Любовь бродяги

Глава 1

1789 год. Вест-Индия. К югу от тропика Рака

— Нас атакуют, кэп!

— Вижу, Камерон, вижу, не шуми без надобности. Я еще не потерял глаза.

Рэмзи О'Киф заметно нервничал. Судорожно сжав побелевшими от напряжения пальцами подзорную трубу, он внимательно вглядывался в раскинувшийся перед ним берег.

Старый, крепкий, надежно защищенный от любых превратностей судьбы высокими каменными заборами, дом казался отсюда небольшой кремовой розочкой, кокетливо венчающей толстый слоеный торт невысокого зеленого холма, словно нарочно изваянного среди густых плодоносящих садов каким-то искусным кондитером-гигантом. И эта сладкая рождественская иллюзия была бы полной, если бы не красные зловещие огоньки, изредка вспыхивавшие в окнах далекого кремового домика, и лохматые рыжие языки пламени, жадно лизавшие его светлые стены, — Проклятие! — выругался О'Киф. — Блэквелл — отродье ехидны! Он что, и не помышляет убрать оттуда свою задницу?

Рэмзи опустил подзорную трубу и, злым, порывистым движением сложив ее, протянул первому помощнику.

— Готовь ялик.

— Есть, сэр.

Помощник поспешил исполнить приказание. И сразу засуетились, забегали матросы, дрогнули и натянулись канаты бортового подъемника, медленно, покачиваясь на ходу, поплыл вниз маленький тяжелый ялик.

— Живее! — торопил подчиненных Рэмзи.

Нетерпеливо вышагивая по палубе, он вглядывался в охваченный пламенем дом. Скольжение канатов по такелажным блокам казалось ему чересчур медленным. Но вот наконец днище суденышка коснулось воды, и вспененные волны забились о его упругие борта. Снасти глухо и коротко заскрипели, словно хрустнули суставы расправляемых рук засидевшегося без дела исполина.

Рэмзи замер у борта, прислушиваясь к доносившемуся издалека сухому щелканью ружейных выстрелов. Приглушенные расстоянием, они звучали тихо и вполне мирно, будто кто-то ломал в соседних кустах тонкие веточки собранного им на берегу хвороста. О'Киф, подбадривая себя, изучал смутно различимые в сгустившейся темноте очертания маленькой бухты, неподалеку от которой покачивался на волнах вверенный ему корабль. Торопиться стоило еще и потому, что ночной прилив, несомненно, унесет их в сторону от этого удобного для высадки места. И дай Бог, чтобы к тому времени все успели вернуться на борт.

Ах, если бы он мог предвидеть все заранее! Скольких бед удалось бы избежать. Рэмзи со злостью стиснул толстый полированный поручень так, что от напряжения побелели костяшки пальцев.

Не зря ощутил он в разгар боя отчаяние и беспомощность. Кабы знать наверное, что Дэйн получил послание вовремя!.. О'Киф уведомлял друга, что продолжать сражение бессмысленно, слишком много матросов полегло под стенами проклятого дома.

А если Дэйн не получил письмо? Боже праведный!.. Невозможно даже представить, что тогда будет. Но нет, Дэйн не таков. Он не погубит ни одного матроса ради своего тщеславия. На такую подлость способен лишь Филип Ротмер. Ведь именно этот грязный ублюдок погубил сестру Дэйна и наложил лапу на состояние Блэквелла. А сейчас возымел желание получить еще и Тесс.

— Разорви его дьявол! — вслух выругался Рэмзи, перепрыгивая через поручни.

Ну, если хоть одна царапина легла на ее белую кожу, если хоть один волосок упал с ее головы!..

— Я сам разорву тебя, Ротмер.

Резкий окрик матроса, раздавшийся рядом, вернул Рэмзи к действительности. Он обернулся к помощнику и щелкнул в воздухе пальцами, требуя подзорную трубу. И когда та оказалась у него в руках, вновь принялся напряженно вглядываться в озаренные пламенем очертания небольшого дома. Пожар, казалось, усилился. Полыхала большая часть крыши, из-под широких провалов высоких пустых окон осыпалась потрескавшаяся от жара штукатурка.

— Сигнал к штурму! — приказал О'Киф, и тут же у воды раздались два коротких сухих выстрела.

Рэмзи видел, как, повинуясь сигналу, его матросы устремились вверх по высокой песчаной насыпи, окружавшей старый дом. Наблюдая за ними в подзорную трубу, он словно слышал скрежет цепляющихся за каменную кладку забора абордажных крючьев, глухой шелест трущихся о камни канатов, тяжелое дыхание карабкающихся на стену людей. Еще секунда — и они возле дома.

Почти одновременно сгустившийся мрак безлунной ночи озарила яркая вспышка взвившегося вверх пламени. Рэмзи вздрогнул. Туннель! Теперь это единственная надежда на спасение для оставшихся в доме людей. И О'Киф, волнуясь, горячо молил Бога, чтобы они успели воспользоваться этим путем.

Матросы расположились полукругом за каменной стеной забора, защищая подступы к бухте. Прошло еще две минуты, и Рэмзи сквозь тонкую паутину снастей покачивающегося на волнах ялика увидел бегущую к берегу Тесс.

Благодарение Богу, она жива! Возможно, даже не ранена. Как ни вглядывался Рэмзи в мелькающую среди смутных ночных теней тонкую женскую фигурку, ничего определенного различить не смог. И, с раздражением опустив подзорную трубу, вернул ее Камерону. Неопределенность злила и пугала его. Он больше не в силах был всматриваться в ночную мглу, предпочитая лучше совсем ничего не видеть, чем бессмысленно пугаться каждого неверного шага приближающейся к ялику Тесс.

Он слышал, как плеснули по воде весла отчалившего от берега судна. И их ритмичный, повторяющийся раз за разом плеск холодной дрожью отдавался в его сжимавшемся от дурных предчувствий сердце.

И вот наконец с глухим стуком сошлись друг с другом деревянные борта. Рэмзи зябко поежился. Молча стоял он у мачты, вглядываясь в смутные очертания поручней трапа. И когда темная голова показалась над срезом борта, невольно затаил дыхание.

— Рэмзи! — позвала его Тесс.

— Господь да хранит тебя, девочка! — радостно воскликнул он, заключая ее в свои могучие объятия.

А затем, слегка отстранив, внимательно оглядел с ног до головы, с волнением отмечая каждую царапину, каждый маленький синяк. И Тесс, тронутая такой заботой, легкой дымкой печали затуманившей красивое лицо Рэмзи, успокаивающе тронула его за рукав:

— Все в порядке, Рэм. Правда. Джеми успел вовремя. Ты правильно сделал, что послал его.

— Ах, милая, — ласково пробормотал он, целуя ей руку, — знала бы ты, как приятны мне твои слова. Но где же Дэйн? — вдруг, словно опомнившись, испуганно спросил он.

— Так-так! — раздался в это время за его спиной притворно сердитый голос. — Стоит мне на секунду замешкаться, как он уже любезничает с моей женой. Очень интересно, ничего не скажешь!

— Блэквелл! — радостно обернулся О'Киф, приветствуя поднимавшегося на палубу Дэйна. — Я не сомневался, что этому смердящему псу не удастся одолеть тебя.

Он поспешил навстречу своему другу, и они крепко, по-мужски обнялись. Отступив в сторону, Рэмзи поверх головы Дэйна взглянул на охваченный пламенем дом.

— Я надеюсь, он мертв?

— Да, Элизабет убила его.

— Туда ему и дорога, — хмуро проворчал О'Киф. — Но что сталось с вами?

— Позже, Рэм, позже. — Дэйн многозначительно кивнул в сторону Тесс. — Мы еще успеем поговорить с тобой.

Рэмзи обернулся. Тесс стояла тихая и задумчивая и с укоризненным недоумением оглядывала свое разорванное грязное платье. Теперь она напоминала маленькую печальную бродяжку. Жалость теплой волной захлестнула сердце Рэмзи.

Дэйн подошел к своей жене и нежно обнял за плечи. Она подняла голову, признательно взглянув ему в глаза. Такая ласка и любовь светилась в этом взгляде, что О'Киф невольно потупил взор. Холодная игла ревности уколола его сердце. И он поспешил успокоить себя тем, что не зависть к Дэйну, завоевавшему любовь Тесс, волнует его сейчас, а доброе и чистое желание обрести когда-нибудь такое же светлое, высокое чувство, как то, что сияет в глазах двух дорогих ему людей. Он верил, что найдет женщину, достойную его любви; женщину, ради которой он будет сражаться, ради которой будет готов не задумываясь умереть.

Стремясь к своей мечте, он еще обретет подлинное счастье, нужно только надеяться, что скоро к нему придет его милая. Рэмзи верил, что это непременно случится. Только бы она хоть чуточку походила на Тесс! И приняла его таким, каков он есть, не добиваясь перемен. И еще, пусть будет…

— Тьфу, пропасть! — выругался Рэмзи. Он определенно сходит с ума. С чего это он так разошелся? Смешно, право. Кривая усмешка исказила лицо О'Кифа. Он резко развернулся на каблуках и отправился распорядиться об отправлении судна.

Якорная цепь дрогнула и поползла вверх, развернутые паруса упруго выгнулись, ловя свежий ночной бриз. И шлюп, нетерпеливо дрогнув всем своим могучим телом, словно застоявшийся молодой рысак, быстро заскользил по волнам к поджидавшей его «Морской ведьме».

Оглянувшись, Рэмзи поймал внимательный взгляд Дэйна и невольно нахмурился, словно припомнил что-то неприятное.

— Так, стало быть, ты решил не обращать внимания на мои послания? — вдруг набросился он на Блэквелла.

— Ого, О'Киф! — Тесс встала между мужчинами. — Ты, похоже, раскапризничался сегодня.

— Весьма возможно, — усмехнулся Рэмзи, шутливо щелкнув ее по носу.

— Что ж, кое-кто об этом узнает.

Кое-кто? О'Киф недоуменно пожал плечами. Что она хочет этим сказать? Кого имеет в виду? Он вопросительно взглянул на Дэйна. Но тот лишь покачал головой, А Тесс тихо рассмеялась, заметив растерянность капитана.

Неужели она владеет какой-то тайной силой, доступной только ей? И Дэйн, разумеется, причастен к этому. Право, в этом нет ничего невозможного.

— Я вижу, ты осваиваешь новое судно, — прервал его размышления Блэквелл, с любопытством оглядываясь по сторонам. — Тебе, кажется, пришлась по вкусу эта пестрая посудина.

— Да. Я увел ее из-под носа у Ротмера.

— Не слишком-то гордись этим, — улыбнулась Тесс. — Ему в то время было явно не до тебя.

— Не правда. У меня есть доказательства. — Рэмзи гордо поднял вверх пораненный палец. — Вот как тяжко я пострадал за тебя. И лишь твоя любезность может залечить такую ужасную рану.

Он весело улыбнулся и учтиво шаркнул ножкой. Тесс со смехом обернулась к Дэйну.

— Не кажется ли тебе, что наш милый капитан больше напоминает придворного шаркуна, чем старого морского волка? — насмешливо произнесла она.

— Признаюсь, иногда я думаю, что ты права, — ответил Дэйн, с веселым любопытством наблюдая за их словесным поединком.

— Да, Рэмзи, — Тесс вновь взглянула на О'Кифа, с притворной суровостью нахмурив лоб, — если ты здесь, то кто же тогда командует «Тритоном»? Как ты мог бросить его на произвол судьбы?

— На то, сударыня, существует первый помощник.

— Вот это здорово! Выходит, капитан может вообще ничего не делать. До той, правда, поры, — она укоризненно покачала головой, — пока помощник не утопит его судно. О'Киф, ты не боишься лишиться его навеки?

— Не его, а ее, — поправил Рэмзи.

— Ха! Наш суровый вояка обращается к фрегату как к женщине.

— Вояка? Что ты под этим подразумеваешь?

— А то, — Тесс резким движением головы откинула назад растрепавшиеся волосы, — что большинство мужчин постоянно озабочены лишь своими мужскими достоинствами, воинственно поглядывая на все, что движется, как петушок на курицу во время весенних брачных игр.

Рэмзи лишь тихо усмехнулся в ответ, но Дэйна, казалось, шокировали ее слова.

— Тесс! Как ты можешь говорить такое? — упрекнул он жену.

— Знаю, знаю. Ты скажешь: будь зубастой женщиной, но не нахальной девкой. Но я-то знаю, что тебе нравятся именно нахальные девки. Меня не проведешь, суровый пират. — Она поцеловала его в щеку и обернулась к О'Кифу. — «Тритон» — слово мужского рода, к нему не подходит женское местоимение.

— Да, девочка, но полное название корабля — «Воля Тритона», тем более что эта воля противостоит чарам сирен, которые заманивают моряков в царство Аида.

Рэмзи улыбался, довольный своим остроумным ответом. И Тесс, с насмешкой посмотрев на него, присела в глубоком реверансе.

— Я склоняюсь перед мудростью нашего бесстрашного капитана и клянусь никогда больше не играть роль коварной сирены.

— М-да, — проворчал, поеживаясь, Дэйн, — тем более что для царства Аида сегодня несколько холодновато.

— Приготовьтесь к швартовке, — приказал О'Киф подошедшему помощнику. — Мы встретим «Волю Тритона» в условленном месте. Что касается груза Ротмера, то по закону моря он теперь принадлежит нам. И мы вправе, — он подмигнул Тесс, — присвоить себе состояние Филипа.

— Жаль только, — поморщилась она, — что его шлюп так неприлично размалеван. Он слишком напоминает водоплавающего извращенца.

Дэйн прикрыл ладонью рот, пряча невольную улыбку.

— Тесс, выбирай выражения. Уж какой есть, — заметил он и похлопал по плечу Рэмзи. — Да, кэп, теперь он твой по праву.

— Разрази его дьявол! Но я этого не чувствую.

Разрисованный бледно-голубой шлюп явно не нравился О'Кифу, капитан с отвращением разглядывал паруса, выкрашенные в кокетливый рыжеватый цвет, словно волосы разбитной портовой шлюхи, витые перила трапа и затейливую резьбу на поручнях. Все вызывало в нем чувство неприязни, будило острое желание пустить это вульгарно красующееся суденышко на дно.

— Успокойся, Рэм, — произнесла Тесс. — Знаю я твою привычку крушить все на своем пути, не стоит излишне драматизировать.

— Стану я пачкаться в дерьме, — проворчал он. — Мои сапоги слишком чисты для этого.

И он любовно покосился на свои начищенные сияющие ботфорты.

— Ого, Рэмзи! — Она весело потрепала его по щеке. — Я вижу, ты у нас просто эталон чистоты и благородства. Как думаешь, Дэйн, может, стоит подвесить его где-нибудь на рее как образец аккуратности?

— Увы, боюсь, что нет, — пожал плечами Блэквелл. — Он, к несчастью, капитан этого корабля. И команда вряд ли согласится с таким способом просвещения.

— Ах, веселая Тесс, я возымел желание поставить свою подпись на твоем портрете. — С этими словами О'Киф наклонился и расцеловал ее в обе щеки. — Поцелуй — это единственный способ закрыть тебе рот.

— Попробуй еще раз прибегнуть к нему, и тебе придется понюхать пороху. — Подняв пистолет, она выстрелила в воздух. — А ты, Дэйн, напрасно ухмыляешься. Настанет и твоя очередь, увидишь.

Рэмзи в притворном ужасе отступил в сторону, но не смог сдержаться и громко рассмеялся. К нему присоединился Дэйн.

— Ох! Ну и женщина! — воскликнул О'Киф, хлопая себя по бокам. — Она приняла меня за злодея.

— Нет, Рэм, я решила, что тебе жмут штаны.

— Твой выстрел ранил меня прямо в сердце. Если уж мне так досталось, то что говорить о Ротмере!

Он прикусил губу, но было уже поздно. Лицо Тесс побледнело, она вздрогнула и отвернулась, едва сдерживая слезы. Все пережитое разом нахлынуло на нее, отозвавшись горьким потрясением в душе.

Рэмзи открыл было рот, чтобы извиниться, но потом с досадой махнул рукой и, резко повернувшись, направился к баку, проклиная себя за неосторожность. К нему подошел первый помощник.

— Капитан, что делать с этим? — тихо спросил он, указывая на кучу брошенных на палубе вещей.

О'Киф рассеянно поднял лежавший среди них расшитый бриллиантами кошелек Тесс и спрятал за пазуху, рассчитывая вернуть его при более благоприятных обстоятельствах. Затем, взяв в руку небольшую золотую коробочку, находившуюся тут же, повернул тоненький металлический ключик, торчавший в замочной скважине. Крышка открылась, и он увидел сияющие в лунном свете драгоценные камни. Это было наследство Дэйна, семейные реликвии Блэквеллов.