Любовь долготерпит (СИ)

Глава 13

Кейн возвращается домой и заявляет, что мы должны заключить помолвку.

— С какой стати? — недоумеваю я.

— Я обещал твоей бабушке! — ехидно произносит он.

— Ну ты же понимаешь, что она — человек старого поколения, когда все жили с оглядкой «а что люди скажут»!

— Так ведь они с таким подходом прекрасных результатов добились! То, как вы живёте — это же просто фантастика! Знаешь, очень сложно было тебе поверить, что у вас замков на дверях домов нет и маленькие дети одни гуляют!

— Я понимаю, что по сравнению со Старым Айрином...

— Короче, выбирай день! — перебивает он меня.

— Может, хватит? Ты меня один раз заставил уже! И ничего хорошего из этого не вышло.

— Как это не вышло? Много чего хорошего вышло!

Он обнимает меня и начинает целовать в лоб и щёки.

— Прекрати! — я вырываюсь из его объятий.

— Да что с тобой такое?

— Знаешь, что она мне рассказала? Ты был прав, что в нашей семье странное происходит.

— Вот видишь, я всегда прав!

— Смотри! — я задаю точку и мы входим в телепатический контакт.

Его уже не выбрасывает сразу. Ну да, в лицее же такие вещи тоже тренируют.

Я показываю Кейну тот разговор и разрываю контакт. Я смотрю на него.

Напряжённое лицо, сжатые кулаки.

— Здесь, наверное, святые люди живут, — чуть слышно произносит он. — Они должны меня ненавидеть. А я ни разу слова плохого не услышал.

— Ты-то тут причём? — недоумеваю я. — Люди же понимают прекрасно, что там у вас не все такие.

— Да, здесь разумом живут, а не эмоциями, за которые как за ниточки дёргают, чтобы управлять, — соглашается он.

— Смотри ещё! — шепчу я.

— Значит, отказываешься? — говорит лицемерный ублюдок, называющий себя психологом. — Что ж, я тебя предупреждал! Не хочешь сотрудничать — отправишься в другое место. Там с тобой будут работать другие люди! И по-другому!

Он уже не раз меня этим пугал. Я знаю, что ничего хорошего меня не ждёт. Но что мне делать?

Я оборачиваюсь на звук шагов.

— Привет!

Он смотрит на меня и улыбается. Высокий и очень привлекательный, в меру атлетичный, стильно одетый. До меня доносится на удивление приятный запах парфюма.

— Давай знакомиться! Я — Мерк тен Соро.

У него красивый голос, — непроизвольно отмечаю я.

Мы долго идём по длинному коридору. Потом спускаемся в лифте.

Тен Соро открывает дверь и протягивает руку в приглашающем жесте. По всем правилам этикета.

Я не хочу, чтобы эта дверь закрылась за мной!

Охранник подталкивает меня в спину. Их тут везде полно, в одинаковой чёрной форме. Не знаю, как они называются, но они явно стоят на низшей ступени иерархии. Те, кто в обычной одежде, помыкают ими, как хотят.

Я чувствую, как дрожат колени.

Сразу трое чёрных заходят вместе со мной и тен Соро.

— Раздевайся! — командует он.

Сердце начинает бешено колотиться, я лихорадочно соображаю, что же мне делать.

— Помогите ей!

Один из чёрных тянется к застёжке дрянного спортивного костюма, который мне тут выдали вместо моего собственного рабочего, серебристого, со знаком солнца на красном.

Я со всей силы бью его ногой в голень. Очень удачно: он теряет равновесие и налетает на стоящий у стены шкафчик. Тот опрокидывается, вываливая на пол какие-то медикаменты.

Тот, что держит меня под локоть, тыкает мне в шею шокером-парализатором.

В глазах темнеет. Ноги подгибаются. Но меня крепко держат под руки и не дают упасть.

Тен Соро подходит ко мне. Он смотрит в глаза и говорит, словно нашкодившему ребёнку:

— Веди себя прилично!

А потом бьёт по лицу.

Контакт разрывается, потому что Кейна всё-таки выбрасывает. Он дышит, как будто бежал куда-то. Наконец, он собирается с силами и говорит:

— Ты теперь всю оставшуюся жизнь собираешься в этом вариться? Как твоя бабушка? Дотянешь до 120 лет, потом старость, и что?

— Я, может, и не доживу до 120 лет!

— Глупости! Помолвка тебя ни к чему не обязывает. Ты всегда сможешь её расторгнуть!

Сложно с ним спорить.

— Хорошо, давай после Пасхи, — нерешительно говорю я. — У тебя как раз каникулы будут.

— Вот это уже другой разговор! — улыбается он.

— Ты думаешь, это что-то изменит?

— Поживём — увидим!

Мы больше не возвращаемся к этому и просто живём. Кейн учится, я сижу дома. Лишь иногда выбираюсь на тренировки и погружения в соответствии со своим графиком. Или летаю вместе с Айли и Леей поваляться на пляже там, где сейчас тепло.

Разумом я понимаю, что и бабушка, и Кейн, в общем-то, правы. Только я терпеть не могу, когда меня к чему-то принуждают. Я с детства привыкла, что Бог — это Свобода, и что человек не должен быть рабом никому и ничему.

Да и жизнь в нашем мире подразумевает свободный выбор очень многих вещей с самого раннего возраста. Это уже у нас в крови. Свобода передвижения по всей планете, свобода выбора, чем заниматься, где жить. Свобода не думать, где взять еду, одежду, крышу над головой.

Рамки определённые? Их мало, да мы их уже и не воспринимаем, как рамки. Это, скорее, стены, на которых зиждется сияющее великолепие нашего мира. По сравнению со Старым Айрином это именно так и можно назвать.

Старый Айрин... Вот это, наверное, и есть основная причина, почему я так себя веду. Ненавижу, когда на меня давят!

Айли жалуется мне, что преподаватель, у которого они с Неей занимаются рисованием в поселковой студии, сможет теперь проводить занятия лишь раз в неделю.

— Он сказал, что ему нужно уделять больше времени своей основной работе на заводе по производству флаеров!

— Интересно... — задумываюсь я.

Мы с Кейном готовимся к помолвке. Я, если честно, без особого энтузиазма. Разве что платье дизайнеру одежды заказала. Длинное, в стиле классической эпохи. Люблю такие вещи.

Красивое получилось. Думаю, не хуже, чем те, что создаёт моя сестра Сейни. У неё со всей планеты платья заказывают, очередь на несколько месяцев. Но я к ней по понятным причинам не обращаюсь.

Зато Кейн развил бурную деятельность. Наприглашал кучу народу, продумал до мелочей, как всё будет происходить. Вот ведь неймётся человеку!

Я же больше садом занимаюсь. Весна — самое подходящее время. Правда, я всё чаще ощущаю, что мой сад — он уже и не только мой.

Это всё Кейн. Не знаю, как у него получается, у него же никогда своего дома не было. Но это он придумал с планом, и корректирует его постоянно. Он частенько предлагает идеи, которые заставляют меня буквально замирать от восторга. Потому что это — самое лучшее и совершенное, что только можно сделать.

Мы празднуем Пасху, и настаёт тот самый день. После воскресной службы священник ставит нас перед Царскими Вратами и читает особую молитву, в которой просит Бога благословить нас и явить Свою волю относительно нашего брака.

Мне слегка неуютно от такого количества внимания и поздравлений. Это чем-то напоминает музыкальные конкурсы в детстве, на которых я частенько занимала высшие места.

А через неделю мне приходит сообщение от Эрви Даро. Он просит меня прилететь на орбитальную станцию для важного разговора.