишней одежды куклы и положим их вокруг костра. Все вещи бросим, кроме оружия. Лео останется сторожить у костра, словно мы еще здесь. Он нас догонит позднее. Тронемся в путь до восхода лун. Если мы сумеем опередить их на несколько часов, все будет хорошо. Ясно?

- А что, если вызвать Порт-Металл? Они пришлют за нами вертолет и…

- Я солгал, чтобы вас успокоить, мадемуазель. У меня нет передатчика. Даже самый легкий аппарат был бы слишком тяжел. К тому же на этой планете либо чувствуют себя превосходно, либо умирают внезапно, не успев вызвать помощь.

Он долго разговаривал со сверхльвом, терпеливо объясняя, что тому нужно делать.

- Главное, когда они подойдут, ты незаметно побежишь по нашим следам. Незаметно. За нами. И никого не трогать! Не убивать!

Лео был явно недоволен.

- Не злись, мы еще с ними встретимся. Ступай проверь все вокруг.

Темнота была уже полной, непроглядной. Подул свежий ветер, пригибая травы и разгоняя дым. Лео вернулся.

- Вы готовы? Тогда пошли. Я иду первым, вы - за мной, затем Гропас и Тиламбэ. Акоара будет прикрывать нас сзади. Делать все, как я. Не шуметь и не поднимать головы. Если вас ужалит ядовитая гадина, умрите молча!

Он перекинул карабин за спину, встал на четвереньки и скользнул в траву. Стелла последовала его примеру. Довольно скоро она убедилась, что продвигаться таким образом далеко не просто. Ее ружье соскальзывало, путалось в стеблях, и приходилось все время его отбрасывать на спину движением плеча.

- Тихо, чтоб вам!… - донесся из темноты приглушенный голос. - На Оперной площади в Париже слышно, как вы копошитесь!

Она чуть не прыснула, и страх ее прошел. Но постепенно накапливалась усталость. У нее ломило поясницу, кожа на локтях и коленях была содрана. Один раз она попала во что-то скользкое, копошащееся. Наконец Лапрад выпрямился.

- Можете встать.

Он долго вслушивался в ночь. Там, далеко за складкой местности, красноватый отблеск отмечал то место, где догорал их костер.

Ночь казалась нескончаемой. Луны смутно освещали саванну, однако их обманчивый зыбкий свет ничуть не помогал, а только маскировал препятствия и неровности почвы. Стелла все время спотыкалась, Гропас наталкивался на нее и тихо извинялся. Лишь Лапрад и оба носильщика шагали как ни в чем не бывало.

Наконец пришел рассвет, а вместе с ним - сырая прохлада. Стелла дрожала в своей легкой одежде, сожалея об оставленном у костра плаще. Едва взошло солнце, Лапрад остановился под первым же деревом и ловко взобрался на него. Стелла привалилась к узловатому стволу, вытянув усталые ноги.

- Я не вижу ничего. А ведь они должны были в это время уже сообразить, что я их провел! Вперед!

Он вел их безжалостно, без передышек. У Стеллы открылось второе дыхание, и ноги ее двигались сами собой. Около девяти часов устроили короткий привал, чтобы поесть. Когда Стелла потом попыталась встать, жестокая судорога свела ей икры.

- Ну вот! А ведь это только начало! - Тем не менее он склонился над ней и своими огромными лапами начал массировать одеревеневшие мышцы с удивительной нежностью.

- Выше нос! Первый день всегда самый трудный.

- Я знаю. У меня были такие же судороги, когда мы поднимались на Эверест. Здесь хоть не так холодно!

Они шли весь день. В сумерках Лео присоединился к ним. Ритмично порыкивая, он «рассказал» Лапраду, что преследование возобновилось, но врагов осталось столько же. Они продолжали идти еще часть ночи, затем несколько часов проспали в неглубокой, закрытой со всех сторон впадине. Следующий день прошел как в кошмаре. Сначала они долго шли по дну извилистого ручья, чтобы сбить преследователей со следа, затем повернули прямо на восток. Свежая вода ручья освежила усталые ноги Стеллы, но потом идти по жесткой земле показалось ей настоящей пыткой, пока ноги снова не привыкли.

Так прошло еще два дня. Силы оставляли Стеллу. Гропас чувствовал себя не лучше: он спотыкался на каждом шагу. Лапрад, осунувшийся от бессонницы, - по ночам он часть времени, отведенного на сон, проводил разведку, пытаясь определить, далеко ли преследователи, - по-прежнему вышагивал с неутомимостью титана. На четвертый день в поддень Стелла во время короткой остановки рухнула на землю и не смогла подняться. Гропас упал рядом с ней, тяжело, прерывисто дыша. Лапрад смотрел на них с горечью.

- Выдохлись. Особенно месье! И такой еще собирался стать геологоразведчиком. Ладно, рискнем. До вечера - отдых, выступаем в сумерках.

Она погрузилась в блаженное небытие. Ей снилось, что она на корабле, что качка усиливается, и вдруг от нового толчка она ударилась о жесткий борт своей койки.

- Встать! Быстро! Нас догоняют!

Она приподнялась наполовину и вскрикнула. Все тело ее стонало от боли и усталости. Небо было ясным, без единого облачка, и лучи заходящего солнца освещали сзади гигантскую фигуру Лапрада, стоявшего с карабином в руках. - Быстрее, черт побери! Лео их заметил.

Она медленно встала, ноги ее подгибались.

- Не знаю, смогу ли я идти…

- Еще как сможете! Знаете, что они делают с пленниками? Для начала выщипывают все волосы на голове, волосок за волоском, по одному, потом прижигают углями пальцы, потом…

- Довольно!

Этот вопль вырвался у Гропаса, все еще лежавшего на земле. Он с трудом поднялся.

- Если бы мы воспользовались вертолетом вместо того, чтобы ползти пешком, как в доисторические времена…

- Ты что, хотел найти с вертолета свои рудные жилы, кретин? - презрительно оборвал его гигант. - Кабинетный геолог! Заткнись и шагай!

Они двинулись дальше. До самого горизонта в высоких травах никого не было видно. Стелла сказала об этом Лапраду.

- Они гораздо ближе, чем вы думаете, - ответил он. - Смотрите внимательно на вон ту возвышенность. Видели?

На какое-то мгновение между двух кустов мелькнула полусогнутая фигура воина.

- Держитесь! До границы владений михос километров десять. Если мы туда доберемся, мы спасены. Ихими не посмеют нас преследовать дальше ни за что на свете! Кланы ревниво охраняют свои охотничьи владения, и это было бы поводом для войны, хотя они и принадлежат к одному большому племени. Так что мужайтесь, Стелла!

Она взглянула на него с удивлением. Впервые за все время он назвал ее по имени. Она была смущена и обрадована.

И они продолжали уходить через холмы и впадины, пока Гропас не рухнул наземь.

- Больше не могу! Спасите ее. А я попытаюсь их задержать.

Не говоря ни слова, гигант пригнулся, схватил инженера за руки и перебросил, как мешок, через плечо.

- Вперед!

Но постепенно усталость взяла свое. Дыхание Лапрада сделалось коротким и свистящим, шаг замедлился, и наконец он опустил инженера на землю.

- Я не могу больше вас нести. Попробуйте идти за нами. Оставляю вам Лео.

Через несколько минут позади них щелкнул выстрел. Они обернулись. Гропас снова вскинул ружье. Вой раздался из высокой травы. И стрелы замелькали над головою грека. Тераи пожал плечами.

- Он пропал! А жаль - еще несколько таких походов, и он стал бы приличным разведчиком.

- Неужели ничего нельзя сделать?

- О, конечно, можно! Подставить себя под стрелы вместе с ним.

Вскинув карабин, Тераи зорко огляделся и дважды выстрелил по далеким кустам. Снова послышались крики, крики боли и ярости. Гропас бежал теперь к ним шатающейся рысцой загнанного животного, и на мгновение им показалось, что он сможет спастись. Но он споткнулся о пучок травы, упал, а когда поднялся, было уже слишком поздно. Две стрелы сразу вонзились ему в спину. Он обернулся, шатаясь, выпустил последние заряды из своего карабина, и свалился навзничь. С торжествующим видом воин-ихими выскочил из высокой травы, потрясая короткой саблей.

- Не смотрите туда!

Стелла не могла шевельнуться, скованная ужасом. Сабля взлетела и опустилась три раза, и воин высоко поднял за волосы голову инженера. Рыжая масса возникла за его спиной, мелькнула, и череп ихими треснул от удара огромной лапы. А Лео уже бросился на другого врага.

- Беги, чтоб тебя!… Граница там, за ручьем! Я догоню. Тиламбэ, Акоара! Фага! Фага!

Трое мужчин вскинули ружья, и выстрелы загремели над саванной, отдаваясь эхом в соседних холмах. Ихими мелькали между островками высокой травы; пригнувшись, они бежали к ним с трех сторон. То и дело кто-нибудь из воинов приостанавливался, натягивал лук, и стрела с тихим шелестом вонзилась в землю рядом с Тераи.

Лео свирепствовал за спинами ихими, появляясь то тут, то там, но воины, не замечая его, стремились вперед. Уже свалился Тиламбэ, судорожно хватаясь за оперение стрелы, пробившей ему горло. Что-то словно хлыстом обожгло плечо Стеллы - другая стрела, едва не попавшая в цель. Боль вывела из оцепенения, и она тоже вскинула ружье, пытаясь поймать на мушку кого-нибудь из нападающих. И вот один вдруг возник в прорези - вождь, тот самый, с кем они вели переговоры совсем недавно, - а казалось, века назад! Она плавно нажала на спуск, и первый раз в своей жизни убила человека.

- Браво, Стелла, отличный выстрел! Ну все, кажется, Лео прикончил последнего…

Тишина над саванной упала внезапно, как последний выстрел. Медленно, осторожно Лапрад двинулся вперед. В траве вокруг никто не шевельнулся: да, все было кончено. Он склонился над обезглавленным трупом инженера, пошарил по карманам и достал бумажник. Из него выпала фотокарточка юной девушки с надписью на обороте по-английски: «Моему Ахиллу! Всегда с тобой. Твоя невеста, Люси».

- И у него еще была невеста, у этого дурня. Какого черта он явился сюда? Мерзавцы, одни мерзавцы сидят в этом ММБ! Посылать на дикую планету детей, у которых молоко на губах не обсохло! И теперь придется его зарыть в этой чужой для него земле. Мерзавцы и дерьмо!

Потрясенная такой грубостью, Стелла хотела уже разразиться упреками, но что-то в лице Тераи удержало ее. Раскосые глаза его под тяжелыми веками влажно блестели.

- Вот так и бывает! Юнцы вызываются добровольцами на поиски новых месторождений, надеясь поскорей получить повышение, поскорей вернуться на Землю. И подыхают как собаки от стрел дикарей, вдали от всего, что они любили. Проклятый род человеческий! Акоара, гади онтубе!

Туземец подошел, неся на спине труп Тиламбэ. Он вынул из-за пояса лопатку с короткой ручкой и начал рыть могилу. Перегной был черен и горяч, и от него исходил чужой, странный запах.

- Вы знаете какую-нибудь молитву? Он, кажется, был верующим. Сам я…

- Он наверняка был православным, а я знаю только протестантскую службу, - сказала Стелла. Тераи пожал плечами.

- Догорая моя, если есть бог на свете, ему наплевать на все эти тонкости. Начинайте! Думаю, ему не хотелось бы покинуть сей мир без напутственной молитвы.

Допев псалом, Стелла подняла глаза. Тераи не было рядом: он с недовольным видом рассматривал короткую саблю, которой дикарь обезглавил Гропаса.

- Интересно, откуда у этого скота мачете? Первый раз вижу такое оружие в руках умбуру. Наверное, украл у какого-нибудь геологоразведчика. Вы готовы?

Он бросил прощальный взгляд на два свежих холмика над одной могилой.

- Символ братства, последнего и, может быть, единственно возможного. Пора в путь!

Закинув ружье Гропаса за спину, с карабином в руках, он зашагал вперед. Стелла поплелась за ним. Акоара, тоже с двумя ружьями, шел позади. Лео исчез, посланный в разведку.

Они пересекли ручей, поднялись на противоположный берег. Далеко, очень далеко впереди над саванной поднимался столб дыма, позлащенный заходящим солнцем, и ветер вдруг донес до них глухой рокот барабанов. Тераи остановился так внезапно, что Стелла налетела на него сзади.

- Дело дрянь. Кажется, михос тоже вступили на тропу войны. Боюсь, что этот благородный вождь, которого вы так ловко срезали, заговаривал мне зубы. Если это так, положение наше паршивое.

- То же нам делать?

- Пробиваться во что бы то ни стало. Когда мы переправимся через Ируандику, нам ничто не будет грозить. Но до реки километров пятьдесят, и еще нужно будет пробраться ночью между двух селений.

В эту ночь их никто не потревожил. День занялся ясный, безоблачный, саванна впереди казалась рыжеватым морем с мягкими волнами холмов. Тераи, как обычно, шел впереди, за ним - Стелла, и последним - Акоара. Лео надолго исчезал, возвращался, что-то «говорил» Лапраду и снова убегал. Около полудня им пришлось задержаться, чтобы пропустить многочисленное стадо крупных рогатых животных - горбами и бородами они отдаленно напоминали бизонов, - Плохой признак, - бросил Лапрад. - Они бегут слишком быстро. Значит, их преследуют, и охотников много. Надо спрятаться, переждать, чтобы они прошли мимо. Акоара, этин нике тито ме?

- Ига ме, Россо Муту!

- Прекрасно! Здесь поблизости есть пещера. Пошли, Акоара покажет дорогу.

Пещера оказалась всего лишь углублением в обрыве на дне сухого оврага, зато до этого убежища было недалеко. Они кое-как втиснулись в узкий грот. Тераи начертил на песчаном полу схематическую карту.

- Мы находимся здесь. В десяти километрах - деревни-близнецы Тирн и Тирно. Они охраняют проход в широкую долину реки Бозу, притока Ируандики. До самой Ируандики отсюда километров двадцать, а там уже владения ихамбэ. Если мы доберемся до них - вы будете в безопасности. Дождемся ночи и попробуем проскочить незаметно. Чего тебе, Лео? Они близко? Оставайся здесь и не шевелитесь!

Он согнулся, протиснулся сквозь узкий вход и исчез из виду. Время словно остановилось. Ни звука не проникло снаружи в грот. Измученная ожиданием, девушка взяла ружье и осторожно выглянула. Лапрада нигде не было видно.

Она долго озиралась и наконец заметила его: гигант взобрался по крутому склону оврага и залег над обрывом, поросшим кустарником. Она бесшумно поднялась к нему. Он раздраженно махнул рукой, но тут же тихо сказал:

- Осторожно! Они метрах в ста от нас.

Она подтянулась повыше. Стадо прошло, и в поднятой им пыли отставшие животные проносились, как уродливые шумные призраки. За ними легким упругим шагом бежало около сотни туземцев с луками.

- Большая охота, - шепнул Тераи. - Эти нам не опасны, разве что они заметят наши следы. Но, думаю, они слишком заняты преследованием дичи. Переждем немного и пойдем дальше.

Преследуемые и преследователи вскоре скрылись вдали. Тераи облегченно вздохнул.

- Уф, пронесло! Сто человек - это уж слишком даже для Лео и для меня!

- Смотрите, вон еще идут, справа! - Между кустами появилось несколько фигур. Геолог тихо выругался.

- Откуда взялись эти заср… Что такое?… - Он выхватил бинокль из футляра и лихорадочно начал наводить на фокус.

- Да ведь у них ружья, черт побери! И они не охотятся, они на тропе войны! Взгляните на их прически!

Он передал ей бинокль. У всех четырех воинов над головами развевались султаны из перьев и боевая раскраска еще не высохла на их лицах.

- Что же делать?

- Подождем. В любом случае их нельзя упускать.

- Почему?

- Какой-то подлец или какие-то подлецы снова играют в старую игру: вооружают одно племя, чтобы натравить его на другие! И, конечно, они выбрали умбуру, единственное по-настоящему воинственное племя! Мне нужны эти ружья как доказательство, чтобы отослать в Бюро Ксенологии!

Стелла почувствовала, как холодок пробежал у нее по спине. Неужели ММБ прибегает к таким методам, безотказным, но давно объявленным вне закона?

- А они не могли на что-нибудь выменять ружья у геологоразведчиков?

- Среди нас нет сумасшедших. Любой знает, что это оружие может повернуться против него. И каждый знает, что я доберусь до его шкуры, если только он попробует это сделать.

- Они приближаются!

- Тем лучше. Не придется за ними бегать. Когда подойдут на тридцать метров, стреляйте в двух первых. Остальных беру на себя.

- Но… ведь это же убийство! Они нам ничего не сделали!

- Не беспокойтесь, сделают, если нас обнаружат. А потом, я уже сказал: мне нужны эти ружья!

- Нет, я не смогу…

- Если вы дрогнете, нас всех перебьют. Ступайте за Лео! И принесите мой фотоаппарат! Живее!

Тон был такой, что она повиновалась.

Когда Стелла вернулась, четверо воинов стояли всего в пятидесяти метрах от оврага, внимательно осматривая землю.

- Фотоаппарат, скорей!

Тераи сделал серию снимков через телеобъектив. Туземцы снова двинулись вперед медленно и осторожно, с оружием наготове. Внезапно самый высокий из них вскинул ружье. Тераи пригнул Стеллу к земле и зажал ей огромной ладонью рот.

Фьють!

Пуля просвистела над их головами. Тераи отпустил девушку.

- Они нас заметили?

- Нет, стреляют по кустам на всякий случай. Но они напали на наш след. Вы все еще не решаетесь…

- Нет, не знаю…

- Я не хотел бы рисковать жизнью Лео, но, видно, придется. Это слишком важно! Если позволить торгашам продавать или просто раздавать оружие воинам умбуру, через пять лет вся планета умоется кровью.

- Хорошо, я с вами. В конце концов, они начали первые.

- Браво!

Четверо воинов были уже всего в тридцати метрах от оврага. Вдруг один из них указал на куст, прицелился. Два выстрела почти одновременно прозвучали над ее ухом. Стелла тоже выстрелила, и туземец упал в траву. Остальные бросились бежать, но пули Тераи догнали их.

Переждав немного - может быть, противник хитрил? - гигант осторожно выбрался из оврага и приблизился к умбуру. Лео следовал за ним по пятам. Двое были мертвы, двое тяжело ранены. Тераи наклонился к ним, вытаскивая мачете.

- Остановитесь! Неужели вы хотите их прикончить?

- Конечно.

- Я не позволю!

Он обернулся, глаза его гневно сверкнули, но он сдержался.

- Как вам будет угодно. Их сожрут хищники этой же ночью.

- Оставьте им хотя бы надежду! Может быть, их подберут охотники на обратном пути…

- Да, действительно… Но не будем терять времени! Он подобрал одно ружье, осмотрел его.

- Негодяй, который снабдил их оружием, вытравил фабричную марку. Но есть технические особенности, которые не обманут специалиста. Это старые «мазетти» миланского производства, полуавтоматы с высокой начальной скоростью пуль. Ничего себе!

Он сфотографировал три других ружья, разрядил их, разбил приклады о камень и своим геологическим молотком сплющил затворы.

- Больше из них никто не постреляет! В путь! Солнце стояло высоко, и они шли еще долго, пока не укрылись в ожидании ночи в зарослях кустарника.

- А где Лео? - спросила Стелла.

- Он нас догонит.

И в самом деле сверхлев скоро появился. С ужасом и отвращением Стелла увидела, что лапы его в крови.

- Вы… вы приказали вашему зверю прикончить их?

- Да, ну и что? Мы здесь не на Земле, мадемуазель. Поверьте мне, я знаю правила здешней игры!

- Вы просто дикарь!

- Разумеется! Иначе я бы недолго прожил среди дикарей этого мира. Если бы я их оставил живых, племя решило бы, что я боюсь, и тогда конец. Тогда я недорого дал бы и за вашу жизнь, и за свою шкуру даже среди моих друзей ихамбэ.

- Я… Лучше бы я…

- Вы хотите сказать, что лучше бы вам оставаться на Земле? Совершенно справедливо! Но вы явились сюда, чтобы увидеть дикарей. Так вот, я вам их и показываю. А теперь замолчите!

Она надулась и мрачно молчала до сумерек. Они снова двинулись в путь. Ночь спустилась непроглядная, луны еще не взошли. Пришлось пробираться сквозь заросли вслед за Лео, который вел их в темноте. Справа и слева слабые красноватые зарева дрожали над большими общими кострами в селениях-близнецах, и время от времени оттуда доносился рокот барабанов. Тераи спешил. Все чувства его были напряжены. Дважды он останавливался, и, притаившись в кустах, они видели, как мимо скользили робкие тени.

- Влюбленные спешат на свидание, - объяснил он Стелле. - Оба селения экзогамные, поэтому девушки могут выходить замуж только за юношей из другого клана.

Мало-помалу зарева костров померкли позади, и наконец они услышали плеск воды.

- Бозу! Еще несколько минут, и, надеюсь, мы выберемся! Берег был высокий, поросший деревьями, и они укрылись в их тени от света Антии, самой большой луны Эльдорадо, которая только что взошла. Тераи показал на длинную черную полосу, перпендикулярную берегу.

- Общинный рыболовный причал. Придется украсть у них одну посудину.

Пироги не охранялись. Тераи выбрал небольшую узкую лодку, не слишком устойчивую, но, видимо, быстроходную.

- Садитесь! И ты, Лео, тоже!

Сверхлев заколебался. Ему явно не хотелось покидать надежную землю, но в конце концов он решился и улегся на дне лодки. Геолог взял одно весло, Акоара другое, и они поплыли вниз по течению. Часа три спустя Тераи указал рукой на широкую водную гладь, мерцающую впереди при свете лун.

- Ируандика! Мы спасены!

5. Под шатром из шкур

Стелла проснулась сразу и отбросила меховое покрывало. Через треугольный проем она видела долину и утоптанную площадку, вокруг которой стояли шатры из выделанных шкур. Ярко раскрашенные и разрисованные, они напомнили ей картинки детства, иллюстрации из книг об американском Западе. Она вышла из шатра. Солнце давно уже поднялось над вершиной горы, обрывистый склон которой был изрыт пещерами. Вокруг - ни души, лишь трое ребятишек играли на площади у подножия большого тотема, такие похожие на человеческих ребятишек, что ей трудно было поверить, что они не принадлежат к человеческому роду.

Земляне прибыли поздно ночью. Тераи привел лодку в потаенную бухточку, где стояли пироги ихамбэ; низко нависшие ветви скрывали их от непосвященных. Дальше они пошли по извилистой лесной тропинке, оставив позади рокочущие воды Ируандики. Шли долго. Наконец Тераи остановился и трижды переливчато свистнул. Ответный свист прозвучал, как эхо, и навстречу им из темноты выступил воин. Тераи обменялся с ним несколькими фразами на туземном языке, затем они двинулись дальше и еще через полчаса достигли лагеря клана Техе из племени ихамбэ. Стелла была так измучена, что сразу же уснула.

Из соседнего шатра вышел старик и недоверчиво уставился на девушку. Желтые глаза его под морщинистым лбом были все еще зорки и жестоки. Ей стало не по себе и захотелось быть поближе к геологу.

- Где Тераи Лапрад? - спросила она, сознавая, что делает глупость. К ее величайшему удивлению, старик понял.

- Россе Муту? Йейо!

Сухая рука его указала на один из шатров, вход в который был тщательно завешен шкурой.

- Лапрад!

Никто не откликнулся. Она приподняла шкуру и вошла. Он еще спал под меховым покрывалом, раскинув огромные голые руки. Стелла почувствовала неловкость и хотела уже выйти, когда легкий шум в другом углу шатра привлек ее внимание. Молодая туземка сидела там и шила кожаную одежду костяной иглой. Она поднялась и подошла к Стелле. Почти такого же роста, она выглядела совсем как земная женщина. Черные волосы, заплетенные в тяжелые косы, обрамляли лицо с тонкими чертами и прозрачными темными глазами. Только зубы, полуобнаженные в улыбке, были слишком мелки, и их было слишком много, да еще клыки выступали чересчур далеко, придавая ее улыбке что-то хищное. От нее исходил слабый пряный запах.

- Я Лаэле, - неуверенно проговорила она по-французски. - Ты кто?

- Стелла Гендерсон.

- Ты его жена? - она указала на Тераи.

- Нет, просто друг!

- Я его жена.

Улыбка ее стала еще шире.

- Если ты - его друг, ты - мой друг.

Стелла была потрясена. Значит, правду рассказывали в Порт-Металле, что Тераи живет с туземкой, с самкой, не принадлежащей к человеческому роду! Она смотрела на Лаэле с ужасом. Громкий зевок заставил ее обернуться: проснулся Тераи.

- Вы уже познакомились? Прекрасно. Лаэле покажет вам, как живут женщины, - для меня этот мирок закрыт.

- Как вы можете… - начала она по-английски. Взгляд его стал жестким.

- Не здесь! - оборвал он ее на том же языке. - Она поймет. Позднее!

Он сбросил покрывало и поднялся во весь рост, обнаженный, в одних плавках. Он потянулся, и мускулы заиграли под его смуглой кожей, невероятно могучие и в то же время гармоничные.

- Неплохой образчик мужчины, мадемуазель? - спросил он насмешливо. - Смесь четырех рас, и от каждой я взял самое лучшее!

Он шагнул к выходу, отбросил шкуру и снова потянулся, подставляя тело ласковым лучам солнца.

- До чего же хороша жизнь! Вы, городские жители, давно об этом забыли. Вчера мы были на волосок от смерти, а сегодня… Что скажешь, Лео, я прав?

Сверхлев возник неизвестно откуда и теперь терся о бедро гиганта, хлеща его хвостом по голым ногам.

- Где же ваши друзья ихамбэ? - спросила Стелла. - Лагерь пуст!

- Одни на охоте, другие на реке или где-нибудь еще. Хотите искупаться? В это время дня вода должна быть хороша.

- Охотно, но мой купальный костюм… остался в чемодане в отеле.

Он весело рассмеялся.

- Костюм? Своей собственной кожи здесь вполне достаточно, уверяю вас! Идете с нами?

Она покраснела от смущения. Ей уже приходилось купаться голой на некоторых шикарных пляжах в Гонолулу или во Флориде, но она чувствовала себя неловко под пристальным взглядом Лапрада.

- Вы что, боитесь проиграть от сравнения с Лаэле? Здесь, мадемуазель, совсем не те обычаи и условности, что на Земле. Никто не стыдится наготы, но боже вас упаси войти без приглашения в какой-нибудь шатер во время трапезы. Это будет кровным оскорблением, и вас убьют на месте. И никогда не произносите слово «пища»! Это менее страшно, но считается крайне дурным тоном. Если вы голодны, пользуйтесь иносказаниями, например, просите «того, что поддерживает жизнь». Ну так вы пойдете с нами на речку?

Это был маленький приток Ируандики, прозрачный а спокойный. Несколько десятков туземцев бродили по отмелям с острогами, охотясь за похожими на рыб водяными животными, другие, чуть дальше, просто купались в заводи. Стайка голых ребятишек, мальчиков и девочек, бросилась к Тераи с радостными воплями. Он схватил одного, высоко подбросил, поймал и поставил на землю. За первым последовал второй и третий, пока все ребятишки не побывали в его могучих руках. Визжа от восторга, они катались у его ног по песку.

- Это мой народ, мадемуазель. Они лучше, чем земляне, они не знают даже, что такое грех, а главное, не считают себя венцом творения. Раздевайтесь же - и в воду!

Лаэле уже отплыла от берега. Тераи бросился головой вниз, вынырнул и мощным кролем пошел к середине реки. Стелла озиралась, инстинктивно отыскивая местечко поукромнее, но такового нигде не было. Обнаженные мужчины и женщины проходили мимо нее без всякого стеснения. Она пожала плечами.

Что ж, назвался груздем, полезай в кузов! Свежая вода смыла пот, накопившийся за дни переходов. Она была превосходной пловчихой и вскоре, позабыв о стеснении, уже плескалась вместе с другими купальщиками. Тераи вынырнул рядом с нею, отфыркиваясь, словно морж.

- Браво, Стелла! А я уж думал, что ваши земные предрассудки окажутся сильнее и вы не пойдете с нами.

Они легли на воду и позволили течению отнести их обратно к песчаному пляжу. Здесь Стелла осталась лежать в воде, подставив спину солнцу, а Тераи сел на горячий песок.

- Полюбуйтесь на них! Какая великолепная раса, не правда ли? Жаль, что у них пятьдесят четыре хромосомы и сорок зубов! Если бы не это, я бы остался с ними навсегда!

- Что же вам мешает?

- Когда-нибудь мне придется жениться на женщине Земли, чтобы у меня были дети, чтобы мой род не угас. Впрочем, времени еще хватит!

Он нагнулся, схватил ее и перевернул на спину. В ярости она чуть не вцепилась ему в глаза!

- О черт, да не будьте вы такой недотрогой! Я хотел только посмотреть, не слишком ли я попортил вашу нежную кожу, когда вырезал ниамбу. А вы что подумали?

Он со смехом отпустил ее. Лаэле приплыла к ним и растянулась рядом с Тераи на песке.

- Видите, она уже ревнует! Женщины ихамбэ в этом смысле ничуть не лучше земных!

- Как вы подружились с этим племенем?

- О, это давняя история! Я только что прибыл на Эльдорадо вместе с Лео, который в то время был еще подростком. В ту пору от Порт-Металла до Ируандики можно было добраться без труда, умбуру еще не захватили свои теперешние владения. К тому же мне тогда было на все наплевать, жизнь я не ставил ни во что и сам лез в любую драку. Случайно мне удалось вызволить их вождя, отца Лаэле, из объятий болотного удава. Это да еще присутствие Лео помогло: племя приняло нас как своих. У меня не было, да и быть не могло никаких расовых предрассудков, и я легко с ними ужился.

Он встал.

- Пойдемте, мне надо с вами поговорить. - Она подождала, чтобы он отошел подальше, выскочила на берег и быстро оделась. Тераи насмешливо наблюдал за ней с вершины обрыва.

- Я просил вас пойти со мной, потому что не хочу, чтобы Лаэле слышала наш разговор. Она хорошо понимает французский и знает несколько английских слов. Вас, кажется, шокировало то, что я живу с туземкой. Почему?

- Но это же не люди!

- Да, это не люди. У них пятьдесят четыре хромосомы и сорок зубов, как я уже сказал. Кроме того, у них печень на месте селезенки и так далее. Но у них великолепное тело, а душа благороднее нашей, если только душа вообще существует. Почему же я не могу жить с Лаэле, если я ее люблю и ничто другое нам не мешает? Какие-то внутренние анатомические различия? На Земле попадаются люди, у которых сердце справа, - разве они от этого менее человечны? Ихамбэ не животные, мадемуазель. Если бы сходная эволюция сделала еще один шаг, если бы оба человечества оказались способными к взаимному оплодотворению, антропологам пришлось бы поломать голову, чтобы определить расовую принадлежность детей! Вы знаете, они очень близки к нам. Их пища подходит нам, серологическая реакция у нас одинаковая, их болезни заразны для людей, и наоборот. К счастью, и болезни у нас почти одинаковые, иначе на Эльдорадо давно остались бы одни скелеты.

- Но как это могло произойти?

- Вы спрашиваете меня, когда над этой проблемой бьются ученые многих научных институтов на всех планетах! Антропологи бледнеют при одном упоминании Эльдорадо! Может быть, так случилось потому, что Эльдорадо - единственная известная нам планета, которая обращается вокруг звезды, идентичной нашему солнцу, за 362 дня, равных 25 часам 40 минутам земного времени, с наклоном планетарной оси в 24 градуса… Но все равно удивительно, до какой степени сходными оказались пути развития жизни здесь и на Земле!

- И все-таки…

- Старые земные предубеждения нордической расы против черномазых, да? Ладно, думайте, что хотите, во я должен вам кое-что сказать. Вы мне заморочили голову и упросили привести вас сюда…

- За это вам заплачено!

- Думаете, мне так нужны ваши деньги? Ладно, теперь вы здесь, чтобы писать, и пишите себе на здоровье. Но если вы скажете хоть одно слово, которое огорчит Лаэле, я вас тотчас отправлю обратно в Порт-Металл, несмотря на всех умбуру, вместе взятых!

- Я вовсе не собиралась…

- А я вас ни в чем не обвиняю, просто предупреждаю. Давайте говорить серьезно. Что бы вы хотели увидеть? Думаю, ваших читателей меньше всего интересует истина. Им подавай что-нибудь экзотическое. Экзотики у вас будет вдоволь. Скоро, после большой охоты, состоится праздник Трех лун. Когда вам надоедят ихамбэ, я поведу вас в империю Кено - там у меня дела. После этого, надеюсь, вы будете удовлетворены?

- Да, пожалуй.

- Прекрасно. Я подыхаю от голода. Уже скоро полдень, а мы не ели как следует бог знает сколько времени. Пока мы здесь, вы моя гостья.

Безлюдная утром площадь теперь была заполнена мужчинами, женщинами и детьми; все посматривали на Стеллу с нескрываемым любопытством. Женщины хлопотали перед шатрами, готовя еду в глиняных горшках, поставленных прямо на угли.

Лаэле встретила их с улыбкой.

- Я не буду смущать вашу подругу? - спросила Стелла. - Вы ведь сказали, что совместные трапезы здесь табу…

- Ничуть! Поскольку вы моя гостья, это к вам не относится.

Все трое вошли в шатер, и Тераи тщательно занавесил вход шкурой. Сидя на низких табуретках у круглого столика, они позавтракали жареным мясом, кашей из зерен дикорастущих злаков и лепешками.

- Сколько человек в этом клане? - спросила Стелла.

- Чуть больше сотни.

- Почему же они так спокойны, когда на другом берегу умбуру вступили на тропу войны?

- Я мог бы ответить: потому что мы с Лео здесь, но в действительности все проще. Племя, к которому принадлежит этот клан, может выставить восемьсот воинов, а весь народ ихамбэ - двадцать тысяч, в то время как умбуру при всем старании едва ли наскребут больше семи сотен. Кланы умбуру с той стороны Ируандики - лишь незначительная часть народа умбуру, который живет за горами Кикеоро. Это маленькая группка, переселившаяся сюда в результате межплеменных раздоров. Но если весь народ умбуру поднимется, это будет другое дело. Однако, как вы уже слышали, я здесь для того, чтобы этого не допустить.

- Вы очень высокого мнения о себе!

- Не о себе, а о пулеметах, которые хранятся в моей лаборатории. Хотите взглянуть на нее?

За шатрами узкая тропа поднималась к подножию обрыва с многочисленными пещерами, выходящими на юго-запад. Тераи указал на них рукой.

- Там клан зимует. Одна из пещер была слишком большой и открытой, и никто не хотел в ней жить. Я ее оборудовал по-своему и устроил в ней лабораторию, склад и свое зимнее жилье.

Вход в пещеру преграждала стена из камней, скрепленных цементом. Тераи достал из кармана плоский ключ и открыл металлическую дверь. Он повернул выключатель, пещера осветилась. Глубиной метров в тридцать при ширине около двадцати, она была вся заставлена запертыми стальными шкафами. В промежутках по стенам тянулись стеллажи из досок, на которых лежали образцы различных минералов и ящики с провиантом. Один угол пещеры был превращен в лабораторию. В глубине за толстой стеной, не доходящей до потолка, стоял маленький атомный генератор Борелли. Вся передняя часть, отгороженная деревянной панелью, представляла собой комнату со столом, стульями и огромной кроватью, на которой сейчас не было ни матраца, ни одеял. Здесь же стояла электрическая плита. Полки у стены были заставлены книгами.

- Моя скромная обитель, мадемуазель. Без меня сюда никто не может войти. Хотите поговорить с Порт-Металлом? Послать первую статью? Мой передатчик к вашим услугам.

- Нет, благодарю. Мои статьи должны составить единую серию, я их напечатаю, когда вернусь.

- Как вам будет угодно. Садитесь, посмотрите книги, а мне нужно кое-что передать. Он сел перед аппаратом.

- Вызывает RX2. Вызывает RX2. Записывайте. Алло, Сташинек? Говорит Тераи. Код номер три.

Он включил автоматическую шифровальную машину и продолжал:

- Мы только что прибыли к ихамбэ. Дело плохо. Гропас убит в стычке с ихими, которых мы уничтожили. Все здешние умбуру на тропе войны, но я не знаю, против кого они поднялись. Кроме того, мы убили четырех михос, вооруженных ружьями. Да, ружьями. Карабины «мазетти». Ты понял? Посылаю отчет с Акоара. Таламбэ тоже убит. Посылаю также фотоснимки и ружье. Свидание как обычно. Он будет на месте через десять-двенадцать дней и подаст условный дымовой сигнал. Мисс Гендерсон? Она здесь, жива и здорова. Конец.

- У вас прекрасная библиотека, месье Лапрад!

- Вы находите? Да, недешево обошлось мне перевезти все эти книги сюда с Земли! Здесь собраны почти все шедевры мировой литературы - во всяком случае, все, что я считаю шедеврами. Кроме того, у меня есть научная и специальная геологическая библиотека, которой позавидовали бы многие университеты, если не на Земле, то уж на новых, недавно освоенных планетах наверняка. Стараюсь тут не одичать. Обидно было бы, если бы золото нашей культуры утекло из рук как вода.

- Но я вижу, у вас очень мало современных земных писателей.

- А зачем они мне? На большинство и времени терять не стоит. Что может быть скучнее мелочного ковыряния в чувствах, а тем более в пороках городских людишек-муравьишек? Может быть, для вас и для всех, кто вырос в больших городах, в этом есть какая-то ценность. А для меня… Читать об интригах салонных хлыщей, которые и дня не прожили, если бы их вынуть из-под стеклянного колпака, - нет уж, увольте!

- Однако Биллингуэй…

- Самый фальшивый из всех! Терпеть не могу любителей авантюр, или вернее - авантюристов-любителей. Такие сваливаются на еще не освоенную планету, проводят там два-три месяца, «деля труды и опасности с первопроходцами», как они выражаются, потом возвращаются в свой беленький курятник на Землю и начинают нести, как курица яйца, романы, в которых кровь льется на каждой странице. И их еще принимают за настоящих мужчин!

- Но это их профессия! Что же им еще делать? Я тоже в таком положении.

- Пусть испытают в жизни то, о чем пишут! Может быть, им удастся создать всего одну книгу, но это будет правдивая книга. Однако вы здесь не для того, чтобы обсуждать мои взгляды на литературу. Пойдемте, я вас познакомлю с самыми интересными людьми племени.

Тераи тщательно запер за собой металлическую дверь.

- В селении поразительная чистота. Это ваше влияние?

- Да и нет. Ихамбэ очень следят за собой, но гораздо меньше заботились о том, что их окружает, до моего прихода. Теперь они подметают площадь и прибирают в шатрах и в пещерах. Тем хуже для будущих археологов!

Навстречу им шел воин с великолепной фигурой и высокой прической, украшенной перьями.

- Эенко, старший брат Лаэле, - шепнул Лапрад. Он подозвал его движением руки; воин остановился, уперев в землю тупой конец своего длинного копья.

- Ниэите, Эенко!

- Ниэите, Россе Муту!

Лицо ихамбэ было как каменное, однако Стелла почти физически ощущала, как его черные, холодные глаза буквально ощупывают ее с головы до ног.

- Представляю вам самого великого охотника и храбрейшего воина не только в его племени, но и среди всего его народа. В этом году он возглавит большую охоту. Оффи енко Стелла эта хоте ниэн? - спросил он воина.

Внезапно улыбка вспыхнула на каменном лице, и оно, утратив всю свою свирепость, сразу превратилось в лицо обрадованного ребенка.

- От эго ре, сига!

Он рад, что вы здесь, - перевел геолог. - Кенто, кэ, на!

- Что означает «Россе Муту»? Я уже несколько раз слышала, как вас так называли.

- Человек-Гора, мадемуазель. Некоторые ихамбэ, как вы уже видели, немногим ниже меня ростом, но я на три десятка килограммов тяжелее любого из них! Идемте, а хочу представить вам еще кое-кого, хотя бы старого вождя Оэми, отца Лаэле и Эенко.

Спускалась ночь. На площади горел, потрескивая, большой костер, вокруг него на звериных шкурах сидели воины, женщины, дети. Пламя освещало круг шатров, отбрасывая танцующие треугольные тени, и легкий ветер уносил искры, исчезавшие во мраке, как рой огненных пчел. Над горой поднялась бледная луна, и ее сияние разлилось там, куда не достигал свет костра. Время от времени рев хищников, вышедших на ночную охоту, нарушал торжественную тишину.

Один из воинов встал, приблизился к костру. Тихонько, не открывая рта, он затянул печальную мелодию. Он пел все громче, затем появились слова, и мелодия превратилась в песню, обращенную к звездам. Под эту песню воин начал плясать медлительно и однообразно - танец его напоминал длинный переход под проливным дождем. Голос певца был низок и звучен, и Стелла, не понимая слов, невольно поддалась очарованию грустного ритма. Певец умолк, тишина словно сгустилась.

- О чем он пел? - спросила она шепотом.

- О жизни, мадемуазель. Это ритуальная песня восьмого дня перед праздником Трех лун. Завтра пропоют песнь большой охоты, послезавтра - песнь воина.

- Могу я их записать? Мне бы хотелось иметь их в моей фонотеке.

- На следующий год, если вы еще будете здесь.

- Вы бы могли меня предупредить!

- У меня они давно записаны. Если хотите, я перепишу их для вас. А теперь смотрите!

Старый вождь поднялся, в свою очередь, приблизился к костру и бросил в огонь горсть какого-то порошка. Над костром взвилось сине-зеленое пламя. Вождь пристально смотрел на него, пока пламя не опало. Затем он вернулся на свое место. Тогда встал один из юношей. Он обогнул костер, сел напротив группы девушек и запел веселую быструю песенку.

- О чем он?

- Хм, это трудно перевести. Он перечисляет достоинства красотки, в которую влюблен. В этот вечер, вечер Голубой луны, юноши сватаются к своим избранницам. Сейчас она ему ответит.

Ответ был коротким.

- Не повезло бедняге! Жалко его. Это Блей, он выбрал Энику, самую красивую девушку, но у нее жестокое сердце.

- Что же он теперь будет делать?

- Будет ждать до следующего года… или попытает счастья с кем-нибудь еще!

Второй юноша приблизился и сел напротив другой девушки. На этот раз ответ ее был долгим и явно благоприятным, и они ушли вместе.

- С этой минуты они считаются мужем и женой.

- А если родители не согласны?

- Они бы сказали об этом юноше заранее. Но, как правило, это не удерживает влюбленных.

Одна за другой так соединилось еще пар десять.

- Смотрите-ка, Эенко! Наконец-то он решился. Интересно, кого он избрал?

Великий воин явно колебался. Наконец он обогнул костер и сел перед Стеллой.

- Дьявольщина! Только этого не хватало! - процедил сквозь зубы Тераи.

Стелла не знала, куда деваться.

- Что же делать? - прошептала она. - Что он говорит?

- Женщина издалека, твоя кожа белее перьев ики, твои глаза сияют, как Голубая река, твои волосы желты, как лепестки теке! Ты не смертная, ты, наверное, богиня Синэ, сошедшая к людям, чтобы сводить их с ума. Скажи, кто твои враги, и я принесу тебе их окровавленные головы. Скажи, куда ты хочешь пойти, и я расстелю под твоими ногами ковер из драгоценных мехов и самых прекрасных цветов. Эенко великий охотник, в шатре твоем всегда будет лучшее мясо, и зубы твои никогда не останутся праздными. О богиня, сжалься над смертным, который тебя полюбил!

- Это очень красиво, Тераи, но у меня нет ни малейшего желания выходить замуж за этого… В общем за этого человека иного мира!

- Говорите что угодно, только нараспев. Я постараюсь выпутаться.

Эенко ждал: лицо его, освещенное отблеском костра, было печально и покорно.

- Скажите ему, что я не могу стать его женой, что моя религия запрещает мне выходить замуж за человека другого народа, что я сожалею об этом, потому что он великий охотник и воин… и потому что он очень красив, - закончила она вполголоса.

Тераи перевел. Эенко молча поднялся и исчез по другую сторону костра.

- Дело плохо! - буркнул Тераи. - Надо было мне подумать об этом раньше и не приводить вас сегодня к костру. И все из-за того, что вы чертовски красивы, - вы это знаете?

Она тихо рассмеялась.

- На сегодня мне хватило бы и одного признания. Но почему вы сказали, что дело плохо? Разве мне что-нибудь угрожает?

- Нет. Но я люблю Эенко. Это на самом деле великий воин, и он уже не молод. То, что для другого было бы обычным, ничего не значащим отказом, может его глубоко ранить. Эти ихамбэ очень самолюбивы и горды!

Огонь пожирал саванну. Он шел с запада, подгоняемый ветром, и дым клубился перед ним. Огненный вал шириной в десятки километров катился к оголенной бесплодной полосе у реки, которую ихамбэ использовали для загона с незапамятных времен, каждый раз вырубая заранее редкий кустарник. И перед этой стеной огня бежали животные, хищные и травоядные вперемежку, объединенные великим братством страха.

Тераи, выпрямившись во весь свой гигантский рост, стоял рядом со Стеллой на выступе скалы. Несмотря на то что они были довольно высоко, клубы горького дыма временами поднимались и сюда, и девушка спрашивала себя, как выдерживают этот ад охотники внизу, на равнине, где можно было задохнуться. Временами она видела, как они стреляли из луков по отставшим животным и как женщины тут же разделывали туши и бегом уносили шкуры и мясо, спасаясь от наступающего огня.

- Ваших друзей не назовешь спортсменами, - заметила она. - Это не охота, а скорее бойня!

- Да, это и есть бойня. Большая осенняя охота не забава, а способ обеспечить себе пропитание. Они закоптят мясо по-своему или засолят, как я их научил и будут есть его всю зиму. Когда начнутся большие дожди, дичь здесь практически исчезнет.

- Сколько времени длится сезон дождей?

- От двух до трех месяцев, год на год не приходится. Иногда почва настолько пропитывается влагой, что в ней тонешь по колено.

- Мне казалось, что при таком климате здесь должны были разрастись настоящие джунгли.

- Они и разрослись там, дальше, на юге, как вы сами видели. Но мы не на Земле, растительность здесь другая, а, кроме того, пожары, случайные или намеренные, держат лес в его границах.

- Погода портится.

- Да, скоро будет гроза. Поэтому ихамбэ и торопятся. Посмотрите-ка на женщин!

За оголенной для защиты от огня полосой маленькие фигурки, похожие на прямоходящих муравьев, быстро утаскивали санки, нагруженные кровавыми кусками мяса.

- А отсюда до селения пять километров! И потом они еще будут плясать всю ночь!

- Охота была удачной?

- Да, слава богу. Если бы дичи было мало, мои друзья могли бы подумать, что это вы принесли им несчастье, и я не знаю, смог ли бы я их разубедить.

- Похоже, они не любят меня. Я видела это по глазам вашей… Лаэле.

- А за что им вас любить? Вы здесь всего несколько дней…

- Однако Эенко…

- Это другое дело. Признаюсь, когда вы ему отказали, я вздохнул с облегчением. Иначе все намного бы усложнилось. Вспыхнув, она повернулась к нему.

- Неужели вы могли подумать…

- Ба, некоторые дамы из Порт-Металла прошли через это. Любопытство!

- Нет, извращенность! И если вы считаете, что я такая…

- Уже давно я ни за что не осуждаю себе подобных, - насмешливо прервал ее Тераи. - Встречаются же волки и собаки, шакалы и гиены!

- Кто же тогда вы сами?

- Я волк, мадемуазель. И мои друзья - тоже волки.

- Значит, я, по-вашему, собака?

- Я вас слишком мало знаю, чтобы судить, но, по-моему, в вас тоже есть что-то от волчьей породы. И когда-нибудь она себя покажет!

Стелла рассмеялась.

- Вы ошибаетесь! Скорее я из породы кошачьих.

- Красивые и опасные звери! Во всяком случае, самцы. Самки хуже - они рабыни своего естества.

- Ну, это ко мне не относится! Пойдемте отсюда - противно смотреть на это побоище.

Низкие черные тучи неслись по небу, застилая свет. Стелла и Тераи спустились к подножию скалы. Когда девушка спрыгнула на траву с последнего каменного уступа, неподалеку послышалось глухое рычание.

- А, вот и Лео! Где это он бегал? - сказала Стелла. Тераи оттолкнул ее назад так резко, что она упала.

- Вы просто… грубиян!

- Молчите! Это не Лео! Это псевдотигр! А у меня нет с собой карабина. Я думал, что перебил их всех на сто километров вокруг!

Он говорил вполголоса, всматриваясь в нагромождение глыб, казавшееся еще более хаотическим в мертвенном предгрозовом освещении.

- Что же делать?

- Затаиться. Может быть, он пройдет мимо… Вот он!

Молния разорвала темное небо, озарив все вокруг, и Стелла увидела на миг хищника: оранжевого цвета, с редкими черными полосами, он показался ей гораздо крупнее и массивнее земного тигра. После яркой вспышки сумерки словно сгустились, и теперь она различала в темноте лишь два узких глаза, горящих зеленым огнем.

- Йох - йох-х!

Боевой клич Тераи раскатился по долине, и скалы ответили ему гулким эхом. С ножом в руке он двинулся навстречу хищнику. Хриплое рычанье послышалось сзади, и Стелла, резко обернувшись, увидела второго псевдотигра, самку, которая ползла к ним, извиваясь в высокой траве.

Стелла поняла, что это смерть. Несмотря на мужество и силу ее спутника, даже он не мог справиться с двумя хищниками. В отчаянии она оглянулась, надеясь найти какое-нибудь убежище. Но второй зверь уже отрезал их от скал, да и в любом случае она не успела бы взобраться достаточно высоко, чтобы он ее не достал. Ужас пригвоздил ее к месту. Гривастое тело обрушилось на спину тигрицы словно с неба, и два зверя сплелись в желто-оранжевый ком. Одновременно самец прыгнул на Тераи. Тот увернулся в последнее мгновенье, рука его мелькнула, и нож вспорол бок хищника. Псевдотигр прыгнул снова. Сбитый массивной тушей, Тераи упал, хищник тоже по инерции покатился в траву. Но человек, оглушеный, не двигался, а зверь встал и пошел к нему, судорожно разевая клыкастую пасть. В отчаянии Стелла схватила камень и швырнула его изо всех сил.

Камень отскочил от толстого черепа, но внимание зверя было отвлечено. Неторопливо, словно насмехаясь, он двинулся к Стелле. Она со стоном упала на землю и словно в кошмарном сне смотрела, как багровая клыкастая пасть приближается и приближается. Время остановилось. Стелле казалось, что она уже целую вечность слышит рев самки в ее последней смертельной схватке и глухое рычание Лео. Псевдотигр дыхнул ей в лицо, её обдало горячим гнилым дыханием, и она закрыла глаза. Боль… смерть…

Не было ни боли, ни смерти. Она открыла глаза и приподнялась. Тераи сидел на псевдотигре верхом и пытался двумя руками заломить ему голову вверх. Зверь отбивался, но лапы его шлепали по земле, не достигая противника. «Где нож? Где нож?» - мелькнуло у нее, и вдруг она увидела: кинжал Тераи воткнулся в землю метрах в четырех от них. Она бросилась к нему, вырвала нож из земли и протянула геологу. Тот мотнул головой. Нет!… Она не знала, что делать ей в этой схватке титанов.

- Жи… вот, - выдохнул наконец Тераи. Невероятным усилием он перевернул зверя на спину, подставив его серебристое брюхо, испачканное грязью.

- Скорее!

Она подбежала, неловко ткнула ножом, удивленная и испуганная тем, что шкура оказалась такой упругой. Затем, стиснув зубы, надавила изо всех сил. Лезвие внезапно вошло по рукоять, кровь брызнула ей на руки, и псевдотигр взревел. В то же мгновение Тераи последним усилием вывернул набок его страшную морду.

Кости хрустнули. Он отпрыгнул, но недостаточно быстро. В своей агонии псевдотигр располосовал ему правое плечо. Тераи поднялся, шатаясь, и воздел руки к небу, низвергавшему на него водопады.

- Йох-йох-хооо!

Молния осветила его огромную фигуру, залитую кровью и дождем. Взгляд его упал на Стеллу. Под этим взглядом девушка сжалась в комок. Он шагнул к ней, схватил ее за плечи и грубо, жадно поцеловал. Сначала Стелла не сопротивлялась, слишком испуганная и пораженная, во потом пришла в себя и начала отчаянно отбиваться.

- Нет. Тераи, нет, не надо!

Он выпустил ее и, понурив голову, отступил на шаг.

- Простите меня, - глухо проговорил гигант. - После боя, когда приходится драться вот так врукопашную, я сам зверею…

- Ничего, я понимаю. И благодарю за то, что вы еще раз спасли мне жизнь!

- Если бы вы не запустили в этого дьявола камнем!… - сказал Тераи. - Ну ладно, пойдемте взглянем на Лео. Боюсь, что ему досталось.

Лео сидел рядом с мертвой псевдотигрицей. При виде Тераи он встал. Тот внимательно осмотрел своего друга, но не нашел ничего серьезного, кроме длинной царапины на левом боку.

- Отделался легким испугом. А вот вы… Откуда на вас кровь?

- Я не ранена, это кровь тигра. Покажите-ка лучше ваше плечо!

- Пустяки! Продезинфицирую рану, и все будет в порядке.

Трое воинов ихамбэ выступили из темноты, держа луки наготове. Они увидели мертвых хищников, не веря глазам, повернулись к Лео, к Тераи.

- Россе Муту! - пробормотал самый старший из них с благоговением, почти с ужасом.

- Шкура самца почти не пострадала, - сказал Тераи. - Я прикажу ее выделать для вас. На Земле это будет неплохим сувениром.

Станислав Игрищев по прозвищу Сташинек посадил свой личный вертолет на вершину одного из холмов Мато в десяти километрах севернее Порт-Металла. Ночь была непроглядная, луны скрывались за низко бегущими тучами, холодный ветер шумел в листве деревьев внизу у подножия холма. Игрищев взглянул на часы на приборной доске вертолета.

- Полночь! Он уже должен быть здесь.

Помедлив немного, он ощупал в кармане пистолет, выбрался наружу и замер, прислонившись к кабине вертолета. Кругом только тьма да шум ветра в листве. Подождав еще минуту, Игрищев включил свой фонарик и направился к кустам. Слабый стон привел к Акоаре, который лежал у кустов в луже крови. Он нагнулся над ним. Какое-то движение за спиной заставило его обернуться и вскинуть руку, инстинктивно защищая голову. Тяжелое стальное лезвие мачете разрубило ему пальцы и раскроило череп.

Заметка из газеты НОВОСТИ ПОРТ-МЕТАЛЛА:

6. Праздник Трех лун

- Не знаю, Стелла, понравится ли вам это зрелище. Там будут некоторые символические обряды, в которых символика довольно реалистична. Праздник Трех лун - это праздник плодородия.

- Я воспитывалась не в монастырской школе.

- А вообще, почему вы выбрали такую профессию?

- Какую - «такую»?

- Профессию журналистки.

- Я поссорилась с отцом, ушла из дому - нужно же мне было как-то зарабатывать на жизнь?

- Могли бы найти более достойное занятие.

- А что недостойного в нашем деле? Мы только информируем читателей…

- Вы называете это честной информацией?

- О, я допускаю, что некоторые мои коллеги обращаются с фактами слишком вольно. Но я буду писать только правду, во всяком случае, то, что считаю правдой. А большего ни от кого нельзя требовать, - Тераи иронически усмехнулся. - Что ж, с удовольствием почитаю.

- Вы мне не верите?

- Почему же! Но все-таки, что вы расскажете вашим читателям об Эльдорадо?

- Что это прекрасный мир, к сожалению, пока еще населенный дикарями, но когда-нибудь и здесь расцветет цивилизация.

- Ваша цивилизация с ее зловонными городами, автоматами, с кока-колой и эрзац-шампанским, с трехсотэтажными небоскребами и абстрактной рекламой? С полунищим пролетариатом, отупевшим от телевизоров? С политическими клубами, спортивными клубами, собачьими клубами и тому подобным? С бесчисленными страховыми обществами, которые заботливо опекают вас от колыбели до могилы? Единственное, что они еще не умеют, эти ваши общества, так это производить детей!

- Я знаю, что в нашей цивилизации немало отрицательных черт, но в целом ее нельзя отвергать. Вы сам - плод этой цивилизации, хотите вы этого или нет.

- Я обязан ей слишком малым!

- Вы так думаете? А ваши книги, ваш атомный генератор, ваш передатчик, ваши лекарства, ваше оружие? Все это - продукты земной цивилизации.

- Послушайте, не считайте меня примитивистом. Я счастлив здесь, среди ихамбэ, я радуюсь, что могу жить их простой, здоровой жизнью, не испытывая неудобств варварства, но я не сумасшедший, мечтающий о возврате всего человечества на лоно природы. Но все это не значит, что земная цивилизация может служить образцом для остальных народов вселенной!

- В таком случае, чего бы вы пожелали народам этой планеты?

- Чтобы их оставили в покое! Чтобы здесь, на Эльдорадо, не повторялись старые ошибки, совершенные на Земле, на Теллусе, на Земле Второй и еще на десятках планет, которые ваша стадная потребительская цивилизация выхолостила, ограбила и запакостила только для того, чтобы земляне могли и впредь усложнять себе жизнь бесполезными игрушками.

- Иначе говоря, вы хотите, чтобы этих дикарей оставили прозябать в невежестве?

- Они не жалуются на свою судьбу. Но оставить все как есть тоже невозможно. Бюро Ксенологии делает немало и приносит огромную пользу, когда ему не мешают корпорации вроде вашего ММБ! Да, мы можем и должны помогать отсталым планетам, при условии, что мы будем относиться с уважением к их народам, знакомить их крайне осторожно с нашими изобретениями, с нашими обычаями и нравами, стараясь по мере сил не прививать им наши пороки. По соседству с Порт-Металлом оказались стойбища двух племен. До прибытия землян они жили не очень-то сытно, однако сохраняя достоинство. Теперь мужчины готовы на все ради выпивки, женщины продаются кому попало за ввезенные с Земли безделушки, и племена вымирают от алкоголизма и тоскливого безразличия ко всему, потому что их жизнь утратила смысл. То же самое чуть не произошло с моими полинезийскими предками, когда европейцы вздумали их «цивилизовать». Виски, перно и Библия едва не прикончили их! Вы видели фильмы о Таити до возрождения? Помните эти жуткие бараки из гофрированного железа, эти выродившиеся в идиотизм пляски для туристов? А эти отвратительные, безвкусные сувениры из перламутра и кокосовых орехов?… Ужас!

- Что же, по-вашему, уступить весь космос ксенологам?

- Нет, только планеты с разумной жизнью. Ну да, к сожалению, другие планеты не столь гостеприимны, и это отражается на стоимости добычи руды или производства сырья! К тому же обитаемые планеты поставляют дешевую рабочую силу. К счастью для ихамбэ и других племен - на Эльдорадо у ММБ лишь ограниченная лицензия! Вы когда-нибудь были на Тихане? Лео, перестань чесаться и иди сюда!

Тераи погрузил пальцы в рыжую гриву и начал перебирать ее, выискивая блох.

- Кстати, вот вам яркая параллель! Разведчики, ученые и некоторые миссионеры принадлежат к цвету рода человеческого. К несчастью, следом за ними являются торговцы и солдаты, чтобы их охранять, затем прибывают дельцы и размножаются на планете, как блохи на Лео. Паразиты в гриве льва, вот что такое ваше ММБ и прочие тресты!

- Неужели вы думаете, что освоение космоса было бы возможно без участия крупных картелей, частных и государственных? Кто, по-вашему, оплачивает все эти полеты в космос?

- О, разумеется, Земле нужен космический флот! Если мы до сих пор не столкнулись с враждебными нам разумными существами, это не значит, что такая встреча исключена!

- К тому же минеральные запасы нашей планеты истощаются, и мы…

Тераи откровенно расхохотался.

- И это вы говорите геологу? Да, да, я знаю теорию Осборна! Разграбленная планета! Этот древний классик был в какой-то степени прав. Да, кое-какие ресурсы Земли были исчерпаны. А тут как раз изобрели гиперпространственный передатчик материи, который превратил разработки сырья на других планетах из экономической бессмыслицы в весьма прибыльное дело. Стало гораздо проще добывать хром на Эльдорадо, чем закладывать у себя глубокие шахты, в которые могут спускаться лишь роботы! Вот вам и все объяснение! Когда становится невыгодным вести разработки на Земле, дельцы отправляются к соседям. Но тут есть одно неудобство. Соседа надо либо ассимилировать, либо уничтожить. К тому же, когда сосед, в свою очередь, достигает определенной стадии развития, у него остаются только глубокие месторождения, которые он с его техникой не способен использовать. Тем хуже для него, пусть выпутывается как знает! В Полинезии были запасы только одного вида сырья, представлявшие какую-то ценность, - фосфаты на Макатеа. Когда они истощились, европейцы с благородной миной ушли якобы под нажимом Объединенных Наций и бросили полинезийцев на произвол судьбы. Если бы не светлый разум моей бабки, Нохоран Оопы…

- Неужели создательница Полинезийской федерации была вашей бабушкой?

- Да. Она сумела пробудить островитян. Кроме того, великие державы оказали нам техническую помощь. Но только не тресты! Мы их больше не интересовали.

- Вы сказали «мы»?

- Я вырос на островах и считаю их своей родиной. Мы сумели справиться: помогли подводные пастбища, разведение китов, солнечная энергия и прочее. Но все это лишь потому, что мы получили передовую технологию.

- И вы боитесь, что здесь будет хуже, чем в Полинезии?

- Я уже спрашивал: вы видели Тихану? Там ваши благородные тресты ничем не были связаны и могли не стесняться. Что осталось от художников тысячеколонного города Хомары? Что осталось от Синих островов, которые первым исследователям показались раем? Что осталось от тиханцев с их тысячелетней, но не технической цивилизацией?

- В федеральном парламенте есть делегаты-тиханцы!

- Тиханцы? Скорее бледные подобия землян! Они даже говорят не на своем родном языке, а на ублюдочном английском, который стал межпланетным жаргоном. Лишь немногие филологи в их университетах могут еще оценить всю красоту «Рубаники» или «Мохантаривы».

- Да, но зато их население, не превышавшее вначале ста пятидесяти миллионов, сегодня достигло трех миллиардов!

- И когда-нибудь эти миллиарды обрушатся на нас с тыла! У них не осталось никакого стимула в жизни, ничего, кроме ненависти к нам! И я их понимаю, я им сочувствую. Одним лишь трестам на все наплевать, они свое сделали - выкачали из Тиханы миллионы тонн редких и полезных металлов!

- Однако вы тоже работаете на ММБ.

- Мадемуазель, я работаю на себя самого. Как я уже говорил, ММБ никогда не сможет наладить разработку месторождений, о которых я сообщаю за хорошие деньги, ибо они никогда не получат неограниченной лицензии, а ограниченная, срок которой истекает через двадцать лет, по-видимому, не будет возобновлена.

- В общем, мне до этого мало дела. Я уже ничем не связана с ММБ. Расскажите лучше, что это за праздник Трех лун?

- Пойдемте, он скоро начнется. Я объясню по дороге.

Тераи поднялся, помог встать девушке. Стемнело, и все ихамбэ уже сидели вокруг большого костра на центральной площади, напевая с закрытыми ртами монотонную мелодию.

- У ихамбэ культ солнца и лун. Солнца - муж, три луны - его жены. Они - символ плодородия, они помогают племени восполнять потери и становиться все многочисленнее и сильнее. Примерно раз в три года все три луны восходят одновременно над Горами Предков, между вершинами Колонту и Бирэ-Отима. Они считаются священными горами племени…

- А я думала, это гора Этио!…

- О, это совсем другое дело! Эта гора-табу для всех народов северного континента, и я бы сам хотел знать почему. Значит, так: когда все три луны восходят одновременно, начинается праздник. Раньше каждой луне приносили в жертву по девушке. Но лет сто назад этот жребий пал на Энлию, невесту Тлека, самого грозного воина ихамбэ в те времена. Он похитил Энлию до начала церемонии и ушел из лагеря вместе со своими соратниками. Ихамбэ до сих пор вспоминают междоусобную войну, которая началась из-за этого. Наконец один прозорливый шаман догадался по-иному истолковать изустную легенду. С тех пор ихамбэ не приносят в жертву лунам девушек: просто три девушки в честь богинь плодородия становятся женщинами.

- Надеюсь, мне на сей раз ничто не грозит?

Тераи рассмеялся.

- Успокойтесь, вам волноваться нечего!

Они сели на указанное им место между вождем и Лаэле. Теперь все туземцы сидели в безмолвии, склонив головы на грудь, и лишь один юноша с верхней площадки очень высокой трехногой вышки что-то выкрикивал звонким голосом.

- Страж трех лун, - шепнул Тераи. - Он возвещает о восходе спутников над священными горами.

Стелла подняла голову, взглянула на восток. Ночь была ясной, звезды сверкали, и яркая полоса Млечного Пути пересекала небо по диагонали. На востоке было еще темно, однако слабое сияние уже разливалось из-за горных вершин.

- Еще несколько минут, - сказал Тераи. - Когда луны взойдут, я должен буду вас покинуть. Я член клана. Оставайтесь с Лаэле: она вас все объяснит и в случае чего защитит вас.

- Ах вот как! Значит, вы участвуете в этом обряде? - насмешливо спросила Стелла.

- Не в том, о котором вы думаете! - сухо бросил геолог. - Я не удостоился большого посвящения. Пока не удостоился!

Время шло. Темнота в восточной части неба медленно рассеивалась, и седловина между двух вершин выступала отчетливее на все более светлом фоне.

- Антия! Теана! Ноба! - прокричал вдруг юноша с вышки.

Ярко-желтый рог появился из-за гор, и Антия величественно всплыла в небо.

С долгим переливчатым воплем все ихамбэ вскочили на ноги. Тераи последовал их примеру.

- Да встаньте же, черт побери! - прорычал он. - Вы что, хотите, чтобы нас прикончили?

Десять, двадцать, сотня разноцветных ракет с шипением взвились к зениту. Стелла смотрела на них в изумлении.

- Вы им дали ракеты?!

- Нет, это изобретение кеноитов. Заряд из спор гриба Koeuene Spraguel - обычное для Эльдорадо сочетание серы и селитры. Корпус ракет - из стволов легкого бамбука. А о том, что разные минералы могут придавать пламени различные цвета, туземцы сами давно знают. Ну пока!

Он присоединился к группе воинов, сбросив всю одежду и оставшись только в кожаной набедренной повязке. Один из ихамбэ подал ему длинное копье, и Тераи встал в круг рядом с великаном Эенко.

- Бом! Бом! Бо-бом!

Тамтам гремел сначала медленно, но ритм его ударов постепенно учащался, и воины, подчиняясь ему, двигались вокруг большого костра, выбрасывавшего синие языки. Все три луны теперь взошли, как тяжелая гроздь почти сливающихся ярких дисков. Воины вскрикивали, потрясая копьями, гладкие тела их лоснились от пота, гигантские тени плясали на земле и на разноцветных шатрах. Барабан выбивал лихорадочную дробь, и Стелла чувствовала, что невольно поддается его ритму, что голова у нее кружится и она всем телом отвечает на глухой пьянящий призыв, еле удерживаясь на месте.

- Ффушшш!

Огромный столб пурпурного пламени взвился над костром, затопив все вокруг кровавым светом. Земля разверзлась, из глубины ее поднялась площадка, на которой стояли, торжествуя, три юные обнаженные девушки.

- Ах, где же мой аппарат?

Стелла рывком отцепила застежку на поясе, под которой скрывалась одна из миниатюрных кинокамер, быстро включила автоматическую наводку.

- Россе Муту очень сердится, - услышала она рядом голос. Стелла с удивлением обернулась. Лаэле показывала пальцем на застежку.

- Но я не делаю ничего плохого!

- Этот глаз для картинка. У Россе Муту такой в пуговица.

- Ну и пусть сердится, мне-то какое дело! - огрызнулась Стелла вне себя от злости.

- Ага, ты любить его!

- Я? Конечно, нет! Только дружить!

- Ты любить его, может сама не знать. Ты здоровый, красивый, давать ему сильные дети. Я не могу, - добавила она огорченно.

- Этого еще не хватало! Он что, говорил об этом?

- Нет. Я сама видел, как он глядел на тебя. Он, я - нет детей. Он брать свой здоровый женщина. Если нет - зачем ты отказать Эенко?

- Потому что он не моего народа. Другого! Потому что у нас не выходят замуж за незнакомцев!

- Ты, Россе Муту - дети. Луны сказали. Если Антафаруто позволит.

- Антафаруто?

- Бог смерти!

Лаэле пять раз сплюнула на землю вправо от себя. Тамтам гремел, словно обезумев, вереница воинов извивалась змеей вокруг костра; все они побросали копья к ногам трех девушек. Подул легкий ветер, синие и красные языки пламени заколыхались, и пляшущие отблески вплелись в хоровод разгоряченных тел, убыстряя его движение. Внезапно, повинуясь резкому крику, воины повернулись лицом к шатрам и замерли.

- Теперь мы плясать, - сказала Лаэле.

- Только не я! Я здесь чужая!

Молодые женщины быстро выстраивались напротив воинов. Лаэле схватила Стеллу за руку, не грубо, но твердо.

- Ты женщина. Хочешь детей? Плясать!

- Нет!

- Ты пойдешь!

Рука Лаэле сжалась сильнее. Стелла хотела вырваться, попыталась оттолкнуть ее другой рукой и замерла: Лаэле кольнула ее острием длинного стального ножа.

Ошеломленная, Стелла позволила увлечь себя в круг. Лаэле резко отодвинула трех женщин и рывком поставила Стеллу перед Тераи. Сначала гигант ее не заметил, он тихо переговаривался о чем-то с соседом. Пот струился по его телу, и при свете костра он походил на бронзовую статую какого-то мифического бога давно забытых времен. Барабан снова глухо зазвучал. Тераи поднял глаза, увидел Стеллу, и насмешливая улыбка раздвинула его губы. На этот раз танец был медленным. Мужчины делали три шага вперед, умоляюще протягивали руки, женщины отступали. Затем все повторялось. Но вот барабан зарокотал быстрее. Воины прыгнули вперед, схватили женщин за кисти рук, и Стелла почувствовала, как огромные ладони Тераи сжались вокруг ее пальцев. Он больше не улыбался, лицо его застыло.

- Сопротивляйтесь! - шепнул он.

Она начала неловко отбиваться, не в силах отвести глаз от лица гиганта, нависшего над нею. «Уродлив и прекрасен, как фавн!» - пронеслось у нее в голове. В отблесках угасающего костра черты Тераи потеряли свою жесткость, и теперь его лицо с раскосыми глазами, выдающимися скулами, орлиным носом и мощным подбородком казалось древней маской, влекущей и пугающей.

Ритм тамтама все убыстрялся. Внезапно Стелла почувствовала, что ее подхватили и бросили на землю.

- Не бойтесь, это только пантомима! - шепнул Тераи ей на ухо.

- Даже для пантомимы это уж слишком!

- Я ничего не могу поделать! Сейчас все кончится. Зачем вы вышли в круг?

- Ваша… жена заставила меня, угрожая кинжалом. Она, видите ли, решила, что раз у нее нет от вас детей, их должна нарожать вам я!

Он вздрогнул от удивления, затем пробормотал:

- А знаете, это неплохая мысль…

- На меня не рассчитывайте!

- Поживем - увидим.

И вдруг глаза его вспыхнули, и он приник к ее губам. Стелла попыталась оттолкнуть его, но какое-то оцепенение овладело ею, и она перестала сопротивляться.

Барабан умолк. Тераи вскочил на ноги, помог Стелле подняться. Вокруг них, смеясь, вставали другие пары танцоров. Тераи стряхнул пыль с ее одежды. Девушки, королевы празднества, исчезли, так же как и несколько молодых воинов. Умирающий костер отбрасывал зыбкие тени.

- Церемония окончена. Сейчас начнется пир, на котором вам надо быть, раз вы участвовали в ритуальном танце.

- Я… вы… вы воспользовались тем, что сильнее! Это низко!

- О, прошу вас, только без сцен! Ихамбэ сочтут это за дурное предзнаменование. Но помните: когда я подам знак, немедленно уходите! Когда мои друзья выпьют лишнего, я ни за что не отвечаю, и меньше всего за вашу добродетель. А вино «беке» у них крепкое!

7. Вниз по Ируандике

Тераи отложил весло, сдвинул на затылок соломенную шляпу и, схватив флягу, жадно выпил несколько глотков «беке», разбавленного водой. Солнце низвергало потоки зноя на Ириандику, далекий берег расплывался в дрожащем мареве.

Пропела насмешливо Стелла. Тераи наградил ее сердитым взглядом. Она продолжала:

Геолог расхохотался.

- Что это за песенка?

- Песня про Эри-канал. Ее пели у меня на родине в XIX веке. Хотите, спою вам все куплеты?

- С удовольствием послушаю! Но я не знал, что вы любите народные песни.

- О, я их знаю множество! Когда я была помоложе, я с группой студентов-фольклористов собирала такие песенки.

- Вы учились?… На каком факультете?

- На физическом, как это ни странно. Но отец не дал мне его закончить. В университете я, видите ли, общалась с людьми «не нашего круга». То есть с теми, кто стоил меньше пятидесяти миллионов долларов!

- Увы, и сейчас вы общаетесь с таким же недостойным. Потому что я стою не больше тридцати миллионов. Она взглянула на него, не веря своим ушам.

- Да, да! У меня на Земле есть высокопоставленные друзья, которые выгодно вкладывают мои скромные заработки.

- И с таким состоянием вы продолжаете рисковать жизнью на этой дикой планете?

- Вы хотите уловить связь? Хорошо. Когда я прибыл на Эльдорадо, у меня не было ничего. Я нашел главное месторождение, то самое, которое разрабатывали горняки Порт-Металла, еще до того, как ММБ получили лицензию. Но когда эти акулы захватили монополию на рудные разработки, они предложили мне на выбор: либо я уступаю им свои права, либо сохраняю независимость, но теряю всякую возможность сбывать продукцию своих рудников. Я, в свою очередь, поставил условие: либо они заплатят мне, сколько я запрошу, либо будут иметь дело с туземцами. В общем, я на этом не прогадал. Я не создан для того, чтобы управлять крупным предприятием. По природе я одиночка. И кроме того, мне претит командовать своими ближними.

- Что же вас интересует в жизни?

- Поиски нового! И еще - исследования. У меня в лаборатории накопилось материалов на сотню статей о сокровищах Эльдорадо, но я опубликую их только тогда, когда ММБ уберется отсюда.

- Мне казалось, что на такой богатой планете они могли бы и не принять ваши условия. - Тераи пожал плечами.

- Да, Эльдорадо - богатая планета, богаче некуда. Однако нужно еще найти самые удобные для разработки месторождения. Я сэкономил им четыре года разведки, а главное - обеспечил мир. Вы знаете условия ограниченной лицензии: не более сорока тысяч человек и согласие туземцев. Но все это уводит нас в сторону. Где же вы изучали физику?

- В Чикагском университете, с 2228-го по 2230-й.

- И я тоже, только в Парижском университете с 2218-го по 2220-й, а потом в Торонто, до 2223-го. Но я часто приезжал в Чикаго повидаться со стариной Мак-Кензи. Скажите, в ваше время еще были в парках белки? В последний свой приезд я слышал, что какие-то болваны требовали перебить их, потому что белки якобы могут стать переносчиками бешенства…

- При мне их там развелось еще больше!

- О, тем лучше! Было бы жаль, если бы этих зверьков уничтожили. - Он снова взял весло и начал мощно грести под ритм полинезийского напева. Стелла оглянулась. В ста метрах позади них шла вторая пирога, в которой сидела Лаэле со своим братом, а за ними - третья с четырьмя ихамбэ.

Тераи запротестовал, когда вождь дал ему этих телохранителей. Отношения между степными племенами с северных берегов Ируандики и империей Кено всегда были хорошими, тем более что их разделяли горы Этио. Геолог не видел никакой необходимости в вооруженном эскорте, однако Оэми был непоколебим.

- У кеноитов много перемен, - твердил он. - Старого императора убили.

За этим последовал долгий спор на туземном языке. Тераи не счел нужным переводить, но Стелла поняла, что под конец решимость его была поколеблена. Сейчас она с невольным восхищением смотрела, как он гребет. Мускулы перекатывались под его бронзовой гладкой кожей, вздуваясь при каждом взмахе весла. «Какая силища - ужас!» - подумала она.

Ей вспомнился телохранитель ее отца Джо по прозвищу Горилла. Он тоже был гигантом, но с узловатыми, уродливыми мышцами и рудиментарным мозгом. И этот Джо бахвалился, что он самый сильный человек на свете!

«Интересно, что он сделает, если встретится с Лапрадом? Наверное, попытается его убить, чтобы доказать, что перед ним никто не устоит… Но я бы поставила на Тераи! Такие, как он, рождаются раз в столетие: светлый ум, львиная сила… Как жаль, что он не с нами!»

До сих пор все шло хорошо. Ее спутник ни о чем не подозревал. Она уже засняла сотню метров микропленки, которая при умелом монтаже покажет туземцев Эльдорадо в самом невыгодном свете и побудит Мировой Парламент проголосовать за предоставление ММБ неограниченной лицензии. Стелла представила себе ярость Тераи и содрогнулась.

Да, жаль, что он их противник! Она могла бы полюбить человека такого размаха, если бы он был настоящим реалистом, а не увлекался бредовыми идеалами этих дурачков из Бюро Ксенологии. Подумать только: они хотят предоставить каждому народу равные шансы! Чтобы потом эти народы объединились против землян? Ну нет!

Стелла была представительницей белой расы, самой белой и самой чистой на протяжении многих поколений - нордической расы. Ее отец так и не примирился с унижением, которое перенес в 2210 году, когда Мировой Парламент принял закон о свободном въезде в Европу и Америку лиц любой национальности. Она помнила, как он впервые показал ей, тогда ещё маленькой девочке, огромные плавильные печи ММБ на тихоокеанском побережье. Они поднялись на самый верх центрального здания, и оттуда отец широким жестом обвел бесчисленные крыши заводов, башни электрических плавилен и домен, сложную сеть подъездных путей, по которым прибывала руда, добытая на Земле, или рафинированный металл из главного приемника, возвышавшеюся в двадцати километрах, куда гиперпространственные передатчики перебрасывали минеральные богатства сотен планет.

- Вот могущество ММБ и могущество Земли! Все это сделали мы, люди! Ни одна раса во вселенной на такое не способна. Помни об этом, Стелла. Бог создал Вселенную для человека!

Тем не менее, когда ей пошел двадцатый год, у Стеллы возникли сомнения. Одним из ее друзей по университету был молодой физик, талантливый и очаровательный юноша, влюбленный в нее безоглядно. Под его влиянием она тоже решила изучить физику.

- Для этого у нас есть инженеры, - сказал ей отец. - Впрочем, если кто-нибудь в семье будет понимать их жаргон, это может пригодиться. Твой брат, как и я, всего лишь бизнесмен.

А затем Поль разбился, глупо погиб в автомобильной катастрофе. И физика потеряла для нее всякое очарование. Вскоре умерла мать Стеллы, и старый Гендерсон вызвал дочь к себе. Ей пришлось вести дом, устраивать приемы, празднества, балы. Она сблизилась с отцом, начала интересоваться его делами - а их было множество у генерального директора ММБ, - приобрела вкус к закулисным интригам. Однажды, примерно полгода назад, отец вызвал ее в свой личный кабинет на верхнем этаже Стеллар-билдинга в Нью-Йорке.

- У меня неприятности, Стелла. Мы несем убытки. Наши печи загружены всего на семьдесят процентов. Я рассчитывал получить неограниченную лицензию на Эльдорадо, но нам крупно не везет: сенатор Дюлон погиб на охоте в Африке, сенатор Уиллис провалился на выборах, а мой старый друг Шмидт, второй секретарь президента, в длительном отпуске по болезни! Ксенологи интригуют против нас, и, боюсь, нам не продлят даже ограниченную лицензию. За моей спиной уже поговаривают, что я не способен вести дела. Представляешь? К тому же эти туземцы на Эльдорадо, кажется, почти не отличаются от людей. Хорошенькая история! В таком случае наша цивилизация подойдет им как нельзя лучше! Короче, мне нужно послать туда своего человека, абсолютно надежного, чтобы он дал мне подробный отчет обо всем. На этой проклятой планете есть некий тип по имени Лапрад, который путается у нас под ногами и от которого мы никак не может избавиться.

- Лапрад? Я думала, он работает на нас. Кажется, наш самый богатый рудник на Эльдорадо назван его именем, не так ли?

- Да, вначале он нам помог. Но теперь снюхался с туземцами и интригует против нас.

- Что он собой представляет, этот Лапрад?

- Говорят, он просто здоровенный дикарь, но я в это не верю, слишком уж ловко вставляет нам палки в колеса! Он метис, кажется, с примесью желтой расы. Подожди, у меня на него есть досье.

Гендерсон отдал короткий приказ по интерфону, и секретарь скоро принес досье. В нем был только один лист.

- Так, Лапрад, Тераи, родился семнадцатого февраля 2199 года в Бержераке, во Франции… Рост 209 сантиметров, волосы черные, глаза черные, чемпион Олимпийских игр по десятиборью… Это все неинтересно. Ага! Магистр геологических наук, закончил Торонтский университет. Сын Поля Лапрада, убитого во время мятежа фундаменталистов в 2223 году, и Тетуа Сонг… Постой-ка! Тетуа Сонг была дочерью Сонг Тун Фая и Нохоран Оопы, создательницы Полинезийской федерации. А его отец, Поль Лапрад, был сыном француза, Анри Лапрада, профессора Сорбонны, и Мэри Вапано из семьи Вапано, у которых хромовые рудники в Арктике… Черт возьми, в его жилах кровь четырех рас! Европеец, таитянин, китаец и в придачу - индеец кри!

- И вы хотите, чтобы я отправилась туда и соблазнила его?

- Боже упаси! Я бы никогда не поручил тебе подобную миссию. Для этого у нас есть специалистки. Но мне нужен достоверный отчет из первых рук о нем и о туземцах. И хорошая пленка, которая показала бы их дикость и жестокость. С этим материалом мы сможем повлиять на Мировой Парламент. Достаточно склонить на нашу сторону десяток депутатов.

- А Герберт не мог бы туда отправиться? Боюсь, я не сумею…

- Герберт мне нужен здесь! Ты спортсменка, ты поднималась на Гималаи ради собственного удовольствия, и потом там за тобой присмотрят.

- О, я ничего не боюсь! Хорошо, я согласна. Но я не могу явиться на Эльдорадо как представительница ММБ.

- Да, ты права. Что же делать?

- Мы с тобой поссоримся так, чтобы все это знали. Я уйду из дома и постараюсь устроиться журналисткой в Межпланетном агентстве. Редактор ухаживал за мной, когда я была еще в университете.

- Он что, так молод?

- Вовсе нет! Он читал у нас лекции по журналистике, на которые я ходила.

- Хорошо, делай, как считаешь лучше, но только не рискуй зря, Стелла!

На миг бизнесмен уступил место отцу.

- Я никогда не уделял тебе достаточно времени, дочка, но сама знаешь…

«Бедный папа! - подумала она. - Что бы он сказал, если бы увидел меня сейчас посреди реки на чужой планете в компании дикарей и своего злейшего врага! Его врага. который для меня стал почти другом…»

Всего лишь другом? Была ли она в этом так уверена? Пока что она старалась не раздражать гиганта. Часто он обращался с ней сурово, почти грубо. Несколько раз он целовал ее и тут же отпускал, словно она была ему безразлична. Стелла и не думала о близости с ним, но его равнодушие злило ее. Бывал он и предупредителен, даже галантен. Он сделал все возможное, чтобы облегчить ей отношения с ихамбэ, и если это не всегда удавалось, то не по его вине. Стеллу привлекало и одновременно отталкивало это полудикое племя. Иногда, слушая их песни, наблюдая их повседневную жизнь, она почти забывала, что это не земляне, не люди. А затем вдруг случайное слово, интонация, жест или какой-нибудь обычаи сразу напоминали о разделяющей их непреодолимой пропасти, и она вся ощетинивалась, как собака при встрече со своим диким родичем волком.

Стараясь быть объективной, она делала все, чтобы преодолеть это чувство. Тераи приписывал его воспитанию и бессознательному, но явно расистскому влиянию ее среды. Но порой ему казалось, что причины лежат глубже…

Стелла пыталась честно разобраться - может быть, она просто подыскивает себе оправдания? Ведь если говорить по совести, она вела себя низко, злоупотребляя доверием Тераи. Он помогал ей, защищал ее, а она копила страшный яд, чтоб погубить своего защитника и его друзей. Раз так - его друзья должны быть презренными существами, опасными хищниками, угрожающими всему, что ей близко и дорого. Иначе она потеряла бы к себе всякое уважение. Но со временем выбранная ею позиция становилась все более шаткой. Тщетно пыталась она успокоить свою совесть, повторяя про себя, что в конечном счете ихамбэ и другие племена приспособятся к земной цивилизации, что она приложит все усилия, чтобы владычество ММБ не было слишком жестоким… Это больше не помогало.

- О чем задумались, Стелла? О будущих статьях для вашей газетенки?

Она вздрогнула и покраснела: неужели он догадался? Под грубой внешностью гиганта скрывался проницательный ум, и Тераи уже не раз приводил ее в смущение.

- Не знаю, что меня заставило стать вашим проводником, - продолжал он. - Наверное, то, что вы были готовы на все, лишь бы собрать нужный вам материал. Похоже, вы пустились бы в этот путь и без меня. А мне было бы жаль, если бы такое прелестное существо погибло от стрел умбуру или было съедено живьем ниамбами! Боюсь, только мне придется дорого заплатить за свое великодушие. С самого начала боялся…

- Зачем же вы тогда это сделали?

- На Эльдорадо есть крылатое существо, Michroraptor ferox, по-местному - билрини. Это настоящий маленький демон! Величиной меньше ладони, он разрушает гнезда других псевдоптиц и своим отравленным клювом убивает животных гораздо крупнее его самого. Но если билрини попадается в клейкую ловушку хищного цветка, я всегда освобождаю его и отпускаю. Он слишком красив, чтобы погибать такой жалкой смертью!

- Значит, вы боитесь моего ядовитого клюва!

- Хм, трудно сказать! Если бы вы таили зло на людей этой планеты, вы бы могли сильно навредить. Но даже если у вас самые лучшие намерения, любая ваша статья, переписанная так, чтобы она понравилась читателям, несомненно принесет эльдорадцам больше вреда, чем пользы.

- По-вашему, все читатели идиоты?

- О нет! Просто отравленные люди. Чтобы они очнулись, ваши газеты должны для начала говорить правду, на которую сейчас читателям наплевать. А затем ваши читатели должны задуматься, к чему они не приучены. Может быть, если взорвать все радио и телестанции, если закрыть все рекламные конторы, они сумеют отличить цивилизацию от кучи бесполезных машин…

- Чтобы вернуться к тому уровню, на котором стоят ваши приятели ихамбэ?

- Да нет же! Но о чем спорить с женщиной Земли? Через три дня мы доплывем до Кинтана, столицы империи Кено и ее главного порта в устье Ируандики. Там вы увидите - во всяком случае, я на это надеюсь - иную форму культуры Эльдорадо. Она на уровне нашей древней Ассирии, но основана на совсем других моральных принципах.

- Почему вы сказали: «во всяком случае, я надеюсь»?

- Так, до меня дошли странные слухи…

Он снова взялся за весло. Стеллу утомлял однообразный пейзаж: низкие берега с полосами деревьев или кустарника, которые скрывали от глаз саванну и ее животных. Время от времени черная спина вспарывала воду неподалеку от пироги, и в зависимости от того, чья это была спина, Тераи либо продолжал спокойно грести, либо брался за карабин и выжидал, готовый ко всему. Но на них никто ни разу не напал, и геолог, отложив оружие, снова греб, поглядывая по сторонам.

- Вы не дадите мне на время весло? А то вы меня везете, как китайскую принцессу!… - О, пожалуйста!

Время пошло вроде быстрее, но скоро руки Стеллы устали, поясницу начало ломить, и она вынуждена была остановиться. Свинцовое небо давило на реку, сливаясь вдали с ее серыми волнами. Пирога, в которой плыла Лаэле с братом, держалась чуть позади, и Стелла бездумно смотрела, как вода мягким веером взлетает из-под их легкого суденышка.

Тераи вполголоса запел печальную песню; мелодия поразила девушку своей красотой. Такое же чувство вызывали у нее на Земле грустные напевы лесорубов или первых переселенцев Запада, которые говорили о быстротечности жизни, о коротких встречах, о едва возникшей и тут же кончившейся любви, о роковой неизбежности разлуки…

- О чем вы поете?

Тераи вздрогнул, словно грубо пробужденный ото сна.

- О волнах Ируандики.

- Очень красивая песня.

- Я бы не должен ее петь, это песня женщин. Но ихамбэ привыкли к моим чудачествам. Я сделал вольный перевод на французский. Хотите послушать?

- Да, конечно!

Он отложил весло поперек пироги, и мелкие капли начали падать с него. Тераи пел:

- Это песня ихамбэ? - спросила Стелла, когда он умолк.

- Да. У моих друзей поэтическая душа. Кстати, там, где в песне упоминается сердце, в оригинале речь идет о другом органе, скорее близком к нашей селезенке. Но кто знает, где у нас душа? Никому не известно, когда и кем придумана эта песня. Теперь ее обычно поют покинутые женщины или вдовы. Но она не старше четырехсот лет, потому что до этого ихамбэ жили не у берегов Ируандики, а в бассейне Бетсиханки. Впрочем, название реки легко заменить, и даже ритм не изменится.

- Научите меня этой песне!

- Только не здесь. Вы не имеете права ее петь. Если я, мужчина, пропел ее - это говорит только о моем дурном воспитании, не больше. Но если вы ее запоете, это уже будет святотатство! Я научу вас потом, когда мы вернемся в Порт-Металл.

- Господи, до чего же ваши ихамбэ усложняют жизнь своими обычаями!

- А чем лучше ваши, мадемуазель? Почему, например, ни на одной земной вечеринке нельзя даже заикнуться о серьезном деле? Это, видите ли, табу! Представьте себе, какой выйдет скандал, если я на приеме у вашего отца - если он меня когда-нибудь пригласит! - отведу в уголок одного из ваших инженеров и спрошу, что он думает о таком-то месторождении. Деревенщина! - зашипят все. - Разве не знает, что об этом можно говорить только в конторе!

Стелла рассмеялась.

- В ваших словах есть доля правды. Я сама порой чуть не засыпала на таких приемах.

- О, значит, для вас еще не все потеряно! Я не очень жалую вашего папеньку, но чтобы добраться до того поста, который он занимает, явно нужны были и ум, и энергия, и способность отличать самое важное от случайного. Он свил для вас теплое гнездышко, а вы его покинули. Теперь вам придется заботиться о своем гнезде…

- Что я и делаю! Вы же знаете, что после ссоры с отцом…

- По закону он в любом случае обязан оставить вам не менее четверти своего состояния. Aurea mediocritas, как сказал бы Гораций.

- Простите, я не поняла.

- Да, я забыл. Вы же не знаете латыни. А у меня она сидит как кость в горле со школьных времен - вот я иногда и выплевываю отдельные фразы. Этот древний язык еще преподают кое-где, например в лицеях на Папаете. В общем, я хотел сказать, что вам достанется кругленькая сумма!

- Я всегда могу от нее отказаться.

- А у вас хватит мужества? Впрочем, есть в вас какая-то сила. Право, жаль, что вы бесполезно прозябаете в земной сутолоке и тесноте!

- На Земле тоже можно приносить людям пользу.

- Да, но сами люди делают это все реже. Земля обречена, поверьте мне, Стелла! О, закат ее будет великолепен и наступит не скоро. Еще несколько веков Земля, несмотря на всю ее гниль, будет оставаться центром человеческой культуры. Но присмотритесь внимательнее! С каждым годом на других планетах закладываются новые колонии, и туда стремятся все сильные телом и духом!

- А я думала, что вы против колонизации!

- Есть подходящие планеты, на которых не обнаружено и следа разумной жизни. Вот эти миры человек и должен завоевывать.

- В таком случае, что вы сами делаете здесь, на Эльдорадо?

- Я ничего не завоевываю, я изучаю. К тому же если бы на Эльдорадо вместо коммерческого предприятия была небольшая, чисто научная станция землян, это принесло бы только пользу. Мы могли бы многому научить туземцев и избавить их от слишком дорогостоящих ошибок. Но здесь не должно быть постоянного земного населения. Поэтому я и борюсь по мере моих сил против того, чтобы ММБ предоставили неограниченную лицензию. Это означало бы конец местной культуры, конец самобытной цивилизации Эльдорадо. Что там, Эенко?

Великан ихамбэ показывал рукой на длинный береговой выступ.

- Имбити теке!

- Здесь мы заночуем, - объяснил Тераи. - Я всегда предоставляю Эенко выбирать место для лагеря. Это его планета, и он ее знает лучше меня.

Стелла зябко поежилась, закуталась в накидку. Спускалась ночь, с реки дул свежий сырой ветер. Ихамбэ быстро соорудили два шалаша под развесистым деревом с пышными красными цветами. Костер освещал кусты за границей площадки, которую Тераи расчистил своим мачете. Туземцы сразу уснули в своем шалаше, и только Лаэле бодрствовала вместе с землянами. Река текла почти неслышно, с легким журчанием. Антия, самая крупная из лун, зацепилась за острую вершину дерева на том берегу и отбрасывала на волны зыбкую дорожку, словно усыпанную золотистой чешуей. Тераи потянулся, вскинув над головой могучие руки.

- Вот еще одна вещь, Стелла, которую Земля уже не даст вам никогда. Вечер на берегу неведомой первозданной реки!

- Вы ошибаетесь. Я провела немало похожих вечеров на берегу американских и канадских озер. А что говорить о неосвоенных районах Амазонки или Ориноко!…

- Ну да, когда в вашем распоряжении автомобиль, вертолет, радио, а где-нибудь неподалеку - гостиница с рестораном? И вы, как только захотите, возвращаетесь к себе, воображая, что окунулись в живительную атмосферу дикой природы. Однажды, когда мне было восемнадцать лет, я вообразил, что отыскал наконец пустынный островок в архипелаге Тубуаи. Вместе со своей подружкой-одногодкой я добрался до него от Таити на пироге с противовесом. На рассвете третьего дня мы услышали на пляже вой магнитофона! Целая орава туристов - американцев, французов, шведов, и уж не помню кого еще, - высаживалась с гидроплана. Здесь - другое дело. Здесь мы можем исчезнуть, и никто никогда не узнает, что с нами стало. Мы еще на территории ихамбэ, границу пересечем лишь завтра, когда пройдем через ущелья у подножия хребта Этио… Эй! А это еще что такое?

Огромная черная туша появилась в освещенном кругу. Высотой около четырех метров, животное напоминало земного слона, однако у него были маленькие настороженные уши и раздвоенный хобот, из которого вылетали звенящие звуки. Тераи схватил из костра головню и замахал ею перед чудовищем, нависшим над ним, как гора. И внезапно этот огромный зверь захныкал и с жалобным стоном ринулся в темноту, сокрушая деревца и кусты, Тераи спокойно сел на свое место.

- Неужели вы ничего не боитесь? - спросила Стелла.

- Еще как боюсь - пауков и старых дев, особенно из «Армии спасения»! Но тут не требовалось особой храбрости: биштары опасны только в период гона.

- Этот зверь называется биштар?

- Да, Bishtar gigas, кеноиты используют их, как мы - слонов. Это я дал им это название - вычитал из старого фантастического романа, купленного у одного китайца на Папаете. Там описывалось животное, удивительно похожее на то, которое вы видели. Однако надо спать. А чтобы вы меня не опасались, Лаэле ляжет в одном шалаше с нами.