Лунная девушка

Глава первая

— Резче выпад! Закрывайся щитком! Быстрей, иначе я воткну тебе меч в живот! Бездарный румит, сколько можно повторять одно и то же?!

— Давай передохнем, Ирч-ди, — взмолился я. — Дай мне тайм-аут!

— Отдыхать будешь в следующей жизни! — прорычал лавадар, загоняя меня в ловушку между столом и креслом. — Парируй, парируй, тупой дикарь!

Невероятно, как этот богатырь, облаченный в кольчугу и толстую одежду, мог двигаться так проворно. Как я ни старался опережать его движения, каждый второй удар Ирч-ди попадал в цель, и лезвие меча с надетым на него металлическим защитным наконечником то и дело награждало меня новым синяком.

Оказавшись в тупике у стены, я подпрыгнул, перемахнул через голову лавадара, схватил его за пояс и швырнул к столу. По дороге Ирч-ди опрокинул стул, а приземлившись, сбросил со стола всю уцелевшую посуду…

На месте Скода я давно бы указал на дверь таким шумным и беспокойным постояльцам, как мы.

— И это все, на что ты способен, Джу-лиан? — поднявшись, фыркнул седой воин. — Прыгать, как ярмарочный акробат? Ты получил уже три смертельных раны, сейчас я нанесу тебе еще одну, и, держу пари, ты не сумеешь парировать мой удар…

— А ты не сумеешь парировать этот! — кинжал, брошенный рукой Джейми, должен был попасть в обтянутую кольчугой грудь Ирч-ди, но вместо этого звякнул о плоский металлический щиток, пристегнутый к левому предплечью лавадара.

— Неплохо, мальчик, — Ирч-ди, повернувшись к новому противнику, сощурил глаза и двинулся в угол комнаты, где развалился в кресле тан-скин. — Но такими штучками ты можешь напугать только какого-нибудь жирного кархана. Настоящий воин должен уметь сходиться с врагом на длину меча, глаза в глаза, ясно? Ну-ка! — левой рукой он извлек из ножен второй меч и бросил к ногам Джейми.

— Ирч-ди, не надо! — вмешался я. — Он еще не готов к таким упражнениям…

— И никогда не будет готов, если не оторвет от кресла свою тощую задницу, — рыкнул лавадар. — Ну-ка, посмотрим, умеет ли он еще что-нибудь, кроме как бросать издалека кинжалы!

Джейми пригнулся и оскалил зубы, держа меч так, как держал раньше кухонный нож. Он встретил атаку лавадара яростно, но неумело, и Ирч-ди почти сразу сбил его с ног своим любимым приемом — колющим выпадом снизу вверх, по ребрам. Я уже научился парировать подобные удары, но у Джейми, впервые взявшего в руки меч, не было никаких шансов закрыться, тем более — без щитка на руке. Лежа на спине, он швырнул в лавадара скамейку, встал и с яростным верещанием напал сам.

— Джейми, блокируй его в углу! — крикнул я, тоже бросаясь в бой.

Минуты две лавадар небрежно отбивал наши выпады в тесном углу между камином и столом, потом перешел в контратаку, — и через несколько мгновений мы были разбиты в пух и прах.

— Не понимаю, как Высочайшая могла отдаться под защиту такого неумелого болвана, как ты, — рыкнул Ирч-ди, убирая меч в ножны и расстегивая ремни щитка на левой руке.

— Ты тоже не родился с умением фехтовать, — тяжело дыша и потирая ушибленный бок, проворчал я. — Сколько келдов тебе было, когда ты впервые взял в руки оружие?

— Да, пожалуй, ты прав, — это было давненько… Но у тебя нет времени на длинные тренировки, Джу-лиан.

— Кажется, я делаю все, что могу, — я наклонился, чтобы помочь Джейми встать. — Цел? Как твоя нога?

— Отвали, — поблагодарил меня за заботу унит, рухнул в кресло и принялся растирать колено.

Чудодейственные снадобья Наа-ее-лаа невиданно быстро залечили его болячки, но боли в ноге до сих пор мучали скина, и он по-прежнему сильно хромал.

Я расстегнул ремни на левом предплечье и с облегчением избавился от щитка. Эта изрезанная замысловатыми отверстиями штуковина, похожая на овальную тарелку из легкого металла, служила для того, чтобы парировать удары меча, но я так и не научился пользоваться ею как следует. Меня все время подмывало нанести удар и левой рукой тоже; иногда я действительно так поступал, за что немедленно получал нагоняй от Ирч-ди.

— Мы занимаемся не тем, чем надо, блистательный лавадар, — устало сказал я. — То, что надвигается на Лаэте, не остановишь мечом!

— Я взял в руки меч, как только выбрался из пеленок, — старый воин плеснул из бутыли в два высоких серебряных кубка. — Десять поколений моих предков легли в семейный склеп с оружием под боком, и я не разу не встречал напасти, которую нельзя было бы остановить мечом!

— А я встречал. И пока ты учишь меня фехтовальным приемам и дворцовому этикету, Кларк Ортис не теряет времени зря. Ты не знаешь этого человека так, как я его знаю, ты не понимаешь, на что он способен! Думаешь, он остановится, спалив несколько калькарских деревушек? Нет, он двинется дальше, в города, а потом…

— Города калькаров укреплены немногим хуже, чем Лаэте, — лавадар сунул мне в руки бокал. — Четвероногим дикарям никогда их не взять, х-ха! Владыка Бездны, я был бы даже рад, если бы твой Ор-тис взял хоть один калькарский город, но, увы, этого не случится!

Я безнадежно махнул рукой. Объяснить Ирч-ди причину моей тревоги было еще труднее, чем заставить лавадара уяснить и принять гелиоцентрическую систему.

Для меня весть о том, что орды ва-гасов объединились под властью Го-ва-го, спустились с гор и начали уничтожать селения калькаров, была подобна грозному удару набата. Но Ирч-ди усмотрел в этом лишь возможность повлиять на ту мышиную возню, которая называлась «большой политикой», и по-иному переложить карты в пасьянсе дворцовых партий и группировок.

О, как наслаждался бы Ортис, очутись он на моем месте! Вот кто плескался бы, как рыба в воде, в бурлении придворных страстей! Но Кларк, по слухам, продолжал состоять при Го-ва-го, и, по тем же слухам, пришедшим в Лаэте с окраины обитаемого во-наа, полчища ва-гасов сожгли дотла несколько калькарских деревень при помощи какого-то невиданного оружия, похожего на небесный огонь…

Ирч-ди только отмахнулся от этих панических донесений лаэтских агентов, но я помнил о странном увлечении Ортиса, над которым мы не уставали подтрунивать в Школе Космогации. Львиную долю свободного времени Кларк отдавал оружию. Он не вылезал из военных музеев, часами копался с какими-то странными экспонатами, собирая, разбирая их и чистя; единственный серьезный конфликт с начальством случился у Ортиса из-за того, что в его комнате была обнаружена изготовленная им собственноручно ручная граната. Помню, однажды бортмеханик «Челленджера» заявил, что знает об оружии столько, что смог бы завоевать весь мир, окажись он в шестнадцатом или семнадцатом столетии… Тогда я воспринял его слова, как шутку, но теперь, когда деревни калькаров горели, забросанные «огненными шарами»…

— Чем больше шороху наведет твой соплеменник среди калькаров, тем лучше, — потягивая вино, заявил Ирч-ди. — Если ему удастся взять хоть один Новый Город, это сильно ослабит позиции зое партии Ко-лея, и тогда Сарго-т вряд ли согласится на брак Наа-ее-лаа с сыном Ла-гота. Я не верю, что четвероногим ублюдкам удастся продвинуться хотя бы до предместий Вакуны, но мои люди усердно распускают слухи, что Вакуна вот-вот падет… Влияние Ко-лея держится в основном на его связях с новой знатью, зашатайся Новые Города, — и наш красавчик тоже зашатается и рухнет!

Ирч-ди, захохотав, залпом допил вино.

Я подошел к окну и уставился в темноту, где мерцали зеленые шары — облепившие ветви деревьев светящиеся растения-паразиты, похожие на нашу омелу. Они выполняли в Лаэте роль уличных фонарей во время длинной десятидневной ночи, а сейчас была как раз полночь, что не мешало лаэтянам заниматься обычными делами.

Жители во-наа не придерживались земного распорядка: день-ночь. Они делили время на олы: «живая ола» — «мертвая ола». В мертвую олу полагалось спать, а когда наступала живая ола, город просыпался, и лаэтяне принимались торговать, молиться, работать в мастерских, пировать в шантерах, смотреть на казни и выступления акробатов на площадях…

Только бандиты и воры — «полуночники», как их называли в Лаэте, — да еще скрэки промышляли на улицах как в живую олу, так и в мертвую.

Я оглянулся на Джейми: тот дремал в кресле, не выпуская из рук кинжала лавадара. Пристрастие скина к холодному оружию было просто удивительным.

К той и без того достаточно оживленной жизни, которую я вел в шантере Скода, Джейми всеми силам прибавлял новые хлопоты. Едва начав ходить, вор попытался обчистить соседнюю комнату, где ночевал один из постояльцев, и нам с Ирч-ди с огромным трудом удалось замять скандал.

Да, лаэтский висельник, облачившись в пристойную одежду, изменился лишь внешне, но даже ужасы Горхага оказались не в силах изменить его нрав. И я не сомневался, что, предоставленный самому себе, Джейми неминуемо влипнет в очередную неприятность. Характер тан-скина не позволит ему спокойно наслаждаться жизнью, даже если с лихвой обеспечить его всем необходимым. Казалось бы, что ему сейчас недоставало? Так нет, этому паршивцу недавно понадобилось сунуть за пазуху кошелек Ирч-ди, оставленный лавадаром на столе!

Никакие самые свирепые угрозы не могли образумить тан-скина, который удивительно хорошо умел улавливать конъюнктуру. Джейми прекрасно знал, что сколько бы я ни рычал и ни грозился, но никогда не трону его даже пальцем — и беспардонно пользовался этим. Ирч-ди сначала приводил вора в трепет; Джейми прошибал холодный пот, стоило лавадару появиться в комнате… Но очень скоро мальчишка уяснил, что тот, кто недавно отправил его в Горхаг, больше не представляет для него опасности. Теперь Джейми вел себя с лавадаром все более и более нагло, а Ирч-ди сносил его штучки с поразительным терпением.

Это загадка не давала мне покоя.

Отпрыску «чистой крови» полагалось относиться к низшему из низших с брезгливым отвращением — так, как относилась к своему пациенту Наа-ее-лаа. Всякий раз, когда принцесса являлась в шантеру Скода, Джейми забивался в угол и сидел там тише мыши, а Неела лишь изредка скользила по тан-скину презрительным взглядом, ледяной холод которого должен был напоминать Джейми подземную камеру Горхага.

Зато Ирч-ди одаривал моего приятеля совершенно неслыханной благосклонностью. Именно неслыханной — вплоть до того, что лавадар позволял презренному тан-скину забавляться со своим кинжалом, а сегодня дал ему в руки один из своих мечей!

— Ирч-ди, — подобрав одно из опрокинутых во время тренировки кресел, я сел рядом с лавада-ром. — Ты знаешь, я ничего не смыслю в дворцовых интригах. Я согласился на твой авантюрный план по одной-единственной причине — потому что он позволит мне видеться с Наа-ее-лаа… И, может быть, помешает ей наделать больших глупостей.

— Да, принцесса всегда умела настоять на своем, — улыбнулся лавадар. — Если она вбила в голову, что ты принадлежишь ей, лучше не становиться у нее на дороге! Ничего, Джу-лиан, скоро Сарго-т примет тебя, как почетного гостя, как возможного союзника, наследника ямадара далеких земель, лежащих за горами ва-гасов!

— Но раз я должен произвести на Сарго-та впечатление своим могуществом, может, сразу рассказать ему правду о том, откуда я явился? Так будет меньше риска запутаться в противоречиях сплетенной тобой истории…

— Ты что, сдурел? Хочешь отправиться на Помост Казней за богохульство?! — прорычал лавадар. — Если ты начнешь рассказывать о том, что явился из мира, который лежит далеко за твердым небом во-наа, то не отделаешься медленной гирхатой, глупец! Жрецы Интара разорвут тебя на клочки, стоит только заикнуться о своем Летающем Доме! Запомни раз и навсегда — ты пала-дар, единственный сын владыки могущественной страны, лежащей за Свободными Горами. Однажды во время охоты тебя взяли в плен ва-гасы, напавшие из засады. Они убили всех твоих слуг, кроме Ор-тиса. Когда ва-гасы захватили Высочайшую, ты помог ей бежать, а потом… Напомни мне, что случилось потом, Джу-лиан?

— Да-да, я выучил сценарий, Ирч-ди.

— Что? — воин озадаченно уставился на меня, и я обреченно забубнил:

— Я бежал от калькаров, которые хотели продать меня в рабство, совершил чудеса героизма в лесу близ Ринта и, наконец, явился в Лаэте, дабы предложить ямадару Сарго-ту заключить союз с моей страной против четвероногих дикарей, предводимых предавшим своего повелителя Кларком Ортисом. Вынужденный укрыться от бури в одном из заброшенных подвалов Лаэте, я был схвачен во время облавы и приговорен к смертной казни продажным судьей, подкупленным советником Ко-леем, который не хотел, чтобы я…

— Старый негодяй уже сознался, — хохотнул лавадар. — У меня есть его письменное признание, и пускай Ко— лей попробует доказать, что Ол-хон сказал неправду! Продолжай, Джу-лиан.

— К счастью, на площади во время казни оказалась дочь кархана Лха-нта Ермина, которую я защитил от нападения «полуночников». Движимая благодарностью, девушка спасла мне жизнь, воспользовавшись своим поразительным сходством с Наа-ее-лаа и выдав себя за Высочайшую… Ирч-ди, ваш ямадар действительно такой идиот, чтобы поверить в эту байку?

— Ермина и ее отец, если понадобится, подтвердят каждое твое слово, — невозмутимо отозвался Ирч-ди. — От тебя требуется только одно — хорошенько заучить урок, остальное не твоя забота.

— Неужели эта девушка действительно так похожа на Наа-ее-лаа?

— Похожа. Слегка.

— И что с ней будет, если ямадар все-таки усомнится?

Лавадар пожал плечами. Иного ответа я от него и не жидал.

— Не знаю, стану ли я под твоим руководством хорошим фехтовальщиком, Ирч-ди, но вполне возможно, что кое-в чем я вскоре смогу потягаться с Кларком Ортисом, — мрачно пробормотал я.

— Не понял, — нахмурился Ирч-ди.

— Неужели я обязательно должен идти к Наа-ее-лаа по отрубленным головам и телам замученных в Горхаге?

При этих словах мы оба взглянули на Джей-ми: он спал, откинув на спинку кресла черноволосую голову, перевязанную украшенной золотыми чешуйками лентой из тонкой кожи. Такие повязки недавно вошли в моду у итонов и высших карханов, что пришлось весьма кстати — даже Скод не подозревал, что в его шантере живет тан-скин. Узнай хозяин об этом, Джейми в тот же миг очутился бы на улице, несмотря на огромное почтение, которое Скод питал к лавадару нонно-вар.

— Ирч-ди, я думаю, тебе пора наконец объясниться. Я полный профан в дворцовых интригах, но не дурак. Еще не так давно ты заявлял, что не желаешь пачкать меч о такое презренное существо, как тан-скин — а вот теперь преспокойно даешь свой благородный меч в руки низшему из низших! Скажи, что ты узрел на спине моего приятеля, кроме старых рубцов от кнута? Уверен, не они произвели на тебя такое впечатление, что ты начал обращаться с Джейми почти как с равным! Ирч-ди молчал, внимательно разглядывая донышко своего бокала, — можно было подумать, что там разворачивалось некое захватывающее действие.

— Хорошо, — прервал я затянувшуюся паузу. — Вижу, ты не собираешься отвечать. Я не буду применять к тебе допрос третьей степени, хотя прекрасно вижу: ты знаешь о происхождении Джейми больше, чем он сам. Больше, чем об этом знает Наа-ее-лаа, — старый воин быстро взглянул на меня, но тут же снова уставился в бокал. — Не удивлюсь даже, если в Джейми течет кровь ямадара, но дело сейчас не в этом… Если все пройдет, как ты задумал, я скоро стану почетным гостем Сарго-та. И что тогда будет с ним?

Кивком головы я показал на спящего мальчишку:

— Чья бы кровь ни текла в его жилах, он — тан-скин. Не мне объяснять тебе, лавадар, что это значит. Удивительно, как Джейми вообще ухитрился дожить до своих лет! И я могу поспорить на что угодно: если оставить его на произвол судьбы, он рано или поздно попадет под «колесницу богов»… Или, в лучшем случае, испытает на себе гирхату.

Ирч-ди заговорил, когда я уже отчаялся получить от него ответ.

— Я не могу привести тан-скина во дворец, — лавадар произносил слова очень медленно, тщательно взвешивая каждое из них. — За всю историю Лаэте еще ни разу не случалось такого, чтобы низший из низших вступал в священные покои ямадара…

Я усмехнулся, вспомнив, что Джейми добрался почти до самых ворот дворца. Уверен, такого тоже еще не случалось за всю историю Лаэте! Правда, никто, кроме Джейми, наверняка не пробовал воспользоваться заброшенным водостоком, кишащим огромными скрэками. А если бы кто-то и попробовал это сделать, от него не осталось бы даже костей.

— … Я не могу привести во дворец унита, отмеченного знаком «глаза».

— Я не спрашиваю у тебя, Ирч-ди, чего ты не можешь сделать. Скажи лучше, что ты можешь?

Ответом была тишина, и это был очень красноречивый ответ.

Я встал и снова отошел к окну, за которым, несмотря на темноту, царило деловое оживление. Но почему-то оно напоминало мне оживление на кладбище в день поминовения усопших. Может, странный призрачный свет зеленых шаров заставлял меня видеть все в мрачном свете; может, давало о себе знать напряжение, не отпускавшее меня с тех пор, как Ирч-ди принес весть о спустившихся с гор ва-гасах.

По мере того как близился час моего торжественного представления ко двору, напряжение все росло, и теперь даже самые незначительные пустяки я был готов принять за грозные предзнаменования…

Предзнаменования чего? Я и сам этого не понимал, но Лаэте казался мне сейчас городом воплотившегося наяву Хэллоуина.

— Интересно, часто ли здесь отправляют уни-тов на Помост Казней только за то, что они переждали бурю в неположенном месте? — вполголоса произнес я.

Лавадар хмыкнул.

— Об этом тебе лучше спросить Ко-лея. Когда советник вернул принцессу в Лаэте, он вскоре забрал такую силу, что Сарго-т оставил мысль опереться на род верховного жреца Интара и решил…

— Решил, что выгоднее будет продать свою дочь влиятельному советнику Ко-лею, так?

Обернувшись, я увидел, как жестяной кубок смялся в руке Ирч-ди. Но старый воин быстро овладел собой — может быть, потому, что в глубине души сознавал правоту моих горьких слов.

— Когда ты будешь представлен ко двору, Джулиан, тебе нужно будет внимательно следить за своим языком, — спокойно сказал он. — Иначе ты скоро потеряешь его вместе с головой.

— Кому суждено быть повешенным… — я потер шею, все еще хранившую следы веревки.

— Да. Так вот, Ко-лей бредит свадьбой с принцессой и, чтобы усилить влияние на ямадара, распространяет слухи о возможном бунте низших. При дворе о свадьбе Наа-ее-лаа говорят как о деле уже решенном, и всю последнюю улу Ко-лей занимается тем, что очищает город от всякой мрази. Он объясняет это заботой о безопасности невесты и ее семьи, но вместе с благодарностью Сарго-та он хочет заслужить благодарность карханов, которых заставляет увидеть в себе защитника от…

В полутьме за окном сквозь обыденные звуки вдруг прорвался далекий крик, напомнивший мне жуткую подземную камеру в тюрьме Внешнего Круга. Потом новый, куда более громкий вопль прозвучал недалеко от шантеры, и я отскочил от окна.

Ирч-ди бросил кубок и встал.

Глава вторая

— Что это?

К крикам прибавились такие звуки, словно на окраине Лаэте разразилась буря — буря без грома и молний, но с ураганным ветром, сметающим все на своем пути.

Ирч-ди надел через голову перевязь со вторым мечом, Джейми вскочил с кресла, протирая глаза.

— Останьтесь здесь, — с металлом в голосе велел лавадар. — Я узнаю, что происходит.

Он вышел из комнаты, а я прижался лбом к оконному стеклу. В Лаэте умели делать неплохие стекла, они почти не искажали очертаний предметов, — и можно было увидеть, как в темноте один за другим загораются огни, непохожие на призрачное мерцание зеленых «фонарей». Это горели дома. Один, другой, третий, — я насчитал шесть пожаров, пылающих далеко, по ту сторону реки, рассекающей Лаэте на две части. Но к тому времени, как Ирч-ди вернулся в комнату, два дома горели уже на нашем берегу, в двух кварталах от шантеры Скода.

Лавадар вошел так же стремительно, как и выскочил за порог, с треском захлопнув за собой дверь.

— Погром, — сказал он в ответ на мой вопросительный взгляд.

Он произнес это слово на языке унитов, но мне уже приходилось его слышать, и я мгновенно очутился у стола, на котором лежал мой меч.

— Карханы левобережья ворвались в квартал скинов; там сейчас идет бойня, но очень скоро заварушка наверняка перекинется на этот берег…

— Она уже перекинулась.

Оконное стекло налилось красным, словно на него плеснули кровью, крики, треск, вой зазвучали гораздо ближе.

Джейми смертельно побледнел, у него задрожал подбородок.

— Ко-лей доигрался, сын румита, — Ирч-ди затягивал пряжки щитка на левой руке. — Его наймиты вопили: «Смерть „полуночникам“! Смерть низшим из низших! Смерть всем, кто не дает нам спокойно жить!» И вот теперь половина низших перережет другую половину, а потом… Куда ты?!

Он перехватил за плечо рванувшегося к порогу скина.

— Я должен спрятаться!.. Пусти меня!.. Пусти!..

— Там негде спрятаться, — лавадар толкнул его назад. — Любой, кто носит на лбу знак «глаза», будет разорван в клочья, как только покажется снаружи. Ага, — прислушавшись, проговорил Ирч-ди, — началось уже в этом квартале!

Теперь я стоял с пристегнутым щитком и с мечом в руке, но это не придавало мне уверенности. С многоголовой гидрой, бушующей снаружи, можно было бы справиться разве что при помощи слезоточивого газа, да и то…

— Чего мы ждем? — крикнул я лавадару. — Надо что-то делать!

— Что? — повернулся ко мне Ирч-ди.

— И ты спрашиваешь об этом меня? Ты же командуешь гвардией принцессы, так наведи порядок в этом бедламе!

— Если бы опасность грозила принцессе, я бы поднял своих воинов до единого человека. Но даже вся армия Лаэте не сможет справиться с тем, что сейчас творится там, — лавадар кивнул на пульсирующее красным стекло.

— Ты же говорил, нет такой напасти, которую нельзя было бы остановить мечом!

— Я ошибался, — не моргнув глазом, ответил Ирч-ди. — Я не могу это остановить и не дам тебе наделать глупостей, Джу-лиан. Если с тобой что-нибудь случится, Наа-ее-лаа никогда мне этого не…

Мы оба вздрогнули от громкого стука в дверь.

— Ну?! — угрожающе рявкнул Ирч-ди, кладя руки крест-накрест на рукояти обоих мечей.

Хозяин шантеры Скод принадлежал к одной из высших каст карханов, поэтому всегда держался с большим достоинством, но сейчас его трудно было узнать. Он вошел так быстро, что споткнулся о порог, и отрывисто поклонился, приложив кулак к груди.

— Что новенького, Скод? — высокомерно осведомился лавадар. — Надеюсь, твоих посетителей не коснется вся эта свистопляска?

— На правом берегу тоже начались беспорядки… Они сейчас проверяют дома в квартале отсюда, а потом…

Ха, Скод нашел отличное слово, чтобы охарактеризовать то, что творилось сейчас в Лаэте — «беспорядки»! Я стиснул кулаки, вслушиваясь в ужасный шум снаружи.

— … А потом наверняка двинутся сюда. Простите, блистательные итоны, я должен буду открыть им дверь, иначе от моей шантеры не останется даже золы! Но пусть это вас не беспокоит, я впущу сюда только несколько унитов, чтобы они могли убедиться, что здесь нет никого, отмеченного знаком «глаза». Как только они проверят лбы у всех постояльцев и слуг, они уйдут…

— Почему я должен показывать свой лоб каждому презренному висельнику, посмевшему усомниться в моем происхождении?! — гаркнул я, шагнув к хозяину шантеры. — Неужели мы обязаны терпеть наглость любых бродяг, которых ты вздумаешь сюда впустить?! У тебя приличное заведение или притон, где прячутся «полуночники»?!

— Не горячись, Джу-лиан, — пробасил лава-дар, хлопнув меня по спине. — Скод прав — у него нет выбора. Ладно, впускай сюда эту сволочь, — обратился Ирч-ди к перепуганному кархану, — но лучше сразу их предупреди — если кто-нибудь протянет ко мне руку, ему придется искать ее на полу! Ступай.

Когда за Скодом закрылась дверь, я повернулся к Ирч-ди.

— Я тоже предупреждаю тебя, лавадар. Если ты собираешься выдать им Джейми… Эй, а где он?

Я нашел скина в углу: скорчившись за перевернутым столом, он прижимал обе ладони ко лбу, как будто предательский знак «глаза» мог проступить через усыпанную золотыми бляшками повязку.

— Джейми, хватит паниковать! Он посмотрел на меня дикими глазами и еще глубже забился в угол.

— Последний погром случился в Лаэте двенадцать келдов тому назад, — сказал за моей спиной Ирч-ди. — Он был тогда сопляком, но, видно, хорошо его помнит!

— Я запру дверь. И пусть только сюда попробует кто-нибудь вломиться!

— Они не будут сюда вламываться, — Ирч-ди подобрал оброненный Джейми кинжал. — Если они найдут в шантере хоть одну запертую дверь, они просто сожгут весь дом. Я тоже хорошо помню тот погром, опустошивший почти пол-Лаэте!

Буря бушевала уже совсем рядом; я слышал звон бьющихся стекол, рев огня и сливающийся с ним рев толпы: «Смерть низшим! Смерть „полуночникам“!» Эти звуки наполняли душу такой жутью, какую я никогда не испытывал перед настоящей бурей.

— Ирч-ди, здесь где-нибудь есть выход на крышу? Эй, что ты делаешь?

Лавадар раздул угли в камине и положил на них кинжал.

— Может, это судьба, — задумчиво проговорил он, глядя, как лезвие наливается багровым огнем. — Я никогда не понимал, о чем думают боги, жонглируя нашими судьбами…

— А я не могу понять, о чем сейчас думаешь ты!! Я тебя спрашиваю — отсюда можно подняться на…

— Я думаю, твоему другу пора избавиться от знака «глаза», — Ирч-ди быстро поправил лежащий на углях кинжал с роговой рукояткой.

— Ты хочешь…

Я взглянул на Джейми, который стоял теперь рядом со мной.

— Нет, Ирч-ди, он не выдержит этого! Он еще слишком слаб…

— Выдержу! — громко заявил Джейми.

Он был мертвенно-бледен, но, мельком посмотрев на камин, снова зашарил глазами по комнате, как будто искал, где спрятаться, а потом уставился на окно, за которым свирепствовал безжалостный ураган.

Ирч-ди кивнул.

— Я тоже думаю, что выдержишь. Джу-лиан, налей ему выпить!

Я чертыхнулся, но поспешил выполнить просьбу итона. То, что лавадар собрался сделать, было и впрямь единственным выходом — как для Джей-ми, так и для меня.

Тан-скин проглотил бокал крепчайшего неразбавленного вина почти залпом, вздрагивая при каждом вопле, вырывающимся из общего дикого шума на улице. Я тоже хлебнул из бутылки, но не почувствовал ни крепости, ни вкуса напитка.

— Положи его на кровать и держи крепче, — велел лавадар.

— Долбаная планета! Ортиса следовало бы отправить на Помост Казней за то, что он затащил нас сюда!

Я довел пошатывающегося Джейми до кровати: вино совершенно не подействовало на меня, зато сразу подействовало на скина.

— Долго еще старый хрен собирается возиться со своей железякой? — заплетающимся голосом осведомился он, падая на подушки.

— Эй, следи за своим языком!

Джейми захихикал, но испуганно сжался, когда лавадар двинулся к нам с раскаленным добела кинжалом в одной руке и со сложенным в несколько раз ремнем перевязи — в другой. Отвернувшись, я крепко обхватил скина поперек груди и прижал к кровати.

— Постарайся не орать, малыш, — бросил Ирч-ди. — На, кусай этот ремень! А ты, Джу-лиан, медленно считай до десяти.

Сердце скина бешено застучало в мое плечо, а секунду спустя Джейми задергался с глухим мычанием, которое не смогло заглушить отвратительного шипения горячего железа, впивающегося в живую плоть. Не так давно я слышал подобный звук, когда мне ставили на плечо рабское клеймо, и знакомый запах паленой кожи сжал мне горло судорогой тошноты.

Медленно досчитав до пяти, я не выдержал и зачастил, долетев до десяти за две секунды.

— Ирч-ди, хватит! Хватит!

— Эти мерзавцы не дураки, — слегка прерывистым голосом откликнулся лавадар. — Если они увидят один-единственный ожог посреди лба, они сразу поймут…

Джейми бился, как будто сквозь него пропускали электрический ток, и я едва сдерживался, чтобы не отпустить его и не отшвырнуть прочь седовласого итона с его пыточным инструментом.

— Все, — наконец услышал я голос Ирч-ди, и Джейми обмяк, хрипло быстро дыша.

Я отпустил его, распрямился, взглянул на его лицо и бешено выругался. Да уж, лавадар постарался на славу! На лбу скина багровел глубокий ожог, переходящий на левый висок и верхнюю часть скулы. От знака «глаза» не осталось и следа, но парень был почти без сознания.

— У нас есть еще выпивка, Ирч-ди?

Пока я смазывал ожог Джейми мазью, оставленной Наа-ее-лаа, лавадар бросил в камин ароматическую смолу, и приторно-сладкий запах перебил вонь горелого мяса.

— Ничего, и не такое переживали, правда? — я начал было накладывать на лоб Джейми повязку, но вздрогнул от рявка Ирч-ди:

— Ты что, хочешь, чтобы они сорвали с него эту тряпку вместе с головой?! Вставай, малыш, — обратился он к скину. — Хватит скулить, теперь самое время сыграть в то-гу!

Нехитрая игра под названием «то-га», распространенная среди унитов, напоминала наши простейшие карточные игры. Она не требовала больших способностей, мне не раз случалось обыгрывать в нее Ирч-ди, но на этот раз я был не в ударе. Не в силах сосредоточиться, я то и дело забывал перекладывать нужные костяные пластинки с изображением оружия, животных и растений во-наа. Джейми играл еще хуже. Он поминутно прикладывался к стоящему рядом кубку и вытирал пот с лица, а когда на дверь шантеры обрушились властные удары, попытался вскочить.

— Спокойно, — сквозь зубы сказал я, нажимая ему на плечо. — Твой ход!

Уж не помню, какой зверюгой сходил Джейми, но почему-то помню совершенно точно, что Ирч-ди покрыл ее скалящим зубы тор-хо и смахнул обе пластинки на край стола с торжествующим возгласом:

— Так-то, сосунки! Куда вам тягаться со старым лавадаром!

Лестница уже гремела от топота десятков ног, Джейми снова попытался сорваться со стула, я опять его удержал…

И в следующий миг в комнату ввалились покрытые копотью и кровью карханы, за спинами которых совершенно затерялся Скод.

— Я клянусь вам, здесь никого нет, кроме благородных итонов… — слышался прерывающийся голос хозяина шантеры.

Бросив на стол костяную пластинку с трилистником, я воззрился на вошедших со смесью удивления и негодования. Надеюсь, негодования было гораздо больше.

— В чем дело, Скод? Что здесь нужно этим ублюдкам?

— Мы проверяем, нет ли здесь низших и… — кархан, стоявший впереди, попятился, когда я положил руку на рукоять меча, но, наткнувшись на стоящих за спиной товарищей, обрел прежнюю наглость. Такие типы бывают удивительно храбры, когда за ними стоит толпа… Или хотя бы четверо головорезов, как на этот раз.

— Мы ищем низших из низших! — вызывающе крикнул храбрец.

— И «полуночников»! — загомонили остальные.

— И бродяг!

— И скрэков!

— И всякую другую мразь, которая не дает житья честным унитам!

— Так. А может, вы еще надеетесь найти здесь еще сбежавшего висельника — скажем, в нашем камине, а?! — я встал, демонстративно поправляя у пояса меч.

Этим движением и своим громким рявком я хотел отвлечь внимание подонков от Джейми. Он сидел неподвижно, низко опустив голову, как будто глубоко задумался над очередным ходом, но руки его выдавали. Костяные пластинки дрожали в его пальцах все сильней и сильней.

— Ходи, — небрежно бросил я ему.

Пройдя вдоль стола, плеснул в кубок немного вина и раздраженно потряс пустую бутылку: все наши запасы спиртного иссякли.

— Скод, вели принести еще «Горной бури»!

Отпив глоток, я смерил непрошеных пришельцев взглядом, от которого жарко натопленная комната должна была показаться им рефрижератором.

— Можете искать ваших скрэков и висельников, пока я пью. Но после того как кубок опустеет, вам придется закрыть дверь с той стороны!

— Если бы я был карханом, хоть немного дорожащим своей жизнью, я бы прислушался к словам итона Джу-лиана, — задумчиво проговорил Ирч-ди. — Ага, ты пошел двойным мечом? А у меня против него тоже кое-что найдется! Вот тебе — овальный щит!

Я медленно пил, глядя на толпящихся в дверях убийц, и те торопливо отводили глаза. Некоторые с сомнением и подозрением приглядывались к багровому свежему ожогу на лице одного из игроков и подталкивали друг друга локтями. Но чтобы равные, чистая кровь, играли с низшим из низших в то-гу? Нет, такого просто не может быть!

И карханы один за другим стали вываливаться в коридор, кто с невнятными извинениями, кто — разочарованно ругаясь.

Последним в комнате задержался Скод.

— Простите, блистательные итоны! — пробормотал он. — Больше вас никто не потревожит!

Дверь захлопнулась, я залпом допил все, что оставалось в кубке, — и прыгнул назад, чтобы подхватить Джейми, который начал сползать со стула.

— Шлепни его по щеке, — посоветовал Ирч-ди. — И ходи, кон еще не закончен!

Игра окончилась полной победой лавадара как раз к тому времени, как погромщики покинули шантеру Скода. Не найдя ни одного низшего, разочарованные убийцы отправившись на поиски новых жертв.

До сих пор они сами были низшими в глазах итонов, но теперь получили власть над жизнью и смертью тех, кто стоял еще ниже их: скинов, «полуночников», бродяг, сбежавших висельников… Соседей, у которых они взяли взаймы и не хотели отдавать; соседских дочек, которые им отказали — всех, на кого у них имелся зуб и кто вряд ли сумеет доказать чистоту своей крови в ночь, когда в Лаэте бушует погром!

— Я должен вернуться во дворец, — Ирч-ди подошел к окну, накидывая на плечи плащ. — Наа-ее-лаа вполне может броситься сюда, когда узнает, что творится в городе… Думаю, тебе пора предстать перед ямадаром Сарго-том, Джу-лиан.

— Что?! Сейчас?!

— Именно сейчас. Скоро они дойдут до Внешнего Кольца, сделают передышку, чтобы сожрать, выпить и припрятать награбленное, а потом начнут веселиться по новой. Беспорядки наверняка продлятся до конца ночи, и эти олы тебе лучше провести во дворце…

Ирч-ди замолчал, глядя в окно, за которым, как лунный рассвет, полыхало багровое зарево. Слышался близкий рев огня; внизу с криками бегали слуги Скода, готовясь к отражению пламени, если оно подойдет слишком близко.

Я посмотрел на Джейми, которому только что помог добраться до кресла. Встретившись со мной глазами, скин быстро облизал дрожащие губы.

— Я могу спрятаться в в-водостоке… Это н-недалеко… Мне бы только туда добраться…

— Ты что, сдурел?

Он вздрогнул от моего крика, съежился, но снова умоляюще заглянул мне в лицо.

— Это же совсем рядом…

— Сидеть в водостоке ночью, в адский холод, тридцать ол подряд? Ты совсем рехнулся! … Ирч-ди, — громко обратился я к лавадару. — Тебе придется внести изменения в сценарий.

Обернувшись, седой итон вопросительно поднял брови.

— Когда на меня, паладара, сына владыки Земли, напали ва-гасы, в схватке с четвероногими уцелели не двое, а трое. Я, мой недостойный слуга Ортис и… — я на миг запнулся, подбирая нужное слово. — И мой приближенный, с которым мы вместе бежали от но-вансов.

Ирч-ди внимательно смотрел на меня, но молчал; Джейми издал странный звук, как будто подавился. Не глядя на него, я продолжал все быстрей и быстрей:

— Мы бежали во время бури и потеряли друг друга в горах, но снова встретились здесь, в Лаэ-те. Мой соотечественник тоже побывал в руках калькаров, проклятые безбож шки пытали его, изуродовав лицо…

— Нет! — перебил лавадар.

— Ирч-ди!!

— Нет, он пострадал во время беспорядков, когда презренная чернь жгла и громила все вокруг… Любому видно, что его ожог совсем свежий, не думай, будто у ямадара Сарго-та и придворных нет глаз, Джу-лиан!

Мы с Джейми переглянулись.

— Значит, ты согласен с тем, что я сказал, Ирч-ди?

— Дело не в этом, — лавадар отошел от окна и сел, устало ссутулив плечи. Еще никогда я не видел его таким подавленным и неуверенным. — Дело в том, согласится ли Наа-ее-лаа.

— Да, — тихо сказал я.

— Что ж, будем надеяться на ее слабость к тебе, Джу-лиан, иначе… — Ирч-ди тряхнул головой и быстро встал.

Минутная нерешительность прошла, лавадар снова стал самим собой.

— Я подготовлю Сарго-та и вернусь за тобой, паладар Джу-лиан, — он перевел взгляд на Джейми, — и за тобой, блистательный итон Джей-мис.

Готовьтесь к тому, чтобы предстать перед ямадаром, — Ирч-ди затянул завязки плаща и вышел. Едва его шаги стихли в коридоре, скин разразился безумным смехом.

— Что здесь смешного? — раздраженно осведомился я.

— Блиста… тель… ный… итон… Джей… мис! — сквозь смех еле выговорил он. — Блиста… тель… ный итон…

— Прекрати!

Но скин смеялся все громче и громче, давясь, задыхаясь, не вытирая слез, катящихся по щекам… Это была настоящая истерика.

Я принес из угла умывальный кувшин и выплеснул воду Джейми в лицо. Он захлебнулся и смолк, закрыв лицо руками.

На улице снова зазвенели разбитые стекла — не только в шантере Скода, но и в других домах до сих пор закрылись не все ставни. Наверняка нынешний погром принесет Лаэте больше ущерба, чем любая буря.

— Ну, успокоился? На-ка, выпей, — я сунул Джейми кувшин.

Но у него так тряслись руки, что мне пришлось придержать кувшин, пока он пил.

— А у н-нас нет чего-нибудь п-покрепче…

— Нет уж, с тебя хватит! Во время представления Сарго-ту ты должен быть трезвым, как стеклышко.

— Д-джули-ан…

— Да?

— Н-но ведь в-все равно н-никто не поверит…

— Ну почему же? Из тебя выйдет отличный итон, наглости тебе не занимать!

Я хлопнул Джейми по плечу, стараясь внушить ему уверенность, которой не чувствовал сам. При мысли о том, как меня встретит Наа-ее-лаа, когда я появлюсь во дворце в обществе тан-скина, меня бросало в жар. Но разве у меня был выбор?

— Джу-лиан…

— Да?

— Мне кажется, Скод догадался…

Я тоже заметил неприятный взгляд хозяина, напоследок брошенный на моего друга, но спокойно заявил:

— Скод не захочет лишиться постояльцев, если выяснится, кто у него жил. К тому же он побоится ссориться с Ирч-ди.

Джейми прерывисто вздохнул. Он уже почти пришел в себя; остается надеяться, что инстинкт самосохранения и прирожденная смекалка помогут ему достойно сыграть роль приближенного па-ладара Джу-лиана.

— Не понимаю… — прошептал Джейми.

— Чего ты не понимаешь?

— Почему Ирч-ди согласился…

— Я тоже не понимаю, — признался я. — Но все, что делает Ирч-ди, делается для блага Наа-ее-лаа. Поэтому я предпочитаю довериться ему… Особенно, если у меня нет другого выхода.

Глава третья

Копыта олтонов постукивали по мостовой, покрытой ледяной красной коркой.

Все в Лаэте сейчас имело багровый оттенок; мы двигались по улицам, освещенным заревом пожаров, и единственным звуком, кроме цоканья копыт олтонов, был рев огня.

Впереди следовали десять всадников в легких плетеных кольчугах поверх плотной черной одежды, в длинных раздвоенных плащах, закрывающих бока скакунов. Сзади на почтительном расстоянии двигались еще десять гвардейцев, держа руки на рукоятях мечей.

Всадники ехали по двое, иначе им трудно было бы держать строй в узких переулках Лаэте, но между авангардом и арьергардом почетного эскорта я, Джейми и Ирч-ди ехали рядом, почти вплотную друг к другу.

С тех пор, как мы покинули шантеру Скода, мы не перебросились ни единым словом. Не только потому, что боялись ушей сопровождающих нас гвардейцев: все слова застревали в горле при виде того, что открывалось нам за каждым поворотом.

Однако Ирч-ди успел сказать самое главное перед тем, как мы вышли из шантеры.

— Ва-гасы взяли Вакуну. Сарго-ту только что доложили, — этого города больше не существует. Четвероногие двинулись к границам Карулы, тамошний Верховный Калькар обратился за помощью к правителям других Новых Городов.

Я пытался представить себе, как выглядела Вакуна после того, как по ней прокатились орды ва-гасов, вооруженных «огненными шарами» Ор-тиса. Мне почему-то казалось, что этот город должен был выглядеть так, как сейчас выглядел Лаэте. С одной лишь разницей — лаэтяне не пожирали трупы своих жертв, они просто бросали их на улице, сорвав все, что представляло хоть какую-то ценность.

Трупы, трупы… Олтоны переступали через тела, их копыта скользили по замерзшей крови, покрывающей улицы красным катком. Была вторая половина ночи, в во-наа царил жуткий холод, и уставшие от убийств униты грелись у костров и возле горящих домов, рассматривая награбленную добычу, прихлебывая горячий суп из котелков, играя в то-гу.

Вместе с погромщиками у костров грелись те, кого погром лишил крыши над головой. Сколько домов были уничтожены в эту олу пожарами, перекинувшимися с соседних зданий? Сколько раненых и больных замерзли под космически холодным небом ночного во-наа? Живой олы больше не существовало; теперь будет тянуться одна мертвая ола — до тех пор, пока рассвет не прервет кроваво-огненную потеху.

Я скрипнул зубами, глядя на бесстрастных гвардейцев впереди и на такого же бесстрастного Ирч-ди, чей взгляд был устремлен поверх ушей его олтона. Как я завидовал их ледяному спокойствию!

Зато лицо Джейми внушало мне все большую тревогу. Я тронул пяткой своего олтона, подъезжая еще ближе к тан-скину.

Вперемешку с трупами унитов повсюду валялись трупы скрэков, а возле отверстия старого водостока у Внешнего Дворцового Кольца мы увидели веселое оживление. На берегу громоздилась большая куча дохлых животных, в которую то и дело швыряли новые тушки: хохочущие униты выуживали их с плотов длинными шипастыми баграми. Похоже, кто-то все же изобрел яд, способный прикончить скрэка, и теперь шла чистка города не только от низших из низших, но и от этих ненавидимых всеми тварей…

Когда мы подъехали ближе, стало видно, что под кучей мертвых скрэков лежат тела унитов.

Подцепив багром очередное длиннохвостое страшилище, унит на плоту весело гаркнул:

— Мерзость — к мерзости! Скрэков — к скинам!

Я схватил за руку Джейми, покачнувшегося в седле.

— Держись, итон Джей-мис!..

Джейми справился с собой, снова уставился на шею олтона и не поднимал головы до тех пор, пока за нами не обрушилась подъемная решетка, отсекая блистательных итонов от бесчинств, творящихся за пределами Дворцового Квартала. Ибо какое дело равным до крови низших существ, замерзающей на мостовых Лаэте?

Наа-ее-лаа была права, и правы были старинные книги унитов: любовь возносит к небу, но она же и сбрасывает в Бездну. Я ехал на встречу с девушкой, которую любил, чувствуя себя таким подлецом, каким не чувствовал себя еще ни разу в жизни.

Прием, оказанный мне во дворце ямадара, был явно рассчитан на то, чтобы внушить паладару далекой страны Земля почтительный трепет к могуществу властелина Лаэте. Может, в другое время анфилада просторных залов, мозаичные полы, бесшумно открывающиеся бесчисленные двери в два человеческих роста, бряцающая оружием стража и впрямь произвели бы на меня должное впечатление, но сейчас перед моим мысленным взором стояло то, что я только что видел за Внешним Дворцовым Кольцом. Теперь я знал истинную цену могуществу ямадара, прячущегося за тройным кольцом каменных бастионов, в то время как его подданные безнаказанно истребляют друг Друга.

Ирч-ди успел прошептать, что меня примут в главном зале и что это большая честь… Но я так и не сумел проникнуться благоговением при мысли о том, что вот-вот увижу отца Наа-ее-лаа, повелителя залитого кровью горящего Лаэте.

Мое появление встретил гнусавый рев длинных труб, а вслед за тем — зычный торжественный крик:

— Итон Джу-лиан, пал ад ар страны Земля!

Рокот голосов придворных смолк, в полной тишине я двинулся к возвышению в конце огромного зала по цепочке желтых плит, ярко выделяющихся среди антрацитово-черного пола. За мной в двух шагах хромал Джейми, за которым следовал Ирч-ди.

Грузный унит в багряной длиннополой одежде медленно поднялся с трона, поддерживаемый с двух сторон под руки своими приближенными. Ирч-ди предупреждал, что я не должен смотреть прямо в лицо Сарго-ту, но даже если бы дворцовый этикет предписывал именно это, вряд ли я смог бы так поступить… Потому что возле трона старого ямадара стояла его дочь, наследная принцесса Лаэте Наа-ее-лаа, в глазах которой бушевала лунная буря.

Высочайшая всеми силами старалась скрыть свои чувства, отчего ее лицо напоминало лицо мраморной статуи, но голубые глаза Неелы не могли лгать, они испепелили меня дотла, прежде чем я приблизился к трону. Казалось, принцесса вот-вот потеряет самообладание, затопает ногами, закричит, указывая страже на тан-скина, осмелившегося осквернить своим дыханием священные чертоги древнего дворца! А вместе с тан-скином прикажет схватить самозванца, выдавшего себя за паладара Земли!

Но Наа-ее-лаа опустила голову и крепко сжала кулачки, застыв подобно одной из каменных скульптур, охраняющих вход в чертоги ее отца. Неподвижность принцессы не обманула меня, то был лед, внутри которого бушевало пламя.

— Ямадар страны Лаэте приветствует паладара страны Земля!

Низкий хрипловатый голос заставил меня вздрогнуть, я внезапно осознал, что нахожусь уже в пяти шагах от трона.

— Паладар страны Земля приветствует ямадара страны Лаэте и уверяет его в своей почтительной преданности!

То, что я почувствовал, мельком скользнув взглядом по отцу Наа-ее-лаа, нимало не соответствовало стандартной формуле приветствия, которой научил меня Ирч-ди. Первая мысль, мелькнувшая у меня при виде обрюзгшего лысоватого старика с брезгливо-подозрительной складкой у губ, была далека от почтительной преданности: «Неела наверняка похожа на мать, а не на отца!» Нет, ямадар Лаэте не произвел на меня хорошего впечатления, и я радовался, что должен стоять, склонив голову и прижав кулак к груди.

— Мне уже приходилось слышать о тебе, паладар Джу-лиан, — слова Сарго-та следовало понимать, как приглашение к беседе, и я по знаку Высочайшего среди равных подошел ближе.

Сарго-т сел, но принцесса и приближенные ямадара продолжали стоять. От пола поднималось слабое тепло; видимо, внизу были установлены какие-то обогревающие устройства, но они были не в силах прогреть весь огромный зал в полуночный лунный мороз. Все придворные были тепло одеты; самому ямадару придавали особую внушительность два плаща из выкрашенного в красный цвет меха ти-манов, наброшенных один на другой.

— Ирч-ди рассказал мне твою историю, — продолжил Сарго-т, — а еще раньше я слышал о тебе от своей непокорной дочери Наа-ее-лаа, — при этих словах я быстро взглянул на Неелу: на ее личике не дрогнул ни один мускул. — Позволь поблагодарить тебя, паладар, за то, что ты спас мою дочь от опасности, которой она подверглась благодаря своему возмутительному ослушанию.

— Я был счастлив служить принцессе Наа-ее-лаа! — боюсь, в моих словах было гораздо больше жара, чем того требовали лаэтские обычаи. — И позволь признаться, Великий ямадар: я еще ни разу не встречал таких отважных и таких достойных дочерей чистой крови!

Последняя часть моего ответа вообще выходила за все рамки дворцового протокола. Ирч-ди тихо кашлянул, Сарго-т испытующе взглянул на меня, Наа-ее-лаа на мгновение вскинула голову.

— Я хотел бы услышать историю твоих бедствий от тебя самого, паладар Джу-лиан, — поглаживая полу мехового плаща, произнес правитель. — А также историю бедствий итона Джей-миса, о котором ни разу не упоминала моя дочь… И который, как я вижу, пострадал во время возмутительных беспорядков, нарушивших покой в моей столице.

Эта фраза позволила мне оглянуться на Джей-ми. Он держался. Его короткий поклон и отрывистый жест, которым он прижал кулак к груди, были вполне достойны блистательного итона.

— Да, нам обоим многое пришлось пережить с тех пор, как мы попали в плен к ва-гасам. Я с радостью расскажу обо всем, Великий ямадар…

Мраморная статуя рядом с троном вдруг ожила: Наа-ее-лаа вскинула голову.

— Позволь мне уйти, отец! — звонко отчеканила она.

Сарго-т повернулся к нонновар и смерил ее взглядом с ног до головы.

— Почему? — тяжело спросил он.

— Я… Я плохо себя чувствую!

— Высочайшая среди равных не должна поддаваться недомоганию во время приема высоких гостей. Разве ты не хочешь послушать рассказ паладара Джу-лиана и итона Джей-миса?

Трудно сказать, кто сейчас был более бледен: Высочайшая из равных или итон Джей-мис. Три бесконечных секунды они смотрели друг другу в глаза, и я приготовился к самому страшному. Жизнь и смерть Джейми, как и моя, была сейчас в маленьких ручках лаэтской принцессы.

Наа-ее-лаа перевела взгляд с тан-скина на меня, я видел, что она из последних сил старается сохранить самообладание.

— Я… — она облизнула губы, в ее устремленных на меня голубых глазах метались то дикий гнев, то страх, то ненависть. — Я…

— Я с радостью расскажу вам обо всем, Великий ямадар, и вам, Высочайшая, — вернулся я к прерванной фразе, — как только с беспорядками в Лаэте будет покончено.

Теперь побледнел Ирч-ди: мое беспрецедентное заявление не было предусмотрено ни в одном из его сценариев.

Но я уже закусил удила.

Наплевав на давящегося кашлем лавадара, на грозно сдвинувшиеся брови жирного старика в одежде кровавого цвета, на удивленный шепот придворных, я заговорил еще громче:

— Великий ямадар, не только в Лаэте сейчас бушуют пожары и льется кровь. Я с прискорбием узнал, что орды ва-гасов только что взяли и уничтожили Вакуну благодаря моему недостойному соотечественнику Кларку Ортису. И я боюсь, что взятие Вакуны — только начало. Го-ва-го наверняка поведет своих четвероногих дикарей дальше на запад, и горные каннибалы будут брать один город за другим, пока не настанет черед Лаэте!

Шум резко усилился, щеки ямадара побагровели сильней его плаща.

— Что вы на это скажете, блистательные итоны? — вопрос Сарго-та был обращен в никуда и в то же время ко всем разом.

— Не пугай нас, паладар Джей-мис! — унит, разряженный в бирюзовое и синее, выдвинулся из-за спин телохранителей ямадара, и я прищурил глаза, узнав советника Ко-лея. — Если ва-га-сам удалось взять один из городов калькаров, это еще не значит, что они так сильны! Вакуна — просто захудалый городишко с деревянным палисадом, но дикарям никогда не взять Карулы или Ринта, не говоря уж о Лаэте!

Одобрительные возгласы сопроводили слова Колея, а Наа-ее-лаа с улыбкой положила руку ему на плечо. Уверена, она сделала это, чтобы позлить меня! — но я и так был зол, отчаянно зол.

— Не в обиду блистательному итону Ко-лею будь сказано, но видел ли он когда-нибудь хоть одного живого ва-гаса? — я уставился в упор на своего врага, радуясь, что наконец-то могу выплеснуть на него свой гнев. — И доводилось ли ему хоть раз сражаться с четвероногими дикарями?

— Нет, я не сражался с презренными каннибалами, но я не новичок в сражениях, паладар Джулиан! — запальчиво ответил Ко— лей. — Великий ямадар наверняка помнит бой при Ишхаре, в котором я обратил в бегство целый отряд калькаров! Советник аппелировал к Сарго-ту, но смотрел при этом на Наа-ее-лаа, что взбесило меня еще больше.

— А видел ли когда-нибудь советник Ко-лей, как действует оружие под названием «ручная граната»? Может, ему приходилось давать отпор тем, кто вооружен ружьями, гранатометами, огнеметами, автоматами, дальнобойными орудиями…

Сгоряча я чуть было не упомянул атомную и нейтронную бомбы, что, впрочем, не испортило бы дела: ни сын Ла-гота, никто другой из присутствующих понятия не имел о перечисленных мной вещах. Но бирюзовый красавчик только презрительно фыркнул в ответ на мою тираду.

— Не думаю, паладар, чтобы известное в твоей стране оружие настолько превосходило наше, иначе Земля давно завоевала бы весь во-наа.

— Моей стране незачем вас завоевывать. У нас достаточно плодородных земель, и мы используем свою мощь только для того, чтобы обезопасить себя от набегов ва-гасов. Раньше по ту сторону Свободных Гор действительно шли жестокие войны, но с тех пор, как мои предки подчинили себе все соседние страны, у нас много поколений царит мир. Но Ортису всегда было мало того, что он имел. Я уверен: он задумал подчинить себе не только все Новые, но и все Старые Города! И теперь, когда он взял Вакуну, в его распоряжении оказались запасы металлов и многое другое, с помощью чего он создаст еще более страшное оружие…

— Как? В твоей стране итон не гнушается выполнять работу кархана?! — воскликнул шокированный ямадар.

Казалось, это поразило его куда больше, чем нарисованная мной апокалиптическая картина.

— Кларк Ортис — не итон; он происходит из старинного рода оружейников и считается главным знатоком оружия моей страны… Вот почему иногда ему дозволялось сопровождать на охоте сына ямадара.

Сарго-т кивнул, как будто удовлетворенный этим объяснением.

— Не прими за оскорбление мой вопрос, паладар. Значит, ты не умеешь, подобно Ор-тису, делать огненные шары?

— Нет. И я опасаюсь, что, завоевав города по эту сторону Свободных Гор, Ортис может повести племена ва-гасов на земли моего отца… Который даровал мне священное право защищать нашу страну от врагов и принимать любые решения, если Земле угрожает опасность. Поэтому то, что я сейчас скажу, я скажу не только от своего имени, но и от имени моего отца, ямадара Крис-тиана. Я предлагаю тебе, Великий ямадар Сарго-т, заключить союз с Землей, объединившись против общего врага… И скрепив альянс двух государств узами брака между мной и твоей дочерью Наа-ее-лаа.

Клянусь, я сам не ожидал, что у меня вырвется последняя фраза. Но она вырвалась, вызвав целую бурю криков в зале и заставив Сарго-та приоткрыть рот. Наверняка еще никто никогда не просил у ямадара Лаэте руки его дочери так просто, прямо и нагло, при первой же встрече, как это сделал я!

У Ирч-ди вырвался глухой стон.

Наа-ее-лаа шагнула вперед и занесла сжатый кулак, как будто хотела меня ударить.

— Никогда! — крикнула она. — Никогда!

— Молчать! — ямадар Сарго-т рявкнул на принцессу так, что она отшатнулась. — Теперь ты можешь идти, наша дальнейшая беседа с пал ад аром Джу-лианом тебя не касается. Ступай!

Неела, дрожа от страха и гнева, отступила на несколько шагов.

Ко-лей и его сторонники продолжали шуметь, пророча чуть ли не конец света, если Сарго-т согласится на мое предложение. Им возражали представители других дворцовых партий, и оглушенные криками дамы зажимали ладонями уши, как, вероятно, им предписывали здешние правила хорошего тона.

— У Великого ямадара и нонновар будет время обдумать мое предложение! — крикнул я, перекрывая дикий гам. — Но есть дело, не терпящее отлагательств! В Лаэте сейчас льется кровь, и прежде чем дать отпор спустившимся с гор дикарям, Высочайший среди равных наверняка захочет покончить с беспорядками внутри столицы!

На последнем слоге мой голос сорвался: Помост Казней и веревка палача снова не вовремя напомнили о себе. Но второго крика уже не потребовалось: шум стих, словно обрезанный ножом.

— Разумеется, я почту за честь присоединиться к воинам ямадара Сарго-та, — в полной тишине прохрипел я. — Не сомневаюсь, точно так же поступят все собравшиеся здесь блистательные ито-ны. Без сомнения, они с восторгом воспользуются случаем доказать Великому ямадару свою преданность!

Говоря это, я в упор глядел на Ко-лея, который явно не испытывал восторга при мысли о вылазке за три Дворцовых Кольца. Я смотрел на советника, но каким-то образом ухитрялся видеть Наа-ее-лаа.

В сопровождении придворных дам принцесса направилась было к двери, но при моих словах остановилась, как вкопанная, обернулась и побледнела.

— Неужели ты ждешь, паладар, что я запачкаю свой меч кровью низших? — возмущенно вопросил Ко-лей.

— От тебя, советник Ко-лей, я ничего не жду. Мне хорошо известно, что ты предпочитаешь бороться с врагами руками палачей, я узнал это на собственной шее. Да, тебе воистину есть чем гордиться: те, кто сейчас бесчинствуют в городе, делают это с твоим именем на устах, сын Ла-гота! Если ты наберешься храбрости и поднимешься на стену Внешнего Дворцового Кольца, ты услышишь, как толпа ревет: «Да здравствует блистательный итон Ко-лей!» — поджигая очередной дом!

Ирч-ди, на которого в последнее время было страшно смотреть, впервые чуть заметно одобрительно кивнул. Нанося удары вслепую, я, как видно, случайно попал в цель.

— Значит, низшие выкликают твое имя, Колей? — ямадар медленно обратил бледно-голубые глаза на советника. — Тогда тебе действительно стоит покинуть Дворцовый Квартал, чтобы их образумить.

— Но… Высочайший…

— Ты же все время твердил, что для тебя превыше всего жизнь и безопасность твоего ямадара и нонновар Наа-ее-лаа, — продолжал Сарго-т. — Так докажи это. Пусть твоя гвардия прекратит беспорядки, Ирч-ди, — ямадар дал знак лавадару принцессы.

Седой итон склонил голову, прижал к груди кулак и вышел.

— Великому ямадару и Высочайшей не угрожает опасность, — слабо возразил Ко-лей. — Здесь, во Дворцовом Квартале…

— Но ты говорил совсем другое, когда убеждал меня, что низшие готовы вот-вот взбунтоваться, — снова перебил советника Сарго-т. — А еще совсем недавно ты утверждал, что ва-гасам никогда не взять ни одного города калькаров. И вот Вакуна пала, и можешь ли ты поручиться, что такая же участь не постигнет другие Новые Города?

Судя по виду Ко-лея, он не отважился бы сейчас поручиться даже за то, что в его жилах не течет кровь ва-гасов. Такие слабаки повышают ставки, только имея все козыри на руках, но у них не хватает силы духа для блефа.

— Все блистательные итоны, которые пожелают, могут присоединиться к гвардии нонновар! — провозгласил Сарго-т, тяжело поднимаясь с трона, — его тут же подхватили под руки с двух сторон. — Но паладара Джу-лиана и итона Джей-ми-са я прошу остаться во дворце. Мои гости не должны подвергаться опасности.

— Нет! — быстро возразил я, наплевав на предупреждение Ирч-ди, что любую просьбу ямадара следует считать приказом. — Позволь мне тоже присоединиться к гвардии, великий Сарго-т, и доказать, что я ничего так не желаю, как воцарения мира и спокойствия в наших землях… И союза между нашими странами.

Говоря это, я смотрел на Наа-ее-лаа, которая то краснела, то бледнела, прижав руку к груди. Поймав мой взгляд, она замотала головой, не смея заговорить вслух при своем суровом отце… Но ее глаза молили меня выполнить приказ Сарго-та и остаться во дворце.

Даже мое чудовищное святотатство не смогло убить в сердце лунной девушки безрассудную любовь к пришельцу с неба.

— Хорошо, паладар, — произнес Сарго-т. — Если ты действительно так силен и храбр, как рассказывала моя дочь, ты вернешься во дворец живым и невредимым. Прием окончен!

Снова надрывно завыли трубы; я прижал кулак к груди, склонил голову и направился к далекому выходу, чувствуя затылком отчаянный взгляд Наа-ее-лаа.

— Ну и втравил ты нас в историю, паладар, — Ирч-ди подвел своего олтона вплотную к моему, почти коснувшись коленом моего колена. — Еще не бывало такого, чтобы гвардию нонновар бросали на усмирение погрома!

— А кто обычно этим занимался?

— Никто! — рявкнул лавадар, но, быстро оглянувшись, понизил голос: — Никто, провались ты в Бездну! Погром, как и буря, всегда утихает сам собой, нужно только набраться терпения…

— Хорошо иметь терпение, пережидая бурю в крепком доме. Но каково тем, кого гроза застает снаружи?

— Что ж, — угрюмо отозвался Ирч-ди, — сейчас мы узнаем, каково им. У меня всего полторы сотни воинов, а из сотни блистательных ито-нов, которые решили доказать ямадару свою храбрость, половина никогда не бывала в настоящем бою!

— Неужели во дворце больше нет войска, кроме гвардии принцессы?

— Отчего же, только в личном отряде Сарго-та восемьсот отборных рубак, — теперь Ирч-ди говорил так тихо, что я с трудом различал его слова. — Но ямадар скорее позволит сгореть дотла всему Лаэте, чем рискнет охраняющими его солдатами; поэтому во все паршивые дыры кидают именно нас…

Уже поднималась последняя Решетка Внешнего Дворцового Кольца, и блистательные итоны осыпали отнюдь не блистательными выражениями крутивших ворот стражников, ругая их за медлительность.

Ирч-ди перекрыл скрип подъемного механизма, во всеуслышание заметив, что советника Колея, как видно, задержали во дворце неотложные дела, — что вызвало смех как у придворных, так и у гвардейцев.

Среди гарцующих перед решеткой равных не видно было также блистательного итона Джей-миса. Джейми отчаянно рвался отправиться вместе со мной — не потому, что жаждал спасать своих соплеменников, а потому, что боялся остаться один во дворце — но было ясно, что мальчишка больше не удержится в седле. Ирч-ди оставил тан-скина на попечение старого воина То-река, относившегося к лавадару с такой же собачьей преданностью, с какой сам Ирч-ди относился к Наа-ее-лаа.

— Ну, чему быть, того не миновать!

Слова лавадара прозвучали эхом моих собственных мыслей.

Решетка поднялась, и придворные Сарго-та с лихими воплями вырвались в город, как будто им предстояло веселое развлечение.

Но гвардия принцессы молча последовала за Ирч-ди, который неторопливой рысью пустил своего олтона навстречу пожарам и крикам, которыми была полна беззвездная ночь Лаэте.

Глава четвертая

Думаю, если бы мы встали на пути распоясавшихся подонков чуть раньше, когда погром только набирал силу, никто из нас не вернулся бы во дворец живым. Но гвардейцы ударили тогда, когда убийцы успели утолить первую жажду крови, к тому же привычный почтительный страх перед итонами мешал большинству карханов оказать серьезное сопротивление равным чистой крови.

Тех, кто все же сопротивлялся, убивали на месте, а остальных загоняли в дома, запрещая показываться на улицах до рассвета.

Да, нам все-таки удалось утихомирить бурю в Лаэте, и ничем иным, кроме моей величайшей наивности — или наглости, если хотите — нельзя объяснить этот поразительный факт. Будь на месте лаэтских карханов былая чернь сент-антуанского предместья, нашу вылазку стоило бы сравнить с попыткой залить пожар стаканом воды. Но мы не так уж часто сталкивались с организованным сопротивлением, и когда наш отряд вернулся в Дворцовый Квартал, в нем насчитывалось всего семь убитых и два десятка раненых. Не знаю, сколько уцелело из рассыпавшихся по улицам итонов; я не встретил ни одного из них по дороге во дворец.

Когда мы въехали под арку главных ворот Внешнего Кольца, пожары позади уже гасли — не участвовавшие в погроме униты наконец осмелились выйти из домов, чтобы начать борьбу с огнем. За последние часы я насмотрелся такого, что мне вообще не хотелось оглядываться назад.

— Как твоя рука, паладар? — вполголоса спросил Ирч-ди.

— Нормально, — я шевельнул рукой, перевязанной выше локтя, и невольно сморщился от боли.

Какой-то кархан воткнул мне в руку копье, когда мы брали некое подобие баррикады, за которой укрылись те, кто упорно не желал расставаться с привилегией жечь, грабить, насиловать и убивать… Когда баррикада была наконец взята, два десятка низших остались лежать на телах своих жертв. «Низших» — кажется, я начинаю мыслить, как настоящий итон!

— На-ка, хлебни, Джу-лиан, — старый вояка протянул мне флягу, к горлышку которой то и дело прикладывался с тех пор, как мы пустились в обратный путь.

Это был любимый напиток лавадара — «Горная буря».

Многие гвардейцы тоже потягивали из фляг и громко переговаривались; молчаливого порядка, в котором отряд покидал Дворцовый Квартал, больше не существовало.

— Спасибо, — я сделал щедрый глоток. — Ирч-ди, наверное, я не могу надеяться по возвращении увидеться с Наа-ее-лаа?

Лавадар молча придержал олтона и махнул рукой, приказывая гвардейцам проследовать мимо. Его воины оживленно обсуждали подробности недавнего боя; молчали лишь те, которые везли поперек седел трупы погибших товарищей.

— Не знаю, когда ты наконец поймешь, паладар, что теперь ты должен десять раз подумать, прежде чем открыть рот, — Ирч-ди заговорил только тогда, когда нас отделило от остального отряда ярдов тридцать. — Стоит тебе сказать подобную фразу во дворце — и ты почти наверняка погубишь не только себя, но и Наа-ее-лаа…

— Может, мне следовало прикинуться глухонемым паладаром?

Мой сарказм не произвел ни малейшего впечатления на старого воина, который как ни в чем не бывало продолжал поучать:

— Запомни: во дворце можно говорить вслух только в тех комнатах, которые я тебе укажу. Их будет немного. Никогда не пей и не ешь того, что не попробует сперва Хранитель Жизни. Не принимай никаких подарков, кроме тех, что пришлет тебе сам ямадар. Не бери в руки даже его даров — для этого у тебя будут слуги…

— Хватит! Иначе я вообще раздумаю возвращаться во дворец.

Лавадар только хмыкнул — и был совершенно прав. Я вернулся бы во дворец, даже если бы там меня ожидала медленная гирхата.

Наа-ее-лаа…

— Не понимаю, как такая чудесная девушка, как Неела, могла вырасти в этом логове змееногих?

Опять у меня вырвались слова, которых не следовало произносить, но на этот раз лавадар почему-то не рассердился.

— Она росла не здесь. Ее воспитывали в лесном святилище Интара. Никто не думал, что Наа-ее-лаа станет наследницей Сарго-та: все свои надежды ямадар возлагал на сына от первой жены, к тому же у него были три старшие дочери… Но во время дворцовой смуты три келда тому назад погиб его наследник Колд-хоро-ло, одну дочь Сар-гот отдал в жены правителю Таниша, другую — правителю Таргуны, а третью отравил советник Вар-гшис. Тогда в Лаэте привезли Наа-ее-лаа.

Мы уже приблизились ко Второму Дворцовому Кольцу, и Ирч-ди продолжил тогда, когда мы миновали стражу и двинулись по подъемному мосту:

— Нонновар Наа-ее-лаа очень похожа на свою покойную мать, Ла-део-ни. Но глаза у нее от бабки, матери Сарго-та. Та тоже была слишком красива и слишком добра для дворца ямадара, вот почему прожила в нем всего два келда, прежде чем ее отправили в изгнание, а вскоре после этого задушили…

— Знаешь, я всерьез подумываю о том, чтобы выкрасть Неелу из этого гадючника и увезти за горы ва-гасов, на «Челленджер» — куда угодно, где можно будет свободно дышать!

— Ты когда-нибудь научишься благоразумию, Джу-лиан? — прорычал лавадар. — Если не ради себя, то хотя бы ради…

— Да. Ради нее я готов на все. Расскажи мне, чего еще нельзя делать во дворце, Ирч-ди.

Гвардейцы один за другим скрывались на гал-лерее, ведущей в казарму. Похоже, они были не в обиде за то, что я втравил их в крутую заварушку, в их прощальном:

— Паладар Джу-лиан! — звучало нечто большее, чем обычная официальная почтительность.

— Когда Сарго-ту доложат, что мы вернулись, он, вероятно, пожелает немедленно принять тебя для частной беседы, — Ирч-ди задержал меня в полутьме у подножия лестницы. — Конечно, ты можешь сослаться на свою рану, но…

— Джу-лиан!

Мы оба вздрогнули и вскинули головы: наверху лестницы стояла нонновар, обеими руками вцепившись в перила.

— Неела!

Все благоразумие, которому я только что собирался следовать, не выдержало поединка со взглядом голубых глаз лаэтской принцессы. В несколько прыжков я одолел разделяющие нас ступеньки.

— Неела…

Несколько мгновений она боролась с собой, пытаясь изобразить гнев и даже ненависть… Но вдруг разом сдалась, оставила свои напрасные попытки и обвила руками мою шею.

— Хвала великому Интару, ты жив!..

— Конечно, все хорошо, все в порядке, Неела! — я гладил ее волосы, а она прижималась ко мне все крепче.

На лестнице было довольно холодно; почувствовав, что принцесса дрожит, я накинул ей на плечи своей плащ и стал согревать поцелуями ее маленькие озябшие ручки.

Мы уже сидели на ступеньке, и наше бессвязное бормотание прерывали паузы, длившиеся все дольше и дольше.

— Джу-лиан… Я смирилась… Смирилась со всеми твоими безумными поступками… Мне все равно, что ты натворишь еще… Главное, что ты жив… И ты со мной…

— Неела… Я люблю тебя… Люблю… Если бы я мог увести тебя куда-нибудь подальше из этого проклятого логова…

— Паладар Джу-лиан!

Наверное, Ирч-ди восклицал это уже не в первый раз, но до моего сознания только сейчас дошел его голос.

— Иди к черту, Ирч-ди! — рявкнул я и снова прижался губами к губам принцессы.

— Высочайшая! — простонал телохранитель Наа-ее-лаа.

— Иди в Бездну, Ирч-ди! — крикнула Неела, только на секунду оторвавшись от моих губ.

— Это неслыханно!

Мощная рука схватила меня за плечо и подняла со ступеньки. Думаю, Ирч-ди не удалось бы так легко оторвать потерявшего рассудок паладара от своей госпожи, если бы он не сжал мою пропоротую копьем руку.

Только что я и думать забыл о ране, но теперь острая боль невольно вырвала у меня громкий вскрик.

Вместе со мной испуганно вскрикнула Наа-ее-лаа.

— Джу-лиан, что с тобой, ты ранен?! Отпусти его, негодяй! — она застучала кулачками по груди Ирч-ди, который и без того сразу разжал хватку.

— Ничего, Неела, — успокоил я. — Это все пустяки…

— Я отведу итона Джу-лиана в его покои и разыщу дворцового лекаря, — сказал Ирч-ди.

За это предложение он был вознагражден еще одним гневным взглядом своей госпожи.

— Убирайся! Я сама буду его лечить!

— Высочайшая, вы не можете…

— Я сейчас покажу тебе, что я могу!

Совсем недавно я был свидетелем того, как Ирч-ди бестрепетно встречал атаку распоясавшихся убийц, разграбивших винные склады, — но теперь старый воин попятился перед наступающей на него хрупкой девушкой, чьи глаза метали голубые молнии.

— Да смилуется великий Интар над тобой, Высочайшая, и над Итоном Джу-лианом! — тихо проговорил Ирч-ди.

— Лавадар! — никто из нас не заметил, откуда вынырнул этот запыхавшийся унит, который смотрел теперь на нас с нижней ступеньки лестницы. — Лавадар, только что прибыл гонец из Лартона…

— Ну?! — нетерпеливо рявкнул Ирч-ди.

— Ва-гасы взяли Карулу. И три Новых Города отправили послов к Го-ва-го, сообщая ему условия, на которых готовы сдаться!

Глава пятая

Дольше всех других восточных Новых Городов продержался Камбис. Осада длилась целых тридцать ол, но потом каменная стена в двадцать футов толщиной рухнула сразу в нескольких местах, пробитая «огненными шарами» Ортиса. В проломы хлынули воины ва-гасов, и Камбис прекратил существовать, захлебнувшись в крови каннибальского пира.

Через олу после того, как в Лаэте пришла весть об уничтожении Камбиса, Сарго-т дал согласие на свадьбу наследной принцессы Лаэте, нон-новар Наа-ее-лаа, и наследника ямадара Земли, паладара Джу-лиана.

Оружие Ортиса рушило не только стены городов, оно сметало в небытие целые династии и многие устоявшиеся традиции унитов. Новые Города взвывали о помощи к Старым; некоторые Верховные Калькары предлагали ямадарам богатую дань и своих дочерей в жены в обмен на поддержку против ва-гасов. Но даже перед лицом страшной опасности правители Старых Городов оказались не в силах преодолеть ненависть к «безбожникам »-калькарам и недоверие друг к другу.

Я с бессильной яростью наблюдал, как непрочные оборонительные союзы унитов распадаются из-за мелочных обид и вздорной гордости правителей; как драгоценные олы тратятся впустую на бесконечные споры об условиях, на которых такой-то Великий ямадар согласен снизойти до переговоров с таким-то Верховным Калькаром; как ямадары десяти самых могущественных Старых Городов, собравшиеся на совет в Лаэте, до хрипоты спорят, чей Дом по прямой происходит от великого Интара… Это в то время, когда ва-гасы стоят чуть ли не у их стен!

Все мои попытки вмешаться в бурление тухлого варева «большой политики» приводили к тому, что котел начинал бурлить еще сильнее, обдавая меня вонючими брызгами.

Что с того, что Ко-лей впал в большую немилость, с трудом избежав Горхага, а Ирч-ди считался теперь одним из главных приближенных ямадара Сарго-та? Ва-гасы все равно продолжали наступать, а никто лучше меня не знал, как быстро умеют передвигаться свирепые четвероногие воины!

Падение Камбиса всерьез испугало Сарго-та, до сих пор надеявшегося на несокрушимость Дворцовых Колец. Отказавшись от мысли найти союзников среди калькаров, перессорившись чуть ли не со всеми правителями Старых Городов, ямадар решил искать спасения в союзе с доселе неизвестной ему страной Земля.

Вот почему он дал разрешение на мой скоропостижный брак с Наа-ее-лаа. Чтобы чуть ли не сразу после брачной церемонии я отправился на восток, по единственному еще не перекрытому ва-гасами тракту добрался до гор и вернулся из-за них с земным войском, вооруженным «огненными шарами». Если бы Сарго-т знал, что все мои владения за Свободными Горами заключаются в груде металла под названием «Челленджер», что все мое тамошнее войско состоит из двух человек, а все мои арсеналы оружия бессильны перед взрывными устройствами, созданными Кларком Орти-сом!

Конечно, ямадар ничего подобного не подозревал, но все равно наотрез отказался отпустить со мной Наа-ее-лаа. Жене паладара Джу-лиана предстояло дожидаться возвращения мужа в отцовском дворце… Якобы для того чтобы не подвергать нонновар опасностям дороги, но на самом деле — чтобы Сарго-т имел гарантию моего возвращения. О, в некоторых делах старый мерзавец был очень мудр, хотя во многих случаях вел себя глупее глупого!

Но я разработал свой собственный план, а потому без колебания согласился на все условия ямадара.

В первую живую олу после рассвета в Главном зале дворца верховный жрец Интара соединил руки нонновар Лаэте Наа-ее-лаа и паладара Земли Джу-лиана.

С точки зрения землянина, это был очень странный праздник. Ни торжественного венчания в церкви, ни священника с молитвенником в руке, ни подружки невесты, ни шафера, который умудрился бы наступить на подол платья новобрачной, ни пира с веселым пожеланиями и тостами…

Сразу после того как верховный жрец Интара вложил ручку Наа-ее-лаа в мою руку и закончил длинную молитву словами: «Она твоя — отныне и навсегда!» — мы с принцессой двинулись сквозь длинную вереницу итонов — с одной стороны, и придворных дам — с другой к дверям своих чертогов. Наших общих чертогов, отныне и навсегда.

Трубы принялись выводить две единственных ноты, на которые были способны, но даже их гнусавое завывание казалось мне райской музыкой, — потому что в моей руке лежала ладонь Неелы.

Ва-гасы уже приближались к Серебряной Реке, отделяющей владения калькаров от владений «истинных унитов», но и это меня сейчас не волновало, — потому что принцесса Лаэте не сводила с меня счастливых глаз.

Сарго-т провожал нас давящим змеиным взглядом, но его взгляд не мог омрачить моего счастья — потому что мне улыбалась Наа-ее-лаа, моя жена отныне и навсегда!.

Обитые желтым сплавом створки толщиной в два моих запястья закрылись за нами, отгородив от всего остального дворца… И от всего остального во-наа, где сейчас не существовало никого, кроме нас двоих.

Мы с Неелой принадлежали к разным мирам, я — парень с планеты Земля, она — дочь лаэтско-го ямадара, но когда я нес ее на руках на покрытую васильковыми покрывалами постель, нас не волновало ни прошлое, ни будущее.

Мы любили друг друга так, что первая боль Наа-ее-лаа вырвала стон у нас обоих… А потом лежали рядом, медленно выплывая из закрутившего нас безумного сладкого водоворота, и я прижимался губами к худенькому плечу принцессы, изуродованному рабским клеймом, а она гладила мои волосы…

В эти мгновения мы не думали ни о чем. Мы были просто счастливы как никогда в жизни. Если бы это могло продлиться вечно!

Но ола пролетела, как одно мгновение, и Наа-ее-лаа даже не захотела меня проводить. Она осталась сидеть на кровати, съежившись, завернувшись в одеяло, шевеля губами в беззвучной молитве. Я знал, что моя жена молит великого Интара вернуть меня в Лаэте живым и невредимым.

— Неела! — обернувшись на пороге комнаты, громко окликнул я. — Пожалуйста, улыбнись!

В следующий миг Неела уже стояла рядом, и мне пришлось нести ее обратно на постель: во дворце Сарго-та никогда не бывало жарко даже в дневные олы.

Неизвестно, сколько бы еще продлилось наше прощание, если бы из-за двери не раздался громкий окрик:

— Паладар Джу-лиан! Эскорт ждет тебя!

— Я скоро вернусь, — прошептал я, с трудом отрываясь от губ принцессы. — Ты даже не успеешь соскучиться!

Неела не ответила, по ее лицу текли слезы, но, вспомнив о моей просьбе, она отважно попыталась улыбнуться.

Глава шестая

Не иначе как молитвами Наа-ее-лаа я остался жив и вернулся в Лаэте, только вмешательством Интара я могу объяснить подобное чудо.

К тому времени, как в сопровождении почетного экскорта, выделенного своему зятю ямадаром Сарго-том, я добрался до Джамарта, самого восточного из Старых Городов, ва-гасы успели перерезать последний путь на восток.

Я втайне обрадовался этому обстоятельству, по-тому что с самого начала не собирался мчаться к Свободным Горам. А теперь, когда дороги туда больше не существовало, Сарго-т не мог обвинить меня в невыполнении союзнических обязательств.

Я послал своему тестю гонца, сообщая, что намерен сделать все возможное, чтобы остановить нашествие каннибалов у Серебряной Реки, для чего остаюсь во владениях его союзника, ямадара Кангиса. Последовавшие одно за другим три послания Сарго-та окончательно убедили меня, что правитель Лаэте спятил от страха и подозрительности. Но у меня на очереди были куда более важные дела, чем психоанализ старого мизантропа.

Сделав Джамарт своим опорным пунктом, я начал совершать оттуда вылазки на захваченные ва-гасами земли.

Через шесть ол после того, как я прибыл в Джамарт, пришло известие, что Го-ва-го убит и Великим Предводителем всех племен ва-гасов стал Кларк Ортис.

Помню, я хохотал до слез, узнав об этом. Ситуация вовсе не располагала к смеху, но уж слишком комической была представившаяся моему мысленному взору картинка: бортмеханик «Челленджера», возглавляющий племена четвероногих каннибалов. Какое блистательное повышение, черт возьми! Если бы шеф отборочной комиссии ПАСА предвидел, какая умопомрачительная карьера ожидает его зятя! Ямадар Джамарта преисполнился надеждой, что новый главарь ва-гасов не поведет свои войска на запад, но я приготовился как раз к обратному. Мне было хорошо известно, что ненасытное честолюбие Ортиса не удовлетворится покорением одних калькарских городов, скорее уж можно было бы ожидать пощады от Го-ва-го!

Беженцы, переполнившие Джамарт, рассказывали, что каннибалы пресытились мясом унитов и больше не убивают всех подряд, а гонят целые толпы пленных на восток. Во взятых Ортисом городах щадили также мастеров-оружейников: я понимал, почему. Лучше бы на Земле я учился мастерить взрывные устройства вместо того, чтобы увлекаться боксом и регби! Тогда мне не пришлось бы сейчас водить своих воинов в безумно рискованные вылазки в попытках выведать военные секреты врага.

Нам удалось добиться неплохих успехов, но в конечном итоге все наши подвиги ни к чему не привели.

Если бы Сарго-т, послушавшись меня, заключил союз с калькарами и дал отпор воинам Го-ва-го до того, как они взяли Ринт! А теперь момент был безнадежно упущен.

Даже то, что в мастерских Джамарта трудились теперь оружейники, вырванные моим отрядом из лап ва-гасов, и каждый мой воин к концу улы тоже имел «гремящее оружие», не могло спасти положения. Даже то, что взрывные устройства и гранаты давно перестали являться для унитов загадочными «огненными шарами», не выровняло чашу весов.

Никто из унитов не верил, что ва-гасов можно остановить, паника распространялась неудержимо, как лесной пожар, города один за другим сдавались без боя. Джамарт вполне можно было бы защищать, но ямадар покинул свою столицу, а его войско рассеялось по дорогам, перемешавшись с беженцами, тысячами бредущими на запад.

Последним покинул город мой поредевший в сражениях «эскорт» — восемьдесят воинов, с которыми я прошел огонь и воду. Они не хотели уходить, только мой прямой приказ заставил их все же отправиться в Лаэте.

В конце «синих сумерек» я в одиночку переправился через Серебряную Реку, чтобы убить Кларка Ортиса. То была моя последняя надежда: я не сомневался, что без Ортиса войско ва-гасов рассыплется, лишившись своей основной движущей пружины.

Почти всю ночь, десять холодных беззвездных суток я рыскал по территории ва-гасов, а за мной по пятам рыскала смерть. Я не задумываясь расстался бы с жизнью, если бы это могло остановить нашествие, но «Великого Предводителя» охраняли бдительней, чем любого тирана Земли.

Наконец, осознав всю тщетность своих попыток, я изловил наполовину одичавшего олтона с окровавленным седлом и поскакал на запад.

Рассвет застал меня на высоком холме за опустевшим Джамартом. Всю ночь ва-гасы стояли за Серебряной Рекой, но, оглянувшись назад, я увидел, что по равнине к берегу движется колышащаяся темная туча. Четвероногие воины двигались на новые охотничьи угодья — к Джамарту, Лорису, Уксу… И к Лаэте.

Едва держась в седле, я пробился сквозь толпу унитов, умоляющих впустить их за Внешнее Дворцовое Кольцо. Бляха с трилистником открыла мне заветные ворота, мой полумертвый олтон медленно поплелся по ущельям между крепостных стен…

Я знал, что стены не спасут обитателей Дворцового Квартала, не говоря уж об остальных жителях Лаэте.

Боже, как я посмотрю в глаза Наа-ее-лаа, которая так верила в меня? Есть мужчины, которые, потерпев неудачу, ищут утешения в женских объятьях, но я не принадлежал к их числу. И мне стоило огромного труда направиться к покоям, в которые полторы улы назад мы с Наа-ее-лаа входили рука об руку, принадлежа друг другу отныне и навсегда.

В коротком южном ходе я не увидел ни души, в комнатах слуги встречали меня перепуганными изумленными взглядами. Неудивительно — сейчас я выглядел немногим лучше, чем тогда, когда принцесса притащила меня во дворец прямо с Помоста Казней.

Мне пришлось дважды задать вопрос камеристке принцессы, прежде чем та перестала испуганно таращить на меня глаза и ответила:

— Высочайшая и ее лавадар отправились в храм Интара. Нонновар каждую олу молится там о твоем возвращении, паладар Джу-лиан. Отправить кого-нибудь, чтобы известить госпожу?

— Нет, не нужно прерывать ее беседу с Инта-ром. Ступайте!

Знаком отпустив всех слуг, я тяжело опустился на кровать и обхватил голову руками.

Если ва-гасы будут двигаться с той же скоростью, к концу улы они уже будут здесь. И что с того, что Лаэте считался самым неприступным городом во-наа? Оказавшись в окружении ва-га-сов, лаэтяне должны будут выбирать: или умереть от голода, или сдаться, превратившись в мясной скот для четвероногих каннибалов, или самим начать пожирать друг друга…

Я быстро встал, не в силах больше оставаться наедине со своими мыслями, и вышел из спальни принцессы.

Раз Ирч-ди не было во дворце, оставался единственный унит, с которым я мог поговорить вслух, — блистательный итон Джей-мис.

Бывший тан-скин удивительно быстро освоился с ролью равного чистой крови: мы с Наа-ее-лаа еще не успели сыграть свадьбу, а он уже знал все дворцовые ходы и переходы не хуже, чем городские ночлежки и водостоки. Больше того — Джей-ми знал, кто с кем спит, кто и что пьет, кто чем дышит; Ирч-ди приобрел в его лице поистине неоценимого осведомителя. А я часто вспоминал свои слова о том, что наглость поможет тан-скину стать неплохим итоном: я даже не подозревал тогда, каким вдохновенным пророком окажусь!

Слуги Джейми встретили меня такими же ошарашенными взглядами, как и слуги принцессы. Неужели я настолько плохо выгляжу, что все смотрят на меня, как на разгуливающего покойника?

Отстранив слугу, который робко попытался остановить меня на пороге спальни, я распахнул дверь, вошел… И тут же пожалел, что я это сделал.

Ибо блистательный итон Джей-мис был не один.

Быстро отвернувшись, я ждал, пока ритмичные звуки за моей спиной затихнут.

Можно было побиться об заклад, что тан-скин впервые познал женщину именно здесь, во дворце — сколько бы запросила с низшего из низших даже самая низкопробная проститутка, чтобы согласиться с ним переспать? И вот теперь Джейми всеми силами наверстывал упущенное. Напрасно Ирч-ди пытался его образумить — проявлявший редкую осмотрительность во всем остальном, скин не пропускал ни одной смазливой мордашки. Мне казалось, он находит некое извращенное удовольствие в обладании дочерьми чистой крови; с таким же извращенным удовольствием Джейми жестоко шпынял своих слуг-карханов, заставляя их мгновенно выполнять любые свои капризы.

Великий Интар, если бы жена Итона Орда-ка знала, кто заставляет ее так блаженно стонать! Или это жена советника Ту-рана? У них обеих каштановые локоны; но в любом случае мне лучше уйти…

Стоны стихли, после короткой паузы раздался пронзительный женский визг, и в стену рядом со мной шмякнулся сапог.

— Какого Владыки ты тут делаешь, наглый румит?

Я обернулся как раз вовремя, чтобы подставить щиток под кинжал, брошенный умелой рукой Джейми. Зря Ирч-ди говорил, что я никогда не научусь пользоваться щитком!

Дама проворно скрылась в дальней двери, прихватив свою одежду, а Джейми уставился на меня, разинув рот.

— Я помешал?

Нет ничего лучше дурацкого вопроса, когда попадаешь в дурацкую ситуацию.

Итон Джей-мис сорвался с постели в чем мать родила и, хромая, бросился ко мне:

— Джу-лиан! Ты живой!

Наконец хоть кто-то обрадовался моему возвращению! Пожалуй, впервые в жизни я видел на лице своего приятеля не злобную ухмылку, а улыбку до ушей — и вдруг почувствовал, что сам ужасно соскучился по этому паршивцу.

— Нет, ты правда живой?!

Я обнял его, похлопав по голой спине:

— Конечно, живой, а почему тебя это так удивляет?

— Ха, да ведь в Лаэте чуть ли не каждую олу приходят слухи о твоей смерти!

Даже находясь наедине со мной, скин мастерски имитировал мой акцент.

— Слухи о моей смерти несколько преувеличены, — я устало опустился в кресло возле разоренной постели, но тут же быстро привстал и вытащил из-под себя пикантный предмет женского туалета. — Извини, если помешал!

Джейми уже пришел в себя. Обмотав вокруг талии блестящую тряпку, он обошел комнату, тщательно проверил обе двери, а когда вернулся, его губы кривились в привычной ехидной ухмылке.

— Еще как помешал! Такая была горячая стерва, мы с ней только-только разогнались, — так нет, тебе понадобилось влезть и все испортить!

— А ты помнишь, что тебе говорил Ирч-ди насчет женщин?

— Да пошел он в Бездну со своими поучениями, старый пердун! — блистательный итон Джей-мис небрежно плеснул вино в два золотых бокала и, пригубив, хмыкнул: — А ведь я сначала принял тебя за вора. Скажи спасибо, что не получил кинжал под лопатку!

— Смерть ворам, да?

Но моему ехидству не сравниться было с ехидством Джейми.

— Ты выглядишь, как последний бродяга, — заявил он. — Лучше приведи себя в нормальный вид и быстрей отправляйся к Сарго-ту. Уже ходят слухи о том, что ты переметнулся на сторону ва-гасов, а олу назад на совете старших сыновей древних Домов Ко-лей сказал…

— Ва-гасы недавно переправились через Серебряную Реку, — перебил я.

— Ну и что? Четвероногим уродам никогда не взять Лаэте. Так вот, Ко-лей сказал, что…

Закрыв глаза, я молча слушал рассказ о сверхважных событиях, случившихся при дворце во время моего отсутствия: о том, что Ко-лей снова в милости у Сарго-та, о том, что советник такой-то сблизился с группировкой итона такого-то, и обо всех других придворных интригах, которые не стоили выеденного яйца.

Я был совершенно опустошен.

— Эй, ты что, пришел сюда дрыхнуть? Что ты собираешься сказать Сарго-ту?

— Какая разница…

— Ты совсем сдурел? — в голосе Джейми появились визгливые нотки. — Тебя вот-вот объявят врагом ямадара, а ты ничего не собираешься делать?

— Мне кажется, я уже сделал все, что мог.

— Думаешь отсидеться под юбкой жены, да? А может, нарочно добиваешься, чтобы вас обоих выслали из Лаэте?

— Может быть. Тебя-то почему это так волнует?

— Глупый румит! Если паладар Джу-лиан попадет в немилость, значит, его приближенный, итон Джей-мис, тоже вляпается мордой в дерьмо!

— Во-от в чем дело…

— Еще бы! Почему из-за твоей глупости я должен навлекать на себя…

— Скрэк.

Впервые за долгое время я назвал его этой кличкой, и блистательный итон Джей-мис заткнулся на середине фразы:

— Знаешь что — иди ты в Бездну!

Но, вспомнив, что это я нахожусь в его покоях, а не он в моих, я поднялся с кресла и побрел к двери.

Глава седьмая

Когда я был в трех шагах от порога, дверь стремительно распахнулась, и в мою грудь уперлись два клинка. Одетые в красное наемники Сарго-та проворно сорвали с меня перевязь с мечом, расстегнули и сняли щиток с левой руки.

Комната мгновенно наполнилась солдатами; двое из них сбросили Джейми с кровати, швырнули на колени, заломили руки за спину. А в следующий миг между расступившимися наемниками показался сам Сарго-т светло-голубые водянистые глаза ямадара быстро обежали меня с ног до головы.

— Паладар Джу-лиан!

— Великий ямадар, — прижав кулак к груди, я почтительно склонил голову.

— Мне доложили, что ты вернулся, но слуги нигде не смогли тебя найти. Значит, ты решил сразу по возвращении навестить своего приближенного? — Сарго-т перевел взгляд на Джейми, который продолжал стоять на коленях, касаясь лбом пола.

Скин при всем желании не смог бы принять другую позу: беспощадно вывернутые в плечевых суставах руки не позволяли ему шевельнуться. Мальчишка не мог даже поднять головы, и вид у него был донельзя жалкий — ни дать, ни взять, пойманный с поличным вор.

— Разве я или блистательный итон Джей-мис чем-нибудь провинились перед тобой, Великий ямадар?

Сарго-т повернулся к гвардейцам.

— Пусть сюда придут Трое. И налейте паладару Джу-лиану вина, его наверняка мучает жажда с дороги!

— Благодарю, Великий ямадар, я не…

Сарго-т собственноручно наполнил бокал, и я понял, что мне придется выпить, иначе вино силой вольют мне в глотку.

Ямадар не сводил с меня глаз, пока я пил.

— Так значит, ты вернулся, паладар Джулиан, — медленно проговорил он. — Вернулся один, без войска и оружия, которые ты мне обещал.

— Я не смог добраться до Свободных Гор, все пути на восток были уже перекрыты. Но…

Я вдруг обнаружил, что слова все с большим трудом срываются с моих губ. По телу разлилось странное онемение, бокал выпал из моей разжавшейся руки. Звук его падения прозвучал словно издалека.

Сарго-т неспеша опустился в подставленное ему кресло.

Стоящий на коленях Джейми, солдаты, смятая постель — все стало заволакиваться туманной дымкой.

— Так кто ты на самом деле такой, итон Джулиан? — донесся из этой дымки голос правителя Лаэте.

— Ты знаешь… кто… я такой… ямадар… С огромным трудом выдавив последнее слово, я качнулся и почувствовал, как меня подхватили и бросили в кресло. Мой язык больше не подчинялся мне, так же как все остальное тело. Я не сомневался, что мне дали яд.

— Наверняка ты сказал бы все, что знаешь, в Горхаге, но у меня нет времени на долгие процедуры. Ты пережил девять растягиваний, значит, на редкость силен… Однако я все равно узнаю, кто ты. И очень быстро. Они пришли?

— Да, Великий ямадар.

— Выйдите и охраняйте двери снаружи.

Огромным усилием воли я разорвал клубящийся вокруг туман. Я ожидал увидеть кого угодно — Дэвида, Нортона, кого-нибудь из знакомых ва-гасов — кто еще мог знать о том, кто я такой? — но в комнату вошли три совершенно незнакомых безликих бритоголовых унита. Зато предметы, которые они принесли с собой, были мне очень хорошо знакомы… По Помосту Казней.

Туманная муть сгустилась вокруг, скрыв не только все предметы, но и все звуки.

Первое, что я услышал, когда снова стал воспринимать окружающее — ровный голос ямадара:

— Я хочу знать, кто твой сообщник. Кто этот унит, который выдавал себя за паладара Земли? Скажи, и ты умрешь быстро. Говори.

— Это… Паладар Джу-лиан…

— Скажи, как на самом деле его зовут. Говори.

— Паладар Джу-лиан…

Свист бича, короткий вскрик.

Звуки снова стали четкими и громкими, а краски яркими. Ко мне вернулась способность видеть и слышать, но я по-прежнему не владел своим телом. Полулежа в кресле у стены, я мог только смотреть и слушать.

Смотреть на Джейми, подвешенного за руки к кольцу в потолке, на котором прежде висела жаровня с курениями, и на палача, стоящего рядом с тан-скином с длинным бичом в руке. На парне по-прежнему была только шелковая тряпка, на его ребрах багровело четыре кровавых рубца.

— Я еще не начал сердиться. Ты знаешь, что будет, когда я рассержусь?

Судя по взгляду Джейми, он знал.

— Кто этот унит?

Еще одна багровая полоса пересекла живот и грудь отчаянно вскрикнувшего тан-скина.

— Кричи, — удовлетворенно заметил ямадар. — Эти трое тебя все равно не услышат. И никто не услышит тебя по ту сторону двери, ведь комнату выбирал для тебя сам Ирч-ди. Комната, где можно говорить вслух — так он ее называл, верно? Говори. Отвечай ямадару.

Палач был явно знатоком своего дела. Очередной удар завертел Джейми на веревке, заставив мальчишку подавиться криком.

— Кто этот унит? — Сарго-т кивком головы указал на меня. — Говори.

— Паладар… Джу-лиан…

Джейми встретился со мной глазами, и выражение его лица заставило ямадара обернуться.

— А, ты очнулся! — Сарго-т снова повернулся к Джейми. — Не думай, он за тебя не ответит. Он еще долго не сможет двигаться, не сможет говорить. Поэтому отвечай — кто он такой?

— Паладар Джу-лиан! Паладар Джу-лиа-н! Паладар…

Очередной удар заставил скина уронить голову на грудь.

Сарго-т, поморщившись, сделал знак палачам, которые начали приводить жертву в чувство, а сам уставился на меня немигающим взглядом змееногого монстра.

— Я скоро узнаю, кто ты, не сомневайся. А пока ты тоже должен кое-что узнать. Ор-тис прислал ко мне вестника с предложением мира. Не только мира, но и союза — такого же, какой предлагал мне ты…

Мое сердце бешено заколотилось, кровь прилила к лицу.

— … И цена была точно такой же. Ор-тис желает получить в жены нонновар Наа-ее-лаа, а взамен обещает разделить со мной власть над всеми Старыми Городами, какие завоюют его войска!

«Нет! Ямадар, ты не можешь так поступить со своей дочерью!»

Я не смог издать ни звука, этот вопль прозвучал внутри меня. Но ведь когда-то я и впрямь слышал подобный крик… Так вопил Джейми в доме, окруженном Владыками Ночи!

Тан-скин застонал и поднял голову, второй палач сменил первого, приготовившись продолжить пытку.

Но Сарго-т еще не кончил пытать меня.

— Я ответил Великому Предводителю ва-га-сов согласием. Нонновар уже следует к тому, кто скоро станет моим соправителем и зятем. А теперь я хочу узнать, как все-таки зовут унита, который вкрался ко мне в доверие и привел в мой дворец тан-скина!

Безмерный ужас в широко распахнувшихся глазах Джейми был отражением моего собственного ужаса.

Сарго-т узнал!

Но откуда?!

Ирч-ди…

Нет, невозможно!

Но что сталось с лавадаром принцессы?!

И что теперь ждет Наа-ее-лаа?!.

— Говори. Кто этот унит? Нанесенный с оттяжкой удар располосовал живот, грудь и плечо тан-скина.

— Паладар Джу-лиан!

— Говори. Кто он?

— Паладар… Джу-ли-ан!..

— Кто он? Говори.

— Паладар…

— Это он уничтожил твое клеймо? Говори.

— Не-е-ет!

— Значит, это сделал Ирч-ди? Говори.

Второй палач оказался искусней первого — Джейми крутился, извивался на веревке, захлебывался криком, но ему не давали потерять сознание.

— Кто этот унит? Говори.

— Паладар! Джу-лиа-а-а-ан!

— Это он научил тебя выдать себя за итона?

— Не-е-е-е-е-ет!

— Значит, Ирч-ди? Говори.

— Не-е-ет!

— Как зовут этого унита?

— Паладар Джулиа-а-ан!

— Это он выжег твое клеймо?! Говори.

— Нет! Нет! Не-е-ет!

— Значит, это сделал Ирч-ди?

— Да! Да, это сделал Ирч-ди!..

Сарго-т удовлетворенно кивнул, палач опустил бич.

Я закрыл глаза.

Признание скина уничтожало единственного, кто мог бы защитить Наа-ее-лаа после того, как со мной будет покончено. Единственного, кто мог бы спасти Неелу от участи хуже смерти.

— Так. Ты заговорил. И уже без акцента. Главное начать, а потом слова польются сами собой. Скажи теперь, кто этот унит, выдававший себя за пал ад ара Земли.

Я открыл глаза, чтобы не прятаться от своей участи за трусливо опущенными веками.

Джейми, тяжело дыша, смотрел на меня. Его лицо покрывали крупные горошины пота, мокрые волосы облепили лоб — блистательный итон Джей-мис был сейчас похож на крысу, вытащенную из воды.

— Итак, кто он такой?

— Паладар Джу-лиан…

— Вот теперь я начинаю сердиться.

Удар бича закрутил Джейми на веревке, вырвав у него истошный вопль. Ребра скина грозили прорвать натянувшуюся кожу, он глотал воздух мелкими судорожными глотками.

— Кто он?

— Паладар Джу-лиан…

— Кто он?

— Па-ла-дар…

— Кто?

Я снова закрыл глаза. Теперь я действительно хотел, чтобы Джейми сознался, но сквозь свист бича продолжал слышать один и тот же ответ:

— Паладар Джу-лиан… Паладар… Джу-лиа-ан! Паладар Джу-лиа-а-а-а-ан!

— Хватит!

У Сарго-та наконец иссякло терпение, в его голосе больше не было прежнего невозмутимого спокойствия.

Открыв глаза, я увидел, что ямадар стоит возле висящего на веревке мальчишки.

— Ирч-ди хотел возвести тебя на трон Лаэте, так? — ямадар поднял за подбородок голову тан-скина.

Все. Я брежу. В вине наверняка были галлюциногены. Иначе мне не мерещились бы такие дикие вещи.

Великий ямадар — уверенный, грузный, властный — смотрел в глаза несчастного тан-скина, допытываясь, не хотел ли тот занять его трон. Это же явный бред!

— Где твоя мать? — Сарго-т с силой провел пальцем по окровавленным ребрам Джейми.

— Не-е-е!

— Где она?

Ямадар повторил свой жест.

— Не-е-ет!.. Ее… Давно… Давно… Нет…

— Как давно?

— Во время… прошлого… погрома…

— Двенадцать келдов?

Сарго-т отступил на шаг, вглядываясь в лицо Джейми.

— Как Ирч-ди узнал, кто ты такой? Или об этом узнал итон Джу-лиан?

— Нет… Нет… — видя, что палач снова поднимает бич, Джейми дернулся и выкрикнул: — Это Ирч-ди!

— Как он узнал?

Скин шарил по сторонам мутными глазами, пытаясь придумать ответ, который спас бы его от очередного удара, в то время как я тщетно старался встать с кресла. Оцепенение, сковывавшее меня, начало проходить, но я все еще не мог распрямить ноги.

— Как в действительности зовут этого унита?

— Пал ад ар Джу-лиан…

— Как его зовут?!

— Па-ла-дар… Джу-лиан…

— Кто он?! Говори!

— Па… ла… дар… Джу… ли… ан…

— Говори, кто он! Ну!

— Па… ла… дар…

— Кто еще, кроме него и Ирч-ди знает, кто ты такой?

— Больше никто не знает, Сарго-Т! Гобелен на стене откинулся, и Ирч-ди, шагнув к ямадару, воткнул ему в горло меч.

Глава восьмая

Ямадар умер, не вскрикнув, а палачи вообще не умели кричать.

Того, который держал бич, Ирч-ди достал обратным ударом, и разрубленное почти пополам тело рухнуло на труп Сарго-та. Другой палач бросился было к двери, но я подставил ему ногу, и лавадар принцессы пригвоздил его к полу вторым мечом. Я всегда восхищался быстротой движений Ирч-ди и его умением орудовать сразу двумя мечами.

Зарубив последнего глухонемого, седой воин повернулся ко мне.

— Ты цел?

Я наконец-то сумел встать, но так и не смог заговорить.

— А, он дал тебе выпить «соти»… Ничего, это скоро пройдет. Быстрей, помоги мне!

Ирч-ди рассек веревку, удерживающую Джей-ми, я с трудом удержал скользкое от пота, исполосованное кровавыми рубцами тело тан-скина.

— Джу-лиан… — тихо простонал он.

То ли Джейми и впрямь обращался ко мне, то ли ему мерещилось, что он все еще отвечает на вопросы Сарго-та. Я ничего не ответил: онемение проходило на удивление быстро, но язык все еще не слушался меня.

— Уходим отсюда, быстрей!

Выхватив у меня Джейми, Ирч-ди шагнул в тайный ход, о существовании которого не знал даже сам ямадар… До тех пор, пока не стало слишком поздно. Тяжелая дверь бесшумно повернулась за нами, я услышал, как поверх нее упал гобелен.

— Неела? — это было первое, что я смог выдавить, шагая рядом с лавадаром по темному коридору.

— Еще не все потеряно, Джу-лиан.

Мое доверие к этому итону было таким, что больше я не задавал вопросов, пока ход не кончился. Мы очутились в знакомой комнате.

Ирч-ди положил Джейми на кровать, на которой когда-то валялся я, приходя в себя после Помоста Казней. Теперь тан-скин выглядел еще хуже, чем я тогда. Великий Интар, до чего же не везет этому мальчишке!

— Ирч-ди… ям-мадар… с-сказал…

— Да, — Ирч-ди возился со склянками, вытащенными из ларца Неелы. Было видно, что лавадар кое-чему научился у своей госпожи. — Это правда. Я хочу, чтобы Джейми взошел на престол Лаэте.

— П-почему?!

— Потому что он — кровь от крови Дома ямадара.

Тан-скин с ужасом воззрился на спятившего итона, который двинулся к нам с золотой чашей и склянкой в руках.

— Выпей три глотка, остальное — ему, — лавадар протянул мне чашу, и я отхлебнул знакомую темную жидкость, которая помогла мне прийти себя после «гирхаты».

Неела!

Ирч-ди понял мой отчаянный взгляд.

— Сарго-т думал, что никто не помешает ему продать нонновар предводителю ва-гасов, если он отправит меня в Горхаг. Но каждый гвардеец Наа-ее-лаа стоит десяти его наемников, и только четверть древних Домов одобрило решение ямадара. Он думал запереть меня в Горхаге, ха! Ничего, скоро весь Дворцовый Квартал будет у меня в руках, и тогда…

— Неела! — напомнил я.

— … И тогда мы сможем ее спасти. Очень скоро совет древних Домов провозгласит ямадаром Лаэте Джей-миса, сына Сарго-та и Олхе-ни-ланы, и за нами последует целое войско.

Я принялся поить Джейми эликсиром, зная, что эта жидкость быстро его взбодрит. А мазь, в состав которой входит бессмертник, снимет боль и заживит его исполосованную кожу.

У меня у самого в голове до сих пор царила дикая свистопляска, и вовсе не пойло Сарго-та было тому виной.

— Да, — ответил Ирч-ди на мой красноречивый взгляд. — Я жалею только о том, что мне пришлось так быстро прикончить ямадара. Зато его чистая кровь смешалась с кровью палачей, а это тоже была неплохая месть!

Джейми застонал, отталкивая руки нагнувшегося над ним Ирч-ди.

— Усп-покойся, — я отобрал у лавадара склянку с мазью. — Все об-бразуется… приятель…

Бывший тан-скин закрыл глаза, закусил губы и притих. Он только слабо вздрагивал, когда я смазывал целебным составом багровые следы бича на его груди и животе….

А в это время Ирч-ди, сидя рядом с кроватью, глухим ровным голосом рассказывал историю, достойную авантюрно-приключенческого романа.

Историю дочери правителя города Элтона, волей своего отца ставшей женой только что овдовевшего ямадара Лаэте. Тогда Сарго-т был еще молод и красив, но его нрав вскоре заставил Олхе-нилану проникнуться к мужу ненавистью и отвращением. Однако жена ямадара не имела права ненавидеть мужа, каким бы развратным, жестоким и хладнокровным мерзавцем тот ни был, поэтому уроженку Элтона ждало примерное наказание. Такое наказание, которому еще никогда не подвергали дочерей чистой крови и перед которым меркли все ужасы Горхага.

Сарго-т собственноручно выжег на лбу жены позорный знак «глаза» и еще более позорное клеймо незаконнорожденного скина — на лбу ее ребенка. После этого Олхе-нилана и ее сын навсегда исчезли из дворца, а Сарго-т взял третью жену, которая стала матерью Наа-ее-лаа. Официально было объявлено о смерти Олхе-ни-ланы, те же, кто знали, что в действительности произошло, постарались поскорей об этом забыть…

— И ты тоже постарался?..

Я наконец сумел выговорить почти целую фразу — как раз тогда, когда мне лучше было бы промолчать.

— Я не забуду о том, что сделал Сарго-т, даже на самом дне Бездны!

Рык Ирч-ди заставил меня вздрогнуть:

— Если бы я был тогда в Лаэте, Сарго-т умер бы сразу, но послание сестры застало меня в Джамарте, и дорогой у меня было время подумать. Я знал, что судьба рано или поздно подарит мне случай истинной мести. Нет, я не хотел, чтобы Сарго-т умер так быстро, но уж коли пришлось… Совет древних Домов должен до конца олы провозгласить ямадаром сына Олхе-ни-ланы, чтобы душа Сарго-та успела увидеть это перед тем, как отправится в Бездну!

Я взглянул на Джейми. Он все еще лежал с закрытыми глазами, и я при всем желании не мог представить, как должен себя чувствовать тан-скин, внезапно узнавший, что он — кровь от крови Дома ямадара.

Потом еще один вопрос внезапно пришел мне в голову.

— Ирч-ди, а как ты обнаружил, что… Он понял меня с полуслова.

— От прапрапрадеда Сарго-та всем мужским отпрыскам Дома ямадара передается багровая родинка в форме трилистника над левой лопаткой. Владыка Бездны, я ведь предупреждал его насчет баб! Интересно, которая из них оказалась такой зоркой и вострой?

На бледных щеках Джейми проступил слабый румянец, он открыл глаза, готовый огрызнуться, но тут раздался громкий стук в дверь, и на пороге возник То-рек с окровавленным мечом в руке.

— Лавадар! Все готово! Ирч-ди встал.

— Наемники Сарго-та? — отрывисто спросил он.

— Сотня еще держится в Среднем Дворцовом Кольце, остальные сдались. Кроме… — То-рек опустил глаза на свой меч.

— Хорошо! Соберите совет в малом зале!

— Ирч-ди, — сказал я, когда гвардеец исчез. — Я не могу больше ждать. Дай мне олтона и скажи, по какой дороге увезли Наа-ее-лаа.

— Я дам тебе всех олтонов и всех солдат — сразу же после совета!

Ирч-ди достал из сундука черную одежду, украшенную золотом, и бросил на кровать.

— Одевайся. Это одежда Колд-хоро-ло, старшего сына Сарго-та.

Двигаясь, как автомат, отпрыск Дома ямадара сел и принялся одеваться. Снадобья Наа-ее-лаа уже должны были начать действовать, но у Джей-ми все еще был вид лунатика, свалившегося с карниза и плохо понимающего, что к чему.

Помогая ему облачаться, я вполголоса сказал:

— Ты хочешь сделать его правителем обреченного государства, Ирч-ди.

Седой воин пристально посмотрел на меня:

— Что, все настолько плохо?

— Хуже, чем ты можешь себе представить.

— Ладно, об этом еще будет время подумать. А сейчас…

— А сейчас я отправляюсь за Наа-ее-лаа, — я встал, твердо глядя в глаза Ирч-ди. — Немедленно. По какой дороге ее увезли?

— По Старому Торговому Тракту. Но…

— Можешь догнать меня, когда покончишь с остальными делами. Но я больше не собираюсь ждать!

— Джу-лиан! — лунатик неожиданно проснулся: Джейми качнулся вперед, торопливо завязывая золоченые шнурки рубашки. — Я отправлюсь с тобой!

— Ну уж нет!

— Это… потому что я выдал Ирч-ди? — шепотом спросил он.

— Это потому, что у меня нет сейчас времени возиться с тобой, Джейми!

Я отстранил его резче, чем хотел, и он шлепнулся на кровать.

— Тогда ты не получишь ни одного олтона! — догнал меня уже у двери визгливый крик.

— Что-что?

— Ты ничего у меня не получишь! — проорал отпрыск чистой крови. — Можешь догонять свою нонновар на четвереньках, как ва-гас!

— Хватит, — Ирч-ди положил ладонь Джейми на плечо, но тот яростно оттолкнул руку воина.

— Не смей мне указывать, старый хрен! Убери свои поганые лапы!..

Тяжелая дверь заглушила вопли сына Сарго-та, и я побежал по коридорам, где почти за каждым поворотом лежали трупы наемников ямадара. У одного из убитых я забрал карабин. «Гремящее оружие» не спасло солдата в схватке с гвардейцами нонновар, зато могло помочь мне спасти Наа-ее-лаа.

Глава девятая

Я гнал олтона по Старому Торговому Тракту.

Кроме меня никто больше не следовал на восток, все остальные двигались на запад, и мой скакун то и дело увязал среди забивших дорогу повозок, тележек и волокуш.

Спустя три часа, едва не заснув в седле, я свернул в лес, привязал олтона к дереву, растянулся на траве и уснул. Перед встречей с эскортом Наа-ее-лаа следовало набраться сил, иначе я буду никуда не годным спасителем. Стражники у ворот Внешнего Кольца сказали, что принцессу сопровождают только пятеро наемников Сарго-та, остальная ее свита состоит из ва-гасов, и все пятнадцать четвероногих вооружены «гремящим оружием».

Бедная Неела! Оказаться снова среди горных каннибалов, внушавших ей такой страх и отвращение!

Я уснул, едва коснувшись щекой травы, но мои спутанные сны были полны грозных кошмаров: в них я убивал Кларка Ортиса, а тот вдруг превращался в змееногого монстра; Наа-ее-лаа протягивала ко мне руки: — и вдруг я замечал у нее на лбу знак «глаза», потому что это была уже не принцесса, а мать Джейми, которая бежала по горящему Лаэте с ребенком на руках, и скрэки скалили на нее зубы из черного отверстия водостока…

Спустя три часа я снова был в седле и нещадно погонял олтона, спеша наверстать упущенное время.

Для меня не составляло труда идти по следу Наа-ее-лаа, уж слишком всем бросался в глаза ее необычный эскорт. Удивительно, насколько ва-гасам удалось запугать унитов, раз четвероногие осмеливались в открытую следовать по вражеской территории!

Я перестал этому удивляться, когда, взлетев на невысокий холм, увидел внизу между дорогой и деревенской оградой следы настоящей бойни.

Пробившись сквозь толпу унитов, выплясывающих вокруг полурастерзанных тел ва-гасов, я начал расспрашивать, что произошло. Оказывается, свита Наа-ее-лаа остановилась здесь на привал, и один из ва-гасов, недолго думая, схватил ребенка, чтобы перерезать ему горло и отправить в котел. Но родители мальчика оказались не из трусливых, и их отвага побудила односельчан броситься на подмогу. В результате множество уни-тов пало от «гремящего оружия», но из ва-гасов не выжил ни один… Если бы остальные униты имели ту же храбрость, что эти крестьяне, Ортис не правил бы сейчас половиной во-наа!

Я продолжал расспрашивать очевидцев: что с рыжеволосой девушкой, которую везли каннибалы, где она?

— Да, с ними была девушка, и еще пятеро воинов верхом на олтонах, все они поскакали дальше, на восток!

— С ней ничего не случилось во время схватки, она цела?

— Целехонька. Но, похоже, она сумасшедшая — даже ни разу не вскрикнула, когда…

Скрипнув зубами, я бросил олтона в галоп. Они уже рядом, я вот-вот их догоню! Даже если пятеро головорезов Сарго-та имеют «гремящее оружие» и знают, как с ним обращаться, скоро у них будут большие неприятности!

Я нагнал их, когда они сделали привал.

Ночь, проведенная по ту сторону Серебряной Реки, снабдила меня навыками заправского разведчика: мне удалось вовремя направить своего олтона в сторону, незамеченным нырнуть за деревья и бесшумно спешиться.

Наемники сидели вокруг костра, а чуть поодаль стоял небольшой желтый шатер, при виде которого у меня бешено заколотилось сердце.

Нет, у солдат не было «гремящего оружия», они даже не выставили часового… И дружно вскочили, роняя котелки, когда я внезапно поднялся из травы в пятнадцати шагах от них.

— Стой, бродяга!

Тот, кто это крикнул, наставил мне в грудь самострел.

— Кто ты такой? Что тебе надо?

— Я, паладар Джу-лиан, пришел за своей женой!

Наемникам нелегко было узнать в растерзанном заросшем типе зятя Сарго-та, но все-таки они меня узнали. Может, все обошлось бы без кровопролития, если бы владелец самострела не решил показать свою удаль.

Мой выстрел опередил его выстрел на какую-то долю секунды, и бельт по крутой дуге ушел в розовое небо. Когда арбалетная стрела начала обратный путь к земле, удалец уже лежал в расплывающейся кровавой луже, а остальные головорезы бежали ко мне, размахивая мечами.

Последнему почти удалось меня достать, но я не дал ему шанса повторить выпад.

Подбежав к костру, я пинком выкатил оттуда унита, свалившегося прямо в огонь. В последнее время я научился бестрепетно убивать, но так и не смог привыкнуть к запаху паленой плоти.

Отбросив полог шатра, я с замиранием сердца шагнул внутрь:

— Неела?

Она сидела на разостланных на земле одеялах, сжавшись в комочек, закрыв глаза.

— Неела…

Длинные ресницы медленно поднялись.

— Не бойся, любимая, все хорошо! Я пришел за тобой…

Голубые глаза заглянули мне прямо в душу, я с усилием проглотил застрявший в горле комок.

— Неела…

— Джу-лиан!

Это был не крик, а скорее тихий стон. Принцесса пристала, протянула ко мне руки — и потеряла сознание прежде, чем я успел ее обнять.

— Мне сказали, что ты погиб, Джу-лиан… Что тебя убили ва-гасы по ту сторону Серебряной Реки…

— И ты поверила?

— Да. Поэтому я согласилась поехать к Ор-тису. Мне было все равно, что станется со мной, я хотела одного — отомстить.

— Да что бы ты смогла сделать, глупышка?

— Я бы убила его.

Я с улыбкой покачал головой, вспоминая, сколько невероятных усилий потратил сам, чтобы подобраться к этому негодяю и отправить его в Бездну… Но посмотрел в лицо Наа-ее-лаа — и перестал улыбаться.

Она действительно убила бы Ортиса. Так ли иначе, рано или поздно, но она бы это сделала.

Мы покоились на мягких одеялах, и свет, сочащийся сквозь тонкую желтую ткань, лежал на наших телах золотым покрывалом. Может, сейчас не время было заниматься любовью, но… После всего, что нам обоим пришлось пережить, мы заслужили немножко счастья.

— Неела…

— Что, Джу-лиан?

— Ничего…

Я коснулся губами ее щеки, и она с готовностью повернулась, подалась навстречу, обнимая меня тонкими руками.

— Ты прекраснее всех женщин мира, нонно-вар Наа-ее-лаа!

— А ты знал их всех? — тихо засмеялась она.

— Мне не нужно знать всех, мне достаточно тебя одной…

После этого мы долго молчали, за нас говорили наши тела.

Сколько времени прошло, прежде чем я вспомнил, что по ту сторону полога лежат пять трупов? Что беженцы, запрудившие Старый Торговый Тракт, вот-вот могут подойти к костру и заглянуть в наше непрочное убежище? Что ва-гасы по-прежнему катятся на запад со скоростью бури?

Боюсь, я вспомнил об этом еще очень нескоро.

И Наа-ее-лаа не торопилась покидать уютное местечко между моим боком и стенкой шатра.

— Джу-лиан… — наконец шепнула она.

— Да, любимая?

— Я должна кое-что тебе сказать.

— Я тоже должен сказать тебе кое-что…

Слова Наа-ее-лаа вернули меня к жестокой действительности.

Я должен был рассказать ей о смерти отца. И о том, что «презренный тан-скин» оказался ее родным братом. Боже, до меня только что дошло: ведь Джейми мой шурин!

— Джу-лиан, что-то случилось?

Муштровка Ирч-ди так и не научила меня скрывать свои мысли. Как всегда, у меня все было написано на лице, — и принцесса, приподнявшись на локте, тревожно заглянула мне в глаза.

— Что-то случилось с Ирч-ди? Да? Он грозил, что поднимет гвардию, если меня отдадут Орти-су; отец даже пообещал бросить его в Горхаг… Он не… Скажи, с ним все в порядке, Джу-лиан?!

— С ним все в порядке, — поспешно успокоил я.

— Тогда что…

Я несколько раз облизнул губы и, наконец, обрушил на нее первую из сокрушительных новостей.

Наа-ее-лаа то краснела, то бледнела, слушая про бесславную смерть Сарго-та. Нет, она не любила отца — так же как он ее — но нонновар Лаэте глубоко возмутило то, что Ирч-ди оставил ямада-ра лежать рядом с трупами палачей.

— Как он мог смешать кровь ямадара с кровью подлых карханов!

Я вздохнул. Самая трудная часть рассказа была еще впереди.

— Неела, у него не было времени позаботиться о трупе Сарго-та. Он думал тогда совсем другом. И сейчас совет древних Домов, наверное, уже провозгласил нового ямадара Лаэте…

Наа-ее-лаа сощурила вспыхнувшие голубым пламенем глаза. Неудивительно, что глаза Джейми казались мне так похожими на…

— И кого же, интересно, Ирч-ди намерен провозгласить ямадаром, когда тебя нет во дворце? Кто, кроме супруга нонновар, имеет право взойти на трон Лаэте?

— Тот, в ком течет кровь Сарго-та. Единственный сын убитого ямадара.

— У моего отца нет сыновей! Колд-хоро-ло погиб три келда назад, и…

— У твоего отца был еще один сын. Скажи, ты когда-нибудь слышала о том, что случилось со второй женой ямадара?

— Конечно. Она умерла от лихорадки, давным-давно, — помолчав, принцесса тихо добавила: — Говорят, Ирч-ди был безумно влюблен в нее. Говорят, он до сих пор ее любит.

— Это правда. Вот почему он привел во дворец ее сына, от которого отказался Сарго-т…

Наа-ее-лаа смотрела на меня широко распахнутыми глазами. Кажется, она начала понимать.

— Вот почему он уничтожил клеймо на лбу сына Олхе-ни-ланы, чтобы спасти его во время погрома.

— Нет… Нет!.. Только не…

— Вторая жена твоего отца не умерла от лихорадки. Она была заклеймлена знаком «глаза», а ее ребенок…

— Нет! Джу-лиан, нет! Неужели?

— Да, Неела.

— Этот тан-скин?

— Он не тан-скин. Он твой брат, кровь от крови Дома ямадара.

Если бы Наа-ее-лаа первой выложила свою новость, я бы наверняка не смог обрушить на нее свою. Но, ни о чем не подозревая, я довел убийственный рассказ до конца — и долго молча гладил рыжие волосы, пока принцесса лежала, уткнувшись лицом в мое плечо. Я снова перевернул вверх тормашками ее мир, снова причинил ей страшную боль. За что нам обоим такая кара?

Но все-таки Неела была отважной и стойкой; приподняв, наконец, голову, она вытерла слезы и прошептала мне на ухо свою новость.

На этот раз я почувствовал, как мой мир переворачивается и встает на дыбы.

В следующий миг я вскочил, подхватив жену на руки.

— Неела, это правда?!

— Да…

— Что же ты молчала?!

Все, что произошло раньше, вдруг стало незначительным и ничтожным, грядущие беды перестали казаться неотвратимыми, прошлые не стоили того, чтобы их вспоминать.

Только несколько минут спустя я протрезвел настолько, что в моей голове появилась первая связная мысль. И эта мысль принесла с собой новую тревогу: «Интересно, какой срок беременности у лунных женщин?»

Глава десятая

Ba-гасы подошли к Лаэте тогда, когда Наа-ее-лаа оставалось носить нашего ребенка всего полторы улы.

Большинство унитов заранее бежали на запад, но даже ту небольшую кучку карханов, которые остались в Лаэте, итоны не желали впускать за Внешнее Дворцовое Кольцо. Представители чистой крови заявили, что не собираются делиться с низшими водой и пищей, и ямадар Джей-мис принял сторону равных.

— Мы сами скоро начнем голодать, — заявил он, кутаясь в красный меховой плащ. — Припасов во дворце осталось на одну улу, а что потом?

— Потом мы начнем пожирать друг друга, как горные дикари!

— Если уж на то пошло, начать следует с кар-ханов!

— А ведь всего этого можно было бы избежать, если бы…

— Если бы что?! — гаркнул я, шагнув к выкрикнувшему эти слова придворному. — Давай, договаривай, блистательный итон Норгх-кат! Ты ведь хотел предложить отдать нонновар предводителю каннибалов, верно?

Норгх-кат попятился от меня, но гул голосов, прокатившийся по залу, доказал, что он не одинок в своей подлой трусости.

— Что ты предлагаешь, блистательный итон Джу-лиан? — холодный голос ямадара заставил меня повернуться к возвышению, на котором сидел правитель Лаэте.

— Я предлагаю держаться. У нас мало еды, это верно, но и осада не сможет длиться долго. Ва-гасов слишком много, они нуждаются в мясной пище, а если Ортис перестанет кормить их мясом, они взбунтуются и сожрут его самого. Именно поэтому он все время ведет их вперед — на запад, за новой добычей. Если «Великий Предводитель» остановится где-нибудь надолго — он погиб. Надо продержаться хотя бы улу, и ва-гасы уйдут!

— Уйдут, но вернутся!

Это крикнул Ко-лей, снова введенный в совет. Я не спрашивал ямадара о причинах, побудивших его сделать это.

— Конечно, вернутся, — ответил я Ко-лею. — Но не раньше, чем дойдут до океана — а за это время…

— Мы не продержимся целую улу!

— Кто может поручиться, что спустя улу дикари уйдут?

— Блистательный итон Джей-мис все время дает обещания, которые он не в силах выполнить!

— Где оружие, которым он хотел сокрушить ва-гасов? Где войска, которые он обещал привести из-за гор?

— Тише!

Голос нового ямадара прозвучал так похоже на голос старого, что крики утихли, как по волшебству.

— Мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать договор блистательного итона Джу-лиа-на с ямадаром Сарго-том. Мы должны решить — впустить или нет карханов за Внешнее Кольцо? Я, Джей-мис, ямадар Лаэте, против того чтобы впускать во Дворцовый Квартал всех низших. Достаточно того, что нам приходится кормить слуг…

— Да? А мне казалось, это слуги тебя кормят!

Глаза ямадара гневно блеснули, все придворные поспешно склонили головы, когда их повелитель вскочил с трона и, хромая, сделал несколько шагов ко мне.

— Блистательный итон Джу-лиан! Думай, прежде чем обращаться к Высочайшему среди равных с подобными словами!

— Иначе Высочайший среди равных бросит меня в Горхаг?

Некоторое время мы с ямадаром молча прожигали друг друга глазами.

— Итону, оскорбляющему своего повелителя, никогда не следует забывать о Горхаге! — наконец отчеканил сын Сарго-та.

— О, я о нем не забуду! А ты? — я развернулся и вышел из зала, не спрашивая на то дозволения Высочайшего.

— Джу-лиан?

— Входи, — не оборачиваясь, проговорил я. Ирч-ди вошел и опустился в кресло рядом со мной.

— Скоро я и мои солдаты останемся совсем без выпивки, — вздохнул он. — Невеселые наступают времена!

— Зато у нас вдоволь воды. Но вот с пищей куда сложнее…

— Да. Джу-лиан, ва-гасы уже окружили Дворцовый Квартал. Костры горят и на западе, и на севере Лаэте.

— Как в ту ночь во время погрома, да? — я продолжал смотреть на гобелен, где был выткан Летающий Дом Интара. Летающий Дом очень походил на космический корабль Хана Соло из «Звездных войн».

— Ирч-ди, скажи, ты не жалеешь?

— О чем?

— О том, что выжег ему клеймо? Что привел его во дворец и сделал ямадаром?

— Нет. Иначе тебя бы уже не было в живых и Наа-ее-лаа тоже. Ты погиб бы в шантере Скода, а нонновар не пережила бы твою смерть.

Мы долго молчали.

— Я знаю, что произошло на совете, — наконец проворчал Ирч-ди. — И лучше бы тебе впредь не перечить ямадару. Он на самом деле может отправить тебя в Горхаг, если ты бросишь ему вызов при всех равных; ни один сильный правитель не спустит такого!

— А он сильный, да? — с горькой иронией спросил я. — Этот «сильный» с головой выдал тебя Сарго-ту!

— Но не выдал тебя.

Это было правдой, и я снова уставился в стену.

— Ты что-то совсем раскис, Джу-лиан, — с осуждением проговорил Ирч-ди. — Ладно, поговорим позже. А пока постарайся не делать глупостей, если сможешь.

— Куда ты собрался?

— Хочу сделать вылазку, пошевелить немного четвероногих.

— Эй, а меня ты не приглашаешь на эту вечеринку?

— Нет, — отрубил лавадар. — Если с тобой что-нибудь случится, кто позаботится о Наа-ее-лаа и о вашем ребенке?

— Но…

— Ничего, Джу-лиан, мы и без тебя прекрасно управимся с «огненными шарами»! Кстати, — уже на пороге обернулся Ирч-ди, — ямадар все-таки приказал впустить карханов.

— В самом деле? Какое великодушие!

Лавадар принцессы красноречиво взглянул на меня, и я прикусил язык.

Оказывается, будущее отцовство способно превратить человека в отъявленного труса… Именно поэтому я не последовал за Ирч-ди, когда тот покинул комнату со словами:

— Я скоро вернусь. Тогда и поговорим.

Но он не вернулся.

В короткой стычке у Внешнего Кольца Ирч-ди получил в грудь три пули из карабина, и кольчуга, выдерживавшая удар меча, не выдержала выстрела с расстояния в пятнадцать шагов.

Гвардейцы принесли тело лавадара обратно в крепость, и мы положили его в семейный склеп Дома Ор-тага с мечом под боком и боевым щитком на левой руке.

После этого прекратились любые вылазки за пределы Внешнего Дворцового Кольца, чему я был только рад. Наступила ночь, я жил единственной мыслью: как бы продержаться до рассвета. А когда рассветет, будет время подумать о том, как дотянуть до заката. Самая длинная осада — осада Камбиса — длилась всего одну земную неделю, сколько же орда четвероногих сумеет выстоять вокруг Лаэте?

Я отлично знал, что заставляло Ортиса так упорно осаждать именно этот город.

Вскоре после начала осады воины Великого Предводителя вновь прокричали перед Главными воротами требование своего главаря: отдать ему Наа-ее-лаа, дочь Сарго-та… Взамен чего всем лаэ-тянам была обещана жизнь. Но уже и речи не шло о том, что Ортис разделит с новым ямадаром Лаэте власть над покоренными городами.

Обсуждение требования «Великого Предводителя» чуть не вылилось в драку между блистательными итонами. Я и впрямь приготовился драться, если совет равных постановит отдать мою жену главарю четвероногих каннибалов. По счастью, у большинства итонов все-таки хватило гордости ответить отказом, но я боялся, что если осада продлится еще пол-улы, на очередное требование Кларка ответ будет уже совсем иным.

И кто тогда спасет Наа-ее-лаа? Я мог быть уверен только в поддержке небольшого отряда, с которым воевал за Серебряной Рекой, да в преданности сотни гвардейцев Ирч-ди; но что могли сделать полтораста воинов против целого войска? Войско Лаэте насчитывало две тысячи унитов, не считая тысячи «блистательных итонов», и вскоре я начал опасаться потенциальных врагов внутри крепостных стен больше, чем каннибалов снаружи.

В последние олы я спал с карабином под боком, просыпаясь от каждого подозрительного шума за дверью. Но хотя я все время держал при себе «гремящее оружие», вряд ли я осмелился бы пустить его в ход в присутствии Наа-ее-лаа. При мысли о том, что в нашей комнате начнется перестрелка, во время которой может пострадать моя жена, я испытывал те же ощущения, какие испытывал во время падения со спины тиргона. Предстоящее отцовство сделало из меня не просто труса, но чистой воды параноика.

Как мне сейчас не хватило Ирч-ди!

Я знал, что Нееле тоже очень его не хватает. Мы оба скучали по старому вояке, по его невозмутимой уверенности, по непрошибаемости его заблуждений, по занудным поучениям, которыми он не уставал нас снабжать…

Надеюсь, мне удавалось изображать перед Наа-ее-лаа такую же твердокаменную уверенность, а в занудстве я вскоре превзошел самого Ирч-ди. Перед женой я старался выглядеть эдаким несгибаемым суперменом, но на самом деле меня грызли тревоги, которыми даже не с кем было поделиться.

С правителем Лаэте я теперь виделся лишь во время советов, которые время от времени собирались в малом зале дворца. На всех советах я старался хранить молчание, если только речь не заходила о том, чтобы выдать Ортису мою жену.

Порой я с горькой усмешкой вспоминал слова Ирч-ди о том, что я никогда не научусь благоразумию. Если бы лавадар видел меня сейчас! Страх за близкое существо может научить чему угодно, а теперь я боялся уже за двоих. Если все пойдет, как надо, Наа-ее-лаа должна была родить через каких-то пол-улы… В последнее время я сдувал с жены пушинки и не отпускал ее даже в храм Интара.

Представляю, как вытанцовывал бы вокруг Не-елы Томми Нортон, будь мы сейчас на «Челленд-жере»! Еще бы — первый в истории случай рождения отпрыска человека и представительницы иной цивилизации! Но для меня этот небывалый факт был только лишним поводом для страха: а вдруг что-нибудь пойдет не так? То, что в соседних аппартаментах поселились две служительницы богини плодородия Л аисты, готовые принять роды у нонновар, отнюдь не успокаивало меня. И я на всякий случай перевел верных мне гвардейцев в левое крыло второго этажа, через два коридора от наших комнат.

Я перестал появляться на советах и все новости узнавал от старого То-река.

То-рек доносил, что попытки Ортиса пробить стену «огненными шарами» оказались безуспешными, но, тем не менее, во Дворцовом Квартале царит полное уныние; что во Внешнем Кольце уже начался настоящий голод; что многие старшие сыновья древних Домов все громче высказывают недовольство нынешним ямадаром. Что ж, этого следовало ожидать. В растревоженном муравейнике Дворцового Квартала воцарились разброд и раздрай, и ямадар стремительно утрачивал контроль над ситуацией.

К рассвету на правителя было совершено уже два покушения, и То-рек сообщал, что теперь Высочайший каждую мертвую олу меняет спальню, не рискуя дважды ночевать на одном и том же месте. После очередного покушения несколько блистательных итонов отправлялись в Горхаг, зачинщиков заговора (или тех, кого принимали за таковых) сбрасывали с крепостных стен, но это отнюдь не способствовало воцарению спокойствия.

Третье покушение на правителя произошло в одну из первых живых ол после рассвета.

Мы с Наа-ее-лаа только-только встали, как вдруг дверь нашей комнаты распахнулась, заставив меня схватиться за карабин.

— Высочайший?

Ямадар, облаченный в меховой красный плащ, вошел в сопровождении шести гвардейцев и быстро осмотрелся по сторонам. Наконец его глаза обратились на меня:

— Ты всегда держишь под рукой «гремящее оружие», блистательный итон Джу-лиан?

— Всегда.

— С каких это пор?

— С тех пор, как на совете начали обсуждаться требования Кларка Ортиса насчет моей жены, — я поставил карабин в стойку рядом с мечом. — Ваше посещение — большая честь для меня, Великий ямадар.

Надеюсь, мое лицо могло сравниться в бесстрастности с лицом Ирч-ди, когда я произнес эти слова. Наверняка могло, потому что ямадар Джей-мис перестал сверлить меня пристальным взглядом и сел в ближайшее кресло.

Право сидеть, когда все стоят — привилегия тиранов, как на Земле, так и на Луне… Но Наа-ее-лаа плохо чувствовала себя в последние олы, поэтому я позволил себе почтительно сказать:

— Разрешите моей жене сесть, Великий ямадар. Ей недолго осталось носить ребенка.

Разрешение было даровано небрежным взмахом руки… Но Неела не воспользовалась им. Она не так хорошо владела своим лицом, как я, и мне пришлось успокаивающе взять ее за руку.

— Говорят, ты велел гвардии нонновар перебраться в казармы в этом крыле, — качая ногой в остроносом блестящем сапоге, проговорил ямадар. — Неужели для того чтобы принять роды, нужна помощь полутора сотен воинов? Я полагал, для этого сгодится один дворцовый лекарь и пара жриц богини Лаисты!

— Ты в чем-то обвиняешь моего мужа? — Наа-ее-лаа стиснула кулачки.

— Неела, пожалуйста, сядь! — я хотел подвести ее к кровати, но она заупрямилась.

— Я не буду сидеть, пока мой муж стоит!

Ямадар встал и, хромая, прошелся по комнате.

Я молча следил за ним, стараясь сохранять почтительно-бесстрастный вид.

Все это время я прислушивался к звукам в коридоре, но нет, оттуда не доносилось ни выстрелов, ни звона мечей… Почти все воины как гвардии нонновар, так и гвардии ямадара имели теперь «гремящее оружие» работы оружейников Джамарта, но никто из них не расстался ни с мечом, ни с традиционным щитком на левой руке.

— Я жду ответа, блистательный итон Джулиан. Почему ты велел гвардейцам сменить казарму?

Ямадар резко остановился передо мной, и, посмотрев ему в лицо, я вдруг забыл заготовленный заранее ответ. Такого ужаса я не видел в его глазах со времен погрома.

— Эй, ты в порядке? — тихо вырвалось у меня, прежде чем я успел подумать. У него вдруг задрожали губы.

— Ты чертовски плохо выглядишь, — шагнув к Джейми, прошептал я. — Что случилось?

— Я… Я уже не помню, когда последний раз спал, — теперь мы стояли почти вплотную друг к другу, но я едва слышал его голос. — Это как тогда, в шантере Скода, Джу-лиан… Все хотят твоей смерти, и негде спрятаться…

— Я не хочу твоей смерти.

— Правда? — он уставился на меня голубыми глазами, так похожими на глаза Наа-ее-лаа.

— Конечно. Послушай… Оклик:

— Высочайший! — заставил Джейми резко обернуться.

В дверях стояли советник Ко-лей и еще какой-то итон, имени которого я не помнил.

Правитель Лаэте, помедлив, захромал к двери.

— Мне пойти с тобой? — эти слова тоже вырвались у меня под влиянием минуты: у него был настолько загнанный вид, что я начисто забыл, что говорю не со своим старым приятелем, которого привык вытаскивать из разных передряг и кто не раз вызволял из Бездны меня самого, а с правителем Лаэте…

Но когда ямадар оглянулся через плечо, его лицо вновь было лицом Высочайшего среди равных.

— Нет, — холодно приказал он. — Оставайся здесь, блистательный итон Джу-лиан. И ты тоже, нонновар.

Ямадар вышел, вслед за ним комнату покинули гвардейцы, забрав все оружие, которое здесь было.

— Эй, в чем дело? Я что, арестован? На мой крик не последовало ответа, и дверь, к которой я подскочил, оказалась заперта.

Глава одиннадцатая

— Неела, успокойся, ничего страшного не случилось! Подумай о нашем малыше, дорогая…

— Он запрет тебя в Горхаг, Джу-лиан… Или велит убить… Этот ублюдок на все способен! И зачем я только согласилась тогда помиловать его…

Слова Наа-ее-лаа сменились тихими всхлипываниями.

— Ничего страшного не случилось! — твердо повторил я, обнимая ее. — Ну же, будь умницей! Вот увидишь — это простое недоразумение. Твой брат никогда не сможет…

— Он мне не брат! — Неела вскинула голову, сверкнув глазами.

Да, благоразумия у нее было еще меньше, чем у меня, голос нонновар наверняка был слышен даже за толстой дверью.

— Ты все готов простить этому хромоногому чудовищу с обожженным лицом!

Я долго молчал, прежде чем ответить.

— Неела… У него не только обожженное лицо, но и обожженная душа. Да, он не ангел, но и не чудовище, не тварь из бездны. Поверь, я знаю его лучше, чем ты. Он никогда не причинит зла ни мне, ни тебе, ни…

Дверь распахнулась, в комнату ворвался десяток гвардейцев. В тот же миг снаружи раздались те звуки, которые я так боялся услышать: выстрелы, крики, приглушенный звон мечей…

Мы с Неелой вскочили с кровати.

— Не трогайте его, мерзавцы! — принцесса бросилась на схвативших меня унитов, но один из гвардейцев швырнул ее на постель.

— Не прикасайся к моей жене, грязный ру-мит!

Видит бог, я старался быть благоразумным, но время осмотрительности прошло.

Гвардеец, посмевший коснуться Наа-ее-лаа, пролетел через всю комнату и врезался в стену, двое других опрокинулись на пол вместе со столом, который я в них метнул.

— Неела, отойди!

Если бы она меня послушалась, им вряд ли удалось бы меня скрутить, но Наа-ее-лаа схватила большую вазу, стоявшую на столике у кровати, расколола ее о голову одного из гвардейцев… И вдруг побелела, опустилась на пол у кровати, обняла руками живот.

— Неела! Кто-нибудь, позовите лекаря…

Я рванулся к ней, забыв обо всем на свете, и тут меня ударили по голове чем-то куда более тяжелым, чем ваза.

Я очнулся уже в одном из коридоров первого этажа: меня волокли к лестнице со связанными за спиной руками. Шум схватки теперь был еле слышен, зато моя бешеная ругань гулким эхом раскатилась по всем лестничным пролетам. Слуги спешили убраться с нашего пути, несколько раз я вырывался и катился кубарем, считая ступеньки локтями и коленями, а в самом низу лестницы умудрился опрокинуть каменную статую. Вторая статуя бесстрастно наблюдала за тем, как десять гвардейцев с трудом удерживают одного рычащего безумца.

Но не только статуя была свидетелем нашей схватки: на самой верхней площадке, облокотившись о перила, стоял Великий ямадар Джей-мис.

— Джейми! — мой рык разнесся, наверное, по всему дворцу. — Если хоть что-нибудь случится с Неелой, я найду тебя даже на самом дне Бездны!

Он молча смотрел на меня с высоты пятидесяти футов, на таком расстоянии нельзя было разобрать выражение его лица.

Меня поволокли к дверям, но напоследок я успел гаркнуть:

— Я найду тебя даже в следующей жизни, подлый румит!

Меня посадили на олтона, крепко привязали к седлу, и отряд крупной рысью двинулся по улицам Внутреннего Дворцового Круга.

Я терялся в догадках, куда меня везут, стараясь приготовиться к самому худшему, то и дело разражаясь руганью от бессильной ярости, тревоги и страха. Страха не за себя, но за тех, кто был мне дороже собственной жизни. Если меня сбросят со стены, или выдадут Кларку Ортису, или упрячут в подземелья Горхага — что тогда станется с моей женой? И с нашим малышом?! Что с ними сейчас?!

Я был атеистом с тех пор, как в семилетнем возрасте отверг веру в Сайта-Клауса, но теперь вперемешку с руганью возносил молитвы верховному богу унитов. Всемилостивый Интар, Наа-ее-лаа столько лет служила тебе, теперь твоя очередь позаботиться о ней, слышишь?!

Мы уже двигались по Внешнему Дворцовому Кругу, олтоны гвардейцев расшвыривали карха-нов, заполонивших тесные улицы.

Так. Либо мои конвоиры свернут сейчас налево, к Главным Воротам, а это означает смерть, либо направо — к Горхагу…

Он свернули направо, сняли меня с седла и ввели в ту самую дверь, в которую я когда-то вошел вместе с Ирч-ди, чтобы вызволить отсюда Джейми.

Я вдруг громко расхохотался. Гвардейцы удивленно посмотрели на меня, наверняка решив, что их подопечный спятил. А я приготовился засмеяться еще громче, когда меня притащат в ту самую подземную камеру, откуда…

Но вместо этого меня ввели в комнату начальника тюрьмы, и все тот же хлопотливый толстяк заворчал, оторвавшись от все той же замызганной миски. Можно было подумать, что Клос не прерывал свою трапезу с тех пор, как мы с Ирч-ди отсюда ушли. Только теперь у начальника тюрьмы был еще более недовольный вид.

Как ни странно, он вспомнил меня.

— Блистательный итон Джу-лиан!

— Здорово, Клос, — с грустной усмешкой отозвался я. — Все отращиваешь брюхо?

— Какое там! Работы в последнее время столько, что нет даже времени на…

Он вдруг спохватился, что снизошел до беседы с заключенным.

— В самую верхнюю, до особого распоряжения, — бросил один из сопровождавших меня гвардейцев.

Надо же! В верхнюю, а не в нижнюю — с чего бы такая неслыханная милость?

Гвардейцы сдали меня с рук на руки тюремной страже, и вскоре я очутился в комнате, похожей на верхнюю угловую Окраинной ринтской тюрьмы.

Те же зарешеченные окна на потолке, тот же водосток вдоль стены, та же деревянная лежанка в углу, — помню, в верхней угловой из-за нее то и дело вспыхивали драки… Но на этот раз вся камера принадлежала мне одному, и не было никакой надежды добраться до окна, потому что от потолка меня отделяло добрых семьдесят футов.

Зная мою способность сбегать из каменных дыр, Скрэк велел поместить меня в башню Горхага.

Глава двенадцатая

Прошло не так уж много времени с тех пор, как меня здесь заперли, а я уже оказался на грани безумия.

Каждая минута казалась мне часом, я непрестанно думал о Наа-ее-лаа. Что с ней? Что с нашим ребенком? Что собирается сделать «Великий ямадар» со своей сестрой? Вдруг он отошлет Не-елу Кларку Ортису?

Я с рычанием метался по камере, порой мне хотелось разбить лоб о стену, чтобы избавиться от этих мучительных мыслей.

Несколько раз я пробовал добраться до одного из окон, но это было выше моих возможностей. Попытка разобрать камни, обрамлявшие отверстие водостока, тоже ни к чему не привела.

Я с проклятием зашвырнул в водосток единственный камень, который мне удалось выломать, и в ответ из черной дыры раздались такие звуки, что по моей спине пополз противный холодок.

Отскочив, я смотрел на протискивающегося в отверстие скрэка. За ним появился второй, третий, четвертый, пятый… Шесть уродливых тварей уставились на меня оценивающими взглядами маленьких выпуклых глаз.

Я знал, что одними взглядами дело не ограничится.

В осажденном Лаэте давно шла отчаянная борьба за жизнь между изголодавшимися скрэками и такими же изголодавшимися унитами. Униты ловили и пожирали скрэков, а последние не упускали ни единого шанса сожрать ослабевшего двуногого… Или узника, которому никто не придет на помощь.

Бросившись к лежанке, я выломал из нее доску.

— Ну что ж, давайте! Вперед! У меня давно руки чешутся пришибить хотя бы одного скрэка!

Они не заставили просить дважды.

Стая с верещанием кинулась в атаку, и вскоре я понял, что сражаться со скрэками еще трудней, чем с Владыками Ночи. Сильные, быстрые, безгранично свирепые, эти звери умудрялись подпрыгивать на высоту моих плеч, и мне стоило огромных усилий отражать их стремительные наскоки. К тому же их живучесть не была пустой поговоркой: даже самый сильный удар лишь на время выводил скрэка из игры, а минуту спустя он поднимался и снова бросался в бой.

Вскоре острые зубы впились в мою ногу повыше щиколотки, потом другой зверь вырвал клок одежды у меня на боку. Еще один скрэк, подпрыгнув, вцепился мне в локоть и повис на нем, держась мертвой бульдожьей хваткой.

— Ах ты, мразь!!

Я врезал локтем с висящим на нем скрэком по стене, зубастая мерзость отцепилась и тут же кинулась снова.

Меня окружали уже не шесть, а вдвое больше врагов, осатаневших от запаха крови. Опрокинув лежанку, я прыгнул за нее, но это меня не спасло — скрэки легко перескакивали через трехфутовую преграду, и я невольно закричал, когда трое острозубых чудовищ повисли у меня на плечах.

На мой отчаянный вопль ответил грохот отодвигаемых засовов.

Я снова заорал, прикрывая рукой горло, на которое нацелился самый огромный скрэк… А в следующий миг дверь распахнулась, и ворвавшийся в камеру ямадар разразился скрежещущим верещанием, заставившим моих врагов отступить.

Скрэки заметались, как будто на них плеснули кипятком, и начали протискиваться в дыру, которая их сюда привела.

Перемахнув через топчан, я одним прыжком оказался рядом с ямадаром и схватил его за грудки.

— Что с Неелой?!

— С ней… все в порядке, — Высочайший дышал так, словно без остановки пробежал от Внутреннего Кольца до Горхага. — Джу-лиан, скорее, бежим!

— Что случилось?! — я выкрикнул это уже на лестнице, прыгая вниз через три ступеньки.

— Они уже здесь!..

— Что? Кто?

Почему-то при этих словах мне вдруг снова вспомнился дом, окруженный змееногими монстрами.

— Ва-гасы!

Задохнувшись, Джейми на мгновение прислонился к стене на площадке, потом снова побежал.

— Кто-то открыл им Восточный Вход… И внутренние ворота Колец… С дороги! — крикнул он стражникам, которые заполнили нижний коридор Горхага.

Те как будто не узнали Великого ямадара, и мне пришлось силой прокладывать нам дорогу к воротам тюрьмы.

Снаружи царил кромешный ад.

Крик Джейми:

— Воля Высочайшего! — пропал за воем уни-тов, которые давили друг друга в узком тоннеле улицы.

Все уже знали о вторжении ва-гасов, Внешнее Кольцо захлестнула неудержимая паника.

— Этот мерзавец увел моего олтона! — потрясая кулаками, взвыл ямадар.

— Стой здесь!

Оставив Джейми у стены, я рванулся сквозь толпу, сбросил со спины скакуна увязшего в давке верхового, взлетел в седло и с трудом пробился обратно.

— Запрыгивай! — проревел я, протягивая Джейми руку.

Я втащил его в седло перед собой и погнал олтона, безжалостно расшвыривая тех, кто не хотел или не успевал дать нам дорогу.

Стражи у ворот Среднего Кольца не было, за распахнутыми настежь воротами виднелась поднятая решетка; наш скакун ворвался на подъемный мост, и сквозь гулкий грохот его копыт я услышал далекие взрывы.

— Быстрей! Быстрей! — завопил Джейми.

Я и так выжимал из зверя все, что мог.

Спустя пять минут мы уже были во Внутреннем Дворцовом Кольце. Здешняя стража тоже покинула пост, но улицы за воротами, ведущими в святая святых Дворцового Квартала, оказались почти безлюдны. Все, кто могли, бежали от наступающих с востока ва-гасов, только мы рвались навстречу им.

Каменная мостовая кончилась, копыта взрыли мягкую землю дорожки между цветочными террасами дворца.

— Смерть крови Сарго-та!

Не знаю, откуда выскочил этот псих, но бельт его самострела воткнулся в шею олтона, и животное на всем скаку рухнуло на бок. Мне приходилось попадать в подобные передряги за Серебряной Рекой, я среагировал чисто автоматически, прыгнув с седла навстречу тому, кто на нас напал.

Вырвав у высокого изящного итона разряженный самострел, я от души огрел равного по лицу, превратив его лоб и щеку в кровавую кашу. Другой заговорщик кинулся на меня из-за дерева, в результате его неумелой атаки я обзавелся мечом. Мне не помешал бы впридачу щиток, но не успел я расстегнуть ремни на предплечье трупа, как сзади раздался громкий вопль:

— Джу-лиан!

Еще двое итонов бежали к Джейми, ногу которого придавил упавший олтон. Первый из нападающих получил в грудь кинжал ямадара, второго я разделал мечом от ключицы до середины груди. Кажется, мне попался неплохой клинок!

— Джу-лиан, помоги мне! Ухватившись за луку седла, я приподнял издыхающее животное:

— Вылезай!

Джейми выполз из-под олтона, я в два счета поставил ямадара на ноги.

— Пошли, пошли, кровь Сарго-та!

Не сговариваясь, мы свернули направо и нырнули в южный ход, хорошо знакомый нам обоим. Я рычал от нетерпения, потому что Джейми то и дело переходил с бега на ковыляющую трусцу.

— Скорей! Шевелись, чтоб тебя!..

Ямадар на удивление покорно сносил мой непочтительный рык; он сорвал и бросил свой тяжелый меховой плащ, который мешал ему бежать.

Наконец мы ворвались в покои Колд-хоро-ло, откуда уже рукой подать было до наших с Неелой комнат. Выстрелы и взрывы звучали теперь еле слышно — их приглушали толстые дворцовые стены. Кажется, бой еще не дошел до дворца…

В несколько прыжков пролетев последний коридор, я забарабанил в дверь спальни:

— Неела! Неела, открой! Это я, Джулиан!

Спустя бесконечных пять секунд дверь распахнулась, и жена, рыдая, упала мне на грудь.

Еще несколько мгновений мы потратили на то, чтобы выяснить, цел ли каждый из нас.

— Неела, с тобой правда все в порядке? Как малыш?

— Да, да, все хорошо…

Ее лицо вдруг изменилось так, словно она увидела за моей спиной ва-гаса.

— Ты!..

Это слово прозвучало в ее устах, как самое мерзкое ругательство; сжав кулаки, Неела рванулась к ямадару Джей-мису, который прислонился к стене, чтобы отдышаться.

— Неела, успокойся! Все уже позади!

Как бы не так! Мы находились во дворце, к которому рвались ва-гасы, и я не видел никакой возможности спастись.

Я повернулся к Джейми:

— Ты знаешь этот дворец лучше меня. Здесь нет какого-нибудь тайного хода, через который…

Меня прервали громкие удары, обрушившиеся на дверь спальни, ведущую в главный коридор.

— Нонновар, открой!

Наа-ее-лаа, вздрогнув, прижалась ко мне.

— Открой! Открывай, рыжая клейменая шлюха!

Вопивший это унит явно обезумел от ярости и страха, и он был не один.

— Надо взломать дверь! — выкрикнул другой голос. — Быстрее, найдите что-нибудь!

— Бежим! — дернув меня за руку, Джейми метнулся обратно в полутьму южного хода.

Ямадар отлично ориентировался в путанице дворцового лабиринта. Сам я редко поднимался выше второго этажа, но Джейми явно бывал здесь не раз и прекрасно знал, куда ведет каждая из проходных комнат, галлерей и коротких лестниц.

С Наа-ее-лаа на руках я быстро следовал за ним, торопясь оставить позади наши покои. Уни-ты, выламывающие дверь спальни нонновар, были сейчас не менее опасны для нас, чем ва-гасы.

Только когда удары и крики почти затихли внизу, я наконец спросил:

— Джейми, куда мы идем?

Он остановился, нагнулся, растирая колено:

— К Лестнице Интара. По ней можно подняться на верхнюю террасу, а там…

— Не верь ему, Джу-лиан! — громко перебила Неела. — Он заманит нас в ловушку!

Джейми вскинул голову, сощурил глаза, но так ничего и не ответил на ужасное обвинение сестры.

— Он хочет отдать меня Ор-тису, чтобы спасти свою жалкую жизнь! Джу-лиан, не верь ему! Я колебался всего одну секунду:

— Нет, Неела. Он хочет нас спасти.

— Какой же ты все-таки сумасшедший, Джулиан, — прошептала она, склоняя головку мне на плечо.

— Да, твой брат тоже все время об этом твердит, — несмотря на аховость ситуации, я улыбнулся. — Но все-таки объясни, Джейми, куда…

Дворец тряхнул такой взрыв, что я с трудом удержался на ногах.

Глава тринадцатая

Не знаю, кто открыл каннибалам ворота всех Дворцовых Колец и купил ли предатель себе жизнь ценой жизней тысяч других унитов. Надеюсь, нет; надеюсь, что он погиб под ножами тех, кому сдал самый укрепленный город во-наа.

С площадки лестницы, гигантской спиралью соединявший все четыре этажа дворца, мы увидели далеко внизу за дымом и огнем взрывов мчащихся через дворцовый холл ва-гасов. Немногочисленные гвардейцы пытались дать им отпор, но я знал, чем закончится этот безнадежный бой.

— Не смотри! — я оттащил от перил Наа-ее-лаа. — Пойдем скорее!

Теперь повсюду слышались выстрелы, разрывы ручных гранат, боевые вопли четвероногих воинов — и страшный, захлебывающийся крик унитов, которых настигал последний удар ножа. Хотя Ор-тис снабдил своих дикарей современным оружием, последний удар как врагам, так и раненным соплеменникам ва-гасы по-прежнему предпочитали наносить ножом. Но если раненому товарищу четвероногие воины быстро перерезали горло, то противнику не всегда доставалась такая легкая смерть.

Я снова поднял Наа-ее-лаа на руки и вслед за Джейми кинулся прочь от лестницы.

Джейми хромал все сильнее, но уверенно находил дорогу среди путаницы опустевших комнат. Иногда нам попадались мечущиеся в панике слуги, но большинство из них давно бежали к западным воротам Внешнего Дворцового Кольца.

— Нам надо выбраться на крышу третьей террасы, — на ходу объяснил Джейми. — Там, в небесном святилище Интара, заключен его крылатый зверь…

— Что?! — я приостановился. — Ты хочешь опять… — взглянув на Неелу, я замотал головой. — Нет, это немыслимо! Такие полеты не для беременных женщин!

— Джу-лиан, все будет хорошо.

Я никак не ожидал, что Наа-ее-лаа примет сторону брата, — и с открытым ртом уставился на жену.

— Это и впрямь единственная возможность спастись, — твердо повторила Неела. — Пожалуйста, опусти меня, я пойду сама!

— И не мечтай!

Но секунду спустя мне и впрямь пришлось ее опустить. Совсем рядом зазвучали выстрелы и крики, а потом сзади раздался знакомый частый топот.

Это мчались по коридору атакующие ва-гасы.

— Неела, беги вперед!

Я втолкнул ее в комнату и выхватил меч.

Больше всего я боялся, что ва-гасы начнут метать гранаты, но двое четвероногих воинов, показавшихся в конце короткого коридора, были вооружены только карабинами. И у меня было перед ними то преимущество, что каннибалам требовалось остановиться и встать на дыбы, чтобы пустить оружие в ход, в то время как я мог атаковать в движении.

Что я и сделал, под отчаянный визг Наа-ее-лаа, прыгнув им навстречу и разрубив голову первому из дикарей, прежде чем он остановился. Второй ва-гас поднялся на ноги, вскинул карабин к плечу, но мой меч воткнулся ему в грудь, а другого удара уже не понадобилось.

Наа-ее-лаа перестала визжать, однако стоящий рядом с ней Джейми был бледен, как смерть. Еще бы — он впервые видел горных каннибалов вблизи, у него еще не было возможности привыкнуть к их экзотической внешности.

Ничего, дело наживное!

Я закинул трофейный карабин за плечо, но, к своей огромной досаде, не обнаружил на убитых ва-гасах сумок с патронами.

— Надо закрыть дверь! Эти двое были разведчиками, за ними наверняка последуют другие!

Едва мы с Джейми заложили засов, как гулкий топот раздался сразу с двух сторон: в том коридоре, где я только что принял бой, и за второй дверью комнаты. Других выходов отсюда не было. Мы оказались в ловушке.

Быстро опрокинув тяжелый круглый стол, я опустил за него Неелу и прыгнул в сторону, готовясь к драке. Джейми встал рядом с сестрой, сжимая кинжал… И когда в комнату галопом ворвались ва-гасы, один из них рухнул, сраженный двумя выстрелами из карабина, а второй свалился на труп товарища с кинжалом, торчащим в груди.

По телам упавших промчались еще трое горных воинов. Я выстрелил дважды, сняв на бегу двух врагов, но это были мои последние патроны. Третий ва-гас поднялся на ноги в пятнадцати шагах от меня и вскинул карабин к плечу.

— Джу-лиан! — вместо того чтобы притаиться за столом, Наа-ее-лаа всеми силами пыталась выкарабкаться из-за него. — Джу-лиан!

Я с отчаянием смотрел на целящегося в меня ва-гаса, понимая, что проиграл.

Однако воин почему-то не торопился стрелять. Наоборот — он медленно опустил оружие и вдруг сделал неуклюжий шаг вперед.

— Джу-лиан?!

— Та-ван?!

Я тряхнул головой, с трудом веря своим глазам. Но нет — передо мной действительно стоял мой давнишний приятель из племени но-вансов!

— Клянусь великим Зо-алом! Это и вправду ты?! — но-ванс сделал еще один шаг по залитому кровью полу.

— Джу-лиан! Вытащи меня отсюда! — громко потребовала Неела из-за стола.

— Ты все еще с этой самкой? — спросил Та-ван, переведя взгляд на Наа-ее-лаа.

— Теперь она моя жена, Та-ван. Он кивнул, покачивая карабином.

— И ждет детеныша, как я вижу?

— Да, — мое горло как будто сжала петля. — Ты дашь нам пройти?

На дверь, заложенную засовом, обрушились тяжелые удары — с такой силой могут бить только задние ноги ва-гасов. А другой выход загораживал Та-ван.

— Великий Предводитель обещал сорок самых жирных унитов тому, кто приведет к нему Наа-ее-лаа, дочь Сарго-та, — задумчиво проговорил но-ванс.

Я взялся за рукоять меча.

— Этот подлый румит никогда меня не коснется! — яростно закричала принцесса.

— А она все такая же крикливая, как раньше, — я еще ни разу не увидел улыбающегося ва-гаса, но сейчас улыбка осветила жутковатое лицо Та-вана, когда он отступил в сторону. — Идите. Мне ни к чему подачки Ор-тиса, я сам добуду себе мяса столько, сколько захочу! — с этими словами но-ванс уставился на Джейми.

Побледнев до синевы, Джейми юркнул за мою спину.

— Он слишком тощий и жилистый, Та-ван, — быстро проговорил я. — Да к тому же слишком ядовитый… — ямадар за моей спиной издал длинное возмущенное шипение. — Кроме того, он мой друг.

Та-ван кивнул, уяснив серьезность последнего аргумента.

Я извлек Наа-ее-лаа из-за стола. Втроем, бок о бок, мы пошли к двери, полностью положившись на великодушие молодого но-ванса. Если бы он все-таки вздумал пустить в ход карабин, у нас не было бы ни малейшего шанса выжить.

Но четвероногий воин посторонился, давая нам пройти, и негромко проговорил вдогонку:

— Прощай, Джу-лиан. Да хранит тебя великий Зо-ал.

— Прощай, Та-ван. Спасибо тебе!

Нам оставалось только миновать последний зал, а потом подняться по лестнице на террасу. Мы уже вообразили, что спаслись, когда трое итонов возникли из дверей справа и слева, напав так слаженно, как будто поджидали здесь в засаде.

Я с трудом сумел отпарировать удары, нанесенные сразу с двух сторон.

— Не задень нонновар! — крикнул один из нападающих другому. — Она нужна нам живой!

Эта фраза все объяснила мне, и я с огромным удовольствием вспорол горло ублюдку, собиравшемуся купить себе жизнь в обмен на жизнь моей жены. Я знал этого типа: на каждом совете равных он настаивал на выдаче Наа-ее-лаа. Сколько раз я мечтал сделать с негодяем то, что сделал сейчас!

— И вы здесь, блистательный итон Норгх-кат?

Я резанул его снизу вверх любимым ударом

Ирч-ди, и Норгх-кат умер, хрюкнув по-поросячьи.

Третий из нападающих был силен и быстр почти так же, как покойный лавадар… Но промахнулся во время третьей атаки и стал покойным раньше, чем успел это осознать.

Я нанес удар с такой силой, что мой меч, пройдя между ребрами итона, воткнулся в пол… Мне стоило бы помнить одно из поучений Ирч-ди: «Покончив с последним противником, не воображай, что он и впрямь последний!» Это изречение пронеслось у меня в голове тогда, когда уже было слишком поздно.

Наверное, четвертый итон прятался за распахнутой дверью, выжидая удобный момент: я уловил краем глаза сверкание направленного на меня клинка, развернулся, автоматически вскидывая левую руку… Но на ней не было щитка, и меч должен был рассечь ее, а потом воткнуться мне в бок.

Так бы наверняка и случилось, если бы между мной и советником Ко-леем внезапно не возник Джейми. Он появился неизвестно откуда, и лезвие меча, вонзившись ему в грудь, вышло из-под левой лопатки.

Мой крик слился с криком Наа-ее-лаа.

Едва Ко-лей выдернул меч, я налетел на советника, опрокинул на спину и врезал кулаком по лицу, с хрустом сломав переносицу. Я бил снова и снова, обезумев от ярости, пока не понял, что наношу удары уже мертвому телу.

Отскочив от Ко-лея, я упал на колени рядом с Джейми, который лежал на боку, зажимая ладонью рану. Его лицо подергивалось от боли, на губах пузырилась кровь.

Быстро оглядевшись по сторонам, я сорвал с одного из итонов плащ.

— Неела, помоги мне!

— Джу-лиан, это бесполезно…

Но все-таки, с трудом опустившись на колени, Наа-ее-лаа помогла мне обмотать плащом туловище Джейми.

— Надо идти, — принцесса тронула меня за плечо. — Нам надо идти, Джу-лиан!

Она была права. В любую минуту здесь могли появиться новые враги — неважно, двуногие или четвероногие — и, подняв Джейми на руки, я зашагал по лестнице, ведущей в святилище Интара.

Джейми вздрагивал и страшно хрипел.

— Ничего, — бормотал я. — Скоро мы доберемся до «Челленджера», и Нортон живо приведет тебя в порядок, дружище… А потом ты познакомишься со старушкой Лиззи… Тебе понравятся… Компьютерные игры… Я уверен…

— Джу-лиан… — прохрипел он.

— Не разговаривай! Молчи!

Мы были уже на середине лестницы, сверху лился яркий розовый свет, я видел, что повязка на его груди все больше намокает кровью.

Наа-ее-лаа шла впереди, то и дело оглядываясь через плечо.

— Неела, ты в порядке?

— Да. — Мы поднимались медленно, слишком медленно! А позади снова гремели выстрелы и взрывы.

— Джу-лиан… — Джейми задрожал сильней и начал захлебываться кровью.

— Молчи! Тебе нельзя разговаривать!

— Опус-ти… меня…

— Нет!

— Опус… ти…

— Держись, мы уже почти пришли!

— Опусти его, — сказала Неела, остановившись на площадке.

Я бережно положил Джейми на розовый от света камень и поднял глаза на принцессу:

— Неела, ты можешь ему помочь?! Она медленно покачала головой.

— Нет. Ничего нельзя сделать. Даже Великий Интар…

— Джу-лиан… как больно…

— Знаю… Знаю! Продержись еще немного, слышишь? Только до «Челленджера», а там… Его окровавленная рука нащупала мою руку.

— Джу-лиан…

— Да?! Что?! — я наклонился к самому его лицу, чтобы расслышать захлебывающийся шепот. — Я здесь, приятель!

— Ты… больше… не злишься… на меня?..

— Нет. Я никогда не умел подолгу на тебя злиться, — я вытер кровь с его губ, но она выступила вновь. — Пожалуйста, Джейми, постарайся…

Он с усилием улыбнулся.

— Джу-лиан…

— Я здесь, дружище… Я с тобой! Его глаза широко раскрылись, губы шевельнулись почти беззвучно:

— Ничего. Встретимся в следующей… жизни… Голова Джейми откинулась вбок, пальцы разжались, выпустив мою руку.

— Нет!

— Джу-лиан… — голос Наа-ее-лаа прозвучал как будто из неимоверной дали. — Он умер.

— Нет! — я встряхнул Джейми с идиотской надеждой, что это очередная злобная каверза тан-скина, решившего жестоко меня разыграть. — Нет, он не может умереть! У него девять жизней!

— Он умер, Джу-лиан, — мягкая ручка принцессы погладила мое плечо. — А нам нужно идти. Пожалуйста, вставай!

— Он не мог…

Еще минуты две я сидел, глядя в спокойное лицо Джейми. Такое спокойное, каким оно никогда не бывало при жизни.

Потом поднял голову и встретился со встревоженным взглядом огромных голубых глаз.

Я с усилием встал и поднял на руки обмякшее щуплое тело. Да, нам нужно было идти, но я не мог оставить Джейми на растерзание ва-гасам.

Вслед за Неелой я поднимался по лестнице, с трудом переставляя ноги. Малое притяжение Луны внезапно превратилось в чудовищное притяжение Юпитера. Я и не знал, как много значил для меня этот дьяволенок, пока он не ушел навсегда.

Наконец мы очутились на террасе и взглянули с высоты на гибнущий Лаэте.

В святилище Интара царили безмятежное спокойствие и тишина, как будто все происходящее внизу не могло затронуть обитель верховного бога унитов. Первое помещение заполняли ряды каменных прямоугольных глыб с высеченными на них письменами и барельефами. Я шел по проходу между этими глыбами, то и дело натыкаясь на углы, и наконец механически спросил:

— Что это?

— Гробницы Дома ямадара Лаэте, — Неела, остановившись, повернулась ко мне. — Место последнего приюта отпрысков крови ямадара и их жен… Здесь покоится прах моей матери, — принцесса погладила угол небольшой гробницы из белого камня. — А здесь, — она показала на простую прямоугольную плиту, закрывающую каменный ящик без всяких украшений, — здесь лежит Олхе-ни-лана. Так мне говорили. Но…

Я подошел, положил Джейми на пол и с усилием сдвинул тяжелую плиту.

Под ней ничего не было.

Я снова поднял тело бывшего тан-скина, бывшего вора, бывшего ямадара Лаэте.

— До свидания, Джейми… — прошептал я, прижавшись лбом к обожженному лбу. — Встретимся в следующей жизни!

Я опустил его в гробницу и задвинул камень.

— Как ты смеешь осквернять святилище и тревожить покой усопших? — вопросил дребезжащий старческий голос.

Обернувшись, я встретился с глазами с облаченным в длиннополую желтую одежду жрецом, таким высохшим и костлявым, как будто он только что поднялся из одной из охраняемых им гробниц.

— Усопших уже ничто не может потревожить, — с трудом проговорил я. — Чего нельзя сказать о живых.

Наа-ее-лаа властно повернулась к жрецу.

— Мы пришли за тиргоном ямадара, Лтэ-елле!

Глава четырнадцатая

Убедившись, что ямадар мертв и что единственной наследницей Сарго-та осталась Наа-ее-лаа, двое жрецов повели нас туда, где на террасе за святилищем Интара дремал крылатый зверь верховного бога.

Тиргон выглядел точно так же, как тогда, когда его оседлал тан-скин, не верящий в священные прерогативы ямадаров… Только теперь на спине крылатой зверюги высилось нечто, похожее на сооружение, в котором индийские раджи разъезжают на спинах слонов. А от лапы тиргона тянулась к каменному столбу толстая цепь.

— Мы уже три олы держим его под обриш-том, — бесстрастно доложил один из жрецов. — Такова воля Высочайшего.

— Неела, ты сможешь поднять его в воздух и посадить?

По собственному горькому опыту я знал, что посадка на тиргоне — куда более трудное дело, чем взлет.

— Конечно, смогу, — Наа-ее-лаа уверенно направилась к «дракону», который при ее приближении приподнял голову и издал тихий фыркающий звук… Первый звук, услышанный мною от этого создания.

— Осторожней!

Я быстро догнал жену и на всякий случай встал между ней и огромной мордой, взвившейся на высоту десяти футов.

— Помоги мне подняться, Джу-лиан!

С моей помощью Неела добралась по костяным «шипам» до обришта, крепящегося к телу тиргона с помощью сложной системы широких ремней.

— А вы? — остановившись на середине подъема, я оглянулся на двух жрецов, бесстрастно наблюдающих за мной снизу. — Вы разве не собираетесь лететь?

Казалось, мои слова глубоко их возмутили.

— Мы не можем покинуть жилище великого Интара, — отозвался старший из жрецов, тот, что напоминал высохшую мумию.

— Вы знаете, что здесь скоро начнется?

— Мы готовы умереть во имя нашего бога.

— Джу-лиан, иди скорей! — нетерпеливо позвала принцесса, и я вслед за ней забрался внутрь сооружения из толстой кожи, натянутой на деревянный каркас.

— Благословенна будь кровь ямадара! — второй жрец разомкнул металлическое кольцо, охватывавшее лапу тиргона.

Наа-ее-лаа издала короткий повелительный крик, — и я услышал уже знакомый мне звук заполоскавших парусов.

Тиргон взмыл в воздух над горящим Лаэте.

Мы летели на восток, а внизу тянулась разоренная, безжизненная земля, по которой прокатились полчища ва-гасов.

Сидя у распахнутого спереди полога обришта, я смотрел на то, что когда-то было городами, деревнями, возделанными полями. Только рощи выделялись яркими красно-зелеными пятнами на фоне черной земли, да иногда мелькали языки пламени: большие деревни, через которые не так давно прошли ва-гасы, все еще продолжали гореть.

Наа-ее-лаа прикорнула у меня за спиной на покрытых одеялами мягких подушках, и я был рад, что она не видит безрадостной картины внизу.

Но спустя часа четыре принцесса проснулась и направила тиргона вниз. Оказывается, это было так просто! Две резкие ноты, пропетые одна за другой, заставили крылатого зверя мягко опуститься на краю лужайки, покрытой высокой фиолетовой травой.

Пока тиргон пасся, мы с Неелой тоже утолили голод… Вернее, я заставил ее поесть, но она так и не смогла заставить поесть меня.

Только теперь у нас нашлось время осмотреть припасы, которые Джейми сложил в обриште, готовясь к бегству. Здесь было все необходимое: еда, одеяла, «огненные палочки», несколько фляг с вином, одежда… Не только мужская, но и женская.

— Наверное, он хотел прихватить с собой одну из своих шлюх, — сказала Неела, рассматривая просторное платье, извлеченное из тюка.

— Нет, — я смотрел на куртку, которую достал из другого тюка. — Он с самого начала готовил все это для нас троих.

— Почему ты так думаешь?

— Посмотри на эту одежду. Твой брат утонул бы в ней до пяток.

— Может, он собирался взять кого-нибудь из телохранителей…

— А вместо этого пробился через весь Дворцовый Квартал, чтобы вытащить меня из Горхага? Когда дорога была каждая минута? Когда он мог подняться в святилище Интара и улизнуть?..

Наа-ее-лаа села рядом и обняла меня за плечи.

— Но ведь он же и упрятал тебя в Горхаг, помнишь? — тихо сказала она.

Нонновар Лаэте не склонна была миловать и забывать, даже теперь она не могла простить брату того, что он сделал.

Я отвернулся и достал из тюка кинжал — великолепный кинжал с рукояткой, украшенной драгоценными камнями. Джейми всегда любил холодное оружие. В его глазах такой кинжал стоил десятка карабинов. Если ради кухонного ножа он готов был пойти под «колесницу богов», представляю, как он радовался этой игрушке…

Я понял, что по моим щекам текут слезы, только тогда, когда Неела принялась вытирать их теплыми ладонями.

— Если бы он только не медлил так… — пробормотал я. — Если бы нам удалось вовремя поговорить… Если бы Ирч-ди не сделал его орудием своей мести, и если бы я не…

Через несколько минут я справился с собой, поднял голову и посмотрел на Наа-ее-лаа.

— Ляг, поспи. Когда отдохнешь, снова двинемся в путь. До Свободных Гор путь неблизкий.

Через четыре олы мы пролетели над Серебряной Рекой, оставив позади вымерший Джамарт. Внизу потянулись земли калькаров, такие же пустынные и безлюдные, как земли «истинных унитов».

Мы не рисковали опускать тиргона рядом с заброшенными селениями и городами, ибо они были не совсем пусты. Наверное, не существует такой катастрофы, которая смогла бы подчистую вымести род двуногих — в развалинах бывших городов и деревень ютились выжившие униты, превратившиеся в еще больших дикарей, чем ва-гасы. Они дрались за еду друг с другом и со скрэками, и мне не хотелось думать о том, чье мясо они жарят над кострами, горящими на заросших травой площадях.

Всякий раз, когда тиргон нуждался в корме, а Наа-ее-лаа — в отдыхе, я выискивал место среди чистого поля, там, где к нам нелегко было бы подкрасться. Сам я пытался дремать во время полетов, а когда Неела засыпала на груде вытащенных из обришта одеял, ни на минуту не смыкал глаз, готовый к любым неприятностям.

Чем ближе становились Свободные Горы, тем более дикими выглядели те немногие униты, которых мы видели сверху. В калькарских государствах, в первую очередь пострадавших от нашествия горных воинов, двуногие дикари успели сбиться в крупные банды, сражавшиеся за еду и самок с таким остервенением, с каким не сражались друг с другом даже ва-гасы.

Я запрещал Наа-ее-лаа выглядывать из обриш-та и старался держать тиргона на высоте, на которой его не мог достать выстрел из карабина. Ибо у некоторых двуногих имелось «гремящее оружие», и любой из них, не задумываясь, пустил бы его в ход даже ради куска черствой лепешки, — не говоря уж про многотонную крылатую груду мяса, пролетающую над головой…

Я уже неплохо научился управлять полетом тиргона, но опускала его и поднимала в воздух всегда Наа-ее-лаа. То ли я неправильно произносил команды на взлет и посадку, то ли наш питомец придерживался здешних социальных предрассудков, — но только дочери ямадара удавалось «вознестись к небесным чертогам Интара на священном крылатом звере» и снова направить его к земле.

Наконец впереди показались Свободные Горы. Я вздохнул с облегчением: самая трудная часть путешествия была позади.

Правда, впереди тоже ожидалось немало трудностей. Полет над горами обещал занять несколько ол, — а чем кормить прожорливого тиргона в бесплодных каменистых горах? Вдруг по пути нам не встретится ни одной плодородной Теплой Долины? К тому же западная часть гор представляла собой беспорядочное нагромождение острых пиков с крутыми склонами, среди которых нелегко будет найти посадочную площадку для зверюги размером с двухместный самолет…

Наа-ее-лаа как будто угадала, о чем я думаю.

— Все в руках Интара, Джу-лиан, — мягко сказала она. — Бог защищал нас до сих пор, он защитит и впредь!

Лес под нами кончился, и нонновар направила тиргона вниз.

— Джу-лиан, ты помнишь это место? — Не-ела с улыбкой осмотрелась по сторонам.

— Да. Здесь мы с тобой вошли в лес, когда бежали от ва-гасов.

Я тоже невольно улыбнулся воспоминаниям, связанным с этой лужайкой.

— Наверное, на «Челленджере» меня уже давно похоронили и отпели. Представляю, как удивятся Дэви и Нортон, когда мы вдруг свалимся им на головы на этом крылатом звере!

— Джу-лиан… Ты говорил, что вам могут прислать помощь с Земли, — а это уже произошло? Вдруг твоего Летающего Дома больше нет за горами ва-гасов?

— Не думаю, Неела. Уж скорее…

Тиргон вдруг резко поднял голову и фыркнул так, что клочья травы полетели с его губ во все стороны.

Впервые за долгие олы полета я утратил бдительность, решив, что на окраине обитаемого во-наа нам не может встретиться враг опаснее тор-хо, — и судьба немедленно наказала меня за беспечность.

Вслед за предупреждающим фырканьем тир-гона раздались хриплые вопли существ, которых я боялся гораздо больше, чем тор-хо.

— Неела, скорее в обришт!

Я схватил жену на руки, в два прыжка очутился рядом с тиргоном и толкнул ее верх. Сейчас ей было трудно двигаться быстро, но все-таки она успела забраться в кожаную беседку прежде, чем выскочившие из-за деревьев оборванцы успели пробежать половину расстояния между нами и лесом.

— Поднимай тиргона! — крикнул я Наа-ее-лаа, карабкаясь вслед за ней.

Но она ждала, когда я тоже заберусь в обришт.

— Поднимай его, скорее!

Воющие от жадности бородатые создания начали метать копья, один из них вскинул к плечу карабин…

Принцесса выкрикнула команду, как только я ввалился за полог, и тиргон круто взмыл вверх. Вдогонку прозвучали один за другим три выстрела; вой унитов, из-под носа у которых улизнула такая роскошная добыча, не был похож на голоса разумных существ.

— Неела, ты цела?! — я на четвереньках подобрался к жене.

— Да… Да… — быстро успокоила она меня. — Они не ранили тебя, Джу-лиан?

— Нет, все в поряд…

Я прикусил язык, когда тиргон вдруг провалился вниз на несколько десятков ярдов.

Наа-ее-лаа громко вскрикнула, я обнял ее, стараясь защитить от следующих возможных толчков.

— Они в него попали, — пробормотала принцесса, дрожа. — Эти негодяи подняли руку на священного зверя Интара!

— Для них это не священный зверь, а просто летающая гора мяса, — с горечью ответил я. — Но не думаю, чтобы дело было плохо; будь рана серьезной, он не смог бы взлететь!

Я старался говорить спокойным бодрым тоном, но на самом деле не испытывал ни бодрости, ни уверенности. Я бы предпочел иметь дело с забарахлившим во время полета самолетом, чем с раненым драконом, тогда у меня было бы больше шансов справиться с ситуацией.

— Неела, что с тобой?!

— Ничего… — она легла на бок, глубоко неровно дыша. — Ничего, сейчас пройдет…

У нее начался очередной приступ дурноты, которые все чаще мучили ее в последнее время. Готовиться к родам на спине летящего дракона — хуже варианта просто не придумаешь!

— Нам нужно его посадить! Осмотрим его раны, а потом решим, что делать дальше!

Но принцесса, лежа среди разбросанных подушек, отрицательно покачала головой.

— Если я его опущу, он может потом вовсе не взлететь!

— Неважно! Я понесу тебя через горы на руках, как в прошлый раз!

— Джу-лиан, милый, пусть он летит, пока в силах лететь! Направляй его в нужную сторону, а я пока…

Она вдруг застонала, и меня прошиб холодный пот.

— Неела, что с тобой?! Уже началось?!

— Нет… Нет… Еще не время… Не волнуйся…

— Я и не волнуюсь, черт побери! Я полон ледяного спокойствия! Но ты должна его посадить! Пожалуйста, прикажи ему…

— Еще рано…

— Тогда я прикажу ему сам!

Но проклятая зверюга игнорировала все мои команды, и наконец я в отчаянии снова повернулся к Наа-ее-лаа.

— Ну как? Тебе лучше?

— Да, да… Все уже хорошо. Видишь — я прекрасно себя чувствую, тиргон тоже…

И тиргон действительно протянул еще почти четыре часа…

Потом резкий толчок внезапно тряхнул обришт, и я почувствовал, что мы стремительно падаем.

— Неела, держись!

Я упал на бок, прижимая ее к себе.

Еще один толчок… И еще один…

Обришт наклонился так, что я налетел спиной на туго натянутый полог, молясь, чтобы он не порвался!

К счастью, шатер был сшит из невиданно крепкой кожи: он не порвался даже тогда, когда от удара о землю затрещал по швам. Некоторое время обришт колыхался, как дом на краю обрыва, и, наконец, рухнул вниз.

На нас с принцессой свалились одеяла, тюки, подушки… Мы почувствовали, как тело тирго-на затряслось крупной дрожью, передавшейся через оболочку обришта нашим телам… И все затихло.

Глава пятнадцатая

Тиргон был мертв.

Нам предстоял долгий путь через горы, а потом через лес, за которым находились владения паладара страны Земля — корабль под названием « Челленджер ».

Оставив принцессу рядом с мертвым зверем, я поднялся на ближайшую вершину, чтобы осмотреться, — и слегка воспрянул духом. По ту сторону хребта лежали знакомые места, где я впервые пережил лунную бурю.

Даже раненый, тиргон за одну-единственную олу одолел такое расстояние, на которое я положил бы две земных недели.

Впрочем, неудивительно, что путь по воздуху оказался настолько короче, чем путь по земле: когда я путешествовал с племенем ва-гасов, мы плутали без определенной цели, накручивая милю за милей по горным тропам, а то и вовсе без дороги. Но если двигаться более-менее напрямик, мы, пожалуй, успеем выйти к «Челленджеру» до наступления ночи!

Уложив самые необходимые вещи и все запасы еды в заплечный мешок, я с Неелой на руках зашагал на северо-запад.

Больше всего меня тревожила мысль о том, что будет, если мы столкнемся с ва-гасами. Кроме кинжала Джейми, у меня не было никакого оружия: ямадар, проявивший такую предусмотрительность во всем остальном, не положил в обришт ни карабина, ни патронов. Он никогда не любил «гремящего оружия» Ортиса.

Впрочем, будь у меня при себе хоть самая совершенная из скорострельных винтовок, это не спасло бы нас от нападения целого племени ва-гасов… Потому я убеждал Неелу, что все четвероногие каннибалы ушли на запад вслед за Го-ва-го, и теперь эти горы куда безопаснее, чем земли унитов.

— Здесь больше нет твари страшней, чем тор-хо. А с этим зверем я легко справлюсь!

Наверное, мои слова был правдивы: в дороге нам ни разу не попалось не только ва-гасов, но даже их свежих следов.

Хуже было то, что еда подходила к концу.

Сам я питался только собранными на привалах грибами, но внимательно следил за тем, чтобы Наа-ее-лаа ела побольше лепешек, сушеных фруктов и мяса. Наши припасы стремительно уменьшались, и мне казалось, что Неела начала слабеть. А может, сказывалось ее теперешнее состояние? Ее по-прежнему часто мучили тошнота и боль, и хотя она делала вид, что все в порядке, я-то видел, что это не так.

Скорей бы уж добраться до «Челленджера»!

Я сократил привалы до минимума, считая уже не только мили — ярды, отделяющие нас от леса…

Мы оба воспрянули духом при виде ручья, на берегу которого нас с Кларком Ортисом впервые атаковали ва-гасы. А когда деревья зелеными зонтиками затенили розовое небо вверху, я бодро обратился к дремлющей у меня на руках Наа-ее-лаа:

— Скоро ты увидишь настоящий Летающий Дом, а не вытканный на гобелене!

— Это будет прекрасно, — пробормотала она. — Да хранит Интар на долгие времена твое небесное жилище…

В последнее время она то и дело обращалась к Интару, причем по всяким пустякам, и я успел наизусть выучить несколько ее любимых молитв…

Но Интар не услышал крика Наа-ее-лаа, когда три олы спустя она металась по одеялам, наспех разостланным мной на траве. Ни верховный бог, ни богиня плодородия Лаиса не пришли на помощь принцессе Лаэте.

Я тоже не знал, как ей помочь, но готов был молиться всем богам, чтобы они сохранили жизнь моей жене и облегчили ее долгие муки.

Однако час шел за часом, а ничего не менялось.

Неела охрипла от криков и молитв и уже не запрещала мне богохульствовать.

Она была гораздо сильнее меня в тот миг, когда велела принести траву с красно-зелеными острыми стеблями. Все прочие снадобья ей не помогли, и совсем без надежды я разыскал и принес ей эти проклятые листья. Уверен, что воспитанница святилища Интара знала, на что шла, разжевывая «траву Лаисы».

Через несколько минут наш сын, наконец, испустил свой первый крик, но Неела даже не смогла приподнять головы.

— Дай мне… ребенка… — прошептала она, и я положил захлебывающийся плачем комочек у ее груди.

— Мальчик, Неела! — я стоял рядом с ней на коленях, и она перевела с сына на меня сияющие неземной голубизной глаза.

— Я хочу… чтобы… ты назвал… нашего сына… Джу-лианом…

Она улыбнулась мне и с тихим вздохом закрыла глаза.

Джейми был прав — за твердым небом во-наа нет никаких богов.

Если бы не настойчивый крик сына, я бы не двинулся с места, оставшись навсегда рядом с Не-елой на заросшей фиолетово-красными цветами лужайке. Но громкий жалобный писк малыша заставил меня пошевелиться.

Я вырыл могилу кинжалом Джейми и закутал Наа-ее-лаа в одеяло, служившее ей постелью на протяжении всего нашего путешествия. Теперь ее путь пришел к концу, но я должен был двигаться дальше. Ради ребенка, которому она дала мое имя.

— До свидания, Неела… Встретимся в следующей жизни.

Я поцеловал ее и закрыл ей лицо. Не каменная гробница в святилище Интара послужила местом последнего успокоения нонновар Лаэте, а поляна в диком лесу за Свободным Горами.

Джулиан-младший во все горло негодовал на негостеприимство этого мира, и, завернув его в одеяло, я двинулся дальше.

Только-только начались «розовые сумерки», но мне казалось, что весь мир окутала непроглядная темнота.

Раз за разом я пытался накормить ребенка разжеванным мякишем единственной оставшейся у меня лепешки, но малыш неизменно выплевывал эту гадость, с негодованием глядя на своего никудышного отца. Глаза у него были ярко-голубые — в точности, как у его матери…

И у дяди.

Наткнувшись на маленькое озерцо с теплой водой, я выкупал сына и обнаружил у него на спинке родимое пятно в форме трилистника. Кровь от крови дома ямадара, Владыка меня побери!

Дальше я нес Джу-лиана уже завернутым в свою куртку, и его голодный писк становился все тише, пока не умолк совсем.

Я сам ел в последний раз неизвестно когда, меня шатало, но я двигался вперед с упорством оставшегося без управления автомата. Надо было переставлять ноги: шаг, другой, третий. Потом снова: шаг, еще шаг… Мне было безразлично, куда я иду. И я не сразу остановился, услышав крик впереди.

Ко мне бежал унит в какой-то странной одежде, с «гремящим оружием» за спиной.

Держа одной рукой сына, другой я выхватил кинжал.

— Джулиан!

Это был не унит, а человек.

Дэвид Вест, в такой же одежде, в какой я покинул «Челленджер» столетия тому назад.

Я наконец остановился.

Он остановился тоже, увидев кинжал, но тут же подскочил ко мне вплотную и схватил за плечи.

— Ты жив! Ты вернулся! Я так и знал, я же им говорил…

Растревоженный криками ребенок снова подал голос, и Дэвид сразу заткнулся. Но ненадолго.

— Господи боже, что это у тебя?

— Мой сын.

Он испуганно взглянул на меня.

— Да… Хорошо… Ты… Ты сможешь идти?

— Конечно.

Но я сумел только передать Дэвиду отчаянно горланящий сверток.

А потом «розовые сумерки» внезапно перешли в ночь.

Я проснулся в каком-то странном месте и долго пялился в потолок, прежде чем понял, где нахожусь.

Это была каюта на «Челленджере». Моя капитанская каюта. И рядом сидел Томас Нортон.

Увидев, что я проснулся, он улыбнулся мне своей обычной доброй полуулыбкой, которую я успел позабыть.

— Как ты себя чувствуешь, Джулиан? — спросил он, и я удивился тому, как отрывисто и быстро он произнес мое имя.

— Нормально, — я сел, потирая лоб. — Чем ты меня накачал?

— Просто немного успокоительного и пара укрепляющих уколов. А еще кубиков триста глюкозы. Похоже, в последнее время ты забывал завтракать и обедать, не говоря уж о том, чтобы ужинать… Верно?

— Может быть, — равнодушно согласился я. Меня слегка покачивало от снотворного.

— Так как насчет завтрака? Ты должен набраться сил перед стартом.

— Перед стартом?

— Да, — Том приглядывался ко мне, соображая, способен ли я сейчас адекватно воспринимать окружающее. — Подожди, я принесу тебе поесть…

— Стой! — я удержал его. — Ты что-то сказал насчет старта?

— Да, — Нортон снова сел. — Они все-таки нашли нас, наши ангелы-хранители из НАСА. Резервуар «Челленджера» с «восьмым лучом» теперь в полном порядке, мы могли бы стартовать еще месяц назад… Но Дэвид выпросил месячную отсрочку, уверяя, что ты жив и обязательно вернешься к кораблю. Честно говоря, я в это ничуть не верил. Ведь мы с Дэви прочесали все окрестные горы вдоль и поперек, пытаясь найти тебя и Ортиса, но…

Он резко замолчал: видимо, у меня что-то произошло с лицом.

— Ортис погиб? — после недолгого молчания осторожно осведомился Нортон.

— Нет, — мне стало больно от впившихся в ладони ногтей, я разжал кулаки. — Он жив, и когда-нибудь я обязательно с ним встречусь!

Я тряхнул головой и окончательно очнулся.

— Где мой сын?!

— Что? — Томми вконец растерялся. — Джулиан, успокойся…

— Где ребенок?! Он не…

— Томми, пест… — Дэвид осторожно просунул голову в каюту, но, увидев, что я не сплю, отодвинул дверь на всю ширину. — Джулиан, ты наконец проснулся! Слушай, где ты раздобыл этого огольца? Он орет, как резаный, требуя того молока, которое получил в прошлый раз. А новой смеси не хочет ни в какую! Заплевал весь комбинезон капитана Динка. Томми, может, ты сумеешь его урезонить?

Бросив на меня последний озабоченный взгляд, Нортон покинул каюту, а Дэвид сел рядом со мной.

— Ну… Как ты, Крошка?

— Нормально, — ответил я и даже сумел улыбнуться. — Если мой сын заплевал весь комбинезон капитана Динка, значит, все должно быть хорошо.

Сутки на Марсе в отличие от лунных длятся почти столько же, сколько на Земле.

Утро уже давно сменилось днем, но в гостиничном номере с затененными стеклами по-прежнему стоял зеленоватый полумрак.

В последнее время Джулиан Баском как будто вообще забыл о моем присутствии: он рассказывал свою невероятную историю, словно обращаясь к самому себе — или к кому-то, находящемуся на расстоянии многих световых лет от нас.

Когда его голос смолк, я еще долго не решался нарушить тишину.

— И… Что было дальше, сэр? — наконец все-таки осмелился спросить я.

Баском вздрогнул, как будто я выстрелил у него над ухом из «гремящего оружия», и поднял голову.

— Сколько сейчас времени?

— Э-э… — его вопрос застал меня врасплох, но, оглянувшись на светящиеся часы над дверью, я быстро доложил сперва местное, а потом системное время.

— Тебе пора, — он стремительно поднялся с кресла. — Что ты сидишь? Давай, собирай вещи!

— Зачем?

— Чтобы успеть на «Солнечный ветер», конечно! Ты забыл, во что ты влип?

Я и в самом деле начисто об этом забыл и теперь никак не мог перенестись с Луны далекого прошлого на теперешний Марс. Баском помог мне совершить это перемещение в своей обычной добродушно-грубоватой манере:

— Ты в Марша-сити, малыш, и у тебя крупные неприятности! Если ты попадешься на глаза Брюхатому Яррхту, то не успеешь даже крикнуть: «Ой, мама!» — как тебя разделают на куски.

— Я не кричал «Ой, мама!» с четырех лет! — возмущенно сообщил я.

— Да неужто? В любом случае тебе лучше поторопиться.

— Подождите, а как же Неела… То-есть… Как зовут ту рыжеволосую девушку?

Он вдруг перестал меня подгонять:

— Ее зовут Нелли Таунсенд, — Баском нагнулся, поднял с пола бутылку, но она была пуста.

— Она ведь с Земли, правда?

— Правда. Из Лос-Анжелеса.

— Да ну? И я оттуда же!

Он посмотрел на меня своим странным взглядом, какой я ловил на себе уже много раз. Так, как будто Баском чего-то от меня ждал… Но я никак не мог понять, чего именно, поэтому чувствовал себя очень неуютно, вновь и вновь обманывая его надежды.

— Джимми, тебе и вправду лучше поторопиться. «Солнечный ветер» стартует через полтора часа.

— А вы что собираетесь делать? А она?.. — в голове у меня закипело разом столько вопросов, что я не знал, с которого начать. — А Нелли помнит свою прошлую жизнь? Она вас помнит? И… что она делает здесь, на Марсе?

— Ты сам видел, что она здесь делает, — Баском бросил бутылку в угол. — Хотел бы я знать, кто подбрасывает кости там, наверху, определяя, кто из нас кем станет в следующей жизни! Наверное, хорошо, что мало кому дано помнить свои предыдущие воплощения…

— Значит, она ничего не помнит. А вы пытались ей рассказать?

— Нда… У меня хватило на это глупости.

— И она вам не поверила?

— А ты бы поверил? — Баском взглянул на меня в упор.

— Конечно, поверил бы! Я уже вам поверил… Он опять внимательно оглядел меня с ног до головы и улыбнулся задумчивой полуулыбкой:

— Да… Как неожиданно порой ложатся кости…

— Что?

— Ничего. Джимми, жизнь этой девочки — ее нынешняя жизнь — сложилась так, что она не поверит даже человеку, который скажет ей, что Земля вращается вокруг Солнца. А ты хочешь, чтобы она поверила незнакомому типу, который подваливает к ней с россказнями о ее прошлой жизни? К полусумасшедшему «астро», который заявляет, что в этой жизни она была принцессой лунного государства и его женой? Ну конечно же, она мне не поверила! «Не за такую принял, парень! Вешай лапшу на уши кому-нибудь другому!» — вот что она сказала… Только слегка порезче.

— А вы?

Я вздрогнул от его крика:

— А я уже год торчу, как дурак, в этом проклятом Марша-сити и развожу здешнюю экзотическую публику на собранной из кусков воздушной колымаге! Могу поспорить, что Нелли за одно удачное выступление получает вдвое больше, чем я за целую неделю! — Баском закусил губу и вернулся к своему прежнему саркастическому тону: — Вот почему она будет сидеть здесь, пока не заработает на красивую жизнь на Земле… Или пока не вляпается в большую беду.

— Она ведь уже в нее вляпалась, так? — осторожно спросил я.

— Да. Кстати, ты тоже. Ну что, ты собираешься паковать свои зубные щетки? Шевелись, я подброшу тебя в космопорт!

— А вы что будете делать?

— Это уж мои заботы.

— Нет.

— Что — «нет»?

— Ведь это из-за меня началась вся история, так? Значит, я должен…

— Ты ничего никому не должен, малыш. Тебе и так неплохо досталось — кстати, как твоя голова?

— В полном порядке. И я не ребенок, мистер Баском, нечего меня опекать!

— Я просто не хочу, чтобы твои родители на Земле получили все, что от тебя останется, в аккуратном спектролитовом ящике.

Не слушая моих возражений, он подгонял меня до тех пор, пока я не уложил все свои скромные пожитки; стоял у меня над душой в вестибюле, следя, как я расплачиваюсь по счету — и, наконец, затащив в скоростной лифт, чуть ли не за шиворот подволок к своей «воздушной колымаге».

Все это время я лелеял идею улизнуть и направиться в Восточный Квартал, но Баском явно вознамерился не только отвезти меня в космопорт, но и проследить, чтобы я занял место в каюте «Солнечного ветра». Все мои протесты, убеждения, просьбы и даже ругательства разбивались о его непреклонную решимость отправить меня на Землю в полной целости и сохранности. И только один раз его решимость поколебалась, — когда я предложил пролететь над тем перекрестком, где вчера ночью началась вся эта заварушка… Просто чтобы убедиться, что рыжеволосая девушка не танцует на своем обычном месте.

— Она отчаянная девчонка, но не настолько, чтобы в открытую напрашиваться на неприятности, — проворчал Джулиан. — Нет, думаю, мне придется искать ее по всем укромным уголкам, где за пол-интергривны можно получить убежище и жратву…

Но его аэрокар уже делал плавную дугу, направляясь в сторону Восточного Квартала.

— Не надейся, что я там приземлюсь, — предупредил Баском, глядя, с какой жадностью я вглядываюсь в проплывающие внизу улицы. — С тебя достаточно здешней экзотики. К тому же все интересное тут начинается ближе к заходу солнца, а сейчас жители Восточного Квартала ползают, как сонные мухи в меду.

— Как раз поэтому Нелли может попробовать выступать днем, а не ночью. Ведь так безопаснее, верно?

— Для нее сейчас безопаснее всего забиться в какую-нибудь запертую комнату и не высовываться оттуда, — отрезал Баском. — Она прекрасно знает, что жизнь нелегалки на Марсе не стоит ни гроша. Если бы Яррхт угробил тебя, земное консульство посчитало бы нужным как-то прореагировать, но с Нелли он может сделать все, что захочет.

Я сглотнул. До сих пор мне даже в голову не приходило, насколько все плохо.

— Нет, могу поспорить, там нет ее музыкальной площадки! — заключил Баском.

Но площадка там была. И мы издалека услышали звуки песни «Трава у дома».

— На что мы поспорили, мистер Баском, я забыл? — осведомился я.

— Меня зовут Джулиан! — прорычал он, направляя аэрокар вниз.

Я не обратил внимания на этот рык, понимая, что ему нужно куда-то выплеснуть эмоции. Все следующие фразы Баскома относились к Нелли Таунсенд, и в них эмоций было еще больше.

Он вдруг резко затормозил, зависнув над крышей дома, выходящего на перекресток.

— Разве мы ее не прервем? — нетерпеливо спросил я.

Джулиан смотрел на рыжую танцовщицу, вырывающую из площадки феерические вспышки частым перебором босых ног.

— Ты когда-нибудь пробовал прервать ее выступление?

— Нет.

— А я пробовал. Один раз. Первый и последний. Нет, лучше подождем, пока она закончит…

Но не успел синтезатор прорыдать проигрыш перед последним куплетом, как Баском резко выпрямился и очень спокойно сказал:

— Так.

Проследив за его взглядом, я подпрыгнул на сиденьи, стукнувшись макушкой о прозрачный колпак над головой. Все-таки здесь было очень тесно… И очень жарко.

Облизнув губы, я смотрел на громил в желтой и оранжевой одежде, направляющихся с двух сторон к перекрестку. Нелли их не замечала, потому что их прикрывали углы дома, но с нашего наблюдательного поста в сорока футах над землей все было отлично видно. Четверо сквирров с одной стороны, трое с другой — не слишком ли много на одну девушку?

— Джулиан, чего мы ждем?!

В первый раз я увидел Баскома колеблющимся, и с глубокой обидой понял, что эти колебания относятся ко мне, и только ко мне.

— Честное слово, Джулиан, я не…

— Ладно, — он открыл бардачок и сунул туда руку. — Ты умеешь пользоваться парализатором?

— Да!

— Только не подстрели случайно меня.

Наш аэрокар уже снижался — так быстро, что это больше напоминало падение.

Вокруг площадки рассыпалось несколько зрителей, поэтому приземлиться вплотную к ней не удалось, но Баском лихо опустил свою машину за спиной стоявшего с краю зрителя.

Марсианин нервно подпрыгнул. Потом подпрыгнул еще раз и засеменил прочь, увидев появившихся из-за угла сквирров.

Девушка тоже их увидела и застыла, не кончив танца. Она сразу поняла, что эти зеленокожие амбалы приближаются не затем, чтобы высказать восхищение ее талантом.

— Нелли! — гаркнул Баском, перемахивая через борт.

Я выскочил за ним, сжимая парализатор во вспотевшей руке.

Нелли колебалась всего мгновенье, но когда с другой стороны показалось еще четверо зеленокожих во главе с самим Брюхатым Яррхтом, кинулась навстречу Баскому.

Мне еще никогда не доводилось видеть, как сквирры бросаются в атаку, и я поразился тому, насколько быстро передвигаются эти массивные существа. Они ринулись вперед, рассыпаясь полукольцом, и Брюхатый Яррхт, нагнувшись, метнул на бегу дубинку — очень низко, почти над самой мостовой. Дубинка ударила танцовщицу по ноге, Нелли с криком упала.

Джулиан добежал до девушки первым и подхватил ее на руки, рыча что-то на одном из марсианских наречий. Не знаю, о чем он кричал, но его рык заставил сквирров притормозить.

Судя по всему, это была лишь недолгая отсрочка.

Наши враги рычали и ревели в ответ, медленно сжимая кольцо, из которого спешно спасались последние замешкавшиеся зрители.

Я стоял рядом с Баскомом, сжимая в одной руке парализатор, в другом — подобранную с мостовой дубинку Яррхта. Какое счастье, что странные предрассудки сквирров заставляют их пользоваться только таким примитивным оружием! Но, конечно, это не спасет нас, когда…

— Джимми, — сказал Джулиан. — Сними тех двух, которые торчат между нами и каром, и беги за мной. Бей в солнечное сплетение, иначе сквирр не поймет, что ты хочешь ему сказать. Понял?

— Да, мистер… Да, Джулиан.

— Давай!

Я выпалил два раза и, конечно, вторая синяя вспышка попала не совсем туда, куда надо, расплывшись по груди сквирра. Но все-таки получилось не так уж плохо, если учесть, что я стрелял из парализатора первый раз в жизни!

Джулиан проскользнул в дыру, образовавшуюся в живой желто-зеленой изгороди, и подбежал к аэрокару. Я во весь дух мчался за ним, но дыра сомкнулась, прежде чем я успел в нее проскочить. Большая лапища сгребла меня за рубашку, и я сначала с воплем врезал сквирру дубинкой по локтю, а потом стукнул его парализатором по голове. Должно быть, я слегка растерялся, раз не нашел этому оружию лучшего применения.

Но в результате все вышло как нельзя лучше: вырвавшийся из парализатора луч ошеломил ближайшего сквирра, потом раздался треск рвущейся ткани, я полетел кувырком — и понял, что освободился.

— Джимми, быстрей! — проорал Баском.

Нелли неразборчиво вопила что-то с заднего сиденья.

Я вскочил, двумя прыжками достиг аэрокара, ухватился за борт, и Баском немедленно поднял машину в воздух…

И тут — опять-таки впервые в жизни — я почувствовал действие парализатора на себе. Просто что-то холодное хлестнуло меня по ногам, и они тут же перестали подчиняться мне. Совсем.

Я повис, держась за борт стремительно поднимающегося кара, с ужасом думая, что будет, если мне сейчас выпалят в спину… Или в голову?!

Все и так было достаточно плохо: мы находились уже на уровне второго этажа, Нелли с визгом тащила меня за рубашку, но даже с ее помощью я не мог забраться внутрь.

— Джимми, держись!

Баском, бросив пульт управления, перегнулся назад, ухватил меня за шиворот и одним рывком вдернул внутрь. Я свалился на сиденье рядом с ним, вслед за мной в аэрокар ввалились мои ноги. Они по-прежнему делали, что хотели… Верней, не делали ничего.

Оставшись без присмотра, кар рухнул вниз, Джулиан выравнял его уже над самой землей. Еще два выстрела из парализатора расплылись по задвинувшемуся прозрачному колпаку.

— Все целы? — отрывисто осведомился Баском.

Нелли тихо всхлипнула сзади, я дрожащим голосом ответил:

— Я-то цел… Но вот мои ноги…

— Пройдет! — он небрежно запихал мои непослушные конечности под приборный щиток. — Только в следующий раз постарайся не бросать парализатор, где попало! А может, тебе лучше выучиться метать кинжал?

Посмотрев на свои пустые ладони, я пожалел, что парализующий луч не попал мне в голову, тогда я не переживал бы сейчас такого позора. Дубина, болван, тебя же подстрелили из твоего собственного оружия! Точнее, из оружия Баскома… И как ты умудрился его потерять?!

— Ничего, для первого захода все вышло не так уж плохо, — великодушно утешил меня Джулиан. — Нелли, как твоя нога?

— Здоровенный синяк на щиколотке, но, кажется, кость цела…

— Кажется? — спросили мы с Баскомом одновременно, дружно обернувшись назад, где на потертом сиденьи сидела обладательница голубых глаз и рыжих волос.

Нелли пощупала ногу и вытерла нос тыльной стороной руки.

— Нет, правда цела! В общем… Спасибо, что выручили, парни… Эй, подожди! Что значит — для первого захода?! Ты хочешь сказать, что ожидаются еще другие заходы? — сердито-жалобно осведомилась она.

Нелли явно пыталась храбриться, но ей это не очень-то удавалось.

— И заходы, и восходы, — Баском поднял аэро-кар до предельно дозволенной высоты. — Впереди еще долгая жизнь!

— Ну вот… Сейчас он опять начнет трепаться насчет своих предыдущих жизней! — доверительно сказала мне девушка, тряхнув растрепанной рыжей гривой. — Джулиан, брось эти штучки! Скажи лучше, куда мы летим?

Я очень боялся услышать: «В Северный Космопорт», но Баском только улыбнулся, протянул руку к выключателю на пульте, и звуки «Травы» огласили темно-оранжевое небо над Марша-сити:

— Куда хотите. Куда угодно! — сказал Баском. — Впереди у нас долгая жизнь.