Хроники Горана. Ловчий

Глава 2

Серединные земли, г. Добренец. Корчма «Три петуха»

15 Хлебороста 2002 года от восхождения Старших Сестер. Вечер

– Счас еще по одной накатим, и к бабам! – Таисия со второй попытки ухватилась за чарку и, расплескав половину, вздернула ее вверх. – Так сказать… сказать… На коня! Вот!

– На коня, ага… – Я взялся за свою, брякнул ею об Тайкину чару и тут невольно обратил внимание на купцов, гулеванивших за соседним столом. Даже не знаю почему, просто наткнулся взглядом, и все.

Из-за него вдруг стал выбираться пузатый бородач в шитом золотом и заляпанном жирными пятнами куцем румийском кафтане. Мешавшего ему соседа он попросту смел с лавки одним движением руки, словно немалый мужик и не весил ничего. Другие купцы возмущенно загомонили, забранились, но бородач, не обращая на них никакого внимания, неровными механическими шагами, словно марионетка на веревочках, вышел на середину зала. Остановился, обвел стеклянными пустыми глазами зал, а потом…

Потом медленно вытянул из ножен кинжал и с жуткой ухмылкой, похожей на оскал мертвеца, одним взмахом перерезал себе горло от уха до уха.

Все случилось так быстро и неожиданно, что ему никто не успел помешать. В зале наступила мертвая тишина, вдруг прервавшаяся жутким визгом подавальщицы, попавшей под струю крови, бордовым фонтаном выхлестнувшуюся из распоротой глотки.

Взвыла и тут же заткнулась скрипка одного из музыкантов. Второй лабух выронил на пол колотушку и с козлиным блеянием выблевал на свой барабан содержимое желудка.

Купец мгновение оставался на ногах, потом покачнулся и ничком рухнул на заплеванный пол.

Все словно оцепенели, не отрывая глаз от распростертого в луже крови тела.

Первым пришел в себя Ольгерд: он не спеша вышел из-за стойки и влепил мощную оплеуху подавальщице, так и продолжавшей дико верещать. Она тотчас заткнулась, но тишина продолжалась недолго – теперь уже весь зал взорвался ропотом.

– Етить! Вот это поплющило мужика…

– Бе-э-э, шас блевану…

– Из-за бабы! Как есть говорю, несчастная любовь это! Жа-а-алко…

– Кака така любовь, дурында, окстись! Мабуть, разорился купчишка…

– Сиськи Морены! Этот дурень остался должен мне за партию пеньки!..

– Морок! Морок навели…

– Какой морок, проклятие это…

– А можа, зелья какого болезному подлили?

– Прокляли, говорю…

– Сглаз! Не что иное! Истину глаголю!

– Околоточного надо гукнуть, он разберется…

– Проклятие! Молитесь, грешники!

– Закрой хайло, сейчас в морду получишь. Морок это…

– Надобно бы помянуть. Разливай, Штефан…

Я мельком глянул на Таисию. Дева спокойно, не выказывая абсолютно никаких эмоций, внимательно смотрела на труп, и хотя еще минуту назад была хорошенько поддатой, сейчас казалась абсолютно трезвой.

И тут я почувствовал…

Но обо всем по порядку.

Амулет, подаренный мне Маленой, не пережил схватку с личем. Он попросту сгорел, оставив у меня на груди глубокий, едва ли не до костей, ожог, но, как выяснилось позже, его свойства никуда не пропали, в буквальном смысле впитавшись в мое тело. Я пока толком не понимаю, как все это действует, даже не представляю, каким образом этим даром управлять, но чужую волшбу уже чувствую довольно неплохо.

Когда меня лечили чародеи, я чувствовал это как мягкий и теплый добрый ветерок, но сейчас испытывал ощущение, словно попал в пургу и по коже хлещут тысячи злых ледяных иголочек.

– Уходим! – вдруг взвизгнула Таисия. – Живо, Горан!

Я подскочил, опрокинув лавку, и в этот самый момент тело несчастного купца в буквальном смысле взорвалось, превратившись в кровавую взвесь, похожую на туман. А когда она опала, на том месте, где лежал труп, появилось непонятное существо бледно-серого цвета. Не особо крупное, где-то размером с только рожденного теленка, оно больше всего напоминало абсолютно лысую обезьяну с мускулистыми лапами, украшенными длинными серповидными когтями, и здоровенной, очень непропорциональной телу, тупой башкой с разрезанной почти пополам пастью, обрамленной слюнявыми вислыми губами.

Обезьяна обвела белесыми глазищами помещение, утробно рыкнула, вдруг впилась пастью в бок подавальщице и, ловко мотнув башкой, разорвала ее пополам. Еще миг – и тварь подмяла под себя вторую жертву, одним движением лапы выпотрошив ее словно селедку.

Большинство людей, истошно завывая, ринулись к выходу, но один из грузчиков не растерялся и, подхватив тяжеленную лавку, изо всех сил саданул чудовище. Тварь снесло с растерзанного тела, она кубарем покатилась по полу, но тут же с легкими хлопками в зале возникло еще два таких же монстра.

Что там случилось дальше, я уже не видел, потому что понесся за своим оружием. Сбил кого-то плечом, перескочил опрокинутый стол, чудом удержался на ногах, на одном дыхании взлетел по лестнице и, пробежав по коридору, ворвался к себе в комнату. Захлопнул дверь, задвинул засов, перевел дух и попробовал сообразить, что теперь делать. Ввязываться в драку с тварями категорически не хотелось. Ломать голову над тем, откуда эта хрень здесь взялась, – тоже не собирался.

– И не буду, мать их за ногу… – пообещал я сам себе и откинул крышку сундука, куда сложил свои вещи.

Нищему собраться – только перепоясаться. Так и поступим. Мой доспех, взятый трофеем в каирне Черной Луны еще на островах, накрылся медным тазом, значит, придется обойтись без брони вследствие полного отсутствия оной.

Я вынул из свертка и подвесил к поясу ножны с мечом, подарком рода Додонов. Этот подарок очень в тему пришелся. Здесь без меча – словно без порток. Никак, одним словом. Меч, а вернее, тяжелая сабля из знаменитой голубой стали хафлингов. Длинная, слабоизогнутая, с обоюдоострой елманью и слегка увеличенной кривизной к острию в первой трети клинка, достаточно удобная как для рубящих ударов, так и для уколов. Серьезное оружие. Похоже, доведется опробовать.

Сзади за поясом удобно устроился клевец, комплектный с мечом. Опасная штука, если умеешь в дело пустить. А я умею. Самострел с тулом на ремне – за спину. Кошель при себе, а котомку с остальными пожитками брать не буду. Не за что там держаться. Вот как бы и все. А что дальше?

Приглушенные вопли и вой внизу постепенно стихали. Ясно, дожирают твари людишек. Значит, пока они не стали искать себе новых жертв, надо побыстрей выбираться из корчмы. Идти через низ означает неминуемо столкнуться с чудовищами. Тогда как? В конце коридора есть небольшое окошко, забранное решеткой. Придется ломать. Иначе не получится.

Обнажил меч, закрыл сундук. Прислушался и рывком выскочил в коридор. А там лицом к лицу столкнулся с Таисией.

Воительница тоже успела экипироваться в алвскую броню из сшитых внахлест металлических пластинок, очень похожую на ламеллярный доспех из моего прежнего мира, и шлем с круглым верхом, наносником, наушами и пластинчатой бармицей. В левой руке у нее матово отблескивал узкий и длинный меч со сложной гардой, тоже алвского происхождения. За спиной на ремнях висел довольно большой самострел, какой-то очень сложной и неизвестной мне конструкции.

Увидев меня, она словно кошка отпрянула в сторону, замерев в странной боевой стойке, но, опознав, опустила меч.

– Поможешь? Я знаю, ты сможешь.

Я хотел в ответ поинтересоваться, какого рода помощь ей надо, но вместо этого попросту кивнул. Ну что тут скажешь… Получается, мало мне приключений. Вот же…

– Это призванные из Темных Пределов твари, губачами зовутся, – торопливо стала объяснять Таисия, не упуская из виду коридор. – Получается, кто-то специально овладел разумом купца, чтобы призвать чудовищ его жизнью и кровью. Сражаться с тварями сейчас бесполезно, так как, пока заклинание работает, каждый убитый дает возможность призывать все новых и новых, поэтому надо прервать чары. И тот, кто их творит, находится рядом, потому что вершить такую волшбу на большом расстоянии от себя могут только очень сильные чародеи. Но сильные чародеи, если бы им понадобилось, призвали бы тварей и без крови. В общем, сам понимаешь. Надо это срочно прекратить, иначе к тому времени, как наконец опомнится городская Лига владеющих и Синод, Добренец утонет в крови.

– Как и где этого урода искать? – Я окончательно принял решение помочь Таисии. Дело-то доброе, гори оно синим племенем. Не иначе у меня судьба такая. Опять же, может, Добренец от щедрот своих подкинет монет избавителю от напасти.

– Сейчас… – Таисия вытащила из-за пояса небольшой жезл с оголовьем из белого, слегка светящегося камня и, прошептав какое-то заклинание, принялась медленно водить им по сторонам. – Надо немного времени, а ты пока прикрой меня…

Прикрывать пришлось немедленно, потому что в начале коридора, у лестницы, засветились огненно-рубиновым цветом чьи-то буркала, а потом в тусклом свете масляных светильников показалось бугрящееся мускулами тело губача.

– Убей его! – нервно бросила Таисия. – Я не могу сейчас отвлекаться!

– Угу… – Держа меч слегка на отлете, я сделал несколько быстрых шагов навстречу чудовищу.

Как все просто. Вот возьми и убей. Как будто речь идет об обычном кролике, а не о потусторонней твари. Ну да ладно, чего уж тут. Посмотрим, что можно сделать. Места для долгой схватки здесь нет, к тому же я без брони, а значит, первый же пропущенный выпад станет для меня последним. Поэтому дело должен решить одни удар. Удар на силу. Я не уверен, что получится, далеко не в той форме, но надо постараться…

Губач не стал тратить время зря и, скрежетнув когтями по доскам пола, взмыл в воздух.

Выбрав момент и полуразворотом усилив удар, я рубанул по распластавшемуся в прыжке белесому силуэту. Гулко распарывая воздух, меч описал полукруг, становясь в его последней трети розовато-красным, и с хлюпом врубился в тело твари.

Я сразу прянул в сторону, опасаясь мощных когтей и готовый ударить еще, но все уже было кончено. Разрубленный едва ли не на две части губач шмякнулся на пол, несколько раз дернулся в агонии, не переставая работать лапами, словно продолжал бежать, и неожиданно стал таять, на глазах превращаясь в лужу дурно пахнущей зеленоватой слизи.

– Хороший меч, хороший удар, – не отрывая глаз от оголовья своего жезла, прокомментировала Таисия и вдруг, азартно взвизгнув, ткнула рукой в противоположный конец коридора: – Он здесь, совсем недалеко!

Опять послышалось глухое, стремительно приближающееся рычание.

– Где? Показывай! – Я слегка подтолкнул ее рукой. – Живо, а то скоро здесь будут все твари Пределов вместе взятые!

Таисия не чинясь припустила по коридору и остановилась возле крайней двери.

– Тут. – Она слегка толкнула дверь ладонью, убедилась, что та заперта, потом, быстро работая рычагом, взвела свой арбалет, вложила в него болт и, обернувшись ко мне, приказала: – Ломай! Ломай – и в сторону.

Я ругнулся про себя и вышиб дверцу ногой. Но вместо злого чародея, творящего черную волшбу, за ней оказалась узкая винтовая лестница, ведущая куда-то вниз.

Спуск много времени не занял, уже через минуту мы стояли перед окованной железными полосками, запертой изнутри дверью, скорее всего ведущей в подвал.

Вот ее с налета выбить не получилось, а кувалды с киркой нигде не наблюдалось. Но они и не понадобились. Таисия просто ткнула своим жезлом в дверь, бормотнула непонятное заклинание, после чего та мгновенно осыпалась, превратившись в бурую труху вместе с железной оковкой.

– Он совсем рядом. Я пойду первая, – опять взяв свой самострел на изготовку, тихо и решительно скомандовала воительница. – Ты только прикрывай меня. Первым не лезь. Мне надо взять его живым. Понял?

– Я и не собирался, – пожал я плечами. – Как скажешь. Веди.

– Идем. – Таисия крадучись шагнула вперед.

Но далеко идти не пришлось…

Посреди заставленного покрытыми паутиной бочками сводчатого помещения застыл совсем молодой паренек в потрепанной одежде ремесленника. Стоя на коленях внутри начертанной на полу пентаграммы, он с закрытыми глазами держал сложенные ладонями руки перед своей грудью. Его мертвенно-бледное лицо с впалыми щеками, покрытыми юношеским пушком, казалось полностью отрешенным, а вокруг тела закручивался призрачный вихрь, хорошо заметный в свете громко потрескивающих сальных свечей, расставленных по углам пентаграммы.

Я ожидал от Таисии каких-нибудь сложных заклятий, эффектного чародейства, но все случилось очень банально и быстро.

– Щенок! – презрительно процедила она и влепила болт из своего самострела в плечо пареньку.

Юного владеющего сбило на пол, вихрь с треском и шипением исчез, свечи чадно затрещали и ярко вспыхнули. Парень пришел в себя, судорожно хрипя и суча ногами, попытался встать, но Таисия быстро подбежала к нему, опять опрокинула ударом ноги, после чего молча ткнула ему в грудь своим жезлом. Юноша мгновенно обмяк и растянулся на полу, не подавая ни малейших признаков жизни.

– Вот и все, – обыденно сказала девушка и весело улыбнулась мне. – Вот же уродец! Такой вечерок нам обломал… – Она оглянулась, хмыкнула и показала жезлом на связки колбас с вялеными окороками, развешанные по балкам подвала. – Хотя я здесь вижу отличную закусь и бочки с полугаром. И вино с добрыми медами присутствует. Можем продолжить. Думаю, Ольгерд уже не будет возражать. Ха!

– А что с этими? – Я ткнул рукой в потолок.

– А что с ними? – Таисия спокойно пожала плечами. – Без связи с Пределами, которую поддерживал этот щенок, губачи быстро станут слабеть и через час, максимум два сами по себе передохнут.

– С этим что?

– Придет в себя – допрошу. – Таисия бесцеремонно пнула сапогом бесчувственное тело. – Потом по результатам станет ясно, что с ним делать. Впрочем, в любом случае ему светит… Хотя тебе об этом знать еще рано.

– Что значит «рано»?

– Рано – это значит рано, – жестко отрезала чародейка. – Всему свое время.

– Кто ты такая, Таисия из Крутогор? – Во мне вдруг забрезжила неожиданная догадка. Надо сказать, паскудная догадка. Вот же твари! Ну никак не хотят оставить в покое, святые уроды.

– Нас по-разному называют. – Дева не стала запираться. – Если владеющие – то охотниками за чародеями, но все больше ругательно, а остальные… Впрочем, о нас мало кто знает. А мы сами предпочитаем себя называть ловчими.

– Ты из Синода, верно?

– Из Синода? Нет, конечно, – презрительно скривилась Таисия. – Не хватало еще… – Она сделала несколько шагов, с хрустом давя мышиные катышки, устилающие пол, опустила взгляд на бесчувственного парня и вдруг завопила: – Стой на месте, не шевелись! Я прикрою! – И подскочила ко мне, на ходу вскидывая свой жезл.

Вокруг нас из ниоткуда возник прозрачный, переливающийся всеми цветами радуги кокон. В то же мгновение тело юноши превратилось в ярчайшую огненную вспышку; огонь ударил в призрачную сферу, но не смог ее пробить и сразу опал.

– Трахни меня бабак! – зло заорала Таисия, резким движением кисти сворачивая щит. – Проспала, дура набитая! Уходим, угореть еще не хватало…

Подвал быстро наполнился удушливым дымом, по балкам и бочкам заплясали язычки пламени, поэтому пришлось быстро выметаться на лестницу…