Лимб. Анафемные души

Глава 2

Меня зовут Катари.

И это не моё настоящее имя. Настоящего я не знаю. Того самого, каким наградили меня родители, того самого, какое стало моим с рождения… Я знаю своё другое имя. Оно нашло меня, когда я «родилась» во второй раз. Когда моим домом стал Лимб.

Шоу состоял в том отряде, который отправили в один из секторов фантомов за новенькой душой. За моей душой. Они нашли меня в местности принявшей материализацию лесного озера окружного кипарисовым лесом. Я сидела на берегу, обняв себя руками, раскачивалась из стороны в сторону и как психически нездоровая трясла головой. Не помню, зачем это делала. Скорее всего, пыталась отрицать действительность. И, скорее всего, я просто вмиг одичала от страха непонимания, когда вылезала на берег, сплёвывая на камни целые лужи пресной воды.

Я не знала, кто я. Не знала, сколько мне лет. Не знала, как оказалась на этом озере.

Я даже понятия не имела, что уже умерла. Знала лишь, что это произошло недавно, раз отряд заблудших не нашёл на моём теле отметки «красного солнца» – знака тех, кто однажды уже погибал в Лимбе и отправлялся на перерождение забывать всё о чём знал. Таких заблудших здесь большинство и они уже не настолько ценятся, как могли бы. Ведь и пользы они могут принести меньше, чем идеальные заблудшие – те, кто никогда не встречал в Лимбе свою смерть. Только идеальные заблудшие могут стать проводниками, а здесь это очень престижно.

Я же изначально была никем.

В этом и была моя странность для окружающих.

Обычно, новенькие души появляющиеся в Лимбе помнят всё о своей жизни в мельчайших деталях, и лишь спустя время их память начинает стираться, оставляя в голове лишь то, что нужно знать обитателю этого места: кто ты есть сейчас, где ты, как здесь жить и кого стоит опасаться.

Никто из древних заблудших так и не смог дать мне ответ на этот вопрос. Никто из них понятия не имеет, что с моей душой не так. Сильно не так, как оказалось в дальнейшем.

Процесс принятия новой реальности проходил, мягко говоря, неспокойно. Сначала я истерила, кричала и даже смеялась как ненормальная с Шоу, его отряда и их проводника, а затем… меня просто «выключило». Я смолкла и замкнулась в себе.

Первые два месяца в Подземном городе прошли для меня как в бреду. И тогда я только-только училась принимать сон о собственной смерти, как должное. Тогда ещё пыталась найти в нём ответы, разглядеть хоть какую-нибудь новую деталь, которая могла бы рассказать обо мне что-то, натолкнуть на мысль, возродить в пустой голове почему-то забытые воспоминания о жизни. Но в итоге… признала, что это бесполезно и просто смирилась с тем, что теперь я – душа по имени Катари.

Ха. И даже это не совсем правда.

Изначально древний заблудший управляющий тем мирным сектором назвал меня Катарина. А уже после того, как «моё проклятие» начало себя проявлять (случилось это чуть меньше чем через полгода), моё имя немного сократили. Не знаю, кто это был такой оригинальный и как долго над этим думал, но имя Катари очень быстро ко мне приклеилось и с тех пор все зовут меня именно так.

Катари – означает «змея» на языке индейцев аймара. Очень символично для той, чья кожа порой превращается в чёрную тлеющую корку, а потом отмирает, даруя мягкую нежную кожу.

И тогда я ещё не знала, как всё оказывается серьёзно.

Уже во время третьего припадка, который случился со мной посреди ночи, проклятие стало прогрессировать. Больше это не было парочкой чёрных пятен – в тот раз руки истлели до основания шеи, и если бы мне не удалось совладать с собой и прекратить процесс самоуничтожения тела, десятком фантомов-визитёров в Подземный город не обошлось бы. А ещё в ту ночь на моей голове появилась первая седая прядь.

Однако изгнали меня далеко не сразу.

Меня изолировали и продолжили обучение контролю над мыслями. Но не потому, что кому-то там стало меня жаль, или кто-то там верил в моё излечение, нет… Они всего-то не имели права изгонять из мирного сектора душу, которая ещё не овладела контролю над своими мыслями и способна распыляться ими направо и налево. А это чревато последствиями. Энергия материализации привлекает фантомов, это лучшая в Лимбе затравка для созданий вроде них. А стоит накормить собою одного фантома и их станет на десяток больше, а это в свою очередь несёт угрозу для существования мирных секторов и для самих заблудших. Для этого и существуют отряды по «спасению» новеньких душ и размещению их в секторах. Однако существует и те, кто имеет право изгонять души из мирных секторов после прохождения обучения, если те души представляют для поселения непосредственную угрозу. И я представляла. Ещё какую!

Во время изоляции Шоу и стал моим единственным другом. Он меня не боялся, и что ещё более странно – даже не презирал за то, в чём я не виновата. Шоу дал слово, что мы разберёмся с этой проблемой… разберёмся вместе и даже если я захочу его оттолкнуть шансов на это никаких.

Не знаю, что Шоу увидел во мне. Не знаю, почему решил со мной подружиться и предложил помощь. Возможно этот парень слишком добрый по своей натуре, а возможно потому, что в Подземном городе никто не относился к нему с должным уважением и на это есть причины. Хотя лично, по моему мнению, этот заблудший заслуживает гораздо большего уважения, чем любой древний из Подземного города. Тоже мне… древние… Словно года проведённые в Лимбе – единственное чем можно гордиться.

Меня изгнали спустя год и два месяца существования в Подземном городе. Рядом с моей изоляционной камерой всегда дежурили заблудшие, которые в случае припадка поливали меня водой и вовремя пресекали нашествие фантомов. Это всё, что они могли делать, до тех пор, пока не доказала, что умею держать мысли в узде. И это единственное, как они могли защититься. О том, что станет со мной уже на следующие сутки после контакта тлеющей кожи с водой, разумеется, никто не думал.

Так что я была рада изгнанию. Я мечтала и ждала этого дня, потому что только так меня могли оставить в покое, наедине со своим проклятием. Только так я могла быть на сто процентов уверенной, что на меня не объявят охоту и за мной не будет слежки. Только так я могла покинуть границы мирного сектора и обрести относительную свободу.

Но Шоу отправился со мной. Как и я, приняв клеймо изгоя на свою душу и любые мои уговоры касательно того, чтобы он этого не делал, были бесполезны. Древний заблудший Подземного города наградил наши энергетические сущности чем-то вроде невидимой печати, для того, чтобы любой другой древний мирного сектора сумел отличить нас с Шоу от «нормальных» заблудших. Изгоев не любит никто. Изгоев сторонятся и презирают, не важно за что. Если ты изгой – значит заслуженно. Единственный плюс лишь в том, что только древний, или очень сильный заблудший может почувствовать клеймо, поэтому мы с Шоу и прикидываемся путниками всё это время. Приходится страховаться.

В чём отличие путника от изгоя?..

Да, возможно путников презирают не меньше, но их также и боятся. Прикинуться путниками – теми, кто отказался от жизни в мирном секторе и вольно путешествуют по Лимбу якобы в поисках выхода из этого проклятого места – единственное, что нам оставалось. Путники и кочевники – одного поля ягоды, с похожими моральными принципами и в основном гнусными, но, как уже раньше говорила – нам нужен был проводник. Ведь Нэгмуд оставил нас спустя два месяца – как он позже заметил, – бесцельного скитания по Лимбу. В общем-то, он и отправился с нами только потому, что Шоу был его хорошим другом, но если подумать, какой проводник станет портить свою репутацию тем, что ошивается рядом с двумя изгоями?.. Так что его можно понять.

Нэгмуд ушёл. А у меня остался лишь Шоу, карта с нужным фрагментом Лимба, нужная информация выкупленная у одной шайки кочевников, промежуточные цели, и конечная – найти сектор крика.

Да, и ещё у меня осталась надежда.

Я уже мертва, но у меня всё ещё осталась надежда.