Лотос пришлого бога

Часть 4. Схватка

- Да ты и сам ничего другого не ожидал, признайся, - напирал на Главного аналитика Прадж-Мачиг. - У тебя были какие-то свои расчеты, да?

- Но они пустили к себе дипломатов?

- Да нет же! Вообще отказались общаться с Мировым Центром, зато прислали ноту протеста. Дескать, житель Земной Федерации незаконно вторгся на одну из их планет и похитил сакральный предмет, имущество храма. И потребовали разрешения самим искать свою вещь в мирах Федерации. Официально.

- Ну, они и так болтаются, где им вздумается, - пробормотал Ливадзе. - Их же никто не гонит... значит, им нужен законный статус, чтобы добраться до Лепски.

- Ты это предвидел, - уверенно сказал Командор. - И зачем тебе это понадобилось? На что тебе сдались Мрачные Карлики? Ты врал, что хочешь их нейтрализовать, а по сути вышло так, что теперь они будут мешать инспекторам на законных основаниях.

- Ну, может, они и не очень помешают, - рассеянно сказал Ливадзе. Может, и совсем наоборот получится...

- Сергей, - угрожающим тоном заговорил Командор, - ты эти штучки брось! Ты что это затеял? Ты какие-такие черные планы строишь? Да еще втайне от меня и от Данилы? Он там трудится в поте лица, а ты...

- Стой, стой! - перебил Командора Главный аналитик. - Ишь, раскатился мыслью! Между прочим, ты тоже далеко не во все подробности меня посвящаешь. Во всяком случае, в данном конкретном деле.

- Ну да? - удивился Прадж-Мачиг. - Разве? О чем это ты?

- А о том, - язвительно откликнулся Ливадзе, - что тебе кое-что известно о Камне Мудрости. А может быть, и о чем-то еще... и ты мне этого так и не сказал.

- А... э... - замялся Командор, и Ливадзе тут же торжествующе завопил:

- Ага! Так и есть! Ну, выкладывай!

Прадж-Мачиг жалобно посмотрел на аналитика и сморщил нос.

- Ну чего ты кривишься? - не замедлил с реакцией Ливадзе. - Чего ты мне глазки строишь? Признавайся!

- Нет, ты это напрасно. Что касается Камня Мудрости - тут все элементарно. Даниле обязательно нужно собрать осколки в кучку. Чтобы похищенные вампиром потоки сознаний могли снова пройти через Камень, вот и все.

Ливадзе вдруг побледнел.

- Прадж... ты говорил с адептами?

- Ну...

После долгой паузы Ливадзе тихо сказал:

- Так... кажется, я понял. Если похищенные сознания не пройдут снова через камень, они не смогут обрести новое рождение. Они просто погибнут вместе с Лепски. Распадутся. Верно?

Командор молча кивнул.

- Даниле сообщил?

- Он, мне кажется, увидел это еще до моего сообщения, - судя по тому, что не стал сразу кидаться на вампира, хотя и вычислил его, как я понимаю, в первый же день.

- А части камня расползлись, как тараканы, - огорчился Ливадзе. Кукла исчезла, чревовещатель по-прежнему в коме... Кстати, мне не нравится ситуация с этим типом.

- С каким? - не сразу понял Командор.

- Да с Кхоном Лориком. Тот йогин, что поселился в его теле, похоже, был очень сильным практикантом, и добивался могущества отнюдь не с самыми благими целями. Точно о нем так ничего и не узнали, он очень долго прожил в уединении, и чем уж он там занимался, какие сверхобычные способности приобрел... но мне, видишь ли, становится не по себе при мысли, что он может в конце концов вырваться наружу.

- Думаешь, он вмешается в историю? Зачем бы ему это?

- Он почуял силу Камня Мудрости, - уверенно ответил аналитик. - И если сумеет очнуться от летаргии - обязательно постарается добраться до этого милого предмета.

- Н-да... За ним, конечно, присматривают, но... - Командор немножко подумал и предложил: - Может, заберем его к себе? Положим в нашем Медицинском отделе, и пусть себе просыпается. Зачем ему оставаться на Минаре?

- Может, и незачем, - пожал плечами Ливадзе. - Вот только сначала у Данилы спроси. Вдруг Лорик каким-то образом участвует в его планах?

- Вряд ли, - усомнился Командор. - Но, конечно, спрошу. На всякий случай.

Не откладывая дела в долгий ящик, Прадж-Мачиг тут же со своего пульта отправил соответствующий вопрос на Минар. Само собой, быстрого ответа он не ждал. Кто знает, когда Винклер сумеет передать сообщение Ольшесу? Но действовать без ведома Даниила Петровича и в самом деле сейчас было нельзя. Ситуацию на Минаре по-настоящему знал только он, и только он мог оценить важность каждой участвующей в игре фигуры.

- Итак, - возобновил разговор Прадж-Мачиг, - мы имеем очень неприятное пересечение кармических линий. То, что называется классическим узлом, да? Шесть единиц. Попугай, обезьяна, чревовещатель и вампир. С другой стороны - скульптор и Карлики. Интересно...

- Уж куда интереснее, - согласился аналитик. - Обезьяна, как нам теперь известно, добиралась до Минара через несколько галактик. Куда только ее не заносило! И нигде она не задерживалась. А прибыла на Минар - и остановилась. Все. Явилась на место и стала ждать событий.

- А попугай там родился, но немножко рановато.

- Да, но он сумел прожить почти двести лет, дожидаясь вампира.

- Думаешь, теперь умрет? Когда Лепски нейтрализуют?

- Боюсь, что да.

- Жалко попугая, - искренне сказал Командор. - Умная птица. И красивая.

- Ничего не поделаешь. Карму обухом не перешибешь.

- Это уж точно. Ну ладно, ты мне вот что скажи - мы можем сейчас предпринять что-нибудь такое, чтобы облегчить Даниле задачу?

- Найди части Камня Мудрости, - фыркнул Ливадзе. - Данила будет тебе уж так благодарен!

Прадж-Мачиг рассмеялся.

- Ага, - сказал он. - Вот сейчас все брошу и полечу на Минар искать этот проклятый булыжник. А Данила меня вместо благодарности облает по-всякому. Скажет, что я помешал каким-нибудь особо сложным его замыслам и расчетам.

- Он может, - хихикнул аналитик. - Но сейчас ему нужен только Камень, и ничего кроме Камня. Так что отдыхай, Командор. Ничего ты не можешь сделать.

- Утешил, ничего не скажешь...

Ливадзе ушел, а Командор уже в который раз принялся размышлять над странным и очень неприятным узлом, возникшим на планете Минар. Подобные пересечения кармических линий встречались в практике Управления Федеральной безопасности не так уж часто. Но каждый раз, когда приходилось сталкиваться с этим явлением, возникала масса посторонних осложнений...

Прадж-Мачиг от всего сердца надеялся, что на этот раз Даниил Петрович Ольшес сумеет повернуть ситуацию так, что ни один невинный человек не пострадает при последней схватке инспекторов с явно очень сильным и агрессивным интеллектуальным вампиром.

Командору очень этого хотелось.

- А где Данила? - спросил Саймон Корнилович, входя в гостиную.

- Тебе не надоело задавать вопрос, на который не существует ответа? поинтересовался доктор Френсис.

Командир смутился.

- Наверное, у меня уже условный рефлекс выработался, - пожаловался он. - Как только увижу кого-нибудь из состава экспедиции - так сразу хочется спросить про Данилу. Ну, вдруг кто-то знает, куда он отправился?

- Да откуда же мы можем это знать? - усмехнулся Кейт Левинский.

- Ну, например, ты куда-то шел и случайно увидел, в какую сторону он отправился...

- Ага, - продолжил доктор Френсис, - а потом я, например, случайно потащился за ним следом и совершенно случайно заметил, чем именно он занимается там, куда он пошел... а потом он совершенно случайно обнаружил, что я за ним подсматриваю, и...

- Не надо! - поспешил перебить его Винклер. - Вот этого не надо, пожалуйста! Ежели Данила впадет в гнев - нехорошо получится.

- Не сомневаюсь, - кивнул доктор Френсис. - А потому и не знаю, где он. И знать не хочу.

- А вот это ты врешь, - убежденно произнес инженер. - Хочешь ты знать, очень даже хочешь! И я хочу. И Саймон.

- В общем, сойдемся на том, что все мы хотим одного и того же, подвел итог командир. - И по этому поводу предлагаю поужинать.

- Жрать хочу! - мгновенно отреагировал на слова Винклера Кроха, до сих пор мирно дремавший в кресле. - Жрать хочу!

- Ты всегда голодный, - отмахнулся от него командир. - Потерпи несколько минут, не помрешь.

- Помирр-рает Кроха! - застонал попугай. - Пр-ропадает Кроха!

- Ох, ну ты и зануда! - возмутился Саймон Корнилович.

- Сам такой, - не задержался с ответом попугай.

Развеселившиеся разведчики призвали кибера, и тот начал накрывать на стол. Кроха отнесся к процедуре с полным вниманием. Он изучал каждую вазочку и салатницу, он тщательно рассмотрел пустые тарелки и вроде бы даже пересчитал их. Тарелок, само собой, было семь, потому что и инспектора, и Чита вполне еще могли явиться. Кроха это понял.

- Харр-вич - дурак! - сообщил он.

- Это еще почему? - возмутился командир. - Ты кто такой, чтобы рассуждать об инспекторах, а? Ты, милый друг, выбирай слова!

- Кроха милый, - подтвердил попугай. - Кроха жрать хочет. Пр-ривидения! Пропадают!

- Это он о чем? - спросил Левинский, не ожидая, впрочем, что ему кто-нибудь ответит. Но, как ни странно, у Саймона Корниловича ответ нашелся:

- Наверное, он говорит о тех привидениях, что в замке живут. Вот только почему они его интересуют, непонятно.

- А, действительно, нам говорили смотрители, - вспомнил доктор Френсис. - В Хоулдинге два привидения, прибывшие с Земли вместе с замком. Бедняги! Сколько тысяч лет не могут переродиться!

И тут у всех троих разведчиков возникла одна и та же мысль. Озвучил ее командир:

- Да, наверное, инспекторов сегодня не дождаться. Если они решили заняться этими несчастными...

- Ага, сегодня как раз полнолуние, - кивнул Левинский. - Но ведь до полуночи еще три часа! Могли бы и зайти поужинать.

- Ну, может быть, на голодный желудок процедура пройдет легче? предположил доктор Френсис, на все смотревший со своей особой, медицинской точки зрения.

Винклер рассмеялся.

- Ну, ты даешь, Дикон, - сказал он. - Как будто не знаешь, что инспектора, во-первых, вообще едят чрезвычайно мало...

- Вот это ты зря! - тут же перебил командира Левинский. - Уж кто-кто, а Данила, по-моему, поесть горазд! Как доберется до кормежки...

- Вот именно, как доберется, - уточнил Саймон Корнилович. - А как часто он до нее добирается, ты знаешь?

Левинский, озадаченный новой постановкой вопроса, задумался. Доктор Френсис, что-то прикинув в уме, сказал:

- Если он питается только у нас на глазах... а на ужин он приходит не каждый день... а обедал только однажды... а к завтраку вообще ни разу пока что не являлся... н-да. Получается примерно двести граммов продукта в сутки.

- Ого! - откликнулся инженер. - Может, и мне попробовать перейти на такой режим? А то мне что-то моя фигура не нравится.

- Не советую, - очень серьезно сказал доктор Френсис. - У инспекторов метаболизм не такой, как у нас.

- Но они такие же люди, как мы! - не поверил Левинский.

- Не совсем такие, - дал справку Винклер. - И пора бы тебе это знать, не маленький уже. Когда они готовятся к работе, они делают особые практики... ну, а результат тебе известен.

- И чего я не пошел в инспектора? - сказал инженер. - Вот жизнь интересная!

Винклер посмотрел на инженера... Левинскому показалось, что в глазах командира промелькнуло что-то странное... и Кейт тут же спросил:

- Саймон, а как ты думаешь, может, мне еще не поздно переквалифицироваться?

- Не знаю, - хмыкнул Винклер. - Я в таких вещах не разбираюсь. Я разведчик, а не адепт. Ну что, мы будем ужинать или мы будем смотреть на салаты?

Они уселись за стол, и обрадованный Кроха тут же заколотил клювом по своей тарелке, требуя, чтобы ему поскорее положили что-нибудь вкусненькое. Словно в ответ на этот призывный стук в открытом окне появилась физиономия Читы.

- А, пришла, красавица! - приветствовали ее земляне. - Ну, присоединяйся!

Однако Чита почему-то не спешила войти внутрь. Она настороженно присела на подоконнике и стала рассматривать попугая. Физиономия Читы выражала откровенное недовольство. Кроха, не обращая внимания на выходки какой-то там обезьяны, начал усердное сражение с очередным пирожком. Немного удивленные разведчики наблюдали за орангутанихой, ожидая дальнейшего развития событий. Развитие не замедлило быть.

Чита вдруг очутилась в гостиной и набросилась на попугая, отчаянно визжа. Кроха не растерялся. Он мгновенно взлетел к люстре и, повиснув вниз головой на одном из рожков, заорал:

- Тор-р-чишь, клюшка?!

Чита вспрыгнула на стол, подскочила - и достала бы попугая, если бы тот не сорвался с люстры и не перелетел на один из стеллажей, стоявших вдоль дальней стены. Чита рванулась за ним, со стола со звоном и грохотом полетели вилки, тарелки, салаты и гренки... Разведчики бросились за Читой, роняя стулья, попугай с треском замахал крыльями и полетел через гостиную к шкафу... и тут откуда-то возник Винцент Харвич и ловко перехватил Читу, перепрыгнувшую через командира и уже почти приземлившуюся на кушетку.

- Ах ты, безобразница!

- Ну! - только и сказал Винклер, увидев, как Чита вцепилась в Харвича и сразу же принялась ему на что-то жаловаться. Молодой инспектор отнесся к страданиям обезьяны очень серьезно. Он гладил Читу по лысой спине и тихонько приговаривал:

- Ну и что? И ничего страшного, обойдется. Чего ты так разволновалась? Не надо, маленькая, не надо. Он, наверное, хотел сделать, как лучше. Ну, не надо...

Чита прижалась к уху Винцента и еще что-то проворчала. Харвич улыбнулся.

- А мне ты не скажешь, где она?

Чита оскалилась и зарычала.

- Ну, и не говори, если не хочешь. Я же не настаиваю.

Чита смягчилась.

Она осторожно вывернулась из рук Харвича и спрыгнула на пол. Звонко шлепнув ладошкой по киберу, наводившему порядок в разгромленной гостиной, Чита показала язык попугаю и удрала.

Винклер выглянул в окно, однако обезьяны уже и след простыл.

- Что это с ней случилось? - осторожно спросил командир, искоса глянув на Винцента.

- Да так, ничего особенного, - отмахнулся молодой инспектор, и Винклер в который уже раз подумал, что этот юный гений становится что-то уж слишком похож на Данилу. Как будто им одного Ольшеса мало! - Похоже на то, что Кроха раскопал одну ее захоронку...

- Вот как? - сделал серьезное лицо Саймон Корнилович. - И Чита спрятала что-то такое, что и у тебя вызывает неподдельный глубокий интерес?

- С чего ты взял?

- Ну, ты же спросил...

- А, это я просто так, чтобы ее отвлечь.

Винклер ни на секунду не поверил, что суть инспекторского вопроса действительно была в том, чтобы отвлечь обезьяну от мыслей о расправе над попугаем. Уж как-нибудь и он кое-что понимал... научился за долгие годы общения с особистами.

Но настаивать на более обстоятельном разъяснении командир не стал, прекрасно зная, что услышит лишь очередную порцию отчаянного вранья. В умении уходить от ответа инспекторам не было равных. И Харвич, несмотря на свою молодость, искусство витиеватой болтовни, затемняющей смысл сказанного, освоил уже весьма неплохо.

Вместо этого Саймон Корнилович задал свой хронический вопрос:

- А где Данила?

- А разве его еще нет? - удивился Харвич. - Он хотел прийти к ужину. Ну, наверное, скоро появится. Я, кстати, ужасно проголодался. Тут осталось что-нибудь? Или все пропало?

- Нет здесь - найдется на кухне, - сказал Левинский, отвечавший за сегодняшний ужин. - Тебе чего - мяса, рыбы, оладий с куманикой?

Разведчики тут же завертели головами, ища взглядами попугая и ожидая услышать привычное громогласное "Жрать хочу!". Но Кроха, нахохлившись, сидел в кресле и молчал. Он полузакрыл глаза, и вид у птицы был такой несчастный... Харвич подошел к попугаю и осторожно посадил его себе на руку.

- Ну, Кроха, что с тобой?

- Устал Кроха, - тихо пожаловался попугай. - Стар-ренький Кроха...

- Он заболел! - встрепенулся доктор Френсис. - Его лечить надо!

- Сиди, лекарь! - цыкнул на него Винклер. Командир не сводил глаз с Харвича и попугая.... но Винцент, нежно погладив птицу по голове, вышел из гостиной, унеся с собой Кроху и совершенно забыв об ужине.

Саймон Корнилович тяжело-тяжело вздохнул.

Что-то назревало...

А Даниил Петрович так и не появился.

- Ладно, с ними потом разберемся.

Реплика Даниила Петровича относилась к попугаю и Чите, о ссоре между которыми вкратце рассказал ему Винцент. Инспектора встретились неподалеку от замка Хоулдинг. Время уже подбиралось к полуночи. Привидения ждали...

Харвич обратил внимание на то, что почти все карманы комбинезона Ольшеса заметно оттопыривались. И набиты они были, как догадывался молодой инспектор, самыми разнообразными вещами, довольно странными на непосвященный взгляд. Хотя Винцент сам и не мог пока что провести процедуру освобождения привидений, он тем не менее прошел достаточно хорошую подготовку для того, чтобы выступить в роли ассистента. И потому он представлял, что именно лежит в карманах Даниила Петровича. Его удивило лишь то, что Ольшес намеревался обойтись слишком скромным, на взгляд Харвича, инструментарием. Но может быть, кое-что уже доставлено в замок заранее?..

Даниил Петрович, слушая рассказ Харвича, не смотрел на молодого инспектора. Он уставился на стену замка... и Винценту показалось, что старшего коллегу что-то тревожит.

- Ты готов? - спросил Ольшес, не оборачиваясь.

- Да, конечно.

- Пошли.

И длинноногий инспектор медленно, важно зашагал к подъемному мосту. Харвич, топая за ним следом, думал, что сейчас Даниил Петрович немножко похож на оголодавшего журавля, вышедшего подхарчиться, но не желающего признаться в том, что у него кишки к спине прилипли. Эдакий конфуцианец, блюститель этикета и авторитета...

Рыцарь, топтавшийся у входа на мост, брякнул щитом о латы и сообщил:

- Рад видеть вас, добрые сэры! Ночью наши коллекции выглядят особенно заманчиво и загадочно, и вас ждет незабываемое наслаждение!

- Это хорошо, - одобрительно кивнул Ольшес. - Наслаждаться мы любим.

Винцент хихикнул, и они, миновав мост и внешний двор замка, вошли в огромный холл первого этажа.

Тут Даниил Петрович остановился и принялся осматриваться по сторонам, как самый настоящий турист, решающий, куда ему лучше направиться сначала, а какую часть выставок оставить на сладкое.

Рыцарь, дежуривший в холле, наблюдал за ними, но не спешил подходить, потому что некоторые туристы терпеть не могли, когда им давали какие-то советы по осмотру галереи. Но он держался неподалеку, готовый откликнуться на зов, буде тот последует.

Однако Даниил Петрович уже выбрал маршрут.

Он направился прямиком к центральной лестнице, ведущей на второй этаж.

Харвич, поднимаясь следом за ним по нешироким каменным ступеням, смотрел в спину коллеги и думал о том, что привидениям крупно повезло. Тысячи лет они маялись в этом замке, не в силах прекратить ужасное существование, и вот наконец появился человек, способный освободить их... впрочем, везение тут ни при чем, поправил себя Винцент, это карма, это простой и вечный закон причинно-следственных связей... просто привидения отработали наконец ошибки своих прошлых жизней. А иначе они бы просто не смогли встретиться с Данилой.

- Дан, - осторожно спросил Харвич, когда они с Ольшесом вышли в узкий коридор второго этажа и повернули направо, - а Модильяни знает, что мы тут затеяли?

- Конечно, - ответил Даниил Петрович. - Он сам несколько раз пытался освободить их, но, как ты понимаешь, ничего у него не получилось.

- Я не о том, что он делал сам, - уточнил Винцент. - Я о том, знает ли он, что ты намерен провести процедуру именно сегодня.

- Э-э... не уверен.

- Ой, Данила! - огорчился Харвич. - Ну что ты за человек! Он же хранитель, он здесь отвечает за все... а если какая-нибудь вещь будет испорчена?

- С чего бы? - удивился Даниил Петрович. - Мы же не террористы, мы ничего тут взрывать не собираемся! Да и в любом случае все застраховано.

Харвич молча покачал головой. Конечно, он знал только теорию вопроса, на практике ему пока что ни разу не приходилось заниматься подобными делами, но и знания теории было достаточно для того, чтобы обеспокоиться. Но в конце концов Винцент решил, что Ольшесу виднее. Винцент хихикнул.

- Ты чего? - оглянулся Даниил Петрович.

- Ничего... просто подумал, кто будет отвечать в случае чего. Чур, не я!

- А... да брось ты, - весело откликнулся Ольшес. - Ничего страшного не случится. Модильяни только порадуется, что его наконец избавили от этих зануд. Они же ему всю плешь переели - освободи да освободи!

Наконец они, свернув в узкий боковой коридорчик, остановились перед тяжелой дубовой дверью, створки которой были чуть приоткрыты. Табличка перед дверью гласила, что здесь экспонируется "оригинальный замковый интерьер".

Да, в оригинальности этого интерьера сомневаться и в самом деле не приходилось, решил Харвич, очутившись внутри. Правда, Винцент заподозрил, что устроители экспозиции под словом "оригинальный" понимали нечто иное - а именно подлинность предметов обстановки и соответствие их размещения образцам соответствующей эпохи, но на этот счет у молодого инспектора были свои соображения. Он ведь родился и вырос на Земле, и в школьные годы бывал на экскурсиях во французских и английских средневековых замках, так что в общем он представлял, как жили благородные рыцари в те незапамятные времена. Он помнил суровые каменные своды, сухие скучные линии готических барельефов, гигантские саркофаги и величественные библиотеки, и холодные спальни с огромными очагами и необъятными кроватями, накрытыми тяжелыми мрачными балдахинами...

Здесь все выглядело совсем иначе.

Первым, что бросилось в глаза Харвичу, был камин, над которым красовался герб семьи, которой много-много веков назад принадлежал замок Хоулдинг. Красное поле герба пересекала с угла на угол широкая белая полоса, в верхней части которой был изображен смешной лев с длинным хвостом, стоявший на задних лапах. Над полосой на красном поле отсвечивали золотом две лилии, под ней чернел один-единственный трилистник. В гербах Винцент ничего не понимал, но то, что камин не имел ничего общего со средними веками, и ежу было бы ясно. Белый мрамор и густая позолота. Пышные листья аканта и венки роз, глубокая резьба, тщательно продуманная композиция... При чем тут средние века? Это же самое настоящее барокко!

От размышлений на искусствоведческие темы Харвича оторвал Даниил Петрович, язвительно поинтересовавшийся:

- И чем тебе не нравится камин? Труба у него отличная, действует, можешь не сомневаться, я заранее проверил. А стиль тебя не должен волновать. Ты ведь не музейная мышь.

Харвич встряхнулся, сделал шаг влево - и чуть не налетел на клавесин, стоявший прямо посередине комнаты. Вот еще незадача... клавесин-то тут зачем?..

- Давай, готовься, - прикрикнул на него Даниил Петрович, уже разложивший на огромной кровати с золоченым резным изголовьем пакетики с травами, сушеные лягушачьи лапки, флакончики с разными зельями и прочие мелочи, необходимые для предстоящего действа, - явно ничуть не задумываясь при этом о сохранности шелкового покрывала, расшитого цветами и отороченного кружевом ручной работы. Но как Винцент ни оглядывался, он не увидел ни черепа, ни козлиных рогов, ни...

- Что ты ищешь? - спросил Ольшес.

- А черепа почему нет? - недоуменно спросил Харвич.

- Своим обойдусь, - фыркнул Даниил Петрович. - А в крайнем случае твоим попользуюсь. Иди сюда, становись по ту сторону кровати, возьми в левую руку вот это и сосредотачивайся понемножку... а то ты сегодня что-то уж очень рассеянный.

Винцент послушно встал на указанное место, взял "это", оказавшееся косточкой черной курицы, и попытался сосредоточиться на предстоящей процедуре, но вместо этого вдруг представил, как Даниил Петрович в нужный момент небрежно снимает с плеч собственную голову, смахивает с нее кожу и волосы, и, обеими руками подняв вверх оголившийся череп, начинает напевать формулу... то есть стоп, как же это он будет напевать без головы?

Ольшес внезапно расхохотался, и Харвич, вздрогнув, уставился на него.

- А?..

- Малыш, - нежным голосом сказал Даниил Петрович, - ну до чего же я тебя люблю, ты себе и представить не можешь! И до чего же ты еще глупый это тоже уму непостижимо!

Харвич обиделся.

- Слушай, ну что ты вечно язвишь, вечно...

- Цыц, малявка! Работать пора. Хватит фантазировать.

Харвич мысленно обругал себя и наконец сосредоточился.

Ольшес начал начитывать первую из многих формул, которые должны были прозвучать в течение ближайших четырех-пяти часов. Харвич тихонько вторил ему, подчеркивая низкие тона, и больше никаких посторонних мыслей в голове молодого инспектора не возникало. Дело предстояло нелегкое...

Светильники на стенах комнаты начали медленно гаснуть. Воздух похолодел. Из углов выползли тонкие язычки зеленоватого дыма, пахнущего можжевельником. По ковру что-то прошуршало, как будто мимо ног инспекторов пронеслась стайка невидимых мышей...

Потом в камине раздался тяжелый вздох, другой... за вздохами последовал стон, послышалось сдавленное рыдание... и два плотных клубка сгустившегося тумана осторожно выкатились наружу и опустились в нарядную пустую корзину для дров. Харвич, не прерывая чтения, чуть-чуть вытянул шею, пытаясь рассмотреть клубки, но корзина была слишком глубокой, и Винцент ничего не увидел.

Даниил Петрович тем временем начал следующий этап работы. Зазвучала новая формула, Ольшес вскрыл один из пакетиков с травами и рассыпал вокруг камина мелкие сухие листочки. В корзине взвизгнуло. Харвич, тщательно выговаривая слоги длинной мантры, недоуменно вздернул брови. Чего это они визжат? Вроде бы не должны...

Ольшес, похоже, тоже решил, что визжать привидениям не с чего. Он, двигаясь на удивление медленно и плавно, приблизился к корзине, осторожно поднял ее и перевернул.

Из корзины выпали два комочка бледно-голубого света.

Один из них опустился на пол и замер у ног Даниила Петровича, а второй... второй неожиданно пронзительно свистнул и распух, став размером с футбольный мяч, а потом откатился в сторону и залег под клавесином, сменив цвет на огненно-оранжевый и стреляя во все стороны белыми искрами.

Харвич испуганно посмотрел на Ольшеса, но тот, похоже, ничуть не был озадачен явно нестандартным явлением. Он как ни в чем ни бывало продолжал процедуру, и Винценту не оставалось ничего другого, кроме как вести свою партию вслед за старшим коллегой.

...Они начитывали уже шестую формулу, и Даниил Петрович откупорил один из флаконов, намереваясь сбрызнуть привидения неким специфическим составом, когда оранжевый шар вдруг словно взбесился. Он подскочил вверх и перевернул клавесин, отозвавшийся жалобным звоном струн, потом взвился к потолку, разбрасывая фонтаны красных огней, потом бросился к бюро, и тут же все дверцы и ящики этого изысканного предмета доисторической обстановки задвигались, открываясь и закрываясь, выдвигаясь и снова со стуком вставая на место... зазвенели хрустальные подвески настенных бра и небольшой люстры, запрыгали подушки на креслах, а потом в пустом камине заполыхал яростный жаркий огонь.

Ольшес резко сменил тональность и темп. Теперь читаемая им формула звучала как угроза, и говорил инспектор так быстро, что Харвич едва успевал произносить необходимые слоги, чтобы не отстать. Он уже ни о чем не думал, полностью сосредоточившись на формуле и действии. Взяв связку лягушачьих лапок, на которую указал ему Ольшес, Винцент машинально сделал шаг вправо, потом два влево, потом один назад... он отлично помнил все, что ему следовало выполнить. Но когда он разорвал нить, удерживавшую лапки, и разделил пучок пополам, - оранжевый шар еще раз выстрелил во все стороны искрами, издал отчаянный вопль и рванулся к камину. Огонь из камина выплеснулся в комнату, ковер задымился, тлея... а шар унесся в дымоход, свистя и завывая.

Командиру экспедиции не спалось.

Его терзали мучительные предчувствия и подозрения. Ему казалось, что, как это не раз бывало при работе с инспекторами Особого отдела Управления Федеральной безопасности, вот-вот начнется что-нибудь несусветное. Ну, например, интеллектуальный вампир, на которого так долго готовилась облава, примется глотать кого ни попадя... и съест ненароком какого-нибудь пиротехника, а потом ему захочется реализовать приобретенные умения...

Винклер обругал себя за глупые фантазии, достойные разве что школяра, и решил выйти погулять, рассудив, что лучшее средство от бессонницы комары. В том смысле, что как только они на тебя нападают, тебе сразу хочется вернуться домой и забраться под одеяло. А очутившись под одеялом, ты так радуешься тому, что удачно сбежал от кровопийц, что и сам не замечаешь, как проваливаешься в сон.

Саймон Корнилович, как был, в пижаме, вышел на крыльцо коттеджа - и испуганно застыл на месте. Небо на северо-востоке полыхало длинными фиолетовыми и изумрудно-зелеными огнями, - словно над замком Хоулдинг кто-то включил северное сияние... Винклер всмотрелся в огни. Секунду-другую подумал. А потом со всех ног помчался к "летучке", на первых же шагах потеряв шлепанцы.

Через пару минут он уже подлетал к замку.

Все здесь выглядело уже как обычно... если не считать того, что одна из высоких каминных труб на крыше замка изо всех сил сыпала искрами.

Командир остановил машину прямо над этой трубой и снова задумался.

Само собой, догадаться, чем именно занимаются в замке инспектора, труда не составляло. Ведь Модильяни просил освободить привидения... но при чем тут искры, зарево? Что-то явно идет не так, неправильно... вот только зачем было ему-то сюда лететь? Помочь Винклер все равно не в силах. Не его это дело. Он разведчик, а не особист. И уж тем более незачем было лететь босиком и в пижаме. Ну, это, наверное, история без конца. Где Данила - там разного рода странности и приключения. Он их словно притягивает к себе... или они его.

Винклер все еще предавался грустным размышлениям, когда внизу вдруг загрохотало, заскрежетало, заскулило - и внезапно из трубы, как из катапульты, вылетел огненный шар и с треском врезался прямо в днище "летучки". Машину тряхнуло, и Винклер едва не вылетел из седла. Но все же сумел удержаться, и тут же выглянул наружу... и, разинув рот, уставился на ползущее по борту "летучки" нечто.

Оно выглядело совсем как большая мохнатая гусеница. Вот только гусеницы, во-первых, не вылетают из каминных труб, во-вторых, не бывают ростом с пекинеса, в-третьих, не светятся, а в-четвертых и в остальных это нечто вообще уже не было похоже на гусеницу. Оно резко уменьшилось в размерах, стало чем-то вроде морской звезды и забросило пару ножек в окно "летучки".

- Тебе чего надо? - озадаченно спросил командир. - Ты зачем сюда лезешь? Ты вообще зачем сбежал из замка? Ты же уйти хотел, освободиться! Данила там ради тебя старается изо всех сил, а ты что затеял?

- У-у... - жалобно простонало привидение, окончательно заползая в кабину и плюхаясь на подставленную ладонь Винклера. - У-у...

- Ну чего ты мычишь, как корова? - рассердился Саймон Корнилович. Что, говорить разучился? И вообще, - добавил он, всматриваясь в "морскую звезду", - по-моему, ты слишком материальный для привидения. Что случилось?

Привидение запыхтело и сжалось в комочек, подобрав под себя щупальца.

- Ну вот, теперь он пыхтеть будет! Ты скажешь, что произошло, или нет?

Привидение попыталось заползти в рукав командирской пижамы.

- Эй, давай без фокусов! - прикрикнул на него Саймон Корнилович и поддернул рукав, чтобы избавить привидение от соблазна спрятаться туда. Чего ты испугался? Что, раздумал уходить? Так сказал бы Даниле, вот и все. К чему все эти дивертисменты?

Привидение распласталось по ладони Винклера и замерло, переливаясь изнутри нежным розовым светом.

- Ох, ну ты и зануда, - страдальческим тоном произнес командир. Чего ты со мной заигрываешь? Говори, чего надо!

Но привидение, похоже, еще не созрело для откровенной беседы. А потому Винклер, решив, что раз уж этот светящийся комок сбежал из замка и возвращаться туда явно не намерен, то неважно, где они поговорят... если, конечно, привидение вообще станет говорить. И "летучка" помчалась назад, к коттеджу землян.

...По-прежнему держа на ладони чуть светящееся существо, которое вроде бы уже и не было привидением, поскольку обрело слишком высокую степень материальности, Винклер вошел в гостиную и, выбрав кресло поусадистее, устроился в нем.

- Ну, будешь говорить? - спросил он, глядя на комок.

Тот протяжно вздохнул.

- Вот только тебя мне и не хватало, - посетовал командир. - Как будто без тебя проблем недостаточно! Хоть бы сказал, как тебя зовут, а то как-то неудобно общаться.

- Гхы... - выдохнуло привидение.

- Чего - гхы?

- Гхы... я.

- А, это твое имя? - обрадовался Саймон Корнилович. - Ну, хоть какой-то прогресс. И почему же ты сбежал от инспекторов, а, Гхы?

Гхы еще раз испустил заунывный стон в лучших традициях привидений - и наконец решился.

- Я пока что не могу уйти. Я вдруг понял, что я должен сначала кое-что сделать.

- Что именно? - осторожно спросил Винклер. - Или мне об этом знать не полагается?

- Я должен помочь человеку. Тому замечательному рыцарю, который взялся нас освободить от этого ужасного существования.

- В чем помочь?

- Ну... в этом я еще не разобрался. Я просто почувствовал...

- И ты почувствовал это как раз в тот момент, когда началась процедура освобождения?

- Да, почти сразу... но я не мог прервать действие, и мне пришлось сбежать.

- Вот почему ты такой плотненький... - задумчиво сказал Саймон Корнилович, покачивая комочек на ладони. - В тебе грамма полтора наберется, не меньше. Ты удрал в неподходящий момент. Ты уже вроде бы и не совсем привидение, а какая-то промежуточная форма... а сможешь ли ты в теперешнем состоянии оказать помощь Даниле?

- Не знаю... - простонал Гхы. - Я вообще не знаю, что я должен сделать... Я просто ощущаю, что это так.

- Ну, я думаю, это не проблема. Поговоришь с Даном, обсудите положение дел, разберетесь.

- Мне стыдно... - проныл Гхы.

- Не понял.

- Я удрал... я помешал процедуре... а вдруг из-за меня мой товарищ останется в этом существовании? Вдруг я нарушил какой-то важный процесс, и его не удастся освободить?

- Ну, это ерунда, выбрось из головы, - посоветовал командир. - Там все будет в порядке, можешь не сомневаться. Ты лучше сосредоточься на том, как именно ты можешь посодействовать инспектору.

- У меня нет головы, - сообщил Гхы.

- Ну, выбрось из того, что у тебя есть. Какая разница? Главное думать, чтобы результата добиться.

- Я хочу думать, но у меня не получается, - жалобно проскулил Гхы.

- Это еще почему?

- Не знаю... наверное, я еще не освоился в новой основе. Ты же и сам заметил - я стал немножко материальным. Я еще не привык к этому.

- Так привыкай! И не скули, как побитая собака! - рассердился Винклер. - Может, тебе что-нибудь нужно для ускорения адаптации?

- Не знаю...

- Ну, когда узнаешь - скажешь. Сиди здесь, размышляй, а я пошел. Я спать хочу, - сообщил Саймон Корнилович, внезапно ощутив, что готов заснуть прямо тут, в кресле. - Спокойной ночи. Впрочем, уже почти утро...

...Но утро еще не успело стать окончательным фактом, когда командира экспедиции подняли с постели. Причиной досрочного пробуждения Винклера оказался хранитель замка Хоулдинг Эдуар Модильяни.

- Что такое? - сонным голосом спросил Саймон Корнилович, входя в гостиную и недоуменно глядя на встрепанного и разъяренного хранителя. - Что случилось?

- Что случилось?! Это я тебя должен спросить, что случилось! Я хочу знать, почему твои работники ночью натворили в замке черт-те что! Я...

- Стой, тихо, тихо! - перебил разгорячившегося Модильяни командир. Какие еще мои работники? Мои все на месте, и в замке им делать нечего, во всяком случае, по ночам.

- Я говорю об инспекторах!

- Ну, они не мои, - рассудительно произнес Саймон Корнилович. - Они сами по себе... это скорее я при них, как вспомогательная техническая единица.

Модильяни уставился на Винклера во все глаза и долго молчал. Командир терпеливо ждал, когда у хранителя созреет очередная мысль. И мысль созрела.

- Ты - при них? Значит, они могут вытворять все, что им вздумается?

- Не совсем так, - вежливо поправил хранителя Саймон Корнилович. -Не все, что вздумается, а все, что они сочтут необходимым.

- А если они сочтут необходимым разгромить весь замок, а не одну из выставок? - поинтересовался Модильяни.

- Ну, у тебя же все застраховано...

Лучше бы Винклер этого не говорил. Модильяни подпрыгнул на месте и отчаянно завопил:

- При чем тут страховка?! Ты соображаешь вообще, что несешь?! Какая страховка! Это бесценные вещи, им тысячи лет, их сохранили с таким трудом! Страховка!

- Ну, ну, - умиротворяюще забормотал Винклер, - ну, ты уж сразу... я же просто так, к слову... Давай-ка лучше чайку выпьем, остынешь, обсудим все спокойно.

Модильяни чаю не желал. Однако когда кибер накрыл на стол и хранитель вдохнул аромат душистого напитка, приготовленного по особому рецепту, он все-таки решил выпить чашечку.

- А что там такое случилось? - с искренним любопытством спросил командир, когда они уже сидели за столом и прихлебывали чай.

- Ох... - подавленно махнул рукой хранитель. - Страшно вспомнить... Тибетский ковер подпалили, клавесин сломали, шесть подушек дамасского шелка разорвано, покрывало лионского атласа все в пятнах, кресло эпохи Людовика Пятнадцатого - вдребезги... резьба на камине в трех местах сбита, хрустальные подвески почти все расколочены... ну что они такое там делали?

- Ну, ты и сам знаешь, что. Ты же просил освободить привидения. Вот они и занялись.

- Что ты мне голову морочишь?! - в очередной раз вспылил Модильяни. Я тоже не серая бабочка, я прочитал все, что только возможно, о процедуре освобождения... и нигде не говорится, что она сопровождается такими безобразиями!

- Вполне могло произойти что-то непредвиденное, - пояснил Саймон Корнилович. - И потому процесс пошел нестандартным образом. Отсюда и такой разрушительный результат. Зато привидения теперь... - Тут командир умолк, решив не врать без излишней необходимости. И вообще ни к чему было пока посвящать хранителя в подробности. Пусть лучше с Данилой поговорит. Если сумеет.

И вдруг Винклеру повезло, как никогда в жизни.

Дверь гостиной открылась - и обрадованный командир увидел обоих инспекторов.

- Вот! - воскликнул он. - Вот они! Пусть сами тебе и объясняют, что к чему.

- Что мы должны объяснить? - с интересом спросил Даниил Петрович. Случилось что-то?

- Как будто ты сам не знаешь, что случилось! - возмутился Модильяни. - Что вы там натворили на втором этаже?!

- Мы?

Вид у Даниила Петровича был уж таким невинным, что, не знай Винклер инспектора много-много лет, точно бы решил - наветы на мужика возводят! Но Саймону Корниловичу было отлично известно: чем невиннее выглядит Данила, тем больше оснований для уверенности, что натворил он и в самом деле черт-те что.

- Да, вы!

Модильяни выскочил из-за стола и, отчаянно размахивая руками, подбежал к инспектору.

- Вы зачем ковер сожгли?

- Ковер? - ужаснулся Даниил Петрович. - Сожгли? Какой негодяй это сделал? И куда смотрела твоя охрана? А кстати, ты можешь предъявить иск фирме, отвечающей за безопасность музея.

Модильяни задохнулся от возмущения.

- Да если бы не фирма, там бы вообще все сгорело! Вот только я не понимаю...

Модильяни внезапно впал в глубокую задумчивость, а Даниил Петрович, бросив на него хитрый взгляд, направился к столу. Харвич уже успел налить себе чаю и ухватить самое большое пирожное. Он вообще не собирался объясняться с хранителем, предоставив это старшему коллеге. В конце концов, при чем тут он, Харвич? Он был на подхвате, только и всего. Он ассистент, и спрос с него никакой. Пусть Данила теперь выкручивается, как умеет. Впрочем, в умении Ольшеса вывернуться из любой ситуации Винцент давно уже не сомневался.

Даниил Петрович успел выпить полчашки, когда хранитель наконец очнулся и растерянно произнес:

- А почему сигнализация сработала не сразу? Почему она включилась, когда вас там уже не было?

- Вот и я говорю - предъяви иск охранной фирме, - удовлетворенно кивнул Ольшес, внимательно присматриваясь к бутерброду с голландским сыром.

Харвич хихикнул. Сигнализация, само собой, не сработала потому, что Данила ее заблокировал... но специалисты вряд ли до этого додумаются, потому что никаких повреждений не найдут.

Модильяни, отложив рассуждения о дефектах сигнализации до лучших времен, решил тут же, не сходя с места, выяснить другой вопрос.

- А что ты сделал с моими привидениями, объясни! Вы там вроде как их освобождали, и потому устроили такой бардак. Но они никуда не подевались! Носятся по замку, как очумелые, визжат, выскакивают в самых неподходящих местах... смотрителей, и тех перепугали!

- Оно теперь одно, - уточнил Даниил Петрович. - Ну, наверное, скучает.

- Одно? - недоверчиво уставился на инспектора хранитель. - Мне лично показалось, что их стало по меньшей мере полдюжины.

- Просто оно нервничает. Вот и мечется.

- А почему ты его не освободил?

- Оно не захотело, - спокойно ответил Даниил Петрович.

Винклер облегченно вздохнул. Если Данила уже знает это... впрочем, разве он мог не знать? Ну, как бы то ни было - не ему ломать голову над странностями поведения бестелесных существ. Хотя, конечно, Гхы теперь нельзя назвать полностью бестелесным... но и это командира тоже не касается.

- Знаешь что? - сказал Ольшес, одарив расстроенного вконец хранителя одной из самых неотразимых своих улыбок. - Я, наверное, сегодня к вечеру зайду в замок... мне надо с ним поговорить. Ты уж имей это в виду... Возможно, и твое присутствие будет не совсем лишним, хотя в этом я не уверен.

Модильяни онемел от ужаса.

- Ты... ты хочешь снова...

- Никаких пожаров! - торжественно пообещал Даниил Петрович, подняв руку. - Никакого шума!

Модильяни молча развернулся и бросился из дома.

Он ни на секунду не поверил, что инспекторский визит кончится благополучно. И хотел заблаговременно принять меры по спасению драгоценного имущества.

Мюррей Лепски тренировался.

Он решил во что бы то ни стало овладеть всеми умениями инспектора Гарева. Лепски не желал верить, что все дело в каких-то там посвящениях и допусках. К тому же, как ни копался он в новых пластах памяти, никаких посвящений в них не отыскивалось. А значит, вся эта болтовня об особых допусках инспекторов - чистая ерунда. Они владеют обычной магической техникой, только и всего. Просто нужно поработать как следует... Но вообще-то Лепски подозревал, что все дело в помехах, которые возникали в тех случаях, когда кукла Дорис находилась на равнине и волна Камня Мудрости шла через замок Хоулдинг. В чем была суть этих помех, Мюррей так и не понял. Ну, теперь это уже и неважно. Жаль, конечно, что половинки Камня работали лишь тогда, когда находились в определенных точках, в определенной позиции относительно друг друга... но и это уже в прошлом, и незачем сожалеть о том, чего уже нет.

Но если память инспектора досталась Мюррею не целиком - тем более необходимо постараться ради того, чтобы восполнить пробелы.

Уж очень заманчиво выглядело инспекторское мастерство...

И Мюррей, удобно устроившийся на широченной тахте в своей уютной гостиной, вновь принялся начитывать заклинание, дающее инспекторам возможность одолевать любые природные катаклизмы - будь то хоть простая гроза, хоть извержение вулкана. Конечно, вызывать грозу и разгонять облака Лепски и сам научился еще в ранней юности, но он пользовался совершенно другой формулой, и его формула уж никак не могла, например, ослабить землетрясение. А он был бы не прочь развернуть реку, протекавшую неподалеку от города, где он жил, и заставить ее проложить новое русло, поближе к его дому. Очень он уважал рыбалку...

Он прочитал формулу уже почти пять тысяч раз, когда наконец почувствовал, что результат назревает. Но разве он мог предвидеть, каким этот результат окажется?!

В гостиной неожиданно что-то зашуршало, торшер нервно замигал, расшвыривая по углам паникующие тени, пахнуло болотной сыростью... Лепски умолк и недоуменно огляделся. Что происходит? Он вдруг обнаружил, что ковер залит водой, и что вода быстро прибывает... И тут с потолка упал первый камень, чувствительно ударив Мюррея по плечу.

Лепски вскочил и бросился вон из гостиной. Воды было уже ему по колено. А за его спиной в большой, изысканно обставленной комнате загрохотал камнепад.

Плотно закрыв дверь, чтобы вода не выплеснулась в холл, Мюррей задумчиво прислушивался к стуку и плеску. Потом все затихло, и Лепски решил рискнуть и заглянул в комнату.

Вода куда-то пропала. Зато камни остались на месте. Падали они недолго, всего лишь несколько секунд, но мебель была безнадежно испорчена, фарфоровые статуэтки разбиты, старинный торшер сломан... картины свалились со стен, и из-под толстого слоя мокрых обломков гранита торчали кое-где углы позолоченного багета.

Мюррей тихо прикрыл дверь и ушел в кабинет.

Вот незадача, думал он, медленно шагая из угла в угол. Что же такое происходит с этими инспекторскими формулами? Некоторые из них работают отлично... удалось же ему справиться с лучом нейтрализатора, когда в него пальнули рядом с коттеджем землян... да и многое другое получалось неплохо... и он сразу и без малейших затруднений освоил особую технику мгновенного сосредоточения, которой владели инспектора... но иной раз случались вот такие странные промашки. Мюррей подумал, что, может быть, инспекторское сознание еще не до конца освоилось на новом носителе... в конце концов, прошло еще так мало времени, и не исключено, что через месяц-другой все само собой придет в норму... вот только он не мог ждать. Ведь по его душу уже явились сотрудники Федеральной безопасности.

Да, решил наконец Лепски, нужно во что бы то ни стало вернуть Камень Мудрости. Он сам по себе послужит отличной защитой от федералов. Тому, у кого в руках этот Камень, не страшны инспектора-особисты.

А значит, ему необходимо еще раз повидаться с сумасшедшим Эриком и поймать обезьяну.

Что сначала? Разумеется, скульптор. В его "Лотосе пришлого бога" была спрятана большая часть камня. Да и добраться до Эрика проще.

Мюррей, рассовав по карманам несколько пакетиков с магическими порошками и свой любимый кристалл горного хрусталя, вышел из дома, сел в "летучку" и помчался к соседнему городу. Эрик наверняка сидит у себя в мастерской, куда ему еще-то деваться? И все, что нужно Лепски, - это на минуту-другую вывести скульптора из состояния полной прострации и заставить сказать несколько слов, всего лишь несколько связных слов. Мюррей был уверен, что с этим он справится, несмотря на то, что сознание скульптора было практически полностью разрушено. Тут ничего особенного в техническом смысле не предвиделось. Правда, при последней их стычке скульптор немного удивил Мюррея тем, что в его реакции на заклинания не оказалось вообще ни единого предсказуемого жеста... но тогда Эрик был просто слишком возбужден.

И тут Мюррея поразила некая догадка... внезапный и непредвиденный камнепад в гостиной... а скульптор высыпал на крышу его дома кучу камней... и как раз незадолго до того, как Лепски принялся начитывать инспекторскую формулу, он вспоминал о выходке чокнутого Эрика... но почему его воспоминание реализовалось в такой странной и неожиданной форме? Почему формула активизировала именно этот образ?

Это следовало обдумать во всех подробностях. Но не сейчас. В данный момент главной задачей был Эрик.

Сделав круг над домом скульптора и не обнаружив ничего настораживающего, Лепски посадил машину в двух кварталах к юго-западу. Подходя к коттеджу Эрика Баха, Мюррей с предельным вниманием смотрел по сторонам, не желая нарваться на кого-нибудь вроде Мрачных Карликов. Они искали свой Камень... они находились рядом с домом Кхона Лорика, когда Мюррей пытался добраться до чревовещателя... тогда Лепски немного опоздал. А вдруг теперь Карлики крутятся возле Эрика, они ведь давно уже знают, где вторая часть Камня. Сталкиваться с неприятными малышами Мюррею не хотелось, тем более, что его участие в деле не составляло для них секрета, суда по подслушанному им разговору - там, возле дома Лорика... Кхон до сих пор в госпитале, лежит в коме... Лепски каждый день справлялся о состоянии здоровья чревовещателя, надеясь, что тот в конце концов очнется... впрочем, Лорик вряд ли мог знать, куда подевалась кукла. Но он мог официально потребовать начать поиск принадлежавшей ему дорогой вещи...

Карликов в окрестностях дома скульптора не наблюдалось. Мюррей видел лишь обычных прохожих, любителей прогулок по окраинам, да еще брел по улице один из экспонатов местного зоопарка - нечто ярко-синее, чрезвычайно лохматое и с шестью ногами. Лепски не знал, как называется эта штука, он даже не мог определить, где голова у этого зверя, и есть ли она вообще, он видел только большой ком синей шерсти, важно вышагивавший на шести довольно длинных мощных лапах с короткими толстыми когтями. Лепски покачал головой. Его ужасно раздражала эта система - когда по улицам гуляют дикие звери... правда, звери никогда никого не трогали, но Мюррею не нравилось их присутствие в городе само по себе. Звери должны жить в лесу или сидеть в клетке. В этом он был твердо убежден. К сожалению, большинство жителей Минара придерживались прямо противоположной точки зрения. Людям почему-то нравилось, что в их дома запросто могут зайти какие-нибудь слоны или синие лохматые штуковины.

Лепски вошел во двор, обошел коттедж, заглянул в гараж. "Летучка" Эрика стояла на месте. Вокруг нее валялись распылители с красками, какие-то банки, куски проволоки, тряпки... вообще в гараже царил жуткий беспорядок. Мюррей покачал головой. Ох уж эти творческие люди... совершенно не в состоянии поддерживать чистоту. Впрочем, их бессистемность рождала особые плоды. И Лепски всегда внимательно следил за миром современного искусства правда, произведения великих мастеров интересовали его в основном из-за их чисто денежной стоимости.

Лепски вернулся ко входу. Поднялся по ступеням, нажал кнопку звонка. Прислушался. В доме было тихо. Может быть, Эрика нет? Мюррей позвонил еще раз. Наконец изнутри донесся шорох - словно кто-то осторожно подкрадывался к двери. Лепски снова ткнул пальцем в звонок.

Дверь неожиданно распахнулась.

При виде возникшего на пороге скульптора Мюррей ахнул.

Собственно, видеть он мог только глаза Эрика, подозрительно смотревшие из узкой щели, прорезанной сбоку в огромной ярко-малиновой кастрюле, изукрашенной веселыми белыми и голубыми горошинами. Грудь скульптора прикрывало некое подобие лат, изготовленных, насколько мог понять Лепски, из расплющенных пивных банок. На руки Эрик натянул толстые кожаные перчатки, - очень длинные, до локтей. Ноги защищали резиновые болотные сапоги, доходящие до бедер. В общем, зрелище было из ряда вон.

- Что с тобой? - спросил Лепски, опомнившись. - Зачем этот маскарад?

- Кто ты есть, незнакомец? - прогудел Эрик из-под кастрюли. - Что тебе нужно в моих владениях? Не со злым ли умыслом ты явился сюда? Если так - плохо тебе придется!

- Да ты никак рыцарем себя вообразил... - пробормотал Мюррей, не на шутку растерявшись и не зная, с чего начать разговор с этим ненормальным. Потом он решил поддержать игру. - Послушай, благородный хозяин, я хотел тебя спросить кое о чем... Ты не позволишь мне войти?

Для того, чтобы привести Эрика в чувство и добиться от него ответа на жизненно важный для Мюррея вопрос, Лепски необходимо было обсыпать скульптора по крайней мере одним из магических порошков, - но как он мог это сделать? Сыпать драгоценные составы на кастрюлю не имело никакого смысла. Порошок должен попасть непосредственно на голову или на руки, на волосы или на кожу. Значит, нужно было заставить Эрика хоть немного раскрыться.

Но Эрик снова спросил:

- Кто ты есть?

- Вообще-то мы когда-то встречались, - начал Лепски самым задушевным тоном. - Конечно, это было давно, и ты мог забыть меня, благородный человек. Но я в долгу перед тобой, ты выручил меня в трудную минуту... и мне бы не хотелось, чтобы твои воспоминания обо мне, буде они возникнут, омрачились мыслью о людской неблагодарности.

Кастрюля торжественно качнулась, и из-под нее прозвучало:

- Да, род человеческий омерзителен. В этом нет никаких сомнений. А самые омерзительные его представители - малыши с бегающими глазами. Это просто мрак!

- И ты не разрешишь мне предпринять попытку хоть немножко реабилитировать мыслящих существ в твоих глазах? - осторожно спросил Лепски.

- А зачем? - сварливо бросил Эрик.

- Ну... - Мюррей не нашелся, что ответить. И потому решил сменить тему. - Видишь ли, благородный хозяин, я подумал, что, может быть, ты позволишь мне выразить мою беспредельную и глубокую благодарность в некоей материальной форме...

Кастрюля проявила легкую заинтересованность.

- Это в какой же?

- Ну, например, в денежной. Или в форме хороших драгоценных камней. Красивых камней, редких.

Кастрюля призадумалась, но в конце концов решила:

- Нет. Мне ничего не нужно.

- Очень жаль. Я был бы просто счастлив... А от кого ты прячешься? спросил Лепски, и это оказалось грубой ошибкой, испортившей все дело.

- А-а! - басовито взвыл Эрик. - Так вот зачем ты явился, подлец! Ты от них! Ты посланник этих мерзких лупоглазых тварей! Ну, я тебе...

И в руке скульптора, затянутой в перчатку, как по волшебству появился здоровенный баллон с краской. Баллон зашипел... и Мюррей Лепски испуганно шарахнулся в сторону и покатился с крыльца.

- Ого-го! - орал скульптор. - Меня вам не достать! Я вам всем покажу! Я вам не по зубам, негодяи! Вы еще узнаете, кто таков великий Эрик!

И он скрылся в доме, со стуком захлопнув за собой дверь.

Лепски, отфыркиваясь и отплевываясь, вскочил и со всех ног припустил на улицу. Но из-за попавшей в глаза краски он не заметил ожидавшую его у калитки еще одну мелкую неприятность в виде непонятного зверя, почему-то притащившегося именно к дому скульптора, а не куда-нибудь еще. Лепски споткнулся о синее лохматое чудище и растянулся на тротуаре. Чудище тут же решило, что с ним играют, и с удовольствием шлепнуло Мюррея лапой по спине, заурчав по-кошачьи. Лапка синюхи оказалась увесистой... и Лепски, отчаянно выругавшись, оттолкнул от себя лохматое создание. Ком синей шерсти обиделся, громко тявкнул и ускакал, взбрыкивая всеми шестью ногами. Лепски встал, провел рукой по лицу и посмотрел на ставшую черной ладонь...

И тут его охватила бешеная злоба.

Он поклялся отомстить сумасшедшему скульптору.

И его месть будет, само собой, ужасной... в лучших традициях старых магов.

- И где же она ее спрятала?

- Да откуда мне знать! - развел руками Харвич. - Не говорит.

- Ну, если уж тебе не говорит, - протянул Даниил Петрович, - значит, дело плохо.

- Почему - плохо? - не понял Винцент.

- Значит, нам ее не найти, - пояснил Ольшес. - А она нам очень даже необходима.

- Ну... может еще скажет, - предположил Харвич.

- Ты бы постарался ее уговорить.

- Я-то постараюсь... да только если Кроха нашел куклу, он мог ее утащить куда-то в другое место.

- А не тяжеловата она для него? - усомнился инспектор Ольшес.

- Нет, почему же... он сильный. И он, кстати, вечером жаловался, что очень устал. Может быть, как раз потому, что унес куда-то Дорис. Но я совершенно не понимаю, зачем ему было это делать. Вряд ли Чита так уж плохо спрятала куклу.

- Поговори-ка с ними обоими еще раз, - вроде бы попросил Даниил Петрович, но некий оттенок его тона заставил Харвича воспринять его слова как приказ, к тому же требующий чрезвычайно срочного исполнения.

- Ладно, - кивнул он, - попрошу. Только вот где они сейчас, неизвестно. Пойду, поищу.

Винцент вышел из комнаты Даниила Петровича и в задумчивости остановился в коридоре.

Где искать зверей?

Для начала Харвич, спустившись на первый этаж, заглянул в гостиную. Там никого не было, если не считать скучающего Левинского, который при виде молодого инспектора обрадовался и раскрыл рот, собираясь что-то спросить... но Харвича в данный момент интересовали не люди, а животные, и потому он поспешно сбежал. В кухне зверей тоже не обнаружилось, и Винцент вышел из дома, грустно размышляя о том, что вечно ему приходится решать какие-то странные задачи, и что, похоже, ему всю оставшуюся жизнь предстоит общаться не столько с разными интересными личностями, сколько с жирафами, зайцами и крокодилами. Инспектор особой даже для особиста квалификации. Специалист по фауне всех классов, родов и видов. То пауки, то попугаи...

Он пошел к пруду, время от времени издавая призывный клич, но ни Чита, ни Кроха не спешили объявляться. У аллигатора спросить, что ли... да откуда ему знать?

Дойдя до самой воды, Винцент повернул направо и вдоль берега зашагал к темной стене елей, окружавших поляну, на которой стоял коттедж землян и странная скульптура под названием "Женщина, объятая ящиком". Харвич издали посмотрел на нее и в очередной раз удивился фантазии автора. Ну, наверное, если побродить по Заповеднику, еще и не такое увидишь... вот только у молодого инспектора как-то все не находилось времени на осмотр знаменитой коллекции произведений современного искусства. Вот разве что потом, когда работа будет сделана...

Широкая тропа вела к следующему экспонату, располагавшемуся метрах в ста от "Объятой ящиком", на маленькой полянке, сплошь заросшей бледно-голубыми колокольчиками. Харвич сначала попытался сам определить, что бы это могло быть такое. Но не сумел. Некая трехногая конструкция четырехметровой высоты общими очертаниями немножко напоминала туалетный столик, но при этом в середине, между деревянными ногами, была натянута проволока... а, да это же эолова арфа, сообразил Харвич. Он подошел поближе и прочитал табличку. "Между. Скульптор Вадим Рыжков, созвездие Южный Крест".

Между чем и чем, недоуменно подумал Винцент, вот еще фокус... Но тут же решил, что ответить на этот вопрос не смог бы, наверное, и сам скульптор. Ну, между - и все. И отстаньте.

Харвич пошел дальше, направляясь к границе соседнего, двадцать третьего круга. Он решил, что, пожалуй, прогуляется и еще дальше, в двадцать четвертый круг, к "Лотосу пришлого бога". Правда, бог теперь безголовый... ну, это неважно. Чита вполне может быть где-нибудь неподалеку. Ее эта скульптура по-прежнему интересует, несмотря на то, что осколка камня там больше нет.

Ели постепенно расступились, уступив место светлому березовому лесу. Харвич прошел мимо нескольких скульптур, совершенно не обратив на них внимания. Он упорно думал о причине конфликта между обезьяной и попугаем. Что они не поделили? Если Кроха и в самом деле отыскал похищенную Читой куклу и куда-то ее перепрятал или хотя бы попытался это сделать, то все понятно. А если дело в чем-то другом? Но, как ни ломал Винцент голову, никакого другого повода для ссоры между попугаем и Читой он изобрести не сумел.

И где же теперь Дорис?

Впрочем, никто не знает и того, где она была прежде... так что разницы никакой. А камешек найти необходимо. Харвич уже знал, что без него никак не обойтись, хотя Даниил Петрович и не слишком спешил посвящать молодого коллегу в подробности ситуации. Но Винцент и сам давно был достаточно грамотным.

Неожиданно на голову Винцента упала еловая шишка. Харвич посмотрел наверх и рассмеялся.

- Чита, ну как тебе не стыдно? Ты зачем шалишь, а?

В ответ Чита, повисшая на толстой березовой ветви, швырнула в Харвича еще с полдюжины шишек, высунула язык и заверещала.

- А я тебя ищу, - сообщил Харвич. - Слезай вниз, поговорим.

Чита подтянулась и села на ветку верхом, давая понять, что к разговорам она не расположена.

- Ну, Чита, - просяще сказал Винцент. - Ну будь умницей, пожалуйста!

Чита сделала вид, что задумалась. Харвич терпеливо ждал.

Наконец обезьяна решила снизойти к просьбе молодого инспектора и спрыгнула вниз. Усевшись под березой по-турецки, Чита тут же принялась обрывать маргаритки вокруг себя. Набрав приличный пучок маленьких бело-розовых цветочков, она торжественно протянула его Харвичу.

Винцент уселся рядом с обезьяной, взял букетик и искренне сказал:

- Спасибо, Чита.

Чита ухмыльнулась и принялась усердно чесать подмышками.

- Ну что, красавица, не расскажешь мне о своих тайных делах?

Чита обхватила голову длинными руками и изрекла:

- У-у-у!

- Что бы это значило? - поинтересовался Харвич.

Чита повторила громко и с выражением:

- У-у-у!

- Все равно не понял, - посетовал Винцент. - Ты не могла бы как-то иначе выразить свою мысль, а, лапушка?

Но Чита, похоже, не намеревалась вот так, сходу, делиться своими особыми обезьяньими секретами. Однако Харвич почему-то не сомневался, что в конце концов орангутаниха расскажет ему все, что им с Ольшесом так необходимо узнать. Просто ей нужно время, чтобы решиться. У нее до сих пор оставались сомнения в чистоте намерений инспекторов. Небольшие, но оставались. И Харвичу следовало доказать осторожной Чите, что ни он, ни Даниил Петрович не воспользуются ее обезьяньей наивностью.

Чита снова принялась обрывать цветы и траву, но теперь она складывала их в кучку перед собой. Харвич внимательно следил за ее действиями. Чита не в первый уже раз строила некие подобия пирамид... то из мебели и кухонной посуды в их коттедже, а теперь вот она складывала стожок травы... нет, это неспроста. Винцент снова и снова всматривался в обезьяну, но Чита делала вид, что не замечает этого, хотя Харвич уже не раз ловил ее косые взгляды. А потом вдруг у Харвича мелькнула некая смутная догадка...

- Чита, - тихо сказал он, - где это? Покажи мне, прошу тебя. Нам очень нужно знать. Это важное дело, серьезное.

Чита подскочила на месте и взвизгнула.

- Но почему ты не хочешь этого сделать, милая?

И тут Чита заплакала. Ее рожица отчаянно скривилась, из черных блестящих глаз покатились крупные слезы, повисая на шерстинках... Потом Чита отчаянно всплеснула руками и застонала.

- Чита, - перепугался Харвич. - Что ты? Не надо! Не надо, милая!

Он подхватил орангутаниху и усадил ее к себе на колени. Она не сопротивлялась. Напротив, она крепко прижалась к молодому инспектору и обняла его длинными волосатыми руками. Харвич, бормоча ласковые слова, тихонько покачивал Читу и гладил ее по голове, пока та наконец не успокоилась.

- Ну, малышка, что тебя так расстроило? Скажи!

Но настроение Читы уже снова изменилось.

Она вывернулась из рук Харвича и унеслась прочь.

Винцент проводил ее огорченным взглядом, встал и пошел обратно, к коттеджу.

...Он уже почти час просматривал полный каталог Заповедника. На экране компьютера одна за другой мелькали скульптуры - то вполне приемлемые с точки зрения Харвича, то такие, что от их вида молодого инспектора пробирало до мозга костей. А потом вдруг он ощутил рядом с собой кого-то...

- Ох, - рассерженно бросил Винцент, - ну что у тебя за привычка подкрадываться, как привидение? Нашел бы забаву поумнее!

Даниил Петрович ухмыльнулся.

- Думаешь, кукла в одной из них?

- Уверен. Вот посмотри, эти, по-моему, достойны внимания.

Харвич вывел на экран четыре изображения. Все они были схожи между собой тем, что их силуэты напоминали пирамиду... или стог. Или просто кучу невесть чего.

Ольшес внимательно всмотрелся в каждый из странноватых результатов полета творческого воображения. Потом ткнул пальцем в нижнюю левую картинку.

- Вот это.

Харвич увеличил изображение. "Это" оказалось неким подобием шалаша или вигвама, сооруженного из тонких стволов деревьев - только деревья не были деревянными, а скорее походили на грубые гипсовые отливки. Впрочем, это мог быть и пластик, имитирующий гипс. Судя по надписи в нижней части экрана, конструкция называлась довольно сложно: "Вечность жизни. Карточный домик бытия". При чем тут карты, подумал Харвич, вот уж нисколько не похоже!

- Кто это соорудил? - спросил Ольшес.

Но компьютер дал совершенно неожиданный ответ:

- "Автор неизвестен".

- Обалдеть можно! - возмутился Харвич. - Как это - неизвестен? Кому он неизвестен?

Он набросился на компьютер, требуя выяснить, почему имя автора скульптуры не значится в каталоге и как это могло случиться. Потратив не меньше десяти минут, Винцент понял, что расходует время впустую. Он оглянулся. Даниил Петрович уже изволил исчезнуть. Харвич сердито сплюнул и, уточнив местоположение бревенчатого "Карточного домика", спустился вниз, в гостиную.

Там он обнаружил членов экспедиции в полном составе. И Кроха тоже был тут. Не хватало лишь Читы.

- Ну что, молодое поколение, - весело сказал Даниил Петрович, с комфортом устроившийся на пухлом диване, - как дела? Нашел следы неведомого творца?

- Нет, - ответил Харвич, усаживаясь в кресло рядом с командиром. - Не нашел. Но эта штука стоит довольно далеко от нас, в семнадцатом круге.

- Ну, как-нибудь на досуге сбегаем, посмотрим, - решил Ольшес. Очень интересное произведение.

- Это вы о чем? - подозрительно спросил Винклер.

- Да так, - небрежно сказал Даниил Петрович, - обнаружили одну любопытную скульптуру, вот и все. Что удивительно - автор в каталоге не значится. Но вещь достойна внимания. Если найдется время - прогуляемся туда.

- Это, как я понимаю, поможет вам в поисках истины? - съязвил Левинский.

- Ну, истина, как известно, всегда где-то рядом, - загадочным тоном произнес Ольшес. - Вот только никогда не знаешь, в какую сторону посмотреть, чтобы ее увидеть. Так что на всякий случай надо как можно усерднее вертеть головой - вдруг она не успеет ускользнуть? И скульптура в этом смысле ничуть не хуже других стимуляторов мысли. И мне...

Даниил Петрович внезапно умолк, резко повернулся и уставился на окно, находившееся за его спиной.

Все остальные тоже повернули головы.

В гостиную заглядывал Мрачный Карлик...

Обозленный и обиженный Лепски, успевший по дороге к дому кое-как стереть с лица густую черную краску, посадил "летучку" в полуметре от двери гаража и побежал к дому, оставив машину во дворе. Ему необходимо было принять ванну и уничтожить следы встречи с окончательно слетевшим с нарезки скульптором. Лепски не смотрел по сторонам, ему было просто не до того.

Но он не успел перешагнуть порог. Его окликнули:

- Лепски... подожди минутку. Поговорить надо.

Резкий высокий голос принадлежал Мрачному Карлику.

Мюррей вздрогнул и застыл на месте. Добрались-таки до него, паразиты...

Он полуобернулся и посмотрел на Карлика, стараясь ничем не проявить своего беспокойства. Карлик, макушка которого располагалась намного ниже талии Лепски, стоял, подняв голову, и вроде бы посмотрел на Мюррея, но кто мог с уверенностью сказать, куда смотрит Карлик? Его глаза непрерывно вращались в орбитах, словно Карлик боялся остановить взгляд на чем-нибудь... И выражения лица уродливого малыша Лепски тоже не мог понять. То ли это был сарказм, то ли, наоборот, сочувствие...

- В чем дело? - сухо спросил Мюррей.

- Сам знаешь, - спокойно ответил Карлик. - Лучше нам зайти в дом.

Мюррей, пораженный наглостью маленького человека, сказал, изо всех сил сдерживая мгновенно вспыхнувшую в нем ярость:

- А тебе не кажется, что это мой дом, и что не тебе решать, войдешь ты в него или нет?

Карлика, похоже, ничуть не задел тон Мюррея. Он все так же спокойно произнес:

- Я могу и здесь сказать то, что считаю нужным. Но вряд ли ты будешь рад, если кто-нибудь еще увидит тебя по уши в краске.

Лишь теперь Мюррей вспомнил, что он весь перемазан черной гадостью.

Он молча распахнул дверь и, войдя внутрь, сразу направился в ванную комнату. Если он так нужен Карлику - пусть малыш подождет, пока Лепски приведет себя в пристойный вид.

Мюррей не спешил. Он провел в ванной не менее двадцати минут, и, смывая с лица, шеи и рук потеки краски, размышлял о том, что ему делать с Карликом... ведь совершенно понятно, чего тот станет требовать. Наконец Лепски набрел на отличную идею и весело хихикнул. Да, это подойдет... это как раз то, что надо. И это он отлично умеет делать.

Надев свежую рубашку, Мюррей в последний раз посмотрел в зеркало, пригладил ладонью волосы и отправился на второй этаж, в кабинет.

Порывшись в одном из шкафов, Лепски отыскал необходимый препарат. О, это был весьма сильный порошок! Чтобы его изготовить, Мюррею пришлось-таки потрудиться. Составные части пришлось собирать по разным галактикам, но Лепски не жалел о потраченных когда-то усилиях. Он уже трижды применял это средство, и каждый раз результаты были великолепными.

Спрятав флакончик с порошком в карман брюк, он спустился в холл. Конечно, Карлик ждал его там.

Маленький человек забрался в кресло, в котором могло поместиться штук пять таких, как он. Лепски прошел через холл, сел в кресло напротив малыша и молча уставился на Карлика. Пусть говорит.

Карлик принял условия игры.

Он заговорил, и Мюррей поморщился от звуков высокого резкого голоса. Уж очень это было... немузыкально.

- Ты знаешь, зачем я пришел, - сказал Карлик. - Ты украл наш Камень Мудрости. Мы знаем, что сейчас его нет у тебя. Но мы решили, что ты должен сам отыскать его и вернуть нам.

- Я его не крал, - возразил Мюррей. - Он сам попал ко мне в руки.

- Ты должен был сразу вернуть его.

- Это особый вопрос, и я не намерен сейчас его обсуждать. Кто что должен сделать, кто ничего не должен никому... в общем, я вправе был принять ваш булыжник как дар судьбы.

При слове "булыжник" ярко-синие бегающие глаза Карлика внезапно на долю мгновения остановились, черные точки зрачков уперлись в Мюррея, и в лице малыша мелькнуло нечто такое, что Мюррей пообещал себе впредь более осторожно подбирать слова. Впрочем, их разговор не затянется надолго. И тем не менее лучше не доводить уродца до белого каления. С теми, кто слишком возбужден, всегда сложнее справиться. А потому не стоит создавать самому себе ненужные технические трудности.

- Тебе придется вернуть Камень, - тихо сказал Мрачный Карлик, и в его голосе прозвучала недвусмысленная угроза. - Ты это сделаешь.

- Не вижу ни малейшей возможности, - ответил Мюррей. - Камень разбит на две части. И разбил его, между прочим, не я, а Эрик Бах. Ну, наверное, ты уже знаешь, как он распорядился этими кусками... Один был в голове его скульптуры, второй - в кукле чревовещателя. И то, и другое теперь невесть где. Голову Эрик отпилил и где-то спрятал, а куклу унесла обезьяна. Вот с них и спрашивай. Я за них не ответчик.

- Камень украл ты, - настойчиво повторил Карлик. - И ты отдал его Эрику Баху. Ты и только ты в ответе за все, что случилось.

- Но, радость моя, - небрежно произнес Лепски, - что же я теперь-то могу сделать? Эрик окончательно свихнулся, с ним не поговоришь. Да и обезьяна вряд ли сумеет ответить на мой вопрос.

- Обезьяна сумеет ответить, если ты сумеешь ее спросить, - сказал Карлик. - И тебе это известно не хуже, чем мне.

- С чего ты взял? - удивился Мюррей.

- Ты знаешь, что это не простое животное.

Лепски насторожился. Вообще-то он и сам подозревал, что в этой обезьяне что-то не так... но он не мог сказать с уверенностью, в чем там дело. Вот если бы он уже освоил технику инспектора... ну, тогда он мог бы заглянуть в обезьяний ум... но откуда Карлику известно, что обезьяна неспроста стащила куклу?..

- Я этого не знаю, - возразил он. - И думаю, что ты тоже говоришь наугад. Что ты можешь понимать в обезьянах?

- Я служитель Камня.

- Ну и что?

Карлик покачал головой, и синие шарики его глаз заблестели ярче обычного.

- Я думал, ты маг, - насмешливо сказал он.

Лепски взорвался.

- Ты! - выкрикнул он неожиданным фальцетом. - Ты кто такой, чтобы судить!..

И тут у него ужасно запершило в горле. Мюррей подавился словом и закашлялся. Но жжение в горле не проходило, и Лепски поспешно встал и пошел на кухню. Выпив сока и немного успокоившись, он решил больше не тратить времени на бессмысленный разговор. А потому, возвращаясь в холл, он на секунду задержался в коридоре, чтобы откупорить флакон, лежавший в кармане, и высыпать из него щепотку порошка.

Зажав в ладони драгоценные крошки, он открыл дверь.

Карлик, затерявшийся в громадном кресле, встретил его злобной ухмылкой.

- Я действительно маг, ты не ошибся, - сказал Лепски. - И я дам тебе возможность убедиться в этом.

- Вряд ли, - уверенно сказал Карлик. - Если ты рассчитываешь заворожить меня, так это напрасно. Повторяю, я - служитель Камня. И я служу ему уже больше ста лет по твоему счету. Так что я тоже кое-что умею.

Мюррей презрительно фыркнул. Ерунду болтает лупоглазый. Если бы он был магом, Лепски сразу бы это почувствовал. Тут не ошибешься. Человек, владеющий настоящей сильной магией, имеет особое поле, и поэтому специалисты такого рода узнают друг друга мгновенно. Но тем не менее Мюррей решил еще чуть-чуть подождать и присмотреться. Все-таки Мрачные Карлики слишком непохожи на других гуманоидов, и вполне возможно, что они обладают какими-то неведомыми Мюррею природными свойствами...

- Итак, - снова заговорил Карлик, - вернемся к той же теме. Ты найдешь Камень Мудрости. Как ты будешь его искать, нас не интересует. Но мы даем тебе месяц.

Лепски иронически изогнул брови.

- Ну, а если я, предположим, не найду его? Или даже вообще не стану этим заниматься? Что, собственно, вы можете сделать? Кто вы такие, чтобы угрожать жителю Федерации? Меня, между прочим, охраняет закон. И я могу прямо сейчас сообщить в Управление Федеральной безопасности о твоих угрозах. А ты хоть представляешь, каково это - иметь дело с инспекторами-особистами? Они ребята крутые, и если ты попытаешься...

- Не предавайся пустословию, - перебил Мюррея Карлик. - Мы можем сделать с тобой все, что нам вздумается, и никакой особист нам не помешает.

- Однако ты слишком самоуверен, - задумчиво проговорил Лепски. - С чего бы это?

- У меня есть Сила, - пояснил Мрачный Карлик. - Сила, о которой ты ничего не знаешь. Но о ней знают инспектора. И они не тронут ни одного представителя нашей расы без крайней на то необходимости. Ты слишком мелкая фигура, ты вряд ли можешь послужить поводом к межгалактическому конфликту.

Мюррей, чуть-чуть подумав, решил, что Карлик элементарно врет, рассчитывая запугать собеседника дешевым трюком. В памяти инспектора Гарева не хранилось ничего подобного. Никаких тайн, связанных с Мрачными Карликами. А стало быть, и незачем об этом думать.

Но как бы то ни было, момент для применения магии превращений был неподходящим. Карлик сидел в глубоком кресле в двух метрах от Мюррея, и чтобы высыпать порошок на волосы малютки, Лепски пришлось бы подойти к нему вплотную... ну, а тут уж любой дурак сообразит, что дело нечисто. И Карлику не составит труда увернуться от Мюррея... а значит, пора выпроваживать сердитую крошку. И по пути к двери... ха-ха!

Лепски развеселился, представив финальный момент сцены.

- Хорошо, - миролюбиво сказал он. - Я подумаю над твоими словами. Но, заметь, я ничего не обещаю.

- Ты отыщешь Камень, - уверенно произнес Карлик. - У тебя нет другого выхода.

Он выполз из глубины кресла и осторожно спустился на пол.

Лепски тоже встал и двинулся через холл следом за Карликом, мгновенно перестроив зрение, чтобы увидеть ауру маленького человека. Аура оказалась до странности бледной, и на мгновение Мюррею почудилось, что в ней промелькнул некий странный оттенок голубизны, никогда не встречавшийся ему прежде... но, присмотревшись, он решил, что ничего подобного на самом деле нет. Он сделал один большой шаг и приблизился к человечку почти вплотную. Коротким резким движением вытянул руку - и крошки порошка застряли во всклокоченных пегих волосах... а Мюррей быстро и отчетливо произнес заклинание.

Что-то грохнуло и зазвенело за спиной Лепски, и он нервно обернулся. Но это всего лишь большие механические часы почему-то свалились с каминной полки. Мюррей плюнул и снова обратил взгляд к Карлику. И изумленно уставился на лежавший у порога овальный голубой камень. Маленький такой камешек, с перепелиное яйцо...

Лепски растерянно огляделся по сторонам. В чем дело? Мрачный Карлик должен был превратиться в африканскую жабу - большую, покрытую бородавками жабу. Откуда же тут взялся камень? При чем тут вообще камень?

Мюррей присел на корточки и принялся рассматривать непонятное явление. Голубой камешек выглядел вполне безобидно, и Лепски, как ни сосредотачивался, не уловил никаких подозрительных флюидов. Н-да, подумал он, вот так фокус! Значит, и вправду есть в Мрачных Карликах нечто такое... невидимое глазу, что отличает их от других гуманоидов. Ну, в конце концов, это их проблемы. Впрочем, в связи с нестандартностью ситуации проблема возникла у самого Мюррея. Он не имел ни малейшего представления о том, как теперь провести обратную процедуру. А оставлять Карлика в таком состоянии навсегда было, конечно, нельзя. Малыша начнут искать. И след неизбежно приведет к дому Лепски. И это может кончиться большими неприятностями, если он не успеет к тому времени вернуть Камень Мудрости. Ему придется скрываться, мчаться в другое созвездие, менять имя... но особисты все равно могут его отыскать. Эти зловредные и чрезвычайно упорные ребята на все способны.

Мюррей протянул руку и с опаской коснулся голубого камешка. Ничего не произошло, и он ничего не ощутил. Самый обычный камень. Лепски взял его и подбросил на ладони. Вот задачка... что же с ним делать? Ну, пока еще есть время на размышления. Пусть себе полежит, а там видно будет.

Мюррей пошел наверх. Сняв со стены кабинета небольшую картину знаменитого художника, писавшего исключительно звездные пейзажи, он открыл дверцу сейфа и запер бывшего Мрачного Карлика под замок.

А потом сел в кресло и, откинувшись на спинку, закрыл глаза.

Надо было срочно искать способ вернуть Камень Мудрости.

- Почему Чита не хочет показать, где кукла? - недоумевающе проговорил Харвич. - Не Лепски же она боится! Может, это Карлики так всех перепугали и ее, и Эрика?

- Да уж известное дело, - проворчал Ольшес. - Кто шляпку спер - тот и тетку кокнул. Это факт исторический.

Винцент сердито фыркнул. Ну просто невозможно иной раз говорить с этим Даном! Вечно мелет всякую ерундистику... а ты ломай голову, пытаясь сообразить, что, собственно, он имел в виду.

Инспектора направлялись к дому Эрика Баха. "Летучку" вел Ольшес, в свойственной только ему одному неподражаемой манере. Даниил Петрович чрезвычайно редко пользовался автопилотом, предпочитая управлять машиной сам, но при этом он слишком часто, на взгляд Харвича, забывал о том, для чего существует рулевое колесо. Руки Ольшеса то и дело взлетали в очередном выразительном жесте, и Харвич каждый раз с опаской поглядывал по сторонам не врезаться бы им во встречную машину, если вдруг "летучка" вильнет, попав в сильный воздушный поток... тем более что сейчас, когда фестиваль скульптуры еще не закончился, машин над городом более чем хватало. Туристы носились туда-сюда, спеша увидеть как можно больше за короткие дни отпуска. Но Даниил Петрович словно бы и не замечал их.

- Мы, конечно, напрасно тратим время, - разглагольствовал тем временем Ольшес. - От Эрика вряд ли будет прок. Но почему бы не попытаться еще раз-другой?

- А если он все-таки ничего не скажет - как ты найдешь голову этого пришлого бога? - поинтересовался Винцент.

- А почему я? - демонстративно удивился Даниил Петрович. - А ты что, не инспектор? Вместе будем искать.

Харвич рассмеялся. Уж ему-то точно не светит удача в этой операции.

Ольшес вдруг резко бросил машину вниз.

- Давай-ка сядем здесь, веселый мальчик, - сказал он.

До дома Эрика оставалось еще два квартала. Харвич, конечно, не понял, чем было вызвано внезапное решение Даниила Петровича, но от вопроса на этот раз сумел удержаться. Он вообще в последнее время стал спрашивать гораздо меньше... и иногда сам удивлялся этому.

Ольшес и Винцент, оставив "летучку" на парковке возле большого гастронома, пошли к коттеджу скульптора. Уже стемнело. Навстречу инспекторам пронеслась стайка школьников в карнавальных костюмах, весело пищавших и раскидывавших во все стороны горсти конфетти, потом прошагала важная большая собака, тащившая за собой на поводке толстого дядю... а потом улица опустела. В этих краях ничего интересного не происходило, и народ роился ближе к центру.

Они повернули за угол. До дома Эрика оставалось совсем немного, и тут Харвич уловил особую настороженность Даниила Петровича - и сам сосредоточился. Он не знал, чего опасался старший коллега, но не сомневался в том, что Ольшес готов к неожиданностям.

Но ничего не произошло.

Они подошли к калитке. Фонарь с противоположной стороны улицы бросал мягкий теплый свет, и мощеная дорожка, ведущая к крыльцу, казалась покрытой тонким слоем позолоты. И на этих светлых нарядных плитках лежало нечто темное и растрепанное...

- Надо же, какая обида, - сказал Ольшес. - Сдуло у самого порога!

Он поднял бесчувственного Эрика, легко перебросил его через плечо и понес в дом. Харвич, идя следом, присматривался к скульптору... и наконец сказал:

- Он не пьяный.

- Нет, конечно, - откликнулся Даниил Петрович. - Он теперь не скоро сможет напиться.

- И разговаривать тоже, - уверенно сказал Харвич.

- Ну, это мы еще посмотрим... - буркнул Ольшес, сваливая скульптора на диван, стоявший у дальней стены холла. - Это мы еще посмотрим... но скорее всего, ты прав.

Эрик заворочался и открыл глаза. Харвич внимательно всматривался в него - но так ничего и не увидел в пустом взгляде. И Винцент был уверен, что Ольшес, смотревший гораздо глубже, тоже не нашел ничего обнадеживающего, - потому что услышал вздох Даниила Петровича... грустный вздох.

- Нет, - сказал наконец Ольшес. - Развалился вконец. Вот бедняга!

Эрик сел и посмотрел на Даниила Петровича. Но увидел он не инспектора, а что-то другое... потому что вдруг взвизгнул и закрыл лицо ладонями. А потом принялся тоненько скулить.

- Ладно, идем отсюда, - бросил Даниил Петрович, резко поворачиваясь и направляясь к выходу. - Все, этот выпал из оборота.

Они вышли из дома, оставив скулящего по-щенячьи великого скульптора, и медленно пошли назад, к своей машине. Ольшес глубоко задумался и уже не обращал внимания ни на что вокруг. И Харвич тоже впал в размышления - о том, как же им теперь отыскать спрятанную скульптором часть "Лотоса пришлого бога". Камень необходимо найти. Без обратного хода через него похищенные вампиром сознания не смогут переродиться...

- Он потом полетел в сторону замка... - пробормотал вдруг Даниил Петрович.

Харвич бросил на него короткий взгляд, но промолчал. Процесс шел... и результат скоро будет.

Результат и вправду прорезался быстро.

- Давай-ка и мы по этому маршруту, - сказал Ольшес. - Кажется, я докумекал...

"Летучка" помчалась к Скульптурному Заповеднику. Над двадцать вторым кругом, где на полянке в окружении берез по-прежнему стоял искалеченный "Лотос пришлого бога", машина ненадолго зависла. Харвич по-прежнему молчал. Его квалификация не позволяла участвовать в поиске. След давно остыл, и Винцент не ощущал его. Но он знал, что для Даниила Петровича практически нет невозможного. И потому просто ждал.

Правда, кое-что для него оставалось неясным. Ведь Ольшес наверняка уже проверил и перепроверил все на пути скульптора, удиравшего несколько дней назад с отпиленной головой уродливого божка в руках. И если он тогда ничего не нашел - то что он надеется найти сейчас?..

Но вот Даниил Петрович медленно повел "летучку" к замку Хоулдинг, постоянно прислушиваясь к чему-то. Винцент, как ни старался, ничего не улавливал ни в воздухе, ни на земле. Но, впрочем, он и не слишком надеялся на успех. А потом машина так же медленно и осторожно опустилась прямо перед подъемным мостом, и Ольшес вышел, совершенно, похоже, забыв о Харвиче. Винцент неслышно шел следом. Рыцарь, стоявший у входа на мост, приподнял забрало, всмотрелся в ночных посетителей - и почему-то не стал произносить традиционное приветствие. Но Винцент не заметил этого, потому что как раз в этот момент и он вдруг ощутил нечто... да, безусловно, это был след Эрика.

Конечно, след был едва заметным, но все же он просматривался, и вел он прямиком в замок. Харвич мельком подумал, что Ольшес, само собой, видит гораздо больше и отчетливее, и что он в общем-то знал, куда шел в ту ночь Эрик... но что-то, наверное, помешало инспектору добраться до той точки, в которой скульптор остановился и спрятал голову божка.

Инспектора поднялись на второй этаж, и тут Харвич обнаружил, что след исчез.

- Куда он... - начал было Винцент, но тут же умолк, испугавшись, что помешает Ольшесу.

Однако Даниил Петрович уже и сам созрел для вербального общения.

- Вот то-то, что куда, - откликнулся он. - Мне в прошлый раз некогда было... Стерли его, вот куда.

- Стерли? Кто мог стереть энергетический след?

- То ли кто, то ли что... а может быть, сам испарился. В силу физических причин и условий.

- Данила, опять ты за свое!

- Ну не за чужое же! - фыркнул Даниил Петрович. - Так, куда же он мог отсюда рвануть? На чердак? Или вон тем ходом - вниз?

Харвич, проследив за направлением взгляда старшего коллеги и сосредоточившись, обнаружил в толстенной стене пустоту. А, там потайной ход и узенькая лестница, ведущая вниз... как интересно! Но откуда бы Эрику знать об этом лазе? И как он мог в него проникнуть?

Ответ на второй вопрос оказался проще простого. Харвичу не понадобилось и трех секунд, чтобы отыскать и скрытую за шпалерой дверь, и рычажок, при помощи которого эта дверь открывалась. Маскировка рычажка была никудышной, и в принципе его мог обнаружить любой посетитель музея. И Винцент подумал, что Эрик наверняка давным-давно знал об этом лазе. Он ведь часто заходил в галерею... и в критическую минуту в его больной голове вспыхнуло подходящее воспоминание.

- Ну что, проверим? - предложил Даниил Петрович, подходя к шпалере и отводя ее в сторону.

Харвич повернул рычажок, дверь со скрипом отъехала в сторону, и на инспекторов из пыльной тьмы пахнуло запахом мышей и паутины.

- Н-да, плохо Модильяни следит за состоянием объекта, - сказал Ольшес, ставя ногу на первую из крутых ступеней. - Надо же, какая грязь!

Но нерадивость хранителя оказалась на руку инспекторам, потому что, несмотря на то, что эмоционального и энергетического следа Эрика Баха и здесь не обнаружилось, они прекрасно видели след совершенно другого, материального плана - то бишь простые отпечатки ног в пыли, покрывавшей лестницу. Ноги прошли вниз, потом вернулись обратно.

Харвич, спускаясь следом за Ольшесом, спросил:

- Ты думаешь, след уничтожили привидения?

- А ты можешь предложить другую кандидатуру? - поинтересовался Даниил Петрович.

- Ну... в общем, нет. Разве что Лепски успел здесь побывать до нас.

- Его здесь не было.

Харвич немножко подумал и решил, что Данила, как всегда, прав. Мюррей и близко не подходил к замку Хоулдинг. Потому что иначе на лестнице просто остался бы второй ряд отпечатков. Хотя, конечно, Лепски мог и левитировать... но тогда он оставил бы очень сильный энергетический след, стереть который обычный маг просто не в состоянии. Да и привидению это вряд ли бы удалось.

Они все спускались и спускались, осторожно ставя ноги на узкие, местами выкрошившиеся каменные ступени, и Харвичу в какой-то момент почудилось, что они уже миновали не только первый этаж, но что и подвалы замка давно остались у них над головами... хотя это, конечно, было сущей ерундой. По дороге им попалась еще одна потайная дверь, выводящая в коридор первого этажа, но Эрик, потоптавшись перед ней, спустился ниже. Потом они добрались до следующего выхода из узкой вертикальной щели - и это было именно то, что нужно.

Однако за дверью оказался всего лишь небольшой сыроватый чулан.

...Из глубочайшей задумчивости инспекторов вывел тихий писклявый голос, выдохнувший у них за спинами:

- Гхы-ы...

Ольшес, не поворачивая головы, негромко сказал:

- А, это ты... ну, заходи, чего на лестнице топтаться!

В тесный каменный чулан вплыло маленькое светлое облачко и зависло в углу, под свисавшими с потолка клочьями оборванной кем-то паутины.

Харвич удивленно уставился на привидение. Почему оно такое плотное? Его уже и привидением-то не назовешь...

- Ну, рассказывай, - предложил Даниил Петрович, обращаясь к Гхы. - Ты ведь уже все вспомнил, я не ошибся?

- Не-ет... да... вспомнил, - прогудел Гхы теперь уже низким утробным голосом. - Вспомнил... я должен... Эрик оставил его здесь, но это ненадежное место... я его спрятал.

- Ты? - удивился Ольшес. - Он же тяжелый! Впрочем, ты стал довольно крепеньким парнишкой.

- Я должен был... я понял, почему остался...

- Очень хорошо, - серьезно сказал Даниил Петрович. - И почему же?

Харвичу сначала показалось, что Ольшес совершенно напрасно тратит время, позволяя привидению болтать на посторонние темы, - лучше бы сразу спросить, куда Гхы подевал камень... но потом он, присмотревшись к светлому комочку, сообразил, что мыслительные процессы Гхы сильно заторможены. Привидение так до конца и не освоилось в новой, полуматериальной вариации существования.

- Я был должен... помочь... Только я сначала не знал, как... а потом увидел камень... он гадкий, плохой... я его спрятал...

- Но мне очень нужен этот камень, - сказал Ольшес. - Без него кое-кто может сильно пострадать.

- Не знаю...

- Поверь мне, - мягко попросил Даниил Петрович. - Поверь, прошу тебя. Я говорю правду. К тому же этот камень все равно нужно вернуть хозяевам.

- Не знаю...

- Гхы, посмотри на меня как следует, - предложил Ольшес. - Посмотри, я открыт перед тобой... разве ты видишь что-то дурное?

- Не-ет... не вижу...

- Так помоги же мне по-настоящему! Ты спрятал камень - и это очень хорошо, потому что до него мог добраться недобрый маг. Но если ты отдашь камень мне - он никому не причинит вреда. Пожалуйста, Гхы!

- Ну-у...

Похоже, Гхы принялся думать изо всех сил, потому что облачко вдруг раздулось, став размером с хорошую подушку, и по его поверхности побежали красные искры. Ольшес и Винцент ждали, не стремясь форсировать события.

И наконец Гхы решился.

- Ладно, - сказал он. - Пошли. Только...

- Что?

- Я покажу тебе, где камень... а потом... потом... ну...

- Само собой, - кивнул Даниил Петрович. - Сегодня же ночью ты сможешь наконец уйти. Ведь ты этого хочешь?

- Да... хочу. Но не сегодня. Не знаю, когда... немного позже... не сейчас. Идем!

Привидение, снова уменьшившись в размерах и перестав искрить, как неисправная электропроводка, скользнуло вниз, к полу. Ольшес наклонился, провел пальцем по стыку двух каменных плит - и плиты чуть раздвинулись... но промежуток между ними был столь невелик, что Харвич озадаченно почесал затылок. Интересно, что делать дальше, подумал он. Им же туда не пролезть... ну, наверное Гхы сам принесет голову пришлого божка.

Однако Гхы и инспектор Ольшес рассудили иначе.

- Идем... - снова настойчиво простонал Гхы, и Даниил Петрович, мгновенно выбросив из карманов своего комбинезона все их содержимое, вдруг как-то сжался, став тоньше и выше... и следом за Гхы проскользнул в щель.

Винцент, разинув рот, смотрел на черную дырку, в которой исчез коллега. Вот так фокус... а он о таком и не слыхал пока что! Любопытно, как это делается?

И Харвич стал прикидывать, какие именно формулы могут изменить тело... конечно, тут нужны еще и особые допуски, и посвящения, а главное долгая специальная тренировка... вот только в чем она может состоять? Очень интересно...

Но ему не удалось додуматься до чего-либо существенного, потому что вскоре послышался шорох осыпающейся под плитами земли - и в чулан выскользнул из-под пола перепачканный донельзя инспектор Ольшес, державший в руках голову уродливого бога.

- Ну, коллега, - сказал он, - половина дела сделана.

- И как он мог удрать, не понимаю! - возмущался Кейт Левинский. Вроде такой малюсенький, и ножки коротенькие, - а бегает, как олень!

- Да может быть, он и не убегал никуда, - предположил доктор Френсис. - Может быть, он просто спрятался где-нибудь неподалеку под лопухом, и все. И поскольку он такой малюсенький - мы его не нашли.

- Ну ладно, допускаю, что мы его не нашли, - согласился инженер. - Но ведь его еще и двое инспекторов искали вместе с нами! Что, он и от них сумел спрятаться? Ты мне голову не морочь, я в такую ерунду все равно не поверю!

- А почему ты так уверен, что инспектора действительно его искали? насмешливо спросил Винклер.

- Что? - изумился Левинский. - Ты... эй, ты на что намекаешь? Ты думаешь, инспектора сговорились с Мрачным Карликом?!

Саймон Корнилович расхохотался, и доктор Френсис от души поддержал командира.

- Кейт... ну что ты за балбес! - сказал наконец Дик Френсис. - Вечно ляпнешь что-нибудь такое, что хоть стой, хоть падай.

- Да ну тебя, - отмахнулся обиженный Левинский. - Ну ясно, понятно, у них свои соображения, решили, значит, не трогать малыша... а вы уж сразу!

- А все-таки интересно, зачем он приходил, - сказал Винклер. - Ведь не для того же, чтобы просто на нас полюбоваться.

- Это точно, - согласился Кейт. - Любоваться особенно не на что.

Время шло к полудню. Инспектора, как обычно, отсутствовали, и разведчики, не зная, чем заняться, после завтрака вынесли из коттеджа кресла и небольшой столик и с комфортом расположились на лужайке перед крыльцом. Кроха, изрядно переевший, дремал на плече Винклера и в разговор, вопреки своему обыкновению, не вмешивался. Аллигатор, живший в пруду, видимо, затосковал в обществе изысканных белых и голубых лотосов и приполз к коттеджу, чтобы пообщаться с менее изысканными, зато разумными существами. Теперь он лежал, как бревно, прямо перед крыльцом, и Левинский, дважды ходивший в дом - за чаем и за печеньем, - умудрился дважды споткнуться о рептилию, что, конечно же, вызвало язвительные комментарии со стороны его коллег. Но тема инженеров, неспособных заметить такую крупную вещь, как крокодил, быстро исчерпала себя, и разведчики вернулись к теме вчерашней - внезапному появлению под их окном Мрачного Карлика.

Они уже придумали штук двадцать объяснений странному факту, но ни одно им же самим не понравилось. Наконец доктор Френсис додумался до того, что вообще-то было совершенно очевидно.

- Он приходил к инспекторам, - уверенно сказал он. - Ну, то есть, может быть не совсем к ним... но во всяком случае, в связи с тем делом, которым они занимаются.

- Но в таком случае - что им нужно от вампира? - пробормотал Левинский.

- Наверное, он им чем-то насолил, - предположил Саймон Корнилович. И они жаждут мести. Во всех галактиках бродят истории о жуткой мстительности Карликов, сам знаешь.

- Знать-то мы все это знаем, - отозвался Левинский, - но, скажи на милость, каким образом Лепски мог забраться во владения Карликов и что-то там натворить? Туда же туристов не пускают. Карлики не входят в Земную Федерацию, они отгородились от всего мира.

- При чем тут туристы? Если тебе очень захочется побывать на их планетах - лети себе попутным грузовиком, или договорись с почтальонами, вот и все. В принципе Карлики не запрещают посторонним бывать у них.

- Ну... все равно как-то не верится. Даже если Лепски забрел в их миры - что он мог там сделать такое особенное?

- А может быть, он просто столкнулся с каким-нибудь Карликом в другом месте, - сказал доктор Френсис. - Да хоть здесь, на Минаре. Эти малыши везде болтаются. Ну, и повздорили немножко...

- Ага, - кивнул Левинский, - немножко повздорили, и теперь Карлики торчат у нас под окнами, вместо того, чтобы надрать уши Мюррею. Мы-то тут при чем?

Тут он случайно посмотрел на Винклера, и обнаружил, что вид у командира уж такой невинный...

- Саймон! - рявкнул инженер. - Ты знаешь, в чем дело!

- С чего ты взял? - Саймон Корнилович удивленно вздернул брови. - Я тут при чем? Я не инспектор...

- Опять завел свое! - возмущенно перебил его Левинский. - "Я не инспектор, я разведчик, я разведчик, а не адепт!" Ну кому ты пытаешься голову дурить? Как будто бы мы тебя не знаем!

- А что такого вы обо мне знаете? - полюбопытствовал командир. Что-нибудь интересное? Расскажите, умоляю!

Доктор Френсис совсем уже решил вставить свое замечание, но тут Кроха внезапно проснулся и заорал:

- Кар-раул! Грабят!

Винклер чуть не выпал из кресла. Левинский и доктор Френсис подскочили от испуга. А Кроха, с силой оттолкнувшись от командирского плеча, полетел к елям, продолжая орать:

- Кар-раул! Пр-ропадаю!

Пока инженер и доктор Френсис приходили в себя, командир успел сбегать в коттедж и вернуться с кучей оружия в руках. На ходу бросив инженеру и доктору по деструктору, Винклер помчался следом за попугаем. Левинский и Дик Френсис припустили за командиром.

Вопли попугая звучали где-то впереди, не слишком далеко, но и не слишком близко. Кроха завис между елями, продолжая орать во все горло. Там явно происходило нечто неординарное.

И когда трое разведчиков добежали до того места, вокруг которого шумно суетился попугай, от действительной неординарности зрелища они едва не окаменели.

...Зажатая в кольцо пышных темных елей, отчаянно билась на покрытой рыжей хвоей земле Чита, опутанная крепкой крупноячеистой сетью. Кроха прыгал рядом, ухватив клювом край сети и изо всех сил пытаясь разорвать ее. Попугай дергал сеть лапами, колотил по ней крыльями... но, само собой, задача была не по силам птице, пусть даже и довольно крупной.

В руке Винклера сверкнул десантный нож, и сеть распалась, освободив злую шипящую орангутаниху. Левинский и доктор Френсис метнулись в разные стороны в поисках того, кто посмел совершить столь мерзкий поступок. Но через несколько минут разведчики, тщательно осмотрев ближайший участок леса, вернулись. Кто бы ни сделал это, он уже исчез. То ли сбежал от крика попугая, то ли вообще ловушка была поставлена заранее... но во всяком случае тот, кто пытался поймать Читу, хорошо изучил ее любимые маршруты. А может быть, просто следил за ней. И если бы не бдительность Крохи, несдобровать бы Чите. Вряд ли руки, набросившие на нее сеть, были добрыми руками...

Прихватив с собой обрывки сети, разведчики отправились обратно к коттеджу. Саймон Корнилович нес в очередной раз пострадавшую Читу на руках, всячески стараясь утешить ее и ободрить. Кроха ехал на плече доктора Френсиса, время от времени хрипло выкрикивая:

- Др-рянь! Др-рянь!

Все были с ним полностью согласны.

А когда разведчики дошли до большой поляны, на противоположной стороне которой стоял их дом, они снова замерли, обнаружив, что сюрпризы на сегодня еще не кончились.

Потому что на нижней ступени крыльца коттеджа преспокойно сидел Мрачный Карлик, поставив маленькие ножки на безмятежно дремлющего аллигатора.

- Н-да...

Это было все, что смог сказать командир. У двоих его коллег вообще не нашлось подходящей к случаю реплики.

Разведчики молча пересекли поляну. Винклер усадил Читу в кресло, доктор Френсис осторожно снял с плеча попугая и опустил его на траву... Карлик, похоже, следил за ними, хотя и невозможно было на самом деле понять, куда направлено его внимание. Но губы человечка кривились весьма насмешливо. Похоже, избыток разнообразной живности, толпившейся вокруг землян, казался ему проявлением глупости рода человеческого.

- Добрый день, - тоном умудренного опытом старого дипломата произнес Саймон Корнилович. - Могу ли я поинтересоваться, чем вызван столь неожиданный визит?

- Можешь, - фальцетом выкрикнул Карлик. - Интересуйся на здоровье.

Левинский чуть не брякнул: "Фу, как это грубо!", но вовремя спохватился и промолчал, предоставив командиру вести беседу на свой лад.

А Винклер, похоже, ничуть не был обескуражен странным ответом Карлика. Он вежливо предложил:

- Может быть, сядешь за стол, выпьешь с нами чаю?

- А почему бы и нет? - буркнул Мрачный Карлик, и, на удивление ловко перепрыгнув через толстого аллигатора, направился к стоявшему на лужайке столу.

Левинский, не дожидаясь приказа, помчался в дом, чтобы приготовить свежий чай, и на этот раз удачно миновал растянувшуюся поперек дороги рептилию.

Карлик подошел к одному из кресел, вроде бы смерил взглядом высоту стола и сказал:

- Мне нужна подушка.

Доктор Френсис унесся за подушкой. На минуту-другую Саймон Корнилович и Мрачный Карлик остались наедине. И Карлик, задрав голову и мелькая синими шариками глаз, потребовал:

- Лучше верните его нам по-хорошему.

- Кого? - растерялся Винклер. Ему вдруг показалось, что Карлик подозревает их в похищении соотечественника.

- Это наша вещь! - визгливо прокричал Карлик.

- Ах, вещь... - Винклер облегченно вздохнул. - Но я не понимаю, о чем ты говоришь, и, честное слово... - Саймон Корнилович умолк, с ужасом заметив, что Кроха, путаясь в траве когтями, подкрадывается к Карлику сзади.

К счастью, из коттеджа в это мгновение выскочил Кейт Левинский с подносом, уставленным многочисленными принадлежностями чайного дела, и тоже заметил Крохин маневр.

Инженер быстро поставил поднос на стол и схватил возмущенного попугая, не дав тому возможности подшутить над маленьким человеком. Тут подоспел и доктор Френсис с толстой квадратной подушкой в руках, положил ее на кресло и жестом пригласил Карлика усаживаться. Карлик, мельком оглянувшись на Левинского, молча сражавшегося с рвавшимся на свободу Крохой, запрыгнул в кресло и, опершись локотками на стол, стал, как всем показалось, рассматривать командира.

Хотя все эти мелкие события заняли совсем немного времени, тем не менее Саймон Корнилович успел собраться с мыслями. И, сев за стол напротив Мрачного Карлика, он был уже полностью готов к разговору.

- Итак, - начал командир, - ты пришел за какой-то принадлежащей тебе вещью, которая, по твоим предположениям, должна находиться у нас...

- Это не предположения, - сердито перебил Винклера Карлик. - Он у вас.

- Хорошо, - мирно сказал командир, - если ты так считаешь, примем пока за факт. Но, видишь ли, никто из присутствующих здесь не знает, о чем ты говоришь. Это чистая правда.

Карлик не поверил Винклеру и выразил свое недоверие такой гримасой, что доктор Френсис поморщился и оглянулся на Левинского в поисках сочувствия. Но инженер был слишком занят, чтобы обращать внимание на тонкости чьей-либо мимики. Он, хотя и сел к столу вместе со всеми, по-прежнему был сосредоточен на Крохе, которого крепко держал обеими руками. Попугай не скрывал своих намерений. Он хотел как можно ближе познакомиться с необычным существом, явившимся в гости к его друзьям. Но Левинский всячески стремился не допустить тесных контактов, учитывая, что разница в росте и весовой категории между Мрачным Карликом и Крохой была слишком невелика.

- Ты лжешь, - уверенно сказал Карлик. - Ты все знаешь.

- Нет, - возразил Саймон Корнилович, - я не лгу и я ничего не знаю. Я могу только догадываться. И я могу высказать свою догадку.

Карлик немного подумал и сказал:

- Ну, высказывай.

- Что бы ты ни искал, - сказал командир, - ты должен говорить об этом не с нами, а с кем-нибудь из инспекторов. А их сейчас нет, как видишь.

- Я ищу Камень Мудрости, - хмуро бросил Карлик.

Саймон Корнилович кивнул.

- Я так и подумал. Но, повторяю, ты обратился не к тем людям. Подожди, пока придут инспектора. Да, кстати... - Командир вдруг замялся. Он не был уверен, тактично ли задавать этот вопрос... но все же спросил: Вчера вечером кто сюда приходил? Ты? Или кто-то другой? - Винклер поспешил пояснить: - Было темно, мы не успели рассмотреть лицо.

Карлик громогласно хмыкнул.

- Не успели рассмотреть! Ну что ты мне тут заливаешь? Говори прямо ты не можешь отличить одного представителя нашей расы от другого.

- Это был не ты, - вдруг с полной уверенностью сказал доктор Френсис. - У тебя совсем другая форма ушей и подбородка.

Карлик повернулся к врачу, и на его лице отразилось удивление, хотя выпуклые блестящие глаза продолжали все так же метаться из стороны в сторону. Винклер ухмыльнулся под нос. Левинский, несмотря на серьезность дела, которым он был занят, отвлекся от Крохи и уважительно посмотрел на доктора Френсиса. Ай да эскулап... всех переплюнул!

- Да, это был не я, - сказал наконец Карлик. - Но какое это имеет значение?

- Такое, - пояснил Винклер, - что в тот момент оба инспектора были в наличии, и убегать от разговора с ними не стоило. Сразу бы и разобрались во всем.

- Без тебя разберемся, когда говорить, когда молчать, - огрызнулся Карлик. - Инспектора, значит... это ваша Федеральная безопасность, да?

- Да, - кивнул Саймон Корнилович. - Они, наверное, смогут тебе помочь.

- Я ни в чьей помощи не нуждаюсь! - злобно пропищал Карлик. - Я требую то, что принадлежит нам на законных основаниях!

- Но если ваш Камень Мудрости каким-то образом очутился здесь, на Минаре, - значит, его похитили? А если его нужно искать - то кто лучше инспекторов сделает это?

- Плевать я хотел на ваших инспекторов...

Саймон Корнилович тяжело вздохнул. Он совершенно не понимал хода мысли маленького человека. Доктор Френсис тоже ничего не мог сообразить. Пришел вроде бы по делу, нуждается в помощи, и в то же время грубит и посылает всех куда подальше... чего он добивается?

Командир решил попробовать зайти с другой стороны.

- А тебе известно, кто украл ваш Камень? Может быть...

- Не твое дело! - тут же в очередной раз проявил дурной нрав Мрачный Карлик. - Когда придут эти ваши инспектора?

Винклер развел руками.

- Этого, к сожалению, никто не знает.

- Как это - не знает? Почему? Кто тут у вас начальник?

- Если говорить об экспедиции - то командир я. Но на инспекторов моя власть не распространяется.

- Что за чушь! - прошипел Карлик. - Если ты начальник - так ты начальник, и тебе должны подчиняться все. А если они не подчиняются тебе, то все равно они должны быть под чьим-то началом!

- С какой стати им быть под чьим-то началом? - удивился Винклер. - Ты что, не понял? Они - инспектора Федеральной безопасности. Они работают сами по себе.

- Чушь! - повторил Карлик. - Так не бывает! Никто не работает сам по себе! Всегда есть тот, кто руководит и присматривает!..

И тут Кейт Левинский, увлекшись странной беседой, ослабил бдительность, и Кроха выскользнул из его рук. Птица мгновенно очутилась на спинке кресла, в котором сидел Мрачный Карлик, и разведчики замерли с открытыми ртами, с ужасом следя за попугаем...

А Кроха с размаху тюкнул маленького человека клювом по макушке и вежливо спросил:

- Чаю хочешь?

Скульптура неизвестного автора, имевшая длинное название "Вечность жизни. Карточный домик бытия", стояла на хорошо утрамбованной круглой грунтовой площадке. Видимо, это соответствовало замыслу неведомого создателя оригинального произведения. По периметру площадки пылали золотом крупные махровые ноготки. Вообще семнадцатый круг отличался от тех, которые до сих пор видел Харвич. Он представлял собой не лес, а небольшую равнину, на которой лишь кое-где росли старые дубы, и просматривался практически насквозь. Но Винцент, мельком оглядевшись и увидев поодаль еще три творения, смысл которых разгадать было довольно сложно, тут же забыл о них, сосредоточившись на бетонном то ли шалаше, то ли вигваме, стоявшем прямо перед ними. Ольшес уже успел обойти "Карточный домик" вокруг и теперь, стоя чуть в стороне от конструкции, задумчиво смотрел вверх, - туда, где бревна охватывал толстый джутовый канат, абсолютно натуральный. "Домик" был высотой не меньше пяти метров, а диаметр его основания, по прикидке Харвича, составлял, наверное, метра два с половиной.

- А вход есть? - спросил Винцент.

- Нету, - развел руками Даниил Петрович. - Но вон там, - он ткнул пальцем влево, - довольно широкая щель... пошли-ка, попробуем...

Увидев "довольно широкую" щель, Харвич вопросительно посмотрел на Даниила Петровича. Для кого это она широкая? Для юного суслика? Впрочем, Данила-то в нее, может быть, и пролезет, раз уж он умеет прикидываться плоским червем... а ему, Харвичу, что, снова смиренно торчать у двери и ждать исхода событий, происходящих в недосягаемом для него пространстве?

Но сегодня Ольшес, похоже, не собирался отстранять молодого коллегу от участия в действии. Он подошел к "Домику" вплотную и сунул руку в щель, к чему-то прислушиваясь. Харвич ждал. Сам он еще не умел улавливать тонкие поля. Он видел только поверхностные слои бытия, грубые потоки энергии, достаточно сильные эмоции и четко сформулированные мысли. Все остальное оставалось для него пока что скрытым. Но он ничуть не огорчался этим. Всему свое время. Научится и он, когда созреет...

- Давай-ка мы эти бревнышки отодвинем, - предложил Ольшес. - Вот это и это...

- А... - Харвич чуть было не брякнул: "А сигнализация?", но вовремя спохватился и промолчал. Он, правда, не заметил, когда Даниил Петрович нейтрализовал защитную систему, но в том, что коллега это сделал, сомневаться не приходилось.

Бревнышки оказались весьма увесистыми. К тому же сверху их удерживал канат. Но инспектора, чуть потянув детали скульптуры на себя, вытянули их из связки и расширили щель до вполне приемлемых размеров. Приемлемых с точки зрения Харвича, конечно. Теперь он мог спокойно пролезть внутрь конструкции.

- А она очень старая, эта скульптура, - сказал Харвич, неожиданно уловив нарушения во внутренних полях сдвинутых с места бетонных бревен. Вдруг развалится?

- Ага, развалится, и нас под собой похоронит, - согласился Даниил Петрович. - И никто не узнает, где могилка моя.

- Да я не к тому... ну, то есть... слушай, она ведь старше Заповедника. Странно.

- Это уж точно... - пробормотал Ольшес. - Странностей в этой штуке завались...

Он просунул голову внутрь шалаша и на несколько секунд замер. А Харвич, немало удивленный тем, что сумел увидеть то, что до сих пор ему видеть не удавалось, еще раз присмотрелся к шалашу снаружи. Кто мог водрузить здесь это диво? Если "Домик" появился на Минаре до того, как вообще начали создавать Скульптурный Заповедник... сколько же ему лет? Не меньше шестисот... Старый, потрескавшийся бетон. Неизвестный скульптор. Нелепое, но вроде бы что-то напоминающее название... Нет, решил Харвич, прямо сейчас ему этого не понять.

Даниил Петрович выпрямился и повернулся к Винценту.

- Знаешь что? - сказал он. - Мы туда, конечно, заберемся... вот только...

- Что - только?

Ольшес улыбнулся.

- Вот только жаль, что Читы нет с нами. Некому дорогу показать. Пошли.

Харвич, протискиваясь следом за Даниилом Петровичем внутрь "Домика", сердито думал, что Ольшес, конечно, не может без того, чтобы загадывать загадки. При чем тут Чита? Ну, то есть понятно, конечно, что куклу чревовещателя спрятала здесь именно она, да ведь в этом и прежде никаких сомнений не было. Но какую дорогу она должна показывать?..

Однако через секунду, настроившись на видение в темноте, Харвич обнаружил ответ на этот вопрос.

Почти все внутреннее пространство шалаша занимало лежавшее на земле невысокое бетонное кольцо. А в середине его чернела дыра.

- Опять под землю! - вздохнул Даниил Петрович. - До чего же мне надоела вечная сырость! - пожаловался он, перешагивая через бетонную ограду и заглядывая в дыру. - Ну что за страсть у некоторых рыть норы? Кроты они, что ли?

- У каких некоторых? - осторожно спросил Харвич.

- Да откуда мне знать? - пожал плечами Ольшес. - И какая разница? Кто-то выкопал нору. Чита спрятала в ней куклу. В кукле спрятан нужный нам камень. Вот и вся история. Будем искать счастливый конец.

И с этими словами Даниил Петрович исчез в дыре.

Харвич сначала попытался определить, где там дно, но ничего не увидел. Винцент вздохнул. Глубоко... И прыгнул вниз.

Благополучно приземлившись на мягкий влажный грунт, Харвич увидел, что Даниил Петрович уже внимательно изучает узкий ход, ведущий неведомо куда с крохотной площадки, на которой стояли инспектора.

- Что там? - спросил Винцент.

- Что-нибудь наверняка есть, - ответил Даниил Петрович. - Пройти можно, и даже не особенно напрягаясь. Вперед, коллега!

Да уж, думал Харвич, идя по узкому земляному коридору, действительно, что за страсть у некоторых - рыть вот такие норы! Грязно, сыро, воняет плесенью... и как это Чита додумалась сюда забраться? Однако забралась, и теперь им приходится следовать заковыристым извивам обезьяньей мысли. Ну и работка!..

- Эй, парень, не шуми! - неожиданно сказал шедший на три шага впереди Ольшес. - Мешаешь.

Спохватившись, Винцент пригасил эмоции и максимально сосредоточился, стремясь уловить все доступные ему оттенки подземных энергетических потоков. В общем тут не было ничего особенного, если не брать в расчет явно нестандартную стабильность течений. Но это могло быть связано со вполне ординарными причинами. Например, где-то неподалеку расположен сильный электромагнит. Или совсем рядом проходит одна из основных планетных энергетических направляющих... впрочем, нет, планетные схемы тут ни при чем. И электромагнита Харвич не обнаружил, как ни старался. Ну, в конце концов, причин может быть масса. И все же что-то в этой уравновешенности энергий подземного хода было не совсем естественное...

Даниил Петрович пробормотал:

- Пришли... здрассьте вам! Как же наша мартышка сюда подобралась? Вот еще недоразумение!

Ход впереди расширился, образовав маленькую сырую пещерку. В центре ее, на небольшой кучке земли, лежала помятая и перепачканная Дорис, кукла чревовещателя, в голову которой безумный скульптор спрятал вторую половину Камня Мудрости.

Но подойти к кукле не было никакой возможности. Ее окружало мощное защитное поле.

И это поле не имело ничего общего со всеми знакомыми инспекторам вариантами невидимых оград.

- Вот-те на! - высказался Харвич. - Вот это новость!

- Согласен, - кивнул Даниил Петрович. - Новость - это то, чего мы до сих пор не знали. А об этой конструкции нам уж точно ничего не известно. И поскольку данный объект нами воспринят, но не опознан - давай думать, коллега.

Через несколько минут Харвич додумался до того, что штуковина слишком крута, а потому и думать нечего. Надо либо крушить, либо звать на помощь Читу.

Это он и сказал Ольшесу.

Вторая часть идеи Даниилу Петровичу понравилась.

- Да, - сказал он. - Попугай, между прочим, тоже пытался добраться до куклы. Но ему это не удалось. Видишь след? А Чита... - И инспектор умолк.

- Дан, но кто это тут поставил? И зачем? - спросил Харвич. - И как Чита смогла пробраться внутрь?

- Не знаю, - серьезно ответил Ольшес. - И подозреваю, что это вообще не нашего ума дело. Тут нужен адепт.

Харвич тихонько охнул. Адепт?.. Значит, это защитное поле как-то связано с древними цивилизациями... с теми, что исчезли задолго до появления человеческой расы, но следы которых время от времени обнаруживаются в разных уголках то одной, то другой галактики. Но шалашу над пещерой, судя по всему, не так уж много лет... однако он называется "Вечность жизни"... а автор предпочел не называть своего имени.

- Там что-то хранится, - уверенно сказал Винцент. - Под землей.

- Может быть, - не стал спорить Даниил Петрович. - Но мы тут ничего трогать не будем. Мы только заберем куклу. Пошли за Читой.

- Дан... а может, и кукла пусть бы тут лежала?

- Нет. Ее нельзя оставлять. Даже если забыть о том, что мы должны собрать воедино части Камня Мудрости.

- Да...

Харвич вспомнил, что без обратного хода через этот проклятый камень похищенные потоки сознаний не смогут получить новое рождение... да и во всяком случае, камню нечего делать рядом с загадочным кладом неведомых существ. Камень слишком силен. Данила прав.

- Дан... а это не могли оставить Трехглазые?

- Это мог оставить кто угодно, - сухо сказал Ольшес. - Идем отсюда.

...Инспекторам не пришлось далеко ходить за орангутанихой. Когда они выбрались из "Карточного домика бытия", то сразу же увидели Читу, сидевшую среди пылающих огнем календул и безмятежно чесавшую ногой за ухом.

- Чита, умница! - обрадовался Харвич. - Сама пришла!

Ольшес особого восторга не проявил, но видно было, что и он вполне доволен общим ходом событий.

- Чита, иди сюда! - позвал Винцент.

Однако Чита показала ему язык и не сдвинулась с места.

Харвич направился к ней, но обезьяна, швырнув в молодого инспектора горсть цветков, удрала к ближайшему дубу и спряталась за его толстый корявый ствол.

- Что это с ней? - удивленно сказал Харвич, следя взглядом за Читой. - Какая-то она... взвинченная. Слишком даже. Эй, Чита, кто тебя так огорчил?

Тут совершенно неожиданно для Винцента Даниил Петрович сделал шаг вперед и крикнул, обращаясь к обезьяне:

- Чита, все будет в порядке! Ты зря так тревожишься. Они нам не помешают.

- Кто? - спросил Харвич.

- Да так, всякие, - дал Ольшес ответ в своей излюбленной неопределенной манере.

Но Читу слова Даниила Петровича сдвинули с места. Орангутаниха резво подскакала к инспекторам и вцепилась в комбинезон Харвича.

- Вперед, гвардейцы! - призвал Ольшес.

Через несколько минут они уже снова стояли перед невидимой, но неодолимой для инспекторов-особистов преградой.

Чита медленно проковыляла вокруг закрытого невесть кем и когда участка пространства, принюхиваясь к чему-то. Потом развернулась и пошла в обратную сторону. Ольшес и Винцент следили за ней, затаив дыхание. Но вот обезьяна остановилась, осторожно вытянула вперед мохнатую руку, ощупала невидимую стену... тихонько всхлипнула... и вдруг очутилась рядом с куклой.

Харвич ахнул.

Из головы куклы потек слабый розовый свет.

Чита осторожно подняла куклу и, держа ее на вытянутых руках, как можно дальше от себя, выскочила из-за силовой стены. И тут же швырнула куклу на землю.

Дорис упала к ногам Даниила Петровича. Свет угас.

Ольшес мгновенно подхватил Дорис и побежал к выходу. Харвич взял Читу за руку. Обезьяна, казалось, умирала от усталости. Винцент повлек ее за собой, стараясь как можно скорее увести Читу от опасного места. В том, что место было опасным, молодой инспектор теперь не сомневался. Этот розовый свет... тут невозможно было ошибиться. Он таил угрозу.

Наконец он довел Читу вертикального подъема, взлетел наверх, увлекая орангутаниху за собой, подвел ее к щели между цементными бревнами и, едва шагнув наружу, тут же обернулся и подхватил на руки чуть живую обезьяну. А когда он выпрямился и посмотрел вокруг - то ему показалось, что он и сам сейчас свалится без чувств.

Потому что он увидел не только инспектора Ольшеса с грязной куклой в руке.

Он увидел еще и толпу Мрачных Карликов, окруживших "Карточный домик бытия".

Карликов было не меньше полусотни...

- Карлики явно намерены поучаствовать в операции, - хмуро сказал Прадж-Мачиг. - Их сейчас на Минаре почти сто человек. Это ты спровоцировал их налет. Если бы мы не задействовали дипломатов...

- Ерунда, - отмахнулся от командорских проблем Ливадзе. - Дипломаты тут ни при чем. Ну, может быть, они немножко ускорили процесс. Пусть себе Карлики участвуют. Если Данила им позволит. Наше дело сейчас - быть наготове.

- Ты полагаешь...

- Уверен. Данила не станет рисковать. Процедура обратного хода сознаний не так уж проста. На Минаре нет подходящих условий, а любая помеха слишком опасна, могут возникнуть побочные эффекты. Он привезет Лепски на Землю. Вместе с камешком. А уж тут...

- Да, пожалуй.

Пискнул сигнал вызова - и Командор испуганно уставился на фиолетовый огонек, вспыхнувший на пульте. Ливадзе привстал, тоже немало изумленный. Вызов Дхарма-центра?..

- Как будто слышали... - пробормотал Главный аналитик.

Командор ответил, и кто-то невидимый заговорил мягким глубоким голосом:

- Передайте инспектору Ольшесу, чтобы не пытался сам провести похищенные сознания через Камень Мудрости. Могут возникнуть осложнения. Вампира и Камень нужно доставить к нам. Мы ждем.

Конец связи.

Командор и Сергей Ливадзе довольно долго молчали, прежде чем Прадж-Мачиг сказал:

- Да... вот не ожидал!

Ливадзе откашлялся и тихо произнес:

- Чтобы адепты сами, по своей инициативе вмешались в операцию Управления... когда такое было в последний раз?

- Ну... - Командор как-то странно повел головой, и Главный аналитик тут же разгневался:

- А, так ты и об этом умалчиваешь! Выходит, я знаю не обо всех случаях вмешательства Дхарма-центра в наши дела?

- Нет, почему же... - начал было Прадж-Мачиг, но Ливадзе перебил его:

- Не пытайся врать! Ты хоть и бывший особист, но эту способность давно утратил!

- Да ну тебя! - Командор тоже рассердился. - До чего же ты любишь скандалить, просто удивительно. Ты мне лучше вот что скажи. Адепты не сомневаются в том, что Данила повяжет вампира, и скоро. Но Данила до сих пор не нашел Камень!

- Откуда ты знаешь?

- А... - Командор озадаченно уставился на Ливадзе, потом признал: Да, я этого не знаю. И знать не могу. Винклер передал, что у них есть осколок камешка, вытащили из пруда. Больше ему ничего не известно. А Дан, как всегда, молчит.

- Ты не забудь послать ему предупреждение адептов.

- Не забуду, - усмехнулся Командор. - Только он в нем не нуждается. И, кстати, он запретил трогать чревовещателя. Пускай, дескать, лежит в госпитале на Минаре, и все. Меня это, честно говоря, очень беспокоит. Если тот йогин очнется... как будто у нас без него мало претендентов на этот проклятый камень!

- Не у нас, а у Ольшеса, - поправил его Главный аналитик. - Это ему предстоит схватка с бывшим коллегой. Это ему придется разбираться с йогином, буде тот выскочит из летаргии, и с Карликами, и кто там у нас еще?

- Попугай и обезьяна, - с готовностью подсказал Прадж-Мачиг. - А может быть, и еще куча всякого народа. Во всяком случае, аллигатор наверняка вписывается в схему. И привидение, которое почему-то отказалось уйти, только само не знает, в чем причина. Так оно Винклеру сказало.

Ливадзе задумчиво посмотрел на Командора и спросил:

- Мне все известно о допусках и посвящениях инспектора Гарева?

Командор замялся.

Но Главный аналитик и сам знал ответ. Немного помолчав, он заговорил неторопливо и очень серьезно:

- Ты мне не говорил, но я и без тебя все выяснил. Гарев несколько лет назад участвовал в одной необычной операции... и тогда ему было необходимо обладать как раз теми свойствами, которыми обладает интеллектуальный вампир. Его научили высасывать чужое сознание. Да, - он поднял руку, останавливая Командора, пытавшегося что-то сказать, - я знаю. Все это заблокировано. Те посвящения и допуски, которые получил Гарев, усиливают основные и обязательные качества ума инспектора Федеральной безопасности. Гарев не мог использовать свои способности во зло. Ну, а если, предположим, Лепски все-таки сумеет распечатать это умение?

Командор охнул.

- Нет, - придушенным голосом сказал он. - Это невозможно.

- Мы слишком мало знаем о вампире, - напомнил ему аналитик.

- Нет, - повторил Прадж-Мачиг. - Нет.

- Тогда ему уже не понадобится Камень Мудрости, - сказал Ливадзе. Он и без него обойдется. Данила знает?..

- Да, я ему передал.

- Ну, по крайней мере, он к этому готов. Но сможет ли он закрыться?

- Ольшес может все, - уверенно сказал Командор. - Адепты не зря в нем совершенно не сомневаются. И насчет возможности раскрыть это умение... нет, раз они считают, что вампир вот-вот будет взят - значит, Лепски не сможет воспользоваться этим умением Гарева. А уж кому, как не адептам, это знать... они же сами готовили Гарева к той операции, и им известна сила наложенного запрета.

- Что ж, это немного утешает, - грустно сказал Сергей Ливадзе. - Но там так много других факторов... Может, пошлешь на Минар кого-нибудь еще, а?

- Не могу, - с отчаянием в голосе ответил Прадж-Мачиг. - Просто не могу! Нельзя! Ольшес категорически против. Он вчера передал, чтобы мы вообще отстранились, и даже к Карликам не вздумали больше соваться.

Ливадзе почесал ухо и сказал:

- Ага, представляю, что я от него услышу, когда он вернется...

Командор усмехнулся.

- Да, твоя идея насчет попытки переговоров с Карликами была не слишком удачной. Так мне кажется.

- Ну, это мы еще посмотрим, - возразил аналитик. - Я заставил тебя их активизировать, верно... только я не считаю это ошибкой.

- Поживем - увидим, - философски заметил Прадж-Мачиг.

Харвич был донельзя потрясен появлением Карликов... но потрясение быстро сошло на нет. Винцент вспомнил, что совсем недавно говорил Ольшес, обращаясь к Чите: "Они нам не помешают".

Он знал о присутствии мрачных малышей.

А Харвич ничего не заметил...

Винцент тяжело вздохнул и крепче прижал к себе обессиленную обезьяну, вливая в нее энергию. Бедняжка была так измучена...

Карлики подходили все ближе и ближе. Они двигались чрезвычайно медленно, едва заметно переставляя маленькие ножки, - словно исполняли какой-то затейливый ритуальный танец.

Ольшес ждал.

Он ни разу не оглянулся на Харвича, будучи уверен, что коллега знает, что делать. Винцент и в самом деле знал. Нужно было просто стоять на месте и не пытаться заговаривать с нервными малышами. И покрепче держать Читу, чтобы не натворила дел.

Харвича немножко удивляло то, что Даниил Петрович был полностью открыт. Он не стал использовать личное защитное поле. А ведь у многих Карликов были припрятаны за пазухами и в задних карманах такие симпатичные маленькие пистолетики... и если эти пистолетики вдруг начнут стрелять, то защитное поле может очень даже пригодиться. Но Винцент, как всегда, решил, что Даниле виднее. И вообще, нечего беспокоиться из-за всякой ерунды. Не бомбы же у малышей в карманах.

Но вот из толпы маленьких людей вперед выступил один - уж совсем крохотный и явно очень старый. Он был сутул и кривобок, и на его похожей на огурец голове не осталось ни единого волоска. Но Карлики покрупнее относились к нему не только с уважением, но даже и с немалым страхом. Похоже, кроха был важной персоной.

Старый Карлик заговорил, и Харвич изумленно вздрогнул. Резкий высокий голос малыша оказался уж так громок...

- Отдай наш Камень, - потребовал Мрачный Карлик, сверкая выпуклыми синими шариками глаз. - Это священная вещь.

- Я знаю, - вежливо и спокойно ответил Даниил Петрович. - И я не собираюсь оставлять его у себя навсегда. Но прямо сейчас я не могу вам его вернуть.

Старичок резко шагнул вперед, и вся толпа Карликов, возмущенно загомонив, тоже придвинулась чуть ли не вплотную к рослым инспекторам. Но Даниил Петрович не шевельнулся, и Харвич, следуя его примеру, тоже неподвижно застыл на месте. Чита, словно поняв, что происходит нечто слишком серьезное, затихла на руках Винцента, обхватив молодого инспектора за шею и прижавшись лицом к его плечу.

Харвич ощущал некоторую неловкость из-за того, что он был как бы связан. Если, например, возникнет необходимость взяться за оружие, ему придется выпустить Читу... одной-то рукой ее вряд ли удержишь, если она начнет брыкаться... Винцент, похоже, слишком ярко представил себе эту картинку, потому что Ольшес чуть обернулся и коротко бросил:

- Прекрати.

Харвич, в стотысячный, наверное, раз обругав себя за беспорядочность мысли, уставился на старого Карлика.

А тот, похоже, не отрываясь смотрел на Ольшеса. Во всяком случае его лицо было поднято вверх. Винцент пожалел малыша. Ведь тому приходилось так сильно задирать голову...

В это мгновение Даниил Петрович опустился на корточки, пристроив куклу Дорис на коленях. Правда, и в таком положении он смотрел на старика сверху вниз, но все же эта позиция была куда более приемлемой для разговора.

- Верни Камень, - повторил Мрачный Карлик, поднимая тоненькую ручку и показывая пальцем на куклу. - Иначе...

- Подожди, - осторожно перебил его Даниил Петрович. - Подожди, выслушай меня, пожалуйста. Я ведь не отказываюсь вернуть вашу драгоценность. Я знаю, как важен для вас этот Камень. Но и нам он необходим. Ненадолго, поверь. Я готов все объяснить.

Из толпы Карликов донеслось злобное ворчание - как будто целая стая проголодавшихся той-терьеров подбиралась к одной-единственной куриной косточке, не решаясь, впрочем, наброситься на нее, потому что возле косточки сидел кот...

Но старик резко махнул рукой - и ворчание затихло.

- Объясняй, - выкрикнул лысый малыш.

- Вашим Камнем Мудрости воспользовался некий маг... - начал было Ольшес, но Карлик не дал ему продолжить.

- Лепски отдал Камень скульптору, - резко сказал он. - Скульптор разбил Камень. И так далее. Вся история нам прекрасно известна. Я хочу знать только одно: что ты намерен делать с Камнем?

- Я должен освободить те сознания, которые похитил вампир, - коротко и по существу ответил Даниил Петрович. - Для этого мне нужен Камень, и для этого мне нужен Лепски. Как только те умы, которые проглотил вампир, выйдут на свободу, Камень вернется к вам, и мы готовы будем в знак благодарности поднести вам любые дары, какие вам захочется.

Мрачный старец задумался.

Инспектора и Карлики ждали. Чита вроде бы задремала на плече Харвича.

Наконец резкий голос старика нарушил долгое молчание.

- А зачем тебе освобождать их?

Ольшес открыл было рот, но запнулся. Винцент вполне его понимал. Как объяснить Мрачным Карликам...

Но Даниил Петрович уже говорил, и Харвич стал слушать.

- Если Мюррей Лепски умрет, не отпустив их, если они не пройдут вторично через Камень Мудрости, - они не смогут обрести новое телесное рождение, и просто погибнут, распадутся. А этого ни в коем случае нельзя допускать.

- Значит, ты из тех, кто верит в вечный круг перерождений, - спокойно сказал маленький старик. - Что ж... это я понимаю. Вера - великое дело. И если ты действительно таков, каким мне показался, тебе можно доверять. Ты не обманешь.

- Я не обману, - кивнул Даниил Петрович.

- Вижу. Хорошо... - За спиной старика раздался гул многих тоненьких голосов, но кроха снова махнул рукой - и стало тихо. - Хорошо, пусть будет по-твоему. Вторая половина Камня уже у тебя?

- Да.

- И теперь тебе нужен Лепски. Живой и невредимый.

- Да, - повторил Ольшес.

- Не сомневаюсь, что ты его заполучишь. И я готов помочь тебе.

- Вряд ли мне понадобится помощь, - негромко сказал инспектор Ольшес. - Но в любом случае - спасибо.

- Не за что. До встречи. Удачи тебе, каланча! - внезапно рассмеялся старик. - Мы будем ждать.

Он повернулся и зашагал прямо на толпу своих соотечественников, и Карлики поспешно расступились, пропуская его, а потом, чуть выждав, всей толпой повалили следом. Старик гордо шел впереди, ни на что не обращая внимания, и Харвич подумал, что большое достоинство, оказывается, вполне совместимо с очень маленьким ростом...

...Перекинув через плечо грязную куклу, Ольшес пошел в противоположную сторону, к оставленной поодаль "летучке". Харвич, по-прежнему державший на руках сонную Читу, молча шагал за ним, думая о том, как странно все обернулось. Старый Карлик, сам, похоже, ничуть не веривший в перерождения, уважительно отнесся к чужим убеждениям, настолько уважительно, что позволил священному предмету своего народа остаться в посторонних руках. А ведь он вполне мог заявить, например, официальный протест на дипломатическом уровне, и Камень Мудрости пришлось бы вернуть... тут уж Мировой Центр ни на что бы не посмотрел, лишь бы не вызвать конфликта с Империей Карликов. Однако старик согласился подождать, и даже предложил помощь. Да, это здорово... похоже, напрасно о Мрачных Карликах во всех галактиках болтают столько гадостей. Ерунда, они отличные ребята, если познакомиться с ними поближе. Просто они, наверное, очень страдают от того, что так малы ростом. Больше ведь ни одной такой мелкой расы в известных мирах нет... ну, во всяком случае, гуманоидной расы. Двуногих прямоходящих.

Харвич и не заметил, как они дошли до своей машины, и что Ольшес с улыбкой смотрит на него. Просто Чита наконец зашевелилась, и Винцент отвлекся от своих мыслей и обнаружил, что "летучка" стоит прямо перед его носом. Еще чуть-чуть - и он бы врезался в борт.

- Да уж, инспектор из тебя что надо, - насмешливо сказал Даниил Петрович. - Бери тебя голыми руками, ты и опомниться не успеешь.

Харвич хотел обидеться, но передумал. Потому что Ольшес был абсолютно прав.

Они забрались в "летучку" и Даниил Петрович, достав из кармана нож, с сожалением посмотрел на Дорис и сказал:

- Хорошая работа, но - увы! - придется ее препарировать.

И он мгновенно разрезал голову бедняжки Дорис и извлек из сухо трещавших слоев папье-маше небольшой осколок камня.

- Ну вот, - подвел итог Даниил Петрович. - Осталось совсем чуть-чуть. Поймать Мюррея и надрать ему задницу. Вперед, коллега!

Ольшес решил устроить публичное представление и созвал всех в гостиную.

Разведчики, само собой, отказываться не стали. Всем было интересно посмотреть, как воссоединятся детали порушенной святыни Мрачных Карликов.

Даже Кроха и Чита явились, хотя их-то уж точно никто не приглашал.

Даниил Петрович торжественно выложил на обеденный стол два округлых куска камня, а рядом пристроил извлеченный из пруда маленький осколок. Харвич вместе со всеми внимательно следил за его действиями, не зная, чего, собственно, ожидать. То ли куски камня должны сами прилипнуть друг к другу, то ли нужно их как-то склеить... и Винцент совсем не был уверен, что сам Ольшес знает, что именно произойдет. Через несколько секунд выяснилось, что Даниил Петрович и вправду этого не знал.

- Странно, - сказал он, глядя на обломки. - Почему они...

Винцент уставился на камни. И что-то вдруг ему привиделось в них...

- Что? - тут же резко спросил Ольшес.

Харвич пожал плечами. Он не понял того, что увидел. Вроде бы это было похоже на тонкую смятую спираль, протянувшуюся от одного обломка к другому...

- Ну, и почему они не хотят слипаться? - поинтересовался не отличавшийся особым терпением Кейт Левинский. - Чего им не хватает? Суперклея?

- Возможно, - пробормотал Даниил Петрович и придвинул камни вплотную друг к другу, аккуратно положив маленький осколок на его законное место.

Камни никак не отозвались на жест инспектора. Они по-прежнему оставались просто осколками, никак не связанными друг с другом.

- Да, что-то с ними не так, - высказал свое командирское мнение Винклер.

- Процесс выздоровления идет с непредвиденными осложнениями, - пояснил доктор Френсис.

- Если мы имеем дело с осложнениями, - сказал Даниил Петрович, - то с ними нужно бороться. А если это закономерность - то ей необходимо следовать.

- Ага, - согласился Левинский, - только сначала нужно выяснить, что она собой представляет.

- Выясним... - пробурчал Ольшес. - Если удастся. Если удастся...

- Инспектор, да ты, никак, становишься пессимистом? - удивился командир.

- Пессимист - это просто осведомленный человек, - возразил Даниил Петрович. - А оптимизм - это метод работы. И давайте не путать одно с другим!

- Ладно, - согласился Саймон Корнилович, - не будем путать. Вот только мне очень интересно - а что будет, если камешек не захочет возвращаться в исходное состояние?

- Он этого хочет, - неожиданно для самого себя сказал Харвич.

Ольшес бросил на него короткий взгляд, но Винцент смутился и замолчал. Видя, что продолжать молодой коллега не намерен, Даниил Петрович сам снизошел до разъяснений:

- Ему что-то мешает. А что - никак не разберу.

- Данила! - Огорчение командира было великим и непритворным. - Ты не разберешь? - И тут же Винклер сделал печальный вывод: - Да ты, брат, стареешь!

- Ох, Саймон, - покачал головой Ольшес, - и не стыдно тебе под руку говорить? А вдруг я вот прямо сейчас тебе поверю и потеряю уверенность в себе?

Винклер захохотал. Остальные разведчики его поддержали. Каждый попытался представить себе неуверенного в себе Ольшеса - и это оказалась такая картинка, что Левинский даже взвизгнул от восторга. Даниил Петрович обиделся.

- Ну, зложелатели, - пригрозил он, - я до вас доберусь как-нибудь на досуге! Я вам все припомню!

- Ты лучше вспомни, как камень склеить, - посоветовал доктор Френсис. - И не на досуге, а прямо сейчас. Домой хочется.

- Эгоист, - обругал его Ольшес. - Только о себе и думаешь.

Харвич, вполуха слушая всю эту бессмысленную болтовню, упорно смотрел на осколки камня, пытаясь снова увидеть то, что недавно мелькнуло перед его глазами. Но ничего не выходило. Камень не отзывался на его призыв.

Зато отозвался Кроха, закончивший, видимо, переваривать очередной пирожок с капустой. До сих пор он дремал в стороне, на маленьком пуфике, спрятав голову под крыло, - но вдруг встряхнулся, каркнул по-вороньи и перепорхнул на стол.

Чита, сидевшая на спинке командирского кресла, тоже решила поучаствовать в событиях, и, перескочив через Винклера, в одно мгновение оказалась рядом с Крохой.

- Ну, весь наш местный зоопарк в сборе, - фыркнул Даниил Петрович.

- Не весь, - уточнил Саймон Корнилович. - Аллигатора не хватает.

- Аллигатор - это хорошо... - пробормотал Ольшес. - Летят по небу два крокодила... один с севера на юг, а другой в пятницу... а у меня третья коленка чешется...

Харвич вдруг понял, что Ольшес пытается активизировать Камень Мудрости. Но прием, который использовал старший коллега, Винценту был незнаком, так что инспектору второй категории оставалось лишь наблюдать и не вмешиваться. А ему так хотелось помочь...

- Вот и помоги, - сказал Даниил Петрович. - Встань с другой стороны и читай четвертую формулу.

Харвич, мельком глянув на вытянувшиеся лица разведчиков, обошел стол и встал напротив Ольшеса. Он не знал, нужно ли читать формулу вслух, или...

- Молча, молча, - сказал Ольшес.

Харвич, не став удивляться тому, как легко Даниил Петрович видит его мысли, принялся начитывать формулу.

Но ничего не произошло.

Зато зоопарк начал проявлять непредусмотренную планом операции активность.

Чита внезапно вытянула волосатую лапу, сцапала меньший кусок Камня Мудрости и рванула с ним на шкаф. Кроха подхватил маленький осколок и, взлетев к потолку, принял одну из своих излюбленных поз - повис вниз головой на люстре. И все это происходило в полной тишине. Разведчики, не зная, как расценивать деяния животных, решили не вмешиваться. Ольшес лишь проводил взглядом Читу, а потом задумчиво уставился на попугая. Харвич, уловив какие-то непонятные движения потоков энергии, слегка изменившие структуру окружающего пространства, застыл на месте и не отводил глаз от Даниила Петровича.

Протекло несколько необыкновенно длинных секунд.

А потом Ольшес медленно, осторожно протянул руку и взял со стола оставшийся кусок камня. И так же медленно, осторожно отступил с ним к двери гостиной.

И вот тут-то все и началось.

Сначала что-то низко загудело - как будто неподалеку летал кругами гигантский шмель. Потом под окнами коттеджа послышался тихий свист, звон... Харвич пытался сориентироваться в энергетической буре, внезапно захлестнувшей все вокруг - но бешеные вихри беспорядочно мечущейся магической силы ослепили и оглушили его, и Винцент вынужден был закрыться, оставив в активном состоянии лишь канал связи с Ольшесом. И все дальнейшее мог видеть только глазами, как разведчики.

Потом в гостиной погас свет.

И стали отчетливо видны все три осколка Камня Мудрости. Они слабо светились.

Но постепенно их свет все разгорался и разгорался. Кроха, бросив свой осколок, перелетел к Винклеру. Чита тоже выпустила из рук камень и прыгнула к командиру. Харвич мельком подумал, что звери отлично знают, кто защитит их лучше всего... не считая инспекторов, конечно, но ведь инспектора были сейчас заняты, и животные это понимали... Брошенные части Камня Мудрости висели в воздухе там, где их оставили.

Винцент поймал мысленный приказ Ольшеса и снова начал начитывать четвертую формулу воссоединения, но теперь он читал ее вслух, негромко, но быстро и отчетливо. И видел, как с каждым повторением длинной формулы свет камня становится все ярче.

Осколки камня уже пылали, как маленькие звезды, разбрасывая вокруг себя золотые и алые лучи. Шум вокруг коттеджа нарастал и нарастал, от свиста и воя закладывало уши, но разведчики по-прежнему сидели неподвижно, не решаясь не только встать, но даже просто шевельнуть пальцем. Да уж, устроил Данила представление на славу, ничего не скажешь... вот только чем оно кончится? Будет ли финал именно тем, какой следовал по сценарию особиста? Или возможны варианты?.. Этот вопрос не на шутку волновал командира экспедиции.

Но, поскольку он все равно не мог ничего изменить, ему оставалось только ждать.

Камень разыгрался вовсю. Его части, висевшие в воздухе, тихо зазвенели, забренчали, выбросив во все стороны снопы искр, потом почему-то послышался непонятно откуда звук льющейся воды... и воды становилось все больше и больше, и скоро уже где-то рядом загрохотала самая настоящая Ниагара, и рев потока заглушил все другие звуки...

А потом осколки наконец тронулись с мест и медленно-медленно поплыли навстречу друг другу.

Винклер зажмурился, ожидая чего-нибудь вроде небольшого ядерного взрыва.

А когда он открыл глаза - оказалось, что Камень Мудрости спокойно лежит на столе, а люстра под потолком слабо подмигивает, не решаясь, похоже, загореться.

С люстрой в одну секунду управился Харвич, пригрозив ей пальцем.

Гостиную залил привычный мягкий свет.

Винклер облегченно вздохнул. Обошлось...

Итог действиям инспекторов подвел Кроха.

- Хулиганы! - внезапно заорал попугай, перепугав всех до полусмерти. - Р-разбойники! Шутки дурр-рацкие! - И, немножко подумав, добавил: - Кроха жрать хочет...

- Переволновался, - объяснил доктор Френсис.

- А ты нет? - спросил Левинский.

- Ну, в общем, я тоже... жрать хочу, - ответил врач.

- Так, ребята, - сказал Даниил Петрович. - Теперь нам нужен Лепски. Но брать его в городе нельзя. Он слишком сильный маг, может натворить невесть чего, а нам это ни к чему. Так что готовьтесь. Заманим его сюда, а уж тут...

Винклер вздрогнул.

Вот оно, началось...

Впрочем, ничего другого он и не ожидал. Но хорошо, что схватка с магом произойдет в стороне от густонаселенных мест. Разведчикам не привыкать, а мирное население не пострадает. Правда, нет гарантии, что не разобьется парочка-другая произведений искусства... но Винклер подумал, что лично он вряд ли будет так уж сожалеть, если разлетится вдребезги "Женщина, объятая ящиком". Не по душе она была простому разведчику. Не понимал он такого искусства.

- Уж подготовимся, не сомневайся, - пообещал командир. - Только как ты собираешься его заманивать? Он же не круглый идиот, сообразит, что к чему.

- Привлечем Дживу, - сказал Ольшес. - Пусть найдет предлог задержать Лепски и доставит его сюда. А здесь мы его повяжем.

- Ох, Данила, - горестно проговорил Саймон Корнилович. - Ну неужели нельзя обойтись без Дживы? А вдруг Лепски что-то почует? Маг все-таки... а Кир - простой полицейский.

- Ничего, справится, - бросил Ольшес. - Я его проинструктирую.

Тут инженеру и врачу одновременно пришла в головы та самая мысль, которую уже как несущественную отбросил командир.

- Данила, а как насчет скульптур? - поинтересовался Кейт Левинский.

- А при чем тут скульптуры? - обернулся к нему Даниил Петрович.

- Да ведь побиться могут, - вставил свое слово доктор Френсис.

- Все застраховано, - отмахнулся Ольшес.

- Но это же не что-нибудь, а произведения искусства! - возмутился Левинский. - При чем тут страховка? Дело ведь не в материальной ценности! Это проявления творческого духа!

Даниил Петрович подошел к инженеру, обнял его за плечи и задушевным тоном спросил:

- Кейт, ну вот скажи... только честно, не ври - тебе что, действительно нравятся эти штуковины?

Левинский смутился.

- Ну...

- Не ври! - строго напомнил инспектор Ольшес.

- Ну...

Инженер не выдержал и расхохотался.

- Ох, Данила, - сквозь смех выговорил он. - Ну ты и жук!

- Ага, значит, не очень нравятся, - резюмировал Даниил Петрович. - А каково мнение ученого эскулапа?

Доктор Френсис молча махнул рукой.

Ольшес хихикнул и направился к двери, но вдруг остановился, что-то вспомнив, и посмотрел на врача.

- Дик, ты мне нужен. Идем-ка, погуляем.

Они вышли из дома. Доктор Френсис ждал, не представляя, что могло понадобиться от него инспектору-особисту. А Даниил Петрович не спешил начинать разговор. Похоже, что-то его смущало, беспокоило... в чем-то он сильно сомневался. Дик Френсис внимательно наблюдал за Ольшесом. Конечно, инспектора отлично умели скрывать свои мысли и чувства, но не зря же доктор был квалифицированным специалистом, и не зря много лет проработал в Управлении Федеральной безопасности... и в конце концов он, выбрав подходящий момент, задал вопрос:

- Кому-то нужна моя помощь?

Ольшес посмотрел на него, и Дик Френсис увидел неподдельное удивление в глубине серых глаз инспектора.

- Да... а как ты... впрочем, ясно. Да. Есть тут один человек... скульптор.

- Ты говоришь об Эрике Бахе?

- Угадал.

- Что с ним?

Ольшес махнул рукой.

- Совсем крыша съехала. А я не адепт и не психиатр, я ему ничем помочь не могу. Посмотри его. Там, конечно, разрушения слишком глубокие, но вдруг в твоем арсенале что-нибудь найдется? Может, ты сумеешь хоть немного его выправить? Ну, чтобы он хотя бы отличал день от ночи.

- Посмотрю, - кивнул доктор Френсис. - Где он живет?

- Я тебя отвезу.

...С самого утра Лепски проклинал все на свете, но в первую очередь команду землян, явившуюся на Минар. Чтоб им всем пропасть! Да еще какой-то наглый крикливый попугай там болтается... жаль, не успел свернуть ему шею. Но как бы то ни было - обезьяну поймать не удалось. Об Эрике можно вообще забыть, в нем не осталось ничего человеческого. Значит, приходится снова возвращаться к прежней теме. К умениям инспектора-особиста.

Но эти умения почему-то так плохо давались опытному, искусному магу Мюррею Лепски!

Да, он освоил уже очень многое, и мог теперь такое, о чем раньше и не мечтал. Но кое-что оставалось неодолимым. Мюррей знал, что именно умел инспектор Гарев - но, как ни старался, сам сделать то же самое не мог. И тем не менее он упорно работал, не желая признавать поражения. Он не желал верить, что все дело в особых допусках, которые инспектора получают в Дхарма-центре, у монахов. Нет, повторял себе Лепски, это все ерунда, не в монахах проблема. Тут дело в чем-то другом. Нужно лишь найти зацепку, нужное слово или жест, короткую формулу, маленький ключик, отпирающий заветную дверь царства великой силы...

И он искал усердно и безустально.

Потому что, найди он это, ему и в самом деле никогда больше не понадобятся никакие Камни Мудрости и прочая ерунда. Материальные факторы магии, ритуалы и препараты перестают играть заметную роль, когда овладеваешь настоящим искусством. И сила становится огромной...

Тут вдруг Лепски пришла в голову ужасная мысль.

А что, если в ум Гарева была заложена особая программа, и в момент перехода сознания инспектора к Лепски что-то просто стерлось из памяти особиста?!

Лепски вскочил, отшвырнув кресло, и зашагал по кабинету. Если это так... нет, не может быть... нет, может... но если это так - он понапрасну теряет время. Он не сможет вспомнить то, что уничтожено, чего просто не существует.

Есть ли выход?..

Мюррей смачно выругался.

Выход был, конечно. Вернуть Камень Мудрости и прихватить сознания еще двух-трех инспекторов. И тогда...

Тут Лепски вспомнил о бывшем Мрачном Карлике, лежавшем в данный момент в его сейфе. Эдакий маленький голубенький камешек... из-за которого возникают серьезные ограничения во времени. Карлика могут начать разыскивать в любой момент. А скорее всего, уже ищут. Так что поневоле придется спешить. А спешка, как известно, никогда и никого до добра не доводила.

Лепски снял со стены картину, открыл сейф и достал из него бывшего Карлика. Положив камешек на стол, он снова уселся в кресло и задумчиво уставился на голубое недоразумение. Вот еще совершенно ненужная проблема!

Но постепенно у Лепски наклюнулась некая идея.

Лепски, не стремясь форсировать процесс, терпеливо ждал, пока идея обретет окончательную форму. И когда это наконец произошло - он взял камешек и сунул его во внутренний карман. А потом открыл один шкаф, другой, третий...

Повесив через плечо сумку, битком набитую необходимыми принадлежностями, Лепски вышел из дома и направился в гараж. Тщательно проверив все те препараты и инструменты, которые он всегда держал в "летучке", Лепски вывел машину и направился к дому Эрика Баха.

Он был уверен, что на этот раз все получится. Он вернет Эрику способность соображать. Правда, ненадолго... и после этого скульптор, скорее всего, вообще помрет, но на это Лепски было наплевать. А потом он поговорит с Мрачными Карликами. И уж тогда не они будут ставить ему условия, а он им. Лепски не сомневался, что глупые малыши помогут ему. Он знал, что служители Камня сведущи в магии, и намеревался попользоваться их знаниями ради достижения своей цели. А потом, потом...

И тут он очнулся от задумчивости и обнаружил, что его "летучка" замедляет ход и снижается. Мюррей нервно огляделся.

Над ним зависла полицейская машина.

Мюррею стало не по себе. Не потому, что он боялся полиции, а потому, что в его кармане лежал Мрачный Карлик, почему-то обернувшийся голубым камешком.

Лепски отлично знал, что, доведись ему попасть в полицейский участок, нестандартность камня мгновенно будет обнаружена. В полиции предостаточно самой разнообразной техники... и уж конечно, там сразу поймут, что дело нечисто.

Динамик в "летучке" Мюррея фыркнул и произнес:

- Вы превысили скорость. Спуститесь на землю, пожалуйста.

Лепски облегченно вздохнул. Скорость? Ну, это не страшно. Это можно уладить.

- Извините, офицер, - сказал он. - Я совершенно этого не заметил. Задумался, видите ли... к тому же я не очень хорошо себя чувствую. - И он послушно сел на равнину, рядом с небольшой оливковой рощей.

Офицер, поставивший свою машину вплотную к "летучке" Мюррея, вышел, держа в руке тестер.

- Не заметили, говорите? - сказал он. - Странно. Может быть, в машине неполадки?

- Вряд ли, - уверенно возразил Лепски. - Машина у меня отличная.

- Сейчас проверим, - бросил офицер и, держа тестер в вытянутой руке, пошел вокруг "летучки" Мюррея.

Вдруг тестер противно пискнул. Лепски вытаращил глаза. Что за ерунда?! Какие могут быть неполадки в таком двигателе?

- Вот видите, - вежливо сказал офицер. - Что-то не так. Я вызову техников, а вам придется заглянуть к нам в участок. Садитесь, пожалуйста, в мою машину.

Лепски решил не спорить. Ссориться с полицейским - это было последнее, что он мог себе сейчас позволить.

Через две-три минуты Лепски обнаружил, что офицер направляет машину не на север, к городу, а на юго-запад, к Скульптурному Заповеднику.

- Мы летим не самым коротким путем, - осторожно сказал Мюррей.

- А вы куда-то спешите?

- Нет, но я всегда думал, что полиция привыкла экономить время.

- Так оно и есть. И потому я решил попутно сделать еще одно дело посмотреть мимоходом на один участок... там вчера были кое-какие проблемы. Мы просто пролетим над ним, и повернем к городу.

- А...

Мюррей успокоился - но ненадолго.

Потому что через несколько секунд он понял, к какому участку выруливает офицер. К тому самому, на котором стоял коттедж землян...

Винклер совершенно не понимал, зачем Дик притащил к ним Эрика Баха, но он ведь был разведчиком, а не психологом, так что его это в общем-то не очень касалось. А доктор Френсис сказал, что Эрик тут пробудет совсем недолго. Просто врачу нужно кое-что проверить и дать скульптору кое-какие лекарства.

Но, конечно, скульптор представлял собой изрядное зрелище, и посмотреть на него стоило. Он был одет в нежно-зеленую пижаму с золотыми кантами, подпоясанную белым шелковым кушаком. Короткие пижамные штаны едва прикрывали колени, а дальше взору изумленных разведчиков представали босые тощие ноги. И при этом голову Эрика скрывала малиновая кастрюля в горошек, в которой сбоку была прорезана смотровая щель. К тому же скульптор намертво вцепился в огромный, литров на пять, распылитель с краской, ни за что не желая выпустить его из рук.

Доктор увел Баха в свою комнату, а разведчики, не в силах сдержаться, выскочили из коттеджа, боясь, что сдвинутая психика скульптора не выдержит их хохота и сдвинется еще дальше, уж в такие запредельные области, что не только психологам, но и адептам окажется не под силу научить бедолагу хотя бы самостоятельно кормиться.

- Ох, ну и ну! - стонал Левинский, корчась в судорогах.

- Да уж, - от души поддерживал его командир, икая от смеха.

- Это же надо... кастрюля! Да еще такая красивая! Хорошую вещь испортил, балбес! А краска-то ему зачем?

- Наверное, решил новую картину начать, - понемногу успокаиваясь, предположил Саймон Корнилович. - Большую!

Левинский снова расхохотался. Но вдруг застыл с раскрытым ртом, уставясь в небо за спиной Винклера.

Командир резко обернулся.

Над елями, совсем низко, почти цепляясь днищем за колючие вершины, висела полицейская "летучка". Но вдруг она подпрыгнула вверх, потом ее снова бросило вниз, потом вправо, влево...

- Джива! - выдохнул командир, мгновенно выхватывая из кобуры нейтрализатор. - Ч-черт, опять Данила без предупреждения...

Тщательно прицелившись, Винклер выстрелил, и только после этого вспомнил, что нейтрализатор Мюррею нипочем. Однако на пару секунд "летучка" все же прекратила свои метания, и Кир Джива выскочил из кабины и исчез среди елей.

Винклер и Левинский, выстрелив по "летучке" еще несколько раз, помчались туда, где приземлился полицейский.

Джива сидел на прогалине между старыми елями, рядом со здоровенным муравейником, неприязненно рассматривая собственную правую ногу. Нога была сломана сразу в двух местах. Услышав шаги разведчиков, полицейский поднял голову и сказал:

- Не повезло.

- Ничего, срастется, - бросил Винклер, и они с инженером подхватили Дживу и поспешно понесли его к коттеджу. На ходу Саймон Корнилович оглянулся. Полицейская машина все еще не сдвинулась с места. А поскольку нейтрализаторы тут были явно ни при чем, то командир вздохнул с некоторым облегчением. По крайней мере один из инспекторов где-то поблизости...

Сдав Дживу на руки врачу, до сих пор занимавшемуся Эриком, разведчики поспешили выйти из дома. "Летучка" как раз исчезала за вершинами елей, медленно опускаясь на землю.

- Ага, прихватили, - обрадовался Левинский, но командир тут же осадил его:

- Не болтай лишнего. Идем-ка туда.

Они снова побежали к лесу, но подобраться к полицейской машине им не удалось. Лепски закрылся мощным магическим полем, одолеть которое разведчикам было просто не по силам. Они остановились у невидимой границы, всматриваясь в путаницу темных колючих ветвей. "Летучка" была где-то там, впереди, совсем недалеко, но подойти к ней они не могли, а потому оставалось только ждать, будучи наготове - вдруг и их помощь понадобится?

Потом они заметили слева за елями какое-то подозрительное движение и рванулись туда.

Это был Винцент Харвич.

Поле, установленное вампиром, оказалось, похоже, слишком крепким орешком и для молодого инспектора. Винклер коротким жестом остановил инженера и разведчики, почти не дыша, замерли на краю крохотной полянки, глядя на Харвича, пытавшегося пробиться к магу. Винцент, побледнев от напряжения, старался кончиками пальцев раздвинуть поле, чуть слышно начитывая при этом какую-то формулу. Поле не поддавалось. Краем глаза Винклер заметил прячущуюся чуть поодаль Читу, а потом на фоне темной зелени сверкнуло яркое оперение попугая... но командиру было в этот момент не до животных, зачем-то явившихся в лес. Он сосредоточился, желая хоть немного помочь Харвичу... но опоздал.

Винцент вдруг как-то странно взмахнул руками и медленно опустился на землю.

Левинский тихо охнул, и командир тут же крепко двинул его локтем в бок. Они постояли еще несколько секунд, но Харвич не шевелился. Зато Чита и попугай внезапно вырвались из укрытия - и бросились вперед.

Да, молодому инспектору все же удалось взломать магическое поле. Но это стоило ему таких усилий, что он потерял сознание. А в образовавшуюся небольшую щель внутрь закрытого магом участка пространства зачем-то проскочили обезьяна и Кроха.

Винклер и инженер подошли к Харвичу. Левинский тихо спросил:

- Отнесем его в дом?

Но командир, внимательно присмотревшись к бледному, покрытому испариной лицу Харвича, отрицательно покачал головой и прошептал едва слышно:

- Нет. Не надо его трогать.

- Но... - начал было инженер, и Винклер снова двинул его кулаком, чтобы помалкивал.

Схватив Левинского за рукав, Саймон Корнилович увлек его за собой в лес. Лишь когда они очутились на приличном расстоянии от Харвича, Винклер заговорил:

- Давай-ка мы пройдем вокруг. Может быть, есть где-нибудь проход?

И они пошли вдоль магической границы, с трудом продираясь сквозь густой ельник. Через несколько минут они уже с ног до головы были в паутине, в их волосах застряла хвоя... но дыр в защите Лепски обнаружить не удалось.

...Лепски, справившись наконец со взбесившейся машиной и выровняв ее, попытался направить "летучку" назад, к равнине, - но тут же понял, что сдвинуться с места ему не удастся. И дело было совсем не в нейтрализаторах. Кто-то удерживал машину... кто-то очень и очень сильный.

Лепски стало немножко не по себе.

Похоже, без боя не уйти, думал он, проклиная себя за то, что купился на такую простую уловку и в результате попал в засаду. Надо же, придумали, превысил скорость! Ну почему он так запросто поверил полицейскому, почему сам все не уточнил, просто не проверил данные скорости по счетчику? А его противники ловко сыграли на доверии к полиции, накрепко въевшемся в сознание каждого жителя Земной Федерации... и теперь придется вступать в схватку с инспектором Федеральной безопасности.

А этого Мюррею хотелось меньше всего.

Лепски, не обращая уже внимания на то, что машина медленно опускалась все ниже и ниже, поспешно достал из сумки несколько пакетиков с порошками и стал громко начитывать заклинание. Сначала - наладить надежную защиту, все остальное - потом.

И как раз в тот момент, когда колеса "летучки" коснулись яркой травы, покрывавшей довольно большую поляну, Лепски выкрикнул последние слоги - и закрыл круг пространства. Прикинув, что диаметр защищенной территории должен быть не меньше тридцати метров, Мюррей решил, что свобода маневра, пусть и совсем небольшая, ему обеспечена, а значит, надо сначала еще раз подумать, а уж потом действовать.

Но тут же он ощутил, как кто-то пытается проломить защиту. Мюррей прислушался. Э, да этот инспектор не так уж и силен... ничего у него не выходит! Но как же он удержал "летучку"?.. Впрочем, их ведь двое...

Магическое поле раскололось, но через две-три секунды снова сомкнулось само собой, Мюррею даже не пришлось принимать меры для его восстановления. Лепски обрадовался. Ага, пока что наша берет!

Он прочитал еще несколько формул, чтобы укрепить тылы, и стал прикидывать, что делать теперь. Можно было, конечно, замкнуть поле сверху, но эта идея пришлась Мюррею не по душе. Он намеревался...

И тут откуда-то выскочила здоровенная обезьяна и запрыгала по поляне, грозя Мюррею волосатым кулаком, вереща и строя гримасы. Это была та самая орангутаниха, которая стащила куклу чревовещателя!... Лепски, мгновенно разъярившись, бросился за ней. Он выкрикнул заклинание и замахнулся, желая швырнуть в мерзкое животное шарик-липучку, чтобы приморозить зверя к месту... но тут прямо над его ухом раздалось оглушительное: "Дур-рак!" - и пальцы Мюррея дрогнули, выпустив шарик, который тут же подхватил большой яркий попугай.

- Ч-черт бы вас всех... - прошипел Лепски, окончательно выйдя из себя и преисполнившись желания расправиться с паразитами.

Он выбросил из кончиков пальцев сильную струю огня, но птица камнем упала на землю, и огонь лишь поджег верхушки ближайших елей. Они весело затрещали, и сизый дым, подхваченный ветром, понесся к югу.

Лепски прыгнул вперед и попытался схватить попугая, но тот, грозно рявкнув: "Р-руки прочь!", стремительно взлетел и удрал на другой конец поляны, подальше от горящих деревьев.

Тем временем обезьяна подкралась к Лепски и попыталась стащить его сумку, наполненную необходимыми для дела предметами и препаратами. Мюррей бросился на нахалку, торопливо бормоча еще одно мощное заклинание... но проклятый зверь выскользнул из поля действия формулы и снова умчался.

Лепски, подхватив сумку, побежал за обезьяной. Она устремилась через лес прямиком к магической стене, и Мюррей был уверен, что там-то он ее и настигнет. И, не обращая внимания на хлеставшие его по лицу колючие ветви, он несся со всех ног, без остановки начитывая формулу за формулой...

...Ольшес, мысленно поблагодарив Читу и Кроху за то, что они так удачно отвлекли внимание вампира, принялся за дело. Да, маг установил очень хорошее поле. Но снять его все-таки было можно. И не так уж трудно, если знать, с какого конца приниматься за работу. Ровно через десять секунд Ольшес сделал завершающий жест и произнес последний слог.

Магическая защита, установленная вампиром, дрогнула и бесследно растворилась...

...И когда Лепски был уже уверен, что ему осталось лишь протянуть руку и схватить гадкого зверя, его защита внезапно рухнула, и обезьяна, вереща во все горло, поскакала в лес.

А Мюррей увидел неподалеку от себя двоих землян.

Он не знал, кто они такие, - инспектора или нет. Но риск был слишком велик, и вампир был вынужден отступить.

Лепски мгновенно сконцентрировал энергию в центральном канале и взлетел, рассчитывая уйти высоко в небо... но это ему не удалось.

Откуда-то сбоку вылетела огромная сеть, развернулась - и накрыла Мюррея.

Конечно, будь эта сеть сплетена из обычной веревки, она не задержала бы вампира и на секунду, но... Лепски с ужасом понял, что сеть заворожена. И что с заклятьем, наложенным на ее ячейки, справиться не так-то легко. Мюррей бился в сети, как рыба, вытащенная из воды, а из-за темных колючих ветвей на него смотрели смеющиеся маленькие лица Мрачных Карликов, забравшихся на верхушки елей...

Но Лепски не зря потратил многие годы на тренировку.

Через три секунды сеть лопнула.

К сожалению, Мюррею пришлось потратить на борьбу с ней слишком много сил, и лететь он уже не мог. Пришлось снова опуститься на землю... и тут Лепски почувствовал, как его настиг луч чьей-то энергии, и тут же что-то зашевелилось во внутреннем кармане его куртки.

Он совсем забыл о маленьком голубом камешке...

...Винклер, внимательно наблюдавший за нападением Карликов на вампира, услышал писк браслета спецсвязи, и тут же обернулся к Левинскому:

- Там у доктора что-то... поди, взгляни.

Левинский поспешил к коттеджу. А командир остался на месте, не зная, есть ли необходимость в его вмешательстве. Чита и Кроха благополучно удрали, магическое поле рухнуло - значит, Ольшес рядом... нет, наверное, лучше пока подождать. К тому же Лепски вдруг чего-то испугался и стал поспешно стаскивать с себя куртку... зачем бы это он?

Едва выскочив из леса, Левинский понял, что дело неладно.

Перед входом в дом происходило нечто не совсем на первый взгляд понятное. Какой-то чрезвычайно худой человек, завернутый в простыню, пытался ворваться внутрь. Но его не пускало нечто... нечто...

Левинский, от изумления едва не налетев на "Женщину, объятую ящиком", торчавшую посреди поляны, подбежал поближе. Ну да, это было привидение.

Краем глаза заметив доктора Френсиса, высунувшегося из окна второго этажа, и подумав, что у врача на руках двое больных, инженер схватил незнакомца в простыне за локоть.

И тут же отлетел метров на пять в сторону.

Привидение, имевшее сейчас вид некоего светящегося плоского паука, горестно завыло, пустило в простынного человека сноп искр и прилипло к двери, загораживая вход. Левинский, чертыхнувшись, вскочил и снова подбежал к странному типу. И только теперь понял, что это - чревовещатель Кхон Лорик. Но выглядел Лорик очень странно.

И дело было совсем не в простыне.

Бледное лицо Кхона заливал пот, волосы прилипли к черепу, расширившиеся глаза вроде бы ничего не видели перед собой, - но чревовещатель снова и снова пытался подняться по ступеням, хотя ноги с трудом повиновались ему, и привидение каждый раз благополучно спихивало Кхона вниз.

- Ой... - тихо пискнул инженер, поняв, что старый йогин, когда-то захвативший чужое тело, наконец очнулся. Но что ему было нужно в коттедже? А, Камень Мудрости...

Левинский осторожно вынул из-за пазухи деструктор. Если ему удастся парализовать тело... Но тут доктор Френсис крикнул сверху:

- Не стреляй! Ты убьешь привидение!

Левинский на мгновение растерялся, но тут же, спрятав деструктор и наскоро прочитав формулу, защищающую от простых магических приемов, бросился на тело Лорика.

Но силы разведчика и старого йогина были слишком неравны.

И через секунду Кейт снова покатился по траве, и от энергетического удара у Кейта отчаянно загудело в голове, а Лорик в очередной раз попытался подняться на крыльцо. Но тело чревовещателя почему-то плохо слушалось приказов чужого ума. И привидению удалось в очередной раз отбить атаку.

Но йогин не зря много лет провел в пещере, копя недобрые знания.

И теперь он наконец окончательно проснулся, и тело Лорика стало ему не слишком нужно. Йогин начал трансформацию...

...В сознание Харвича проник отчаянный писк браслета спецсвязи. Винцент резко сел. Что-то происходило в коттедже. Вскочив, молодой инспектор со всех ног побежал к поляне, на которой стоял дом экспедиции, даже не заметив, что следом за ним бежит Винклер.

Через несколько минут инспектор и командир вырвались на открытое пространство.

Винклер на несколько мгновений замер, пораженный представшей его глазам картиной. А Харвич без задержки ринулся в бой.

...Йогин лепил новую форму из еще живой плоти умершего Лорика. Он успел смять тело чревовещателя в шар, смешав все ткани в однородную массу, он успел преобразовать шар в некое подобие многоножки с большими жвалами, и многоножка уже подбиралась к распластавшемуся по двери громко стонущему Гхы... а Левинский отчаянно выкрикивал мантры, пытаясь остановить чудище, и ему во весь голос вторил со второго этажа доктор Френсис... но разведчики не могли совладать с монстром. И когда многоножка уже присела, готовясь прыгнуть на стонущего Гхы, рядом с ней вдруг появился инспектор Харвич, негромко напевавший ритмичное заклинание. Харвич взмахнул руками, потом резко ударил кончиками пальцев по голове многоножки... та яростно развернулась и, мгновенно отрастив гигантские желтые клыки, бросилась на Винцента... но Гхы не растерялся и цапнул зверюгу за хвост, нарушив траекторию прыжка, - и тут же снова прилип к двери. Харвич успел перестроиться и, читая уже другую формулу, хлопнул раскрытой ладонью по морде многоножки. Та отпрянула... но йогин не собирался сдаваться. Многоножка сгруппировалась и превратилась в гигантского скорпиона. Харвич ответил на новую попытку нападения другой формулой, и скорпион попятился, стремительно преобразуясь в небольшого, но явно чрезвычайно агрессивного тигра. Тигр, хлеща хвостом, присел, готовясь к прыжку, и широко разинул клыкастую вонючую пасть... но Гхы вцепился в его длинный полосатый хвост и со стоном повис на нем. Тигр дернул задней лапой, и Гзы свалился на крыльцо, - но за это время Харвич успел прочитать формулу, которая оказалась не по зубам йогину. Тигр подпрыгнул на месте, визжа и извиваясь, а потом упал на крыльцо, скатился по ступеням вниз - и растекся в небольшую зеленоватую лужицу. С поверхности лужицы поднялись клубы пара - и все исчезло.

- О-о-о... - простонало привидение, медленно отползая от двери и сворачиваясь в светящийся клубок. - О-о-о...

- Спасибо, Гхы, - сказал Винцент. - Здорово помог.

- О... - ответило привидение и добавило: - А теперь бы мне...

Но Харвич уже бежал назад к лесу.

- Ты пока отдохни, - посоветовал привидению подошедший Винклер. Немного попозже они тебе помогут уйти. А сейчас все слишком заняты.

Гхы издал еще один душераздирающий стон, но, видя, что никто не обращает на него внимания, умолк и перестал светиться.

Командир отвернулся от героического привидения и увидел, что Харвич остановился, едва достигнув "Объятой ящиком".

А на дальний конец поляны выбежал из-за елей Мюррей Лепски с большой сумкой, висевшей через плечо, на мгновение замер, оглядываясь по сторонам, потом поставил сумку на землю и открыл ее.

В следующую секунду из темного колючего леса выбрались десятки маленьких человечков, и тоже застыли, ожидая чего-то.

Винклер смотрел во все глаза, догадываясь, что произойдет дальше, и не желая упускать ни единого кадра из такого интересного фильма.

И наконец появился инспектор Ольшес. Он не стал утруждать себя лазанием сквозь еловые гущи. Он шел по тропе.

На плече Ольшеса сидел смеющийся Мрачный Карлик с голубым почему-то личиком.

Даниил Петрович осторожно снял Карлика с плеча и поставил его в траву, и малыш утонул в ней почти до подбородка, но не утратил радостного настроения. Однако, видя, что инспектор намерен заняться серьезным делом, человечек постарался отойти подальше.

Даниил Петрович небрежно поддернул рукава комбинезона и шагнул вперед.

Потом он плавно взмахнул левой рукой и Винклер увидел, как шевельнулись его губы.

Из пальцев Ольшеса вырвался тонкий луч света, помчавшийся к вампиру.

Но Лепски легко отбил первую прямую атаку. Он выхватил из своей сумки какой-то предмет и швырнул его в воздух. Предмет взорвался с тихим хлопком, и вампира окружило большое облако сизого, чуть светящегося дыма. Луч, врезавшись в облако, рассеялся, не достав Лепски.

Даниил Петрович иронически изогнул брови и сделал еще шаг по направлению к вампиру. Но Лепски не стал ждать, пока инспектор подойдет слишком близко. Подхватив сумку, он бросился к центру поляны и встал спиной к скульптуре из розового пластика, не обратив ни малейшего внимания на стоявшего по другую сторону "Объятой ящиком" Харвича.

Винклер хихикнул. Ну, тут вампир явно ошибся.

Впрочем, Харвич не спешил начинать действовать, и Саймон Корнилович понял, что Ольшес успел подать молодому коллеге знак... Даниил Петрович хотел сам, лично, не торопясь и основательно разобраться с наглецом, убившим инспектора Гарева. Винклер вздрогнул при этой мысли. Инспектор Гарев... кажется, у него была высшая категория... а если вампир освоил его умения?.. Да уж, тогда Харвичу и в самом деле лучше не вмешиваться.

Ольшес тем временем начал следующий раунд.

Он снова принялся что-то начитывать, вытянув руки перед собой и соединив их кончиками пальцев. Прямо над головой вампира сгустилась небольшая темная тучка. Ольшес раздвинул пальцы - и из тучки посыпался крупный, с куриное яйцо, град. Лепски резко взмахнул руками и бросил в тучку блестящий шарик. Тучка упала на поляну и впиталась в траву, и трава на этом месте тут же пожухла и пожелтела.

Винклер увидел, как Харвич осторожно отошел от скульптуры шагов на двадцать и встал так, чтобы хорошо видеть и Ольшеса, и вампира. Молодой инспектор был наготове, но ждал приказа. Однако командир был уверен, что Данила обойдется и сам, и что вообще Ольшесу ужасно нравится вся эта инсценировка. Инспектор-особист, делая дело, одновременно еще и развлекался, ничуть не сомневаясь в том, какова будет финальная сцена. Но он хотел продемонстрировать вампиру, с кем он связался сдуру.

Вампир удачно отбил еще две атаки, загасив огненный шар, пущенный в него Ольшесом, и справившись с небольшим смерчем, пытавшимся захватить мага и сдвинуть с занятой позиции.

Но, похоже, вся эта возня потребовала от Лепски слишком большой для него траты сил. К тому же Даниил Петрович задал слишком высокий темп, непривычный для мага. И потому, когда Ольшес создал трехметрового шестирукого монстра и отправил его за добычей, вампиру пришлось попотеть. Но в его сумке нашлись достаточно сильные препараты, и в конце концов монстр осел, так и не добравшись до Мюррея, зашипел, запыхтел, и превратился в серый туман.

И в этот самый момент Ольшес выстрелил в вампира еще одним световым лучом. Маг, истративший массу энергии на уничтожение фантома, отчаянным взмахом обеих рук разбил луч, но при этом не устоял и упал на четвереньки.

Винклер радостно потер руки. Знай наших! Ну, Данила, не тяни, бери его тепленького!

Тут за спиной командира громко хлопнула дверь коттеджа, стремительно прошлепали чьи-то босые ноги... и Винклер, разинув рот, уставился в удаляющуюся спину рыцаря в зеленой пижаме и малиновом шлеме, который, пронзительно заверещав на тирольский лад, бросился через поляну к Мюррею, держа наперевес громадный распылитель с краской.

Ольшес, явно собиравшийся нанести последний удар, застыл с поднятыми руками. Скульптор выбежал в поле обстрела...

Безумный Эрик, вопя во все горло, подскочил к едва начавшему подниматься на ноги вампиру и...

Нервно шипя, струя густой сиреневой краски облила Лепски, не оставив на нем ни единой сухой точки.

Вампир озверел. От ярости его силы удвоились, и он метнул в скульптора заряд черной энергии... но Харвич, бывший достаточно близко, успел отбить и развернуть поток, и Эрика почти не зацепило. Зато "Объятая ящиком" взорвалась, словно в нее угодила хорошая граната. Куски розового пластика со свистом разлетелись по поляне... а Эрик, повалившийся на спину, все продолжал нажимать на распылитель, и сиреневый фонтан на мгновение скрыл Ольшеса и вампира от глаз Саймона Корниловича.

Да, подумал Винклер, в городе брать вампира и вправду было нельзя. Представить только, что все эти фокусы проделываются на глазах перепуганных горожан... Ну, а здесь, в лесу, на свободе... почему бы не порезвиться?

Тут фонтан краски иссяк, и командир увидел, что Даниил Петрович медленно, размеренным шагом приближается к Лепски. Вампир без передышки посылал в инспектора то пучки черной силы, то магические стреляющие шарики, то дымных фантомов... но Ольшес небрежно отмахивался от всей этой ерунды и продолжал неторопливо переставлять длинные ноги.

...И в этот момент обозленный и обессиленный Лепски, в очередной раз покрашенный с головы до ног, на этот раз в совершенно дурацкий сиреневый цвет, окончательно понял то, что он в общем-то давно знал, но в чем не желал признаться самому себе.

Он не сможет сейчас и не смог бы никогда воспользоваться большей частью похищенных им умений инспектора Гарева.

Потому что у него нет необходимых допусков и посвящений.

А без посвящений самые сильные и необычные из инспекторских умений и искусств навсегда останутся простыми словами, не стоящими ровно ничего.

Лепски отчаянно побледнел и отступил к пруду, бросив возле руин "Объятой ящиком" сумку с остатками не нужной теперь магической шелухи.

И тут незаметно выбравшийся из воды аллигатор подкрался к Мюррею сзади и, грациозно изогнувшись, легонько тяпнул несчастного интеллектуального вампира за лодыжку.

Это был конец.

Лепски с размаху сел на землю... и заплакал.

ВСЁ!