Лис Адриатики

Глава 5. Лиса охотится в одиночку

А новостей, похоже, впереди ждало много. Причем первая из них выяснилась еще до того, как «Шахин» вошла на рейд Дубровника и стала на якорь. На рейде было полно купеческих кораблей венецианцев. Именно купеческих, а не военных. Корабли тринидадцев никуда не делись – все стоят на прежних местах. Зато остальные… Вот уж действительно, кому война, а кому мать родна! Венецианские торгаши слетелись в Дубровник, как мухи на мед. И плевать им, что Венеция воюет с Османской империей, до которой отсюда рукой подать и купцы которой тоже наводнили Дубровник. Там, где раздается звон золота, никого не интересуют конфессиональные различия и воля правителей. Купец купца всегда поймет, и если они сойдутся в цене, то обоих нисколько не интересует, кому его торговый партнер возносит молитвы и чьим подданным является. Именно это и подтвердил уже знакомый портовый чиновник, поднявшийся на борт вскоре после постановки на якорь для взимания как портового сбора, так и «положенного» бакшиша. Выяснив, что груза, предназначенного для выгрузки в Дубровнике, на борту «Шахин» нет, утратил к ней интерес, но щедро поделился новостями. Оказывается, после провалившейся авантюры с попыткой захватить турецких «контрабандистов» тринидадцы все же выгнали венецианскую эскадру из Дубровника. Каким именно образом, он не знал, но до стрельбы на рейде не дошло. Венецианские военные корабли просто снялись с якоря и ушли, но вместо них неожиданно нагрянули купцы. Причем в таком количестве, какого никогда не было. Одновременно с этим Дубровник наводнили разные темные личности с противоположной стороны, даже не пытаясь скрывать свою принадлежность к Османской империи. Завязалась торговля между формально враждующими сторонами, на которую власти Дубровникской республики закрывали глаза, понимая, что если только попытаются нарушить это сверхприбыльное мероприятие, то огребут неприятностей и от тех, и от других. Тем более, хоть это в открытую и не говорилось, но подозревали, что многие чиновники городского магистрата были в доле. Поэтому совершенно не горели желанием нарушить статус-кво.

Узнав такие новости, Иван улыбнулся. Ситуация для тайного подсыла – лучше не придумаешь. Поэтому, пока есть такая хорошая возможность половить рыбку в мутной воде, грешно ей не воспользоваться. И снова отправился на берег в одиночку, разрешив остальной команде сходить в город, но держаться всем вместе и далеко от порта не уходить. А сам отправился в «Стари Град», поскольку там можно было выяснить гораздо больше.

«Стари Град» снова встретил шумом, народу здесь заметно прибавилось по сравнению с прошлым разом. Иван хотел сначала пообедать, не привлекая внимания, и послушать разговоры окружающих, но едва он вошел, как был замечен хозяином заведения Драгошем, оказавшимся в этот момент в зале, и получил от него условный сигнал о необходимости разговора. Поэтому сразу же пошел следом за ним, и вскоре они оказались в уже знакомом кабинете. Обменявшись приветствиями и выяснив, что гость голоден, Мирослав Драгош распорядился накрыть стол и начал сообщать последние новости.

– После вашего ухода наши друзья вышвырнули отсюда венецианцев, пригрозив в противном случае утопить их прямо на рейде, поскольку ни в какие действия «местных бандитов» не верят. И во избежание бессмысленного кровопролития потребовали от командования венецианцев покинуть Дубровник в течение суток. Венецианцы пошумели, но все же ушли, не став доводить дело до крайностей. Одновременно с этим командующий тринидадской эскадры передал официальное письмо в городской магистрат о недопустимости каких-либо агрессивных действий в отношении Дубровникской республики и пребывающих на ее территории иностранных подданных со стороны третьих лиц. А посему вверенные ему корабли флота Русской Америки защитят нейтралитет Дубровникской республики силой имеющегося оружия от действий этих третьих лиц. Хоть в магистрате все и напуганы, но тринидадцев наши власти боятся больше, чем венецианцев, австрияков и турок, вместе взятых. Поэтому сейчас в Дубровнике относительно тихо. Турки сюда тоже не лезут. Разве что кроме разных авантюристов. Но это в основном частные лица, а не официальные чиновники турецкого султана. Турецкое посольство здесь уже было, надеясь склонить Дубровник к вхождению в состав Османской империи, но успеха не добилось. А в свете последних сообщений из района боевых действий надеяться на это и вовсе не стоит.

– Войска повелителя правоверных терпят поражение и отступают?

– Отступают – не то слово. Они драпают. Если так пойдет и дальше, то скоро австрийская армия выйдет к берегам Босфора. У австрияков оказалось большое количество нарезного оружия, которое бьет гораздо точ – нее и дальше гладкоствольных мушкетов. А австрийская артиллерия качественно превосходит турецкую по всем статьям. В войсках Леопольда Первого появились казнозарядные нарезные орудия. Правда, их пока не очень много. Но там, где они появляются, исход боя предрешен. Сейчас единственное, что может задержать дальнейшее наступление австрияков, это приход зимы. Все же Леопольд сильно ошибся, начав боевые действия поздней осенью, а не весной. Очевидно, рассчитывал одним ударом полностью разгромить турецкую армию, понадеявшись на новое оружие. Но не получилось.

– Не думаю, что это ошибка. Раньше он таких глупостей не допускал… Скорее всего, весной Леопольд еще не был уверен в легкой и скорой победе, потому и не напал. Но потом что-то произошло, заставившее его пересмотреть свои планы… Причем пересмотреть в такой степени, что ждать следующей весны было бы уже поздно… Ладно! Все равно об истинных причинах мы можем только гадать. Что можете сказать о ситуации на море, пан Драгош?

А вот ситуация на море разнообразием не отличалась. Кемаль-паша все же вышел из Туниса, не посмев ослушаться приказа султана «овладеть морем». Но «овладевать» не спешил, поскольку прекрасно понимал, насколько уступает австрийскому флоту. Это даже без учета флота венецианского. Поэтому прибыл на рейд албанского порта Дираш и дальше идти не стал, ссылаясь на многочисленные причины. Частично реальные, частично надуманные. Спасало его пока что неожиданное затишье в боевых действиях на море. Австрийцы, после громких побед в Тунисском заливе и особенно в Чесменской бухте, наголову разбив турецкий флот, больше почему-то не проявляли активности, сосредоточившись на переоборудовании полученных от французов кораблей и подготовке экипажей для них под руководством неугомонного коммодора Вильгельма Майера. Который рвался выйти в море, но его придерживали в Триесте приказами из Вены. Определенный резон в этом был – исход очередной австро-турецкой войны решался на суше. И дела в этом у императора Священной Римской империи германской нации Леопольда Первого шли более чем успешно. Поэтому рисковать немногочисленными кораблями с хорошо подготовленными командами в условиях приближающихся зимних штормов в Эгейском море, и в южной части Средиземного моря – у берегов Африки и Леванта, он не хотел. А в Адриатике и так господствовал союзный венецианский флот, поэтому без помощи коммодора Майера венецианцы могли вполне обойтись. В итоге коммодору ничего не оставалось, как скрипеть зубами и тихо материться в адрес «сухопутных крыс» в Вене, не желающих окончательно решить вопрос с остатками турецкого флота. Тем более и идти далеко не надо – Дираш находится в Адриатике. И можно было бы одним ударом покончить с эскадрой Кемаля-паши, после чего флота у турок в Средиземноморье уже бы не осталось. Но… Венецианцам это по каким-то причинам было не надо, а Леопольд не хотел рисковать. Возможно, не доверял таким «союзникам», как венецианцы. Вот и хотел держать мощную эскадру с хорошо себя зарекомендовавшим командующим как раз рядом с конечной точкой торгового маршрута, соединяющего Венецию со всей Европой. И для этого спешно доводил до ума то, что получил от французов, стремясь увеличить свой флот как можно скорее. Такая версия вполне имела место быть.

Напоследок Драгош предупредил Ивана:

– Вам бы я тоже не советовал задерживаться здесь надолго. Дубровник наводнен венецианскими шпионами, и скоро информация о вашем корабле уйдет в Венецию. А после того, что вы натворили возле Анконы, за вас возьмутся всерьез.

– Так мы сюда для этого и пришли. Охота на вражеских коммуникациях – это как раз наша работа.

– Хотите внезапно нападать и резать овец, как волк, а потом быстро исчезать?

– Нет, на волка мы все же не тянем. Силенок маловато. Тем более волк – стайный хищник, а мы действуем в одиночку… Как лиса, которая тоже ворует кур в одиночку. Вот мы и наведаемся в этот венецианский курятник…

Как бы то ни было, но Драгош был прав. Не стоило надолго задерживаться в Дубровнике. Поэтому, получив от Драгоша свежую провизию и воду, «Шахин» под покровом ночи покинула гостеприимный Дубровник и направилась вдоль побережья на северо-запад, стараясь уйти до рассвета как можно дальше. Ибо не заметить пристальное внимание к турецкому кораблю со стороны венецианцев было невозможно. Возле «Шахин» на рейде постоянно крутились лодки с какими-то темными личностями, всеми силами изображавшими из себя местных рыбаков. И поскольку Иван старался поддерживать в них уверенность, что перед ними турецкие контрабандисты, только прикидывающиеся служивыми, то обеспечивал этим неослабевающий интерес к «Шахин». Но слишком сильно испытывать их терпение тоже не стоило, поэтому ночью «Шахин» выбрала якорь и исчезла в ночной темноте раньше, чем ее хватились местные «рыбаки». Во всяком случае, когда рассвело и Дубровник остался далеко за кормой, никакой погони не было. «Шахин» летела над волнами, распустив паруса, в полном одиночестве. Если так пойдет и дальше, то впереди еще несколько дней свободной охоты между Венецией и Триестом. Больше не получится. Информация о наглой турецкой шебеке, которая даже не грабит, а просто уничтожает проходящие купеческие корабли, распространится быстро. В итоге купцы на какое-то время перестанут выходить в море, а его начнут ловить как венецианцы, так и австрияки. Ибо позволить кому-то безобразничать возле своего единственного морского порта император Леопольд не может. Очень может быть, что самого коммодора Майера отправят на поимку наглого турка. Но наглого турка здесь уже не будет. Он снова исчезнет, как тогда – возле Анконы. И неизвестно, где появится снова.