Лорды Нью Эвалона

Часть IV. Красавицы и чудовище

– Опять селедка? Ну сколько можно? – девочка раздраженно топнула ножкой.

– Бланка, пожалуйста, не надо, – высокая темноволосая девушка поставила тарелку на стол и устало сняла фартук из клетчатого ситца.

– Нет, Кларисса, не пожалуйста, – девочка придвинула кособокий стул к маленькому столу и брезгливо посмотрела на воняющие куски рыбы, лежащие на старой щербатой фарфоровой тарелке. – Протухшая селедка, хлеб из отрубей и картошка: зимой мороженая, летом подгнившая. Вот всё, что мы едим. Сколько можно?

Селедочное зловоние, тем временем, распространялось по маленькой комнатке. Тринадцатилетняя Бланка и двадцатилетняя Кларисса жили в комнатке в подвале старого кирпичного здания, затерянного в темных и узких закоулках Грейвсенда, на окраине Нью Эвалона. На едва ли восьмидесяти квадратных футах помещался стол, обеденный и он же рабочий, умывальник с ржавым краном, почерневшая дровяная плита, пара покосившихся стульев и скрипучая пружинная кровать, на которой Кларисса с младшей сестрой спали вместе – так теплее.

Сыро здесь было всегда, а зимой еще прибавлялись жестокие и непрерывные сквозняки, холодом дышала, казалось, каждая трещина в стене. Крыс и мышей, однако, в здании почти не бывало. Во-первых, потому, что у его обитателей было нечем поживиться, а во-вторых, потому, что некоторые из обитателей многочисленных таких же комнатушек, расположенных на пяти надземных и трех подземных этажах, были совсем не прочь превратить неосторожных грызунов в свой ужин.

– Бланка, ты же знаешь, – Кларисса погладила сестру по голове, – еда стоит дорого, а нам надо платить и за комнату, и за дрова, и тебе за школу. И надо накопить денег на твое обучение в университете. Вот поступишь туда, закончишь, устроишься на хорошую работу. Может быть, даже выйдешь замуж за хорошего человека с деньгами. И забудешь об этой селедке и картошке, как о страшном сне. Пожалуйста, потерпи еще чуть-чуть.

– С такой едой неизвестно, доживу ли я вообще до этого, – Бланка брезгливо поковыряла селедку вилкой, но начала успокаиваться.

– Прости меня, милая, – Кларисса подвинула стул и села рядом с сестрой. – Я стараюсь. Но сейчас такие времена, что много не заработаешь.

– Так, может, поискать работу получше? – Бланка, сморщившись, проглотила кусок селедки. – Ты такая хорошая, Кларисса. У вас там в этой редакции тебя совсем не ценят. Много ли желающих работать по ночам? Что ты там вообще делаешь?

– Я же тебе говорила, милая, – Кларисса смотрела на трещину на столе. – Журналисты пишут свои статьи от руки, а я ночью набираю тексты на машинке, чтобы утром редакторы могли всё отредактировать. Нас, ночных машинисток, там много. Сейчас сложно с работой, особенно для девушки без образования. Желающих работать много, я должна держаться за это место, чтобы у нас была хотя бы эта селедка.

– Проклятая селедка… – Бланка отодвинула от себя тарелку.

Кларисса зарыдала.

– Прости меня, Бланка, прости… – она закрыла лицо руками, оперев локти на стол, ее плечи тряслись. – Прости меня, милая… Я не могу дать тебе больше. Я стараюсь, правда стараюсь… Но это всё, что я могу. Прости меня, Бланка, солнышко.

– Что ты, Кларисса? – Бланка кинулась обнимать сестру. – Это ты меня прости, я такая неблагодарная. Прости меня, пожалуйста. Я знаю, ты стараешься. Знаю, ты делаешь всё, что можешь. Просто всё так несправедливо. Я так устала от всего этого…

Бланка гневно стукнула кулачком по корявым доскам стола. Кларисса вздрогнула. Тарелка с селедкой подпрыгнула. Три свечи, стоящие на плите, мгновенно погасли, погрузив комнату в темноту. В темноте раздался щелчок маленьких пальцев. Свечи снова вспыхнули, осветив испуганное лицо Клариссы.

– Бланка! – Кларисса схватила девочку за плечо. – Я сколько раз тебе говорила, чтобы ты так не делала? Ты не понимаешь, как это опасно?

– Прости, Клэр, милая, прости, – девочка и сама испугалась, – я не хотела. Просто вырвалось.

– Бланка, детка, мы с тобой об этом разговаривали. И не раз. Мало того, что это опасно – ты можешь спалить весь дом. Но если об этом узнают лорды, если кто-нибудь им донесет, а желающих много, поверь, то они тебя заберут. Все знают, что они забирают таких детей, чтобы не создавать себе конкурентов. Магия принадлежит только им. Они придут, заберут тебя и убьют. Или еще хуже, вынут твои мозги и превратят тебя в бездумную живую машину, в этих своих аниматов.

– Но это всего лишь пламя свечи, – попыталась возразить Бланка.

– Какая разница, милая? – Кларисса погладила сестру по руке. – Они забирают всех, у кого есть даже малейшие намеки на магические способности. И эти дети исчезают навсегда. Прошу тебя, никогда, ни за что, не демонстрируй этого людям. И даже здесь не надо. Никто не знает, кто и когда это увидит. Ты знаешь, что у этих стен есть и уши, и глаза. Очень злые, очень завистливые и очень жадные уши и глаза. Прошу тебя, забудь о своих умениях. Нужно поджечь свечу, возьми спичку. На спичках мы не разоримся.

– Я понимаю, Клэр, понимаю… – почти прошептала Бланка. – Но я не всегда могу это контролировать. С тех пор, как погибли родители, это поселилось во мне, и я не знаю, что с этим делать. Как будто змея внутри меня, или пружина часов. Это свернулось и я чувствую, что ему хочется вырваться на свободу. Я контролирую, но когда я злюсь или мне страшно… Но я стараюсь, стараюсь, Кларисса, правда. Прости меня.

– Хорошо, милая, – Кларисса встала и поцеловала Бланку в макушку. – Я люблю тебя, зайка. Мне уже пора на работу, а ты, пожалуйста, доешь селедку и делай уроки. Ты должна хорошо учиться, чтобы всё не пропало зря. Увы, но, похоже, что только ты можешь вытащить нас из этого подвала.

– Хорошо, – девочка снова придвинула к себе тарелку. – Я тоже люблю тебя. Прости меня, пожалуйста.

Электрические фонари, заливающие своим светом широкие улицы. Громкие бодрые звуки джаза и свинга, доносящиеся из-за дверей клубов и ресторанов. Большие стеклянные витрины, в которых демонстрировались переливающиеся в ночных огнях бальные платья, шикарные сумки, сверкающие драгоценности и изысканные деликатесы. Хорошо одетая публика: женщины в длинных модных платьях и мужчины в костюмах, сюртуках и фраках, с тростями и в дорогих шляпах, выходящие из автомобилей, прогуливающиеся вдоль витрин или исчезающие в манящих глубинах ресторанов и дорогих отелей. Клаксоны автомобилей, рев двигателей, крики продавцов газет, смех, музыка. Шум, свет, движение и радость.

Всё это было там, за рекой, в неистовой суете кипящего жизнью Скай Сити. То самое сердце Нью Эвалона, в которое устремлялись богатые туристы из Старого Света, пересекающие Титанический океан на роскошных морских лайнерах и дирижаблях. Сюда же спешили и тысячи разоренных засухами и болезнями скота фермеров из Бриттии, с Зеленых Островов, из Галлии, Готтландии, и даже из Полонии и Киевии. Эти, правда, надолго не задерживались и быстро разбредались либо по другим городам Нового Света, либо, не в силах противиться манящим огням Нью Эвалона, оседали вокруг Скай Сити: к северу от сотых улиц и реки Халлем в Бронсе, в Гарден Сити на западе или здесь, к востоку от Истривер, в Грейвсенде.