Луна Вечности

Глава 6

Чем больше Рыночный остров погружался в сумерки, тем светлее становилось в Устричном доме от зажигаемых фонарей. День закончился, вечер только начинался.

Гилэстэл, сидя за облюбованным столом, лениво наблюдал за усиливающейся суетой. Стол перед ним был пуст, если не считать одинокой чаши с остатками вина на дне. Глаза зацепили знакомый силуэт у входных дверей. Астид.

Полукровка пересек зал, бросив предвкушающий взгляд на помост, и скользнул на скамью, отбросив подушки.

— Бедноват ужин для северного вельможи, — отодвинув чашу на край стола, прищурился Астид.

— Жду подходящих сотрапезников. Без приятного общества и душевной беседы еда кажется пресной.

— Я вполне подходящий, — полукровка ухмыльнулся и подергал свисающий над столом шнур. — За скромный ужин готов рассказать очень душевную историю. У вас получилось? Где Падхар?

— Укореняет новоприобретенный цветок, — в голубых глазах князя мелькнула насмешливая искра. — Но обещал непременно быть. Что с моим поручением?

— На борту «Серого странника» стало на шесть человек больше. Как вы и приказали, я купил только мальчишек до десяти лет. Ванкранц о них позаботится до прибытия в Уросс.

— Отлично. Ригестайну вскоре прибавится забот.

— С шестью-то пацанами? — фыркнул Астид.

— Их будет больше. Намного.

— И где мы всех разместим? — покачал головой Астид. — Оба приюта заполнены. Будете строить еще один?

— Буду. Но не в Маверрануме, не на виду у короля. Помнишь остров к юго-западу от Норхета? Там и построим.

— Не великовата ли территория для приюта?

— Для приюта, может, и велика, — Гилэстэл растянул губы в многозначительной улыбке. — А для небольшого личного войска в самый раз.

— Вот Менэлгил взбесится! — прыснул Астид.

— С чего бы? — удивленно глянул на него полуэльф. — Мыслей он читать, к счастью, не умеет. Рассказать ему об этом некому. Не так ли?

Астид согласно кивнул в ответ на острый пытливый взгляд князя.

— Но эта цель несколько отдаленная. Нам же следует думать о ближайшей. А вот и средство её достижения пожаловало.

Астид обернулся туда, куда посмотрел Гилэстэл. К столу, отодвигая высокомерным взглядом со своего пути торопящихся разносчиков, важно шествовал Падхар. Круглое лицо королевского евнуха было довольным, как у сытого кота. Гилэстэл привстал, с учтивой улыбкой приветствуя Падхара. Астид сделал то же самое. Одновременно с евнухом у стола появился трактирный слуга, предупредительно взбил подушки на скамье.

— Панжавар Гилэстэл, панжавар Астид. Что это вы за пустым столом?

Падхар грузно плюхнулся на подушки, протяжно выдохнул.

— Устал. Ну, что замер? — одарил недовольным взглядом слугу, ожидающего заказа. — Неси самое вкусное. И вина! Сегодня удачный день.

Разносчик резво убежал, а Гилэстэл подался к Падхару.

— Как ваша новая подопечная?

— Слава Вечной Луне, лекарь подтвердил, что девчонка здорова. Я благодарен вам, панжавар Гилэстэл, за совершённое чудо. Заплатив отборщикам цену с учетом изъяна, я в итоге получил экземпляр, который стоит в три раза дороже! В знак моей признательности сегодня я вас угощаю.

— Вы очень щедры, господин Падхар, — Гилэстэл не стал отказываться.

Пока шел разговор, на столе появился объемный кувшин с секкой, миска с острыми маринованными перцами и блюдо с фаршированной уткой, уже разрезанной на порционные куски. Слуга наполнил вином чаши и умчался за новыми закусками.

— Здоровья владыке Дербетану, — произнес Падхар первый тост.

— Здоровья повелителю, — ответили князь и Астид, поднимая свои чашки.

Какое-то время все трое молчали, увлеченно уничтожая утку и закуски, множащиеся на столе стараниями прислуги. Астид вспомнил недавнюю прогулку с Танкри. Пошарив взглядом по мискам, ухватил моллюска, сунул в рот и разочарованно вздохнул.

В Устричном доме зазвучала музыка, гости оживились. Астид отодвинулся от стола, устраиваясь так, чтобы видеть помост, на котором вот-вот должна была появиться Танкри. Ему не надоедало смотреть на то, как она танцует, любоваться ею. А в последние два вечера он всё чаще ловил её ответные взгляды.

— О, Танкри! — пронесся по залу восхищенный вздох гостей.

Звенели браслеты на её руках, в такт ритму притопывали ноги гостей. Астид внутренне вздрагивал каждый раз, когда глаза танцовщицы, манящие и чуть лукавые, задерживались на нём.

Собиравший пустую посуду со стола слуга наклонился к Астиду, и, стреляя глазами на Танкри и подобострастно улыбаясь, стал что-то ему втолковывать.

— Что он от меня хочет? — полукровка вопросительно глянул на Падхара.

— Он заметил, как вы с неё каждый вечер глаз не сводите. Если она вам так нравится, можете провести с ней ночь за двадцать ри. Но бить, оставлять синяки и травмировать иным образом нельзя. В противном случае владелец может пожаловаться главе острова и вас оштрафуют на упущенную сумму выручки, пока она будет лечиться.

Все это евнух объяснил обыденным тоном, в паузах между словами отпивая из чаши. Гилэстэл нахмурился, а Астид сжал кулак и повернулся к слуге, с услужливой улыбкой ожидающему ответа.

— Спокойно, — ладонь полуэльфа легла на стиснутые пальцы Астида. — Твое негодование понятно, но в данном случае неуместно.

Астид сверлил взглядом слугу, все еще стоящего в полупоклоне и ожидающего ответа.

— Пшёл вон, скотина, — тихо процедил полукровка, жалея, что нельзя оставить пару синяков или иным образом травмировать этого холуя.

Гилэстэл, сделав отрицательный жест рукой, отпустил слугу. Тот, поклонившись, попятился и споткнулся о подушку, невесть как оказавшуюся на полу и подкатившуюся ему под ноги. Падая, слуга уронил посуду и инстинктивно ухватился за шествующего мимо посетителя. Оба грохнулись под ноги торопящемуся к соседнему столу парняге с полным подносом. Миски, наполненные чем-то жидким и горячим, опрокинулись на невезучего гостя и услужливого разносчика. Крики боли и негодования заглушили музыку. К барахтающимся на полу подскочила охрана и другие слуги. Посетителя, держащегося за обожженную щеку, вымазанного едой с ног до головы, бережно подняли, и с причитаниями и извинениями увели наверх. Разносчика, схватив за шиворот, рывком поставил на ноги начальник охраны. Звуки двух сочных оплеух стали финалом происшествия. Проследив, как с крыльца веранды пинком вышвыривают словоохотливого слугу, князь глянул на истинного виновника происшествия.

— Удовлетворен?

— Вполне, — ответил Астид, и налил смеющемуся Падхару еще секки.

— Господин Падхар, — обратился князь к евнуху. — Я предлагаю переместиться из этого веселого, но утомительно-шумного столпотворения в более спокойное место. Беседовать о важном лучше в приватной обстановке. В одном из кабинетов наверху нас ждут десерт и вино из трюма моего корабля.

Падхар перестал смеяться и окинул Гилэстэла заинтересованным взглядом. Считая себя человеком проницательным, евнух растянул губы в многозначительной улыбке. Не зря этот долговязый чужестранец возился сегодня с второсортной рабыней. В воображении Падхара всплыла картина возможного предложения: десятки дурнушек, купленные за гроши, и подправленные чудодейственной силой северянина, могут принести хороший доход. Интересно, какую часть прибыли он попросит? Что-что, а сбивать цену Падхар умел.

Отставив пустую чашку, евнух согласно кивнул.

— Вы правы. Здесь слишком шумно.

Астид проследил, как князь и Падхар поднимаются по лестнице на второй этаж, и снова обратил всё внимание на Танкри.

Гилэстэл пропустил Падхара вперед, вошел в кабинет и плотно задвинул за собой дверь. Убранство маленькой комнатки состояло из расстеленного на полу ковра, низкого столика и раскиданных вокруг него подушек. Стол венчала уже знакомая евнуху бутылка, пара кубков и корзинка с фруктами.

Падхар, кряхтя, опустился на ковер и развалился, облокотившись на стопку подушек. Гилэстэл сел напротив, скрестив ноги. Оторвав от свисающей из корзины виноградной кисти веточку, евнух обобрал с неё ягоды, отправил в рот и вопросительно уставился на собеседника. Гилэстэл налил вина, придвинул кубок евнуху, пригубил из своего.

— Признаюсь, вы сегодня сразили меня наповал своим умением, — видя, что северянин медлит, Падхар решил начать первым. — Мне не доводилось раньше сталкиваться с колдунами.

— Вот как? Странно, что для вас это удивительно. Владыка Дербетан ведь тоже в некотором роде чародей. Становиться моложе на полсотни лет за одну ночь — это ли не магия?

— Но он делает это не сам! Его меняет Луна Вечности! — воскликнул Падхар и осёкся, закусив губы.

— Успокойтесь, господин Падхар, — коротко рассмеялся Гилэстэл. — Вы не выдали мне никакой тайны. Я знаю про Луну Вечности, знаю, как выглядит этот артефакт, как действует и как он появился у ваших правителей. Хотите, расскажу и вам?

Евнух истово замотал головой.

— Нет, нет. Меньше знаю — дольше живу.

— Да? Хм. Интересный взгляд на скудость образования. Ну как хотите.

— Вы намеревались сделать мне какое-то предложение, панжавар Гилэстэл, — напомнил Падхар.

Гилэстэл несколько секунд смотрел на Падхара, а затем медленно кивнул.

— Да. Я хочу заключить с вами сделку.

Падхар, внутренне радуясь собственной догадливости, приготовился торговаться.

— Я предлагаю богатое вознаграждение за Луну Вечности. Помогите мне получить её, и я сделаю вас самым счастливым человеком на свете.

Первое, что ощутил Падхар, был сковавший внутренности страх. Страх, что их могли услышать. За ним пришли злость на дерзкого чужака и разочарование в своей прозорливости. Последним накатило спирающее дыхание негодование.

— Досточтимый панжавар Гилэстэл, — Падхар с шипением втянул воздух сквозь зубы, его глаза превратились в щелочки. — В эту минуту вас удерживает на краю гибели только то, что вы не дусан-дадарец. Если вы со своим спутником успеете до рассвета покинуть архипелаг, то останетесь живы.

— Вы очень категоричны, — повел бровью Гилэстэл.

— А вы слишком самоуверенны и дерзки. Есть определенные рамки и принципы, в конце концов. Осмелились сделать мне, верному слуге повелителя, столь гнусное предложение!

Падхар гневно всплеснул руками, взметнув шёлком широких рукавов у самого лица Гилэстэла. Сел, возмущенно выпрямился, уложив руки на возвышенности живота, сплел пальцы и, постукивая ими по тыльным сторонам ладоней, язвительно улыбнулся. Подавшись к князю, уже намного тише изрек.

— К тому же, панжавар Гилэстэл, вам нечего предложить мне взамен. Я далеко не беден, у меня обширные связи, как среди вельмож, так и среди людей иного происхождения. Женщины, деньги, диковинки из других стран… Всё это для меня менее ценно, чем собственная жизнь.

Князь спокойно смотрел на евнуха, нисколько не смущенный и не напуганный его порывом.

— Вы правы, господин Падхар. Вряд ли я могу предложить вам что-то новое. А вот вернуть давно утраченное… Вполне.

И Гилэстэл бросил выразительный взгляд чуть ниже сплетенных пальцев евнуха.

Падхар пару мгновений после сказанного еще надменно кривил губы, но внезапно вся напыщенность с него слетела. Горделивая осанка опала, словно из евнуха выдернули позвоночник. Он оплыл, съежился, утонув в розово-голубых складках одежды. Обрюзгшее лицо исказилось, брыли мелко задрожали, руки поползли вниз по брюху. Глаза Падхара впились в лицо Гилэстэла с недоверием.

— А… как…

— Вы же сами видели. Та девочка.

Падхар шмыгнул носом, часто заморгал.

— Но… но ведь…Зубы — это ведь совсем не то, что… Совсем не то.

— Вы правы. Исправить изъян — это совершенно не то, что воссоздать орган. Но и это возможно, если в моих руках будет та сила, которой сейчас владеет Дербетан. Вы ведь хотите быть мужчиной? Молодым и здоровым.

— Хочу… — всхлипнул толстячок.

— Как видите, мне есть, что предложить вам, господин Падхар. Прошу вас обдумать всё с присущей вам рациональностью. Вы сами установили временную границу — до рассвета. На восходе мой корабль покинет Рыночный остров. Будем ли на нём я и мой помощник, зависит от вашего решения.

Князь поднялся из-за стола, легким поклоном простился с евнухом и направился к двери.

— Решайтесь, — обернувшись, молвил напоследок. — В ваших силах изменить свою судьбу.

Падхар, вперив неподвижный взгляд в створки дверей, остался один.

Спускаясь по лестнице, Гилэстэл оглядел зал. Танкри закончила выступление, и на помосте теперь кружились другие девушки. Астида в зале не было, за покинутым столом веселилась чужая компания. Полуэльф прошел в свою комнату. Вещи были им предусмотрительно собраны и упакованы еще днем. Полукровки не было и в комнате, но Гилэстэл подозревал, где он может быть с большой долей вероятности. Учитывая инцидент со слугой, Астида сейчас следовало искать на самом верхнем этаже Устричного дома.

Вытащив из сумки тубу с письменными принадлежностями, Гилэстэл оторвал от чистого листа бумаги небольшой клочок и написал на нем несколько слов. Выглянув в коридор, остановил проходящего мимо слугу и, сунув ему свернутую записку и мелкую монету, сказал: «Танкри». Затем убрал тубу, лег на кровать, закрыл глаза и стал ждать.

Относительно полукровки Гилэстэл не ошибся. Получасом ранее Астид, набрав в грудь воздуха, постучал в дверь Танкри. Она открыла сразу. На лице, разгоряченном выступлением, еще не погас румянец. Астид сглотнул, ощутив запах её влажного тела и примешивающийся к нему аромат ирисов.

— Ты? — удивилась Танкри.

По вспыхнувшим искоркам в глазах было видно, что она рада. Астид улыбнулся в ответ.

— Пришел выразить восхищение твоим талантом. Выступление было великолепным.

— Не знаю, не знаю, — с деланным сомнением Танкри наклонила голову. — По-моему, меня сегодня перещеголяли. Бедняга Инчу! Ошпарить помощника секретаря Торгового Совета! За такой спектакль можно поплатиться не только работой.

— Ты имеешь в виду недотепу, устроившего погром в зале?

— Его самого.

— Его несчастье — следствие невоздержанности в словах.

Танкри непонимающе подняла брови.

— Он предложил мне купить тебя на эту ночь, — пояснил Астид. — За двадцать ри.

Глаза Танкри стали неприязненно холодными, улыбка потухла на застывшем лице. Она отвела взгляд, отступила на шаг.

— Вот как. Ты уже расплатился?

— Сполна, — ухмыльнулся Астид.

— Тогда вам придется подождать, — резко ответила танцовщица. — Меня не известили об этом. Я должна привести себя в порядок, панжавар Астид. Вас позовут, когда я буду готова.

Она сделала попытку закрыть дверь, но Астид подставил ногу и раздвинул створки.

— Танкри, я расплатился, а не заплатил. Его слова пришлись мне не по душе, а предложение показалось неприемлемым. Я не покупал ни за двадцать, ни за тридцать ри ночь с тобой. Это я спровоцировал инцидент и омрачил твоё выступление. Не смог сдержаться. Прости.

Танкри подняла на него удивленные глаза. Взгляд посветлел.

— Ты только за этим пришел?

— Не только. Смотри, специально их купил, — Астид подкинул на ладони мешочек, отозвавшийся стуком деревянных палочек. — Сыграешь со мной? На желание.

— Ты ведь не умеешь играть?

— Тем лучше для тебя, — пожал плечами полукровка. — Есть все шансы оставить меня с носом.

— Ты и так с носом, — оттаивая, усмехнулась танцовщица. — На желание, значит? А ты уверен, что сможешь его исполнить?

— Я рискну.

В приоткрытое окно доносились голоса подвыпивших поздних гуляк. Астид и Танкри, так и не снявшая наряда, сидели на полу. Меж ними лежал мешочек, в который они по очереди запускали руку. Астид вытащил очередную палочку, присоединил к остальным, зажатым в левом кулаке, и повернул их к Танкри, демонстрируя нанесенные символы.

— Двадцать девять.

— Ты жульничал! — возмущенно воскликнула Танкри.

— А ты поддавалась, — вкрадчиво ответил Астид, бросил палочки на пол и протянул руку, спуская ткань с её плеча.

Танкри засмеялась, и, послушная движению полукровки, прильнула к нему.

— Ты победил. Но и я не проиграла. Ведь наши желания совпадают.

Широкий серп растущей луны подсвечивал рассеянным светом комнату с рассыпанными по полу деревянными палочками и раскиданной одеждой. Проникающий в окно легкий ночной бриз разбавлял аромат ирисов запахом соли.

Она не стонала, не кричала, но едва не свернула Астиду запястье, стиснув его в миг экстаза. Полукровка сжал зубы и стерпел. Свернувшись калачиком, Танкри долго содрогалась всем телом, а потом, протяжно вздохнув, с умиротворенной улыбкой вытянулась на животе. Полукровка обнял её, уткнувшись в шею под ухом, в то место, где волнующий запах был интенсивнее.

Кто-то завозился снаружи у двери. Астид поднял голову, увидел, как в щель между дверных створок просунулся белый клочок бумаги и с тихим шорохом упал вниз. Астид осторожно, стараясь не потревожить мерно дышащую Танкри, высвободил и вытянул руку к двери. Записка порхнула к нему в ладонь, Астид развернул её, подставил под лунный свет и прочел слова, написанные мелким ровным почерком князя. На секунду задумался, взглянув на лежащую рядом женщину, и скомкал клочок. Когда он разжал кулак, с ладони слетело облачко невесомого пепла и растворилось в воздухе.

Полукровка склонился над Танкри, осторожно поцеловал её в висок. Она не спала, улыбнувшись в ответ. Астид погладил Танкри по бедру, поводил пальцами по темно-коричневой обширной родинке с неровными краями и пучками коротких волосков.

— Хочешь, я избавлю тебя от этого пятна?

Танкри отрицательно покачала головой, не открывая глаз.

— Это мой оберег. Отпугивает многих, желающих провести со мной ночь.

— Ты странная, — Астид провел ладонью от ее бедра до плеча, прикрыв веки, наслаждаясь прикосновением к гладкой, мягкой, горячей коже.

— Чем же? — промурлыкала танцовщица.

— Отказываешься от того, чему другие были бы рады. От свободы, от красоты.

Танкри приоткрыла глаза, недолго смотрела на Астида сквозь длинные ресницы, затем усмехнулась.

— Просто я знаю, от кого можно принимать такие дорогие подарки, а от кого нет.

— То есть от меня принимать подарки ты не хочешь? — поднял брови Астид.

— Не хочу, — сонное выражение улетучилось из глаз Танкри, она улыбнулась. — Ты ведь заставишь платить за них рано или поздно. Как и твой господин. Вы не преподносите даров, вы делаете вклады. Деньгами ли, делами ли. И ждете отдачи от своих вложений. А я не хочу быть вам обязанной.

— Хочешь сказать, что я сейчас должен заплатить тебе? — прищурился Астид, приподнимаясь на локте.

— Нет, — улыбка Танкри стала лукавой. — Ты ведь выиграл эту ночь.

Астид хмыкнул, поднялся, подошел к столику и, налив из стоящего на нем кувшина воды в чашку, выпил. Оглянулся на Танкри. Она лежала, прикрыв глаза и блаженно улыбаясь. Полукровка двинул пальцами, и из брошенной на пол куртки к нему в ладонь перелетела маленькая коробочка. Неслышно её открыв, Астид кинул щепотку светлого порошка в чашку и налил воды.

— Пить хочешь? — присев на край кровати, он протянул чашку танцовщице.

Она потянулась, села.

— Что это? — приняв чашку, вопросительно взглянула на Астида.

— Вода.

— А еще? — прищурилась она. — Я видела. Что ты туда добавил?

Полукровка замялся, но, собравшись с духом, резко ответил.

— Из меня никудышный отец. Так нам обоим будет спокойней.

Против его ожидания, Танкри не возмутилась, не обиделась. Она расхохоталась.

— Астид! Ты думаешь, что я сама не в состоянии решить эту проблему? Девочек в заведениях, подобных Устричному дому, учат предохраняться едва ли не в первую очередь. В противном случае я давно уже была бы многодетной матерью. Но ради твоего спокойствия…

Она, глядя на полукровку смеющимися глазами, поднесла чашку к губам, но выпить не успела.

— Дай сюда, — Астид выдернул чашку из рук Танкри и сунул под кровать. — Сама так сама.

— Что так?

— Я не знаю, какое средство ты применяешь. Совместное их действие может быть чревато полным бесплодием.

— Ты такой заботливый, — Танкри насмешливо покачала головой.

Она закинула руки Астиду на шею, привлекая к себе.

— Ты ведь не торопишься?

— Нет, — солгал полукровка.

Она заснула, когда небо за окном из черного стало темно-синим. Астид нехотя поднялся, оделся, взмахом руки собрал с пола игральные палочки, сложил их в мешочек. Задумчиво подержал его в руке и тихо положил на бюро. В комнате было зябко от проникающей в окно предутренней прохлады. Астид укрыл съежившуюся Танкри одеялом, постоял несколько минут, глядя на её умиротворенное лицо, и беззвучно выскользнул из комнаты. Коридоры Устричного дома были темны и пусты.

Гилэстэл встретил друга сдержанным кивком. Астид вооружился, надел плащ и взялся за сумки, но князь остановил его.

— Давай подождем еще немного.

— Чего? Островной стражи?

— Я уверен — он сломается.

— А если нет? Предлагаю выдвигаться в порт. Ванкранц — человек дисциплинированный, и отплывет вовремя. Если вы ошиблись в евнухе, нам придется почти три недели ждать возвращения «Серого странника», скрываясь от дусан-дадарских законников.

— Пятнадцать минут, Астид. До рассвета есть время.

Сдавшись, полукровка скинул сумки, сел на кровать. Ждали, глядя друг на друга, настороженно прислушиваясь к звукам снаружи. Внезапно Гилэстэл поднес указательный палец к губам, а затем указал на дверь. На негромкий короткий стук князь направился к двери, а Астид потянул из ножен меч. За дверью обнаружился заспанный слуга с листком бумаги, сложенным вчетверо. Он с поклоном протянул бумагу князю.

— Панжавар Падхар.

Заглянув через плечо Гилэстэла, в центре листа Астид увидел один-единственный знак дусан-дадарской грамоты, означавший «да».