Литта

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ След Мёртвого города

Литта и Рэсс

-

Та ночь в Мёртвом городе медленно перетекала в предрассветье, когда тучи воронья взметнулись в зеленоватый воздух. Всполошённый, недовольный крик чёрных птиц эхом раскатился по затаившимся улицам.

Легковая машина остановилась у окраинного дома. Открылась дверца. Чьи-то руки вынули из салона девочку лет девяти и поставили её на дорогу.

Ребёнок напряжённо вслушивался в ровно уходящий звук; неподвижные руки безвольно лежали на складках пышного, нарядного платья. Словно забытая кукла. И кукольное лицо — тяжеловато-припухшее, угрюмое.

Птицы успокоились. Лишь изредка то одна, то другая вскрикивала, словно делясь впечатлениями. Девочка подняла голову, прислушиваясь. Если бы кто видел её лицо со стороны… Оно потеряло кукольную надутость и обрело выразительные черты взрослого человека, привыкшего к власти и не ведающего сомнений. Только тёмно-серые глаза под вызывающе надломленными бровями остались прежними — равнодушными, как у мечтателя, погружённого в грёзы.

Один неуверенный шаг, второй… Под неловкими ногами — трещины: дорога плохо сохранилась. Иногда девочка, кажется задумавшись, спотыкалась о бордюры, едва не падала. Помедлив немного и всё ещё надменно высоко держа подбородок, она слегка меняла направление, для того чтобы снова наткнуться — уже на противоположный бордюр. Прямой путь увёл её от главной магистрали города, а дорога превратилась в узкий переулок, тесно сжатый с обеих сторон высотными зданиями. Девочка поёживалась, будто замкнутое пространство давило на неё. Шаги её уже не отдавали сухим стуком, но тысячью шелестящих отзвуков от стен сливались в непрерывный, сводящий с ума шумок… Ноги подгибались, и всё же она упрямо шла в неизвестность.

Мёртвый город насторожённо следил за маленьким живым существом…

…Детский вскрик заставил мужчину на втором этаже полуразрушенного дома вздрогнуть. Он быстро затоптал костерок из тлеющих обломков мебели и застыл. Что это? Слуховая галлюцинация или один из тех кошмаров, на которые так щедр Мёртвый город?.. Несколько шагов — и бродяга встал сбоку от окна, оскаленного грязным разбитым стеклом. Одной рукой распахнув раму, он втянул сквозь стиснутые зубы холодный, внезапно отяжелевший воздух: девочка казалась белым мотыльком под лапами чудовища, сморщенный гребень которого достигал третьего этажа. Монстр тупо наблюдал, как ребёнок ощупывает роговые пластины одной его лапы, стоя между когтей другой.

Прыжок от окна — на пол аккуратно легли громадный меч и заплечный мешок. Мужчина деловито вынул из мешка две гранаты и перезарядил их часовой механизм. Размотанная с пояса верёвка свилась книзу вокруг его ног. Бродяга укрепил заготовленную петлю на ручке двери, рывком вылетел из окна и буквально свалился перед монстром.

Неведомая сила отшвырнула девочку в сторону.

Чудовище вздыбилось с рёвом. Давний враг стоял перед ним, маленький и ничтожный, готовый погибнуть под бронированными лапами. Потрясая изуродованным когтем, монстр поспешил задавить надоедливую букашку, уже однажды осмелившуюся выступить против него.

Мужчина не сдвинулся с места. Чудовище вновь злорадно завопило. Где-то послышался грохот падающих домов, а человека обдало тошнотворно-удушливым жаром. Сумасшедший бродяга нетерпеливо размахнулся и одну за другой забросил гранаты в разинутую пасть. Ещё через секунду он, казалось, испарился в сумеречном воздухе. Чудовище с яростью и обидой в глазах уставилось на место, где только что был человек, и вдруг дважды дрогнуло. Мощные лапы расслабились, и монстр неловко упал, слабо дёргая обмякающим хвостом. Пыльный взрыв взметнулся из-под необъятной туши в светлеющее небо. Дом, к стене которого привалился мёртвый монстр, будто в нерешительности вздохнул и — засыпал тело собой, медленно и жадно. Поди разберись — кто охотник, кто добыча?..

Струйка песка ещё шуршала по панелям, когда девочка пришла в себя и, что есть силы, побежала по дороге.

Выскочивший из подвала мужчина бросился вслед.

— Стой! Туда нельзя!

Асфальтовая полоса дороги драным краем вонзалась в ничто. Ни один человек не осмеливался обследовать бездонную пропасть — она возникла от взрыва, уничтожившего когда-то половину Мёртвого города.

Мужчина не успел и теперь с горечью следил за исчезающим в бездне белым пятном.

Серый, с багровыми подтёками на востоке горизонт наливался тяжёлой, дождевой тьмой. Ветер лениво качнулся, опахнул охотника прохладой. Отвернувшийся было, он торопливо опустился перед пропастью на колени.

Свист снизу не был голосом поднявшегося ветра. Сливаясь с безграничной тьмой, когтистые крылья рассекали сумрак.

С замирающим сердцем охотник смотрел, как медленно и мощно поднимается из мрака неведомое существо.

… Двое стояли друг против друга. Охотник насторожённо сжимал в руках меч остриём вперёд — Нечто, закутанное в кожистые громадные крылья, словно жёсткий кокон, невнятной угрозой высилось перед ним.

Одно крыло шевельнулось. Охотник быстро расставил покрепче ноги. Но крыло развернулось. У нижнего его края мужчина увидел ребёнка. Ошеломлённая девочка, видимо, пребывала в шоке: она держалась за коготь крыла и не двигалась.

— Иди ко мне, малышка, — ласково позвал охотник, с облегчением опуская меч.

Существо слегка подтолкнуло девочку. Мелькнула блестящая пятнистая кожа. Девочка послушно пошла на хрипловатый голос.

1.

Рубаху из мягкой кожи ему пришлось накинуть на плечи. Девочка намертво сцепила ладошки за его шеей и, наверное, ещё не вышла из шокового состояния. Рэсс минут пять возился, пытаясь разжать детские пальчики, но вовремя сообразил, что, скорее, неловким движением может их сломать. Кажется, мышцы девочки задеревенели. Пока она не придёт в себя, нечего и думать о разъединении. Рэсс усмехнулся: "Об отпочковании?"

Он чувствовал некую раздвоенность. Рад, что спас ребёнка. Но что делать с девочкой дальше? Подбросить на ближайшую базу охотников, контролирующих эту часть планеты? Легко попасться самому. Эти профи как хорошие сторожевые собаки: на свою территорию пропустят безнаказанно, а вот назад обычно путь посетителю заказан. Хотя… Рэсс когда-то сам был охотником, поэтому мог позволить себе слегка прикинуть шансы проникнуть на базу и, оставив там девочку, попытаться исчезнуть оттуда. Бродяжья жизнь сделала его на уровень, а то и на два выше бывших коллег, но она же научила: волк может выстоять против двух-трёх обученных псов, но никак не против целой стаи. А база — настоящее змеиное гнездо. Потревожь одного охотника — из самых невероятных мест сбегутся остальные. Нет, первый вариант полностью отпадает.

Девочка мягко дышала в его ключицу. Мысли Рэсса потекли в другом направлении. Каким образом она здесь очутилась?.. Вопрос оказался настолько тупиковым, что Рэсс постарался забыть о нём до поры, пока спасённая не ответит ему.

Он просидел на одном месте довольно долго, уже размышляя, где бы найти временное пристанище, в котором и малышке было бы удобно. Что девочка привыкла к комфорту, ясно с первого, даже не слишком внимательного взгляда. Итак, что же делать? Дом, где Рэсс жил последние три дня, благополучно поменял своё предназначение приюта на гробовую крышку для монстра. Значит… Рэсс встал. Малышка не шевельнулась, словно размазанная по его груди… Бродяга благожелательно провёл ладонью по мягким волосам девочки: "Шок шоком, однако ты умудрилась уцепиться за меня так, что совсем не мешаешь двигаться". Он чуть присел, чтобы проверить последнюю мысль. Девочка не шелохнулась. Рэсс оглянулся на пропасть и через секунду забыл о ней, пробегая по улицам в поисках более-менее уцелевшего дома.

2.

К вечеру Рэсс научился не замечать тёплого довеска на себе. Возможно, потому, что девочка неосознанно равномерно распределила свой вес: она не только уцепилась ручонками за его шею, но и обхватила пояс спасителя ногами. Сначала он старался двигаться так, чтобы меньше сгибаться, мешая ей. Потом заметил, что тело девочки пластично меняет положение, будто откликаясь на малейшее колебание его мышц. Рэсс довольно улыбнулся… Правда, он не подозревал, что довесок проведёт на нём ещё немало времени.

Квартиру нашёл достаточно уютную. Рэсс прибрал её немного, установил на всех дверях и окнах ловушки на случай непрошеных гостей; сварил на электроплите ужин, запихав в духовку полешки, нарубленные из небольшого комода; приготовил на полу, рядом с плитой, роскошную постель, собранную из принадлежностей сразу двух соседних квартир. И только тогда сообразил, как снять с себя девочку. Он сел в кресло и осторожно пробежался чуткими пальцами по локтям малышки. Найдя нужные точки, Рэсс, затаив дыхание, нажал. Довольно тугое кольцо вокруг шеи расслабилось, и он уже смелее надавил на те же точки. Секунды — и детские руки вяло провисли на его плечах. Рэсс работал сосредоточенно, пробуждая девочку к жизни постепенно. И вот она стоит на полу нелепой потрёпанной куклой. Живут только глаза: они точно следуют за тем, что слышат уши. Рэсс заговорил, и тёмно-серые глаза малышки застыли на нём. До этого она словно не замечала его.

— Привет. Меня зовут Рэсс.

Руки девочки медленно поднялись. Для приветствия? Слегка удивлённый Рэсс пожал тёплую ладошку, и малышка снова немедленно вцепилась в него. Она смотрела прямо в его глаза и обеими руками крепко сжимала его жёсткую ладонь. Рэсс было рассердился, но взгляда на слабые пальчики оказалось достаточно, чтобы притупить недовольство.

— Так как тебя зовут, маленькая?

Девочка промолчала.

— Ладно, пока не хочешь говорить, и я тебя понимаю. Посиди здесь немного. Посмотрю, как там наш ужин.

Он усадил девочку в кресло и, решительно оторвавшись от цеплявшихся за него ручонок, вышел из комнаты. Возможно, ей и страшно. Но… Пусть привыкает.

Неуверенные шаги он больше почувствовал, чем услышал. Оглянулся и замер. Нервно поворачивая растрёпанную головку из стороны в сторону, вытянув одну дрожащую руку вперёд, пальцами другой касаясь стены, девочка медленно ставила ногу за ногой, точно пробуя пол на прочность. Вот носок правой ноги ушёл под матрас, расстеленный между плитой и дверью, и тут же отдёрнулся. Девочка всхлипнула и сразу же подавила всхлип прижатой ко рту ладонью. Рэсс потрясённо смотрел, как вздрагивают от задавленных рыданий ссутуленные плечи, и боялся поверить. Переломив себя, девочка опустилась на корточки, опасливо стала ощупывать спальное бельё… Рэсс шагнул и подхватил её на руки. С коротким писком она прильнула к нему.

— Маленькая… Ты не видишь?

— Ты не бросишь меня? Ведь правда, не бросишь?

— Клянусь именем и звездой, не брошу!

Девочка вдруг отстранилась и, потрогав его лицо (пальчики быстро пробежались, словно снимая с него паутину), спокойно сказала:

— Бросишь. Меня все бросили.

3.

Засыпая, Литта прижалась к нему спиной, хотя под грудой одеял достаточно тепло. Рэсс воспользовался случаем и накрыл её лоб ладонью. По едва ощутимому дыханию девочки он понял, что спит она крепко. Тогда он представил вокруг себя тонкое марево, похожее на чересчур свободный комбинезон, мысленно расстегнул его, "натянул" на Литту и вновь "закрыл". Теперь они вдвоём оказались в этом "комбинезоне". Рэсс плотно сомкнул веки и, вглядываясь в бездонную пропасть внутри себя, начал спускаться в спиральную темноту.

4.

Во сне она видела! Значит, не слепорождённая… Рэсс "подтолкнул" воображение девочки, и прихотливое течение сна послушно приблизило последние минуты Литты, перед тем как ей ослепнуть…

Какая-то жизнерадостная молодая женщина наклоняется к малышке и целует её: "Ещё немного — и мы дома". Кажется, они в машине. Точно. За рулём — мужчина, у него тёмно-серые глаза и смешливый рот, который всё время неудержимо расплывается в улыбке, когда он смотрит на женщину и Литту. Отец? Рэсс забеспокоился. Этот парень явно знаком ему. Если подровнять взлохмаченные волосы, сделать серьёзным лицо и сменить беззаботно яркую рубаху на строгий деловой костюм… Боги, кто же он… Не так уж много знакомых осталось у Рэсса на Эрис, когда он решил попутешествовать по другим мирам…

Ветровое стекло вспыхнуло сверкающей пылью! Оглушённая Литта оглядывается на мать. Та безучастно смотрит в ничто, буквально пришпиленная к спинке пулями. "Папа!" — визжит девочка. Отец успевает опрокинуть спинку своего сиденья, падает на образованную кушетку без сил. Литта смотрит на обезображенное смазанной кровью лицо, слабеющие губы отца с трудом выталкивают слова: "Лезь… под… люблю… тебя…" Девочка встаёт в узком проходе на колени, протискивается под спинку и слушает: торопливые шаги, хлопанье дверец, сдавленные злобные ругательства, шум отъезжающих машин.

Тишина — и звонкое кап-кап-кап. С сиденья, ставшего её временной крышей, падает кровь. Литта тупо всматривается в неё. Кровь капает всё медленнее, но каждая капля, собирающаяся на краю обшивки, становится всё огромнее и огромнее, темнее и темнее. Последняя капля затмила весь свет.

5.

Долгий вздох шепчущим песком ссыпался в сон Рэсса. Инстинкты опередили сознание. Очнувшись, он обнаружил, что бежит по лестнице босой, ёжась от попадающих под ступни мелких колючих предметов. Литта, распластанная на его груди (и когда он успел захватить её с собой?), молчала, и он был благодарен, что девочка не отвлекает его. Сумасшедший бег сопровождался грохотом разваливающегося в пыль и прах дома. Им повезло: осыпание началось с верхних этажей.

Он вылетел на улицу и бросился к месту, бывшему когда-то сквериком, — благо, находилось неподалёку. Перестраховался. Скрывшийся в собственной пыли дом оказался единственным. Обычной для Мёртвого города цепочки разрушений не последовало. Тогда Рэсс быстро переключился на другую проблему: почему рухнул именно этот дом? Вчера вечером аура жилища утверждала, что стоять ему ещё с полгода.

— Что случилось? — прошептала девочка.

— Всё нормально. Можешь говорить в полный голос. Просто дом, в котором мы устроились на ночёвку, упал.

— А можно мне на землю? Тебе тяжело.

— Да нет, привык уже.

Опуская девочку на землю, он заметил, что она вытянула одну ногу и, едва та коснулась поверхности, сразу поставила и другую.

"Маленькая — прирождённый охотник", — одобрительно подумал Рэсс и внезапно замер в стойке охотничьего пса: именно девочка стала причиной гибели старого дома! Ошеломлённый Рэсс стремительно считывал информацию с лёгкой дымки над головой Литты: спровоцированные им воспоминания во сне почти мгновенно переплавились в поток ненаправленной ярости, которую впитали стены дома и натиска которой не выдержали.

— Литта, сколько тебе было лет, когда погибли твои родители?

Девочка подняла голову, как бы пытаясь разглядеть лицо Рэсса незрячими глазами.

— Шесть.

Она даже не спросила, откуда ему известно о её родителях. Никакой обиды или сожаления. Что ж, возможно, у девочки бойцовский характер. Почему бы не проверить его, пусть даже жестоко?

— Почему тебя бросили здесь Литта?

На обдумывание вопроса у девочки ушло немного времени, но такого ответа Рэсс не ожидал:

— Наверное, потому, что я стану Брендой, когда вырасту.

6.

Бренда! Романтичная страница сравнительно недавнего прошлого планеты Эрис, красивая легенда, которую, кстати, однажды даже реставрировали… Рэсс пристально всмотрелся в бесстрастное лицо Литты. Теперь память сработала: вместо округлой детской мордашки появился мгновенный снимок молодого мужчины из сна. У него глаза Литты — широко распахнутые, опушённые слегка мохнатыми ресницами, приглушающими счастливый блеск. Вот только один из нижних углов снимка хищно перечёркивала траурная лента. Вся планета переживала, когда погибли молодой лорд Максимилиан и его жена. А удалившийся было на покой лорд Александр вынужденно вернулся к прежнему своему занятию — управлению Эрис. Значит, Литта — его внучка. Что мы имеем? Рэсс мысленно пожал плечами: повод потребовать выкуп и повод не возвращать девочку, которой, по возвращении, возможно, грозит смерть.

… В скудной истории Эрис многолетняя война с "призраками" занимала внушительное место. Сначала первопоселенцы осваивали на планете в основном сельское хозяйство и горнорудное дело. Отсутствие богатых ресурсов не пугало. Эрис принадлежала к планетам земного типа, разве что не хватало жарких местечек. Три материка предполагали климат умеренный, со спокойным и даже прохладным летом и суховатой зимой, когда земля просто замерзала на полметра вглубь, а снег становился чрезвычайным явлением.

Постепенно Эрис обзавелась городами. Её столица росла и превращалась в мегаполис, приветствующий туристов, которые с удовольствием приезжали сюда ради сувениров из "мерцающего" камня. Камень обнаружили в горной системе, протянувшейся вдоль береговой линии одного из океанов Эрис. Близкий по составу к мрамору, "мерцающий" при определённой обработке играл таинственными зеленовато-золотыми огнями. Добычей камня и его доведением до товарного вида занимались крупные компании… Работы на планете хватало, и всё говорило о постепенном, но устойчивом процветании.

А потом пришла беда. С людьми стало происходить что-то странное.

7.

— Мне нужно переодеться, — сонно сказала Литта, почти касаясь губами его уха.

— Второго такого платья мне не найти.

— И хорошо. Оно такое неудобное… Ты здесь всегда живёшь?

— Нет, месяца два.

— Мы ведь в Мёртвом городе? Мы умрём от радиации?

— А ты хочешь умереть?

— Пока ты со мной — нет.

— А домой не хочется?

Девочка тепло зевнула ему в ухо. Рэссу понравилось.

— Зевни ещё раз.

— Ты меня не бросишь.

— Почему ты так решила?

— Не скажу… Куда мы идём?

— Это я иду, а ты едешь. Искать новое убежище. Так почему?..

— Ты потерял из-за меня все вещи и не ругаешься.

— Вещи — дело наживное.

— И зелёное не стало красным.

От неожиданности Рэсс чуть не споткнулся.

— Где?

— Что — где?

— Зелёное не стало красным?

— Вокруг тебя. Когда дед сердится, он весь вокруг красный.

— А он знал, что ты так видишь?

— Нет.

Интересно. Девочка видит ауры. Чем дальше, тем всё страньше и страньше…

8.

Они устроились в пригороде, на территории сада одного из частных владений. Рэссу пришлось попотеть, расчищая необходимое для палатки место и одновременно таская на спине Литту. Девочка наотрез отказалась покидать хитроумное сплетение ремней, которое придумал Рэсс. Поворчав дня два, Рэсс и смирился с тяжестью за плечами, и привык к ней настолько, что порой не замечал её, если не велась беседа. Правда, девочка редко сама начинала разговор, а на вопросы отвечала коротко и односложно.

О времени Рэсс не думал. На Эрис он прилетел после долгого отсутствия и рассчитывал пожить в тишине и покое Мёртвого города несколько месяцев, чтобы отдохнуть от последних бурных событий своей жизни. Радиации не боялся. Выработанные ещё до путешествия по космосу навыки работы с энергией позволяли безболезненно выводить из организма любую знакомую, но чужеродную человеку энергию.

Рэсс ясно видел, что быстро привязался к девочке, и немного страшился того мига, когда им придётся расстаться. Он знал за собой эту черту, которая делала его уязвимым, — привязчивость; знал, что будет больно рвать крепко оплетающие его дружеские узы. Поэтому старался не думать о будущем, а всё внимание перенести на девочку: приготовить её к жизни на этой чёртовой планете. На всякий случай.

А пока он запутывался в силках всё больше.

9.

Через неделю платье Литты превратилось в потрясающие лохмотья. Оттаяв и набравшись смелости, девочка изредка покидала гнёздышко из ремней на спине Рэсса и обследовала местность вокруг палатки. Вооружившись палкой, она тщательно обошла свои новые владения, запомнила тропку к ручью, обнаружила скамейку у полувысохшего пруда и парочку уцелевших садовых статуй. Увлечённость исследованиями однажды дошла до того, что она залезла на клумбу, куда её заманил многоголосый аромат цветов. Неухоженность клумбы, однако, выразилась в том, что, помимо слегка одичавших розовых кустов, на ней торчали корявые, высохшие, но жёсткие лозы.

Литта выбралась из розовой чащобы исцарапанная и истерзанная.

— Никуда не денешься, — развёл руками Рэсс, улыбаясь счастливой мордашке девочки, — завтра посидишь одна в палатке. А я поищу что-нибудь на тебя, заодно и продукты присмотрю.

Консервов у них хватало, но надоели они явно обоим.

— А где поищешь? — с любопытством спросила Литта, и Рэсс довольно усмехнулся: девочка оживала, её обычно бесцветный голос обретал выразительные нотки, а застывшее в маску лицо смягчалось, откликаясь на движения души.

— В городе была река, — объяснил он. — Река впадала в океан. Я поеду на мотоцикле до океана по речному руслу, а дальше на моторке часа три до островов. Там есть летние резиденции, но сейчас, ближе к зиме, они пустуют. Поняла?

— Поняла, — задумчиво ответила девочка. — Сколько надо времени, чтобы доехать до океана?

— Часа полтора-два.

— Всё вместе пять туда — пять обратно плюс час на поиски подходящей одежды. Рэсс, это одиннадцать часов!

— Выеду рано утром, почти ночью, — после обеда уже вернусь. Половина дня и вечер будут в твоём распоряжении, маленькая. Сейчас светает пока что рано, так что из одиннадцати часов где-то три-четыре без меня ты будешь спать.

— Я боюсь…

— Не стоит. Я поставил по всей длине вокруг сада и палатки пугала. Никто живой не осмелится и близко подойти к тебе. Представь: завтра, после обеда, мы устроим с тобой грандиозную выставку мод. Будут какие-то особые пожелания, леди?

— Возьми меня с собой.

Рэсс притянул к себе девочку, осторожно обнял её и вздохнул:

— Это опасно, маленькая.

10.

А оставлять её в палатке не опасно?

Хотя Рэсс завёл мотоцикл за пределами сада, Литта слышала гул мотора. С вечера девочка втихомолку решила спать до последнего, сколько сможет. Чтобы тянуть время до приезда Рэсса. Но проснулась и чувствовала себя совершенно бодрой с той секунды, как Рэсс бесшумно поднялся со своего ложа и выскользнул из палатки к заранее приготовленным вещам. Собирался он недолго. Убывающий звук мотоцикла внезапно заставил Литту похолодеть от воспоминаний. Отчётливые морозные линии ужаса поползли по телу. За несколько секунд, слушая затихающее гудение, девочка вновь пережила похищение и обиду на тех, кто так равнодушно оставил её на пустой дороге. "Лучше бы уж сразу убили", — угрюмо подумала она. Возражение пришло незамедлительно: зато ей крепко повезло с Рэссом! Неожиданно ярко она представила, как цепляется за сильные тёплые плечи своего спасителя, и облёгченно расслабилась.

Как ни странно, почти сразу Литта обнаружила, что проголодалась. Мысли о еде прогнали холод воспоминаний… Она попробовала содержимое каждого термоса и разочарованно убедилась: процесс насыщения, как его ни растягивай, весьма короток. Тщательная уборка палатки тоже быстро закончилась.

Девочка присела на сложенные одеяла. Если ничего не делать, воспоминания сведут её с ума. Жизнь, поделённая на три части — до слепоты, в слепоте и в Мёртвом городе, — давала слишком много материала для самокопания. А по своему щедрому на несчастья опыту Литта знала, к чему могут привести раздумья о прошлом — хотя бы к болям в животе. Поэтому она предпочла восстановить вчерашний разговор с Рэссом и нашла в нём зацепку для дела. Интересно, что за пугала стоят вокруг сада?.. Литта вытянула левую руку и решительно вышла из палатки.

Пугалом оказалась замкнутая полоса вокруг их жилища. Какова её ширина, Литта не смогла определить. Первый шаг по полосе заставил девочку напрячься в темноте, второй — обдал самым настоящим ужасом. Литта отступила. Ментальная настройка "пугала" вызывала страх в любом живом существе. И это успокаивало. Настолько, что девочка, вернувшись в палатку, нащупала спальный мешок и неожиданно крепко заснула, пригревшись.

… В метре от "пугала", с внешней стороны, воздух колыхнулся и застыл, будто в землю воткнули неровный кусок прозрачного, но кривого стекла.

Литта вздохнула и заворочалась в мешке. Она спала уже пять часов странным тяжёлым сном.

Искажая видимое, вместо того чтобы давать тень, прозрачная кривизна плавно приблизилась к "пугалу" и коснулась его края. Непрерывная резкая рябь сморщила странное пространство в экран с "бегущим" отражением. Кривизна отступила от "пугала" и медленно двинулась вдоль его границ. В тени деревьев пространственный выверт пропадал, а под определённым углом становился похожим на расплывчатую тень человека.

… Рэсс вздрогнул. На всякий случай он настроился на "пугало", хотя и считал защиту очень надёжной. Попытка проникновения комариным укусом уколола его. Руки замерли над сумкой, в которую охотник перекладывал из лодки детские вещи. На берегу застыла неестественная тишина. Только потом Рэсс сообразил, что погрузился в глубокий транс. Не разгибаясь, Рэсс ждал. Сигналов тревоги больше не поступало. Лишь раз от потенциального нарушителя повеяло липким холодом, как в тёплой воде кожи неприятно касается студёная струйка со дна… Последние тряпки он запихал небрежно и быстро разогнал мотоцикл, беспокойно вглядываясь вперёд.

… Мягкий сон о солнечной уютной комнате закончился. Окно почему-то оказалось раскрытым, и с улицы доносилось жалобное щенячье повизгивание. Литта медленно подошла к окну. Под дождём мокла маленькая кудлатая собачонка. Она просяще вглядывалась в глаза Литты и поскуливала от холода. "Бедненькая, — сказала-подумала Литта, и ей стало горячо от внезапного чувства сострадания. — Тебя тоже бросили. Подожди, я спущусь к тебе!" Она вышла из комнаты и по лестнице двинулась вниз. Лестница странная — отметила она. Ветвилась на много полутёмных ходов — и Литта поняла, что лестница не хочет пускать её на улицу.

… Девочка оттолкнулась локтем от земли. Спальный мешок сполз с её плеч. Вялые движения Литты подсказывали, что девочка всё ещё спит. Спящая, она направилась к парусиновой двери и недоумённо остановилась, наткнувшись на преграду. Привыкнув, что путь из палатки всегда свободен, она решила, что ошиблась в направлении. Щенячий скулёж начал стихать — девочка переходила из сонного состояния в дремотное. Однако она ещё помнила, что торопилась наружу. Пытаясь сориентироваться, Литта попятилась назад и едва не упала, снова налетев на преграду. Девочка повернулась и робко протянула руку. Растопыренные пальчики ухватились за удобную рукоять меча из коллекции Рэсса. В один из дождливых дней за неимением других игрушек Литта изучила все одиннадцать экземпляров коллекции, заинтересованная в первую очередь украшениями на них… Она внезапно ощутила, как вздрогнула несколько раз земля: похоже, кто-то прошёл рядом, как будто вонзая острые каблуки в поверхность. Прислушавшись, Литта догадалась: вокруг неё втыкают мечи, — и, перепуганная, проснулась.

… В щенячьей имитации едва видимая тень уже не нуждалась. Она получила ментальный мост через "пугало" — мост, построенный на сильном чувстве жалости одного живого существа к другому. Тень пересекла полосу-заграждение и медленно текла к палатке. Уже не одна. Два полуистлевших трупа вразвалку вышагивали за нею по неровной тропке. Они походили на бутафорские манекены для спектакля ужасов, настолько несокрушимо облепляла кости остаточная плоть — наблюдатель со стороны мог бы предположить, что конструкция крепко схвачена хорошим клеем. Оба трупа обряжены в униформу техников, кем в прошлом и были. А ещё парочка держала в костлявых руках оружие.

… Гоня мотоцикл по кочковатому речному руслу высохшей реки, Рэсс лихорадочно соображал, каким образом увеличить скорость хотя бы втрое-вчетверо, пока "холодные" не добрались до Литты. Прибавить газу? На такой, с позволения сказать, трассе цирковое трюкачество мгновенно обернётся смертью. Что же делать… Неужели мотоцикл — единственная возможность добраться домой?! ("Домой?!" — изумлённо шепнул кто-то со стороны) Какой-то неясный намёк мелькнул в памяти, что-то связанное со следующим поворотом реки, с её обрывистой излучиной… Стоп! Когда он ехал к океану, не там ли, на правом берегу, показалась антенна дежурного форпоста? Точно! Только вот как уговорить дежурных охотников одолжить авиетку? На ней путь займёт от силы минут семь. "Думай! Думай!" — уговаривал себя Рэсс, заставляя мотоцикл на прежней скорости взлететь на береговую крутизну.

… "Призрак" остановился у двери в палатку и после некоторого колебания отошёл. Дверная ручка состояла из металлических пластинок, а дотрагиваться до металла "холодный" не мог. Именно в таких случаях "призраками" использовались трупы… Костлявая длань трупа повыше с дробным стуком ухватилась за ручку и подёргала. Только подрагивание палатки вторило его пробным рывкам.

… Оцепенение началось сразу. Казалось, страх наполнил руки неимоверной тяжестью, и не нашлось сил поднять их. Потом отказали ноги. Литта неловко осела в маленьком пространстве среди мечей. Ещё до того как за дверью послышался странный шумок шаркающих шагов, она уяснила себе значение выставленного в круг оружия. Распорядившийся мечами её не волновал: судя по его действиям, он оберегал Литту. Но встретиться с врагом, о котором знаешь с раннего детства… "Я же слепая! — мысленно кричала девочка. — Мне ещё никогда не приходилось держать в руках меча!" Вспыхнула и погасла надежда, что это Рэсс приехал и пошутил… Когда оцепенение прошло, Литту сотрясла крупная дрожь. Испугавшись, как бы не пораниться об острые лезвия мечей, девочка вытянула руки и намертво вцепилась в рукояти.

… Автономного управления у авиетки не было. Компьютер напрямую соединял её с центром в форпосте, откуда пилот получал добро на вылет и нужную программу. Рэсс просмотрел пульт и без раздумий сделал то, что проделал лишь раз в жизни: выбив панель, он сунул ладонь в сплетение разноцветных проводов. Шлем пилота он надел заблаговременно… Взвыли сигнальные установки. Двери ангара распахнулись и едва не придавили связанного Рэссом смотрителя. Из квадратного домика форпоста выскочили охотники. Но авиетка уже разогналась. Жалобно заныв, она слегка подпрыгнула на взлётной полосе и порхнула в небо… Потом-то ему придётся подумать, как спрятаться от бывших коллег, если они найдут, на чём его преследовать. Сейчас же не до осторожности. Почти оглохший от давления на голову и на уши, Рэсс остро ощутил собственное раздвоение: сквозь рваную и живую пелену он видел землю под собой и в то же время ощущал себя неотъемлемой частью машины, к которой подсоединился с риском поджарить мозги и превратиться в идиота. И над всеми чувствами и ощущениями торжествовал какой-то внутренний варварский восторг дикаря: взлетела не машина — я!

… Дверь они просто-напросто отодрали. Палатка ходила ходуном от их стараний. Тень вплыла первой, за ней неуклюже ввалились трупы. С минуту тень словно чего-то ожидала, но девочка за частоколом оружия не шелохнулась. Если бы "холодным" были присущи человеческие эмоции, тень удивилась бы. Ведь трупы, помимо всего прочего, нужны, чтобы запугать человека до полубезумия — и входи в него легко и спокойно, и живи себе в нём, блаженствуя. Но этот маленький человек только насторожился. Значит, вид трупов не оказал на него обычного, устрашающего воздействия. "Призрак" почти незаметно колыхнулся, и один из "холодных" руками трупа попытался вытащить из утоптанной земли хотя бы два меча.

… Прислушиваясь к шорохам и потрескиваниям, Литта с замершим сердцем поклялась: "Не закричу!" Её ладошки мяли подол платья, и она сама не понимала — то ли со страху, то ли оттого что вспотели. Литта чувствовала близкое присутствие копошащихся рядом существ, представляла, какие они. Она захлёбывалась в накатах сильных негативных эмоций — и всё это вместе давало в ней странный результат: она уходила внутрь себя, спускаясь с одной тёмной ступеньки на другую. Она осознавала свою беспомощность, и ей легче становилось в тёмном тепле, куда она постепенно удалялась… Её спуск прервали быстро. Кто-то схватил её безвольную ладонь, вложил в неё знакомый тяжёлый предмет. Кто-то заставил её поднять руку с мечом так резко, что она едва не вывихнула плечо. Удар, произведённый ею при помощи неизвестного, обрушился на телесную оболочку враждебного существа — Литта узнала это по податливости и упругости преграды, встреченной мечом. Рывок — и её рука с оружием вновь втянута в частокол из мечей, а сама она полностью пришла в сознание.

… Нос авиетки пропахал склон ручья и вдребезги разнёс садовую скамейку. Рэсс вывалился из машины разбитый, с головной болью. Зрелище отодранной палаточной двери привело его в ярость. Он быстро проверил висящий на груди луч-автомат и уже на бегу снял со спины меч. Так, Литта среди мечей (молодец! Когда успела только!); труп, недавно кем-то разрубленный от шеи пополам, а значит, никакой опасности не представляющий; ещё один труп — почему-то держится на почтительном расстоянии от Литты, и — два бесплотных марева, в сумраке палатки обретших более чёткие очертания. Итак, автомат против трупа, меч — против "холодных".

— Литта, на землю!

Он не стал даже смотреть, выполнила ли она его приказ. "Призраки" попытались зажать его с обеих сторон. Помог комбинезон на стоящем трупе, хоть и гнилой, но сухой. От лучевой очереди лохмотья на трупе вспыхнули весёлым огнём, и Рэсс поморщился от резкого мысленного визга "холодного", горящего в гудящем пламени "холодного". От оставшихся двоих он мог только обороняться. Они ловко обходили его меч, и ему пришлось потрудиться, чтобы ни один не посмел приблизиться хотя бы на шаг. Внезапно "холодные" остановились.

— Отдай девчонку нам и уходи.

Рэсс изобразил раздумье, тянул время на передышку. Краем глаза отметил, что Литта, стараясь не привлекать к себе внимания, раскачивает меч в импровизированном заборе… В дальнейших действиях Рэсса расчёта не было: как будто увидел знакомую шахматную партию — и тело машинально среагировало. Девочка протиснулась между лезвиями и бесшумно, словно зрячая, побежала к выходу. Только руки вытянулись странно вперёд — держалась за что-то?

— Забирайте! — крикнул Рэсс и кинулся вокруг оружейной выставки в центре палатки.

"Холодные" не сообразили разделиться для погони и бросились за ним вдвоём. В отчаянном прыжке наружу Рэсс подхватил Литту и буквально вывалился за порог. В следующую секунду он, оттолкнув девочку подальше от палатки, навесил дверь на место и подпёр её мечом. Зашипел автомат, безостановочно скользя ровным белым лучом по доступной взгляду площади их недолгого приюта. Сначала появились бархатные жёлтые полосы с чёрными краями, затем палатка сильно загудела, и ясное пламя пожрало её, как скомканную бумагу.

Приподняв руки, Литта пошла на звук лучевого оружия. Она не стала обнимать Рэсса, просто держалась за его ремень и напряжённо вслушивалась в бодрый огненный гуд и потрескивание.

Рэсс опустил автомат. Он вдруг понял, что вместе с лучевой очередью посылал в пламя энергию освобождённой и очищенной от других чувств ненависти. Поэтому "холодные" умирали, не успев закричать… Он положил дрожащую от пережитого напряжения ладонь на плечо Литты, откашлялся — пересохло горло — и пробормотал:

— Маленькая, у тебя, наверное, сильный ангел-хранитель.

— Он всё время стоял позади меня, — ответила девочка и без перехода добавила: — Научи меня драться с "холодными".

— Как только найдём новый дом и оружие тебе по руке, — пообещал Рэсс.

11.

Бароны соседней с Эрис планеты богатели на ядерном топливе. В начале освоения планеты Соседки радиационные отходы уничтожались, посылаемые в контейнерных грузовиках к звезде Эрис, где те благополучно сгорали. Потом кому-то пришло в голову сэкономить на грузовиках. Бароны огляделись в поисках ближайшей планеты, и вскоре контейнеры со смертельным грузом стали аккуратно прятать в отдалённых от жилых мест горных системах Эрис.

Прошло несколько лет, прежде чем эрисиане заметили неладное. Сначала стали пропадать люди. Первые же найденные трупы заставили эрисиан подумать об эпидемии. Тела найденных выглядели так, будто человек умер с час назад, но под черепной коробкой колыхалась лишь чёрная гнилая вода.

Над страшной загадкой размышляли не только врачи. Однажды кто-то, может, с отчаяния, проверил очередной труп на радиацию. Счётчик взвыл…

Между тем в периферийных городах Эрис началась паника. Появился негласный комендантский час. Поспешно собранные команды в спецкостюмах, предохраняющих от радиации, стали искать причины радиации и зоны поражения и выяснили: определённого места поражения нет, существуют странные формы, легко перемещающиеся и паразитирующие на человеке. Эти формы официально назвали мутантами, в разговорной речи — "призраками" или "холодными". Нашли их место образования. Была высказана гипотеза, что эти формы и ранее существовали на Эрис, возможно, они находились в определённого вида спячке, а радиация вызвала их к псевдожизни.

А водители грузовиков вконец обнаглели: они уже не приземлялись на Эрис, чтобы избавиться от груза, а просто сбрасывали контейнеры куда придётся.

Эрисианам пришлось вступить в войну на два фронта.

Полицейская эскадра, с благословения Совета эрисианских лордов, отстреливала грузовозы с Соседки. После отчаянной мольбы о помощи к эрисианам прибыли отборные воинские части с главной планеты Содружества — Альты.

Перед численным превосходством противника бароны Соседки были вынуждены сдаться, предстали перед судом, а их предприятия закрылись подчистую. Альтийцы улетели, а на Эрис началась Двадцатилетняя война. У мутантов нашли два слабых места: они боялись металла и огня. Модное для Альты увлечение старинным оружием — мечами — на Эрис стало суровой необходимостью.

После лихорадочной эвакуации горожан семь городов пришлось сжечь дотла. По данным спасательных команд, именно эти города накопили наибольшее количество "призраков". Людей проверяли на спешно придуманных детекторах, надевали на них защитные костюмы и увозили из опасного места.

Одновременно шла работа в горах. Спасатели искали контейнеры и переправляли их на звезду.

Государственных средств не хватало, и лорды на одном из заседаний уговорились заняться благотворительностью: некоторые заводы приступили к сборке необходимых грузовиков; другие наращивали выпуск строительных материалов — с учётом тысяч людей, оставшихся без крова; фабрики перешли на пошив защитных костюмов. Команды спасателей уже не помогали беженцам, а занимались поиском и уничтожением "холодных". Скоро опытных следопытов, принимая во внимание специфику их работы, назвали охотниками. Войска охотничьего спецназа установили в некотором удалении от Мёртвых городов форпосты, позволяющие сразу уничтожать обнаруженных мутантов.

И, хотя с Двадцатилетней войны прошло много лет — нет-нет, да взовьётся очищающее пламя, нет-нет, да пропадёт человек.

12.

В первый год Рэсс научил Литту основным навыкам работы с мечом; научил "видеть" нежелательную энергию в собственном организме и очищать себя от радиации.

Второй год ознаменовался тем, что Литта научилась драться на слух и предугадывая движение противника.

Только на третий Рэсс показал девочке, какие приёмы использовать, чтобы вернуть зрение. Ежедневные тренировки стали перемежаться часовыми медитациями. Она не говорила Рэссу о постепенных успехах — из странного, суеверного опасения, но подозревала, что он и так всё знает. Но однажды он вернулся из обычного похода по Эрис или по Мёртвым городам, и девочка встретила его радостным и даже торжествующим воплем: она больше не слепа! В честь этого события Рэсс устроил праздничный ужин при свечах, а Литта смущалась, с трудом отводя от него взгляд. Она никак не могла сопоставить жёсткие, рублёные черты лица, холодные глаза цвета летнего рассвета — с вошедшим в душу мягким, ласковым голосом. Но, может быть, с ещё более откровенным интересом девочка разглядывала себя — в карманном зеркальце, подаренном ей Рэссом: скуластая сероглазая худышка с наспех заплетёнными косичками смешила её.

Собирать и хранить информацию ей пришлось учиться весь четвёртый год. Это увлекательное занятие требовало крайней сосредоточенности. Сначала Литта училась считывать информацию глазами, потом — кончиками пальцев. Второе ей не нравилось, напоминая о недавней слепоте. Рэссу иногда явно стоило большого труда не рассмеяться, созерцая недовольную девчоночью мордашку с зажмуренными глазами.

Новый год они встретили перед экраном компьютера.

— Рэсс, зачем мне всё это? — как-то спросила девочка.

— Тебе не нравится учиться и знать?

— Нравится. Но я не понимаю. Не помню, чтобы дети такому учились.

— У детей, которых ты знала, положение другое. Когда-нибудь ты вернёшься домой, там будет иная жизнь. Здесь легче: ты знаешь, что кругом опасность, поэтому всё время настороже. А дома ты расслабишься. Забудешь, почему ты оказалась здесь. Забудешь, что тебя хотели убить. Как это ни жестоко, но я готовлю тебя к войне, в которой лавными твоими преимуществами будут инстинкт и автоматизм навыков. Ещё вопросы есть?

— Вопросов нет.

13.

Протиснувшись в полуоткрытую дверь, Литта прокралась в обветшавшую от заброшенности комнату. Взгляд серых глаз скользнул по мягкому пространству, резкие углы которого сгладили жёлтые лучи и припорошившая линии пыль. Девочка счастливо вздохнула: столько книг она ещё не находила! Так, Рэссу о находке пока не скажем… Она бережно вытащила из плотного ряда томик и с ещё большей осторожностью раскрыла его. Однажды уже произошло несчастье, когда нетерпеливо распахнутая книга мгновенно зазмеилась трещинами и в секунды опала противными сухими хлопьями. Рэссу тогда долго пришлось её успокаивать.

Тонкие пальцы легли на страницу. Литта уже хорошо видела, но с недавних пор предпочитала пользоваться тем способом чтения, который раньше не любила. Ей нравилось иметь личные тайны, и, заметив, что Рэсс легко считывает ту информацию, которая увидена глазами, она поневоле перешла на пальцы. Конечно, тайны обычно держались недолго. Вечером у костра так легко болтается! А иногда лень мысленно листать справочники, чтобы добраться до значения слова, и тут выручал Рэсс. Он знал почти всё. Или вообще всё? Литта подозревала, правда, что он тоже не всегда может ответить на вопрос сразу. Возможно, если её память представляет собой книгу, то память Рэсса — компьютер, но старенький, поэтому бывает, что перед ответом он секунду-другую медлит. Не забыть бы спросить, когда он покажет новый приём усвоения информации…

Стремительно и аккуратно переворачивая хрупкие листы, Литта прикидывала, сколько книг успеет перелистать и сколько ночей понадобится, чтобы их прочитать. Она не любила вникать в содержание книг сразу. Большую радость её приносила возможность, широко раскрыв глаза в непроглядную тьму, читать впечатанные в память строки. Она могла бы просматривать и с закрытыми глазами, но тогда слишком быстро засыпала… А жаль, что нельзя брать с собой полюбившиеся книги. Но Рэсс прав: при их образе жизни к вещам привыкать опасно.

Ладошка застыла над книгой. Какая-то машинально осмысленная фраза заставила Литту вернуться к строкам. Где же она? Ага, вот: "Я человек без прошлого, мне прошлого не надо…" "А я? — подумала девочка. — У меня нет прошлого, оно осталось где-то там и уже не моё, оно принадлежало той, которую можно назвать Литтой из замка. А я Литта из Мёртвого города, у меня другая жизнь и другое прошлое. Похоже на две книги: одна всегда с собой, вторая оставлена в доме, который давно рухнул".

Следующая книга оказалась знакомой, и Литта оставила её на месте. И фыркнула смешливо, вспомнив почему-то, как первые полгода Рэсс называл её кенгурёнком или летучим мышонком и рассказывал об этих зверях подробно и обстоятельно. Тогда она обнаружила, что всё-таки умеет смеяться: слишком похож был сам Рэсс на странных зверюг, таскающих своих зверёнышей на себе, ведь первое время Литта проездила на нём почти весь Мёртвый город. Она обхватывала крепкую шею бродячего охотника застывающими от напряжения руками, пласталась на его широкой спине, сидя в ременной подвеске и чувствуя себя частью самого Рэсса. Иногда, когда Рэсс не бежал, а шёл спокойно, Литта держалась за рукояти двух наспинных мечей, чьи ножны ей всегда нравилось ощупывать. Их мелкий рисунок, сюжетный и насыщенный символикой, давал довольно много пищи для размышлений и бесед… "Рэсс — моё прошлое и настоящее, — улыбнулась девочка. — Странно, что это я сегодня расфилософствовалась? Неужели так зацепила строчка из книги?"

Внезапно Литта оторвала ладонь от страницы. Словно лёгкое поглаживание, её чувств коснулось что-то тревожное. Девочке знакомо это ощущение: такое однажды происходило, когда с Рэссом случилось несчастье. Она тогда превратилась в насторожённое животное, бегущее по струйке беспокойства. Охотника едва не раздавили обломки дома, который он рассматривал… Сейчас ощущалось подобное. Правда, с небольшой, но с существенной разницей: вместо чувства недовольства, от Рэсса веяло безграничной яростью, пронизанной страхом застигнутого врасплох. Что с ним?..

Литта сбежала по раскоряченным ступеням поваленной набок лестницы. Как-то стороной мелькнуло сожаление, что дом, кажется, не простоит достаточно долго — хотя бы до её возвращения, и превратится в развалины. А вместе с ним исчезнут и непросмотренные книги.

Вытянув чуть в сторону правую руку — будто придерживаясь невидимых перил — девочка побежала по эмоциональном следу Рэсса. Может, на него напал зверь? Или снова свалился дом? А вдруг напали мутанты? Тонкие руки взметнулись к плечам, и тусклый металл мечей освободился от заплечных ножен. Литта боялась. Она очень боялась мутантов, несмотря на ежедневные тренировки. Но за жизнь Рэсса она боялась больше. Пока жив охотник — жива и она. Этот негласный закон она усвоила с первых минут пребывания в Мёртвом городе.

Ещё до следующего поворота девочка услышала человеческие голоса. Она выглянула из-за угла и оцепенела. Какие-то люди поймали Рэсса металлической сетью, надели на него наручники и тащили к чёрном бронированному фургону. Охотник энергично пытался высвободиться, но тщетно… Литта быстро открыла сумку на бедре, и каскад мелких металлических предметов обрушился на людей в жёлтых громоздких костюмах. Те разбежались, прикрывая головы руками. Рэсс бежать не мог: ножные кандалы сковывали его движения. Девочка выскочила из засады и бросилась к другу. Рэсс присел, вытянул руки.

— Руби!

Отвратительный скрежет. Слишком близко к наручнику.

— Бей по цепочке! Остальное сниму потом!

От второго удара кончик меча прорвал дорожное покрытие. Третий удар освободил ноги. Рэсс вскочил, почему-то обнял Литту.

— Прощай! Это твой шанс вернуться! Я думаю, ты готова к возвращению!..

— Рэсс?! — изумлённо вскрикнула девочка.

В чёрном проёме двери ближайшего дома охотник оглянулся с улыбкой.

"Я люблю тебя, малышка!" — то ли увидела, то ли почувствовала Литта. Она не успела испугаться или обидеться, когда волной нахлынуло понимание. Время пришло. Так нужно… Охотник исчез. А люди в жёлтом окружали её со всех сторон, и она опустила мечи, дожидаясь их, насторожённая и собранная.

— Господи, да это внучка старика Александра! Литта!

Через несколько минут девочка, срочно закутанная в спецкостюм, спасающий от радиации, сидела внутри фургона. Рядом сидел командующий группы по ежегодной проверке Мёртвого города и о чём-то её взволнованно расспрашивал. Она немногословно отвечала, глядя в окно. Позади оставались развалины, опасности, бездомность и надёжный, заботливый Рэсс.

14.

Два месяца Литта провела в центре реабилитации. Никаких отклонений от нормы, болезненных патологий по причине влияния радиации врачи у девочки не обнаружили. Создавалось впечатление, что Литта попала в Мёртвый город буквально на минуты и радиация её не коснулась.

Девочка без капризов сдавала анализы и проходила тесты — всё указывало на её отличное здоровье. С психотерапевтом у Литты тоже не было проблем. За исключением событий, связанных с Рэссом, девочка свободно говорила на любые темы, казалась общительной, как и её сверстники, может быть, только чуть взрослее и увереннее. Особое внимание врачей привлекло восстановленное зрение девочки. Но в направленной ею самой беседе она якобы случайно обмолвилась, что первые признаки зрения у неё появились ещё до жизни в Мёртвом городе. Что ж, врачи знали о психологической травме — причине слепоты, знали, что в таких случаях зрение может вернуться, и больше с вопросами к Литте не приставали… Литта же внимательно приглядывалась к окружающим и старалась подражать их манере поведения. Она последовательно выполняла совет Рэсса, который настаивал, что она когда-нибудь окажется среди людей своего круга. И его главный совет стал её девизом: "Не выделяйся. Прячь ото всех свои способности".

Дед время от времени навещал Литту в Центре и наконец приехал забрать её домой. С ним явилась и его племянница. В бронеавтомобиле говорил только Александр. Золотоволосая красавица Вирджиния изредка роняла ленивые реплики, а Литта делала вид, что разглядывает дома и прохожих. Она не видела себя со стороны, но часто ловила обеспокоенный взгляд деда. Девочка пыталась понять, почему встревожен старый Александр, но ни одна её догадка и близко не подходила к истине. Александр видел странную безучастную старушку с неестественно юным лицом и немного боялся её. Его страшили скорбно поджатые губы Литты, сведённые в раздумье брови и морщинка между ними.

В загородное поместье Александра пришлось ехать довольно долго, пересекая весь Эрисстоун. Дед, кстати, предусмотрительно обзвонил потенциальных визитёров, что на некоторое время дом будет закрыт для всех: девочке после длительного отсутствия необходимо привыкнуть к новому положению дома и семьи, а также продолжить учёбу. Городской дом не годился для такой жизни: Литте пришлось бы волей-неволей встречаться с новыми лицами и чувствовать себя на первых порах неловко. К тому же Александр считал оправданным решение психотерапевта ограничить общение Литты даже со сверстниками.

Возведённый ещё до войны с "призраками", дом Александра прятался за более поздними высокими крепостными стенами, поспешно выстроенными, едва лишь узнали о мутантах. Не бывавший здесь ранее, гость легко мог заблудиться в сложившемся за века лабиринте после первого же поворота. Причём изощрённость бесконечных переходов и коридоров могла сбить с толку не только в доме, но и среди дворовых построек.

Уже на подъездной дорожке Литта закрыла глаза и уверенно зашагала впереди деда. Четырёх лет как не бывало… Но когда она свернула к своей детской комнате, тёплая ладонь Александра легла на её плечо, удерживая.

— Ты уже выросла, девочка моя. Теперь ты будешь жить в другом месте, более подобающем моей внучке — будущей Бренде. Ты ведь помнишь, что скоро получишь новое имя?

Вирджиния, сопровождавшая их, тихонько фыркнула.

Новые комнаты Литте понравились. А в одной она увидела нечто знакомое: белый металлический щит во всю стену, несколько экранов и клавишный пульт — знакомое, отозвавшееся в пространственно-чувственной памяти.

— Твоя любимая игрушка. Узнаёшь? — улыбнулся дед.

Словно заворожённая, Литта присела в удобное кресло, надела наушники, положила чуткие пальцы на клавиши со специально выплавленными когда-то для неё обозначениями. Закрыв глаза, девочка неуверенно тронула несколько клавиш и быстро накрыла ладонями два экрана, вмонтированных в ручки кресла. Прислушалась к весёлым задорным голоскам и засмеялась от удовольствия. Экраны под ладонями ожили, забегали под пальцами игрушечные фигурки.

Дед прикоснулся к плечу Вирджинии и кивнул на дверь.

15.

За ужином Литта с тихой радостью переживала возвращение домой (спасибо, Рэсс, ты оказался прав и на этот раз).

Ласковые слуги из стариков даже всплакнули и долго потом обсуждали на кухне внезапное появление девочки, которую в живых уже и не надеялись увидеть.

А молодые злорадствовали, что прижившаяся в доме племянница Александра несколько сникла. Давно ли эта красавица буквально терроризировала весь служебный штат дома: и то ей не нравится, и это, и почему на неё не так смотрят, и то подай, и принеси. Естественно, при старике Вирджиния не разваливалась на мягких диванчиках, задирая ноги на круглые валики или на изящные старинные столики; со слугами разговаривала корректно, подделываясь под тон дяди. Но вышколенные сами в аристократическом духе, слуги втихомолку сравнивали новоявленную хозяйку с теми вульгарными девицами, что изредка появлялись из города наниматься на чёрную работу.

Сдержанность и вежливость Литты на фоне расхлябанной Вирджинии восхищали. А от сложившихся взаимоотношений девочки и тёти слуги пребывали в каждодневном восторге. Девочка и не подозревала, что её поведение с жаром обсуждалось во всех подсобных помещениях замка. Вирджинию она просто не замечала, как не замечают в комнатах привычной глазу тумбочки. Конечно, Литта смутно помнила тётю по голосу, как и остальных, но яркая, шумная девушка казалась её почему-то незначительной. А Вирджиния выходила из себя при столь явном пренебрежении ею.

И вскоре Литте пришлось принять тот факт, что тётя существует: та без предупреждения врывалась в апартаменты девочки в самый разгар обучения (у Литты дистанционное обучение шло по жёстким программам с обязательными зачётами в конце каждого курса) или чтения и жизнерадостно предлагала бросить всё и идти гулять. Первое время девочка вежливо отговаривалась делами, потом не выдержала и попросила деда объяснить Вирджинии, что времени просто не хватает на разные гуляния, а если бы и было, то нашла бы себе занятие поинтереснее. Дед выполнил просьбу внучки на одном из обязательных семейных обедов.

16.

— Вирджиния, мне кажется, тебе следует найти себе подругу-ровесницу. Литта слишком отстала от своих одноклассников и сейчас взяла неплохой разгон, очень хороший, чтобы прерывать учёбу. Почему бы тебе не присоединиться к компании, которая время от времени появляется на берегу Звёздного моря? Эти молодые люди, думаю, тебе под стать: любят развлечься и приятно отдохнуть… Как ты смотришь на это? По-моему, удачная мысль.

Девушка надула губы. Официант, наливавший сок Литте, скрыл усмешку: она уже пробовала стать своей среди Золотой молодёжи, но её просто-напросто высмеяли. Александру, конечно, о случившемся не рассказали: Вирджиния — из гордости; остальные не хотели обидеть старика.

Судьба Вирджинии в чём-то, в сущности, сходна с судьбой Литты: обе сироты, обе росли на попечении родственников, а вот характеры… В отличие от тёти, Литта, в несколько месяцев вытянувшаяся в нескладного долговязого подростка, умела многое. Почти инстинктивно девочка одевалась в стиле "сафари", свободная одежда лёгких светлых тонов позволяла ей чувствовать себя уютно в любой ситуации; сидя за компьютером, Литта быстро свела знакомство не только с учениками "своего класса" — ею заинтересовалась та самая "золотая" молодёжь. А после встречи с искателями приключений на берегу Звёздного моря Литту наперебой стали приглашать и в лучшие дома Эрисстоуна, о чём дед и Вирджиния пока не знали. Высокая сероглазая девочка оказалась занимательным собеседником и ещё лучшим слушателем. Её истории о Мёртвом городе заставляли таить дыхание. На приглашения Литта отвечала отказом, напоминая друзьям, что без деда в свои тринадцать она нигде, в силу этикета, появиться не может. Молодые люди лишь пожимали плечами: и правда, мы и забыли, что тебе тринадцать. Самой же Литте было достаточно, что её рады встретить на Золотом берегу, что можно промчаться на горячей лошади по кромке прибоя — ветер и брызги в лицо! — и наиграться в бесчисленные игры, многие из которых придумывались на ходу, экспромтом, наговориться всласть и узнать множество интереснейших вещей…

О том, что Вирджинию не приняли в маленьком, в своём роде избранном обществе, Литта не знала. Но, представив, как тётя возникнет среди её друзей в каком-нибудь обычном для неё ярком одеянии, как она заговорит, пересыпая речь своими "словечками", девочка слегка улыбнулась.

Вирджиния заметила улыбку.

— Мне не нравится с ними, Алекс.

— Чем именно?

— Всем. Они разговаривают о каких-то непонятных делах каким-то странным языком. У них какие-то непонятные шутки. И вообще — они смотрят на меня сверху вниз.

— Тогда займись чем-нибудь. В будущем, когда ты станешь сама себе хозяйкой, твоё увлечение пригодится. Или научись тому, что умеют все эти молодые люди — ведь ты даже не освоила верховую езду.

— Я боюсь лошадей.

— Но обожаешь магазины. Хочешь, я куплю тебе магазинчик модной одежды? Начнёшь своё дело?

Вирджиния кокетливо взмахнула длинными ресницами.

— Тебе хочется избавиться от меня, Алекс?

— Нет! — уже раздражённо ответил дед. — Я хочу, чтобы ты не мешала Литте учиться. Девочка должна наверстать упущенное, чтобы стать полноценным членом нашего общества.

— Вот как? — неожиданно успокоилась Вирджиния. — Только и всего? А то — компания, лошади, магазины… Литта, обещаю тебе больше не мешать. Надеюсь, всё же мы останемся хорошими подругами?

— Да, тётя.

— И называй меня, пожалуйста, по имени. Разница в годах не настолько велика, чтобы звать меня тётей. Договорились?

— Договорились, Вирджиния.

Девушка весело засмеялась. Она смеялась так искренне и задорно, что дед тоже заулыбался…

И тогда Литта, расслабившись, внезапно уловила движение вокруг тёти. Что-то, словно воздух над огнём, дрогнуло над светлой головкой Вирджинии. В следующий миг девочка внимательно вгляделась в смеющиеся глаза девушки, проникая за их физическую оболочку и переводя зрение на новый уровень, пока девичье лицо не растаяло, преобразившись в призрачную бесформенную массу. Эта масса ритмично взбухала и опадала, облепленная чёрными кляксами. Ленивые грязные струйки тянулись к Литте. В глухой тишине девочка резко встала и отодвинула стул от стола.

— Литта! — позвал старый Александр. Он видел, что девочка побледнела, и испугался. — Тебе нехорошо?

Девочка тщательно выставила защиту вокруг себя и вернулась в реальный мир. Чёрные кляксы, налипшие на защитный экран, смоет потом. А сейчас обсушила пальцы от пролитого сока.

— Всё в порядке, дедушка. Я уже наелась. Пора заниматься.

Смятую салфетку она положила на тарелку и, кивнув Вирджинии, пошла к себе.

17.

Ванная комната, наверное, единственное место, где Литта чувствовала себя в относительной безопасности. Уж сюда-то Вирджиния без стука не войдёт.

Повесив полотенце на место, девочка некоторое время разглядывала свои волосы. Ещё три дня — и пора красить. В замке никто не знал, что Литта закрашивает седину. Служанка, снабжавшая Литту краской, поверила, что юная хозяйка пользуется оттеночным шампунем для укрепления и блеска волос. Опять-таки спасибо Рэссу. Он показал, как оставлять пену на голове, чтобы седина исчезла… А поседела девочка к вечеру того дня, когда пришли "холодные".

Литта прислушалась. За дверью — ни звука. Очевидно, дед и тётя поверили и боятся помешать учёбе. Учёба… Рэсс и здесь помог. Она давно запомнила необходимую программу и перерабатывала информацию лишь тогда, когда приходилось куда-то ехать. Например, на ежемесячное медицинское обследование. Литта в дороге не скучала.

По возрасту Литте ещё не разрешалось носить оружие. Пока она вынужденно скрывала бойцовские навыки, а значит — не могла сдать положенные нормы. Но ситуация не мешала ей вооружиться самостоятельно. Правда, она в основном жалела о мечах. Особенно о тех, которые нашёл для неё Рэсс… Где-то теперь они? И всё же… Прежде чем натянуть джемпер, Литта проверила свои запасы: жилет с трудом сгибался под тяжестью металлических пластин. Два любимых правила Рэсса девочка помнила назубок: во-первых, любая вещь при близком знакомстве с нею — оружие; во-вторых, оружия на тебе может быть сколько угодно, но посторонний не должен догадаться даже о булавке. Литта свято соблюдала оба правила. Все предметы, в том числе и уведённые с кухни ножи, подогнаны к телу настолько искусно, что каждый был под рукой и в то же время являлся гармоничной деталью любого наряда. Для экипировки и подгонки потребовалась не одна неделя, но дело того стоило: Литта чуточку перевела дыхание с момента, как очутилась в дедовском поместье. Нет, тревога не ушла. Просто девочка чувствовала себя увереннее перед лицом неведомого врага. Конечно, есть возможность сразу поискать неприятеля, но поиск забирает слишком много энергии. А Литта не хотела оказаться ослабленной, если враг нападёт внезапно. Пока она знала точно лишь то, что её хотят убить. И покой могла найти только на берегу Звёздного моря. А тут ещё проблема с Вирджинией. Литта явно что-то видела. Но что?

За всеми этими размышлениями девочка не заметила, как, скользнув под дверью, почти незаметная дымка устремилась к ней с довольно странной для рассеянной воздухе субстанции скоростью. В сантиметрах десяти дымка резко размазалась, будто наткнулась на невидимое стекло. Через минуту субстанция собралась в первоначальную форму и медленно вытекла из ванной комнаты.

18.

— Привет, Литта! Мы завтра собираемся. Как ты?

— Хорошо. Возможно, приду.

— Приходи обязательно. Дэвид предложил устроить гладиаторские игры на мечах и с сеткой.

— У меня нет оружия. Мне его по возрасту не дают.

— Литта, привет!

— Привет, Кора!

— Слышала ваш разговор. Хочешь, принесу меч моего старшего брата?

— А он возражать не будет?

— Что ты! Он его лет шесть не трогал. Меч-то подростковый, как раз тебе по руке будет. Кстати, а ты когда-нибудь держала в руках меч? Хотя бы разочек?

— Было дело.

— Так приходи. Если что — научим основам. Счастливо!

19.

Нечаянно подключившийся к разговору Александр откровенно удивился. На экране внучки сменялись лица девушек и юношей — представителей той самой "золотой" молодёжи, о которой он недавно упомянул. А ведь Литта ни словом, ни движением не дала понять, что знакома с ними. Скрывает? Или считает необязательным рассказывать обо всех сторонах своей жизни?..

Некоторое время старик раздумывал, чувствует ли он себя обиженным молчанием внучки. Но самодовольная улыбка, против воли осветившая его лицо, говорила о другом. И Александру оставалось лишь пожать плечами: "Да, я польщён, что у девочки есть такие друзья!"

20.

Вскоре после подслушанного разговора Александр опять-таки случайно заметил Литту в Оружейном зале. Он так бы и прошёл мимо, если бы не ощутил, что в привычном убранстве зала находится что-то лишнее. Этим лишним и оказалась Литта. Девочка стояла неподвижно, задумчиво созерцая стену с развешенным холодным оружием, которое использовалось во время войны с "призраками".

Александр подождал, наблюдая, как внимательно внучка рассматривает коллекцию, затем нерешительно подходит ближе к стендам. У него сжалось сердце, когда тонкая рука потянулась к эфесу меча, который (старик знал хорошо) довольно тяжёл для подростка. Конечно, Александр слышал отчёт спасателей, что Литта помогла бежать опасному преступнику, мастерски защищая его мечом, но…

Литта вытянула меч из ножен. Маленькие пальцы любовно огладили тусклый металл.

Александр напряжённо следил за внучкой. В зале, полутёмном из-за сплошь покрытых узорными решётками окон, девочка смотрелась неотъемлемой частью его грозного убранства — грациозная тонкая фигурка, неосознанно вызывающая опасение, как оружие изысканной работы… Литта с усилием подняла меч и, чему-то усмехнувшись, быстро выполнила несколько выпадов. Движения дёрганые, неловкие — из-за тяжести оружия девочка рывками вскидывала меч. Наконец девочка смешливо фыркнула и положила оружие на место.

Негромким хлопком в ладоши дед предупредил о своём появлении.

— Литта, присядь на минутку.

Скамьи стояли рядом с отличной имитацией камина.

— Милая девочка, у меня есть к тебе вопросы.

— Да, дедушка?

— Начальник твоей личной охраны жалуется, что время от времени ты исчезаешь из дома на лошади и тебя невозможно найти.

— Извини, дедушка.

— И всё? Может, тебе не нравится, что тебя охраняют?

Литта вздохнула.

— Понимаешь, дедушка, сначала я старалась, чтобы они за мной успевали. Но с охраной всегда что-то случается: то они сворачивают не туда, то кто-то свалится — приходится останавливаться и помогать ему, а потом и вовсе возвращаться домой. У меня не получается с ними настоящей прогулки.

— То есть охрана тебе не нужна?

— Нет.

— Хорошо. Я подумаю об этом. — Дед несколько смущённо кашлянул, прежде чем заговорить. — Мне звонили из поместья Кингов, настойчиво приглашали на званый вечер вместе с тобой. Вообще-то на такие вечера созывают молодёжь не младше семнадцати лет, а тебе до семнадцати ещё далеко. Я пробовал убедить Аманду Кинг, что твоё появление на вечере будет, мягко говоря, стеснять гостей её дочери. Она, однако, уверяет, что они будут рады тебе.

— Это Лиана просила свою маму пригласить меня.

На безмятежном лице внучки расцвела улыбка удовольствия.

— Ты знаешь Лиану?

— Мы познакомились на Звёздном берегу.

— Вот в чём дел! — понял Александр. — Поэтому ты избегаешь охраны! Собираетесь своей компанией. Значит, ты ищешь меч по руке для завтрашней встречи?

— Ты знаешь про наши игры? — удивилась Литта.

— Разумеется, молодые думают, что они умнее и сообразительнее всех. Но поверь, иногда достаточно лишь намекнуть на какую-нибудь идею, чтобы молодёжь решила ею воспользоваться как собственной.

— Дед, ты хочешь сказать, что автор гладиаторских игр — ты?

— Ваш покорный слуга. Итак, тебе нужен меч по руке. Что ж, подойди к нижнему стенду слева от ковра. Он не закрыт.

Удивлённая Литта поспешила к стенду и ахнула при виде богатства: длинный меч с узорчатой рукояткой, лёгкие доспехи — пояс с ножнами и нагрудные сегментные пластины — как раз на её худощавую фигурку, а также несколько стилетов, два лёгких бластера и мелкие предметы, названия которых девочка не знала, но довольно точно предположила.

В первую очередь девочка вынула из стенда меч и неуверенно, словно опасаясь подвоха, подняла его. Застыв на миг, Литта резко завертела оружием, и теперь уже изумлённый Александр встал со скамьи. Вглядываясь в мелькающий вихрь, он чувствовал, как перехватывает дыхание: техника девочки потрясающа — и Боже! — в каком темпе!.. На жёстком взмахе Литта закончила хорошо знакомый эрисианам комплекс "отражение холодного" и вновь нетерпеливо склонилась над стендом. Меч, вложенный в ножны, она зажала подмышкой, и Александр понял, что внучка боится расстаться с оружием. В следующую минуту Литта снова огорошила его: поспешно пытаясь застегнуть на себе пояс, она вдруг разрыдалась.

— Литта, что с тобой?!

Александр обнял вздрагивающую от плача внучку, которая одной рукой вцепилась в свисающий с неё пояс, другой — в его рубашку.

— Не плачь, девочка, всё хорошо!

Литта подняла к нему искажённое слезами и горечью лицо.

— Дедушка, миленький! Знаешь, как страшно ходить без ничего… Ты ведь не отнимешь у меня оружие? Пожалуйста…

Старик присел на корточки и помог застегнуть пояс, показал, где на запястьях и на ногах крепить боевые браслеты для пружинных ножей.

— Сегодня же отошлём в мастерскую твои мерки. Пусть соответствующую обувь и одежду приготовят в ближайшие дни. Очевидно, с тобой ждать до семнадцати не придётся. Мечом ты владеешь. На уровне. Основные приёмы знаешь. Недели через две съездим в город, сдашь экзамен и получишь право ношения оружия. Кто тебя научил? Тот бродяга?

— Его зовут Рэсс! — насупилась девочка. Александр предпочёл не замечать.

— До поры, когда ты научишься держать в руках меч для взрослого, никто не отнимет у тебя отцовское оружие.

— Это папин меч?

— Да. Он получил его, как и все эрисианские мальчики, в десять лет и не расставался с ним до семнадцати. Как я. Как мой отец и его дед. Этот меч не игрушка. Наши предки использовали его по назначению — против "призраков".

Литта глубоко вздохнула. Сейчас стало заметно, что, отяжелев от оружия, она обрела странную успокоенность — уверенность человека, много повидавшего. Припомнив её нечаянные слова, Александр осторожно спросил:

— Ты и правда чувствовала себя незащищённой здесь, дома, без оружия?

Тонкие пальцы переплелись на рукояти меча, девочка нахмурила брови, словно соображая, как лучше ответить.

— Когда я жила в Мёртвом городе, Рэсс научил меня видеть и знать. С первого же дня здесь я знала, что меня снова хотят убить. Поэтому я боялась. Теперь — нет.

Она жизнерадостно улыбнулась встревоженному Александру и вприпрыжку умчалась из Оружейного зала.

21.

Ликующий вопль Литта задержала почти на вдохе. Выдохнув и постаравшись успокоиться, она всё же не отказала себе в удовольствии хотя бы представить, как бы этот вопль прозвучал: врываясь во все закоулки замка, звеня и перекатываясь по каменным потолкам, вызывая суматошную тревогу всех обитателей замка… Именно на вдохе она ясно увидела лицо Рэсса и услышала его голос: "Будь сдержаннее. Излишняя эмоциональность мешает. Однажды чувства тебя подведут. Запомни, Литта".

Если бы дед знал… Но нет. Он не так поймёт и примет меры предосторожности — в своём понимании. А для неё данный поворот событий станет ловушкой. Литта и так слишком много сказала и выдала себя, переполненная противоречивыми чувствами. Рэсс в очередной раз оказался прав. Возможно, повзрослев, она научится управлять эмоциями.

Великая тайна заключалась в том, что девочка не могла спать в замке. В первую же ночь, едва она коснулась подушки, дремотные видения, отнюдь не безмятежные, обступили её мрачным кругом. И чем глубже она уходила в пропасти сна, тем яснее понимала, что погружается в странную, но несомненную ловушку. Ночь прошла в осторожных попытках сочинить собственные сновидения и избавиться от кошмаров извне, — Литта убедилась: нечто враждебное протискивается в тонкие границы её снов, оно реально и опасно. Рассвет она встретила за компьютерной игрой, вялая, недовольная, с ноющей головной болью. Накануне второй ночи Литта постаралась заранее обезопасить себя и замкнула вокруг кровати магический круг из защитных рун. Кошмар повторился, пусть и был слабее предыдущего…

А наутро, после завтрака, охрана познакомила девочку с окрестностями, и Литта запомнила уютный уголок на берегу Звёздного моря. Небольшой пляж с чистым, цвета топлёного молока песком, окружённый скалами, запомнился ещё и как самое безопасное место. Недолго думая, Литта уже после обеда сбежала от телохранителей. Несясь во весь опор на лошади, она предвкушала, как наконец-то выспится сразу за две ночи. Девочка полагала, что открыла для себя прекрасный, величественный мир одиночества, никому не известный уголок. Вскоре она сидела на песке, глядела на игру синих и серых бликующих волн, скал, неба, слушала, как дышит стреноженная рядом лошадь. В закрытом пространстве, где взгляд мог блуждать по бесконечно изменчивому морскому пейзажу, Литта впервые ощутила покой. И, доверившись расслабляющему действию ущелья, уснула на песке…

Так продолжалось с неделю. И однажды даже негромкий всхрап лошади не заставил её, по обыкновению, немедленно вскочить… Напротив, Литта просыпалась неохотно, и привёл её в чувство лишь вид приближающихся всадников…

Так Литта познакомилась с "золотыми". Прибрежное ущелье оказалось их излюбленным местом для игр: привлекал не только мелкий, беловато-седой песок, но и странный каприз моря, превратившего водную гладь при ущелье в нескончаемую головоломку для пловцов, — течения здесь смешивались с непостоянством отливов и приливов. "Золотой" молодёжь называлась не по своему времяпрепровождению, так как каждый из многочисленной группы где-то работал либо учился. Из-за чего, кстати, "золотые" не могли посетить берег хоть раз в полном составе. Просто когда-то давно, полюбив Звёздное ущелье, ребята договорились носить шейные платки золотого цвета — цвета песка. Их тогдашний предводитель решил, что название для компании подходящее, а через несколько лет к названию привыкла вся планета. "Золотые" постоянно меняли состав: приходили новички, повзрослевшие становились семейными или уезжали учиться на другие планеты — и всё-таки группа считалась престижной, может, оттого что в ней особенно ценилась гармония интеллекта с физическим совершенством. А среди неписаных законов "золотых" есть и тот, на котором попалась Литта: "Каких бы игр мы ни затевали, как долго ни находились бы в ущелье, берег останется чистым уголком девственной природы…"

Они даже не спросили, кто она. Узнали имя и тут же заговорили с нею, как с давним членом группы. А Литта приняла их дружбу с нескрываемым восторгом. Попытки деда включить её в жизнь подростков определённого общественного круга — увы! — провалились с самого начала: сверстники воспринимали Литту как экзотическое животное и донимали бесцеремонными вопросами о Мёртвом городе, а иные насторожённо относились к ней, ясно показывая, что для них она чужая, и готовы были общаться только по компьютерной связи. В конечном счёте Александр прекратил искать внучке друзей и согласился с нею, что на данный момент лучше не отвлекаться на дружеские отношения, а всё внимание уделить учёбе.

Среди "золотых" самому юному должно быть, по сложившимся правилам, не меньше шестнадцати лет. Месяца через два изумлённая Литта выяснила, что друзья считают её сверстницей. Возможно, виной тому её долговязость и несколько взрослая манера вести себя? Как бы там ни было, но "золотые", посовещавшись, всё же решили, что Литта останется с ними. Потом, наедине с девочкой, предводитель "золотых" Конан Рэйли, высокий, русоволосый парень, строго отчитал её: "Ты не должна себя так держать, Литта. Излишняя замкнутость и сдержанные эмоции идут далеко не всякому человеку, а уж тем более не тринадцатилетней девочке. Я знаю, что, в отличие от наших ребят и девушек, тебе пришлось пережить очень многое, отчего ожесточаются и взрослые люди. Но я хочу, чтобы ты поняла, нравится тебе это или нет: "золотые" относятся к тебе как к женщине, у которой сгорел дом, умер муж, погибли все друзья, а сама она недавно вышла из больницы. Тебе это нравится?" Литта фыркнула и засмеялась. "Вот именно. Освободись от того мира, который был вокруг тебя в Мёртвом городе, и тебе станет легче. Ведь всё уже позади". Девочка пообещала: "Я постараюсь!" И сдержала слово: на берегу Звёздного моря появилась настоящая "золотая", жизнерадостная и дружелюбная. Но только на берегу. Потому что для неё ничего не кончилось.

Литта пожала плечами: кому верить? Конану, который говорит, что она излишне сдержанна, или Рэссу, который утверждает, что она излишне эмоциональна? Кажется, правы оба. Нужно научиться приспосабливаться к определённым ситуациям и менять себя в соответствии с ними. Пока — ей трудно. К тому же каждый видит её со своей точки зрения, с вышины личного мировосприятия… Интересно, а чей взгляд ей самой кажется реалистичнее? Как ни странно — Рэсса.

Дед зашёл перед сном пожелать спокойной ночи. Наверное, он думал, что украдкой осмотрел апартаменты Литты. Но девочка успела заметить не только испытующий взгляд старого Александра, но и его оттенки: что-то он одобрил, а в чём-то засомневался. В целом, он, кажется, пришёл к выводу, что внучка хорошо защищена… Он с удовольствием полюбовался Литтой — и неудивительно: одетая в лёгкие домашние одежды и старательно причёсанная прислугой перед сном, она выглядела безмятежным ангелом со старинной открытки.

Внучка проводила его до двери и, шаловливо смеясь, послала ему воздушный поцелуй. Александр ушёл в приподнятом настроении.

23.

Всё ещё продолжая машинально улыбаться, Литта неторопливо развязала пояс розового домашнего халата, затем через голову стянула ночное платье с широкими рукавами. Больше всего она боялась, что дед обнимет её. Вроде ничего не заподозрил…

Дотошно вспоминая ежевечернюю встречу, девочка одновременно проверяла маневренность оружия на себе. Ведь от того, удобно ли выходит из тайников и карманов каждый предмет, сегодняшней ночью будет зависеть её жизнь. Подаренное дедом снаряжение она обследовала до самого вечера и даже не заметила, что пропустила обычную прогулку на лошади. Зато, благодаря Рэссу, она поняла назначение всей отцовской экипировки, вплоть до самой маленькой детали.

Итак. Жилет — оружие пригнано почти идеально, ей пришлось повозиться, чтобы исчезла маленькая уступка "почти". Джинсы — шаг, абсолютно не скованный ни тяжестью, ни положением предметов. Полусапожки — набиты узкими стилетами, и (ни у одного эрисианина такого не было — о, прости, Рэсс! — только у одного!) круглые лезвия появлялись из подошвы, достаточно притопнуть каблуком.

Затем Литта потратила часа полтора, привыкая к отцовским мечам. Она обнаружила на них несколько слоёв разностилевых приёмов. Времени на их усвоение не оставалось, но девочка взяла на заметку воспользоваться чужим знанием, если будет необходимость. С ремнями тоже пришлось повозиться: то их не хватало, то наспинные ножи оказывались на животе. Литта сердито размотала их заново и через минуту вошла в полутранс. Она представила, как дед в Оружейном зале объясняет последовательность действий, и её руки медленно, но аккуратно повторили непривычный для неё процесс. В наспинные ножны вошли два складных меча, и девочка повозила их легонько, прислушиваясь к суховатому движению за плечами. Впереди приятно тяжелели — слева короткий широкий меч, справа — узкий длинный, основной рабочий. И завершили вооружение два бластера для взрослых (детские оказались слишком слабомощными) и два огнемёта. Правда, Литта несколько сомневалась, правильно ли она сделала, стащив их со стенда в караульной. Хоть они и числились запасными, а значит их не скоро хватятся, но её поступок — воровство. По-другому его назвать нельзя.

Литта упрямо вздёрнула подбородок. Она постарается обойтись без лучевого оружия. Постарается. В конце концов, её вынудили так поступить. Ведь никто в замке не поверит ей, расскажи она о своих попытках уснуть в родном доме. Даже дед. Он, конечно, хороший человек, понимающий. И всё-таки одно только его отношение к Рэссу даёт понять, что старый Александр окружил себя строго определёнными рамками миропонимания и никогда не выйдет за их границы…

Вздохнув, девочка присела на край постели. Смутное подозрение, что всё происходящее — результат того, что она внучка Александра, постепенно перерастало в уверенность.

24.

Взгляд на часы, брошенный, скорее, машинально, чем по необходимости, — и Литта оцепенела, едва действительность — ровно полночь — дошла до сознания. В отключке она находилась недолго… Час всевластия нечисти…

Оцепенение смыло жаркой волной. Уже непосредственно перед боем Литта начала представлять, с чем она так легкомысленно задумала сразиться. "Мне страшно? — спросила она себя и пожала плечами. — Не знаю. Быстрее бы всё произошло и закончилось".

Девочка поставила в центр своей небольшой гостиной стул и почти плюхнулась на него. Дрожь накатами сотрясала её тело. Хотелось бежать, драться — в общем, двигаться. И только волевым усилием Литта заставляла себя сидеть и ждать.

25.

Пяти минут хватило, чтобы перенастроить своё состояние на дремотное. Правда, Литта чувствовала: если не перевести переполнявшую её энергию в действие, она, Литта, может буквально взорваться. Подавленная энергия ощутимо тяжёлым камнем ворочалась где-то внутри. Беспокойство из-за неизвестного врага быстро переходило в нетерпеливое желание встретиться с ним. И Литта всё погружалась, погружалась в полусон, одновременно бесстрастно контролируя реальность.

И враг откликнулся на заданное излучение её мозга.

Среди беспорядочно замелькавших знакомых и чужих лиц (она понимала: впечатления дня) возникли странные, нечеловеческие силуэты. Они легко прорывали дремотную плёнку её будущих сновидений и окружали плотным, нескрываемо враждебным кольцом. Они не обладали определённой формой, но вобрали отвратительнейшие подробности, способные вызвать брезгливый страх любого человека: огромная косматая паучья нога превращалась в медузообразный сгусток, сочащийся белесоватой жидкостью; сатанинская ухмылка на морде летучей мыши сменялась дебильно-равнодушной гримасой на гниющей плоти черепа…

Они подходили всё ближе, и Литта уже уловила тошнотворный смрад. Они хотели, чтобы она ужаснулась, и получили желаемое: девочка жалобно застонала — во сне, в мире за пределами реальности её фигурка кричала от страха, плакала, заламывала руки… Стена "живого" кошмара задвигалась энергичнее…

… Литта резко открыла глаза, одновременно стараясь удерживать балансировку на грани сна и бодрствования. Дверь в гостиную осторожно открывалась.

Пять трупов и три "призрака". Из пятерых двоих девочка узнала — замковые охранники. Невольная жалость уколола её сердце: по их глазам и лицам, залитым кровью, как слезами, Литта поняла, что их убили недавно, может быть, только что и точно так же, как хотели убить её, — в глубоком сне.

И всё-таки они не ожидали, что девочка приготовила ловушку. Убийцы нерешительно остановились, словно давая время рассмотреть себя. Другие три трупа были незнакомы и гораздо в худшем состоянии. "Слишком быстро появились, — отметила Литта. — Неужели всё это время находились в замке и сдерживали свои аппетиты? Но почему именно я? Я маленькая, меня надолго не хватит…" Неожиданно для себя она прыснула: ну надо же — рассматривать собственную персону в качестве блюда для "холодных" и печалиться, что его мало!

Осмелев, они сделали несколько шагов от двери. Литта сунула ладонь под сиденье стула и нажала кнопку "сторожа". Вместе со взвывшей сиреной загрохотали металлические щиты, отъединившие покои Литты от всего замка: обычай сохранялся с войны и строго обязателен как для замка, так и для любой современной каморки на Эрис.

Девочка замерла. Ей казалось, она слышит за грохотом изолирующих щитов топот бегущих к её апартаментам людей, шум и гомон встревоженного замка, — и знала, что на самом деле она всего этого не слышит. Ещё миг сосредоточенности на отвлекающих мыслях — и Литта отрешилась от реального мира. На перевоплощение ей нужно секунд семь.

Противник приближался медленно, но уверенно.

Память выплеснула на поверхность сначала глаза — головокружительно синие, озорные, вприщурку; потом лицо — заросшее темноватой щетиной, оно выдавало главную характеристику вспоминаемого человека — жизнерадостный хулиган. И Рэсс именно такой. Литта вгляделась в дорогое лицо с невольной улыбкой. "Я — это он!" — скомандовала она в мгновение, когда её тело стало почти невесомым.

"Призраки" рванулись вперёд, тоже преобразуясь — в мощные вихри, готовые впиться в человеческие глаза, в человеческий мозг. Размазало их в полуметре от девочки. К личному энергополю Литты прибавилось фантомное поле Рэсса, непробиваемое для "холодных". Соскользнувшие на пол "призраки" ошарашенно поднимались, вновь обретая форму, близкую к человеческой…

Ближайший к девочке "холодный" вдруг странно замерцал и неохотно осел пепельной дымкой. Это девочка вышла из изображаемого ступора и атаковала настолько стремительно, что "холодный" просто не успел уйти из-под ударов меча… Бросив на раскосмаченную дымку расправившийся с нею меч (драться этим оружием уже нельзя: считалось, оно заражённое), Литта, пока противник не опомнился, принялась расстреливать трупы из огнемёта. Двоих подожгла сразу. Остальные разбежались и пытались, кидаясь зигзагами, приблизиться. На "призраков" Литта не обращала внимания. Пока. А они старались пробить защиту и не попасть на линию огня. Девочка вертелась в сумасшедшем темпе, подожгла ещё двоих. Вопль умирающих "холодных" пронизывал до самого сердца. Заряды в огнемётах кончались, и скоро Литта швырнула последний, метя в суматошно прыгающий "призрак". Остался лишь один труп — охранника. Если она с ним справится, последним двум "холодным" конец.

26.

Но заранее обольщаться не стоило. Причиной столь блистательной почти победы можно назвать только неожиданность, а не мастерство девочки или Рэсса, в чьих привычках действовало сейчас тело Литты.

"Охранник" застыл в боевой стойке. Девочка внимательно пригляделась: кажется, человек неплохо знал науку единоборства, и "холодный" не замедлил воспользоваться воинскими рефлексами своей жертвы. Оценивая шансы свои и противника, Литта бесстрастно отметила остекленевшие — точнее, будто замороженные в прозрачно-багровый лёд глаза "охранника", его искажённое предсмертной болью лицо…

Быстрый прыжок назад позволил уничтожить надоедливого "холодного", который пытался проникнуть в поле девочки: одно движение — меч стоймя влетел в зазор спинки стула; второе — ураган звёздочек пронёсся сквозь "призрака", тот замер на секунды, а затем просто рассеялся, как водяной пар; третье — оружие снова в руках (теперь оно не мешает), и уже отражён первый удар "охранника". Вообще-то с "призраками" Литта хотела расправиться позднее, но их прикосновение к полю раздражало, напоминало противное прикосновение к коже жирной мухи… А когда "холодный" исчез, девочка сообразила, что второй "призрак" некоторое время поостережётся подходить к ней ближе.

Литта снова освободилась от посторонних мыслей. Тело резко развернулось, и за миг до движения девочка поняла: Рэсс в ней ищет выгодную позицию — драка на два фронта заставила её отступить к мебели, где не больно-то развернёшься с оружием. В борьбе с сильным, рослым противником одним из плюсов стал её — сравнительно — небольшой рост и гибкость. Литта, как в воду, стремительно нагнулась, проскользнула под рукой "охранника", одновременно полоснув его лезвиями перчаток по горлу и оставив последний наспинный меч в его животе. На оружие девочка не очень надеялась — мёртвого разве убьёшь? Может, единственно, замедлишь реакцию или остановишь на время, пока он избавится от мешающего, сковывающего предмета. Оглянувшись и разворачиваясь, Литта радостно выдохнула — цель достигнута: лезвия перерезали связки шеи, и "холодный" с трудом удерживал голову охранника в более-менее прямом положении. Теперь "охранник" передвигался тяжело и неуклюже. С видимым трудом он вытащил из себя меч — и Литта остро пожалела, что оружие не раскрывается, как цветок, что у него всего одно лезвие. Тогда противник не мог бы вытащить меч и его маневренность вдвое бы уменьшилась… Девочка позволила себе намёк на улыбку: в любом случае "охранник" — уже не настоящий боец, и, кажется, "холодный" в нём это понимает.

За стенами апартаментов вой сирен умолк, слышались переклики людей, беготня, резкие слова приказов… Секундная передышка для Литты стала и возможностью мельком подумать: а ведь дед, наверное, решил, что сигнализация сработала сама по себе. А может, он предположил, что внучка нечаянно включила её? Не дай Бог, если люди сейчас начнут операцию по извлечению её из комнат.

Эти размышления заставили её поторопиться и задействовать мечи из поясных ножен. Но едва она сделала шаг вперёд, произошло нечто, заставившее её похолодеть. "Призрак", прятавшийся за "охранником", переместился, и теперь "охранник" виден сквозь серую дымку. И человеческий труп шагнул в эту серую дымку. Литта не поверила глазам: двое "холодных" в одном теле! Она почувствовала лёгкую тошноту. На что способно тело с двумя "холодными"? Даст ли ей эта ситуация преимущество? А если преимущество получит оживлённый труп?

"Охранник" легко поднял голову и выпрямился. От внезапного удара двумя мечами Литта еле ушла. Некоторое время ей пришлось непрерывно нагибаться и прыгать. "Охранник" гонял её по гостиной, не давая поднять оружия. Лишь раз девочке удалось достать скользящим уколом его кисть, но тщетно: рана оказалась незначительной, даже связок не задело. Но, видимо, укол попал в точку — один из мечей прогрохотал по полу. Будь то тренировочный бой, Литта бы ещё и порадовалась, что встретилась с достойным противником — какая отточенность приёмов, какая оригинальная манера вести атаку!.. "Холодные" заставляли работать человеческое тело на пределе мышечных возможностей, и Литта, вынужденная только защищаться, исподволь и в полной мере изучила стиль "охранника"…

Она ещё раз приняла на блок мечей мощный удар и наконец перешла от обороны к нападению. Основной приём, который использовал противник, назывался "скифской рубкой": держась за последний меч обеими руками, "охранник" показывал изощрённые способы владения оружием. В том же, что делала Литта, угадывалась поразительно беспорядочная смесь разнообразных стилей, которую Рэсс однажды с явной насмешкой назвал "бандитской разборкой". На Эрис вообще-то привыкли, что бой ведётся противниками, каждый из которых владеет определённым стилем, а значит, любой эрисианин оттачивает своё мастерство с детства до самой старости. В причудливом узоре, созданном мечами Литты с трудом можно узнать отдельные приёмы определённых стилей. Ведь "бандитская разборка" предполагала, что на бойца нападут сразу несколько противников. Основной принцип "бандитской разборки" не стилевое единство, а удобство в драке: рука с любой позиции должна автоматически блокировать наносимый удар и успеть сунуть оружие в любую, едва намеченную брешь в защите противника.

Теперь защищался "охранник". Литта для начала нарастила бешеный темп боя и навязала свою скорость противнику. Скоро мутанты пропустили два удара, причём второй оказался весьма удачен: левая рука "охранника" перестала действовать, перерубленная в локте. Маленькая воительница азартно завопила, мечи ещё стремительнее — так, что воздух загудел, — замелькали в руках Литты. "Охранник" стал отступать, выполняя тайное желание девочки: она хотела притиснуть его к стене и попытаться снести голову. Может, это и ничего не даст, но попытаться стоило. Когда до двери осталось шага три, от блестящего выпада Литты "охранника" почти швырнуло спиной на стену. Используя ошеломляющий эффект удара, девочка замахнулась, чтобы выполнить последний штрих в задуманной комбинации.

Что-то быстрое и оранжевое, как пламенные лоскуты, метнулось из глаз "охранника" и клюнуло Литту. Она отшатнулась. Ногой наступила на нечто мягкое и зыбкое. Крик с губ сорвался сам собой. Через мгновение она потеряла ориентацию и опору и грохнулась рядом с трупом, ещё тлеющим, — тем, который она подожгла в самом начале. Рука в лихорадочных поисках опоры вляпалась в тёплую вязкую плоть, и девочка застонала от ярости и отвращения. Секундой позже стало не до личных ощущений: "охранник" свалился на неё всем телом, и оплавленные кристаллы мёртвых багровых глаз уставились в потемневшие от боли глаза девочки. Прижатая к полу Литта неожиданно поняла, что вышла из боевого полутранса и Рэсс ей не помощник — времени на переход в его состояние у неё не осталось. А "холодные" продолжали медленно наклонять голову "охранника" к её лицу, прорывая уже тонкую защиту её поля.

И тогда её отпустило. Адреналин, накопившийся за время ожидания и не использованный во время боя, страх за людей, которые вот-вот откроют щиты в апартаменты, ярость из-за случайности, приведшей к неудаче и поражению, — всё вместе сплелось в единое ядро, не выпусти которого, Литта, возможно, взорвалась бы сама.

27.

Встревоженный Александр смотрел, как охрана пытается снять бронированные щиты. Аварийно-охранный компьютер оказался бесполезен. Капитан, отвечающий за безопасность замка, предположил:

— Либо какие-то неполадки, либо девочка зафиксировала кнопку в положении "закрыто". Попробуем сначала вырезать дверь, потом — бронезащиту.

Два охранника у двери занялись резаками, остальные всё ещё пытались выявить сбои в компьютерной системе безопасности.

Внезапный грохот из апартаментов Литты заглушил даже пронизывающий вой резаков. Стены замка ощутимо дрогнули и будто опали долгой мелкой дрожью.

Александр невольно шагнул назад. Насторожённая охрана взялась за мечи и огнестрельно-лучевое оружие.

28.

В дыму и плотной пыли ничего не соображающая Литта даже не испугалась, когда кто-то схватил её за руку. Отбивалась она вяло, но тащили её сильно, буквально выволакивая из эпицентра непроизвольного взрыва. Оглушённая, плача от надрывающего лёгкие кашля, она скоро прекратила сопротивляться. Спотыкаясь, изредка падая и повисая на вздёргивающей её кверху руке, девочка послушно брела туда, куда её вели. Время от времени неизвестный дёргал её, заставляя уходить из-под падающих обломков, по счастью, небольших, — многие из них гудели, шипели странно мерцающим беловато-серым огнём. Литте казалось — она идёт вечность. Однажды зрение прояснилось, но, оглядевшись, девочка съёжилась и зажмурилась: в сгустившейся тьме всплески пламени резали глаз. Росла уверенность, что в реальности такого быть не может. "Я сплю, — равнодушно решила Литта. — Господи, как я устала в своём сне!.."

Что-то высокое и неподвижное преградило ей путь. Стена. Девочка почувствовала: её отпустили — и сползла по стене, ощущая себя бесхребетной, будто проколотый волейбольный мяч. Чтобы не упасть ничком, она обхватила колени. Несколько минут сидела так, словно выпав из собственного сознания, пока странная быстрая мысль не заставила её, хоть и с усилием, поднять голову. Мысль повторилась, оформилась в слова, которые Литта произнесла, медленно ворочая тяжёлыми губами: "Я всё-таки их сожгла… Сожгла!.."

29.

Инструкции — общие для всех: и для рядового гражданина, и для внучки правителя. Пока не просканировали апартаменты Литты и не убедились, что "холодных" там нет, никто и не подумал взламывать дверь. После взрыва. До взрыва все были убеждены в сбое системы безопасности.

Стену вокруг двери быстро разобрали и с предосторожностями сняли защитный элемент. Начальник охраны, капитан, помедлив, шагнул в гостиную.

Пыль почти осела. Тонкие стены, разделяющие апартаменты на комнаты, исчезли, превратив несколько помещений в один просторный зал, наверное по пояс захламленный грудами мусора — недавними вещами, мебелью. Внимательный взгляд капитана не сразу различил у противоположной стены, на полу, маленькую фигурку. Мягко и бесшумно, держа наготове бластер, охранник прошёл расстояние до неподвижного тела. Но в пяти шагах от Литты под его осторожной ногой визгливо скрежетнула скользкая щепка — почти одновременно с этим звуком лязгнули мечи девочки. Капитан застыл, заворожённый стремительно направленными на него клинками. Литта перевела взгляд с его подошв на лицо и убрала оружие. Проблеск сочувствия на лице капитана сменился жёстким бесстрастием. Он протянул Литте руку.

— Сама встану, — буркнула Литта. — Мне не нужна помощь.

— Это не помощь, — холодно ответил капитан. — Это знак вежливости.

— По отношению к внучке Александра?

— По отношению к победителю.

Литта неуверенно взглянула на него: не смеётся ли? При виде торжественно-строгого выражения лица начальника охраны она почувствовала, что ещё немного — и она истерически захихикает. Смешок рвался откуда-то из горла, и девочке пришлось напомнить себе, что капитан может оскорбиться. Ведь, кажется, он-то принимает происходящее всерьёз. "А ты? — одёрнула она себя. — Разве ты уже не воспринимаешь случившегося всерьёз? Хотя… всё прошло. А с высоты настоящего прошлое всегда кажется намного проще… Расфилософствовалась".

Литта ухватилась за ладонь начальника охраны и поднялась. И всё же смешок проскочил, когда вдруг апартаменты решительно поплыли перед глазами в безумном хороводе. Она успела шагнуть назад, ища опору в стене, — капитан подхватил падающую Литту.

— Вы ранены?

— Нет. Просто очень хочется спать.

Он вынес её к выходу, и Александр, которого наотрез отказались пустить в комнаты, обнял внучку.

— Господи, Литта, что произошло?

— Ночью приходили "холодные".

— Это их ты опасалась? С тобою всё в порядке?

— Если будет нужно, я пройду сканирование. Но думаю — надеюсь! — я уничтожила всех.

— Сколько их было?

— Кажется, восемь. — Литта обернулась к капитану: — Боюсь, среди своих людей двоих вы сегодня не досчитаетесь.

— Проверим, — кивнул начальник охраны. — Их наверняка сняли с постов.

Остальное Литта слышала сквозь сон. Ощущение безопасности наконец пришло, навалилось, обрушилось и отдалось в натруженных мышцах тяжестью, ноющей болью. Последней точкой в истории с "холодными" стала воспринятая на уровне сна фраза Александра: "Литту в мои покои. Капитан, в сегодняшней смене есть женщины?.. Пусть сидит рядом с Литтой, пока девочка спит".

Замельтешили какие-то фигуры перед глазами, поднялась круговерть сменяющих друг друга событий… Литта заснула.

30.

На ковре, рядом со своей кроватью, лежала Вирджиния. Обморок её оказался настолько глубок, что лежала девушка совершенно неподвижно, и даже слабое дыхание не могло заставить её грудь заметно подниматься. Левая её рука беззащитно покоилась на полу, сильно вытянутая, словно указующая на дверь.

Серой дымкой "призрак" обвеял полусогнутые пальцы Вирджинии. Неожиданно интимным, ласкающим движением он втянулся в безжизненную руку и пропал.

Минуты спустя Вирджиния уже сидела на полу, с усилием опираясь на длинные изящные пальцы и прислушиваясь к чему-то. Её глаза смотрели и не видели — она всматривалась внутрь себя. Наконец она встала, недовольно прошептала:

— Чёрт, сорвалось…

Вскоре она тоже спала. Но тяжело: время от времени её красивая головка дёргалась, а рот кривился в болезненной гримаске. "Холодный" хоть и старался умерить свой аппетит, но всё-таки срывался и вообще с трудом удерживался, чтобы тут же не сожрать мозг своей союзницы.

31.

Конан почему-то опаздывал. Основной состав "золотых" вовсю готовился к играм. Тёмно-рыжая Кора, смешливая и внимательная, принесла Литте меч своего брата и, даже узнав, что у девочки появились собственные, на нерешительный вопрос ответила:

— Арту он всё равно не нужен. Бери. Только разреши полюбопытствовать: зачем тебе ещё один? Коллекционируешь?

— Коллекционирую, — улыбаясь, подтвердила Литта. Не признаваться же, что она собирает с каждого доступного ей оружия приёмы и присоединяет к своему расширяющемуся комплексу. Но приемлемое объяснение надо найти — ведь она хочет опробовать мечи всех "золотых". — Понимаешь, Кора, мне нужно найти такой меч, который будет частью моей руки. Так что этот меч я ещё верну тебе, если не покажется, что он по-настоящему мой.

— Оригинально, — отметила Кора. — Мы как-то упустили из виду, что в Мёртвом городе меч — насущная необходимость. Кажется, я вчера была излишне самонадеянной, когда предложила научить тебя кое-чему?

— Вот уж нет! — серьёзно ответила Литта. — Я стараюсь учиться у всех и всему, чтобы не чувствовать себя неумехой среди наших.

Кора чмокнула Литту в щёчку и предупредила:

— Не заучись. Мир прекрасен и для неумех. Умей радоваться не только оружию.

"Золотые" бегали, прыгали, кричали, хохотали — словом, подготовка к гладиаторским играм шла своим чередом, и металл певуче звенел в гулком воздухе ущелья.

Литта села рядом со Стивеном, светловолосым увальнем с насмешливыми чёрными глазами, который увлечённо рисовал участников игр. Карандашные зарисовки множились; лёгкие линии, казалось, едва намечали контуры стремительно двигающихся тел. Девочка не сразу заметила, что Кора присоседилась неподалёку, и вздрогнула, когда девушка прошептала:

— Здорово, да?

— Мне нравится, — откликнулась Литта и, повозившись, устроилась в объятиях Коры, как в кресле. Теперь она с удобствами могла следить за работой Стивена. Тепло и покой отяжелили её глаза, стало труднее следить за рукой художника. Кора хотела было встряхнуть задремавшую девочку, но Стивен, мельком взглянув на них, еле слышно сказал:

— Не буди.

— Почему?

Художник провёл пальцем по своим нижним векам и кивнул на Литту. Кора перегнулась через неё, присмотрелась и покачала головой: да, девочка явно не спала ночь.

— Что с нею?

— Не моя тайна. Сочтёт нужным — расскажет сама. Нет — всё равно скоро все узнают. Потерпи.

Кора крепче прижала к себе девочку и стала тихонько раскачиваться, убаюкивая. Стивен отвернулся, чтобы девушка не заметила его доброй усмешки, и снова взялся за работу.

— Конан никому не звонил? Не предупреждал — опоздает?

— Нет. По крайней мере, я ни от кого не слышала.

— Непонятно. Играм бы надо начаться с полчаса назад.

Трое "золотых" пытались отловить четвёртого. Тот провёл обманный маневр и кинулся в образованный зазор между преследователями, но споткнулся — и трое радостно навалились на него с азартными воплями. Литта вздрогнула, открыла глаза и блаженно улыбнулась Коре.

— Я что — уснула?

— Есть немного. Может, зря сегодня пришла? Отдохнула бы дома, а то выглядишь утомлённой. Или только выглядишь?

— Проверим? — предложила Литта, вскакивая и вынимая мечи.

— Э нет! — расхохотался Стивен. — Только не это! А вообще, дамы, неплохо было бы взять вас обеих за шиворот, приволочь в мастерскую и попробовать написать с вас что-то вроде полотна под названием "Ссора амазонок"!

— Литта, ты только послушай его! — изумилась Кора. — По-моему, он ждёт, чтобы мы надавали ему по шее! А ну-ка, хватай его, окунём-ка в воду! Давно нарывался! Хватай его за ноги!

Стивен громко протестовал, но неугомонные амазонки, не сумев поднять, легко тащили его по песку под одобрительный смех и шуточки сбежавшихся "золотых". А вскоре кое-кто предложил ещё и свою помощь — и перепуганно вопящий Стивен оказался на руках целой толпы. До воды осталось совсем чуть-чуть…

32.

… Конан ворвался в ущелье настолько внезапно, что "золотые" сразу насторожились. Бешено мчащаяся лошадь вылетела из-за мшистой влажной скалы. По пригнувшемуся всаднику стало ясно, что он гнал лошадь уже давно.

Он ещё не остановился, ещё сходились в кучу "золотые", когда ущелье грозно загудело, вторя мощным моторам, а воздух ощутимо завибрировал.

Секунды — и на песок по одному начали выезжать мотоциклисты, образовывая строгие ряды. Несколько мотоколонн закрыло вход в ущелье. "Золотые" с трудом удерживали лошадей, испуганных рокотом машин. У спешившегося Конана ничего не спрашивали. Даже редко бывавшая в городе Литта узнала "волков".

Ненасытная в своём любопытстве (и в поисках средства не спать), она однажды засиделась за компьютером. Распутывать переплетённые между собой миры, находить новые и проникать в них она полюбила с первых минут, когда, зрячая, уселась перед экраном. С каждым часом она взламывала коды и перерабатывала информацию легче и быстрее. Иногда она смеялась над своей жаждой объять необъятное и шутливо утешала себя, что хоть на Эрис-то ей удастся узнать всё.

Эта ночь за компьютером пронеслась, как взмах крыла, когда утомлённая Литта наткнулась на что-то забавное. Потом, вспоминая всё с самого начала, она удивлялась: а ведь и правда решила — забавно! Занимательная загадка! Ей захотелось узнать, что скрывается за насаженными друг на друге запретами и капканами; за изощрёнными — ей понравилось их изящество! — ловушками, отбрасывающими к началу поиска. И Литта торжественно пообещала себе: "Взломаю — пойду спать! Честно!" Головоломные ловушки начали раскрываться одна за другой, когда девочка интуитивно уловила ключ, в котором они составлены. Последняя ловушка раскрыта — и экран замерцал белёсой пеленой. Литта испытала сильнейшее разочарование: неужели кто-то просто запускает в систему задачки собственного сочинения? Она уже хотела уйти из странного сайта, но его поверхность медленно изменилась. Графическое изображение волчьей головы не удивило Литту. У многих частных лиц она видела символику и пострашнее. Лохматая голова покрасовалась и исчезла. Постепенно возникли очертания каких-то строений, вытянутые, строгие, и у Литты перехватило дыхание от восторга. Не отрывая взгляда от экрана, она нащупала шлем и надела его. Виртуальный город он-лайн! Погуляем! Чьё-то смелое воображение смешало современные постройки, уходящие вершиной в небеса, с изысканностью готических соборов, то рассыпая здания вперемежку, то выращивая странный гибрид того и другого, — получилось оригинально и захватывающе! Блуждая по переулкам, выходя на пустынные площади с фонтанами, Литта не выдержала и решительно сотворила своё второе, виртуальное "я" — маленькую фигурку с букетом роз и лицом, закрытым на всякий случай чёрным шёлковым шарфом.

Виртуальный двойник начал путешествие по пустому городу, и Литта немного успокоилась, стала внимательнее изучать странную архитектуру странного города, очаровавшего её. Потом осмелела и принялась добавлять кое-что своё, смягчая излишне жёсткие и строгие, на её взгляд, линии компьютерного города и надеясь, что его хозяева давно спят и видят десятые сны. Она понимала, что это хулиганство, и всё же удержаться не могла. Под конец девочка соорудила солнышко. Всё! Город из серого ожил, смягчился и как будто задышал.

Но в миг, когда Литта закончила забавляться найденной игрушкой, прямо из стен домов на площадь с её двойником вломились мотоциклисты на тяжёлых машинах. Виртуальное небо снова потемнело, а от домов потянулись сумрачные тени. Литта с замиранием сердца смотрела, как мотоциклисты разъезжают по площади кругами, с каждым разом всё ближе к фигурке её второго "я". В их намерениях сомневаться не приходилось. Девочка переживала за двойника, как за живого человека: маленькая фигурка на экране беспомощно металась по сужавшемуся кругу.

Литта даже не сообразила, что достаточно закрыть чужой сайт — двойник исчезнет, а мотоциклисты не узнают, кто гулял по их городу. Но сообразила другое: мир-то виртуальный! Виртуальная Литта остановилась в середине уменьшающегося круга и заученно-резким движением вырвала из заплечных ножен мечи. Ну и что, что их не было?.. Круг сломался, и вскоре уже "Литта" гонялась за удирающими мотоциклистами. Сбежать назад они не могли: Литта успела "навесить" на все дома запрет на вход и теперь наслаждалась великолепным зрелищем импровизированного вестерна. Её двойник дырявил колёса машин, и незадачливые мотоциклисты растерянно топтались на месте. Видимо, программа, создавшая их, не предусмотрела такого исхода. Испытывая некоторое злорадство, Литта переправила виртуальную кучу металлолома с их владельцами в один из домов, тщательно замуровала все ходы-выходы из него и уничтожила следы своего пребывания в чужом мире…

Потом она несколько дней невольно улыбалась, вспоминая маленькое происшествие и представляя себе владельца красивого города и стерегущих его агрессивных мотоциклистов.

33.

Нарушив стройность первого ряда, вперёд выехал один мотоциклист. Он ничем не отличался от остальных: чёрная одежда, чёрный шлем, чёрные перчатки. Единственная особенность — на руле машины: маленькая серебряная эмблема изображала оскаленную волчью морду. У остальных эмблемы — только на наклейках.

Побледневший, сосредоточенный Конан пошёл навстречу неизвестному. Его правая рука машинально прижималась к набедренному мечу.

"Волк" оставил мотоцикл и размашисто зашагал к Конану, на ходу доставая мечи из-за плеч. "Золотые" загудели было и смолкли, когда "волк" насмешливо заговорил:

— Игры? Почему бы не настоящие? Нас столько же, сколько и вас.

— Вам нужна драка, а не игра, — отрезал Конан. — И, Крис, мы же договорились: наши группировки не должны сталкиваться. Каждый действует на своей территории.

— Успокойся, Конан. Что такого, если раз в столетие мы встречаемся? Тем более что мы готовы подчиниться вашим правилам! — заявил "волк". — Можно и повеселиться разок, попробовать на вкус, каково это — быть "золотым". И не тревожьтесь. Мы будем смиренными паиньками, будем раскланиваться и употреблять только благородно возвышенные слова. Ну, как?

— Играть с вами? Для игры нужно настроение, а вы его уже испортили.

— Ах, эти чувствительные "золотые"! Чего ты боишься, Конан? Что "золотые" не устоят перед "волками"? Не так ли?

Чёрные колонны торжествующе взвыли, услышав призыв, обращённый к ним. Эхо усилило вой, кидая его между скалами.

"Золотые" молчали. Конан обернулся к ним. Он тоже молчал, но в его молчании был вопрос.

Стивен вышел вперёд с обнажённым мечом. Гладко зачёсанные назад волосы, собранные в аккуратный "хвост", чудом не пострадавший в недавней возне на песке, делали его похожим на представителя "галантного века", кавалера, который прекрасно себя чувствует и в бальных залах, и на дуэлях. С расслабленной улыбкой он встал рядом с Конаном. Лезвие меча мягко ушло в песок. Резную рукоять закрыли сильные пальцы обеих рук. Готовность художника к схватке являлась очевидной.

Он ещё утаптывал песок для устойчивости, а "золотые" подходили к нему и вытаскивали оружие.

— Ладно, — решился наконец Конан. — Мы будем играть, но при двух условиях: во-первых, это будет только игра — как тренировка; во-вторых, вы снимете шлемы. Согласны?

Предводитель "волков" хмыкнул и снял мотошлем, оставив чёрные очки. Литта с любопытством пригляделась к нему. Лицо скрывалось за очками, однако, встреть девочка "волка" в городе, немедленно бы узнала: уголок его верхней губы слегка приподнят в самой настоящей волчьей усмешке. Сначала Литта решила, что это рисовка, продуманный образ вожака "стаи", но позже дошло, что "волк" не усмехался: у него повреждён лицевой нерв. Позже подтвердил её догадку Стивен, рассказавший, что в детстве Крис попал в переделку, после чего изуродованную щёку ему искусно прооперировали, но в память осталась вечная усмешка.

Ещё один обмен репликами — и договорились, что поединки будут проходить сразу в четырёх парах; победители отдыхают следующие два боя и встречаются с победителями более поздних боёв — и так до конца. Проигравший три боя выходит из игры.

34.

К сумеркам в ущелье определились три пары победителей: предводитель "волков" и двое его подопечных против Конана, Стивена и Литты.

Конан о Литте забыл. Вспомнил, когда, отдыхая, узрел её в поединке. После боя пробрался к ней между зрителями и отдыхающими и спросил:

— Не лучше ли оставаться в стороне? Не хочу обижать, но…

— Тебе не нравится, как я дерусь?

"Золотой" внимательно вгляделся в разгорячённое лицо девочки, в сияющие азартом глаза и вздохнул:

— Ладно, продолжай. Тот бродяга, наверное, гордился бы такой ученицей. Как, впрочем, любой мастер колледжа. Если бы мы раньше знали, что ты такой боец…

— Боец?! Да Рэсс бы меня за этот бой лягушкой назвал! — возмущённо сказала Литта и с сожалением пожала плечами. — Видишь ли, я слишком увлекаюсь, а он требовал, чтобы я всё внимание уделяла одной цели… И я думаю, Конан, наши игры понравились бы ему. Здесь многому можно научиться. Очень многому.

— Для наших игры — это возможность попрактиковаться, а для тебя — учёба, — улыбнулся Конан. — Кажется, мы тебя неправильно расспрашивали. Мы всё время говорили о Мёртвом городе, а надо было поинтересоваться твоим учителем. Некоторые приёмы я видел впервые. И среди "золотых" только Стивен и ещё двое-трое работают сразу двумя мечами. Тебя Рэсс научил?

— Нет. Он разработал мне обе руки, показал, как развивать синхронные и асинхронные навыки, а дальше сама. Рэсс вообще считал, что нужно показывать только основы, а человек должен совершенствоваться самостоятельно. А двумя мечами, оказывается, гораздо интереснее.

— Эх, Литта, не оружием бы тебе увлекаться.

… Сначала со своим соперником закончила Литта. Ей легче: во время коротких перерывов она медитировала, незаметно от других расслаблялась и потому оставалась такой же энергичной, как в первом бою. Кроме того, она приняла к сведению, что "волки", несмотря на обещание, не собираются придерживаться правил. Её же учителем был человек, многие годы оттачивавший мастерство в уличных драках… "Волки", хоть и принадлежали к противоборствующей "золотым" группировке, состояли в основном тоже из городской элиты (сравнительно — неженки, пренебрежительно обнаружила Литта). Опыта Литты им недоставало, поэтому девочка с ними не церемонилась. Её только одно угнетало в играх, что приходится вынужденно скрывать свои полные возможности… Присев среди "золотых", Литта ждала исхода ещё двух поединков.

Стивену не повезло. Его противник неожиданно для всех вдруг осел на колени, а потом повалился набок. А ведь Стивен не успел даже замахнуться. Выяснилось, что "волк" потерял сознание из-за предыдущего ранения.

Судьи поспорили и решили: ничья.

Стивен пожал плечами.

Когда в круг вышли Конан и "волк"-предводитель, стало возможным расслышать, как шелестят волны. Хотя поединок не самый решающий (в резерве оставались Стивен и Литта), но определял многое, особенно для "волков".

Оба явно выдохлись. Видимая усталость сказывалась в чуть тяжеловатых движениях и общем замедленном темпе боя.

Через десять минут поединок остановили и предложили бойцам пятиминутную передышку. Оба разом повернулись к Звёздному морю освежиться в прохладных волнах. Их согласие в этом желании вызвало смешки и среди "золотых", и среди "волков".

Бандана Конана, размокнув, развязалась. Длинноватые русые волосы упорно лезли на глаза, а промокший кусок ткани не завязывался. Шейный платок "золотых" не подходил. Литта предложила свой шарф. Кора помогла Конану вытереть волосы и собрать под импровизированную бандану. Девочка, всё ещё стоявшая с ними, почувствовала тяжёлый взгляд в спину и рассерженно оглянулась. Не слушая советов отступивших его "волков", вожак "стаи" внимательно вглядывался в удивлённые глаза Литты. Кора заподозрила что-то неладное и резко спросила:

— Почему ты так смотришь, Крис?

— Это ты залезла в наш город.

Он не спрашивал — утверждал. "Волки" затихли, а их вожак отобрал у изумлённого Конана шёлковый шарф и приложил к лицу Литты. Девочка шарахнулась, и её немедленно загородили Стивен и Кора.

— Я не знал, что среди "золотых" есть умеющие входить в виртуальную реальность.

— Можно подумать, ты знаешь о нас всё, — поддел его Конан.

— В основном, — кивнул "волк", — потому и удивлён. Особенно тому, что не все "золотые", оказывается, паиньки. А сегодня я, не скрою, даже потрясён.

— Чем? Не снизойдёшь ли до объяснений?

— Многим. Девчонке нет и пятнадцати, и, скорее всего, у неё нет разрешения на ношение оружия. Раз. Два: по годам она не вписывается в вашу милую компанию, а вы всё равно её приняли. Странно.

— Странно? — теперь усмехнулся Конан. — По-моему, странно твоё удивление. Ты видел, как она работает с оружием. Потому мы её и взяли. Что, Крис, твоё представление о "золотых", кажется, устарело? Найди смелость признаться в этом!

— А ты по-прежнему пользуешься любой возможностью уколоть и даже в словесном поединке одержать верх? Нет уж, давай сначала закончим разговор с оружием в руках. А потом…

Противники сошлись снова.

Сначала Литта следила за "волком" машинально, запоминая рисунок основных приёмов — некоторые из них выполнялись в несколько иной манере, нежели та, к какой она уже привыкла, наблюдая бои на учебных видео. Мельком Литта отметила, что Стивен тоже пристально всматривается в ход поединка. Правда, бой его интересовал чисто с эстетической точки зрения: два бойца — высокие, сильные, один светловолосый и в светлой одежде, другой — тёмный, в сумерках как тень, — наверное, задевали воображение художника выразительной яркостью зрелища. Девочка чуть заметно улыбнулась: Стивен наверняка остро жалеет об отсутствии парочки костров для антуража. Её-то завораживало иное. Литта выяснила, что мысленно подчищать, корректировать выполнение тех или иных приёмов очень увлекательно. И девочка принялась представлять, каким бы стал безупречно сделанный приём-другой "волка".

"Волк" неожиданно ожил. Усталости как не бывало. Он энергичнее завертел мечом, вытесняя Конана из круга. Конан, только что показавший высокий класс единоборства, заметно растерялся, попятился, наступил на едва заметную в сумерках борозду, определявшую границы примитивного ринга. "Золотые" зашептались, а "волки" злорадно завопили… Литта ахнула и закрыла лицо ладонями: "Господи, что я делаю!" Она лихорадочно принялась вспоминать какой-нибудь мультик, лишь бы изгнать из внутреннего видения две фигуры с мечами.

Конан вернулся в круг, и снова зрители притихли, а меч "волка" заметно отяжелел.

"Золотой" допустил всего одну ошибку. И "волк" ею воспользовался немедленно. Страшный удар пришёлся в плечо Конана и отбросил его далеко из очерченного круга.

Литта вскочила на ноги. Стивен опередил её. На плече Конана отпечатался силуэт "волчьей" рукояти: "волк" успел в одно мгновение перехватить меч за лезвие у основания рукояти и использовать оружие как бронированный кулак в рукопашном бою, прорвавшись сквозь защиту Конана.

— У тебя остались два противника, — хмуро сказал Стивен, помогая подняться оглушённому Конану. — Я и Литта.

"Волк" хрипло рассмеялся, потом закашлялся. Он сам выглядел немного ошарашенным.

— Вообще-то, я уже сейчас считаю себя победителем. Но если вы так желаете соблюсти все приличия… Против меня выступают мечтатель и ребёнок. Может, сразу начнёте? Вместе?

Стивен, когда до него дошло издевательское предложение "волка", начал свирепеть. Ярость превратила лицо Литты в маску холодной светскости.

— Я не буду драться с тобой, "волк". Меня учили не драться с усталым человеком, если хочу честного боя. Никто не скажет, что ребёнок победил только потому, что его противник выдержал больше боёв, чем кто-либо другой. Таково моё решение.

— Ах-ах, я вам очень благодарен за проявленную снисходительность, маленькая надменная дама. С чего это вы взяли, что я устал?

— Левый меч у тебя на весу, большой насмешливый волк, и он дрожит. Кроме того, последние несколько минут ты терпишь боль от судороги в голени. Я не права?

— Правильно ли я понял: вы оба отказываетесь от боя со мной?

— Да, правильно, — ответил успокоившийся Стивен.

— В таком случае… "Волки"! Мы победили!

— Но сам ты так не думаешь…

Ликующий рёв "стаи" заглушил слова Литты. И всё же "волк" услышал. Его чёрные очки застыли, словно он вглядывался в фигурку девочки… "Волк" развернулся и, хромая, пошёл к мотоциклу.

В синих сумерках чёрная грохочущая туча, мелькающая резкими огнями, втянулась в скалы, и наступила тишина, полная гулкого эха.

— Кошмарный сон, — пробормотал Конан. Он уже оправился от удара и первым сел в седло нервничающей лошади. — Пора по домам, "золотые". Так поздно мы ещё никогда не уходили отсюда.

Литта оглянулась. Тошнотворное чувство пустоты исподволь наваливалось на неё. Не надо было выскакивать. Кажется, она опять сделала что-то не то.

35.

После ужина дед неожиданно вызвался проводить Литту до её новых комнат. Девочка слегка удивилась, тем более что у Вирджинии вид, казалось, несколько озадаченный и недовольный. Правда, и Александр поморщился, когда Литта опоздала к столу и влетела, не переодевшись перед ужином. Но недовольство деда быстро улетучилось: слуга, отодвинувший его внучке стул, вдруг застыл, неприлично уставившись на её спину. Присмотревшись, Александр обнаружил, что из-за плеч девочки видны рукояти двух мечей.

— Как прошли игры? — дед поднял бокал с соком, а официант облегчённо расслабился.

— К нам пожаловали "волки"! — заулыбалась Литта. — И мы разгромили их!

— В стычке?

— Нет. Они согласились, чтобы всё было честно. Хотя потом смухлевали. А Конан говорит, что я уже сейчас могу сдать экзамен по единоборству с мечами… Кора дала мне ещё один меч, и я не отказалась.

— Тебе понравилось?

— Всё было неплохо, — задумчиво сказала Литта, — если бы осталось игрой. Но "волки" внесли в бой элемент… Я не знаю, как это выразить. Мне нравится побеждать, но мне не хочется, чтобы меня при этом считали врагом.

— О чём вы говорите? — раздражённо вмешалась Вирджиния. — Мне хочется знать, а не сидеть дура дурой.

— Вирджиния! — возмутился Александр.

— А что? Вам нравится, что я остаюсь в стороне от вашего разговора? Как… чужая!

Видимо, у неё едва не вырвалось словечко похлеще. Литта быстро обдумала, как бы смягчить свои объяснения и не обидеть тётю.

— Вирджиния, я нашла себе друзей на одном из форумов. Мы ездим на лошадях, устраиваем тренировочные бои.

— А что такое игры? — подозрительно спросила девушка.

— Комплекс боевых упражнений, в которых устанавливается лучший в физической подготовке, — без запинки ответила Литта.

И тётя успокоилась и уже безо всякого интереса слушала, как Александр подробно расспрашивает внучку…

По пути к своим комнатам Литта спросила:

— Ты хочешь поговорить со мной из-за того, что произошло ночью?

Александр вздохнул, но промолчал.

Они свернули за угол коридора, и девочка едва не споткнулась. Изумлённая, она внимательно оглядела двух вооружённых парней, окаменевших по обе стороны от двери.

— Дедушка?..

Александр взял её под локоть и ввёл в покои. Литта вытащила мечи и пристроила их на стене между двумя горшками с плющом. Полюбовавшись на оружие, всё-таки сняла его и унесла в спальню.

Она не спрашивала ни о чём, лишь поглядывала на деда, ожидая, что он всё объяснит сам. Ещё Литта заметила, что Александр изменился внешне. В чём? Может, сутулился больше обыкновенного, может, резче обозначились морщины складками от носа, а нижняя губа, упрямо выпяченная, отвердела. Общее впечатление — дед обеспокоен.

— Литта, присядь.

Он с сомнением взглянул на кресло, в котором сидел, — единственное в учебной комнате. Однако Литта уверенно села на подлокотник рядом и прильнула к деду, обняв его за плечи. Его беспокойство сразу овладело и ею. До сих пор девочка почти не выказывала Александру чувств, но это движение словно сотворило новый мир, в котором появилось место родственным душам. Миг тишины — и по изменению качнувшегося воздуха Литта поняла, что Александр умиротворённо опустил напряжённые плечи.

— Милая моя девочка… Когда погиб твой отец, а ты ослепла, мне было очень плохо. Мне казалось, я остался один в целом мире. Одиночество старого человека лишает надежды на радость в будущем. Я воспрял, когда ты вернулась, — живая, зрячая. И вот ты опять говоришь о смерти, а я не поверил тебе. Твоя правота доказана страшной ценой. Пришло время поговорить о том, о чём раньше я говорить боялся. Скажи, Литта, ты знаешь, кто хочет убить тебя? Ты помнишь, кто тебя похитил? Кому нужна твоя смерть? Мои вопросы грубы и неэтичны, но время для такого разговора пришло.

Литта промолчала, впервые играя в странную игру — складывание определённых, тщательно отобранных слов в определённые предложения.

— Дедушка, восприми моё знание просто как данное. Я сама пока ещё не понимаю, оттуда и кто. Но Мёртвый город и Рэсс научили меня, что присутствие смерти — чёрного цвета. И я вижу его, этот цвет… Жаль, что не могу объяснить точнее. Иногда мне кажется, я вижу иначе, чем другие.

— Например?

— Три дня назад я вляпалась в чёрную паутину. Она свисала над дверью в мои комнаты и была такой тяжёлой, что обвалилась, когда я задела её конец. Я паутину объясняю так: кто-то стоял в коридоре перед дверью и обдумывал, как меня убить. Но паутину, кроме меня, никто не заметил. Потом её остатки я сняла с трёх человек убиравших мою комнату. Поэтому я думаю, что вижу по-другому.

— А не эти ли трое?..

— Нет, их собственный мир чист.

— То есть?

— Я вижу вокруг человека определённое пространство мыслей и чувств, прошлого и настоящего и многого другого. Правда, я не люблю влезать в этот мир без серьёзных причин. Ведь моё вмешательство пробивает границы его пространства, и человек становится беззащитным. А латать путь отнимает у меня слишком много сил. Да и Рэсс, собственно, запретил мне проникать в чужое поле — он считал, что я пока не умею контролировать свой проникающий удар и могу, если не уничтожить, то изувечить судьбу человека.

— Поэтому ты не можешь узнать потенциального убийцу?

Литта вздохнула. Дед крепкой ладонью повернул голову внучки к себе и всмотрелся в тёмно-серые глаза.

— Потому-то я и поставил охрану у твоих дверей. И не забудь, что на Эрис не любят проявлений необычного, напоминающего о мутантах. Ты поняла меня?

— А Рэсс говорил, что мои способности ещё в зачаточном состоянии и их надо развивать.

— Твой Рэсс — бродяга, объявленный у нас вне закона. Естественно, я благодарен ему за твоё спасение. Но это не значит, что в случае его появления я буду на его стороне.

Девочка промолчала, но улыбнулась: Александру придётся тяжело, если он поймёт, что в вопросе о Рэссе он и внучка окажутся по разные стороны баррикады. Промолчала Литта и о том, что дед напрасно выставил охрану… Как-то неясно появилась мысль, что с Рэссом ей было всё-таки легче: бродяга её понимал, а дед? Самый родной в мире человек, от которого приходится скрывать очень многое… Глядя на строгий, суховатый профиль Александра, Литта замерла от короткой сжимающей боли в сердце. Внезапно она нагнулась и нежно поцеловала его в ухо.

— Дед, я тебя очень люблю.

— Ах, ты, маленькая колдунья! — удивлённо засмеялся Александр. — Я хотел задать тебе тысячу вопросов и ни одного не помню. Хотя… Литта, что произошло в твоих старых комнатах? Почему они выглядят так, будто по ним пронёсся ядерный ветер? Ни один предмет не уцелел… Впрочем, слово "уцелел" здесь не передаёт реального положения дел. Скорее, все вещи словно пропущены через гигантскую кофемолку.

Литта помолчала, снова собираясь с мыслями. Сказать, что виной тому она сама? А вдруг это оттолкнёт Александра от неё? Одно дело называть её шутливо "маленькой колдуньей", другое — подозревать в ней необычного человека… И где уверенность, что взрыв — результат её действий?

— Если не хочешь отвечать… — начал дед.

— Нет. У меня есть ответ. Только боюсь, ты не поверишь.

— Попробуй.

— Я не знаю, что это было. Помню, как "холодный" в охраннике прыгнул на меня, когда я упала. Помню, как испугалась… И всё. Плохо похоже на правду?

Кажется, Александр растерялся. Когда Литта сказала, что её ответу он не поверит, в глазах старика мелькнул ужас и откровенное любопытство. А сейчас он даже в чём-то разочарован. И всё же по непроизвольному выдоху деда девочка поняла, в каком напряжении Александр находится. Возможно, и весь разговор затеян с целью выяснить главное: что за сила бушевала в комнатах Литты. Ещё один парадокс в поведении взрослых. Александр боялся предполагаемых во внучке необычных способностей — Рэсс требовал постоянно их развивать. Ладно, Литта несла в себе два мира, помнила о них, да и они не давали забыть о себе.

Дед нехотя простился с Литтой и вышел, невольно оглянувшись, словно опасаясь, что апартаменты немедленно взорвутся и он потом не сможет даже вспомнить, как они выглядели.

36.

Сказать полуправду оказалось легче. Всего лишь опустить один существенный элемент общей правды. Литта даже представить не могла, что она скажет вот так прямо: "Дедушка, я не знаю, что это было, но исходило оно от меня. И теперь я заинтересована точнее узнать механизм этой силы, чтобы в будущем осознанно пользоваться ею".

Литта сморщилась, невесело глядя на воду, наполняющую ванну. Вспомнила, как учил её Рэсс менять настроение: на что оно похоже? Девочка присела на край ванны. На что похоже настроение? На дохлую лягушку. На лошадиную "мину". На… на… И подавила смешок! На недовольную физиономию тёти, которая узнала, что дед даст ей деньги в обычный срок и что несколько дней ей придётся сидеть без денег! И всё из-за колье с "мерцающими".

Прошло несколько дней, прежде чем Литта почувствовала, что "золотые" заметно изменились. Они продолжали с нею общаться, но крепло ощущение, что они стараются как бы отодвинуть девочку от себя. Даже Конан смотрел на неё странно: то ли изучающе, то ли оценивающе. Может, тому способствовало время сессий? Компания "золотых" заметно поредела. Физическими упражнениями занимались лишь те, кто сдавал сейчас курс единоборства с холодным оружием. Только Стивен наслаждался совершенной свободой — самый старший из "золотых". Он давал Литте уроки живописи и одновременно беспорядочно, так, к слову, рассказывал девочке историю мирового искусства. Литта сдала свои экзамены экстерном и, не дожидаясь каникул, стала заниматься следующим курсом.

Но даже усиленные занятия не сбили её с толку, и однажды она напрямик спросила:

— Стивен, в чём дело? Почему "золотые" на меня косятся?

— Вот так сразу? Напористая ты девица! — засмеялся Стивен. — А если и я так сразу?

— Как? — раздражённо сказала Литта — и замерла: неужели замковые служащие проболтались, неужели "золотые" узнали, что она дралась с мутантами?

— А так: когда ты играла с "волками", что ты использовала, кроме приёмов?

— Скорость и силу.

— А ещё?

— Ну, ловкость… Наверное.

— И всё? Подумай хорошенько.

Девочка подняла глаза к тёмно-синим вершинам, вспоминая. Моменты поединков развёртывались перед нею, словно в замедленных кадрах, и она смотрела внимательно. Нет, даже в азарте боёв она не сделала ничего, что отличало бы её от остальных. Что же тогда заставило Стивена настаивать на своём вопросе?

— Я видела их глазами Рэсса.

— Очень хорошо. А теперь объясни мне, непосвящённому, что это значит — видеть глазами Рэсса.

— Я видела, что "волки" дерутся медленно и неуклюже.

Глаза художника просветлели странной отстранённостью. Он сосредоточенно смотрел в ничто. Литта поняла: он пытается примерить на себя её видение, её глазами увидеть её же бои. Минуты спустя его взгляд снова стал осмысленным и острым.

— Правильно ли я тебя понимаю, Литта: видеть глазами Рэсса — видеть глазами опытного учителя? — чуть громче, чем обычно, уточнил Стивен. — Что при твоей скорости и дало такой результат. А тебе не кажется, что твоя скорость необычна?

Литта оглянулась на тесно столпившихся вокруг них "золотых". До неё уже дошло, чего добивается Стивен и почему он хочет, чтобы её ответ услышали все.

— Я плохо объясняю… Но я не мутант и не урод. Думаю, медицинской аппаратуре, на которой меня обследовали, можно верить. Радиация, как ни странно, меня не коснулась. За что я опять-таки благодарна Рэссу. А насчёт скорости… Какая кошка быстрее и сильнее — домашняя или дикая? Кто лучше стреляет — любитель в тире по равномерно движущейся мишени или тот, от чьей меткости зависит его собственная жизнь? Когда Рэсс дал мне меч, у меня не было самого главного для бойца — зрения. Я училась драться на слух. Почему бы и нет? Надо выжить — по движению воздуха, по шороху угадать замысел противника, определиться, как отвечать, чтобы опередить его и спастись самой. Так что в моей скорости нет ничего необычного.

— Отсюда любой противник для тебя, прозревшей, — неповоротливый увалень? — медленно, словно сам только что понял, подсказал Конан.

— Примерно так.

— Кажется, я понимаю Литту, — удивлённо сказала Кора. — Мы всё время забываем о слепоте Литты в Мёртвом городе, условиях, мягко говоря, далёких от домашних… Литта, извини. В последнее время мы относились к тебе почти враждебно. Мы думали, ты используешь в боях какие-то сверхъестественные возможности, которым научил тебя Рэсс. Ещё раз — извини нас, Литта.

"Золотые" облегчённо и радостно загомонили, а Литта смеялась их искренним извинениям — и никто не заметил, что девочка смеётся через силу. "Дед прав. Мои способности могут вызвать лишь подозрения и враждебность. А если бы они узнали о случае в замке? Что тогда? Даже те, кто хотел бы дружить со мной, отвергли бы меня… Рэсс, где ты? Я хочу уйти из этого регламентированного мира! Возьми меня с собой!"

37.

Вирджиния прошла мимо охраны и, как обычно, не стучась, распахнула дверь. Первый же шаг в апартаменты Литты едва не заставил её упасть. Комнаты словно не желали впустить её. Нечто прозрачное и упругое мягко оттолкнуло девушку, а когда она попыталась нажать коленом, то ощутимая преграда ненамного дала ей втиснуть ногу в жёстко пружинящий воздух. С любопытством и опаской Вирджиния попробовала странную защиту и почувствовала: преграда не однородна — она волновалась и текла чуть ощутимой для ладони тысячью струек.

Отступив, Вирджиния заглянула в гостиную и насторожилась. Литта сидела в позе "лотос", лицом к двери; перед нею лежал меч, на который девочка сонно смотрела полузакрытыми глазами. Вирджиния выждала и нерешительно позвала:

— Литта!

Литта с видимым усилием подняла глаза на девушку, и Вирджиния попятилась, испуганная невидяще тяжёлым взглядом… Спустя секунды серые глаза девочки вновь устремились на оружие, а Вирджиния отскочила от двери с отчётливым ощущением: задержись она хоть на миг — и ей не уйти, пока девчонка не придёт в себя…

По пути в свои комнаты девушка вдруг подумала: "Мне хочется навредничать, как самой настоящей шкодливой кошке. И мне нравится это желание". Злорадно улыбаясь, она заглянула к Александру и озабоченно поделилась мыслью, что Литта, возможно, заболела — слишком странно девочка себя ведёт. Александр обещал немедленно пойти к внучке.

38.

Литта хулиганила. После изматывающего разговора с "золотыми" она отправилась домой раньше обычного. Все думы крутились вокруг главного: "золотые" всё равно будут приглядываться к ней, и она, зная об их пристальном внимании, никогда уже не сможет чувствовать себя ровней в компании. Чтобы хоть как-то отделаться от беспокойных мыслей, девочка сначала пустила лошадь рысью, а потом принялась перебирать информацию, набранную из книг.

Сегодня Литта остановилась на книге, которую ранее старательно обходила, запихивая в дальние уголки памяти. Скучное повествование об истории и значении рун показалось довольно сложным и серьёзным, и сосредоточиться на усвоении материала на ходу не получалось. Но к дому Литта подъехала, переполненная новыми идеями и желанием опробовать их непременно сейчас. Ужин она выдержала с трудом. А возбуждение переполняло её настолько, что она умудрилась опрокинуть на колени десерт. Изумлённому деду она объяснила своё волнение предстоящим экзаменом, совсем забыв, что сессия недавно закончилась.

"Наконец-то мы одни!" — весело сообщила она мечу, укладывая оружие перед собой. Теорию не терпелось проверить на практике. До сих пор она пользовалась рунами на их основном, примитивном уровне — уровне защиты. А вот по дороге домой, вынужденная внимательнее отнестись к старинным знакам, Литта "увидела" их лежащую на более тонком уровне суть: каждая оказалась маленькой формулой, в сочетании с другими дающей поразительный результат и — новую, более сложную формулу. И сейчас девочка облекала по-паучьи ломаные фигурки рун в ментальную оболочку, накладывала их на меч и проверяла, что из этого получится. Она понимала, что работает с рунами упрощённо, но уже убедилась, что даже такая работа приносит и увлекательные, и довольно опасные плоды. Поэтому, испробовав несколько сочетаний, Литта с сожалением уничтожила формулы, оставила их на время…

Вовремя… Пришёл дед перед сном, какой-то очень рассеянный: рассеянно спросил, всё ли у неё в порядке, рассеянно поцеловал на ночь, рассеянно огляделся и ушёл. Литта удивлённо посмотрела ему вслед, но расспрашивать не решилась, боясь перебить его размышления. Хорошо ещё, не она предмет его беспокойства.

Она не знала, что "рассеянный" Александр увидел увеличенную коллекцию оружия и в данный момент звонит на ближайшую базу охотников с требованием прислать специалистов со сканерами. У внучки свои методы распознавания "холодных" — у современной цивилизации свои.

39.

Ранним утром в доме бодрствовала только прислуга, когда Литта вывела мотоцикл со двора. Охранники у ворот пропустили её и открывали, не спрашивая, все следующие двери на пути. Позднее они, конечно, передадут деду, во сколько и в каком виде она отлучилась. Сейчас это её не волновало. Как не взволновала встреча с сонной Вирджинией в коридоре, а зря: в личных покоях с Вирджинии слетел весь сон, и она быстро связалась с городом.

Литта нуждалась в Рэссе, и если он на Эрис, она найдёт его.

По современной дороге, когда лес виден лишь по обеим сторонам горизонта, ехать удобно. Не надо опасаться внезапного нападения, а если и возникнет угроза, её можно сразу предупредить…

Литта с удовольствием гнала машину и ощущала упругость встречного ветра. Ей нравились скорость и послушная податливость громадного мотоцикла, чем-то напоминавшего иноходца, с которым она очень сдружилась…

В дорогу Литта оделась тщательно: под привычным для эрисианской молодёжи джемпером пряталась плотная безрукавка с защитными пластинами и вместилищем для разного рода оружия. Жилет вобрал в себя стандартный набор: два плоских минибластера, десяток сюрикенов, на поясе — заряды для бластеров и четыре стилета, чьи лезвия пока мирно покоятся в рукоятях, уменьшающих оружие вдвое; за спиной — мечи величиной с ладонь, нажми кончик гарды — и клинки вытянутся почти в метровую длину. Их девочка разыскала и позаимствовала в арсенале Александра при повторном и более подробном осмотре, предварительно убедившись, что вылетающий клинок удобнее её детских заплечных мечей, приходящих в действие после встряхивания… Плотные ботинки скрывались под джинсами, обувь Литта сама пригнала по образцу старых ботиков, которые ещё сделал Рэсс. В ближнем бою ботинки превращались в страшное оружие: стоило пристукнуть боком по чему-нибудь твёрдому — из носков выскакивало кругло острое лезвие.

Въехав на вершину холма, Литта остановилась. Эрисстоун голубоватой ноздреватой льдиной покоился перед нею, сливаясь на горизонте с серым предрассветным небом. Девочка села на дорогу. Её напряжённое лицо смягчалось: она вспоминала Рэсса и настраивалась на него.

Прошло полтора часа чувственного прослушивания города, и она могла уже сделать вывод, точнее — выводы: Рэсса нет в городе; Рэсс в городе, но он сменил характеристики своего поля, а значит, обезопасил себя на всякий случай; Рэсс в городе, но он блуждает в собственном подсознании — или чужом, а потому отгородился блоками. Ладно, надо исходить из понимания, что Рэсс, по сравнению с любым человеком, — аномалия. Соответственно, надо искать не Рэсса, а какую-нибудь энергетическую аномалию.

Кстати, Литта сама не знала, почему ищет охотника в городе, а не по планете. Может, доверяла интуиции?..

Ещё час — и Литта обнаружила на противоположной городской окраине странный выход в безграничную — во всяком случае, ей так показалось — пустоту. Что ж, есть маленькая надежда, что Рэсс, наверное, каким-то образом связан с возникновением этой пустоты… Литта настроила пульт мотоцикла на нужный микрорайон, и компьютер повёл её в город.

Ограничение скорости в Эрисстоуне позволяло девочке знакомиться с центральными улицами. Сомнений оставалось много. Например, в городе мог появиться ещё один человек, увлечённый опытами с энергетикой и пространством. Но виденные ранее на экране или из окна машины деда улицы обретали осязаемые формы, и Литта с неожиданным для себя любопытством принялась угадывать здание за зданием, а также предсказывать себе следующие улицы…

В маленьком кафе она позавтракала и с сожалением поняла, что осмотр города займёт слишком много времени и придётся путь всё-таки урезать.

Литта села на мотоцикл и обнаружила: дрожат ладони. Скоро она увидит Рэсса. Рэсс успокоит, объяснит, как жить дальше. И самое главное — поймёт, потому что, кажется, на планете лишь они двое равны по восприятию мира. А Литта так устала от недоумённых взглядов…

Сосредоточенная на себе, она не заметила, как двое мотоциклистов с волчьими эмблемами осторожно последовали за нею и как удовлетворённо хмыкнул водитель легковой машины, шедший за нею в отдалении последние полчаса.

40.

На просторной дороге пригорода Литта расслабилась. Нетерпение слегка выбило её из состояния привычного спокойствия, и, чтобы "вернуться", она с улыбкой уговаривала себя: "Не спеши. Ведь теперь уже скоро". Как ни странно, уверенность, что Рэсс в искомом ею месте, росла.

Аккуратно стриженные газоны и ухоженные аллеи постепенно пропадали. Под высокими заборами вокруг предприятий зелень прихотливо буйствовала: то кустарники добирались почти до проволоки наверху, то редко не искалеченные деревья каменели в отчаянном изломе к небу, то внезапно яркие цветы, словно сигнал об опасности, сверкали в зелёных проплешинах зарослей.

Литта снова собралась, насторожилась. И сразу почувствовала отяжелевшие плечи: кто-то следит за нею!.. Незначительное снижение скорости, резкий разворот на пустынной дороге — вот они! Ладонь даже сквозь плотную перчатку ощутила, как ребристое покрытие руля впечаталось в напряжённые мышцы. Машина продолжала лететь, выбирая путь, в заданном направлении. Пытаясь оторваться, Литта несколько раз въезжала в первые попавшиеся переулки, но уже семеро "волков" неслись за нею, как приклеенные. Только потом девочка обнаружит, что в старенький компьютер её мотоцикла мог с ходу проникнуть каждый, кому не лень. Следовательно, "волкам" оставалось лишь настроить свои машины на путеводитель преследуемого мотоцикла.

Молясь, чтобы на пути никого не оказалось, Литта ворвалась в арку очередного дома, посреди двора которого вздыбилась белая кошка. Рывок в сторону. Странное ощущение, будто мотоцикл скользнул по песку, — и только мягкая подкладка шлема уберегла девочку, когда машина, повинуясь недрогнувшим рукам, пронеслась вплотную и параллельно стене… Боль ожгла левую ногу, хотя джинсовая ткань даже не треснула.

Мельком Литта отметила, что левая штанина быстро покрывается тёмными пятнами. Заниматься ссадинами некогда. Девочка прислонила мотоцикл к стене и вынула меч из-за плеча… Чёрные мотоциклисты въезжали во двор и становились в небольшом пространстве хорошо знакомыми рядами. Гулкий каменный колодец вибрировал от рокота, как недавно ущелье… Литта беспомощно огляделась: редкие окна четырёхкорпусного дома серели железными ставнями. Вполне возможно, дом нежилой. Сама она находилась в удалённом от арки дворовом углу. Кошка исчезла в маленьком подвальном окошке, куда Литте, конечно, не влезть…

Чего они от неё хотят? Неужели нападут все сразу? С них станется — "волки"! Семеро — разумеется, для неё не проблема, но победа над ними — ещё один штрих к её исключительности… Двое уже соскочили с машин, идут к ней, на ходу вынимая складные мечи. Литта поёжилась: остальные тоже попарно располагались вокруг неё. Одни мальчишки, чуть взрослее, чем она.

— Ну, что, ведьма? — задиристо спросил первый. — Легко было оскорблять Криса, чувствуя за спиной "золотых"? Каково тебе сейчас?

Литта ссутулилась в боевой стойке. Страх опал очищающей волной. А на память почему-то пришла любимая фраза Вирджинии: "Плевать на всё, и гори оно, это всё, синим пламенем!"

— Ах-ах-ах, какие мы чувствительные! — слова Литта проговаривала медленно, поскольку одновременно снимала с мышц напряжение, мешающее в неминуемой драке. — Отомстить за вожака решили, "волки"? А то он сам за себя и постоять не может, бедняжка! Да и знает ли он об этом, или "волки" решили преподнести ему сюрприз?

"Волки" молчали так, что приглушённый голос Литты (она старалась говорить вполголоса) всё равно разносился по двору, эхом отлетая высоко к небу.

— Дразнишь? Неужели не боишься? — с невольным любопытством поинтересовался первый.

— Чего бояться? А если бы и боялась, страхом я себя не унижу, как некоторые.

— Это кто кого унижает?

— Хотите сказать, не понимаете? Да вы — Криса своего!

— Чем это мы его унижаем? Скажи, если такая умная.

— Я отказалась драться с ним, уставшим, — и вы сочли мой отказ за оскорбление. Теперь вы собираетесь отомстить. Так?

— И что?

— Опять не поняли, — делано вздохнула Литта. — Драться будете?

— Будем.

— Все?

— Все.

— Против одной?

Первый наконец понял. Взревев от возмущения и замахнувшись мечом, он бросился на Литту и еле удержался на месте, внезапно остановленный. Девочка оградилась щитом из свистящих в воздухе мечей. Она оказалась предусмотрительнее "волков", привыкших носить лишь одиночное оружие. Несколько раз "волки" пытались пробить её защиту — мечи гремели о стены, выбитые неуловимым мельканием. Литта могла держаться часа три в этой позиции без устали. Помогало превращение в отрешённый механизм, когда мускулы работают автоматически в заданном режиме. Но она одна, а "волки" могли сообразить устроить дежурство и вызвать подмогу. Может, попробовать с помощью "вертушки" выйти из каменного капкана, а там — небольшая драка за один из "волчьих" мотоциклов, и остановить её будет уже труднее. А дальше — добраться до городского дома Александра… Вот только трёх часов тогда не получится. Впрочем, что рассчитывать на них? Судьбу может решить и случайность.

… Человек из автомобиля прятался за трубой дома и отлично видел всю группу внизу. Девчонка стояла неподвижно, работали только её руки. Ерунда. Луч пробьёт её защиту. Человек установил луч-автомат на опору и взял в перекрестье прицела маленькую фигурку. Неподвижность девочки снова его порадовала. Промаха быть не должно. Поскольку удобного случая, возможно, больше не возникнет.

… В последнее мгновение Литта кинулась на землю.

И начался ад одной минуты. Ошеломлённые "волки" попятились от вспоровших каменный двор лучей. Распахнулись невидимые двери и люки дома, выскочили из них неизвестные люди. Двое прицелились, казалось, в небо. Третий рванул к себе Литту и обнял, словно закрывая собой (позже девочка увидела, что закрыта не только телом неизвестного, но и невесть откуда взявшимся металлическим щитом). Глухо стукнуло о камни упавшее с высоты тело. Коротко звякнул рядом автомат. И — тихо-тихо. Только тяжёлое дыхание широкоплечих мужчин в полувоенной форме да всхлипы "волка" — паренька, по рукаву которого мазнул луч сверху. Не задело. Просто испугался. Разговорчивый "волк" продолжал машинально похлопывать по обгорелой ткани товарища.

Неизвестные оглядели "волков". Один сказал буднично:

— Детки, через десять секунд вас здесь не будет.

Дисциплинированные "волки" быстро, без суматохи выехали со двора, опасливо поглядывая на крыши.

Светловолосый помог Литте вложить клинки мечей в рукояти и сам сунул их в ножны. По нашивкам девочка узнала спасителей. Охотники — спецназ Эрис, сложившийся во время войны с мутантами.

— Пошли, — сказал светловолосый охотник, и девочка шагнула за ним в раскрытую дверь охотничьей казармы.

41.

Напряжение Литта прятала под маской покоя и лёгкой улыбки. Мужчины отвели её к врачу, который обработал ей ногу, ободранную о стену, аккуратно обрезал тонкие лоскутки кожи. Врач, из-за сутуловатости похожий на медведя, не предложил обезболивающего, а Литта молчала, отключив чувствительность обрабатываемого участка.

Потом светловолосый тут же, у врача, устроил ей допрос.

— Кто ты такая, малышка, если на тебя ополчились столь многие? Как тебя зовут?

— Литта. — Про себя она хихикнула: давненько её не называли малышкой! Правда, и мужчинам этим она не доставала до плеча.

— Понятно. Внучка Александра?

— Да.

— А почему без охраны?

Девочка покусала губы. О Рэссе говорить не хотелось. Врать — тоже. Лучше промолчать.

— Дед знает, что ты в городе?

— А-а… Наверное.

— Ты знаешь человека, который стрелял в тебя?

— Нет.

— Это профессиональный убийца. Кто может желать твоей смерти?

— Не знаю.

— А что такого ты сделала детишкам, которые гордо именуют себя "волками"?

— Не знаю.

— Неплохо. Да, нет, не знаю. А всё-таки?

Литта задорно улыбнулась, вспомнив любимое присловье Рэсса.

— Клянусь звездой и именем — не знаю!

Настроение мужчин разительно изменилось: двое понимающе переглянулись, а светловолосый нахмурился, всматриваясь в глаза Литты. Врач же протяжно засвистел и засмеялся. Девочка снова напряглась, не понимая странной реакции незнакомцев на безобидные слова.

— Значит, ты искала Рэсса, — констатировал светловолосый.

— Он здесь? — взволнованно спросила девочка.

— Здесь его нет уже несколько лет. Делаем выводы дальше: это наш Рэсс был с тобой в Мёртвом городе. А мы-то гадали, он ли… Зачем он тебе сейчас?

— Он мне нужен.

— Хорошо. То, что ты искала его в этом районе, — случайность?

Литта вновь "ушла" в себя и бегло проглядела здание. Она-то думала, что из-за "волков" проскочила нужное место. Да, вход в пустоту именно здесь. Она ошиблась. Рэсса здесь нет. И аномалия никуда не делась.

— А можно, я посмотрю? — неуверенно спросила она.

— Что посмотришь?

Девочка замялась. Она боялась: как они отнесутся к её умению "видеть"? А вдруг все эти мужчины возненавидят её? Но в глазах светловолосого мелькнула тень любопытства, и он почти весело разрешил:

— Посмотри. Только и мы посмотрим, ладно?

Чтобы не отвлекаться, Литта застыла на месте, мысленно растекаясь по всем направлениям дома. Перед нею предстал призрачный макет с кое-где намеченными пунктирными линиями — и чёрное пятно пустоты в нём. Прошло достаточно долгое время, пока, проблуждав по коридорам и комнатам, словно по схеме лабиринта, девочка вычислила точный и короткий путь по дому и запомнила его.

Она встала и пошла. Мужчины последовали за нею, предупредительно открывая двери, перед которыми она выжидательно останавливалась. Если они и удивлялись её уверенности, то не показывали виду, предоставляя ей действовать по-своему. Наконец девочка вопросительно оглянулась у двери с табличкой "Изолятор".

— Здесь.

— Что здесь?

— То, что я хочу посмотреть.

Светловолосый, представившийся Вэлом, смерил девочку изучающим взглядом и жестом предложил сесть за выдвинутый из стены столик. Врач и ещё один охотник расположились тут же. Обстановка явно тяготела к дружеской беседе. Но Литта помнила, кто перед ней, и внутренне подобралась.

— Есть такая речевая формула, — начал Вэл, — она звучит так: всё, что будет произнесено в этой комнате (в данном случае — в коридоре), не выйдет за пределы её стен. Литта, в Мёртвом городе ты несколько лет пробыла с Рэссом. Не думаю, чтобы он удержался и не научил тебя кое-чему. Много лет назад Рэсс был моим другом — и охотником. Отличным охотником. Ему пришлось уйти — ведь он начал развивать в себе необычные для человека свойства. А поскольку война с "призраками" ещё была свежа в памяти людей, кое-кто решил, что он мутировал или стал симбиотом. Ведь мутанты время от времени внезапно появляются на планете, и разыскать их легче всё-таки не сканерами. Несмотря на то что Рэсс использовал способности для поисков мутантов, на него стали коситься… Так что, возможно, моё мнение идёт вразрез с мнением лорда Александра… Пойми, я не настраиваю тебя против деда… Многому ли научил тебя Рэсс?

— Нет. Он говорил, что я в начале пути, — ответила девочка. Во время речи Вэла она мельком перевела уровень восприятия на порядок тоньше (слишком глубоко не хотелось: внешне бы отразилось) и убедилась, что Вэл говорит искренне. Боковым зрением, совсем случайно, она ещё обнаружила, что с нею беседует командующий охотничьими силами в столице. — Рэсс только дал толчок тем способностям, которые, как он считал, уже есть у меня.

— И которые в зачаточном состоянии дремлют в каждом из нас, — мечтательно добавил врач, потом вздохнул: — И то, чему он тебя научил, ты вынуждена скрывать. Наверное, дед ни о чём не догадывается?

— Я хотела, чтобы он знал. Но дед не воспринял меня всерьёз. Правда, предупредил, что обнародование моих способностей может вызвать враждебное отношение ко мне.

— А недавнее появление "холодных" в доме? Ведь ты одна предугадала его?

— Вы… знаете?

— Не пугайся. По долгу службы. А теперь, Литта, скажи, почему ты решила, что Рэсс находится именно здесь. Не с бухты-барахты же ты его искала и привела нас к изолятору. Что тебя навело на мысль, что Рэсс за этой дверью?

— Там пустота.

— Ничего себе — ориентир, — пробормотал врач, вставая, и быстро набрал код на двери.

42.

Изолятор представлял собой небольшой зал, разделённый пластиковыми ширмами на комнатки, тесно забитые сложным медицинским оборудованием. В одной из комнаток, буквально погребённый под проводами и датчиками наблюдения, лежал человек, не подававший признаков жизни. Литта быстро шагнула заглянуть в лицо и разочарованно вздохнула.

— Ты думала, это Рэсс?

— Да. — Девочка помолчала, не отводя глаз от неподвижного, словно высеченного из камня бледного лица, от странных, неестественно белых волос, и спросила: — Почему вы не разбудите его? И зачем нужны все эти провода? Он что с ними, что без них.

Трое мужчин уставились на неё так, что девочка смутилась.

— Я сказала что-то не то?

— Твои вопросы прозвучали так легко, что ты подарила нам надежду. Можешь помочь Алану?

Она всегда забывала, что её окружают люди, в сравнении с нею слепые. Литта же "видела". Конечно, процесс "видения" забирал у неё порой много энергии и приводил к довольно неприятным ощущениям. Только после реплики Вэла она сообразила: доверившись охотникам, она машинально поставила их в один ряд с собой и заговорила с ними соответственно. Но, узнав о ней, они не стали "видящими".

С Аланом, в общем-то, просто. На расстоянии Литта "видела" безграничное пространство как пустоту. Одного взгляда на закрытые глаза беспомощного тела хватило, чтобы найти живую тень, вышедшую за пределы физической оболочки и не умеющую вернуться. Впрочем, не просто не умеющую. Там, в пустоте, нечто опутало "тень" Алана подобием тех же проводов, что опутали тело. Именно эти "провода" не пускали к воссоединению.

Тратить энергию на поиски в прошлом Литте не хотелось, и она поинтересовалась:

— А что произошло с Аланом?

— Мутант вошёл в него, но адаптироваться как симбиот не успел. Мы уничтожили его. Однако вместо Алана получили только его тело. Приборы показывают, что его мозг функционирует…

Литта перехватила неприязненный взгляд второго охотника и уловила в словах Вэла недосказанность.

— Несчастье Алана как-то связано со мной?

— Трудно сказать. Лорд Александр, думаю, не стал рассказывать тебе, что после твоего исчезновения несколько лет тому назад на столицу буквально хлынула орда "холодных". Разумеется, их перехватывали до города. Недавнее мнение специалистов таково: твоё похищение и нашествие мутантов взаимосвязаны. А в одном из сражений Алан получил травму и незаконного жильца.

— Я не знала об этом, — ошарашенно проговорила Литта, стремительно перебирая в уме набранную информацию и настроив память на пароль "внучка Александра — похищение — "холодные" — взаимосвязь". — Стоп! Нашла.

Материал почти всплыл сам. С минуту Литта вчитывалась в сухие строки и наконец фыркнула:

— Чепуха! Особенно последнее предположение, что я заблаговременно покинула Эрисстоун и указала "холодным" на самые неохраняемые пути в город. В конце концов, мне было всего девять! Мне больше нравится мнение оппонента, что похищение — первый шаг в плане заговорщиков, которых интересовала лишь власть в руках деда. Или шаг, или сигнал — это больше похоже на истину. Итак, вы уже несколько лет поддерживаете его в этом состоянии…

— И надеемся, что когда-нибудь он всё-таки очнётся, — вставил Вэл.

— Или медицина — эти вечные упования на медицину! — выведет его из состояния комы.

Литта снова погрузилась в раздумья. Если она одна войдёт в пустоту мира Алана — пятьдесят на пятьдесят, что сумеет вернуться. А вдруг случится, что охотники получат ещё одно тело, как они говорят, в коме? Тогда что? Может, она слишком самонадеянна?

— Я попробую вытащить Алана.

Она сняла джемпер и отстегнула ремни с мечами и детскими бластерами. Там они не понадобятся.

— Мне нужно огнестрельное и лучевое оружие. Лучше — автоматы. На двоих. В его ситуации с мечами не развернёшься. Хотя нет. Один я всё-таки оставлю.

Стараясь сдержать любопытство, охотники в минуты приготовили всё необходимое. Любознательность Корда, врача, оказалась сильнее желания вести себя подобающим взрослому человеку образом, и он спросил явно на радость всем остальным:

— Там — это где? Почему тебе необходимо оружие и почему на двоих?

— У Алана кошмар, который постоянно повторяется и заканчивается тем, что его убивают. Не "холодные" — какие-то бандиты. Когда я уйду в сон Алана, он станет для меня реальным. Мне кажется, если я поверну события в кошмаре по-своему, Алан вернётся. И ещё. Мне нужно, чтобы меня кто-нибудь держал за руку. Сначала я думала, что из сна я вытащу его легко, но теперь, когда я близко просмотрела, что с ним…

Трое сразу протянули ладони. Девочка исподлобья оглядела добровольцев и тихо сказала:

— Возможна вероятность, что мы не вернёмся. Помогающий тоже.

Ладони не дрогнули. Внимательно рассмотрев их, Литта выбрала себе в помощники Корда. Вэл очень удивился. Второй охотник тоже не смог на этот раз сдержать своих чувств. Литта улыбнулась:

— Ваш док очень эмоционален. Если со мной что-нибудь случится, он дозовётся до меня.

— Это что-то будет иметь конкретное физическое выражение? — осторожно спросил врач.

— Часть происходящего вы увидите сами, как во сне. А в основном я буду держаться за вас, буду напряжена. Если моя ладонь ослабеет, начинайте сами держать меня — и говорите, говорите всё, что угодно, любую чепуху, лишь бы я слышала ваш голос, зовите меня. Ничего сложного. Рэсс так делал, когда ему в обучении мешала моя слепота.

43.

Кушетки поставили так, чтобы Алан и Литта соприкасались головами. Девочка наблюдала, как охотники и врач поспешно снимают лишние, указанные ею провода и датчики с застывшего тела. Будущее "путешествие" не так занимало её, как внезапная мысль, что она уж очень быстро сообразила все его детали. Сохранялось отчётливое впечатление, что рядом стоит некто невидимый и ненавязчиво подаёт дельные советы. А что, если это мутант хочет добраться до её тела?.. Тёплая ласковая волна мягко окутала её плечи, словно успокаивая. Нет, кто бы это ни был, только не мутант… Она легла на кушетку и начала примериваться к миру Алана.

— Литта, мы не подумали об этичности проблемы, — неловко заговорил Вэл. — У тебя нет никаких причин рисковать собой. Случись что-нибудь — что мы скажем лорду Александру?..

— Не надо, — перебила девочка. — Я решила — сделаю. Запись разговора ведётся, не так ли? Покажете деду.

Когда она закрывала глаза, уже погружаясь в реальность подсознания Алана, ей показалось, что слева мелькнула тень. Серая и прозрачная. Явная. От неожиданности Литта резко села и пристально вгляделась в воздух над Аланом. Пусто.

— Что случилось? — забеспокоился Корд. Ему показалось, что девочка смотрит на тело.

— Почудилось…

Охотники переглянулись и проверили помещение сканерами. Когда чудится, лучше быть внимательными и подозрительными — целее будешь… Чисто. Мутантов, во всяком случае, не обнаружено.

44.

Постепенно переходя в темноту, посредник реального мира, к пустоте, Литта хорошо чувствовала тёплую ладонь Корда. Потом кто-то ещё, видимо, решил всё-таки продублировать дока. "Свободным зрением" она глянула на руку второго помощника и на мгновение сжалась: её пальцы переплетались с узловатыми когтистыми пальцами, кожа неизвестной ладони пестрела неясными пятнами, как после ожогов. Литта проследила руку со вздувшимися мышцами и по-змеиному подвижными венами до свёрнутых крыльев, прячущих тело неизвестного, и успокоилась. Это существо однажды уже помогло ей в Мёртвом городе.

… Охотники увидели, как безвольно лежавшая рука Литты приподнялась, пальцы скрючились и напряглись. Но сама девочка лежала спокойно. И они решили, что ей просто нужно и другой рукой повторить положение руки, которую держал Корд… Где-то через минут десять, как и предупреждала Литта, начали происходить изменения с её телом: лицо заострилось и посерело, хорошо видная жилка у ключицы опала, а грудь перестала вздыматься. Врач потрогал лоб: холодный, пульс не прослушивается. Однако узкая девчоночья ладонь продолжала стискивать его насторожённые, чуткие пальцы…

Приготовившись к долгому ожиданию, Вэл вздрогнул от сорвавшегося с губ Корда шёпота:

— Боги небесные! Алан!

45.

Тугая дверь сильно и больно давила на рёбра. Алану пришлось сделать лишнее движение, чтобы придержать её, иначе ноги бы застряли в проёме надолго. Последним рывком он выпал на площадку, и дверь, закрываясь, злорадно свистнула в пазы. Он отполз, налегая на здоровую правую руку, и обессиленно привалился к стене.

Это место плохо знакомо ему, но, прикинув свой путь по коридорам и лестницам здания, Алан вспомнил маленький закуток — из тех, где уборщики раньше оставляли предметы для своей деятельности. После реорганизации помещений (фирма расширилась на этаж выше) комнатку освободили, но не придумали — чем занять. Пустой куб — три на три метра, к сожалению, непроходной — дверь только одна. Наверху — только вентиляционные решётки. Попытаться добраться до них — даже подумать страшно (и глупо — насмешливо добавил кто-то издалека) в его-то состоянии.

Алан тоскливо оглядел каменно отяжелевшие ноги. Даже здесь они оставляли след, будто малолетний шалун бездумно вёл кисточкой с алой краской по полу — где отчётливо, где прерывисто. Алан вздохнул, стараясь не слишком беспокоить измученное тело даже вздохом, и осторожно стал расстёгивать форменную рубашку, чтобы посмотреть, нельзя ли остановить кровь.

Рука замерла над третьей пуговицей. Чьи-то ноги самоуверенно грохотали ботинками, приближаясь к комнатушке. Ничего сложного — пройти по смазанной крови. Это конец… Сейчас громила раскроет дверь и даже не будет тратить на беспомощного охранника пулю, просто возьмёт дубинку и прицельно врежет по виску. Алан ощутил, как струйка пота стекла к глазу, и машинально мотнул головой. Боль заставила тело содрогнуться и всё же не могла прогнать неотвязной мысли: "С чего я взял, что бандит — громила? Я ведь ни одного из них толком не разглядел… Почему я решил, что он добьёт меня дубинкой? Откуда я это знаю?.. Почему я это знаю?!"

Шаги затихли у двери. Алан безуспешно попытался повернуться набок — ноги, словно дутая резина, отказывались выполнять приказы мозга. Какого чёрта! Подумаешь, захотелось погеройствовать, встретить врага лицом к лицу… Алан снова распластался на полу и затих… Может, ещё обойдётся? Вдруг бандит примет его за мёртвого и оставит в покое?

Снова он отчётливо увидел взлетающую дубинку, и снова, перекрывая другие мысли, застучала одна: "Почему я знаю, что это будет?!"

… Литта сознательно отключила жалость и настроилась на игру. Чувство сострадания в данный момент могло помешать. Она сидела за решёткой, в вентиляционной трубе, и тоже ждала, когда откроется дверь. Она понимала: тот, кто стоит сейчас за дверью, войдя, сразу стрелять не начнёт. Покуражится над беспомощным и лишь потом прикончит. Так что у неё будет время определить, как действовать.

Раненого на полу она видела отчётливо. Больше всего её снова поразили его белые волосы. Она-то думала, Алан поседел в войне с мутантами. Сильный, несмотря на раны, и гибкий, он, судя по всему много занимался единоборствами и не только из-за особенностей своей профессии.

Литта проверила, удобно ли пристёгнут ремнями к руке один из автоматов. Сегментный меч лежал у ног, и, заслышав звук открываемой двери, девочка опустила левую полураскрытую ладонь над эфесом оружия, а пальцы правой обхватили ствол автомата. Кто знает, что понадобится в первую очередь.

… С медицинского компьютера Вэл поспешно подключился к банку данных и запросил досье на Алана. Описанная Кордом униформа охранника встревожила и взбудоражила память. Кем был Алан до того, как стать охотником? Может, тот бесконечный кошмар, который, как сказала Литта, регулярно повторяется, имеет под собой реальную основу? Вэл ещё не знал, нужны ли сведения из жизни Алана, совпадающие с его сновидением в коме. Однако он предпочитал на всякий случай иметь полную картину происходящего… Минуту спустя Вэл снова стоял около Алана. Теперь он кое-что знал, но по-прежнему не видел, как использовать своё знание. Алан входил когда-то в службу охраны, работающей с ювелирными фирмами, которые специализировались на "мерцающих". В самом начале службы он пережил попытку ограбления. Результат: шестеро погибших, трое раненых — в том числе и Алан. Но он выжил! А Литта утверждает, что его убивают. Неужели "холодный" успел уничтожить часть мозга?.. Вэл переводил взгляд с заострившегося лица Литты на лицо Алана, больше похожее на сероватую маску… Чем грозит прерывание кошмара?

… Дверь истерично взвизгнула и застыла в стене, зафиксированная кнопкой "открыть". Алан тяжело повернул голову. Может, это только с позиции лёжа человек на пороге казался таким огромным? Алан вдруг с ужасом понял: он знает, что сейчас скажет бандит. Внутреннее "я" ещё умоляло: "Нет, нет! Я не могу этого знать!", а бандит уже странно знакомо ухмыльнулся и почти по-дружески осведомился:

— Загораем? Надеюсь, не помешал?

Он что-то ещё бормотал, глядя на лежащего перед ним охранника и рассеянно вставляя автомат в нагрудные зажимы на бронежилете. Зажимы тихонько пощёлкивали, точно аккомпанируя его бормотанию, и Алан воспринимал сухие щелчки как неравномерное тиканье часов, отстукивающих последние секунды его и чужой жизни.

Рука, на которой поднялся Алан, затекла. Ему снова пришлось лечь. Теперь фигура в дверном проёме видна до пояса. Алан невольно остановил взгляд на правом бедре бандита. Дубинка. Маленькая, жёсткая. В умелых руках — убойное оружие.

— … чем тратить заряды…

Алан закрыл глаза. Быстрее бы всё кончилось.

… Сначала она отложила решётку в сторону, но приятная тяжесть в руках в сочетании с поиском оптимального варианта нападения заставили прикинуть особенности решётки как оружия. До сих пор первый вариант: прыгнуть между бандитом и Аланом и завязать драку — вызывал серьёзные сомнения, ведь бандит был настоящей громадиной, и, как ни уповай на свои боевые навыки, ей вряд ли справиться с ним. Второй вариант предполагал использование лучевого оружия. Это легко и безопасно, но Литта не могла представить, что она убьёт человека — пусть даже в мире снов.

Девочка прикинула вес решётки. Достаточно. Литта определила последовательность действий. Кажется, должно получиться.

Бандит смотрел только на Алана и зачем-то отстёгивал с набедренных ремней дубинку. Алан лежал к Литте спиной. Три шага — и бандит встал над Аланом и начал нагибаться к нему.

Время взорвалось и понеслось с невероятной скоростью. В новом временном потоке движения бандита стали по-черепашьи медлительны.

Литта высунулась из люка, оперлась одной ногой о стену и швырнула металлическую решётку в огромную фигуру. Расчёт оказался лишь чуть неверен: вместо того чтобы врезать бандиту под дых, решётка, перевернувшись медленнее, чем задумывала Литта, ударила цель сбоку под челюсть. Гигант на ногах устоял, хотя удар довольно чувствительный. Ступил раз назад для устойчивости и вяло помотал головой. Спрыгнувшая, девочка увидела: он неуверенно шарит по груди, пытаясь снять автомат. Литта развернулась (Алан на полу немного сковывал её движения) и ударила ногой в плечо, метя в чувствительную точку на мышце и молясь, чтобы её не закрывал бронежилет под расстёгнутой рубахой. Бандит рухнул… Повезло?

— Ты кто? — прошептал Алан.

Не отвечая, девочка с трудом выволокла его из комнатушки и заклинила дверь.

— Ноги как? Чувствуешь их? Идти сможешь?

— Вряд ли…

— Куда лучше пойти, чтобы оторваться от них?

Алан смотрел в коридор, прикидывая. Его взгляд оживился.

— Этажом выше есть запасной выход на крышу. Там всегда наготове два-три служебных вертолёта. Да и в самом ангаре легко спрятаться. Если только остальные не начнут искать… этого… которого ты…

— Попробуем, — механически ответила Литта. Сейчас она и поддерживала Алана под руки, и закачивала в него энергию. Парень потерял много крови, и основная слабость подстерегала его именно отсюда. — Обопрись на меня и на стену — мне так удобнее.

Они дошли до поворота на лестницу (лифтом быстрее, но опаснее), когда из бокового коридора выскочил рыжий тип. Его хищная ухмылка выглядела немного по-идиотски — такой парочки он наверняка не ожидал увидеть. Литта мягким толчком "прислонила" Алана к стене и решительно пошла навстречу бандиту. Тот поигрывал автоматом, но Литта знала, что он не успеет им воспользоваться: чего опасаться девчонки-подростка? Она подошла к рыжему так быстро и близко, что он уже с любопытством смотрел на неё. Три шага между ними — и Литта встала… и улыбнулась. Рыжий поднял бровь и открыл рот, собираясь что-то сказать. "Бей в момент речи — его реакция будет запоздалой!" — весело сказал Рэсс в оглохшем пространстве. Литта не замахивалась — будто метнула ногу и себя для тяжести вслед, а когда изо рта бандита брызнула кровь, ударила уже привычно сбоку, в плечо. "Ничего, жить будет", — хмуро решила девочка, перевернув тело и разыскивая оружие.

— Неплохо! — восхищённо сказал Алан.

Он почти оправился и уже увереннее держал автомат громилы. Литта оглянулась: хорошо, что не добавил — "для ребёнка!" Понимает. Она подбежала к нему, вновь обхватила за пояс. Внезапно он прижал её к себе слабой левой рукой и вскинул правую с автоматом, просунув оружие под локоть девочки, используя его как подставку. Раздался характерный шипящий свист. Обернувшись, Литта обнаружила ещё одного бандита: тот бежал — луч Алана остановил его и заставил грохнуться со всего маху на пол.

— Неплохо! — согласилась Литта. — Куда теперь?

— По лестнице наверх, на пролёте — боковая дверца, типы тех, что бывают на трансформаторных будках, только очень маленькая. Её обычно используют монтёры. Это их персональный ход, но я знаю схему всего здания: там есть ответвление, ведущее на крышу.

— Почему ты так подробно говоришь об этом?

— Для тебя. На всякий экстремальный случай, юная незнакомка.

— Я сама твой "на всякий случай", — проворчала Литта, "по частям" перетаскивая Алана в монтёрский ход: порожек оказался довольно высоким, — сначала перешагнула она, потом помогла Алану переставить одну ногу, другую (всё это время он цеплялся за приваренный металлический прут наверху проёма со стороны коридора), затем осторожно усадила его на сам порожек и, наконец, вновь подняла и повела дальше.

Узкие решётчатые лесенки оказались сущим мучением для охранника. Слава Богу, их никто не преследовал: то ли бандитам стало не до них, то ли они посчитали троих пропавших коллег не слишком большой потерей, а может, просто до сих пор не знали о них. Если бы не раненые ноги Алана, хватило бы минут пять-семь на весь путь, а так пришлось выбираться на крышу около получаса.

46.

— … Какой-то странный свет, — глухо сказал Корд. Его неподвижные глаза замерли, необъяснимо, но явно устремлённые вовнутрь себя.

— В чём его странность? — нерешительно спросил Вэл. Он не знал, можно ли спрашивать, не прервёт ли его вопрос одностороннюю, по всей вероятности, связь между доком и Литтой.

— Неровный. А вокруг Алана, кажется, начинает темнеть. Или у меня глаза устали?

— А что с парнем? Как он себя чувствует? — спросил Вэл, бросив взгляд на окаменевшее тело под простынёй.

— Он стоит на крыше, опирается на Литту и смеётся… Я не понимаю… Алан стоит рядом с девочкой, но такое впечатление, что он уходит куда-то вниз, в темноту… Что-то с пространством. Оно идёт… волнами?.. И темно — так, будто тучи небо обложили…

Тихо и тоскливо проныл кардиограф, который до недавнего времени ненавязчивым писком уверял, что Алан ещё жив. Синкопирующая линия на экране вытянулась в прямую. На сигнальный вой прибежал врач, дежурный по отделению. Ошеломлённый Вэл увидел первым: пальчики Литты, сжимавшие ладонь дока, обмякли — и охотник впервые потерял самообладание.

— Корд, вытаскивай Литту!

— Я не вижу её!

— К чертям собачьим — зови!

— Литта, возвращайся! Ты обещала выйти по моему голосу! Литта!.. Вэл, кажется, я ухожу вместе с нею. Вэл, что делать… Литта! Литта… Где ты…

Внезапно губы Корда посерели. Дежурный врач вовремя подхватил повалившееся набок тело, не давая упасть, и только, как заведённый, повторял одно:

— Что у вас тут творится?! Что тут…

Саймон, второй охотник, стремительно встал со стула, вцепился в рукав Вэла и жёстко и быстро сказал:

— Отсоединяйте Корда от девчонки! Один мёртв. Судя по всему, вторая уходит за ним. Мы теряем Корда! Быстрее, Вэл!

— Но девочка…

— Девчонка мертва! Не нужны даже приборы, чтобы…

— Вэл, что это?! — истерически закричал врач.

Он всё ещё пытался поднять Корда, а теперь со страхом глядел в его лицо. Лоб Корда рассекала свежая царапина от виска до виска. Ещё две бороздки прорезали кожу сверху вниз — на глазах у всех…

Саймон яростно метнулся к рукам Корда и Литты и напоролся на взметнувшийся навстречу кулак Вэла. Охотник отлетел на перегородки и рухнул, свалив несколько ширм. Вэл оглядел его и понял, что минуты две Саймон потратит, чтобы встать. Его внимание снова привлёк дежурный врач: он издал едва слышный стон, не смея даже шевельнуться. Его лоб тоже заливала кровь, которая равномерно капала на лицо Корда. Что-то в позе врача насторожило Вэла — какая-то неестественная напряжённость: его голову словно силой пригибали книзу, не давая выпрямиться. Странная мысль мелькнула у Вэла, нечто знакомое и подходящее к ситуации — нечто о крови-носителе информации и связи… Мелькнула и пропала, оставив смутное сожаление о невозможности понять.

— Слишком далеко, — вдруг ясно сказал Корд. — Тебе лучше вернуться… Нет, сейчас уже легче. Думаю, я понял, как это делается. Хотя был момент, когда я испугался.

Вытирая стерильной салфеткой окровавленный рот, Саймон недоверчиво и всё-таки с неудержимой улыбкой смотрел на Корда.

— Нет, сестёр у меня нет. Два брата… Да, повезло… Не получается? Попробуй по-другому. Не оглядывайся. В последний раз, когда ты оглянулась, тьма подошла ближе… Выйдем потихоньку… Полагаешь, сможешь его всё-таки вытащить?.. Раньше я видел твоими глазами, сейчас — почему-то со стороны. Ага, теперь совсем светло… Что? Не хочет? Почему?! Может, он не понял!

Безвольные пальцы девочки стиснули ладонь орда.

— Корд, что у вас? — несмело спросил Вэл.

Он дезинфицировал порезы на лбу товарища. Саймон уже залеплял пластырем царапины дежурного врача. Тот негромко ворчал и охал и продолжал слушать пульс на кисти коллеги.

— У нас проблема. Алан не хочет возвращаться.

47.

Едва открыв глаза и выдернув ладошку из руки Корда, Литта бросилась к соседней кушетке.

— Не уходи! Не смей этого делать! Не уходи! — кричала она, захлёбываясь от слёз, и, вцепившись в плечи Алана, трясла и трясла его. — Ты не смеешь уходить, Алан! Мы так старались вернуть тебя!

Со стороны казалось, наверное, что она сошла с ума. Но дежурный врач лихорадочно подключал систему жизнеобеспечения и только суеверно ахал: приборы ожили и выдавали настолько невероятный результат, что и непосвящённый мог догадаться: тело на кушетке ожило. Вбежали люди, на ходу натягивая синие халаты, усилили кажущуюся суматоху, хотя на деле чётко и споро помогали коллеге и ещё плохо соображающему Корду, который, видимо, не совсем хорошо перенёс путешествие по двум мирам.

Плечи Литты обречённо опустились. Вэл выхватил её из эпицентра суеты и вывел из изолятора. Они устроились в пустой комнате напротив, где неровными штабелями высились скатанные рулоны стройматериалов — здесь шёл ремонт. Усадив девочку на нижний рулон, Вэл уселся рядом. Почти следом за ним вошёл Саймон, встал поодаль с виноватым видом.

— В чём дело, чёрт подери? Что случилось?

— Я привела его обратно, а он не захотел остаться, — совсем по-детски пожаловалась Литта и уткнулась в рубаху охотника в новом приступе неудержимого плача.

Вэл не понял последних слов, но ухватился за поверхностный смысл фразы.

— Почему не захотел?

— Он устал от боли. Он умирал раз за разом, снова воскресая только для боли. Он знает, что воскрес в настоящем. Но в его сознание вбито, что жизнь — это только боль.

Литта отстранилась от охотника и рукавом джемпера вытерла лицо, не стесняясь распухшего носа и покрасневших глаз.

— Теперь он умрёт по-настоящему.

Потом они сидели в коридоре, входы в который заблокировали с обеих сторон: Вэл не хотел, чтобы о присутствии Литты на базе знали слишком многие.

Напряжение Литты не спадало. Иногда она морщила лоб, словно пытаясь что-то уловить, услышать, но — не шевелилась. Жило только лицо.

… Пока они сидели, Вэл беспокойно размышлял. С девочкой вроде ничего не произошло, но кто знает, может, последствия будут чуть позже. Александра он предупредил о местонахождении внучки, ни словом не намекнув, чем она занимается. И обещал, что сам привезёт её. Правитель, конечно, станет сердиться, когда узнает о случившемся. Начнёт упрекать, что они использовали девочку… И всё же будет лучше, если Литта сама расскажет деду. Или сочтёт нужным не рассказывать. И — Алан. Вэл даже боялся думать о нём.

Девочка взглянула на дверь. Та открылась, вошёл док, сел рядом.

— Ну? — не выдержал Вэл.

— Умер. — Корд взял безвольную руку осунувшейся от слёз Литты, ласково погладил её. — Спасибо тебе, малышка. Ты сделала невозможное. Вернула Алана, чтобы он сделал выбор. Как человек. Без тебя он оставался бы растением.

— Если бы он не растерялся, всё могло бы быть по-другому, — медленно сказала Литта.

Кажется, она думала о чём-то постороннем. Охотники сочли её ответ сожалением. Знай они истинную подоплёку слов девочки, не отпустили бы так спокойно. Только Рэсс сейчас бы мог догадаться, глядя на Литту, которая будто к чему-то прислушивалась: "Маленькая опять обдумывает новую идею".

Вертолёт ждал на поле, неподалёку от охотничьей казармы. Мотоцикл Литты уже погрузили.

В дом Александра Вэл внёс девочку на руках. Она заснула в вертолёте, лишь только усевшись в кресло второго пилота. Вэл ещё порадовался, что Литта успеет отдохнуть, прежде чем объяснится с дедом.

Она проспала трое суток.

48.

Сначала сутки. Дед, вкратце ознакомленный всё-таки с предыдущими событиями и более-менее помнивший рассказы внучки, решил, что она восстанавливает потерянную во время необычного "похода" энергию. Но вторые сутки встревоженный Александр вызвал семейного врача, который констатировал сильное физическое истощение своей юной пациентки и полнейшее отсутствие воли к жизни. Литта просто тихо угасала. Спальню девочки превратили в стационарную палату, не забыв и об аппарате для искусственного питания. По совету врача, Александр пригласил двух профессиональных сиделок, дежуривших посменно, — уже на третьи сутки. Давая им инструкции, врач попросил сообщать ему обо всём происходящем в любое время дня и ночи.

Что и сделала одна сиделка в ночь с третьих на четвёртые сутки. Она разыскала врача на банкете у мэра Эрисстоуна, и попытка держаться профессионально-сухо ей явно не удавалась. Обеспокоенный её странным заиканием и срывающимся голосом, врач примчался на предложенном мэром самолёте немедленно.

Но ничего не мог сделать, ибо не понимал: кисти Литты слегка приподнялись, на их коже быстро расползались багровые синяки. Сама девочка лежала, как обычно, в состоянии, близком к коматозному, невидяще глядя в потолок. Врач нахмурился: картина ему показалась незаконченной. Точно чего-то не хватало. Похоже, что девочка рвётся куда-то бежать (абсурд даже думать так: тело полностью расслабленно), а кто-то крепко удерживает её за руки.

Врач беспомощно пожал плечами и остался у постели Литты на весь остаток ночи, вспоминая фамилии врачей, которые могут собраться на консилиум.

К утру синяки на кистях девочки почернели и в самом деле напоминали отпечатки сильных мужских рук. Довольно ясно виднелись даже округлые вмятины на мягкой коже. Врач озадаченно наблюдал за странным процессом. В голову назойливо лезли воспоминания о любопытных случаях самопроизвольного появления на теле некоторых людей непонятных знаков в виде покраснения или отчётливых стигматов. Когда-то он читал о таких историях, но никогда не думал, что однажды сам явится тому свидетелем. Может, девочка всё же подхватила инфекционное заболевание? Данные анализов опровергают предположение об инфекции. Судя по лабораторным отчётам, девочка абсолютна здорова. Вот только гематомы на руках продолжали расплываться. Ни специальные мази, ни блокирующие, обычные в таких случаях инъекции не помогли.

Когда солнце Эрис взошло, Литта неожиданно закрыла глаза, а приборы показали, что пациентка в коме.

49.

Под утро командующему столичными охотничьими взводами приснился странный сон. Он стоял у изголовья больничной кушетки умирающего Алана. Алан умирал трудно. Чувствовалось, он цепляется за жизнь изо всех сил. И с ним что-то происходило помимо борьбы со смертью: когда-то большое, сильное тело его изменялось под простынёй до лёгких, детских очертаний, а лицо!.. Маленькое колебание воздуха — и Вэл беспомощно смотрел в безжизненные глаза внучки Александра. Потом всё повторялось. Будто кошмар Алана заразил Вэла. Вэл очень хотел проснуться или направить сон в другое русло, что ему обычно удавалось сделать. На этот раз сон упрямился.

К действию (или бездействию?) во сне добавился ритмичный грохот. Вэл некоторое время ни с чем не мог его связать, пока не уловил что-то знакомое. Это стук в дверь заставил его судорожно шарахнуться к стене с луч-автоматом в руках. Через долгую минуту он понял, что уже не спит, и, злясь на себя за потерянный контроль, Вэл пустил в комнату взводного врача, а на сейчас — просто перепуганного человека Корда.

50.

Вертолёт снова приземлился на посадочной площадке во владениях правителя. Из машины выскочили два решительных человека и направились к подземному ангару, ведущему во внутренний дворик дома. Охрана безмолвно пропустила их, едва глянув на нашивки охотников. Видимого оружия на пришельцах не было, но в доме — да и на всей Эрис! — не нашлось бы желающего проверить, полностью или частично они безоружны.

Охранники у дверей в апартаменты Литты быстро шагнули в стороны. Никто не хотел медлить на пути охотников.

В кабинете Вэл сориентировался сразу и повернул в спальню. Одним взглядом он оценил ситуацию и людей у постели Литты: сам лорд Александр, плохо выглядящий; замотанная медсестра, готовящая препараты для инъекций; врач, с сомнением считывающий результаты с приборов. Он также увидел слегка повисшие в воздухе кисти рук девочки с тёмными пятнами на них — и поразился. Корд переглянулся с ним. Значит, док подумал о том же: кто-то не даёт девочке уйти.

— Охотники? Охрана сообщила о вашем прибытии, — вяло сказал Александр. — Что-то случилось? Я нужен вам?

— Думаю, это мы нужны вам, — отозвался Вэл. — Доктор Кларенс, кажется? Боюсь, здесь случай, несколько знакомый нашему врачу. И, мягко говоря, нестандартный. Полагаю, мы можем вывести девочку из этого состояния.

— Каким образом? — лицо Кларенса так осветилось недоверием и надеждой, что все сразу увидели, как он устал и готов к любому непривычному решению.

— Образ наших действий имеет отношение только к девочке, — заговорил Корд. — Вы помните меня, Кларенс? Мы встречались с вами на прошлогодней общегородской конференции.

— Доктор… Корд?

— Я рад, что вы помните меня. Перейдём к делу. Необходимое условие нашей работы с девочкой заключается в том, что в её комнате останутся только полковник и я.

— Но…

— Простите, доктор Кларенс, — вмешался Александр, — кажется, они знают, что делать. Один лишь вопрос, полковник. Состояние Литты связано с недавним вашим появлением здесь?

— Да.

— Но не связано с основной вашей деятельностью? Это не мутанты?

— Нет.

— Тогда мы уходим. Кларенс, не возражайте. Я несу ответственность за свои поступки. В конце концов, с нею остаётся врач.

— Вы мне не говорили, что возможна связь между её состоянием…

На всякий случай Корд хотел запереть за вышедшими дверь, но с досадой обнаружил, что замка на двери нет.

— Побыстрее, док. Мы и так слишком странно заявили о личном участии в этом деле. Да и вообще… Как бы она там не застряла.

Корд сел на краешек кровати и нерешительно переплёл свои пальцы с пальцами Литты. Какое-то время — несколько секунд — ничего не происходило: док ничего не ощущал, как будто держал холодные, хоть и мягкие пальцы статуи. Потом ладошка в его руках обрела вес. Чтобы проверить догадку, Корд освободил свои пальцы. Ладошка послушно упала на одеяло, в то время как другая всё так же неестественно провисала.

— Зови же, док, — сквозь зубы пробормотал Вэл, — докричись до неё!

И Корд закрыл глаза и попытался представить себе уходящую в безграничную пустыню детскую фигурку. Он не знал, что стоящий рядом Вэл вынул из наручных ножен стилет и напрягся в ожидании, готовый полоснуть по своему телу, если у Корда ничего не выйдет, и пролить кровь по принципу, который он плохо понимал, но действие которого оказалось однажды весьма эффективным.

— Тут, слева! — обрадованно вскрикнул Корд. Он неудержимо, счастливо улыбался. — Иди, вот так! Литта, ты была так близко. А мы уж приготовились к долгому поиску… Какое там! Третьи сутки! Ты здорово всех напугала… Нет, дед за дверью… Сам удивляюсь, что он доверился нам…

Вэл длинно выдохнул и почувствовал, как напряжено его собственное тело.

Машинально он сунул стилет на место.

"Да, Литта, сумела ты за несколько минут сотворить из уверенного (или это завышенная самооценка — самоуверенного?) охотника в истеричную, чувствительную дамочку".

Безвольно торчащие между пальцев Корда детские пальчики начали медленно двигаться. Скоро док обнимал приникшую к нему девочку и, нервно смеясь, любовно вглядывался в её глаза, обретающие живость и осмысление.

— Почему ты ушла одна? Ты же сама говорила — нельзя без проводника!

— Переоценила свои силы. Думала, справлюсь с ситуацией. Смоделирую всё, что угодно. Теперь вижу: по сравнению с Рэссом, я всего лишь бездарный любитель. Господи, я ещё сравниваю!

— Можно надеяться, что в следующий раз ты будешь пробовать своё путешествие, предварительно связавшись с нами?

— Если и задумаю ещё одна пробу, то это будет года через три-четыре, — вздохнула Литта. — Док, ты здорово держал меня, до синяков. Но почему не позвал сразу? Я чувствовала, что меня далеко не пускают…

Корд натянуто улыбнулся, а Вэл поспешно распахнул дверь, пригласил томящихся за ней. В комнате стало слишком шумно, словно посетители боялись тишины, в которой кто-то обязательно должен будет задать опасный вопрос… По благожелательному, хотя и несколько отчуждённому взгляду Корда в сторону Вэл понял, что док чем-то озадачен. Поэтому, извинившись перед Александром, охотники вежливо раскланялись и вышли.

51.

Уже в воздухе Вэл поправил наушники и спросил:

— Корд, не поделишься со мной?

— Я видел его — того, кто держал Литту. Он появился в момент перехода Литты — вернее, проявился. Буквально на момент. Это не человек.

— Не торопись. Мутант?

— Он немного задел меня ладонью. Она горячая и сухая. Нет, не мутант. Помнишь, одно время мы думали, Рэсс принимает наркотики?

— Имеешь в виду его странные рассказы?

— Да, о существах, ранее населявших Эрис.

— Литту не отпускало такое существо? Ты уверен?

— Не знаю. Успел увидеть крылья и руки.

— Значит, девочка соврала.

— Вряд ли. Она на самом деле думала, что я держал её. До тех пор будет уверена, пока её семейный врач не скажет ей, что синяки появились задолго до нашего прихода.

— Слишком много возникает вопросов. И, кажется, все они ведут в Мёртвый город. Какие отношения могли быть у девочки с аборигеном? Почему он следит за нею? Почему он заботится о ней? Может, от неё что-то нужно? Хочет использовать? Как? Зачем?

— Остановись, Вэл! Мы даже не знаем, подозревает ли сама девочка о присутствии рядом аборигена — к тому же, если он абориген. Почему ты решил, что он следит за нею? Откуда ты взял, что он заботится о ней?

— Ты ведь тоже заметил, Корд, забыл? Руки Литты. Вспомни. На столе рядом, с Аланом. Ты держал её за руку — другая поднялась и повисла. Сегодня было то же самое.

Вертолёт вкатился в ангар. Вэл бросил перчатки в кресло и спрыгнул на плиты.

— Чёрт, я даже не умылся… Корд, а ведь похоже на попытку контакта через Литту?

— Новый поворот мыслей? С большой натяжкой.

— Ты так считаешь?.. Не напортачить бы с Литтой, как с Рэссом. Можно спугнуть и девочку, и потенциального контактёра.

— Намекаешь на привлечение к делу ксеносоциологов?

— Не дай Бог! Литта обвела вокруг пальца врачей из центра реабилитации, скрыв свои способности. А там ведь опытнейшие психологи. С представителями же института ксеносоциологии она будет наивно хлопать ресницами. Случись такое, я предпочёл бы холод морозильника, нежели её отчуждение — наверняка девочка сочтёт нас предателями.

— Остаётся аспект этики. Заяви мы о присутствии на планете аборигенов, расе землян придётся приостановить колонизацию Эрис, чего доброго — освободить её от своего присутствия.

— Корд, ты это специально? Чтобы я психанул?

— Логика, Вэл, логика! Я просто довёл мысль до её естественного завершения.

— Вроде врач, — пробормотал Вэл, — а милосердия — ни на грош!

— Прибедняйся, прибедняйся! Единственное, что мы реально можем и должны сделать в этой ситуации, — ждать. Как ты полагаешь?

— С этим-то я согласен.

Задержавшись в воротах ангара, Вэл задумчиво предложил:

— А почему бы не приставить к Литте личную охрану сплошь из охотников? Неплохая идея, а?

— Ты как-то быстро забыл, что девочка вообще обходится без телохранителей.

— Кстати, почему?

— Лорд объяснил, что они мешают её прогулкам: то с лошади кто-то упадёт, то потеряется кто-то…

На последнем слове Корд запнулся и округлившимися глазами уставился на Вэла.

— Не может быть!

— Почему и бы нет? Они ей мешали, а устроить пару-тройку аварий с её-то способностями…

Они вошли в холл казармы. Однако мысли о Литте всё ещё занимали их.

— Вэл, — Корд смущённо замялся, — я даже не знаю, как сформулировать… В общем, как ты думаешь, могу ли я попросить Литту, чтобы она научила меня кое-чему из своего арсенала?

Охотник долго смотрел на него и, наконец, сказал:

— Корд, давай я сначала переварю всё происшедшее с нами и Литтой. А уж когда мозги мои из вздыбившегося состояния вернутся хотя бы в положение или ощущение нормы, ты повтори мне свой вопрос. Ладно? Но, повторяя, не забывай: ты сам это сказал. Об арсенале.

52.

Утром она проснулась в плаксивом настроении. Казалось, все её бросили: Рэсс пропал, деду некогда, тётя неизвестно чего от неё хочет, "золотые" почему-то и не думают связаться с нею и узнать, как дела. Литта даже всплакнула от внезапной обиды на весь мир. Никому-то она не нужна, и даже незнакомые люди пытаются от неё избавиться…

Пошмыгивая носом и горестно глядя перед собой, подошла она к зеркалу причесаться. Солнечные лучи весело притуманили стекло, и Литта не сразу разглядела своё осунувшееся лицо, припухшие веки и нос, страдальчески заломленные брови и дрожащий рот, готовый задёргаться в безудержном плаче. Она заворожённо рассматривала отражение, и что-то постепенно происходило с её лицом: сначала размякшие линии превратились в строгие очертания застывшей маски; потом странное, пока ещё не определённое чувство стало наполнять безучастное лицо девочки. Не двигаясь и не смаргивая, она наблюдала, как лицо в зеркале медленно искажается смесью страха и ярости загнанного зверя. В секунды предельной близости к точке чувственного взрыва (всплыла и лопнула мысль: весь замок вдребезги!) рука Литты, будто живущая отдельно, потянулась вперёд, к туалетному столику, уставленному всякой всячиной, но никак не тем, что должно лежать на столике тринадцатилетней девочки. Пальцы судорожно вцепились в гарду меча и потащили его. Меч показался очень тяжёлым. Литта непривычно неуклюже замахнулась и ударила по стеклу.

… Брызги солнечной воды заставили завизжать от восторга. Рэсс сидел на берегу, на разостланных плащах, и смеялся её радости. А девочка, стоя по пояс в солнечной заводи ручья, не могла опомниться от удивления и безудержного восхищения: вода тёплая!

Когда Рэсс предложил ей искупаться, она решила — он шутит. Осенний день как-то не располагал. С бережка девочка попробовала воду, и та оказалась теплее воздуха. Но недоверие ещё оставалось. А середина заводи почти горячая! Источники — объяснил Рэсс.

Литта кружилась на одном месте, пригоршнями расплёскивая сияющую воду, поднимая вокруг себя струйные веера, — и чувствовала себя счастливой!

Усталая и довольная, она плюхнулась на свой плащ, но Рэсс заставил её досуха вытереться и быстрее одеться: согретая водой, она не сразу бы заметила остывание, а там недолго и простудиться. Глядя, как она привычно экипируется в личный боевой комплект, Рэсс задумчиво сказал: " В детской психике я разбираюсь не очень, не психолог, да и с детьми никогда не общался так плотно, как сейчас с тобой, — своих нет. Только чую, ты, маленькая, к сожалению, по характеру скорее разрушительница, чем созидательница". "Это плохо?" " В таком мире, как наш, возможно, и хорошо. Но привычка к разрушению не даёт воспринимать мир целостным. Ты всегда будешь видеть его раздробленным, несогласованным, а значит, не найдёшь мира и покоя в себе. Поэтому меня тревожит твоё будущее. Мне надо успеть научить тебя принимать жизнь не только по формуле "весь мир против меня", иначе ты всегда будешь чувствовать себя ущербной". " Я никогда не чувствовала себя ущербной, даже когда была слепой!" — обиженно заявила Литта.

Вместо ответа Рэсс странно улыбнулся и, вытянув левую руку, закатал рукав. Девочка с любопытством следила, что он ещё придумал. Только внезапность его действия не дала остановить его: мгновенно оказавшийся в ладони Рэсса нож разрезал мякоть руки от локтя до кисти. Литта оцепенела от ужаса. Непонимание происходящего усиливалось страхом от несоответствия поступка Рэсса солнечному уютному дню и недавнему веселью на воде. Разошедшиеся края глубокой раны моментально наполнились маслянисто-алой кровью. Девочка скользнула рукой по своему животу, резко заболевшему от тяжёлых, но подвижных камней, невесть как запиханных в желудок. А Рэсс стоял и смотрел. Ждал. "Ты… что…" — начала девочка, с трудом проталкивая слова.

Инстинкт Мёртвого города всё-таки сработал: она кинулась к нему, горстями стала собирать воздух над зияющей раной. Раненое пространство поля толчками отшвыривало ладони, сотни иголочек отчаянно-неприятно вонзались в кожу, но Литта сама щедро вливала энергию в беспорядочную брешь, исцеляя её, стягивая края физической раны.

Измотанная, она обняла Рэсса, по давней привычке обхватила его за пояс, прижалась ухом к жёсткому животу. Она получила сразу несколько уроков: будь начеку, "готовься к войне"! — помни, почему тебя бросили в Мёртвом городе! — держи себя в руках и — работай! Рэсс мягко повернул её спиной к себе и снова заставил взглянуть на руку. Под застывающей кровью белела едва угадываемая полоска кожи. "Извини, Литта, — легко сказал Рэсс. — Ты злишься на меня?" "Нет, конечно, — удивилась девочка. — Так нужно. Я понимаю. Только очень неожиданно…" "То, что жизнь полна неожиданностей, — давно установленная банальность, — вздохнул Рэсс, — банально и то, что мы должны, даже не всегда понимая, принимать любые сюрпризы реальности. Это ты понимаешь?" "Не совсем, но постараюсь". Рэсс тогда улыбнулся, словно услышал хорошую шутку. "Ладно, закроем тему. Главное мы проверили: демиургом тебе не быть, но и разрушитель из тебя не стопроцентный".

— … Почему ты тогда заговорил о разрушении и созидании? — вслух спросила Литта. — Что навело тебя на мысль пофилософствовать на эту тему? Что-то ведь произошло, что-то я сделала… Что, Рэсс? Мир был прекрасен и, по-моему, абсолютно гармоничен — даже с сегодняшних позиций… Что ты увидел во мне? Мои комнаты, содержимое которых я превратила в прах? Это зеркало, которое спасло сейчас замок деда от того, что внутри меня? Ты сказал, я готова к переходу в нормальный мир с нормальной жизнью. Может, ты не прав? Может, ты поторопился?

53.

Она собрала осколки зеркала в старую футболку и снова застыла в задумчивости. Почему-то — вспомнилась заминка Корда, когда она спросила, почему он сразу не позвал её. Взгляд на её синяки.

Это был не Корд — уверенность пришла откуда-то изнутри. Литта "перемотала" память и наткнулась на "кадр", в котором действовали чужие руки. "Ангел-хранитель, — рассеянно подумала девочка. — Интересно, Корд видел его? Наверное, видел. Поэтому смутился… Глазам не поверил?"

С лёгким скрежетом осколки посыпались в мусоросборник.

— Надо записать, — негромко сообщила Литта стене, — всё, что стало для меня проблемой. Увижу написанным — может, быстрее соображу, что делать.

Она присела у стола и некоторое время вертела в руках карандаш. Колебание выразилось даже в том, что она не знала, какой вопрос записать первым. Наконец карандаш коснулся листа и медленно вывел: "Почему я не смогла справиться с ситуацией в мире Алана? Потому что я ослабела. С Рэссом я была сильнее. Почему? Потому что тренировалась каждый день. А здесь я двигаюсь мало. Почему? Я боюсь посторонних взглядов. Почему? Потому что я боюсь плохого отношения к себе. Почему? Я хочу быть как все. Почему? Почему… Ну, нет! Я — это я! Я такая, какая есть. Мне нельзя быть как все. Потому что меня хотят убить, а других — нет. Чтобы меня не убили, надо найти Рэсса. Чтобы найти Рэсса, мне нужно много энергии. Но чтобы определить, кто хочет убить меня, тоже нужно много энергии. С чего начать? Только Рэсс способен ответить на мои вопросы. А чтобы Рэсс ответил, мне нужно кое-чем пожертвовать. Своей тайной, кто я есть на самом деле. Деда жалко, но я выхожу из подполья. И плевать, что все будут знать о моих тренировках!"

"Что мы имеем в итоге?" — услышала она со стороны насмешливый голос Рэсса.

— Поездку в Мёртвый город! — с вызовом ответила Литта. — Чтобы избавиться от опасности, надо найти тебя.

54.

Она работала в Оружейном зале — работала до изнеможения, делая передышки лишь затем, чтобы промокнуть полотенцем пот. Вирджиния уселась на диванчик у камина с твёрдым намерением сидеть до конца тренировки, но ушла в начале второго часа. А сосредоточенная на считывании с мечей, Литта не заметила ни прихода тёти, ни её исчезновения.

Сначала она запоминала приём, затем оттачивала движения, затем надевала маску для виртуальных боёв и проверяла себя в поединке с виртуальным партнёром. После рассчитанных минут боя девочка медитировала и, освежённая, приступала к новому этапу…

Вчера вечером, когда она составляла план тайного проникновения в Мёртвый город, случилась маленькая неожиданность. Придирчиво пройдясь по задуманному, Литта не нашла в нём ни одной погрешности и невольно заулыбалась, представив, что скоро увидит Рэсса. Писк компьютера, вызывающий на связь, не столько удивил, сколько обрадовал: пусть поздно, но неужели "золотые" вспомнили о ней? Через секунды Литта пожала плечами: чья-то глупая шутка: поверхность экрана рябила бегущими строками "ЛиттаЛиттаЛитта…" Она безуспешно пыталась определить вызывающего и рассердилась, никого не обнаружив. Вскоре строки стали пропадать, а Литта вернулась к приятным мыслям о встрече с Рэссом. Снова писк, а от посвежевших строк на экране почти резало глаз. Девочка нахмурилась — и вдруг поняла. Она вызвала образ Рэсса перед глазами и долго наблюдала за мельтешением своего имени на экране. Только так и не сообразила, что это значит. Утром повторила, и компьютер послушно откликнулся выплеском многочисленных строк. И всё? Странно… Может, Рэсс таким образом даёт о себе знать? Но зачем? Хочет предупредить? О чём? Или позвать?.. Решение загадки отодвинули тренировки.

— Литта, к тебе гость! — в ликующем голосе Вирджинии звучали странные нотки. Литта насторожилась, пока не поняла, что тётя изображает девочку — ангельского ребёнка. Перед кем бы это?

В зал шагнул человек в чёрном. Литта поставила мечи в учебную стойку и сняла фехтовальную маску. Стараясь, чтобы напряжённые руки не дрожали, она пригладила слипшиеся на лбу мокрые волосы и пошла навстречу "волку". Не в таком бы виде гостя встречать, но…

Неудивительно, что Вирджиния так и светилась кокетством и желанием привлечь внимание. Гость стоил того. Свободный чёрный джемпер обтекал широкие плечи "волка", а мягкие джинсы не мешали своеобразной походке, свободной и в то же время вкрадчивой. На золотом пляже Литта так и не увидела лица "волка", потому сейчас узнала его лишь по рту, по вздёрнутой в постоянной усмешке верхней губе. Сегодня он появился, естественно, без очков, и Литта почувствовала себя несколько озадаченной: вспоминая игры, она про себя дорисовала его лицо жёстким и самоуверенным. Но этот человек — другой. Смуглое, пожалуй, несколько полноватое лицо, мягких очертаний прямой нос, тёмные глаза, странно ласковые — или ей это только кажется?.. "Волк" без колебаний приблизился к девочке и поцеловал ей руку. Литта дёрнулась было, но он удержал её ладонь. Крис заглянул ей в глаза с улыбкой, но без ожидаемой усмешки.

— Это неофициальный визит, сударыня. Я пришёл извиниться за "волков". Простите их, Литта. Мальчишки слишком многое вообразили и позволили себе лишнее. Они не знали, кто вы.

Девочка вспыхнула. Но сегодня она не могла давать волю чувствам. Возможно, мешало незримое присутствие Рэсса, его подбадривающий взгляд.

— Во-первых, я не жаловалась на "волков". Во-вторых, этим мальчишкам, как вы изволили выразиться, в основном по четырнадцать-восемнадцать — плюс-минус мелочь. В-третьих, вы считаете, это нормально, когда ваши "волки" нападают на человека стаей? Ничего себе — позволили лишнее. Знали — не знали, это всё равно подло.

— Они хотели напасть на вас стаей?

— Они сделали это.

— Вы противостояли им одна?

— Не успела. После выстрела… — Литта осеклась.

— Мне говорили, в вас стреляли. Всё обошлось? — быстро спросил Крис.

— Это неинтересно. Вы пришли с извинением — я приняла его. Что дальше? "Волки" и впредь будут драться в своей восхитительной манере — все против одного?

— "Волков" больше не существует, сударыня. Разве вы не знали?

— Как… Почему?

— Лорд Александр счёл, что наша группировка социально опасна для Эрис, и теперь я вижу, что в некотором смысле он прав.

— Мне очень жаль, — неловко пробормотала Литта. И жёлчно добавила: — Значит, теперь они возненавидят меня ещё больше. Я попробую уговорить деда, чтобы он разрешил вам…

— Но делать вам этого не хочется. — Крис улыбнулся, и Литта вновь увидела не насмешку, а понимание.

— Я должна. Мне не хотелось бы чувствовать себя виноватой — оттого что виновны другие. И мне не нравится быть объектом ненависти.

— Позволю себе заметить, вас легче представить объектом обожания.

— Спасибо за утешение.

Комплимент Литту не смутил. Вообще разговор начал её забавлять: рафинированные светские фразы между собеседниками, в рукаве каждого из которых наверняка таится свой нож. Ко всему прочему — она снова бросила взгляд на зеркальные стены — последние слова Криса, обращённые к "даме" в спортивном костюме, со взмокшими от пота, выбившимися из причёски волосами (спасибо тебе, Вирджиния!), неуместны, если не лицемерны. Или произнесены лишь из традиций этикета.

Она не предложила ему присесть, и Вирджиния, с острым любопытством прислушивавшаяся к разговору, знаками напомнила ей. Но Литта чувствовала, как снова накатывает волна обиды, и довольно резко спросила:

— Это всё?

— Всё, сударыня. Мне жаль, что пришлось огорчить вас.

Он снова всё понял правильно.

Тёмноволосая голова коротко склонилась. "Волк" развернулся и вышел из Оружейного зала. Озадаченная Вирджиния поспешила за ним.

55.

Преподаватель по единоборствам с холодным оружием внимательно проследил выполнение обязательной программы, отметил некоторую нервозность некоторых движений и предложил наиболее удобный вариант двух упражнений. Прежде чем попрощаться и пропасть с экрана, он вдруг ласково и ободряюще сказал:

— Надеюсь, у тебя всё хорошо?

Литта удивилась и кивнула. Но, глядя на пустой экран, она подумала, что теперь, после слов "волка": "Они не знали, кто вы", — она всегда будет гадать: отношение к ней такое, потому что она внучка Александра? Или потому, что человек добр ко всем своим ученикам?

Вернувшаяся Вирджиния неожиданно заявила:

— Литта, я хочу поговорить с тобой!

— Ты заговорила языком стандартных сериалов, — заметила Литта. — Значит, в конце разговора нам придётся кричать и скандалить. Сейчас я не хочу портить тренировки. Перерыв у меня через часа полтора. Тогда и поговорим.

В первый момент Вирджиния растерялась, потом — обозлилась. Наконец, с трудом взяла себя в руки.

— Старших надо слушаться. Если я хочу поговорить с тобой сейчас, я это сделаю. Тем более что речь пойдёт о грубых нарушениях этикета…

— … с твоей стороны, когда ты привела гостя, не предупредив меня заранее? Начинай, — предложила Литта, — только не забывай, что я трудный подросток в разгар трудного переходного периода.

Она отвернулась от тёти. Серебряный, метельный порыв мелькающих мечей отрезал невидимую волну злобы, плеснувшую от Вирджинии. Однако после секундной игры с оружием Литта внезапно остановилась. Показалось? Или на самом деле лоб тёти взбугрился тяжёлыми складками кожи? Может, Вирджиния просто нахмурилась от нежданной дерзости? Вероятно также, ломаные прочерки мечей в воздухе создали мгновенную иллюзию странного уродства…

— Извини, Вирджиния, я неудачно пошутила…

Но тётя уходила. От её подавшихся назад плеч, размашистой походки и даже от шелеста дорогого шелкового платья веяло разобиженным высокомерием. Гладкая волна сегодня синих, с модными фиолетовыми прядями волос почти не шевелилась при широком шаге Вирджинии. "Прекрасная и гордая! — насмешливо вспомнила Литта реплику тёти, нечаянно подслушанную, когда Вирджиния полагала себя в совершенном одиночестве перед зеркалом. — Залезть бы в твои мыслишки и разобраться, отчего ты всё время ходишь такая надутая. Неужели оттого, что не удалось стать единственной родственницей деда?"

Литта не впервые подумала о том, чтобы "узнать" Вирджинию получше. Но всякий раз смущалась, понимая, что вместе со сведениями о жизни тёти может извлечь и нечто недоступное себе по возрасту и, вполне возможно, грязное… Не зря же о Вирджинии сплетничают слуги, что в свои двадцать с небольшим она уже многое перепробовала. Литта брезговала входить в информационное поле Вирджинии ещё и потому, что однажды, попытавшись осторожно прозондировать всё-таки хотя бы первый слой её ментальной оболочки, она вляпалась в какую-то жуткую гадость. Гадость эта испускала чувственный призыв, источавший жирную похоть, — девочка описала особенности ощущения в словаре компьютера и получила это слово, пополнив таким образом свой лексикон малоприятной добычей из мира взрослых. Литте тогда, в миг зондирования, здорово не повезло: она только пообедала — пришлось бежать в ванные комнаты, зажав рот ладонями. С тех пор Литта сильно раздумывала, прежде чем приступить к зондированию: а так ли уж очень хочется знать, о чём думает Вирджиния?

Слушая удаляющийся острый перестук её каблучков, Литта рассеянно подумала, что, пожелай Вирджиния использовать свою обувь в стычке с кем-либо, противнику несдобровать… И вернулась к тренировке.

56.

— Дед, пусть всё останется, как было. В конце концов, они ещё дети.

— Самый младший из этих детей намного тебя старше.

— Они просто слишком по-детски воспринимают понятие чести. Максималисты — это нормально в их возрасте.

— Стычка могла закончиться твоей смертью.

— Сомневаюсь. Скорее, я бы покалечила их, а тебе бы пришлось расхлёбывать заваренную мной кашу, разбираясь с их родителями.

— Поддразниваешь?.. Литта, а если в следующий раз…

— Следующего раза не будет. Теперь они знают, кто я.

— А кто ты?

— Не смейся, дед. Я твоя внучка. А тебя они уважают.

— Это твоя фраза странно звучит. Ты будто пытаешься убедить себя или меня… Кстати, мне не нравится, что "волки" нападают стаей против одного.

— Я же говорила, это дело чести. Они просто хотели напугать меня. И всё.

— Интересно, добились ли они своей цели… Значит, "волки" напали конкретно на тебя. Девочка, милая, чем же ты им досадила?

— Отказалась драться с Крисом на играх.

— Почему? Он вёл себя нечестно? Мне всегда нравился этот юноша. Из хорошей семьи.

— Он вёл себя достойно.

— Как мрачно ты выговорила это. Так в чём же дело?

— Он дрался в нескольких боях подряд, а я до нашего спарринга отдыхала. Он устал, а я…

— Литта, а ты сказала Крису, почему отказываешься от боя?

— Да… Дед, это не смешно.

— Точно. Не смешно. Теперь я понимаю "волков". Они ведь тоже слышали твои слова, не так ли? Господи, Литта, ты нанесла им смертельное оскорбление не как группировке. Ты оскорбила их мужскую гордость. Если ты ещё не знаешь, то прими к сведению: Крис правил "волками" железной рукой, и, тем не менее, они его боготворят. А ты позволила себе усомниться в его силе и выносливости. Запомни, девочка: никогда не говори мужчине, что он устал или ослабел. Особенно, если в возрасте "волков", когда юноша стремится во всём походить на мужчину. Кстати, с Крисом я уже говорил. Его-то твой отказ драться, судя по всему, лишь позабавил. Вот и всё, что я хотел сказать о "волках". Ты понимаешь меня?

— Не совсем. Но сейчас для меня важно, что понял их ты, а значит, "волчья" группировка всё-таки останется в живых. Я люблю тебя, дед!

— Меркантильная у тебя какая-то любовь. Поймала на слове и рада.

— Язви, язви. Я тебя и такого любить буду.

57.

За неделю до поездки в город на традиционным медосмотр — раз в три месяца — Литта тщательно обдумала план поисков Рэсса. Медосмотр должен стать первым этапом. По предыдущим поездкам она запомнила женщину-врача, твёрдо убеждённую, что интенсивная учёба Литты — чрезмерная нагрузка для девочки, перенёсшей годы лишений. Хотя Литта не считала себя слабенькой, она понимала, что постоянно высказываемые упрёки этой женщины деду сейчас могут оказаться ей на руку. К тому же время поджимало. Опять начались болезненно-дремотные ночи, полные кошмаров, а рунные ловушки каждое утро оказывались со следами присутствия. Враг не мог пройти руны, но Литта не чувствовала себя спокойной. Снова она отсыпалась только на пляже.

И вот она сидит после осмотра в коридоре, привалившись к стене, словно устав, а сама жадно вслушивается в жёсткий, самоуверенный женский голос:

— Я вновь настаиваю, что девочке нужен отдых. Возможно, она сама не осознаёт усталости. Да, тесты показывают, что её здоровье на высоте. Но внешний вид лишь подтверждает мою уверенность: Литта похудела с прошлого посещения, а эти тёмные мешки под глазами!..

Девочка усмехнулась. Кажется, бессонные ночи в некотором смысле ей помогли. Знать бы заранее, так и ещё бы тени под глаза наложила — из запасов Вирджинии… Итак, пункт первый сработал. План начинает своё поэтапное воплощение в жизнь.

58.

На обратном пути Литта прервала молчание в машине.

— Дед, я не хотела говорить там, в больнице.

— Говори здесь, — слегка удивился Александр.

— С тех пор как я дома, у меня ещё не было каникул. Учиться мне легко, но есть что-то, чего я не понимаю: то ли устала, то ли скучно, то ли надоело.

— А точнее? Если не понимаешь, чего же ты хочешь?

— Дед, я хочу отдохнуть. — Литта прикусила губу и вздохнула. — У меня ещё ни разу не было каникул. Просто мне подумалось: а каково это — побездельничать с месяц? Даже никуда не уезжая?

— Но ты недавно говорила, что до конца курса осталось совсем немного. Разве не так?

Девочка виновато улыбнулась и снова уставилась в окно. Весь её покорный вид словно говорил: ладно, раз нельзя, значит — будем учиться дальше.

Александр забеспокоился. Слова внучки перекликались с предположениями врачей. Может, и правда, что девочка перегружена?

— Почему бы и нет? — вслух решил он. — Поменьше будешь сидеть за компьютером, чаще бывать на свежем воздухе. Думаю, деликатнее будет решить эту проблему в личной беседе с директором колледжа. Заедем-ка к нему.

59.

Телохранители остались у машин. Александр с внучкой вошли в здание.

— Я заходить не буду, — сказала Литта. — Подожду тебя здесь. Заодно пройдусь по первому этажу. Я не была здесь со времён экзаменов.

Александр рассеянно кивнул и исчез в кабинете директора.

Литта огляделась и медленно пошла к спортзалу. Оживлённое время экзаменационной сессии покинуло здание. Всё тихо и пустынно, как надлежит быть в старинных солидных домах. Пока девочка шла к двери спортзала, она встретила лишь одного уборщика.

Зато зал не пустовал.

Оценив картину в целом, Литта холодно отметила, что план действий возник мгновенно (помогли тренировки?), да и тело откликнулось резкой собранностью. "Рэсс был бы доволен? — машинально спросила она себя. — Возможно".

В правом от входа углу трое старшеклассников заломили назад руки двоим парнишкам помладше и легко сдерживали их отчаянные рывки. В нескольких шагах от них высокий плечистый парень, лет восемнадцати, методично и образцово демонстрировал приёмы земного восточного единоборства на щуплом мальчишке, который с трудом, но упрямо поднимался с пола после каждого падения. Парень бил мастерски — по-другому не скажешь: он не рассекал кожу "противника" до крови, а лишь ставил синяки. И улыбался. "Чистенький, — подходя ближе, застыло подумала Литта, — чистенький. Я могу вырубить его с одного удара. Но ему это не поможет. Чистенький. Надо исходить из того, что он чистенький".

Маленькая группа у стены перестала двигаться, недоумённо следя за странной пришелицей.

— Чистенький! — негромко позвала Литта, пока парень снисходительно смотрел на барахтающегося у его ног мальчишку.

Кинув взгляд вниз, Литта увидела на избитом тенниску с эмблемой "волка".

"Ну, надо же!"

Парень не спеша повернулся к девочке. Видимо, он пользовался успехом у прекрасной половины колледжа — симпатичный, обаятельный, в стильной белой одежде, — потому что заученно улыбнулся Литте очаровательной улыбкой.

В следующий миг он метнул руки ко рту. Сквозь пальцы быстро побежали струйки крови, слишком яркой на белом фоне.

— Тебе не везёт с противником, — кивнула Литта на лежащего на полу мальчишку, — всё какая-то мелочь. Сочувствую. В наше время так трудно найти противника по плечу. Я хочу драться с тобой. Пожалуйста, подерись со мной. А то… я обижусь.

Шок от первого удара проходил. Он отнял ладони ото рта. По расширенным глазам парня Литта угадала: он из тех, кого пугает один лишь вид собственной крови. Правильно — чистенький. Но и полностью прийти в себя она не могла ему дать. Жестокость — основа его высокомерия. Другого он не понимает. А Литта собиралась познакомить его с жестокостью — основой унижения.

Он снова не уследил — теперь уже за её ногой. Голова его мотнулась, а сам он чудом удержался на ногах. Кровь теперь уже из разбитого носа забрызгала белую рубашку. Сценарий пока шёл по воле Литты. Она намеревалась ткнуть парня носом в грязь, а затем вымазать его в этой грязи с головы до ног.

Всё же он собрался. Неожиданность в виде девчонки, разбившей ему рот и нос, отошла на второй план. По горящим злобой глазам Литта определила, что теперь её пол, возраст уже не имеют для парня никакого значения. Перед ним стоял настоящий противник — парень оценил правильно, но в своей победе не сомневался.

— Береги уши, — бесстрастно сказала Литта.

Он взвыл от безразличного звучания наглых слов девчонки, но не бросился вперёд очертя голову. Он показал "высокий класс" владения техникой единоборства, видимо давно и серьёзно занимаясь им. Под "высоким классом" на Эрис понимали трудновыполнимые и запрещённые для простых смертных приёмы. Их в совершенстве знали охотники и редкие представители старинных семей. Среди "золотых" находились такие, которые начинали изучать основы "высокого класса", а двое-трое стремились достигнуть определённого мастерства в нём.

"Чего я хочу? Показать, что такое безжалостный противник. Показать его собственное лицо. Показать, кто он для этого мальчишки. Для этого я уложу его на пол в слезах, соплях и в крови. Рэсс говорил: есть противник — и противник. От "противный", "зловредный", "неприятный". Значит, я права. Потому что не осуждаю красавчика — он бы не понял осуждения. Я даю ему урок".

"Бандитская разборка" Литты для такого урока оказалась как нельзя кстати. Для любимого стиля Рэсса любая другая техника являлась грудой грубых камней для всепроникающего песка. Конечно, если владел ею профессионал. Литте профессионалом не стать — Рэсс всегда напоминал ей об этом. И она сознавала, что до мастерства Рэсса ей не только далеко. Но пользовалась развитой им скоростью и сумасшедше неуловимым реагированием на движение противника.

Парень заканчивал сложную комбинацию атаки, собираясь разделаться с девчонкой в один заход, — и вдруг рухнул. Литта нырнула под его очередной блок, будто очутившись в его объятиях, коротко ударила ребром ладоней по ушам. Вырубать его полностью она по-прежнему не хотела. Он нужен ей в полном сознании.

Выпрыгнув из-под падающего тела, Литта помедлила, определяя дальнейшие действия противника, а заодно мельком глянула на заторопившихся было помочь её противнику старшеклассников. Те уменьшили рвение и шаг, но всё ещё шли. Глядя им в глаза, Литта резко растопырила пальцы. Трое отпрянули, как от внезапно вскинувшей голову змеи. Один едва не упал, споткнувшись. Змея не змея, а длинные сверкающие лезвия на пальцах ошарашат кого угодно. Пусть это даже кратковременная галлюцинация.

Почувствовав движение сбоку, девочка обернулась: противник стоял на ногах и со злобным отчаянием смотрел на неё. Литта ощутила волну, плеснувшую от верзилы — его чувство разочарования, что она так не вовремя обернулась и не дала себя ударить в любое уязвимое место сзади. Осознание подленькой мыслишки сразу раскрепостило девочку. Тело начало двигаться на голом инстинкте. Рэсс лишь добавил к этому инстинкту немного изысканной приправы навыков, возведённых в высшую степень атакующего либо оборонного типа.

Сначала Литта только посылала противника на пол. Потом, удостоверившись, что встаёт он уже с трудом, оставила его на ногах, осыпая хлёсткими оплеухами и намеренно продолжая кровавить ему нос. Вскоре парень, ополоумевший от пронзительной боли, только старался — безуспешно — уворачиваться от её рук и ног, и Литта решила, что урок подходит к концу.

Удар пальцами под ключицу распластал его на полу в полном сознании.

Девочка быстро опустилась на колени и, прижав его плечи к полу, нагнулась над ним. Парень всмотрелся в неё обезумевшими глазами и вдруг закричал — тоненько, как затравленный, сорвавшись затем на хриплый кашель, мотая головой, лишь бы не смотреть. Литта выдержала несколько секунд, придерживая его за подбородок и заставляя смотреть на самого себя — высокомерного, злобно торжествующего (иллюзорная маска удалась на славу).

Кто-то позади подхватил её под руки, поднимая… Во власти боевого настроения, слегка отключившаяся от реальности, занятая удержанием иллюзии, девочка лишь волевым усилием остановила руку, чтобы не ударить стоящего за спиной. Бледный от увиденного, дед прижал её к себе. Он не заметил дрогнувшей руки, а если заметил, не понял еле уловимого глазом движения. Литта облегчённо — надо же, чуть деда не ударила! — прильнула к Александру, не забывая поглядывать на поверженного противника. Тот оказался везучим — на друзей. Те трое опасливо подошли к всхлипывающему однокашнику и сноровисто уволокли его из зала.

60.

— Что здесь было? — озираясь, спросил Александр.

— Этот тип обижал маленьких.

— А ты?

— Что — я?

— Маленьких не обижала?

— Думаю, нет.

— Интересно ты думаешь. Пошли? Машина ждёт.

— Подожди.

Она подошла к мальчишкам, что на корточках сидели у стены и тихо о чём-то переговаривались. Литта обратила внимание, что ранее избитый чем-то очень озадачен. Она присела перед ним.

— Это из-за тенниски тебя?

— Ага.

— По-моему, маловат ты для "волка".

— А что — просто и поносить нельзя?

— Ладно тебе. Рёбра целы?

— Целы.

— Помощь нужна?

— Да нет.

— Тогда — счастливо!

Молчание она вообще-то предполагала, но всё равно стало немного не по себе. Наверное, поэтому пошла к деду чуть быстрее, чем хотелось.

— Эй, послушай!

Маленький "волк" прихрамывал через зал, стараясь нагнать её. Досадливо поморщившись, Литта поспешила ему навстречу. Синяки на лице мальчишки расцветали и скоро должны превратиться в чёрно-синие пятна. И хотя девочка понимала, что ему не впервой и синяки быстро сойдут, не оставив следа, она невольно пожалела, что почти не знает целительной магии на расстоянии. Попробовать схитрить? Она протянула ему руку, якобы беспокоясь, как бы потерпевший не упал, и, едва коснувшись его ладони, на всю мощь открыла энергетические центры пальцев. К сожалению, "волчонок" оказался из представителей гордого племени героев и посчитал знак поддержки унизительным для себя. Ладошку он буквально выдернул.

— Я ещё могу стоять на ногах!

— Так чего же тебе нужно, о могущий стоять на ногах? — шутливо склонилась перед ним Литта.

Она скорее почувствовала, чем увидела: мальчишка на какое-то мгновение замер, будто вслушиваясь в мир внутри себя. "Надеюсь, в синяках он недолго проходит!" — благодушно решила Литта, ожидая вопроса.

— Что ты ему сказала?

— Не поняла.

— Что ты ему сказала, когда он упал? Почему он испугался? Он никогда не плакал.

— Всё когда-нибудь бывает впервые. А вообще — ни словечка не сказала. — Ей пришлось напялить на губы самую мрачную ухмылку, чтобы маленький "волк" поверил. — Просто у каждого человека на плечах и на лице есть точки, нажимать на которые опасно непосвящённому. А я умею.

— А зачем тебе вообще это надо было?

— Что?

— Вмешиваться в нашу драку.

— Ах, это была ваша драка? — Литта хотела съязвить: мол, она-то решила, что видела тренировку, для которой в качестве боксёрской груши мальчишка предложил себя. Вовремя заметила, что "волчонок" нахмурился, вспомнила слова деда и быстро добавила: — Мне не нравятся драки с нарушением правил.

— Каких таких правил? — настаивал мальчишка.

— У вас разные весовые категории.

Дед всё ещё стоял у двери и терпеливо ждал. "Волчонок" нервно поглядывал на него и всё не уходил и не отпускал Литту. То ли сомневался в чём, то ли не решался задать вопрос.

— Извини, — вздохнула Литта, — мне пора.

Маленький "волк" вдруг шагнул к ней, схватил за руку, стиснул.

— Спасибо. Ты классно дралась.

— Я рада, что ты оценил моё вмешательство, — серьёзно сказала Литта и тихонько тряхнула его ладонь.

Почти одновременно они развернулись и пошли: она — к деду, он — к друзьям. На пороге спортзала она оглянулась. Мальчишки что-то с жаром втолковывали "волчонку", а он, по-детски беспомощно раскрыв рот, смотрел на неё.

Уже садясь в машину, Литта сообразила: мальчишки узнали деда и объясняли "волку", кто его выручил. Горячая волна радости заставила её раскраснеться и заулыбаться. Маленький "волк" благодарил не внучку правителя — просто девчонку, которая умеет драться.

61.

В машине дед таинственно улыбался и поглядывал на Литту, словно не решался о чём-то сказать. Любопытство девочки росло, и она весело потребовала:

— Дед, что за тайна тебя гложет?

— Для начала, милая моя девочка, ответь: тебя не удивила моя спокойная реакция на происходившее в зале?

— Н-ну… Наверное, нет. Ты же мне доверяешь. Значит, я всё делала правильно.

— Странная логика. Ведь я не видел, что ты делала. Я видел лишь результат — избитого до крови парня. Я не оговорился: ты с ним не дралась — ты его избила.

— Дед, а ведь ты его знаешь. Кто он?

— Сын директора колледжа.

— Ты так торжественно провозгласил его статус! Я должна была это знать?

— Необязательно. К сожалению, твоё положение в обществе таково, что негативные события и слухи будут обходить тебя стороной.

— Это я уже поняла. И всё же, чему ты так загадочно улыбался?

— Пока я разговаривал о твоих каникулах, директор пожаловался на жестокость своего неуправляемого сына. И посетовал, что никто не хочет поставить его на место. Дети уважаемых родителей могут позволить себе не замечать его. Дети тех, кто ниже его по социальной лестнице, опасаются групповой мести за попытку выступить против. Такое положение дел сделало мальчика излишне самоуверенным и убеждённым в абсолютной безнаказанности. Кажется, ты сбила с него спесь.

— В твоих словах есть возможный подтекст.

— Какой же? — заинтересовался Александр.

— Ты разрешаешь мне рукоприкладство.

В ответ на лукавый взгляд внучки Александр только вздохнул.

— С другим я и говорил бы по-другому. Но с тобой…

Литта просунула руку под локоть деда и прислонилась к его плечу.

— Я пошутила. Не беспокойся о подтекстах. Ты выразился достаточно ясно. Есть правила — и есть ситуация. Есть противник — и есть противник. Разбираться будем на месте.

— Не твои слова, — предположил дед. — Цитируешь Рэсса?

— Я — его, он — ещё кого-то. Рэсс много читал.

— В полицейском управлении мне отыскали служебные снимки. Судя по внешним данным, Рэсс — сильная и влиятельная личность.

— Если боишься, что я его повторение, то напрасно. Мы с ним очень разные.

— Например?

— Я домоседка — он бродяга. Я сверхэмоциональная — он рассудочен. Я накопительница — он равнодушен к вещам… Нет, вру. Рэсс обожал красивое и функциональное оружие.

— Ты готова говорить о нём часами.

— Рэсс — это моя совсем недавняя жизнь.

Дед замолчал. Неловкость паузы заставила Литту понять: Александр ревнует её к прошлому, к тем моментам, когда не он, а какой-то бродяга должен был вести внучку по дорогам жизни… Теперь вздохнула она, но тихо, придерживая дыхание. Да, жизнь сложна. Рэсс как-то расфилософствовался у костра, и, вспоминая его тогдашний монолог, она сейчас думала, что он тысячи раз прав: "Жизнь — дорога. Она бесконечна. Перспектива всегда кажется суженной и всегда маняще близкой. Подойдёшь — вроде поймал: вот оно, всё близко, ясно и отчётливо. А глянешь вперёд — дорога-то продолжается, да ещё ветвится или уходит вбок маленькими тропками. И порой не понимаешь, идти ли дальше по основной дороге, свернуть ли в сторону — а вдруг это та самая, которая именно тебе нужнее всех прочих?"

Старая беседа о дороге стала одним из доказательств, подтверждающих представление Рэсса о жизни. Началась она с разговора об одном, а потом рассыпалась на паутинку многих дорожек.

"Не хочу думать об этом сейчас! — одёрнула Литта себя. — Будет время вечерней медитации — использую образ дороги. Главный результат поездки я уже получила. Каникулы у меня есть. Что дальше? Не забыть вечером позвонить Стивену — узнать, придёт ли он завтра на Золотой пляж. Следующий этап зависит от него".

62.

Наверное, тёплый весёлый ветер заставил "золотых" дурачиться и вспоминать смешные детские игры. Во всяком случае, компания разделилась на три группы: одна орава носилась за другой, "парализуя" попадающихся под руку; вторая спасалась от первой, одновременно "оживляя" неудачников из своей группы, — и всё это с азартными воплями и неудержимым хохотом. Третья группа держалась солидно, в качестве наблюдателя. Правда, солидности ей хватало ненадолго, так как ряды наблюдателей стремительно таяли, когда "золотые" пополняли то первую команду, то вторую.

Снисходительно следя за орущими "золотыми" и не оборачиваясь, Стивен спросил:

— О чём таком серьёзном ты хотела поговорить со мной?

— Ты часто ездишь на пленэр. Иногда на несколько дней. Отпроси меня у деда, якобы я еду с тобой.

— Тебе очень нужно куда-то исчезнуть?

— Да.

— В Мёртвый город?

Литта оторопела.

— Хорошо. Согласен. Ты поедешь со мной на пленэр.

— Спасибо! Я очень на тебя рассчитывала.

— Минуточку! Один нюанс! Пленэр я думаю провести в Мёртвом городе.

— Нет…

— Почему? И врать не придётся. Я привезу снимки для этюдов, а ты побываешь там, где тебе надо.

— Это опасно.

— Знаю. Я найду защитный костюм от радиации. На чём ты собиралась ехать?

— На мотоцикле… Стивен, это нереально.

— Очень даже реально. Во-первых, рядом с тобой я не буду сходить с ума от переживаний, как ты там. Во-вторых, я давно мечтал побывать в Мёртвом городе именно с целью сделать наброски или хотя бы заснять самые оригинальные уголки…

Стивен продолжал говорить. Внезапно чувство острой неприязни заставило Литту вспыхнуть. Почему? Оттого ли, что теперь её тайну знал посторонний? Или потому, что Стивен так деловито выговорил: "Заснять самые оригинальные уголки?" Захотелось сказать ему что-то типа: "Извини, Стивен, я передумала ехать в Мёртвый город". Или согласиться сейчас с его просьбой, а вечером позвонить и озабоченно сообщить, что, к сожалению, поездку необходимо отменить… Она отвела взгляд от равномерно накатывающих на берег волн и обнаружила, что художник в упор смотрит на неё.

— Жалеешь, что сказала?

— Нет, что ты!.. — начала Литта и осеклась, когда Стивен напористо договорил:

— Боишься, что придётся нянчиться со мной? Не хочешь отвечать за мою неопытность?

Глядя, как он нервно сжимает и разжимает кулак, стискивая и отряхивая песок, девочка подумала, что Стивен в общем-то довольно отчётливо сформулировал её неясное ощущение неприязни. Он определил самую суть её опасений, тогда как сама Литта, не разобравшись в проблеме, кинулась искать выход из данной ситуации.

— Жалею. Боюсь. Не хочу.

— И ты права. Обуза тебе ни к чему. У меня нет ни одного довода, чтобы ты решилась взять меня с собой. А как хочется… Да ещё с таким проводником, как ты. Ладно, я скажу лорду Александру, что взял тебя в составе группы на пленэр. А в Мёртвый город как-нибудь и один съезжу.

Литта подозрительно покосилась Стивена. Его последние слова напомнили что-то знакомое и недавнее. Те же интонации, тот же обречённо-уступчивый тон… Господи, да она же сама вчера сыграла с дедом, выклянчила каникулы! Неужели и художник использует ту же уловку, чтобы добиться своего? Она осторожно проверила верхний слой его поля. Нет, Стивен не фальшивит, не лукавит. Его слова искренни.

— Ладно. В любом случае основная правда будет при нас, — решила Литта, — а остальное промолчим. Защитный костюм не бери — лишнее. Я покажу, как выводить из организма радиацию. Ещё. Если мы едем вместе, мотоцикл не нужен. У тебя есть машина? Какого цвета?

— Зачем тебе цвет? — начал обрадованный художник и сообразил: — Нам надо проехать так, чтобы охотники не заметили! Машина у меня чёрная, но где-то в гараже стоит распылитель "хамелеон". Вечер работы.

Они договорились, кто что возьмёт, назначили час выезда. В конце беседы Литта потянулась и, прикрыв ладошкой сладкий зевок, сказала:

— Учти: по дороге туда — никаких разговоров. Я намерена выспаться за все последние ночи плюс ещё две будущие! Так что заднее сиденье заранее обустрой под спальное место. И не забудь: верь каждому моему слову, а приказы выполняй без раздумий. Это твоя единственная гарантия на возвращение домой.

63.

Почти всю дорогу Литта и правда проспала. Проснулась лишь однажды, когда почувствовала, что машина стоит на месте. Девочка села на заднем сиденье, с помощью откинутой спинки превращённом в кушетку, но спросить сразу не смогла, безостановочно, раз за разом зевая. Вообще девочка выглядела настолько сонной и безмятежной, что Стивен невольно засмеялся.

— Тебе хорошо смеяться! — с благодушной укоризной сказала Литта. — А я, может, впервые рискнула выспаться по-настоящему.

— Риск оправдал себя?

— Видимо, да, поскольку я всё ещё не могу прийти в себя и проснуться. Почему стоим?

— Охотники на вертолёте. Боюсь, засекут в инфракрасном.

— Не бери в голову. Поезжай дальше. Для их сенсоров мы не больше чем пыль на дороге.

— Но…

— Стивен, ты обещал верить мне на слово. Высплюсь — объясню.

Её взлохмаченная головка вновь скрылась за спинкой. Стивен сначала, всё-таки опасаясь, поплёлся на черепашьей скорости, затем, осмелев, рванул так, как позволяла дорога.

… Высотные дома Мёртвого города, пусть пока ещё еле видные, заставили сердце Стивена забиться сильнее. Будто услышав его, на "кушетке" заворочалась Литта. Стивену показалось, она сонно пробормотала: "Теперь я хоть знаю, зачем мне нужно в Мёртвый город…" Минут через пять возни с салфетками и расчёской девочка плюхнулась рядом с водителем.

— Привет!

— Привет. Выспалась?

— Выспалась.

Оказывается, она взяла с собой огромный пакет с огромными бутербродами, чем и поделилась со Стивеном.

— Смотри сюда. По этой дороге до конца не поедем. Скоро будет поворот налево, нам оттуда ближе.

Стивен покосился, но ничего не сказал. Хотя вправе был задать вопрос после её довольно провокационного "ближе". Ближе к чему?

— Мне кажется — сознаюсь, что полностью не уверена, — Рэсс мне кое-что оставил в Мёртвом городе. Учти, я точно не знаю, есть что-нибудь в том месте, куда мы едем, или нет. Кстати, по городу нам придётся передвигаться без машины.

— Почему? — забеспокоился Стивен. — А вдруг случится что?

— Всё будет нормально. Я поставлю "охранника" А в городе с машиной опасно. Любой шум — дома рушатся. Это во-первых. Во-вторых, в городе может отказать двигатель. Не факт, конечно, но… Всякое бывает.

— Понял. Покажи на карте, где сворачиваем.

Они доехали до автостоянки, где стали готовиться к походу в город. Точнее, стала готовиться Литта: поставила свой рюкзак на капот и начала выгружать из него оружие, тут же подгоняя его по себе. Рюкзак быстро опустел, и девочка сунула его в багажник.

— Мы что — на войну собираемся? — наконец спросил потрясённый Стивен, и Литта только сейчас увидела, что он стоит в бездействии. Она заглянула в его рюкзак и пожала плечами.

— Сойдёт. Нам здесь не ночевать. Я-то думала, нашу договорённость ты воспринял всерьёз.

— А я решил, что ты пошутила. — Он ещё раз оглядел её уплотнённую идеально пригнанным оружием фигурку.

— С Мёртвым городом не шутят. Возможно, мы выйдем из него, не потратив ни одного заряда. Может, обернётся так, что надеяться придётся только на холодное оружие. Ладно. Самое главное — мечи и огнемёт.

Едва Стивен закончил с пригонкой личного оружия, Литта протянула ему странный шлем. Сначала он решил, что противогазный, но шлем оказался очень лёгким, и почудилось в нём что-то знакомое.

— Всё правильно, — с сомнением сказал он, — это ведь для пейнтбола?

— Точно. Только играть с красками мы, естественно не будем. Просто шлем в совершенстве подходит для путешествия по городу. И ещё в нём есть небольшое приспособление. Пока ты возился с машиной, мне пришлось повозиться со шлемом. Надень.

Она натянула свой шлем одновременно с ним.

— Попробуй снять свой.

Стивен старался изо всех сил, но попытка снять шлем не удалась.

— Пока не сниму я — ты снять не сможешь. Извини, Стивен. Мера предосторожности. А теперь — вперёд. Времени у нас маловато. Всего лишь вечер. Час — если без приключений — туда, час назад. И твоя ночь за рулём.

64.

Очарованный мыслью, что идёт по месту, о котором столько читал и мечтал, Стивен поначалу молчал. Он жадно вглядывался в живописное убожество полуразрушенных домов, в подозрительно торжествующую повсюду зелень — словом, старался проникнуться атмосферой запретного места. Но скоро стал жалобно посматривать на Литту, и девочка, с любопытством ожидавшая, когда же он не выдержит, смеясь, предложила:

— Ваши вопросы, сударь! Отвечу на все!

И плотину прорвало. Стивен узнал о двойной рунной защите своего автомобиля, делающей невидимой машину, а заодно и пассажиров; об "охраннике-чучеле", который вызывает чувство страха при приближении к машине; одновременно научился простейшей методике выведения радиации; потом художник переключился на город. Литта вспоминала, объясняла, показывала…

— Стоп!

Дорогу им преградил обычный мусорный завал, какие встречались на их пути нередко. Как Стивен ни вглядывался, он не заметил в ней ничего угрожающего. Раз только почудилось мгновенное искажение камня, на который он смотрел в тот момент. Он хотел спросить, что здесь опасного для них, но не смог… Литта стояла с огнемётом в руках и водила дулом оружия, целясь в кучу.

— Иди назад. Медленно. Без резких движений.

Плавно, как в тренировочном бою, художник стал отступать. Чуть впереди пятилась Литта — и вдруг вскинула огнемёт. Прозрачно-оранжевая вспышка в дневном свете не слишком яркая, и Стивен в языке пламени разглядел что-то вроде короткой верёвки с раздвоенным концом. Ругнувшись, Литта перенастроила огнемёт и начала резкими зигзагами чертить перед собой. Стивен чувствовал себя беспомощным: он не видел.

— Лупи по куче!

Стивен с облегчением выполнил приказ, тоже схватившись за огнемёт, и с изумлением понял, что теперь он в упор смотрит на противника. Среди мусора торчком стояли белые трубки с двумя узкими головами. Они срывались с места и с бешеной скоростью, будто ими стреляли, прыгали-летели вперёд. Появлялось искушение бить по отдельным существам, но Стивен строго придерживался приказа Литты, понимая его обоснованность. И правильно сделал. Противник не смог пробить огненную завесу, и Литта присоединилась к художнику, старательно поливая огнём камни и песок. Видимые твари скоро перестали появляться. Стивен почти одновременно с девочкой прекратил стрельбу. Не опуская оружия, они ждали. Лёгкий дымок поднимался от каменистой груды сквозь опадающую пыль.

— Это двухголовики, — нарушила молчание Литта. — Рэсс говорит — мутировавшие змеи. Через кожу проникнуть не могут, но если прокусят — кровь не свёртывается. А там — воображение у тебя хорошее — сам представляешь, что будет с человеком.

— Первый раз о них слышу. Почему охотники не предупреждают о них?

— Кого?! Зачем? Публика ведь сюда гулять не ходит… Пошли. Теперь здесь безопасно. И помолчим. Мне надо определить, где находится тайник Рэсса.

— Я думал, мы ищем самого Рэсса.

— Его на планете нет. Я проверила. Но он кое-что оставил. И, кажется, я знаю — что.

Следуя примеру Литты, Стивен огнемёта не убрал, а лишь опустил стволом вниз.

65.

Верхние этажи дома обветренными скальными выступами "держали небо". Запрокинув головы, девочка и юноша бездумно следили за стремительно идущими облаками. От иллюзии падающего дома кружилась голова и чувство равновесия оказалось шатким. Солнце Эрис изредка скользило по земле в быстро исчезающих просветах, а нежно-белый цвет облаков постепенно заглушался серым, тревожным.

— Здесь? — нарушил молчание Стивен.

— Здесь, — откликнулась Литта.

Она пробралась сквозь гору искорёженных панелей и кирпичных глыб к стене и заглянула в чудом уцелевшее подвальное окошко.

— Рэсс всё рассчитал. Даже то, что подвал будет существовать, когда дом рухнет.

— А если он сейчас рухнет? — скептически осведомился Стивен.

— Вряд ли. С полгода ещё простоит… Двигаемся так: сначала я — надо распознать ловушки Рэсса, за мной — ты.

Странная рассеянная улыбка Стивена остановила её. Художник задумчиво смотрел на дыру в стене, и только побелевшее лицо отражало тщательно спрятанный страх.

— Не получится. Я сделаю всё, что угодно, но туда не полезу.

Литта даже не догадалась — слово мелькнуло перед глазами.

— Клаустрофобия?

Стивен кивнул.

— Всё, что угодно… Ладно, будешь прикрывать меня у входа. Спиной к окну не вставай. Мало ли что после меня оттуда вылезет. Стой чуть сбоку.

— Когда тебя ждать?

— Если ловушки окажутся знакомыми… В идеале — полчаса.

Перед тем как влезть в окно, девочка быстро просканировала улицу. Никого. Всё в порядке. Правда, ощущение, что она что-то забыла, не пропадало. Литта хмыкнула: полчаса! Ничего со Стивеном не случится. Посидит, отдохнёт, поразмышляет над новым знанием. Ещё и пожалеет, если она рано вернётся.

На мгновение Литта перенесла тяжесть тела на ладони, уперевшись в шершавое бетонное покрытие, и легко втянулась в подвал.

66.

Рэсс как будто предугадал её увлечение рунами! Поглощённая разгадыванием и распутыванием, Литта постепенно входила в азарт. Каждая ловушка — для непосвящённого изощрённая и оригинальная головоломка! Как жаль, что Стивен не может увидеть хотя бы одну!..

Забывшись, девочка с нетерпением искала следующую и едва не пропустила простейшее механическое устройство. Ещё чуть-чуть — и один из поворотов был бы доверху завален камнями. Девочка осторожно убрала "подножку", но успокоилась тогда, когда обезвреженное устройство оказалось далеко за спиной.

В густой тьме идти легко: лишь только Литта перевела уровень зрения, она сразу увидела под ногами множество мелких светящихся — для неё! — стрелок. Иногда они исчезали, но логика их движения, в общем-то, предугадывалась, и Литта мчалась по длинным ходам, ныряла в тесные норы, ползла по узким трубам. И не могла не усмехаться: "Рэсс, а каково было здесь тебе? Я-то хоть подросла, но всё ещё худая, а ты? Если уж я с трудом поднимаю голову, а кое-где протискиваюсь, благодаря лишь задержке дыхания и втянутому животу? Как же пробирался здесь ты? Со своими широченными плечами, втрое тяжелее меня?.."

А никак! Когда Литта добежала до места, она задохнулась от понимания. Как же хорошо Рэсс знал её — самоуверенную и глупую девчонку! Он провёл её труднопроходимыми путями, заставил скакать по всем подземным коридорам, устроив спринтерский забег от подвального окна в одном торце дома — до другого!.. Возмущённая Литта села в сухую подвальную пыль, пытаясь успокоиться и обиженно глядя на прозрачный пакетик с флэшкой, и неожиданно улыбнулась: из Рэсса всегда получался неплохой учитель. Здорово он сбил с неё спесь всезнайства!

… Всего два шага к углу дома — и Стивен застыл, заворожённый чудом. На повороте, чуть подрезанная соседним домом, вниз сбегала небольшая пешеходная дорожка. В мягком вечернем свете пасмурного дня стены домов и сама дорожка, уходящая направо, торжественно и ровно покоились в оттеночной игре благородного серого цвета. И что-то ещё показалось в безмятежности картинки, точно взятой со старинных земных гравюр, в роскоши и аристократизме серых красок, рыхловатых и глубоких, как ворсовый ковёр. Мысли об оставленной камере, забытом карандаше (для подобия гризайля достаточно простого мягкого) мельком касались сознания. Великолепие уголка, его божественная — до слёз — простота и витающая здесь тишь властно заполонили душу. Стивен стоял, отчуждённо от самого себя чувствуя, что погружается в некий аналог медитативного транса, и всё же позволяя своим ощущениям полностью раскрыться навстречу колдовской красоте…

Что-то с чавкающим стуком шлёпнуло по стеклу его маски. В следующий миг ошеломлённый Стивен обнаружил, что прижат к чему-то подвижному и омерзительно скользкому.

… Она представила, как Рэсс сидит на сложенных кирпичах, выбирает путь в подвальном мирке и чертит мысленные руны, вливая в них тайную жизнь. И всё на расстоянии! Кроме того устройства, разумеется… Если бы она заранее просканировала будущую дорогу… Не терпелось ей, видите ли, побыстрее добраться до места!.. Вот и кружила в лабиринте — прощальном привете Рэсса, тщательно продуманной насмешке над нею.

Литта вздохнула и села перед стеной.

Пакетик крепился к панели изумляющей воображение кучей рун, на первый взгляд беспорядочно сцепленных между собой. Главное — найти "хвостик", тот знак, с которого начинается соединение. И не дай Бог начать с любой из середины. Насколько Литта успела проанализировать видимую формулу, та рассчитана на то, что взорванный дом похоронит не только пакетик с флэшкой и дерзкого, нарушившего составленное заклинание, — вместе с домом в руины превратится целый квартал.

Размышляя над путаницей, Литта преисполнилась благодарности Рэссу за его — пусть немного и насмешливую — веру в свою легкомысленную ученицу.

Словно забытая статуя, девочка окаменело сидела перед рунным рисунком на стене, и лишь едва уловимое движение глаз выдавало в ней живую…Череда томительных минут прервалась. Литта с усилием подняла руку и коснулась края рисунка. Жёстко очерченный знак слабо мигнул и погас. Помедлив, девочка опустила руку и стала ждать. Её расслабленное лицо казалось спокойным — только капли пота скатывались со лба по вискам и скулам и щекотно копились на подбородке. Погасла ещё одна руна, другая, третья, как будто гасла уставшая ёлочная гирлянда.

В полной темноте Литта нашарила пакетик и сунула в нагрудный карман. Всё. Пора идти.

… Острая жалость, что отошёл от стены, пришла явно не вовремя. Правда, мысль была не отчётливой и сразу канула в сумасшедшем водовороте других стремительно вспыхивающих и ускользающих мыслей и образов. Намертво притиснутый к груди трупа, Стивен успел порадоваться, что руки живого капкана — живого?! — обхватили его лишь за пояс. "Холодные" плохо соображали логически. Пока их желание ограничивалось решимостью содрать с него пейнтбольную маску. И художник с момента захвата уже не раз с благодарностью вспоминал Литту и её жестокую предусмотрительность — "Не снимешь, пока не сниму я!".

Как пена над кипящей водой, над беспорядочно мятущимися мыслями удерживалась одна, на удивление пока ещё здравая: "Воспринимаю мир — живу?" Мгновенная ледяная волна окатила Стивена: а ведь картина пустоты в переулке будет незавершённой без соседки — группового портрета мертвецов! Это будет диптих!.. Господи, о чём он думает?!

Он вновь отбросил кости с подсыхающей на них плотью — от своей маски. Второй труп боялся подходить ближе: Стивен с перепугу обрубил ему руки — и сверлил человека мутным желе вместо глаз — нагоняя страх, пытался проникнуть даже сквозь обзорное стекло маски. Происходило, разумеется, нечто противоположное: когда "холодные" впервые дёрнули маску, они здорово ободрали художнику бровь, и теперь кровь постепенно заливала стекло, как ни старался Стивен держать голову чуть склонив, — поэтому-то он испытывал далеко не страх, а лютую злобу: "Мальчишка! Мелюзга! Так попасть!" Не меньшая толика и раздражения примешивалась к злобе: какого чёрта под ногами хорошо сохранившийся асфальт, когда в шагах пяти — рыхлая земля газона?! А здесь — никакой возможности воткнуть меч в ногу вплотную прилипшего сзади трупа и удрать, вывернувшись из объятий пришпиленного.

Дурацкая ситуация. Скорее бы Литта пришла. Стивен надеялся на её чувствительность и потому, время от времени нервно смеясь, издавал мысленный вопль: "Литта! Быстрее!"

Подвальное окно чернело глухо и безнадёжно.

… Литта вылетела из-за угла, совсем не с той стороны, как ожидал Стивен. Её победно радостное лицо внезапно осунулось при виде жутковатой сцены. На лёгкий шаг девочки обернулся безрукий и зашаркал ей навстречу. Очевидно, "холодный" решил: раз новая жертва поменьше, значит — предпочтительнее… Что уж он собирался делать, будучи без рук, неизвестно. Но Литта, не вынимая меча, бросилась к трупу и… стала кружить вокруг него, встряхивая руками, будто разбрасывая мелкие предметы. Стивен изумлённо следил за нею, напрасно вглядываясь в землю. "Холодный" медленно поворачивался, топчась на месте. И вдруг вспыхнул — факелом, громко ревущим в тишине погибшего города. Скрежеща и визжа, труп повалился на землю — огонь жадно пожирал его…

Стивен, кажется, не сразу понял, что дышать сразу стало свободнее.

— Ч-чёрт!

Литта со сдавленным криком рванулась за вторым "холодным", сбежавшим из тела, падающего к ногам Стивена. В свете дня "призрак" почти невидим… Стивен ещё никогда не видел девочки в такой растерянности. "Холодный" уходил слишком быстро. О том, чтобы настичь его, смешно и подумать. Литта замедлила шаг, глядя ему вслед. Жест отчаяния — так понял Стивен замах руки девочки… Но в руке она держала не камень. Стука об асфальт художник, во всяком случае, не слышал. Зато увидел на фоне дома напротив распяленную "тряпку", сплошь в огне. Гудение пламени сопровождалось дёргающим нервы звуком "стекло о стекло".

Падая, второй труп подломившимися ногами задел Стивена под колени. Парень отпрыгнул в сторону, всмотрелся мутнеющими глазами в почти разложившееся тело и наверняка бы свалился рядом. Но ещё быстрее скрутило желудок, и выворачивающие позывы пересилили слабость. Он чудом ещё успел сдёрнуть с головы пейнтбольный шлем… Содержимое желудка выплеснулось наружу, и вскоре горловые судороги продолжались всухую. Он задыхался от них, слеп от слёз…

Тёплые пальцы жёстко придержали его голову, накрыв уши, и, как ему показалось, впились в лицо. Резкая боль расколола голову. Он вздрогнул и замер, ничего не понимая, порывисто вздыхая, — горло наконец успокоилось.

— Как ты себя чувствуешь?

После недолгого молчания, вслушавшись в себя, Стивен откликнулся:

— Как это дерьмо!.. Извини, пожалуйста…

— Ничего, всё нормально. Другой бы на твоём месте, может, ещё и в штаны бы напрудил.

— Утешаешь?

— Обрадовался! Ещё не хватало! Даю реальную оценку состоянию. По моей личной десятибалльной ты получаешь шесть баллов.

— И на том спасибо.

Он только сейчас заметил, что свою маску она держит в руке. Поискал и обнаружил, что его собственная валяется неподалёку. Он, попытавшись вспомнить события, так и не вспомнил, как сбросил её.

— Когда это ты успела освободиться от маски?

— Предположила, что тебе будет плохо. Не захотелось тебя спасать ещё и от блевотины. А если честно, хотела, чтоб ты оттёр свою маску от крови… Многовато натекло!

Литта подобрала его маску и критически оглядела стекло.

— Воды-то у нас с тобой почти нет. Ладно, дойдём до машины, там у меня бутылки с минералкой. Потерпишь пока. На вот платочек, очисти губы, и пошли.

Она больше ничего не сказала, и негласного обета молчания оба не нарушали, пока не дошли до машины.

67.

При виде бутербродов Стивен мучительно скривился, немедленно схватил бутылку с водой и долго плевался в стороне. Потом сел на место водителя и уставился в стекло пустыми глазами. Литта тихонько, но с большим аппетитом уплетала набранные припасы и внимательно следила за парнем, готовая вновь прийти на помощь.

— Чьи тела они взяли? Выглядели так, словно умерли недавно. Насколько я помню, последние год-полтора не было сообщений о погибших от "холодных".

Литта хмуро подумала о разнесённых в щепки и пыль комнатах.

— Есть смерти, которые не учитываются, потому что о них не знают.

— Как это?

— Рэсс называл их падальщиками. Эти люди рыщут по Мёртвым годам, собирая более-менее сохранившиеся предметы для продажи. Им наплевать, что эти вещи пропитаны радиацией. Мы видели их иногда, но вплотную не сталкивались. И сколько падальщиков пропадает в Мёртвых городах ежегодно — никто не знает.

— Если не секрет, что ты сделала?.. Будто кидала что-то…

— Конкретно объяснить не смогу. Примешь на веру?

— Но почему? Времени достаточно.

— Не в этом дело. Я умею водить мотоцикл, но отремонтировать его не смогу. В механике я профан. Ассоциация понятна?

— Понятна. Ну так?

— Чтобы чужой не добрался до оставленного, Рэсс разбросал везде ловушки из рун. Не материальные — энергетические. Я их собрала на всякий случай. Некоторые рунные формулы вызывали… нет, не то слово… мм… Нет знаю. В общем, результат при соприкосновении рун с движущимся предметом ты видел. Сжигающий огонь. А есть ещё руны, ведущие к взрыву.

— Тупым я никогда себя не считал, — пробормотал Стивен. — Могу согласиться, что древние письмена с Земли обладают определённой силой. Однако… Как ты сказала? Собрала на всякий случай? В голове не укладывается. Ты же говорила, что они не материальные!

— А у тебя в голове укладывалось раньше, что можно обойтись без лекарств, чтобы вывести из организма радиацию? — ехидно заметила девочка. — Научился же ты быстро. А теперь объясни с подробностями, что происходит, когда ты всё это проделываешь.

Стивен озадаченно вскинул брови и наконец рассмеялся. Кажется, он начинал оттаивать.

— Ты права. Хотя, если по справедливости, это ты должна мне объяснять… А я могу использовать руны — для самозащиты, например?

— Можешь. Если выучишь значение и возможности каждого знака во всех сочетаниях с другими рунами.

— Хочешь сказать, ты выучила все?

— Я выучила наизусть рунный алфавит — только внешние очертания знаков. Но мне легче. Вспоминаешь руну — смотришь её энергетический потенциал и употребляешь по назначении. В определённых сочетаниях.

— Лес дремучий и непроходимое болото, — пробурчал парень. — Можно мне посмотреть, чего ради мы предприняли это самоубийство?

Литта вынула из пакетика очки для виртуальных игр, вложила туда флэшку и подала Стивену. Художник насторожённо надел очки и включил экран. Девочка устроилась удобнее и с откровенной насмешкой стала наблюдать за сложной эмоциональной сменой на лице Стивена — от озабоченности до крайней степени возмущения и разочарования. Пяти минут не прошло, как он снял очки.

— И ради этого!.. Примитивная игра для пятилетних!.. Я уж думал…

— И правильно делал, — серьёзно сказала Литта. — Заметил? Приставки нет. А ведь без неё не направить девицу на путь праведный по лабиринту. Надень-ка ещё раз очки. Я сейчас ещё кое-что подключу.

Она вывела из верхнего гнезда маленькую пластиковую деталь с крохотной мембраной и установила её таким образом, что мембрана упиралась в точку между бровями Стивена.

— Вот теперь нажимай кнопку.

— О! — ошеломлённо сказал Стивен. — Это же я!

— Именно. Итак, не девица уже, а ты разгуливаешь по лабиринту. Не забывай об этом и будь осторожнее.

Первая игра не содержала ничего смертельного — так, пустяки: игрок, неправильно выбравший решение, преодолевая препятствие, получал парочку шишек, столько же синяков. В крайнем случае, если игрок слишком туп, — сломанную ногу. В основном Рэсс разработал игру на выносливость. Двенадцать часов блужданий по коридорам с неприятными сюрпризами не каждый осилит.

Стивен отшатнулся к спинке сиденья, ахнул от боли и застонал, схватившись за плечо. Выждав, Литта отключила экран и сняла с него очки. Парень поспешно стащил с себя джемпер и расстегнул рубаху. Девочка помогла обнажить плечо.

— Он взглянул — и челюсть его отвисла до пола! — торжественно прокомментировала Литта.

— Злорадствуешь? — укоризненно вздохнул художник, огорчённо созерцая внушительно распухшую кожу с намёком перехода в синячище.

— А нечего! Не испробовал по-настоящему, а уже и нос задрал! Неужто ты впрямь решил, что в Мёртвом городе мне понадобится детская игрушка? Что из-за неё я буду рисковать двумя жизнями? Хорошо же ты обо мне думаешь!

— А ты — сможешь пройти по лабиринту? — поспешно перевёл разговор на другое Стивен.

— Год назад могла. Вот эта первая, которую Рэсс записал для меня. Чует моё сердце: остальные просто убийственны.

Странный взгляд, которым одарил её художник, немало её позабавил. Он машинально тёр ушибленное в виртуальном мире плечо, утешая ноющие мышцы, а в его выразительных глазах попеременно мелькали жалость и что-то близкое к ужасу.

— Чего мы тянем? — деловито спросила девочка. — Поехали. Ночью сделаем остановку в том местечке, где были в прошлую ночь. Времени у нас сейчас побольше, чем тогда. Может, и выспаться удастся. А местечко — прелесть, правда?

— Ты мне лапшу на уши не вешай, — строго сказал Стивен. — И надо мной не смейся, потому что я вдруг есть захотел. Сидишь тут передо мной, лакомишься обалденно вкусными вещами. У меня уже слюнки потекли, а тебе всё равно, о безжалостная!

Литта всё-таки прыснула смешливо: представила, как с ушей Стивена свисают макаронины. Длинные, мягкие. А он их по рассеянности, усердно трудясь над холстом, ловит языком и с удовольствием лопает.

66.

Поутру раскиданные тут и там высотные здания Эрисстоуна отозвались в сердцах Стивена и Литты откровенной радостью и облегчением. Художник остановил машину и, мечтательно глядя на город, заявил:

— Неделю из дома не выйду!

— Не зарекайся…

— Честное слово… Жаль, что всё так быстро кончилось.

— Для кого всё кончилось, а для кого всё только начинается.

— Что ж так пессимистично?

— А ты вспомни содержание первой игры. Я давно отвыкла от таких тренировок. Как не хочется!..

Стивен забыл о городе и с плохо скрытой тревогой всмотрелся в улыбчивое лицо девочки, в её безмятежные глаза.

— Литта, между нами осталось много недоговорённого. Уточню — с твоей стороны. Я ведь до сих пор в неведении, зачем тебе эти игры. Зачем нужны изнурительные тренировки, которых ты сама не желаешь?

— Почему не желаю? Это сначала тяжело, а потом! Так приятно чувствовать себя раскованной в движении, ощущать тело до мельчайшего мускула…

— Стоп! Ты прекрасно поняла, что я не об этом. Если уводишь от разговора, лучше сразу скажи, что не хочешь делиться своей тайной. Я пойму.

— Я слишком много болтаю. Не обижайся. Просто я хотела объяснить постепенно. А дело просто: меня хотят убить, а я умирать не хочу. Рэсс это знал. Всё.

Обыденные слова. И прозвучали обыденно. Так спокойно, что и Стивен воспринял их спокойно, поддавшись беспечной интонации. Это через секунды что-то кольнуло в сердце и кровь отхлынула от лица, когда значение слов дошло не только до слуха. Он смотрел на Литту, подставившую лицо солнцу. Она жмурилась от удовольствия и слабо улыбалась. И увидел то, чего раньше не замечал: девочка красила волосы. Очевидно, затянула с последним окрашиванием, у корней волосы отросли, и стала заметна седина, превращавшая голову из тёмно-русой в пегую.

— Ты забыла покраситься, — грустно сказал он.

— Я вообще скоро перекрашусь, — хмыкнув, ответила девочка, — в тривиальнейшую блондинку. Можешь представить?

— Блондинка с серыми глазами? Неплохо. Естественное сочетание… Литта, я хочу написать твой портрет.

— Мы подумаем и скажем вам своё решение, — надменно изрекла Литта. И засмеялась. — Ты заметил? Мы старательно обходим тему "холодных". Интересно — почему?

— Почему? Не знаю, как тебе, а мне сначала надо всё обдумать хорошенько. Такое ощущение, что мою реальность взрезали и грубо запустили в неё краешек кошмарной жизни из параллельного мира. Я ещё не чувствую случившееся реальным.

Сам того не замечая, Стивен разговорился. Припомнившееся потрясение заставляло переводить вновь вздыбившиеся чувства в словоизвержение, не всегда связное. Литта молчала. Она специально спровоцировала его, давая выплеснуть напряжение, в котором художник, сам того не подозревая, находился со времени происшествия. Она знала, что ему не с кем будет выговориться: чужие тайны хранить умел. А о "холодных" не расскажешь просто так, не упоминая Литты.

— Мы настолько привыкли к возможной опасности появления "призраков", что задвинули саму опасность в разряд теоретических. Может, мы (я уж точно) уже поверили в эту только теоретическую опасность. Потому и столкновение с ними здорово ошарашивает. Ошарашило… Нет, всё-таки ошарашивает. До сих пор. Жутко ошарашивает.

— Ты-то, положим, не был ошарашен, — усмехнулась Литта. — Ты брыкался, дрался — сопротивлялся.

— Точнее сказать — психанул и забыл все наставления своего мастера. Сейчас вспоминаю: сколько было благоприятных моментов и ситуаций выкрутиться и уничтожить "холодных"!

— Не казни себя. Через неделю ты усвоишь стычку с "холодными" как практический урок. А вот чего действительно жаль, так это твоего возвращения из Мёртвого города с пустыми руками, без снимков. Может, зря я отказалась помочь тебе в исполнении твоей мечты?

— Нет. Разочарования ты от меня не дождёшься. Я повидал другой мир. Испытал то, что испытывают единицы на нашей планете. Нет, Литта, даже то, что начал лучше понимать тебя, — это… это грандиозно!

— И, как следствие, — увлечение высокой риторикой! — немедленно уколола его Литта.

— А вот это называется методом возвращения с небес.

— Хватит болтать. Пора домой.

— Вы только взгляните на эту деловую женщину!.. Кстати, ты не забыла снять "охранника" с моей машины?

— Не беспокойся, сняла!

Остаток пути они прохохотали, вспоминая самые яркие моменты поездки и повествуя о них друг другу в преувеличенно-смешном виде. Задор Литты передался Стивену, и девочка могла себя поздравить: художнику не предстоят долгие ночные кошмары.

Высадив Литту у дверей городского дома Александра, Стивен неожиданно легко нагнулся и поцеловал её в лоб. Девочка некоторое время смотрела вслед отъезжавшей машине и вдумчиво оценивала жест друга. Несмотря на бесконечные шуточки и приколы, художник очень обеспокоен. Как ни странно, из-за неё. Поцелуй стал напоминанием: у тебя есть друзья — настоящие друзья, которым ты не безразлична.

69.

Стивен сидел на низком и толстом столбе ограды у гаража. В доме ещё не знали, что он приехал. Он сидел и удивлялся: хочется спать, но не оттого, что не выспался. Скорее всего, сказывается усталость. А попытайся заснуть — сон свистнет, испарится…

Он вставал со столба закрыть дверь гаража, когда увидел охотников. Они стояли за забором, обрамляющим сад и газон вокруг дома. Один, светловолосый, поднял руку и щёлкнул пальцами. Стивен пожал плечами и подошёл.

— Вы пропали в самом начале дороги. Куда вы, чёрт побери, делись? Сквозь землю провалились?

Стивен понял, что этим людям соврать он не сумеет. А уклониться от ответа? Попробовать?

— Это не моя тайна, — спокойно сказал он, стараясь сдержать враждебность в голосе.

— У нашей девочки верные друзья, — одобрительно отозвался второй. Он с улыбкой взглянул на светловолосого, в котором Стивен с некоторой оторопью признал полковника, командующего столичными охотниками, — личность загадочную и редко появляющуюся на публике. Полковник бесстрастно смотрел на газонную зелень, а первый легко, будто ведя непринуждённую беседу, продолжил: — Итак, Литта замаскировала машину. Любопытно, зачем она это сделала? Ну да ладно. Последний вопрос — и больше мы мешать не будем. После такой поездки ведь и отдохнуть хочется. Зачем Литте нужно было в Мёртвый город?

— Она хотела забрать флэшку с играми, — злорадно сказал Стивен. — Мы нашли их и вернулись.

У первого вытянулось лицо, до сих пор весёлое и самодовольное (так оценил его Стивен), зато оживился полковник. Он снисходительно ухмыльнулся, точно знал неведомое другим, и позвал:

— Корд, пошли. Мы узнали, что нужно.

Стивен не тронулся с места, провожая насторожённым взглядом опасных людей. Он уважал охотников и ценил их предшественников за всё сделанное для планеты. А в глубине души побаивался, хотя и сам не понимал — почему. Не исключено, в нём чувство опаски поддерживал легендарный ореол вокруг одного только звания этих людей — охотник, ореол, внушающий благоговение перед особыми личностями. Многие его сверстники, знал Стивен, так же относились к эрисианскому спецназу.

Двое дошли до забора, где их поджидала машина, и Стивен услышал то, чего ради, собственно, и стоял:

— Вэл, а что мы узнали?

Подождав ещё немного в напрасной надежде, не ответит ли полковник, парень побежал в дом. Он пронёсся по коридорам, поспешно здороваясь с домочадцами, и, наконец, плюхнулся в кресло перед компьютером.

Литта откликнулась не сразу.

— Ты меня с порога ванной увёл! — пожаловалась она.

О странной встрече художник рассказал подробно, в деталях. Литта, слушая, то хмурилась, то в замешательстве поднимала брови.

— Не понимаю. Вэла и Корда я знаю. Но зачем им понадобилось узнавать о нашей поездке, точнее — о причине… Представления не имею. Ты уверен, что пересказал разговор дословно?

— Конечно.

— Ладно. Поживём — увидим, что будет. Дома всё в порядке? Не придирались, что уезжал?

— Мои не впервые встречают меня с пленэра. Значит, ты полагаешь, беспокоиться насчёт визита не стоит?

— А чего заранее-то? Вот случится что-нибудь!.. — усмехнулась девочка. — Тогда и посмотрим, есть ли из-за чего тревожиться… Стивен…

— Что?

— Не бери в голову. Не дай сорвать свой отдых и сон.

— Спасибо за заботу.

70.

Дни потекли, как обычно, только вместо того чтобы проводить время в учебной комнате, готовясь к очередной сессии, Литта занималась в Оружейном зале. В основном тренировалась она по утрам, когда дед уезжал из поместья в город. Иногда ей становилось страшно, что бы сказал Александр, заметь он, с какой лёгкостью она переносит чудовищные нагрузки.

Литта расслаблялась лишь в послеобеденные прогулки в Звёздное ущелье, на Золотом пляже. Возвращаясь, девочка усаживалась в кресло, надевала очки для виртуальных игр и отрабатывала очередную порцию игр с флэшки Рэсса.

Первая игра пройдена быстро — всё-таки знакомая. Но дня два потратила на идеальное её усвоение.

Неделя со второй игрой вымотала девочку до предела, пришлось сократить время тренировок в Оружейном зале и заниматься ещё и ранним утром, пока все спят.

Скоро Литта заметила, что существует определённая закономерность в её собственном настроении: играя, она чувствовала своё превосходство по всем параметрам настоящего бойца: по темпу, реагированию, силе и мастерству — но проходило полчаса, и она могла уныло слоняться по замку и расценивать любой взгляд как враждебный. Апатия наваливалась исподволь, но ощутимо. Не будь девочка так сконцентрирована на себе, она бы обратила внимание, что все обитатели замка испытывают тот же дискомфорт. Только происходило всё строго наоборот сравнительно с состоянием Литты: люди ощущали вялость в утренние часы и оживлялись к вечеру.

Не коснулось это странное поветрие недавно нанятых вместо тех, кого-то почему-то перевели на работу в городской дом Александра. Литта теперь довольно часто размышляла, почему дед резко обновил штат поместья. Но в хозяйственные дела не вмешивалась — по возрасту рановато. И, даже столкнувшись раз среди ночи с новым дворецким, на манер ночного сторожа обходившего замок и проверявшего посты — новая прихоть деда, — она ничего не заподозрила.

Первая игра предполагала увёртливость игрока, вторая — умение выбрать из нескольких вариантов развития действия самый приемлемый. Слава Богу, девочка научилась сводить синяки почти моментально.

Сюжет третьей игры оказался самым убийственным. Первые же кадры вышвырнули девочку из кресла. Она очнулась скоро и обнаружила, что жива, возможно, лишь благодаря слетевшим со лба очкам, из-за чего прервалась запись.

— Неуклюжая слониха, — прошептала Литта и обняла себя за плечи, куда пришёлся основной удар.

Но без сознания она пролежала как раз те минуты, когда шок от боли начал проходить. Девочка упорно пыталась сосредоточиться на коже ладоней и кончиках пальцев, чтобы привычно прочувствовать пульс и не допустить появления синюшных пятен. Но против т а к о й боли её стоицизм спасовал. Пришло понимание, что боль сильна оттого, что плечи сведены и напряжены. "Не торопись!" — приказала себе Литта и легла на пол. По мысленному повелению тело отключилось от ощущений. Самое время заняться анализом того, что произошло.

Ввод в игру был мгновенный: девочка не ступила и двух шагов, как пришлось завернуть за угол. Ослепительно сверкающая гора ударила сиянием по незащищённым глазам. Пока Литта старалась проморгаться и довольно суетливо определить, откуда может исходит опасность, из сияния рванулась гигантская чёрная лапа. Девочка лишь успела отпрянуть в сторону. Поэтому страшные драконьи когти не разорвали её, а скользящим движением по плечам сбили с ног.

Вернув чувствительность, девочка осторожно проверила ушибленные участки тела. Всё нормально. Литта встала, уселась в кресло и просчитала свои ходы с первого шага. Протянула руку к очкам и поймала себя на мысли, что берёт их с опаской: вдруг и они ужалят? Посмеялась над собой и включила игру.

На этот раз она скрючилась на полу секундой раньше. Удивилась, разозлилась, в ярости вошла в игру без перерыва на размышление. Оказалось, что с каждым включением дракон всё ближе и ближе передвигался к началу игры.

Настал момент, когда Литта поняла, что зверь встретит её в первую же секунду появления в игре. "Перехитрю!" — обозлённо решила Литта. Не может быть, чтобы Рэсс не оставил ей шанса! Мысленно воссоздав местечко своего появления в игре, она обнаружила у стены одного из зданий скромный спуск в подвал.

"Опять!" — поморщилась Литта.

Напряжённой пружиной — вот чем она себя ощущала, дожидаясь первого кадра. Расчёт сработал. Девочка кубарем скатилась в подвал и ринулась на поиски выхода. Теперь осталось напасть на чудовище сзади и… Она буквально остолбенела перед стеной с издевательски переливчатой надписью: "Не всё же лезть напролом!" Когда до неё дошло, что Рэсс снова поучает, она издала истошный вопль ярости и на взводе выскочила на улицу, где, дразня и заманивая, заставила дракона бежать за оживлённой кучей тряпья в центр города.

Через час Литта определила, что на всю игру ей придётся потратить не меньше месяца. Ведь пока она одолела первые пять минут начала. Ловушка, в которую она попала, например, сейчас, не пускала дальше: девочка всякий раз оказывалась под осколками обрушенных домов. Эффект пострашнее, чем с драконом. Литта со вздохом откинулась на спинку кресла. Чего-чего — а времени у неё, к великому сожалению, нет. Давление вокруг дедовского замка становилось всё ощутимее. И должно вскоре перерасти в новое качество либо взорваться немыслимым взрывом.

Хватит отвлекаться! Литта мотнула головой. Что делать с игрой? Третья отличалась от предыдущих не только сюжетом, но и условиями. Во-первых, не было двойника — она сама участвовала в действии и получала все причитающиеся жертве тумаки. Во-вторых, после неудачной вылазки она оказывалась перед фактом, что время действия сокращается и в следующий раз пройти то же место становится гораздо труднее. Интересно, на что рассчитывал Рэсс, придумывая свою сумасшедшую игру? Что она бросит её в начале пути?

Зарычавшая от подобного предположения, Литта ткнула в кнопку.

Сначала зашевелился один дом — она помчалась по узкому переулку, не заботясь прикрыться от обстрела мелкими кирпичными обломками. Мигом спустя закряхтел дом напротив. Какая-то балка ударила под колени — Литту протащило, переворачивая по скачущему строительному мусору — кровоподтёки по всему телу, рассечённые в кровь ладони… Спасаясь от каменного обвала, она метнулась ближе к одному из домов, вовремя взглянула наверх: стена выпятилась, прогибаясь; кинулась от неё подальше — и с отчаянием поняла, что потеряла ориентиры. Маленький просвет между домами скрылся в мощном клубящемся облаке. Что же теперь — ждать, когда её полностью засыплет, а потом выкинет из игры?! Она было побежала наугад — из серой шевелящейся мути посыпались тяжёлые камни…

… Ворот джемпера врезался в горло. Литта инстинктивно вцепилась в душащий её воротник, ослабляя безжалостную хватку. Ноги оторвались от земли, и девочка, почти без удивления, сообразила, что её выносят из зоны разрушения. За шкирку, как беспомощного котёнка. Задрыгалась было, но расслабилась и замерла. Замерла, как всё вокруг. Её пронесли мимо провисших в воздухе кирпичей, мимо застывших густых пыльных струй. Изображение постепенно меркло.

Она снова сидела в кресле и выжидательно смотрела на пустой экран. Кадров больше нет. Беловато-серая пустота. Так что же — подготовка закончена? Но ведь она не прошла до конца…

— Терпеливая и упорная, да? — сказал Рэсс. Он устроился в том же подвале, где припрятал пакетик для неё. — Я знал, что только ты дойдёшь до этого места. Больше игр нет. Пока я говорю, запись третьей игры стирается. Договорю — и меня не будет. Заглядывай в первые три изредка, чтобы не терять формы. Будь счастлива, маленькая. Главное моё напутствие — не ожесточайся. Жизнь не так уж и плоха, чтоб видеть её только в чёрном цвете… Дай Бог, свидимся когда-нибудь. Прощай, Литта.

Мерцающее белое пространство. Последний привет Рэсса.

Литта сидела неподвижно. Из-под очков просачивались слёзы. Она-то думала, что плакать от щемящей сердце нежности разучилась.

71.

Четырнадцатилетие Литты, о чём она совершенно забыла, почти совпало с двадцатилетием её подруги Коры.

За неделю до юбилея произошли два события.

Вечером Александр вошёл к Литте пожелать, как обычно, спокойной ночи. На звонкое "Можно!" он шагнул через порог спальни и недоумённо застыл. В кресле, рядом с кроватью внучки, сидела незнакомая девушка с распущенными серебристо-светлыми волосами. Тяжёлые пряди стекали почти до пояса.

— Сюрприз! — улыбнулась девушка, и Александр, не веря глазам, узнал Литту. Она подняла одну прядку, повертела немного. — Не высохли ещё… Дед, тебе не нравится?

— Оригинально получилось, — сдержанно оценил Александр, но обида всё-таки прозвучала в ответе, как ни старался он её спрятать: Литта — последний близкий человек в роду; глядя в её тёмные, а с возрастом посветлевшие серые глаза, он вспоминал сына. А сейчас он испытывал странное чувство, привычно ища и не находя в изменившихся линиях лица знакомые, родные черты.

Литта перестала улыбаться.

— Дед, извини. Завтра же верну свой цвет. Просто я хотела посмотреть, что произойдёт, если я…

— Не надо оправдываться, Литта. Ты взрослый человек и можешь сколько угодно экспериментировать с косметикой. Только всё это так неожиданно… Да, я пришёл пожелать тебе спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Александр не подошёл к ней и не поцеловал. А ведь ритуал повторялся ежевечерне.

— … Неужели так плохо? — хмурясь, спросила Литта у зеркала.

Внимательно вглядываясь в отражение и стараясь понять, что увидел Александр, она внезапно рассердилась на себя: что за привычка — искать лёгкие пути! Опять! Почему бы не использовать лечебную магию и не вернуть себе свой цвет, вместо того чтобы закрашивать седину?! К тому же магия — тоже лёгкий путь, не надо всё время думать о волосах, вспоминая сроки окрашивания. И Литта торжественно пообещала: "Как только разберусь с насущным, немедленно возьмусь за восстановление собственного цвета".

72.

— Эй, подружка!

Удивлённая Литта обернулась. Незнакомый мужчина вразвалку вышагивал к ней по коридору. Едва он приблизился, она сообразила, почему он так фамильярно обратился к ней. Принял за прислугу. Неудивительно, ведь она одета очень просто — джемпер да джинсы. "Сам-то, амбал", — беззлобно решила Литта, имея в виду внушительные габариты обратившегося к ней… По-хозяйски сдвинув брови, амбал огляделся и пробурчал:

— Как только народ здесь не плутает… Только вышел — и на тебе… Проводи-ка, красавица, к покоям Вирджинии.

И это она угадала. Кавалеров Вирджиния себе выбирала одинаковых. Не имело значения, как одевается обожатель или как туг его кошелёк. Все они высокие, широкоплечие, не отличаются острым умом. Зато каждый отличался болезненно-бледным цветом лица. Кивнув незнакомцу, Литта повела его в тупиковый коридор. Сзади слышалось брюзгливое бурчание мужчины о чрезмерной пустынности замка. Девочка молча соглашалась: они пересекли два перехода и никого не встретили.

— Вам сюда, — показала девочка.

Мужчина подошёл, оглянулся на дверь, на Литту. "Он стоит слишком близко!" — подумала она с неожиданной тревогой. Сильная ладонь придержала её за затылок, а мокрый жадный рот обхватил её губы. В испуге, вместо того чтобы вытащить любое из спрятанного на ней оружие, девочка изо всех сил ударила его ребром ладоней по бокам. И запаниковала: тело мужчины облегал твёрдый бронежилет. Не отрывая от неё рта, амбал легко поймал её руки и притиснул к себе девочку так, что она не смогла пошевелиться. Одновременно Литта почувствовала, что в рот ей лезет его язык, толстый, скользкий, и застонала от гадливости. Рука амбала с затылка спустилась по спине девочки ниже пояса…

Полузадохнувшаяся и взбешённая, Литта стукнула каблуком ботинка по стене, а затем ударила ногой чуть выше щиколотки насильника. Выскочившее из ботинка лезвие с треском пропороло брючину и мягко прошло по плоти — девочка даже ощутила, как скрежетнула кость. От боли амбал замычал и отшвырнул Литту. Проследив, как мужчина оседает на пол, пачкая ковры хлынувшей кровью, девочка приоткрыла дверь к тёте и крикнула:

— Вирджиния! Поторопись! Твоему гостю плохо!

"Гость" безумными глазами впялился в Литту, узнавая, и бледное его лицо мгновенно посерело.

Выбежала обеспокоенная Вирджиния, но её обеспокоенность, на удивление, быстро пропала, едва она разобралась в сути дела. Сначала вызвала охрану, чтобы помогли перенести пострадавшего в её апартаменты, потом подошла к Литте.

— Он очень напугал тебя? Ты молодец! Не растерялась. Иди к себе. Я сама с этим поддонком разберусь.

— Если дед узнает… — начала Литта.

— Я виновата и скрывать от Алекса происшествие не собираюсь. Извинения тебе я пока приносить не буду. Они прозвучат слишком фальшиво, так как мысли мои сейчас, к сожалению, о состоянии ноги твоего обидчика. Иди, Литта. Всё потом, потом.

Жёсткая принципиальность Вирджинии и её полное понимание происшествия поразили девочку. Возвращаясь к себе и машинально раз за разом вытирая губы, Литта удивлялась, как неожиданно раскрывается человек в экстремальной ситуации. Вот тебе и легкомысленная Вирджиния! Любопытно, тётя всегда такая под маской весело порхающей по жизни бабочки? Или в ней дремлет вторая, серьёзная половина, которая возникает лишь в миг опасности?

73.

За обедом Александр объявил, что дни рождения будут справляться в художественной галерее столицы. Литта и Вирджиния недоумённо переглянулись.

— А какое отношение имеет галерея к праздникам? — спросила тётя.

— Я знаю, что в галерее готовится новая выставка Стивена, но тоже не понимаю, — задумчиво сказала Литта, — зачем совмещать открытие выставки и день рождения Коры?

Довольный дед посмеивался. Грандиозная новость останется новостью и будет интриговать до начала праздников. Но внучка испортила эффект сюрприза, когда продолжила, размышляя вслух:

— Разве что они объявят о своей помолвке…

— Стивен сказал? — огорчился дед.

— Нет, у них давно к этому шло. Значит, решились?

— Решились. В будущем году Стивену уезжать в Альтийский университет, а через года два Кора к нему присоединится. Свадьбу сыграем, как только они вернутся. Как у вас с нарядами, девочки?

— Литта не захотела взять то, что ей предложили в Центре моды, — посмеиваясь, сказала Вирджиния. — Она здорово помучила модельеров и манекенщиц, но ничего не выбрала. Кажется, красивые вещи вообще оставили её равнодушной.

— Я всегда полагал, что женщина в любом возрасте не откажется от ещё одного красивого или модного платья. — Судя по интонации, дед искренне обескуражен.

Девочка укоризненно посмотрела на тётю, но Вирджиния так весело ей подмигнула, что Литта не удержалась от ответной улыбки.

— Дед, ты меня не понял. Я хочу красивое платье, красивый костюм или что-нибудь другое красивое. Но ко всему прочему я хочу, чтобы любое одеяние на мне было функциональным.

— Литта, твои слова смешны и абсурдны. Функция праздничного наряда и заключается в том, чтобы человек, его надевший, чувствовал себя свободно и легкомысленно.

— Что делать, если я чувствую себя свободно и легкомысленно, только ощущая на себе хотя бы с килограмм оружия!

Слово не воробей… Едва фраза отзвучала, как Литта очень пожалела о сказанном: будто хмурое облачко обвеяло лицо Александра, беспокойно, почти старчески опустились уголки властного рта. "Болтушка! — обругала себя девочка. — Напомнила, не подумав…" И, поспешно исправляя ошибку, беспечно добавила:

— А на праздник я всё-таки кое-что нашла! Но что — покажу только в день помолвки Стивена и Коры.

Александр вновь оживился и повёл шутливый допрос, вовлекая в него и безмятежную, ничего не понявшую Вирджинию. Литта едва успевала отбиваться от довольно язвительных колкостей с обеих сторон, но её хватило ненадолго: что-что, а от светских шуточек обороняться она ещё не умела. Через некоторое время она под дружный смех деда и тёти вынуждена была сбежать из столовой.

74.

Быстрый мягкий шаг девочки глох в обитых гобеленом стенах и в длинном ворсе лестничных ковров. Она привычно спускалась к кухне в вкрадчивом свете ночных бра, почти в полутьме. Как это нередко бывало и раньше, среди ночи ей захотелось выпить молока. На одном из лестничных переходов, поздоровавшись, она разминулась с дворецким, который любезно посветил ей в самом тёмном месте своим мощным фонарём.

На последних ступнях Литта резко остановилась. Дворецкий тут же поспешил к ней, одновременно сильно и быстро кидая луч фонаря по затаённым углам рекреации. Встав на одной ступени с девочкой и одним глазом наблюдая за нею, он посылал световой поток туда, куда устремлялись насторожённые глаза Литты.

— Что-то не так? — вполголоса спросил Он.

— Показалось, — ответила девочка.

Всё ещё вглядываясь во тьму, Литта еле заметно поёжилась от холодка, обдавшего плечи. Впечатление, что на неё смотрят сразу с нескольких точек — снизу, в упор и особенно в спину, — ослабело. Словно порывом ледяного ветра распахнуло неплотно закрытое окно и замёрзло всё кругом. Но притворили рамы, хорошенько укрепили задвижки — и в комнате снова теплеет.

И всё же девочка не шевельнулась, не заторопилась своей дорогой. Видя её нерешительность, мужчина неуверенно произнёс, точно боясь, что она рассердится на него за предложение помощи:

— Внизу так темно, что немудрено наткнуться на мебель. Я провожу вас на кухню, а потом поднимусь с вами, чтобы обойти третий этаж.

— С тобой, — отстранённо добавила Литта. Она прекрасно поняла завуалированное предложение, но сегодня отказываться от него не думала. Надоело ходить словно босыми ногами по битому стеклу.

— Простите? — переспросил дворецкий.

— Обращайся ко мне на "ты". Как тебя зовут?

— Артур.

— Пошли, Артур. Сейчас моей смелости, кажется, нужна поддержка.

На кухне Артур отказался от молока, но с видимым удовольствием прихлёбывал апельсиновый сок со льдом. Литта, глядя на его высокую кряжистую фигуру, возможно, бывшего борца, на спокойное лицо с задумчивой, словно заблудившееся улыбкой, чувствовала к нему горячую благодарность за явное смакование напитка — за то, что её невысказанная просьба проводить её оказалась ему не в тягость.

У порога её покоев Артур пожелал ей спокойной ночи. Девочка постояла немного, глядя, как в блёклом свете коридорных бра медленно движется, то удлиняясь, то укорачиваясь, яркий белый луч. Вздохнула почему-то с улыбкой и пошла спать. В своей комнате, под рунной защитой, она чувствовала себя легче.

Дворецкий свернул к лифту, спустился вниз и прошёл на середину огромного парадного зала. Здесь он вынул невидимый в тенях и сумраке предмет.

— … Вэл, я не псих, если ты хочешь сказать это открытым текстом. Я не обижаюсь на тебя за эти предположения… Да, сегодня мы тоже обошли весь замок со сканерами… Да, ничего не нашли и никто не пропал… Нет, я сам почувствовал, что на нас смотрят. Ты же подтвердил, что девочка к таким вещам очень чувствительна. В замке что-то происходит. Все ощущения нехорошие. Не знаю, как девочка, но у меня мороз по коже… Хорошо, предупреждение я передам по постам. Будем начеку.

75.

Чуть проснувшись, точнее очнувшись от полусна-полудрёмы, Литта ясно поняла: сегодня. По какой причине "они" выбрали именно этот день? Существовало несколько вариантов ответа. Самый логичный — праздничная суматоха, вздрюченное состояние всех обитателей замка и ожидаемая вечерняя усталость, притупляющая чувственное восприятие.

— Фиг вам, — с вызовом пробормотала девочка, припомнив краткое грубоватое выражение из лексикона тёти.

… После завтрака привезли наряды, и дед пожелал посмотреть, с кем под руку он появится в художественной галерее. Вирджиния с восторгом отозвалась на предложение устроить смотрины. Литта с улыбкой пожала плечами. Но в спальне, глядя на кучу изящных вещей, вываленных из коробок, она чуть не разревелась. Лёгким эхом отдался в ушах задорный голос с хрипотцой: "Представь: завтра, после обеда, мы устроим с тобой грандиозную выставку мод. Будут какие-то особые пожелания, леди?" Литта шмыгнула носом, прерывисто вздохнула.

— Возьми меня с собой, Рэсс… Это единственное моё особое пожелание. Возьми меня с собой.

76.

В празднично украшенном здании галереи сияющий Александр появился под руку с двумя красавицами. Он обходил гостей и представлял им свою племянницу — черноволосую на этот раз Виржинию, в пышной многослойной тунике, пёстрой от вызывающе ярких розовых и чёрных неровных полосок, единственное украшение — колье из "мерцающих"; и — внучку, неожиданно взрослую в брючном костюме из зелёного бархата.

Вирджиния скоро отошла. Её сразу окружили многочисленные друзья, которым лестно поддерживать знакомство с племянницей правителя. Но держались с нею настороже: девушка даже не скрывала своего настроения — настроения вышедшей на лесную тропу охотницы. Литта, некоторое время наблюдавшая за тётей, покачала головой: ну, вот, ещё одна Вирджиния!.. Вокруг Вирджинии быстро образовалось кольцо почитателей, которым нравилось балансировать на острие, пикируясь с девушкой, чьи своенравные высказывания порой заставляли их украдкой переглядываться.

А Литта, когда дед закончил формальную часть её представления, очутилась среди "золотых". Счастливая и гордая Кора держала за руку немного смущённого всеобщим вниманием Стивена.

— Поздравляю! — радостно сказала Литта и чмокнула подругу в щёку.

— Спасибо! Надеюсь побывать на дне рождения и у тебя. Я не слишком навязчива?

— Что ты! — засмеялась девочка. — Я думала, это и так ясно. Кора, ты сегодня просто прелесть!

"Золотые" загомонили, снова пошли поздравления юной паре.

— Сударыня, разрешите?

Сильные руки "волка" развернули девочку лицом к танцующим. Она так растерялась, что Крис принял её колебание за согласие. Оглянувшись, Литта увидела, что "золотые" слишком увлечены Корой и Стивеном и не заметили её исчезновения. Слишком? Она что — обиделась?

Медленное танго соблазнило многих, и на площадке стало тесно. Крис спокойно вёл партнёршу, и, напряжённая поначалу, Литта расслабилась и подчинилась.

— Зачем вы меня пригласили?

— Потому что вы внучка Александра.

— Дразните?

— А почему вы решили, что у меня есть определённая цель пригласить вас? Может, мне нравится, как вы двигаетесь?

— Я ещё ни разу не танцевала в городе.

— А я вспомнил игры. Кстати, спасибо за "волков".

— Не по адресу. Благодарите деда. Именно он объяснил, что правы "волки", а не я.

— Вот как…

Теперь растерялся Крис.

— Но я не понимаю…

— Ну и не надо понимать. Пригласили меня танцевать? Я вошла во вкус. Так давайте потанцуем без лишних слов.

Крис подчинился с улыбкой. Танец захватил обоих. "Волк" двигался плавно, в ритм музыке и одновременно неназойливо оберегал партнёршу от нечаянного столкновения с соседними парами. Поэтому Литта доверилась ему, и её тело само чутко реагировало на мышечное предложение партнёра. Её успокоенный взгляд некоторое время даже хранил мгновенную картинку, выхваченную из калейдоскопа мелькающих лиц: небольшая группа "волков" ревниво следит за Крисом. И Литта с удовольствием призналась, что ей нравится их неприязнь.

Замерли последние звуки танго, не желающего заканчиваться. Немногословная танцующая толпа разом заговорила, задвигалась, уходя с площадки; оставались редкие пары.

— Ещё один танец? — спросил Крис и внезапно оглянулся: за его спиной появился Конан и похлопал его по плечу.

— Прости, Крис, но Литта обещала мне… Литта, не возражаешь?

— Не обижайтесь, — сказала девочка "волку" и мягко повела кистью, чтобы он отпустил её ладонь. Движение вышло неожиданно ласковым, словно Литта погладила Криса по руке.

— Благодарю вас, сударыня.

Внешне она оставалась спокойной, но, танцуя с Конаном, долго ещё гадала, что за блики полыхнули в глазах Криса. И за что он её благодарил.

— Извини, я не сразу заметил, что он подошёл к тебе, — прервал её мысли Конан, — надеюсь, он не грубил тебе?

— Нет, мы просто танцевали, — удивилась девочка. "Ты сказала правду, но почему так преувеличила своё удивление — сыграла его? Будто боишься, что тебе не поверят". — А что, он может позволить себе быть грубым?

— Не то чтобы позволить. Недавний инцидент с расформированием "волчьей стаи" ещё свеж. Я решил, что Крис имеет на тебя зуб и потому вам пока лучше не общаться. Да и характер у него ещё тот — настоящий волчий.

— Спасибо за заботу.

Даже сама Литта почувствовала прозвучавшее в своём ответе разочарование.

77.

Вирджиния настойчиво предлагала отметить день рождения Коры шампанским. Чтобы успокоить тётю, хохотавшую так громко, что не один раз обернулся раздражённый дед, Литта взяла бокал. Вирджиния наклонилась к ней и счастливо вздохнула:

— И чего Алекс не брал меня раньше на такие вечеринки? Я давно так не веселилась!

Нетвёрдо, но аккуратно ставя ноги, ведомая двумя поклонниками, девушка отправилась к покинутой было компании. Литта смотрела ей вслед и сдержанно улыбалась: назвать вечеринкой приём, на котором присутствуют высокопоставленные чиновники и эрисианская элита…

Что-то щекочущее раздражало правый висок, точно выбившаяся из причёски прядка. Но волосы в порядке, и девочка на всякий случай перешла на чуть более тонкий уровень восприятия. Вслушавшись, она сама едва чуть не расхохоталась от облегчения: "Литта! Ну, Литта же! Ну, посмотри на меня, пожалуйста! Неужели и правда не слышит? Как же она меня в Мёртвом городе услышала? Литта, Литта, посмотри на Стивена!.. Алло, Литта, приём! Ну, наконец-то! Иди за мной". И Стивен повернулся из бальной залы в одну из анфилад с его собственными картинами. Ещё раньше туда, оглядываясь, исчезла Кора. Выставку открыли до начала празднеств, поэтому в комнатах никого не было. Стивен дожидался Литту в самом конце анфилады; чуть дальше, на ступенях, ведущих вниз, стояла Кора.

— Здесь есть закуток, где мы готовили картины к выставке, — вполголоса объяснил Стивен. — Сама видишь, отобраны пейзажи и портреты. Но есть и вещи, которых я пока никому не показывал. Я хочу, чтобы вы увидели их первыми.

— Заморочил голову загадками и тайнами, — пожаловалась Кора, — а сам медлит. Я сейчас лопну от нетерпения. Пошли скорее.

Художник открыл комнату и впустил девушек.

— Погром! — оценила Кора беспорядок в огромном помещении.

— Уже критикует, — пробормотал Стивен. — Сядьте, дамы. Эти стулья я собственноручно отдраил, чтобы не пострадали ваши роскошные наряды. Итак, я представляю на ваше рассмотрение…

Два холста лицом к стене ничем не отличались от других, оставшихся здесь с прошлой выставки и пока не убранных хозяевами.

— Вот чёрт! — вырвалось у Коры.

Художник подошёл к ней, обнял за плечи, и девушка приникла к нему, изумлённо и испуганно всматриваясь в картины.

Стивен выполнил обещание написать переулочек. В машине он много говорил о цвете и деталях, и, если честно, Литта сомневалась, что он вообще возьмётся за кисть. Она где-то читала, что человек, с подробностями описавший будущее творение, редко воплощает его на холсте или бумаге. Но парень буквально выплеснул на холст личные переживания. Оттого на первой картине серый цвет потерял свою традиционную символику — символику покоя, а мертвецы на второй казались полупрозрачными: желтоватая, потемневшая кожа светилась откровенно сочащимся кое-где гноем, а глаза теплились тем смутным светом, какой дают плотные тёмно-красные абажуры.

— Глаз я не видел, — отстранённо сказал Стивен, — маска помешала. Поэтому здесь кое-что от себя…

Литта молча согласилась: Коре необязательно знать, что на самом деле обзорное стекло маски было залито его кровью.

— Вы были в Мёртвом городе? — охрипший голос Коры, не сводившей взгляда с картины, выдал её смятение. — Сумасшедшие… Литта…

— Я уговорил Литту взять меня с собой. Кора, учти, никто не знает… Леди, не томите бедного художника, скажите, как получилось.

— Весьма впечатляюще.

Девушки подскочили. Рука Стивена машинально метнулась к поясу.

— Вэл, ты тоже на празднике? Ты нас напугал, — строго, ещё не опомнившись от неожиданности, попеняла ему Литта.

— Куда ведёт последняя дверь в коридоре? — как ни в чём не бывало, спросил Вэл.

— Это запасной выход, — насторожённо ответил художник, поспешно отворачивая холсты лицом к стене. — Выход в парковые аллеи.

— Ключ есть?

— Там засов изнутри. Замка вообще нет. Что-то случилось?

— По-моему, там дерутся.

И вся компания бросилась из комнаты. Пока Стивен возился с засовом, все напряжённо вслушивались. Звон и скрежет металла не оставляли сомнений в происходящем. Но кто, а главное — почему?.. Оказывается, с улицы над дверью горела неяркая лампа, поэтому драчуны избрали эту площадку, к тому же она находилась за зданием, так что можно не опасаться случайного гостя с бала в качестве нежелательного зрителя или свидетеля.

Вышедших (свет в коридоре не горел) не заметили.

— Драчка-то серьёзная! — присмотрелся Вэл. — Никак дуэль?

По два секунданта с каждой стороны подтвердили догадку. А Стивен вдруг понял, кого он видит в одном из дуэлянтов. Ориентиром послужил светлый шёлковый шарфик на шее того, что повыше. Если "золотой", то наверняка дерётся с "волком". Нашли время!

— Остановим? — предложил Вэл.

— Это Крис и Конан! — узнала наконец Литта и попросила: — Вэл, подождём немного.

Конан вёл атаку в два меча — Крис защищался одним. Окинув взглядом тускло освещённую площадку, Вэл указал Литте на блестящий предмет на краю дорожки. Очевидно, в начале боя Конан лишил противника короткого меча.

"Золотой" обрушивал на Криса шквал ударов, маневренно и споро действуя двумя мечами — основным и коротким. "Волк" чудом сдерживал устрашающий напор, к тёмным кустам отходил медленно, бесконечные удары парировал так, словно предугадывал их. Дружный девичий всхлип эхом откликнулся на падение "волка", который споткнулся о незамеченный низкий бордюр. Литта вцепилась в рукав Вэла.

— Молодец, парнишка! — услышала она восхищённый шёпот полковника и в следующий миг увидела: Крис упал рядом со своим коротким мечом: чудовищный удар Конана он поймал уже в капкан из блока оружия и увёл по инерции движения сбоку от себя, заставив мечи противника вонзиться в землю. Ещё секунда — и "волк" вскочил перед обезоруженным Конаном: тот не мог противостоять нежданному приёму и невольно выпустил мечи из вывернутых рук.

— Ты хоть скажи, из-за чего дерёмся? — негромко, но отчётливо спросил Крис.

В ответ прозвучало невнятное бормотание. Секунданты кивнули друг другу и разошлись, уводя каждый своего дуэлянта.

— Интересно, с чего это Конан вызвал его? — вслух раздумывал Стивен.

— Я знаю, — спокойно сказала Кора, — и очень боюсь, что права. Литта, я видела, как ты танцевала с Крисом, потом подошёл Конан.

— И что?

— Выводы делай сама. Крис-то не знает, почему его вызвал Конан. Дошло?

— Возвращаю тебе твой недавний комплимент — сумасшедшая! — ехидно сказала Литта. — Больше ничего позаковыристее придумать не могла?

— Не веришь — не надо! — улыбнулась Кора. — Между прочим, из-за Джульетты, кажется, тоже были дуэли? И юной даме тоже было четырнадцать, когда она встретила своего Ромео.

— Леди, о чём вы, если не секрет? — растерянно спросил Стивен.

Литта фыркнула, а улыбающийся полковник галантно предложил ей руку. Прогулочным шагом обойдя дом, все четверо присоединились к празднично оживлённой толпе и окунулись в весёлую суету.

78.

В поместье Литта и Вирджиния возвращались вдвоём. Деду пришлось задержаться в городе по делам. Он обещал быть через день-другой.

Вирджиния казалась непривычно сосредоточенной и с Литтой почти не разговаривала. Может, перебирала впечатления вечера, может, так на неё подействовала неумеренная выпивка и общение с поклонниками…

Девочка тоже всматривалась в ветровое стекло машины, видела изредка попадавших в свет фар мотоциклистов из охраны и размышляла о себе: "Я лгунья. Почему мне сегодня понадобилось изображать наивную девчушку с восторженно распахнутыми глазами? Перед Конаном, перед "золотыми"… Правда, кажется, никто не заметил. От кого я прячусь?"

Серая дорога в сплетении бегущих теней и света напомнила о картинах Стивена, а затем — о словах Коры. Литта наотрез отказывалась думать о сказанном подругой. Излишняя роскошь — думать о своих чувствах, переживаниях. Готовься к бою!..

Было тихо и тепло, когда внезапная волна одиночества горячо плеснула по глазам Литты. Сначала девочка крепилась, выпрямившись, чтобы Вирджиния не заметила её слёз. Но скоро к живо ощущаемому одиночеству прибавилась и переплелась с ним обида на весь мир. "Одна, одна!.. — твердила девочка, захлёбываясь слезами. — Господи, кому я нужна!.. Даже "золотые" — и те косятся. Уродина из Мёртвого города… Чужая всем…"

Испуганная тётя попыталась успокоить Литту:

— Дорогая, не плачь, прошу тебя! Не плачь! Что случилось? Тебя кто-то обидел? Литта! Пожалуйста!

Водитель остановил не сразу. У него самого появились проблемы, когда от пола машины начал подниматься ледяной холод. От него немели кончики пальцев и покалывало в мышцах ног, постепенно теряющих чувствительность. Потом закапризничала машина — начала терять скорость. И водитель, помигав фарами охране, свернул на обочину. Лишь теперь с беспомощным видом он обернулся к своим подопечным.

Подъехали телохранители, встревоженные непредвиденной остановкой.

Литта с трудом взяла себя в руки. Дрожа от озноба, тяжело выталкивая и судорожно растягивая слова, она выговорила:

— Все из машины… Быстрее…

Очутившись на дороге, она медленно, будто опасаясь задеть на себе больное место, стала пятясь отходить от машины. Остальные, заворожённые её цепенеющим взглядом, тоже попятились. Машина с выключенными фарами осталась сиротливо стоять на дороге.

Литта дышала всё медленнее и реже, видно было, что лицо её блестит от пота — и это озадачивало и пугало: ночь довольно прохладная!..

— Ложись! — вскрикнула девочка и бросилась на землю.

Сверху, закрывая её своим телом, навалился водитель. Она ещё успела увидеть, как завизжавшую Вирджинию тоже подмял под себя один из телохранителей.

Грохот от взрыва длился недолго. Но сам взрыв оказался настолько мощным — и необычно, сверкающе белым, — что от несчастной машины остались безобразно оплавленные обломки, пожираемые белым же, ровно гудящим пламенем.

Двух охранников оставили на месте происшествия. Из поместья вызвали подмогу, чтобы забрать остатки машины на анализ. Девушек посадили за спинами мотоциклистов. Пока начальник эскорта говорил с замковой охраной, Литта мельком услышала, как переговаривались мужчины:

— От машины вроде никто не отходил. Когда успели подложить?

— На обычную взрывчатку не похоже…

— Хорошо, девочка почувствовала вовремя…

— Если б не она, сколько б нас здесь полегло. Ехали-то впритык к машине.

— Флинт говорит, тоже почуял. Словно бы холодок пошёл.

— Хозяина предупредили?

— В замке обещали позвонить в город. Странно, что связь с городом не работает.

— Тогда всё в порядке?

— В порядке? Мину-то проглядели! Сегодня повезло, а завтра?

Когда въехали на территорию замка, выяснилось, что Литта не может идти. Привалившаяся во время поездки к спине телохранителя, она едва не упала, когда он встал. Подхваченная сильными руками, она застыла с закрытыми глазами. Как сквозь сон, различала голоса:

— Сейчас приедет врач!

— Что с ней?

— Возможно, шок. Пережить такое…

— А что случилось на дороге?

— Артур, помоги…

— Сам отнесу её наверх. Поторопите врача.

Дворецкий внёс Литту в её апартаменты. Выждав немного и поняв, что люди пока оставили её в покое, девочка открыла глаза.

— Предупреди, чтобы не ломились сюда, и закрой дверь.

Изумлённый Артур заглянул в лицо своей юной хозяйки и увидел холодные, ясные глаза. Беспрекословно он усадил Литту в кресло перед компьютером и выполнил приказ без лишних слов.

— Что дальше?

— Разыщи полковника. Мне нужен Вэл.

Артур подключился к охотникам. Вэл на экране появился сразу и очень обеспокоенный.

— Что случилось, Литта?

— Сегодня ночью меня убьют.

— … Кто?

— Н-не зн-на-аю, — крупная дрожь, сотрясавшая тело Литты, заставила её заикаться. — Что мне делать, Вэл?! Я не могу защищаться… Все думают — в машине была взрывчатка, а её там не было! Это я взорвала машину, потому что кто-то хочет убить меня! А я разозлилась и оставила злость в машине! А она взорвалась! Помоги мне! Вэл! Я совсем слабая! Я боюсь, Вэл!

— Артур, держи её! — рявкнул полковник. — У неё истерика! Когда она закончится, вызови любых охотников из охраны, пусть прямо сейчас встанут у двери. Ты останешься с Литтой! Понял?

— Понял!

— Остальных успокоить, чтобы штатские не лезли! Мы скоро будем!

79.

Срочно вызванный врач, к своему удивлению, обнаружил, что его предполагаемая пациентка чувствует себя превосходно. Его уговорили переночевать в комнате для гостей.

Замок успокаивался и затихал, готовясь ко сну.

Литта сидела в кресле (врач пребывал в уверенности, что она давно в постели). Придвинув столик ближе, она и Артур играли в шахматы. Литта уже знала, что новая прислуга в замке — Артур в том числе — охотники. Мнимый дворецкий радовался, что отговорил врача давать девочке успокаивающее. Он исподтишка следил за нею и уверился, что Литта, похоже, немного расслабилась. Здоровые, нормальные реакции: выиграла — торжествующе улыбается; проиграла — философски пожимает плечами: "Ничего, вот в следующий раз…" От недавней истерики темнели только полукружья под глазами да изредка странный взгляд Литты фокусировался на некоей точке изнутри. По мнению любого постороннего, Литта выглядела обычным жизнерадостным подростком, засидевшимся допоздна, — а с детьми разве такого не бывает? Намётанный глаз Артура всё же различал под маской жёсткого самоконтроля девочки напряжение переполненной чаши. Ещё капля — и напряжение перельётся в новую форму. Какую — Артур не хотел бы знать, исходя из полученных представлений о Литте. Выдавали девочку руки: их медлительные, неестественно торжественные движения иногда срывались в ломаное дёрганье.

Оказывается, напряжение можно приспустить. Посреди одной из партий Литта сдвинула брови и, не донеся фигурку до доски, удивлённо (и как это я раньше не додумалась?) сказала:

— Артур, нельзя ли кого послать за яблоками?

А принесённую вазу с фруктами спрятала под салфеткой на нижней полке столика.

— Тебе лучше не видеть. Давай просто посидим минуту.

Метаморфозы начались, как только девочка откинулась на спинку кресла: порозовели щёки, сжатый бледный рот обрёл более нежные очертания, окрасившись живым цветом… Сбрасывая остатки напряжения, Литта вздохнула и наклонилась заглянуть под салфетку. Выпрямилась она с виноватым видом и предложила:

— Закончим партию?

Они отыграли уже семь партий. Умиротворённая тишина обещала дремоту, покой, напоминала о спящем царстве вокруг них.

— Почему Вэла до сих пор нет?

— Он везёт оборудование для сканирования и блокады.

— Больного надо изолировать, — хмуро согласилась девочка. — Они думают, здесь "холодные"?

— Всё может быть. Лучше перестраховаться, чем…

Литта замерла, сжав в побелевшем кулаке фигурку.

— Вэл опоздал. Позови охотников от моей двери. Им вдвоём не справиться с теми, кто идёт сюда.

Её безразличный тон настолько расходился со значением сказанного, что Артур воспроизвёл её реплику в памяти, чтобы убедиться: он всё понял правильно. Охотник кинулся к двери.

— Ребята, сюда! Быстро!

Бесшумные фигуры влетели в апартаменты и с недоумением уставились на девочку в кресле. Артур закрыл за ними дверь, с сомнением взглянул на кнопку защитной системы и обернулся к Литте. Та сосредоточенно смотрела в угол комнаты, постепенно смещая взгляд к двери. Ни малейшего чувства на лице — только пристальное внимание.

— Ты можешь что-нибудь сделать? — резко спросил Артур.

— Я растратила всю энергию на злость. Того, что успела набрать, хватит лишь на то, чтобы удержать в руках мечи.

— Мечи? — недоверчиво спросил один из охранников. — Почему же не бластеры?.. Мечи! За дверью "холодные"!

— Да.

Сняв со стены своё оружие, Литта опробовала его. Всё нормально, средний уровень боя она обеспечит. Только бы руки не дрожали. У охотников мечи есть. Артур попросил второй — она отдала отцовский, для взрослых, дед подарил утром… Когда было это утро? Вечность назад?..

— Их много, — предупредила, прислушиваясь, девочка и сухо добавила: — На всякий случай… Если меня ранят… Не давайте им добраться до меня.

Охотники переглянулись, кивнули. Литта заглушила опустошающий страх перед будущим: человек живым не должен попасть к "холодным": мутанты тут же воспользуются его физической оболочкой. Сознаваемое рабство хуже смерти. Мужчины обещали ей не допустить превращения в симбиота, а нож или меч они пустят в ход — уже не важно. Кодекс охотников предусматривал такую возможность и такой выход из положения, но по отношению к Литте они могли проявить неуверенность, поэтому потребовалось специальное предупреждение.

Они странно выглядели в строгой аристократической гостиной — трое мужчин и девочка, одинаково одетые в джинсы и джемпера; твёрдо стоящие в обуви, набитой, как и одежда, различным оружием; застывшие полукругом перед дверью в одной позе — насторожённой, с приподнятыми, может, для последнего боя тускло блестящими мечами; странно выглядели в мирно освещённой неярким светом комнате, в сонной тишине спящего замка.

80.

Темнота впрыгнула в комнату, как зверь на мягких лапах. Зашторенные окна помогли ей стать совершенно непроницаемой и густой. На секунды все притаились, но кто-то не выдержал: сдавленное ругательство повисло в давящем мраке. Если свет в замке вырубили "холодные", они неплохо придумали: растерянного человека легче напугать, а страх для мутантов — лучший проводник в человеческий мозг… Видимо, Артур тоже сообразил. Он заговорил коротко и деловито:

— Литта, попробуем включить автономное питание?

— Оно около двери. Смысла нет. Войдут — сразу отключат.

Литта с усилием сдерживала беспокойство и переводила разбегающиеся мысли в русло направленного поиска. Артур и один из охотников вполголоса обсуждали возможность поджечь что-нибудь ослабленным лучом бластера. Девочка невольно скользнула широко открытыми глазами по глухой мгле, вспомнила о наборе стульев вокруг стола. Нетрудно представить, как предмет из настоящего дерева вспыхнет под белым лучом оружия. Но надолго ли хватит этого набора? Белый луч… Он давал какие-то смутные ассоциации… Цепочка образов буквально побежала…

— Артур, а где твой фонарь?

Охотники замолчали. Литта напряжённо вслушивалась в неуверенную поступь человека, шаркающего ногами, чтобы не налететь на предметы обстановки.

— Ага!

Артур напрасно пытался умерить ликование в голосе. Но и в радости он догадался пустить луч сначала по полу. Наконец бывший дворецкий приблизился к охотникам. Хорошо владевшие собой, они с облегчением всматривались в доступные теперь их зрению вещи. Литта понимала, что, когда они переведут дыхание, сообразят: этого света мало, чтобы драться с "холодными". Может, всё-таки что-нибудь поджечь? Ассоциации накапливались, пока она "сжигала" в воображении вещи из своих комнат. Нашла!

— Артур, свет на меня, и быстрее!

Она выволокла из спальни большую коробку. Подошедшие взглянуть, охотники начали поспешно помогать ей расставлять и укреплять в укромных и удобных местах свечи. Зажигали их немедленно при помощи отрегулированного огонька, вылетающего из дула бластера.

Кто-то из охотников — Литта не поняла, Джарет или Леннарт, — окинул засиявшую гостиную профессиональным глазом и обобщил:

— Живой огонь — легче разглядеть "призраков". А при случае можно использовать в драке… Сколько они горят?

— Около трёх часов, — отозвалась девочка.

— Хорошо, — задумчиво сказал охотник.

Они снова стали перед дверью. Противник уже находился за ней. Люди чувствовали врага не только психическими выплесками враждебности от мутантов, но и ощутимым холодком по коже. В первых записях о непонятных сущностях Эрис это явление предложено называть романтическим выражением "дыхание смерти".

81.

Кто-то сначала легонько постучал, а потом подёргал ручку двери.

Напряжение чувственной волной промяло мышцы людей и отдалось в руках дрожью от "впрыснутого" адреналина.

Снова миг тишины.

От грохота множества тяжёлых предметов за дверью люди дёрнулись. Будто в коридоре вывалили кирпичи. Что там происходит?

Глухо затрещали доски из крепкого дерева. Звякнув, рухнул на пол ручной засов. От следующего удара дверь перекосилась и упала.

На пороге стояла Вирджиния. Она безразлично рассматривала свой окровавленный, разбитый до кости кулак. Она даже не успела переодеться — яркая чёрно-розовая птица, и кровь с ладони мгновенно впитывалась в тунику неотъемлемой частью абстрактного рисунка. Внезапно девушка качнулась и, ударившись о дверной косяк головой, бесформенной тряпкой сползла на пол.

Охотники не шевельнулись.

Прозрачная, мутнеющая, как туман, тень встала над обмякшей девушкой и перетекла-переступила её. Нагнулась в коридор и появилась уже с бластером — вот, что они уронили в коридоре… Вторая тень, третья… Тени перемещались быстро, и каждая имела устойчивую структуру — кем накормила их Вирджиния? — чтобы надёжно держать бластер за пластиковую рукоятку в едва угадываемых руках.

Двенадцатой стала Вирджиния. Поднялась она неуверенно. Кровь из треснувшей на виске кожи чёрными струйками заливала застывшую маску, в которую превратилось её лицо. От человека в ней оставалось только тело, которым командовал — точнее, управлял "холодный". Поэтому только она могла держать в руках меч. Мечи. Обоерукая, надо же.

Острая жалость к жизнерадостной девушке — именно это чувство испытывала изумлённая Литта. Неужели Вирджиния самонадеянно решила, что "призраки" её пощадят?.. Сожаление скоро перебили другие мысли: Вирджиния в самом деле умеет драться? Неужели и это она скрывала?

Литта осторожно попробовала войти в сознание Вирджинии, умирающее под натиском мутанта. Мурашки побежали по телу девочки, когда она догадалась, что делает "холодный": он закреплял в мускулах Вирджинии рефлекторное знание тех тренировочных боёв, которые Литта проводила при тёте. Всё, что осталось в зрительных уголках подсознания девушки, мутант переводил в обыкновенный опыт. Сама по себе Вирджиния ничего не умела и не знала. Следовательно, Литта встретится в бою с собой — своими выученными и отработанными ударами, приёмами, манерой, — стилем, в конце концов!.. Ведь Вирджиния видела почти все последние тренировки… Литта запаниковала.

— Что случилось? — шепнул стоящий рядом Артур, насторожёно следя за отяжелевшим дыханием девочки через пересохший рот.

Покачала головой: не отвлекай… Литта пыталась погасить последние огоньки зрительной памяти Вирджинии.

Мутант надвинулся ледяным ощущением безграничной тьмы. Ещё немного — и по направленному лучу сканирования Литты он без труда ворвётся в её сознание…

Девочка отшатнулась, обрывая контакт. Что же делать… Встретила вопросительный взгляд Артура — и воспряла.

— Меняемся!

Он поймал её меч, бросил поначалу отданный ею отцовский.

— Попытаюсь освободить Вирджинию.

— Есть шанс?

— Крохотный.

Теперь она могла довериться только подарку деда. Лишь он хранил информацию о боевых приёмах, которых она ещё не знала, а значит, не знала и Вирджиния. "Холодный", всё ещё занятый своей жертвой, невольно дал Литте почти минуту на усвоение чужого оружия, и она успела считать с меча несколько самых последних, недавно использованных приёмов.

Вирджиния прыгнула навстречу сильно и стремительно. Литта не шелохнулась. Охотники разошлись и сгруппировались, отрезав место поединка от основной массы "холодных": двое лицом к теням, Артур спиной к ним — на случай, если "холодный" в Вирджинии захочет воевать на два фронта. Мужчины были готовы отразить атаку теней, но те пока выжидали. К сожалению, от охотников мало пользы в этой ситуации: бластеры "призраков" не подпускали их для ближнего боя, а сами мутанты от лучевого оружия даже не шарахались. Вот если бы накинуть на них что-нибудь… Сгорели б вмиг. Здесь уязвимым оставался "холодный" в Вирджинии, но его прикрывали остальные.

Звон металлических клинков взорвался в набухшей тишине. В первую же минуту боя Литта выяснила, что ей здорово повезло. Когда Вирджиния сломала кулаком дверь, она не только содрала кожу с костяшек пальцев — лопнули и некоторые связки. Мутант, заставивший тело девушки выполнить непосильный для человеческого организма приказ, не учёл силы удара. Ему-то всё равно. Зато сейчас его равнодушие обернулось преимуществом Литты. За секунду до замаха противника она угадывала, какой удар последует, и старалась особое внимание оказывать его левому мечу.

Через несколько минут пробного боя, в котором противники выясняли расстановку сил, девочка перехватила более слабый меч Вирджинии в "ножницы" — подставила под удар правого оружия "холодного" на миг освобождённую рукоять своего меча — "крестом благословляю!" И сильно дёрнула. Ещё миг — её ладонь вновь вцепилась в рифлёную, не дающую пальцам соскользнуть рукоять.

Меч из левой руки Вирджинии, подпрыгивая, выпал, прозвенел по плитам пола.

Но и девочка слишком близко очутилась лицом к лицу с врагом. И противник бросился на неё. Непрерывное мельтешение вражеского меча вынудило лишь защищаться, не давая возможности навязать свой бой. Обозлённая Литта видела собственное отражение — модель из костей и плоти — и уговаривала себя: "Ну, что же ты?! Он ведь только повторяет, копирует! Ты гибче! Варьируй! Придумай же что-нибудь!" Но все увёртки оказались напрасны. Мутант теснил Литту, и теперь оживились остальные тени. Они шли за Вирджинией — охотники отступали за Литтой. Они понимали, что обречены: бластеры в руках "холодных" не оставляли сомнений в результате нападения.

Если Литта не придумает что-нибудь… Артур боялся признаться даже самому себе, насколько он уверовал в непогрешимость странных способностей Литты. У него и сейчас, в смертоносной круговерти, сжималось сердце, едва он вспоминал её жутковатое признание в разговоре с Вэлом. Как она обыденно, пусть и сильно нервничая, выкрикнула: "Я оставила свою злость в машине! И машина взорвалась!"

Охотник в глубине души подозревал, чего он ждёт от Литты: высокая сероглазая девочка, с умопомрачительной скоростью движений и реакций, должна вот-вот выпрямиться и решительно повернуть ход событий, сделав какую-то невероятную вещь — что-то типа молнии из пальцев или жуткого заклинания, которое обрушит на мутантов потолок.

А Литта упала. Вирджиния бросилась ей под ноги, крутнулась вокруг собственной оси, выбросив ногу вперёд, и девочка не сумела уйти от подножки. Единственное, что она могла в последующие мгновения, — блокировать участившиеся удары. Мужчины бессильны помочь ей: они сдерживали наступление "холодных" и сдерживали его именно тем, что слишком медленно пятились.

А Вэл всё никак не появлялся.

82.

Разъярённая Литта стукнула каблуком по полу и, резко выгнувшись, ударила по правой кисти Вирджинии блеснувшим из подошвы лезвием. С деловитым треском хрустнули перерубленные кости. "Холодный" успел перехватить меч слабой левой. Почти напрочь срезанная кисть нелепо закачалась на постепенно рвущейся полоске кожи, безжалостно разбрызгивая тёмную кровь.

Мутант остановился, будто растерялся.

Литта воспользовалась случаем заглянуть в глаза Вирджинии. Пока ещё целы. Значит, её всё ещё можно спасти. Вопрос в том, как это сделать. Решать надо немедленно. Или мутант сожрёт Вирджинию, или она истечёт кровью.

Пустые глаза Вирджинии еле шевельнулись. Литта уловила мысль "призрака": "До девчонки не добраться. Уничтожим всех".

Всё. Конец. У "холодных" явный перевес. Пока им нужна была Литта, был и какой-то шанс…

"Но какого чёрта им понадобилась именно я? Из-за того что я внучка Александра, как пошутил Крис?"

"Холодные" взяли бластеры наизготовку… Когда же Вирджиния успела спрятать в своих апартаментах столько оружия и откуда она его набрала?.. Литта, сама того не желая, вновь пожалела тётю. Она так любила жизнь!.. Любила? Неужели и правда конец?

Её раздумья прервал сиплый шелест от мутанта:

— Вы можете сохранить свои жизни. Подумайте.

Эти-то на что надеются? На человеческую глупость?

— Свои жизни или свои тела? — осведомился Артур, помогая Литте подняться.

— Не хотите?

Мутанты медлили. Почему? Какую ещё уловку придумывает "холодный", лишь бы добраться до вожделенного мозга?

— Они могут просто ранить, — сухо предположила Литта, — чтобы не сопротивлялись.

Одиннадцать бластеров выстрелили залпом. Люди шарахнулись в стороны, но ослепительные лучи в метре от них вспыхнули звёздами, словно размазались по невидимому стеклу.

Литта окаменела: чьи-то тяжёлые горячие ладони опустились на её плечи. Начинавшие в удивлении оборачиваться, охотники попятились, забыв о "холодных". Девочка не оглядывалась. Она уже знала, кто стоит за спиной. Ему она отдалась во власть безоговорочно, только упрекнула, да и с то — с долей безразличия:

— Что ж ты так поздно, ангел-хранитель?

Руки неизвестного бережно прислонили послушную девочку к жёсткому телу, покрытому пятнистой чешуёй. Она чувствовала себя сорванным листом, распластанным по воде. Перестала существовать она, исчез замок. Сознание поплыло, и она не хотела сопротивляться властно входящему в неё чужому разуму. Одно-единственное желание овладело ею: раствориться в небытии, перестать иметь какое-то значение в реальной жизни — и отрешиться от происходящего сейчас и немедленно. Но на мгновения её заставили вернуться, и Литта неохотно выговорила низким, охрипшим голосом чужие слова:

— "Холодные" стрелять не будут.

Грозно распахнутые крылья неизвестного, точно опадая, свернулись и скрыли девочку от охотников. Они не видели, как в образованном коконе Литта зашевелилась, поворачиваясь к существу, и сонно обняла его. Поддерживая прильнувшую к нему фигурку, неизвестный крепче сомкнул кожистые крылья — и пропал.

Артур было с криком бросился к зеленоватому туману, недолго мерцавшему тёмно-розовыми искрами, но остановился. С этим он ничего не мог поделать. Но оставались ещё "холодные".

Мутанты и в самом деле не защищались. На них накидывали любые тряпки: чехлы со стульев и кресел, салфетки со столиков и даже наволочки с подушек — всё, что могло гореть. И жгли, сосредоточенно кромсали в клочья тающей дымки, внимательно следили, чтобы не пропустить ни клочка. Пришлось позаботиться и о том, чтобы не поджечь комнату.

Разбуженные грохотом обитатели замка заглядывали в разгромленный проём апартаментов Литты, однако зайти не решались, растерянно наблюдая за странной работой охотников.

83.

Артур заметил, что прислуга и охрана в коридоре оглядываются, и понял: появился Вэл со своими ребятами.

— Вовремя! — приветствовал он охотничий взвод. — Мы не знаем, что делать с Вирджинией.

— Литта! Где Литта?

— Здесь её нет. Это единственное, что мы понимаем в данной ситуации. Помогите пока с её тётей, а потом уж… Сейчас мы всё равно беспомощны.

— А что с Вирджинией?

— В ней "холодный". Он дрался с Литтой.

— А почему он не двигается?

— Заколдован. Загипнотизирован. Прими любую версию и поверь в главное: делай с ним что хочешь — не шелохнётся. За что не могу ручаться — за время. Сколько он ещё так простоит — неизвестно. Что будем делать?

— Она истекает кровью. Жива?

— Возможно. Висок и левый кулак она разбила сама. Литта сломала ей правую кисть и нанесла два укола — под ключицу и скользящий по плечу.

Вэл обошёл неподвижно стоящую девушку.

— Странно, что они выбрали именно её. Интересно, что они ей пообещали?

— Вирджиния была единственной претенденткой на роль Бренды, — напомнил подошедший Корд. — Если девушка достаточно честолюбива, она могла привыкнуть к мысли о своём будущем властительницы. Но вернулась Литта. Вэл, не возражаешь, пока вы решаете, я перевяжу её?

Полковник рассеянно кивнул. Он уже принял решение. Четыре охотника с обнажёнными мечами обступили мутанта, Корда и подоспевшего городского врача. Коллеги обменялись приветствиями и приступили к работе.

Коридор на всякий случай освободили от любопытных. Восстановили освещение и погасили все свечи.

Артур вызвал дежурного в городском доме Александра и потребовал самого правителя. Дежурный пробовал уговорить Артура не беспокоить лорда, с трудом заснувшего после тревожного сообщения о дорожном происшествии, но тут к экрану подошёл Вэл. Полковника узнали, и правитель вскоре появился, заспанный и обеспокоенный. Артур перевёл экраны на довольно странную группу в гостиной Литты, полковник без предисловий обрисовал ситуацию. Александр заметно осунулся:

— Где Литта?

— Мы думаем, она… в безопасности. Что делать с девушкой? Она член вашей семьи. От вас зависит её судьба.

— Какие варианты?

— Если оставить всё, как есть, всегда будет существовать возможность, что "холодный" постепенно убьёт её и найдёт новую жертву. Только на этот раз он не будет спрашивать её согласия. Да вы и сами знаете, что им легче кочевать из тела в тело, нежели из пространства в плоть.

— Насколько я вас понимаю, полковник, вы просите у меня разрешения убить Вирджинию?

Охотник наклонил голову. Находящиеся в комнате притихли, ожидая решения правителя. Александр молчал, с силой потирая переносицу.

— Другого выхода нет?

— Я не вижу. Или жертва одна, или несколько.

— Это стандартное решение, — хмуро возразил Александр. — Мне кажется, я нашёл третий вариант.

— Буду рад, если…

— Найдите Литту. Возможно, она предложит нечто.

— Вы знаете, — полувопросительно, полуутвердительно сказал Вэл.

— Знаю.

— Хорошо, лорд Александр. Мы найдём Литту.

84.

Серый рассвет, вливаясь в комнату, отяжелил искусственное освещение и подчеркнул усталость на побледневших лицах. Корд первым заметил, что свет можно выключить, и конец рассказа Артура охотники выслушали при робких лучах солнца Эрис… Артур замолк и вдруг вздёрнул брови, нагнулся к шахматному столику. Вытащенная им из-под столика ваза для фруктов привлекла всеобщее недоумённое внимание: на прозрачном хрустале лежала кучка сморщенных потемневших плодов. Как будто с полгода назад положили, да и забыли о них.

— Что это? — брезгливо спросил Корд.

— Принесли — яблоки, — туманно и невпопад ответил Артур.

— Не отвлекайтесь! — воззвал к ним Вэл. — Если Артур рассказал всё, надо определиться с поисками.

— По-моему, она в Мёртвом городе. — Корд по-прежнему машинально смотрел на жалкое подобие яблок. — Это существо (мне кажется, я уже говорил об этом) она встретила там.

— Литта о нём ничего не знает. Вспомни. Следы на руках. Литта решила, что это ты наставил ей синяки.

— Нет. Литта назвала его ангелом-хранителем, — решительно сказал Артур. — И потом. Мы однажды не поверили Рэссу, а ведь он во многом был прав. С чего бы девочке откровенничать с нами? Уж если она провела с Рэссом несколько лет в Мёртвом городе, то он наверняка научил её элементарной осторожности. Наверное, он назвал бы этот курс "Соблюдение правил безопасности при столкновении со стандартным мышлением". Вэл, отпусти со мной взвод. Я съезжу в Мёртвый город. Вреда от этого не будет. А вдруг девочка там?

— Ладно. Только возглавит группу Леннарт. Кстати, Леннарт, тебе не показалось, что ангел-хранитель Литты настроен враждебно по отношению к людям?

— Литта — тоже человек. Не знаю, как насчёт ангела, но хранитель он точно.

— Что он представляет собой внешне?

— Грубо — ещё один мутант. С человеческой точки зрения. Атлетически сложенный гуманоид, однако гораздо выше самого высокого человека. Кожа покрыта чешуёй, ближе к кистям пятнистая, как от ожогов…

— Знакомая личность, — пробормотал Корд.

Леннарт покосился на него и продолжил:

— Размах крыльев что-то около…

— До конца он их не раскрыл, — вмешался Джарет.

— А лицо?

Три охотника переглянулись.

— В это трудно поверить, — медленно начал Леннарт, — но оно было… как бы выразиться поточнее… даже не знаю, — подвижным? Искажённым ежесекундно? Беспорядочно смазываемым?

— Ладно, оставим, — ошарашенно сказал Вэл. — А то договоритесь.

Артур бродил по комнатам полусонный, опустошённый странной ночью, вполуха слушая негромкую беседу, однако участия в ней принимать не хотел, хотя и были кое-какие, по его мнению, поправки к портрету "ангела-хранителя" Литты.

— Что там, у Вирджинии?

— Третья смена заступила. Стоит.

— В чём была Литта?

— Джинсы, джемпер, сапоги.

— Найдите куртку. В городе пригодится.

В спальне Артур замешкался. Окна всё ещё закрывали тёмные шторы, а выключателя он долго не мог нашарить, натыкаясь то на ковры, то на полки с безделушками.

— В этой темноте сам чёрт ногу сломит, — тихонько проворчал он, споткнувшись о коробку, в которую небрежно высыпали огарки собранных свечей.

— Выключатель слева от двери, — сказал девчоночий голос.

Врезавшись в кресло, Артур не упал только чудом.

Вспыхнувший торшер осветил съёжившуюся в кресле фигуру.

— Вэл, она здесь!

Охотники вбежали в спальню, и девочка несмело им улыбнулась.

Кое-как разобравшись в оконной системе, Вэл заставил шторы открыться, после чего пристально оглядел Литту. На первый взгляд, девочка цела и невредима. Но что-то в ней изменилось: исчезла насторожённость, угловатость подростка, всегда готового противостоять миру. На ум Вэлу пришло слово, которое, в общем-то, мало подходило к определению четырнадцатилетней девочки, но достаточно правильно оценивало Литту — "повзрослевшая". Повзрослевшая Литта сидела перед ним. Обычно вызывающе сосредоточенное, её лицо странно смягчилось; словно навечно затвердевший, рот расслабился в задумчивой улыбке. Но эту Литту охотники видели секунды. Едва они пришли в себя и засыпали девочку вопросами, она вновь помрачнела и превратилась в жёсткого и решительного бойца.

— Где ты была?

— В Мёртвом городе.

— Каким образом ты туда попала?

— Зачем?

Никто не мог сдержать вопросов, хотя видели: Литта утомлена. Вернее, уже выглядит как человек, с трудом избежавший смерти. А может, потому и спрашивали, что хотели забыть о резком контрасте между недавним её состоянием и усталостью на данный момент.

— Я ничего не помню. Знаю, что была в Мёртвом городе.

— А существо, которое перенесло тебя в город? — осторожно спросил Корд. — Ты помнишь его?

— Мне было там так хорошо… Ангел-хранитель? — девочка неохотно улыбнулась. — Помню… Смутно.

— Почему ты называешь его ангелом-хранителем? — пошёл напролом Вэл. — Пойми, Литта, для нас это очень важно. Мы многого не понимаем в твоей ситуации. Если ты хоть что-нибудь объяснишь, нам будет легче разобраться вообще в ситуации на Эрис… Что это за существо?

— Ты сам понял, что сказал? — усмехнулась Литта. — Ладно. Когда меня впервые привезли в Мёртвый город (я имею в виду похищение), как вы помните, я была слепа. Я не видела, куда иду. И упала в Проклятую бездну. Он поймал меня на лету, когда я уже распрощалась с жизнью… Потом было ещё несколько моментов, когда он мне помогал. Одно время я даже верила, что его ко мне приставил Рэсс. Потом-то вспомнила свой первый день в Мёртвом городе… Больше ничего не могу рассказать вам об "этом существе"… Не знаю, зачем он сегодня переправил меня в Мёртвый город, но там я была счастлива… А что здесь?

— Решается вопрос жизни и смерти Вирджинии.

Литта нехотя встала с кресла. Тяжёлой поступью она вышла из спальни. Остальные молча последовали за нею. Все верили в убеждённость Александра, что девочка предложит выход из положения, и с надеждой теперь ожидали, что придумает Литта.

— А что с нею?

— В ней, — поправил Корд. — В ней "холодный".

Озадаченно нахмурив брови, девочка обошла вокруг оцепеневшей Вирджинии и пожала плечами. Она словно просыпалась, и просыпалась с раздражением на взрослых, зря разбудивших её. Литта держала себя, казалось, в узде, но видно было: напоминала себе, что явное для неё — тайна за семью печатями для других, но уж такие вещи взрослые проглядеть не должны бы!

— Нет в ней мутанта. У вас же сканеры. Взяли бы да проверили. У моей тёти просто шок.

Литта помахала ладошкой передо лбом Вирджинии, и девушка упала бы, не подхвати её охотники. Застывшее её тело как будто смягчилось и оплыло, освобождаясь от недавней скованности.

Вэл и Корд пристыжено переглянулись. Поверив на слово Артуру, они и в самом деле не удосужились просканировать Вирджинию. Откровенно говоря, вляпались.

85.

Ближе к полудню Литта, сопровождавшая Вирджинию в городскую больницу, приехала к деду. Охрану она оставила у подъезда, а сама быстро пробежалась по коридорам и лестницам до кабинета. Ей повезло: Александр был один. Литта чмокнула его в щёку и выпалила:

— Дед, я не хочу быть Брендой!

— К сожалению, у тебя нет выбора, а у меня возможности помочь. Эта легенда стала традицией, а традиция — негласным законом.

— А почему бы тебе самому не жениться? — задумчиво выговорила Литта, усаживаясь перед ним на краешек стола. Глядя на неё снизу вверх из кресла, Александр любовался ещё мягкими по-детски очертаниями упрямого подбородка, а девочка продолжала свои размышления: — Ты же ещё не старый. И тогда твой ребёнок получит право наследования, а не я, всего лишь твоя внучка. Неплохо я придумала?

— Ты привыкла ко мне, Литта, поэтому и думаешь, что я не стар, — благодушно усмехнулся дед. — Спасибо за комплимент. Но почему ты не хочешь быть Брендой?

— Меня все ненавидят. Все знают о "холодных" и об ангеле-хранителе и боятся, что я симбиот. Даже охотники. Они просканировали меня и всё равно не верят. Если я стану Брендой, никто не захочет стать ради меня Эриком.

— Литта, ты не учитываешь и других обстоятельств. Эриком могут стать и ради того положения, которое ты можешь дать претенденту на твою руку. А там, глядишь, сработает старая истина: стерпится — слюбится. И, Литта, не слишком рано ли ты начала разговор о замужестве?

— Не шути, дед, — девочка пересела на подлокотник кресла и прислонилась к дедовскому плечу. — Ты ведь понял, что я имела в виду.

— Конечно, понял, моя милая девочка, — вздохнул Александр и обнял внучку.

Не мог же правитель планеты Эрис признаться любимой малышке, что сам устал от бремени неограниченной, а значит — весьма опасной власти.

Литта поцеловала его и побежала из кабинета. Но у двери остановилась. Погладив витую дверную ручку, девочка смущённо, хотя и с явным любопытством сказала:

— Дед, не сочти меня жестокой. Я терпимо отношусь к Вирджинии. Скажи честно: что бы с нею сделали, если б меня не нашли?

Ответа она не дождалась. Дверь закрылась, и долго смотрел в ничто старый Александр.