Лодка над Атлантидой

ГЛАВА XXX

В то мгновение, когда лодка подпрыгнула и устремилась в воздушное пространство, двое чужеземцев вместе с Неферт и Аутой внимательно следили за остальными своими спутниками. Нтомби первая почувствовала, что они поднимаются на воздух. Увидев удаляющуюся под собою землю и верхушки деревьев под прозрачным полом лодки, она испуганно закричала, прося богов смилостивиться над ними. Голова се теперь беспомощно качалась из стороны в сторону, хотя лодка летела более плавно, чем пушинка в неподвижном воздухе. Нтомби, перенесшая плети, рабство и даже потоп, потеряла сознание.

Мехитуасехет удивленно смотрела на деревья величиною с цветок, огромную реку Хапи, извивающуюся, словно лента в волосах. Ей казалось, что все это сон. Она сидела возле рулевого, прижавшись щекой к его плечу. Она была не в состоянии понять, то ли ее усыпил чужеземец и навеял ей прекрасные сны, то ли, чтобы быстрее завоевать ее любовь, он, как волшебник, превратил реку в ленту, а деревья — в цветы. Увидев под ногами, обутыми в шелк, расшитый золотыми и серебряными нитями, ватные клубки, похожие на молочный пар, она спросила:

— Куда ты теперь везешь меня, чужеземец? Что это за пар виднеется там, внизу?

— Это тучи, Мехитуасехет. Не бойся! — ответил рулевой.

И тут Мехитуасехет тоже потеряла сознание, повиснув на его плече.

Обе женщины быстро пришли в себя, и Май-Бака, поборов в себе страх, овладевший им вначале, принялся их успокаивать:

— Не трусьте! Видите, я не боюсь: наши боги добрые. Вам, наверно, страшно только потому, что никто из смертных до своей кончины не был у богов на небе? Вот видите, мое тело совершенно невредимо, и я воздаю хвалу богам. Я горд тем, что боги избрали меня своим спутником!

Рулевой поднял лодку очень высоко и закрыл прозрачный пол створкой. Полет был настолько спокойным, что, казалось, они стоят на месте.

Слова Май-Баки успокоили Мехитуасехет, и она более не теряла сознания.

— Как это так — я боюсь больше, чем черные рабы? — сказала она. — Ты настоящий волшебник, чужеземец, не так ли? — И она, мило засмеявшись, продолжала: — Мне очень нравятся твои сказки и волшебные превращения. Ты думаешь, я не знаю, что мы находимся теперь там, на поле, и ты мне рассказываешь сказки?

— Но ты ж так и не рассказал, как выбрал себе в спутницы Мехитуасехет, — сказал Аута.

— Она вышла из города, где вы были, — начал он рассказывать, — и стала гулять по тому полю около леса с двумя женщинами. Мехитуасехет собирала цветы, а я помогал ей. Она посмотрела на мою одежду и спросила, откуда я приехал. Я показал ей на небо и спросил ее, известна ли ей красная звезда, которая называется Хор-Дешер. Она ответила утвердительно и засмеялась. Но не мог же я ее обманывать, она бы мне все равно не поверила. Однако призналась, что в звездах немного разбирается. Мехитуасехет была замужем за одним звездочетом из города Белая Степа, который бросил ее из-за другой женщины. Она спросила меня, уж не с востока ли я, где придумывают очень интересные сказки. Я ответил, что с неба, но сейчас мы прибыли из восточных стран, и, чтобы не показаться невежливым, рассказал ей, как мы прилетели на Землю, об исчезновении Атлантиды, о полете вокруг Земли на нашем большом корабле и спуске в страну Хару. Когда я кончил, она захлопала в ладоши и сказала мне, что никогда не слышала более интересной сказки. Потом хотела уйти. Мне стало грустно, и я спросил ее, а не хотела бы она остаться со мной на всю жизнь и улететь ко мне домой, на звезду Хор-Дешер. Она снова захлопала в ладоши и сказала, что останется со мной и что я дорог ей (так она мне и сказала!) и что я могу ее вести куда угодно, даже на солнце. Я объяснил ей, что туда нельзя, так как нас сожгут лучи еще до того, как мы приблизимся к нему, и тогда осталось лишь одно: мы отправляемся на звезду Хор-Дешер, где я родился.

— Я согласна! — воскликнула Мехитуасехет. — А теперь ты не сможешь нас отвезти туда, чужеземец?

— Нет! — ответил рулевой с сожалением. — У нас есть еще дела на Земле.

— Тогда я подожду!.. Рассказывай им дальше.

— До отлета осталось недолго, — продолжал рулевой. — Я сказал, что жду друзей и потом вместе со всеми мы отправимся на юг, и затем показал ей этот корабль. Она спросила меня, почему у него нет ни колес, ни полозьев, как у саней по песку. Я ответил, что он двигается без них. Тогда она решила, что это волшебный корабль. Поняв, в чем дело, я не побоялся объяснить ей, что мы полетим по воздуху. Тогда она мне ответила, что никогда не летала и ей не терпится испытать это, а вот теперь… видите!

Все громко рассмеялись.

Если двое чужеземцев, Аута, Неферт смеялись, зная, над чем они смеются, то Мехитуасехет хохотала, словно от хорошей шутки, Нтомби и Май-Бака — потому, что смеялись боги.

Вдруг неожиданно для всех Мехитуасехет перестала смеяться и испуганным, дрожащим голосом негромко спросила:

— Почему эти два черных раба говорят, что вы боги? Уж не боги ли вы в самом деле?

— Ну, а если я и вправду бог, разве я не был бы тебе мил? — спросил ее рулевой.

Мехитуасехет посмотрела на него. Потом озабоченно спросила:

— Бог может любить смертную женщину, а вот как я могу осмелиться любить бога?

— Ну, а если бог соглашается на твою любовь и радуется ей? — вмешался в разговор Аута.

Рулевой, протянув руку, с явным восторгом погладил волосы красавицы Мехитуасехет.

Гордая и родовитая роме позволила приласкать себя, как маленького котенка. Она хотела поцеловать руку, которая ее ласкала. Но в это время Аута посмотрел в подзорную трубу и сказал:

— Мы приближаемся. Можешь спускаться.

Через некоторое время появилась земля. Рулевой потянул за рычаг, и створка прозрачного пола отодвинулась. Посмотрев вниз и увидев огромное зеркало воды, Май-Бака неуверенно сказал:

— Что это там, внизу?

— Пресное Море, приток реки Хапи, — ответил ему Аута.

Нтомби в этот момент взглянула в глаза Май-Баки; Мехитуасехет, увидев горы, откуда вытекает дающая жизнь река, о которой столько сложено легенд, открыла было рот, чтобы закричать, но с ее красивых влажных губ не сорвалось ни звука.

Лодка села на ровное зеленое поле около восточного берега Пресного Моря. Обе женщины почувствовали себя лучше лишь после того, как ступили на твердую землю. Вода тянула к себе, теплые волны, гонимые легким ветерком, мягко плескались у берега. Земные жители разделись и бросились в воду. Мехитуасехет плавала, позабыв о своем страхе перед богами. Чужеземцы сидели в тени кустарника. Они не осмеливались купаться, так как не знали, будет ли их держать вода при замедленных движениях рук и ног. Заметив, что чужеземцы не купаются, Аута выскочил из воды и направился к ним. Подойдя поближе, он обратился к рулевому:

— Жаль, что мы так высоко летели, мне хотелось посмотреть на новый город Белая Стена.

— По возвращении сможешь остановиться и погулять в нем, — ответил рулевой. Аута нахмурился, и чужеземцы поняли, что их ждет опасность.

— Там Великий Жрец Атлантиды, которого вы прекрасно знаете! — объяснил Аута, наблюдая, как остальные путешественники, одевшись, разбрелись по берегу.

Немного позже Нтомби разожгла костер, и чужеземцы, удивленные необходимостью жечь костер на обожженном солнечными лучами берегу, пристально следили за разгорающимся огнем. Но вот из густых деревьев появился Май-Бака. Он сделал себе из ветвей с помощью своего старого медного ножа лук и стрелу. В руке он держал несколько убитых им птиц. Через некоторое время Нтомби принесла на листьях жареные куски мяса.

— А я даже не знаю, как тебя звать, чужеземный бог! — сказала Мехитуасехет. — Ты мне сказал, но я не могу произносить слова вашего небесного языка. Для того чтобы говорить на нем, мне нужно было бы чирикать, как птице.

— Называй меня, как тебе нравится! — ответил он. — Особенно потому, что никакой я не бог…

Мехитуасехет посмотрела на него немного озадаченно, потом изменившимся голосом проговорила:

— Теперь ты меня не проведешь, я твердо знаю, что все это мне не снится. Ты думаешь, я не понимаю, что рулевой небесного корабля может быть только богом? Одно лишь неизвестно мне: чьи боги вы оба… Может быть, вас послал Озирис, чтобы взять нас всех к себе в страну? Что ж, это неплохо. А может быть, вы наши боги Мин и Ух… Ну конечно, ты бог Мин — ты же с любовью посмотрел на земную жительницу, на твою Мехитуасехет! Ведь Мин — это бог, которому подвластно все закрытое. Ты же открываешь врата неба и сердца. А вот он несомненно бог Ух! — сказала она, показывая на мужа хрупкой чужеземной женщины, которая осталась в корабле. — Я тебя видела, как ты ходил здесь по берегу с таким же посохом, как у бога Ух, хотя он и не был сделан из папируса и не украшен перьями и лентами…

Чужеземец рассмеялся, рассматривая свой инструмент по исследованию скрытой под землей силы.

— Если бы этот посох был из папируса, он мне был бы ни к чему, — ответил чужеземец. — А перья и ленты можно было бы надеть, они мне не помешают. Пусть Нтомби даст нам немного перьев от птиц, которые она изжарила!

Именами, которые дала чужеземцам Мехитуасехет, вскоре стали пользоваться все, так как их легко было произносить.

Разговор о посохе напомнил Уху о предстоящей работе, и он вместе с другими отправился к горе. В лодке остались только рулевой Мин и, само собою разумеется, Мехитуасехет.

По дороге Аута спросил Неферт, не хотела ли бы она посмотреть на город Белая Стена.

— Не знаю, стоит ли нам идти туда, — как бы размышляя, говорил он. — И все-таки я пошел бы. Помнишь, что сказал тот мальчишка Амено!

Но Неферт испуганно взглянула на Ауту и, схватив его за руку, вскрикнула так, что остальные в испуге повернулись:

— Не ходи, дорогой мой! — Потом сказала тише, нос тем же испугом: — Ты думаешь, что старец забыл о тебе? Как только узнает, что ты в его городе, он не оставит тебя в покое, пока не убьет. Мы же можем прожить и без города Белая Стена.

Но ни он, ни Неферт не знали, что в это самое время во дворце Великого Жреца бога Тота в городе Белая Стена царило беспокойство. Десять лет старец следил со страхом за странной звездой, зная теперь ее тайну. Она всходила и заходила по нескольку раз каждую ночь и каждый вечер. В течение десяти лет Великий Жрец поднимался на Звездную Башню, построенную специально около дворца, и успокаивался лишь тогда, когда видел, как она восходит. Совсем недавно, как только звезда перестала появляться, старец понял, что чужеземцы снова спустились на Землю. Несколько человек передали ему, что видели, как в сторону верхней части страны пролетала серебряная птица, не махавшая крыльями. “Значит, у них была другая легкая лодка!” — подумал озабоченно старец. Но вот начиная со вчерашнего дня к нему все время приходят и говорят, что видели в городе Бехдет гуляющими по площади трех чужеземцев в серебряных одеждах; кое-кто видел с ними еще двух человек — черного раба и рабыню. Таким же черным был и один из чужеземцев в серебряной одежде. Остальные двое были юноша и женщина.

Услышав последние вести, Великий Жрец едва смог совладать с собой. Вокруг старца молча сидели несколько видных жрецов, которые не осмеливались спрашивать его ни о чем. Великий Жрец размышлял. Он подозревал, что черный человек в серебряной одежде не кто иной, как Аута. Но женщина? Уж не в самом ли деле это дочь Тефнахта, которую выкрал непокорный раб?

Великий Жрец поднялся с кресла и взял посох, на который он опирался вот уж более десяти лет. Он посмотрел на него, и вдруг глаза его засверкали. Ему показалось, что бывший раб, мастерски вырезанный на посохе из черного дерева, смеется над ним. Он с гневом швырнул посох на мраморные плиты и направился к двери. Потом, о чем-то вспомнив, остановился. Жрецы испуганно вскочили на ноги. Они никогда не видели его таким возбужденным.

— Кто-нибудь видел чужеземцев, пришедших в Та Кемет?

Жрецы по очереди рассказали ему все, что Они знали. Но старец недовольно отмахнулся от них:

— Вы знаете не более того, что известно мне. Лазутчики! Необходимо послать по их следам лазутчиков, Даже если мы не узнаем их мыслей, мы догадаемся, о чем они думают!

Один из жрецов подошел к разгневанному старцу:

— Прославленный, я слышал от корабельщиков племени хананеев, прибывших сегодня утром в город… Но я считал, что господин знает и это…

— Говори! — сказал Великий Жрец, и глаза его засветились. — Говори, что слышал.

— Не я, прославленный, мой ученик. Корабельщики племени хананеев говорят, что в стране Хару будто бы упала большая серебряная звезда и что боги вышли из нее и гуляют в горах. Они узнали это от пастухов, у которых покупали овец. Если это не ложь, весьма возможно, что эти странные чужеземцы возвратились. Я не знаю, прославленный, как мы сможем следить за ними. Кто из наших служителей смог бы помериться с полетом по воздуху этих проклятых чужеземцев! Разве что если мы приручили бы орлов и полетели бы на них…

— Хватит! — приказал старец. — Мы должны знать, куда они направляются. Чем труднее борьба, тем лучше мы должны быть к ней подготовлены.

— Но почему мы должны бояться их, прославленный? — спросил молодой жрец.

Всегда владеющий собой Великий Жрец топнул ногой о плиту пола.

— Молчать, если сам не понимаешь. Ты был тогда молод, однако, надеюсь, не забыл восстание на Атлантиде! Та Кемет страна меньше, и рабов легче охранять… Если бы не проклятый раб, который их подговорил, не было бы чужеземцев!

И Великий Жрец вышел, гневно стуча каблуками по плитам.