Лоис любит дракона

Глава 5

***

/Ангард Заран/

Он просыпается рано. Многолетняя привычка дает о себе знать. После гибели родителей их с Рейрином растил дядя, который был ранней пташкой и строгим блюстителем правил.

Поэтому ранние подъемы, едва только рассвет начинает окрашивать небо, въелись с детства. Подъем, разминка, утренний полет в драконьей форме. А сейчас… Вставать, когда тебя так крепко обнимают, доверчиво прильнув всем телом, совершенно не хочется.

Ангард едва ощутимо касается губами волос своей любимой женщины, которая шумно выдыхает, но не просыпается.

С тех пор, как он отпустил себя, приняв, что отношения нужны им обоим, не было места ночам в одиночку. Лоис долго и упорно закрывалась, пытаясь показать, что способна прожить одна, но Ангард обладал воистину невероятным терпением. Вряд ли кто-то другой сумел бы найти путь в сердце этой упрямицы, которая за стеной резких фраз и вспышек взрывного характера отчаянно нуждалась в любви и заботе.

В первый раз Ангард обратил на неё внимание ещё в академии. Лоис казалась не младшей, а старшей сестрой на фоне вечно что-то откалывающей смешливой Лутанны. Та затмевала всё на свете, но не для Ангарда.

Потом судьба их развела. Но при новой встрече он с изумлением отметил, что Лоис стала строже. Красивее. Натянутая, как струна. Её эмоции были яркими, ослепительными, как молния, разрезающая темные небеса.

Лоис тем временем закидывает ногу ему на бедра и потирается щекой о грудь. Ангард невольно улыбается. Ему нравится такая Лоис: восхитительно сонная, совершенно не прячущая истинных желаний.

Пусть она и не спит, как её сестренка (Ангард это знал со слов Рейрина), до вопиюще неприличного времени, но всё равно не поднимается на рассвете. Ангард никогда не возражал, просто… Нет, как же тяжко сейчас встать.

— Я знаю, что ты не спишь, — бормочет Лоис, не открывая глаз. – У тебя что, внутренний будильник?

Ангард улыбается, гладит её по волосам, обнимает обеими руками, и та выдыхает, словно именно этого ей отчаянно не хватало.

После несчастного случая она вообще реагировала немного не так. Будто… не верила, что её могут любить и хотеть оберегать. Касаться. Гладить. Целовать. Совсем, как в начале их отношений.

Видит Золотая, как Ангард тогда испугался. Он прекрасно понимал, что мог потерять свою любимую. Но кто-то на небе, или где там еще, сохранил жизнь его женщине. После этого всерьез приходилось себя одергивать, чтобы не пытаться всё время обнять её. Потому что в какой-то момент он понял – это может перейти в манию.

Спасало, что Лоис ещё была слишком слаба и практически не сопротивлялась. Только во взгляде вспыхивало упрямое: «Я сама!» — но потом она только выдыхала, прикрывала глаза и прижималась крепче.

Ангард в это время особенно четко вспоминал, что первым желанием по отношению к этому человеку была не страсть, не жажда присвоить так, чтобы другие не тянулись, ни даже тяга почувствовать, а… желание обнять.

Да, он хотел обнять. Обнять и больше не выпускать.

Однако вчера он кое-что пообещал. Значит, надо выполнять.

— Спи, — шепчет Ангард, целует Лоис в волосы и все же аккуратно выскальзывает из-под одеяла, чувствуя, как на секунду та пытается его удержать, но потом все же отпускает.

Поправив одеяло, Ангард невольно улыбается. Жаль, что сама Лоис никогда себя такой не увидит. И… действительно, это позволено видеть только Ангарду.

После чего он тихо выходит из спальни, прикрывая дверь.

***

/Лоис Лузард/

Мне снится что-то очень хорошее. Поэтому, когда кто-то говорит, что надо вставать, получается только нечленораздельно промычать и зарыться носом в подушку.

— За что? – бубню я. – Что я сделала в своей жизни не так?

Тихий смех мужа дает понять, что жаловаться не на что. Я на ощупь ловлю его руку и прижимаюсь к ней щекой. Глаза по-прежнему открывать не хочется.

— Дорогая, пора вставать.

Обычно в такие моменты я уже достаточно бодра, чтобы пошутить или поворчать, но сейчас остается только вздохнуть.

Ладонь Ангарда, теплая и такая ласковая, проходится по моей спине.

— Завтрак уже на столе.

Аргумент звучит весомо, так что я всё же заставляю себя подняться. Сегодня я хотела пораньше попасть на рыбный рынок, а Ангард по дороге меня подкинет. Поэтому ни о каком сне до позднего утра речи не идет.

Я даже не смотрю на часы, иначе бы поняла, что драгоценный супруг разбудил меня раньше, чем договаривались.

Вода слишком холодная, но кое-какую бодрость она приносит. Драконий кофе, крепкий и безумно ароматный, возвращает к жизни. При этом я категорически не желаю отлипать от плеча Ангарда, считая, что имею право побаловать себя.

Утро отчаянно свежее. Прохлада пробирает основательно, я передергиваю плечами. Но воздух удивительно хорош. До дневной суеты ещё далеко. Конечно, улицы не окутаны тишиной, но ещё можно услышать то самое хрупкое и нереальное, что исчезает под полуденным солнцем и возвращается только к ночи.

В кристаллобиле, конечно, тепло. Ангард что-то мурлычет под нос. Меня немного убаюкивает, поэтому в какой-то момент я просто вздрагиваю, стоит нам остановиться, пропуская пешеходов.

«Сегодня по желанию поспать, кажется, я переплюну Лутанну», — приходит мысль.

Правда, если обычно это раздражало, то сейчас вызвало мысленную усмешку. Я провожу ладонями по лицу, смотрю в окно и… озадаченно хлопаю глазами.

Что это за район? Мы сюда ещё не заезжали. Дорога к рынку идет совсем с другой стороны. Там море. И пахнет всегда солью и счастьем.

— Где это мы? – спрашиваю я Ангарда, с виду совершенно спокойного и даже улыбающегося своим мыслям.

— Немножечко терпения, дорогая.

Сказанное озадачивает, но я ничего не говорю и решаю подождать, пока мы не приедем. Раз Ангард сюда заехал, значит, нужно. Наверное, для его сотрудников, начальства там… или что-то подобное.

Когда мы останавливаемся возле двухэтажного нового здания, удивительно светлого и сказочного, словно только что вымытого, Ангард дает знак выходить.

Заинтригованная, я иду за ним через небольшой холл, где нам кивает охранник – дракон с желтыми рожками и темными крыльями. Явно из тех, кто предпочитает обращаться только наполовину. Мы поднимаемся на второй этаж, и, подойдя к одной из дверей, Ангард открывает её ключом. После чего берет меня за руку и легонько подталкивает вперед.

— Иди, Лоис.

Я бросаю на него непонимающий взгляд, делаю несколько шагов вперед и… замираю.

Поначалу я вообще не понимаю, что вижу. Доходит до меня не сразу.

Здесь царит атмосфера загадочности и волшебства. Узкий проход, за которым густая завеса из прозрачного шифона, что прячет удивительный мир.

Это… мастерская вышивальщицы.

Стены украшены гигантскими ткаными панно, изображающими сказочные сцены и фантастические пейзажи. Огромные окна пропускают внутрь мягкий свет, создавая идеальные условия для творчества. В воздухе плавают искорки магии, придающие каждой вышивке особое очарование.

В углу мастерской стоит станок для вышивки, украшенный сложными резными узорами и инкрустациями из драгоценных камней. Рядом с ним находятся роскошные сундуки, полные ниток и бисера всех цветов радуги, а также тканей, сделанных из самых нежных материалов, привезенных из самых далеких уголков нашего края.

За столом, увенчанным виноградными лозами и ветвями, должна сидеть сама мастерица.

Неведомо откуда звучит нежная мелодия, словно призывающая всех, кто хочет окунуться в мир фантазии и волшебства. В мастерской царит атмосфера вдохновения и творческого великолепия, где каждая игла, каждый стежок наполнены магией, пробуждающей душу искусства.

Это так… прекрасно.

Только вот… Я совершенно не понимаю, зачем меня сюда привели.

Ангард мягко обнимает со спины, словно делясь своей уверенностью и спокойствием.

— Это твоя мастерская, Лоис, — шепчет он на ухо, щекоча дыханием волосы.

Я сглатываю. Моя… мастерская? Но ведь я не была вышивальщицей. Это точно.

Хорошо, что Ангард не видит моего лица, поэтому продолжает шептать:

— Ты же всегда хотела этим заниматься. Но из-за работы не получалось найти даже минутку на любимое дело. Я снял это помещение, перевез сюда твои вещи. Хотел показать, но потом… потом произошло то самое. И стало не до этого.

Я невольно сжимаю руку Ангарда, не в силах обернуться. Мысли наскакивают одна на одну. Эмоций столько, что не получается даже осознать. Я одновременно поражена и завидую той Лоис, что была до меня. Что у той Лоис был такой Ангард.

Надежный. Заботливый. Ласковый. Любящий.

И осознаю, что я его совершенно не достойна. Ведь любят не меня, а ту – другую.

Я прекрасно понимаю, что зависть – низкая и неуместная. Моя судьба значительно лучше, чем у той Лоис, которой больше нет. Только вот я ни капли не заслужила всё это получить.

Поэтому только остается до боли закусить губы, почти до крови, и резко выдохнуть. Ангард, кажется, это понимает по-своему.

— Пробуй, Лоис. Делай, что хочешь, — тихо говорит он, касаясь губами моего виска. – А я тебя поддержу. Я буду всегда тебя поддерживать.

И меня всё же накрывает.

Я всхлипываю отчетливо и влажно, зажимаю рот рукой. Перед глазами всё плывет от выступивших слёз.

Это всё неправильно. Ненормально. Несправедливо.

Почему так? Почему?!

Я не отдаю себе отчета, что дрожу, и испуганный Ангард резко поворачивает меня к себе, а потом издает звук, отдаленно похожий на «ох»…

— Лоис, Лоис, что случилось?

Он обнимает так крепко, что, кажется, затрещат кости. Я отчаянно вжимаюсь в него, беззвучно плачу и хочу просто раствориться, исчезнуть, никогда не быть в этом чертовом мире. Успокоиться не получается.

Поэтому я с трудом осознаю, что Ангард быстро захлопнул дверь, подхватил меня на руки и утащил на диван. Сейчас нет возможности огрызнуться, что я могу дойти сама.

Не могу.

Ничего не могу. Я вообще до ужаса бесполезна, если даже в этой жизни ни на что не способна. Даже прошлое у меня чужое, которым можно дышать, как самым сладким на свете воздухом, но при этом все время помнить-помнить-помнить, что это всё не твоё. Никогда не было твоим.

— Лоис, что ты… — Ангард целует моё лицо, стирает слёзы, безостановочно гладит по волосам. – Хорошая моя. Любимая. Родная. Почему ты плачешь?

Нужно ответить, только вот не получается. Ангард не давит, не заставляет, не требует. Только обнимает ещё крепче, ласково укачивая в объятиях, словно пряча от всего мира. И снова целует в волосы и позволяет уткнуться себе в шею.

Через некоторое время у меня выходит дышать. Нормально дышать. Без всхлипов. Ладонь Ангарда замирает.

— Лоис?

— Ты опоздаешь на работу, — растерянно говорю я, пожалуй, самое глупое, что только можно было в такой ситуации.

И тут же умолкаю, глухо и испуганно.

Ангард поднимает моё лицо за подбородок и смотрит мне в глаза:

— У тебя что-то болит? – тихо спрашивает он.

Я отрицательно мотаю головой. Точнее, удается сделать только один жест, который показывает отрицание. Есть надежда, что Ангард всё поймет.

Он ничего не говорит. Мне стыдно, неловко, я никогда ранее не была в такой ситуации, поэтому следующим с губ срывается:

— Прости.

Ангард смотрит на меня ещё пристальнее, а потом внезапно резко прижимается к моим губам. От неожиданности выбивает дыхание. Потому что поцелуй властный, требовательный, не дающий выдохнуть. Руки Ангарда держат настолько крепко, что, наверное, потом останутся синяки.

— Никогда, — шепчет Ангард так, что у меня внутри всё сжимается. – Никогда не смей скрывать, что тебе плохо.

Я только рвано выдыхаю. Мне нечего возразить. Ангард снова прижимает меня к себе, всем видом показывая, что не собирается никуда идти. По крайней мере, прямо сейчас.

Прикрыв глаза, я утыкаюсь в шею мужа, стараясь не то что не шевелиться, но и практически не дышать, чтобы не нарушить это хрупкое чувство покоя и защищенности.

В голове пусто, виски немного ноют. Я прикрываю глаза. Я только немного передохну, просто погреюсь в руках Ангарда. Просто…

Я сама не замечаю, как отключаюсь, будто не спала всю ночь.

***

А дальше всё сливается в единый круговорот. Кажется, я просыпаюсь, но с трудом соображаю, что происходит. Кто-то подносит к моим губам что-то, остро пахнущее травами, и говорит, что надо выпить. Я подчиняюсь, во рту разливается холодная горечь. Я закашливаюсь, запиваю такой сладкой водой и снова засыпаю.

Потом вроде бы слышу голоса, но это не точно. Сон не выпускает из своих темных удушливых объятий. Немного легче становится, когда ладонь Ангарда ложится на мою грудь, и в тело вливается драконья сила духа, наполняя покоем и какой-то удивительной тишиной.

На этот раз я сплю без дрянных снов, меня ничего не тревожит. И открываю глаза поздним вечером, а то и ночью – за окном темно, виднеются только желтые окна соседнего дома.

Я морщусь, ворочаюсь на постели, провожу рукой по лицу. Ощущение, что проспала целую вечность. Я отбрасываю назад встрепанные волосы. Запоздало осознаю, что я дома и в собственной постели.

Мне становится дико неловко и стыдно, что своей истерикой вынудила Ангарда возиться со мной. Ибо кто ещё этим будет заниматься?

Вздохнув, я всё же понимаю, что надо что-то делать. Я не хочу думать о том, что сегодня произошло. Только вот такое вряд ли быстро забудешь.

Поэтому надо встать и хотя бы доползти до ванной. Там умыться, привести себя в порядок, отметить круги под глазами и неприятную бледность. Собрать волосы в низкий хвост и выбраться на кухню, где Ангард стоит у плиты. Нос щекочет запах рыбы. Хвостатый тайор… Рыба… Рынок… Я всё испортила.

Я подхожу к мужу и обнимаю со спины, утыкаясь носом в плечо. Он едва ощутимо вздрагивает, накрывает мои руки своими. Видно, задумался.

Но через секунду быстро оборачивается и смотрит на меня с тревогой. Однако, сообразив, что жена чувствует себя лучше, чем раньше, просто привлекает к себе, не говоря ни слова.

Как ни странно, я понимаю, что именно этого и хотела. Таких крепких и надёжных объятий своего Ангарда, которые могут заменить весь мир. Шумно выдохнув, я прижимаюсь щекой к его груди и прикрываю глаза. Лямка забавного фартука, надетого на мужа, немного впивается в кожу, но это сущая ерунда.

— Прости, — бормочу я.

— Нет, это ты прости, что вовремя не разглядел, что с тобой что-то не так, — говорит Ангард мне в волосы. – Как ты сейчас? Может, ляжешь? Я принесу ужин.

— Ты ни в чем не виноват, — упрямо возражаю я и тут же чуть не подпрыгиваю: — Рыба!

Ангард кидается к плите. Слава Золотой, пожарную службу вызывать не приходится, даже проветривать не нужно. Но этим всё вполне могло обернуться. Зато, видя раздосадованного и фырчащего Ангарда, я вдруг начинаю смеяться. Легко, искренне. А потом приближаюсь одним большим шагом и целую его, обрывая все возмущения.

Мы ужинаем этой самой рыбой, чуть подгорелой, но сумасшедше вкусной. Макаем в соус и отрываем кусочки от свежих лепешек, которые покупаем в маленькой лавочке на соседней улице у сварливой матушки Фарфунеллы.

За едой Ангард рассказывает, что из-за стресса у меня нарушилась циркуляция силы духа, поэтому я выпала из реальности.

Я понимаю, что всё это только последствия. Причины не в стрессе. Я вздрагиваю, когда Ангард накрывает мою руку своей и говорит:

— Извини. Я не знал, что мастерская тебя так расстроит.

Я качаю головой и сжимаю пальцы мужа.

— Дело не в ней. Я рада. Действительно рада.

«И даже если раньше никогда не мечтала быть вышивальщицей, то обязательно что-то придумаю», — решаю я.

Я обещала в храме сделать всё, чтобы близкие люди были счастливы. И сделаю это. Даже… если это невозможно.

Я думаю об этом, когда мы убираем со стола, говорим о прошедшем дне, ложимся в постель.

Я понимаю, что не сумела сейчас успокоить своего Ангарда, но это лучше, чем ничего. И ощущать, как меня снова обнимают и прижимают к груди, так хорошо и правильно.

Мне очень нравится это сочетание «мой Ангард». Я не называю мужа так всё время, а только когда желаю выделить момент. Но, кажется, теперь этих моментов станет намного больше.

Ангард гладит меня по волосам, прикасаясь мягко и невесомо. Перебирает прядь за прядью, словно не хочет даже на секунду выпустить из рук.

Я понимаю, что сегодняшние слёзы будто вскрыли что-то внутри. Рано или поздно они всё равно должны были появиться, освобождая от боли, страха, сомнений и пережитого.

Нет, не стало вмиг легко и спокойно, но…

Глубокий вдох помогает справиться с эмоциями. Я четко осознаю: мне выпал второй шанс. И теперь надо не упустить его и сделать всё правильно. Непозволительно всё испортить снова.

— Засыпаешь? – тихо спрашивает Ангард, касаясь губами моей макушки.

— Нет, думаю, — отзываюсь я.

Чувствую, что он хочет уточнить, о чем, но терпеливо ждет. Поэтому остается только, не отрывая щеки от крепкой мужской груди, запрокинуть голову и посмотреть прямо в его безумно прекрасные глаза, мягко улыбнуться и сказать:

— Я думаю, что люблю тебя.

Ангард на секунду замирает, смотрит так, что можно задохнуться от счастья, после чего целует в губы долго и настойчиво, а потом выдыхает прямо в них:

— Я тоже тебя люблю, Лоис.

После чего прижимает к себе до безумия крепко, и я ни капли не возражаю, полностью расслабляясь в его руках и зная, что теперь всё будет хорошо.

Обязательно.

И пока что никто не знает, что уже скоро нас будет не двое, а трое.