Лимб

Глава 1. Храм Триумвирата

Каменный круг нехотя провалился вниз — в темное жерло шахты. Площадка была довольно широкой, сопоставимой по размерам с террасой особняка зажиточного трордорца. В центре высилась пирамидальная стела, украшенная древними надписями и причудливыми барельефами. Вокруг стелы сгрудилась пятерка магов. Все они были облачены в характерные для Гильдии одежды — просторные и дорогие. Все имели при себе посохи, носили бороды и широкополые шляпы. От стандартных для пустыни тюрбанов маги отказались. По простой причине — новый портал был пробит прямо в глубину Тшуммеха.

Сухощавый и седобородый владыка Гримлиэль был самым высоким в этой компании. В гуще бороды виднелись медные кольца. Посох волшебника был простым, без лишних красивостей и узоров. Длинная прямая палка с круглым набалдашником в виде мертвой руки, сжимающей черный шарик. В недрах шарика вспыхивали желтые и зеленые искры. Поговаривали, что Гримлиэль жил в эпоху Державы Четырех Сторон и помнил падение Китограда. А еще поговаривали, что благодаря его поддержке сумели возвыситься первые императоры Трордора, правившие около четырехсот лет назад…

По правую руку от Гримлиэля стоял Илорн. Что же касается троицы магов, пришедших через портал вместе с владыкой, то они были каменщиками. Волшебниками, специализирующимися на открытии вечных порталов.

Платформа натужно скрежетала, погружаясь в недра запретного города. Илорн от нечего делать рассматривал каменщиков. Одного из них гильдмастер знал в прошлой жизни — доводилось общаться в одном из тайных городов Урхата. Звали волшебника Таланбертом. По меркам Гильдии он был еще нестарым — лет семьдесят. На вид — сорок. Опытные колдуны выглядят и на восемнадцать, но большинство предпочитает «золотую середину». Респектабельность и зрелость помогают завоевать доверие властителей. Таланберт опирался на скрюченный черный посох, покрытый то ли блестящей драконьей чешуей, то ли стальными пластинками, чей размер не превышал детского ногтя. Илорн склонялся к первому варианту.

Второй каменщик, угрюмый старик в капюшоне, по возрасту был едва ли не старше самого Гримлиэля. Джосер — кажется, так его звали. Илорн успел выяснить, что этот колдун прибыл с Радужного Моста по личному приглашению магистра. Про Джосера рассказывались самые невероятные байки. Одна из историй гласила, что каменщик познал секреты Демиургов и время от времени ремонтировал Дверные Арки, расположенные на Небесных Скитах. Сегодня Джосер облачился в черную рясу, подпоясанную простой пеньковой веревкой. Его посох был скручен из нескольких жил, которые больше смахивали на змеиные тела, чем на обработанную магическими средствами древесину.

Кумрад, третий каменщик, ничего особенного из себя не представлял. Белая мантия, аккуратная коротко стриженая бородка, непослушная шевелюра рыжих волос. Тело массивное и неповоротливое. Казалось, этот каменщик не магией занимался на протяжении последних десятилетий, а кирпичи на стройке таскал. Или ковал доспехи в одном из ремесленных переулков. В общем, не производил Кумрад впечатления книгочея, копающегося в древних свитках при свете масляной лампы в поисках забытой мудрости и мощных заклинаний. Да и пользовался стандартным посохом — составным, собранным из шести сегментов. Посох неведомый мастер покрыл обережным улкундарским узором, хорошенько отшлифовал и добавил лоска простыми заговорами. Из набалдашника торчали три когтя, пронзающих насквозь синевато-розовый аметист.

Платформа с грохотом опустилась на стопорное кольцо.

Маги осмотрелись.

— Это жилые галереи, — пояснил Илорн. — Нам туда, владыка.

Гримлиэль отрывисто кивнул.

И зашагал в указанном направлении.

Остальные колдуны с трудом поспевали за своим длинноногим магистром, не чуравшимся, как говаривали, дальних переходов между городами и весями. Илорн убедился, что слухи правдивы. Владыка быстро оставил позади неповоротливых каменщиков, приучивших себя к портальным странствиям.

Маги очутились в просторном зале со сводчатым потолком, который подпирала полая труба шахты. Внизу шахта врастала в три массивных колонны, между которыми свободно могли проходить не только люди, но и конные экипажи. Во все стороны от зала разбегались галереи. Просторные каменные коридоры, с двух сторон усеянные дверьми. Настоящими дверьми, которые можно встретить в любом человеческом городе. Хотелось бы Илорну думать, что деревянными. Да только сотрется в труху любое дерево под грузом тысячелетий. Не обошлось тут без магии — серьезной, веками проверенной. Ой, не обошлось…

Углубившись в один из коридоров, они начали обсуждать план действий.

— Мы тесно сотрудничаем с Гильдией Ножей, — прогудел Гримлиэль, восхищенно всматриваясь в резьбу на стенах. — Мы воевали вместе против Посторонних. И неоднократно спасали Твердь. Но сейчас придется действовать вопреки воле Хозяина и братьев Внутреннего Круга.

— Разве? — удивился Кумрад. Он вообще не мог взять в толк, почему в их компании нет Наставника Вячеслава. Двери, ведущие во Внемирье, — это же по его части. — Они же присматривают за Храмами.

— Присматривают, — согласился Гримлиэль, входя под своды следующего узлового зала. — И контролируют все вечные Двери.

— А Двери эти, — задумчиво добавил Илорн, — должны открываться только на Скитах.

Кумрад не стал спорить.

Магистр решил действовать в интересах своей Гильдии. А любые конфликты со временем будут урегулированы. Вряд ли мастера ножей пойдут на принцип и развяжут войну из-за одной-единственной Двери.

Вторая платформа ухнула вниз.

Дальше и дальше под землю.

— Но мы знаем, куда откроется эта Дверь? — уточнил Илорн.

Глухой удар.

Уровень картографии представлял собой обширную цилиндрическую полость с закручивающейся по периметру спиральной лестницей. Гримлиэль и его спутники некоторое время восхищенно рассматривали череду арок, в которых на заре времен трудились античные картографы. Что они там составляли, в своем Тшуммехе, одним богам известно. Сейчас на визитеров скалились черные ниши, где поселилась тьма.

— Тупик, — озадаченно произнес Гримлиэль.

Илорн покачал головой.

— Нет. Нам надо подняться по лестнице до середины. Смотрите, там есть каменный мост, переброшенный к противоположной стене.

Гримлиэль проследил за пальцем гильдмастера. Между полом и потолком исполинского цилиндра, в непосредственной близости от шахты, виднелся мост. Прямой и тонкий, явно рассчитанный на пешеходов. Удивительно, что он не рухнул за столько лет.

— Ты ходил по нему? — нахмурился Джосер.

— Позавчера.

Пятерка неспешно двинулась к основанию лестницы.

Всюду царил дух запустения, но пыль под ногами отсутствовала — и это наводило на определенные мысли. А еще в подземном городе работала вентиляция. Илорн ощущал движение воздушных масс, что казалось подлинным чудом. Тшуммех не был выстроен в сети пещер с несколькими выходами. Вокруг простирались пески Сухот-Дарракана. И никаких горных гряд, которые строители могли бы использовать в своих интересах. Значит, вход был один… Или не совсем один?

Массивное ограждение каменщики Триумвирата вытесали из мрамора, отполировали и украсили вездесущей резьбой.

— Веди, — сказал Гримлиэль.

Илорн первым свернул на мост и зашагал к провалу громадной арки, возвышающейся над картографическими нишами. Под купольным сводом начали загораться световые панели.

Тшуммех произвел на волшебников неизгладимое впечатление.

— Дверь откроется в Пантеон, — сообщил Гримлиэль, возвращаясь к утраченной нити разговора. — Легендарный мир, в который собирались перебраться из Предельных Чертогов самые могущественные кланы Демиургов. Пантеон давно торгует с Облачными Скитами, но между Преддверьем и этим миром — пропасть. Чудовищное расстояние с шестью промежуточными переходами. Куда ведет эта арка?

— В Покои Мудрости, — ответил Илорн. Компания магов пересекла мост, и каждый из путников вздохнул с облегчением. Кладка не обрушилась, ловушки не ожили, можно идти дальше. Собственно, и не было никаких ловушек. Те, кто похоронил в Сухот-Дарракане Храм Демиургов, думали, что сюда никто не сумеет проникнуть.

— Слышал о них, — с почтением произнес Гримлиэль. — Тут хранились манускрипты, рукописные и даже печатные книги. Некоторые труды, как мне доподлинно известно, привезены из Внемирья, а кое-что написано потомками самих предтеч…

— Здесь ничего нет, — вздохнул Илорн. — Я осматривал Покои тщательно, владыка.

— Меня это не удивляет.

Визитеры миновали еще один длинный коридор и попали в большую комнату. Здесь действительно ничего не было — ни книжных полок, ни остатков мебели, ни даже трухи на полу.

Просто помещение.

Одна из стен была глухой, в двух чернели прямоугольники дверных проемов.

— Куда теперь? — поинтересовался магистр.

— Налево.

В смежной комнате — та же унылая картина.

— План такой, — начал излагать свои соображения Гримлиэль. — Я запускаю Храм и отслеживаю узловую точку. В моих свитках написано, что пересечение линий — в непосредственной близости от здания. Это упрощает задачу. Нам не придется тратить время на дополнительные перемещения. Сразу начинаем работать.

— Задача не из легких, — проскрипел Джосер. — Это окно в иной мир… Последний раз Дверь открывалась в Небесах… в эпоху расцвета Державы, если мне память не изменяет.

— Не изменяет, — подтвердил Гримлиэль. — Но мы справимся.

Резко остановившись, магистр посмотрел на каменщиков.

— Вы хоть понимаете, насколько возрастет влияние Гильдии после сегодняшнего дня? Дверь в Пантеон. Не куда-нибудь, а в мир, который мог стать прибежищем для Демиургов. В своем секторе космоса Пантеон играет роль, сопоставимую с ролью Преддверья. Это один из крупнейших торговых центров Галактики, друзья мои. Не подведите.

Илорн впервые видел магистра в таком состоянии. Гримлиэль буквально излучал энтузиазм.

Они продолжили свой путь.

Череда комнат примерно одинакового размера завершилась цилиндрическим залом, в середине которого высилась знакомая пирамидка.

— Здесь? — не выдержал Таланберт.

— Нам осталось перейти на последний ярус, — терпеливо объяснил Илорн. — Там я и обнаружил искомое.

Платформа скользнула вниз, нехотя подчинившись сдвинутому рычагу. Никакого скрежета, гула и других неприятных звуков.

А вот шахта была глубокой.

Маги задрали головы вверх, наблюдая за тем, как полый цилиндр превращается в длинный колодец. Илорн еще в свой прошлый визит прикинул, что глубина шахты может достигать трехсот локтей. Вряд ли хоть один правитель современного мира способен осуществить столь масштабный проект. Все эти комнаты, шахты, спиральные лестницы и сводчатые залы… В них поселился дух утраченного. Лишнее доказательство тому, что история — не прямой тракт в будущее. Циклы, связанные между собой человеческой глупостью и недальновидностью.

Выходное отверстие шахты превратилось в крохотный световой кружочек, а затем утонуло во мраке. Отключились верхние панели.

Спуск казался бесконечным, но в итоге платформа остановилась. Замерла меж неохватных колонн, поддерживающих жерло шахты. Нагрузка, приходящаяся на колонны, была чудовищной, но зодчим Тшуммеха это не помешало.

— Удивительно, — прошептал Гримлиэль.

Маги робко вошли под своды зала, стены и потолок которого тонули в серой дымке неопределенности. Столь обширного помещения им еще не доводилось видеть в своей жизни. Даже великолепие Трордорского Дворца меркло перед этим гулким пространством, некогда принимавшим толпы людей и чужаков из Внемирья. Колоннада сплеталась в сложный крестообразный рисунок. Потолок принял форму нескольких полукуполов, главный из которых опирался на классическую арочную четверку. Паруса тоже имелись, что указывало на квадратное сечение распределителя.

Впрочем, строением зала интересовался один лишь Илорн. Гримлиэль и сопровождавшие его каменщики уставились на Храм Демиургов, воздвигнутый строго по центру яруса. К этому условному центру сходились колонны и образованные ими галереи. Туда же протянулись два ряда сияющих панелей, вмурованных в необъятные дорические туловища.

Храм, подобно своим собратьям на Тверди, придерживался канонов сакральной геометрии. В основе постройки лежала гексаграмма, а привычный купол отсутствовал. Вместо этого выделялась башенная шикхара, ось мироздания. Само здание уступчатой пирамидой громоздилось вверх. Фасады были украшены искусными барельефами, на фронтонах восседали каменные фигуры мифологических существ. Всё это переплеталось, перетекало из одной формы в другую, уподобляясь лабиринту, из которого практически невозможно отыскать выход.

— Мы сделаем это сегодня, — уверенно заявил Гримлиэль. — Впишем новую страницу в историю Гильдии.

Илорн понимал, что контроль над вечной Дверью дает серьезное преимущество в борьбе за мировое господство. Свободное перемещение по Сети для всех магов, прямые договоренности с властителями-чужаками, торговые пути и обмен знаниями… Сейчас внешние связи подмяли под себя кормчие, на чем и зиждется могущество величайших Скитов.

Времена меняются.

Путь к Храму отнял много времени. Казалось, волшебники пересекли треть Атолла Миядзаки. Тысячи полторы локтей, не меньше.

И вот они — перед входом.

Громадные ворота, испещренные письменами, сакральными изображениями, орнаментальной вязью.

Гримлиэль закрыл глаза, приложил ладони к поверхности ворот и начал что-то нашептывать. Руки магистра засветились, по камню побежали дорожки жидкого голубого пламени…

Створки сдвинулись.

Начали расходиться.

Темная щель медленно разрослась до размеров одноэтажного дома. Внутри зала собрания начали загораться магические шары — матово-белые, подвешенные прямо в воздухе. Илорну доводилось посещать Храмы, оберегаемые мастерами ножей, но ничего подобного он раньше не видел. Впечатление такое, что эту святыню возводили иные зодчие — не те, с которыми тысячелетия назад водились жители Облаков.

Под ногами колдунов развернулась мозаичная Мандала — геометрический узор с нереальным количеством спиц. Мандала представляла собой упрощенное строение космоса. Спицы, по всей видимости, олицетворяли энергетические каналы, связывающие Преддверье с Сетью.

— Выходите из Мандалы, — приказал Гримлиэль. — И не мешайте. Ваш час настанет.

Илорн и каменщики ретировались поближе к храмовым стенам. Владыка остался в сердце Мандалы. Раскинув руки, Гримлиэль начал нараспев читать заклинания, что-то чертить в воздухе, вливать в незримые знаки свою силу. Посох лежал у ног волшебника и не участвовал в процессе. Илорн почувствовал небывалый приток энергии, сгустившейся вокруг этого человека. Магистр запускал скрытые механизмы Храма, подключал его к Сети, превращал в распределитель.

И Храм откликался.

Устройство предтеч потянулось к новому господину, повиновалось его несгибаемой воле. Вспыхивали и гасли настенные панели, переливалась всеми цветами радуги напольная мозаика, нечто оживало в стенах.

Илорну показалось, что стены пульсируют…

Наваждение схлынуло.

Здание вновь стало обычным, ничем не примечательным. Потоки силы расплескались по гулкой утробе, перестали вихриться около Гримлиэля.

Владыка открыл глаза.

Поманил рукой каменщиков:

— Приступайте к своей работе. Не мешкайте.

— Где открывать? — спросил Джосер.

— Перед входом. Отсчитайте полсотни шагов и закладывайте основу. Разверните Дверь в перпендикуляр к воротам и сместите к левой колоннаде.

— Слишком близко к Храму, — в голосе Таланберта послышалось недовольство. — Не принято.

— Забудь об этом, — отмахнулся Гримлиэль. — Именно в том месте откроется портал. И никак иначе.

Маги двинулись прочь.

— Я впечатлен твоими достижениями, Илорн, — Гримлиэль всё еще смотрел в центр мозаичной структуры. — Ты станешь великим гильдмастером. Попомни мои слова.

Глава 2. Путешествие к месту силы

Дом покинул городскую решетку и устремился на юг — туда, где по мнению Картера, находилось одно из мест силы.

Ольгерд много времени проводил на террасе. Изучал историю Риордана, упражнялся с ножами, пытался оживлять руны. Конечно же, ничего не работало. Вернулось чувство беспомощности, впервые испытанное мастером на Нирване. Морально он был к этому готов, поэтому решил запастись терпением.

Консультант, по словам Картера, уже знал о прибытии Ольгерда. Но был слишком занят и не мог выкроить время для встречи. В ближайшие пару суток — точно не мог. И с этим пришлось смириться.

Машина умела развивать чудовищную скорость. Разрешенную за пределами решетки и оживленных воздушных коридоров. Чтобы не беспокоить жильцов, дом активировал безинерционное поле, сформированное пространственными компенсаторами. Поле, насколько понял мастер, позволяло обходить кое-какие законы физики.

— Думаешь, руны заработают? — спросил Ольгерд у Картера сразу после завтрака.

— Не знаю, — магелланец пожал плечами. — Должны. Если, конечно, твои руны будут восприниматься нашими энергетическими интерфейсами.

Ольгерд неважно ориентировался в терминологии Риордана, но некоторые слова уже начал понимать. Интерфейсы обеспечивали взаимодействие между различными системами. Например, между человеком, рунами, энергией и материей.

— Руническое письмо, — назидательно заявил дом, — было разработано на заре развития человеческой расы. Классический футарк состоял из двадцати четырех рун.

— Мы его изучали, — кивнул Ольгерд.

— Собственно, рунический алфавит взяла за основу в своих разработках Карина Никонова, — продолжил дом.

— Карина Никонова? — переспросил мастер ножей.

— Тебе она известна под другим именем, — улыбнулся Картер. — Завея.

Ольгерд напрягся.

Снова — Завея.

Богиня, которой поклонялись мастера Гильдии. Завею выделяли из сонма Демиургов, ее учение считалось основой всего, чем владели защитники Храмов. Ольгерд знал, что на континенте встречались секты, представители которых верили в полное отсутствие магии до Завеи. Не всякой магии, а той, что базировалась на заклинаниях и начертательных практиках. Включая символику амулетов и обережные узоры пустынных шаманов.

— Карина Никонова переехала с Земли на Преддверье, — сообщил дом, — чтобы вести исследование в непосредственной близости от энергетических центров. Перед ней стояла нелегкая задача. Администраторы хотели создать интерфейс, позволяющий манипулировать вселенской энергией любому человеку. Даже ребенку. Превращать силу, струящуюся по невидимым каналам, в материю. Воздействовать на пространственную ткань. Иными словами — адаптировать передовую научную разработку для повседневных нужд.

— Бытовой уровень, — кивнул магелланец.

— Завея преуспела, — дом набрал высоту. Под прозрачным полом террасы виднелись бескрайние степные просторы, голубая лента реки, разбросанные по лесу озера. Городская решетка всё еще громоздилась на горизонте, но выглядела уже не столь впечатляюще. — Часть рун сохранилась, но обрела иные значения. Возникли составные руны. Кроме того, Завея оставила лазейку для творчества. Комбинаций очень много, талантливые мастера создают новые решения.

— К чему ты это говоришь? — не выдержал Ольгерд.

— Никонова программировала среду Преддверья, — пояснил дом. — Ее руны взаимодействуют с Дверной Сетью. Удастся ли это повторить на Риордане… спорный вопрос.

— Мы попробуем, — сказал Картер. — Это интересный проект.

— Любопытный, — осторожно заметил дом. — И нуждающийся в экспериментальной проверке. А также — в непробиваемом теоретическом обосновании.

— Этим займется консультант, — Картер откинулся в кресле. — Работа уже началась, подключены аналитические мощности.

— Я рад, — сухо произнес дом. — Приготовьтесь к ускорению.

Реальность смазалась от стремительного движения. Это продолжалось доли секунды, а потом перед Ольгердом предстал совершенно иной ландшафт. Долина, окруженная кольцом гор. Сверкали на солнце ледники, прятались в облачную перину острые пики. На нижних ярусах зеленели густые хвойные леса. Жемчужиной этой красоты было озеро, отражающее голубизну небес.

Дом начал снижаться.

— Какое расстояние мы преодолели? — спросил Ольгерд.

— Около двухсот километров, — ответил ИскИн. — В турбо-режиме, разумеется.

Ольгерд промолчал.

Следовало уже привыкнуть к чудесам Риордана. Ни один браннер или дирижабль дзуаров не мог сравниться по скоростным качествам с местными машинами. Браннеры тоже обладали разумом. Звериным и весьма примитивным, но разумом. Об этом часто рассказывали погонщики в тавернах, научившиеся общаться с этими созданиями на ментальном уровне. Погонщики уверяли, что браннеры сообразительны, их вполне можно сравнить с морскими дреднами, произошедшими от дельфинов. Дредны обитали в Океане, на большом удалении от материков. И, насколько было известно Ольгерду, разработали собственную систему сигналов, позволявшую наладить примитивное общение.

Вот только общаться с браннерами мог не каждый. Погонщики обладали врожденными талантами, усиленными магическим вмешательством. А дреднерское наречие понимали единицы моряков, полжизни которых прошло на корабельной палубе.

Дома просто разговаривают на твоем языке.

И выполняют любую прихоть.

— Видишь здания? — Картер указал пальцем в нужном направлении. У самого озера виднелась группа ничем не примечательных белых построек. Кубы с плоскими крышами, панорамным остеклением и системой прозрачных галерей, связывающих это всё в единую систему. — Нам туда.

— Что это?

— Исследовательская станция. Там посменно работают ученые, занимающиеся усовершенствованием интерфейса.

Дом заложил размашистый вираж, позволив своим жильцам насладиться шикарными видами. Ольгерд заметил, что на склонах гор тоже белеют постройки. Проследив за взглядом мастера, Картер пояснил:

— Люди прилетают семьями. Им нравится жить на возвышенности.

Ольгерд кивнул.

Значит, в долину попасть можно лишь одним способом — на летающем доме. Железные дороги, дирижабли, мощеные дороги — обо всем этом следовало забыть. Соответственно, если что-то пойдет не по плану, Ольгерд столкнется с проблемой. Ему не одолеть перевал, да и троп он не знает. А если и сможет выбраться из долины, то куда идти дальше? Ни городов, ни поселков. Затеряться легко.

Дом мягко опустился на землю.

— Что теперь? — Ольгерд вопросительно посмотрел на хозяина.

— Здесь сконцентрирована невиданная мощь, — тихо произнес Картер. — Вот только она не адаптирована под дверные руны. Мы пользуемся наборами сложных пиктограмм для управления потоками. С этим справляются лишь опытные специалисты.

— Вот как, — Ольгерд с интересом взглянул на собеседника. — А откуда берется энергия?

Картер ответил не сразу.

— Чтобы это понять, ты должен снова взяться за обучение. В двух словах не объяснишь.

— Почему же, — встрял дом. — Я могу объяснить.

— Давай, — одобрил Ольгерд.

— Из солнца, — просто ответил дом. — Это солнечная энергия, которую мы научились использовать целиком.

— Почти целиком, — уточнил Картер.

— Оптимально для нашего технологического уровня.

Мастер ножей прервал бессмысленный спор:

— Давайте, я уже попробую.

— Конечно, — улыбнулся магелланец.

Для эксперимента Ольгерду не требовались ножи, чакры или кусари-гамы. И без того хватало рун, которыми он умел пользоваться в бою. Например, Альгиз, незримый щит. Чтобы начертить Альзиз, хватит и трех простых движений. Вертикальная линия и галочка в самом верху. Похоже на след птичьей лапы. Это же не перекрученный Йер, который братья Внутреннего Круга приспособили для выстраивания воздушных ступеней…

Три взмаха.

— Кинь в меня яблоко, — попросил Ольгерд.

— Это не яблоко, — возразил Картер, потянувшись к столу за зеленым плодом. — Это нектин. Гибрид апельсина с нектарином.

— Не важно. Кинь.

Магелланец пожал плечами и швырнул нектин. Без замаха, не целясь. Простым и экономным движением кисти.

Ольгерд на всякий случай уклонился.

И правильно сделал.

Потому что руна щита не сработала.

— Мог бы и поймать, — буркнул Посторонний.

— Извини, — Ольгерд встал с кресла и отправился в дальний угол террасы, вслед за укатившимся плодом. — Не сообразил.

— Он вкусный! — крикнул вдогонку Картер. — Только кожуру надо снять.

Подняв нектин с пола, Ольгерд остановился на краю террасы. Оперся локтями о перила. И задумчиво уставился на идиллическую картину. Дом совершил посадку на северном берегу озера, в некотором отдалении от исследовательского комплекса. Чтобы попасть к ученым, надо было прогуляться по траве, выйти на облагороженный участок и остаток пути проделать по кольцевой дорожке, опоясывающей дома исследователей.

Воздух был свежим и приятным.

Как на террасах Гильдии.

Мастер повертел нектин в руках. Действительно — похож на яблоко. Только с кожурой, как у цитрусовых. Резко развернувшись, Ольгерд швырнул плод в Картера. Начертил руну возврата.

Нулевой отклик.

Картер выхватил нектин из воздуха и положил в корзинку к остальным фруктам.

— Я думал, возврат срабатывает только с клинками.

— Ты на диво хорошо осведомлен о наших приемах, — Ольгерд уселся на прежнее место. — На практике — да. Это боевая руна. Но ее можно применять к любым предметам.

Помолчали.

— Что дальше? — поинтересовался Ольгерд.

На душе скребли кошки.

— Ждем консультанта.

— Внутрь не заходим? — мастер кивком указал на группу зданий.

— Пока не вижу смысла.

— И сколько нам ждать?

— Он прилетит завтра, — Картер развернул в воздухе какую-то сложную схему. — Или послезавтра.

— Что ты смотришь?

— Официальный правительственный портал. График ведомственной консультационной поддержки.

— И?

— График плавающий, — вздохнул Картер. — Постоянно меняются приоритеты. И, кстати, далеко не все вопросы требуют личного присутствия консультанта.

По озеру побежала рябь.

Ветер промчался по террасе, взъерошил волосы мастера.

— Ладно, — Картер зевнул и поднялся с кресла. — Развлекайся. До приезда консультанта надо просто убить время.

— А ты куда?

— Прогуляюсь к озеру.

Когда Ольгерд остался один, ему стало грустно. Он не мог вернуться к жене, не мог воспользоваться рунами, был вынужден по-новому взглянуть на старый конфликт и свое место в нем. Риордан был красивым и благоустроенным миром, но это чужая планета.

Историю которой надо изучить.

— Дом, — позвал Ольгерд.

— Я слушаю.

— Что там с колонизацией Риордана? И с войной, которая разразилась после этого?

— Разберемся по порядку, — предложил дом. — Хочешь визуальный ряд?

— Хочу, — согласился Ольгерд.

Озеро и долина растаяли, уступив место космической тьме. На мастера надвинулся диск Риордана, который медленно вращался вокруг собственной оси.

— Землеподобный тип, — сообщил ИскИн. — Большая редкость во вселенной. Если хочешь знать, большинство планет Дверной Сети в той или иной мере терраформированы.

— Что это значит?

— Изменение. Допустим, атмосфера разреженная, человеческим легким не хватает кислорода. Мир бомбардируют кометами, состав и плотность воздуха меняются. Возводится искусственная биосфера — город-сад. Частично растапливаются полярные шапки. Появляется вода, начинают формироваться условия для жизни. Идею ты понял.

— В общих чертах, — буркнул Ольгерд.

— Есть и более экзотические варианты, — продолжил дом. — На Венере, к примеру, была слишком плотная атмосфера. Так что на начальной стадии ее колонизации люди начали строить купольные поселения-аэростаты.

— Венера? — уточнил Ольгерд.

— Да. Вторая планета Солнечной системы.

— Продолжай. Раньше ты говорил, что эмигранты второй волны специализировались на терраформинге. Я не понимаю, при чем тут Риордан.

— Его не меняли, — подтвердил ИскИн. — Зато активно переделывали соседние планеты и наводили порядок в других звездных системах. Насколько мне известно, в ту пору было переделано около тридцати миров. Двадцать девять, если быть точным.

Перед Ольгердом разворачивались звездные карты, на них вспыхивали точки, обозначенные ИскИном. Между точками протягивались светящиеся линии, мелькали цифры расстояний в каких-то парсеках, выплывали названия колоний…

На переднем плане вновь оказался мир Посторонних. Теперь Ольгерд видел очертания материков, океаны, архипелаги, горы, леса и равнины. Локации увеличивались в размере, стоило начать к ним присматриваться.

— Белковая жизнь на Риордане уже существовала, — сказал дом. — И в этом заключалась главная проблема.

— Почему? — удивился мастер.

— Среда была чрезвычайно агрессивной. Вирусы и бактерии представляли угрозу для человека. В лесах и морях обитали жуткие хищники. Встречались ядовитые твари, паразиты и симбионты. Первым поселенцам пришлось запустить климатические спутники и наземные станции для редактирования погоды. С экосистемами дела обстояли сложнее. Чтобы не нарушить хрупкий природный баланс, мы были вынуждены одних хищников менять на других, заполняя звенья пищевой цепочки.

Перед взором Ольгерда проносились записи, сделанные в невообразимо далеком прошлом. Создания из кошмарных снов атаковали добычу из засады, мчались по лесу, величественно бороздили морские глубины. В небе парили громадные твари, похожие на ящеров и птиц одновременно. Растения в джунглях оплетали лианами каких-то милых, неповоротливых зверьков, затаскивали в копошащийся коричневый полумрак и начинали медленно переваривать. Ольгерда передернуло.

— Насекомые переносили смертельные болезни, — комментировал происходящее дом, — пожирали деревянные и композитные постройки. Откладывали личинки под кожу…

— Без подробностей. — попросил мастер.

— Ладно, — дом немного обиделся. — Детям интересно.

— Это потому, — холодно заметил Ольгерд, — что они еще не научились ценить жизнь.

— Перехожу к следующей части курса, — со вздохом произнес ИскИн. — Мы промотали столетие. Биодизайнеры, вирусологи, экопланировщики и искусственные разумы справились с проблемой. Риордан был очищен от дряни, а новые виды, завезенные с Земли и иных миров, прижились. Встроились в местную среду обитания.

— Вы тащили животных через весь космос? — опешил Ольгерд.

— Нет, — рассмеялся дом. — Обладая информационной базой ДНК, можно собрать с нуля любой организм. Без продвинутой биоинженерии, конечно, не обойтись…

— Я ничего не понимаю, — Ольгерд прервал откровения машины. — Объясни проще.

— Смотри. У нас есть данные о том, как должен выглядеть, к примеру, рлок. Как он будет двигаться, атаковать, размножаться, испражняться. Длина когтей и зубов взрослой особи. Этапы развития эмбриона. Абсолютно ВСЁ. Мы можем построить инкубатор, заменяющий утробу матери, и вырастить там нужное существо. Выпустить его и позволить развиваться дальше.

— И с человеком так?

— Уже давно. Исключение составляют лишь сообщества ретроградов, практикующих естественное деторождение.

— А семьи?

— Родители малыша живут вместе. Жертвуют свой генетический материал, но не участвуют в вынашивании и генном конструировании. Разве что заказывают набор предпочтительных характеристик, дополняющих базовый стандарт.

— Это еще что такое?

— Базовый стандарт, — ИскИн, похоже, зачитывал готовое определение, — представляет собой гарантированный государством биопакет. Сюда входят физические и умственные навыки, приближенные к норме, отсутствие врожденных патологий и устойчивость к известным болезням. Отказаться от стандарта нельзя — это нарушение прав ребенка.

— Разумно, — похвалил Ольгерд. Идея при всей кажущейся дикости ему понравилась. — А что там с животными?

— Одних уничтожили, других воссоздали и вписали в конкретные ниши, — ответил дом. — Процесс растянулся на столетие, но в итоге мы получили комфортный для проживания мир. Чуть позже разработали климатическое управление. Приступили к постройке Кольца Нивена.

— Я не вижу полей с посевами, — сказал Ольгерд, увеличивая и рассматривая разные участки поверхности Риордана. — Чем вы питаетесь?

— Еда синтезируется, — объяснил ИскИн. — Создается из воздуха. Некоторые выращивают, если им нравится. Огородничество превратилось в хобби. Есть гидропонные фермы — они снабжают натуральными продуктами кафе и рестораны. Это для гурманов, их меньшинство.

— Ясно. Вы победили голод.

— Его и не было никогда. Риордан колонизирован представителями высокоразвитой расы. Мы просто использовали технологии, которые уже имелись в нашем распоряжении.

— Вы постоянно странствуете, — вспомнил Ольгерд. — Люди живут в домах, подобных тебе. Так было всегда?

— С самого начала, — подтвердил дом. — Сюда многие прибыли в родовых звездолетах, способных модифицировать себя. Или в разумных домах, получивших приказ отрастить двигатели для межгалактических путешествий. Я выгляжу примерно так, как выглядели мои прототипы. И обладаю схожим набором навыков.

— Значит, магелланцы ничего не захотели менять, — догадался Ольгерд. — Сложился определенный уклад, и люди его придерживались.

— Верно. Их можно понять, учитывая многолетние странствия среди звезд. Хозяева привязались к своим домам. Кроме того, мы можем обеспечить высокий уровень безопасности как себе, так и своим жильцам. Я свободно меняю дизайн, добавляю площадь в случае необходимости. Этого не умеют делать обычные постройки.

Дом явно был горд собой.

— Ты мне нравишься, — похвалил Ольгерд.

— Спасибо.

Неожиданно беседа прервалась.

Оба, человек и машина, ощутили на террасе присутствие. Кто-то явился из ниоткуда и теперь скрывался за границами интерактивной зоны обучения.

Кто-то.

Не Картер.

Глава 3. Сквозь измерения

— Активирована система внутренней безопасности, — сообщил дом. — Не двигайтесь. Сейчас начнется принудительное сканирование.

— Что он говорит? — переспросила Навсикая. — И кто это говорит?

Ольгерд не сразу обрел дар речи. Перед ним стояли те, кого он меньше всего ожидал встретить на Риордане. Навсикая — повзрослевшая, вытянувшаяся, облаченная в серый балахон мастеров Гильдии. Волосы девочки отрасли до плеч и были заплетены в две аккуратных косы. Ольгерд помнил Навсикаю ребенком, а теперь перед ним стояла девушка-подросток, которая через пару лет станет очень красивой. Сходство с Брином, ее старшим братом и погонщиком «Мемфиса», по прошествии нескольких лет только усилилось.

А рядом…

Мастера накрыло волной тепла.

Я здесь, хозяин…

Разумеется, послание не было вербальным.

Рядом с Навсикаей стоял Рык. Самый настоящий. Не иллюзия, не осколок из сна, не голографическая модель, выстроенная ИскИном. Ольгерд чувствовал своего рлока на интуитивном уровне, иные доказательства не требовались.

Но это невозможно.

Рлоки не умеют физически странствовать между мирами.

В следующий миг Ольгерд понял, что хищник сейчас бросится к нему, игнорируя предписания дома. А Навсикая плохо знает оригинальный тер, на котором люди разговаривали четыре тысячи лет назад.

Ольгерд отправил мысленный приказ.

Стоять на месте.

А вслух произнес:

— Не шевелись, Навсикая. Это дом говорит с тобой. Он умный, но еще не успел разобраться с вашим статусом.

Девушка отреагировала спокойно.

Уточнила:

— Он может нам навредить?

— Еще как. Но не станет этого делать.

Рык замер, обиженно переминаясь с лапы на лапу. Ольгерда неодолимо тянуло к зверю. Хотелось обменяться впечатлениями, потрепать рлока по холке, обнять. Больше, чем друг. Больше, чем брат по оружию. Часть детства, часть самого Ольгерда…

Мастер сдержался.

Для начала следовало разобраться с охранной системой жилища.

— Это свои, — сказал Ольгерд, обращаясь к дому на тер. С Навсикаей он разговаривал на наречии небесных жителей, обитавших на Миядзаки и других странствующих Скитах. — Мои друзья.

— Сканирование завершено, — равнодушно ответил ИскИн. — У девочки обнаружено холодное оружие. Зверь соответствует описанию полярного рлока с планеты Преддверье.

— Так и есть, — подтвердил Ольгерд. — Девочка — мастер ножей.

— Рлоки опасны, — предупредил дом.

— Я знаю. Но это мой рлок. Мы выросли вместе.

ИскИн выдал вердикт без колебаний:

— Протоколы безопасности запрещают мне впускать в обитаемую зону людей с оружием любого типа и плотоядных хищников с чужих планет. Отменить запрет может Картер, но его сейчас нет.

— Можешь связаться с ним?

— Картер предпочитает гулять без устройств связи. Ментальными способностями я не обладаю.

— Что собираешься делать?

— Ждать.

— А мои гости?

В полу террасы образовалось квадратное отверстие. Ольгерд увидел знакомые каплевидные ступени, серебристым дождем пролившиеся наружу. Пояснения не требовались.

— Я пойду с ними, — сказал Ольгерд. — Подождем Картера вместе.

— Как будет угодно.

Троица спустилась вниз, после чего ступени слились в сверкающую реку, втянулись в корпус машины. И лишь после этого Ольгерд позволил себе крепко обнять Навсикаю. Затем — опуститься на колени, обхватить руками шею зверя, запустить ладони в густую шерсть. Прижаться к боку товарища, слиться с его сердечным ритмом.

Навсикая отошла в сторонку и не мешала.

Ольгерд и Рык простояли так очень долго. На мастера обрушился образный поток. Долгие ментальные поиски, обретение навыка, путешествие сквозь измерения. Оттенки обратной стороны мира. Звуки, запахи и картины лимба. Степь, недостроенное здание, в котором случился поединок с Броном. Шелест травы на ветру. Новый поиск. Мелкое море, торчащие из воды руины, знакомый постамент.

Когда Ольгерд выпрямился, он знал всю историю странствия, проделанного Рыком и Навсикаей.

В глазах мастера сквозило неподдельное восхищение.

Он даже не заметил боль в глазах Навсикаи. А когда заметил, пришло запоздалое озарение. Девочка отправилась в дорогу без своего рлока. А ведь его не могло не быть. Юные ученики получают питомцев в раннем детстве, чтобы между человеком и зверем наладился ментальный контакт. Навсикаю должен сопровождать молодой поджарый двухлетка, мало чем уступающий Рыку в размерах. Разве что — в боевом опыте.

Ольгерд не стал развивать эту тему.

Захочет — сама расскажет.

— Вы здесь, — сказал он. — Ты хоть понимаешь, где очутилась?

— Понимаю, — кивнула Навсикая. — Мир, в который тебя утащили Посторонние.

— Это их мир, — пояснил Ольгерд. — И всё не так просто, как мы думали раньше.

Снаружи дом не казался бездушной машиной или чудовищным монстром, способным бесконечно трансформировать себя. Просто дом, замерший в локте от поверхности земли. Учитывая густые заросли травы, просвет был почти незаметен.

Почти.

— Он висит в воздухе, — прошептала Навсикая.

— Да. Он и не такое умеет.

Не сговариваясь, они зашагали в сторону озера. Рык принюхивался к новым охотничьим угодьям, но держался рядом с хозяином. Чувствовалось, что зверь боится повторной разлуки.

Ольгерд увидел тропинку, по которой ушел гулять Картер. Если направиться следом, компания пересечется с магелланцем. Озеро слишком большое, чтобы Картер смог его обогнуть даже за полдня.

— Как Мерт? — спросил Ольгерд.

— У нее всё хорошо, — улыбнулась Навсикая. — Ждет тебя.

Ольгерд вздохнул.

И тут его осенило.

Если Навискаю привел Рык, то сможет вывести и обратно. А если это сработает с Навсикаей…

Билет в оба конца.

Мастер поделился своими эмоциями с рлоком. И получил утвердительный ответ.

Да, зверь пришел за ним.

Чтобы забрать домой.

— Вы меня заберете? — вырвалось у Ольгерда.

— Не мы, — поправила Навсикая. — Он.

И кивком указала на хищника.

Ольгерд в задумчивости остановился. В последнее время его представления о мире постоянно кто-то переворачивал с ног на голову. Сначала выяснилось, что Демиурги не побрезгуют уничтожить собственную материнскую планету. Барьер, защищавший Землю от вторжения Посторонних, оказался не таким уж и барьером. Сами Посторонние оказались не такими уж и злодеями, врагами всего прогрессивного человечества. А теперь получается, что рлоки могут свободно путешествовать через лимб, не уступая жнецам и магелланцам. Ну, во всяком случае, один-единственный рлок. Уникальный и неповторимый.

Два мастера стояли на берегу горного озера и смотрели на отражение облаков. Изредка с гор спускался прохладный ветерок, приносил с собой свежесть и подергивал водное зеркало рябью. Справа на небольшой возвышенности виднелись строения исследовательского комплекса. Слева над водой нависло дерево, смахивающее на иву. Разве что листья были крупнее, а их цвет отливал легкой синевой.

— Спасибо тебе, — сказал Ольгерд.

— За что?

— Ты пошла с ним. Бросила все дела, чтобы вытащить меня обратно. Я даже представить себе не могу, как там жила Мерт всё это время…

Навсикая в упор посмотрела на Ольгерда:

— А сколько времени прошло у тебя, Знающий?

Мастер задумался.

— На Риордане — несколько дней. Более длинных, чем в Преддверье и на Земле. А в лимбе… Там вообще всё непонятно.

— Ты отсутствуешь семь месяцев, — безжалостно сообщила девочка. — И мы почти не надеялись встретиться с тобой вновь. Только Мерт верила. И Рык. Больше никто.

За спиной мастера шелестела трава.

Здесь, в этой горной долине, насквозь пропитанной энергиями высшего порядка, эпохи застыли. Ландшафт, простиравшийся перед Ольгердом, мог бы повторяться в тысячах миров. Без намека на высокие технологии и запредельный уровень развития магелланцев.

Озеро.

Горы.

Ничего сложного.

Кроме одного — перекрутившихся в тугой клубок событий, разобраться в логике которых становилось всё труднее.

К горлу подступил ком.

Семь месяцев.

Маленький срок, если ты ждешь любимого человека. Бесконечно большой, если понимаешь, что этот человек может не вернуться.

— С ней всё в порядке?

Глупый вопрос.

— Мы едва не погибли.

И Навсикая рассказала о клане хошанских убийц, выследивших Мерт на Атолле Миядзаки. О снах, которые она видела в Трордоре и на террасах Гильдии. О бойне в «Оазисе», потере Хрума, поединке сокё Утэку с Наставником Вячеславом. События давних дней нахлынули на девочку и голос ее дрогнул.

А потом они с Ольгердом сидели на берегу озера, свесив ноги с небольшого обрыва. Рык устроился в траве неподалеку. Мастер обнимал юную ученицу за плечи, что-то успокаивающе говорил.

Боль схлынула.

Стало немного легче.

Даже с Мерт Навсикая не говорила так откровенно, хотя жена Ольгерда и была ее лучшей подругой.

Потом они молчали.

— Ты меня прости, — тихо произнес Ольгерд. — Я должен был стать твоим Наставником. И отказался.

— Меня учил Вячеслав, — Навсикая чувствовала, как ветер высушивает слезы на щеках. — Как и тебя.

— Знаю, — мастер кивнул. — Я признателен ему за науку. И за умение направить по истинному пути. Вряд ли кто-то заменит его в Гильдии…

Навсикая посмотрела на Ольгерда:

— Исполни свой долг.

Он не посмел отвести глаза. Потому что знал: девочка имеет на это право. Рунического ребенка должен обучать Хозяин Дверей. Или брат Внутреннего Круга, превосходящий по силе остальных. И это не магистр Нге — тот слишком стар.

Путь Навсикаи лежал к Ольгерду.

Это тебе посоветовал Вячеслав, догадался Знающий. Иди и заверши свое обучение у великого мастера. Вот что было сказано под крышей дома из ятобы.

Ольгерд сразился с Посторонним в себе.

Убил иерарха, влезшего в Брона.

И чуть было не расправился с Картером в Стимбурге.

Вопрос в том — какой это имело смысл. Зачем готовить рунического ребенка к решающей схватке, если войны больше не будет. Гильдия продолжит стеречь Храмы, разрушающие вселенную. Никто из братьев даже не подозревает о том, что случится в будущем из-за Дверной Сети.

Долг.

Теперь это понятие расплылось. Одно дело — служить своей Гильдии, давним установлениям и канонам. Даже своей планете — это можно понять. Но как быть с иными мирами, неисчислимым множеством звездных систем и разумных рас, затронутых изменениями?

Впрочем, это не отменяло некоторых вещей.

Навсикая спасла жену Ольгерда, а теперь пришла за ним. И привела с собой Рыка. Так что выбора нет.

— Я возьмусь за твое обучение, — сказал Ольгерд.

Повзрослевшая девочка опешила. Видимо, Навсикая не рассчитывала на столь быстрый результат. Настраивалась на долгие уговоры, готовила аргументы.

Ребенок в душе Навсикаи порывался обнять Знающего-на-Перекрестках. Ученица Гильдии поступила иначе. Легко вскочила на ноги и поклонилась Ольгерду.

— Садись, — хмыкнул мастер. — Нам еще многое предстоит обсудить.

И он поведал своей единственной ученице то, что успел выяснить на Риордане. Рассказал ту часть истории, в которой успел разобраться сам. Раскрыл суть летающего дома, описал Картера. Слова приходилось подбирать тщательно — Навсикая плохо владела языком Демиургов, ведь она еще не завершила свое восхождение по террасам. А еще девушка не умела видеть разницу между волшебством и технологиями. Одно Навсикая уяснила четко — руны на Риордане не работают.

Когда их разговор подошел к концу, Ольгерд увидел две человеческие фигурки, бредущие по тропе вдоль озера. Рассмотреть лица людей не получалось — мешало расстояние. Но манера двигаться безошибочно выдавала в одном из магелланцев Картера.

Итак, Картер был не один.

По дороге иерарх встретил ученого, работающего в комплексе.

— Как ты намерен поступить? — спросила Навсикая.

— Вернуться домой, — Ольгерд выпрямился. Его ножи в чехлах, заношенный серый балахон и остальная одежда лежали в спальне. Сейчас мастер был одет в легкую рубашку без рукавов и просторные штаны для утренних тренировок. Обувь, созданная ИскИном, была удобной — с твердой, но хорошо гнущейся подошвой. Со шнурками, чтобы не смущать гостя из соседней галактики. — Повидаюсь с женой. А потом сделаю так, что ты пожалеешь о своем выборе.

Навсикая спрятала радостную улыбку, отвернувшись к озеру.

Они двинулись навстречу магелланцам.

— Рык сможет вытащить нас обоих?

— Сможет, — не задумываясь, ответила Навсикая. — Он прокладывает широкую тропу, по которой можно протащить хоть целый отряд.

Ольгерд мысленно потянулся к рлоку.

И получил подтверждение.

Картину дороги в непроницаемой тьме. Смутные отблески звезд, раздвигающиеся складки клубящихся неопределенностью пространств. Неуловимую изменчивость, свернувшуюся в трубу и полностью игнорирующую логику расстояний.

Две группы сближались.

Рык держался чуть поодаль — он не знал, какой будет реакция магелланцев на его появление. Чтобы развлечь зверя, Ольгерд собрал воедино воспоминания о городской решетке и передал своему питомцу. И дополнил видом на озеро сверху.

Зверь довольно заурчал.

Рлоки обожают свежие образы. Предки этих хищников жили в суровых северных краях, там смотреть особо не на что. Разве что на фьорды да полярные сияния. Мастера ножей открыли перед своими питомцами весь мир, и те с благодарностью насыщались странствиями.

Картер издалека помахал рукой. Похоже, магелланец, оценил ситуацию. Повернув голову к своему спутнику, Картер что-то тихо произнес. Получил ответ, кивнул и начал говорить более настойчиво, подкрепляя слова жестикуляцией.

Ольгерд присмотрелся к спутнику магелланца. Невысокий, лет сорока. С первыми проблесками седины в подчеркнуто неряшливой гриве длинных волос. В странном одеянии, напоминающем то ли комбинезон такелажника, то ли униформу стюарда на дирижабле.

— Вижу, у тебя гости, — произнес Картер, застыв в трех шагах от мастеров ножей. — Представишь?

Улыбка на лице разведчика казалась натянутой.

— Навсикая, — Ольгерд указал на девушку. Та коротко кивнула. — А это — мой рлок.

— Чудесно, — восхитился спутник Картера. — Я и не думал, что они умеют прокладывать маршруты через подпространство.

— Не умеют, — сухо возразил Ольгерд. И тут же уточнил: — Раньше уж точно не умели.

— Всё когда-нибудь случается впервые, — заметил незнакомец.

— Это консультант Велиар, — представил своего знакомого Картер. — В его графике образовалось окно.

— И я незамедлительно прибыл сюда, — кивнул Велиар. — Не зря, если я правильно понял происходящее.

— Навсикая — моя ученица, — зачем-то сообщил Ольгерд. — Теперь у меня появилась возможность снова увидеть Преддверье.

Консультант улыбнулся.

Вполне искренне.

— Это радует, мастер. Как бы ни разворачивались события в прошлом, я не желаю зла тебе и твоим друзьям.

— Мы находимся в зоне влияния силовых преобразователей, — напомнил Картер. — Именно здесь можно сосредоточиться на экспериментах.

— Ты не понял, Картер, — Ольгерд в упор посмотрел на хозяина дома. — Появился способ вернуться на родную планету. Там у меня осталась жена. Я не стану задерживаться на Риордане. И вы меня не остановите.

— Никто не собирается тебя останавливать, — заверил Консультант. — Но достичь компромисса мы попробуем. Пару слов наедине, если не возражаешь.

Ольгерд вздохнул.

Велиар сделал приглашающий жест, указывая на крохотную бетонированную площадку у самой кромки воды. Мастер последовал за Консультантом.

Площадка вспучилась блестящим пузырем и вырастила деревянную лавочку с коваными ножками.

Сели.

— На Землю прибыл звездолет Демиургов, — сообщил Велиар без лишних предисловий. — Я не знаю, к чему это приведет. Вероятно, пришли в движение механизмы, которые окажут на всех судьбоносное влияние.

— Преобразователи, — напомнил Ольгерд. — Мы же с ними хотели поработать, разве нет?

— Это не самоцель, — отмахнулся Консультант. — Тебе известно, в какой сфере я предпочитаю консультировать правительственные структуры?

Мастер покачал головой.

— Внешняя безопасность, — Велиар кивнул туда, где остались Рык, Навсикая и Картер. — Меня направило сюда военное ведомство.

— Думал, это вы всех направляете, — не выдержал Ольгерд. — В смысле, Консультанты.

— Мы всего лишь помогаем в принятии решений. Сейчас в высших эшелонах власти раскол. Жнецы перестали сотрудничать, миссия на Земле провалилась. Некоторые выступают за продолжение войны с Демиургами до победного конца. К счастью, ключевые ведомства сумели достичь согласия.

— И?

— Мы хотим мира, Ольгерд.

Мастер ножей недоуменно уставился на собеседника.

— Администраторы вас боятся, Велиар. Они готовы уничтожить Землю ради того, чтобы сохранить координаты своей системы в тайне. Думаете, они станут вести с вами переговоры?

— С нами — нет, — ухмыльнулся Консультант.

— Тогда с кем?

— С тобой.

Глава 4. Прошлое

Коэн с головой погрузился в работу. Освоив голографический интерфейс, он наладил мысленное взаимодействие с машинным богом. В конечном счете, так удобнее. Можно не отвлекаться на вывод призрачных окон и ручные манипуляции, не терять драгоценное время.

Вэй не солгала.

Доступ в Архив открывался прямо из апартаментов. Пароли машинный бог не требовал, загадки не загадывал.

Коэн восхитился простотой и изяществом Архива. Посылаешь мысленный запрос — получаешь информацию. Вместе с источником и вариантами схожих запросов. При желании группируешь добытые сведения или загружаешь в аналитическую среду. Посредник не сразу оценил возможности среды, но когда оценил, то поразился предусмотрительности предков. Искусственный разум в зависимости от уровня подготовки пользователя регулировал сложность подачи данных, терминологию и другие параметры.

Информация в Архиве была представлена в виде текстов, голосовых записей, зрительных образов и слепков реальности с полным погружением. Машинный бог называл эти слепки «конструктами». Именно конструкты приводили Коэна в наибольший восторг. Эффект присутствия был полным. Казалось, что волшебник переносится в прошлое и становится невольным участником давних событий. Оживали образы, звуки и запахи. Твердели предметы, к ним можно было прикоснуться, ощутить фактуру, поднять или швырнуть. Вылетая за пределы интерфейса, вещи распадались, прекращали свое существование. Еду можно было пробовать на вкус — вероятно, она воссоздавалась по запросу. Ну, или разум Коэна вводился в заблуждение совершенной иллюзией.

Волшебника интересовал Исход.

Историки замалчивали это событие, поскольку в массовом сознании Исход неизменно вызывал мысли о поражении Демиургов. Некоторые хронисты употребляли слова «бегство» и «отступление».

Коэн начал свои поиски с эпохи Магелланского Конфликта. То была первая и единственная в истории человечества межзвездная война. Даже межгалактическая. Подавление мятежей на периферии не в счет — там не могло быть и речи о равном противоборстве. Оппозиция, противостоявшая Администраторам, копила мощь на протяжении нескольких столетий. Осваивались миры БМО, преобразовывались целые звездные системы. Колонисты терраформировали планеты, строили там города, конструировали орбитальные верфи, массово штамповали людей, применяя технологии клонирования и генетических модификаций. Коэн потратил полдня, изучая гиперссылки с пояснениями про эти самые технологии. Внимательно изучил трехмерные карты с владениями Посторонних и областью влияния Демиургов. Уяснил разницу между Дверной Сетью, пограничными секторами Галактики и отрезанными от материнской культуры анклавами. В астрономии волшебник разбирался неплохо, но политическое мироустройство дооткатной эпохи оставалось для него чем-то непостижимым и мифическим. Архив развеял легенды и подарил знания.

Выяснилось, что земляне — вовсе не доминирующая раса во вселенной. Сохранились исторические свидетельства о контактах с существами, намного превосходящими людей по уровню интеллекта. Некоторые цивилизации могли бы с легкостью уничтожить Дверную Сеть, но по неведомым причинам решили не вмешиваться в противостояние «молодых культур». Эти цивилизации достигли пика развития в незапамятные времена — задолго до обретения человеком разума и выделения из животного царства. Несколько подобных рас обитало в Ядре, две — на противоположном краю Млечного Пути.

Коэн отыскал сведения о культуре, насторожившей и оттолкнувшей землян. Первый контакт завершился резней, после чего могло бы начаться полномасштабное столкновение. Могло, но не началось. То ли удалось договориться, поделив сферы влияния. То ли еще что. Сведения об агрессорах были обрывочными, а кое-где — засекреченными. Коэна привлек факт отсутствия у чужих выраженного способа космических путешествий. И своеобразие мотивов. Создания взламывали измерения, прокладывали кратчайшие пути через подпространство и оккупировали планеты в разных уголках вселенной. Проверка перекрестных ссылок показала, что речь в исторических документах шла о жнецах. Тандрадианцы, как говорилось во всех источниках, были подчиненной и искусственно возвышенной расой. Не представляющей угрозы для Дверной Сети.

Но жнецы…

Колонии тварей располагались в столь отдаленных галактиках, что это в голове не укладывалось. Непонятно, как жнецы туда пробирались, как они вели разведку и организовывали вторжения, по какому принципу выбирали плацдармы. Если же оккупация происходила, и на планете обитал разумный вид, он безжалостно истреблялся. После этого мир включался в состав империи жнецов. Собственно, даже не империи. Общности, напоминающей по своей структуре то ли раковую опухоль, то ли паутину с отсутствующим центром управления. Демиурги быстро поняли, что аппетиты у жнецов скромные, распространяются чужаки по космосу неохотно и предпочитают ни с кем не контактировать и не вступать в альянсы. Если не трогать планеты, контролируемые жнецами, можно жить спокойно и не бояться за свое будущее.

В Дверную Сеть жнецы поначалу не лезли.

До Большого Отката…

Коэн отвлекся от изучения жнецов и вернулся к Магелланскому Конфликту. Противостояние назревало давно, поскольку идейные противники Демиургов не принимали саму модель Дверной Сети и настаивали на возвращении к классическим звездным перелетам. Посторонние выстроили в туманности Тарантул развитую технологическую цивилизацию — полностью автономную, не нуждающуюся в торговых и иных отношениях с Землей. Центром новой культуры стал Риордан — мир с измененной экосистемой. Вокруг системы Риордана началось строительство Кольца Нивена — мегаструктуры, позволяющей максимально использовать солнечную энергию. В БМО создавался боевой флот, разрабатывалось оружие, которое позволило бы выиграть в грядущей межгалактической войне. И Администраторы решили нанести упреждающий удар. Тогда это казалось хорошей идеей — Посторонние наращивали влияние, не желали отступать.

Коэн решил не лезть в дебри стратегии и тактики межгалактических войн. Для обеих сторон конфликта это был уникальный опыт. И страшная трагедия. Гибли разумные звездолеты, орбитальные станции, инопланетные колонии и добывающие кластеры астероидных поясов. Сгорали в пламени миллиарды людей.

За годы странствий и изучения книг тайных орденов Коэн успел понять одну вещь. Космос — это громадный океан пустоты с редкими вкраплениями звезд и планет. Между мирами лежат чудовищные бездны, пересечь которые современный человек не в состоянии. Поэтому любая война так или иначе разворачивается в окрестностях обитаемых планет. Стратеги Администраторов рвались к Риордану — сердцу магелланского сопротивления. Посторонние, в свою очередь, хотели добраться до окраинных миров Дверной Сети. Переброска боевых кораблей через межзвездные порталы к Земле и Преддверью позволила бы ренегатам выиграть войну. Неудивительно, что самые жуткие битвы происходили в системах, о которых простые жители империи даже не слышали. Война казалась далекой и нереальной, словно взорвавшаяся миллионы лет назад сверхновая.

Динмарк и Трейден, отец Коэна, благополучно пережили Конфликт, но сразу после этого магелланцы ударили по Сети какой-то дрянью. Трейден погиб, пытаясь предотвратить атаку.

История войны — это история поражения, обернувшегося победой. Магелланцы выбрали в качестве приоритетной цели Звезду Шидорран в Рукаве Персея. Планета Шидорран-3 была отмечена Освоением в качестве претендента на подключение. Экспедиция для сооружения Двери уже направилась к Шидоррану-3 — сведения об этом были добыты внешней разведкой Риордана. Магелланцы отправили к Звезде громадный флот, который должен был оказаться в системе сразу после подключения. По мнению Консультантов Риордана, земляне попросту не успели бы среагировать. Даже переброска равного по силе флота через Двери не принесла бы успеха — магелланские звездолеты успели бы попасть в Преддверье и разнести планету на атомы. Да и на Землю успели бы напасть.

Корабли Риордана прибыли на место и встретились с тяжелыми земными крейсерами класса «Омега», спроектированными в последние десятилетия Конфликта. Битву магелланцы проиграли. До сих пор неизвестно, как Администраторы сумели предвосхитить планы Консультантов. Возможно, информация о подключении Шидоррана-3 была слита специально, чтобы собрать корабли Посторонних в одной точке пространства и разгромить. Не исключено, что в проекте задействовали двойных агентов, которые сумели убедить Консультантов в целесообразности решающего броска. Событие вошло в историю как Битва при Шидорране.

Всё, что произошло после, никто не сумел спрогнозировать. Земля направила через Сеть второй флот, который должен был поставить точку в противостоянии. То есть, уничтожить Риордан. И в этот момент случился Большой Откат. Магелланцы применили оружие, не имевшее аналогов в прошлом. Внедрили это оружие в Сеть и ударили в момент прохождения второго флота Земли через Двери. Волны деградации распространились по человеческой империи, сметая зрелую культуру в дикость. Экипажи земных кораблей регрессировали в первую очередь. Связь с ИскИнами, боевыми и навигационными интерфейсами была утеряна вместе с пониманием задач миссии. Звездолеты остановились на периферии Сети, в одной из слаборазвитых колоний Пятого Круга Программы. И в этот момент появились жнецы. Вломились прямо на палубы крейсеров и устроили резню. Никто не уцелел. Среди погибших был и отец Коэна.

Всегда что-то происходит впервые.

Никто прежде не мог помыслить, что жнецы войдут в альянс с Посторонними. Никто и вообразить себе не мог, что Риордан способен пожертвовать своим флотом ради отвлечения внимания. Земные ученые не сталкивались с волнами регресса, фундаментально воздействующими на разум. Пострадали не только люди, но и дружественные расы, примкнувшие к империи. Эпоха варварства привела к миграции народов, серии разрушительных внутрисетевых войн и сползанию в хаос. Степень упадка зависела от уровня развития тех или иных миров. Кто-то застрял в эпохе паровых машин или дизельных двигателей, кто-то скатился в средневековье и каменный век. Индустриальные планеты и научные центры пострадали не так сильно, но и они стали воспринимать наследие предтеч как магию, недоступную для понимания простых смертных. Хуже всего пришлось курортным мирам, кормившимся за счет космических туристов. Тамошние обитатели разделились на кланы и племена, изобрели жуткие религиозные культы и полностью утратили контакт с другими культурами. Началось взаимное истребление.

Встречались Коэну и упоминания о ранних регрессорских разработках. Обрывочные сведения. Якобы технология не возникла на ровном месте, Посторонние украли ее у земных ученых. Встречались сведения о том, что Откат был вторым по счету. Первый Администраторы применили на Преддверье, поскольку узловой мир намеревался перехватить бразды правления. Именно поэтому вторая волна изменений отбросила Твердь, Пацифиду и Небеса в дикость темных веков. Несмотря на высочайший технологический уровень.

Коэн в общих чертах получил представление о давней вражде между ветвями своих предков. Ознакомился с кратким изложением теории Михаила Колосова, из-за которой и разразилась война. Крепко призадумался. Теория ему не понравилась своей безапеляционностью и мощной доказательной базой. Коэн не разбирался в астрофизике, но машинный бог ему доходчиво объяснил, что лучшие умы древности так и не смогли опровергнуть колосовское учение. По всему выходило, что Демиурги сражались за сохранение своей власти и возможность расширять империю. А Посторонние — за выживание всех разумных видов во вселенной. Мысль была новой и неприятной. Потому что на стороне Администраторов и Освоения бился отец Коэна. Вопрос лишь в том, знал ли Трейден об истинном положении вещей или просто выполнял приказы. Правду уже не выяснить…

Разделение человечества случилось четыре тысячи лет назад. Туманность Тарантул осваивалась тремя волнами мигрантов. Первая волна странствовала от звезды к звезде, строила автономные хабитаты и орбитальные исследовательские станции. Вторая волна колонизировала Риордан и множество других миров БМО. Третья сбежала от надвигающегося регресса. То были странники, путешествовавшие через Двери внутри разумных домов и прозревшие члены экспедиций Дальнего Поиска. К ним примкнули вольные поселенцы из независимых систем, не подключенных к Сети. Последним удалось избежать Отката, поскольку волны регресса распространялись через порталы. Но жизнь их превратилась в кошмар. Все технологии покупались у землян, одичавшая Сеть перестала быть надежным партнером.

Демиурги тоже не сидели без дела.

Коэн откопал упоминания о Пантеоне — элитном мире, выкупленном наиболее могущественными и влиятельными кланами Предельных Чертогов. Райский уголок с благоприятным климатом, обилием теплых морей, островов и пляжей. Причесанный, избавленный от хищников и враждебной микрофлоры. Идея была в том, чтобы в случае необходимости отрезать Пантеон от Сети и тем самым уберечь себя от деградации. Вот только в тридцати шести световых годах от Пантеона расположилась планета, контролируемая жнецами. Демиурги решили не рисковать и отказались от переселения в этот сектор Галактики.

Дальше начинались сплошные гипотезы.

Эра Упадка похоронила инфосети, крупные базы данных и планетарные ноосферы. Обмен информацией через энергетические линии, связывающие Двери, прекратился.

Зато появился Блуждающий Скит.

Изменчивые бродили по мирам, пережившим регресс, и по крупицам собирали данные для анализа.

Так было, пока Динмарк не отыскал дорогу к Демиургам.

Коэн впервые за время своих поисков столкнулся с удаленной информацией. Всё, что касалось новой обители предтеч, было вычищено или засекречено.

Вот почему, догадался Коэн, Вэй допустила его к Архиву. И не стала чинить препятствий. Архивариусы были уверены, что посредник не справится с задачей.

Что ж, надо подумать.

Коэн вышел из интерфейса и обнаружил себя в тех же апартаментах, что и раньше. Возвращение было тяжелым — прошлое успело затянуть волшебника с головой. Перед глазами всё еще плыли исполинские звездолеты, взрывались атакованные кинетическим оружием миры, разрастались и приходили в упадок чудовищные мегаполисы. А здесь — простые и уютные вещи.

Контраст.

А ведь были времена, когда люди проводили уйму времени в конструктах и не страдали от последствий. Не лежали на кровати долгими минутами, пытаясь сфокусировать зрение и определить грань между реальностью и вымыслом.

Коэн провел в Архиве полдня.

Он не ел, не спал, не прогуливался по разрешенным для посещения галереям и террасам Блуждающего Скита.

Следовало отдохнуть, собраться с мыслями.

Коэн поднялся со смятой постели и понял, что надо бы сходить в душ. Ванная комната была обустроена по примеру Миядзаки, Вертериса и других облачных поселений. Коэн поочередно мылся под горячими и холодными струями, думая о вариантах отступления Демиургов.

Раньше ему приходила на ум Нирвана.

Философы, обладающие невероятной ментальной мощью. Умеющие перебрасывать целые армии в иные миры, не прибегая к помощи силовых линий. Досконально изучившие возможности собственного разума. И спокойно пережившие Откат, словно его и не было. Коэн никогда не задумывался над развитием культуры ниров в Эру Упадка. Может, они сумели себя защитить? Или переместились в какое-нибудь убежище, переждав волнение? Или, что логично, деградировали, но не настолько сильно, как другие. Быть может, их мощь до Отката была сопоставима с возможностями Демиургов. Надо будет изучить историю Нирваны, когда появится свободная минутка.

Насухо вытершись полотенцем, Коэн вышел на террасу.

Скит скользил над бескрайней пустошью. Блеклая трава пригибалась под порывами ветра на пологих холмах. Трава росла какими-то рыжими проплешинами, ее заносило песком. Что касается дождей, то Коэн вообще не был уверен, что они идут в подпространстве. Но трава же растет…

Демиурги покинули Сеть.

Так гласили легенды.

И это логично — иначе бы их накрыло расходящимися волнами регресса. Позже они могли вернуться и восстановить одичавшие миры. Но не вернулись. Оставили своих потомков воевать с Посторонними и жнецами.

Устранились.

Быть может, отыскали новый путь развития.

Или даже покинули вселенную.

Посредник слышал легенду о том, что магия — это и есть Демиурги. Миф утверждал, что предтечи растворились в Сети, наполнив ее своими душами. И теперь Сеть разумна, божественна.

Красиво.

Но абсолютно неправдоподобно. Потому что Землю могут уничтожить из-за реальных координат.

Потомки Администраторов спрятались, чтобы переждать бурю.

Вот только не бывает вечных убежищ.

Глава 5. Полдень на Миядзаки

Мерт сладко потянулась, провела рукой по смятой постели. Натянула одеяло до подбородка, рассчитывая еще немного поспать. Впервые за долгие месяцы разлуки с Ольгердом она была довольна. Словно кошка, добравшаяся, наконец, до своего самца.

Раннее утро.

Восход прогнал тьму, стер с небосклона огоньки звезд. Луны поблекли, но всё еще глядели на мир ущербными очами.

Атолл Миядзаки пролетал над Урхатом.

Мерт краем уха слышала, что кормчий закупается товарами у горцев. То ли специями, то ли еще чем. И, чтобы не гонять по мелочи браннеры, переместил к южному побережью Тверди свой Скит.

Поэтому дни были жаркими.

Очень.

Экватор Преддверья — со всеми вытекающими последствиями. Даже спутники здесь были крупнее и ярче. Серп Паломника предстал в перевернутом виде, Торнвудова Луна обросла кратерами и серыми пятнышками морей.

Ольгерд вернулся.

Мерт всё еще не могла поверить в происходящее. Казалось, минула целая вечность с того дня, как муж прошел вместе с Коэном через Дверь в Стимбург. Вечность, изменившая Мерт, сделавшая из нее параноика. И вот — всё, как прежде. Они в пристенном городе, Рык больше не дежурит на крыше, а Навсикая получила наставника.

Только…

Завтра Ольгерда не будет. Опять. Потому что кто-то из Посторонних решил назначить его парламентером и заключить мир с Демиургами. Мастер сумел выкроить один день, чтобы повидаться с женой. После этого он с Рыком и Навсикаей отправится на Риордан.

Это несправедливо.

Жены моряков или воинов, ушедших на войну, поняли бы Мерт. Никто не хочет отпускать своего мужчину на месяцы и годы, понимая при этом, что любимому человеку постоянно грозит опасность. И не важно, что выбора нет. У одних присяга, кто-то зарабатывает на жизнь или защищает родную землю… Человека не хватает. Женщины тоскливо смотрят в окна, рассказывают детям сказки на ночь, работают или общаются с подругами. Переезжают к родителям — тоже вариант.

У Мерт и Ольгерда нет детей.

Родители давно умерли.

Даже Рык с Навсикаей уйдут в эти проклятые Магеллановы Облака. Рык — чтобы быть со своим хозяином. Навсикая — чтобы завершить обучение и стать легендой. Как и предначертано.

Мерт столкнется с одиночеством.

Окончательным и бесповоротным.

Даже сейчас Ольгерд не с ней. Поднялся на плоскую крышу, чтобы погрузиться в медитацию.

Затем — многочасовые тренировки. Пробежка с Рыком по трапам пристенного города. Обучение Навсикаи. Встреча с Вячеславом, которому уже отправлено письмо через представительство Гильдии Магов.

День пролетит незаметно…

Всё существо Мерт охватила обида.

Захотелось разрыдаться. Лежать, зарывшись лицом в подушки. Жалеть себя. И пытаться понять мужа, который не хочет задержаться на недельку-другую…

Ноздри уловили запах готовящейся еды.

Мерт поспешно оделась и, приоткрыв дверь своей комнаты, принюхалась. Так и есть — на кухне что-то происходило. Гремела посуда, слышались скворчащие звуки, по бамбуковой доске стучал нож. Похоже, Навсикая решила порадовать всех завтраком.

Спустившись на кухню, Мерт опешила.

У плиты хозяйничал Ольгерд. Помешивал варево в одной кастрюльке, что-то засыпал в другую, переворачивал куски отбивной на сковороде, орудуя деревянной лопаточкой. На кухонном столе обнаружилась разделочная доска с горой мелко нашинкованных овощей и зелени. Рядом валялся нож. Обычный, не боевой.

Безусловно, Ольгерд почувствовал присутствие. Но вида не подал.

— Помочь? — предложила Мерт. И растерянно добавила: — Мне казалось, что ты медитируешь.

Мастер покачал головой:

— Не сегодня. Хочу провести время с тобой.

— Завтрак в постель? — улыбнулась Мерт.

— Не успел малость.

Женщина подошла к мужу и крепко обняла его, прерывая кулинарное священнодействие. В умении удивлять Ольгерду не откажешь. Приятно удивлять.

Мой мужчина, думала Мерт.

Я буду ждать, сколько потребуется.

— Мясо сгорит, — смущенно пробормотал мастер.

И они принялись за работу.

Спустя четверть часа Мерт извинилась и побежала в душ. По дороге схватила сухое полотенце, болтавшееся над пропастью в тысячу локтей. Чем выше поднималось солнце, чем жарче становилось. К полудню Скит охватит невыносимое пекло. Все окна в доме будут распахнуты настежь, теплый ветер едва ли принесет облегчение. После обеда раскаленный диск скроется за отвесной стеной Атолла, и жители склонов переведут дух. Крыша начнет остывать, тихо потрескивая.

Мылась она под холодными струями. Бак еще не успел нагреться, оно и к лучшему.

Ночь была волшебной.

Они с Ольгердом набросились друг на друга, как дикие звери. Сейчас Мерт было стыдно перед Навсикаей — протяжные стоны наверняка мешали девочке спать.

Выбравшись из кабины на хлипкий настил, Мерт встретилась с ученицей Ольгерда.

Обменялись многозначительными взглядами.

Разошлись.

Во взгляде Навсикаи явственно читалось, что она не сердится. Напротив, радуется счастью старшей подруги. Впрочем, Мерт уловила еще кое-что. Тень предопределенности. Ощущение такое, что Навсикая знала об успехе экспедиции. Быть может, вещие сны. Такое уже было, когда руническая девочка поспешила на помощь Мерт вместе с Наставником Вячеславом. Получается, дар никуда не исчез? И юная послушница пользуется своими навыками?

Ничего нельзя утверждать наверняка.

С мастерами ножей не угадаешь…

— А Рыка покормил? — спросила Мерт, влетая на кухню. Уже без полотенца, но с мокрыми после душа волосами.

— Уже, — кивнул Ольгерд, расставляя тарелки и накладывая еду. — Зови Навсикаю.

— Я тут, — девушка переступила порог. — Жаркое?

— Гуляш, — поправил Ольгерд. — Крондатское блюдо, если кто не в курсе.

— Ты же не любишь Крондат, — Мерт села поближе к окну. Там было относительно прохладно, ощущался сквозняк.

— Не люблю, — согласился Ольгерд. — Просто гуляш моя мать готовила. Ее предки родом из Крондата.

— Серьезно? — изумилась Мерт. — Ты раньше не говорил.

— Ты забыла, — отмахнулся мастер. — Да и не любила она обсуждать прошлое. Я так понял, у маминых предков были какие-то проблемы с дваргами.

Во время своих странствий шесть лет назад Ольгерд забрел в Крондат и схлестнулся с одним из тамошних криминальных кланов. Мерт успела наслушаться его рассказов о буерах и сворах боевых псов, чьи когти оковывались сталью.

— Мясо с подливой, — Навсикая внимательно изучила содержимое тарелки. — Пахнет вкусно.

— Тут рис, — сообщила Мерт.

— Хошанский рис, — уточнил Ольгерд. — Думал, вам понравится.

Мерт присмотрелась к рассыпчатой коричневой массе. В южном Хо-Шане фермеры выращивали бурый рис — очень полезный и дорогой. Удивительно, что Ольгерд сумел его добыть на Миядзаки.

— Я в восхищении, — честно призналась Мерт.

— А что во второй кастрюльке? — спросила Навсикая.

— Компот, — сообщил Ольгерд. — Варево из сухофруктов.

— А это где готовят? — заинтересовалась Мерт.

— В Ламморе, — ответил Ольгерд. — Хороший десерт. Только пьют его холодным, так что придется подождать.

— Без проблем, — Навсикая набросилась на еду.

Мерт присоединилась к подруге.

Ольгерд готовил не лучше Навсикаи. Просто — иначе. По-мужски, наверное. Случалось подобное и раньше, причем неоднократно — в их домике у Мглистого Брода. Мерт с теплом вспоминала такие моменты.

— И? — вопрос мастера адресовался обеим девушкам. — Что скажете?

— Очень сытно, — заметила Мерт. — Мне нравится.

— Гуляш у тебя острый, — добавила Навсикая. — Я обычно не ем острое. Но приготовлено здорово.

Ольгерд расплылся в улыбке и взялся за свою порцию.

— Так и задумано, — сказал он с набитым ртом. — В Крондате предпочитают сытную и острую пищу. Не знаю почему, просто традиция.

Странники заявились в пристенный город вечером. Гораздо раньше, чем надеялась Мерт. Поэтому с ужином вышла небольшая загвоздка. Для себя Мерт готовила неохотно — предпочитала питаться в тавернах и забегаловках под открытым небом. Нехорошая привычка, от которой она так и не сумела избавиться. Убийцы не приспособлены к домашнему уюту, большую часть времени они совершенствуются в воинском искусстве. И это нередко спасает жизнь. Кому-то суждено провести остаток дней у плиты, кому-то — в кровопролитных сражениях.

Что лучше — судить сложно.

Каждому своё.

В общем, пришлось подниматься на скрипучую деревянную террасу таверны «Гром-птица». Площадка и примыкающий к ней домик почти не изменились со времен первого свидания Мерт и Ольгерда. Пернатое существо на табличке укрепило свои позиции — неведомый мастер поработал резцом и покрыл рельефное изображение прозрачным лаком. Покосившийся домик отремонтировали, крышу подлатали. Удивительно, но даже постаревший и обрюзгший хозяин был на месте, хотя и разносил еду не столь расторопно, как в былые годы. Навсикая заказала пирожки с картоплем, попросила сложить всё в бумажные пакеты и, сославшись на «неотложные дела», исчезла. Ольгерд остался наедине с женой. Не сговариваясь, заказали холодный чай, яичницу с отбивными и овощное рагу. Лютая жара начала спадать, и по площадке гулял теплый ветерок.

С углового столика открывался вид на бухту Тириэкля, одного из ключевых урхатских портов. В сгустившихся сумерках с такой высоты можно было рассмотреть только изгиб береговой линии, темный штырь маяка и остров-тюрьму Хардум, о котором ходили жутковатые слухи по всему югу континента.

Мерт делилась с мужем новостями, слушала его рассказ о путешествии через лимб, и время незаметно просачивалось сквозь пальцы. Хлопали ставни, загорались уличные фонари. Ольгерд снова признался жене в том, что скучает по Миядзаки и хочет жить здесь, а не на окраине Танневергена. За шесть лет они так и не приблизились к своей мечте.

Вечер был волшебным.

Мерт в очередной раз поклялась себе, что придумает что-нибудь, отыщет решение и купит домик в старых кварталах Миядзаки. И Ольгерда заставит пошевелиться. Нельзя всю жизнь кого-то спасать, умножать количество трупов на своем пути и рассчитывать при этом на счастливую старость. Пусть этим занимаются ученики мастеров ножей. С Мерт и Ольгерда хватит.

Мимо дверного проема вальяжно прошествовал Рык. Заглянул на кухню, не обнаружил ничего интересного и направился к нижним ступеням винтовой лестницы.

— Хорошо, — сказала Мерт.

Навсикая улыбнулась и продолжила уплетать гуляш с рисом.

…После обеда в пристенном городе объявился Вячеслав. Открыл быструю Дверь в центр Атолла, нанес визит вежливости местному кормчему, сходил на рынок, купил разных фруктов и сладостей, а уж затем спустился вниз по трапам пристенного города. Без лишних церемоний крепко обнял Ольгерда и Навсикаю, потянулся к холке Рыка, но передумал. Всё это был не его рлок.

Угощение разложили по тарелкам.

Мерт тут же достала из ледника кувшин с холодным отваром. Разлила жидкость по кружкам. Подумав, забросила в каждую емкость по апельсиновой дольке.

— Жарко у вас тут, — посетовал Вячеслав.

— Мы над Урхатом, — сказала Навсикая. И добавила: — Учитель.

Вячеслав посмотрел на Ольгерда.

— Всё в порядке, — заверил мастер ножей. — Я взялся за ее обучение, если ты об этом.

— Что ж, — Вячеслав перевел взгляд на бывшую воспитанницу, — тогда он — твой новый учитель.

— А как мне обращаться к вам? — опешила девушка.

— По имени, — отмахнулся Наставник. — Меня устроит.

— Есть вариант, — вспомнил Ольгерд, — «Знающий». Насколько мне известно, так принято обращаться в Гильдии к братьям Внутреннего Круга или бывшим учителям.

Навсикая серьезно кивнула.

— Итак, — Вячеслав сделал глоток из своей кружки и зажмурился от удовольствия. Серую хламиду он распахнул, но было заметно, что легкая льняная рубашка пропитывается потом. — Ты вернулся. Следовательно, можешь приступить к своим непосредственным обязанностям. Я слагаю с себя…

— Не спеши ничего слагать, — перебил Ольгерд. — Тебе еще придется побыть немного Хозяином Дверей. Без обид.

Вячеслав нахмурился:

— Это еще почему?

— Завтра я ухожу к Посторонним, — сообщил Ольгерд. — Вместе с Рыком и Навсикаей.

— Ты издеваешься? — во взгляде Знающего-на-Перекрестках сквозило откровенное непонимание. — Это наши враги. Сумел вырваться — благодари судьбу.

Ольгерд покачал головой.

— Всё не так просто.

И мастер приступил к долгому и красочному описанию своего путешествия, стараясь опускать неизвестные Наставнику термины и упрощать в некоторых местах. За время повествования кухня успела погрузиться в тень, отбрасываемую отвесной скалой пристенного города, а Мерт дважды подливала холодный напиток в кружки. Гора фруктов постепенно уменьшалась в размере. Подоспел компот.

Навсикая незаметно ускользнула, чтобы покормить Рыка, но вскоре вернулась — от нее пахло морозной свежестью.

Вячеслав оказался хорошим слушателем. Знающий перебивал своего ученика дважды или трижды, задавал вопросы по существу. После этого вежливо просил продолжать.

— Я говорил с Коэном, — наконец промолвил Хозяин Дверей, — и понимаю степень угрозы, нависшей над Предельными Чертогами. Твои слова заставляют еще сильнее задуматься над истинным положением вещей. Говоришь, Посторонние и жнецы разорвали союз?

Ольгерд кивнул.

— Это хорошо, — Вячеслав сделал очередной глоток из кружки. — Одной проблемой меньше.

— Не сказал бы, — возразил Ольгерд. — Теперь проблемой для всех могут оказаться Демиурги. А жнецы… они всегда держались особняком. Удивительно, что они вообще вступают в альянсы.

— Что будешь делать? — прямо спросил Хозяин. — Ты веришь магелланцам?

— Верю, — заявил Ольгерд.

— Почему?

— Сам посуди. Они сражаются за полное уничтожение Дверной Сети, хотят вернуть космические полеты. Логичный шаг — дождаться разрушения Предельных Чертогов. Это — важное звено в цепи наших миров. Отрезав магические ордена и тайные сообщества Стимбурга от Преддверья, будет проще завершить начатое. И победить в затянувшейся войне. Но магелланцы не идут этим путем.

— Демиурги обнаружат себя, — напомнил Вячеслав. — Почему бы им не обрушиться на Риордан с новыми силами?

— У меня нет ответа, — Ольгерд покачал головой. — Рискну предположить, что наши создатели не готовы к войне. Или не хотят обнаруживать свое присутствие в дальнейшем. Или успели выработать новые приоритеты.

— А сами магелланцы? — улыбнулся Вячеслав. — Думаешь, у них хватит силенок, чтобы сразиться с предтечами?

— Не уверен. Я ничего не знаю об их боевой мощи.

— Переговоры всегда затевает слабый, — безжалостно отрезал Наставник. — Так было и так будет. Риордан не может победить, поэтому отправляет парламентера. Вспомни: последнее сражение они выиграли нечестно. Распространили волны регресса по Сети. Иначе не смогли бы выстоять.

Ольгерд промолчал.

В словах учителя прослеживалась суровая воинская правда. Прямые столкновения с Землей ничего хорошего Риордану не принесли. Большая часть космических битв на сетевых окраинах была проиграна магелланцами. Нет оснований полагать, что Демиурги ослабели. Возможно, на протяжении минувших тысячелетий их силы выросли многократно.

Что ж, переговоры — удел слабаков.

Это верно.

Как верно и то, что худой мир лучше доброй войны.

— Они хотят положить конец всему этому, — сказал Ольгерд вслух. — Вот что главное. Не важно, кто силен, а кто слаб. Я на стороне того, кто решит остановиться первым.

Вячеслав уставился на своего лучшего ученика.

Долгим, изучающим взглядом.

Тихо произнес:

— Зрелым ты стал, Ольгерд из Ламморы. Зрелым и мудрым. Странствия тебя изменили, причем в лучшую сторону. Ты прав, конечно. Отправляйся к богам, поговори с ними. Сделай так, чтобы в этом мире стало чуточку меньше зла.

Ольгерд вздохнул.

Следующая фраза далась ему с трудом:

— Наставник, компромисс между Посторонними и Демиургами возможен лишь в одном случае.

Вячеслав смотрел на мастера тяжелым взглядом.

Брат Внутреннего Круга понимал.

И очень хорошо.

— Падение Дверной Сети, — закончил Ольгерд. Слова камнями падали на стол и катились от человека к человеку. — Магия исчезнет. Руны перестанут работать. Скиты рухнут вниз. Всё, что мы знаем, изменится. Навсегда.

А еще Храмы утратят всяческий смысл. И Гильдия Ножей канет в небытие. Вместе с Гильдией Магов, порталами, фамильярами и другими привычными вещами.

Наступит хаос.

И никому не дано знать, чем всё это закончится.

— Я — Хозяин Дверей, — сказал Вячеслав. — И по всем законам должен тебя остановить.

Ольгерд пожал плечами.

— Значит, мы сразимся, брат. Здесь и сейчас.

Навсикая с ужасом смотрела на Наставников.

Мерт напряглась.

— Нет, — глаза Вячеслава стали грустными. — Не сразимся. Я отпускаю тебя, Знающий-на-Перекрестках. Иди и постарайся сделать так, чтобы наш дом уцелел. Торгуйся, веди переговоры. Спасай вселенную. Но помни о том, кого ты оставляешь за спиной.

Глава 6. Начало вторжения

Тулгар вытащил свою лодку на берег и начал неспешно разбирать снасти. Улов сегодня был небогатый, но для прокорма семьи вполне достаточно. На дне лодки трепыхались зеркальные марлоки — их можно запечь или пожарить на углях.

Деревушка, в которой с незапамятных времен жили предки Тулгара, на протяжении трех столетий входила в состав княжества Эл. Династия Элов правила крепкой рукой, не ввязывалась в чужие конфликты и стояла на страже собственных интересов. Земли княжества располагались на северо-восточном побережье Пацифиды. Когда началась Великая Война, старый князь закрыл все границы, послал лесом тандрадианцев и могучих королей запада. Чутье подсказывало князю, что добром дело не закончится. Так оно и вышло. Битва была проиграна, а на континент вторглись озлобленные чужаки. Бородатые северяне — свирепые, татуированные, украшавшие себя шрамами и кольцами. Узкоглазые улкундарцы, мастерски владеющие своими неправильными, без крестовины, мечами. Дисциплинированные и хорошо вооруженные трордорцы, обрушившие на укрепленные западные города паровые катапульты и стенобитные орудия. Небесные жители, поливавшие противников огнем и железными ядрами с высоты своих браннеров. А хуже всех были дзуары — высокие и бледнокожие, с тонкими конечностями и хлипкими на вид мускулами. Дзуары перемещались на дирижаблях, а в искусстве владения оружием им не было равных среди людей. Пришельцы быстро завоевали север Пацифиды и пошли дальше, но народы Тверди намекнули иномирцам, что пора умерить аппетиты. Это и спасло княжество Эл от резни.

Виллинстром — поселение приграничное и оттого стратегически важное. Рядом с рыбацким поселком стояла крепость, внутри которой разместился гарнизон из тридцати воинов. Севернее простиралась граница, отделявшая княжеские владения от дзуарских. Условная линия проходила через полноводное русло Бунга и восточные отроги Темных Уступов. Там, по слухам, обитали горцы-шаманы, научившиеся своими заклинаниями обрушивать на врагов лавины и оползни. Нехоженые и мрачные места, в которые даже дзуары лезть побаивались.

Тулгар одно время подумывал о том, чтобы переселиться с семьей на юг — подальше от странных и непредсказуемых иномирцев. Потом решил, что овчинка выделки не стоит. Южные границы примыкали к колонии Северного Альянса — крохотному анклаву, в котором поселились отъявленные разбойники и головорезы. Бородачи строили быстроходные дракхи, на которых ходили вдоль побережья Пацифиды, грабили торговцев и плохо защищенные поселения. Изредка на южных рубежах княжества происходили кровопролитные стычки, слухи о которых просачивались и в Виллинстром.

Тяжелые времена.

Жестокие нравы.

Оторвавшись от своего занятия, Тулгар выпрямился и приложил ладонь козырьком ко лбу. Солнце мешало рассмотреть деревушку в подробностях, но что-то рыбаку не понравилось.

Тишина.

Безжизненность.

К обеду рыбаки возвращаются с лова, вытаскивают лодки на берег, лениво перебрасываются пустыми фразами, интересуются успехами друг друга. Отцов встречают босоногие ребятишки. Детвора бегает по песку, ищет громадные витые раковины и всякую ерунду, выброшенную волнами. Кто постарше — помогает тащить улов, весла и снасти. Иногда появляются и жены — те, что помоложе.

А тут — никого.

Совсем.

Над крайними домишками не поднимались дымные струйки. Значит, никто не готовил. Не варилась рыбная похлебка, не запекался хлеб, не жарились овсяные лепешки.

Сердце Тулгара кольнуло тревогой.

Не бывает так. Сколько он живет на свете, а не бывает. Есть у поселка свой внутренний ритм, который ни с чем не перепутаешь. Солнце в зените — рыбаки возвращаются. Их встречают. Дома кормят сытным обедом. Из дымоходов текут к небесам серые струйки.

Дурные предчувствия нарастали.

Тулгар не стал выгружать рыбу, развешивать снасти на просушку и взваливать на плечо весла. Вместо этого он вытащил из чехла на поясе стальной нож и быстрым шагом направился в сторону деревни. Сапоги увязали в сером песке, дюны громоздились серповидной дугой. Пришлось забрать влево — туда, где меж высоких камней завивалась еле приметная тропка. Сделав два витка по узкой дорожке и вскарабкавшись на гранитный вал по ступеням древней лестницы, Тулгар застыл в тихом ужасе.

Ближайшие к морю дома выглядели странно — издалека он не понимал, что с ними не так. Вблизи предстала картина… нет, не разрушения. Чего-то непостижимого и сверхъестественного. Казалось, Виллинстром посетил сумасшедший великан, вознамерившийся нашинковать дома остро отточенным тесаком. Глинобитные хижины и добротные каменные здания пострадали одинаково. Вкривь и вкось, через стены, крыши, окна и дверные проемы, пролегли аккуратные срезы, вдоль которых даже штукатурка не обсыпалась. Куски домов сползли по этим срезам, обнажив внутренности жилых пространств. И — тела. Засыпанные пылью, рухнувшими балками и перекрытиями. Мужские, женские и совсем крохотные — детские. Многих добили теми же хирургически точными ударами, которые расколошматили сами хижины. Над трупами и липкими красными лужами начали кружить извечные спутники смерти — мухи.

Тулгар метнулся к собственному дому.

Обогнул съехавшую крышу двухэтажного дома звездного жреца. Перемахнул через груду кирпичей и побежал по узкому проходу, спотыкаясь на завалах.

Всюду — разрушения.

Изувеченные тела односельчан.

На очередном повороте Тулгару попалась располовиненная корова с выпавшими внутренностями и рассеченной рогатой головой. Рыбака чуть не вырвало.

Хижина Мендиры, слепой прорицательницы. Два вертикальных, четыре горизонтальных надреза. Образовались черные трещины, но дом устоял. Мендира лежала у порога в луже собственной крови. Разделенная на шесть частей.

Происходящее не укладывалось в голове рыбака.

Мысли крутились вокруг жены, двух мальчишек-близнецов и престарелого отца с отказавшими в прошлом году ногами.

Да кто мог сотворить такое?

Тулгар сжимал в правой руке нож, с каждым шагом понимая, что это оружие бесполезно против неведомых агрессоров. Не оружие, а жалкая безделушка.

Дом стоял на месте.

Единственная постройка в деревне, уцелевшая после таинственного побоища. Удача настолько ошеломила Тулгара, что он встал как вкопанный. Посреди ожившего кошмара это казалось невероятным. Ставни были прикрыты, словно дерево могло защитить обитателей от неведомого зла. На огороде никто не возился. Рыбак несколько долгих мгновений всматривался в просветы между ставнями, пытаясь уловить признаки жизни, и поэтому не сразу заметил существо у порога.

Ничего кошмарнее мужчина в своей жизни не видел. Не человек, не иномирец. Сгустившийся мрак, который воплотился в условно человеческую фигуру. Контуры тьмы очерчивал балахон, отражающий действительность. Дом, ступени крыльца, проплывающее в небе облако — всё это врастало в одежду чужака, становилось ее частью и даже обретало собственную волю. В правой руке монстр держал косу — боевую, такими траву не срезают. Длинное древко, украшенное резьбой, примерно посередине — треугольник поперечной рукояти. Кольцо с клином очень массивное, само полотно — бритвенно острое, выкованное даже не из металла, а из того же материала, в который бала обернута фигура чужака. Неведомый оружейник вытянул полотно вдоль оси древка, превратив инструмент в своеобразное копье. Наиболее жуткой деталью в облике пришельца была его рука — древко сжимали полупрозрачные черные пальцы, сквозь которые проступала орнаментальная вязь.

Жнец.

Тулгар вспомнил мрачные легенды об этих порождениях тьмы, слышанные еще в раннем детстве. Жнецы явились на Пацифиду в незапамятные времена, притащив с собой тандрадианцев. А еще были Посторонние — те умели вторгаться в сны, вселяться в людей и, как говорилось в полуночных сказаниях, не имели лиц. В княжестве о пришельцах никто не слышал — то ли жнецы не интересовались крохотным государством, то ли общались с повелителем без лишних свидетелей. А вот на юге и в западных землях твари обосновались, как у себя дома. Так было до войны с Твердью, после которой чудовища исчезли. Возможно, утратили интерес к Преддверью. Или ударились в бегство, столкнувшись с превосходящими силами второго континента.

А теперь мрачники вырезали Виллинстром.

Весь, кроме одного дома.

Не сразу Тулгар понял, как жнецам удалось разделать дома односельчан. Не этими же боевыми косами, пусть и невероятно острыми. А потом он увидел нечто, ворочавшееся за спиной жнеца. Не машину, не животное, вообще не пойми что. Штуковина смахивала то ли на морского ежа, то ли на навершие моргенштерна. Вместо шипов у мерзости росли плоские грани, которые произвольно удлинялись либо укорачивались, повинуясь непостижимой логике. Тулгар увидел, как «морской еж» подкатился к заброшенной лунной часовенке и выпростал широкое серебристое лезвие. Даже не лезвие, а прямоугольник, отразивший пыль дороги и растрескавшееся дерево сруба часовни. Отросток прошил здание насквозь и втянулся в тело монстра. Последовали еще три выброса. Затем хлипкая часовенка накренилась — ее верхушка со скрипом и грохотом обрушилась на дорогу, подняв тучу пыли. Шипастая дрянь внедрилась в сруб и начала ворочаться там, рассекая опустевший приход. Изредка стены прошивали плоские шипы.

Плавное замещение — и нечто выбралось наружу. Покатилось дальше, выискивая уцелевшие постройки. Очень странно покатилось — не касаясь земли и лениво перетекая из одной точки пространства в другую.

Жнец незаметно приблизился к рыбаку.

Тварь двигалась немыслимым для человека образом — вбирая в себя объекты и обращаясь в них. Жнец становился воздухом, травой, раскиданными по земле обломками забора. Частью крыльца, ступеньками и перилами. Тулгар посмотрел вниз — и не смог понять, двигаются ли ноги потустороннего существа. И есть ли вообще эти ноги.

На миг несчастному рыбаку показалось, что сгусток тьмы под балахоном не меняется, а все эти фокусы вытворяет одежда жнеца. Мысль была неожиданной и тут же растворилась в мистическом ужасе — иномирец оказался на расстоянии вытянутой руки от трясущегося мужчины.

Тулгар шагнул назад и выставил нож перед собой.

— Не подходи!

Это всё, что он мог сделать.

Понимая, что исход боя решит один-единственный взмах косы.

Я не трону тебя. Есть миссия, которую тебе предстоит выполнить, человек. Ты отправишься в путь и донесешь наше послание. За это я дарую тебе жизнь.

Бесплотный голос проник в сознание Тулгара. Похоже, тварь умела передавать мысли на расстоянии. А еще — знала элское наречие, на котором разговаривали все односельчане Тулгара.

У нас нет речевого аппарата, человек. Но мы умеем общаться беззвучно. На коротких дистанциях.

— Ты меня слышишь? — тихо произнес Тулгар.

Да. Но мне комфортнее, если ты станешь думать, а не говорить. Это несложно — постарайся оформить мысли в слова.

Рыбак сглотнул.

Где моя семья? Они живы?

Я не трону их. Тебе повезло. Используй дарованный нами шанс, выполни задание. Если справишься — получишь иммунитет.

Ты о чем?

Неприкосновенность. Во время грядущей войны никто из людей не выживет. Никто, кроме наших союзников.

Ты убил всех. Вырезал деревню. Тут же дети, старики… Зачем?

Не задавай лишних вопросов. Открой разум и приготовься слушать. Я не стану повторять дважды.

На заднем плане «морской еж» искромсал колодец и скрылся из виду за руинами соседского амбара.

Перед глазами Тулгара всё еще лежали изуродованные тела людей, которых он знал с детства. Тех, с кем здоровался, пил крепкую настойку из красного корня, гулял на свадьбах, отмечал рождение детей. Тех, кто превратился в неотъемлемую часть его жизни.

Рыбак ненавидел себя.

Он должен сразиться и погибнуть, как мужчина — в бою. Наверное, должен. Вот только кому от этого станет легче? Остывающим в грязи рыбакам или его семье, из которой уйдет кормилец?

Мысль оформилась в слова.

Я слушаю.

Моя раса истребит жизнь на этом континенте. Мы достигнем Тверди и перебьем всех там. Мы проникнем на Облачные Скиты и разберемся с их обитателями. Без жалости. Нас не интересуют богатства и ресурсы, земли и влияние. Там, где пройдут жнецы, людей не останется.

Тулгар повторил свой вопрос:

Зачем?

Не твоего ума дело. Передай послание — это всё, что требуется.

Кому я должен его передать?

Отправляйся в Троеморье, в славный город Кобар. Найди волшебника по имени Илорн. И передай ему наши слова.

Рыбак ждал продолжения.

«Закройте Дверь».

Это всё?

Да. Если маги не услышат жнецов, ваш мир падет. Прощай человек.

Тулгару никогда не доводилось наблюдать, как представители расы жнецов путешествуют между мирами. Все знали, что эти создания не пользуются Дверьми, не пробивают магические порталы, не ездят на конях и паровых машинах. Жнецы вклиниваются в пространственные прорехи и бесследно исчезают.

Мрачный силуэт в балахоне скользнул прочь от дома Тулгара, просочился через остатки частокола и провалился в небытие. Так конверт с бумажным письмом падает в щель почтового ящика. Или нож входит в тело свиньи. Рыбаку даже померещилось, что чужак стал плоским и вытянулся в линию. Наверное, показалось. Так ведь не бывает…

Тулгар бросился к дому.

Одним махом преодолел три скрипучих ступеньки, дернул ручку двери. Не поддалась — изнутри кто-то задвинул щеколду.

— Ленора! — рявкнул Тулгар. — Вы в порядке?

Послышались робкие женские шаги.

— Тулгар?

— Кто ж еще. Отпирай.

В горле пересохло.

По спине градом стекал холодный пот.

Звякнула щеколда, полотно со скрипом приоткрылось. Тулгар увидел испуганное и заплаканное лицо жены.

— А где… этот?

— Ушел, — угрюмо буркнул рыбак. — И нам надо.

Жена посторонилась, пропуская Тулгара внутрь. Дом был скромным, одноэтажным. Деревянным, с соломенной крышей. В полумраке Тулгар увидел фигуры сыновей — в холщовых рубахах, таких же штанах, но с непоколебимой решимостью на лицах. Мальчикам было по десять лет. Алек сжимал в руках невесть откуда взявшиеся вилы, Томас — колун для рубки дров. Старика Хатинга укрыли одеялом на лежаке у самой печи.

— Папа, ты встретил жнеца? — спросил Алек.

— Они напали на деревню? — уточнил Томас.

— Опасности нет, — заверил Тулгар. — Сложите оружие и успокойтесь.

Ребята нехотя подчинились.

Вилы и топор отправились к дальней стене.

— Что вы видели? — Тулгар посмотрел на жену.

Ленора пожала плечами.

— Крики, грохот. Дома начали рушиться. Появились эти, в капюшонах. И штуковины непонятные, смахивают на ежей.

— Сколько их пришло? — поинтересовался Тулгар. — Жнецов?

— Я видела двоих.

Вот как. Парочка пришельцев с «ежами» угробили целый поселок. На полтораста душ. Горе княжеству и всем, кто живет на Пацифиде. Если Тулгар видел начало вторжения, людям несдобровать.

— Гарнизон вмешался?

— Еще как, — жена начала открывать ставни, впуская в хижину солнечный свет. — Дружинников первыми положили. Их мечи вообще ничего не стоят. Как бумага.

Тулгар встал на пороге.

Крепко задумался.

Ехать в Кобар на повозке? Так ведь лошадей жнецы перебили, если рыбак правильно всё понимает. Идти пешком? Верная погибель. Отца на себе не дотащить. А по трактам рыщут разбойники и мародеры. Наверное, проще всего забыть о нападении и жить дальше. Дом уцелел, урожай и лодка — тоже…

Чутье подсказывало, что жнецы вернутся.

И вырежут под корень всех людей князя. Если же дзуары выставят против них армию… Что ж, тем паче не уцелеть. Война — это опустошение, голод и болезни. Это зима, которую переживет не каждый. Это воронье на полях, сгоревшие посевы, насильники, убийцы в доспехах. И потусторонние твари, не знающие пощады.

Постепенно в голове складывался план.

Тулгар вышел на крыльцо и задумчиво уставился на кусочек бухты в провале между неестественно скособоченными мазанками. На волнах покачивалась одномачтовая ладья, принадлежавшая местному торгашу Ластарду. Скорее всего, зажиточный упырь мертв.

Томас прижался к отцу. Мальчик еще не видел того ужаса, с которым его отец столкнулся по дороге домой. И не надо пацаненку такое видеть. Тулгар потрепал сына по белобрысой шевелюре.

— Что нам делать, папа?

Рыбак уже знал ответ.

— Бежать, сынок.

Из комнаты раздался голос жены:

— И куда ты собираешься нас тащить, дурья твоя башка?

Тулгар усмехнулся.

Известно — куда.

В славный город Кобар.

Глава 7. Смерч и вьюга

Ольгерд бежал по росистой траве, наслаждаясь утренней прохладой. Солнце еще не успело выглянуть из-за гор и наполнить долину теплом, поэтому было зябко. Но с каждым преодоленным метром тело разогревалось. Воздух врывался в легкие, ноги превратились в поршни, равномерно выполняющие свою работу.

Бежали вдоль озера.

Навсикая едва поспевала за учителем, но, стиснув зубы, не останавливалась и пощады не просила. Рык вырвался далеко вперед, с разбегу плюхнулся в озеро и распугал стайку то ли уток, то ли каких-то местных бакланов. Всплеск был слышен даже на расстоянии в полкилометра.

Мастера были одеты в шорты и футболки — одежду, созданную домом специально для пробежки. Довольно удобную, по мнению Ольгерда. Обулись в матерчатые мокасины на мягкой и упругой подошве. Удивительно, но материя не промокала от росы, а ноги в носках не потели.

Заплечные котомки были набиты под завязку — балахонами, экипировкой и клинками, выбранными мастером для упражнений и тренировочного боя.

Бег с полной выкладкой.

Так это называлось.

Двигались молча, игнорируя ровную тропу. Чем сложнее, тем лучше. Травинки хлестали мастеров по ногам, роса холодила разгоряченные тела. Привычный ритм, привычный темп. Единство с миром, который тебя окружает. Мысли застыли, растворились среди горных склонов, красоты затерянного озера, извечной тишине и спокойствии.

Справа промчалась белая молния.

Рык нарезал широкие круги, распугивал птиц и мелких грызунов, довольно фыркал и урчал.

Бежали молча.

Постепенно Навсикая подстроилась под темп мастера, у девочки открылось второе дыхание. Справа очертилось ровное полотно дороги, окольцевавшей исследовательский комплекс. Здания безмолвно следили за мастерами десятками окон. Ольгерд не сомневался, что обитатели энергетической станции могут перевести стены в панорамный режим или полностью переделать архитектуру. Но, похоже, устаревший формат устраивал магелланцев.

Не останавливаться.

Ольгерд чувствовал, как мышцы наливаются усталостью, но продолжал бежать — в этот день он намеревался увеличить дистанцию на полтысячи локтей. Двести пятьдесят метров по земным стандартам.

Миновав компактную группу строений, мастер направился к деревянному причалу, вросшему в свинцовые озерные воды. Здесь их пробежка должна завершиться.

Пробежка, но не тренировка.

Навсикая тяжело дышала, ноги девушки начали заплетаться. Каждые десять-пятнадцать шагов послушница поправляла лямки сползающего мешка.

— Говорил — подтяни.

Ольгерд замедлился и перешел на шаг.

Навсикая последовала его примеру.

— Прости.

Мастер пожал плечами:

— Это — твоя проблема.

Его учили по той же схеме.

В Гильдии никого не интересуют твои слабости, желания и мечты. Всем плевать на твое дурное настроение, простуду или месячные. Собери волю в кулак — и преодолей трудности.

Плечо натирает лямка?

Ты справишься с этим.

Устал, тяжело бежать? Падай в траву, слабак. Отдышишься — получишь нагоняй и побежишь вновь.

Сбившееся дыхание восстанавливалось.

По вискам стекал пот.

Отлично.

Деревянный настил лег под ноги. Ольгерд на секунду сбился с шага, невольно залюбовавшись ландшафтом. Замер посреди причала. Конструкция имела форму буквы «Т». Швартовочные столбы, коричневые от ржавчины, обмотались под водой темно-зелеными водорослями. Еще дальше простиралось озеро — идеально гладкая поверхность, в которой отражались деревья, растущие на противоположном берегу, сизая рассветная мгла и пара домишек, обитатели которых решили отдохнуть в дикой местности. Дальше начинались плотные хвойные дебри — с причала хорошо просматривались мощные реликтовые стволы то ли пихт, то ли кедров, сумевших адаптироваться к жаркому климату. А у самого горизонта высилась горная гряда — сравнительно пологие вершины уступали место высоким заснеженным пикам, вросшим в клубящийся над головой сумрак.

Навсикая тоже залюбовалась открывшимся видом.

Ольгерд вышел из ступора:

— Пора отжиматься. Три подхода по вчерашней схеме. Вперед.

Расположились на противоположных концах поперечной перекладины «буквы Т». Ольгерд не контролировал ученицу — он знал, что Навсикая достаточно взрослая и не станет его обманывать.

За отжиманиями последовали приседания, всевозможные планки и растяжки.

— В озеро, — скомандовал Ольгерд.

— Что? — опешила девушка.

— Ты же не собираешься принимать теплый душ, — мастер насмешливо посмотрел на ученицу. — Это слишком просто, да?

Навсикая смутилась.

— Я отвернусь.

Мастер тут же исполнил свое обещание и перебрался на берег. Отыскав небольшую заводь в ста шагах от причала, сбросил с себя одежду и вошел в ледяную воду. Кожа покрылась пупырышками, но Ольгерд окунулся в озеро с головой. Немного поплавал, рассекая туманную дымку — та стелилась над самой озерной гладью. Торопливо оделся, закрепив на теле чехлы с ножами и упрятав всё это под серую дерюгу.

Навсикая терпеливо ждала его в дальней секции настила. Девочка тоже успела облачиться в полную экипировку и теперь сидела на отсыревших за ночь досках, скрестив ноги.

Рык прислал образ — скорость, лесная чаща, улепетывающий копытный зверь… Не похоже на оленя или горного архара. Что-то более мелкое и подвижное.

Ольгерд неспешно приблизился к краю причала. Свернул направо и достиг конца «перекладины», образующей букву «Т».

Развернулся.

Глаза Навсикаи встретились с глазами учителя.

Безрунный бой.

То, что должен освоить Хозяин Дверей. Или Хозяйка, если этого захочет Завея.

Ольгерд скользнул вперед — в его руках оказалась пара кривых керамбитов. Мастер двигался легко. Столбы, поддерживающие настил, даже не шелохнулись, лишь разбегающиеся круги выдали присутствие человека.

Навсикая выбросила руку с дуэльным ножом, целясь в колено Наставника. Ольгерд поднял ногу и ударил девочку пяткой в подбородок. Навсикая почти успела уклониться — подошва прочертила линию по ее щеке. Прокрутившись на одном колене, девочка ткнула учителя кастетом в бедро. И сильно удивилась пустоте перед собой.

Рядом с горлом Навсикаи появилось кривое лезвие.

Керамбит Ольгерда.

Самый короткий бой в ее жизни.

Убрав клинки, мастера покинули причал. Направились в сторону исследовательского комплекса, где была назначена встреча с Консультантом. Несколько минут шли молча, потом Ольгерд заговорил:

— Ты проиграла так быстро не потому что я быстрее или сильнее. А потому, что привыкла полагаться на руны, которые в этом мире не действуют. Я видел, как твои пальцы шевелились — ты хотела чертить знаки. И теряла драгоценное время.

— Меня так учили, — тихо произнесла Навсикая.

— Правильно, — кивнул Ольгерд. — Через это проходят все, кому положено стеречь Храмы Преддверья. Но здесь — иное место. Чтобы выжить, придется освоить безрунный бой.

— Вячеслав…

Ольгерд оборвал ученицу коротким жестом.

— Вячеслав учит тому, что должна знать послушница на твоем уровне развития. Когда приходит время подготовки Хозяина Дверей, программа меняется. Понимаешь?

Девушка кивнула.

— Если честно, мы начинаем неправильно, — признался Ольгерд. — Я должен рассказать тебе о вечных и быстрых Дверях, обучить пространственному трансу, подарить Дневник. Но я — не Хозяин. Обязанности по защите Преддверья, как и прежде, лежат на Вячеславе. А твоя сила в рунах. Так что поплывем против течения.

— И что это значит? — не поняла Навсикая.

— Нам придется создать новые руны, — улыбнулся Ольгерд. — Такие, чтобы работали здесь, на Риордане. Надеюсь, пригодится твой врожденный талант.

Две фигуры в серых балахонах выбрались на кольцевую дорожку, которая опоясывала энергетический комплекс.

Технологии магелланцев достигли запредельных высот. Ольгерд на протяжении двух дней знакомился с историей Риордана и особое внимание уделил Кольцу Нивена. По сути, речь шла о чудовищной мегаструктуре, окружившей солнечную систему Риордана. Кольцо было обитаемо, на его внутренней поверхности жили триллионы магелланцев. Вращение структуры корректировалось двигателями Баззарда, принцип действия которых Ольгерд не сумел постичь. Энергия звезды питала само кольцо, Риордан, еще две терраформированных планеты и сеть орбитальных станций. Принимающие устройства, насколько понял мастер, располагались где-то в долине, были весьма неприметными и служили силовыми преобразователями. Домашний ИскИн Картера по запросу «приемник-преобразователь» выдал снимки, на которых просматривались необъятные белые круги, окаймленные деревьями. Под землей находились основные части преобразователей — сложные многоступенчатые механизмы, в которых даже местные школьники с трудом разбирались. Ольгерд несколько минут пялился на эти конструкции, слушая объяснения дома и рассматривая подсвеченные участки с выносками, а затем сдался и перешел к вооруженному столкновению с Дверной Сетью.

Велиар ждал их на лавочке в небольшом сквере.

Сразу за сквером из земли вырастало трехэтажное белое здание с плоской крышей и многочисленными террасами.

Завидев приближающихся мастеров, Консультант встал со скамьи и повернулся к ним.

Ольгерд поднял руку в приветственном жесте.

— А где Рык? — спросил Консультант.

В присутствии рлока Велиар чувствовал себя неуютно.

— Я его отпустил поразмяться, — Ольгерд сухо улыбнулся. — Он в лесу, на той стороне озера.

— Хорошо, — Велиар указал на сквер. — Поработаем здесь, если вы не против.

— Не в здании? — удивился Ольгерд.

— В этом нет необходимости, — последовал ответ. — Сила пронизывает всё вокруг, хоть мы этого и не видим.

Троица неспешно двинулась по аллее, окантованной лиственными деревьями.

Из-за гор уже выглядывал краешек солнца. Долина наполнялась теплом, птичьим щебетом и красками.

Серость отступала.

Велиар остановился возле песчаной дорожки, ответвляющейся от твердого покрытия, нагнулся и поднял с земли веточку. Неспешно обломал черенки листьев, превратив веточку в своеобразный стилос.

— Принципы управления энергиями на Риордане и в Преддверье схожи, — заметил Консультант, протягивая веточку Ольгерду. — Ты чертишь знаки, которые запускают процессы трансформации. Вопрос в том, чтобы правильно подобрать эти знаки.

Ольгерд задумчиво крутил «стилос» в пальцах.

— Разве не разумнее, — он посмотрел в глаза Велиару, — обратиться за помощью к местным исследователям? У них есть свои наработки…

Велиар кивнул:

— Ты идешь моим путем, мастер. Вначале я так и собирался сделать, но потом отказался от своего решения.

— Почему?

— Видишь ли, они пользуются сложными формулами и графиками, не имеющими ничего общего с наследием Карины Никоновой. Это похоже… на лабиринты, что ли. Сперва производятся вычисления, затем создается рисунок, причем за это несет ответственность местный ИскИн. Рисунок воплощается в реальность и что-то происходит.

— Что-то? — вклинилась в разговор Навсикая.

— Ну… назовем это для удобства магией, — улыбнулся Консультант. — Например, после дня вычислений, наши ученые создают из воздуха стакан и наполняют его водой. Или запускают на испытательном полигоне миниатюрный смерч.

— А можно рисунок увидеть? — поинтересовался Ольгерд.

Велиар полез в карман своей легкой куртки, вытащил свернутый вчетверо лист бумаги и протянул Ольгерду. Мастер развернул лист и понял, что перед ним — не бумага. Лист больше напоминал ткань или жидкую воду — он застывал в любых удобных для мастера положениях. Следы от сгибов куда-то исчезли.

— Это полевой экран, — объяснил Консультант. — Мы их используем повсеместно. Есть внутренняя память, на поверхность выводятся любые изображения.

— Там много картинок? — восхитилась Навсикая, заглядывая через плечо своего Наставника.

— Много, — подтвердил Велиар.

Ольгерд всмотрелся в изображение.

Перед его взором предстал запутанный лабиринт, пересекаемый диагональными штрихами и наложенными сверху полукружьями. Лабиринт казался объемным, но Ольгерд решил, что это обман зрения.

— Попробуй начертить, — предложил Консультант.

Мастер присел на корточки и стал рисовать веточкой на песке. Чтобы продублировать рисунок целиком, у него ушло несколько минут.

Ольгерд выпрямился.

Спустя мгновение над дорожкой взвихрилась пыль, образовалась воронка небольшого смерча, и по щекам Ольгерда забарабанили песчинки. Мастер зажмурился, инстинктивно прикрыл рукой глаза. Полы его балахона растрепало ветром.

Несколько секунд — и вихрь утих.

Мастер убрал руку от лица.

Пробормотал:

— Интересно.

— Можно? — Навсикая потянулась к полевому экрану. Ольгерд отдал девушке непонятную штуковину. Ученица долго всматривалась в переплетения линий, потом заявила: — Тут есть закономерность. Но всё слишком… запутанно. Я могу упростить.

— Серьезно? — опешил Консультант.

Девушка забрала у Ольгерда ветку и вычертила в песке несколько линий. Поначалу руна выглядела как Тейваз из классического футарка — длинная стрелка, напоминающая уличный указатель. Навсикая добавила к руне косую перекладину, а на конце длинной линии изобразила полумесяц.

И воздушные массы снова закрутились в смерч.

Ольгерд был готов к такому повороту событий и заранее отступил, разорвав дистанцию с вихрем.

Смерч был крупнее своего предшественника. Воронка поднялась в два человеческих роста, а свист воздуха возвестил о высокой скорости движения.

Консультант и мастер восхищенно смотрели на результат.

Смерч двинулся по дорожке, втягивая в себя песчинки, мелкую траву и хвою. Затем всё утихло.

— Слишком большой, — виновато произнесла Навсикая. — Надо поработать.

— Ты справилась, — похвалил Велиар.

— Руна, — прошептал Ольгерд. — Ты создала первую руну для Риордана.

Навсикая пожала плечами.

Получается, что так.

— Ладно, — нарушил затянувшуюся паузу Ольгерд, — попробуем усложнить задачу. До сих пор мы чертили на песке.

И он несколькими стремительными взмахами изобразил руну перед собой. Словно в бою. Не рассчитывая на результат, это ведь не Преддверье. Да и руны, созданной только что, в природе не существовало.

Третий смерч.

Символ работал безотказно, как его не вписывай в интерфейс. Ольгерд не верил своим глазам. Принципы, разработанные Завеей тысячи лет назад, одинаково хорошо применялись в любой точке вселенной.

Мастера одновременно посмотрели на Консультанта.

Велиар не сразу понял, что от него требуется.

— Твоя очередь, — усмехнулся Ольгерд.

— Я — не вы, — возразил Консультант.

— Есть только один способ проверить, — Навсикая протянула магелланцу веточку.

Четвертый смерч.

Когда всё закончилось, люди потрясенно молчали, глядя в пустоту. Первой заговорила Навсикая:

— Получается, нет никакой магии? Избранных мастеров, владеющих рунами, тоже нет? Каждый человек может этому научиться?

— Здесь — да, — кивнул Ольгерд.

— А у нас?

Проще было сказать, что энергия и материя для всех одинаковы. И только ленивые крестьяне ничем не интересуются. Добавить, что дар пробуждается в тех, кому это нужно. Но Ольгерд решил ответить честно:

— Я не знаю.

Две пары глаз вновь уставились на Консультанта.

— Это Риордан, — пожал плечами Велиар. — Тут всё иначе. Или нет. Я тоже не обязать владеть ключами от всех тайн мироздания.

— Ты же Консультант, — упрекнул Ольгерд.

— Я привел вас сюда, — напомнил магелланец. — И указал путь. Полагаю, это хорошая консультация.

Ольгерд был вынужден согласиться.

— Попробуем боевые руны? — предложила Навсикая.

Мастер кивнул.

Девушка сделала неуловимое движение, отправляя в полет метательный нож. И тотчас начертила перед собой руну возврата. Нож врубился в ствол раскидистого дерева, похожего на ясень.

Вспомнилась Нирвана.

— Хороший бросок, — Ольгерд потрепал ученицу по плечу.

— Возврат не действует, — в голосе девушки послышалось разочарование.

— Ерунда, — мастер приблизился к «ясеню» и увидел, что лезвие погрузилось в кору наполовину. — Подправим пару закорючек.

Настроение заметно улучшилось.

К дому возвращались втроем. Рык огибал озеро по широкой дуге и забрасывал хозяина слепками образов.

— А почему Завею так называют? — поинтересовался вдруг Ольгерд. — Никто ведь уже не помнит ее настоящего имени…

— Это просто, — улыбнулся Консультант. — Карина Никонова выросла в центре старой Европы. Там, где сейчас лежат промышленные окраины Стимбурга. На языке ее предков слово «завея» означает «вьюга».

— Всё равно не понимаю, — покачал головой Ольгерд.

— Карина начинала с климатических экспериментов, — пояснил Велиар. — Легенда гласит, что ваша богиня жила на экваториальном архипелаге у южных берегов Тверди. И первая руна, которую она изобрела, породила метель.

Глава 8. Косы под лунами

Афсати, покровитель зверей и убийца дайяка, не сразу разглядел опасность. За что и поплатился. Сперва разведчики принесли сведения о странных пришельцах, разоряющих княжество Эл и подбирающихся к южным рубежам дзуарских владений. Афсати хорошо помнил Великую Войну и сразу подумал о жнецах. Но это не могло быть правдой — жнецы и Посторонние проиграли, их отбросили в небытие объединенные силы людей и дзуаров.

Если не жнецы, то — кто?

Лидер Дома отправил разведчиков к южным рубежам, чтобы собрать больше информации. На севере Пацифиды собралось достаточное количество воинов, чтобы дать отпор агрессору, поэтому Афсати не волновался. Дзуарские Дома прочно обосновались в Преддверье, их колония процветала. Союз с Торговой Компанией, возродившейся после Войны, приносил стабильный доход. Дзуарские дирижабли успешно конкурировали с небесными браннерами — они обладали большей грузоподъемностью и улучшенными скоростными характеристиками. По воздуху товары доставлялись быстро и в срок. Корабли Галагона доминировали в прибрежных водах севернее Троеморья. И эти позиции не хотелось терять.

Дом Афсати правил древним городом Рльешем, выстроенным в верхнем течении Бунга. Достаточно близко к Темным Уступам, чтобы держать в узде климатических шаманов. Слишком далеко от восточного побережья, чтобы оказать поддержку гарнизону Иллихатапана, если возникнет необходимость.

Прежде чем бить тревогу и снаряжать в поход дирижабли, Афсати хотел удостовериться в правдивости дошедших до него слухов.

А слухи ползли жутковатые.

Жнецы, если это были они, появлялись в разных частях континента, вырезали целые села и города, затем бесследно исчезали. Никакого грабежа, захвата территорий. Никаких требований, попыток торговаться или навязывать свои условия.

Уничтожение.

Это всё, чем занимались жнецы.

Афсати по привычке думал, что твари боятся солнечного света и занимаются своими делами при свете звезд. Однако Хаттах-Дагумский Оазис погиб днем. Как и Виллинстром. И еще несколько городов, считавшихся хорошо укрепленными. Жнецов сопровождали не то звери, не то машины, которых очевидцы сравнивали с «морскими ежами». Именно эти существа причиняли наибольший ущерб — кромсали и рушили здания, шинковали в капусту онагры и баллисты, домашний скот, корабли в гаванях… Всё, до чего могли дотянуться.

Оружие людям не помогало.

Магия — тоже.

Впрочем, погибшие волшебники могли не обладать достаточной силой. Этот факт следовало учитывать.

Афсати был единственным лидером могущественного Дома, застрявшим на Пацифиде. Покровитель зверей чувствовал потенциал Преддверья и сделал ставку на новые земли. Вместо него на Дзуаре правил наместник, заслуживающий всяческого доверия. Фокус в том, что наместник был сыном Афсати. Недопустимая вещь — еще четверть века назад. Лидерами становятся через поединок. И никак иначе. Дзуары согласились на подобный компромисс лишь под давлением обстоятельств — нельзя было оставлять завоеванные территории без присмотра.

Уастырджи одобрил решение покровителя зверей.

И Дома вынуждены были это съесть.

Афсати не имел права на ошибку. Доверие Дома — не разменная монета. Если ты отправился в чужие края, чтобы укрепить свое влияние, то должен вцепиться в лакомый кусок мертвой хваткой.

С другой стороны…

Помощь Уастырджи могла потребоваться в любой момент.

Лидер объявил мобилизацию. Отдал приказ снарядить дирижабли к дальнему походу. И послал гонцов к наместницам Домов, чтобы убедиться в их готовности собрать единое войско. Пришлось воспользоваться фамильярами Гильдии Магов — обычные гонцы не справились бы с задачей быстро.

Умом Афсати понимал, что жнецы — общая проблема. Наверняка трордорские и улкундарские ставленники тоже всполошились. Не говоря уж про Северный Альянс. Большая часть нападений произошла в окрестностях Сухот-Дарракана, вряд ли это случайно. Пострадали мелкие и крупные оазисы, города-крепости вдоль караванных путей, степные и приморские поселения.

Ревизия показала, что в ближайшие несколько дней Афсати может поставить в строй максимум пять тысяч воинов. Скромная армия по меркам Преддверья. По меркам Дзуара — тоже. Этого хватает, чтобы поддерживать порядок на трети материка, принадлежащей боевым Домам. Хватает по причине достигнутых с людьми договоренностей, системе дипломатических сдержек и противовесов. Никто ведь не готовился к новой войне — победа казалась окончательной и бесповоротной.

А вышло иначе.

Пока Афсати настраивался на оборону южных рубежей, вооружал свое войско и запрашивал поддержку у других Домов, случилось очередное нападение. Вторжение в крепость Сардлис, что на перевале Греммелла. Через Сардлис проходил сухопутный торговый путь, ведущий в княжество Эл и — дальше, вдоль восточных отрогов Уннарского Хребта, являвшегося прямым продолжением Темных Уступов. Тракт связывал северян с пустынными землями и Троеморьем.

Сардлис пал за одно утро.

Никаких свидетелей.

Возвращавшиеся с юга купцы обнаружили трупы защитников, расчлененные с хирургической точностью. Стены, башни и другие фортификационные сооружения были иссечены под немыслимыми углами. Верхушки домов кто-то срезал, применив то ли исполинские лезвия, то ли магию высшего порядка. Чем бы жнецы ни орудовали, оно не оставляло сколов и трещин, входило в камень, словно в толщу сливочного масла. Купцы пришли в ужас от этой чертовщины и побыстрее убрались восвояси. Торговая Компания уже прознала о творящейся на юге мерзости и отправила к Афсати своего представителя. Лидер хорошо понимал, о чем будет вестись разговор. О способности дзуаров решить проблему и навести порядок на подступах к своим колониальным владениям.

Афсати решил не рисковать понапрасну. Для надежности лидер бросил клич среди боевых магов севера и призвал под свои знамена лучших колдунов, которых сумел отыскать. Ему нужны были те, кто смог бы противостоять жуткому волшебству тварей с косами. Те, кто разбирался в межпространственной геометрии и имел хоть какой-то практический опыт в этой сфере. Или те, кто обеспечил бы прикрытие ударным отрядам, наколдовав непроницаемые барьеры.

Лидер назначил день отбытия, встретился с представителем Компании и успокоил его, заверив, что дзуары контролируют свои границы. Обсудил поставки пушнины в Трордор, орехов — в Улкундар, шерсти — в Танневерген и Ламмору. Особое внимание уделил строевой древесине — к этому товару проявляли повышенный интерес Облачные Скиты. Выпили меду, хорошо поели и расстались в благодушном настроении.

А ночью в Рльеш заявились жнецы.

Без предупреждения и объявления войны.

Раздвинулись пространственные складки, и при свете двух очертившихся лун в город пришел ужас.

Афсати был разбужен страшным грохотом — обрушился мост через Раккайру, левый приток Бунга. Всюду слышались крики, стоны раненых и хрипы умирающих. Древние здания разваливались прямо на глазах. По городу сновали клубки из шипов и лезвий, эти штуки ловко раскраивали стены, крыши и фундаменты, рассекали повозки и туловища лошадей, сносили мосты и водонапорные башни. У самого горизонта рухнул фрагмент крепостной стены. Афсати с ужасом наблюдал из окна своей резиденции за тем, как падают масляные фонари, и по всему Рльешу вспыхивают пожары. За тем, как соскальзывают в теснины улиц эркеры и балконы зажиточных горожан, с хрустом разламываются крыши, бьются оконные стекла, через которые прошли линии разрезов.

Подломилась причальная мачта, увлекая за собой к земле связку браннеров и дирижаблей. Небеса огласились протяжным стоном существ, выросших среди вольных ветров и грозовых фронтов.

Одного браннера потянуло к шпилям Собора Слепого Бога. Животное попыталось набрать высоту и уклониться от столкновения, но швартовочный трос намотался на обломки мачты и дернул мясистый мешок прямо к погибели. Браннер напоролся пузом на верхний шпиль — гондола к этому моменту уже отвалилась от такелажной сетки. Создание протащило по башням собора, раскраивая живот. Что-то темное и длинное с хлюпающими звуками вывалилось на островерхую крышу…

Мир, которым владели дзуары, превращался в ничто.

Афсати сорвал со стены копье и выбежал в коридор. Из одежды на нем была лишь набедренная повязка, у пояса болтался охотничий нож.

Всюду царила паника.

По галереям носились перепуганные люди, дзуары выбегали из своих комнат с мечами, булавами и тесаками. Слышались голоса командиров, пытавшихся навести порядок в этом хаосе.

— Строиться! — рявкнул Афсати. — Магов ко мне!

Всюду — грохот сапог, бряцанье оружием, ругань и крики на десятках наречий.

Мелькнуло перекошенное лицо торгового представителя.

Афсати протолкался к главной лестнице, связывающей жилой этаж резиденции с приемным залом. Следовало пересечь зал, выбраться в Галерею Статуй, а оттуда переместиться на задний двор — туда, где стояли казармы.

Нужно собрать остатки войска.

Найти командиров.

Организовать оборону.

У основания лестницы случился затор. Мелькнула бесплотная тень, закутавшаяся в текучий балахон, отражающий свет люстр и магических ламп, подвешенных прямо в воздухе. Тварь расчищала себе дорогу наверх широкими взмахами косы.

Жнец.

Афсати видел, как чужак превращает его отборных воинов в фарш. Полотно косы вспарывало пространство без усилий, разрезало тела, доспехи и клинки. Тварь вычерчивала вокруг себя широкие полукружья, а дзуары падали как подкошенные. Воины тщетно пытались уклоняться, блокировать удары, но лишь мешали друг другу в сутолоке. Никогда еще Афсати не видел своих подчиненных в столь беспомощном состоянии.

Расправившись с очередным бойцом, тварь повернулась к Афсати. И лидер Дома с содроганием осознал, что под капюшоном поселился беспредельный мрак. Непроницаемый, словно космос, из глубин которого явились кошмарные пришельцы.

Афсати смотрел на тварь, а тварь — на него.

Глаз у жнеца не было. Лица, впрочем, тоже. Но каким-то непостижимым образом чужак смотрел на лидера и понимал, кто перед ним. Небрежным движением жнец смахнул голову торгового представителя и скользнул в направлении Афсати. Именно скользнул, замещая собой балясины, ступени, изувеченные трупы и саму структуру окружающего пространства. Афсати увидел собственное отражение в серебристом балахоне врага. И не стал ждать. Размахнувшись, метнул копье. Прямо во тьму капюшона — туда, где у обычного человека или дзуара могла бы находиться голова.

Копье исчезло.

Афсати впервые видел, как жнец поглощает оружие. Превращает наконечник и древко в себя.

Лидер взвился в воздух, оттолкнулся от закругляющегося полумесяца мраморных перил и, сделав сальто, приземлился за спиной врага.

Жнец даже не стал разворачиваться. Он перетек в новую форму, вывел дыру капюшона на «затылок» и перебросил косу из одной руки в другую. Тьма изменила конфигурацию и предстала перед оппонентом во всей своей невероятной мощи.

Афсати решил, что перед ним — бог. Или демон. Ничего общего с пришельцами из плоти и крови жнец не имел. Безнаказанно сея смерть, чужак оставался неуязвимым.

Видимо, конец мира близок.

— Пригнись!

Крик прокатился по залу — словно пощечина, вернувшая дзуара в реальность.

Голос принадлежал человеку.

Афсати припал на одно колено, и лезвие косы просвистело там, где только что находилась его шея.

Вслед за этим прилетел огонь.

С гулом, легким энергетическим потрескиванием и опаляющим жаром. Если бы дзуар выпрямился, то сгорел бы на месте. Потому что кто-то швырнул через весь зал пламенеющий оранжевый сгусток, разбрасывающий по дороге искры и языки пламени. Сгусток врезался в божественное существо, и пламя объяло серебристый силуэт, но за краткий миг до столкновения Афсати заметил вереницу сияющих символов, тянущихся к жнецу, словно стайка насекомых. Символы остановили пришельца, вморозили его контуры в пространство, помешали впитывать и переваривать мир. И лишь затем врага добил огненный шар — классическая атака боевых магов Тверди.

Пустота под балахоном вспыхнула и начала выгорать изнутри. Афсати впервые такое наблюдал. Жнец изогнулся в судороге, его начало ломать и корежить. Коса упала на мраморный пол. Дзуар увидел свое искаженное отражение в зеркале балахона, а потом ткань растеклась по полу, обернувшись…

Лужей воды.

— Всегда с ними так, — волшебник незаметно приблизился к Афсати и встал рядом, опершись на посох. То был один из человеческих колдунов, нанятых лидером еще вчера. Нет, неправильно. Человеческая женщина. Стройная и симпатичная по меркам своей расы. С копной медных волос, смуглой кожей и необычными глазами. Желтыми, как у степных кошек. — Страху нагонят, а в итоге — пшик.

Дзуар коснулся лужи носком сапога.

Вода.

Самая настоящая.

— Молл Дайер, — представилась волшебница. — Ты меня не помнишь, конечно.

— Ты убила жнеца, — прошептал Афсати.

Женщина насмешливо уставилась на своего нанимателя.

— И что? Я уже проделывала такие вещи в Тризских Пустошах. Жнецы не такие уж и крутые, если честно.

Дзуар осторожно переступил лужу.

Направился к Галерее Статуй.

Молл Дайер, помедлив, зашагала вслед за правителем умирающего Рльеша.

— А с этими штуками разобраться можешь?

— С какими? — не поняла волшебница.

— Ну… С «морскими звездами».

Молл Дайер помедлила с ответом.

— Надо попробовать. Это их машины-питомцы, искусственно выращенные многомерные механизмы. В последнюю войну не применялись.

Афсати кивнул.

Жнецов убивает огонь.

И некие таинственные символы, которыми управляет Дайер.

Перед дзуаром забрезжила надежда.

Глава 9. Славный город Кобар

Гримлиэль поселился на втором этаже Гильдии Магов. Здесь Илорн спроектировал роскошные гостевые апартаменты с карманами в иных измерениях, так что магистру было грех жаловаться. В Кобаре, конечно, без проблем арендуются виллы и целые дворцы — с прилегающими садами, бассейнами и купальнями. Любой каприз, только плати. Но Гримлиэль уже много веков не интересовался статусом жилья, числом комнат и слуг, мнением окружающих и прочей мишурой. Если надо — он обоснуется на постоялом дворе или переночует в чистом поле. Если требует протокол, примет приглашение монарха и поселится в отдельном крыле дворцового комплекса. Всё зависит от обстоятельств.

Сейчас обстоятельства складывались не лучшим образом. Гримлиэль получил письмо из Внутреннего Круга Гильдии Ножей. В Кобар намеревался прибыть Вячеслав — Хозяин Дверей и Знающий-на-Перекрестках. Вячеслав уже прознал о том, что Илорн с Гримлиэлем проникли в Тшуммех и подключили к Сети новый Храм. Вряд ли Хозяин знал о точке выхода транспортной линии, но, безусловно, связывал участившиеся нападения жнецов с действиями Гримлиэля и его каменщиков.

Разговор предстоял трудный.

Владыка взвесил свои шансы в борьбе с Внутренним Кругом. Нет, о столкновении он всерьез не помышлял и рассчитывал уладить отношения с Ножами. Если же не получится… Что ж, руны против традиционной магии… Гримлиэль делал ставку на магию. Внутренний Круг силен, но это — бойцы, привыкшие полагаться на силу. Цепные псы Завеи, стерегущие забытое наследие. Разве они выиграли последнюю Войну? Если бы на помощь людям не явились лучшие волшебники Преддверья, Посторонние одержали бы верх. Даже дзуары, приведенные Ольгердом, не исправили бы безнадежный расклад. Высшие колдуны Ставки, ударившие по врагу со Скита Пяти Ветров, — вот кто, по мнению Гримлиэля, взял на себя груз ответственности. То, что происходило в Срединном Море, хронисты будут сравнивать с падением Китограда. Барды сложат песни, легенды проживут с народами Тверди на протяжении веков.

Гримлиэль не сомневался, что маги победят.

Вячеслав не может разговаривать с позиции силы. Не может отдавать приказы тому, кто видел первых императоров Трордора. Тому, кто помнит день основания Гильдии Ножей — самого успешного предприятия Коэна из Предельных Чертогов. На стороне владыки — старейшие маги планеты. Патриархи, умеющие перекраивать судьбы людей, управлять явлениями природы, строить непобедимых големов и творить вещи, недоступные пониманию магистра Нге. Что уж говорить про властителей Тверди и облачных кормчих, с которыми волшебники на короткой ноге… Достаточно щелкнуть пальцем — и отправятся мастера ножей обратно на террасы, повинуясь слову городских властей.

Что ни говори, а владыка чувствовал себя уверенно.

Почти.

Его смущал масштаб разрушений, учиненных восставшими из пепла жнецами. Пока еще твари хозяйничали на Пацифиде. Никто не видел жнецов с их псами-механоидами на Тверди или Скитах. Но Гримлиэль, как никто другой, знал: придут. Рано или поздно, сейчас или через месяц, но — придут. Нет ограничений для тех, кто умеет раздвигать пространственные складки и жить в многомерной реальности, свободно путешествуя от звезды к звезде.

Считалось, что жнецов во вселенной мало. Единицы, да и тех можно победить, если постараться. Во время Войны их можно было по пальцам пересчитать. Вот только Гримлиэль слышал мрачные мифы о временах Большого Отката. Тогда жнецы сумели победить флот Демиургов, направлявшийся через Двери к окраинам Сети, чтобы сцепиться с Посторонними. Жнецы разбросаны по безбрежному космосу, но, если надо — собираются вместе и создают проблемы.

Как сейчас.

Гримлиэль всюду имел уши и глаза, его фамильяры сновали по краю реальности и следили за происходящим. Агенты владыки добывали скудные данные в тавернах, щедро одаривая звонкой монетой собирателей новостей. Волшебники покрепче вселялись в зверей и птиц, шныряли по горам и лесам, парили над седыми пиками, выслеживали монстров в зеркальных балахонах и обо всем докладывали своему магистру.

Впечатлял не только размах вторжения, но и количество задействованных жнецов. Даже под стенами Китограда их было меньше. В десятки раз меньше.

А самое страшное — жнецы продолжали прибывать.

Вместе со своими «медузами».

Уже не в первый раз Гримлиэль задумался над тем, стоило ли навлекать на себя эти неприятности. После открытия Двери в Тшуммехе, владыка отправился в Пантеон. Взял с собой нескольких доверенных магов, умеющих прокладывать порталы и обладающих чудовищным боевым потенциалом. Как и следовало ожидать, Дверь открылась не в пустыню или джунгли, а на главную площадь Митикуса — столицы необъятной торговой империи. Митикус занимал главный остров Криптского Архипелага и за прошедшие четыре тысячи лет лишь укрепил свои позиции. Причина проста — там располагалась вторая Дверь, ведущая на Иштру, промышлявшую работорговлей, путевыми кристаллами и целебными снадобьями. Пятый мир в цепочке промежуточных пунктов между Пантеоном и Преддверьем. Гримлиэль понимал, что Митикус построен возле Дверей в незапамятные времена — это типичный город-спутник, существование которого немыслимо без транспортных линий. Демиурги собирались расселиться по другим архипелагам — удаленным от суеты, труднодоступным и очаровывающим взор странника. Не срослось…

Пантеон был высокоразвитым миром, но это произошло не по воле богов. Откат опрокинул местных жителей в античность — с примитивным сельским хозяйством, бронзовым оружием, рабами и иными прелестями, забытыми в Предельных Чертогах. Ни дирижаблей, ни браннеров, ни аэропланов и дизельного топлива, как на Самарканде. Между островами плавали триеры и катамараны, о дальней экспедиции через океан люди и мечтать не смели.

Ситуацию исправили Двери.

Началась торговля, жители Митикуса получили более продвинутые технологии из чужих миров. За пятьсот лет Митикус возвысился, расширил свое влияние и приобрел влиятельных врагов. Началась эпоха войн, в которых архонты полиса сумели одержать блестящие победы. Благодаря этому развитие мира ускорилось и спустя пару тысячелетий сравнялось с уровнем Преддверья и Стимбурга. По улицам Митикуса ездили паровые экипажи, в гавани стояли не триеры, а бронированные корабли с толстыми трубами, к причальным мачтам на Горе Архонтов были пришвартованы цеппелины с двигателями внутреннего сгорания.

Гримлиэль с трудом добился аудиенции у архонта Ктерия, нынешнего руководителя полиса. Для Ктерия глава некой Гильдии из удаленного мирка представлялся малозначимой фигурой, на которую не стоило тратить драгоценное время. Если бы не донесения об открытии легендарного прямого пути в Преддверье, архонт не выкроил бы ни секунды из своего плотного графика. Но Ктерий выкроил. И не пожалел.

Были заключены договоренности.

Восстановление торговых связей. Открытие представительства Гильдии Магов в Тшуммехе. Снятие охранных заклинаний, прокладка порталов, разбивка оазиса. В перспективе — заселение Тшуммеха и превращение его в центр межмировой коммерции. Гримлиэль брал на себя обязанности посредника в переговорах с властителями Тверди и Пацифиды. А еще он должен был уладить недоразумения с Ножами.

На вопросы о причинах закрытия Двери в отдаленном прошлом Ктерий отвечал уклончиво. Дескать, это решение Триумвират принял в одностороннем порядке. Мотивы архонту, конечно же, неизвестны. Быть может, что-то религиозное. Почему-то в Преддверье «правильными» считаются не все порталы, а те, что открыты на Небесах. Возможно, у властителей Триумвирата возникли проблемы с кормчими — версия косвенно подтверждалась отдельными историческими документами.

Гримлиэль вернулся в свой мир, раздираемый двойственным чувством. Удовлетворенность пополам с настороженностью. Тшуммех, безусловно, поднимет Гильдию на недосягаемый уровень. И в то же время…

Он не знал ничего об истинной природе наземных Дверей.

А Гримлиэль ставил знания превыше денег и власти.

Теперь магистр сидел на плоском камне у шумящего водопада, встроенного Илорном в один из карманов второго этажа. Крохотный пространственный тупичок, имитирующий джунгли урхатских предгорий. Гримлиэль сидел, крепко задумавшись о последствиях своих решений.

Фамильяр появился внезапно.

Симпатичная зверушка — то ли вомбат, то ли хомяк-переросток, покрытый густой бурой шерстью.

Зверек пошарил лапой в сумке на животе, достал перевязанный тонкой веревочкой свиток и протянул Гримлиэлю.

Улыбнувшись, магистр принял послание.

Фамильяры Илорна всегда вызывали необъяснимую симпатию.

Вомбат исчез.

А владыка развернул сверток.

Магистр, жду вас в своем рабочем кабинете на третьем этаже. Дело неотложное. Прибыл человек с восточного побережья — с сообщением от жнецов. Похоже, мы получили ультиматум.

Илорн

Гримлиэль решительно встал и направился к деревянной двери, вросшей в плоское основание утеса.

За спиной магистра все еще гремел водопад.

Дверь вывела его в гостевые апартаменты — три связанных между собой покоя. Роскошно меблированных, снабженных крондатскими коврами, медвежьими шкурами, собственной библиотекой и магическими светильниками. Водопад примыкал к обеденному залу, в центре которого располагался круглый стол необъятных размеров.

Гримлиэль обогнул стол, пересек зал, гостиную и уютный холл с потухшим камином, затем оказался в длинном коридоре. Чтобы добраться до кабинета Илорна, владыке потребовалось одолеть два лестничных марша и свернуть в обшитый тисовыми панелями проход, связывающий дом с отдельно стоящим флигелем.

Окна флигеля выходили на заброшенный каретный двор и задние фасады ветхих домов. Постучавшись, Гримлиэль открыл неприметную дверь с полным отсутствием украшений и вошел в просторную комнату с типичным интерьером волшебника-администратора. Ряды книжных полок, стол-конторка, мягкие кресла для посетителей. За столом сидел гильдмастер, в одном из кресел напротив — неизвестный простолюдин, напоминающий внешним видом то ли рыбака, то ли ремесленника. Завидев Гримлиэля, простолюдин вскочил и отвесил низкий поклон. Владыка лениво махнул рукой — дескать, садись, не мельтеши перед глазами.

— Устраивайтесь поудобнее, — Илорн указал на свободное кресло. — У нас тут визитер из дальних стран.

Гримлиэль сел.

— Представься, — велел Илорн. — И поведай владыке о своих злоключениях.

— Тулгар из Виллинстрома, — тихо произнес гость. — Я простой рыбак, господин.

— Виллинстром, — задумчиво проговорил Гримлиэль. — Я не слыхал о таком городе.

— Это рыбацкая деревня, — пояснил Илорн, — в княжестве Эл.

— Допустим, — Гримлиэль несколько мгновений изучал гостя из дальних краев. Человек явно натерпелся ужасов в дороге, поистрепал одежду, стоптал видавшую виды обувь. Тулгар плохо питался, носил бороду, но взгляд имел пытливый и цепкий. — Что у нас-то забыл?

— Меня послали, — сказал Тулгар.

— Кто?

— Жнецы.

Гримлиэль подобрался. Жнецы крайне редко общались с людьми. То ли языками Преддверья не владели, то ли не считали нужным обмениваться информацией. А тут — гонец. Самый настоящий.

— Что с твоей деревней? — прямо спросил Гримлиэль.

— Все погибли.

— А тебя пощадили, выходит?

— Пощадили, — кивнул Тулгар. — Велели идти в Кобар и передать Илорну послание. За это сохранили жизнь мне и моей семье.

— Ты говорил со жнецом? — не поверил магистр.

— Он влез в мою голову. Я не мог противиться, — голос рыбака стал виноватым. — Я не с ними.

— Конечно, — хмыкнул Гримлиэль. — С ними не очень-то сладишь, верно?

Рыбак не ответил.

Вряд ли этот простолюдин считал тон волшебника уместным.

— Постой, — Гримлиэлю пришла в голову неожиданная мысль. — Когда случилось нападение?

— Третьего дня.

Магистр нахмурился.

— Хочешь сказать, ты за двое суток покрыл расстояние от восточного побережья материка до Троеморья? Пересек Темные Уступы, форсировал Бунг, обогнул Проклятую Топь, углубился в Дунварский Лес, благополучно миновал глиняную пустыню Урвалг?

— Там еще пара горных хребтов и непроходимые чащи Шейраана, — напомнил Илорн. Похоже, разговор забавлял гильдмастера. — И надо бы отыскать портовый город, чтобы сесть на корабль, идущий в сторону Кобара.

— Недели и месяцы пути, — кивнул Гримлиэль.

— Он отправился в дорогу с женой, двумя детьми и отцом-калекой, — добавил Илорн.

— В чем подвох? — магистр переводил взгляд с одного собеседника на другого. — Его провели жнецы?

— Нет, — покачал головой Тулгар. — Я попал в плен к горцам Темных Уступов. Рассказал им о печальной участи Виллинстрома.

— И?

Тулгар пожал плечами:

— Они наколдовали портал и забросили меня сюда. Прямиком в Кобар.

— Под окна нашего представительства, — добавил Илорн.

— Занятно, — Гримлиэль огладил бороду и уставился в пустоту перед собой. По всему выходило, что жнецы ведут переговоры. Точнее — выставляют ультиматум. О содержании этого ультиматума владыка уже догадывался, но на всякий случай спросил: — И чего же от нас хотят?

— Закройте Дверь, — охотно ответил Тулгар. — Это всё, что мне передали.

Илорн и Гримлиэль переглянулись.

— Что ж, — магистр одарил рыбака теплой улыбкой. — Ты хорошо послужил людям, друг мой. Достойно ли с тобой обошлись?

— О да, — Тулгар усиленно закивал. — Господин Илорн оплатил наше проживание в Кобаре, дал денег на еду и одежду. Признаться, моя семья и не рассчитывала на столь щедрые дары.

— Мы не ограничимся этим, — сообщил Гримлиэль. — Гильдия подарит тебе скромный домик в окрестностях Кобара и… поможет с лодкой. Ты же рыбак?

— Всё верно, — по лицу Тулгара расплывалось выражение человека, на которого только что пролился серебряный дождь.

— Лодка и дом, — повторил Гримлиэль. — Взамен ты обязуешься держать язык за зубами. Не болтай о Виллинстроме на каждом углу. Придумай себе другую историю, если будут спрашивать. Про послание жнецов тоже помалкивай. Уразумел?

Тулгар без колебаний согласился на сделку.

С лица рыбака не сходило выражение благодарности.

Когда дверь за простолюдином захлопнулась, некоторое время в кабинете царила тишина.

— Что думаешь? — Гримлиэль, оторвавшись от созерцания каретного двора, перевел взгляд на Илорна.

— Не ту Дверь мы открыли, владыка, — вздохнул гильдмастер. — Чую, зло идет из Тшуммеха.

— Дело не в Тшуммехе, — отмахнулся Гримлиэль. — Но зло грядет, в этом ты прав.

Илорн поднялся со своего стула и шагнул к окну. Гильдмастер любил и ненавидел Кобар одновременно. Странная смесь, нечасто такое встретишь. Любил сам город, его извилистые улочки, утопающие в зелени террасы, море и Шепчущую Бухту, черепичные крыши и неспешный, патриархальный уклад. А ненавидел Илорн людей. Мутных и двуличных кобарцев, две трети которых еще в прошлом веке сидели в горах, пасли овечьи стада и думать не думали о том, чтобы наживаться на богатеньких иноземцах, праздных курортниках и любителях покупать дома по всему свету в надежде укрепить свое благополучие. Илорн не интересовался домами и землей. Опытный маг понимал, что нет ничего постоянного под лунами. Сегодня ты — процветающий рантье. А завтра — нищий в осажденном городе. Без шансов выбраться, спастись и исправить собственные ошибки.

Жнецы хорошо доказывали правоту Илорна.

— Мы проникли в Пантеон, — рассудительно заметил Гримлиэль, — а этот мир лежит за пределами сферы влияния жнецов.

— Я слышал, — Илорн смотрел на Бухту поверх черепичного моря, — что неподалеку от Пантеона расположена одна из планет этих тварей.

— Слышал? — Гримлиэль изогнул бровь.

— Читал. В одной их хроник, относящихся к началу Эры Упадка. Там сказано, что Демиурги отказались от идеи переселения на Пантеон, поскольку им не нравились соседи.

— Жнецы.

— Они самые.

Кобар плавился в лучах полуденного солнца, вынуждал горожан ходить по теневым сторонам улиц, раскалял брусчатку и водостоки. Над крышами колебалось знойное марево.

Горожане были слишком заняты своими делами, чтобы заметить портал, очертившийся волновым зеркалом неподалеку от заброшенной пристани. Из портала, озираясь по сторонам, выбрался человек в сером балахоне. Разделенная на три косички борода пришлого была перехвачена стальными кольцами. Под глазом путника очевидцы приметили крестообразный шрам.

Человек уверенно двинулся к площади Ахан.

Туда, где расположилась Гильдия Магов.