– Не знаю, чем он там занимался на гражданке, – осклабился лейтенант. – Он пришел через рекрутинговое агентство, а в них идет всякий сброд в поисках индульгенций за грехи.
– Я это знаю, – прервал капитан. – И что в этом парне не так?
– Наоборот, все как раз, как ты любишь, – ткнув пальцем в монитор, пояснил кадровик. – Взять хоть последний инцидент, когда он принял участие в ночной драке прямо в сборном пункте. В результате один труп с переломом основания черепа и двое в санчасти. Притом один из них с разрывом печени, еще ничего. А вот второй, со сломанной грудиной и внутренними травмами, тоже почти покойником был. Медики едва успели.
– Послушай, драка может быть у детей в песочнице. У взрослых мужиков, где бы это не происходило, это называется бой. А бой предполагает потери у сторон. Сколько всего принимало участие в бою?
– В каком смысле? – не понял лейтенант. – А-а. Нисколько. Вернее вот этот новобранец и подрался с тремя другими новобранцами, заступившись за товарища.
– Так он их один отделал?
– Совершенно верно. И пострадавшие при всем при том тоже парни не промах. По крайней мере, были до драки.
– Подходит, – удовлетворенно кивнул разведчик. – Промаркируй мне его.
– Сделано, – подтвердил кадровик, довольный тем, что уже отработал бутылку дорогого хорошего коньяка, с которой к нему заглянул разведчик. – Еще есть одна неплохая заготовка.
– Показывай, – обрадовался капитан. – Тоже боец?
– На этот раз нет, – загадочно ответил лейтенант, сделав серьезное лицо, и выводя новый файл. – Но, может статься, он десятка бойцов будет стоить.
– В чем фишка? – мельком просмотрев данные новобранца, поинтересовался разведчик.
– В образовании, – подсказал лейтенант, указывая на заинтересовавшие его строки личного дела, и ухмыляясь над непонятливостью разведчика. – И в навыках. Только мне немного странно, что человек с такими данными чего-то забыл в армии? Ну да это вопрос риторический. Главное он есть и его надо использовать.
– Ой, ё-ё! – воскликнул с удивлением капитан, внимательно прочитав указанные строки. – Сегодня у нас рыбный день. Давай теперь еще десяток другой ребят поспортивнее подберем, и тогда все совсем в шоколаде будет.
– Живее, недоноски! – ревел сержант, постоянно оказываясь рядом с тренирующимися новобранцами Учебного батальона. – Что за дерьмо нам прислали в этот раз! Ни одного кондиционного! Быстрее шевелите ногами!
«Недоноски» старались изо всех сил, боясь навлечь на себя немилость вездесущих командиров отделений. На беду новобранцев, сектор корабля, где дислоцировались подразделения Учебного батальона, мог похвастать отменным оборудованием и продуманностью. Здесь был и плац, и стрельбище, и даже «полевая» полоса препятствий с обилием изощренных устройств, призванных превратить пребывание здесь курсантов в сущий ад. Про тренажерные залы и залы для рукопашного боя, а также многочисленные устройства, наподобие больничных регенераторов, даже и говорить не приходилось.
Вот и сейчас десяток перемазанных искусственной грязью курсантов месили эту самую грязь на длинной полосе препятствий. Занятие близилось к концу, но сержант не сбавлял темп, бросая свое отделение на препятствия вновь и вновь. В очередной раз рухнув плашмя в жирную жижу, Майкл в бешенстве стукнул по земле кулаком. Он всегда чувствовал себя достаточно здоровым физически человеком, но тренировочно-учебный процесс был построен так, что он выматывался до полумертвого состояния. Единственное, что немного грело душу – Майкл видел, что всем без исключения товарищам по отделению приходится значительно хуже.
– Внимание! В одну шеренгу становись! – рявкнул сержант, непостижимым образом оказавшись на площадке для построения. – Шевелись!
Курсанты, торопясь и поскальзываясь, выбрались на площадку и построились. Благо, строится относительно быстро, они уже научились.
– Внимание! Сейчас идем в кубрик. На умыться-переодеться даю вам пятнадцать минут, – довел сержант дальнейший распорядок. – Потом обед, а после него первая процедура трансформации.
Пройдя мимо строя, сержант остановился возле Ралфа.
– Вопросы есть? – спросил он, вперив взгляд в вытянувшегося перед ним курсанта.
– Сэр! Никак нет, сэр! – выкрикнул Филби, стараясь, что бы голос звучал как можно более браво.
Никто из отделения не знал, что такое «процедура трансформации», но все уже уяснили одно правило учебки – лишний вопрос до добра не доведет. Еще же одно правило состояло в том, что все новое имело своей целью сделать их жизнь еще хуже. Однако, одновременно с пониманием правил, курсанты научились ценить события, казавшиеся им раньше неважными или вовсе незаметными. Так и сейчас, галопом прибежав в кубрик, курсанты стаскивали с себя полевую форму, стараясь не испачкать ничего вокруг, и, бросив ее в боксы автоматической прачечной, с наслаждением залазили в душевые камеры.
– Что такое процедура трансформации? – спросил Майкл, облачаясь в чистую форму, и присаживаясь на массивный табурет. – Звучит не слишком заманчиво.
– Не переживай, Майк, – пожал плечами Ралф. – Я точно не уверен, но если это то, о чем я думаю, плохо никому не будет. По крайней мере, в оборотня ты не превратишься.
– Ну, спасибо, успокоил, – усмехнулся Никсон, который и без того не особо боялся нововведений, уповая на свою силу и подготовку. – Хотя меня лично гораздо больше волнует, что будет сегодня на обед.
– Ты знаешь, а я уже мечтаю, когда во время жратвы над нами не будет стоять сержант и с секундомером и отсчитывать выделенные для приема пищи крохи времени, – посетовал Филби. – Как здорово есть, никуда не торопясь, смакуя и тщательно разжевывая….
– Да ты гурман, – съязвил Майкл и вскочил, услышав команду к построению на обед. – Мне времени хватает, мне еды не хватает.
Каждый курсант в их отделении, да и во всем Учебном батальоне постоянно пребывал во власти низменных желаний, только желания эти были весьма просты – желание спать и есть. Скорее всего это были реакции их организмов на резко возросшие нагрузки, потому, что скрупулезно просчитанные меню и время сна были именно такими, что бы полностью компенсировать физические и эмоциональные затраты и позволить развиваться.
Забегая в столовую, Филби столкнулся с человеком в форме рядового и эмблемой Батальона тылового обеспечения. Солдат был крупным и хорошо откормленным, поэтому Ралф едва удержался на ногах, испуганно пробормотав извинения.
– Куда ты, чушок, прешь! – возопил тыловик, буквально скрипя зубами от ярости.
– Тебе повезло, что не со мной столкнулся, – миролюбиво усмехнулся забежавший следом Майкл. – Пошли, Ралф, у нас мало времени.
– Стоять! – взвился толстый солдат. – Вы тут без году неделя, а ведете себя, как бывалые воины. Вы всем еще должны дорогу уступать.
На пороге выросла коренастая фигура сержанта.
– Никсон! Филби! Вы что, жрать не хотите?! – зарычал он, привычно взглядывая на наручный коммуникатор с бегущими цифрами электронного секундомера.
– Я с вами позже разберусь, – буркнул тыловик, проскальзывая мимо курсантов прочь.
– Не было печали, – расстраивался Ралф, торопливо заглатывая пищу, вкуса которой не успевал распробовать. – Мало нам сержантов, так еще этот….
– Наплюй, – посоветовал Майкл, даже во время разговора умудряющийся работать челюстями с неимоверной быстротой. – Это не вопрос. Сержант нас официально имеет. А эту свинью мы уж как-нибудь урезоним.
– Прекратить прием пищи! – закричали как один сержанты своим учебным отделениям. – Выходи строится!
Курсанты потянулись к выходу, на ходу дожевывая то, что успели ухватить. Если бы после обеда их спросили – что именно было подано к столу, многие, скорее всего, затруднились ответить.
Чуть поодаль от входа в зал столовой, Майкл заметил группу из трех человек, уделяющую ему пристальное внимание. Кинув взгляд в ту сторону, он узнал рядового Батальона тылового обеспечения. Сейчас этот толстый «вояка» стоял в компании еще двоих – одного из своих сослуживцев и капрала, занимающегося обеспечением курсантов Учебного батальона. Однако никакого продолжения в тот день этот конфликт не нашел. Курсантов увели в мед-зону, где пара медиков в бежевых комбинезонах вовсю колдовали над компьютерами управляющими шеренгой массивных аппаратов, более всего похожих на стальные саркофаги.
– Да, я теперь уверен, что это именно то, о чем я и подумал, – обрадовался Филби, вглядываясь в действия медиков. – Прикольные аппаратики. После них будешь себя чувствовать лучше, чем до.
– Да я и так не жалуюсь, – нахмурился Майкл, исподлобья глядя, как курсантов их отделения начали укладывать в эти саркофаги. – Что с нами делать будут?
– В трех словах…. Как работает регенератор в больнице представляешь? – шепотом начал лекцию Ралф. – Тебе оторвало руку…. Тьфу, тьфу, тьфу, что б не накаркать. Тогда тебя укладывают в капсулу регенератора, залив активным биораствором. Мозги регенератора тебя полностью сканирует и, одновременно, делает срез для получения твоей ДНК. После этого строит виртуальную модель тебя здорового. И в конце концов, начинает воссоздавать недостающие части тела, приводя тебя в соответствие с этой моделью.
– Круто! – восхитился Майкл. – Ты знаешь, я никогда не сталкивался с такой техникой. В тех больницах, где мне приходилось бывать, все лечение состояло из обеззараживания и зашивания. Так на кой нам тут эти, как их, регенераторы?
– По тебе заметно. Шрамов на тебе как на ветеране. Я же сказал – наподобие, – терпеливо разъяснял Ралф. – Здесь аппарат не добавляет тебе никаких органов. Скорее всего, он просто трансформирует твою костную и мышечную ткани, делая их плотнее, эластичнее, исправляя состав…. Одним словом, добиваясь максимальной оптимальности твоих физических параметров.
– Это что, типа, залез в этот аппарат и качалка не нужна? – изумился Никсон, удивляясь, почему он даже не слышал о таком на гражданке.
– Ну, примерно так, – согласился Филби. – Кстати, твоя очередь.
– Рядовой Никсон, на исходную! – скомандовал сержант, указывая рукой на очередной саркофаг.
Успокоенный рассказом товарища, Майкл отважно шагнул к распахнутому, словно пасть аллигатора, зеву установки. Один из медиков помог ему устроится в недрах установки, сунув в зубы мундштук воздуховода, после чего опустил верхнюю крышку. Майкл остался в кромешной темноте, чувствуя, как биораствор, про который рассказывал Ралф, заполняет весь внутренний объем саркофага. Приятно теплая жидкость быстро дошла до груди, потом коснулась лица, добралась до инстинктивно закрывшихся глаз и, наконец, полностью поглотила человека. Сначала Майкл не чувствовал ничего, кроме расслабляющего тепла. Но, через некоторое время, по всему телу побежали короткие мышечные сокращения, словно электрические импульсы, пробегающие по мускулам. Появилось легкое жжение, постепенно нарастающее и охватывающее все тело. Через несколько минут, Майкл чувствовал себя голышом упавшим в заросли крапивы. Казалось, еще немного и жжение станет нестерпимым. Но в этот момент ощущения изменились – жжение сначала уступило место зуду, который вскоре также исчез, оставив человека наслаждаться теплой ванной. Спустя еще некоторое время Майкл почувствовал, как раствор начал быстро откачиваться из саркофага. И через несколько секунд крышка скользнула вверх, выпуская на его свободу.
– Как себя чувствуете, рядовой Никсон? – спросил медик, изучая выведенные на монитор параметры.
– Отлично, сэр, – ответил Майкл, нисколько не соврав.
Он действительно чувствовал себя превосходно, и, если только это не было самовнушением, даже лучше чем до этой странной процедуры. Прежде, чем начать одеваться, Майкл придирчиво рассмотрел свое тело, но не обнаружил ничего нового.
– Ищешь хвост и чешую или проверяешь, не стал ли член больше, – съязвил подошедший в этот момент Ралф, заметивший как внимательно его товарищ себя осматривает.
– Пошел ты, – отмахнулся Майкл беззлобно, сразу начав быстро одеваться.
– Ты ничего не заметишь, потому, что внешне ничего не изменилось, – пояснил Филби, отбросив иронию. – Если только в долях миллиметров. Главные изменения внутри.
– Ну да, – кивнул Никсон, ожидая, что это очередная шутка товарища. – Теперь у меня титановый скелет.
– Я не прикалываюсь, – продолжил тощий совершенно серьезным голосом. – Ничего нового не появилась. Этот аппарат, по сути, усовершенствованный регенератор, как я тебе уже и говорил. Я коротко перетер с тем парнем в пижаме. Он вовсе не доктор, а сисадмин, обслуживающий систему установок трансформации.
– Если ты сейчас со мной говоришь, то говори попроще, ладно, – попросил Майкл, двигая рукой и ощущая, что мышцы работают так, словно он их только что хорошенько разогрел.
– Ладно, все самое умное я уже сказал, – оскалился Филби. – Короче, эта машинка может трансформировать твою систему мускулов и сухожилий, делая плотнее, увеличивая, корректируя.
– Так я прав? – спросил с восхищением Майкл. – Валяешься здесь как в солярии и в тренажерном зале жилы рвать не надо?
– Ты слишком примитивно это себе представляешь. Здесь все не совсем так, – начал было возражать Ралф, но, поняв, что вряд ли сможет объяснить то, в чем сам еще не достаточно разобрался, передумал. – Но в принципе верно. Надо мне будет как-нибудь еще с этим сисадмином покалякать. Да и вообще я тут много интересного увидел….
– Вон тот чушок идет, про которого я рассказывал! – громкий голос привлек внимание Майкла, когда он направлялся в зал для рукопашного боя.
Сейчас по распорядку было свободное время – короткие пару часов, когда курсанты могли заниматься всем чем угодно. Кто-то расслаблялся ничего не делая, кто-то смотрел визор, а Майкл ходил в зал для занятий рукопашным боем, уже зная, что инструктор лейтенант Барков никому не отказывает в дополнительном занятии.
Голос, привлекший внимание Майкла, принадлежал тому самому рядовому из Батальона тылового обеспечения, с которым Филби столкнулся на днях на пороге столовой.
– Эти недоделки совсем оборзели, – делился тыловик со своим собеседником, указывая на Никсона. – Гонору у этого на троих хватит. Считает, что раз здоровым родился, значит можно об людей ноги вытирать. Что вылупился, дебил? Вали пока.
Последние фразы были явно обращены к Майклу, хлестнув его, словно пощечина. Намереваясь вначале пройти мимо, он остановился, чувствуя, как закипает в нем ярость.
– Что вылупился, спрашиваю? – мерзко улыбнулся толстяк.
– Послушай, толстожопый, – шагнув к тыловику, негромко заговорил Майкл. – Ты за две наши встречи уже тошноту у меня вызываешь. Давай найдем тихое место и поговорим по-мужски?
Улыбка тыловика стала еще радостнее и, наклонившись ближе к уху Никсона, он почти зашептал:
– Ты, сучара, со мной разобраться хочешь? Но это я с тобой разберусь, только по-своему. Ты, чмо, еще не знаешь, как здесь поступают с быками вроде тебя, которые только кулаками махать умеют. Если ты, урод опухший, прикоснешься ко мне хоть пальцем, я тебя сгною на киче, а не стану, как ты хочешь, подставляться под твои кулаки. И, поверь мне, здоровячёк, я тебя достану. Ты обязательно попытаешься меня ударить. И тогда тебе крышка, сладенький.
Он отстранился, довольно посмотрев в глаза Майклу, и, кивнув, пошел вслед за своим бывшим собеседником.
– Эти перекачанные тупицы только понтоваться умеют, – донеслось до Майкла с той стороны, куда ушел тыловик. – А скажешь ему на ухо пару слов пожестче, он и язык в жопу засунет. Где только таких набирают?
Майкл чувствовал, что еще мгновение и у него пар пойдет из ушей, но усилием воли сдержал жгучее желание догнать толстяка и сделать из него отбивную. В этой ситуации нужно было разобраться и не наломать дров. Армия не то место, где прощают косяки. А то, что этот толстый ублюдок понимал правила игры лучше чем новобранец, не вызывало никакого сомнения.
Никсон, отложил решение этой проблемы до лучших времен, и только позволил себе выплеснуть ярость во время дополнительного занятия по УниКАБ – универсальному комплексу армейского боя, основанному на айкидо, джиу-джитсу, боевом самбо и ряде других древних боевых искусствах, за что и получил заслуженную похвалу от лейтенанта Баркова….
– Чертовски полезное знакомство, – хвастался Филби с таким видом, словно нашел путь в главный сейф Федерального Банка. – Не даром говорят – век живи, век учись. Оказывается и в армии есть куча интересных вещей.
– Ну да, – согласился Никсон, вспомнив последнее занятие по использованию холодного оружия. – Действительно весьма полезные для будущего вещи есть.
Совсем недавно он не мог себе и представить, что научится помимо, владения армейским оборудованием и вооружением, пользоваться кучей вспомогательных и довольно эффективных штучек – ножами, гарротой, яварой и много чем еще из того арсенала, который до армии видел только в фильмах.
– Кстати, Майк, я тут кое-что придумал по поводу нашего друга из Батальона тылового обеспечения, – внезапно переменил тему Ралф.
– Я бы с удовольствием, не мудрствуя, набил ему в бубен, – помрачнел Майкл, которого «нечаянные» встречи с тыловиком достали уже настолько, что он готов был плюнуть на рассудительность.
– Мне кажется, я смогу дать тебе такую возможность, – пообещал Филби, который не рассказывал товарищу, что его толстый тыловик достает еще злее, не опасаясь крепких кулаков.
– Ты серьезно? – оживился Майкл. – И можно будет это сделать как-нибудь тайно?
– Наоборот, – интриговал Ралф. – Ты сможешь сделать это совершенно открыто и вволю.
– Что ты придумал? – насторожился Майкл не представляя, как можно воплотить в жизнь слова товарища.
– Всему свое время, – ушел от ответа Филби. – Покажи-ка свой коммуникатор.
Майкл поднял руку, предоставляя товарищу возможность возиться с массивным наручным персональным устройством. Пробежавшись по кнопкам настройки, Филби довольно ухмыляясь, кивнул. Бросив взгляд на свой коммуникатор, Майкл остолбенел. Каждый наручный коммуникатор оборудован небольшим дисплеем, отражающим время, дату, биопараметры владельца и многое другое или помогающий видеть собеседника в режиме видеотелефонного разговора. Но сейчас на этом мониторе транслировался какой-то порнографический ролик.
– Ой! – удивленно ойкнул Майкл.
– А ты думал я зря с местными сисадминами перезнакомился, – возвращаясь к первоначальной теме разговора, вновь похвастался Филби. – Это тебе подарок. Что бы не забыл, как девки выглядят, пока здесь трубишь. Контракт-то ведь долгий.
Он рассмеялся и опять умчался налаживать новые контакты среди технарей корабля.
Рубен Холмс всю жизнь был трусом. Он боялся всего – наказания отца, драчливых мальчишек во дворе, недовольства учителя, уколов и много чего еще. Страх постоянно жил в его душе, отравляя всю его жизнь, уничтожая все остальные эмоции. И едва только он начал сознавать это в себе, началась и его борьба со всем миром, призванная отомстить за этот страх. По мере того, как он рос, простой страх превращался в злобу, которую Холмс готов был обратить на любого не способного дать Рубену достойный ответ. Даже в первый раз, выманив маленьких котят, появившихся в подвале их дома, под клыки дворового злобного пса, он испытал радостное злорадство. Чувство было очень приятным, и Рубен стал искать его повторения. Подсунуть товарищу по классу сою вещь, а потом заявить учителю о ее пропаже… поссорить друзей, нашептав им друг на друга невесть что… помочь человеку вляпаться в неприятную историю – это было именно то, что нравилось Холмсу больше всего. И всё для Рубена складывалось бы совсем неплохо, если бы не одно но – Холмс совсем не хотел, да и не мог ни учиться, ни вкалывать. Поэтому, когда Рубен подрос, дела стремительно покатились под гору. Это усугублялось тем, что никто не хотел иметь с ним дело, узнавая неприятные черты характера. В один прекрасный для окружающих день, Холмс встал перед выбором – начать получать волны отдачи от сделанных гадостей или глобально изменить свою жизнь. Нет, об изменении своего характера или отношения к миру он ни на секунду не задумывался. Но вот сменить весь окружающий мир на другой…. Так Рубен Холмс и оказался в армии. Его характер не позволял служить в серьезных боевых подразделениях, а вот служба в Батальоне тылового обеспечения Первой дивизии доблестного Земного корпуса. Здесь он убивал даже не двух, а трех зайцев. Во-первых, он устраивал себе вполне довольную и сытую жизнь, умело подлизываясь к своим командирам. Во-вторых, служба в Земном корпусе осеняла всех ореолом его славы, вне зависимости от того, где в составе этого корпуса он служил. А, в-третьих, именно в Батальоне тылового обеспечения, в непосредственной близости к Учебному батальону и в относительной свободе перемещения и построения своего распорядка открывались безграничные возможности получать приятные эмоции….
Когда двое новобранцев едва не сшибли Рубена в дверях столовой, он буквально возблагодарил Бога за предоставленную возможность проучить наглых недоносков. Тем более что один выглядел как прирожденный мальчик для битья, а второй по своей тупости, наверняка был вспыльчив как бык. Оба они казались Рубену легкой мишенью, но зато их было сразу двое. «Они не знают, с кем связались» – сам себя заводил Холмс.
Он даже спланировал, как будет действовать. Холмс отлично знал, что на корабле повсюду работает система видеоконтроля с записью и хранением в базе данных всех событий и перемещений. Притом, пишется только виртуальная картинка происходящего не сопровождаемая звуком. Кроме того, он знал, в том числе и на опыте, что за любые ссоры с применением физической силы зачинщик жестоко карается. Именно это планировал использовать Рубен для расправы над тупым здоровяком. Со вторым было еще проще – этого тощего пугливого недоумка Холмс решил оставить на сладкое. Рубен ни сколько не сомневался, что в течение долгого времени сможет без особых проблем доказывать ему свое превосходство. Жизнь прекрасна! Радуясь тому, что эта жизнь в армии так замечательно сложилась для него, Холмс принялся за свою непосредственную сегодняшнюю работу – разбору и сортировке нарядов на выдачу моющих средств для дежурных подразделений….
– Привет, Николас! – поздоровался Ралф, наведавшись в свободное время к тому самому сисадмину, с которым не так давно познакомился.
– А, Ралф, здорова! – ответил тот, пожимая протянутую руку. – Каким ветром?
– Попутным, Ник, – начал Филби, решив не тянуть резину. – Хочу тебя попросить об одолжении.
– Что, опять хочешь поучиться работать с нашей системой?
– Типа того, друг, – согласился Ралф. – Только я хочу сделать кое что поинтереснее. Мне нужен доступ к терминалу ненадолго. Можешь меня пустить?
– Ты ведь знаешь, что я могу огрести, если кто-то узнает, что я пустил новобранца за терминал. Тут ведь везде наблюдательные камеры стоят.
– А ведь в прошлый раз ты совсем не в рабочие директории забирался, – усмехнулся Филби. – Ты не боишься, что в камеры будет видно, что ты порнушку смотришь на рабочем месте?
– Ты что, меня шантажировать пытаешься? – разозлился сисадмин.
– Я не подставляю нормальных людей, Ник, – делано обиделся Ралф. – Я просто о том, что ты и сам отлично понимаешь, что с твоего терминала, при определенном умении, можно не только системой аппаратов трансформации управлять. Я обещаю, что момент моей работы с твоим терминалом не будет зафиксирован.
– Гонишь! – недоверчиво уставился на гостя сисадмин. – Ты что, знаешь какой-то фокус?
– Не фокус, друг, – пояснил Ралф, понимая, что победил. – Я знаю это программное обеспечение и структуру вашей системы. В прошлый раз, когда ты мне показал созданные тобой и ребятами левые директории с порнухой и прочей лабудой, я понял, что работал с такими системами. После того, как я ушел от тебя в прошлый раз, я проверил свое предположение с личного коммуникатора и убедился, что не ошибся. Но с коммуникатора можно только вашу порнушку смотреть, но нельзя влезть в легальные директории управления системами.
– С личного коммуникатора можно в наши директории залазить? – изумился сисадмин.
– Эх ты, двоечник, – пожурил по-товарищески Ралф. – Давай договоримся так – я тебе гарантирую, что не будет зафиксирована моя работа с твоего терминала и учу, как зайти в ваши левые директории прямо с личного коммуникатора из любого места на корабле. Это и будет твой гонорар за то, что ты пустишь меня на свой терминал. Идет?
– Идет, – согласился сисадмин после недолгого размышления. – Надеюсь, у меня не будет проблем из-за твоего творчества.
– Обещаю! – торжественно заверил Филби, усаживаясь на уступленное Николасом рабочее кресло и разминая свои тонкие длинные пальцы.
Он победил, получив доступ к терминалу входящему в единую информационную систему Учебного батальона. И ни минуты не сомневался, что без особых проблем сможет и найти личное дело толстого ублюдка с именем и должностью, и свой план воплотить, и с базой данных, где хранится виртуальная запись всех перемещений по кораблю разобраться. Николас мог ему еще не раз пригодиться, поэтому Ралф не собирался подставлять столь полезного человека.
– Рядовой Холмс! Вам предписано срочно явиться в сектор Би Восемнадцать Яруса Гамма, – ожил коммуникатор Рубена, голосом электронного дневального. – Время прибытия ноль часов тридцать минут. Вызов командой лейтенанта Тортона.
Холмс взвился, изумленно пялясь на свой коммуникатор, дублирующий голосовое сообщение текстом. Время было ноль часов двадцать минут. Десять минут до времени прибытия. Да до Би Восемнадцать Яруса Гамма шагом минут пятнадцать, а то и двадцать. Значит, нужно нестись галопом. Лейтенант Тортон, являющийся практически непосредственным командиром Холмса, хоть официально между ними присутствовал сержант, собирался выслушать информацию о ходе дел от своего подчиненного. Но, он собирался сделать это утром, а то и днем. Рубен несся по пустым коридорам корабля, заливаясь потом и хрипя, панически размышлял, что же такого могло случиться у черта на куличиках, в секторе, занимаемом большими складами, посреди ночи. Ничего не приходило в голову, и от этого Холмс только еще больше нервничал, начиная задыхаться.
В сектор Би Восемнадцать Холмс вбежал в ноль часов тридцать пять минут, топая, словно бегемот и плохо соображая что с ним происходит. Его встретила абсолютная пустота и тишина.
– Черт! – испугался еще больше Холмс. – Опоздал! Неужели что-то серьезное? А я опоздал.
– Рядовой Холмс! Вам предписано срочно явиться в сектор Зет Четыре Яруса Альфа, – заголосил наручный коммуникатор, отвечая страхам Рубена. – Время прибытия один час ноль минут. Вызов командой лейтенанта Тортона.
Холмс испуганно всхлипнул, вздергивая руку к глазам и читая показания часов – ноль часов сорок пять минут. Опять бежать и опять шансов успеть почти нет. Зет Четыре Яруса Альфа – это адрес офиса командира Батальона тылового обеспечения. Значит дело совсем плохо. Ноги Холмса от ужаса подкосились, и он едва не упал. Но в следующую секунду, задыхаясь от страха и этим страхом подгоняемый, он опять побежал.
Офис комбата был пуст, как и склады. Стоящий у дверей караульный удивленно посмотрел на истекающего потом толстяка, но в следующую секунду, узнав, презрительно скривил губы и отвернулся.
– Рядовой Холмс! Вернуться в свое подразделение. Отбой, – плюнул короткими фразами электронный дневальный.
Застонав, Рубен поплелся в свой кубрик. Он шел, казалось, целую вечность, не имея сил ускориться и чувствуя себя совершенно убитым. Не раздеваясь, Холмс рухнул в койку, мечтая больше никогда не подниматься с нее.
– Рядовой Холмс! Вам предписано срочно явиться в сектор Зет Два Яруса Гамма, – строго возвестил коммуникатор. – Время прибытия три часа тридцать минут. Вызов анонимный.
Рубен вскочил с койки, трясясь, как осиновый лист. На корабле каждая крыса знала, что Зет Два Яруса Гамма – сектор занимаемый Особым отделом. Все вызовы оттуда обычно были анонимными, но каждый из них не сулил ничего хорошего тому, кто его получил. Фантазия Холмса сразу принялась живописно рисовать ужасы, обрушивающиеся на его несчастную голову. Паника была столь сильной, что не лети они сейчас все на гигантском корабле, Рубен обязательно подумал бы о побеге….
Ровно в пол-четвертого Холмс стоял возле дверей ведущих в сектор Зет Два. Здесь было два караульных из рядового состава Особого отдела. Дюжие парни с интересом рассматривали толстяка, который вместо того, что бы спать в своем кубрике, шляется по коридорам. Впрочем, какое им было дело до убогого – может у него бессонница или живот болит. Тем более и выглядел он не вполне здоровым.
– Рядовой Холмс! Вернуться в свое подразделение. Отбой, – вновь скомандовал электронный дневальный.
– Да что же это? – взвыл Рубен, едва волоча ноги на пути к своей койке. – Что же это происходит. Это же ад кромешный.
Он сел на койке, не решаясь даже лечь, и с ужасом ожидал новой команды из коммуникатора. Смертельная усталость брала свое, и Холмс начал уже сидя засыпать, когда вновь зазвучал голос:
– Рядовой Холмс…, – запел коммуникатор. – Рядовой Холмс! Вы не утомились, рядовой Холмс?
Чувствуя, что сходит с ума, Рубен вскинул руку к глазам. Монитор коммуникатора, как и положено, дублировал произносимые слова. Но, неожиданно, текст заколыхался, рассыпаясь, словно сдуваемый ветром песок. Буквы унесло, а на их месте появилось довольно скалящееся лицо того тощего недомерка из Учебного батальона, которого Холмс пророчил в свои долгие жертвы.
– Рядовой Холмс! Я хочу пожелать вам спокойной ночи, – голос электронного дневального преломился, выпуская человеческие нотки и превращаясь в негромкий голос тощего ублюдка.
Рубен взревел, как раненый бегемот, вскочив с койки. Этот недомерок решил поиздеваться над ним! Какой-то новобранец устроил ему такую адскую ночь! Первым порывом Холмса было бросится в кубрик со спящими отделениями Учебного батальона и просто придушить недоноска во сне. Но потом Холмс бросил взгляд на коммуникатор, где светились часы – пять часов сорок пять минут. В столь неурочный час Учебный батальон, в отличии от остальных действующих подразделений корабля блокирован. Да еще и часовые на входах….
– Дай только дождаться утра, – скрипел зубами Холмс, от усталости, словно в горячке представляя, как просто размажет тощего выскочку. – Немного осталось.
Так злобно корчась, он умудрился заснуть, но едва только сон плотно укутал его своей паутиной, коммуникатор вновь проснулся.
– Рядовой Холмс! Вам предписано явиться в сектор Зет Четыре Яруса Альфа. Время прибытия семь часов тридцать минут. Вызов командой лейтенанта Тортона.
– Ах ты тварь! – в бешенстве Рубен сорвал коммуникатор с руки и засунул под матрас. – Я тебя….
Крепкий сон утащил его обратно, не позволив выбраться из своих объятий.
– Рядовой Холмс! – голос все же пробивался сквозь сон.
Ничего не соображая от усталости и навалившегося на него сна, Рубен выдернул коммуникатор из под матраса и швырнул куда-то в противоположную стену.
– Заткнись, мразь! – заорал он, готовый просто растоптать этот мерзкий прибор и того, кто мучил его всю ночь.
– Солдат, встать! – команда хлестанула по ушам, буквально выбросив Холмса из постели. – Ты что, твою мать, совсем охренел? Да я тебя….
Сон мгновенно как рукой сняло и Рубен увидел в дверях красного от ярости лейтенанта Торна собственной персоной. Он стоял, раздувая ноздри и держа в руке коммуникатор Холмса.
– Ладно, – сказал лейтенант тоном, не предвещавшим ничего хорошего, сумев сдержать свой словесный поток. – Я с тобой разберусь. Через полчаса быть в моем кабинете.
Ни слова больше не говоря, Тортон вышел из кубрика. Он был в бешенстве, хоть и сдерживался, стараясь не показать своих эмоций. Этот солдат совсем зарвался. Конечно, он льстец и жополиз, и в том, что бы крутануться у снабженческой кормушки знает толк. Но что бы так себя вести со своим командиром. Еще вчера лейтенант предупредил его о том, что ждет отчета. Тортон чудом узнал, что его внутреннюю бухгалтерию хотят проверить на предмет соответствия граф приход-расход-остаток действительности. Нужно было все перепроверить и подобрать, если надо, хвосты. Сегодня лейтенант встал пораньше и, дождавшись таки сами часов, когда играют общий подъем, дал распоряжение вызвать рядового Холмса к полчаса восьмого в свой кабинет. Когда солдат не появился и в восемь, Тортон, не желая привлекать к своим действиям ничьего внимания, сам зашел в кубрик, где тот обитал. И каково же было его изумление, когда он не только застал своего подчиненного спящим, но и едва увернулся от летящего в лицо коммуникатора. Да еще «Заткнись, мразь!». Где это видано, что бы солдат позволял себе такое.
«Надо только продумать, как и куда перевести ублюдка, что бы он не распустил язык о наших делах», – размышлял капитан по пути в свой офис. Он ни сколько не сомневался, что уже сегодня придумает, как это сделать.
– Это просто, – менторским тоном пояснял Филби столпившимся вокруг него новобранцам из его отделения. – Принцип управления разными системами даже разных поколений един. Мало того, что чаще всегда программное обеспечение не меняется из поколения в поколение, а лишь немного мутирует, получая новые требующиеся свойства. Вы должны просто понять, а не зазубрить. Тогда будет просто.
Сейчас отделение было предоставлено само себе во время часа самоподготовки, и Ралф с охотой помогал товарищам разбираться с учебными терминалами-тренажерами. Почти все отделение с интересом слушало его, чувствуя, что некоторые вещи он объясняет даже проще, чем их инструкторы. Майкл тоже стоял среди слушателей, про себя удивляясь, как это за сравнительно небольшой срок он так многому новому здесь научился и даже на мир начал смотреть несколько иначе.
– А ну разошлись! – раздался визгливый, полный злобы голос и новобранцы невольно подались в стороны, пропуская грузную пыхтящую фигуру. – Ах ты мразь! Подставить меня захотел! Ах ты….
Захлебнувшись собственной злобой, солдат из Батальона тылового обеспечения, с длинным замахом ударил Ралфа в ухо. Удар был звонкий, но, навряд ли сильный. Однако Филби взмахнул руками и, с грохотом опрокинув стол с терминалом, рухнул, откатившись на пару шагов.
– Что, сука, получил! – завизжал толстый рядовой, брызгая слюной.
Словно ледокол, раздвинув товарищей плечом, Никсон скользнул к незваному гостю. Его удары были совершенно другими. Подскочив на близкую дистанцию, Майкл коротко ударил правой в живот и тотчас, быстрее, чем тело противника успело среагировать на этот удар, добавил второй, правой же, только уже в челюсть. Толстого словно конь в голову лягнул. Мир взорвался в его черепной коробке, потухнув гораздо раньше, чем дряблое тело успело долететь до пола….
– Рядовой Никсон! Вследствие нанесенной вами тяжелой травмы, рядовой Третьего взвода Второй роты Батальона тылового обеспечения Холмс находится сейчас в санчасти. У него серьезная травма головы и даже рассматривается вопрос о его комиссовании. Что вы можете сказать в свое оправдание по этому поводу? – задал вопрос один из офицеров дисциплинарной комиссии, которому комиссия поручила быть дознавателем, рассматривающей инцидент, произошедший в одном из тренировочных классов Учебного батальона.
– Сэр! Ничего, сэр! – вскочил со своего места Майкл. – Неизвестный мне человек в форме рядового проник на территорию нашего учебного подразделения и напал на курсанта, нанеся ему травмы и разрушив учебное оборудование. Только после этого я посчитал правомерным пресечь вредительские действия с применением физической силы. Кроме того, в момент адекватного противодействия я не мог оценить тяжесть состояния рядового Филби, и предполагал, что напавший может представлять угрозу другим курсантам.
– Спасибо, рядовой. Садитесь, – кивнул дознаватель. – Сержант Агива! В ночь предшествующую рассматриваемому инциденту вы несли дежурство у створов ведущих в расположение подразделений Особого отдела?
– Сэр! Так точно, сэр! – поднялся сержант, к которому обращался офицер. – Во Время появления у створов сектора Зет Два Яруса Гамма рядового Батальона тылового обеспечения мы с рядовым Алкснисом дежурили у ведущих в сектор створов.
– Что-нибудь показалось странным в его поведении, сержант?
– Сэр! Так точно сэр! – ответил сержант, забавляясь этой комиссией, которая пыталась выглядеть мировым судом. – Он появился у створов, имея болезненный вид и явно возбужденное состояние. Постояв несколько минут без какого-либо дела, рядовой ушел. Больше мне нечего сообщить, сэр!
Сержант Агива вообще считал, что с такими примитивными происшествиями должны разбираться только непосредственные командиры бойцов. А такая клоунада только время у людей отнимала. С другой стороны, он прекрасно понимал, что закон «Солдат спит – служба идет» еще никто не отменял, даже если ты не рядовой, а целый сержант.
– Садитесь. Рядовой Уиллис! Вы несли службу у створов ведущих в штаб Батальона тылового обеспечения, когда туда приходил рядовой Холмс?
– Сэр! Так точно, сэр! – словно по шаблону отвечал спрошенный солдат. – Это сектор Зет Четыре Яруса Альфа. Рядовой Холмс появился там в районе часа. Я как раз только заступил на пост и через пять-семь минут он пришел. Выглядел отвратительно. Трясся, потел и был бледный.
– Хорошо. Садитесь. Странные перемещения, – деланно нахмурился офицер, – Кто у нас представит данные системы контроля доступа?
– Лейтенант Патэрсон, сэр, – поднялся в секторе свидетелей молодой лейтенант.
– Доложите нам, пожалуйста, лейтенант, ход перемещений рядового Холмса в ночь предшествующую инциденту, – попросил дознаватель.
– Да, сэр. Рядовой Холмс находился в отведенном для него месте отдыха до ноля часов двадцати минут, когда неожиданно покинув помещение он направился в сектор Би Восемнадцать Яруса Гамма. В ноль часов тридцать пять минут прибыл в названный сектор и находился там десять минут. Никакие действия не совершал. Далее проследовал в сектор Зет Четыре Яруса Альфа, куда прибыл в один час семь минут. Находился без активности менее пяти минут, после чего вернулся в свое спальное помещение. В три часа ровно вновь покинул место отдыха и в три часа тридцать минут прибыл в сектор Зет Два Яруса Альфа. Находился без активности десять минут. В четыре часа десять минут вернулся к месту отдыха. Дальнейшие перемещения объекта зафиксированы только утром.
– Спасибо, лейтенант, – кивнул дознаватель. – А просмотрели ли вы запись самого инцидента?
– Так точно, сэр, – подтвердил лейтенант. – Запись полностью подтверждает объяснения рядового Никсона из Учебного батальона.
– Спасибо, – поблагодарил дознаватель и на пару минут замолчал, позволяя всем поразмышлять над складывающейся картиной. – Не правда ли, необычное поведение? Вместо того, что бы спать, рядовой Холмс, бесцельно мечется по всему кораблю. При этом он утверждает, что каждый раз ему приходила команда от электронного дневального с четкой инструкцией, куда и во сколько он должен прибыть. Что скажете, сержант Ортега?
– Сэр! – поднялся сержант, представляющий диспетчерскую службу, в составе которого находилась единая система электронного дневального. – Я принес распечатку всех полученных через электронного дневального команд в адрес рядового Холмса. Ни одного сообщения в эту ночь получено не было. Сэр!
– Вопросов нет. Садитесь, – кивнул дознаватель. – Ну что, господа, все свидетели опрошены, за исключением самого рядового Холмса. С одной стороны у него уважительная причина в виде пребывания в санчасти. Но с другой, его опросили, и его доводы я уже огласил. Может быть, офицеры разведки захотят задать кому-нибудь вопрос, как кураторы рядового Никсона?
– Какой смысл в дополнительных вопросах, – пожал плечами тот самый капитан, по просьбе которого строевой отдел Первой дивизии и поставил маркер кураторства Разведывательного батальона на личное дело рядового Никсона. – Мне кажется совершенно ясно, что рядовой Никсон действовал в сложившейся ситуации четко, адекватно и верно. Что же касается рядового Холмса, то он не принадлежит Разведывательному батальону. Кроме того, по нашим данным за рядовым Холмсом и ранее водились грешки неуставных отношений и порочащего честь служащего Земного корпуса поведения. То, что сейчас проблема с этим солдатом стала нашей головной болью, было лишь вопросом времени. Поэтому я считаю необходимым применить достойное наказание к рядовому Холмсу.
Члены дисциплинарной комиссии согласно закивали, считая время, потраченное на это разбирательство и без того чрезмерным. Но дознаватель все не успокаивался.
– Я совершенно согласен с вашим мнением относительно роли рядового Никсона, – начал он. – Что же касается рядового Холмса, то тут есть одно но, на которое я уже обращал ваше внимание. Это его странное поведение в ночь накануне его безосновательного нападения на курсантов Учебного батальона.
– Вы хотите нас убедить, что он психически болен? – предположил разведчик.
– Нет, господа, – радостно продолжил дознаватель, довольный, что и разведка не поняла ход его мысли. – Я хочу сказать, что он странно себя вел. Ознакомившись с материалами этого происшествия, я отправил срочный запрос в госпиталь. Его отсканировали и дали заключение о полной вменяемости. Я уверен, что по какой-то причине он пытался имитировать невменяемость. Скажем, с целью комиссоваться по этой причине с приличной пожизненной пенсией.
– Глубоко, – крякнул разведчик, улыбаясь и подмигивая лейтенанту с такими же нашивками Разведывательного батальона, как и у него.
– Теперь у нас есть все основания не комиссовать его, а уволить решением дисциплинарной комиссии без назначения пенсионного или компенсационного жалования, – подвел итог своим измышлениям дознаватель. – Предлагаю вот такую формулировку.
С этими словами он вывел на большой настенный монитор длинную ветвистую формулировку решения дисциплинарной комиссии.
– Сдается мне, он не только не на тех наехал, но и кому-то посерьезнее насолил, – буркнул капитан-разведчик, прочитав написанное дознавателем. – С такой формулировкой его ни один разумный человек не возьмет на работу на гражданке. Разве что сортиры чистить.
Это было последнее рассматриваемое сегодняшней комиссией дело, поэтому все быстро и на удивление единогласно утвердили и решение и предложенную дознавателем формулировку и поспешили разойтись.
– Знали бы они, что ночные приказы вовсе не выдумки этого Холмса, – усмехнулся капитан-разведчик, обращаясь к своему коллеге лейтенанту. – Но, пусть наша маленькая тайна останется тайной. Заклание любого жирного тыловика оправдано получением нами достойного молодого бойца.
Разведчики уходили довольные таким поворотом событий – они на деле убедились, что кураторство назначено достойному.