Лунная песнь

Глава 10. Розовый песок

Казалось, я вот-вот выдохну облачко пара, так сильно холодил воздух. Руки я прятала в карманы, но, как назло, ладони в этой одежде помещались лишь наполовину.

Туннель хранил следы недавнего страшного происшествия. Голубой огонь на ладони Иллиана выхватывал из темноты пятна крови, они усеивали землю под ногами и стены, сильнее выделяясь на досках.

Взгляд наткнулся на подсыхающие кровавые отпечатки ладоней, оставленные на перевернутом ящике с инструментами. Красный цвет уступал бурому, влага съеживалась в корку.

На первый труп мы наткнулись метров через двести. Крепкий здоровый мужчина в самом расцвете сил остывал в темной луже. Его каска валялась поодаль, в кровавой маске лица светлыми пятнами выделялись голубая радужка и белки глаз. В руках мертвец сжимал металлический окровавленный прут.

Через несколько шагов лежал второй, с бордовым пятном на животе.

Секунда на осознание, и я с трудом не сбила шаг. То, что случилось внутри самих шахт, не относилось к порченным духом. И без их участия люди прекрасно перебили друг друга.

Внутри вскипела злость. Как там говорил Гэрри, корона прислала опытных людей, чья психическая устойчивость была тщательно проверена?.. Плевать хейви хотели на их проверки…

Так или иначе, всё что нам оставалось, это пройти мимо, и нэндесийцы позволяли себе лишь мимолетный взгляд, чтобы чрезмерным любопытством не оскорбить таинство смерти. Как и людям в поселении, им уже не помочь, как нельзя помочь и другим мертвым, которых мы нашли раскиданными вблизи от одного из изгибов тоннеля. Чтобы пройти дальше, приходилось переступать тела. Ноги предательски дрожали, на лица мертвецов я старалась больше не смотреть.

Дальше воздух дрожал зеленоватым светом тэнталей.

Уже здесь?.. Или мы так быстро дошли?

Наш отряд повернул, и Иллиан, идущий впереди, замедлил шаг.

Совершенно точно, мы даже близко не были к нашей цели. Тоннель, усыпанный кристаллами величиной с перепелиное яйцо, шел далеко вперед и разделялся на несколько ответвлений, в каждом из которых стояло зеленоватое сияние.

— Эта дрянь сильно разрослась, — пробормотал Иллиан.

— Так они действительно открыли проход, — отозвалась я в смешанных чувствах.

Надежда пройти до самого конца вновь подняла голову, но пропитанные энергией хейви кристаллы… Как далеко они могут продвинуться к выходу? Чем это грозит? Я сглотнула комок, застрявший в горле.

Говорящие с духами старались держаться подальше от тэнталей, и мы, не сговариваясь, растянулись в шеренгу по двое. Трепещущие искры пронизывали подсвеченный воздух и с каждым шагом у нас понемногу, каплей за каплей, уменьшались силы.

Но вопреки этому, отряд заметно ускорился, стремясь как можно скорее добраться до прохода к пустотам. Легкие тяжело отзывались на повисшую в воздухе влагу. Кожу странно неприятно покалывало, а пальцы окончательно заледенели.

Мы все дальше углублялись по заросшим тэнталами коридорам, и ясные и предсказуемые мысли в голове постепенно заменялись совершенно иными, отчего-то казавшимися равно как неуместными, так и предельно важными.

Они путались, цеплялись одна за другую и наугад вытягивали из памяти разрозненные фрагменты, никак не относящиеся к предстоящему делу.

…Академия, я в шеренге новобранцев в серо-зеленой форме. Косые взгляды исподволь, невнятные перешептывания и смешки. Один молодого человека совсем рядом тихо усомнился, умеют ли северяне читать и писать. С каждой минутой моя спина все прямее и прямее, наконец, громкий приказ встать смирно, почти ничего уже не изменивший в моей позе. Я с замешательством ловлю взгляд шедшего мимо нас офицера и натыкаюсь на все то же сомнение. Необъяснимый стыд затапливает все существо, и хочется провалиться сквозь землю.

Нет, хватит. Ведь было не только это.

Шумные посиделки с глинтвейном, вкус гвоздики во рту, когда случайно раскусываешь специю. С расслабленных губ слетают шутки, и комната гремит смехом, кто-то по-свойски одобрительно бьет по плечу. Я одна из них, и уже не имеет значения, кто где родился и вырос. Простые радости, скрасывающие учебные будни, именно они помогали вставать по утрам и мириться со сложностью тренировок и свирепством преподавателей…

Воспоминание потухло, его краски стерлись. Новые картинки потоком хлынули в голову.

… Я с нетерпением жду прихода брата. Он обещал, что сегодня после его школьных занятий мы вместе пойдем в Шепчущий лес, и так как пока я ещё не хожу в школу, все что остается, это сидеть и ждать.

Я который раз смотрю в окно и едва не подпрыгиваю, — вот же он, идёт! Правда, не один.

И почему он не останавливается, не заходит внутрь, а направляется с новым приятелем к дальней калитке, ведущей к лесу, и без меня? На глазах сами собой наворачиваются слезы обиды.

Поджарый парень рядом с Лэнсом оборачивается и я узнаю Сэндома, живущего по соседству. Его вечная ухмылка пока ещё не перечеркнута шрамом…

Странное неестественное возбуждение, словно я встретила хорошо знакомого человека. Почему словно, я же знала его с детства?… Он был моим, — пронеслось в голове. Первое человеческое создание, способное вынести мое присутствие, нести мою силу…

Я пошатнулась, и Иллиан резко развернулся ко мне, не давая упасть. Сияние его рук обожгло, и я тихо вскрикнула.

Что за…

Эвок, идущий следом, бешено замотал головой и ткнулся лицом в ладони, но я успела рассмотреть раскрасневшиеся глаза, устремленные в никуда. Сзади кто-то отчетливо охнул, всхлипнул. Шеренга позади нас рассыпалась, кто-то заметался, невнятно бормоча, кто-то, напротив, застыл, безмолвно борясь с чем-то, что плескалось в глазах безотчетным всепоглощающем ужасом.

— Тиррекус пытается завладеть нами, — отчетливо раздался шепот Иллиана. — Он копается в наших головах и ищет наши слабости…

Иллиан вскинул руки, и сквозь меня, Эвока, сквозь остальных нэндесийцев позади помчался ток силы. Он жег лицо, буравил мозг, и я схватилась за лоб, с трудом сдерживаясь, чтобы не царапать ногтями кожу. Ноги больше не держали, и я рухнула на землю.

От чистой духовной силы корежило, мутило… Суставы мерзко ломало, как в лихорадке, сердце отбивало бешеный ритм…

И вдруг все резко закончилось.

Боль и тошнота отступили. Теперь голова тихо загудела, как утром после хорошей попойки, и во рту точно так же сушило. Я медленно поднялась, отряхивая землю. Нэндесийцы со стороны выглядели так, словно только что очнулись от ужасного ночного кошмара.

Наследник все так же стоял рядом. Он не изменил позы, но сияние от его рук потухло. Грудь вздымалась и опадала от тяжести дыханья.

Ровно горящий голубой огонёк, что освещал наш путь, вновь зажегся рядом с Иллианом, и тот медленно принял его в свою ладонь.

— На время это убережет нас, — негромко сказал он, но его голос отчетливо слышался в туннеле. — А теперь нужно идти дальше.

Я встряхнула головой, гоня мысли о том, что если уже сейчас сопротивляться нападкам хейви так тяжело, то что же нас ждет впереди…

— Чем больше тиррекус предпримет попыток повлиять на нас, тем лучше мы сможем сопротивляться. В конце концов, мы не простые пришлые, а говорящие с духами северяне. — Вслух сказал Иллиан, отвечая на мой невысказанный вопрос. — Главное, дожить до этого и не лишиться разума.

Заявление наследника выдавило из меня кривую улыбку. Сэндом, в конце концов, тоже был северянином и говорящим с духами, но его это не спасло. Впрочем, рядом с ним не было кого-то, кто был в родстве с высшими духами… Да помогут всем нам предки.

С куда меньшей решительностью мы двинулись дальше сквозь повисшую зеленоватую дымку.

Чем дальше мы продвигались вглубь, тем крупнее становились кристаллы на стенах. Если поначалу они едва достигали размеров перепелиного яйца, то вскоре были никак меньше куриного. Новый поворот, — и кристаллы уже спорили по величине с моим кулаком.

В голове едва ли не звенело от пустоты, но она давала иллюзию спокойствия. Шаг выходил ровнее, сердце, суетливо отбивающее удары, успокоилось.

Впрочем, ненадолго. Очередной поворот, и мы уперлись в тот самый ход, который в прошлый раз рабочии предусмотрительно завалили. В нос ударил запах противный селитры, и в лицо совершенно неожиданно подул легкий ветерок.

Теперь здесь валялись крупные комки земли вперемешку с камнями, сквозь которые проростали крупные зеленые тэнтали. Теперь стало видно, что от кристаллов тонкой грибницей шли минеральные корешки, кое-где мелким зеленоватым сором усыпавшие пол.

— Проросшие тэнтали не дали вручную разобрать завал. Поэтому им пришлось устраивать контролируемый взрыв, — сказал Эвок.

Он присел и протянул пальцы к зеленым осколкам, но Иллиан предостерегающе дернул рукой.

— Ничего не трогать! Если хотим выбраться отсюда.

Перешагивать через валяющиеся тэнталями оказалось едва ли легче, чем через погибших людей Гэрри. Дыханье перехватывало, когда нога проносилась слишком быстро от очередного кристалла. Я сдавленно ругнулась, когда бедром едва не задела большой тэнталь, притаившийся за увесистым валуном.

Казалось, остатки преграды никогда не кончатся, когда я поняла, что теперь дует сильнее. Иллиан замер, и я с легкой дрожью увидела провал в стене.

— Проход в пустоты… — пробормотал наследник, не спешивший идти внутрь.

Кривой провал щерился острыми камнями, но был достаточно большим, чтобы туда протиснулся человек. Я вспомнила все предосторожности и сглотнула. Касаться телом чего бы то ни было категорически не хотелось.

Эвок сделал шаг, желая пойти первым, но Иллиан вновь остановил его.

— Я сделаю это первым. Так будет лучше.

Протест почти сорвался с губ, но я одернулась. Обернулась. Лица нэндесийцев, для которых Иллиан был больше, чем просто человек, остались беспристрастны. Они верили в него. И я должна верить.

Но когда Иллиан, оправив меч, втиснулся в разлом и исчез, нервы не выдержали. Я резко двинулась вперед и едва не воткнулась в грудь Эвока. Под ледяным взглядом на мгновение захотелось съежиться, но я встретила его яростным протестом.

— Там хейви ведает что, будешь просто стоять? — прошипела я.

— Мы должны ждать, — коротко ответил Эвок.

Некоторое время я размышляла, как лучше преодолеть препятствие в его лице, пока шорох из разлома не заставил вздрогнуть.

— Можем двигаться дальше, — голос Иллиана раздался раньше, чем из провала появилась его беловолосая, перепачканная землей голова.

Я облегченно выдохнула. Эвок осуждающе посмотрел на меня и, не дав обойти его, нырнул вглубь вслед за Иллианом. Я опередила одного из расторопных нэндесийцев и полезла третей, не желая больше портить остатки нервов ожиданием.

Проталкиваться вглубь, стоя на цыпочках, пришлось не меньше метра. В глаза сыпалась труха и мелкие комочки земли, дышалось тяжело, грудь задевали выступающие камни.

Наконец, нога нашарила пустоту, и я едва не вывалилась с другой стороны прохода, но в последний момент удержала равновесие. И оторопело уставилась на открывшийся вид.

Ни о чем подобном я никогда не слышала, ни о чем подобном не могла подумать, когда стремилась найти в пустотах ненавистного тиррекуса.

Огромное пространство, заливаемое зеленоватым свечением, расстилалось перед глазами, и его границы терялись в трепещущей дымке. Шириной в несколько обхватов колонны-сталагнаты уходили вверх, в темноту. Бугристую поверхность с подтеками минеральных отложений усыпали гроздья порченных тэнталей, в кристальном нутре пульсацией вспыхивали и гасли огоньки.

Между колоннами среди низко, не выше колена висевшего легкого тумана изгибалась узкая подземная река, которую язык не поворачивался назвать ручьем лишь из-за того, что за её черными водами терялся всякий намек на дно. Интуиция подсказывала, что ни в коем случае не стоит в них погружаться, и уж тем более — пить.

Всё это до безумия напоминало Шепчущий лес, каким я могла бы видеть его в дурных снах. Каменные колонны вместо деревьев, зеленый, какой-то гнилостный свет порченных тэнталей вместо голубого. Место-перевертыш, карикатура на леса духов на поверхности.

— Проклятое логово хейви, — пробормотал подошедший Моис. Он дыхнул на коченеющие пальцы, как если бы это могло помочь.

Мне тоже не удавалось игнорировать разлитый в воздухе холод, и я ежилась.

Нэндесицы постепенно преодолевали преграду, и все мы сосредоточились на небольшом пятачке. Никто благоразумно не решался в одиночку сделать даже лишнего шага к колоннам впереди.

Нас было ещё не больше десятка, когда краем глаза я заметила, как за одной из дальних колонн мелькнуло темное смазанное пятно. Предки, когда постоянно ощущаешь присутствие зла, уже не способен отличить одно от другого и вовремя предугадать опасность.

Пальцы сами собой нащупали рукоять хлыста. Пятно мелькнуло вновь, и я тронула Иллиана за плечо, но он уже смотрел точно по направлению приближающейся угрозе.

То что двигалось к нам, не было порченным духом, вроде тех, с которыми я имела дело раньше.

Хейви.

Мы рассыпались в стороны, когда темная сущность прыгнула прямо в центр стоявших нэндесийцев. Вытянутое темное прозрачное тело, меняющее форму на ходу, вытянуло несколько лапообразных отростков и махнула наотмашь, раскидывая замешкавшихся. Те, которых хейви задело, издали стоны нестерпимой боли.

Но говорящие с духами нэндесийцы не были так просты, чтобы стать легкой добычей. Кто-то крикнул, предостерегая оставшихся по ту сторону пролома, чтобы они оставались на месте. Вокруг твари образовался круг, защелкали хлысты, а к хейви метнулось несколько мечников.

Мне удалось несколько раз попасть, обжигая хейви духовной силой. Уходя от ударов, дух то растекался понизу, то сжимался в крупный пульсирующий дымчатый шар. Его конечности, которые резко взмывали к нэндесийам, несколько раз отрубали, но черная субстанция вновь прилеплялась к телу, а скорость и реакции темного духа от нанесенныз ему ран не замедлялись.

Я, вспомнив старый совет отца, едва страх пытался заполнить разум, сосредотачивалась на движениях и считала наносимые удары.

Нельзя бояться. Испытывать гнев, отчаяние, любую другую темную эмоцию.

Негатив лишь напитает хейви, и оно станет в разы сильнее. По лбу сползла капелька пота, руки задрожали. Каждый из нас должен держаться, и пусть говорящие с духами опытнее, натренерованее, я не сдамся…

… Резко дернуло. Перед глазами встали стены храма. Алтарный камень, грохот чаш и сосудов с подношениями, рассыпающихся по полу. Сэндом лежит подо мной, и на его лице прорастают изумрудные этихелии, так напоминающие порченные тэнтали. “Малышка Ли, — шепчет он. — Прости меня, малышка Ли”…

С губ сорвался судорожный вздох, и я сквозь проступившие слезы уставилась вперед, где несколько удачных росчерков заговоренных мечей разрубили хейви. Эвок, выскользнувший из-за спины мечников, в пару едва уловимых движений пальцев сложил незнакомую мне печать, пока темный дух опять не собрался в единое целое.

Ток духовной силы, и порубленное тело хейви замерло, обмякло и разлилось черной жижей.

Я, с трудом чувствуя тело, как бы невзначай вытерла слезы и оглянулась. Непохоже, чтобы на кого-то ещё попытался воздействовать тиррекус со своими отвратительными штучками. Все нэндесийы, не считая раненых, которые отползли в сторону, выглядели сосредоточенно. На их лицах читалась ясность.

Я одна со своими эмоциями не смогла бы переломить битву в пользу темного духа. Так почему же именно я и только я в этот раз подверглась нападению тиррекуса?..

Глаза тем временем нашли тех, кого успели ранить. Их оказалось четверо.

Прикосновение хейви в какой-то мере задерживала специально защищенная одежда, но когда один из нендесийцев стянул почерневшую на рукаве куртку, я увидела широкую бордовую полосу, пересекающую его предплечье. Нэндесиец, морщась, сжимал и разжимал пальцы, словно его рука немела.

К раненым, бросив на меня странный взгляд, поспешил Иллиан. И если он и сможет подлатать этих бедняг духовной силой, то испорченная одежда уже пропустит удары куда сильнее.

А ведь это первое нападение хейви, которых здесь множество…

Иллиан прикладывал ладонь к ранам, и беднягам становилось легче. После они уже сами чем-то быстро обрабатывали поврежденные участки кожи и одевались. К тому моменту, когда они готовы были следовать дальше, пересечь провал осталось всего нескольким нэндесицам.

— Лия, — негромко сказал мне подошедший Иллиан. — Если ты сейчас вернёшься, не пойдешь дальше, никто тебя не осудит.

Я вспыхнула и с трудом заставила себя не повышать голос при ответе:

— Обещаю, что не доставлю тебе и твоему клану много хлопот. Да, я, может, и далека от чудес самоконтроля…

— Дело не в самоконтроле, Лия. — Терпеливо проговорил Иллиан. — Ты сама знаешь, в чем именно. Мне совершенно не нравится, что происходит нечто, что я не могу объяснить, и что это нечто связано с тобой.

— Ты о тиррикусе?… — шепотом уточнила я.

— Да, и о его…. избирательности. Возможно, он чувствует нашу связь, и через тебя намерен ослабить меня. — Мрачно изрек наследник. — Напрямую он не способен проникнуть в мои мысли.

— Но в центре этого боя тебя не было, с чего ты решил… — Я опешила. Подобное просто не пришло мне в голову.

— А у тебя есть какие-то другие объяснения?..

Я замешкалась. Объяснений не нашлось. Никаких правдоподобных предположений или логических доводов. Совсем ничего, кроме странной уверенности, что, все же, дело не в том, что мы связаны с Иллианом, а в чем-то другом… Или, может, мне так и было внушено?..

Проклятье. Нельзя верить даже самой себе.

— Мы с самого начала знали, что эта дрянь способна действовать на разум людей, так почему ты взял меня с собой, раз через связь я буду тебя ослаблять?

— Вопрос не в том, выдержу ли это я, а я справлюсь, вопрос в том, что тиррекус может действовать целенаправленно именно на тебя, кидая на это все свое внимание. Подумай об этом.

— Я не хочу уходить, — упрямо и тихо сказала я. — Это могла быть случайность. Могло быть… да что угодно.

Иллиан замешкался. Очевидно, какое решение он считал самым правильным. Будь на моем месте кто-то другой, этот кто-то другой уже давно бы шел по туннелям наверх, и в глубине души я считала это правильным.

— Хорошо, — нехотя сказал он. — У нас есть всего лишь предположение. Но если подобное повторится…

— То выруби меня, — прервала его я. — Нет сознания, нечему транслировать мысли и чувства, которые скажутся на тебе.

Иллиан едва не скрипнул зубами:

— Безумие и отвага, Лия. И большая глупость.

Я не стала пререкаться, к тому же, не было смысла отрицать очевидное. Оглянулась на провал. За ним ждало спасение, конец всякой опасности, но… я не могла. Я должна была идти вперед.

Сойдя с пяточка, нэндесийцы, не сговариваясь, пошли треугольником, передний угол которого начинался с Иллиана. Я шла за его спиной, наравне со мной шагал Эвок. Мысли о собственной никчемности, пронесшиеся от осознания пропасти в уровне между мной и личным телохранителем наследника, я послала прочь.

Хватит упрощать тиррекусу задачу свести нас с ума.

Прямо на ходу Иллиана мягко повел рукой, и на пару секунд воздух замерцал голубым. Я моргнула, на секунду решив, что мне померещилось, но затем поняла, что ноги двигаются с куда большей легкостью, а спина держится ровно без всякого напряжения. Холод, источником которого возможно были порченные тэнтали, проросшие в сталагнатах, а, возможно, нечто совершенно иное, по-прежнему тянул силы, но усталость благодаря Иллиану отступила.

Туман стелился под ногами, скрадывая очертания земли. Сапоги частенько напарывались на выступы, небольшие ямки или камушки. Несколько раз нам пришлось пересекать темные воды подземной реки, но она была настолько узкой, что каждый оказывался в состоянии перепрыгнуть это препятствие.

Через некоторое время после преодоления последнего завитка подземной реки, голову что-то слегка защекотало. Мягко, почти незаметно. Я испуганно повернулась к Эвоку и тот, опережая мой вопрос, кивнул:

— Да, я тоже это чувствую. Тиррукес в этот раз сама деликатность.

Я тихо рассмеялась, но мой смех резко оборвался. Из-за природных колонн сбоку на нас вылетело новое темное пятно.

Щекотание отступило, но я не успела удивиться, вовремя уворачиваясь от протянутых лап хейви. На взмахе её кончики вытянулись, едва не касаясь моей щеки. Я судорожно кувыркнулась, царапая бок о камни.

Руны на клинках полыхали, когда заговоренное железо касалось призрачной плоти. Иллиан методично отрубал взивающиеся конечности твари, не давая ей дотянуться до соклановцев. Эвок рассек раздавшееся вширь тело, потом ещё раз и ещё, и запечатал хейви.

Черная жижа, тяжелое дыханье нэндесийцев.

Слева и справа мелькнуло ещё несколько пятен. Пять, шесть… я похолодела.

Через мгновенье я уже не задумывалась о том, что делаю. Прыжок, уворот, удар хлыста, лишь через раз достигающий свою цель. Хейви двигались слишком быстро для меня, но пока я умудрялась избегать их касаний. Мечи в руках нэндесицев яростно плясали, а их лица оставались сосредоточены и сдержаны. Редкие глухие стоны говорили о том, что кто-то, всё же, был менее удачлив, чем я.

Тело двигалось на рефлексах, а с каждым ударом становилось меньше промахов. Я все лучше и лучше чувствовала хлыст, и в какой-то момент он стал продолжением руки, сквозь которую уверенным потоком лилась духовная сила. Черная плоть стала податливей, я — ещё точнее.

Войдя в азарт, я в одиночку рассекла хейви на несколько частей, которые кто-то тут же запечатал.

Ноги скользнули на очередной темной жиже, но хейви, казалось, стало больше. Как же так… Я быстро огляделась, воспользовавшись тем, что рядом меня прикрывал Моис.

Точно не меньше десятка.

Я подняла глаза выше и с ужасом увидела, что меж колонн, описывая в воздухе круги, к нам подбирались новые хейви. Их было так много, что зеленоватая дымка стремительно чернела. Десятки… нет, сотни. Слишком много, чудовищно много, больше, чем я могла бы даже представить…

Хейви рядом со мной довольно заурчал, покрупнел и повернулся ко мне.

Прежде чем я отреагировала, его щупальца молниеносно выстрелили. Крик застрял в горле.

Рывок назад, и толстые черные нити призрачной плоти мелькнули перед глазами.

— Аккуратнее, — ухо уловило едва различимый голос Иллиана. Его руки обхватывали меня сзади.

Щупальца рухнули вниз, подрубаемые чьим-то клинком.

— Ты видишь? Видишь?! — требовательно спросила я, показывая вбок и выше и надеясь, что действительно схожу с ума.

— Вижу, — блекло сказал Иллиан. Его губы коснулись моей шеи. — Тут даже я буду бессилен.

Я повернулась к нему, не веря, что он мог такое сказать. Нет, так не должно быть, мы не можем просто взять и умереть здесь…

… Взор затуманился, хлынула чернота, из которой возник клокочущий на кухне чайник, и Сэндом, в движение убирающий странные грибы со стола.

Его губы быстро двигаются, как в ускоренной съемке, но я уже знаю, что он собирается мне сказать. Армия чудовищ, порожденных гнильянкой, и ложь, сплошная ложь про наследника Нэндонс. Я кричу и закрываю уши…

Нет, только не сейчас! С трудом расслышала собственный истерический смех. Только не сейчас!

Энергия, хлынувшая из рук наследника, обожгла незваного гостя в моей голове и раскаленным гвоздем вонзилась в затылок. Я грубым рывком вырвалась из хватки Иллиана и рухнула на колени, в которые с болью впились подвернувшиеся острые камни.

Действительность мешалась с рассыпающимися осколками видения, и мне мерещилась ухмылка Сэндома среди сражающихся говорящих с духами. Как во сне, с полным отстранением, я наблюдала за продолжающимся смертельным танцем хейви и клана Нэндос.

Мечи всё чаще встречали пустоту. Точность и уверенность покидали нэндесийцев, которые не могли не заметить надвигающееся со всех сторон шевелящееся черное облако. Один за другим вздувались хейви, впитавшиеся энергией ужаса, страха или гнева…

Сознание вновь сбилось, перед глазами помутнело. Самым мощным усилием воли, на которое была способна, я ухватилась за реальность, не поддаваясь новой галлюцинации.

— Чокнутое, проклятое существо… — простонала, не обращая внимание на попытки Иллиана меня поднять. — Чего тебе надо?…

Вопрос, заданный в отчаянии, не подразумевал ответа, но невыносимо громкий гул заставил испуганно вздрогнуть. Я зажала уши.

Раскатистый и протяжный звук шел со всех сторон и одновременно ни откуда, и на тонком уровне его пронизывала настойчивая несгибаемая воля. И тьма. Слишком много тьмы.

Нэндесийцы, не ожидавшие ничего подобного, застыли. Как и совершенно внезапно, замерли чернильные тела хейви, мгновение назад желающих нас растерзать. Приближающаяся темная пелена остановилась. Отсюда мы могли видеть, как растерянно покачиваются в воздухе отдельные черные точки.

Пульсация, терзающая нутро духов, замедлилась, их щупальца жалко обмякли и начали медленно втягиваться обратно в тела. Хейви, с которыми мы так яростно сражались, отчего-то полностью потеряли к нам интерес. А затем… затем они просто поползли прочь.

Говорящие с духами уставились на происходящее широко открытыми глазами, боясь сделать лишний вдох.

Очередная галлюцинация или, всё же, спасение?… Что-то здесь не так….

Пока хейви, находящиеся среди нас, расползались, шевелящаяся темная масса, которой ничего не стоило нас уничтожить, оставалась на месте, всё так же держа отряд в плотном кольце.

Не считая постепенно образующегося широкого просвета впереди.

Я встала, почти не чувствуя ног.

Совершенно точно, эти твари расступались, освобождая дорогу к нашей цели, и одновременно… отрезали путь назад?…

— Это ловушка, — тихо сказала я. — Это ловушка…

Один из нэндесийцев сделал шаг в сторону, противоположную от оставленного просвета, и ближайший к нему хейви остановился, нервно шевельнулся, и его тело забурлило острыми пузырями, каждый из которых грозил перейти в жалящий отросток. Говорящий с духами отшатнулся назад, и клокотание темной твари утихло. Она как ни в чем не бывало продолжила свой путь к ближайшим колоннам.

К Иллиану обратилось множество глаз. Сосредоточенных, обреченных.

— Мы пойдем вперед, — коротко и громко сказал он.

Медленные кивки. Я сжала зубы.

Как будто нам предоставили выбор. Как будто мы сами решили идти до конца, а не тиррекус любезно очистил дорогу по одним ему ведомым причинам.

Одна рука Иллиана вытащила меч, что ранее он убрал в ножны, а вторая легла на мое плечо.

— Будь рядом, — негромко сказал он.

Мы двинулись вперед, и никто не спешил убирать оружие. Последние уползающие хейви больше не реагировали на людей, но огромное множество темных, давящих взглядов из мглы жгли спины, следило за каждым нашим движением. На мгновение я пожалела, что пошла с нэндесийцами, а не вернулась к шахтам, когда ещё могла.

Ноги передвигались с большим трудом, все существо отказывалось идти туда, где поджидала проклятая тварь, поведение которой так странно и нелогично. Взмокшую от боя спину колотила дрожь. Люди незаметно друг от друга утирали со лба бисеринки пота.

Но шаг за шагом мы неосознанно ускорялись, и чем быстрее мы двигались, тем легче давался путь, и тем проще было игнорировать копощащуюся темную массу по бокам, никак не желающую кончаться.

Пристальное внимание темных духов уже воспринималось само собой, когда колонны расступились.

Мы встали у широкой темной дыры с рваными краями и с пологим спуском вниз. Два огромных тэнталя в человеческий рост, что высились по бокам от неё, пылали, заливая небольшой пятачок земли мертвенно-изумрудным светом. Воздух жжег холодом, и стоять на место оказалось почти физически невыносимо. Я уставилась на подрагивающие руку, сжала и разжала пальцы, с кривой усмешкой проверяя, не успела ли на ней вырасти корка льда.

Разглядывать местные достопримечательности желания ни у кого не возникло.

Голубой огонёк вспыхнул в руке Иллиана. Он замешкался у входа и окинул взглядом говорящих с духами.

Потрепанные битвой, с кровоподтеками, все нэндесийцы, что спустились сюда, к этому моменту, пусть скорее и чудом, но остались живы. Надолго ли?..

Взгляд Иллиана едва заметно затуманился, но длилось это не больше секунды. Он развернулся и первым шагнул в темноту хода. Следом за ним, отставая лишь на шаг, поспешила я.

Тьма вокруг имела густую, почти осязаемую консистенцию, свет огонька Иллиана выхватывал полметра впереди и сзади, и светил мутно, как если бы его погрузили в грязную воду. Кожи ничего не касалось, но с каждым шагом на тело, игнорируя одежду, оседала тонкая неприятная, невидимая глазу пленка, отдающая скверной. Захотелось хорошенько вымыться в освященной воде.

Ощущение, что за нами следят, вопреки спуску вниз, подальше от шевелящейся темной массы хейви, лишь усилилось, но тьма губкой впитывала в себя энергии, истачаемые любым живым существом и не отдавала, тем самым затрудняя любые попытки почувствовать то, что в ней скрыто.

Свет тэнталей вспыхнул так неожиданно, что ослепил.

Множество жестких щелчков, и клейкие гадкие полупрозрачные нити прошибли насквозь воздух вокруг. Мы оглушенными мухами увязли в сотворенной за мгновение паутине.

Рядом сверкнула голубоватая вспышка, пахнуло паленым. Иллиан…. Иллиан!

Я не смогла повернуться к нему и обрушила весь вес на проклятые липкие путы, но лишь потеряла равновесие и повисла. В такой позе я и замерла, уставившись вперед.

В центре необъятного зала, поросшего невероятно огромными тэнталями, на кристальной зеленой подушке лежало метровое яйцевидное тело, прозрачное и темное. Оно пульсировало в возбужденном, неровном ритме, а его чернильные отростки в разные стороны извивались подхваченными течением водорослями. Толстые клейкие нити, что полностью охватывали всю видимую часть зала и терялись за пределами зрения, шли от основания яйца.

Чуть поодаль, лежало ещё два подобных существа, но раза в два меньше. Их тонкие щупальца обвивали желеобразные тела, словно эти существа обнимали сами себя.

Чернота внутри них была насыщеннее, ярче.

Сдавленная ругань за спиной свидетельствовала о том, что порвать паутину ни у кого не получалось. Чем больше я пыталась вырваться, тем сильнее сдавливали путы.

Ни о чем подобном я не слышала, ни с чем подобным не сталкивались говорящие с духами, которым могли бы об этом рассказать.

Яйцевидное тело в центре вдруг шевельнулось, и от него отделился большой желеобразный сгусток. Он поплыл к нам, вертикально вытягиваясь и на ходу обретая форму. Человекоподобные ноги с условно обозначенными одной массой пальцами встали на поверхность, от оформившегося бесполого туловища по бокам выступили два куска, с каждой секунды становившиеся все больше похожими на руки. Последней оформилась голова с карикатурой на взлохмаченную прическу, и из темного студня попеременно выступили нос, губы, в двух небольших впадинах открылись глаза.

Сквозь сформированную человеческую фигуру просвечивало то, что было позади неё.

— Добро пожаловать, — голос зазвучал в голове, но проверяющие на прочность путы нэндесийцы замерли, а значит, услышала его не только я. Это касание к разуму было так знакомо…

Ещё раз с силой дернулась, не рассчитывая вырваться, но нити, держащие голову, в раз ослабли, и я смогла посмотреть на Иллиана. Он висел в паутине с низко опущенной головой, и вокруг него мерцала фиолетовая дымка. Внутри что-то оборвалось, я крикнула и только потом поняла, что если бы Иллиан умер, я бы обязательно это ощутила.

— Сын высших духов не знает как вести себя в гостях… — продолжил голос в голове.

— Так мы гости? — бездумно и громко спросила я, окончательно теряя от страха голову, и прежде висящая рядом липкая нить петлей затянулась на горле.

Несколько мгновений безуспешных попыток втянуть воздух, затем нить слегка ослабла, давая сделать спасительный вдох.

— Не говори вслух. Я прекрасно слышу мысли, — с терпеливостью родителя, говорящего с не очень умным ребенком, пояснил тиррекус.

Я поспешно кивнула, стараясь кашлять как можно тише.

Нас поймали с такой легкостью, что теперь вся затея разобраться с тиррекусом казалась с самого начала обреченной на провал. Никто досконально не знал способностей этой твари, кроме той, что она может туманить голову и управлять темными духами. Легкость, с которой хейви выкачал энергию из тэнталей и опустошил от неё пространство вокруг себя, а затем вернул обратно, потрясала. Если мои представления о законах энергий тонкого мира верны, он может провернуть такой фокус не только с этими огромными тэнталями, но и с нами. Только в отличие от живых минералов для людей подобное означало мгновенную смерть.

Но мы пока живы. А значит, тиррекусу это зачем-то нужно.

Фигура из упругого студня двинулась дальше, разглядывая пойманных нэндесийцев. Полупрозрачные нити, дотрагиваясь её поверхности, сливались с ней и беспрепятственно пропускали вперед, выходя с другой стороны, словно их ничего и не касалось. Я, в свою очередь, пристально наблюдала за ней, пользуясь ослабленными путами вокруг головы.

Что-то подсказывало, что вряд ли темный дух позволял мне это делать без какого-то особого умысла, но эту мысль я упрямо гнала прочь.

Иллиана существо разглядывало лишь немногим дольше, чем остальных. Тиррекус, сделал круг и вернулся на прежнее место, прямо напротив меня.

А затем… все погрузилось в темноту, где остались только я и повелитель хейви. Голову под влиянием темного духа щекотало, но наведенная галлюцинация выглядела реальнее действительности, пугая выпуклостью и яркостью. Прозрачное тело светилось медузой в толще темной воды, радужки студенистых глаз сияли тэнталями с черным провала зрачка. Тело покрыла схематичная одежда, отдаленно напоминающая форму говорящих с духами, волосы побелели, и я различала каждый призрачный волосок в небрежной прическе.

— Спасибо, — раздалось в голове так естественно, как если бы это были мои собственные мысли. — Ведь так говорят люди, выражая благодарность, верно?..

Лишь тон голоса, бесполый, с вкраплениями несвойственных человеку интонаций, помог отделить эти слова от тех, которые могли бы промелькнуть у меня самой.

— Спасибо за что? — переборола желание говорить вслух и спросила мысленно, ещё слишком хорошо помня о предыдущем уроке.

Наш разговор приватен, я чувствовала это. Только я и это существо. Только я и сосредоточие тьмы.

— Спасибо за возможность.

От странности ответа заломило виски. Что за шарады?..

— Не понимаешь, — констатировал дух.

Хитро сплетенные энергии внутри студенистого тела зашевелились. Тиррекус, оставаясь в моей голове и одновременно вне её, размышлял.

— Я знаю, эти люди пришли ко мне, потому что ты этого так хотела. Связь между тобой и отпрыском высших… ты манипулировала им, влияла на его решения. Ты, кажется, не согласна со мной? Люди могут называть одни и те же вещи разными словами, но смысл всё тот же, разницы нет… Я… знаю, помню, что твой… брат?.. Твой брат скоро станет моим. Да, поэтому ты здесь, поэтому у меня так много гостей.

— Так что тебе нужно?..

Ведь должен же быть в происходящем какой-то смысл…

Вновь шевеление энергий. Тиррекус взлохматил собственные волосы и ухмыльнулся, но его глаза не поменяли выражение, от того до испуга знакомый жест получился лишь попыткой копирования когда-то подсмотренного.

— Говорить о желаемом с человеком сложно. Я покажу.

Рывком потянуло вниз, сквозь тело, и я безжизненной куклой повисла в путах, проваливаясь в ничто, в звенящую пустоту.

Пустоту, через которую потекли образы, смазанные картинки. В них я оставалась собой, но одновременно собой не была.

…Без легких я не нуждалась в воздухе. Вместо него тело, непривычно подвижное и тягучее, толчками прогоняло потоки энергии. Сладкой, невыносимо прекрасной энергии, что неизменно отдавали хейви, темные слуги. Если можно назвать слугами того, кто одновременно живет отдельной хаотичной жизнью, направляемой первобытными инстинктами, и при этом — часть самого тебя, как воплощенные самых глубинных и примитивных аспектов одной личности.

С заходом солнца хейви становились моими глазами и ушами в мире, что жил надо мной и пребывание где грозило бы мне жизнью, и каждый раз я с любопытством наблюдала за разнообразием существ на поверхности. Они несли в себе крупицы притягательной силы, столь близкой к моей. В их телах она мешалась с иной, чуждой и обжигающей, и сам факт такого слияния будоражил и возмущал. Но я научилась поглощать и эту смесь, избегая лишь самых чистых энергий.

Я всегда вбирала всё что могла, и моя сила росла, как рос и мой разум. В этом был, и есть, и будет единственный смысл. Расти, усложняться. Увеличивать собственный перевес в вечной борьбе высших и низших вибраций самой природы.

Желание вобрать как можно больше горело внутри ровным огнем, в то время как хейви свирепствовали наверху и несли мою волю так, как были способны. Но этого было недостаточно. Всегда было мало.

Пусть собранной энергии и хватило, чтобы размножиться, взрастить из своей ветви двух подобных себе тиррекусов, которых, впрочем, я быстро и жестко подавила, не желая делиться накопленным, простое копирование не виделось целью, в нём отсутствовало то, что вывело бы меня на новый уровень развития.

Поэтому особое удовольствие мне доставляли духи, приманенные через узкие ходы наверху. Поначалу я лишь бездумно выпивала их, а затем научилась касаться, даря кусочек своей силы и взамен встраивая духов в огромную раскинутую сеть точек своего разрозненного я.

Они становились прекраснее, но, к глубочайшему разочарованию, слишком быстро умирали. Мой драгоценный дар не мог прижиться в их хрупкой оболочке природы иного сорта.

Но больше прочего меня манили двуногие существа наверху, которые действительно имели полноценный разум. Влиять на них на расстоянии оказалось куда сложнее, чем на обычных духов, но однажды я стала чувствовать, как они сами идут ко мне навстречу, упрямо копая твердую землю.

Энергии этих людей были слишком скудны, далеки от тонкого мира, и я, больше забавляясь, перебирала мысли в их головах, пока не появился один человек, которого я могла бы коснуться.

Сэндом.

Внутри забурлил возбужденный вихрь, и на несколько мгновений я стала подобна слабому слепому котенку, которого трепала буря.

Сэндом, человек, в котором смогло прорасти зароненное зерно силы. Человек, ставший частью меня…

Подчерпнутое из его головы, подсмотренное в его снах, сознательном и бессознательном потрясало. Идеи, которые никогда не приходили и не могли бы ко мне прийти, обрушивались потоком. Новые понятия, новые чувства, часть из которых я так и не смогла понять, но впитала как губка.

Я ликовала, когда зерно, посеянное в одном человеке, постепенно проросло в других, но к собственному ужасу вдруг поняла, — и их тела не готовы, как не были готовы духовные тела заманенных под землю духов.

Низшее, что шло от хейви, медленно овладевало не только душой этих людей, но и разумом, и рано или поздно оно должно было разрушить самое ценное, что я видела в двуногих существах из плоти и крови.

Мне не были нужны недолговечные хейвиобразные твари, они не могли стать переходом на совершенно новый уровень моего я. И в час траура по своим мечтам, я увидела глазами Сэндома, что даже это захотели уничтожить слуги выродка высших духов, это захотели прекратить, “вылечить”, как дурную болезнь…

Жгучая досада, всепоглощающее разочарование затопили сознание. Я безмолвно кричала, и хейви где-то далеко метались, пожирая друг друга. Порченные духи, увлекаемые моей волей, устремились к Оби, к месту, где требовалось защитить хотя бы то, что у меня пока ещё было.

Где-то там, в пылу сражения с проклятыми нэндесийцами я вдруг с ужасом увидела саму себя, Лию из клана Мэносис, орудующую хлыстом…

… Тело вернулось с болью в висках. К горлу подступил комок тошноты, по коже градом лил пот. Я безучастно висела на нитях и пыталась не завалиться в темноту, не раствориться вновь в чем-то столь же ужасающем, что только что пережила.

Меня терпеливо ждали. Зеленоватые глаза смотрели беспристрастно.

— Зачем?… Зачем ты все это мне показал? — наконец, мысленно спросила я.

— Я пока не так хорошо отличаю людей друг от друга, но я узнал тебя. И знаю, что тобой движет, зачем ты здесь. — Лицо тиррекуса колыхнулось, по нему прошла студенистая волна.

Дыхание перехватило. На меня смотрел призрачный Сэндом. Шрам через губу выделялся белым косым росчерком, тело просвечивало, но без всяких сомнений, это был он.

— Ты на неверном пути. — в прежде бесполом голове зазвучали до боли знакомые нотки. — Новая ступень, малышка Ли, вот что нам нужно. И мы, кажется, поняли, как её достичь. Как добиться того, что когда-то смогли сделать высшие духи с его предками.

Он с легко читаемой неприязнью кивнул на Иллиана.

Я задрожала, чувствуя на щеках влажные дорожки слез. Я не могла даже думать. Сердце билось, как заведенное.

— Высшие духи первыми нарушили баланс. — Бесполым, прежним тоном продолжил тиррекус. — Они нашли-таки способ расширить своё сознание, посмотреть на мир вашими глазами. Когда люди пришли на эти земли, вытесненные враждебными племенами так глубоко на Север, высшие духи придумали свой способ. Я долго размышлял о нем, когда Сэндома впервые увидел наследника клана Нэндонс. И понял. Вы, северяне, можете пользоваться энергиями, потому что ваши предки выработали устойчивость из-за постоянного контакта с тонким миром на поверхности. Высшие духи касались части из них, и это касание было столь же губительно, как и то, что вы называйте гнильянкой. А с отобранными из выживших… они поделились истинной силой.

Я онемела от собственных догадок.

— Все, кто переболел гнильянкой и выработал иммунитет, могут приобрести истинную силу темных духов, Лия, приобрести и не умереть, — со мной вновь говорил Сэндом, вызывая новую волну боли. — Подумай о нашем клане, о тех, кого ты сможешь защитить. Для ровного потока передачи нужна осознанность и отсутствие сопротивления, и если ты согласишься, то…

— Я никогда на это не пойду… — прошептала я.

— Лэнс всё равно скоро будет со мной, — с едва уловимой грустью продолжил Сэндом. — Если ты согласишься, то никогда больше не потеряешь нас, мы всегда будем рядом. А я так скучаю, малышка Ли… Ты же видишь, вы ничего не сделаете тиррекусу. Предложенное — единственный выход. Тогда вы все, абсолютно все сможете уйти на поверхность с ложными воспоминаниями о победе над повелителем хейви в головах нэндесийцах. А если ты откажешься, то…

Его голос вновь переменился.

— …То ты привела мне достаточно материала, устойчивого к гнильянке. чтобы попытаться сделать это, если твоё тело не выдержит. Если ты откажешься, они все могут погибнуть, сопротивляясь. И уж точно умрет выродок высших, который жив лишь потому, что его смерть означала бы твой мгновенный отказ. Ты сама их всех привела, Лия… Теперь тебе решать, жить им или умереть.

Я сжала зубы, не желая верить в услышанное.

Вот почему тиррекус так за меня зацепился, вот почему мучал усерднее остальных. Слишком много ниточек, за которые можно дергать, слишком заманчивый вариант, чтобы шантажировать. Любой из нэндесийцев, пришедший сюда, отдаст свою жизнь, лишь бы планы темного духа не осуществились, но я… Я не смогу отдать их сразу всех.

Я не смогу пожертвовать нэндесийцами даже во имя высших целей, хотя лично сопричастна к тому, что они здесь, у меня не хватит духу лично расписаться в смерти каждого из них.

Я уже не в силах помочь брату, битва проиграна, так и не начавшись. Но ещё могу спасти Иллиана и его людей.

Прозрачные губы Сэндома слабо улыбались. Тиррекус с такой легкостью читал мои мысли, как если бы они огромными буквами висели в воздухе над моим лбом.

Путы ослабли ровно настолько, чтобы я встала на землю. Прозрачная фигура сделала несколько шагов и студенистая, но плотная, как резина, ладонь легла на яремную ямку между ключиц, открываемую воротом рубашки.

Радужка тиррекуса запылала, и кожа отозвалась глухим жжением, когда поверхность его ладони потеряла прежнюю плотность и начала медленно растекаться. Позвоночник прошил электрический разряд, тело непроизвольно вытянулось, и едва я с пугающим отстранением осознала, что потоки моей собственной энергии, циркулирующей по телу, сбились, в глазах запрыгали мушки.

Зажмурилась, борясь с подступающей тошнотой.

Теперь я виделась себе пятном белого света, на границе которого клубилась тьма. Она бурлила, желая как можно скорее заполнить его, но пока её напор скверны удерживал тонкий, но плотный барьер. Барьер, питаемый чем-то, чему я не была источником.

Сила Иллиана, даже в момент, когда он сам был более беззащитен чем когда-либо, продолжала защищать меня.

— Кое-что мешает, но это не станет помехой… — Тиррекс не пошевелился, но тяжелый ветер окатил бок.

А затем… жемчужная нить, что всё это время пуповиной связывала меня и Иллиана, замерцала. Теперь я четко различала её внутренним зрением, не понимая, как раньше могла только ощущать её присутствие. Мягкое теплое свечение, нечто, сопричастное к самым искренним, пронзительным чувствам. Оно завораживало. На краткий миг заставляло забыть обо всем прочем.

Черная рука легла на нить, и я с отвращением дернулась.

Лицо тиррекуса исказилось, прикосновение к чистой энергии, текущей по духовной связи со стороны Иллиана, приносило страдание отродью тьмы боль, но он упрямо сжимал её, намереваясь разорвать.

В том, что он был способен на это, я уже нисколько не сомневалась.

Я распахнула глаза, с ненавистью вперившись взглядом в прозрачную фигуру. Она поплыла и теперь все меньше и меньше походила на человеческую. Всё сознание, вся суть тиррекуса сфокусировалась на одной цели, игнорируя остальное. Нить натянулась и задрожала.

Внезапно от фигуры тиррекуса отделилась другая, светлая и прозрачная. Прежде чем я успела удивиться, пришло смешанное с изумлением узнавание. Сэндом. Его душа или та её часть, что оствалась целой даже при слиянии с повелителем хейви.

Тиррекус был слишком занят, чтобы увидеть Сэндома или прочитать о его появлении в моих мыслях. Нить уже трещала, вызывая в моей груди вполне физическую боль, и отдавала в сердце.

Белая фигура Сэндома вспыхнула совсем рядом с висевшем на путах Иллианом и, кинув на меня прощальный взгляд, истаяла белым облаком. Пелена тьмы вокруг наследника задрожала и… растворилась.

Иллиан распахнул глаза ровно в тот момент, когда нить между нами оборвалась с громким щелчком.

Я громко и пронзительно крикнула. Из груди Иллиана вырвался рык, он вскинул руку, с натугой прорывая прозрачные путы, и все пространство затопил ослепительный голубой свет. Тело затопил жгучий, пронизывающий жар.

Нити, что удерживали меня, с шипением испарились, и я рухнула как подкошенная. Место прикосновения тиррекуса кололо, но сам он отсупил, съеживаясь от ужаса перед чистой энергией. Его когда-то человекоподобная фигура окончательно оплыла, и это был лишь огромный сгусток, обхвативший сам себя ни на что не похожими отростками, которые быстро сливались с основной массой.

Иллиан оказался передо мной и повелителем хейви, в его руке высоко взметнулся горящий рунами меч. Кривой росчерк серебристой дуги, и студенистое желе рассекло напополам. Оно рухнуло вниз, растекаясь.

Вой раздался спереди, там, где было яйцеобразное тело. Я закрыла уши.

Мимо меня проносились освобожденные нэндесийцы. Голубой свет ещё висел в воздухе, хоть и стал чуть приглушеннее. Картинка перед глазами ходила ходуном. Я подняла голову, силясь понять происходящее.

Щупальца тиррекуса хаотично метались в воздухе, пытаясь обороняться. Свет, созданный Иллианом, должно быть, ослабил его, как и не дал возможности прийти в себя двум его детям, и так практически полностью подавленным немилосердным отцом. Стремление к единоличной власти теперь сыграло с тиррекусом злую шутку, — он сам лишил себя того, кто мог бы стать его защитой.

Тела младших тиррекусов испуганно дрожали, тонкие отростки бестолково метались, стараясь задеть нападающих, но мечи слишком быстро нашли свои цели, неистово кромсая детищ тьмы. От них осталась лишь едва шевелящаяся прозрачная груда быстро тающего вещества.

Смерть отпрысков усилила ярость повелителя хейви, а голубоватый свет постепенно рассеивался.

Движения тиррекуса с каждым мгновением становились всё осмысленнее. Он наотмашь ударил нескольких говорящих с духами, и те повалились на землю обмякшими мешками. Остальные попятились, щерясь на тварь мечами, но уже потеряв надежду на столь же легкую победу, как с двумя малыми тиррекусами.

Я напряженно выдохнула и с трудом поднялась, ища глазами Иллиана, затерявшегося среди других нэндесийцев.

И увидела, как он устремился прямо на повелителя хейви, тяжело уворачиваясь от смертоносных щупальцев. Меч наследника полыхал от наполнявшей его духовной силы. Отставая всего на шаг, следом мчался Эвок.

Едва они приблизились на расстояние удара, одно из щупалец взвилось вверх и метнулось точно к Иллиану. Эвок рывком вырвался вперед и резко боком толкнул наследника, принимая удар на себя.

Щупальце упало на его грудь жесткой плетью. Сдавленный крик, и нэндесиец упал. Его кожаный доспех топорщился рваными лохмотьями, от раны засочилась тьма.

Нанеся удар, тварь на доли секунды открылась, и Иллиан с размахом опустил меч, в движение прорубая яйцевидное тело с верха до самого основания. Пальцы свободной руки наследника сложились в печать, и по пещере пронесся последний рев чудовища.

С диким треском усыпающие зал огромные тэнтали разом лопнули, раня подвернувшихся нэндесийцев, и мир погрузился в полумрак, где единственным источником света были мерцающие и гаснущие на лету осколки.

Земля дрогнула, и за первым толчком последовали другие.

— Иллиан! — крикнула я. — Иллиан!

Дно пещеры ходило ходуном. Я рванула вперед и едва не попала под огромный кусок камня, рухнувшего сверху прямо перед моим носом. Крошка попала в глаза, легкие глотнули пыль. Почти ничего не видя из-за проступивших слез и судорожно кашляя, дальше я двигалась наугад и лишь каким-то чудом добралась до наследника.

Он помогал двум соклановцам поднять Эвока. Тот куклой вис на руках нэндесийцев, но, к огромному облегчение, дышал.

— Лия… Надо уходить… — заметив меня, быстро заговорил Иллиан.

И рядом с нами с оглушительным грохотом рухнула часть свода каменной залы.

Крики. Темнота. Пыль и сыплющиеся комья земли.

Я наугад цапанула тьму и с облегчением вцепилась в Иллиана, с трудом различая его лицо.

— Нужно… уходить, — прошептал он. Он обмяк, повисая на мне всем весом, а на тыльную сторону моей ладони закапало теплой кровью.

Я крикнула, ища помощи, но мой голос заглушал новый грохот.

Сжала зубы, закинула руку Иллиана на свои плечи и потащила прочь, там, где, должен был быть выход. Сквозь шум глухо раздавались голоса говорящий с духами, но я уже никого не различала. Осколки тэнталей погасли раз и навсегда.

Иллиан был слишком тяжел для меня, земля дрожала, стараясь сбить с ног, и вскоре я потеряла все ориентиры. Пронзительный треск, движение воздуха перед лицом, — и мы уперлись в камни.

Игнорируя боль в плече, куда ударил один из обломков, я кинулась в сторону, и на этот раз встретилась со стеной. Иллиан больше не подавал признаков жизни, а связь, та связь, что была больше проклятьем и за существование которой теперь я бы отдала все что имею, исчезла.

Нэндесийцев я больше не слышала, только грохот камней и движение земли. Я рванула назад и боком ощутила холодноватый воздух, разительно отличающийся от воздуха каменной залы. Где-то там был проход, где-то там было спасение.

Я напрягла последние силы и бросилась туда, лишь краем сознания отмечая, с как с треском раскалываются упавшие позади валуны.

Пыль, острые мелкие камни в спину, и мы ухнули вниз, метра на полтора.

Удар в живот при приземлении выбил весь воздух из легких, и из груди вырвался лишь хрип. Гул осыпающихся камней позади известили о том, что путь назад отрезан.

Ещё один судорожный вдох, и сознание меня покинуло.

Едва различимый запах влаги и ноющее тело, как если бы меня пропустили через мясорубку, а затем собрали заново.

Я с трудом открыла глаза. Голубоватый свет выхватывал неровную каменистую поверхность небольшой пещеры в подтеках воды. Узкие сталактиты у стен ползли вниз, к полу. Дальше шла темнота, которая могла как привести в тупик, так и быть ходом. И, хвала предкам, никаких тэнталей, никаких намеков на хейви.

Присела, уже не пытаясь вычленить из ощущений, что именно так болит, и повернула голову.

Иллиан сидел совсем рядом, привалившись плечом на меня, а спиной — на каменный выступ. На его ладони мерцал небольшой голубой огонек, наш единственный источник света.

Бледный, с багровыми подтеками на лице и кровью, спекшихся в белых волосах, но живой. Я потянулась и молча обняла его, уткнувшись в шею.

— Мы победили, — прошептала я. — Мы победили…

Иллиан молча, через силу кивнул, и его рука с трудом обхватила меня. Я вдыхала терпкий запах, смешанный с запахом крови. Тронула беловолосую голову.

— Ничего страшного, заживет, — тихо сказал Иллиан слабым голосом. Даже говорить для него было в тягость.

Внутри зияла пустота, словно от нас осталась лишь оболочка. Все силы которые были, остались там, по ту сторону завала. Хотелось только одного: откинуться, закрыть глаза и полностью отдаться на волю судьбы, теша себя надеждой, что нас найдут.

Не найдут. Возможно, уже и некому искать. После такого обвала в живых, и то по чистой случайности, могли остаться только мы.

Даже мысли об этом уже ничего не вызывали. Как и мысли о том, что наш конец, должно быть, близок. Ни у меня, ни у Илиана не было с собой ни еды, ни питьевой воды. А где им взяться в этом проклятом месте?

Умереть хотя бы вместе, а не где-то порозонь, подумалось мне. Лучше уж так.

— Идти сможешь? — просто спросила я после долгого молчания.

— Попробую, — откликнулся наследник и слабо усмехнулся. — Но уже ничего не обещаю. Да и есть ли куда идти…

— Вот и посмотрим, — как можно более беззаботно откликнулась я и медленно поднялась.

Ноги держали, а это уже было что-то.

Рана на плече оказалась неглубока, хотя я бы не отказалась от антисептика. На животе багровел огромный синяк, камни оставили множество царапины, но, в целом, я могла сказать, что вполне цела.

Больше остального меня беспокоило место прикосновение тиррекуса, которое все это время неприятно покалывало. Подрагивающими от волнения пальцами я оттянула ворот.

Между ключиц осталось пятно синего цвета, от которого, как лучи от солнца, отбегали неровные линии, напоминающие тонкие венки. Я сглотнула.

— Что там? — тихо, но требовательно спросил Иллиан.

— Вроде ничего такого … — ровно откликнулась, застегивая горло рубашки.

— Покажи. Это там он касался тебя, верно?…

— Да, — ответила нехотя, хотя скрывать пятно было бессмысленной затеей.

Только что застегнутые пуговицы не желали покидать узкие дырочки, негнущиеся пальцы не слушались. Наконец, я справилась с рубашкой и присела возле Иллиана. Тот потянулся ко мне и отогнул край ткани.

Некоторое время он молча разглядывал мои ключицы, затем положил между них пальцы. Я нервно повела плечами:

— Твой вердикт?

— Впервые вижу нечто подобное, но не стоит оставлять это просто так. — Чуть заплетающимся языком проговорил Иллина. — Я помогу…

Пальцы теснее прильнули к коже, и по неё поползло едва уловимое и приятное тепло. Оно наполнило пятно и устремилась к его лучам, но затем ослабло и совсем исчезло. Я моргнула, понимая, что так не должно быть.

Иллиан с досадой цыкнул:

— Хейви подери… у меня почти не осталось сил…

— Ничего страшного, — как можно более убедительней проговорила я. — Потом попробуешь ещё раз. А сейчас пойдем… нужно поискать выход.

Наследник Нэндос кивнул, не стирая с лица озабоченного выражения.

— Так что именно тиррекус от тебя хотел? — спросил он. — Он говорил тебе?

Я вздрогнула. Меньше всего я хотела обо всем этом вспоминать.

— Я расскажу, по пути. Пойдем, нет смысла торчать на одном месте…

— Да, ты права…

Наследник с трудом приподнялся и тут же сел обратно. Прижал ладонь к голове. Я нагнулась и потянула его наверх:

— Обопрись на меня, может, выйдет…

Иллиан протестующе что-то пробормотал, но моя настойчивость оказалась сильнее. Смирившись, он закинул руку на моё здоровое плечо, другой все так же поддерживая голубоватый свет в ладони.

Мы сделали несколько шагов вперед, балансируя и ища удобное положение. Я смогла вынести его на себе из-под валящихся с потолка камней, но то было на адреналине, сейчас же даже лишь опирающийся на меня Иллиан казался необыкновенно тяжелым.

— Спасибо нашей северной выносливой крови, иначе бы сидеть тебе тут так и дальше, — пробормотала я.

Иллиан бормотания не услышал, полностью сконцентрировавшись на том, чтобы не рухнуть на меня полностью.

Мы побрели вперед, изредка останавливаясь, чтобы перевести дыхание. Пещера, в который мы оказались, действетельно была частью длинного хода, то поднимающегося вверх, то уходящего вниз. Сложнее всего было подниматься и спускаться по уступам, не таким высоким, чтобы они стали для нас настоящей преградой, но достаточно крутым, чтобы я каждый раз всерьез начинала беспокоиться о том, справиться ли с ними Иллиан.

Как бы он не держался, но рана на голове давала о себе знать. Сползая вниз по камням или подтягиваясь наверх, он изо всех сил сжимал зубы, чтобы не застонать. Я помогала ему, поддерживая, или протаскивая, и молилп предков о том, чтобы они не покинули нас, дали нам сил.

Под ногами хлюпала вода, давным давно залив сапоги. Ноги мерзли, впрочем, от усталости я уже вскоре перестала их ощущать, часто сбиваясь с шага.

Я не знала чего боялась больше: что этот ход, образовавшийся естественно, возможно, как некогда русло подземной реки, никогда не кончится, или что он кончится тупиком.

Наткнувшись на первую развилку, наугад взяли правее и двинулись дальше. Пройдя не больше сотни метров, уперлись в ещё одну. Ход превратился в хейвин лабиринт, и мы остановились, тяжело дыша.

— Отдохнем? — спросила я.

Иллиан едва заметно кивнул. Кажется, он стал совсем плох.

Мы нашли место посуше и сели. Иллиан откинулся на камни. Его грудь тяжело вздымалась вверх и вниз.

— Лия…

— Да?..

— Если я отключусь, иди дальше без меня. Со мной ты вряд ли далеко уйдешь… Пообещай мне.

Я замотала головой. Сама мысль о подобном казалось чудовищной.

— Пообещай, Лия… пожалуйста…

Иллиан затих. Его глаза закрылись, и только дыхание выдавало в нем жизнь. Огонек в его ладони дернулся и потух.

Ну здравствуй, старая добрая темнота. Не паниковать. Ни в коем случае не паниковать, как бы сильно этого не хотелось.

Прильнула к боку Иллиана, нащупала шею, проверила предательски слабый пульс. Прижалась к его щеке.

— Что ж, мы выполнили свою миссию, — шепнула ему я, делая вид, что он меня слышит. — Тиррекус со своими отпрысками мертв, и раз разрушились даже тэнтали, напитанные его энергией, то наверняка и гнильянка утратит свою силу. Брат выздоровеет, как и другие мои соклановцы. Надеюсь Мирра будет рядом с Лэнсом, когда он узнает, что его сестра не вернется…

Дыханье сперло, но я продолжила:

— Благодаря нам корона осталась без источника порченных тэнталей. Если это не победа, тогда я даже не знаю, что это… — я глухо рассмеялась. — Если бы было известно заранее о всех свойствах порченных тэнталей и их тесной взаимосвязи связи с повелителем хейви, возможно, тебе бы удалось переломить мнение совета, и не пришлось бы делать все тайно… Хотя, все это уже неважно… Знаешь, мы никогда не говорили о нас, но я хочу, чтобы ты знал, что я…

Остановилась, чтобы набраться смелости и уже наконец-то сказать это вслух, но вдруг привыкшие к темноте глаза различили далекий приглушенный свет.

Встала. Непослушными руками подтянула к себе Иллиана и тот тихо застонал.

— Потерпи, — прошептала я. — Потерпи ещё немного…

С трудом взвалила наследника на плечи и медленно, шатаясь, побрела вперед, к источнику света.

Что это? Слишком светлый и чистый для того, чтобы быть порождением созданий тьмы.

Ещё пара шагов и я нырнула в одну из развилок. И охнула, когда нечто светлое пропорхало мимо, мазнув мою щеку.

Голубянка!

Резко зажмурилась и прикусила губу, чувствуя, как быстро отбивает удары испуганное сердце. Почему это место собрало все, что я так ненавижу?.. Что это мелкая дрянь забыла в этих ходах?..

Но ведь она как-то смогла попасть сюда… Судя по видениям, посланным тиррекусом, были ходы, через которые сюда проникали приманенные духи. Может, это один из таких ходов? Но достаточно ли широк выход, сможем ли мы через него пролезть?…

Я вновь открыла глаза и окаменела.

Открывшийся перед нами проход снизу до потолка заполняли сотни голубянок. Они роились в вибрирующем от движенья крылышек воздухе и застилали мягко светящимися голубыми тельцами то, что была за ними.

Я никогда не видела духов бабочек в таком количество, даже тогда, в день смерти родителей, их было во десятки раз меньше…

Хейви подери… да должен же быть какой-то иной путь! Если войти в это шевелящееся облако, в нем можно и остаться, потерять все ориентиры, загнать себя в тупик!

Пережить встречу с тиррекусом и погибнуть из-за голубянок… Я выдавила нервный смех.

— Голубянки… их привлекает энергия, — вдруг забормотал Иллиан. — Там что-то есть, Лия, я чувствую… Нам нужно туда…

Быстро повернула к нему голову, но он замолчал, так и не открыв глаз.

— Иллиан, — сказала я. — Иллиан, ты уверен?… Может, они здесь из-за наших выплесков энергий, которые случились во время сражения с тиррекусом?..

Ответа не последовало. Я уставилась на голубянок. В отличии от наследника, я не чувствовала ничего особенного там, впереди.

Сделала шаг. Остановилась.

— Иллиан, я не смогу… Просто не смогу! — прошептала с отчаянием.

При одной мысли о прикосновению к этому, сердце отбивало сумасшедшую чечетку. Я часто дышала, от избытка кислорода в голове туманилось, и с каждой секундой становилось все хуже и хуже.

Или сейчас, или никогда.

Ради Иллиана. Наступить на собственные страхи и пройти до конца.

Покрепче ухватила наследника Нэндос, опустила голову, сцепила зубы и устремилась вперед, вспарывая собой облако бабочек.

Мелкие крылышки щекотали лицо, тельца попадали за воротник, лезли в глаза, нос, уши. От сотен прикосновений колотило, хотелось отпрянуть, повернуть назад, но я упрямо бежала вперед так быстро, насколько была способна со своей ношей.

Это всего лишь голубянки. Мелкие глупые духи. Они не причинят нам вреда. В них нет никакого зла.

Сердце грозило или выскочить из грудной клетки, или разорваться в клочья. Упругий поток духов не желал кончаться. Я слишком глубоко вдохнула и кашлянула парой голубянок, морщась от отвращения.

Ускорилась, протягивая вперед свободную руку и вдруг ухватила пустоту, свободную от тел духов.

Рывок, и, с трудом удерживая Иллиана, я вылетела в небольшую пещеру, тут же запнулась и рухнула руками вперед в что-то мягкое и влажное. Наследник повалился рядом.

Отдышалась, глубже зарываясь руками в сыпучую почву. Плотная стена голубянок позади уже не казалось чем-то чрезвычайно пугающим, но повторить совершенный подвиг я бы не хотела. Не в этой жизни.

Присела, бездумно подняла руку и пропустила зачерпнутую горсть через пальцы. Мокрые мелкие песчинки светло-розового цвета. Как же красиво…

Всего в нескольких ладонях от нас стояла вода, плескаясь на розовой кайме чистого песка. Впереди простирался небольшой водоем, посреди которого из воды возвышалась белая полуразрушенная колонна с высеченными незнакомыми символами. Она казалась нереальной, почти волшебной среди убогости серых сводов пещеры, и выглядела древнее всего, что я прежде встречала на Севере.

Сверху, сквозь далекие щели в горной породе, кинжальными лучами падал солнечный свет, и в них порхала сотня голубянок, кружась в диковинном танце. Отблески воды пятнами дрожали на камне.

— Вода… мне нужно в воду, — тихо прошептал Иллиан.

Он попытался встать, но руки его не слушались.

— В воду?… Зачем? — только и смогла проговорить я.

— Помоги… Это место…

Я поднялась на колени и подхватила Иллиана под подмышки, моля предков, чтобы он вновь не провалился в забытье.

— Лишь бы это не было бредом, — вслух проговорила я. — Лишь бы ты сам знал, что что мы делаем и зачем…

Наследник хрипло рассмеялся.

Несколько шагов, и мы погрузились по пояс. Вопреки всем опасением, вода оказалась теплой, ласкающей кожу. Сквозь неё просвечивало розовое дно с редкой белоснежной галькой.

— Хотя бы смоем грязь, — пробормотала я. — Какая-никакая, но альтернатива ванне…

Иллиан не слушал меня. Он отстранился, целенаправленно развернулся к колонне и медленно побрел, загребая воду руками.

— Куда ты?.. — запротестовала я.

Не хватало только, чтобы он потерял сознание и нахлебался воды!

Для человека в его состоянии Иллиан двигался удивительно быстро, и в отяжелевшей одежде я за ним не поспевала.

— Ну что с тобой не так, — пробормотала, запинаясь о подвернувшуюся гальку.

Иллиан уже остановился возле колонны. Четырехгранная и острая на конце, она выступала над водой метра на полтора, и рваные символы покрывали каждое её ребро. Знаки напоминали старинную северную письменность, но возможно, относились к языку, что только ей предшествовал.

— Это чудо… — прошептал Иллиан. — Здесь, и святилище высших духов…

— Святилище?.. — остановилась я. — Но я ничего не чувствую.

Хотя… раньше, как я слышала, воды родников, бившие ниже от шахт, славились чистотой и целебными свойствами. Розовые родники… никогда не понимала, почему они носят такое имя. Сейчас, глядя на песок, мне думалось, что память о потерянном могла сохраниться в древних названиях.

Сколько ещё подобных тайн хранит Север?

— Люди забросили это место, а основная сила святилище по истечению стольких лет запечатала саму себя. — Иллиан с трудом и не с первой попытки задрал рукав на правой руке. — Но я могу попробовать её пробудить… Моя кровь должна помочь.

Иллиан дотронулся до головы. На его пальцах отпечаталась сукровица с раны.

Я предостерегающе вскрикнула, не имея никакого доверия к древним заброшенным развалинам, но Иллиан уже коснулся каймы одного из символов на камне, оставляя на нем красноватое пятно.

Пару мгновений ничего не происходило. Я с легким облегчением качнула головой, когда вдруг колонна тяжело, с натугой завибрировала. Символы вспыхнули изнутри, источая белый свет, который застил глаза.

С ног до головы пробежали щекочущие искры, в ушах раздался тихий шепот на неизвестном наречии. Что-то необъяснимо прекрасное, как голубое небо, теплое и родное, как объятья матери, быстро мелькнуло и исчезло. Я по-детски наивно вскинула руку, пытаясь его задержать, но виденье уже рассеивалось.

Свет пропал.

Качнулась, стараясь не потерять точку опоры.

Казалось, ничего не изменилось. Все та же теплая вода, нежно-розовый песок, тонкие солнечные лучи.

Подняла глаза на Иллиана. Он стоял, прислонив ладонь к колонне и склонив голову, как если бы прислушивался. Прежде ослабленный, энергетически истощенный, сейчас он едва ли не искрился от духовной силы, вливаемой в него ранее холодной, ничем не отличавшейся от прочего камня колонны.

Наследник повернул ко мне голову. Несколько царапин на его скуле стянулись и пропали. Рану на голове нельзя было рассмотреть из-за волос, но я чувствовала, что и она медленно, но верно исчезает. Быстрая регенерация, видимо, ещё один дар высших духов своим потомкам, сейчас она лечила Иллиана невероятно быстро.

Взгляд наследника Нэндонс прояснился. Он заговорил:

— Теперь я знаю. Наши пра возвели это святилище при помощи высших духов, чтобы ослабить тьму, чтобы хейви не прошли в наземный мир этой дорогой. Щели, сквозь которые они просачиваются наружу, появились намного позже, с движением земли. Подобное святилище давным-давно возвели и возле поселения моего клана, но тогда мы и подумать не могли, что его создание было хоть как-то связано с тем, что пустоты в том месте оказались совсем рядом с поверхностью. Даже запечатанное, по этому пути святилище не пропускало хейви, а теперь, когда оно вновь найдено и открыто, ни один тиррекус, появись он поблизости, не сможет одурманить головы людей.

— По этому пути?.. — только и смогла проговорить я.

— Есть ход. За теми камнями начинаются древние ступени, ведущие наверх. Теперь я знаю дорогу. Они… они показали мне. Мы должны как можно скорее рассказать о святилище нашим народам, чтобы люди вновь могли отдать должное этому месту.

Иллиан с благоговением приложил ладонь ко лбу. Мои глаза расширились. Никто уже сотню лет не видел высших духов и не говорил с ними.

Плеснулась вода. Наследник подошел ко мне ближе и его руки обхватили меня, прижимая. Я стояла, не в силах отвести глаза от белой колонны.

— Мы спасены Лия, слышишь?.. Спасены!

Я перевела на него взгляд. Кончики волос Иллиана на солнечном свете искрились снегом. Он улыбнулся, и кожу мягко и приятно защипало. В области пятна, оставленного тиррекусом, разлилось тепло.

Наследник лечил меня, не прилагая к этому никаких усилий. Я чуть отстранилась и прикоснулась к ключицам. Чистая кожа, без намека на скверну.

Но внутри было звеняще пусто. Эта пустота поселилась с того момента, как тиррекус оборвал духовную нить между мной и наследником.

Вот и все. Мы не только выполнили взятую на себя миссию, но и нашли древнее святилище высших духов. Что бы не вытворил Маркений, к чему бы не пришел Совет, для наших кланов мы станем героями, спасшими Север от угрозы гнильянки.

И даже утрата духовной связи к лучшему. Теперь на нас не ляжет даже тени позора, теперь никому не нужно объясняться. Только почему же так горько?..

Ладонь Иллиана дотронулась до моей щеки.

— Лия… что с тобой?..

Я мотнула головой, стараясь сдержать слезы. За последнее время их и так пролилось более, чем достаточно. Не в эту счастливую минуту.

В конце концов, наши пути должны разойтись. После случившегося Север обязан сплотиться, чтобы дать отпор Короне, всех нас ожидают непростые времена. Иллиан займет свое место в этой борьбе, станет знаменем и орудием Нэндос, да и всех северян. Зачем обременять его своим присутствием, зачем вносить разлад между кланами?

Что до меня…

Я больше не ненавижу Север. Я больше его не боюсь, я смотрела в глаза самой тьмы, и готова, если придется, взглянуть вновь. В моих руках духовная сила стала послушнее, у меня есть оружие, и я воспользуюсь им, чтобы защитить самих дорогих и близких людей. Я больше никого не брошу, я больше не убегу. Я останусь жить с братом и буду уповать на предков, чтобы гнев Маркения и его семьи быстро потух, и они долго нам не докучали.

— Тогда… когда мы были в туннеле, ты не успела мне сказать… о чем-то, о чем я должен знать, — медленно сказал Иллиан.

Вспыхнула до жара в щеках. Отвела взгляд. Так он все слышал, я то думала, что он был без сознания. Предки, ну почему он просто не мог сделать вид, что ничего не было, зачем мучает меня? Уж он то должен все понимать.

— Мы вели себя безрассудно, — ответила я. Каждое слово давалось с трудом, падало тяжелым камнем. — Теперь, раз мы остались живы, и той нити больше нет, нужно оставить всё как есть. Наши кланы…

— Да, ты права, — отрывисто произнес Иллиан. Его взгляд помрачнел. — Права в том, что это было безрассудно. Эгоистично с моей стороны. Я не спросил тебя, застал врасплох, не объяснил сразу, чем грозит сближение со мной…

— Я совсем не это имела это в виду, — ошеломленно сказала я.

— Послушай меня, Лия. Ты не знаешь всей правды. Своей настойчивостью я мог бы изменить твою судьбу без твоего согласия и ведома, потому что с определенного момента путь назад был бы не просто закрыт, а отрезан раз и навсегда, слишком бы большая миссия легла на твои плечи, миссия, о который ты не просила. А ты так хотела уехать, твои планы, служба, да ещё и все эти безумные решения твоего дяди, которые всё многократно усложнили… Я не смог спросить. Не хотел услышать ответа… И не смог рассказать как есть. В моем роду есть правило, условие, единственное, но необходимое, чтобы кровь высших духов проявлялась в потомках. Мы не можем передавать свои способности детям через договорные браки, дети с силой высших духов могут родиться только в любви. В этом есть слабость нашего рода, это тайна, о которой знают лишь посвященные единицы. Поэтому желание короны насильно объединить два клана через женитьбу было смехотворным, поэтому я не мог воспринимать всерьёз помолвку с Марикой, как бы не было оно весомо в глазах других… Для моей семьи, в отличии от всего остального Севера, всё это ничто перед связью между двумя людьми, которые полюбили друг друга. А я люблю тебя, Лия.

— Иллиан… — едва дыша, прошептала я.

— Это бремя, Лия. И сложно просить принять его. Остаться со мной раз и навсегда. Связать свою судьбу с моим родом. Пойти против воли главы твоего клана, через непонимание и неприятие множества людей, против общепринятых правил, и вместе, во имя Севера и всех нас, бок о бок бросить вызов короне. И теперь, здесь, в этом священном месте, перед лицом высших духов, я спрашиваю тебя, готова ли ты пойти со мной по этому пути, отказавшись от других?

Взгляд наследника клана Нэндос прожигал. В нем надежда тесно вплеталась в затаенный страх. Он действительно боялся моего ответа. Моего “нет”.

Мои страхи сыграли со мной дурную шутку. Как Иллиан мог мне открыться, если я только и делала, как планировала вслух как можно скорее уехать с Севера, едва спасу брата? Наследник не имел право покидать родины, не мог отказаться от возложенной на него ответственности. Он называл предлагаемое бременем, когда сам от рождения был крепко связан обязательствами перед родом и кланом.

С трудом разомкнула пересохшие губы:

— Иллиан… — голос предательски дрожал. — Быть с тобой — единственное, чего я действительно хочу.

Лицо наследника просветлело, он резко поддался вперед и без слов впился в мои губы. Слезы, теплыми дорожками стекающие по моим щекам, отдали солью на языке. Оборванная незримая нить соединилась и туго натянулась, пульсируя потоком силы.

Вместе, навсегда. Хотелось громко смеяться. Я, всхлипывая, растворялась в крепких объятьях и не могла надышаться терпким запахом кожи. Голову кружило. В животе плясал миллиард бабочек, и, казалось, я схожу с ума, а происходящее — очередное видение или сон.

И Иллиан тоже чувствовал это, и каждым поцелуем упрямо старался доказать, что мы здесь, здесь наши тела, здесь наши души…

Левую руку защекотало, и мы с трудом оторвались друг от друга, ослепленные неожиданной вспышкой света.

Я моргнула, отказываясь верить глазам.

По нашим рукам вилась голубая вязь брачных узоров. Высшие духи услышали нас. Услышали и благословили.

Ткань мягких туфель скрадывала шаг. Натертый до блеска пол коридора нагрелся под солнцем, проникающим в резиденцию Нэндос через распахнутые окна. Там, где их не открыли, его лучи пронзали витражи и разбивались разноцветными бликами по светлому дереву.

Завидев меня, служанки, миловидные девушки в легких платьях, синхронно поклонились и распахнули створки дверей. Я, не замедлив шаг, прошла на террасу. Я уже почти привыкла к такому обращению.

Северная вишня в этом году зацвела удивительно рано, и её нежные белые соцветия на широких ветвях над перилами колыхались на теплом ветру. Даже от входа можно было различить тонкий, сладковатый аромат.

У низкого столику на подушках сидел Мохак. Увидев меня, он встал и отвесил нарочито церемонный поклон:

— О-террини, Лия Тендерин, приветствую вас и пусть свет всеведущих предков освещает вашу дорогу, — к его тону невозможно было придраться, но усмешка на его губах придавала словам легкий намек на издевку.

— О-тер, Мохак Ренези, да не пересекут ваш путь злонравные хэйви, — поклонившись, ответила ему я и опустилась на подушки несколько скорее, чем того требовала вежливость.

Мохак тоже сел. Покосился за моё плечо и потянул:

— Теперь ты везде ходишь с охраной?

Я подняла бровь и бросила взгляд назад.

— Ты про Эвока? Иллиан настоял, чтобы он присутствовал, если я буду принимать гостей. Это условность, не более.

Эвок с невозмутимым лицом застыл поодаль, и по нему нельзя было сказать, что полученные при сражении с тиррекусом раны ещё до конца не зажили. Но даже в таком состоянии он стоил десятерых, а дальше лежать на больничной койке нэндесиец не желал. Раньше Эвока лечебницу покинул только Моис, который уже слишком привык к превосходной стряпне Мирры и нашему мягкому дивану, куда он и перебрался до того момента, пока кланы не решат, что мы предпримем дальше, и пока нэндесийцы не покинут Оби.

Преданность Эвока, конечно, не вызывала сомнений, но всё же я подозревала, что такое ярое желание вернуться к службе было как-то связано с тем, что лекари категорически запрещали ему курить на территории лечебницы.

— Почему ты здесь в такое время? — спросила я Мохака. — Насколько я знаю, сейчас идет очередное заседание Совета, прибыли новые послы нескольких кланов… Разве ты не должен быть там?

— Совсем скоро приедут вожди Тэнир и Минер, и до их приезда ничего не будет решено, так что по мне, это просто трата времени. А общество Иллиана я готов терпеть на Совете, но не на встрече со своей двоюродной сестрой, — Мохак кинул взгляд на Эвока. — Хотя лишних ушей теперь не избежать. Как всё быстро поменялось…

— Так и зачем ты хотел со мной увидеться?..

— А твой двоюродный брат не может поинтересоваться, как идут дела у его сестры? — деланно оскорбленно проговорил Мохак, хмыкнул и продолжил. — Или тот факт, что вы сделали наш клан кучкой нерешительных дураков, мог что-то кардинально изменить?

— Так ты пришел обсудить это? — уточнила я.

— Это было уже обсуждено вдоль и поперёк, — скривился Мохак. — И больше говорить об этом нечего. Что сделано, то сделано. Дипломатию у Иллиана и его посла не отнять. Другим кланам представили эту историю так, словно изначально убийство тиррекуса было спланировано совместно с Маркением, и никак иначе. Что не убавляет многочисленных слухов о том, как же вы все-таки смогли повенчаться…

Я неосознанно тронула рисунок на коже.

Он разительно отличался структурой от обычных брачных татуировок. Узор, созданный самой природой, а не иголкой мастера. Служанки по очереди, краснея, просили возможности до него дотронуться, и потрясенно ахали, разглядывая причудливые завитки. Благость высших духов. Чудо. На меня теперь смотрели с не меньшим почтением, чем на самого Иллиана.

— Марика пришла в себя? — спросила я.

Мне рассказывали, что она выкинула с балкона подготовленные отцом подарки на свадьбу, предназначающиеся семье Иллиана, и собственноручно спалила уже подобранное венчальное платье. Моё имя стало запрещенным в доме Маркения, и, учитывая количество её проклятий в мой адрес, имей они хоть какую-то силу, я давным давно должна была воссоединиться с предками.

— Она… оправилась. Марика, при всех её недостатках, хвала предкам, ветрена. Сын вождя клана Сиху, который здесь уже с неделю, полностью отвлек её внимание на себя. Он прекрасно сложен, не к месту декларирует дурацкие стихи и в восторге от моей сестренки, изображающей трепетную лань. Если так пойдет и дальше, то она, наконец, избавит наш дом от своего присутствия и совьет свое, отдельное змеиное гнездышко. И всё же, мне действительно интересно, как у тебя дела. Я, честно говоря, ожидал какого-то очередного скандала. Что Иллиан, к примеру, начнет, вопреки всем правилам, брать тебя на Совет, где ты будешь спорить с отцом и заставлять приехавших послов сползать от стыда со стульев.

Я нервно рассмеялась, ощутив знакомое желание огреть Мохака чем-то тяжелым.

— Неужели брак творит с женщинами чудеса? — продолжил Мохак. — И ты теперь вечерами вышиваешь аляпистые звезды на никому ненужных кусках ткани и играешь на думузе, которую давным давно следует запретить по всему Севере, как орудие насилия над окружающими?

— У меня нет намеренья довести нэндесийцев до сердечного приступа своим умением обращаться с музыкальными инструментами, — фыркнула я. — Вечерами Иллиан учит меня тому, чего я ещё не знаю о духовной силе. Скоро я смогу пройти посвящение в говорящие с духами. Я мало понимаю в дипломатии и почти не разбираюсь в политике, Мохак. Мои способности — это способности бойца. Когда на Север придет война, каждый должен делать то, что хорошо умеет. Мирские радости хороши в мирное время, и когда оно придет, возможно, будет и вышивка, и думуза, и ещё одни предки знают что.

— Вот как… — задумчиво протянул Мохак. — Иллиан, всё-таки, продолжает ломать традиции, что бы он сейчас из себя благоразумно не строил. Что ж, ваша жизнь — дело ваше. Все меняется, и влияние королевств и их взглядов нам не удастся избежать, хоть сто раз победи мы на грядущей войне.

Темная тень скользнула по его лицу, скользнула и пропала, словно бы её и не было. Ветер качал упругие ветви и срывал белые лепестки, падающие к нам под ноги.

— Знаешь, но я действительно рад, что всё вышло именно так, как вышло, что бы я не успел тебе наговорить после вашего боя с тиррекусом. — Медленно проговорил мой двоюродный брат, устремив взгляд сквозь меня. — Властители хейви пали, а сами хейви, что живут в пустотах под нами, обессили и перестали показывать носа наружу. Я слышал, они были настолько дезориентированы, что даже не нападали на нэндесийцев, которые пережили тот страшный обвал. Благодаря этому спаслось больше половины вашего отряда. Остальные погибли, но выкупили своей храбростью жизнь тех многих, кто мог бы умереть от гнильянки, продолжись эта проклятая чума на нашей земле и дальше.

Я с горечью вздохнула. Вспомнила изможденные лица нэндесийцев, окровавленные кожанные доспехи, спекшиеся раны. Люди Мохака ждали у машин и смогли оказать им первую помощь, брат предусмотрительно прихватил несколько лекарей, которые, возможно, успели спасти ещё несколько жизней. Мы с Иллианом вернулись ещё до того, как все они отправились в Оби.

Мохак тогда громко на меня орал. Он и Иллиан едва всерьёз не сцепились, забыв о том, что их окружает множество людей, онемевших от криков моего двоюродного брата.

После этого я видела его всего раз. Случайно застала у Лэнса, когда Мохак уже уходил. Он даже не поздоровался со мной, прошёл, как мимо пустого места.

Мирра, перетащившая свои вещи в мой родительский дом и уже будучи там полноценной хозяйкой, ещё некоторое время выспрашивала у меня, почему Мохак со мной так невежлив, хотя только что с радостью согласился присутствовать на их брачной церемонии с Лэнсом, назначенной на начало лета. Я изобразила недоумение, не чувствуя себя в праве рассказывать о неподобающем поведении будущего вождя Мэносис.

И вот он сидит напротив меня, с самого начала встречи ведя себя так, словно никакого конфликта не было.

— Спасибо вам, — просто сказал он.

Я улыбнулась. Очередной порыв ветра кинул на одежду несколько белых лепестков.

— Я думаю, тебе стоит об этом поговорить и с Иллианом….

— Только не проси у меня того, чего я не смогу сделать, — протестующе поднял руки Мохак. — Ну уж нет! Хочешь — передай ему мои слова сама, а я на это не подпишусь. И ещё, мой отец так на тебя зол, что теплого приема у нас не жди. Во всяком случае до того момента, пока он не смирится с тем, что хотя бы видимость благожелательности к тебе полезна для взаимоотношений кланов, в конце концов, чудо превратило вашу с Иллианом грязную историю в целую легенду о благословении высших духов.

Мохак тяжело вздохнул, как если бы вспомнил о чем-то утраченном, что уже не вызывало боли, но от чего ещё накатывала острая грусть.

— А о Лэнсе не беспокойся, — после паузы продолжил он. — Твой брат уже достаточно здоров и вернулся в строй, и я позабочусь, чтобы у него не возникло проблем из-за Маркения как в клане, так и среди говорящих с духами.

— Спасибо тебе, — с благодарностью сказала я. — Твоя помощь — бесценна. Если бы я могла чем-то тебе отплатить…

— Ещё будет время отплатить сполна. Совет может собираться бесконечно, но люди короны уже зашевелились. Ближайшие шахты опустели, вероятно, новости о том, что в Оби съезжаются послы кланов и даже их вожди дали возможность сложить дважды два…

— Север выстоит, — с уверенностью сказала я.

Выстоит, иначе вместе с ним падут и королевства, если им удастся заполучить то, чего они так хотят, и что легко сотрет их с лица земли.

Теплый ветер неумолимо уносил лепестки вишни. Молодая зеленая листва жадно питалась солнцем, предрекая ранее наступление небывало жаркого для Севера лета.