Лорды гор. Любовь и корона

Глава 1. Невеста

«Они еще пожалеют! – билась в виски сердитая мысль. – Пожалеют!»

Ни о чем другом Летта не могла думать, эта мысль удерживала ее в сознании, заставляла крепко сжимать поводья в рукавицах, а так хотелось бросить всё и скатиться под копыта коня, во весь опор мчавшего императорскую невесту по главному северному тракту королевства Гардарунт.

Но не на глазах же собственных фрейлин самоубиваться. Только представить, как эти жеманные сплетницы будут визжать и в то же время жадно разглядывать останки несчастной, чтобы потом смаковать подробности, – захочется жить вечно.

И тем более не на виду у чужаков ронять себя в грязь королевской дочери. Да и не дадут эти чудовищные снежные маги самоубиться как следует. Они же на человеческом языке сказали: принцесса Виолетта теперь – величайшая драгоценность в короне их императора.

Вещь по сути. Стекляшка, которую вышвырнули из дома в качестве откупа.

Подменная невеста, отданная чужакам вместо другой стекляшки, так не вовремя, перед самой свадьбой, разбитой врагами гардарунтского короля. Вместо сестры-близняшки Виолы, которую Виолетте даже оплакать не позволили. Договор с императором должен быть соблюден. А одна равнинная принцесса или другая наденет брачный венец, значения не имеет. Главное, чтобы невеста чистоту соблюла: трехсотлетний повелитель льдов и буранов, овдовевший в очередной раз, никогда не брал подпорченного товара.

Знала бы Летта, что так обернется, то давно, как старшая сестра Берта, согрешила бы тайно с каким-нибудь придворным офицером. Берте хорошо сейчас: ее отправили грешки замаливать на южные целебные воды, и в эскорте у нее тот самый офицер.

А горемычную Летту везут под конвоем в страну снегов и чудовищ.

– Хэй, хэйо-о-ое! – подгонял коней крик воина-мага, возглавившего уносившуюся в ночь кавалькаду.

Три десятка всадников и пять всадниц сопровождали равнинную принцессу к северному жениху. И только семеро из них – собственно свита принцессы. Остальные – конвоиры.

«Я им еще устрою!» – молча кусала губы Летта.

Со стороны никто бы не подумал, что мимо проносится свадебный кортеж: ни сверкающих парчой и золотом карет, ни гирлянд на попонах, ни цветка или ленты в конских хвостах и гривах. Да и сами кони северян – белоснежные тонконогие скакуны с искрившейся инеем шерстью – уже не казались дивными и сказочно красивыми. В быстро сгущавшихся сумерках они летели, словно кошмарные привидения, несущие смерть – стремительно и беззвучно, едва касаясь заснеженной земли.

– Хэй, хэй-ррроууу! – подгонял усиленный магией голос, перекрикивая свист ветра в ушах, и в наступающей ночи он напоминал волчий вой.

Странно и жутко начиналась новая жизнь Виолетты, принцессы Гардарунта.

Невеста, одетая в теплый мужской костюм и меховой плащ, крепко держалась в седле, глубоко вогнав узкие ступни в стремена и приникнув к мощной шее скакуна, которого уже язык не поворачивался назвать конем. Надвинутый на лоб капюшон и повязанный до носа шерстяной шарф защищали ее. Но девушка всё равно задыхалась от бивших в лицо ледяного ветра и колкого снега. А северяне еще торопили:

– Быстрей! Эйо-ол!

Куда уж быстрее? На тот свет?

Особенно досаждала белая, густая и длинная грива северного скакуна. Из шелковой она мгновенно стала орудием пытки, обвешанным гроздьями ледяных кристаллов. Летта, склонившись еще ниже, чтобы плети конских волос не били по лицу, не видела дороги. Ей пришлось полностью довериться чутью коня и своему сопровождению.

– Они пожалеют! – поклялась девушка в очередной раз. И, видимо, гневные слова сорвались с ее губ, поскольку были услышаны.

– Кто они? – полюбопытствовал скакавший бок о бок рыцарь из ее свиты.

– Неважно! – задыхаясь от встречного ветра, крикнула принцесса.

Конечно, глупо было проболтаться, но имела в виду она прежде всего собственного отца, продавшего ее союзнику, и – корень всех бед – ненавистного Лэйрина, младшего и единственного брата. Кронпринца, наследовавшего корону в обход старших сестер.

При одном только воспоминании о презрительно сощуренных зеленых глазах мальчишки, особенно ярко выделявшихся на его белокожем лице, в сердце девушки вспыхнула ненависть. Иррациональная ненависть. Ведь, если призадуматься, Лэйрин не сделал лично ей ничего плохого. Ни словом не обидел, ни делом. Но он – выродок, воспитанник горных демонов, это все до последнего селянина знали в королевстве. И его любит отец, король Роберт Сильный.

А Виолетта и ее сестры не вместились в отцовское сердце, и при первой же возможности король избавился от дочерей.

От всех шести.

Отправил кого в монастырь, кого в лечебницу, кого замуж, кого в могилу.

Зато больше никто из старших детей не угрожал юному наследнику, чтоб его Темная страна забрала. По древним традициям Гардарунта корону наследовал старший ребенок, независимо от пола. Но у новой династии Огненных королей были свои понятия о традиции. И свой дар огненной крови Роберт Сильный обещал передать только сыну. Девки, мол, неспособны удержать. Слабы духом. Как будто он испытал их дух!

Да при дворе слабые не выживают!

Девушка сглотнула подступившие слезы. Принцессе негоже плакать. Да и глупо при таких-то погодных условиях. Ничего, она сильная. Она всё выдержит, что выпало на ее долю. И они еще пожалеют, что сломали ей жизнь. И отец, и брат.

И эта трехсотлетняя сосулька, ее будущий муж, пожалеет, что из всех равнинных принцесс, не связанных никаким брачными узами, он выбрал именно Виолетту! Мог бы и Беатрис выбрать, она-то точно никакими офицерами не увлекалась.

– Сто-о-о-ой! – раздалось совсем близко. – Привал!

Наконец-то! Слава Безымянному!

Бег скакуна замедлился. А когда он встал, Летта не смогла самостоятельно слезть с седла – ноги окоченели, руки не слушались. Даже разогнуться не получилось, и девушка уткнулась в ледяные пряди белоснежной гривы и замерла. Немедленно потянуло в сон.

– Не спать, ваше высочество! – помешал ей голос, который она меньше всего хотела сейчас слышать.

Низкий, вибрирующий как струна волшебной арфы айров, которой созвучны слабые девичьи сердца, голос принадлежал северному кронпринцу Игиниру, – статному и красивому, как все северяне, мужчине лет двадцати пяти на вид, а на самом деле даже хроники путались насчет истинного возраста наследника Северной Империи. И этого старика Виолетта скоро будет называть сыном! С ума сойти.

– Я не сплю! – попыталась сказать девушка, но заледенелые губы не послушались.

Она едва ощутила, как ее бережно сняли с седла, поставили на брошенный в сугроб ковер.

– Выпейте! – Игинир протянул ей небольшой сосуд из темного стекла с горевшей внутри рыжей искрой. – Этот бальзам называется «Корень солнца», он согреет вас и спасет от обморожений. Двух глотков достаточно. И лицо разотрите, у вас губы побелели.

«Зато такими губами самое то целовать сосульку», – мрачно подумала никогда ни с кем не целовавшаяся принцесса и сделала глоток из приложенного ко рту горлышка бутылки.

Она ожидала, что ее горло опалит невозможно крепкий напиток, как случилось однажды в детстве, когда добрый ее отец, король Роберт Сильный, дал ей глотнуть огненное пойло из своего кубка. Потом ее старшие сестры Адель и Агнесс вволю поиздевались над потерявшей осторожность малышкой, все фрейлины хохотали еще полгода.

Летта внутренне приготовилась к еще одной пытке, но напиток оказался слабым и сладким, как мед. Зато действенным. Ее словно укутало прогретым одеялом, озарило жарким июльским солнцем, почудился сладкий аромат лета – малины, земляники и каких-то терпких пряностей. Она мгновенно согрелась. Даже показалось, что мир посветлел, хотя солнце давно зашло.

Девушка огляделась. Кавалькада остановилась на лысой вершине высокого холма. Замерзшие фрейлины тоже были сняты с седел, а северные рыцари укутывали девушек в дополнительные шубы и отпаивали наверняка таким же точно эликсиром. Бедняжки даже находили в себе силы улыбаться. Вот что значит придворная выучка.

В той стороне, откуда они мчались к границе, до самого горизонта темнел лес, сливавшийся вдали с необычно черным небом без единой звезды.

А на севере. Как ни странно, небо было ясным, с низко висящими звездами и лунами.

Кронпринц показал на чистый участок неба:

– Нужно поспешить, до полночи немного осталось, а граница еще далеко.

Темнота действительно наступала слишком стремительно, давила странной тяжестью. Казалось, еще немного, и ее можно будет потрогать. И увязнуть в ней, как мошка в глыбе черного янтаря.

Летта отпила еще глоток «Корня солнца». И настроение из раздраженного стало мягким и игривым, как котенок.

– Разве вы не найдете нам ночлег, ваше высочество? – она кокетливо поправила сползающий на нос капюшон. Пусть этот… этот, в общем… видит, как хороша его будущая мачеха.

– Нет, принцесса. Нам нужно покинуть вашу страну как можно быстрее.

– Я не тороплюсь, – пожала она плечиком, искоса поглядывая на будущего пасынка, хотя поклялась себе даже не смотреть в его сторону. Но нужно же поддерживать светскую беседу и налаживать добрые отношения в будущей семье.

В ее интересах, чтобы наследник императора не видел в ней врага и не считал ее преградой между ним и его отцом. Виолетта, несмотря на юность, слишком хорошо знала, как отравляет ревность сердце: все шесть дочерей Роберта, про которых король вспоминал только за обедом, когда девочки садились за один стол, люто ревновали отца к его ненаглядному сынку.

– Вот как? – холодно отозвался Игинир, совсем не смотревший на девушку, к ее досаде. Все его внимание сосредоточилось на чернеющем южном горизонте, как будто там что-то можно разглядеть. – Напрасно. Император и без того очень недоволен нашей задержкой.

– В этом нет моей вины.

– Поверьте, он не будет разбираться. Лучше его не злить, мой добрый вам совет. Простите, мне нужно поговорить со старшим офицером. Не забудьте растереть лицо и руки, император не оценит отмороженного носа, – напомнил северянин, поспешно отходя от будущей мачехи.

«Сам ты отмороженный! А ведь не очень-то он почтительно говорит об отце», – отметила Виолетта, взглядом провожая бросившего ее мага.

Тот кивнул кому-то по пути:

– Кайш, проследи.

«Как псу, – поморщилась девушка. – Охраняй, фас, сидеть».

Слева в шаге от принцессы беззвучно выросла фигура воина, чьи доспехи слабо поблескивали в лунном свете, поклонилась:

– К вашим услугам, ваше высочество.

Не успела Виолетта рта открыть, как справа появилась еще одна широкоплечая фигура. Молодой голос приказал:

– Отойди на два шага, Кайш, ты слишком близко подошел к особе королевской крови.

В темноте принцесса уже не могла рассмотреть лица говорившего, но догадалась по голосу, что это Яррен, – один из горцев-телохранителей, присланных лордами Белогорья по договору между ее матерью, изгнанной в горы, и отцом. Принц Игинир лично отбирал лучших из младших горных лордов для охраны дочери королевы Хелины.

– Забота о ее высочестве – наше дело, пока мы в пределах Гардарунта, – продолжил парень. – И за его пределами тоже, сразу предупреждаю. Подходить к нашей принцессе ближе, чем на три шага дозволяется только императору и его наследнику.

– Я лишь выполняю приказ, Яррен, – возразил Кайш, но на шаг отступил.

– На два шага, я сказал! – горец мгновенно налился яростью.

Стычке помешал клич старшего офицера:

– Отряд, по коням! Хем! Ласс-аан!

А к принцессе уже спешил принц Игинир.

– На этот раз вы поедете со мной, миледи, – сказал он, протянув ей обтянутую перчаткой ладонь.

– Невозможно! – высказался самозваный блюститель нравственности Яррен. – Грубое нарушение этикета. Недопустимо!

– Горец, нам не до этикета и не до споров. Мы уберемся отсюда самым быстрым способом, какой выдержат леди. Ты же видишь, что там творится! – Игинир повернул лицо к югу.

Это не ночная тьма! – с ужасом осознала Виолетта. Неба как такового не было. Вместо него над землей Гардарунта нависло нечто – то ли невероятных размеров черные крылья, то ли огромная раззявленная пасть. И это нечто выдыхало клубы мрака, расползавшиеся по земле.

– Это же… – голос Яррена дрогнул, внезапно стал глухим и отчаянным. Он повернулся к кронпринцу. – Ты позволишь мне остаться? Я должен быть там. Я должен помочь!

Летта не успела удивиться ни просьбе, ни тому, что какой-то горец с принцем на ты.

– Нет, – осадил его Игинир. – Там есть кому помогать. А ты нужен мне здесь. Ты принес присягу, и никто тебя от нее не освободит, пока не выполнишь обязательств. А ты, напомню, обязан от лица короля Роберта и королевы Хелины передать жениху руку их дочери на бракосочетании.

Яррен скрипнул зубами и, молча поклонившись, снял с плеч и подал Виолетте свою огромную шубу на рысьем меху.

– Укройтесь. Будет еще холоднее.

– А как же вы? – нахмурилась девушка.

– Мне из обоза выдадут, – глазом не моргнув, соврал горец. Принцесса прекрасно знала, что обоз с ее приданым, гардеробом и вещами сопровождающих ее придворных остался в столице – невесту везли к жениху налегке, словно пленницу.

***

Дальнейшее Летта воспринимала, как сквозь туман. Возможно потому, что она опьянела от эликсира и кровь ударила в голову. Или потому, что никогда еще к ней не прикасались сильные мужские руки, не прижимали к мощной, горячей… ну хорошо, теплой, но все равно уютной по сравнению с ночным холодом и ледяным ветром груди.

Никогда еще она не ощущала, как бьется мужское сердце. Слишком ровно и медленно, словно не он держит в руках одну из двух первых красавиц Гардарунта. Второй была ее сестра-близнец Виола… при воспоминании о судьбе которой останавливались мысли.

«Не думать об этом!» – приказала себе Летта, чтобы не заплакать. Северные ледышки не увидят слез дочери огненного короля равнин и колдуньи из Белых гор. И, если ни одна из дочерей Хелины не унаследовала магию матери, то ее гордость Виолетта унаследовала в полном объеме.

В отличие от принца, ее сердечко билось гораздо быстрее, а щеки так жарко полыхали, словно король Роберт снова благословил ее огнем, как при прощании – первый и последний раз, когда он прикоснулся к дочери, поцеловав ее в лоб.

Слегка захмелевшая девушка не замечала ничего вокруг, сосредоточившись на новизне ощущений и оттаивая от горевшего внутри жара. Не видела, как кони обернулись снежными птицами и взлетели над землей буранами. И даже не испугалась, когда Игинир склонился к ее уху, обдав щеку теплым дыханием, и громко, чтобы перекрыть шум ветра, сказал:

– Сейчас мы поднимемся довольно высоко, принцесса. Не бойтесь, я не позволю вам упасть. Не смотрите вниз, все равно темно и ничего не видно.

Как же не видно, когда вполне явственно зияет страшная бездна с ледяными росчерками несущихся сквозь нее крыльев?! – хотела высокопарно сказать Виолетта, но только жалко пискнула, и тут же устыдилась своей ничтожности.

Вокруг выл ветер, но уже не такой отвратительный, как раньше. От холода девушку защищала рысья шуба, в которую ее заботливо кутал принц. Не потому он заботился, что Летта вдруг стала ему дорога, а потому, что случись что с императорской невестой, ему же первому попадет. Например, отец лишит его права престолонаследия. У старого императора есть и другие сыновья. Все эти скрытые пружины, двигавшие людьми и не людьми, принцесса вполне могла разглядеть.

Нет, не верила она в искренность и мало-мальски доброе расположение к ней снежного мага, просто-напросто выполнявшего поручение отца: доставить ему невесту.

Летта прекрасно помнила жесткие, унизительные слова Игинира, которыми он отхлестал ее при всем дворе. Она в его присутствии бог весть что наговорила брату Лэйрину – гибель близняшки Виолы в огне обрушилась на Летту как горная лавина и погребла ее разум в тот час. Брат тогда ничего не ответил на оскорбления, а вот Игинир не промолчал.

В сердце Летты те слова выжглись огненными рубцами, она уже никогда не забудет, как северянин скучающим тоном сказал своему оруженосцу:

– Какое счастье, что мои мачехи долго не живут, особенно те, что не сдержаны на язык. Может, мы с тобой, Льеос, пари заключим, сколько протянет эта новенькая?

– Опасно с тобой на спор идти, мой принц, – ответил ему оруженосец. – По мне, так чем меньше они живут, тем лучше – свадьбы с бесплатной выпивкой чаще. Похороны, опять же…

Вот это унижение будущая императрица не собиралась прощать. Пока Игинир сам не попросит прощения. И пусть голову пеплом посыплет.

А о том, какое первое впечатление произвел на юную девушку северный принц, впервые явившийся с посольством в равнинное королевство, Летта, наоборот, забудет. Совсем забудет. Это было в прошлой кошмарной жизни, оставшейся далеко позади.