Луна над Невридой (СИ)

Луна над Невридой

Вступление

Я был еще ребенком, когда наша семья решила отправиться в Полоцк. Решение о переезде было не простым для моего отца, но мать отца поддержала; она всегда была на его стороне. Умение создать в доме уют и атмосферу понимания были особенностью моей матери, и какие бы тяжелые времена не были у нашей семьи, ее поддержка всегда давала отцу силы справиться с любыми трудностями.

В ночь перед дорогой я не мог уснуть, представляя себе приключения, которые ждут меня и родителей в пугающем, но таком манящем путешествии. Однако реальность оказалась не такой радужной, как я себе представлял, нас ждала очень трудная дорога, полная тягот и лишений.

То и дело нам приходилось пробираться заросшими лесными тропами или просить встречных рыбаков перевезти нас через реку. На дворе стояла весна, и ноги постоянно вязли в размокшей глине, но вместе с тем воздух наполнялся неповторимым дурманящим запахом пробудившейся после ледяного сна смерти природы. Солнечные лучи отражались в тысячах сияющих ручьев, которые, переливаясь, озаряли окружающий мир мириадами разноцветных проблесков. Словно побеждая ночь, дни становились все длиннее, природа все ярче, и мои отец и мать были полны надежд на перемены к лучшему после прибытия в Полоцк.

Встречные жители были не особо рады прибывшим невесть откуда чужакам, да и заплатить за ночлег нам было нечем, однако нас принимали и угощали в случае необходимости. Таковы были традиции. Кроме того в те времена за пределами городов был еще силен страх перед языческим богом Перуном. Как считалось, бог Перун ходит по земле в образе нищего путника, может постучать в любой дом и жестоко покарать негостеприимных хозяев.

Тогда в странствиях я побывал во многих домах, видел разных людей и различные судьбы. Особенно мне запомнился дом в одном из встречных сел, где жили хозяин дома с женой и две дочери. Одну из дочерей звали Дарина. Это была молодая, очень стройная и симпатичная девушка с русыми волосами и большими яркими зелеными глазами. Как только мы вошли в дом, увидев меня, пятилетнего, но очень серьезного мальчишку, Дарина мне улыбнулась. Жизнерадостность и смех этой девушки притягивали. Последнее, что я о ней помню, это как Дарина принесла в дом ветки распустившейся вербы и, легонько ударив меня одной из веток по плечу, звонко засмеялась, а после поставила ветки в воду. Я и сейчас вспоминаю те дни с улыбкой, образ Дарины, красивой улыбающейся девушки с ветками распустившейся вербы в руках, стал для меня символом обновления и нового этапа в моей жизни.

Наконец, мы добрались до земель, где было очень много озер. Такое количество сияющих озер в одной местности нас поразило. Земли этого края отличались спокойствием и размеренностью, и местные жители, как мне показалось, были необычайно приветливы. На холме мы увидели большую крепость. От местных жителей отец узнал, что это крепость Браслав, одна из пограничных крепостей Полоцкого княжества, в которой служит гарнизон из варягов.

- Наконец-то мы в Полоцком княжестве, скоро будем в Полоцке, - вздохнув, сказал мой отец.

Решив устроиться на ночлег в этих местах, мы направились к местным селениям и столкнулись с вышедшим нам навстречу варягом. Я впервые увидел варяга, и это зрелище меня поразило. На вид это был воин огромного роста, с очень суровым взглядом, закованный в звенящие доспехи и вооруженный внушительным мечом. Варяг шел очень уверенно, даже несколько нагловато, будто чувствуя себя хозяином этих земель. Грозный вид и самоуверенность этого воина словно давали понять, что мы зашли на земли сильной военной державы.

На ночь нас устроил у себя хозяин дома из местного села. Он был невысокого роста, широк в плечах и на вид ему было лет сорок. Хозяин провел нас в свой дом, где мы столкнулись с его женой, полноватой, некрасивой, но добродушной женщиной того же возраста, детей в доме не было. Вытянутый дом с двухскатной крышей стоял чуть поодаль от основного селения. Хозяин дома рассказал нам, что у него часто останавливаются путники, поскольку рядом проходит крупный торговый путь, и в этих краях купцы перетаскивают между реками корабли по суше.

Несмотря на проходившую неподалеку оживленную торговлю, тишина и спокойствие этих краев завораживали. Нам хотелось скорее поесть и лечь спать с дороги в этих чудесных тихих местах. Хозяин нас сытно покормил и развлекал рассказами, услышанными от путников, гостивших у него. Мой отец остановил свой взгляд на фигурках людей, птиц и зверей, находившихся в доме гостеприимного хозяина, и взял одну из фигурок в руки. Это была фигурка человека, и после ее осмотра, хорошее настроение отца будто испарилось.

- Из чего это сделано? - нахмурившись, спросил мой отец.

- Я мастерю фигурки из кости добытых мною на охоте животных, - с улыбкой ответил хозяин.

Дело вполне обычное, многие тогда резали предметы из дерева и кости, но оставшуюся часть застолья мой отец сидел задумчивый и очень серьезный.

Наконец хозяин устроил нас на ночлег.

- Будь на чеку, мне не нравится этот дом, - шепнул отец моей матери.

Отец положил нас к стене, а сам устроился ближе к двери.

От слов отца я почувствовал страх. В полудреме мы лежали несколько часов. Внезапно к нам в комнату тихо зашел хозяин дома с ножом в руке, от его приближения по моему телу пробежала дрожь. И тут мой отец открыл глаза и бросился на него.

- Этого не может быть! Я же подсыпал вам в еду порошки, люди от них моментально засыпают! - закричал хозяин.

- Так значит фигурки из кости лесных животных, добытых на охоте? Я сразу же понял по запаху, что это человеческая кость! - закричал отец, выворачивая руку с ножом хозяина дома.

- Кто ты такой? - испуганно закричал хозяин.

- Я тот, кто несет тебе смерть! Ты думал, что ты сегодня охотник? Нет, ты дичь! - усмехнувшись, сказал мой отец.

После этого стало происходить что-то невероятное для хозяина дома. Мой отец спокойно и с улыбкой вынул из дрожащей от напряжения руки противника нож, потом отца начало сильно трясти, его голова и руки стали покрываться шерстью и менять свою форму. Вскоре чудовище с волчьей головой и чем-то средним между руками и лапами предстало перед забившимся в угол от ужаса хозяином.

Тут в комнату с жутким криком ворвалась хозяйка дома с ухватом. С появлением хозяйки отец растерялся. Но, увидев кулон из кости, надетый на шее хозяйки, и услышав испуганные вопли моей матери, он резко оскалился и одним ударом лапы разбил хозяйке голову о стену, а затем накинулся на хозяина и перегрыз ему глотку. После мой отец принял человеческий облик, но какое-то время он сидел, неподвижно уставившись в пол, все его тело трясло, а глаза сверкали безумием. Тогда моя мать обняла отца и сказала мне срочно собирать вещи. Перед уходом мать и отец подожгли дом. Шум пожара и яркий свет пламени ворвались в тишину здешних тихих краев.

Мы снова были в бегах, но все же предчувствие перемен к лучшему становилось все сильнее по мере приближения к Полоцку.

Волчий народ.

Отец рассказывал мне, что наши предки испокон веков жили на берегах рек Наура и Припять, и так же, как и соседние народы, они занимались земледелием и скотоводством, а в свободное от домашнего хозяйства время охотились и ловили рыбу. Но мои предки наводили ужас на соседей, так как в отличие от них они умели превращаться в волков. Особенно долго в виде волка они могли оставаться в период полных фаз Луны. Именно Луна была своеобразной волчьей звездой, она влияет на все живое, морские приливы и отливы - это лишь наиболее заметные ее проявления. Жизнь морских существ, мир растений и сообществ зверей - все подвластно Луне, свет луны и ее сила покровительствовали моему народу.

Мои предки помнили, что когда-то прибыли с берегов реки Вислы, покинув свои земли из-за бесконечных войн с очень многочисленными чужаками, которые поклонялись змеям и хоронили своих сородичей в глиняных урнах с изображением человеческих лиц.

Мой народ сражался отважно, но чужаков было слишком много, и когда встал вопрос жизни и смерти, мои предки отправились на поиски лучшей судьбы. Поднявшись по реке Науре, которую сегодня называют Нарев, мои предки поселились на берегах Припяти.

Во время моих странствий, в Константинополе, я узнал, что о моем народе упоминал еще древнегреческий историк Геродот. Во время своего путешествия в Великую Скифию, Геродот слышал о стране Невриде и населявшем ее народе - неврах, проживающих в районе реки Припять и состоящих в военном союзе со скифами. Проводники уверяли Геродота, что невры умели превращаться в волков.

Соседи называли мой народ неурами или неврами, от названия реки Наура, с берегов которой мои предки пришли в землю скифов.

Жизнь моего народа была прекрасна, его девушки были стройны и очень красивы, а парни сильны и мужественны. От природы представители моего народа жили дольше обычных людей. Предки моего отца совместно возделывали землю яркими солнечными днями, а ночью парни с девушками обнимались на берегу Припяти, любуясь отражением звездного неба и луны в водных заводях, или танцевали и пели древние песни, озаряемые пламенем костров.

Умение превращаться в волков давало возможность иногда охотиться стаей, отец рассказывал что это уникальное чувство - когда ты загоняешь добычу, чувствуя тепло и сердцебиение своих близких и добычи. А более развитое обоняние и слух, в облике волка, давали возможность лучше изучить лес и услышать своеобразную и невероятно красивую мелодию леса, сливающуюся с ритмом сердец стаи, бьющихся в одном порыве. Почувствовать взаимосвязь всего живого на Земле и связь всего живого с Луной, освещающей целую Веселенную мелодий и ароматов, воплотившуюся в ночном прибрежном лесу.

Эти мелодии ночного леса мои предки играли в полях, когда пасли скот, возле огромных курганов, в которых покоились их цари и близкие. Умение превращаться в волков было полезно и пастухам. Мой народ жил в гармонии с природой и окружающим миром, однако этой гармонии не суждено было длиться вечно.

Соседние народы ненавидели моих предков, и если у них пропадали люди или волки утаскивали скот, был неурожай или болезни - во всем этом винили моих предков, немногочисленный, но отважный народ волколаков. И когда началось новое переселение народов и все были вынуждены сражаться за свою землю, соседи объединились и перебили большую часть моего народа. Оставшиеся в живых были вынуждены покинуть свои дома и скрываться в лесной чаще.

С тех пор начался период позорного бегства и унижений. Как только люди узнавали, что рядом с ними живут волколаки, они пытались прогнать или убить их. Впрочем, небольшую часть волколаков взяли к себе некоторые племена - в качестве жрецов. Слухи о князе-волке привели моего отца к мысли, что это может быть правдой. А если полоцкий князь Всеслав действительно волколак, то, возможно, он возьмет моего отца и его семью, под свою защиту, к себе на службу.

К тому моменту жители соседних селений уже искали нашу семью для расправы. Казалось, со дня на день они нас найдут, и мои родители жили в постоянном страхе.

- Мы не дикие звери, чтобы вечность жить в лесу и ждать облавы, нужно идти в Полоцк! -сказал мой отец.

Уже отправившись с вещами по лесной тропе, мы увидели столб дыма, поднимающийся над лесом - это охотники нашли и подожгли наш дом. С этого и начался мой нелегкий путь.

Город Полоцк был на пике своего могущества, Полоцкое княжество процветало за счет очень прибыльного торгового пути "из варяг в греки", который связывал Западный мир с блистательной Византийской империей. Полоцк встретил нас шумной суетой, никто не обращал на нас никакого внимания, город всегда был полон гостей: иностранных купцов, наемников варягов, представителей многочисленных прибалтийских племен. Приехав в Полоцк, мы застали строительство Софийского собора, храма столь огромного и величественного, какого мне и моему отцу еще никогда не приходилось видеть. Даже еще недостроенный, он поражал воображение своими масштабами, богатством и величием. Руководили строительством зодчие-византийцы. Специалистов из великой Византийской империи пригласил полоцкий князь Всеслав специально, чтобы построить этот храм и не уступать соседним богатейшим городам - Киеву и Новгороду, в которых также были построены Софийские соборы.

Не менее величественным, чем город и Софийский собор, мне показался и сам полоцкий князь Всеслав. Он принял нас в большом ясеневом тереме.

Внешний вид полоцкого князя был частью блеска его державы. Князь Всеслав был одет в длинный плащ из красного бархата - корзно. Плащ был застегнут на правом плече золотой фибулой в форме головы волка, в глаза которого были вставлены изумруды, из-под плаща виднелась зеленая рубаха, рукава и воротник которой были обшиты шелковой лентой и украшены золотой нитью и жемчугом. Шелковые штаны князя были коричневого цвета, их украшали вышитые на штанинах два золотых грифона, обут князь Всеслав был в сапоги зеленого цвета. И плащ и сапоги князя покрывали растительные узоры, вышитыми золотой нитью. На голове князя была полусферическая зеленая шапка с ободком из собольего меха.

Но при встрече с Всеславом поражала не только роскошная одежда. Еще молодой, князь имел суровые черты лица, которые словно дополняли холодные серые глаза с очень тяжелым взглядом, видимо, доставшимся князю в наследство от его предков-викингов. Небольшой широкий шрам над бровью князя, полученный в войне со степняками торками, отражал богатый жизненный опыт Всеслава.

Князь был высокого роста и на плечах его плащ покрывали длинные русые волосы.

Всеслав сидел задумавшись, не обращая никакого внимания на введенных дружинниками в терем моего отца и меня с матерью. Но, несмотря на отвлеченность князя и его спокойный вид, во всем ощущалось напряженная гнетущая обстановка под влиянием величественного и сурового вида Всеслава. Я же не мог оторваться от золотой звероподобной фибулы князя, детали, которая лишь подчеркивала напряженную атмосферу в тереме.

Всеслав был правителем огромной могущественной державы, чьи владения раскинулись на сотни километров, от прибалтийских городов Кукенойс и Герцике до окрестностей города Менска. Конечно, у столь значительного правителя, как Всеслав, было множество своих забот.

Впоследствии мой отец вспоминал, что, когда молчаливые дружинники ввели его с семьей в терем, и он очутился перед лицом отрешенного и сурового князя Всеслава, у отца внезапно ослабели и начали трястись ноги, язык онемел и сердце начало бешено колотиться.

- Мне сказали, что ты хотел меня видеть, и у тебя есть какие-то важные новости из Киева, - гулко и жестко произнес Всеслав, даже не посмотрев на моего отца.

- Простите меня, ваша светлость, это был лишь повод, чтобы с вами встретиться, - дрожащим голосом сказал отец.

- Вот как? Это уже интересно. Тогда скажи мне, калека перехожий, для чего ты хотел со мной встретиться? - раздраженно спросил князь Всеслав и перешел на крик: - Для чего ты отвлек меня от дел?

- Я хотел попроситься к вашей светлости на службу, - запинаясь, ответил отец.

- Неужели? И зачем ты мне нужен, нищий поберушка? - уже с усмешкой спросил Всеслав.

- Я, моя жена и мой сын - мы потомственные волколаки, - обреченно, полушепотом произнес отец так, чтобы его услышал только князь.

И тут князь Всеслав изменился в лице, он попросил дружинников удалиться из терема и подождать за дверью, оставив лишь одного дружинника по имени Ратимир. Затем князь Всеслав обошел отца и меня с матерью, став вплотную к дверям в сопровождении Ратимира. Всеслав нас не боялся, но даже в случае непредвиденного развития событий, князь находился у дверей, открывавшихся наружу, за которыми ждала дружина, и Всеслав ничем не рисковал.

- Чем ты можешь доказать, что ты волколак? - серьезно и жестко спросил Всеслав, наконец внимательно посмотрев на отца.

Но мой отец растерялся, от волнения его прошиб пот, видимо, отец хотел что-то объяснить полоцкому князю, но вместо слов послышались лишь невнятные звуки дрожащего голоса. Тут вмешался дружинник Ратимир:

- Ваша светлость, вы перепугали их до смерти, посмотрите на этого человека, - и Ратимир с усмешкой указал на моего отца, ­- он не может ответить на ваш вопрос, как бы он сейчас вообще сознание не потерял.

От слов Ратимира князь Всеслав улыбнулся, и угнетающая обстановка в тереме словно начала рассеиваться.

- Как же мне все это надоело, какими все стали слабаками. Честный человек не должен бояться вопросов власти,- устало вздохнув, сказал Всеслав.

- А честная власть тоже не должна бояться вопросов подданных? - с улыбкой спросил Ратимир.

- Запомни Ратимир: власть не справедлива по своей природе, поэтому честной власти нигде и никогда не бывает! А теперь быстро приведи нашего незваного гостя в чувство, - уже суровым тоном сказал князь Всеслав.

- Успокойся и соберись, у князя мало времени и он не любит людей лживых и всяких шарлатанов, твое заявление очень серьезное и требует доказательств. Можешь ли ты чем-нибудь доказать, что ты волколак, подумай, от этого зависит твоя судьба, - достаточно дружелюбным, но серьезным тоном сказал Ратимир.

От приободрения Ратимира отец несколько пришел в себя.

- Хорошо, я докажу! - все еще с волнением, но уже внятно сказал отец.

Моего отца начало трясти, в судорогах он упал и стал кататься по полу, его руки и голова вытянулись и покрылись шерстью, через мгновение отец превратился в огромного серого волка, к изумлению князя и Ратимира. От такого зрелища князь Всеслав машинально схватился за рукоять своего меча. Затем волка начало трясти, и после судорожных конвульсий мой отец снова превратился в человека и суетливо начал надевать на себя одежду.

- Я слышал, что вы, ваша светлость, также умеете превращаться в волка? - осмелился спросить у ошарашенного князя отец.

- Это не твое дело, и впредь не задавай мне подобных вопросов, если хочешь жить. Но поскольку это в моих интересах, я тебе отвечу, что это правда. За свою жизнь я превращался в волка лишь пару раз, и то по глупости и молодости. И больше я не собираюсь этого делать никогда. На Руси и так ходят слухи, но пока это лишь слухи, а вот если появятся доказательства, у меня и у моей семьи будет масса проблем. И ты, поберушка, будешь молчать о нашем разговоре, иначе я расправлюсь с тобой и твоей семьей.

Услышав угрозы князя, отец покорно поклонился, а Всеслав продолжал:

- Раз уж передо мной потомственный волколак, то и я задам тебе пару вопросов.

- Спрашивайте, ваша светлость! - неуверенно сказал отец.

- Известно ли тебе, откуда появились волколаки? Это проклятие или нечто другое? И я слышал, что волколаки живут намного дольше людей, но я старею, как обычный человек, что тебе об этом известно?

- Светлейший князь, волколаки - это представители древнего народа, ныне почти исчезнувшего и забытого. Что касается появления волколаков, то у моего народа была легенда, объясняющая это, но в нее не верили даже мои предки. Если ваша светлость пожелает, я могу ее рассказать, - сказал мой отец и посмотрел на князя.

- Рассказывай! - сказал князь Всеслав, махнув рукой и переглянувшись с озадаченным Ратимиром.

- Старые мудрецы говорили, что когда-то давно в соседних селениях жили парень и девушка, которых звали Линас и Гражина, они очень любили друг друга и хотели пожениться. Но Линас был беден и отец Гражины не хотел выдавать свою дочь за него.

Однажды к девушке посватался местный очень богатый старый колдун Юргис, и отец девушки, вопреки ее мольбам, отправил ее в дом колдуна. Узнав о судьбе своей любимой, Линас не растерялся, собрал своих товарищей и выкрал Гражину перед самой свадьбой. Линас и Гражина укрылись в лесу и решили, что там же в лесу и поженятся, и тогда колдун от них отстанет, а отец девушки рано или поздно их простит.

В день, когда на солнечной лесной поляне влюбленные играли свадьбу, собрав своих друзей и близких, к ним явился колдун со своими людьми. Увидев колдуна, Линас с друзьями взялся за оружие, готовый до смерти защищать свою любимую. Но колдун не собирался сражаться, подойдя к свадебному столу, Юргис сказал:

- Вы выкрали мою невесту и забрали ее в лес, словно волки добычу, так волками и оставайтесь!

Сказав эти слова, Юргис перебросил через свадебный стол волчью шкуру, и Линас с Гражиной, вместе со всеми гостями, превратились в волков, а колдун исчез. Долго молодожены и их друзья бродили по лесу в облике волков. Они подходили к селениям и капищам различных божеств, но их отовсюду прогоняли, и лишь жрица богини лесов Медейны, как только увидела эту стаю, сразу все поняла. Жрица сказала им:

- Вы волки, а бродите как потерявшийся в лесу домашний скот, проявите же отвагу. Скоро будет день полнолуния, и вам нужно в этот день найти волчью шкуру, брошенную колдуном. Затем вы должны убить колдуна и сжечь волчью шкуру до наступления темноты. Только тогда вы снова станете людьми.

Линас с друзьями так и сделал, нашел волчью шкуру, выследил колдуна и напал на его дом ранним утром. Но Юргис бросился бежать, и на то, чтобы догнать и убить его, у стаи ушел весь день.

Поздним вечером, валяясь израненный на земле, Юргис смеялся над ними:

- Думаете теперь все закончится? Нет, в наших краях день короток и вы опоздали!

После смерти колдуна, Линас и Гражина, вместе с родственниками и друзьями, вновь приняли человеческий облик, однако сжечь волчью шкуру до наступления темноты они не успели. Под светом луны волчья шкура превратилась в сверкающую пыль, которую разнес ветер. После исчезновения волчьей шкуры у Линаса с Гражиной и их друзей осталась способность превращаться в волков по своей воле. Кроме того, вскоре они заметили, что стареют намного медленнее обычных людей. Так появились первые волколаки.

Что касается вашего старения, светлейший князь, это видимо связано с тем, что в вас кровь волколака разбавлена кровью обычных людей, о подобных случаях мне рассказывали мои сородичи, - уже спокойно сказал мой отец.

- Интересная языческая байка. Так что тебя с твоими родными привело в Полоцк? - жестко спросил Всеслав.

- Светлейший князь, на меня и мою семью постоянно устраивают облавы, мы вынуждены либо жить в лесной глуши, как звери, либо в постоянном страхе, и я бы хотел вместе с семьей поселиться в Полоцке и верно служить вам.

В тереме наступила тишина, полоцкий князь задумался, было видно, что князя Всеслава терзали сомнения, как с нами поступить. Всеслав посмотрел на меня и мою мать, наша семья в глазах князя должно быть имела жалкий вид, на лице моей матери читались отчаяние и безысходность, отец стоял в волнительном ожидании, опустив голову перед князем.

- Как зовут тебя и твоих родных? - наконец нарушив тишину, спросил князь Всеслав.

- Зовут меня Горислав, мою жену зовут Снежана, а имя сына - Светозар, - ответил мой отец.

- Подойди ко мне, Светозар! - сказал князь.

Я подошел к Всеславу, и князь положил мне руку на плечо и сказал с улыбкой: - Крепкий у тебя сын, ну что, Светозар, будешь верно служить мне и моим потомкам?

- Да, ваша светлость! - взволнованно и громко ответил я.

- Ладно, Горислав, сегодня я потратил слишком много времени, выслушивая твои сказки. Видно язык у тебя подвешен, я беру тебя и твою семью к себе на службу, Ратимир покажет вам дом, где вы можете поселиться, но вы не должны как дикие звери бегать волками по городу, не должны трогать местный скот, не говоря уже о людях, и вообще, полочанам старайтесь попадаться на глаза как можно реже. Если что-нибудь учините или попадетесь по глупости, то и я вас не смогу спасти, с вами расправиться церковь.

Духовное основание Полоцка

Ратимир поселил нашу семью в небольшом деревянном доме на окраине города так, что лес находился в нескольких десятках метров от дома. Такое расположение дома было весьма кстати, в любой момент, в случае опасности, наша семья могла сбежать. Моему отцу начали платить приличное жалование, и он купил матери дорогие ткани, украшения со стеклянными и серебряными фигурками, стеклянные браслеты и дорогую, вышитую узорами обувь. Мать была счастлива, наконец-то покой и достаток вошли в нашу семью. Для меня отец мастерил игрушки, ходил со мной на охоту и брал с собой в город посмотреть на скоморохов.

Я быстро подружился с местной детворой, в этот период мое детство было беззаботным и ярким. Вспоминая детство, я понимаю, что в традициях сурового народа полотчины даже детские игры тренировали силу и ловкость и приучали детей к обыденности смерти.

Так, например, игра в "ножечки", когда нож метали в землю и в цель, с детства приучала детей к ловкости владения ножом. Игра в "камушки" также была направлена на развитие ловкости. Для нее бралось восемь маленьких камушков, в начале семь камушков оставляли на столе, а восьмой подкидывали в воздух, и нужно было успеть спрятать камушки со стола и словить подкинутый камушек. Затем на столе оставляли шесть камушков, а поймать нужно было уже два подкинутых и т.д. В конце на столе оставался только один камушек, который нужно было успеть спрятать и в тоже время поймать семь подкинутых.

Владение своим телом развивала игра в "падение на живот". Смысл ее был в том, чтобы стать на колени а руки сложить за спиной и в этом положении падать вперед, не раскладывая рук. Главным было упасть так, чтобы не разбить лицо. Равновесие и силу развивала также ходьба на самодельных ходулях.

Мое яркое воспоминание из детства - игра в "покойника": выбранный человек ложился на спину, как покойник, скрещивая руки на груди и закрывая глаза. Затем окружающие дети начинали петь хором:

- Умер покойник во вторник, пришли девки хоронить, а он уже глядит, сидит, стоит, бежит!

При последних словах, выбранный человек вначале открывал глаза, затем садился, потом поднимался на ноги и бросался вдогонку за окружающей детворой, до кого "покойник" дотрагивался, тот занимал его место.

Со своими сверстниками я часто выбирался на берег Двины и с интересом наблюдал за прибытием кораблей в полоцкий порт с самыми разнообразными товарами. Речь далеких и близких народов разносилась над полоцкими берегами.

Отец занимался торговыми сделками от имени полоцкого князя. Пару раз его отправляли в Новгород, где он от информаторов князя Всеслава узнавал последние новости придворной новгородской жизни.

Вскоре отец обратил внимание, что на знамени города Полоцка, в отличие от других городов Руси, был вышит не трезубец, символизирующий княжескую власть рода Рюриковичей, а воин, сидящий на коне в доспехах, развернутый в правую сторону и держащий в правой руке меч, поднятый лезвием вверх.

Моему отцу стало интересно, почему полоцкое знамя так отличается от знамен других городов, и однажды, после очередной пирушки у князя Всеслава, он спросил об этом Ратимира.

- Это долгая история, на полоцком знамени изображен святой Тимофей Полоцкий, - немного сбивчиво и добродушно ответил пьяный Ратимир.

Ответ Ратимира лишь подогрел интерес отца.

- Время есть, расскажи мне про святого Тимофея, кто он такой? - стал просить отец Ратимира.

- Может для вас, волколаков, ночь - это время для разговоров, а я за сегодня порядком устал и хочу спать, как-нибудь в другой раз расскажу, - вздохнув и отмахнувшись, ответил Ратимир.

- Ночь только началась, у меня дома есть вино для особых гостей, пошли ко мне, еще посидим и выпьем вина, и ты мне расскажешь эту историю, - сказал мой отец.

- Вино, говоришь, что ж, ты настойчив, ладно, пошли посмотрим на твое логово! - с улыбкой ответил Ратимир.

Пришедшие в наш дом, пьяные отец с Ратимиром, разбудили меня и мать, они долго обсуждали мелкие события последних дней, а я, затаив дыхание, слушал их разговор. Наконец уже изрядно пьяный Ратимир взялся рассказывать про святого Тимофея Полоцкого и историю полоцкого знамени. Выпив из кубка вина, Ратимир начал свой рассказ:

- Как я уже говорил, на Полоцком знамени изображен святой Тимофей Полоцкий, настоящее имя которого было Торвальд Путешественник. Это был великий человек, и возрождение могущественного города Полоцка, который ты видишь сегодня, - это во многом его заслуга.

История Торвальда началась в далекой горной Исландии, в стране, где месяцами солнце почти не показывается из-за горизонта, а ужасная погода в течение дня постоянно меняется, причем к худшему. Благодаря этому местные жители умеют, как никто другой, ценить красоту природы. Торвальд родился в семье богатого землевладельца Конрада, у которого было два сына. Старшего сына звали Орм, а младшим был Торвальд. Конрад все свое внимание уделял Орму, в то время как Торвальда заставляли делать всю грязную и тяжелую работу и жить в намного худших условиях, чем его старший брат. Жена Конрада, которую звали Ярнгерд, умерла во время родов Торвальда, и все считали, что Конрад винил в этом своего младшего сына.

Но тяжелые жизненные условия лишь закалили молодого Торвальда, который, слушая песни скальдов, мечтал о далеких путешествиях и подвигах. Соседям Конрада не нравился заносчивый Орм, они больше любили скромного Торвальда, который постоянно был чем-то занят.

Однажды на пир к Конраду пригласили известную ведьму и предсказательницу по имени Тордис. Увидев разное отношение Конрада к своим сыновьям, Тордис посоветовала Конраду относится лучше к Торвальду, так как, по ее словам, из двух сыновей Конрада именно Торвальду суждено было прославиться.

Конрад спросил у ведьмы совета, что ему делать с Торвальдом.

- Дай ему денег и отправь его ко мне, пару лет он поживет у меня, а затем отправится в странствия на поиски своей судьбы, - сказала ведьма.

Пьяный Конрад, будучи в хорошем настроении, согласился и принес ведьме мешок, набитый серебром.

- Эти деньги не годятся, они отобраны у людей в военном походе, на них кровь! Честный человек, который будет вести праведную жизнь, не может начинать с этих денег! - пояснила ведьма.

Тогда Конрад принес другой мешок с серебром, но и эти деньги ведьма отвергла, а на недовольство Конрада ответила:

- Эти деньги ты взял, повысив налоги на своих работников, и они пропитаны несправедливостью, чужими страданиями и проклятьями.

Уже обозленный пьяный Конрад принес ведьме третий мешок серебра, и ведьма, вытряхнув из мешка деньги, взяла лишь три монеты.

- Почему же ты взяла только эти монеты? - спросил Конрад у ведьмы.

- Эти монеты ты, Конрад, получил в наследство от своего отца, и на них нет крови и несправедливости. Этих монет достаточно, - с хитрой улыбкой ответила ведьма.

Ранним утром Конрад разбудил Торвальда с напутствиями в дорогу.

- Я знаю, сын, ты считаешь, что я ненавидел тебя из-за смерти Ярнгерд, и поэтому держал тебя в нужде и плохо к тебе относился, но это не так. Ты напоминал мне о Ярнгерд, я всегда знал, что однажды ты покинешь наш дом и прославишься. Поэтому я старался тебя подготовить к будущим жизненным испытаниям. Пришло время уйти, ты вырос работящим и закаленным, теперь я за тебя спокоен и знаю, что ты не пропадешь. И в дорогу у меня есть для тебя подарок, - сказал Конрад и вручил Торвальду свой меч.

От слов Конрада Торвальд прослезился, он и мечтать не мог, что меч отца - бесценная семейная реликвия - достанется ему, а не его брату Орму.

После Торвальд отправился жить к ведьме, где должники Тордис обучили его искусно сражаться мечом, топором и копьем. В Исландии жили потомки норвежской военной знати, и эти люди знали толк в военном деле. Через несколько лет обучения ведьма дала Торвальду три серебряные монеты и отправила его в путь.

Торвальд начал странствовать по соседним королевствам, но не мог найти себе достойного занятия. И в конце концов физически очень крепкий Торвальд нанялся в дружину к датскому принцу Свейну Вилобородому, в военных походах с которым провел несколько лет. В дерзких грабительских походах Свейна тогда участвовала вся скандинавская элита. Но даже среди лучших норманнских воинов Торвальд быстро прославился. Он сражался очень отважно, и за Торвальдом закрепилась слава непобедимого воина, а вскоре он стал приближенным конунга Свейна.

За проявленный в бою героизм, дружинники Свейна часто давали Торвальду, первому после конунга, выбрать себе часть из добычи. Женщин, денег, слуг - всего у Торвальда было в достатке. Но уже тогда стали проявляться его моральные качества. Пользуясь правом первого выбора, Торвальд выбирал предметы, которые имели большую духовную ценность или были реликвиями, и возвращал эти предметы их прежним владельцам. Торвальд также старался выбирать в качестве своей добычи или выкупал за свои деньги самых знатных и тех, кого считал достойным из пленников, после чего Торвальд их отпускал.

Однажды при захвате купеческого корабля Торвавльда сильно ранил один из купцов. Этот купец сражался отчаянно, но Торвальду все же удалось захватить его в плен. От полученной раны у Торвальда началась лихорадка, и воины конунга Свейна оставили купца, рассудив, что расправиться с ним должен сам Торвальд после выздоровления.

Однако, как только Торвальду стало лучше, он вернул купцу имущество и отпустил его. А на вопросы и недовольство других викингов Торвальд ответил с улыбкой:

- Этот человек заслужил свободу и прощение своей отвагой.

Также Торвальд поступил и с франкской баронессой по имени Вероника. Ее нашли на одном из кораблей. Предвидя свою судьбу, Вероника сражалась с кинжалом в руках до последнего, чем немало позабавила норманнов. Войны Свейна изорвали на ней одежду, а когда игра им наскучила, один из викингов оглушил Веронику. Под смех воинов, хрупкая девушка беспомощно рухнула, выронив из рук кинжал. И тогда Торвальд выступил вперед, схватил обидчика Вероники, и прежде, чем тот понял, что происходит, вышвырнул его за борт. После, к удивлению викингов, Торвальд укрыл девушку своим плащом, и с оружием в руках стал на ее защиту.

- Убирайтесь прочь, она моя добыча! - закричал Торвальд, в глазах которого сверкнуло безумие. И войны Свейна отступили, бросить вызов Торвальду не решился никто. После Торвальд отпустил Веронику на свободу, но баронесса влюбилась в Торвальда и пожелала остаться с ним. Против чего Торвальд не особо возражал, ведь Вероника была очень красивой девушкой.

Конунг Свейн Вилобородый очень уважал Торвальда и не вмешивался в его причуды. Вскоре слава о непобедимом, блистательном и благородном воине Торвальде стала греметь по всей Европе.

На одной из пирушек, когда став королем Дании Свейн сидел за одним столом с двумя конунгами, гости стали нахваливать столь знатных и достойных людей, собравшихся за одним столом. Тогда Свейн сказал, что знает присутствующего на пиру сына землевладельца, который отвагой в бою и мудростью не уступает всем трем сидящим за столом. После вопросов заинтригованных гостей, Свейн рассказал об одном из своих походов с Торвальдом. По словам Свейна, во время нападения на Англию Свейна и его дружину захватили в плен и бросили в темницу. У Торвальда была возможность спастись, но он пожелал быть захваченным вместе со Свейном. Через какое-то время приехал местный могущественный герцог с войском, чтобы освободить Торвальда, поскольку до этого Торвальд освободил из плена сына герцога. Но Торвальд на предложение свободы лишь усмехнулся и заявил, что не покинет темницы без своего конунга. И герцог, подумав, отпустил из темницы обоих.

- Это все очень интересно, Ратимир, но какое отношение Торвальд имеет к Полоцку? - вздохнув спросил мой отец, подливая себе в кубок вина.

- Погоди, Горислав, не перебивай, дойду и до Полоцка. Так вот, после многолетней службы у короля Свейна Вилобородого Торвальд, с имеющимися у него деньгами и славой, легко мог нанять дружину и завоевать себе какое-нибудь княжество. И было немало желающих, готовых помочь Торвальду в захвате земель. Но Торвальд чувствовал, что ему чего-то не хватает и решил бросить военные походы и отправился в богатейшую землю в Европе, о которой был много наслышан - Саксонию. Торвальд был уже известным среди европейской знати человеком, и в Саксонии его приняли радушно. После жестокости грабительских походов, Торвальд был поражен образованностью, благочестием и моральной чистотой христианства в Саксонии. Он почувствовал себя неотесанным полузверем, чья предыдущая жизнь была непрерывной цепочкой из ошибок и заблуждений. Под влиянием Вероники, Торвальд решил принять христианство и обратить в эту веру свою родину - Исландию. Но тогда он еще сомневался в своих способностях и достаточном знании христианства, поэтому уговорил отправиться в Исландию вместе с ним саксонского епископа.

Правда, в память о былых славных временах на корабле Торвальда красовалось знамя с изображением черного ворона - знамя викингов. Торвальд лишь вышил на знамени крест, который черный ворон теперь держал в лапах, как символ своей миссии проповедника. Под этим знаменем Торвальд распространял христианство до конца жизни.

В Исландии Торвальд претерпел множество лишений, боролся с нечистью, берсерками и проявил немалую отвагу в самых безвыходных ситуациях. На своей родине Торвальд вместе с епископом обратил в христианство множество достойных людей, включая своего отца, но, столкнувшись с отчаянным сопротивлением язычников, решил, что все возможное он уже сделал и покинул родину.

Там, в Исландии, Торвальд совершил и недостойный христианского проповедника поступок. Торвальда и епископа постоянно оскорбляли, и однажды продажные скальды сочинили песню, в которой сравнивали Торвальда и саксонского епископа с женщинами. В этот момент до Торвольда дошли потрясшие его новости об убийстве язычниками обращенных им христиан и Вероники, отправившейся вместе с ним. И тогда бывалый викинг Торвальд сорвался и перебил всех оскорблявших его обидчиков. Узнав об убийстве, саксонский епископ с сожалением сказал Торвальду:

- Ты проявил слабость, убив их!

По дороге из Исландии, Торвальд встретил знатного яростного язычника, который мешал ему проповедовать и возглавлял гонения на христиан. Несмотря на заверения епископа в раскаянии, когда самоуверенный язычник со своими слугами стал смеяться над Торвальдом и оскорблять память Вероники, вспыльчивый Торвальд потерял над собой контроль и убил его. Но на этот раз епископ не стал слушать никакие оправдания и покинул Торвальда, заявив:

- С этого момента наши пути расходятся, поскольку ты, Торвальд, никогда не перестанешь убивать!

После ухода епископа Торвальд продолжил свой путь, ежедневно укоряя себя за гибель Вероники и многих христиан в Исландии. Вдобавок Торвальда стало подводить здоровье, воспалились старые раны, полученные Торвальдом еще во время его морских военных походов. Эти раны приносили Торвальду постоянные невыносимые мучения, лишь отягощаемые чувством вины.

И как-то ночью, когда Торвальд шел по пыльной дороге, любуясь чистым звездным небом, впереди на дороге поднялся вихрь, закруживший песок, траву и сухие листья. От резкого дуновения ветра знамя Торвальда начало развиваться. И вдруг в воронке вихря стали загораться желтые огоньки, со стороны это было похоже на звездную пургу. Затем все огоньки сошлись вокруг одной оси, и перед Торвальдом предстала Вероника. От тела девушки исходило свечение, а из-за ее спины виднелись два огромных, сверкающих белоснежных крыла. Вероника приблизилась к Торвальду и сказала с улыбкой:

- Мы все в раю, Торвальд! Успокойся и живи праведной жизнью! - после этих слов Вероника подошла к Торвальду, поцеловала его и исчезла. От поцелуя Торвальд пошатнулся и рухнул на пыльную дорогу, внезапно, словно вспышка в сознании, к нему пришло понимание его ошибок, он искренне раскаялся и простил убийц христиан. Все его естество прониклось безграничной верой, Торвальд почувствовал невероятную уверенность в своей христианской миссии, единство с окружающим миром и любовь ко всему живому на Земле. Приятное тепло разлилось по всему его телу, Торвальду показалось, что звездное небо резко приблизилось к нему, и он увидел невиданные высоты, где царили счастье и покой. Боль отступила, словно за одно лишь мгновение его раны зажили. В ту ночь, на дороге, стоя на коленях со знаменем в руках, Торвальд поклялся, что больше никогда никого не убьет, чтобы не случилось.

После этого случая одухотворенный Торвальд отправился на Русь, в город Полоцк, по приглашению своего бывшего сотоварища, конунга Рагвальда. Как раз незадолго до этого полоцкие купцы пригласили конунга править в Полоцк, чтобы сохранить династическую независимость от города Киева.

По дороге в Полоцк, Торвальд обзавелся молодым вороном, которого назвал Хугином - то есть "мыслящим". Имя была дано ворону с присущей Торвальду иронией, Хугином звали одного из двух мифических воронов, сопровождавших главного скандинавского бога - Одина. Торвальд научил ворона говорить несколько фраз и даже молитву. С тех пор ворон путешествовал вместе с Торвальдом и во время молитвы Торвальда повторял текст молитвы за хозяином, чем забавлял случайных свидетелей столь необычного зрелища.

Во главе своего корабля, одетый в доспехи, со знаменем викингов и ручным вороном, сидящим на руке, прославленный воин и миссионер Торвальд прибыл в Полоцк.

Город Полоцк, находящийся на слиянии двух рек, очень понравился Торвальду. Здесь же в Полоцке Торвальд познакомился и подружился с будущим королем Норвегии Олафом Трюггвасоном, который воспитывался при дворе новгородского князя Владимира Ясно Солнышко. Рагвальд, Торвальд и Олаф проводили яркие летние дни в пирушках с полоцкой знатью, рассказывая друг другу о своих невероятных приключениях. Как-то раз Торвальд с интересом наблюдал купальское гуляние в Полоцке. Глядя на огромный костер, Торвальд сказал Рагвальду:

- Это хороший город и прекрасные земли, но все же нет чего-то объединяющего, какой-то общей светлой идеи.

- Я понимаю, о чем ты говоришь, и я склоняюсь к принятию христианства, возможно по римскому образцу, как сделал киевский князь Ярополк, - задумчиво глядя на огонь, сказал Рагвальд.

- А почему именно по римскому образцу, ведь ваши купцы плавают в Византию? - спросил Торвальд, внимательно посмотрев на Рагвальда.

- Я сторонник политического союза с Киевом, а киевский князь предпочел принять веру от Рима, да и что тебя удивляет, ведь ты и сам крестился в Саксонии, - словно оправдываясь, ответил Рагвальд.

- Не важно, где крестился я, настроения в Киеве и союзы киевского князя очень изменчивы, мне кажется, население Полоцка должно найти свой духовный путь.

- Возможно, ты прав! - ответил князь Рагвальд.

Уже тогда город Полоцк оставил у Торвальда хорошее впечатление и занял какое-то место в его душе.

Из Полоцка Торвальд отправился в Иерусалим подняться на Голгофу, а затем в Константинополь. В Византии тоже были наслышаны о Торвальде, и византийский император пожелал встретиться с Торвальдом лично. Императора удивило, что Торвальд проповедовал в столь далеких землях, среди очень суровых ревностных язычников и при этом остался жив. Но Торвальд ответил:

- Я был готов принять мученическую смерть в любой момент, но частично из-за плохой организации, а частично из-за того, что многие в Исландии меня знали, язычники Исландии не убили меня, когда у них была такая возможность.

Там же в Константинополе по желанию императора Торвальда назначили проповедником христианства во всех русских землях и обещали Торвальду высокий церковный титул митрополита, а в последующем может и патриарха. Однако за время путешествия Торвальда в Иерусалим и Константинополь на Руси произошли очень важные события.

Началась борьба за власть на Руси между киевским князем Ярополком Святославовичем и его братом новгородским князем Владимиром Ясно Солнышко.

В поисках союзников новгородский князь Владимир посватался к дочери полоцкого князя Рагвальда, которую звали Рогнеда. Но Рагвальд не желал становиться союзником Владимира и по его желанию дочь ответила Владимиру: "не хочу я разуть рабынича". Это был очень оскорбительный отказ, поскольку мать Владимира Ясно Солнышка была прислугой и наложницей, и свадебный обряд разувания жениха, упомянутый Рогнедой, касался самого больного для князя Владимира вопроса.

Новгородский князь Владимир бежал в Норвегию, где нанял себе войско из варягов, и по прибытии на Русь узнал, что князь Рагвальд участвовал в походе на Новгород вместе с киевским князем Ярополком.

Тогда Владимир двинул свои войска из варягов и новгородцев на Полоцк, захватил этот город, после чего изнасиловал Рогнеду на глазах у Рагвальда, а потом убил Рагвальда и двух его сыновей. Затем Владимир пошел на Киев и, заманив своего брата Ярополка в ловушку, убил его, став единоличным правителем Руси.

Несмотря ни на что, я бы не стал отзываться о Владимире исключительно плохо, он сделал очень многое для русских земель. Попытавшись реформировать язычество на Руси, князь Владимир в конце концов начал переговоры о женитьбе на византийской принцессе и о введении на Руси христианства по византийскому образцу.

- А что стало с Рогнедой? - поднимая очередной кубок, спросил мой отец.

- В этом вся и загвоздка, Рогнеда стала одной из жен Владимира Ясно Солнышко, фактически главной женой. И старшие сыновья князя Владимира, Изяслав Владимирович и Ярослав Владимирович, были детьми Рогнеды. Со временем Рогнеда полюбила Владимира, и сыновья Рогнеды признавались старшими законными наследниками Владимира Ясно Солнышко.

Но новость о том, что князь Владимир берет себе в жены византийскую принцессу, а всех остальных жен отпускает, шокировала Рогнеду. Она думала, что если Владимир примет христианство и должен будет остаться жить с одной женой, по христианским обычаям, то женой Владимира будет она, Рогнеда. А оказалось, что Владимир Ясно Солнышко решил сделать своей единственной женой какую-то пришлую гречанку.

Однажды князь Владимир вернулся уставшим после охоты и решил навестить свою жену Рогнеду. Ослепленная ревностью, Рогнеда задумала отомстить мужу за свою исковерканную судьбу. И как только Владимир заснул, Рогнеда взяла его меч и попыталась убить мужа. Но в последний момент князь Владимир проснулся и выхватил меч из рук жены. Разъяренный князь приказал Рогнеде переодеться в самое нарядное платье и прийти к нему на казнь. Печальная Рогнеда переоделась и стала на колени перед Владимиром, но как только Владимир замахнулся мечом над Рогнедой, в комнату к Владимиру ворвался его старший девятилетний сын с мечом в руках и закричал:

- Отец, ты здесь не один, я буду свидетелем!

- Кто же знал, что ты уже здесь, - мрачно произнес князь Владимир, и, отбросив меч, вышел из комнаты.

По совету киевских бояр, князь Владимир сослал Рогнеду и своего старшего сына Изяслава в построенный для них город Изяславль.

Что же касается города Полоцка, то он тогда был в ужасном положении, фактически от города остались только пепелища. Полочане не желали подчиняться наместнику князя Владимира и постепенно покидали город. Вдобавок князь Владимир выступал против восстановления Полоцка. Казалось, жизнь покидает этот некогда процветающий город навсегда.

Рогнеда была унижена, старший сын Владимира Изяслав был лишен права наследования Киева и находился в ссылке. Но тут судьбы князя Изяслава, Рогнеды и города Полоцка сплелись с судьбой Торвальда Путешественника. И Торвальд, которого вел Господь, словно вытащила из пропасти забвения Рогнеду, Изяслава и Полоцк.

Торвальд как раз вернулся из Константинополя на Русь в момент ссылки Рогнеды и Изяслава. Тогда Торвальд быстро понял, что крещение Руси произойдет без его помощи, и князь Владимир Ясно Солнышко крестит всю Русь, далеко не методом убеждения. Понимая, что данные в Константинополе полномочия проповедника, также как и обещанные Торвальду должности, были изначально иллюзорны, Торвальд решил отправиться в Полоцк. И начать с малого - основать в этом городе монастырь.

Но, приехав в Полоцк, он застал город в жалком состоянии. Невозмутимый Торвальд прошелся по городу, осматривая пепелища и внимательно выслушивая рассказы местных жителей о том, как достойно сражался их князь Рагвальд за Полоцк и как варяги по приказу князя Владимира хитростью взяли Рагвальда и его сыновей в плен.

- Чтобы понять, кто мы и что нам нужно на самом деле, иногда следует лишиться всего и оказаться на самом краю. Пламя созидания и истинной веры разгорается от углей пепелищ! - невозмутимо сказал Торвальд, глядя на своего ворона, сидящего на обгоревшем деревянном идоле.

Торвальду рассказали о последних новостях, и история про княжича Изяслава, который спас свою мать и отправился за это в ссылку, вызвала у Торвальда особый интерес. Слова маленького Изяслава о том, что князь Владимир "здесь не один", Торвальд воспринял, как знак свыше. Выслушав рассказ про князя Изяслава, Торвальд сказал:

- Это и есть моральная основа Полоцка, это то, что нельзя купить ни за какие деньги и нельзя уничтожить, это высшая правда. Полоцк станет новым духовным центром Руси.

Торвальд основал в Полоцке монастырь Иоанна Крестителя и построил рядом небольшую церковь в честь Святой Богородицы на острове посреди Двины. Ты, Горислав, можешь его увидеть сегодня, напротив недавно построенного Софийского собора. Полоцк был еще пепелищем, а колокольня церкви Святой Богородицы уже разносила весть о возрождении города. А ведь Торвальд мог остаться где угодно: в Англии, Дании, германских землях, Константинополе - везде ему были рады, но он решил остаться здесь, в Полоцке, понимаешь, какую честь он оказал полочанам?

Торвальд лично отправился в город Изяславль, чтобы убедить князя Изяслава, недавно принявшего христианство, приехать править в Полоцк.

Увидев старого друга своего отца, которого Рогнеда знала с детства, она бросилась на шею Торвальду и зарыдала. Торвальд ее крепко обнял и стал утешать:

- Успокойся, Рогнеда, я вернулся и теперь вас не оставлю, скоро все наладится.

Но предстоял еще разговор с молодым Изяславом. И князь Изяслав, выслушав предложения Торвальда, возразил:

- Город Полоцк практически исчез, он разрушен до основания, и в нем совсем мало жителей, этот город обречен.

- Вы ошибаетесь, светлейший князь, Полоцк - это нечто большее, чем деревянные стены и частокол на берегу Двины. Ныне озаренный светом праведной веры, этот город живет в сердцах и душах полочан. И пока полочане будут верить в то, что духовный Полоцк жив, этот город нельзя уничтожить, город материальный всегда будет восстанавливаться, как отражение города духовного, - рассудительно ответил Торвальд.

- Да ты хоть видел, в каком состоянии сейчас Полоцк, разве эти обгоревшие бревна похожи на центр земель и праведной веры? - закричал на Торвальда князь Изяслав.

- Ваша светлость, в своей жизни я видел очень много разных городов, совсем недавно я вернулся из поездки в Иерусалим и Константинополь. Город Полоцк я каждый день вижу в глазах его жителей, ожидающих вашего приезда, и, поверьте мне, этот город прекрасен. Кроме того, если вас интересует восстановление богатства города, то Полоцк имеет очень выгодное географическое положение, и полочане сделают все, чтобы вернуть ему былое величие. Очень скоро этот город вновь займет достойное место в торговой и политической жизни Руси.

- Даже если я соглашусь приехать в Полоцк, мой отец, князь Владимир, никогда этого не допустит, он ненавидит этот город и не даст ему шанса на возрождение, - вздохнув, разочарованно сказал Изяслав.

- А если я уговорю князя Владимира разрешить вам княжить в городе Полоцке? - улыбнувшись, просил Торвальд.

- Что ж, если ты уговоришь моего отца, то я перееду в Полоцк, - махнув рукой, сказал князь Изяслав.

А после Торвальд отправился в далекий Киев. Оказалось, что с князем Владимиром Ясно Солнышко было не так-то просто встретиться. И тогда Торвальд организовал встречу, через новую жену князя Владимира, византийскую принцессу Анну, с которой Торвальд познакомился во время путешествия в Константинополь. Я даже не могу себе представить, кто еще на Руси в тот момент мог осмелиться поехать к князю Владимиру, чтобы просить за князя Изяслава и Рогнеду.

Перед тем, как войти в княжеский терем, Торвальд отпустил ворона. Охранник терема, норвежец по происхождению, с интересом наблюдал, как ручной ворон сел на крышу одного из домов напротив.

И вдруг у стражника волосы стали дыбом, когда ручной ворон громко произнес норвежскую поговорку:

- И маленькая кочка большой воз может своротить! - сказал ворон по-норвежски, медленно прохаживаясь по крыше. А затем, к еще большему удивлению охранника, ворон начал произносить молитву.

В это время киевские дружинники ввели Торвальда к Владимиру. Разговор обещал быть не из легких. Торвальд застал князя Владимира сильно раздраженным. Киевский князь был разодет в дорогие ткани и сверкал драгоценными камнями. Торвальд же был одет в простой серый плащ и предстал перед князем спокойным и невозмутимым. Лишь перебирание в правой руке четок из какого-то полупрозрачного фиолетового камня выдавало в Торвальде оживленные размышления.

- Как ты посмел явиться ко мне с разговором о моем сыне Изяславе и городе Полоцке. Если бы не моя жена из Византии, я бы давно уже приказал бросить тебя в поруб или пытать, а потом убить. Ты находишься на моей земле, твоя жизнь полностью в моей власти. Да как у тебя вообще могла появиться идея прийти ко мне с советами и нравоучениями, ко мне, киевскому князю и правителю всех русских земель! - закричал князь Владимир и при последних словах многозначительно поднял правую руку вверх.

Но, несмотря на крик и угрозы князя Владимира, Торвальд как и прежде оставался невозмутим, даже казалось, что он смотрит на раздраженного князя Владимира с какой-то молчаливой насмешкой.

- Светлейший князь, за свою жизнь мне пришлось увидеть множество знатных людей: баронов, герцогов, графов, королей. Многие из этих людей, наделенных властью, были моими друзьями, многие пленниками и даже слугами. Когда я был в Саксонии, то мне повезло увидеть там германского императора, самого Оттона Великого в пике его могущества, и там же в Саксонии я общался с его родственниками, которые принимали меня как равного.

Во время путешествия в Иерусалим я сталкивался с мусульманскими правителями. А находясь в Константинополе, я общался с императором бескрайней Византии - Василием. Пообщавшись со столькими правителями, я не испытываю страха при встрече с великим князем Киевским.

В моем нынешнем положении, когда я хочу провести оставшуюся жизнь в молитвах и служении Богу, поруб для этого может оказаться не худшим местом. Смертью или пытками меня также не запугать, я уже давно готов их принять, если на то будет воля Божья, - спокойно ответил Торвальд.

- Прикрываешься чужими именами? Я великий князь, меня опасается и сам византийский император. На моей стороне войска и корабли, безграничные земли и богатства всей Руси. А ты кто такой, чтобы давать мне советы? - гулко произнес князь Владимир.

- Еще недавно, светлейший князь, вы были изгнанником, а все эти земли, войска и корабли принадлежали вашему брату. Вы, ваша светлость, словно находитесь в гостях в чужом богатом доме, пользуетесь и восхищаетесь одеждами, яствами и роскошью этого дома. Но вы забываете, что хозяин дома - Господь Бог, а вы в нем лишь гость. И время заберет у вас все богатства и власть, ничего не останется. А на моей стороне правда, она намного ценнее, потому что нетленна, и время у меня ее не отнимет.

От слов Торвальда настроение князя Владимира изменилось, казалось, Киевский князь стал спокойнее. Князь Владимир с удивлением смотрел на четки в руке Торвальда, которые в начале их разговора были фиолетового цвета, затем, играя разными переливами, их цвет поменялся на красный и, наконец, во время рассуждений Торвальда о готовности принять смерть, камни, из которых были собраны четки, стали желтого цвета.

- Вижу, ты отважный человек, мне рассказывали, что в Исландии берсерки в бешенстве грозились разорвать тебя на куски и крошили скалы возле тебя. Все живое в округе оцепенело от ужаса, но ты невозмутимо продолжал молиться. Наверняка у тебя заготовлена целая речь в защиту моего сына и бывшей жены. Но прежде, чем я ее выслушаю, ответь мне на один вопрос, - при этих словах князь Владимир посмотрел в глаза Торвальду, который символически поклонился, но не отвел взгляда, а князь Владимир продолжал: - Правду ли говорят, что ты, Торвальд, обладаешь даром внушения?

- Светлейший князь, я был проповедником христианства у себя на родине, в Исландии, где многие меня знали с детства и не воспринимали всерьез. И тем не менее там я обратил в христианство много людей. Поэтому мой ответ будет утвердительным, я обладаю определенной способностью внушения, - безразлично глядя князю Владимиру в глаза, ответил Торвальд.

- Что ж, тогда, учитывая твои способности и опыт, наличие которых ты сам признаешь, я бы не желал обсуждать с тобой судьбу моего старшего сына, жены и города Полоцка. К тому же я знаю, что ты можешь мне сказать, мол, по справедливости Изяславу нужно отдать Полоцк. Сегодня ты играешь здесь роль смиренного мудреца, но я наслышан о твоем бурном прошлом викинга, и, говорят, что даже будучи христианским проповедником в Исландии, ты убил несколько человек. А после убил еще одного знатного скандинава в Норвегии, правда ли это?

- Это правда, светлейший князь, однако скальды, которых я убил в Исландии, ослепленный горем и яростью, вели себя не достойно. А знатный язычник, которого я убил в Норвегии, был повинен в убийстве десятков людей, включая женщин и детей, это были люди, которых я привел к христианской вере! - потеряв свою невозмутимость и повысив тон ответил Торвальд, и четки в его руке также изменили свой цвет с желтого на красный.

- Значит, христианский проповедник и убийца. Я ведь тоже сделал в своей жизни очень много неблаговидных поступков, а теперь я также проповедник христианства. Жалеешь ли ты, Торвальд, что убил этих людей в Исландии и Норвегии и отомстил за убийство своей женщины и других христиан? - спросил князь Владимир, и на лице князя появилась злорадная улыбка.

- Да, я жалею о том, что убил их, и искренне в этом раскаиваюсь. Тогда я находился лишь в начале своего духовного пути и еще не понимал, что это я спровоцировал зло в язычниках. Это мои действия и мои проповеди привели к тому, что язычники стали проливать кровь, и моя доля вины в гибели Вероники и христиан Исландии не меньше, чем у убийц христиан. Лишь из-за своей духовной неопытности и самонадеянности, я переложил всю ответственность на язычников и осквернил свою веру убийством.

Ваша светлость не желает меня слушать, но я вижу, что вы достойный человек, и в вас борются доброе и злое начало. Вы вели распутный образ жизни и убивали, но это было нормой для традиций этих земель. Вы убивали по необходимости, в борьбе за власть. И, конечно, у вашей светлости есть причины ненавидеть город Полоцк, но сегодня процветание Полоцка - это процветание части вашей державы и ваших подданных. Полоцк не должен исчезнуть из-за гордости Рагвальда. Полочане и так понесли тяжелое наказание.

Теперь вы христианский правитель, и я наслышан о добрых деяниях, которые вы, светлейший князь, сделали для своей державы в последнее время. Вы поступили очень великодушно, пощадив свою бывшую жену Рогнеду. Я знаю, несмотря ни на что, вы любите ее, потому и пощадили, и верю, что и сейчас она близкий вам человек. А князь Изяслав и вовсе ваша плоть и кровь, он был первым претендентом на следующего верховного правителя Руси. И за что, ваша светлость, хочет лишить Изяслава достойного удела? За то, что он нашел в себе силы вступиться за мать? Только вы, светлейший князь, сможете восстановить справедливость, дав Изяславу значительный удел и вернув Полоцку жизнь. Простите полочан, Рогнеду и Изяслава, вы уже пощадили их, а теперь простите, как христианский правитель.

- Да, Рогнеда мне не чужая, и я могу ее понять. Знаешь, Торвальд, а ведь я не хотел лишать ее чести, да еще так унизительно, несмотря на нанесенное мне оскорбление. Но мой дядя Добрыня на этом настоял, заявив, что это нужно, чтобы повысить свой авторитет в дружине. Возможно, в жизни мне попадались не те советчики. Но как бы там ни было, я победил в схватке со своим братом и сейчас могу многое сделать для Руси. Я вижу, что под твоим и Изяслава руководством Полоцк возродится, но нужно ли это мне? Надо все хорошо обдумать, а сейчас убирайся, мой ответ тебе передадут.

Несколько дней Торвальд жил в Киеве, ожидая ответа князя Владимира, и это были мучительные для Торвальда дни. Как и в Исландии, он сделал все, что мог, но Торвальд не знал, будет ли Господь более благосклонен к нему на этот раз.

На четвертый день ожидания, когда Торвальд наблюдал, как снежная метель строит в воздухе причудливые фигуры и укрывает Киев узорчатым белым полотном, Торвальд услышал крики своего ворона, сидящего на крыльце дома.

- Пожар, пожар! - закричал ворон.

Торвальд вышел на порог и увидел вдалеке приближающегося всадника. Тогда Торвальду показалось, что конь под всадником словно парит над снегом, вообще не касаясь земли, как какой-нибудь крылатый Пегас, конь бога Одина Слейпнир или несший пророка Мухаммеда - Бурак, то есть как существо, на котором перемещались проводники воли высших сил. Не менее странным был и всадник, одетый в необычные сияющие доспехи.

- Великий князь Владимир приказал вам передать, что князь Изяслав с княгиней Рогнедой могут править в Полоцке, город Изяславль также остается в собственности князя Изяслава, - предъявив княжескую грамоту, с величественным видом сказал всадник. И с этого момента в истории города Полоцка началась новая эра.

Вместе с князем Изяславом Товальд быстро восстановил процветание города, после начала правления князя Изяслава полочане стали массово возвращаться в Полоцк. Князь Изяслав прославился своей ученостью и переписыванием книг, а ведь это было в языческие темные времена.

Рогнеда со слезами на глазах слушала рассказы Торвальда о возрождении величия Полоцка и успехах ее сына. Но ехать в Полоцк Рогнеда не захотела и осталась жить в городе Изяславле, приняв монашеский постриг. Рогнеда объяснила свое решение желанием служить Богу и слишком страшными воспоминаниями, связанными с Полоцком.

Внушительны были и успехи Торвальда в распространении христианства в полоцких землях. Активно сотрудничая с Полоцкой епархией, Торвальд коренным образом изменил духовную жизнь полотчины и заложил ее нравственные основы. Умер Торвальд своей смертью, в Полоцке, и был захоронен в церкви Святой Богородицы, им же в Полоцке и построенной. Его ворон Хугин, после смерти Торвальда поселился в лесу и еще долго жил неподалеку от Полоцка, по утрам оглашая окрестности города чтением молитвы.

Постепенно город богател и разрастался. Уже сын князя Изяслава, блистательный князь Брячислав, правил в могущественном Полоцке. Брячислав провел реформу в войсках Полоцка - полоцкая дружина начала обучать городское ополчение.

После смерти князя Владимира свою власть на Руси установил его сын новгородский князь Ярослав. Чтобы прийти к власти, князь Ярослав перебил своих братьев, вошел в союз с язычниками, однако в итоге обманул своих же союзников, таких, как прославленный конунг Эймунд, спасший Ярославу жизнь.

Молодой полоцкий князь Брячислав принял тогда всех бежавших от беззаконий, включая Эймунда, объединил с ним свои силы и выступил против братоубийцы и предводителя полуязыческого войска, князя Ярослава Владимировича. В битве при Судомире в 1021 году князь Брячислав разгромил союзное войско из киевлян и новгородцев. Это был военный и моральный триумф города Полоцка. Притеснениям и беззаконию на Руси, установленным воинами Ярослава, пришел конец.

После битвы при Судомире великий князь Киевский Ярослав Владимирович был вынужден уступить полочанам два важных торговых пункта: Витебск и Усвяты. Полоцкий князь Брячислав по мирному договору стал соправителем князя Ярослава в Киеве и основал в русской столице свой княжеский двор. Эймунд за свою помощь Полоцку получил в управление город Браслав. После победы при Судомире князь Брячислав сказал:

- В этой битве мы сражались за справедливость, против сил почти всей Руси, и мы победили только благодаря отваге полоцких воинов и небесному заступничеству Торвальда.

Брячислав приказал вышить новое полоцкое знамя с изображением Торвальда. Этим изображением стал всадник на коне, символ Торвальда назвали "Погонь" - то есть привидение язычников к христианской вере. А Полоцкая епархия признала Торвальда местнопочитаемым святым под именем Тимофея Полоцкого.

В полоцком Софийском соборе в северной башне на фресках ты можешь увидеть изображение встреч Торвальда с князем Владимиром Ясно Солнышко и с князем Изяславом.

- Ратимир, но почему тогда сейчас наш князь Всеслав не навещает свои владения в Киеве, и в титулах не называет себя великим князем Киевским? - сбивчиво спросил мой отец и, будучи сильно пьяным, уронил кубок, который со звоном покатился по полу дома.

- Понимаешь, Горислав, после битвы при Судомире на Руси еще долго сохранялось военное и политическое равновесие между тремя князьями: Брячиславом Полоцким, Ярославом Владимировичем и могущественным правителем далекой Тмутаракани князем Мстиславом - сыном великого князя Владимира. Однако после смерти тмутараканьского князя Мстислава, Ярослав Владимирович присоединил его земли к своим владениям, и равновесие на Руси изменилось не в пользу Полоцка. Вдобавок князь Ярослав заключил союзы почти со всеми влиятельными европейскими правителями.

Став сильнее, киевляне забыли о договоре с Полоцком. А после смерти киевского князя Ярослава Владимировича трое старших сыновей Ярослава, князья Изяслав, Святослав и Всеволод, объединились и захватили власть на Руси, подобно своему отцу, начав притеснять своих младших братьев.

Тут пьяный Ратимир повысил голос, перейдя на крик:

- Все на Руси поделили старшие Ярославичи, лишь наше Полоцкое княжество им не по зубам. Во всей Руси только на полоцких землях еще сохраняется незыблемый закон и порядок. Наш народ еще помнит и открыто говорит, что Ярослав Владимирович циничный братоубийца, а обнаглевшие новгородцы и киевляне в бою не так уж сильны.

Независимость Полоцка и полоцкие владения в Киеве уязвляют самолюбие заносчивых Ярославичей. Недавно начали поступать жалобы от полоцких купцов о притеснении их в Новгороде и Пскове.

Наш справедливый полоцкий князь Всеслав не стал отвечать притеснением новгородских купцов, которых отлично знает, посчитав, что это будет не выгодным для Полоцка. Но вот увидишь, Горислав, еще наступит день, когда князь Всеслав, подобно своему отцу Брячиславу, поведет нас против Ярославичей под знаменем Тимофея Полоцкого. И мы вновь разгромим этот разноплеменной полуязыческий сброд и восстановим справедливость на Руси, ведь для этого по воле Господа Полоцк и воспрял из пепла! - стукнув при последних словах кулаком по столу, пьяный Ратимир закрыл глаза, успокоился и заснул, а вскоре отправился спать и мой отец.

Но я в ту ночь не мог заснуть, находясь под впечатлением от рассказа Ратимира. Тогда я впервые столкнулся с духовным миром полоцкой знати, наполненным мистикой и христианскими образами.

Авантюра

1

В Полоцке кипела повседневная торговая жизнь, наша семья вскоре совсем освоилась в этом прекрасном городе. Полочане умели не только хорошо воевать и торговать, но и развлекаться. Особым почитанием у полочан пользовались православные религиозные праздники, которые переняли многие черты вытесненного православием язычества. Традиции предков полочан словно получили новую жизнь, растворившись в христианской духовности.

Масштабно праздновал свой день рождения и князь Всеслав, накрывая столы с угощениями для полочан.

Чего там только не было среди угощений: всевозможные пироги и блины с мясом, рыбой, овощами и ягодами. Столы ломились от мясных блюд из домашних животных и дичи, от гусей, запеченных с яблоками и вишневой подливкой, до тушеного мяса кабана с грибами. Здесь каждый мог найти себе что-то по вкусу. Квас, медовуха и пиво лились рекой, а знатных полочан князь угощал вином.

На таких праздниках устраивались показательные бои между полоцкими дружинниками.

Были также соревнования в стрельбе из лука и метании копья, в которых участвовали все желающие, включая женщин. Победителей соревнований князь награждал серебряной нашейной гривной, которую на победителя надевала жена Всеслава, прекрасная княгиня Катарина. А лучшую из соревновавшихся девушек гривной награждал лично князь Всеслав.

В стрельбе из лука который год побеждал знатный полочанин Вадим. На этих праздниках существовала традиция, по которой, если простой полочанин приближался по меткости и мастерству к результату дружинников, то его также награждали нашейной гривной.

Мой отец, привыкший с детства добывать пропитание охотясь с копьем, метнул копье не хуже Ратимира, за что был награжден.

Кроме того музыканты и скоморохи успешно развлекали полоцкую публику. Забавные театральные сценки, дрессировщики животных, жонглерские и акробатические номера завораживали зрелищностью хмельных полочан.

Величественный князь Всеслав лично со своей женой обходил все столы, радостно приветствуя жителей Полоцка. Казалось, счастье и стабильность навсегда вошли в жизнь этого богатого и веселого города.

Однажды Ратимир пришел к моему отцу и передал распоряжение немедленно явиться к князю. Мой отец зашел в терем и увидел князя Всеслава, сидящего во главе большого стола. Всеслав не был как обычно спокоен и задумчив, напротив, он выглядел очень взволнованным и эмоционально реагировал на все, что происходило вокруг.

Слева от князя Всеслава сидели его сыновья: Давыд и Борис. Князь Давыд был старшим сыном Всеслава и всегда держался очень высокомерно, хотя в городе поговаривали, что Давыд особо не блистал умом. Мой отец практически не общался с Давыдом и не брался судить о его способностях, но утверждал, что по всему было видно, что Давыд - человек очень честолюбивый. Второй по старшинству сын князя Всеслава - Борис, напротив, обычно был весел и прост в общении. Из-за своей простоты, человечности и обаятельности, Борис был очень популярен среди дружинников и простых полочан. Оба сына Всеслава были высокого роста, но если Давыд имел русые волосы и лицо аристократическое, с почти хищническими чертами, напоминая своего отца, то Борис был шатеном, улыбчивым и с мягкими чертами лица, не отражавшими преемственности сурового отца.

Сразу за сыновьями, по левую сторону от Всеслава сидел предводитель наемников варягов по имени Эстин. У норвежца Эстина были очень светлые волосы, синие сверкающие глаза, он был невероятно крепкого телосложения и очень высокого роста. Все присутствующие, включая князя с сыновьями, уступали Эстину в росте и ширине плеч. С правой стороны от князя сидел старший дружинник - Ратимир, присутствовали так же купцы, которых отличал бегающий взгляд, а напротив князя сидел епископ по имени Никифор - представитель Полоцкой епархии. Никифор выделялся из присутствующих несколько восточным типом лица, поскольку он был греком. Епископ имел большой выпяченный живот, который не закрывал даже стол, на животе лежал внушительный серебряный крест, на пальцах епископа было несколько перстней с огромными камнями, и по богатству одежды епископ превосходил самого князя. Моего отца посадили на лавке в углу терема за пределами стола.

Когда все уселись по своим местам, князь Всеслав поднялся во главе стола и сказал:

- Вроде все собрались, вот только я не вижу Вадима, ну да и черт с ним, с этим чудаком всегда что-то не так. Я собрал вас всех сегодня, чтобы обсудить последние новости, доставленные из Киева. У меня есть достоверные сведения, что князья Ярославичи сейчас находятся в военном походе на тмутараканьского князя Ростислава и не имеют военного успеха в борьбе с ним. Я бы хотел использовать эту ситуацию в свою пользу, с сыновьями я уже все обсудил, и меня интересует, что вы думаете по этому поводу? Что скажешь ты, Эстин?

- Светлейший князь, нужно ответить Ярославичам за притеснение полоцких купцов, и лучшей возможности может не представиться. Пока Ярославичи воюют с тмутараканьским князем Ростиславом, нужно на них напасть, вы захватите новые земли, а мои воины получат богатую добычу, как было при вашем отце. Мои люди соскучились по боям и трофеям, - сказал Эстин.

- А какое твое мнение, Ратимир? - жестко спросил Всеслав.

- Ваша светлость, война Ярославичей с Ростиславом закончится, и тогда они сделают все, чтобы вернуть утраченные земли и отомстить нам. При вашем отце, пока был жив тмутараканьский князь Мстислав, позиции Ярослава у власти были шаткими, и он не мог себе позволить долгой войны с Полоцком. Но сейчас союз трех его сыновей очень силен, старшие Ярославичи в хороших отношениях друг с другом и могут воевать столько, сколько потребуется. Я считаю, что нам не стоит нападать на них сейчас, лучше дождаться более благоприятного момента, например, раздора между старшими сыновьями Ярослава, - поднявшись и несколько сбивчиво ответил Ратимир.

- А что нам скажет церковь? Ваше преосвященство, я вижу, вам не нравится наше обсуждение, - сказал Всеслав, пристально глядя на епископа.

- Светлейший князь все равно не станет меня слушать. И все же не гоже христианам проливать кровь друг друга, все вы князья родственники, а ведете себя, как иноземцы и злейшие враги. Чего вам не хватает, светлейший князь? Зачем вам чужие земли? Жили бы вы все князья в мире, как и положено семье, довольствовались тем, что имеете, и на нашей земле царили бы счастье и процветание, - спокойно, глядя в стол и теребя сверкающей камнями рукой огромный серебряный крест, ответил Никифор.

По иронии судьбы, мой отец, как и я, с уважением относился к христианству, ему нравилась образованность и смиренность представителей церкви, а также та умиротворяющая роль, которую брала на себя церковь. Конечно, он иногда подшучивал над поведением монахов и Никифора, но он так же признавал, что этот разодетый толстяк, иногда говорит очень правильные вещи, поступая зачастую намного мудрее сурового и вспыльчивого князя.

У Эстина слова очень толстого, роскошно одетого и сверкающего камнями епископа о скромности и довольствовании имеющимся, вызвали улыбку. Наступила пауза, все ждали слов князя. Всеслав молча обвел взглядом всех собравшихся и сурово посмотрел на Никифора.

- Ваше преосвященство, к сожалению, не я один веду себя не как примерный христианин, и мои далекие родственники в лице Ярославичей, унижают своих родных братьев, а со мной и подавно расправятся при первой же возможности. Ярославичи только и ждут того, что мы ослабнем, чтобы отхватить от нашего княжества кусок побольше. Они бросили нам вызов, начав притеснять наших купцов, все, что мы собираемся сделать - это лишь защитить полоцкие интересы. Это наши враги потеряли чувство реальности от гордыни и перестали довольствоваться имеющимся, Псков и Новгород должны ответить за свою наглость.

Всем своим видом Никифор показывал недовольство словами Всеслава, но промолчал.

И вдруг среди полной тишины, наступившей в тереме, послышались какие-то шорохи в сундуке, который стоял в углу терема. Обычно в этом сундуке хранилась посуда для пирушек князя, и странные шорохи всех озадачили. Но никто из присутствующих еще не успел что-либо предпринять, когда внезапно сундук открылся и из него выскочил воин с огромным странным луком в руках.

Всего за мгновение лучник прицелился и сделал три выстрела. Три стрелы воткнулись в стол, пригвоздив к столу рукава одежд Ратимира, Эстина и Епископа. А лучник увидев недоумение и испуг на лицах собравшихся, громко засмеялся и сказал:

- Я, как светлейший князь сегодня на совете, сковал вам руки!

Говорившего звали Вадим, именно о нем полоцкий князь спрашивал в начале совета. Мой отец знал о Вадиме немного. Он был знатного происхождения, потомком знати, правившей в Полоцке до призвания варягов на Русь. Вадим был известный гуляка и свои главные подвиги он совершал на любовном фронте, ходили слухи не только о молодых девушках, но и замужних женщинах, чем Вадим и прославился. Многие считали Вадима сумасшедшим, но когда-то в походе полоцкого войска на торков еще совсем молодой Вадим спас жизнь князю Всеславу, и с тех пор ему многое прощалось.

- Прости Господи, как это все понимать? - придя в себя и глядя на испорченную дорогую одежду, возмутился епископ.

- Да, как это понимать, ваше преосвященство? Значит, когда нужно навязать кому-то христианство, то тут для церкви все методы хороши, и по жестокости церкви равных нет. А когда ваша власть уже установилась и вы начинаете жить в роскоши и обирать людей, тут церковь сразу кричит о мире и стабильности. И вы еще осуждаете князя за попытку защищаться? - с усмешкой сказал Вадим.

- Подобные выходки - это уже чересчур! - сказал Эстин и, доставая стрелу из стола, посмотрел на растерявшегося князя Всеслава.

­- Разве, Эстин? Мне казалось, что такое появление как раз в стиле варягов. А не чересчур, что наемник, которому вообще наплевать на то, что будет с Полоцком, присутствует на совете? Не чересчур, что варяги всегда выступают за войну? Конечно, пограбите и развлечетесь сейчас, когда Ярославичи не могут ответить, затем сядете на свои корабли и только вас и видели. А войну со всей Русью нам потом вести, - сказал Вадим, ставя свой лук в угол.

- Тоже мне умник, ваша светлость, утихомирьте своего скомороха, иначе я уйду с этого совета! - сказал Эстин и демонстративно поднялся с места.

- Сиди уж, не нужно меня приветствовать стоя! - сказал Вадим и резким толчком ладони в плечо усадил Эстина на место. Трудно передать вид Эстина после произошедшего, глаза варяга налились кровью, он вскочил, как ошпаренный, и заорал:

- Ты покойник!

Но Вадим, значительно уступавший Эстину в росте и телосложении, не испугался, напротив, на его лице появилась улыбка, а в глазах как будто загорелась искра безумия.

- Хватит, немедленно прекратите! Вадим, мне уже надоели твои выходки, берегись, скоро моему терпению придет конец. А ты, Эстин, куда-то собрался? Здесь только я решаю, кто и когда уйдет! - закричал князь Всеслав, его жесткий голос эхом разнесся по терему, на лице полоцкого князя была ярость. Тон князя Всеслава и его озлобленный вид мигом успокоили Вадима и Эстина.

Полоцкому князю потребовалось еще пару минут, чтобы успокоиться, а затем Всеслав продолжил:

- Итак, подведем итоги совета. Варяги выступают за войну, церковь хочет мира, а рассудительный старший дружинник предлагает подождать лучших времен. Вот только Полоцк не может долго сохранять мир в одностороннем порядке, и, учитывая сложившуюся ситуацию, у нас осталось мало времени, - сказал Всеслав и дал сигнал купцам.

- Светлейший князь прав, уже сейчас из-за новгородцев мы терпим большие убытки, ситуация постоянно ухудшается, нужно что-то предпринять против Новгорода, пока все не закончилось катастрофой, - сказал представитель купечества.

Тут князь Всеслав вынес свой вердикт:

- На данный момент казна княжества позволяет нам начать войну, наши войска также находятся в отличном состоянии. Вначале мы нападем на город Псков, это послужит уроком всем, кто собирается бросить нам вызов. А если Ярославичи и дальше будут воевать с князем Ростиславом, то мы начнем войну с Новгородом. Ярославичи не смогут одновременно противостоять и нам и Тмутаракани, и мы вернем славу и уважение Полоцку. У кого есть возражения? - сухо и жестко произнес Всеслав. Но в тереме стояла тишина, никто не осмелился ничего сказать.

Тогда князь Всеслав сурово посмотрел на Вадима и добавил:

- Может тебе есть что возразить? Давай же, тебе ведь не понравились мнения присутствующих, ты уже развлек нас сегодня стрельбой, так позабавь нас еще.

- Надеюсь, светлейший князь, поддавшийся на уговоры торгашей, помнит о том, что с той силой, которой вы бросаете вызов, не справился и сам польский король в борьбе за город Берестье. А ведь у польского короля было гораздо больше денег и людей, чем у Полоцка. Но я подчиняюсь любой воле вашей светлости и буду верно служить вам, - при этих словах Вадима полоцкий князь лишь недовольно вздохнул и несколько успокоился, но тут Вадим продолжил:

- Мне вот только непонятно, зачем вашей светлости нужно было отстраивать Полоцк, Софийский собор, основывать новые города Кукенойс, Герцике и Менск, если скоро враг предаст все это огню. А так меня все более чем устраивает, пожалуй я даже сэкономлю, и не буду заготавливать дрова на зиму. Поскольку зимой я, думаю, отогреюсь у огромного костра, в который Ярославичи скоро превратят полоцкую землю, - глядя в пол, спокойно сказал Вадим.

Князя Всеслава снова затрясло от злости, подойдя к дверям терема, князь открыл их и закричал:

- Стража! Возьмите Вадима и швырните его в поруб! Ты, Вадим, у нас любишь сидеть заточенным в темноте, думаю, после сундука, поруб тебе должен понравиться! - со злобной усмешкой произнес Всеслав. В терем вошли дружинники, которые взяли Вадима под руки, на что Вадим лишь покорно поклонился князю.

Князь Всеслав отпустил всех присутствующих, и когда народ стал расходиться, епископ Никифор подошел к князю.

- Какое у вас ко мне дело, ваше преосвященство? - устало спросил Всеслав.

- Ваша светлость понимает, что я, конечно, умолчу о его планах, но буду вынужден немедленно сообщить митрополиту о подготовке военного похода, а митрополит в свою очередь предупредит киевского князя Изяслава? - несколько сбивчиво сказал Никифор.

- Конечно, я все понимаю, оповестить митрополита - это ваш долг, но это не имеет никакого значения, поскольку войско князя Изяслава находится вдали от новгородских земель и Ярославичи все равно ничего не успеют предпринять, - с усмешкой ответил князь Всеслав.

Выйдя из терема, мой отец обратился к Ратимиру:

- Почему Вадим стал возражать князю, он что не понимал, чем все это для него закончится? Ему ведь просто нужно было промолчать в конце или он правда сумасшедший?

- Вадим очень умен, иногда мне даже кажется, что он слишком умен. Ты не смотри, что он ведет себя как скоморох, на самом деле он получил хорошее образование и обучен сражаться как закаленный дружинник. У меня есть лишь военное мужество для сражений с внешними врагами, но у Вадима есть еще и мужество личное противостоять своим страхам и врагам внутренним. Ничего страшного, князь Всеслав вспыльчив, но отходчив, скоро он выпустит Вадима, - сказал Ратимир.

- А что это за дурацкий лук, из которого Вадим сегодня стрелял, я таких раньше никогда не видел? - с интересом спросил мой отец.

- Это составной лук из дерева и роговых пластин, его купил отец Вадима у печенегов, вместе с секретами стрельбы. Когда-то в союзном походе с киевлянами отца Вадима удивила смертоносность этого оружия кочевников, и он решил, что его сын должен научиться стрельбе из такого лука. Несмотря на свой странный вид, этот лук намного мощнее и точнее обычного, он оригинален, как и его хозяин. Помни, Горислав, не все что выглядит дурацким и смешным, является таким на самом деле.

2

В следующие два дня полоцкий князь был занят подготовкой к походу на Псков, на третий день было решено созвать в Полоцке вече. Вадима также продержали в порубе два дня, а на третий день выпустили.

День созыва вече был на удивление теплым и солнечным, лучи солнца проникли в каждый закуток огромного города, где под невероятно чистым синим небом стояла уже привычная торговая суета.

Годы спустя, сын князя Всеслава, Борис, рассказал мне, что в тот день еще ранним утром князь Всеслав отправился к берегу Двины, откуда его на лодке перевезли на остров в монастырь Иоанна Крестителя. Недалеко от острова возвышался Софийский собор, но князь Всеслав предпочитал помпезному и величественному Софийскому собору небольшую тихую церковь Святой Богородицы, находящуюся в монастыре. В церкви Святой Богородицы были захоронены князь Изяслав Владимирович со своими сыновьями: князем Всеславом Изяславовичем, погибшим еще ребенком, и блистательным князем Брячиславом. С этой церкви началось возрождения Полоцка, именно здесь князь Всеслав чувствовал необъяснимое присутствие безграничной высшей мудрости и непознаваемых духовных сил. В этом тихом месте, ставя свечи, князь предпочитал молиться и размышлять о прошлом и будущем Полоцка.

Всеслав сидел глубоко задумавшись, когда послышались уверенные шаги и в церковь вошел Вадим.

- Ну как, посидел в яме два дня, подумал о жизни? - тихо и спокойно сказал князь Всеслав.

-- Да, светлейший князь, подумал. Наказание было справедливым, наверное, даже недостаточным, ведь я перешел грань дозволенного на совете, - поклонившись князю, тихо сказал Вадим.

- Послушай, Вадим, я понимаю твои опасения по поводу предстоящей войны. Признаться мне и самому не нравится вся эта затея, и решение о начале войны далось мне очень нелегко. Но пойми, у меня просто нет выбора. Купцы не врут, над нашей родиной нависла огромная опасность, и нужно срочно что-то предпринять. Я считаю, что в эти непростые времена нам всем нужно держаться вместе, и я бы хотел, чтобы ты сопровождал меня в походе на Псков. Хотя я знаю, что тебе все это не по душе, и я пойму, если ты откажешься, - сказал князь Всеслав и внимательно посмотрел на Вадима.

- Чтобы ни случилось, я не оставлю вашу светлость в опасности. Я буду верно служить вам на этой войне, - поклонившись, ответил Вадим. Князь Всеслав улыбнулся и похлопал Вадима по плечу.

Внезапно зазвенел вечевой колокол Софийского собора, словно сама святая София призывала полочан к единству в трудный час. Толпы народа потянулись к торговой площади Полоцка. В толпе горожан был и я с моим отцом. На специально выстроенном помосте я увидел князя Всеслава, одетого намного проще, чем обычно, в добротный черный плащ - мятль. На ногах Всеслава были темно-синие шелковые штаны, заправленные в высокие черные сапоги, на одежде полоцкого князя в этот раз не было ни узоров, ни украшений. С помоста князь Всеслав обратился к жителям Полоцка, его речь гулко поднималась над площадью, заставляя замолчать и затаить дыхание полочан:

- Отважные жители великого Полоцка, вы те, на ком держится процветание этого города, его величие и слава его. Вы стойко и мужественно сражались рядом с моим отцом при Судомире и привели к покорности новгородцев и киевлян. Вы подчинили народы Прибалтики и держите в своей власти все города на землях от Кукенойса до Менска. Вы, прослывшие, как народ справедливый и праведный, воззвавшие к Богу и получившие его благодать, через строительство великого собора святой Софии. Сегодня я пришел спросить у вас, чего желаете вы, так как враги посягают на честь земли нашей.

Полочане! Вы все знаете о беззакониях, которые творят на Руси наши соседи Ярославичи. Подобно своему отцу, братоубийце, они притесняют своих братьев и устраивают бесчинства и гонения на достойных и честных людей.

Вы также знаете, что после нашей победы в войне с Ярославом Владимировичем по мирному договору мой отец и его потомки стали соправителями Киева. Однако когда мой отец умер, Ярославичи нарушили мирный договор, не приняв меня новым соправителем, чем оскорбили наш город. У меня уже есть достойнейший из городов, и мне не нужен их Киев, но воспользовавшись молчанием Полоцка, старшие Ярославичи захватили власть на Руси и расправились с нашими союзниками.

Сегодня Ярославичи пошли еще дальше, они избили и выгнали наших купцов, чем открыто бросили вызов Полоцку.

Забыли киевляне и новгородцы о битве при Судомире, об отваге и стойкости полоцких воинов, о том, как просили нас заключить мир. Еще вчера они откупались от нас своими землями, а сегодня они обкрадывают нас и наши семьи и унижают землю наших предков.

Полочане, мы слишком долго терпели преступления Ярославичей, пришло время дать отпор обнаглевшему врагу и напомнить киевлянам и новгородцам - где их место.

Наша вражда с Новгородом длится веками, и наши славные предки: Князь Рагвальд, князья Изяслав и Брячеслав, они нам покровительствуют в этой борьбе.

Наступает время справедливой войны, и наш долг защитить нашу землю под знаменем Тимофея Полоцкого. Чтобы Ярославичи знали, что есть еще сила на Руси, способная заступиться за правду и справедливость.

Но я спрашиваю сегодня у вас, жители великого Полоцка, чего же хотите вы? Мира или войны с Ярославичами?

Толпа полочан, была изначально настроена против Новгорода и Киева, из-за слухов об избиении полоцких купцов и мнения самых влиятельных людей города, с которыми Всеслав уже все решил заранее.

Но речь Всеслава, обращенная к толпе, в которой было много ветеранов, бившихся при Судомире и помнивших о боевой славе Полоцка, привела людей в неистовство. Вначале из толпы полочан периодически вылетали крики одобрения во время речи Всеслава, а после вопроса князя, площадь наполнилась дружным гулом:

- Войны! Войны! Войны!

Князь Всеслав улыбнулся, и его глаза засверкали. Мое сердце бешено забилось от гула толпы, я оглянулся вокруг и увидел горстку людей, молча и растерянно стоящих в стороне.

- Это новгородские и киевские купцы, - прошептал мне на ухо отец. Внезапно к этим людям подошел Ратимир и в спешном порядке их куда-то увел.

- Бей новгородских и киевских купцов! - крикнул кто-то из толпы спустя некоторое время, и толпа бросилась искать купцов, но Ратимир уже спрятал их всех по распоряжению Всеслава. Полоцкий князь хорошо знал, чего ожидать от своего народа. Цель вече была достигнута, начиналась большая война.

Ведьма

Отца разбудили ранним утром и сказали собираться в путь. Оружие осталось в хранилище, но отец надел, на всякий случай, свою кольчугу и отправился с князем. Всеслава также сопровождали Вадим и отряд дружинников во главе с Ратимиром.

- Куда мы едем? - осторожно спросил мой отец у Ратимира.

- К одной очень могущественной ведьме, о ней давно рассказывали князю и он решил, что пришло время ее посетить, - стараясь говорить как можно тише, ответил Ратимир.

- Именно для таких случаев я тебя, блохастого пса, и взял на службу, пусть нечисть встретится с нечистью, посмотрим, что из этого выйдет! - добавил с улыбкой князь Всеслав, оглянувшись на моего отца.

Дом ведьмы оказался в лесной чаще около города Полоцка, и далеко ехать, к радости отца, не пришлось.

Отвратительная сморщенная старуха, вся в бородавках, покрытая то ли паутиной, то ли какой-то плесенью, с большим белым бельмом на левом глазу, встретила всадников на пороге убогой лачуги. Ее дом был даже не деревянным, его стены состояли из веток, обмазанных глиной. И хотя дом находился в достаточно сухом месте, он был несколько приподнят над землей и стоял на четырех столбах.

- Кто вы и зачем ко мне явились? - хриплым грубым голосом спросила старуха.

- Я твой князь, правитель земель, на которых ты живешь, ведьма, - ответил ей Всеслав, подъехав чуть не в упор к ее порогу на своем коне.

- Ты князь? Чую что-то в тебе не чисто! - сказала ведьма, резко втягивая носом воздух и прищурившись, осмотрела Всеслава.

- Поговори у меня еще, старая карга! - озлобленно ответил Всеслав, и дал знак дружинникам взяться за оружие.

- Простите старую дуру, ваша светлость, - опомнившись и кланяясь, стала извиняться ведьма: - Заходите, я приглашаю вашу светлость в свой дом.

Князь успокоился, приказал дружинникам оставаться снаружи и прошел к ней в дом. Он старался говорить тихо, но мой отец обладал лучшим слухом, чем обычные люди, даже в человеческом облике, и расслышал каждое слово князя.

- У меня намечается большая война, ведьма, и я хочу иметь возможность заглянуть в будущее. Я слышал, что ты можешь это устроить, - прошептал ведьме князь Всеслав.

- Я вас поняла, у меня есть сбор из сушеных грибов и трав, вам нужно будет его заварить в кубке. После того, как вы выпьете отвар, вы увидите будущее, но секрет приготовления этого сбора давно утерян, и оставшегося у меня количества вам хватить лишь на один отвар, - также шепотом ответила ведьма.

- Я заплачу тебе сколько потребуется, но ты должна мне дать больше этого средства, одного раза слишком мало, - уже с раздражением прошептал князь.

- Светлейший князь, количества сбора на один раз, это все, что у меня есть. И я не владею секретом приготовления, решайте, нужно ли это вам, - оправдываясь, ответила ведьма.

Князь хоть и с недовольством, но согласился. Вскоре он вышел из дома ведьмы с небольшим мешочком в руках.

Всеслав, мой отец и дружинники начали собираться и разворачиваться ехать в обратный путь. Как вдруг вышедшая провожать князя ведьма, осмотрела спутников князя, снова начала сильно втягивать носом воздух и, остановив свой взгляд на моем отце, озлобленно закричала:

- Кто ты такой?

Здоровый глаз ведьмы налился кровью, и она начала спускаться с крыльца своей лачуги.

Мой отец лишь смутился. И тут ведьма с невероятной быстротой подбежала к моему отцу и одним сильным толчком двух рук завалила моего отца на землю вместе с конем. Затем она схватила отца за кольчугу возле сердца, за волосы стащила его с упавшего коня и, тряхнув с невероятной силой, швырнула отца чуть не на двадцать метров. Клок волос отца остался в руке ведьмы, звенья разорванной кольчуги посыпались на землю, и по воспоминаниям отца, если бы не кольчуга, ведьма наверняка убила бы его своими когтями.

Когда отец, шатаясь, поднялся с земли, в глазах у него потемнело и начался гул в ушах. Мой отец был безоружен, а дружинники, у которых можно было попросить оружие, находились слишком далеко от него. Князь и дружинники были в оцепенении, лишь Вадим улыбался и внимательно следил за происходящим.

- Как ты посмел появиться на моей земле? - продолжала кричать ведьма, обнюхивая клок волос отца.

Затем она схватила огромную корягу, и, к удивлению князя и дружинников, вынула ее с длинными корнями из земли. Ведьма направилась с корягой в сторону отца, при этом огромную корягу она держала легко и играючи, казалось, отец обречен. В этот момент Вадим вынул из ножен меч и закричал:

- Успокойся, старуха!

Крик Вадима отвлек ведьму, а когда она вновь повернулась к отцу, он уже успел превратиться. Огромный серый волк молниеносно кинулся на ведьму и сбил ее с ног. От удара огромных серых лап ведьма выронила корягу и, пролетев несколько метров, ударилась головой об один из столбов, на которых стоял ее дом. После удара о столб, силы словно покинули ведьму, старуха приобрела скорчившийся и жалкий вид. Шокированная и контуженная, открыв глаза, она увидела прямо перед собой оскалившуюся огромную волчью голову, слюна стекала из внушительной зубастой пасти, а желтые волчьи глаза горели ненавистью. Ведьма растерялась и пришла в ужас. Отец уже готовился схватить ведьму за глотку и на этом оборвать жизнь мерзкой старухи, но тут вмешался пришедший в себя князь.

- Хватит! Что вы делаете? - закричал Всеслав.

Отец нехотя отошел в сторону. Ведьма от слов князя, казалось, тоже успокоилась.

- Я прошу, вашу светлость, пусть оборотень никогда здесь больше не появляется! - сказала, поднявшись, ведьма и ушла в свой дом без дальнейших объяснений.

Мой отец оделся, осмотрел коня, после чего все всадники отправились в Полоцк. По дороге назад Вадим был особенно весел.

- Крепкая карга, знали бы о ее способностях раньше, наняли бы ее тягать кирпичи для Софийского собора, а то лошади не справлялись. Может и остальные старухи в Полоцке только прикидываются немощными и ими можно заменить лошадей и грузчиков?

Нужно срочно подумать о том, чтобы взять ее в дружину. Лучница из нее, подслеповатой, конечно, никудышная, еще ошибется и своих перестреляет, зато в ладье будет грести за десятерых, только кто-то зрячий должен предупредить ее, когда начнется берег, а то ладьей будем стучаться в полоцкие ворота.

А если эта старая оторва неожиданно нападет на Новгород с корягой, так и воевать не придется, Новгород будет разрушен и с нас взять нечего. Скажем, мол, просто злая она в последнее время, и с головой у нее не все в порядке, - с усмешкой сказал Вадим.

Затем Вадим обратился к моему отцу:

- Ну что, оборотень, ты живой? Наверное, у старухи аллергия на запах псины. С другой стороны, найти хорошего пушистого зверя в лесах все сложнее, а старая карга, видимо, слишком мерзнет в своем сарае зимой. Вот и решила тебя напугать, чтоб ты превратился в волка, а потом сделать из тебя хороший теплый воротник.

Вадим потешался над ведьмой и моим отцом всю дорогу, развлекая князя Всеслава и Ратимира. Мой отец не обижался, ведь перед этим Вадим отвлек ведьму, чем спас отцу жизнь.

Из всех возвращающихся в Полоцк особенно ошарашены были дружинники. По приезду в Полоцк князь взял с дружинников клятву никому не рассказывать об увиденном.

Триумф или крах?

1

В год 6573 от сотворения мира, князь Всеслав собрал отлично подготовленное и снаряженное полоцкое войско, и отправился в поход на город Псков. Князья Ярославичи были слишком заняты войной с Тмутараканью, чтобы остановить Всеслава. Кроме того, князь Всеслав пустил слух, что собирается в поход на Новгород, и новгородцы мобилизовали оставшиеся у них войска на защиту своего города, оставив путь на Псков открытым.

Зная, что Псков очень хорошо укреплен, князь Всеслав заранее нанял в Византийской империи специалистов по осадным работам. Моему отцу дали поручение сопровождать специалистов, и снаряжение для строительства стенобитных машин. Этот военный поход оказался очень долгим.

Когда византийцы, пришедшие с полочанами, наконец увидели Псков, они ужаснулись, и заявили князю, что город слишком хорошо укреплен и шансы его взять незначительны.

Тем не менее, были сооружены тараны, вороны и приставные лестницы на колесной платформе.

Построив свои войска, Всеслав сказал:

- Полочане, вся Русь смотрит на вас, все княжества следят за тем, что здесь происходит. Ярославичи считают, что полоцкое войско уже не то, что прежде, что мы превратились в жалкое отребье, не способное себя защитить, и дни славы Полоцка навсегда ушли в прошлое. Сегодня у вас появился шанс доказать всем, что это не так, покажите этим трусливым тварям на что мы способны, и пусть враги содрогнутся, увидев вашу силу и отвагу.

Воодушевленные полочане окружили наиболее уязвимые части города и с яростными криками пошли на штурм. Но поднятие стенобитных машин на возвышенность под приличным уклоном снижало их эффективность. Кроме того и сам подъем к стенам по скользкому склону был очень тяжелым.

Жители Пскова с легкостью отбивали все атаки со своих высоких городских стен. В штурмующих полочан стреляли меткие лучники, полочан закидывали камнями и обливали кипятком, полоцкие воины падали замертво или истекая кровью скатывались со склона. Ответные атаки полоцких лучников по псковским укреплениям редко приносили успех. Жители Пскова смеялись над полочанами и осыпали их проклятьями.

Проваливалась одна атака за другой, волны атакующих постоянно сменялись, полочане отважно и упорно делали все возможное, но все было бесполезно. Первых несколько дней полочане верили, что вскоре захватят город и шли на штурм с невероятным напором, подбадривая друг друга. Но дни шли и, хотя полоцкие воины стойко переносили все тяготы, постепенно вера в успех начала их покидать. А потом люди все чаще начали вспоминать, что Псков не такой уж богатый город, а дома в Полоцке у них много дел и они терпят убытки, тратя время на войну.

Окрестности Пскова запомнились моему отцу туманной дождливой погодой и крайней бедностью дичи в сравнении с лесами Полотчины. Сам город и его окрестности были наполнены атмосферой скудности и крайней суровости. Город Псков, слишком хорошо укрепленный для такого среднего города, был символом бессмысленности похода Всеслава в края, где скудность трофеев сочеталась с крайней воинственностью населения.

Однажды ночью Вадим, сидящий на берегу реки Великой, услышал какие-то шорохи. Развернувшись, он увидел недалеко от себя группу людей с ведрами, они, крадучись, пробирались к реке.

Странное поведение воинов вызвало у Вадима интерес, и, когда они набрали воду и пошли в сторону псковских укреплений, Вадим проследовал за ними. Воины направились к растущему на склоне кустарнику и скрылись в нем. Обследовав склон, Вадим обнаружил замаскированный подземный ход.

О своем открытии Вадим никому не сказал. И когда окончательно стемнело, Вадим решил пробраться через подземный ход в Псков. Не стоит и говорить, как он рисковал, но в этом был весь Вадим.

Сняв доспехи и переодевшись в одежду попроще, Вадим поднялся на склон, к замаскированному входу. Пройдя сквозь узкий туннель, Вадим аккуратно выглянул из ямы за стены Пскова, охраны видно не было. Тогда Вадим поднялся наружу, осмотрелся и двинулся прочь от входа.

- Кто здесь? - послышался голос из темноты, и Вадим увидел приближающийся темный силуэт. Не растерявшись, Вадим достал флягу с испорченным пивом из-за пояса и вылил ее на себя.

- Подожди, кажется, мне плохо! - сказал очень сбивчиво и периодически икая Вадим.

- Ходит тут всякий пьяный сброд, убирайся отсюда! - сказал злобно стражник, и Вадим демонстративно шатаясь и падая скрылся от стражника.

Город Псков был полон суетой, мало кто из его жителей спал той ночью. На лицах псковичей читался испуг, иногда ненависть. Отовсюду слышались проклятия в адрес полочан и князя Всеслава. В одном из домов двери были открыты, и Вадим заметил там женщину, успокаивающую плачущего младенца. В этот момент Вадима сильно толкнули и, споткнувшись, он упал. Вадим повернулся и увидел, что его толкнула богато одетая красивая девушка. Несмотря на грязный вид Вадима и исходящий от него жуткий запах испорченного пива, девушка извинилась, помогла Вадиму подняться и стала отряхивать его одежду.

Вадим смущенно поблагодарил девушку. Увидев, что перед ней молодой вежливый парень, девушка улыбнулась Вадиму, а затем ушла.

Пройдя чуть дальше, Вадим увидел группу очень молодых воинов, которые клялись друг другу сражаться за Псков до смерти. Напротив стоял дом, на пороге которого, глубоко задумавшись, сидел старец, чем-то напомнивший Вадиму его отца.

В ту ночь Вадим обошел почти весь город и вдоволь насмотрелся на осажденных псковичей.

Назад к подземному ходу, обойдя стражников, Вадим пробирался почти ползком. К счастью, его никто не заметил.

Вернувшись в полоцкий военный лагерь, Вадим долго размышлял и решил не сообщать князю Всеславу и своему окружению о подземном ходе.

Много лет спустя, когда князь Всеслав лежал присмерти, тяжело больной, Вадим рассказал об этом случае князю Всеславу, и князь его простил. Зная тяжелый характер Всеслава, могу сказать, что это было мудрое решение. Признайся Вадим в том, что знал, как захватить Псков, в дни, когда князь Всеслав был молод и полон амбиций, вероятно Вадима казнили бы.

- Мне было жаль псковичей, я увидел, что это очень достойные люди. Кроме того, я считал, что уничтожение Пскова не соответствует главным целям города Полоцка и его моральному престижу. И хоть я тогда был всего лишь рядовым воином, именно я решал: существовать Пскову или нет, - сказал на одной из пирушек Вадим.

Поскольку при своих знаниях видеть каждодневную гибель полочан Вадиму тоже было непросто. Он почти совсем перестал общаться с окружающими и сутками не выходил из своего шатра.

Но напрасно Вадим так волновался за псковичей, отважные воины Пскова нашли в себе силы не только успешно отстоять город, но и сделать вылазку в попытке уничтожить стенобитные машины и убить князя Всеслава. Конная вылазка псковичей застала полочан врасплох, и все основные военные силы полотчины, включая Эстина и Ратимира, бросились в отчаянной рубке спасать осадную технику. А пока полочане сдерживали неожиданный натиск псковской конницы, отряд наемников из Пскова вышел через тайный ход и незаметно пробравшись к шатру князя Всеслава, молниеносно перебил охрану у шатра.

У княжеского шатра послышались крики и шаги, в шатер заглянули суровые лица наемников. По их наглому поведению княгиня Катарина поняла, что это воины Пскова, князя в шатре не было.

- Смотрите, что у нас здесь! Наверное какая-то знатная особа! - сказал один из четырех вошедших в шатер наемников. Он был чуть выше остальных ростом и судя по одежде чуть богаче своих товарищей.

- Да это, наверное, княжна. Надо взять ее с собой, а после потребовать за нее выкуп! - сказал другой наемник и осмотрел шатер.

- Увезти ее в город мы всегда успеем, давайте перед этим развлечемся с ней в лесу, а то в Пскове нам этого сделать с ней не дадут, а у меня давно не было женщин! - вновь заговорил высокий воин.

- Если князь Всеслав узнает об этом, он нас из-под земли достанет! - возразил третий наемник, складывающий вещи из шатра в мешок.

- Я лично собираюсь уехать в Польшу или в Венгрию после этой компании, да и вас ищи как ветра в поле, князю Всеславу нас не достать. Когда еще вашей добычей будет княжна? - вновь сказал высокий наемник, и его товарищи пожали плечами.

Княжна Катарина забилась к краю шатра и вынула кинжал, но ее действия лишь рассмешили наемников. Суровые войны переглянулись и начали приближаться к княжне, один из них с легкостью выбил кинжал сапогом из ее рук. Катарина закрыла глаза от ужаса, и в этот момент в шатер уверенной походкой и в сияющих доспехах, вошел Эстин.

- Воюете с женщинами? По-моему, ваше общество неприятно княжне. Вы могли ограбить шатер князя и уйти с добычей до моего прихода. А теперь вы все умрете, выродки! - спокойно сказал Эстин, гордо расправив плечи и усмехнувшись в предвкушении схватки.

Увидев Эстина, наемники побледнели и застыли в замешательстве. Они узнали этого легендарного варяга и осознали, насколько близки к смерти. Но наемники были не из пугливых.

- Я знаю тебя, Эстин, но не слишком ли ты самоуверен, я убивал князей по приказу великого князя Ярослава, неужели не справлюсь с каким-то варягом? - сказал самый высокий из наемников.

- А вот я тебя не знаю, и мне плевать, кто ты! Если вместо судьбы воина ты выбрал роль палача, то ты обычное ничтожество и к тому же покойник, как и все вы здесь! - невозмутимо с улыбкой сказал Эстин.

Переглянувшись, четыре наемника разом бросились на Эстина. Один из наемников кинул в Эстина топор, но Эстин отбил его, молниеносно отскочил в сторону, и боковым ударом снес голову крайнему к нему воину. Оставшиеся трое наемников попятились назад, но затем вновь разом вступили в схватку. Пока двое из них в яростном порыве отвлекали Эстина, третий, самый высокий и наглый среди них, изловчился зайти к варягу со спины и резким ударом кинжала попытался заколоть Эстина.

Увидев опасность, грозившую Эстину, княжна Катарина закричала, но Эстин в последний момент перехватил руку с кинжалом. Послышался хруст руки наемника, после чего Эстин его же рукой, вспорол наемника от живота до грудной клетки и оттолкнул. Убийца князей скорчился, захлебываясь кровью, в ногах варяга.

Вид крови привел Эстина в неистовство, на его лице застыла улыбка, а глаза затуманились. Эстин набросился на оставшихся воинов, ускорив темп и силу ударов. Щиты псковских воинов разлетелись в щепки, и вскоре они оба пали порубленные варягом. Но Эстин все не успокаивался, продолжая рубить с усмешкой мертвых псковских наемников, повторяя:

- Как вы посмели явиться сюда, как вы посмели бросить вызов мне, жалкие твари!

Лишь несколько минут спустя, Эстин пришел в себя и сразу же направился к княжне.

- Вы в порядке, ваша светлость? Они не причинили вам вреда? - учтиво поклонившись, спросил Эстин. Звенья его кольчуги отразили пробивающееся в шатер солнце, Эстин вновь выглядел очень спокойным и величественным.

На лице Катарины появились слезы, она крепко обняла Эстина и прошептала:

- Я этого никогда не забуду, мой муж вас вознаградит.

Эстин был давно не равнодушен к княжне, наслаждаясь ее объятиями, он прижался к ее нежной щеке и чуть коснулся утонченной руки княжны. В какой-то момент их объятия разомкнулись а взгляды встретились.

- Это моя служба, и мне не нужно никаких наград от князя. Вот если бы я мог просить, вашу светлость, подарить мне какой-нибудь предмет, который напоминал бы мне о вас в этих далеких суровых краях, - спокойной ответил Эстин.

На пару мгновений княжна замешкалась из-за необычной просьбы варяга. Затем Катарина открыла шкатулку с драгоценностями и, достав оттуда брошь, украшенную драгоценными камнями и розовой лентой, передала ее Эстину. Коснувшись теплой нежной руки княжны, Эстин широко улыбнулся и снова поклонившись княжне, покинул шатер.

В этот же день князь Всеслав прислал Эстину мешок серебра.

Через несколько дней осады в районе курганов, находящихся возле Пскова, под вечер стали появляться странные темные человеческие силуэты. Некоторые полоцкие войны даже утверждали, что слышали, как эти силуэты черного цвета о чем-то шепчутся между собой. Но когда воины к ним приближались или пытались выстрелить в них из лука, силуэты растворялись в воздухе.

Представители церкви в полоцком лагере тут же вспомнили, что у полочан и псковичей общие предки, оба города основал древний союз племен - кривичей.