Люди бездны

Глава 6

Я открыла глаза и увидела, что Саймон стоит у окна. В полутьме его поза показалась мне странной. Вглядевшись, я сообразила, что он держит на руках нашего сына. Он чуть отодвинул штору и внимательно всматривался в лицо Адриана. Первое, о чем я подумала: кажется, этой ночью Саймон не вставал, чтобы окунуться в морскую воду. Или я так крепко спала, что ничего не слышала?

Я осторожно приподнялась на постели, ожидая в любую минуту вспышки боли. Но тело было легким, я чувствовала себя прекрасно. Услышав, что я зашевелилась, Саймон медленно повернулся. Не знаю, стал ли любимый человеком, но он остался таким же прекрасным, как и был.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Отлично!

Саймон приблизился и подозрительно всмотрелся в мое лицо:

– Ты меня успокаиваешь?

– Нет. Мне действительно очень хорошо…

Он еще некоторое время сверлил меня взглядом.

– Наверное, надо покормить его? – сказал наконец он, переведя взгляд на Адриана.

Тут только я поняла, что бессовестно проспала всю ночь, даже не вспомнив о сыне.

– Он же наверняка весь мокрый! – ахнула я.

Саймон отвел взгляд.

– Нет. Я разворачивал его.

– Этого не может быть! – закричала я. – Дай его мне!

Дрожащими руками я принялась раскручивать пеленку, как вдруг зазвенел колокольчик.

– Это Александра и Себастьян. Он осмотрит тебя и малыша, – кинул мне любимый, выходя из спальни.

Я впилась взглядом в маленького Адриана. Худенькое безжизненное тельце, плотно закрытые глаза с длинными темными ресницами. Я погладила маленькую, еще мягкую головку, плечики, ручки, сжатые в кулачки, – все бесполезно, он не просыпался. Сердце пронзили страх и острая жалость.

Дрожащими руками я прижала его к груди, набухшей молоком. Маленькая головка казалась кукольной, лишь по движению выступавших ребер я понимала, что малыш жив и дышит. Я замерла, ощущая теплоту своего ребенка. В наступившей тишине слышно было, как тикают часы.

Потом послышались шаги, и в спальню в сопровождении Саймона зашли Александра и Себастьян. Врач бесцеремонно забрал у меня Адриана и передал его Саймону. Попросив их выйти, Себастьян внимательно осмотрел меня и снова взял анализ крови. Глядя на цифры на дисплее, он довольно заулыбался и даже сказал мне что-то, хотя я не поняла ни слова. Зашли Александра и Саймон.

– Себастьян очень доволен тобой, – перевел Саймон. – Ты восстановилась очень быстро. И он разрешает тебе встать.

Александра за его спиной торжествующе скрестила руки над головой и подмигнула мне. Лицо Саймона озарила радость, но уже через мгновение его сине-серые глаза стали пасмурными. Он протянул Себастьяну ребенка. Тот в своей обычной сдержанной манере задал несколько кратких вопросов. Я видела, как с каждым ответом Саймона мрачнело лицо врача. Он положил Адриана на кровать рядом со мной и долго осматривал. Он слушал его, делал какие-то анализы, ощупал каждый сантиметр тела. Мое сердце билось так, что, казалось, вот-вот разорвет грудную клетку. Весь мир сосредоточился в хмуром лице Себастьяна. Наконец врач заговорил.

– Он говорит, чтобы ты не волновалась. Жизнь Адриана вне опасности. Но он… Себастьян пока не понимает, что с ним, – переводил Саймон. – Для полного обследования мы должны поехать к нему в клинику. Если мы обратимся в местную больницу, столь необычный ребенок вызовет излишний интерес, а в его албанской лаборатории есть вся необходимая аппаратура.

– В Албании? – удивилась я. – Так далеко?

– В его лаборатории самое современное оборудование. И там нас никто ни о чем не спросит. Мы поедем сегодня же.

Когда Себастьян и Александра ушли, позвонила Надька.

– Привет, мамаша! – хрипло поприветствовала меня она. – Как самочувствие? Как сынок – не шалит? Спать-то хоть дал тебе?

– Все нормально, – соврала я, хотя сердце разрывалось от боли.

– Полин, а ты своих уже обрадовала? – уже не так бодро спросила Надя.

– Нет пока. Надь, ты не говори никому… – попросила я. – Пожалуйста!

– Твое дело, подруга. Надеюсь ты не дотянешь до того времени, когда он пойдет в школу, – сухо возразила она. – Навестить-то вас можно?

– Давай не сегодня. Нам надо врачу показаться, вернемся, наверное, поздно, – эта фраза далась мне с трудом.