Ловцы ветра

32. Тан

В Форталезе Тану и Бакалю пришлось пережить несколько неприятных часов, пока шло короткое дознание. Находящийся на борту «Голубого Голиафа» детектив компании видел их вместе с сестрами и в бассейне, и в баре. Не осталось незамеченным и то, что позже они уединились в каюте и заказывали туда ужин. Интерполовские удостоверения «сестер» Тан уничтожил, но необходимые запросы были, конечно, сделаны. Бакаль впал в тихую панику и замкнулся, так что отвечать на вопросы пришлось в основном Тану.

Несмотря на то, что прямых доказательств в причастности к тому, что «сестры» были введены в кому искусственно, не было, все же возникли подозрения, что сделано это было при помощи мнемоаннигилятора. Правда, полиции приходилось гадать, как и кто мог воспользоваться прибором, запрещенным к применению во всем мире. К тому же самой улики на месте преступления обнаружить не удалось.

Через четыре часа их отпустили, тщательно вызнав перед этим, куда они направляются и как с ними можно будет связаться в случае необходимости. Тан на такой удачный исход уже не рассчитывал. Но наследили они основательно, теперь затеряться на континенте и избавиться от внимания местных властей будет трудновато.

От дальнейшего путешествия на дирижабле на сей раз отказались без сожаления. Двигаться надо было как можно быстрее.

В Ла-Пас к друзьям уже не успеть – они выдвинулись в сторону Контаманы поездом, а им еще предстояло преодолеть пространство между двумя океанами.

Выручила местная авиакомпания «Ацтек лимитед». С ее помощью удалось оформить билет с двумя пересадками до Крузейро-лу-Сула, то есть почти до самой границы Бразилии с Перу, а там, по словам персонала, до Контаманы рукой подать. Если ничто не задержит в пути, то часов через двенадцать-четырнадцать будут на месте.

Бакаль втягивал воздух Южной Америки ноздрями, как гончая, пытающаяся взять след. Тан заметил, что он сильно волнуется, и, угадав причину этого волнения, спросил:

– Что, родину почуял?

– Разве это родина? – почему-то раздраженно ответил Бакаль. – Отсюда до Гватемалы три тысячи километров, не меньше. Хотя, если честно, то да, волнуюсь. Все-таки – один континент. И посмотри, как много похожих на меня людей. Я уже отвык от этого.

В толпе действительно мелькало множество смуглых лиц, очень походивших на Бакаля. Тан про себя подумал: а что, например, почувствовал бы он, окажись сейчас в Китае или в Юго-Восточной Азии, но вслух говорить ничего не стал – и так все понятно.

В последние дни он много размышлял о природе таинственного зеленого луча, на поиски которого их так упорно призывал Денис. И пришел к выводу, что это явление, как, возможно, и зона Фишека в Бельгии, чем-то неуловимо связано с Елюю Черкечехом в Якутии. Следовало соединить звенья одной цепи, выстроить их в одно целое, и тогда картина прояснится.

Пока же возникало ощущение, что в Елюю Черкечехе они столкнулись со стационарной приемной станцией – аккумулятором энергии, получаемой из космоса. Вернее, со стационарной орбиты, по которой вокруг Земли вращается невидимый для наблюдателей спутник. Потом эта энергия в виде импульсов передается на малогабаритный генератор, который постоянно меняет свое местонахождение. В таком случае легко объясняется, что то в одной, то в другой точке Земли каким-то образом происходят явления, связанные с изменениями течения времени.

Он поделился своими мыслями с Бакалем, и оказалось, что и тот думает примерно так же. Значит, их путешествие в Якутию было небесполезным, пусть они тогда и столкнулись с явлением, которое не смогли достаточно полно осознать на месте. Сейчас круг замкнулся.

Нет, не замкнулся, мысленно поправил себя Тан. Для этого еще нужно приложить некоторые усилия.

На самом же деле усилий требовалось немало. Пугало то, что придется залезть в самые дебри гигантского заповедника. Вернее, обширной территории, на которой время и без генератора словно остановилось на месте. Этакий не поддающийся описанию аккумулятор прошлого, где жизнь продолжает протекать по законам ушедших веков, напрочь игнорируя современную цивилизацию.

Кроме того, зеленый луч постоянно менял свое местонахождение. Сведения о нем носили отрывочный, явно недостаточный для точного ориентирования характер. Ну встретятся они все в Контамане, ну пересекут границы заповедника, ну углубятся в сельву – что дальше? Как среди необъятных водных и лесных пространств найти генератор, который, по словам Фрогга, может не превышать размеров сигаретной пачки? Вопросов было гораздо больше, чем ответов. Оставалось надеяться на интуицию, на то сверхчеловеческое чутье, которым наделила их природа, и еще – на удачу.

Самолет ровно гудел турбинами. Неожиданно Тан поймал себя на том, что совсем не слушает Бакаля, который увлеченно рассказывает о своем городе – Тикале, о храме Кукулькана. Видимо, к этим воспоминаниям его заставили возвратиться слова гида, льющиеся из транслятора, о храмовом комплексе Мачу-Пикчу, куда сейчас может отправиться на экскурсию любой – было бы желание.

– Они сделали из наших городов театры, – бормотал Бакаль. – Они думают, что таким образом отдают дань уважения людям, для которых эта земля была родным домом задолго до того, как сюда пришли конкистадоры.

– Твоя земля далеко на севере, – попытался образумить его Тан.

– Не имеет значения. Везде одно и то же. Сначала – убийство, потом – покаяние. Ненавижу.

– И все же умерь эмоции, – посоветовал Тан. – На нас смотрят.

Действительно, некоторые из пассажиров с любопытством взглядывали на Бакаля, который волновался все больше и больше. Речь его стала прерывистой, словно ему не хватало воздуха. Наконец, следуя совету друга, он откинулся на спинку кресла и затих, понимая, что сейчас лишнее любопытство им ни к чему.

– Как ты думаешь, – через какое-то время спросил он Тана, – если мы найдем генератор, то сможем ли вернуться в свои эпохи и воздействовать на ход истории? Нет, не с помощью прибора, – уточнил он, поймав на себе недоуменный взгляд друга. – А с помощью личных знаний, которые мы приобрели здесь?

Тан задумчиво потер переносицу. Раньше ни у кого из команды таких вопросов не возникало.

– А чем же это тогда отличается от воздействия самого генератора на время? – наконец сказал он. – Ведь результат может быть тот же. Какая разница, каким образом можно изменить ход истории – с помощью машины или человека, который активно вторгается в течение времени?

– Значит, остается смириться?

– Значит, надо думать о последствиях. Ведь и Фрогг, и Поланский об истории знают еще больше, чем мы. Но они всего лишь хотят отыскать и вернуть в свою эпоху генератор, чтобы избежать каких-то планетарных катаклизмов.

– А почему мы должны им верить на слово? – вновь запальчиво возразил Бакаль. – Откуда нам знать, не преследуют ли они какие-то личные интересы? И потом, не забывай, пока что все сходится на том, что генератор имеет внеземное происхождение. Тебя это не смущает?

– Еще как смущает! Ведь тогда выходит, что нам преднамеренно сказали неправду. Но возможно и то, что ошибаемся мы.

– Вот-вот, – вздохнул Бакаль. – Куда ни кинь, концы с концами не сходятся. У нас впервые за все время появилась более-менее стройная гипотеза, но она вступает в противоречие с изначальными данными. Не знаю как ты, а я думаю, что нам не сказали правду преднамеренно.

– Не знаю. – Тан искоса взглянул в иллюминатор. Самолет летел над сплошным лесным массивом, перечеркнутым извилистыми руслами рек. – Ведь может случиться и так, что мы просто не располагаем всеми деталями. Судим прямолинейно. А истина, как всегда, где-то посередине.

– Ага, – охотно кивнул в ответ Бакаль. – Где-то посередине этой сельвы. Ты хоть знаешь, что нас там ожидает?

– Не больше, чем ты, – неохотно признался Тан. – Но можно подумать, мы первые, кто отправляется в сельву. До нас там побывало множество людей, а некоторые в ней просто живут. Выживем и мы.

– Хотелось бы надеяться.

Тану также очень хотелось верить, что они не только найдут генератор, но и правильно им воспользуются. Фрогг утверждал, что тогда они сумеют с помощью генератора разъехаться по своим эпохам, как в лифте. Неизвестно, что думают другие, а Тан бы вернулся в свое время. Пусть они все сумели неплохо приспособиться к окружающей действительности, но есть в этом что-то противоестественное, что-то противоречащее не только собственной натуре, но и тому главному предписанию, которое было определено для каждой личности в самом начале пути. А как и почему это происходит, не сможет, пожалуй, объяснить никто. Даже Фрогг.

Человечество, продолжал размышлять Тан, и так натворило уже много глупостей. Чего стоит только одно вмешательство в законы природы и в связи с этим разрушение экологии, генные мутации, какая-то ничем не обоснованная уверенность, что именно он, человек, и является венцом творения. Но если творения, то, значит, и подчиненности. Будда велик, напомнил себе Тан. Неважно, какое имя он носит...

В Крузейра-ду-Сула, против ожидания Тана, что и здесь их местные власти не оставят в покое, никто ими не заинтересовался. В городе уже вовсю ощущалось приближающееся высокогорье. На горизонте маячили снежные пики Анд.

– Еще один перелет, и мы на месте, – сказал Тан.

– Еще один перелет и я не смогу даже лежать, – хмуро отозвался Бакаль.

– Успокойся, скоро твердой почвы под ногами у тебя будет сколько угодно.

Но как выяснилось, в этом Тан глубоко ошибался.