Лия Кирсанова и лира Потерянного берега (СИ)

Глава 13. Сила лиры Потерянного б е рега

Ночь была тёмной и тёплой. Луна с трудом пыталась осветить дороги, здания… Ветер гадает на юной листве, слышно журчанье реки. Воздух чистый, свежий.

Антон Алартин стоял около пруда, облокотившись о высокий дуб. Его листья колыхал ветер, а жёлуди падали на землю и в сам пруд. Парень набрал дубовых листьев, и лёгким движением руки превратил их в красивый букет красных роз. Антон постоянно пользовался заклинанием «Преображения». Цветы — тем более редкие — сложно достать. А так набрал листву, немного магии, — и вуаля! Алартин провёл не мало времени за чтением специальной литературы, дабы его свидания проходили на ура! Парень не хотел связывать свою судьбу с какой-то одной девушкой, ему нравилось, когда их много…

Светлана Самохина шла по дороге, выложенной из платины. Девушка долго не решалась идти на это свидание. Однако ей было интересно: что же ей преподнесёт Антон? Да, он красавец, пользующийся большой популярностью у девушек. Даже старшекурсницы не могли устоять перед его красотой. Света решила сходить на свидание. Дорога вывела её к пруду. Вода в нём была чиста, как слеза. Самохина обошла его, и наткнулась на парня, который собирал жёлуди.

Девушку захлестнуло желание подкрасться к нему. Так она и поступила. Света подкралась к пареньку, и с вопросом: «Что делаешь?!», резко схватила его за плечо. Парень от ужаса замер, осторожно поворачиваясь…

Самохина смеялась, пока Антон рассказывал ей, что о ней думает.

— А если бы у меня приступ случился?! — Продолжал кричать Алартин.

— Тише, Антоша! — промурлыкала девушка. — Мы же всё-таки находимся в таком месте, где могут запросто нас поймать!

Парень притих, осмотрелся. Всё было тихо и мирно, никто не пытался их поймать. Страх с лица Антона исчез мгновенно. Он вручил девушке букет красных роз. Света улыбнулась, вдыхая их аромат.

Пара прошлась пару раз по мосту, и остановились в середине моста. Плавающие лепестки соединились в сердце, проткнутое стрелой. Девушка уложила свою голову на плечо Антона. Она не испытывала к нему любви, просто… симпатия…

Алартин был счастлив, что Света пришла. Ведь это прекрасный повод уйти после свидания красиво! «Она придёт к себе в комнату, и уткнётся лицом в подушку, и будет надрывно плакать, а я буду слышать её плач» — подумал Антон, и его губ коснулась улыбка.

Света тоже была не промах. За последние три года, она успела бросить около двадцати парней. Последний её задарил подарками и цветами. В её комнате даже не было места! «Хех, если этот простачок думает, что я в него втюхалась, то сильно ошибается!» — думала Света, крепче прижимая к себе Антона.

Они смотрели на сложившееся из лепестков сердце. Оно будто пыталось им подмигнуть.

— Сегодня прекрасная ночь, — шепнул он Свете на ухо.

Девушка хихикнула. Ей нравились романтические штучки, и готова была слушать их всю ночь, а под утро сообщить, что они не созданы друг для друга.

— Ты такой заботливый, — нежно произнесла Света. — С тобой приятно прогуливаться, и ты прекрасный романтик.

Антон осторожно взял Свету за подбородок, и посмотрел в её лицо:

— Твои глаза, как два глубоких озера, в которые хочется окунуться. В них красота, смех, и… они просто прекрасны!

Голос парня не дрожал. Слова сами текли рекой. Сказывался многолетний опыт. В мире магии народ не тратит время на кафешки, или бессмысленные действия. Парень будет счастлив, если девушка согласится прокатиться с ним на его транспортном средстве, или посмотреть на фокусы. В кафе влюблённые заходят, чтобы перекусить после долгих прогулок. Иногда этого не требуется, и пара наслаждается минутами…

— … а твои губы манят…

С этими словами, Антон накрыл своими губами губы Светы. Мир для них перестал существовать… только они… Луна будто понимая, что лишняя, скрылась за тучей. Пара стояла на мосте в полном мраке. Ведь остров Аларита толком не освещался, чтобы не привлекать к себе внимание анимашей.

— А ты умеешь вскружить девушке голову, — призналась Самохина. — Раз так, то… как насчёт свидания завтра? Скажем… второй этаж стена с вазой-самоубийцей?

Антон просиял от счастья. Вышеупомянутое Светланой была комната для влюблённых. Её ещё смастерили старшекурсники лет десять назад, чтобы укрываться от назойливых взглядов. Суть комнаты заключается в том, что, когда в неё входит влюблённая пара, а за неё ещё одна — комната становится индивидуальной для каждой пары. Зашла пара — всё, она наедине. Никого рядом нет, несмотря на то, что после них ещё кто-то зашёл.

Внезапно земля под ногами содрогнулась. Света ухватилась за Антона, дабы не упасть в пруд. Алартин взял её на руки, и перенёс на землю.

— Что это было? — Испуганно спросила Самохина.

— Хотел бы и я это знать… — оглядываясь по сторонам, добавил Антон.

Земля снова дрогнула, но уже пронёсся гул. Словно вот-вот начнётся землетрясение. Оно было, но не значительное. Света вцепилась в Антона так, что у неё пальцы побелели. Бугор, образовавшийся под ними, поднялся. Света с Антоном поспешили его покинуть, и вовремя! Из вершины бугра выбрался горячий пар. И мог заживо сварить любого, кто осмелится остаться на вершине. Несколько бугров так же образовались, и выбросили столбы горячего пара.

Чей-то жуткий смех разрезал ночную тишину. Ночь пока оставалась тёмной, но всё же вдалеке проглядывалось кроваво-красное небо. Земля треснула в десяти метрах от Антона и Светы. Трещины не стремились двигаться дальше, будто их сдерживали…

Смех становился всё отчётливее, всё пугающе… Студенты прижались друг к другу, не понимая, куда им открыт путь к отступлению. Они не горели желанием встретиться с хозяином этого смеха.

Из треснувшей земли выплыло дряхлое тело женщины. На ней было бардовое порванное платье, волосы длинные, и седые, в руке она держала лиру.

— Да! — Сипло обронила она. — Свобода! Великая я, как долго ждала этого дня! Шестнадцать лет заточения! И вот час расплаты настал!

— Свет, думаю, мы тут лишние, — тихо произнёс Антон.

Самохина кивнула, и они аки ласточками рванулись в Амарансес. Женщина скользнула по удаляющимся студентам Амарансеса взглядом. Она их не задерживала.

— Бегите глупцы, бегите! — торжественно кричала она им вслед.

— Вот и я Кирсанова! Я долго лежалав пещере под землёй, ни живая, ни мёртвая! Наконец-то я смогу отомстить! И ты лира Потерянного берега, мне в этом поможешь!

Инструмент дрогнул. Его окружали языки тёмной магии, струны трещали, сопротивляясь. Лира была сделана из золота, но сейчас этот металл не оправдывал себя. Лира сопротивлялась тёмной магии как могла. Её нейтральная сила всё больше перевешивалась в тёмную. Лира черпала нейтральную магию с других лир, которые она смогла найти поблизости.

— Ты снова пытаешься мне сопротивляться?! — Прошипела Лаура-дель-Ришина.

Она терпеть не могла, когда ей сопротивляются. Сам инструмент замигал бело-лунным светом, и Лаура правильно расшифровала его.

— Ах, ты ещё и соглашаешься?! Ну, ничего. Я дам тебе возможность искупить свою вину с помощью крови Кирсановой!

Инструмент попытался вырваться, но цепкая хватка ведьмы не давала этого сделать.

— Спокойнее. Нам с тобой ещё много чего нужно сделать. А когда я заполучу и лиру этой девчонки, то тогда смогу познать всю мощь вашей силы! Так, что-то я отвлеклась, — одёрнула Лаура себя. — Фантазия через край плещет. Ну, да ладно! Проникнуть в Амарансес не составит труда.

Лаура-дель-Ришина решительно направилась к замку. Теперь её уже ничто не остановит. Лира, может и не достаточно, но всё же напиталась тёмной магии, а это уже кое-что значит…

Бугры продолжали выбрасывать столбы горячего воздуха. И не скажешь, что они появились здесь совсем недавно.

Гул был оглушителен. Мы как раз возвращались в гостиную.

— Что это? Как-никак гул!

— Да, и мне это не нравится, — забеспокоилась я.

Мы рысью спустились на первый этаж, как услышали голос Евгении Андреевны:

— Всем ученикам пройти в свои комнаты! Старосты, проследите!

— Народ, вы тоже в этом не видите смысла? — Спросил Милан, глядя на нас.

Мы кивнули, и, добавив скорости, понеслись к подвалам. Именно там что-то происходило. На пути нам встретилась толпа из студентов, и старост. Мы, чтобы не попасть на глаза всем, спрятались за углом. Все прошли, и мы осторожно вынырнули из-за угла, помчавшись по запасному выходу.

Он представлял собой вьющуюся лестницу, уходящую вниз и вверх. На удивление, лестница была широкой, и мы табуном спустились вниз. Холод подвалов встретил нас, можно так сказать, с распростёртыми объятиями. Мурашки тут же выскочили на коже. Подвал освещался с помощью факелов, но огонь горел не так хорошо, как хотелось бы…

— М-да, ещё неизвестно, где страшнее: на кладбищах или в подвалах Амарансеса? — оглядываясь, произнесла я.

— Ну! В подвалах Капрассы ещё хуже! — Ответил Милан. — Я слышал, что туда даже преподаватели стараются не спускаться. Уж очень там жутко!

— Хм, а ещё говорят: «Мы ничего не боимся!» — гнусаво произнёс Свят, имитируя чей-то голос.

Свернули мы за угол, потом метров пять мы шли прямо, затем налево. Коридоры подвалов, как лабиринт! Вот так захочешь что-то отыскать, так вообще заблудишься!

Однако возмущалась я зря, потому как нами была обнаружена огромная дыра.

— Ничего себе! — Ахнула я. — Что вышло!

— Думаю, что кто-то вошёл… — глухо обронил Святослав. — И это что-то огромных размеров.

Прав был Свят. Судя по скосам, что-то очень большое вошло. Я поёжилась от холода, словно что-то не видимое коснулось меня. Земля дымилась. Видны были гейзеры. Горячий пар выбирался наружу.

— Эм, думаю, нам не стоит туда идти, — забеспокоилась я.

— Согласен, — кивнул Свят.

На полу лежали обрывки ткани. Мы и пошли по ним. Обрывки ткани выглядели как лепки грязи.

Как-то я у Варуна под рукой обнаружила свиток. Ну, я, как обычно, заглянула в него, и что я там увидела?.. Был какой-то символ. А вот под символом была надпись: «Символ вызова Ткача». Я сначала значения не придала, а вот сейчас смотрю на обрывки, и думаю: может, и бродит по подвалам этот Ткач?

Эта штуковина представляет собой клубок, размером с приличный валун. Его «козырь»: обмотать жертву лоскутками ткани, и превратить в мумию…

Перед нами простилался коридор. Сразу видно, что коридор с сюрпризом. Не трудно догадаться по слегка выпуклым камням из пола. Кирпичи в стенах же были светлее, а некоторые даже и не пытались слиться со стеной.

Святослав присел, и постучал по кирпичу рядом с выпуклым. Ничего не произошло. Ту же самую операцию он провёл с выпуклым кирпичом. Два кирпича, и справа, и слева исчезли, а из отверстий выдохнул огонь. После чего выпуклый кирпич в полу занял свою исходное положение, а кирпичи в стене перестали быть прозрачными.

— М-да! Если б я знала, что здесь есть жаровня, да такая мощная, я б с собой шашлык принесла, — выпалила я.

— Может, тогда пикничок?

— А может потом?..

Решено было — конечно после долгого перекликания: кто, что принесёт на пикник — пробраться через ловушки по кирпичам,… что не выпуклые! А то поступило предложение и по выпуклым пройтись! Не будим говорить и показывать пальцем…

Один кирпич, второй кирпич… Как-то так мы перебрались на другую сторону. Второй коридор был ещё более не дружелюбным, чем первый. Коридор буквально кишит тёмной магией. Ну, и сила!

— Кхе! Мой нос учуял тёмную магию! — Оживился Аристарзис. — Светлая, а светлая! Куда тебя на этот раз занесло?!

— Говорящий сафирит?! — Поразился Милан.

— И могу поспорить, что в нём заключён дух самого безжалостного тёмного мага, — добавил Свят.

— И все норовят меня обидеть! — Фыркнул сафирит. — Я тут в кое веки раз решил подышать свежим… эм… подвальным воздухом, а меня ещё и обзывают!..

— Слушай, Аристарзис! Давай ты хотел по возмущаться позже! Ты вроде что-то упомянул о тёмной магии. Ты можешь что-нибудь сделать?

— Мм, ну-ка поднеси меня к сгустку. Только осторожно!

Я сделала, что он просил. Рука моя находилась на достаточно большом расстоянии от сгустков тёмной магии. Сафирит раскалился. Я почувствовала, как камень берёт на пробу магию. Ощущения не понятные… Камень мигал, то красным, то зелёным цветами, и тут сафирит голосом Аристарзиса выдаёт:

— По вкусу, как спелый персик. Однако чья эта сила — не знаю. Но можно попробовать её перехитрить…

Сафирит замолк. После чего что-то заскрипело, и над языками тёмной магии образовался хрустальный мост. Мы по нему шустро пробежали.

— Откуда у тебя этот сафирит? — Вдруг спросил Милан.

— Аксен дал.

— Милан, если Аксен ей его дал, то волноваться незачем, — попытался успокоить его Святослав.

Милан, было, хотел ещё что-то сказать, но воздержался. Оп-па! Три дороги!

— Разделимся? — Предложила я.

Милан со Святом кивнули, и мы разделились. Мне досталась середина. Коридор был длинным, и извилистым. Держав наготове сафирит, я продолжала двигаться вперёд. Казалось, что я спустилась ещё ниже. Вышла я на полуосвещённый участок подвала. Помещение было мрачным, только факелы стремились осветить, пусть небольшой участок…

На полу лежал Варун. Он был бледен, и холоден. Его очки лежали рядом, и были раздавлены.

— Варун! — Начала я теребить отличника. — Варун, очнись!

Но он не отвечал. Я попыталась нащупать у него пульс, но он упорно не хотел находиться. Наклонившись к его рту ухом, я стала прислушиваться. И тут облом.

— Варун, очнись!

— Он не очнётся, — эхом пронёсся голос по подвальному помещению.

Я попыталась найти владельца голоса. А владелец не скрывался, и уже смотрел на меня. Глаза мои на лоб полезли. Передо мной стоял Варун! Но как? А кто тогда… Глаза никого не обнаружили. Но… ведь был здесь. Умняшка Варун смотрел на меня с высокомерием.

— Варун… как…

— Неплохой фокус, не правда ли?

— Надо найти остальных! — Тараторила я. — Пойдём!

— Я никуда не пойду, — покачал головой Варун. — И ты никуда не пойдёшь!

Я смотрела на него, и не могла понять: что происходит?

— Что такое Кирсанова? Не можешь ничего понять? Так я тебе объясню! Меня никто ни уважал, не спрашивал о простых вещах, все только и умели, что шарахаться от меня, как от прокажённого! Думаешь, легко быть умным?!

«Тяжёлый случай…» — подумала я. Меня вон тоже считают умняшкой, и?

— … и я решил, что стоит вас всех проучить. Жизнь у магов длинная, а потому я решил продлить себе удовольствие. Ещё этот Аксен… перестраховщик — чтоб его! Это же надо было отдать сафирит с душой тёмного мага тебе! Сироте, которая ничего в жизни не видела…

— Ан нет, Варун! — Возразила я. — Ты жил с родителями, и знаешь: что такое родительская любовь; что такое быть любимым! Думаешь, у меня меньше жизненного опыта, чем у тебя?! Думаешь, что, если я сирота, то меня жалели?! М-да, Варун! Ты не видел жизни как таковой. Знаешь, что такое шестнадцать лет жить в страхе? Да, я сирота! Но это не означает, что я ничего в жизни не понимаю…

— Замолкни! — Взревел отличник, швыряя в меня шаровую молнию.

Мне удалось скользнуть в сторону, но шаровая молния меня успела задеть. Из плеча сочилась кровь. Варун кипел от злости.

— Тебе вообще не понять этого!

— Куда уж мне! — Фыркнула я.

— Раз тебе смешно, тогда вот ещё что… Недавно я стал слышал голос. Он был нежен, как бархат, спокоен, как ветер. Он говорил мне, что я должен делать. Как-то раз пришёл я в пещеру близ Келесельского леса. В гробу лежала Лаура-дель-Ришина! Последние три месяца, я носил ей дары, дабы оживить её! И она восстала! Кстати, про лиру из музея анимашей помнишь? Так вот, эту лиру украл я для моей госпожи! Труда это не составило, однако я чуть было не попался на глаза магической полиции… но это мелочи. И вот, лира у моей госпожи!..

— Браво Варун! — Пронёсся по коридору женский голос.

К нам шла женщина. Её тело было высохшим, но было видно, что оно старается восстановиться. Седые волосы топырились, и казалось, что ничто не поможет их уложить. На старухе было шёлковое платье розового цвета.

В её руке, обвитая тёмными языками магии, была лира. Точь-в-точь похожая на мою! А это могла означать только одно: Варун действительно украл лиру Потерянного берега из музея анимашей! Но, зачем она ей? Инструмент вибрировал в руке Лауры-дель-Ришины. Он был окутан тёмной магией, и сопротивлялась из последних сил.

— Варун умный мальчик, — Лаура-дель-Ришина погладила его по голове. — Он вернул мне силы. Его никто не понимал, а я дала ему надежду!

Кровь продолжала сочиться из раны. Магические раны быстро не залечиваются.

— А ты Кирсанова! Я долго ждала с тобой встречи! Ты маленькое ничтожество, посмевшее мне помешать! Я пыталась восстановить события того дня. И так ни к чему и не пришла. Тогда я выбрала Варуна, и он выполнял мелкие поручения! И вот недавно он мне принёс лиру Потерянного берега! А этот инструмент ещё и сопротивляется! Тебе что, мало жертв?! — Обратилась она уже к лире. — Ничего, ещё пара-троечка жертв, и ты навсегда станешь Тёмной лирой Потерянного берега!

Инструмент замигал, и попытался ещё раз вырваться из цепких рук Лауры-дель-Ришины. Но инструмент терял силы, и уже не надеялся вырваться. «Я должна помочь — промелькнула мысль у меня в голове. — Но как?»

Варун стоял, и смотрел. Было сложно что-то прочитать на его лице. Его глаза выражали злость, будто отличник на весь мир обиделся.

— Я думаю, Аксен тебе рассказал о той ночи? Как я безжалостно убивала твоих родителей! — Её голос смягчился, будто она пробует каждое слово на вкус. — А Виктор — чтоб его духи терзали! — нашёл способ, как меня остановить. Ведь на тот момент я уже убила около полусотни светлых магов! А Кирсанов собирался меня остановить, и потому я убила его! Но попалась мне под руку его жена. Глупая, думала, что сможет мне помешать!.. Кирсанов умер последний, но в страшных муках!

Глаза мои стали влажными, в горле встал ком. Эта ведьма убила моих родителей!..

— О! А тот случай с рекой? Ересмей глупый друид! Решил ещё раз проверить, и я поняла, что не успею ещё раз выпустить Крик души! Мне было выгодно, если бы боялась воды, и не смогла её видеть и прикасаться. Вода бы помогла тебя убить. Выжить в бушующих водах — невозможно! Маги тоже не всесильны…

Я сжала рану ещё сильнее. Мне в голову пришла одна идея. Может, стоит попробовать? Боль пульсировала в плече, но я постаралась сосредоточиться на вызове коней Аристарзиса. От силы получилось только два коня. Сафирит светился тёмно-синим свечением, а камень продолжал сохранять зелёный цвет. Рука была обвита языками тёмной магии. Я даже не удивилась, потому как кони Аристарзиса — воплощение тёмной магии.

Кони выглядели не совсем так, как в прошлый раз… Сейчас они были чёрного, как ночь, цвета. Грива и хвост колыхал воздух.

— Ба! Какой удачный денёк! — Обрадовалась Та-которую-страшатся. — Неужели, это кони самого Аристарзиса?! А ну-ка, идите-ка к тёте Лауре!

Кони заржали, и угрожающе цокнули копытами. Лаура-дель-Ришина вытянула руку вперёд. Её сафирит из красного цвета превратился в синий. В камень уходила воронка, засасывающая всё…

— Ну-ка лира! Помоги своей хозяйке!

Инструмент искрился тёмной магией, и отказывался подчиняться, несмотря на то, что уже нет сил на сие действие. Кони, заржав, поскакали на ведьму. Сначала был слышен её смех, а затем крики. Кони сбили её с ног, а лира подкатилась ко мне.

Я машинально схватила её. Та дала мне сдачи, а именно: по всему моему телу, словно молния прошла…

Я закричала от боли. Контакт с лирой сделал своё дело. Вся тёмная магия, что была в лире Потерянного берега, переходила ко мне, да ещё и через больную руку.

— Ух, ты! И это всё мне? — Обрадовался Аристарзис. — А ну-ка светленькая, потеснись!

Сила душила в буквальном смысле. Я чувствовала, как из тёмной магии сформировался ошейник и начал душить. Внезапно удушье отступило, и сила начала плавно переходить в сафирит. Мир начал принимать очертания, а то до блестящих звёздочек в глазах всё было…

Я продолжала держать лиру в руке, а она всё никак не могла избавиться от тёмной магии. Моему взору открылось следующее: кони Аристарзиса пытались затоптать Лауру, а ведьма пыталась спасти свою шкуру.

— Лира! Дай мне лиру! — кричала она, пытаясь проскочить между коней.

Но я только отстранилась. Сафирит и моя левая рука были обвиты языками тёмной магией. Боли я уже не чувствовала, хоть и рана стала ещё безобразнее.

— Эй, Лаура! Что такое? Не можешь обойти коней? — Поинтересовался сафирит голосом Аристарзиса. — Я тебя не узнаю!

— Ах ты, жалкий маг! — засипела Та-которую-страшатся. — Так это твоих рук дело?! Надо было тебя ещё тогда убить!..

— Вообще, я уже мёртв! И всё благодаря тебе! — Перебил её тёмный маг.

— И надо было твою душу не в сафирит упрятывать, а уничтожить… а ещё лучше на растерзание духам отдать!

— Надо было раньше думать, — рассмеялся Аристарзис. — Ты забрала у меня тело, но не силу!..

Лира уже очистилась от тёмной магии, и теперь она сияла. Даже в свете факелов, золотое покрытие лиры было ослепительным. Серебряные струны весело трезвонили. Та-которую-страшатся долго кряхтела и сипела, прорываясь к нам. Варун попытался вставить свои пять копеек, однако за это получил хорошую пощёчину. Отличник пролетел добрых десять метров, и ударился о стену. Правильно, не фиг лезть под горячую руку!

— И что ты мне сделаешь?! — Отсмеявшись, спросила Лаура.

— Знаешь, около двадцати лет, я пытался понять: почему в ту ночь я погиб? С чего такой поворот случился? После нескольких лет упорной работы, я смог создать множество защитных заклинаний. И вот в тут ночь я погиб?! Как-то всё странно. Потом я долго привыкал к сафириту, и тут до меня начало доходить… Ты же тоже пользуешься проклятием Потерянного берега, не так ли? Я его создал! Я провёл два года и семь месяцев в лесах Потерянного берега, и изучал каждый куст, дерево, веточку… Тут меня осенило! И я создал его! И ты, Лаура знаешь, что будет, если я его произнесу!..

Лаура-дель-Ришина замолчала, и просто смотрела на меня. Сафирит сменил свой цвет на жёлтый, затем на сиреневый.

— О, точно! — Воскликнул сафирит голосом Аристарзиса. — У светленькой в руке лира! Ну, всё!

Сафирит раскалился до красна, собирая всю тёмную энергию, что отдала мне лира. Помещение заволокло чёрным туманом. Камень сафирита выплюнул три здоровые искры…

Что-то мигало перед глазами. То прорезался свет, то снова властвовала тьма. Отдалённо слышны голоса, но в ответ сказать ничего не получается. Вдалеке виднелся свет… Вот он уже близко… и…

— Лаура в подвале вместе лирой! — выкрикнула я.

— Тихо-тихо, упокойся, — гладя меня по плечу, успокаивала Дарина.

Маленькая женщина средних лет, одетая в жёлтое платье. Платинного цвета волосы доставали до поясницы.

— Никого там уже нет. Всё кончилось, — улыбаясь, добавил академик Аксен.

Его лицо сияло, словно он что-то важное сделал, а Дарина что-то делала, стоя у стола.

— Но там в подвале…

— Лилечка, успокойся. Лауры-дель-Ришины больше нет. Когда мы туда пришли, то не узнали подвал. Он был окутан туманом тёмной магии. Сама магия уже почти развеялась, и обнаружили тебя и Варуна. В подвалах, словно свободнее стало. Лаура не рассчитала свои силы, и была проклята Потерянным берегом. Тела мы не обнаружили. Самое интересное, что Ткач, которого вызвал Варун, начал его же превращать в мумию. Мы посчитали, то такой экземпляр может пригодиться нашей Академии, вот мы и оставили Ткача.

— А что с Варуном? И откуда вы знаете подробности? — Удивилась я. Было трудно выговаривать слова. Однако это мне не мешало задавать вопросы.

— Варун был порабощён Лаурой, а потому лежит в соседней палате и перевоспитывается…

— Угу, ванну из крапивы и шиповника принимает, — прервала академика Дарина. — Мальчик долго упрямился, но у меня такой номер не проходит!

Академик Салганцев усмехнулся. Ведать он в курсе происходящего…

— Он учится на тёмном отделении, а потому ему придётся ещё и наказание пройти. А что касается подробностей… — Аксен усмехнулся, — тут не обошлось без Аристарзиса. Этот тёмный маг во всех красках рассказывал, что там творилось, как он там сражался… Сейчас он что-то помалкивает…

— Ага, размечтался! — Отозвался тёмный маг. — Слышь светлая! Только попробуй от меня избавится — прокляну! Тот разговор ещё в силе!..

Видать, я его сильно задела. Я только улыбнулась. Я стала контактировать с миром. Рука была перебинтована. Обстановка стала вставать на своё место. Обычная больничная обстановка: около полусотни кроватей, тумбочки, на стенах весят картины… да, и Дарина мне что-то несёт…

— Вот Лиля, выпей!

Я взяла стакан в руки (а они уже тряслись!), и стала разглядывать содержимое: синяя жидкость с пузырьками…

— Ты не смотри, какого она цвета, просто пей! — подгоняла она меня.

Набравшись храбрости, я залпом осушила стакан. На вкус, я вам скажу — ужасно!

— Вот, и умничка!

В дверях медпункта послышались голоса:

— … но Евгения Андреевна! Мы быстро!

— Знаю, как вы быстро! Только пусти — за уши не оттащишь! Нет! Сказано вам, ей нужен постельный режим!

— Ну, пожалуйста!

— Ладно, заходите-е…

Доцент Алфёрова еле на ногах устояла, а в медпункт влетели Свят с Миланом. Их лица сияли от счастья. Как я рада их видеть! Вот оно! Счастье!

— Лилька, ну как ты? — Запыхался Милан.

— Жить буду, вы-то как?

— Да что нам будет? Вот, это тебе!

Свят поставил цветы в вазу. Они зашевелились, и распустились. Красота-то, какая!

— Оп-па! Миланчик, дорогой мой племянник, ну-ка иди-ка к своей любимой тёте Дарине! — Ласково позвал его женский голос.

Милан побелел как мел, и в его глазах читался ужас. Он как-то рассказывал:

— Если тётушка меня ласково зазывает к себе, то это не к добру! Всего скорее, хочет, чтобы я прошёл обследование…

Так оно собственно и было. Милан уже пришёл к нам зелёный, и пугливый. Жизнь стала налаживаться. Дарина устроила мне постельный режим, да я и не против. Аксен упомянул, что лира Потерянного берега осталась в Академии. Возвращать её в лес не стали, мол, она знает вкус магии, и крови… Солнечные лучи освещали помещение и радовали глаз.