Любовь и страсть Ангела

Глава 7

Только сейчас Давид понял тех людей, которые порой ненавидели свою работу. Он пытался изобразить из себя хоть мало-мальски приличные телодвижения, хотя, что именно считать приличным в стриптизе, он не знал. Рядом выплясывали молодцы в абсолютно нескромных костюмах. Если конечно, маленькие трусики, впивающиеся и в без того пострадавшее тело, можно было назвать костюмом. Давид скромно пытался подражать им, но, похоже, у него не очень то выходило. Радовало только одно: очевидно, его другу, который сидел прямо напротив сцены, было ещё более неудобно, чем Даву. Это послужило хоть каким-то успокоением, потому что для ангелов тоже важна солидарность. Пусть даже они с Разиэлем были солидарны в неудобстве. Давид уже почти что слышал голос Авиталь, которая бы, покачав головой, высказала мысль о том, что злорадствовать очень нехорошо. Но сейчас Давиду было совершенно не до этого.

Разиэлю было стыдно. Так стыдно, как не было стыдно никогда за всё его существование. Нет, конечно, он видел обнажённые тела и до этого, но тогда он был просто ангелом и они совершенно его не волновали. Тела и тела, ничем для него непривлекательны. А сейчас он, казалось, прочувствовал возбуждение каждой клеточкой своего нового тела, которое так странно и непривычно откликалось на увиденное. Нет, он чувствовал возбуждение не от того, что несколько парней трясли на сцене своими прелестями. Он чувствовал возбуждение от того, что он был частью этого порочного мирка. И именно от этого ему и было стыдно. А вот Катя, сидящая рядом, похоже не испытывала никаких неудобств, она покачивала ножкой в такт звучащей мелодии, пила коктейль и увлечённо рассматривала действо, происходящее на сцене.

— Господи, до чего красив вот тот парень, — выдохнула Ксюха, подбежавшая к ним с бокалом мартини, — И чего он там жмётся в сторонке, как неродной?

Она плюхнулась на диванчик рядом с подругой и посмотрела на Разиэля.

— Олег, не кисни, сейчас будут танцевать девушки, думаю, тебе понравится больше, чем парни.

Она подмигнула ему, а Разиэль невесело улыбнулся. Уж если он так реагирует на то, что происходит сейчас, неизвестно, что будет, когда на сцену выйдут девушки.

— Тебе не нравится? — Катя чуть повернулась к нему и улыбнулась искушающей улыбкой, от которой у Разиэля свело судорогой всё тело. Он поспешно допил виски, хотя пить не намеревался и покачал головой.

— Нравится, то есть, конечно, они мне не нравятся, — он неопределённо махнул рукой в сторону сцены, — А вообще мне нравится…

Катя рассмеялась. Его реакция была такой милой и странной, что она открыто наслаждалась ею. С самого начала он сидел на диване, как прикованный, бросая на сцену редкие взгляды, в которых сквозил неприкрытый интерес. И если люди кругом, пресыщенные подобными действами, иногда посматривали на сцену, потому что для них это было привычное зрелище, Олег, похоже, стеснялся проявить интерес, который было видно невооружённым взглядом.

— Ксюша права, — Катя снова откинулась на спинку кресла, глядя на сцену бездумным взглядом, — Скоро будут выступать девушки, может, тебе они понравятся больше.

Олег вымученно улыбнулся, слишком много эмоций и чувств сейчас бурлило внутри. Он не знал, как объяснить то, что чувствует. С одной стороны, он увидел Екатерину совсем в ином свете, он не представлял себе её в таком месте, и не представлял, что ей может нравиться находиться в подобном заведении. С другой стороны, он не мог понять, что же он чувствует к этой новой Екатерине. Неужели это было то самое, что люди называли: «хотеть друг друга»? Хотя нет, в его случае, он хотел Катю, а не они хотели друг друга.

Разиэль подал знак официанту, чтобы тот наполнил его бокал. Он всё ещё помнил, что случилось в прошлый раз, когда он переусердствовал с выпивкой, но сейчас ему было необходимо хоть как-то унять тот пожар, что горел внутри. Катя и Ксюша о чём-то переговаривались, пока Разиэль смотрел на сцену, с которой уже ушли мужчины, одетые в костюмы ангелов, и вышли девушки, одетые…Впрочем, совершенно невозможно было сказать, во что они были одеты.

Вот миниатюрная брюнетка закружилась вокруг шеста, широко разводя стройные ножки в стороны и сводя их вместе, пока Олег пытался отвести взгляд от её прелестей. Катя, скосив глаза, наблюдала за Разиэлем, и ловила себя на мысли, что ей не нравится и нравится его такая реакция одновременно. Насколько она успела заметить, так, как он реагировал на неё, он не реагировал ни на кого. Только ей принадлежало всё его внимание, а тут оно стало принадлежать вот той брюнетке, которая так изящно и в то же время сексуально обвивала ножками шест. Да и вот той рыжей красотке тоже.

Катя нахмурилась, уже мало обращая внимания на то, что происходило на сцене, сейчас её интересовал только Олег и его реакция на девушек. А его реакция на девушек была вполне взаимной. Та самая брюнетка, которая привлекла внимание Олега, докрутившись возле шеста, медленно и грациозно, стала спускаться с невысокой лестницы, ведущей со сцены в зал. И направлялась, очевидно, она прямо к Олегу. Катя чуть сильнее стиснула бокал с коктейлем и, прищурившись, стала наблюдать за тем, как брюнетка подходит к её Олегу. А то, что она считала его своим, сомнений уже не вызывало. Внутренний голос, вопреки всем жизненным принципам, кричал, что этой брюнетке просто необходимо проредить волосы, ну или зубы, например. Но Катя оставалась на месте, потому что, во-первых, Олег понял, что девушка идёт к нему, во-вторых, его это открытие повергло в некое подобие ступора, и, в-третьих, внутри самой Кати родилось какое-то поразительно новое чувство, — страсть, вперемежку со злостью и ревностью. Коктейль самый взрывоопасный. Она следила за тем, как девушка подошла к Олегу, как стала танцевать возле него, дразня его своим великолепным телом. Как Олег сидел, будто пригвождённый к месту, не зная, что ему делать. А когда танцовщица оседлала Олега и стала выделывать на его теле совершенно немыслимые пируэты, Кате захотелось только одного: вцепиться ей в волосы и скинуть её с Олега. Но она продолжала всё так же молчаливо наблюдать за этой картиной из-под полуприкрытых век. Девушка извивалась на Олеге, и в его глазах уже горел неподдельный интерес. Он следил только за её движениями, за её оголённой грудью, которая колыхалась перед его жадным взором, а когда, наконец, он осмелился положить руки на её оголённые ягодицы, которые не скрывали крошечные трусики-стринги, Катя не выдержала и, вскочив с дивана, помчалась в сторону выхода.

Разиэль сидел неподвижно, полностью поглощённый только одним состоянием, — ступором от того, что вытворяла на нём эта девушка. Ступор был щедро сдобрен стыдом. Сотни глаз были устремлены на него и на то, что происходило на нём, а он не мог ничего поделать. Мало того, прямо возле него сидела Екатерина, наблюдающая за каждым движением этой девушки. И всё же, Разиэль не мог отрицать, что ему начинает нравиться то, что происходит. Он всё чаще смотрел на девушку, которая сидела на нём, не отводя взгляд каждый раз, когда перед его взором появлялась оголённая грудь танцовщицы. А вот Екатерине, похоже, всё это доставляло неприятные ощущения: он чувствовал каждой клеточкой тела, как она напряжена. И как она старается сделать вид, что у неё всё в порядке. И когда он решился, наконец, снять с себя девушку и положил ладони ей на…на девушку, Катя вскочила со своего места и устремилась прочь. Олег некоторое время сидел без движения, девушка всё продолжала извиваться на нём, а Ксюха сидела рядом, не зная, бежать ли ей за подругой или ничего страшного не случилось. Наконец, Олег ссадил с себя танцовщицу и помчался в ту сторону, куда убежала Екатерина. Только бы успеть догнать её! Какой невыносимый болван! Позволил ей наблюдать за тем, что происходило, и чему виновником стал он сам в большей степени!

Разиэль выскочил из клуба и увидел, как Катя садится в машину на другой стороне улицы. Он никуда не успеет! Он взглянул влево, убеждаясь, что машин нет, потом вправо, опасаясь каждую секунду, что автомобиль напротив уедет, но машина только крутила колёсами на месте, но не двигалась.

— Да можете вы быстрее или нет? — услышал Разиэль восклицание Екатерины, когда распахнул дверцу.

Он уселся рядом, недолго думая и почти сразу же машина помчалась прочь, как будто кто-то держал её, а теперь отпустил.

— Прекрати меня преследовать! — закричала Катя, пытаясь отпихнуть Разиэля в сторону двери, — Мужчина, он меня преследует! Остановитесь, мне нужно выйти!

Но водитель почему-то не обращал внимания на то, что происходило сзади, целиком сосредоточившись на дороге.

— Выпусти меня отсюда! — Катя принялась лупить Разиэля кулачками, а он только сидел, не пытаясь даже защититься и только смог вымолвить:

— Машина едет.

— Ненавижу тебя! Ненавижу, — кричала девушка, продолжая лупить ангела, и тут он решился, — схватил её запястья, держа их в одной ладони, а второй обхватил её затылок и привлёк к себе, впиваясь в губы поцелуем. Это был его первый поцелуй, и он даже растерялся от первых чувств. Губы Екатерины были мягкими, тёплыми и податливыми, а когда она приоткрыла их, пропуская в ротик его язык, Разиэль застонал, настолько сладким было ощущение. Ощущение от поцелуя с любимой женщиной. Екатерина уже не сопротивлялась, и он отпустил её руки из захвата, а она тут же схватила его за воротник пиджака и отстранилась.

— Ненавижу, — снова прошептала Катя, прежде, чем наброситься на его губы с новым поцелуем.

— Давид, о Господи! — Габриэль стоял и смотрел, как к нему приближается его друг, всё ещё в виде танцовщика, разве что только огромные белоснежные крылья за спиной выбивались из общей картины. — Немедленно перевоплотись, тут ангелы!

Дав беспечно махнул рукой, потрясая в воздухе маленькими искусственными крыльями, которые вытащил из подмышки.

— Чего они там не видели? — он бросил крылья на ступени возле колонн и уселся на них сверху, — ты видишь, что мне выдали для танца?

Габриэль хохотнул:

— Я тебе больше скажу, я видел твоё исполнение, — он поднял руки вверх и качнул бёдрами туда-сюда, — Ты был великолепен!

Дав метнул на друга быстрый взгляд, но ничего не ответил.

— А ты знаешь, мне кажется, Разиэлю понравилось стать чуть-чуть порочным. Ему всё больше нравится быть человеком, несмотря на то, что в начале он сомневался.

Габриэль кивнул.

— Да, я тоже так думаю. Уверен, что даже если бы у него сейчас был выбор, он остался бы на земле. Мало того, — он наставительно поднял палец вверх, — Даже если представить, что они с Екатериной не вместе, думаю, и в этом случае он бы остался на земле.

Дав задумчиво посмотрел куда-то вдаль, на верхушки дальних гор.

— А я бы не согласился жить на земле, — наконец, протянул он.

— Почему? — удивился Габ, — Мне казалось, тебе там понравилось.

— Неа, — Давид покачал головой, и тут приподнялся и вытащил из-под себя крылья, — Во-первых, там неудобные штаны, а, во-вторых, там выдают отвратительные крылья!