Ловушка госпожи Линь

Глава 1 Попадите в мою ловушку

Безостановочно озвучивались ставки. Непонятно, из-за слишком уж огромных сумм или нет, но голоса казались особенно громкими. Обстановка продолжала накаляться.

– Янь-Янь, что же делать? – Девушка с тревогой уставились на Юньянь. – Мы будем еще делать ставки?

Страшно.

Она до сих пор ведет с ними борьбу?

Нин Юньянь смотрела на сцену. Ее губы уже приняли фиолетовый оттенок из-за постоянных укусов.

Чжэньчжэнь продолжала стоять неподвижно. Ткань закрывала ее лицо, но Юньянь показалось, будто она увидела ее насмешку. Очень самодовольную насмешку.

– Будем! – ударила Юньянь по окну. – Тысяча таэлей! Ставим все! Пусть она этими деньгами удавится!

Девушки в ужасе уставились друг на друга, служанка же отрицательно покачала головой.

– Юная госпожа, прошу вас, не надо, это слишком много, мы столько не потянем! – хлопотливо протараторила она.

– Да разве это много?! Разве у нашей семьи нет нескольких тысяч таэлей серебра? – выкрикнула Нин Юньянь. – Делай ставку!

– Юная госпожа, вот эта деревянная стрела? – спросил сышэ, указывая на поддон, который держал слуга.

Там лежали четыре деревянные стрелы с круглыми наконечниками. Чжэньчжэнь взяла в руки одну, молча развернулась и встала перед кувшином.

Фан Цзиньсю сжала кулаки, Цзинь Чуань затаила дыхание, Нин Юньянь вцепилась в оконную раму, а Нин Юньчжао просто улыбался.

Музыка в башне Цзиньюнь стала напряженной, но Чжэньчжэнь совсем не переживала, лишь посмотрела на железный кувшин и закрыла глаза.

На шестой год после того, как она стала ученицей искусного врачевателя Чжана и оказалась свидетельницей его выдающихся навыков, Чжэньчжэнь захотела освоить стрельбу из лука. Разумеется, он, как обычно, не отказал, но и не дал своего четкого согласия.

– Сначала изучи основы, – дружелюбно вешал он лапшу ей на уши.

Основой как раз было метание стрел в кувшин. Хотя и в этом, и в обычной стрельбе из лука использовались стрелы, на практике между ними существовала огромная разница.

А она, как и всегда, не стала ему перечить и упрямо следовала его наставлениям. В течение года девушка только и делала, что бросала стрелы в кувшины.

Из лука ей не довелось научиться стрелять. Отец умер, мать тоже. Девушка стала принцессой, вышла замуж, и все, ради чего она так упорно тренировалась, оказалось напрасным. С ее статусом медицинские навыки стали бесполезны. Все, что она целыми днями делала, так это посвящала себя четырем искусствам, чтобы хоть как-то разогнать тоску.

Кто же мог подумать, что однажды это все же пригодится ей. Что это, как не милость Небес?

Чжэньчжэнь открыла глаза и бросила стрелу.

Деревянная стрела пробилась через бамбуковые и попала прямо в кувшин. В этот же момент бамбуковые стрелы раскололись, словно дождь, и остатки разлетелись во все стороны.

Внутри кувшина осталась одна-единственная стрела. Все стало выглядеть так же, как и в самом начале.

– Вау!

Фан Цзиньсю вскрикнула и начала прыгать от радости; Цзинь Чуань покраснела и со всей мочи захлопала в ладоши; улыбка Нин Юньчжао стала еще шире, а глаза его заблестели, словно звезды.

Звуки в башне Цзиньюнь стали похожи на раскаты грома, поднялся настоящий гомон.

Радостные восклицания Фан Цзиньсю и Цзинь Чуань мгновенно утонули в шуме, в котором прослеживались возгласы как изумления, так и огорчения. Все-таки тысяча таэлей серебра – это немаленькая сумма.

Хотя люди преклонялись перед талантом этой девушки, если бы они не проиграли столько денег, их восхищение было бы куда более искренним. Но они все равно продолжали держаться достойно и аплодировали ей.

За исключением тех немногих, кто не смог с этим смириться.

– Невозможно, это невозможно! – бросила Нин Юньянь, крепко сжимая свой носовой платок.

Остальные девушки были слишком напуганы и не издавали ни звука.

– Юная госпожа, пойдемте отсюда, – грустно проговорила служанка.

Но Нин Юньянь только подлила масла в огонь.

– Почему мы должны уходить? Думаешь, я ее боюсь? – разозлилась она.

Да, ты ее не боишься, но она действительно вселяет ужас.

Девушки не знали, как поступить.

– Янь-Янь, в этот раз мы просчитались, – сказала одна из них. – Мы не ожидали, что она мастер в метании стрел. Давай на сей раз отступим.

Нин Юньянь сжала платок и уставилась в окно.

Слуги на арене убирали разбросанные щепки от стрел, в то время как Цзюнь Чжэньчжэнь стояла и разговаривала с сышэ. Она подняла рукава и прикрыла рот, будто бы смеялась.

Смеется, смеется. Причем самодовольно. Выиграла деньги и оказалась в центре внимания.

– Нечем тут гордиться, – бросила Юньянь. – Она опять хитрит и заставляет гостей делать ставки. Чжэньчжэнь осмелилась сказать об этом, потому что была уверена в себе. Только вот это все такая чепуха. Она просто разводит всех на деньги.

В головах у девушек творился настоящий хаос, а тем временем сышэ снова озадаченно посмотрел на Цзюнь Чжэньчжэнь.

– Юная госпожа, вы в самом деле хотите это сделать? – спросил он.

Чжэньчжэнь кивнула.

– Я вам трижды продемонстрировала свои навыки, было бы несправедливо делать это снова, – мягко ответила она. – Поэтому сменить тактику сейчас вполне благоразумно.

Благоразумно? В самом деле это ради того, чтобы все продолжали увеличивать свои ставки?

Она уже трижды показала всем свои умения. Хотя присутствующие ее хвалили, так или иначе, гости не могли просто так разбрасываться деньгами, как будто это обычные листы бумаги. После еще одного такого раунда мало кто решился бы продолжить.

Для многих присутствующих деньги не были проблемой, но это явно не то место, где они хотели бы оставить все свои сбережения.

Для репутации этой девушки трех побед вполне достаточно. Да даже если все ради денег, это уже перебор. Почему она не прекратила? Еще и изменила правила.

Она в самом деле походила на азартного игрока, который желал только выиграть побольше денег. Говорили, что она просто еще молода и легкомысленна, но Цзюнь Чжэньчжэнь делала все очень размеренно, а каждое ее слово звучало четко и обдуманно.

Сышэ на мгновение задумался.

– Если так, боюсь, сумма окажется очень большой, вы сможете себе это позволить? – спросил он.

Сумма ставок была велика, а в случае проигрыша она стала бы еще больше. Это большая, слишком большая сумма.

Как игорный дом… нет, нет. Прежде сотрудники башни Цзиньюнь никогда об этом не спрашивали, но на этот раз пришлось сделать исключение.

Чжэньчжэнь задумалась.

– Если сумма слишком велика, разве вы не можете взять ее на себя? – спросила она.

Сышэ лишился дара речи.

Она беспокоилась о них? Будто была уверена, что не проиграет, и просто переживала о том, позволят ли они ей одержать победу. Как это могло волновать их? Чем больше людей в конечном итоге выигрывало, тем больше они зарабатывали.

Башня Цзиньюнь – это все-таки место для заработка, а не ямэнь[1]. Разве торговцы отказались бы от возможности получить побольше денег?

– Юная госпожа, должно быть, шутит. Все гости – уважаемые люди. Раз они осмеливаются играть, значит могут себе это позволить, – улыбнулся сышэ. – Что же касается невозможности взять расходы на себя, я вам так скажу: раньше такого никогда не случалось. Даже если в какой-то момент ни у кого не оказалось бы денег, башня Цзиньюнь не стала бы задерживать выплаты.

Он говорил спокойно, но кончики его бровей не скрывали некоторой его самоуверенности.

Чжэньчжэнь кивнула.

– Тогда все в порядке, – ответила она.

На том и порешили. Сышэ перестал ее уговаривать. Он сделал все, что в его силах, и обо всем предупредил.

Даже если такая очаровательная девушка проиграет, башня Цзиньюнь не станет делать ей одолжение.

Мужчина улыбнулся, поклонился и вышел вперед. Музыканты поспешно заиграли на фоу.

Постепенно народ утихомирился. Правда, такой тишины, как прежде, не было, поскольку обсуждения все равно не прекращались.

– Продолжаем…

Услышав это слово, молодой человек, стоявший у окна, не удержался от смеха и указал на арену пальцем.

– Какая ненасытная девчушка, – пошутил он.

– Она взаправду использует это место как игорный дом? – покачал головой другой юноша. – Что бы она там ни говорила, я не буду делать ставку.

Повсюду начались громкие дискуссии, и на некоторое время они даже заглушили голос сышэ.

По лицу Нин Юньянь расплылась холодная насмешка.

– Видишь, нет здесь дураков, – сказала она.

И что с того? Чжэньчжэнь, так или иначе, выиграла немало денег, поэтому могла просто все прекратить. Она и так уже обрела настоящую славу и разбогатела. Это куда лучше, чем дела у всех тех, кто понес убытки.

Девушки заискивающе улыбнулись и ничего не сказали. Но вдруг в следующую секунду раздался пронзительный голос сышэ:

– Каждый может выбрать способ броска, который должна выполнить юная госпожа, и сделать ставку…

Люди тотчас замолкли.

Оказывается…

Ледяная ухмылка застыла на физиономии Нин Юньянь.

Сышэ кожей почувствовал воцарившуюся тишину, и на его лице отразилась неуверенность.

– Не знаю, поверит ли кто-нибудь в то, что она способна и дальше выигрывать. Но она осмелилась на такой шаг. Решитесь ли вы сделать ставки? – Он озвучил то, что сказала ему Чжэньчжэнь.

Он уже более десяти лет следовал за хозяином и работал сышэ в башне Цзиньюнь. Однако за долгие годы впервые ему пришлось произнести такие вопиющие речи на столь культурном мероприятии.

Так странно и неловко.

Как и ожидалось, только мужчина закончил говорить, как гнетущая тишина погрузилась в хаос.

– Безумие!

– Она осмелилась на это, и никто не решается делать ставки?

– Откуда у нее такая самоуверенность? Как говорится, век живи – век учись, существует бесконечное множество истин и различных путей. Как можно считать себя всемогущей?

Глава 2 Опрометчивый бросок

Беспорядочные споры в башне Цзиньюнь не прекращались.

Юноши еще больше стали ее осуждать, но позже обнаружили, что Нин Юньчжао вообще ничего не говорит и просто улыбается.

– Ты так не думаешь? – нахмурившись, спросил один из его товарищей.

– Не думаю, – ответил Юньчжао. – Она верит в себя. Почему вы называете ее самонадеянной, если просто вы сами в себя не верите?

Молодых людей это повергло в шок.

– Я понял, – улыбнулся его товарищ, бросил взгляд на Юньчжао, а затем и на девушку. – Вы одинаковые.

Одинаковые? Он и она?

Юньчжао это немного озадачило.

– Вы оба ведете себя тише воды, ниже травы, однако ваши слова и действия так и пронизаны самодовольством, будто так и должно быть, – подшучивал его друг. – Это так раздражает.

Парни, в том числе и Юньчжао, дружно рассмеялись.

– Это не самодовольство, а просто молодость, – заявил он.

Юноши вновь взорвались смехом.

– Сам себя не похвалишь – никто не похвалит.

Они громко и задорно веселились, создавая в комнате праздничную атмосферу. Подобная воодушевленность присуща молодым людям.

Такое самовольство и бодрость духа были вызваны собственной самоуверенностью и истинным мастерством. Это не порождало ни у кого отвращения, напротив, прекрасно чувствовались молодая горячая кровь и яркость, словно солнечные лучи на рассвете отражались в каплях росы.

Нин Юньчжао посмотрел на девушку, на лице которой красовалась широкая улыбка.

Пока они веселились, в других частях заведения сохранялась напряженная обстановка.

– Хорошо. – Кто-то раскрыл окно и указал в сторону арены. – Ставлю триста таэлей на бросок с мечом[2].

Люди повелись на провокацию, совершенно позабыв о манерах, и начали высовываться из окон и выкрикивать ставки.

Но это ведь не игорный дом…

Сышэ немного нахмурился и хотел было самолично объявить эту сумму, как вдруг официант наконец пришел в себя и доложил о сделанной ставке.

Распорядитель церемонии собрался снова что-то сказать, но неожиданно ехидный женский голос выдал:

– Всего лишь триста таэлей, ты совсем нищий? Раз нет денег, не играй.

Такое заявление очень разозлило человека, сделавшего ставку. Откуда-то посыпались еле слышные проклятия, и атмосфера в башне еще больше накалилась.

Сышэ потер лоб.

Манеры. Манеры. Не забывайте о манерах.

Сышэ попытался не обращать внимания на гомон и хотел спросить девушку о том, что она имела в виду, однако Чжэньчжэнь уже схватила пару бамбуковых стрел. Она встала прямо перед железным кувшином и расслабленно их метнула. Обе стрелы прошли сквозь ушкό и уперлись в корпус кувшина.

– Триста таэлей! – Она бросила взгляд на комнату, откуда сделали ставку, после чего осмотрела зал. – Следующий.

Она попала в кувшин.

Она сказала «триста таэлей».

Она сказала «следующий».

Сделала это так небрежно и произнесла так беспечно.

Люди никак не могли прийти в себя, словно их всех сразу обозвали нищими.

Унижение. Провокация. Безрассудство!

В башне Цзиньюнь на минуту воцарилась тишина, после чего помещение вновь содрогнулось, словно от раскатов грома. Один за другим распахивались окна, и беспорядочно объявлялись ставки. Сышэ продолжал стоять неподвижно, наблюдая за открывшимся перед ним зрелищем, и горько усмехался.

Манеры. Манеры напрочь исчезли.

Крики из башни Цзиньюнь потрясли всю округу. Стоявшие или проходившие где-то вдалеке люди услышали это и заметили, как некоторые бежали в сторону этого здания.

Что там происходило?

То жилище с внутренним двором называлось башней Цзиньюнь и изначально принадлежало знатным особам. После того, как они распрощались с властью, каждый человек мог прийти в башню третьего числа третьего месяца. Однако даже в этот день оставались места, куда мог попасть далеко не каждый.

Например, зал в этой самой башне Цзиньюнь.

Почему в таком изысканном месте вдруг стало так шумно?

Любопытство взяло верх над еще большим количеством людей. Поднявшись по ступенькам, они попадали в переполненный зал. В башне Цзиньюнь находились только отдельные утонченные комнаты, так откуда здесь взялось столько народу?

– Неполное попадание в ушкό! Пятьсот таэлей!

– Отскочивший лотос![3] Ставлю семьсот!

– Хвост дракона![4] Пятьсот таэлей!

Эти безостановочные крики не на шутку шокировали новоприбывших людей.

– В какой момент мы свернули не туда и попали в игорный дом?

– Прежде здесь просто делали ставки. Все эти благородные господа просто пытались что-то из себя строить, но теперь все в порядке. Объявилась эта юная девушка и сорвала маски с их лиц.

– Юная девушка?

– Она самая. Девушка заявила, что выполнит все виды бросков, что они назовут. Так она и сделала, причем еще ни разу не проиграла.

– Все так разнервничались и пытаются с ней расправиться.

Те, кто пришел раньше, начали пересказывать историю остальным, за счет чего в и без того шумном зале стало еще более невыносимо.

Сразу, как сделали ставки, сквозь галдеж раздался звонкий женский голос:

– Неполное попадание в ушкό, пятьсот таэлей.

– Отскочивший лотос, семьсот.

– Хвост дракона, пятьсот.

Те, кто стоял в первых рядах, отчетливо видели, что она не просто повторяла ставку, а, скорее, отвечала. Только человек озвучивал сумму, как девушка поднимала руку и метала стрелы. Делала она все настолько быстро, что у зрителей челюсть отвисала.

Чжэньчжэнь находилась в самом центре, и после каждой из прилетающих со всех сторон ставок молниеносно делала броски, меняя то деревянные, то бамбуковые стрелы. Публика даже не успевала ею восторгаться.

Ослепительное зрелище.

– Похоже на историю о человеке, противостоявшем тысяче противников, – пробормотал кто-то.

Как и все остальные, Фан Цзиньсю с Цзинь Чуань прилипли к окну и поддерживали Чжэньчжэнь каждый раз, когда она выполняла броски. Сама Цзиньсю больше не делала ставок, а желание Цзинь Чуань остановить Чжэньчжэнь словно испарилось. В такой напряженной ситуации им уже было на все плевать. Они не знали, как им следовало поступить. Девушкам оставалось лишь схватиться за руки и, следуя примеру толпы, во весь голос выражать свое одобрение. Только после этого они смогли вздохнуть с облегчением.

– Горизонтальное ушкό[5], десять таэлей, – закричал кто-то из толпы.

Фан Цзиньсю сплюнула.

– Серьезно? Хватило еще наглости делать такую ставку! – заорала она.

Уже каждый здесь знал этот голос. Ее саркастичные насмешки не прекращались.

Когда же голос затих, Чжэньчжэнь сделала бросок, и стрела оказалась поперек ушек.

– Горизонтальное ушкό, десять таэлей, – повторила она.

Фан Цзиньсю снова усмехнулась:

– Серьезно? Так еще наглее. Как будто денег никогда не видела.

Цзинь Чуань прикрыла рот рукой и улыбнулась.

– Третья юная госпожа, вы ошибаетесь. Старая госпожа разве никогда не говорила, что хорошие дельцы обращают внимание на любые деньги? Какой бы маленькой ни была сумма, она никак не навредит, – сказала она.

– Но Чжэньчжэнь к семейному делу не имеет никакого отношения, – бросила Фан Цзиньсю.

Договорив, она вновь впала в ступор.

Верно, Цзюнь Чжэньчжэнь слишком тупая и бестолковая. Она не знала всех тягот обычной жизни, презирала деньги и никогда о них даже не беспокоилась. Неужели она сейчас все это делает исключительно из-за обмана со стороны Линь Цзинь-эр?

Фан Цзиньсю замолчала.

– Третья юная госпожа, молодая госпожа Фан теперь член нашей семьи, – прошептала Цзинь Чуань.

Она сказала, что все теперь не так, как прежде? Эта Цзюнь Чжэньчжэнь и они – семья?

Фан Цзиньсю взглянула на девушку в центре зала и стиснула зубы, больше не сказав ни слова.

А тем временем Нин Юньянь также вцепилась в Чжэньчжэнь взглядом и только и мечтала о том, чтобы покромсать ее на мелкие кусочки.

– Я в это не верю, не верю! – визжала она с покрасневшими глазами. – Что еще? Есть же что-то еще? Вы, быстро что-то придумайте! Вспомните самый сложный бросок, и я сделаю ставку!

Все девушки в комнате выглядели перепуганными.

– Янь-Янь, мы больше не можем делать ставки, – храбро начали умолять некоторые девушки. – Мы уже слишком много потеряли и не можем играть дальше.

К тому же ее все равно никто не может одолеть.

Изначально они думали, что Чжэньчжэнь очень умело жульничает. Но она попросила остальных назначать броски и делать ставки, и теперь у девушек закончились все аргументы против нее.

Цзюнь Чжэньчжэнь действительно обладала подобными навыками.

Навыки? У нее? Да она никто, и звать ее никак.

Нин Юньянь посмотрела на каждую девушку перед собой. Их важного вида и след простыл, а растерянные глаза метались в разные стороны, отчего они походили на испуганных крольчат.

Глава 3 Тот, кто дарит богатство

Они боятся Цзюнь Чжэньчжэнь? С какой стати эта Чжэньчжэнь вообще навевает на людей страх? Обездоленная сирота и вдова из семьи дельцов?

Им нельзя бояться! Если отступить сейчас, потом не будет шанса ее одолеть.

– Ширма! Бросок через ширму, заполнение кувшина всеми стрелами! – оттолкнула девушек Юньянь и крикнула что есть мочи: – Тысяча таэлей!

Испуганные девушки стали белыми как мел. Хоть они являлись избалованными юными особами, которых старшие холили и лелеяли, даже для них выброшенные сегодня суммы казались непостижимыми и выходили за рамки их познания.

Пронзительный истерический вопль девушки привел Юньчжао в замешательство. Несмотря на беспорядки, он все равно узнал этот голос.

Янь-Янь?

Не было ничего плохого в том, что девушки пришли в башню Цзиньюнь развлечься. Тем более он знал, что его сестра находится здесь. Во время метания стрел делать ставки казалось вполне себе естественным, да и деньги не были такой уж большой проблемой.

Но теперь Янь-Янь неожиданно поставила тысячу таэлей. Для него такая сумма была не слишком уж большой, однако девушки в их семье не могли свободно распоряжаться такими баснословными деньгами во время игр.

Что происходит? Янь-Янь, конечно, весьма своевольна и упряма, но она никогда не была такой опрометчивой…

Нин Юньчжао нахмурился и обернулся. Он приманил слугу, который тут же шагнул к нему.

– Здесь находится семнадцатая юная госпожа. Беги к ней и передай, что я запрещаю ей творить это безобразие и прошу немедленно явиться ко мне, – прошептал он.

Вместо ответа слуга стремительно убежал. Для начала ему следовало выйти и разыскать служанку Нин Юньянь, которая, в свою очередь, и отвела бы его к ней.

Слуга быстро спустился вниз, кое-как протиснулся в двери, где уже яблоку было негде упасть. В этот момент Чжэньчжэнь как раз встала перед ширмой.

Девушка, как и прежде, не следила за тем, кто именно делает ставки. Это было головной болью башни Цзиньюнь, а потому она верила, что организаторы обо всем позаботятся и ничего не упустят.

– Ширма, –…