Лорелея

29 апреля

Впервые за последние дни Артур проснулся в хорошем настроении в своем новом номере гостиницы «Гиацинт». Сон его был спокоен и безмятежен, а мысль о том, что вчера ему не пришлось совершить убийство, пусть это было даже убийство немертвого, грела душу.

Теплое весеннее солнце ласково светило, свежий воздух гулял по людным мостовым, и Артур с удовольствием отправился в пешую прогулку сначала до Сите, но ноги сами несли его дальше и дальше, и он прекрасно отдавал себе отчет, куда. Туда стремились все его мысли, сердце ныло от тоски по своей Лорелее, и, убеждая себя, что он всего лишь гуляет по Парижу без какой-либо цели, он прошел неблизкий путь до Сорбонны. Долгая дорога не утомила его, но, наоборот, придала решительности.

Наверное, это было не лучшим его решением. Наверное, ему стоило поскорее уехать в Италию или вернуться домой. Но сейчас Артур хотел только одного — вновь оказаться в доме вампирши, откуда они ушли вчера, угнетенные своим поражением.

Возможно, там никогда не было вампиров? Может, их вообще не существует? Но гроб… Гроб не шел из памяти, он казался лишним и ненужным в том доме. Откуда он там?

Он мог бы найти дорогу до ее дома с закрытыми глазами, так хорошо он ее помнил, хоть и был там всего один раз. Широкая улица Медичи, петляющие переулки старинного квартала, узенькие окна, уютная тишина, которая заставляла забыть о том, что он находится в одном из крупнейших городов Европы. И вот он, желанный дом, точно такой же, как и его соседи — с обветшавшими кирпичными стенами, маленькими оконцами и низкими потолками, — кажущийся карликом рядом с современными строениями.

Артур уверенно толкнул дверь. Он мог бы пойти сейчас в тысячу других мест: в выставочную галерею или магазин на Елисейских полях, вернуться в свой номер или пойти пообедать в brasserie, посетить библиотеку в поисках необходимых для работы книг, в конце концов, — но он был здесь, в этом старом доме университетского квартала, где, по мнению Люка, жила вампирша.

Песня Лорелеи манила, и он не в силах был сопротивляться. Или просто не хотел. Как рыбак направлял лодку по бурному Рейну вперед, все ближе и ближе к своей мечте, так и он ускорил шаг, а громко стучащее в груди сердце заглушало голос разума.

Дверь была открыта — по всей видимости, с тех пор, как охотники взломали замок, никто не заходил и не покидал этот дом. Артур не чувствовал в себе той уверенности, которая сопровождала его вчера. Вчера была Цель. Священная миссия, в которой никто не должен был сомневаться. Но они не смогли убить вампира — его просто не оказалось здесь, только пустой гроб, словно насмешка. Сегодня он сам не знал, зачем пришел сюда. Не убить, нет, он не взял с собой оружия, да и не был уверен, что у него хватит сил на это. Быть убитым? Такая мысль даже не закралась в голову юноши.

Артур убеждал себя в том, что это был интерес естествоиспытателя, ученого, исследователя. Здесь когда-то жил, а может быть, и живет до сих пор вампир, и ему представилась уникальная возможность — увидеть среду, в которой обитают эти кровососущие монстры. Исследовать ее с научной, так сказать, точки зрения. Со вчерашнего дня у него из головы не лезли все эти безвкусные фарфоровые статуэточки с пастушками, репродукции Коро и Милле на стенах, несколько книжных полок, скромно ютившихся в гостиной зале, и оставленный на столике гребень для волос — это было что угодно, только не логово вампира.

— Эй, есть тут кто-нибудь? — тихо спросил он, проходя вперед по коридору.

Слова эхом разлетелись по дому, отражаясь от стен и возвращаясь к нему. Да и кто может быть здесь, если вампиры днем должны вновь умирать и лежать в гробу — как говорили охотники. А еще они говорили, что вампиры не отражаются в зеркалах… Он посмотрел на маленькое треснувшее зеркало в запыленной медной раме, которое отображало всю комнату позади него. Тогда зачем оно вампиру — в качестве элемента интерьера? Как и все остальное здесь… Он провел пальцем по тяжеловесной раме, снимая тонкий слой пыли.

Когда он обернулся, то успел пожалеть не только о своем приходе сюда, но и о приезде на Континент, о выбранной специальности в университете, да и о том, что вообще появился на свет.

Вампирша стояла на лестнице, обеими руками крепко вцепившись в поручень, и смотрела на Артура — немигающим, мертвым взглядом покойника. Она не двигалась вперед, но у молодого человека сложилось впечатление, что она стоит в шаге от него, можно протянуть руку и коснуться… Но вместо этого он судорожно достал маленький серебряный крестик, которым снабдил его Люк, и решительно вытянул руку, словно защищая себя. Вампирша слегка подалась назад, и, наконец, отвела взгляд.

— Но сейчас день, как же ты… — пробормотал Артур.

Что-то здесь не совпадало — днем вампиры должны спать. Но Мицци Фогель, как называли ее охотники, стояла перед ним такая же реальная, как, например, ваза с увядшими цветами на тумбочке около лестницы. В своем зеленом в цветочек платье, с разметавшимися по плечам волосами цвета красного золота она была похожа на обычную девушку, а не на волшебное видение, посетившее Артура той злополучной ночью.

— Я надеялась, что ты придешь, я ждала.

— И откуда же ты это могла знать? — он заговорил с ней, прекрасно понимая, что лучшим решением здесь было бы исчезнуть из дома как можно быстрее. Может быть — убить ее. Но никак не вступать в беседу.

Она пожала плечами.

— Вы приходили вчера, я видела, — Мицци замолчала, как будто собираясь с силами. Артур видел, что каждое слово дается ей с трудом и стоит немалых мучений. — Хотели меня убить, да? — вампирша попыталась изобразить на бледных губах что-то, похожее на усмешку.

— Я сожалею, что нам это не удалось, — жестко сказал он. — Но когда-нибудь мы это исправим. Я не могу убить тебя сейчас, но мы вернемся.

— Ты говоришь, как Люк. Он многое рассказал тебе, я вижу. И, пожалуйста, говори на своем родном языке, твой французский настолько ужасен, что я не понимаю его.

— Люк предупредил меня о вас, — он попытался вложить в это слово как можно больше презрения, но это не особенно-то получилось. Как и не получилось отвести взгляда от ее лица и вообще пошевелиться.

Артур понимал, что сейчас лучше всего уйти из этого проклятого дома, рассказать все охотникам, пусть знают, что она опасна даже днем, но… Но он не мог. Не хотел уходить. Он так и продолжал стоять, вытянув вперед руку с крестиком и глядя на вампиршу, казавшуюся ему не столь прекрасной и таинственной, как той ночью, но трогательно-человечной сейчас, в этом простом мещанском интерьере, в своем дурацком, но все-таки чертовски соблазнительном платье. И только усилием воли он заставлял себя вспомнить, как она набросилась на него, чтобы выпить всю кровь и убить.

— Но ты ведь не хочешь делать этого, признайся, — произнесла Мицци, и он понял, что да, действительно, сколько бы он не убеждал себя, у него нет никакого желания убивать вампиршу. Но он должен, ведь это их Цель! Их цель. Не его.

— Не хочешь убивать.

Она попыталась спуститься ниже, ближе к Артуру, но путь ей преграждала тонкая полоска света — робкий солнечный луч пробивался сквозь плотно задернутые шторы, мягко рассеиваясь по комнате. Вампирша проворно отдернула мысок туфельки и поднялась на ступеньку выше.

— Люк хочет меня убить, и я это знаю. Но не ты.

— Разумеется, хочу! Ты чуть сама не убила меня, я только чудом остался жив. По-моему, неплохой стимул, да? Я уж не говорю о том, скольких еще людей ты употребила в пищу. И что, каждого ждала к себе домой, и с каждым вела такие беседы? Ты хочешь, чтобы я говорил с тобой, как с равной, с человеком, но ты, ты…

— Я тоже человек, Артур. Разве нет? Посмотри на меня, — она могла бы этого не говорить, он и так смотрел, не отрываясь.

— Как же я устал от всего этого! Люди, вампиры… Я стою здесь и разговариваю с существом, которое едва не убило меня. Кто же ты, что тебе нужно от меня?

— Они же все рассказали тебе, зачем ты спрашиваешь. Я просто хочу… хочу видеть тебя.

— Ну, тогда смотри, — Артур устало развел руками. — Ты проникаешь в мои мысли, сны, заставляешь подчиняться тебе, следовать за тобой. Я пришел в этот дом только с одной целью — чтобы увидеть тебя. Зачем ты все это делаешь? Я даже не могу сопротивляться, это немного нечестно, не находишь?

Он раздраженно сделал несколько порывистых шагов по комнате, сам не замечая того, как сокращается расстояние до лестницы. Остановившись у ее подножия, Артур с вызовом посмотрел на вампиршу, и, кажется, впервые за их разговор она опустила веки, не желая встречать его взгляд.

— Вы пришли вчера втроем, и тоже только с одной целью. Я видела, как вы взломали замок, как по-хозяйски обошли все комнаты моего дома, пока я пряталась, обсуждая, как лучше меня убить. Вы пришли днем, когда я бы ничего не смогла сделать — как и сейчас. Это честно?

— Значит, вампиры бессильны при дневном свете? — улыбка тронула губы юноши. — И я могу убить тебя сейчас с той же легкостью, как и ты меня — ночью? Тогда почему же ты не прячешься, как вчера?

Она легонько покачала головой, и рыжие кудри волной заструились по полуобнаженным плечам, предавая ей сходство с венецианками на ренессансных полотнах. Обворожительна, соблазнительна, прелестна — Артур, пожалуй, за свою жизнь еще не видел девушки прекраснее. Будь она человеком… Эта мысль не оставляла его ни когда он смотрел на волнующие округлости груди, которую едва скрывало платье, ни на чувственные губы — бледные сейчас и алевшие в ночной тьме тогда, на Батиньоль. Но он ни на миг не мог забыть, кем она является, и вся ее красота меркла по сравнению с тем ужасом, в который он приходил от мысли о ее сущности.

— Это бессмысленный разговор; я не должен был сюда приходить, — резко сказал он. — Я надеюсь больше никогда не видеть тебя.

— А я надеюсь увидеть тебя завтра вечером в «Планте».

Артур со всей силы хлопнул дверью так, что она едва не вылетела из хлипких петель.

На выходе он чуть было не сбил с ног почтальона, разносившего письма по домам в округе. Тот недовольно посмотрел на юношу, так стремительно скрывшегося в переулке.

— И куда все бегут, — проворчал он, неторопливо доставая конверт и опуская в почтовый ящик дома номер 7.

Опустив крышку гроба и оказавшись в спасительной темноте, Мицци Фогель закрыла глаза и мечтательно улыбнулась своим мыслям.

Квартира Люка Дюфрена полностью соответствовала его характеру. Здесь было бы неожиданно увидеть те милые бессмысленные безделушки, которыми окружила себя вампирша, лишь бы сохранить иллюзию жизни.

Люку это было не нужно, он и так был жив.

Он сидел в кресле, закрыв глаза, и неторопливо докуривал папиросу.

Напротив, отделенная от него пустым столом, сидела девушка в скромном темно-сером клетчатом платье, сложив на коленях руки в тонких кожаных перчатках. Весь ее вид так и говорил о смирении и покорности, и, при некой доли фантазии, ее можно было принять за пришедшую наниматься горничную или няню. Только вот взгляд никак не вписывался в облик, но тут она ничего не могла поделать: можно было убрать волосы под шляпку и надеть скучное буржуазное платье, но не скрыть свою сущность.

— Ты не обманешь меня. Снова, — усмехнулся Люк.

— Я и не пыталась, ты сам был готов обмануться.

— Я просто даю тебе отсрочку, как мы и договорились.

Девушка промолчала, теребя край перчатки.

— Заметь, я даже не спрашиваю, зачем это тебе надо… Хотя я догадываюсь. Но имей в виду, парень под моей опекой.

— Я и не…

— Тсс, я знаю вас лучше вас самих. Никогда не заключал договор с вампиром, но это может быть интересно.

— Вот.

Она достала из сумочки сложенный вдвое листок и решительно протянула его через стол. Он был исписан убористым аккуратным почерком меньше, чем наполовину. Люк быстро пробежал его взглядом и убрал в нагрудный карман.

— Не густо.

— Здесь информация обо всех вампирах, которых я знаю. Я только прошу оставить в покое меня… и Артура.

— Ты слишком многого хочешь. Но раз мы договорились о сделке… У тебя есть три дня, чтобы убраться из города. Этого достаточно?

Мицци кивнула.

— И ты не трогаешь Артура. Пусть это покажется сентиментальным, но я чувствую ответственность за этого непутевого юношу. А теперь лети, Фогель, лети, пока я не передумал.

Люк закрыл на мгновение глаза, а когда открыл их вновь, вампирши не было и в помине.