Любовь с первого ритуала (СИ)

Глава 10

Тарелочки и мисочки появлялись на столе словно сами собой. Вот нарезанные огурчики, вот обжаренная картошечка. А вот и котлеты, судя по запаху, точно не морковные.

Как настоящий сыщик, я не могу упустить такую возможность!

Поговорить со свидетелем в неформальной обстановке… Записывать девицу-подавальщицу в подозреваемые я бы не спешила. Как ни крути, а смерть старика Бурдона ей невыгодна. Зачем делать тайную любовницу бармена свободной, да еще и богатой вдовой? Нет, не тянет эта котлетная фея на подозреваемую.

Я читала кучу детективных книг, и в каждой Блэк обязательно выпивал с каким-нибудь особо капризным свидетелем, который никак не желал рассказывать правду, однако, пропустив в компании сыщика несколько стаканчиков бренди, обязательно пробалтывался и давал ту самую нужную зацепку.

Ох, как волшебно это звучало: «несколько стаканчиков бренди». Сыщику Блэку этот напиток нравился, раз во всех книгах его отзывы были исключительно положительные: терпкий, холодный, чистейший. Однажды, прикончив очередную книгу, я отправилась в бар и вместо своего любимого «малинового шока» заказала хваленый чистый и терпкий бренди. Уселась за барной стойкой (да-да, такой это напиток, обычно его пьют за барной стойкой, по крайней мере в книгах) и приготовилась к райскому наслаждению. Сделала большой глоток и… духи-защитники!

Мне пришлось призвать всю свою волю, чтобы не выплюнуть его тут же на барную стойку, а потом еще и проглотить. Казалось, я выпила чистый огонь, присыпанный какой-то отвратительной приправой. Из бара я ушла быстро, и правильно сделала. Когда дошла до студенческого общежития, голова у меня кружилась, а многочисленные столичные фонари плясали перед глазами замысловатый танец. Да и земля под ногами сделалась неустойчивой, словно лодка, плывущая по реке.

После этого я прониклась к сыщику Блэку еще большим уважением. Надо же, мало того, что пьет эту гадость, так еще и остается в состоянии думать и вопросы задавать. Поразительный человек.

Кстати, а подавальщице можно выпивать на работе? Ей же нужно другим еду и выпивку разносить. Я подняла голову, чтобы задать ей этот вопрос, и только сейчас заметила, что трактир опустел. За столиками никого не было, даже бармен не маячил у себя за стойкой. К себе домой пошел или к своей зазнобе?

— А тебя как зовут? — спросила я у подавальщицы.

Наши отношения определенно вышли на тот уровень, когда пора бы и познакомиться.

— Домра.

Интересное имя. Ей подходит!

— Кейра, — представилась я.

— Знаю, — усмехнулась она. — Все знают.

Пока мы знакомились, Домра капнула наливки в обе рюмки, совсем чуть-чуть, на донышке, и велела:

— Дегустируй.

Наученная горьким опытом, я осторожно пригубила рюмку, сделав малюсенький глоточек. Наливка оказалась сладкой. Горчила самую малость, пилась легко и приятно.

— Вкусно, — поделилась я впечатлением.

— Если вкусно, то и пей, а не губы мочи, — хмыкнула Домра.

Я залпом осушила рюмку и подтвердила увереннее:

— Вкусно.

— А тебе всерьез некромант нравится?

Бойкая девица! Не стала ходить вокруг да около, а сразу спросила о том, что ее по-настоящему волнует. Я едва не рассмеялась. Получается, мы обе решили устроить друг другу допрос. Только она, естественно, не расследует никакое убийство, а просто хочет посплетничать. Что ж, не вижу ни одной причины, чтобы мы обе не добились своих целей.

— Может, и нравится… Ты тоже будешь говорить, чтобы я держалась от него подальше?

— Не буду. Мужик красивый и при деньгах. Ну а что невесту в болоте утопил, так это с кем не бывает. Вдруг у нее характер был отвратительный или она флакон с зубным эликсиром открытым оставляла?

Я вздохнула. Да, за такое и убить можно….

Так, стоп. Не вздыхать надо, а расспрашивать.

— А ты знаешь, что произошло с невестой? — Я жадно уставилась на Домру. — Куда она делась?

— Говорят, что пропала. И ерунду всякую выдумывают: то ли господин Вилард ее в жертву принес, то ли духам болотным отдал, то ли демонам скормил, чтобы могущество получить. Я в это не верю! Демонов на болотах нет, а духам-то на кой девица с дурным характером.

— Особенно если она не закрывает флакон с зубным эликсиром, — поддакнула я.

Не могу сказать, что логика Домры казалась мне безупречной, однако серьезных изъянов я в ее версии не находила. Может быть, потому, что за это время мы успели выпить по три, а то и по четыре рюмки обжигающе вязкого, сладкого, чуть горьковатого вкуснейшего напитка. И закусить основательно.

— А тебе нравится бармен!

Я не спрашивала, я утверждала. Домра помрачнела. Видимо, про бармена говорить ей не хотелось.

— Ну а хоть бы и нравился, толку-то. Он ко мне равнодушен… У него другие предпочтения.

Я едва по лбу себя не стукнула. О темные силы, что же я за сыщица! Раз у бармена роман с вдовой, которая красотка, да еще и богачка, зачем ему какая-то там подавальщица.

Домра ведь не очень симпатичная. Нос картошкой, губы тонкие, веснушки по всему лицу. Правда, глаза большие и голубые, и фигура ух… Фигуристая. И человек хороший. От меня тут все шарахаются, а она наливку подливает, вкусностями угощает, хотя выяснила, что я наврала про день рождения.

— Дурак он, твой бармен, — в сердцах сказала я. — Такое сокровище у него перед глазами, а он не замечает.

— Ничего, — хмыкнула Домра. — Кто-нибудь другой заметит.

— А что насчет трактирщика?…

Она расхохоталась.

— Господин Сандерс? Ты, должно быть, шутишь. Его, кроме денег, ничего не интересует. Если он когда и обзаведется женой, то она будет старая, ворчливая и непременно состоятельная. Только вряд ли ему захочется второй раз жениться.

— А что случилось с первой женой? — полюбопытствовала я.

— Померла, — махнула рукой Домра. — Уже три года как.

Так-так, интересно. Может, трактирщик у нас уже опытный убийца? Сначала жену прикончил, а теперь Бурдона.

Вдруг у нее были шашни со стариком… Вот трактирщик сначала убил жену, а потом подумал-подумал и решил, что невыгодно получилось. У него вообще никакой жены не осталось — даже гулящей, а у Бурдона молодая и красивая, пусть и тоже гулящая.

Хотя сообразить, что у Бурдона есть молодая жена, он мог куда быстрее, три года для этого не требуется.

— Как она умерла? — спросила я у Домры. — Сама или помогли?

Мне очень понравилось, как я это произнесла. Небрежно, будто бы между делом. А это были в точности слова сыщика Блэка! Я не хуже, чем он, справляюсь. Эта мысль мне так понравилась, что я опрокинула еще одну рюмочку наливки. То ли четвертую, то ли седьмую. Точнее вряд ли смогу сказать.

— Сама, — убежденно ответила Домра. — Пельменем подавилась, не в то горло попал. А доктора, как назло, рядом не было. Посинела вся, за горло схватилась и померла.

— За горло? — Я с подозрением прищурилась. — Очень может быть, что и отравили…

— Да нет же! К господину Сандерсу родичи тогда приехали, человек десять собралось. Я лично те пельмени подавала, всем из одной большой кастрюли. Если бы кто отраву в кастрюлю подсыпал, сразу бы все померли. Да и доктор сказал, что поперек горла пельмешка встала.

— Понятно… А вы тут каждый день и каждую ночь бессменно работаете: ты, бармен и трактирщик? Это же никакой жизни!

— С чего ты взяла? Мы с Филоном с вечера до ночи работаем. Недалеко живем, удобно. А с утра пацанята местные помогают еду разносить. А если выпивку кому налить надо, то уж господин Сандерс и сам за барную стойку зайдет и бутылку подымет, не надорвется.

Филон — это бармен, значит. Я уже выяснила что-то полезное. Конечно, могла бы запросто и у него имя спросить, но…. Все равно я молодец!

— Ага…. — Я воодушевленно потерла ладони. — Господин Сандерс тоже недалеко от трактира живет?

— Ближе не бывает, — хмыкнула Домра. — Прямо тут, наверху. В первой комнате, самой теплой да нарядной из всех. И самой большой.

— Сейчас он там?

— Где ж ему еще быть?

Я внезапно осознала, что слишком мало знаю об убийстве, чтобы проверять алиби подозреваемых. Выходило, что Филон мог наведаться к господину Бурдону в первой половине дня или в конце смены, а Сандерс поздней ночью, когда в трактире посетителей нет, а постояльцы, если они имеются в наличии, уже спят. А я понятия не имею, в какое время суток злополучный нож воткнулся в старческую грудь. Это следовало узнать в первую очередь! Сыщик Блэк мне бы такого не простил.

— Чего, какой Блэк? Почему он тебя не простит? — удивленно спросила Домра.

Я вслух подумала?!

— Вспомнилось кое-что, — отмахнулась я невозмутимо. — Надо записать, пока не забыла. Есть ли у вас самопишущее перо?

— Вон там поищи, — махнула Домра в сторону барной стойки. — Филон записывает, кто сколько должен.

Я поднялась, чтобы отправиться к барной стойке и…. плюхнулась обратно на стул. Перед глазами все плыло и крутилось! Похуже, чем в тот день, когда я дегустировала чертов бренди.

— Ой, девка, тебя совсем развезло, — сочувственно протянула Домра. — Я сейчас тут приберу, а ты накидывай пальто и топай домой, пока не уснула.

— Вот еще, усыпать. Я вам не усыпальница. Я, между прочим, рас-сле-до-ва-тель-ни-ца.

Ого, получилось выговорить с первого раза. Язык ощущался совершенно неповоротливым и вел себя как чужой. Будто мой прежний язык вынули, а этот сунули на его место, и он пока не до конца освоился.

Воодушевленная своим достижением, я встала и смело сделала шаг. Бабах, и пол вероломно стукнул меня по коленкам и локтям. Как у него это получилось, я не поняла. Просто сидела, ухватившись за ножку стула, и хлопала глазами.

— Ох ты, горе, — раздался словно сквозь вату голос. Женский, приятный, а чей, я уже не могла вспомнить. — Ладно, отведу тебя домой!

Чьи-то крепкие руки схватили меня под мышки, дернули вверх и потащили, словно я была пушинкой. Это было очень кстати: куда нужно идти и зачем, я соображала слабо. Зато у меня неплохо получалось переставлять ноги…. Так что мы точно куда-то двигались, оставалось лишь надеяться, что в верном направлении.

Моя щека прижималась к крепкому плечу, до головокружения сладко пахло фиалковыми духами. Свежий уличный воздух вскружил голову в разы сильнее, сиянием фонарей ослепило. Они будто мне в глаз целились, второй-то я находчиво прищурила. По телу растекалась засыпательная усталость, противно подташнивало. Котлетки, нет-нет, останьтесь со мной…

Я медленно и глубоко задышала, идя по какому-то пути, возможно, даже к какой-то цели. Опора у меня была надежная, спотыкаться выходило, а падать — нет.

С каждым шагом сознание потихоньку прояснялось, а бренная реальность складывалась в нормальную картинку. Я напряглась и вспомнила, что сильное и доброе, которое меня тащит, не давая упасть, — это Домра. Она хорошая. И умная.

— Как думаешь, кто убил Бурдона? — успешно сложила я буквы в слова, а слова в предложения.

Заодно прогулку скрасила. Уж я-то знаю, о чем поговорить с хорошим человеком.

— Жена, конечно, — без всяких сомнений отозвалась Домра. — Вдова теперича. Старый, противный, злющий — на кой он ей живой.

Ну говорила же я: умная она! Я тоже сразу на молодую жену подумала.

Здания перестали невнятно мелькать, и из-за поворота вынырнул знакомый домишко.

— Осторожно, ступеньки, — сообщила Домра, заведя меня на крыльцо. — Умница. Вон дверь, в нее заходи.

— И ты заходи, — гостеприимно изрекла я, поскольку допрос свидетеля не окончила. — Щ-щ-щас.

— Нет-нет, как-нибудь в другой раз…

Она прислонила меня к стене и ретировалась, пару раз опасливо оглянувшись на дом. Некроманта боится? Вспомнив о нем, я поняла, что испугаться следовало бы и мне. Наверное. Никак не могла сообразить почему, но все же решила быть предусмотрительной и прошмыгнуть незаметной тенью на свой чердак. Не издав ни скрипа незапертой дверью, я отворила ее и юркнула в коридор. Шаг в темноте, и в лоб ударило непонятным деревянным отростком, раздался ужасный грохот. Дурацкая вешалка! Я шатнулась и чудом не свалилась следом за ней. Из глаз сыпались искры, на полу валялась уроненная вместе с вешалкой верхняя одежда. Тянуло прилечь на нее, свернувшись калачиком, да и уснуть. Не удалось….

Резко зажегся свет, передо мной возник наставник. Прищуренные глаза, суровый изгиб плотно сжатых губ, сложенные на груди руки. Разбудила?.. Или он очень быстро одевается, или теперь спит предусмотрительно одетым.

— Явилась, — процедил Вилард и дернул носом, принюхиваясь. — Хорошо погуляла! Где была?

— В трактире, — невольно отчиталась я под его каменно-плитным взглядом. — Я по д-д-делу.

— Да уж вижу я это твое дело. И чую.

— У меня, — предательски икнулось, — есть успехи.

— В том, чтобы напиться и едва стоять на ногах? А я тут не сплю и гадаю, не пора ли идти вытаскивать тебя, непутевую, из новых неприятностей.

— Что?! Я совершенна!

Он изогнул бровь. М-м-м-м, не то сказала. Еще попытка.

— Я совершен-но-летняя… Имею право ходить где хочу и когда хочу! И делать, что хочу. Мне нянька не нужна.

— Мой дом — мои правила. А у меня по ночам спят, а не зависают в трактире. Сегодня ничего не разгромила? Хотя вряд ли, бешеную Бэлку ты догадалась оставить дома, и на том спасибо.

Услышавшая о себе Бэллочка высунула нос — почему-то из гостиной. Приветливо оскалившись, подбежала ко мне и принялась тереться о мои ноги. Я кое-как наклонилась, погладила ее по спинке и попыталась объясниться с наставником:

— Я ради вас расследую… убийцу ищу….

— Никакого больше расследования, — отрезал он. — Тебе делать нечего? Так займись упокоением этой твари!

Встрепенувшись, несчастная белка вытянулась по струнке и упала на пол — недвижимым чучелком.

— Вы ее напугали, — укорила я.

— Может, это ты на нее подышала? — ехидно осведомился Вилард.

Я подышала в ладонь и сделала вывод, что на меня очень несправедливо наговаривают. Раз я нюхаю и не падаю, то и мертвой белке запах нипочем. Технически ей дышать вообще без надобности.

— Нет слов, — нагло соврал некромант, потому что те слова у него, наоборот, не заканчивались. — Чтобы это было в первый и в последний раз. Я запрещаю тебе из дома в позднее время без спроса выходить. Твое поведение абсолютно неприемлемое.

— Ваше тоже, — выпалила я от обиды, возмущения и…. большой обиды! Огромной! — Неприемлемое и неподобающее.

— Мое?… — опешил он.

— Да! Вы окна в спальне на ночь не закрываете! И лежите там на кровати весь не одетый и привлекательный. Я теперь смотреть на вас нормально не могу, не то что сосредоточиться!

Тут-то слова у Виларда наконец закончились. По крайней мере, рот открылся, а звуков не вылетело.

— Вам не стыдно? — Я шагнула к нему и обличительно ткнула пальцем в грудь. Твердую такую грудь. — Наставники не должны быть настолько красивыми! Это непедагогично и отвлекает от учебы!

— Больше не буду, — ответил он вкрадчиво. — Извини, не подумал.

— А зря. Я взрослая! В академии бегала за мальчиками.

— С ритуальным кинжалом?

Э-э-э-э…. Откуда ему известно?

— Всего-то один разочек было, — оскорбленно бросила я, — и то меня неправильно поняли.

— Ладно, зато я все понял, — вздохнул Вилард и глянул на меня как-то обреченно. — Это мой крест, и мне его нести.

— Не надо меня никуда нести, — я вздернула подбородок, — сама дойду.

Переступив через Бэллочку, гордо направилась к чердачной лестнице. Споткнулась о первую же ступеньку и поползла наверх. Но тоже очень гордо. Умная белка предпочла не оставаться наедине с желающим ее упокоения некромантом, отмерла и догнала меня у двери. Я завалилась на порог комнаты. И пока размышляла, что неплохо бы переодеться или хотя бы снять пальто, а потом добраться до кровати, отовсюду навалилась сонная темнота и утащила меня в свои объятия.