TRACK_55

Раньше Колян говорил не так уж много. Ну, не больше, чем любой пацан его возраста. Гулюкал там чего-то себе под нос. А тут с него полилось столько, что я не удержался и спросил... Ну, как умел, так и спросил:

— Коляня, а ты х*ли рас**зделся-то, а?

Что характерно, Колян меня прекрасно понял. Не зря столько времени со мной провёл и столько загонов от меня видел. Вот оно, настоящее взаимопонимание между двумя натуралами! Залог истинной дружбы или прекрасных родственных отношений.

— Я, батя, пока лежал — учился. Оказывается, всё, что видишь и слышишь, откладывается где-то в памяти. И я всё это смотрел и слушал, снова и снова. Разговоры все. По десять раз послушаешь — начинаешь много понимать. Вот ты знаешь, что тётя Сэнди тебя любит?

— Ну как тебе сказать, — поморщился я. — Есть такие догадки.

— А она любит, но не говорит, потому что боится, что ты или обижать её станешь, или бросишь.

«Обижать станешь». Нет, всё-таки детская у него подача пока. Взрослый бы покрепче загнул.

Мы спускались вниз, шли обратно, в направлении выхода из Ямы, потому что Коляну не сиделось. Я ему объяснил, что там полно нечисти осталось, но его это, кажись, вообще никак не заинтересовало. Пришлось демонстративно развести руками.

— А Иствуд на самом деле только притворяется, что не хочет с тобой играть, — продолжал Коля сеанс разоблачений, и мне было трудно понять, что он понимает под словом «играть» — работу в группе, или детское всякое. — На самом деле он тоже тебя любит — не по-пидорски, конечно! — но не признается.

Я икнул и споткнулся. Чуть второй раз за эту ночь не полетел кубарем по ступеням, но Колян меня поймал и осторожно поставил на место. Причём, кажется, даже сам этого не заметил. Ну, будто волосы рукой с лица отбросил, чтоб в глаза не лезли. Ух, и здоровый... А теперь ещё и ё**утый.

— Да знаю я это всё, Коль, чё ты, — пробормотал я.

— Правда? — метнул он на меня заинтересованный взгляд. — Тогда ты — единственный из всех, кого я знаю, кто умеет скрывать.

Мы спустились в обитель ныне покойного Арктидо. Или Антаркто? Не помню, блин, и ник прочитать негде.

— А, — кивнул Колян. — Крылатый ледяной пидор.

— В точку, сынок, — усмехнулся я. — Кстати, как переправляться будем? Он, сука такая, мост сломал.

— А есть еды немного? — повернулся ко мне Колян.

Я достал из инвентаря завалявшуюся булочку, отдал пацану. Булочка напомнила о Доротее. Настроение ещё чутка подпортилось.

— Убить их всех надо, — говорил Колян с набитым ртом.

— Кого? — спросил я рассеянно.

— Создателей.

— Эм...

— Они создали этих существ, которые только и хотят, что нас убивать.

— Ну-у-у, Колян, ты чутка неправ. Это как убивать всех инженеров за то, что кто-то из них создал чёртово колесо, потому что тебе на нём страшно.

Чё-то при таком умном ребёнке я и сам умнее выражаться начал.

— А что такое «чёртово колесо»? — нахмурился Колян.

Я с грустью посмотрел на пацана, который не успел пожить вообще. Абсолютно. Он, наверное, уж и вовсе не помнил своей «реальной» жизни. Жизни, в которой, может, вообще ничего не было, кроме слёз и боли.

— Здоровенное такое колесо, — махнул я рукой. — Ну, почти как эта башня. Садишься в него... там кабинки такие... И тебя поднимает высоко-высоко.

— А зачем?

— Ну-у-у, Колян... Вопросы такие задаёшь. Во-первых, там можно тёлок е... Кгхм... Целовать, в общем. В романтической обстановке. Во-вторых... Во-вторых — хер его знает. Ну, по природе любят люди в колесе крутиться, чё до**ался?

Колян покивал, показывая, что про колесо понял, но цель метафоры до него, однако, не дошла.

— Они там все такие.

— Где? Кто? Какие? — Я, по ходу, где-то про**ал нить разговора. Ладно, нити не вижу — буду искать сразу истину. Где истина? Пра-а-авильно, Мёрдок. Вот чутьё у тебя на истину, особый талант в её нахождении. Разу ещё не ошибся.

— Люди, — пояснял Колян, пока я допивал водку из бутылки с отбитым горлышком. — Там, в реале.

Слова «реал» он не понимал. Он только слышал его и, вероятно, думал, что «реал» — это просто какой-то другой мир, где обитают утырки, которые по каким-то причинам имеют над нами власть. И нас имеют — заодно.

И кто, скажите мне, кто вложил в голову пацану такое видение ситуации?..

— Они создают бессмысленные вещи и заставляют нас ими пользоваться! А эти вещи делают нам плохо, нам от них больно.

— И чё ты будешь делать? — просипел я, бросив бутылку в бездну. Я там оставил на донышке. Типа, помянуть Экси, что ли. По моей дури ведь погибла девка.

— Пока не знаю, как, — задумчиво сказал Колян, дожёвывая остатки булки, — но я их уничтожу. У меня есть всё необходимое для этой битвы.

— Коль...

— Я самый сильный в мире, я это точно знаю. У меня есть такие навыки, каких ни у кого нет!

— Колян...

— К тому же я бессмертный!

— Колянчик...

— Но один я не справлюсь. Это будет рейд. Величайший и ох**ннейший рейд в истории человечества, папа! Ты пойдёшь со мной и очаруешь их своей музыкой. Иствуд тоже нужен — он будет стрелять. Ещё понадобится дядя Дон, чтобы прикрыть меня, пока я буду восстанавливаться. Какой-нибудь жрец. Маг. И обязательно тётя Сэнди.

— А Сандра-то нахрена? — удивился я. — С неё боец — такое себе. Разве что затрахать там всех до смерти, но на это время нужно...

— У неё есть меч, который убивает навсегда.

— Ты... Ты откуда знаешь?! — вытаращил я на него глаза.

— А ты, когда набухаешься и спишь, во сне разговариваешь. Почти всегда рассказывал, как «эта б**дина Сандра сп**дила у тебя меч, и теперь ты не можешь сам себя ё**нуть».

Я вздрогнул. Бля-бля-бля... Господи, а давай это всё — страшный сон? Ну, типа, ты его на меня наслал, чтобы я перебздел и сделал выводы, бросил пить, курить, материться, стал ходить в церковь? Я завяжу, я начну, чесслово, только дай проснуться! Иисусе, ну чё ты, ну?!

Но Иисус больше не хотел сегодня творить чудес. И то правда, спасённая бутылка уже сама по себе дорогого стоит. А Колян схватил меня за руку и уставился мне в глаза. Его зенки пылали, как у религиозного фанатика.

— Тебе не надо ё*ать себя, папа! — воскликнул Колян. — Ты в отчаянии, я понимаю. Но правильно будет ё**уть не себя, а их! Не убегай! Ты ведь никогда не убегаешь от битвы. Ты — самый смелый и отчаянный человек на свете!

Угу, а ещё — добрый и отзывчивый. Давай, Коляня, уже взялся кол в сердце забивать — так херачь, не останавливайся.

— Коля, — твёрдо сказал я, — там твой папа — помнишь? Настоящий! Истинный биологический отец, из мужского детородного х*я которого ты однажды вылетел, чтобы соединиться с яйцеклеткой твоей мамаши.

Тут я понял, что загоняюсь, и поспешил упростить:

— Короче! Настоящий папа. Там. Среди создателей.

— Никакой пощады никому, — мотнул головой Колян.

— Но...

— Тот человек, который называет себя моим папой, предал меня. Он швырнул меня сюда, в этот ад! Разве так поступают с теми, кого любят? Я убью его первым!

Рука Коляна стиснула мою с такой силой, что в реале я бы уже отложил в трусы изрядный кусок известно чего.

Возразить я не успел. Колян как-то исключительно ловко меня перехватил и швырнул на ту сторону.

Пока летел, я много думал.

Думал, например, о том, что бедный Коляня тупо не соображает, что в «реале» его не может быть, потому что не может быть никогда, а следовательно, и битвы никакой быть не может. Что смерть создателей повлечёт за собой незамедлительное прекращение существования нашего мира и нас всех, вместе взятых. Что он за несколько дней, под влиянием экстремальных обстоятельств, прошёл долгий путь от ребёнка, постигающего мир, до подростка, пытающегося с этим миром бороться. Что сам я этот рубеж, кажется, так и не перешагнул. Что будь у меня поменьше мозгов, я бы охотно вписался в этот его рейд.

Но самое главное — что если Колян поднимет бучу, и его капитально заметят оттуда, из реала...

Ну, как минимум, я лишусь Доброжелателя. А как максимум, ради Коляна могут сделать исключение и выпилить его нахер.

Загрузка...